13 суток держали круговую оборону в затонувшем в болоте танке двое бойцов

Холодным днем 17 декабря 1943 года шли ожесточенные бои за деревню Демешково в районе города Невеля Псковской области. Отбить ее у гитлеровцев пытался 328-й танковый батальон, входивший в состав 118-й отдельной танковой бригады. Немцы подбили шесть наших танков. А седьмой в пылу наступления угодил в запорошенное снегом болото метрах в ста от деревни.

Пытаясь захватить Т-34, фашисты в тот день предприняли несколько атак. Экипаж и остававшиеся возле танка пехотинцы мужественно отбивались от врага, но силы были неравными. Под покровом ночи автоматчики отошли, захватив с собой тяжелораненого лейтенанта Ткаченко. Механик-водитель Безукладников погиб. В танке оставался один 18-летний комсомолец Виктор Чернышенко.

Ему на помощь добровольно вызвался старший сержант Алексей Соколов - уроженец деревни Петровка Лекаревского сельсовета Асекеевского района. Он был опытным бойцом - воевал с белофиннами на Карельском перешейке в 1939 - 1940 годах, сражался под Сталинградом, дважды горел в танке и считался лучшим механиком-водителем части.

"Тридцатьчетверка" прочно засела в трясине - высвободить ее не удалось. И маленький гарнизон стойко отражал одну за другой яростные атаки фашистов. Подпустив их на близкое расстояние, два танкиста разили врага пулеметным огнем, благо боеприпасов было много. Немцы предпринимали по нескольку атак днем, пытались завладеть стальной крепостью под покровом ночи. Но Чернышенко и Соколов не сдавались.
Потеряв надежду взять советский танк вместе с экипажем, гитлеровцы стали прямой наводкой бить по нему из орудий. Один из снарядов пробил броню и ранил парней. Но они продолжали отражать атаки немцев.

На двенадцатые сутки закончились снаряды и патроны. Истекающие кровью, обмороженные, голодные танкисты держались из последних сил. Три гранаты Виктор бросил в подобравшихся близко к танку фашистов. Уцелевшие немцы бежали. Последнюю гранату танкисты отложили на крайний случай...

На тринадцатый день, 30 декабря, наши войска мощным ударом взломали вражескую оборону и овладели деревней Демешково. Подойдя к лощине, где застрял наш Т-34, бойцы обнаружили множество трупов гитлеровцев. Осторожно извлекли из танка двух совершенно изможденных, обмороженных танкистов. Один из них был без сознания, другой что-то пробормотал, но тоже впал в беспамятство.

Чернышенко перенес несколько операций. В госпитале ему, еще находившемуся в бинтах, прикрепили к гимнастерке орден Ленина и "Золотую Звезду" Героя.

Спасти старшего сержанта Соколова не удалось. Он умер 31 декабря, так и не приходя в сознание. Звание Героя Советского Союза ему было присвоено посмертно.

Его похоронили на том же месте, где он отважно сражался. Там же местные жители установили памятник, напоминающий о подвиге танкистов. А Ловецкая средняя школа, находящаяся в семи километрах от Демешкова, стала носить имя Героя Советского Союза Алексея Соколова. Парень из оренбургской глубинки навеки зачислен в полк, в составе которого проходил службу.

Писала я как-то про танковый бой... Использовала вот такой же фактический материал, воспоминания своего отца - и получилась фантастика. Хотя на современном фоне и этот рассказ выглядит фантастично для нынешнего поколения, увы.

Подвиг Мамкина: как охваченный огнем летчик посадил самолет с детьми

Полоцкий детдом был открыт еще до войны. В 1941 году детей попытались эвакуировать, но безуспешно. Ожесточенные бои перерезали все дороги в тыл. К 1943 году в детдоме насчитывалось около 200 сирот и воспитателей. Продуктов не хватало, дети постоянно болели. Воспитатели узнали о том, что немцы хотят использовать воспитанников детдома в качестве доноров для своих раненых. От них это стало известно советским партизанам. Отряду Щорса была поручена операция по эвакуации детей, которая получила название "Звездочка".

В феврале 1944 года был совершен марш-бросок от точки дислокации партизан до места, где дети жили в тот момент: в деревню Бельчица под Полоцком. Чудом всех сирот удалось тайно вывезти: малышей разведчики несли к спрятанным санным подводам по глубокому снегу через широкое поле на руках.

