http://www.bramaby.com/ls/blog/rus/1841.htmlАнатомия провала: О механизме принятия внешнеполитических решений Кремля
А.Сытин
“Страна, которая отказывается
кормить своих политических
аналитиков, рано или поздно
будет вынуждена кормить чужих”.
А.Куртов – главный редактор журнала
«Проблемы национальной стратегии»,
ведущий эксперт РИСИ
В том, что украинские события стали для России неожиданностью ничего особенного нет. Революции, тем более в соседних странах, всегда происходят неожиданно. Важно то, что эти события стали для путинской России спусковым крючком глубокого кризиса, если не катастрофы. Представить ее конкретные формы, масштабы и тем более сроки я не возьмусь, но если с весны-лета уходящего года я говорил о кризисе Режима, то теперь можно говорить о переходе этого кризиса во всеобъемлющую системную фазу с возможностью сползания в катастрофу.
Основой этого процесса выступила цепочка ошибочных, гибельных роковых решений, принятых Режимом, прежде всего, в сфере внешней политики. Начиная с подготовки Вильнюсского саммита Восточного партнерства осенью 2013 г. ситуация развивалась в логике цугцванга. Эти события хорошо известны, и отчасти мы будем возвращаться к ним в ходе разговора. Однако сейчас речь не об этом.
Закономерен вопрос, как можно было допустить подобное развитие событий, не предвидеть не только их хода, но и последствий. Можно, конечно, списывать все на массовое помешательство, влияние средств массовой информации, оболванивание и зомбирование. Но пока мы остаемся в рамках рациональных логических схем, подобные постулаты вряд ли нас удовлетворят.
В каждой стране существует так называемая экспертная политическая среда. Можно как угодно относиться к ней и ее отдельным представителям, однако нельзя не признать, что в современном обществе и политике она играет достаточно существенную роль. Ее призвание – не только следить за текущими событиями, анализировать их, обрабатывать разнородную и зачастую противоречивую информацию, но и доносить ее до властьимущих и принимающих решения людей. Эксперты должны выдвигать обоснованные рекомендации, просчитывать возможные варианты развития событий, наконец, в непрерывном режиме общаться со своими зарубежными коллегами, ибо в рамках экспертного общения, конференций, обмена мнениями в кулуарах звучит много такого, чего не могут позволить себе дипломаты и разведчики. Через экспертную среду политическим силам с различных сторон международных отношений легче доносить до контрагента неофициальную точку зрения, не отлившуюся в форму дипломатических нот и провально-неудачных выступлений президентов и министров иностранных дел.
Но так должно быть. На практике, как всегда, все несколько иначе. В российских условиях во все вмешивается пресловутый человеческий фактор. В идеале эксперт должен говорить и писать то, что думает. Если он начинает говорить и писать то, что от него хотят слышать, и употребляет свои аналитические способности на то, чтобы соответствовать точке зрения «верхов», «вписаться в тренд», то это уже никакой не эксперт. Его главная функция не выполняется. Мало того, начинает раскручиваться спираль лжи и заблуждения – власть читает то, что ей приятно и думает, не знаю, насколько искренно, что ее видение ситуации поддерживается точкой зрения экспертов.
Одной из достаточно важных экспертных площадок является малоизвестный широкой публике Российский институт стратегических исследований (РИСИ), в котором автор этих строк проработал более 10 лет. Затерянный в глубине спального района неправильного треугольника Флотской, Фестивальной и Онежской улиц Москвы, этот институт до 2009 г. входил в состав Службы внешней разведки (СВР РФ). Его задачей было изучение и анализ открытой информации по вопросам внешней политики России и международных отношений. Любой налет геополитических фантазий, идеологии, вольных трактовок и истолкований в этой ситуации исключался. Только факты, обобщения, выводы, в редких, особо оговоренных случаях рекомендации, выраженные в самой общей форме.
