Сквозь сон Павел услышал звонок. Он откинул одеяло. За окном светлело. Кто приперся в такую рань?
Он надел штаны и поплелся к двери. Заглянул в глазок. Милиция! Сердце екнуло. Ну, вот, допрыгались...
- Откройте, милиция! - громко потребовали снаружи. Что делать? Может, не открывать? Меня нет дома и все...
- Мы знаем, что вы дома. Открывайте!
«Вот черт! Хотя, откуда им знать? На понт берут. Нет, фиг я вам открою!»
- Гражданин Арсеньев, вы должны пройти с нами. Мы знаем, что вы дома. От-кройте.
В дверь застучали. Павел обессилено опустился на пол. Все. Приехали... Это из-за Светланы. Но как менты меня вычислили? Ведь видеть могли Бигсбора, а не меня!
Эта мысль придала уверенности. Павел вскочил. «Пусть докажут, что там был я! А я скажу, что был дома. И Даша подтвердит! А Бигсбора можете искать, сколько влезет!» Он схватил мобильник:
- Але, Даша! Ты встала уже?
- Да, а чего ты звонишь? Бигсбор появился?
- Слушай, мы в историю вляпались. Я и Бигсбор. Скорее, даже Бигсбор, чем я, но милиция ко мне пришла.
- Милиция?
- Короче, помнишь, я тебе про драку рассказывал? Они мой адрес вычислили и ментам накапали, видно. Я не хочу Бигсбора сдавать, и ничего им не скажу, а ты скажешь, что была со мной, и у меня будет алиби, поняла?
- Не совсем, - призналась Даша. – А с Бигсбором что будет?
- Да ничего с ним не будет! Здесь его нет, он вообще приезжий. Его никто не знает, так что заберут меня! А я скажу, что ни при чем, и ты подтвердишь, поняла?
- А как они тебя нашли?
- Да паспорт я охране показывал! Короче, Даша, ты все поняла? Они сейчас дверь сломают, если я не открою.
- Вы никого не убили?
- Да нет же, говорю! Ерунда. Ты главное, запомни: я позавчера вечером дома был! И всю ночь! Поняла?
Звонок продолжал трезвонить. «Вот упорные».
- Поняла. А где Бигсбор сейчас? – судя по голосу, Дарья чуть успокоилась. Вот так, за родным братом милиция пришла, а она о Бигсборе думает...
- Нет его здесь. Мы обо всем договорились, не бойся, его никто не поймает, - не-смотря на нервы, Павел ухмыльнулся. - Ты, главное, приезжай в ментовку, как сможешь. Все, Даша, я иду сдаваться. Приезжай!
Павел дал отбой и стал одеваться. Взял документы, мобильник. От нервов жутко заныло в желудке, но завтракать было некогда. В дверь трезвонили, не переставая. Так, что еще надо сделать? Думай, думай.
- А что случилось? - спросил он, подойдя к двери. - Вы кто? Я ничего не понимаю.
- Милиция! Ваш участковый. Откройте дверь!
- Что случилось-то, объясните! - потребовал он и метнулся в комнату. Так, прежде всего - уничтожить улики! А что у нас из улик? Одежда сотника! Черт, сжечь не успеть... Павел схватился за ножницы: разрезать на куски? Нет, долго. И поймут, что улики скрывает. На обыск у них прав нет, но нашей полиции это не объяснишь, так что лучше убрать лишнее... Может, обыскивать не будут, но рисковать не хочется.
За дверью что-то громко требовали, не слушая, Павел сунул одежду Бигсбора в пластиковый мешок и подбежал к балкону. На улицу нельзя - найдут, а вот на балкон к соседу снизу...
- Гражданин Арсеньев! – гремело за дверью.
- Я выхожу, - открывая, сказал Павел. – Я просто одевался.

Глава двадцать третья. Под подозрением.