Детей разместили у местных жителей, в деревне Емельяники. Весной немцы развернули ожесточенную борьбу с партизанами. Воспитанникам детдома стало небезопасно находиться там, где в любой момент мог развернуться бой. Было принято решение эвакуировать их за линию фронта. Второй этап операции "Звездочка" начался.

В конце марта - начале апреля летчики 105-го отдельного гвардейского авиаполка по воздуху доставили в советский тыл около 200 воспитателей и сирот. Среди пилотов был уроженец Воронежской губернии лейтенант Александр Мамкин.

В ночь с 10 на 11 апреля он совершал свой девятый полет с эвакуированными обитателями детдома. На борту самолета Р-5 находилось 13 человек. Семеро детей сидели в кабине штурмана, еще трое с воспитательницей находились в грузовом контейнере под фюзеляжем. Под нижними консолями крыла в специальных контейнерах находились еще двое раненых партизан.

На рассвете самолет сначала был обстрелян из зенитного орудия. Затем его атаковал немецкий перехватчик. Осколки снаряда пробили двигатель, начался пожар. Мамкин был ранен в голову. На горящем самолете он пересек линию фронта.

Воспоминания о том дне одной из сирот - Галины Тищенко - опубликовал журнал "Родина". Тогда ей было 10 лет: бьющиеся об обшивку самолета пули дети приняли за горсть брошенных камешков.

- Немецкого самолета я не видела, но нос нашего вдруг вспыхнул синим огнем, точно как из паяльной лампы. И огонь со свистом перекинулся в кабину к Мамкину. Я хорошо видела только его спину и руки, которые не выпускали штурвал. Запомнилось, что комбинезон на спине вдруг стал лопаться и мех выворачиваться наружу. Потом вдруг - удар о землю, мелькнуло тело летчика, - рассказала она.

Летчик в кабине горел заживо. На нем плавились защитные очки, горел шлемофон и одежда, ноги прогорели буквально до костей. Все это время он искал подходящую для приземления площадку.

Самолет опустился на лед озера: недалеко располагались части Красной Армии. Дети начали выпрыгивать из горящей машины, самые старшие помогли открыть люки контейнеров, где были другие пассажиры. Мамкин смог выбраться из кабины сам. Последнее, что он спросил перед тем, как потерять сознание, живы ли дети.

Все 13 пассажиров Р-5 спаслись. Шесть дней спустя Александр Мамкин скончался в госпитале: слишком серьезными оказались полученные ожоги. За дни операции "Звездочка" он вывез на своем самолете более 90 человек.

За свои подвиги он был награжден орденом Отечественной войны I степени, Орденом Красного Знамени, медалью "Партизану Отечественной войны" I степени.

Но главной наградой героя стали дети. Спасенные им сироты считали погибшего летчика своим вторым отцом и своих сыновей называли в честь него - Александром.

Нина Петрова: Женщина, ставшая воплощением образа "Родина-мать"

Нина Петрова - удивительная женщина. Худенькая, невысокая, она стала лучшим снайпером советской армии в Великую Отечественную войну, когда ей было уже 52 года. Женщина - полный кавалер Ордена Славы. Женщина, которая лично обезвредила трех немецких офицеров и на себе отнесла их к своим в плен. Женщина, которая перевязывала раны и подшивала воротнички своим солдатикам. Женщина, ставшая воплощением символического образа "Родина-мать".

Самая известная женщина-снайпер Великой Отечественной войны родилась в 1893 году в местечке с труднопроизносимым названием Ораниенбаум, ныне - город Ломоносов Ленинградской области. Семья была многодетная, поэтому с детства маленькую Нину приучали к труду и заботе о братьях и сестрах. В мирное время она сменила много профессий: была и счетоводом во Владивостоке, и кадровиком на верфи в Таллине, и инструктором Осоавиахим в своем любимом Ленинграде.

Увлечений было еще больше - велосипед, плавание, баскетбол, конный спорт. В хоккее с мячом она доросла до капитана женской команды Ленинграда (ей тогда было уже 43 года). В 42 года она стала победителем в лыжном пробеге на всеармейской зимней спартакиаде 1934 года. Но особое место в увлечениях Нины Павловны всегда занимала пулевая стрельба. Количество вымпелов, грамот и наград, завоеванных ей одной, с легкостью бы хватило на несколько спортивных школ и училищ. За первое место на стрелковых соревнованиях Смольнинского района в 1931 году она была награждена именной винтовкой. 70 кубков, грамот и медалей - и это только за пулевую стрельбу, а ведь были и другие виды спорта, где Нина Петрова преуспевала. В стрельбу она пришла, когда ей было уже за тридцать, но природное упорство и тяга к новым умениям помогли ей стать одним из лучших (включая мужчин!) снайперов Советского Союза.

