Религиозность и атеизм - две крайности одного порядка.

Мне вот в этом сериале не понравилось то, что оппоненты Киры, противостоя ему и критикуя его действия, упирали в первую очередь на то, что мол, "никто не имеет права отнимать священную человеческую жизнь", траляля и тому подобный соплежуйный бред (пусть поделятся этой "мудростью" в подворотне с маньяками).

Точно такую же позицию занимала и немалая часть критиков Киры на форумах. Вот именно из-за этого изначально я и был на стороне Киры, так как испытываю неприязнь к идее милосердия по отношению к подонкам.

А если смотреть максимально объективно?
Сможете поставить себя на место каждого человека, которого дело коснулось?
Каждой жертвы, всех их близких-детей-мужей-жён-родителей и самого преступника + его близких,
на месте каждого побываете - вот это будет объективность

то о чём вы говорите простой психологический механизм: видя казнь каждый отождествляет себя либо с жертвой либо с палачом

Самое прикольное - в Бога я верю, только не в дедушку на облаке

Маньяки на мой взгляд меньше всего боятся смертной казни. Поскольку для них человеческая жизнь ничто, ни своя, ни чужая. Подать идею гуманизма в этом сериале не смогли.

Признание из человека можно выбрить элементарно

это идея милосердия вообще и в частности к тем, кто окажется на месте подонка, будучи не виновным.

Я никогда не была на стороне Киры, поскольку он омерзительный эгоист.

А вдруг она есть, эта самая ответственность?

А мне кажется, наоборот. Как и изменщики.

Всё равно никто из ныне живущих в рай не попадёт. Там мест уже давно нет

С чего вы это взяли?

Я узнавал.

Ну, блин... Где, где. В справочной.

или на Руси - вече
когда народ тупо собирался на площади выслушивал дело и решал как преступника наказывать
старейшены имели вес

Ни в чём неповинных людей не бывает. Если обвинили и довели дело до казни - значит, не просто так такое на человека свалилось, не просто так.

Однажды между отцом Николаем и Трошиным случился разговор, после которого Фёдор решил твёрдо: пора уходить. Нет, его не гнал никто, но сам разговор оставил неприятный осадок на душе. Наверное, тем, что священник был прав в своей незатейливой простоте, в доводах, идущих от сердца.
Фёдор давно знал, что спорить с такими людьми трудно. Они свято уверены в своей правоте, их ничем не проймёшь, а все остальные, по их мнению — просто заблудшие овцы и их нужно вывести на свет Божий.
Разговаривали о войне.
Отец Николай спросил:
— Скажите мне: есть теперь или нет христолюбивое воинство?
— Не знаю, — ответил Фёдор. — Вряд ли.
Он не хотел разговаривать об этом, но из признательности за спасение, вежливо и по возможности непринуждённо поддерживал беседу.
— Вот и я не знаю, — вздохнул священник. — Я вижу один народ, разделённый злой силой. Испокон веков русский воин знал и чувствовал, что служит делу важному и хорошему. Это всегда освящалось и возвеличивалось. Сейчас же всё забыто, а творимое зло противно Божьим заповедям.
Трошин согласно кивнул и сказал:
— Религиозный ореол, который когда-то окружал войны и военных в глазах толпы, теперь исчез, это так. Но ведь к этому шло уже давно. Сейчас те, кому поневоле приходится воевать — воюют будто каторжники прикованные цепями к своей тачке. О каком тут военном духе и боевых качествах, а тем более об освящении и возвеличивании можно говорить!
Священник поддержал:
— Хоть война есть безусловное зло, всё же можно оправдать войну освободительную против захватчиков. Но как оправдать войну гражданскую, когда убийство своих соотечественников становится способом достижения победы? Как обратить заблудших к Богу, открыть им глаза? Какой молитвой?
— Эх, отец Николай! — вздохнул Трошин. — Если бы молитвой действительно можно было что-то сделать!
Священник пристально посмотрел на собеседника и спросил мягко:
— А разве нет?
— Не стану говорить за всех, но я не верю, что наш мир управляется божественным началом жизни. Есть химические, физические и иные процессы, в результате которых появилась Вселенная. И всё же я готов на минуту допустить существование Бога. Что мы видим в этом случае? Бог, если он есть, давно отвернулся от нас — с тех самых времён, как мы распяли Сына его, — ответил Фёдор убеждённо. — Даже ангелам нет до нас дела. Они никогда не спустятся с Небес на поле боя к страдающим от ран, чтобы облегчить их муки. Ангелы побоятся запачкать ноги и белоснежные крылья в крови, в блевотине, в разорванных кишках и говне… Не нужны мы даже этим серафимам.
— Вы заблуждаетесь, — улыбнулся священник.
«А то как же! Конечно, заблуждаюсь, — подумал Трошин без какого-либо раздражения. — У вас, у богословов, это убойный аргумент для неверующих, когда возразить нечего. Мол, только вам известна истина. Все остальные — заблуждаются».
А вслух он сказал:
— Отец Николай, при всём уважении, но если зло существует, то значит, Бог не может или не хочет ему помешать. Разве не так?
— Нет, Фёдор, не так. Господь дал человеку свободу выбора. Но за эту свободу и спрос серьёзный. Бог не может по своей прихоти вмешиваться в Творение своё, поскольку оно совершенно изначально, в нём нечего исправлять. Это люди, получившие свободу выбора, как неразумные дети не ведают что творят, а потом ничтоже сумняшеся сваливают свою вину на Бога — как Он мог такое допустить?! Очень удобная позиция, не правда ли: творить, что вздумается, ни за что не отвечать, а перекладывать ответственность на других?
Ошибочно молиться Ему о прямом вмешательстве. Желающие этого, принижают величие Господа, приравнивая Его к любому земному правителю, вольному распоряжаться своими подданными и менять законы по своему капризу.
— А может быть, Бога нет вовсе? — осторожно спросил Трошин, не зная, как отреагирует священник.
Но тот остался невозмутим и ответил ровно:
— Легче всего сказать: как Бог такое позволяет, куда Он смотрит! А ещё хуже — заявить, что Бога нет. Говорящие так, почему-то уверены — уж их-то никак не затронет пророчество о Страшном Суде. Но они ошибаются. Господь любит чад своих, но спросит за всё строго. Нельзя понимать Божественную Любовь как слабость и готовность ко всепрощению. Грехи придётся искупать.