- За что меня задержали? - спросил Павел, когда его выводили из дома. У парад-ной стоял припаркованный «уазик» с сине-белыми полосками и государственным гербом на дверях.
- У дознавателя узнаешь, - хмуро отвечал полицейский сержант, открывая «обезьянник». – Давай, заходи.
- У вас вообще есть право в квартиру врываться? – спросил Павел, залезая внутрь. Забранная решеткой дверь клацнула, отделяя задержанного от свободных людей.
На вопрос не ответили, и Павла это не удивило. Он сидел в тесной каморке и хмуро смотрел на пролетавшие мимо дома. Вроде все так знакомо, но через решетку смотрится по-другому. Присутствия Бигсбора он не ощущал. Наверно, призрак снова ку-да-то свалил. Ищет демонов, охотничек. А ты изворачивайся тут...
Ехали недолго: отделение располагалось на соседней улице. Павла вывели и со-проводили в комнату на втором этаже. За заваленным бумагами столом сидел человек в штатском. «А ведь они тоже за решетками», - глядя на окно, с усмешкой подумал Павел.
- Вот, доставили, - буркнул сержант, словно речь шла о блюде из ресторана. - Арсеньев Павел Викторович, как заказывали.
Он легонько подтолкнул Павла внутрь.
- Хорошо, подожди в коридоре, - сказал сидящий за столом полицейский.
Поигрывая ключами от наручников, сержант вышел. Павел проводил его взглядом и посмотрел на служителя закона.
- Итак, вы - Арсеньев Павел Викторович? - спросил тот. Павел обратил внимание на табличку на его рабочем столе: «Кирьянов Евгений Михайлович, дознаватель».
- Я. А что случилось?
- А вы не знаете? - улыбнулся дознаватель.
- Нет.
- Паспорт, пожалуйста.
- Вот.
Кирьянов углубился в изучение документа, сличил фото с Пашиным лицом и положил паспорт перед собой. Павел понял, что возвращать документ ему не торопятся. Плохой знак.
Полицейский перечислил дату рождения, адрес.
- Все верно?
- Да.
- Где работаете?
- Безработный, - сказал Павел.
- Ага, - словно обрадовался дознаватель и сделал пометку в блокноте.
- Вы вызваны для дачи показаний в качестве свидетеля по делу об убийстве гражданки Коневой Светланы Витальевны.
- Понятно.
«Я даже не знал ее фамилии, - подумал Павел. – Вот, надо же».
- Хорошо. В связи с этим у нас есть несколько вопросов. В каких отношениях вы были с гражданкой Коневой?
- В дружеских.
- И только? - улыбаясь, уточнил дознаватель.
«Почему он улыбается, сука, - медленно закипел Павел, - хорошо делать намеки, сидя в теплом кабинете, а не лежа в гробу!» Он решил, что сотрудничать со следствием не станет. Пусть ищут. Да и что бы он мог сказать...
- Да, - выдавил Павел.
- Давно вы знали погибшую?
- Нет. Меньше месяца.
- Как вы познакомились? - продолжал выспрашивать Кирьянов.
- Это не ваше дело, - волнуясь, произнес Павел. Дознаватель удивленно вздернул брови. Очевидно, здесь с ним так не разговаривают.
- Гражданин Арсеньев, вы обязаны отвечать на вопросы следствия.
Павел угрюмо молчал. Он чувствовал, что своим поведением злит мента и лишь вызывает подозрения, но ничего не мог поделать. Его мутило от дознавателя, от этих стен, впитавших боль и слезы тысяч людей, от душной ауры подозрительности и цинизма. Как здесь можно работать, здесь же дышать нечем!
- Что вы так волнуетесь?
- Ничего.
- Неужели я задал сложный вопрос?
- Он не относится к делу, - промямлил Павел, чувствуя, что ложь не удалась. От-носится, еще как относится, только ментам об этом знать не нужно.
- Я решаю, что относится, а что нет, - на удивление мягко сказал дознаватель. - Итак, обстоятельства вашего знакомства вы рассказать отказываетесь?
- Да. Это личное.
- Хорошо. Тогда продолжим. Где вы были вчера вечером в двадцать три пятнадцать?
- Дома.
- Кто может подтвердить?
- Сестра.
- Сестра. Хорошо. А у нас имеются свидетели, которые видели вас выходящим из квартиры убитой непосредственно в двадцать три пятнадцать, а это - время убийства.
- Там был еще человек.
- Кто? Откуда вы знаете, кто там был, если говорите, что вас там не было? - встрепенулся дознаватель.
- Ну, если ее убили, значит, там был кто-то, видимо, убийца, - ответил Павел, понимая, что в этом месте надо следить, что ты говоришь и как. - Это я и имел в виду.
Он старался говорить спокойно. Пока это удавалось.
- То есть вас там не было?
- Нет. Меня там не было.
- А в каких отношениях вы с Алексеем Буркиным?
- Ни в каких. А кто это? – неподдельно удивился Павел.
- Это друг погибшей Коневой.
«Леха! – понял Павел. - Его наверняка повязали на месте убийства. Сидел в луже крови, и нож с его отпечатками. Все улики. Но почему тогда меня выспрашивают? Ну, понятно: он ведь ничего не помнит, не он Свету убивал, а демон... Наверняка не признает вину, вот и пробуют копнуть в другую сторону...»
Павлу было жаль Лешу. Он его совсем не знал, и понимал, что парень невиновен. И ему придется отвечать за то, чего он не делал. Это несправедливо, неправильно, и Павел чувствовал часть вины на себе. Надо было предвидеть, надо было думать. И верить Бигсбору тоже было надо!
«А вдруг он все же видел меня? – подумал Павел. – Что, если он очнулся, когда был убит демон? И увидел меня? Тогда он может утверждать, что убийца не он, а я! И потому менты все это выспрашивают. У него нет алиби, но алиби нет и у меня...» Эти мысли бросили его в жар.
- Я никогда его не видел, - соврал Павел.
- И вы не знакомы?
- Нет.
Следователь что-то записал:
- Отлично. Подпишите здесь и здесь.
- Я могу идти? - спросил Павел.
- Нет.
- Почему?
- Потому, что у нас имеются основания подозревать вас в заведомо ложных показаниях.
- Это как?
- По показаниям соседей, - дознаватель, не торопясь, вытащил несколько исписанных листочков, - человек, которого они видели входящим из квартиры Коневой, по описаниям был очень на вас похож. И мы знаем, что в последнее время погибшая общалась именно с вами... Вы вышли из квартиры в тот момент, когда произошло убийст-во и не видеть Буркина не могли. Потому что он там находился вместе с погибшей.
Павлу стало жарко. Дознаватель сверлил его презрительно-цепким взглядом: не отвернешься, не скроешься.
- Мало ли, кто на кого похож, - выдавил Павел. – Меня там не было.
- Конечно, - ласково сказал мент. - Поэтому я вынужден задержать вас на некоторое время для опознания. Мы проведем его завтра.
- Вы думаете, что я убил Свету? - возмутился Павел. – Вы понимаете: я любил ее! Я не мог ее убить!
- Я ничего не думаю, я сопоставляю факты. Может, вы имеете какие-то предположения, кто это сделал? Может, вы все-таки были там и видели убийцу, но по каким-то причинам не хотите об этом говорить? - мент чуял истину, и Павел невольно его зауважал. Профессионал. «Только ни один профи не поверит в мою историю». - Может, вам угрожали? Вы точно не знакомы с Буркиным?
- Нет, - Павел понимал, что правде никто не поверит. Но сказать, что Леша убийца, он тоже не мог. Свету убил не Леша, а демон внутри него - но полиция в это не по-верит, значит, в тюрьму сядет невиновный человек...
Павел с горечью почувствовал, как же прав был Бигсбор. Демонов следовало уничтожить сразу же, а он не понимал, не верил, пока они не лишили его самого дорогого. Всегда кажется, что беда заденет кого-то другого, но только не тебя...
- И все же, мне кажется, вы что-то знаете, но не хотите говорить, - цепкий, не-приятный взгляд дознавателя снова прошелся по Павлу с головы до ног. – Вам известно, что за заведомое сокрытие улик и другой информации от следствия вы можете быть привлечены к уголовной ответственности?
- Догадываюсь.
- Вы догадываетесь, а я знаю! И очень советую подумать и вспомнить все, что ка-сается того вечера.
- Хорошо, я постараюсь. Я могу идти?
- Нет, я вас задерживаю, для выяснения вашей причастности к преступлению.
- Не имеете права, - не слишком уверенно сказал Павел.
- Имеем, - буднично произнес полицейский. - Основания для этого есть. Пока не проведем процедуру опознания, вы посидите в камере. Все в соответствии с законом. Сержант!
В дверях показался рослый пузатый мент с автоматом:
- Вызывал?
- Да. Проводи в камеру.
В камере никого не было, и Павел вздохнул с облегчением. Меньше всего ему хотелось оказаться в компании уголовников или бомжей. Хотелось одиночества и возможности все обдумать.
Он присел на облупленную, привинченную к полу, скамейку и задумался.
- Это тюрьма? - спросил Бигсбор.
- Явился, не запылился! - зло сказал Павел. - Натворил дел, и пропал. А мне расхлебывать!
- Мы сделали все, как надо.
- Мы сделали? Мы? - крикнул Павел и осекся. В тесной каморке крик прозвучал слишком громко. – Ладно. Мы теперь одно, если подумать.
«А вдруг нас сейчас слушают? - Павел усмехнулся. – Ментам забавно будет слышать, как я разговариваю сам с собой. Нет, лучше думать».
- Ты подавлен, потому что у тебя нет веры, - сказал призрак. - Но и вера - еще не все. Нужна правда. И правда тоже с тобой. Мы поступили правильно. И тебе нечего бояться.
- Ага, скажи это тем, кто нас сюда упрятал, - проговорил Павел.
- Когда знаешь, что с тобой правда - ты бьешь сильнее и выдержишь больше.
- Это все слова, - произнес Павел, и ему вдруг стало стыдно. «Да что со мной? Что я разнюнился? Люди на каторгу за правду шли, на кострах горели – а я за пару часов в камере скис. Разве мне стыдно за то, что я сделал? Разве я сделал что-то ужасное?» Он вдруг понял, что сделал бы все, если бы был шанс вернуться в квартиру Светланы. Он бросился бы на Лешу или демона, сам бы его зарезал – и пусть потом его су-дят... Бигсбор прав. Бояться сейчас стыдно. А лучшее место говорить о вере и правде – это тюрьма.
- Если желаешь, мы сможем выбраться отсюда! - сказал призрак. - Дай мне тело, и я попробую...
- Еще не хватало ментов побить! Ты представляешь, что за это будет? – на этот раз мысленно ответил Паша.
- Повесят?
- Нет. Но закроют так, что до обращенных тебе лет десять не добраться будет! Да что там объяснять! Не зная броду - не суйся в воду! Помолчи и дай подумать.
- Что ж, думай, - ответствовал призрак и замолк.
«Так, Дарью я предупредил. Она не должна подвести и скоро приедет. Что у них есть? Свидетели, которые что-то там высмотрели в глазок? Или те люди, что видели нас на улице? Было темно, виделись мы мельком. Узнают ли они меня, вот вопрос. Не должны, мы ведь с Бигсбором не слишком похожи, в зеркале это сразу заметно. Хотя, кто знает? Одежду я выбросил, отпечатков вроде не оставлял. Даже если камер там, на них Бигсбор, а не я...»
Но все равно было страшно. В полиции Павел никогда не был, а в камере не сидел и подавно. Время тянулось мучительно долго. Окон в помещении не было, и Павлу ужасно захотелось наружу, на свежий воздух, на открытые небу улицы. «Мы никогда не ценим то, что имеем, - подумал он. - Пока в камеру не попадешь, не узнаешь, что такое свобода. Банально, но факт».
- Бигсбор, - позвал он. – Ты здесь?
- Здесь, Павел.
- Слушай, Бигсбор... У тебя есть семья? – Павел вдруг вспомнил, что никогда не спрашивал об этом. Как-то неловко, ведь они почти братья... по телу.
- Нет.
- А почему?
- Так уж случилось. Был брат и...
- Ты говорил, да, - прервал печальные воспоминания призрака Павел. – Ну, а по-чему не завел семью?
- Я воин, - сказал сотник. – Моя жизнь – походы. Я шел, куда посылал Командор Рохан. Исполнял волю Неба. Сражался.
- Кажется, ты не слишком этому рад.
- Я устал от сражений, - вдруг признался призрак. – И мне нравится твой мир. Здесь нет войн, и такие красивые женщины... Будь у меня тело, я бы остался здесь. Но я призрак, а еще у меня есть цель и долг. Перед Небом и своими парнями. Они погибнут, если я... Мы убили пятерых Обращенных, осталось всего четверо. Меньше половины.
- Я больше не хочу рисковать, - качнул головой Павел. – Я тоже устал от этих битв. Как и ты. Они убили Свету, точно так же могут убить и меня. Мне страшно, Бигсбор...
Бигсбор не ответил, давая Павлу высказаться.
- Тот демон нашел мой телефон, значит, может найти и дом. Понимаешь, что это значит? Они могут добраться и до меня, и до Дарьи. А я не воин, я не могу убивать.
- Это война, Павел, - ответил сотник. - Мы на войне. Война не спрашивает согласия, она просто приходит. И нам придется убивать, чтобы не убили нас. Демонов осталось мало, но с каждым днем их сила растет. Теперь ты понял, что они могут сделать? Если медлить, я не смогу победить.
- Да мне плевать. Я не хочу рисковать, понимаешь? Хватит с меня этой каталаж-ки, как бы в тюрьму не угодить! Я тебе ничего не обещал, и драться с демонами не на-нимался! – Павел вскочил и пнул в стену ногой.
- Да, ты не обещал. Но, послушай...
- Нет, ты послушай! Я уже рискнул жизнью – и не раз! Хватит! - Он оглядел камеру, словно желая глянуть призраку в глаза. – Слышишь меня?
- Лучше рискнуть сейчас, пока они не слишком сильны и не ждут нас, Павел, -гнул свое Бигсбор. - Ты не видел того, что видел я. Безлюдные деревни. Дома, набитые трупами. Людей, которых обращенные жрали еще живыми... Ты думаешь, что я жесток, но ты не видел лица Скверны. Не знаешь, что она может сделать с людьми, какими они становятся.
- Я знаю, я видел! Но теперь мы в расчете, - отрезал Павел. Он злился на Бигсбора, он понимал все, но не желал признать, что воин прав. Иногда надо делать то, что надо. Потому что никто, кроме тебя, этого не сделает. Так уж легли карты.
- Если бы я мог заплатить тебе, Павел, я отдал бы все, что имею. Я сделаю для тебя все, что попросишь, только скажи. Буду искать для тебя клады, убью, кого скажешь, только скажи! Но позволь закончить начатое. Это мой долг. И еще... ты сказал, что они могут найти Дарию! Я не могу этого допустить! Павел!
Слова сталкивались, как клинки, и с каждой фразой сотника Павел чувствовал, что не может возразить, что за воином правда. И дело не в цене жизни, а в том, что он, Павел Арсеньев, в этой жизни сделал. Не для себя, а для кого-то: Неба, своей девушки, друзей, человечества... Зная, что Обращенные существуют. Зная, что они делают с людьми. И что хотят сделать с твоим миром. «И ведь не Бигсбор должен умолять меня, а я, первый, должен пойти на это. Помочь другу и людям. Рискнуть, потому что так на-до. Потому, что иначе я не буду себя уважать никогда. Что ты сделал со мной, Бигсбор?»