В 30-х годах прошлого века молодежь массово стала увлекаться спортом, профильные училища ломились от желающих, а вот квалифицированных преподавателей не всегда хватало. Именно тогда, уже широко известного стрелка Нину Петрову ставят обучать новых "ворошиловских стрелков", и достигнутый ей результат поражает: только за 1936-37 годы ей удалось успешно подготовить более двухсот специалистов!

Когда началась Советско-финская война, кипучий характер Нины Павловны не давал ей сидеть дома, она забрасывала военкоматы прошениями о своем призыве. Но худенькую невысокую женщину, да еще и в 46 лет, принимать категорически не хотели. Помог прошлый опыт сестринского дела - Петрову все-таки взяли в реабилитационный госпиталь. Здесь и открылась еще одна грань этой великолепной женщины: она окружала заботой лечившихся солдат, всегда находила теплые слова для выздоравливающих и никогда не жаловалась на усталость. Уже тогда раненые дали ей прозвище "Мать", ведь ее забота была сродни материнской.

В райвоенкомате она говорила:

- Я в совершенстве владею боевой винтовкой и личным оружием. Работала в госпитале, сдала нормы на значок "Готов к труду и обороне". Прошу немедленно направить меня на фронт.

- Но ваш возраст. Вам 48 лет…

- И все-таки я могу быть полезна на фронте.

- У вас семья...

- Наша Родина в опасности!

- На фронт мы отправить вас не можем... - ответили ей. Впрочем, скоро передумали.

На начало Великой Отечественной Войны нашей героине было уже 48 лет, возраст более чем солидный, но потребность в квалифицированных кадрах была в разы сильнее, чем в финскую войну - Петрову взяли в медсанбат. А уже в ноябре 1941 года она перевелась в стрелковый батальон Тартуской дивизии, ей выпала честь оберегать любимый Ленинград от осаждающих его немцев, а после пройти с дивизией всю войну и пол-Европы до немецкого Штеттина. В батальоне ей удалось побывать практически на всех ролях - лазутчицы, снайпера, командира, пригодились и навыки из госпиталя - не раз и не два она стирала белье молоденьким солдатам и помогала им подшивать воротнички. А когда она первая поднималась из окопа в атаку со звонким "Ура!", боевой дух новобранцев креп на глазах.

В письмах к дочери она много рассказывала о войне, о ранениях или чудесных спасениях: "Как-то пуля немецкого снайпера пробила мне шапку и опалила волосы", - вскользь упоминала она. Но ее сослуживцы вспоминали этот случай так:

"Петрова бежала чуть впереди комбата. Вдруг она резко остановилась и упала. Сидоров кубарем полетел через лежащую Нину Павловну.

- Что с вами, старшина?

Комбат снял с ее головы сбившуюся на затылок шапку и почувствовал запах паленых волос. Шапка-ушанка была прострелена, торчали клочья ваты.

Нина Павловна, опомнившись, стала успокаивать капитана:

- Ерунда! Снайпер-то, видать, еще юнец, коль по волосам стреляет. Я поздно заметила. Его пуля закрутилась в моих волосах. Пустяки!"

Даже о серьезных ранениях Нина Павловна рассказывала дочери Ксении, шутя.

"Сидим мы со старшим лейтенантом артиллерии на крылечке, немец бьет из орудий, снаряды ложатся далеко за домом, - писала она позже дочери. - Он говорит: четвертый год воюю и еще не был даже ранен... Я ему отвечаю: четвертый год и я на войне, тоже не ранена, несмотря на то, что все время на передовой". Его вызвал командир. Через минуту разорвался вражеский снаряд. Двух человек убило, нескольких - ранило. Старший лейтенант артиллерии ранен в руки и ноги, а меня поцарапало, оглушило, получилась общая контузия, отчего и болит спина. Вот и похвасталась".
Нина Павловна не прекращала обучать снайперов прямо на передовой и даже в бою. Однажды со своим лучшим учеником Георгием Даудовым она следила за позициями противника: от артиллерийского огня фашистский дот потерял часть крыши и двое рядовых немцев тащили к нему бревна из соседнего леса. Увидев приближающихся солдат, Петрова спросила у ученика:

- Как ты думаешь, кого из них стоит первым снять?