Все изменилось, когда весной 2009 г. РИСИ был выведен из состава СВР и переформатирован в структуру, учредителем и основным заказчиком работ которой выступала Администрация Президента (АП РФ). В документах, определяющих задачи учреждения, появилось добавление – к информационно-аналитическому обеспечению работы соответствующих государственных органов добавилось идеолого-пропагандистское. Этот, казалось бы, малозначимый факт повлек за собой большие последствия. Сменилось руководство Института. На пост директора был назначен отставной генерал-лейтенант СВР, ранее возглавлявший Информационно-аналитическое управление, а еще ранее курировавший в Службе балканское направление (Болгария, бывшая Югославия, Греция) Леонид Решетников.
Казалось бы, назначение вполне логичное и обоснованное. Однако Л.Решетников принес с собой отнюдь не по-военному четкую организацию информационно-аналитической работы, а совсем другие принципы. Еще в период своей работы на Балканах он «воцерковился». Этот в целом понятный для стареющего и очень нездорового человека шаг в его случае прошел почти в клинической форме. У генерала бывшего Первого главного управления (ПГУ) КГБ СССР коммуниста Л.Решетникова это приняло крайние формы увлечения Белым движением, Белой православной идеей, духовным и территориальным возрождением Империи. Главным делом его жизни стало обустройство пантеона бежавших из Крыма белогвардейцев, разбивших лагерь на греческом острове Лемнос и практически полностью вымерших на этом острове от голода и бытовой неустроенности. Невинное для старика-пенсионера увлечение белогвардейской историей стало одной из предпосылок крупного аналитического провала.
Постепенно в Институте появились новые люди, отращивающие бороды и старательно пытающиеся копировать почерпнутые из советских фильмов типа Адъютанта его превосходительства манеры белогвардейских офицеров, публично демонстрирующие свою православную воцерковленность развешиванием икон над рабочим компьютером и истово осеняющие себя крестным знамением над тарелкой супа в институтской столовой. Те, которые работали раньше, тоже перенимали эту манеру, заявляя в ответ на мои насмешки, что «при прежнем режиме» они тщательно скрывали свои православно-имперские белогвардейские взгляды. Для «исследования» проблем Белого движения и преодоления «фальсификации российской истории» был создан (на средства АП, т.е.бюджетные средства) Центр гуманитарных исследований, где всеми делами заправляли знаток творчества Льва Тихомирова Михаил Смолин и Петр Мультатули – потомок повара царской семьи, расстрелянного вместе с нею в доме инженера Ипатьева летом 1918 г. Поработав в эпоху «Бандитского Петербурга» — начале 90-х годов оперативником питерской милиции, он стал специалистом по истории царствования Николая II, увидев свое призвание в том, чтобы возродить священную память о царе-мученике в широких массах. Параллельно Институт развернул активную книгоиздательскую и интернет-телевизионную деятельность православно-монархического направления. П. Мультатули стал официальным фаворитом и спичрайтером директора. Вместе с Л.Решетниковым, М.Смолиным, А.Бохановым и К.Малофеевым он подписал в ноябре 2013 г. обращение к Президенту с призывом закрепить в Конституции особую роль православия. На одном из институтских банкетов Л.Решетников заявил: Мультатули – святой! Я вижу у него нимб. Вам не дано видеть его, потому что вы грешые и недостаточно воцерковлены, а я вижу. Страдающий серьезным заболеванием почек Л.Решетников никогда не выпивал более 1-2 рюмок, так что традиционно российские толкования в данном случае неуместны.
На конференциях, в том числе международных, все чаще стали появляться люди в церковном облачении, а на корпоративах по случаю годовщины основания Института вытупал монастырский или казачий хор и дуэт балалаечников. Целью всех институтских карьеристов стало войти в круг по возрождению некрополя на острове Лемнос и принять участие в проведении Русских дней на Лемносе. Это было свидетельством милости директора и воспринималось как сильная мотивация к лояльности. Умершие на острове белогвардейцы стали в Институте культовыми фигурами.