Глава двадцать четвертая. Удар за удар.

Дарья давно не появлялась, в магазине Павел не был, наверно, неделю, а жрать хотелось, как никогда. К счастью, в холодильнике нашлась упаковка сосисок и несколько яиц. То, что надо! Ни пива, ни сока не было, и Павел налил холодного чая - не любил есть всухомятку. Он с удовольствием соорудил яичницу с сосисками, добавил банку с маринованными помидорами, хлеба, и уселся перед телевизором. Пожрать и отвлечься...
Хлеб оказался с плесенью, давно лежал. Хорошо, вовремя заметил. Павел отломил заплесневевшие места, остальное спокойно съел. Армия научила не быть брезгливым, да и в последнее время он понял, что плесень на хлебе – последнее, чего стоит бояться на этом свете...
Он покрутил каналы. Павел нечасто смотрел телевизор, его место отдыха было перед компьютером, но сегодня ни играть, ни сидеть в ютюбе не было желания.
А, вот это подойдет. Новости о родном городе...
Мелькали улицы и лица, люди что-то говорили, что-то делали. Павел ел, размышляя, что яичница на тарелке выглядит намного красивее, чем произведения авангардистов, о которых рассказывал диктор.
- А теперь: хроника происшествий. В Кировском районе совершено убийство с особой жестокостью. Слово - нашему корреспонденту Вере Могутиной.
Павел поднял глаза на экран. Невысокая шатенка стояла возле измалеванной граффити кирпичной стены. Типичный городской пейзаж, но Павел невольно напрягся. Ему показалось, что он там был...
- Расчлененное тело мужчины нашли в кустах за гаражным кооперативом, - вещала в микрофон девушка. Камера показала синий шлагбаум с будкой, вереницу ржавых ворот, облезлые гудроновые крыши. - Ведутся оперативно-розыскные мероприятия. Это уже второе убийство, произошедшее в этом же месте. Несколько дней назад, всего в пятидесяти метрах отсюда, вот в этих кустах на пустыре, - на экране отобразились кривые деревца и разросшийся под ними кустарник, - нашли труп мужчины со вспоро-тым животом и перерезанным горлом. Связаны ли два преступления между собой или это трагическая случайность? Полиция от комментариев отказывается, но мы будем держать вас в курсе всех новостей...
- Мать твою, - вслух проговорил Павел. - Я его нашел! Верней, ее...

Мы ехали туда, где видели девчонку. Тогда тварь ушла от нас, но теперь мы ее не упустим! Павел сказал, что обращенная осталась там, что она убивает людей. Что ж, это на них похоже. В таком огромном городе демону есть, где разгуляться. Ведь здесь все ходят без оружия, обращенного обычному человеку не победить.
Большая удача, что Павел его нашел!
Убьем демона, и их останется всего двое! Я почти сделал это, и вернусь домой, к моим парням, Рогинарду и остальным. Домой... А хочу ли я домой? Этот мир мне чужой, но в нем есть Дария. Если уйду, потеряю ее навсегда. О, Небо! Клянусь Святыми Топорами, я не знаю, что делать! Я всю жизнь служил Небу – и разве не может быть так, что само Небо даровало мне эту женщину?
Лучше не буду думать об этом сейчас. Пока последний обращенный не убит. Бигсбор из Торнсхэвна никогда не забывал о долге.
Павел вел меня по метро, подсказывая, где свернуть. Здесь, под землей, по-строены настоящие дворцы! Стены отделаны камнем, полы - как в замке командора, великолепные украшения из бронзы, колонны. Я спросил Павла, чье метро, и он сказал, что оно принадлежит всему городу. Странно это. Такое богатство - и ничье.
Самодвижущаяся лестница вынесла нас наверх. Павел подсказывал, но я и сам уже знал, как идти. Я быстро учился. Зеленый человечек на фонаре означал, что можно переходить дорогу, а полоски на земле – место, где надо переходить... Мы миновали огромный дом, высотой со столичный собор, весь в огнях и ярких вывесках, перешли дорогу и двинулись вдоль забора из железной сетки. За ней стояли машины.
Обойдя стоянку, мы зашли в кусты. Щедро усыпанная мусором тропка вела в темноту. Павел сказал, что это короткий путь, а мне все равно, лишь бы поскорее. Ноги разъезжались в грязи, я перепрыгнул старый, с протухшей водой, канал и оказался на насыпи.
- Переходи.
Я уже знал, что по этим рельсам идут поезда – огромные машины со множеством вагонов, в каждый из которых влез бы целый дом – и несутся они очень быстро. Зевать нельзя, или размажут по дороге... Но сейчас здесь было темно и тихо. Шурша камнями, я перебрался через насыпь и вломился в кусты.
- Почти пришли, - сказал Павел.
- Найди его. Ты его видишь? – я тоже внимательно осматривался вокруг. Мусор-ные кучи, ямы и овраги, кусты и мелкие деревья закрывают обзор. Хорошее место, что-бы перерезать кому-нибудь глотку. Помню, раз с Рогинардом в похожем месте ограбить хотели. Ни один не ушел...
- Пока нет.
Я знал, что в мире призраков Павел не видит так, как я, но иного выбора у нас не было. Сразиться с демоном должен я, только я могу его убить. Павел может убить само-го обращенного, но убивать он не хочет. Хотя, я чувствую его ненависть. Демоны убили его невесту, и я понимаю, что это тяжело. Может, потому я до сих пор не женился и хо-тел оставить службу, чтобы завести семью... Смотри в оба, Бигсбор, о чем ты думаешь?!
Это место называлось «гаражи». Здесь в низких каменных домах горожане хранили свои машины. Что-то вроде стойл, только для повозок. Хорошая вещь эти машины – ни кормить, ни поить не надо, не устают и не болеют...
- Я вижу его! – сказал Павел.
Я приготовился.
- Она внутри. В гараже.
- Что мне делать?
- Надо как-то перелезть через крышу. Осторожно, там колючая проволока.
Это еще что, подумал я, взбираясь на крышу, и тотчас запутался.
- Только не дергайся, спокойно отцепляйся, всю одежду изорвешь!
Немного поранил руки, но преграду преодолел. Вот выдумали же такое: железная лоза с шипами, а рвет и царапает не хуже собаки!
Я спрыгнул с другой стороны. Тишина. Длинная улица с одинаковыми воротами, на каждом номер. Никого.
- Иди вперед, - сказал Павел. – Потише.
Стараюсь.
- Направо. Пятая дверь. Она там.
Я приблизился, пытаясь расслышать какие-нибудь звуки, но вокруг было тихо. Затаился? Вернее, затаилась. Я помню ту девку. Тогда она ушла, теперь ей бежать не-куда. Я сжал Выпивающий Души и распахнул дверь.
Она была внутри. А прямо у входа лежал полуголый труп с перерезанным от уха до уха горлом. Сарайчик был тесным и низеньким, на стенах какие-то инструменты, не-которые лежали на полу, в крови. Похоже, она его пытала...
- Я пришел, - моя рука захлопнула дверь, и мы остались один на один. Под по-толком горела лампочка – так назывались ослепительно яркие светильники этого мира.
- Ты! – мгновенно развернулась девчонка. Ее глаза были черны, как ночь – демон владел ей полностью и безраздельно. Она обратилась. Она уже не человек. Что ж, так проще.
Но это мне только казалось. Обращенная увернулась от удара, пробуя зацепить когтями, но я был начеку. Ее рот открылся, извергая жуткий, нечеловеческий звук.
- Думаешь, убьешь меня, воин Неба? – она захохотала. – Нет, я убью тебя и со-жру, а твою голову насажу на кол – пусть весь город любуется!
Она была дьявольски быстра. Казалось, ничто не мешает загнать ее в угол и при-кончить, но она прыгала по гаражу, как белка. Я испугался, что демон выпрыгнет за дверь, но он остался. Понимал, что наше дело лучше закончить здесь...
- Ах-х! – боль ожгла бок, и я невольно отступил. Она меня ранила! Ах, ты, тварь! Я ринулся вперед, меч взрезал воздух, но девчонка, пролетев над моей головой, разбила лампочку. Мы оказались в темноте. Я развернулся. И тут же пропустил удар. Кажет-ся, била ногами в грудь. Я отлетел, ударившись о стенку гаража. В голове зашумело. Держаться! Я полоснул клинком наугад и услышал раздраженное шипение твари. Что, боишься подойти?
- Павел!
- Я ее вижу. Отступай в угол. Правее. Бей!
Я мгновенно ударил и услышал вой. Попал! Не слушая Павла, ринулся вперед, пластая мечом перед собой. Еще один вскрик и шум упавшего тела. Убил? Ничего не видно...
- Она лежит. Дверь справа, подойди и открой, - сбившимся голосом подсказал Павел.
Я вытянул руку и нащупал дверь. Толкнул. Снаружи была ночь, но одинокая лам-почка на столбе давала немного желтого призрачного света. Что-то хрипело под нога-ми, извиваясь на полу. Я разглядел корчившуюся тварь и пригвоздил к земле мечом. Она затихла. Победа.
- Вот и все, Павел.
- Молодец, Бигсбор, теперь уходим тем же путем.
Я перешагнул через труп обращенной, прикрыл дверь и пошел обратно. В боку нарастала боль, но ничего, терпеть можно.
Стиснув зубы, я подтянулся и влез на крышу. Главное, не сломать ноги. Осторожно переступив через острую проволоку, я спустился вниз. Дело сделано. Осталось всего двое. Двое!
Я перебрался через железную дорогу, но, не дойдя до освещенной улицы, присел, не в силах терпеть боль.