- Первого!

- Но ведь тогда задний поймет, что где-то сидит снайпер и тут же прыгнет в окоп. Лучше снять заднего и первый подумает, что тот просто споткнулся, а у нас будет лишних пара секунд!

Звучит щелчок, потом еще один и вот оба немца падают. Такая вот педагогика на передовой…

Сослуживцы вспоминали потом ее слова, что на войну ее привела: "лютая ненависть к врагу". Чем не "Родина-мать", которая любит своих детей и заботится о них, но не дает спуску врагу?

В январе 1944 года полк Петровой стоял в районе села Зарудины Ленинградской области. Село было занято врагом, который прочно там укрепился. Периодически звучали пулеметные очереди, но полноценный бой никак не завязывался, уже возникала опасность подхода резервных немецких частей. В этот момент бывшая на передовой Петрова заметила вражеского связиста, который пытался починить телефонную линию, что неминуемо привело бы к подходу подкреплений. Выстрел и солдат упал ничком в грязь. На шум выскочил еще один, и его тоже нашла пуля великолепного снайпера, еще движение у противника - еще трое мертвых солдат.

До конца зимы Нина Павловна довела свой личный счет до 26 человек и получила первый Орден Славы, 3-й степени. В августе того же 1944 года, уже в боях за Эстонию, уничтожив за неполную неделю 12 немцев она получает Орден Славы 2-й степени.

Генерал армии Иван Федюнинский впоследствии вспоминал: "Знакомство наше произошло следующим образом. Как-то после боев под немецким Эльбингом я подписывал представления к правительственным наградам. Внимание мое привлек наградной лист, заполненный на снайпера старшину Петрову, которая представлялась к ордену Славы I степени. В наградном листе указывалось, что Петровой 52 года. Я не хотел верить глазам: неужели ей больше пятидесяти? Спрашиваю начальника штаба: "Может, машинистка допустила опечатку?" Нет, ошибки не было".
За успехи Нине Павловне выдали снайперскую винтовку с оптическим прицелом. На прикладе укрепили золоченую пластинку с надписью "Старшине Н. П. Петровой от командующего армией".

Всего за годы войны на личном счету Нины Павловны 122 солдата и офицера противника числятся убитыми, трое - захваченными в плен. Сложно представить, как миниатюрная женщина тащила на себе трех фрицев, предварительно их обезоружив, но все было действительно так.

"...Петрова - участница всех боевых операций полка, несмотря на свой преклонный возраст (52 года), вынослива, мужественна и отважна. Во время передышек ею подготовлено 512 снайперов. В боях за Эльбингтов Петрова истребила из своей снайперской винтовки 32 немецких солдата и офицера, доведя личный счет до 100. Достойна награждения орденом Славы I степени".

Полным Кавалером Ордена Славы (а таких среди женщин было только четыре) Нина Петрова стала уже посмертно. Нелепый случай 1 мая 1945, за 8 дней до Победы, обрывает ее жизнь…. Ночью автомобиль ЗИС-5 с героиней и несколькими минометчиками едет занимать позиции под немецким Штеттином и в условиях плохой видимости срывается с обрыва в пропасть. Нина Павловна, словно заговоренная от пуль, погибает в автомобильной аварии.

За несколько дней до гибели она написала письмо в Ленинград любимой дочке:
"Дорогая моя, родная дочурка! Устала я воевать, детка, ведь уже четвертый год на фронте. Скорее бы закончить эту проклятую войну и вернуться домой. Как хочется обнять вас, поцеловать милую внученьку! Может, и доживем до этого счастливого дня. ...Скоро мне вручат орден Славы первой степени, так что бабушка будет полным кавалером, если доносит голову до конца...".

Читаешь эти строки и понимаешь - как же мы, нынешнее поколение, далеки от всего этого...

Первый высотный таран: как Алексей Катрич на МиГ-3 протаранил Do 17

Родился Алексей Катрич 25 октября 1917 года в деревне Алексеевка Харьковской области. Его отец был лесничим. Сам же герой с детства мечтал стал ветеринаром. Он даже закончил рабфак Харьковского зоотехнического института. Но в 18 лет по комсомольскому призыву поступил в Чугуевское военно-авиационное училище. Окончил его в 1938-м. Служил в Подмосковье.