Во главе Центра исследования проблем стран ближнего зарубежья, в котором над проблемами стран Балтии (Латвии, Литвы, Эстонии) работал автор этих строк была поставлена «ведущий отечественный украиновед» Тамара Гузенкова. В отличие от М.Смолина и П.Мультатули, не перешагнувших уровень кандидатов исторических наук, Т.Гузенкова встретила новые веяния с докторским дипломом в кармане. Потрясающее хамство, нахрапистость, энергия и эгоизм в сочетании с патетикой состарившейся примадонны третьеразрядного провинциального театра легли в основу ее стратегии жизненного успеха. Дочь спившегося отставного офицера советских вооруженных сил, проведшая детство и юность в военном городке где-то то ли под Винницей, то ли под Полтавой, Т.Гузенкова ловит удачу, выйдя замуж за известного советского этнолога, специалиста по финно-угорским народам В.Пименова. В Институте этнологии РАН под его крылом она работает более 10 лет, защищает кандидатскую диссертацию и публикует ряд работ по этнологии чувашей. В 1998 (по другим данным в 1999 г.) она приходит в РИСИ. Тогдашний директор Е.Кожокин, которого она знала по Московскому университету, проникся сочувствием и взял ее заниматься в Институте украинской проблематикой. На тот момент никакими познаниями, кроме владения украинским языком, Т.Гузенкова в этой области не обладала. Забросив чувашей, она достаточно быстро усвоила несколько десятков стереотипных политолого-пропагандистских фраз, артистическая компановка которых в сочетании с беспардонностью и хамством обеспечили ей определенное признание. Из-за этого хамства и чуть позднее проявившихся злобности и мстительности окружающие просто брезговали, а иногда и побаивались с нею связываться. В ее же сознании это отражалось как проявление мягкотелой интеллигентности, которую она всей душой презирала.
Докторская диссертация на тему «Верховная Рада в 1991-2001 гг. Историческое развитие новейшего парламентаризма на Украине» защищалась с трудом. Только усилиями и связями Е.Кожокина удалось добиться ее утверждения после повторной защиты на комиссии ВАК – дело беспрецедентно редкое, особенно в сфере гуманитарных дисциплин. Т.Гузенкова вступила в аналогичную войну с Ю.Тимошенко, написав о ней книгу, которую иначе как политическим пасквилем назвать невозможно. Сочетание исторического невежества, российско-советского великодержавного хамства и претензий на роль властителей дум и «производителей политических смыслов» для властьимущих сыграли с руководством РИСИ злую шутку. Украинскому читателю хорошо будет понятна фраза – Л.Решетников и Т.Гузенкова стали в российском экспертном сообществе олицетворением худших черт режима В.Януковича.
Православный разведчик, выпускник Харьковского университета и невежественная взбалмошная, истеричная, но обладающая колоссальной энергией дама постбальзаковского возраста составили неразрывный тандем, в сознании которого не было места пониманию самого факта существования украинской государственности. Эта пара, при поддержке зависимых от них и подчиненных им научных сотрудников-экспертов, не могла высказвать ничего другого, кроме «Никакой Украины – только Малороссия», «украинская государственность – это блеф и failed state», «результат преступного разрушения большевиками Российской империи», «украинский язык искусственно создан австрийцами и поляками в целях разрушения русского единства», «консолидация постсоветского пространства на основе территориального и духовного возрождения…» и т.п. В сущности они воплощали крайнее антиукраинство, суть которого состояла не в том, чтобы в Украине существовала русская культурная среда и допускалось употребление русского языка, а в том, чтобы в ней не было ничего украинского, за исключением, может быть, Львовской и Тернопольской областей.
Эта позиция сочеталась с крайним, весьма эмоциональным антизападничеством. Его основу составил тезис о том, что у европейской и русской цивилизаций противоположные исторические миссии: европейская ставит в центр своей системы ценностей человека, а русская – Бога. Дополнительную эмоциональную окраску этому тезису придавали крайний антисемитизм и гомофобия. Порой складывалось впечатление, что антизападнические настроения не в последнюю очередь диктовались соображениями мужского сексуального самосохранения и женской ревности. По заявлению Л.Решетникова на одной из конференций, народы Ирака, в недалеком прошлом Сербии, а ныне ДНР/ЛНР сражаются и умирают, чтобы не жить по гомосексуальным (выражение смягчено) западным стандартам и лекалам.