- Что с тобой? – забеспокоился Павел.
- Она меня задела, - пробормотал воин. Павла словно кипятком окатили. Он не видел на своем теле ран, не было крови, но Бигсбор скрючился и тяжело дышал. Ему было больно.
- Ты сильно ранен?!
- Не ори, и не такое бывало, - сотник разогнулся и побрел в кусты.
- Да что там у тебя такое, скажи! Я не вижу крови!
- Смени меня, - попросил Бигсбор и медленно осел на траву. – Твое тело в поряд-ке, это меня ранили...
Павел добрался домой за полночь, едва успев на последнюю электричку. Помылся в душе, попил чаю, чутко прислушиваясь к Бигсбору, но воин молчал.
- Бигсбор! Ответь!
- Чего тебе? – отозвался воин, и Павлу полегчало.
- Я уж думал... помер ты, - улыбнулся он.
- Не так быстро, - сказал сотник. – Мы еще дело не закончили.
- Да, Бигсбор, да! Мы закончим, ты только держись там! Что она с тобой сделала? Тебе больно?
- Тела нет – а больно, - признался воин. – Ладно, дай отдохнуть. Я поправлюсь, даю слово.
- Хорошо, конечно, - Павел сел на диван и включил телевизор. На экране смеялись веселые зрители, что-то рассказывал ведущий Камеди Клаб... Павел помнил, что здесь ему всегда было смешно, но сейчас он не смеялся. Он на миг испугался, подумав, что потерял чувство юмора, но затем понял, что нет. Он просто стал другим. Или мир стал для него другим, и то, что было смешно когда-то, было смешно в другой жизни, а в этой... В этой веселее пинать отрубленную голову еретика... Павел вздрогнул и очнулся. Кажется, я заснул?
Он выключил телеящик и постелился. Надо спать, отдохнуть от всего. Спать. Но сон не шел. В голове метались образы и обрывки мыслей, и он уже не знал, какие из них его, а какие – Бигсбора. «Мы сливаемся» - подумал он отрешенно, спокойно принимая чужую волю и жизнь. Он видел стены крепости, черные, словно вымазанные смолой, жутких существ, бегущих по темным коридорам, видел бой, он рубил и убивал, отсекая и пронзая плоть, и ему это нравилось.
Павел проснулся. За окном ярко светило солнце. Уже день. И не надо ни на какую работу. Он улыбнулся этой мысли и встал. Тело побаливало после вчерашней схватки. Павел еще раз осмотрел синяки на теле, морщась, потрогал шишку на затылке, достал из аптечки мазь и смазал ушибы. Позавтракал и решил прогуляться. Бигсбора не беспокоил, стараясь загнать тревожные мысли подальше.
Павел не предполагал, что обычная прогулка без цели и смысла действительно помогает от тоски. Вглядываясь в лица людей, Павел задумался о том, что горя не избегает никто. У всех свои проблемы, свое горе, просто никто, как и он, не выносит его наружу. Все – браться по несчастьям и сестры по потерям, подумалось ему, как там в Библии: человеку не посылается испытаний труднее, чем он может вынести... Наверно, это так. Услышав знакомый голос, оглянулся. Света? Он подбежал к группе хохочущих девчонок и остановился. «Да что со мной? Света умерла. Показалось...» Павел повернулся и пошел обратно. Потом где-то сидел, смотрел на воду с моста, на плавающих уток...
Неожиданное видение выбило из колеи. Павел понял, что это с ним навсегда. Его первая и настоящая любовь, которую он не защитил, не уберег. И так и не узнал по-настоящему.
Он брел по ночному городу домой, думая, что дом хорош для тех, у кого есть любовь, а значит, есть будущее. Вообще, если есть любовь – есть и будущее. А у него его нет. Павел начинал ненавидеть все вокруг. Конечно, мир был не виноват, но в нем все напоминало о Свете, ведь она ходила по этим улицам, дышала этим воздухом. Просто жила...
Павел открыл дверь. На лестничной площадке царил мрак. Лампа, что ли, пере-горела? Он двинулся вперед, и почувствовал, как кто-то мягко обнял его за плечи, и в тот же миг острая боль пронзила сзади. Павел понял: его убивают. Он хотел повернуть-ся, но ноги ослабели, а тело обмякло, не желая повиноваться. Он осел на пол, глядя, как дверь распахнулась, и быстрая фигура убийцы на мгновенье мелькнула в проеме. Дверь медленно закрывалась, и наступила тьма.
А затем он увидел себя. Павел полз по ступеням, оставляя кровавый след, шата-ясь, поднялся на ноги и позвонил в квартиру на первом этаже.
- Помогите! - закричал Павел. Он понял, что его никто не слышит, но от ужаса продолжал кричать. «Почему я вижу себя со стороны? Я умер?» И лишь потом он вспомнил о Бигсборе...
Он видел, как маленькая полная женщина подошла и глянула в глазок.
- Кто там, Лена? - спросил сидящий на диване мужчина.
- Не знаю. Какой-то пьяный, кажется.
- Не открывай, - проронил мужчина, продолжая смотреть телевизор.
- Помогите, откройте, я не пьяный! - отчаянно крикнул Павел и понял, что его не слышат. - Бигсбор, звони во все двери!
Крашеная блондинка с любопытством смотрела в глазок. Бигсбор, шатаясь, двинулся к следующей двери, но упал.
- Надо скорую звать, - сказала соседка. - Олег, иди посмотри, скорее!
Мужчина поднялся и глянул в глазок.
- Помогите, помогите, - заклинал Павел. Он не был в теле, но чувствовал, как слабеет связь с ним. Нить жизни истончалась, была еле видна, и Павел понимал, что это значит. Сейчас он умрет. И останется здесь навсегда. Нет. Не здесь! Мир призраков тоже становился иным. Краски астрала тускнели, вселенная становилась серой и стре-мительно чернела. Астрал - не конец, понял Павел, за ним - черная бездна, и вечное падение во мрак, в котором нет ни времени, ни места, ничего...
- Спасите меня! - в отчаянии прошептал он. - Я не хочу умирать. Люди! Пожалуй-ста!
Дверь открылась. Мужчина склонился над ним, увидел кровь и повернулся к же-не:
- Звони в скорую, быстро! И в милицию!
Они стояли над телом Бигсбора.
- Ты его знаешь?
- Похож на парня с пятого этажа, кажется, - проговорил жилец.
- Нет, не похож, - отозвалась жена. - Господи, крови сколько! Я не могу смотреть.
Она быстро ушла в квартиру. Ее муж остался стоять над Павлом.
- Не выживет, - прошептал он. - П...ц.
- Нет, я выживу, я хочу жить! - закричал Павел. - Бигсбор, держись!
- Держусь, - ответил воин.
Теперь он понял, что после удара потерял сознание от боли, и воин завладел его телом. Обычный человек остался бы там, внизу, и умер, не приходя в сознание. Но у него был Бигсбор, железный сотник, воин, привыкший терпеть боль. Он смог подняться по лестнице и позвонить соседям, а теперь изо всех сил боролся, удерживая сознание и жизнь.
Он увидел, как в кино, остановившуюся у подъезда "скорую", врачей, спешащих к подъезду.
- Держись, Бигсбор, не умирай!