С самого начала войны лейтенант Алексей Катрич воевал. Он был командиром звена 27-го истребительного авиационного полка ПВО.

11 августа Катрич на истребителе МиГ-3 вылетел на перехват вражеского высотного скоростного разведчика Дорнье Do 17. Немецкого летчика он настиг на высоте восемь тысяч метров. Выпустил в самолет пулеметную очередь. От второй очереди загорелся двигатель. Погиб стрелок. Но немецкий бомбардировщик летел. И тогда Алексей Катрич решает пойти на таран. Он зашел к самолету слева под небольшим углом и концами винта своего МиГ-3 разбил стабилизатор и киль. Дорнье Do 17 пошел вниз. Он врезался в землю и сгорел. Все члены немецкого экипажа погибли. Сам же Алексей Катрич приземлился на свой аэродром. В машине было единственное повреждение - погнутые концы двух лопастей винта.

Это был первый в мире высотный таран. Его уникальность в том, что он случился на высоте свыше восьми тысяч метров и летчик выполнил маневр филигранно.

Летом 1943 года Алексей Катрич получил именной самолет Як-1, построенный на средства председателя колхоза "Чапаевец" Саратовской области И.Д. Фролова, а с лета 1944 года летал на Як-9 с надписью "Харьков - земляку Герою Советского Союза Алексею Катричу". Этот самолет построили на средства Харьковского управления лесного хозяйства.

Всего он совершил 258 боевых вылетов, провел 27 боев, сбил лично и в группе 14 вражеских самолетов.

Умер генерал-полковник авиации Алексей Николаевич Катрич 25 ноября 2004 года в Москве после тяжелой и продолжительной болезни. Ему было 87 лет.

Выражение "один стоит сотни" можно применять к этим людям буквально. Они, как герои мифов и легенд, были способны в одиночку повернуть исход сражения и добыть победу, когда шансов уже почти не оставалось.

Ханпаша Нурадилов: пулеметчик, более 900 убитых

Ханпаша родился в 1922 году в селе Минай-Тугай Дагестанской области. Рано остался без родителей, воспитывался старшим братом. До войны успел поработать на нефтекачке, а в 1940 году был призван в армию, чем очень гордился.

Боевое крещение совсем еще молодого пулеметчика вышло невероятно героическим. В бою у села Захаровка на Украине из своего расчета он один остался в живых, к тому же был ранен. Не желая сдаваться в плен, из последних сил Ханпаша в одиночку остановил атаку целого подразделения немцев, убив более 120 человек. Когда опешившие от такого отпора гитлеровцы стали отступать, он успел взять в плен еще семерых.

Спустя несколько месяцев Нурадилов совершает новый подвиг - вместе со своим расчетом он углубляется в ряды противника и уничтожает еще 50 врагов и, что более ценно, 4 пулемета. Спустя месяц, в феврале 1942 года, он снова ранен и снова отчаянно громит фашистов, увеличивая свой личный счет на 200 человек. Помимо этих "стахановских" боев, Нурадилов также мастерски проявлял себя и в рядовых боях.

Такая сумасшедшая статистика не могла ускользнуть как от советского командования, которое наградило красноармейца орденом Красного Знамени, так и от начальства противника. За его голову объявлена награда в несколько десятков тысяч рейхсмарок, навязчивые снайперы так и ждут его неловкого движения. Во время Сталинградской битвы осенью 1942 года Ханпаша Нурадилов пал смертью храбрых, уничтожив пред этим еще 250 бойцов противника.

Звание Героя Советского Союза получил посмертно, похоронен на Мамаевом кургане. Его памяти посвящены поэмы Николая Сергеева "Солнце в крови" и Магомета Сулаева "Солнце победит", Чеченский государственный театр носит его имя.

Михаил Сурков: снайпер, 702 убитых

Легенда советской снайперской школы. За все время войны он уничтожил более 700 вражеских солдат и офицеров, что неофициально делает его самым результативным снайпером в мировой истории. Совсем не удивительно, что такой мастер родился и вырос в Красноярском крае: таежная охота - это лучшая тренировка меткости и скрытности. Среди жителей родного поселка Михаил всегда выделялся лучшими трофеями, это сказывалась замечательная наследственность, ведь в семье Сурковых все мужчины были охотниками.