Если есть - так отвечу. Чё бояться-то? Всё равно никто из ныне живущих в рай не попадёт. Там мест уже давно нет.

Ни в чём неповинных людей не бывает. Если обвинили и довели дело до казни - значит, не просто так такое на человека свалилось, не просто так.

И с духовной точки зрения молодость души - не очень красивая штука. Вон их сколько на конкурсе Иа собралось. Как кхмер этот детсад выдерживает?

Эммм... где-то вы тут уже сказали, что по-вашему мнению у меня самая молодая душа на форуме.... Т.е. получается все-таки оскорбили, если с вашей точки зрения молодость души - не очень красивая штука... Тогда у меня все-таки возникает вопрос... Почему????

Там же было написано, что с духовными малышами не бодаюсь.

Я с вами и не бодаюсь

В смысле уважаемые в обществе люди говорили всем, кто от них зависел, что нужно оратать. Кто переорал, тот и победил. Такое-то правосудие, ага.

И дальше - что? Надо сразу решить. Мы убиваем обвиняемого, вне зависимости, виновен он или нет. Потому что надо удовлетворить месть жертв.

Палач - это исполнитель. Механизм. Он просто приводит приговор в исполнение. Приговоренный к смертной казни - это жертва судебной системы. Признание из человека можно выбить элементарно и казнить.

И что же он личного такого совершил, за свой первый год жизни чтобы потом так страдать 15 лет и быть убитым???

причины порой имеют корни вообще не в этой жизни.

если ему угрожает смертельная опасность постоянно или редко, но метко - то это всё не просто так

Так что если вдруг кто-то впухает за то, в чём совершенно неповинен - значит, повинен. Но в чём-то другом.

Так что если вдруг кто-то впухает за то, в чём совершенно неповинен - значит, повинен. Но в чём-то другом.

Кукольник, читай индийскую философию, это - твоё.

Ога, если ребенок рождается с неизлечимой патологией или вообще абортирован, то, наверное он согрешил при зачатии.

Так что если вдруг кто-то впухает за то, в чём совершенно неповинен - значит, повинен. Но в чём-то другом.

Смерть - это один из этапов и одно из средств саморазвития. Просто вы вашим обычным сознанием этого не помните и, может, даже вообще не знаете. (ну вот Кукольнег вас просветил, теперь знаете).

Крайне общественно опасная философия, короче. Гораздо хуже, чем классическое "право имею". Потому что в случае с "я - орудие судьбы" даже о размышлениях и хотя бы намеке на раскаяние речи не идет.

Смерть - это один из этапов и одно из средств саморазвития. Просто вы вашим обычным сознанием этого не помните и, может, даже вообще не знаете. (ну вот Кукольнег вас просветил, теперь знаете).

Хорошо, что вы не участвуете в составлении законов. Таким манером можно много до чего дойти, вплоть до полного (само)оправдания педофилии, изнасилований, убийств и геноцида. Типа, если я эту девочку захотел убить, значит, она в чем-то виновата. Не просто же так я ее выбрал! Может, я - орудие судьбы и кармы!

Братишку выпустили (хотя нелогично, конечно - если он болен, то как бы все равно, убивал или нет)
А если бы его расстреляли?