К началу третьего срока президентства В.Путина в Институте окончательно оформился православно-имперский начальствующий блок Л.Решетникова, Т.Гузенковой и М.Смолина. Было развернуто информационно-пропагандистское обеспечение реализации проекта евразийской интеграции. Руководство Института использовало его как собственный бренд. Был создан Евразийский форум РИСИ с периодическими дорогостоящими международными конференциями. Надвигались украинские события.
*****
Корни нынешнего российско-украинского конфликта лежат в непоследовательной и трусливой политике В.Януковича. Российские власти, «инвестировавшие в избирательную кампанию» немалые средства, воспринимали украинского президента как своего вассала или наместника, который обязан делать все, что ему прикажет Кремль. «Царствование» В.Януковича стало золотым веком Л.Решетникова, Т.Гузенковой, М.Смолина и подвластных им экспертов. Как-то за отдельским чаепитием я брезгливо отозвался о В.Януковиче, который, якобы, в юности воровал шапки. Целый хор молодых людей возразил мне расхожей тогда фразой Т.Гузенковой: «Янукович, конечно, сукин сын, но это НАШ сукин сын». Личным торжеством Т.Гузенковой стал арест Ю.Тимошенко. Теперь можно было щеголять в привезенных из украинских командировок платьях, с гордостью сознавая, что Ю.Тимошенко не требуется ничего, кроме казеной одежды и больничного халата…
В 2013 г. окончательно оформляется сеть украинских пророссийских экспертов. Из фамилий назову «наиболее раскрученного» Р.Ищенко. Этим экспертам за их «аналитические материалы» выплачивались весьма значительные по тогдашним украинским, да и российским меркам, гонорары. Чтобы не «подставлять украинских товарищей» и не платить лишних налогов на заработную плату иностранных граждан, договоры оформлялись на подставных лиц. Средствами для оплаты трудов пророссийских экспертов Т.Гузенкова распоряжалась практически единолично. Принимая во внимание ее крайний авторитаризм и фантастическую жадность, понятно, что писалось только то, что требовала она.
Качество этих работ, даже вне зависисмости от их аналитической значимости, оставляло желать много лучшего. Мне, и особенно моему другу, занимавшемуся украинской проблематикой, не раз приходилось править их с точки зрения как стилистико-грамматической, так отчасти и содержательной, по крайней мере вычеркивая из их текстов наиболее явные несуразицы.
Все это осиное гнездо забеспокоилось, когда осенью 2013 г. В.Янукович, испытывая давление европейски ориентированной части украинского общества, стал лавировать между европейским и евразийским интеграционными проектами. Все экспертные силы и деньги были брошены на доказательство того тезиса, что европейский путь губителен для Украины, как в экономическом, так и в культурно-духовном и религиозном (как же без него!) смысле. Поскольку именно Литва во второй половине 2013 г. председательствовала в ЕС и выступала организатором Вильнюсского саммита Восточного партнерства, мне приходилось в авральном режиме писать записки о постсоветских аспектах ее внешней политики. Достаточно осторожно высказываемые рекомендации о целесообразности предоставления режиму В.Януковича некоторой свободы маневра неизменно вымарывались руководством.
Во время «торговой войны» России и Украины накануне Вильнюсского саммита в администрацию президента шли записки и обзоры, в которых утверждалось, что украинский народ со времен Переяславской Рады неизменно привержен России, что «незначительные западные веяния» носят маргинальный характер, провоцируются кучкой профашистских выходцев с Западной Украины – тех территорий, которые входили в состав Австро-Венгерской империи, обладающих отличным от большинства социокультурным кодом. Подавляющее же большинство украинцев хранит память об общей истории, Великой отечественной войне, мечтает о возрождении общего государственного существования Империи/СССР. Все, что так или иначе свидетельствовало об обратном, приписывалось деятельности НКО, финансируемых Госдепом США, Брюсселем, Варшавой и Вильнюсом. В записках, написанных или отредактированных Т.Гузенковой, звучали призывы максимально надавить на В.Януковича путем топливно-энергетического и торгового шантажа, добиться от него отказа от подписания Вильнюсских прелиминариев и обеспечить евразийскую интерграцию Украины.