На фронте он использовал несколько специальных тактик "охоты" на вражеских солдат, ведь непредсказуемость снайпера напрямую влияет на его обнаружение. Когда было нужно, лежал в засаде в снегу по несколько часов, либо бесшумно замирал на дереве, сливаясь с кроной. Не было равных Суркову и в обнаружении вражеских стрелков: он замечал малейшие изъяны их укрытий, чувствовал и замечал любое движение на горизонте. Когда его личный счет перевалил за 700 убитых фашистов, командование приставило к нему двух кинооператоров, чтобы начало следующей сотни уничтоженных врагов не пропало для потомков. Известный фронтовой кинооператор Аркадий Левитан вспоминал:

"Михаил срезал на огороде тыкву, надел на нее каску и высунул над бруствером ложного окопчика, метрах в 400 от немцев. Со стороны врага эта тыква с каской "читалась" как голова солдата. Потом Сурков переполз в другой окоп, метрах в 40 от ложного, сделал выстрел и стал наблюдать. Очень скоро по тыкве стали бить - вначале это были винтовочные выстрелы, потом ударил миномет. Во время перестрелки Михаил и обнаружил снайпера противника. В тот день он убил 702-го врага".

Интересно, что звание Героя Советского Союза Суркову так и не присвоили, ограничившись орденами Ленина и Красной Звезды. Но сам Михаил Ильич любил повторять, что лучшая награда для него - это освобожденная от врагов Родины.

Иван Сидоренко: снайпер, 500 убитых

Родился в 1919 году недалеко от Смоленска в бедной крестьянской семье. Отсутствие средств не сказалось на тяге к знаниям и искусству: после окончания 10 классов юный Иван поступает в Пензенское художественное училище. В 1939 году его призывают в армию и страна, возможно, теряет замечательного художника или скульптора, но приобретает гениального снайпера. Войну Сидоренко начинал минометчиком. Неожиданная переквалификация прямо в боевых условиях произошла из-за плохо снабжения частей боеприпасами: гранат было все меньше и меньше, а вот винтовок "трехлинеек" - хоть отбавляй.

Такой поворот судьбы уже к весне 1944 года стоил жизни 500 гитлеровцам. Неожиданный успех снайпера привлек внимание штаба, и вскоре была создана целая снайперская школа под непосредственным руководством Сидоренко. Она подарила фронту 250 прекрасных специалистов, которые только своим присутствием на поле боя устрашали немецких солдат. Интересно, что, в отличие от большинства снайперов, в личный счет Ивана Михайловича входит подбитый танк и несколько тягачей - в качестве "наследства" минометчика.

Степан Пугаев: пулеметчик, 350 убитых

Родился в 1910 году прямо на железнодорожной станции Юрюзань (ныне Башкирия): здесь работала вся семья будущего виртуозного пулеметчика. Он и сам стал стрелочником, а позже - дежурным по станции.

Степан был призван на фронт с первых дней войны, где почти сразу стал самым результативным стрелком, сначала в батальоне, а потом - и в дивизии. Спустя всего 10 месяцев после призыва его наградной лист сообщает о 350 убитых немцах: вот так трудился на благо Родины Степан Пугаев и его верный пулемет. Уже будучи командиром отделения, в 1943 году в бою около села Новые Петровцы он первым переплыл Днепр и лично уничтожил две пулеметных точки противника, за что ему было присвоено звание Героя Советского Союза.

Сослуживцы вспоминали его как верного товарища и преданного своему делу офицера, к которому можно было всегда обратиться за советом. Цифра в 350 убитых вражеских солдат и офицеров подтверждена бумагами и является официальной, но по воспоминаниям сослуживцев, она должна была больше в два раза.

Пугаев пал смертью храбрых в декабре 1944 года, в очередной раз оказавшись одним из первых атакующих вражеские ряды. Его имя носит улица в городе Тирлян, в городе Белорецк установлен его бюст.

Фёдор Андреевич Крыло́вич — советский партизан, один из организаторов Осиповичского коммунистического подполья, руководитель партизанской диверсионной группы в годы Великой Отечественной в Белоруссии.

Родился в семье Андрея Андреевича, работавшего в Минске железнодорожником, кондуктором поездов. Поступил в Витебский электротехникум, но из-за тяжелого материального положения учëбу бросил. Чтобы помочь семье, работал сразу в двух местах: электриком на железнодорожной электростанции в Осиповичах и одновременно помощником уполномоченного в городском отделе физкультуры и спорта.