Глава двадцать пятая. Признание.

Теперь Павел понимал, почему в больницах так некомфортно. Люди видят страдания, вдыхают характерный больничный воздух, вспоминают о смерти, и им кажется, что это тяжело. А если б они видели то, что видит он...
Пока Бигсбор лежал на операционном столе, Павел видел здание целиком, от крыши до подвала, каждый этаж, как на рентгеновском снимке. Палаты, операционные, процедурные, морг... Боль, страх и страдания выплескивались черными фонтанами, проникая сквозь стены, растекаясь по этажам жуткими аморфными кляксами. Души живых пульсировали, сжимаясь от страха, души мертвых скорбно зависали над своими недвижными телами... Павел уже научился различать их. Живые были в сияющей оболочке, словно в коконе. Аура мертвых душ не сияла, напротив, окружающий мир впитывал их свет в себя. Это выглядело страшно, и тот, кто видел такое впервые, менялся навсегда.
Они поддерживали друг друга, почти без слов, меняясь телом, когда было очень тяжело, принимая и разделяя боль, и это сделало их братьями. Павла все чаще посещала мысль, что все происходит неслучайно, и встреча с Бигсбором была послана свыше, чтобы он изменился, стал другим человеком, стал уважать себя, как уважал своего деда, бывшего фронтовика, дошедшего до Берлина. На спине деда были шрамы от ос-колков, теперь и Павел получил свой первый шрам. У деда была цель – Победа, и у него теперь есть. Он тоже хочет победить и отомстить, и сделает это, чего бы ни стоило...
- Павел!
- Что, Бигсбор? Зачем разбудил? Знаешь, как мне хреново...
- Ничего, воин, терпи. Это еще не раны... Сюда идет Дария.
- Дашка? – открыл глаза Павел. – Откуда ты... Ах, да, понятно.
- Поговори с ней, она очень боится за тебя.
- Я не знаю, пришел ли он в сознание, - услышали они из-за двери. - Удивительно, что он выкарабкался после такого ранения. Невероятно крепкий организм. Мы сделали переливание крови, теперь состояние стабильное. Вы можете посидеть с ним немного.
Они вошли в палату. Павел повернул голову и увидел сестру. Заплаканная, в строгом темно-синем костюме, она выглядела старше своих лет.
- Спасибо, - сказала Дарья. Доктор вышел. Сестра склонилась над Павлом, взяла за руку.
- Паша, как ты?
- Нормально. Ты что, оделась, как на похороны? – попытался пошутить он.
- Я чувствовала, что что-то случится, - дрогнувшим голосом произнесла она. - Ты ничего не хотел рассказывать, но у вас с Бигсбором... Чем вы занимаетесь? Почему на тебя напали?
Павел отвернулся.
- Тебе лучше этого не знать.
Дарья молчала, и молчание было хуже крика. Он понимал, о чем она думает, но не мог ничего объяснить. Для нее это будет слишком невероятным.
- Что с Бигсбором? - наконец, спросила она. - Он исчез сразу, как тебя...
- Да, - односложно ответил Павел.
- Где он?
- Он в порядке.
- Он мне нужен, Паша, понимаешь? Я боюсь за него.
- Понимаю.
- Ничего ты не понимаешь. Я люблю его, Паша, и мне нужно знать, где он, что с ним? Ты должен мне сказать!
- Скажи ей, Павел, - прошептал призрак.
- Она реально с ума сойдет.
- Ей нужно рассказать. Ложь погубит нас, Павел. Она должна знать все.
- Как ты это себе представляешь?
- Просто покажи ей...
- Ты понимаешь, что будет?!
- Не бойся правды, Павел. Ты всегда боишься правды, это и делает тебя слабым. Сделай это сейчас. Посмей.
«А почему бы и нет?» - подумал Павел. В боку болело, тело пожирала слабость, а там, в астрале, легко и свободно. Пусть Бигсбор чувствует боль и сам объясняется с Дашей. Пусть.
- Даша.
- Что? – сестра замерла, ее глаза сосредоточились на складках постели, и она не сразу откликнулась на вопрос.
- Сколько у нас времени?
- Что ты имеешь в виду?
- Когда вернется врач? Что он сказал?
- Сказал: полчаса, не больше.
- Немного.
- Паша, ты о чем? - встревожилась Дарья.
- Ты хочешь знать, где Бигсбор?
- Конечно!
- Я скажу тебе. И покажу.
Она смотрела так... Павел покачал головой. Он не представлял, что сейчас будет. Что бы он сказал на ее месте.
- Только тебе это не понравится. Очень не понравится.
- Говори уже! – крикнул Бигсбор.
- Паша, где он? Что не понравится?
- Он здесь.
- Где здесь? - Дарья отодвинулась и огляделась. - В больнице?
- Да.
- Что с ним? Говори, Паша!
- Жив, не переживай. Стой, куда ты? Не ищи, без меня не найдешь.
- Найду.
- Я говорю: не найдешь! - в голосе Павла звучали такие нотки, что Дарья остановилась. - Сядь сюда, скорее, у нас мало времени!
Она подчинилась, не сводя недоуменных глаз.
- Я готов, - сказал Бигсбор.
- Даша. Просто сиди здесь и смотри на меня, - тихо, но твердо произнес Павел. - Ничего не бойся, все будет хорошо. Поняла? Сиди и смотри. И ты все поймешь.
- Да, - растерянно ответила сестра.
«Не поняла, - глядя на нее, подумал Павел. - А, и плевать». Он закрыл глаза, позволяя Бигсбору войти в тело.
Дарья вскрикнула. Упал стул.
- Дария! - протянул руку с постели Бигсбор. - Прости, мы не могли сказать тебе правду. Я - призрак, дух из другого мира. Мы живем в одном теле.
Дарья отступила к окну. Этому не было объяснений, но лежащий на постели Па-вел за минуту превратился в Бигсбора. Изменился нос, скулы, глаза, и теперь вместо брата лежал другой человек. Бигсбор. «Что это? Я сошла с ума? Но ведь это многое объясняет. Многое, если не все. И таинственные исчезновения Бигсбора, и то, что я ни разу не видела их вместе! Но как это произошло?! Как возможно такое?!»
- Тебе трудно это понять, - сказал Бигсбор, - но сейчас я в этом теле, а Павел в мире теней, он рядом. Он видит нас.
И голос! Это голос Бигсбора, его странный, неповторимый акцент!
- Я люблю тебя, Дария! - произнес Бигсбор. - Знай: я люблю тебя и сделаю все, что захочешь!
Павел видел, как Даша вспыхивает эмоциями. Надежда, горечь, злость и любовь боролись в ней, и что победит, он сказать бы не взялся. Но она поверила, да, кажется, она поверила нам.
- Так... откуда ты, Бигсбор?
- Издалека, Дария.
- Не из Венесуэлы, конечно.
- Нет, - кивнул сотник.
- Ты лгал мне. Но... как это может быть? Откуда ты взялся? Почему вы... вдвоем?
- Я был послан сюда, - сказал Бигсбор, приподнимаясь на постели, - чтобы убить девять демонов. Я воин, Дария, воин Неба. Мне нужно тело, чтобы сражаться, и я на-шел Павла, твоего брата.
Даша молчала, лицо застыло маской изумления:
- Что еще за демоны? О чем ты говоришь?
- Они пришли из моего мира сюда, чтобы убивать и мучить. Это обращенные Тьмой, они не знают ни жалости, ни боли. И мне нужно убить их всех. За этим меня по-слали.
- Это какая-то фантазия, сказка... Ты шутишь, Бигсбор, - произнесла Дарья и осеклась. Превращение Павла шуткой не выглядело. Оно было реальным, у нее на глазах. И если верить, что перед ней Бигсбор, надо верить и во все остальное.
- Нет, я не шучу, Дария. Это правда.
- Но почему вы мне не сказали?
Воин кивнул:
- Так уж вышло. Я хотел сказать правду, но Павел не позволял. Он думал, что ты не поймешь. Что будет плохо всем нам.
- Почему?
- Потому что мы... в опасности, - лицо Бигсбора посуровело. – Я охочусь на демонов, но и они теперь охотятся на нас.
- Это они напали на вас? Но кто они такие? – изумленно спросила сестра.
- Это обращенные. Люди, в тело которых вселились демоны. Так, как я вселился в тело Павла. Но я не заставляю его делать зло, не подчиняю его. Я воин Неба.
- А что это?
- Об этом долго рассказывать, Дария. Я расскажу. Потом. Павел говорит, что врач уже близко. Мне надо уходить.
- Ты слышишь Павла? - спросила, оглядываясь, Дарья. «Конечно, не видишь, - подумал Павел, - а я здесь!»
- Да. Как тебя.
- И где он?
- Здесь. Где-то над нами, - произнес воин. Дарья вздохнула:
- Все это чертовщина какая-то.
- Все это правда. Что есть чертовщина, Дария?
- Значит, он все видел? Все, что мы... делали?
- Если бы захотел... Он говорит, что не смотрел. Ушел.
Даша опустила лицо и покраснела.
- Он говорит, что будет оставлять нас вдвоем. Дария, лекарь уже здесь! Заставь его выйти!
- Зачем? – не сразу поняла Даша. Вопрос прервал возникший в дверях доктор:
- Ну, вы закончили? Мне нужно...
Бигсбор быстро отвернулся к окну, и Даша все поняла.
- Дайте нам еще две минуты, пожалуйста! - вскрикнула Дарья. – Две минуты, очень прошу. Оставьте нас, пожалуйста!
- У вас все в порядке? - нахмурился врач. - Вы хорошо себя чувствуете?
- Да, я просто переволновалась.
- Хорошо, я зайду через минуту. Мне надо осмотреть больного.
Дверь за ним закрылась. Дарья оцепенело смотрела на Бигсбора. Сотник повернулся к ней.
- Дарья, сейчас мне надо уйти. Но я всегда буду рядом. Если захочешь, я буду приходить, Павел сказал, что разрешит, когда я захочу. Он почти как брат мне, - улыбнулся воин.
Он откинул голову и замер, и Дарья невольно присела на стул. Это не фильм со спецэффектами, это происходило наяву: на глазах девушки Бигсбор медленно превращался в Пашу. Нос выпрямился, брутальная горбинка исчезла, стали мягче скулы и так полюбившиеся ей серо-голубые глаза потемнели. Теперь на постели лежал совсем другой человек. Ее брат Павел.
Дарья прикрыла рот ладонью: черты Бигсбора все равно оставались на нем, словно нежданные родинки на знакомом сызмальства лице.
И - странное дело - Дарья припомнила, что несколько минут назад мягкие черты Павла искажали волевое лицо Бигсбора - или ей показалось, и это была лишь боль раненого человека? Самый могучий человек будет выглядеть беспомощным и слабым, если болен или тяжко ранен, чего тут говорить.
- Па... Паша, - запнувшись, произнесла она. - Это ты?
- Я, - прошептал брат без акцента. - Я устал. Переходить трудно, а я ранен. Ты иди, ладно?
- Да, конечно, - Дарья засуетилась, не зная, куда девать руки. - Я зайду еще.
- Никому. Не говори, - шепнул брат. И вовремя. Дверь открылась, и вошел врач.
- До свидания, - сказала Даша.
- Будь осторожна, береги себя, - сказал Павел.
Дарья посмотрела на брата, кивнула и вышла.
- Ну, посмотрим, как у нас дела, - врач склонился над Пашей, откинул одеяло и прикоснулся к зафиксированной на боку повязке. Павел вскрикнул.
- Спокойно, больной, я еще не начал.
- Когда меня ранило в битве при Хенхирге...
- Бигсбор, заткнись!