Трудно с определенностью сказать, формировали ли эти записки концепцию Кремля в отношении Украины, или лишь укрепляли ее, вписываясь в систему априорно принятых решений. Очевидно только практически полное совпадение содержания материалов РИСИ и реальных шагов руководства РФ в области внешней политики. Разумеется, никто из руководства Института не только не предвидел Майдана, но и всячески уверял себя и своих заказчиков-адресатов в принципиальной невозможности подобного сценария. Известно, что искусство аналитика, также как и дипломата, состоит в том, чтобы спрогнозировать развитие событий, а потом объяснить, почему все произошло с точностью до наоборот. У российских аналитиков есть два универсальных, никогда не подводящих, хотя и не согласующихся между собой объяснения – происки фашистов и интриги Госдепа/ЦРУ/мировой закулисы. Поскольку она «закулиса», что с нее спросишь, ведь о ней все равно ничего не известно, вплоть до самого факта ее существования. Именно эти объяснения были положены в основу оценок Правого сектора (фашизм) и того безусловного национального подъема в Украине, для которого Майдан (мировая закулиса) стал лишь началом.
Параллельно а АП шли записки о том, как хочет народ Крыма присоединиться к РФ, как он опасается украинизации, запрета русского языка и вытеснения православия униатством. Очевидно, что результаты крымского референдума предопределены значительным процентом пенсионеров, у которых в случае присоединения к России пенсия в абсолютном исчислении в одночасье вырастает в несколько раз, и примером непомерно высоких, даже по российским меркам зарплат военных Черноморского флота. Понятно, что любое альтернативное движение (крымские татары) или сопротивление украинских силовых структур легко блокируется за счет контингентов, дислоцированных в Севастополе на базе Черноморского флота. То, что вы сейчас читаете – это не моя аналитика post factum, это изложение общей тональности без преувеличения огромного числа записок, уходивших из недр РИСИ во все государственные инстанции РФ накануне крымской аннексии. Т.Гузенкова заявила, что Центр переходит на военное положение и «выработка» должна быть увеличена в разы. От крайнего переутомления и ее и коллектив спасало лишь то, что набор идей оставался одним и тем же. Оставалось лишь впечатывать фамилии адресатов в бланки сопроводительных писем. Поскольку любой труд в России оценивается не по его эффективности, а по количеству «пролитого пота» и затраченных человекочасов, акции Т.Гузенковой в глазах как директора, так и высшего руководства, выросли до запредельных значений. Пока «экспертные негры» готовили записки, она выступала на ТВ и в Совете Федерации, АП и Общественной Палате, СВР, Генштабе и фонде Горчакова – где только ее не было в первом-начале второго квартала 2014 г. Вместе с количественными показателями рос и авторитет РИСИ.
Аннексия Крыма, демонстративное «единодушие» референдума, самопровозг-лашение ДНР/ЛНР, начало АТО и майские события в Одессе – все, казалось бы говорило об экспертной состоятельности Института. Был организован сбор средств в помощь борющемуся Донбассу, в РИСИ нашел убежище бежавший с Украины Владимир Рогов. Сотрудник Института Э.Попов, которого, несмотря на его полную профнепригодность директор держал на работе за его православно-националистические взгляды, развернул в Ростове на Дону широкую деятельность в помощь «донецким повтанцам и борцам с фашизмом, сражающимся и умирающим за русский мир». Институт, правда в глубокой тайне, принял самое непосредственное участие в проектах Славянская гвардия, Русский сектор и Русский вектор.
Весной тон направляемой адресатам корреспондкнции становится все более воинственным и залихватски-пропагандистским. Аналитическая составляющая усилиями Т.Гузенковой и поддерживаюшего ее Л.Решетникова была нивелирована практически до нуля. Зато десятками шли записки о необходимости формирования в украинском тылу боевого пророссийского подполья, засылки диверсионных групп, подготовки к броску на юг в направлении Мариуполь – Николаев – Одесса и создания Великой Новороссии, включающей Приднестровье, которая, как и Крым, должна была воссоединиться с Россией. Зато ни слова не было написано о возможном сопротивлении Украины, мобилизации армии и добровольческих формирований, а возможные санкции, их последствия, реакция США и европейских стран НАТО даже не обсуждались. В конце октября частым гостем на институтских мероприятиях стал Гиркин (Стрелков), которого Л.Решетников неоднократно публично называл своим другом. По мере того как проект «Новороссия» все больше демонстрировал несостоятельность и неуправляемость, а из Кремля стали поступать сигналы о неготовности ввязываться в полномасштабную войну с Украиной и осуществлять бросок через Мариуполь на Приднестровье, имеющее для руководства РИСИ какое-то непостижимо сакральное значение, стала очевидна экспертная вина Института в процессе принятия (поддержки) решений, приведших Россию к серьезному экономическому и международному кризису.