С 1937 по 1940 год служил в рядах РККА. Окончив школу связистов в Ульяновске, сержантом воевал на Халхин-Голе и у озера Хасан. Участник советско-финской войны (1939—1940). После демобилизации вернулся в Осиповичи.

Остался электромонтёром и после прихода немцев, занявших 30 июня 1941 года город Осиповичи — узловую станцию, ставшую во время оккупации важной базой Вермахта. Здесь располагались склады, формировалось или разгружалось множество вражеских военных эшелонов.

Уже в июле 1941 года Крылович наладил связь с партизанами, а в августе организовал в Осиповичах подпольную комсомольскую группу, которая влилась в состав Осиповичского коммунистического подполья.

Секретарь Могилёвского подпольного обкома ЛКСМБ, уполномоченный ЦК ЛКСМБ в зоне Осиповичи — Бобруйск Павел Воложин, из партизанского отряда «Храбрецы» НКВД БССР (руководитель — Александр Рабцевич), действовавшего тогда в Бобруйском и Осиповичском районах Белоруссии, весной 1943 года встретился с Фёдором Крыловичем и поручил ему расширить масштаб диверсий и акций саботажа на станции и в городе, взорвав эшелон с горючим в Могилёвском (Северном) вагонном парке станции Осиповичи.

Чтобы получить доступ к эшелону, прибывавшему на станцию в ночь на 30 июля 1943 года, подпольщик повредил электропроводку входного светофора, а когда его вызвали для ремонта светофора, установил две магнитные мины на цистернах в начале и конце железнодорожного состава врага. В результате взрыва и возникшего после него пожара были уничтожены сразу четыре военных эшелона с боеприпасами и техникой: сгорели 63 вагона со снарядами, авиабомбами, танками «Тигр» и «Пантера», 23 платформы с бензином, 8 цистерн с автомаслом, 15 вагонов продовольствия, 5 паровозов, кран для подачи угля, угольный склад, станционные сооружения. Погибло около 50 фашистских солдат. В течение 10 часов над городом бушевало пламя. Испугавшись взрывов, разбежалась и охрана расположенного вблизи лагеря военнопленных, а заключённые ушли в лес к партизанам.

Проведённая операция, известная как «Диверсия Крыловича», стала одной из крупнейших диверсий всей Второй мировой войны. В фундаментальном труде «История второй мировой войны 1939—1945» сказано:

«…в ночь на 30 июля комсомолец-подпольщик Федор Крылович из оперативной группы „Храбрецы“ совершил на Могилевском железнодорожном узле крупную диверсию».

После взрыва Фёдор Крылович ушёл из города в 1-ю Бобруйскую партизанскую бригаду, которой командовал В. И. Ливенцев. Возглавил в отряде диверсионную группу, совершил ряд успешных операций. Получил ряд ранений и контузий.

За успешное проведение этой операции Фёдор Крылович был награждён орденом Ленина после войны, в 1949 году.

После окончания войны с сентября 1945 года работал старшим электромонтёром на станции Осиповичи. Умер в 1959 году, не дождавшись признания его заслуг.

Три танкиста Яковлева: подвиг сквозь поколения

Иногда история любит повторяться, чаще всего проводя параллели самыми причудливыми образами. Но иногда события развиваются так, что не увидеть параллели просто невозможно. И эти случаи — как раз из таких.

Почти забытая война

Лето 39-го. Японский агрессор нападает на Монголию, пытаясь отобрать территории у страны и присоединить их к своей марионетке Маньчжоу-Го — плацдарму для нападений на СССР, Монголию и Китай.

На помощь приходит Красная Армия. Командиром становится Георгий Жуков. Оценив обстановку, он начинает готовиться к контрудару, укрепляет оборону. К началу июля японцы накапливают до 40 тысяч солдат, более сотни танков, двухсот самолётов, трёхсот орудий.

В ночь на 3 июля, во время инспекции оборонительных рубежей у высоты Баин-Цаган, проверяющие обнаружили переправу японцев. Завязывается бой. Против полутора тысяч красноармейцев и трёх с половиной тысяч монгольских конников идут две пехотные и две танковые дивизии японцев. Им удаётся захватить высоту.

Жуков, не дожидаясь прихода пехотного подкрепления, действуя на свой страх и риск вопреки уставу, бросает в бой прямо с марша находившуюся в резерве 11-ю танковую бригаду комбрига Михаила Павловича Яковлева.