На следующий день пришел следователь. Или дознаватель – Павел не разбирался в таких вещах.
- Доктор сказал, что с вами уже можно поговорить, - поздоровавшись, произнес полицейский.
- Да, - сказал Павел.
- Это кто? Чего ему надо? – подал голос воин.
- Узнать, кто хотел нас убить.
- Зачем ему это? - удивился Бигсбор. – Кто его послал?
- Полиция ищет преступников, чтобы посадить их в тюрьму, - объяснил Павел.
- Как он собирается его посадить, тот парень давно убежал!
- Потом объясню, Бигсбор.
Дознаватель присел на краешек стула, положил на тумбочку кожаную папку и по-смотрел на Павла:
- Итак, начну с главного. Вы знаете, кто вас ударил?
- Нет.
- Может быть, вы видели что-то особенное, какие-то приметы? Во что он был одет, помните?
- Нет. Там не было света, разбита лампочка. Это был мужчина, может, чуть выше меня, во что он был одет, не помню.
- Хм. Так. У вас есть враги, недоброжелатели? Вы с кем-то ссорились, может быть?
- Нет, - качнул головой Павел.
- Кто мог хотеть вашей смерти?
- Не знаю.
- Это плохо, - разочарованно произнес следователь. Павел видел: полицейский разочарован. Ему все равно, какие у человека враги, он просто лишался нити, за которую можно тянуть, и это ему не нравилось.
- Может быть, вы кого-то боитесь? Если необходимо, мы предоставим вам охрану.
«Да, да, конечно», - с сарказмом подумал Павел.
- Охрана нам не помешает, - сказал Бигсбор. - Пока я с постели встать не смогу.
- Они только так говорят. Никто нам охрану не даст.
- Тогда зачем он говорит?
- Потом объясню.
- Вам показывали ваши вещи? – спросил следователь.
- Да.
- Ничего не пропало? Деньги, ценности?
- Нет, все на месте.
- Получается, что вас ударили ножом просто так? Причем один раз и наверняка, - задумчиво проговорил полицейский, - чтобы убить. Врагов у вас нет, ничего не взяли... Странно, правда. Вы ничего не скрываете?
Он улыбнулся.
- Что: висяк? – ехидно спросил Павел.
- Будем искать, - сказал следователь.
- Что вы будете искать? Кого? Прошлогодний снег? Когда мою маму ограбили перед этим же подъездом, вы кого-нибудь нашли? Даже не пытались! Ищете вы... Знаю, как вы ищете...
- Вижу, вам надо отдохнуть, - полицейский поднялся. – Не буду мешать. Встретимся в другой раз, когда вам станет лучше. Может быть, вы что-то вспомните.
Сжав зубы, Павел проводил его взглядом и смачно выругался про себя. Пинкер-тоны сраные! Мать вашу...
Едва следователь приблизился к двери, в палату заглянул врач.
- Что случилось? - он подошел, быстро окинув взглядом капельницу и аппаратуру. Судя по всему, там все было в норме.
- Нервничает больной. Я зайду в другой раз.
Врач кивнул.
- Да. В его состоянии это нормально. Реакция на некоторые препараты, стресс. Вы ведь расспрашивали его о том, что случилось. Воспоминания не из приятных, это могло сказаться на психике. Сейчас ему нужен покой, понимаете?
- Да, пожалуй, - следователь вздохнул. - До свидания.
Он бросил взгляд на смотрящего в потолок Бигсбора и вышел из палаты.
- Как вы себя чувствуете? - спросил врач. - Вам что-нибудь нужно?
- Спать, - произнес воин. Доктор кивнул и вышел, тихонько прикрыв дверь.
- Павел!
- Да, Бигсбор.
- Мне нужно отдохнуть.
Павел понял. Боль надо разделить поровну, ведь мы теперь братья.
- Конечно. Я готов.
Ритм осциллографа дрогнул. Павел невольно охнул, ощущая болезненную тяжесть тела, пропитанный больничными миазмами воздух, ноющую боль в пояснице и тошнотворную слабость. «Бигсбору действительно надо отдохнуть. Он и так столько вынес. Мою жизнь вынес, вытащил на себе. Так что терпи, Павел, терпи...»

наверно, я такое просто редко читаю, но как по мне - это не начало, а сущая ерунда.
не в плане текста - он довольно-таки вычитан, а в плане композиции.
традиционную схему экспозиция-завязка ещё никто не отменял.
т.е., можно её и не придерживаться, в классической форме, но даже в завуалированной форме она всегда имеется и присутствует.
без неё невозможно адекватно воспринимать текст.
а тут её нет.

нет, я не против начал с диалогов. у меня тоже такие тексты есть.
но нельзя начать диалогом и продолжить диалогом.
такие тексты невозможно читать. не знаю, как пояснить.
первая страница текста должна играть две роли:
1) интрига (цепляем читателя на крючок)
2) экспозиция - показываем ему, ГДЕ действии КТО принимает в нём участие.
причём показывать желательно так, чтобы читатель усвоил необходимую информацию, но не запутался и не устал.
иначе зачем оно?
читатель закроет книжку, и всё.

ну и что, теперь значит, посмотрим, как справился с этим автор. Ответ прост - а никак.
изрядный кусок начинается и заканчивается диалогом.
это просто недопустимо - кроме тех редких случаев, когда диалог блестящ и интересен, а тут этого нет.
как я и писал, начинать роман изрядными кусками диалога - моветон.
почему?
нууу...
ну потому что читатель ещё не знает ни места действия, ни героев, и следить за приключениями и общением безликих непойми-кого ему просто-напросто
скучно и неинтересно. а если они ещё и говорят о каких-то невразумительных вещах, пересыпая диалог кучей имён, названий и тому подобного, то...
всё, что вызывает такое начало - желание закрыть книжку.

ну-ка, почитаем:



нафига тут все эти имена и термины, ничего не значащие без пояснения?)


тут я подумал, что Рохан - это РОхан. Королевство между Гондором и Чёрнолесьем, ага.
более того, сама структура фразы как-то наводила на мысль, что речь идёт о местности.