В том числе с подачи РИСИ Администрации, а значит и самому Президенту активно внушалась мысль о том что:
— Государства постсоветского пространства не являются полноценными субъектами международных отношений. Сам факт их появления на мировой политической карте и дальнейшего существования не более чем результат российских катастроф 1917 и 1991 гг., спровоцированных врагами России во главе с США. Их суверенитет – явление временное, не заслуживающее серьезного к себе отношения, этакое историческое недоразумение, которое подлежит исправлению в рамках возрождения Империи, о чем уже достаточно говорилось;
— Запад слаб, труслив, жаден и ради нефти и газа проглотит аннексию Крыма и войну в Донбассе также как проглотил в 2008 г. военные действия в Абхазиии Южной Осетии;
— Массовые настроения на Востоке, в том числе в Харькове и Мариуполе, направлены на воссоединение с Россией. Подобный экспертный просчет свидетельствует, как минимум, о непрофессионализме, а как максимум, о стремлении спровоцировать действия руководства РФ в русле, желательном для определенных имперско-советских групп, надеющихся нивелировать или вовсе свести к нулю государственный суверенитет Украины, Беларуси, Казахстана, возможно Молдавии (см.п.1)
— Путем создания альтернативного экспертно-общественного мнения и опоры на сотрудников спецслужб Украины, а теперь и Беларуси (ибо в любом случае для российских интеграторов на очереди именно она) можно создавать сильное пророссийское движение, способное не только оказывать воздействие на общественное мнение, но и изменять политику и руководство этих стран в нужном России направлении.
— Украина – квазигосударство, а украинцы – квазинарод, неспособный к реализации историко-политической роли. Только русские – единственный государствообразующий народ на постсоветском пространстве, а значит единственной формой политического существования этого пространства может быть только Российская империя. Любая мысль о том, что внутриукраинский, как и российско-украинский, конфликты являются по сути формой гражданской войны между сторонниками и противниками возрождения российской имперской государственности (СССР) отметалась с порога.
— Крым прекрасно и экономически безболезненно войдет в состав РФ. Не был просчитан социальный состав населения, структура бюджета региона, его зависимость от инфраструктуры Украины в сфере транспорта, финансов, электро и водоснабжения. В общем – гладко вписано в бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить.
— Нефтегазовый кран, наряду с ядерной кнопкой и особой православной духовностью, будет вечно (во всяком случае очень долгое время) обеспечивать России место, позволяющее ей успешно бороться за положение глобального центра силы и противостоять в этой борьбе США. В частности, о несостоятельности сланцевого проекта как альтернативы российской топливной монополии много писал Ю.Глущенко.
Последствия подобных экспертно-политических просчетов хорошо известны и проанализированы мною в предшествующих интернет публикациях, особенно в части касающейся Беларуси. Остается лишь добавить, что в процессе увольнения мне неоднократно давали понять, что помимо того, что я представлял для Т.Гузенковой конкурентную угрозу, выступая с альтернативными оценками, чьими-то головами нужно было расплатиться, чтобы оправдаться перед Администрацией Президента за очевидный провал. Поскольку увольнений в сентябре-октябре было много, а все руководство РИСИ остается на своих позициях, можно сделать вывод о том, что АП удовлетворилась принесенными жертвами. Вопрос только в том, каких новых экспертно-аналитических и пропагандистских подвигов следует ожидать от Российского института стратегических исследований в наступившем 2015 году.
Сытин Александр Николаевич
Доктор исторических наук, член российско-латвийской комиссии историков, бывший ведущий научный сотрудник Российского института стратегических исследований (Москва)
.