Цитата(Алексей2014 @ 15.11.2017, 14:04)

Лучше адрес, и секундантов.
Ок, приезжайте в Москву. И захватите пару пистолетов.
Цитата(Алексей2014 @ 15.11.2017, 14:04)

А кушать хотелось, причем не только хлеб с маслом, но и с горкой икорки сверху. Хотя бы иногда. Пришлось срочно переквалифицироваться – нет, не в управдомы! – в детские писатели. Ибо дети – это святое, родители (а чаще – бабушки-дедушки) всегда найдут копеечку, чтобы купить родному чаду книжку. (с) - Игорь Градов
Интересно, такое понятие, как стеб, вам знакомо?
И раз уж речь зашла о моей автобиографии...
Часть вторая
«Поэт в России – больше…»
Впрочем, мы отвлеклись, вернемся к повествованию. Писательский дар у нашего героя, как и положено, прорезался рано. В 1969 году советские космонавты осуществили первую в мире стыковку в космосе, на что юное дарование откликнулось по-детски искренними стихами:
«Волынов и Шаталов не так уж были метки,
Но в точку врезались ракетки!»
К сожалению, оценить гениальность этих строк было некому. Ну не нашлось поблизости мудрого Державина, который бы, «в гроб сходя»… Ну и так далее... А сам поэт по своей природной скромности не стал настаивать на немедленной публикации в газете «Правда» или журнале «Пионер». Так они и остались безвестными… Позже, в пору мятежной юности, было написано еще немало отличных строк, но самыми любимыми до сих пор являются следующие (в подражание Маяковскому):
«Утром,
когда исчезает месяц,
а небосклон еще звездами высыпан,
утром,
неслышно и медленно,
как будто на месте,
утром
троллейбусы ходят на цыпочках...»
Здорово ведь, правда?
Увлечение поэзией, впрочем, вскоре пришлось оставить – на повестке дня стояли другие вопросы: НТР, ЭВМ. И наш герой пошел учиться на микроэлектронщика – страшно престижная тогда специальность, куда круче любого нынешнего юриста! P-n-p и n-p-n-переходы вкупе с силиконовыми матрицами и магнитно-лазерным напылением надолго отвлекли его от стихотворчества…
Однако талант, как известно, не спрячешь, он рано или поздно вылезет. А потому, честно отработав положенный год в одном страшно секретном радиоинституте (где, скажу вам на ушко, разрабатывали электронную начинку для первых советских крылатых ракет) наш герой поступает в МГУ на филологический факультет. С одной лишь целью – изучить все, что было написано до него, и создать нечто свое, совершенно новое и оригинальное.
Однако выяснилось, что все гениальное уже давно было написано и даже переписано, а «инженеры человеческих душ» занимаются в основном тем, что куют тугую копеечку на производственную или деревенскую тему. Но писать романы о мускулистых строителях-передовиках и румянолицых доярках наш гений не захотел, а потому решил пока оставить попытки создать что-то великое...
И погрузился в серую рутину преподавательского дела – сеял «разумное, доброе, вечное». При этом, надо отметить, ученики его любили - за скромность, беззлобность и покладистость характера. И еще за вежливость: ко всем обращался исключительно на «вы». Девицы млели от страстных «чуйств» и дружно стреляли в молодого препода глазками. К счастью, мимо. «Русо туристо, облико мо…» Хм, кажется, это из другой оперы…
Часть третья
«Мы ждем перемен…»
Все изменилось, когда к власти пришел Меченый Генсек. Вдруг разрешили все, что прежде строго запрещалось. «Ой, представляете, девочки, оказывается, можно писать… ну, про этих… (шёпотом) про попаданцев… и за это еще деньги платят!»
Ну, и понеслось. Наш герой оставил нудную университетскую кафедру, забросил на антресоли почти готовую кандидатскую (о семантическом строении простого предложения, на минуточку!) и весь отдался творчеству. Писать решил, разумеется, фантастику – то, что любил с детства. В свое время перечитал все, что было в районной библиотеке, потом записался в городскую, затем – в университетскую…
Вопрос - хорошо изучен, тема - освоена, в голове роились сотни сюжетов. Оставалось лишь воплотить их на бумаге. Что и было сделано – первые рукописи тяжелыми пачками легли на письменный стол. Теперь – скорее в издательства, заключать договоры и получать золотые горы в виде гонораров…
Но оказалось, что все места давно заняты – при каждом издательстве шабашили литнегры, выдававшие на-гора писюльки в стиле Конана-Варвара или Зоны. Работали в поте лица, неделями не отрывая мускулистых задов от скрипучих стульев, зато книги вылетали с завидной регулярностью. Хайнлайн и Брэдбери нервно курили в стороне, а Стивен Кинг удавился бы от зависти, если б узнал о подлинных тиражах своих перепевов и переделок…
Шабашить литнегром наш герой не стал («рабы – не мы!») и, подумав, подошел к творчеству стороны - журналистики. Тоже, между прочим, очень престижная профессия! Здесь все было по-честному: как потопаешь, так и полопаешь. Короче, волка ноги кормят.