без тире.

Дальше идёт диалог, видимо, предполагающийся быть интересным, но читать его скучно.
Я не знаю, ни кто такой Рохан, ни кто такой Командор, и не понимаю, почему должен вчитываться в их приключения...
сами по себе весьма тривиальные.

В общем, композиционно начало абсолютно беспомощно.
Да и ещё. Рохан он или Бигсбор?
или это имя и фамилия?
если да, то это нужно подавать как- то иначе, явно не в первых двух абзацах.

Перечитал ещё. Ну, не знаю, может просто, не мой стиль.
Написано не то, чтобы плохо, но я лично такие завязки не люблю:)
Не могу на них сосредоточиться.


просто невозможно читать. для начала, для первого по сути, абзаца текста, это какой-то ненужный перегруз.
буквально заставляю себя читать. глаза проскальзывают через текст.

Главное ведь, написано, чисто по языку, неплохо.
Но композиция...


читатель окончательно дозагружен кучей ненужных имён.


не понял, зачем там вторая фраза и какой смысл она несёт.


тут с маленькой, выше было с большой буквы.

прочитал кусок. написано неплохо, но тоже не понял, нафига вываливать
на читателя такой воз имён и описаний, всё равно пролетающий куда-то мимо сознания.
т.е., весь это кусок просто улетает мимо внимания, и остаётся лишь смутное ощущение, что
что-то я тут читал.

во время чтения не оставляет ощущение, что перед чтением этого текста должен быть ещё один роман.
так чтоб я уже точно помнил, кто есть кто.
а я не помню, и читать мне скучно.

мысль по сути верная, но структурно текст организован не совсем удачно.

Саша, у меня твои предисловия вызывают желание закрыть книжку. Но я-то знаю, что дальше будет нормально, а вот читатель знает ли...? Это не наезд типа "сам такой", а напоминание. Вспомни, я всегда тебя за это критиковал. Может, у нас вкусы разные?

Случайно имя совпало. В оригинале давно убрал. Оставил просто: Командор. Без имени.

Ваще-то во втором предложении Командор обращается к Бигсбору, так что они два разных человека, если ты не заметил.

Ты уже второй человек, который не понял, что речь о походах. Мало ли их (походов) было? Мне кажется, это очевидно. В русском языке, если в зависимом предложении нет подлежащего, думаю, вполне резонно посмотреть на предыдущее подлежащее.
Что ж, придется упрощать, чтобы до всех доперло.

Хорошо. Что конкретно нужно для привлечения твоего внимания? Эльфийка в бронелифчике? Нет, я серьезно. Что нужно?

перечитывая заметил, поленился исправить просто:)

не, я понял, просто не понял - зачем там она нужна:) очевидно ведь, что у воина было немало походов.
фраза прозвучала как-то надуманно:) и ненужно))))

Добрый день)

Диалог норм, а вот описаний маловато.

перестроить текст:)

1) убрать лишние имена и названия из начала - ну зачем они там? просто набор слов для читателя,
да, чудно, автор придумал кучу имён и названий, но они просто не нужны:) в такой концентрации по крайней мере...
2) сделать диалог звонче, чётче, увлекательнее, сохраняя смысл.

это по минимуму:)
я бы лично дал ещё и чуток декора комнаты и описания
вообще того где всё делается и как выглядят персонажи.
но не совсем уверен, что это нужно.
может быть, если диалог довести до ума, то и не нужно.
нужно покумекать ещё.
дальше...
дальше нужно

ам? Ничего, я из тебя это выбью!

после этого нужно поставить *** или хотя бы пустую строку.
нужно отделить перечисление от текста.
иначе очень уж громоздко вышло.


искренне сомневаюсь=)
мне кажется, наоборот.
ну разве что это личная традиция конкретно взятого отряда:)

в целом и общем, плюсую.
смотрю, я щас тебе покажу, как бы МНЕ понравилось.
это мой личный вкус - ничего такого.

Я вошел в покои Командора и почтительно склонил голову. Покои были обставлены по-своему уютно. Широкий стол, где буханка хлеба с воткнутым в неё ножом соседствовала с кувшином вина. Пара стульев, на стене - шикарная карта на выделанной коже телёнка - стоила целое состояние. Ноги утопали в ковре мягкой, жёлто-красной расцветки.
Командор обернулся ко мне.
- Приятно видеть тебя в добром здравии, – произнес он после недолгой паузы. Он внимательно оглядел меня, и под его жестким взглядом я невольно подобрал живот.
- Я вижу, твои раны зажили.
- Да, ваше святейшество. Хвала Небу, что я остался жив.
Командор улыбнулся, но глаза были как острие клинка.
- Я знаю: твой отряд сейчас на отдыхе, – сказал он. – Это хорошо... если не считать, что люди, которыми ты командуешь, уже две недели кряду опустошают закрома Ордена, совершая подвиги там, где требуются бездонные желудки, а не умение обращаться с мечом.
Я почтительно слушал.
- В поглощении доброй пищи вам нет равных, – продолжил Командор. – Однако и для ваших недюжинных сил нашлось достойное дело.
Я кивнул:
- Приказывайте, Командор.
- Слыхал ли ты, что творится на северных границах? – сказал он, прохаживаясь по мягкому ковру в центре залы. Его окованные сталью сапоги стучали глухо, как гул далеких боевых барабанов. – Зло, с которым Орден борется уже несколько веков, вновь поднимает голову. В Дирхемских пустошах вновь бесчинствуют разбойники, в селении Магруб обращенные осквернили наши святыни, а по Северному тракту стало небезопасно ходить даже днем. Но все это пустяки по сравнению...
Командор подошел к окну, посмотрел во двор и неожиданно повернулся ко мне:
- ...С тем, что происходит в замке на Черном мысу.
Он помолчал:
- Слыхал о нем?
- Слыхал. Но не видел.
- Увидишь. И очень скоро, - сказал Командор. Его рот скривился в непонятной усмешке. – Этот замок древний и, по преданиям, построен на костях проклятых. Якобы для того, чтобы его нельзя было взять. А еще говорят: при одном взгляде на него люди теряют рассудок... Но разве это преграда для воинов Неба?
- Нет, господин.
Командор хмыкнул:
- Я не ждал иного ответа. Собирай отряд немедленно. Вы отправляетесь туда, и... я хочу, чтобы гнездо Скверны было выжжено дотла... во имя Неба! – закончил Командор, поднимая глаза к мозаичному потолку.
- Во имя Неба! – отчеканил я.
- С тобой пойдет брат Эльбар, мой доверенный, храмовник. Повинуйся ему во всем.
- Да, Командор.


Стоило мне выйти во двор, подбежал оруженосец.
Смотрит преданно, как пес.
– Сбегай в людскую, Виллиан, – сказал я. – И передай, чтобы собирались. Все. И тотчас.

ну вот, как-то так.
Или наоборот - убрать все описания, и всё передать через речь, сделав её в два раза короче и чётче.

Я вошел в покои Командора.
- Приятно видеть тебя в добром здравии, Бигсбор, – произнес тот. - Я вижу, твои раны зажили.
- Да, ваше святейшество.
Рохан улыбнулся, но глаза были как острие клинка.
- Я знаю: твой отряд сейчас на отдыхе, - сказал он. - Это хорошо... если не считать, что люди, которыми ты командуешь, уже две недели кряду опустошают закрома Ордена, совершая подвиги там, где требуются бездонные желудки, а не умение обращаться с мечом. В поглощении доброй пищи вам нет равных, - продолжил Командор, - однако и для ваших недюжинных сил нашлось достойное дело. Слыхал ли ты, что творится на северных границах? – он прохаживался по мягкому ковру в центре залы. Его окованные сталью сапоги стучали глухо, как гул далеких боевых барабанов. – Зло вновь поднимает голову. Знаешь про замок на Черном мысу?
- Слыхал. Но не видел.
- Увидишь. И очень скоро, - сказал Командор.
Его рот скривился в непонятной усмешке.
– Этот замок древний и, по преданиям, построен на костях проклятых. Дескать, для того, чтобы его нельзя было взять. - А еще говорят: при одном взгляде на него люди теряют рассудок... Но разве это преграда для воинов Неба? Собирай отряд немедленно. Вы отправляетесь туда, и... я хочу, чтобы гнездо Скверны было выжжено дотла...
Он отвернулся и возвёл глаза к мозаичному потолку:
- Во имя Неба.
- Во имя Неба! – отчеканил я.
- С тобой пойдет брат Эльбар, мой доверенный, храмовник. Повинуйся ему во всем.


Стоило мне выйти во двор, подбежал оруженосец.
Смотрит преданно, как пес.
– Сбегай в людскую, Виллиан, – сказал я. – И передай Рогинарду, чтобы собирались. Все. И тотчас.