Он без проблем устроился в популярную столичную газету и стал активно рубить бабло. Дело пошло: статьи выходили регулярно (иногда даже по три-четыре в неделю), деньги капали, жизнь улыбалась всеми тридцатью тремя своими зубами. В «гламурные нулевые» казалось – конца этому изобилию не будет… Появились связи, знакомства, зубастую «акулу пера» стали приглашать на тусовки и закрытые вечеринки. Где виски текли рекой, а длинноногие блондинки томно заглядывали в глаза и прозрачно намекали на возможность продолжения банкета. В более интимной обстановке.
Но наш герой устоял, ибо твердо знал: бесплатный сыр бывает только в мышеловке, и то достается лишь второй мышке. За интим-услуги попросят заплатить, и не факт, что деньгами. Но быть кому-то должным он жутко не любил (по причине врожденной честности и крайней щепетильности), а потому решил с журналистикой завязать.
Тем более что плотные возлияния плохо сказывались на здоровье и еще хуже – на творчестве. Попробуйте написать что-нибудь эпохальное с бодуна! Фигушки, с трудом получится очередная статейка. А потом – скорее в буфет, чтобы залить горящие трубы.
Нет, решил наш талант, так дело не пойдет. Деньги – это, конечно, хорошо, но одними только газетными статьями след в русской литературе не оставишь. А хотелось не только основательно наследить, но и добиться именной таблички на доме: «Здесь с такого-то по такой год жил и работал известный русский писатель…»
Кстати, какой? Статьи наш герой подписывал родной фамилией, но для литературы следовало придумать что-нибудь более звучное. И редкое. А то много тут разных Ивановых-Петровых-Сидоровых…
После некоторого раздумья был выбран псевдоним Игорь Градов. Во-первых, такого писателя в России никогда раньше не было (проверено), во-вторых, никто из однофамильцев даже близко не занимался литературой, а в-третьих, - просто красиво. Коротко и звучно, с раскатистым «р» посередине. Аллитерация, мать её… «Над седой равниной моря ветер тучи собирает, между тучами и морем гордо реет буревестник, черной молнии подобный…» Мда, что-то мы опять отвлеклись.
Итак, псевдоним был выбран, и писатель принялся за работу. Но к классической фантастике он к этому времени уже охладел, хотелось чего-то другого. И всплыли любимые попаданы: а что если немцы захватили бы Москву в декабре 1941-го? Что если Гитлера все-таки взорвут во время покушения в июле 1944-го? Что если… Ну, вы поняли.
«Почему бы и не па?» - пожал плечами гений и засучил рукава. Романы стали выходить один за другим, издательства охотно их брали и даже, что самое приятное, платили гонорары. Небольшие, но регулярно.
Часть четвертая
Слон и Моськи
Конечно, не всем это понравилось, тут же появились мелкие завистники, которые подленькими, тоненькими голосками начали на разных литфорумах причитать: «Это, мол, заказуха! Сам Темнейший заставляет талантливого писателя Градова создавать такие…! Настоящий ВПЗР (Великий Писатель Земли Русской) гневно заклеймил бы «жестокую гэбню» и тирана Сталина, съедавшего, как известно, на завтрак невинного младенца, а на обед – юную девственницу. И запивавшего все это кровью православных христиан…»
И настойчиво советовали брать пример с других писателей, скажем, с некой белорусской журналистки А., накропавшей «правильную» книжку и тут же получившей за нее Нобелевку. Вот это правильный подход! А вы, милейший, о чем пишете? О каких-то… хм… идиотах, грудью встававших на защиту Родины во время войны… Не кошерно это!
На что Градов тихо отвечал: «Мы люди скромные, за Нобелевками не гонимся и на звание ВПЗР не претендуем. Куда уж нам… со свиным рылом… нам бы лаптем…» В общем, не получилось из него наследника великого нобелевского лауреата Солж-на, да он, собственно, и не стремился к этому. Ибо следовал принципу гениальной Раневской: «Деньги проешь, а стыд останется».