подумай сам:)

да уж. даже не знаю.
может мы просто пишем по разному:)

Мне понравился бы текст с описаниями - создают антураж, быт и атмосферу.
А иначе выглядит ближе к сценарию.
Плюс описания дали бы кой-какие представления о времени и месте действия: доспехи, шлемы, луки, копья, или свитки, посохи, зелья, или ружья, динамит, или плазмометы ну и т.д. ))

Это с чего такие выводы? В начале текста этого не говорилось напрямую. Вот видишь, в одних местах тебе надо все разжевывать, а вот в других ты почему-то сам додумываешь. Как так?

Ну, наверно, придется добавить ковры на полу, голову оленя на стене и золотые кубки на столе из драгоценного дерева... для антуража.

ну просто эту фразу всегда
пишут если речь идёт о походе:)
плюс рана у него зажила. значит, опытный:)

дальше пошёл на удивление хороший текст.
замечаний нет аж досюда вот:



эта фраза портит впечатление от начала главы, она невыносима затянута.
щас зачту дальше.

- Павел Анатольевич, - в дверях склада возник паренек в красном комбинезоне и картонной коробкой под мышкой.
можно и так написать.
высоких пареньков не бывает:)
нефирменные комбинезоны тоже редки:)

как-то не по-русски сказано:)
не такой простой.

досюда особых замечаний нет.

Спасибо.

решил почитать ещё. дочитал вот досюда.


написано хорошо, но немного озадачило - зачем такое километровое количество подробностей в начале текста?
всё же у начала текста есть определённые задачи, и есть определённые правила и техники, что позволяют эти задачи выполнить.
что это за задачи?
в первую очередь - создать и интригу и увлечь.
преподробнейшее описание мелких бытовых деталей - не совсем то, что нужно.
всю эту бытовуху, лучше подавать постепенно, фрагментами.
не выгружать её прям в начале текста.
ибо и написано хорошо, и не скучно - а только ей тут вообще не место:)

А вообще написано хорошо, добротно.
Мне кажется при лёгкой доработке, в основном направленной
на удержание внимания читателя, вполне публикабельно.
Собственно, я уже зачитался даже как-то. С сетевыми текстами со мной это почти никогда не бывает.

Дочитал до третьей главы.

Я над этим подумаю, правда-правда.

не-не-не. так нельзя. нужна какая-то, на пару фраз вводная. ибо я уже забыл, о чём там была речь в предыдущем отрывке
- у меня часть про Павла все фантастические перипетии вообще всё выдула из головы.

Дочитал досюда.
Это что-то вроде последних книг Ночкина.
Это хорошо, потому что Ночкина я люблю.

Ночкин? Кто такой, почему не знаю? (с)
Ну, славно, что нравится, хотя если бы правда нравилось, ты читал бы намного быстрее.

ну, во-первых, текст достаточно вязкий - Ночкина я тоже медленно читаю.
А потом, не люблю читать с компа.
Плюс, личные проблемы.

Виктор Ночкин.

Исьемини Виктор Евгеньевич, псевдоним — Виктор Ночкин.
Родился 11.01.1966 в г. Харьков. В настоящее время проживает в Кёльне, Германия.
В 1989 г. с отличием закончил Харьковский Политехнический институт, по образованию — инженер-механик. Женат, двое детей. С 2001 года постоянно проживает в Германии, журналист.
Публикуется с 2003 г.
Информация с сайта автора:
«Я — автор книг фэнтези, информацию о которых Вы можете здесь найти. Еще я немного художник, но не профессионал, конечно. Просто я умею рисовать и иногда этим пользуюсь. Здесь на сайте Вы увидите рисунки и анимашки — это мое. Итак, представляю Вам свое творчество.
В 2000 году я закончил роман в четырех частях о короле-демоне Ингви и издал первую и вторую книги своими силами мизерным тиражом в таком… ну, скажем, скромном исполнении. На книжечках указана моя настоящая фамилия (Виктор Исьемини) и издательство „Го-Блин“. Но фактически „Го-Блин“ — это я, блин…
Гангмар знает как они туда попали, но эти книжки есть на ОЗОНе. Во всяком случае, книги появились, зажили своей жизнью, вокруг них уже происходили совершенно мистические истории… Все как у людей.
Начиная с 2003 года мои тексты публикуются под псевдонимом Виктор Ночкин. Псевдоним я взял по просьбе издательства, он придуман и никакого отношения к фамилии Ночкин я не имею. Итак, в 2003 году опубликован мой роман „Король-демон“ (первая из книг об Ингви — изд. „Сталкер“-АСТ). С тех пор в фантастике я — Ночкин. В журналистике и проч. — Виктор Исьемини. Например, настоящей фамилией подписана статья, посвященная проблематике меча, как символа, в фэнтези. Статья не публицистическая, а скорее научная, опубликована в Вестнике Харьковского Университета, № 587.
В 2004 году опубликован роман „Меняла“ (изд. „Азбука-класика“) — самостоятельный текст, связанный с „Ингви“ местом и временем действия. В 2005 — книга „Король-демон. Все сказки Мира“ (изд. „Сталкер“-АСТ). Мои рассказы в газетах, журналах и сборниках публикуются постоянно.»

Начал с лёгких романчиков в стиле Асприна, только скучнее.
Но потом стал писать нечто, приближенное к фентези-реализму,
ну вроде того, что Вагант пишет.

https://fantlab.ru/work20474
в частности, товй роман по настроению и подаче очень похож на "Менялу".

я уже три страницы прочёл, а тут всего-то их 14))))

дочитал досюда.
честно говоря, немного скучновато - вроде бы много написано,
а событий - с гулькин нос.
диспропорция какая-то.
и главное, расписаны слишком уж бытовые детали, для сюжета,
смысла и т.п. романа не важные вообще)

Даже не знаю. Встреча Паши и воина вообще не понравилась.
Она вроде бы и неплоха, но читатель, заинтригованный сюжетом,
ожидает от пересечения миров чего-то особенного - как-то эмоционального всплеска,
динамики, эмоций и так далее..
А тут.. а тут ничего не происходит. Вообще:)
с такой сцены можно было бы НАЧАТЬ роман, но вот тут она.. скучновата. Как-то.)

Дочитал до 5 главы.
Ощущения пока смешанные.

ничего не понял. где происходит действие?
почему они пошли в таверну?

Как бы тебе объяснить, Саша, надеюсь, ты поймешь разницу, если прочтешь до конца. Но понимаю, что скука может этому помешать.
Однако, могу кое-что пояснить. История строится на контрасте. Нашего, "скучного" мира и того, "интересного". Нашего соотечественника, ничем не выдающегося парня - и воина Неба, крутого рубаки. Наверно, показывая наш скучный мир, я показал его слишком откровенно. Понимаю. Но это необходимо для раскрытия идеи.
Затем два мировоззрения, две души оказываются связаны одним телом, а впоследствии и одной целью. Разумеется, это влияет на них обоих. А потом и любовь нечаянно нагрянет...
А насчет событий я подумаю. Возможно, что-то удастся перетасовать, посмотрим.

Он пока еще толком не осознал... Все это будет.

Нее, начать с нее нельзя. Фигня получится.

Очевидно, новости узнать. А вообще, просто расчетливый ход Эльбара: все чужаки приезжают в таверну, значит, это неизменно привлечет того, кто сейчас заправляет в селении, и он обязательно придет. Ну, намекну на это, пожалуй.

ты меня чуток не понял.
пока ты показывал наш скучный мир, всё было норм - ну, может можно было чуток что-то сократить, но на контрасте шло хорошо.
но вот сама встреча двух миров... ну как бы нельзя же её делать такой скучной.
что-то тут не то:) имхо.
а главное, она очень-очень предсказуемая:) не гуд.

там просто не понятно из романа, они всё ещё в том же селении, или в другом:)
поясни там, как-то.
если в другом - нужно это написать.
если в том же... тогда всё непонятно как-то.
логику не понял я.

ладно, заценим - может, я поторопился с выводами.
но всё же нужно что-то переработать слегка, ИМХО.

Ну, Саша, мне кажется, что от этого никуда не денешься. "Не я уже дело веду, а бумага". (с) Если серьезно, то законы логики тоже никто не отменял. Неожиданность - это здорово, но высосанная из пальца неожиданность - по-моему, хуже не бывает. Это пресловутый рояль. Пусть уж лучше предсказуемо, чем надуманно.
А что не предсказуемо? Что Шерлок Холмс не поймает убийцу? Но мы ведь все равно читаем о Шерлоке Холмсе. Еще и перечитываем. Таких примеров масса.
Ладно, придумай мне свой вариант событий. Любопытно. Но только чтобы он логически обосновывался характерами героев, обстановкой, временем и местом действия. Давай.

слушай, ну ты так меня и не понял:)
шут с ней с предсказуемостью, саму сцену написать нужно ЖИВЕЕ, язык другой, подача материала:)
смысл можно оставить тот же.
просто, читатель, как бы ждёт чего-то, а оно скучно. вот и всё:)

Какую именно сцену, напомни, а то у меня в глазах рябит от твоих замечаний?

вот всё это.
напиши всё то же самое, но чуть больше юмора и динамичнее:)

Перечитал ещё раз - нет, скучно, скучно, скучно. Этот кусок не годится.