Утром, в 10.45, бригада завязывает бой с превосходящими силами противника, который продолжается до утра 5 июля. Японцы отступают, оставляя горы трупов, бросая орудия и технику. Комбриг же не только командовал боем, но и сам принимал в нём участие. Жизнь танкиста оборвалась спустя всего неделю, 12 августа 1939-го, в бою.

29 августа ему посмертно присвоили звание Героя Советского Союза.

На горе Баин-Цаган был установлен памятник-танк с надписью: Танкистам РККА — яковлевцам, победителям над японцами в Баин-Цаганском сражении 3-5 июля 1939 года

На подступах к Ленинграду

Декабрь 41-го. Советские войска отчаянно стараются отогнать немцев от Ленинграда, где от бомбёжек, артобстрелов, холода и голода ежедневно погибают тысячи жителей.

На юго-восточных подступах к городу стоит деревенька Красный Бор. Красноармейцам удалось занять деревню, но немцы раз за разом контратакуют, сдерживают их танкисты под командованием младшего лейтенанта Михаила Ивановича Яковлева. В сентябре 41-го он, командир Т-26, стал командиром танкового взвода 86-го отдельного танкового батальона 55-й армии Ленинградского фронта.

В подписанном командующим войсками Ленинградского фронта генерал-лейтенантом Хозиным наградном материале сказано: «В течение 6 дней, с 20 по 26 декабря 1941 года, в боях за Красный Бор командир танка Т-26 Яковлев не выходил из машины, беспощадно уничтожая живую силу и технику врага. После взятия нашими частями противотанкового рва, немцы пытались возвратить утерянные ими выгодные рубежи. Они трижды контратаковали наши танки. Яковлев, подпуская фашистов на 100 метров, в упор расстреливал их и снова переходил в атаку. Только за одну ночь с 22 на 23 декабря им уничтожено свыше 200 солдат и офицеров противника, 2 долговременные огневые точки, 3 противотанковых орудия, 4 пулеметных гнезда, 3 миномета с прислугой и склад боеприпасов в деревне Красный Бор. Танк Яковлева имел 9 пробоин, но отважный командир сумел вывести его с поля боя».

6 февраля 1942 года Михаилу было присвоено звание Героя Советского Союза.

За два года участия в боях был пять раз ранен и дважды контужен. В марте 43-го, уже будучи старшим лейтенантом, стал командиром взвода КВ-2 31-го отдельного гвардейского танкового полка прорыва.

Свой последний бой принял 22 июля 43-го года на «Невском пятачке». Возле населённого пункта Арбузово. Его танк уничтожил пулемётную точку и 5 ДЗОТов, но… Его КВ-2 был подбит прямым попаданием. Михаил Иванович погиб. Он родился 8 августа 1910 года и до своего 33-летия не дожил меньше 3 недель.

Принуждение к миру

9 августа 2008 года Юрий Яковлев, внук советского танкиста, ветерана Великой Отечественной войны Ивана Никитича Яковлева, совершил подвиг, который теперь вписан в учебники танкового боя.

Танковая рота капитана Яковлева направилась в Южную Осетию по тревоге, прямо с тактических учений. В 12 километрах от Цхинвала танкисты подавили грузинские огневые точки — войска бывшей союзной республики обстреливали российские колоны, которые двигались по единственной дороге.

Немного позже, уже на окраине города, им пришлось вступить в бой с превосходящими силами противника — грузины, используя броню и самоходки, вновь попытались уничтожить нашу колонну. 4 Т-72 под командованием капитана смогли обеспечить выход из под обстрела двух мотострелковых рот.

Пленные грузины рассказывали, что прорыв Яковлева просто привёл их в ужас. Наши танкисты стреляли и таранили, уничтожая грузинскую технику, переворачивая её, давя гусеницами…

В итоге танкисты наконец прорвались к миротворцам, израсходовав практически весь боекомплект. Заняв оборону, продолжили уничтожать наступающих грузин — живую силу, танки.

Комбат миротворцев подполковник Константин Тимерман вспоминал: «Когда в ста метрах появилась пара грузинских танков, я знал, что у наших танкистов кончились снаряды и попросил Яковлева, чтобы он припугнул супостата хотя бы «броней». Юра прыгает в танк - и туда. Рев двигателя, пыль, дым выхлопа, разрывы, лязг гусениц - он под огнем их «на арапа» брал минут пятнадцать. Не выдержали такой «психической» атаки грузины, отошли. А Юра вернулся на ободранной машине, потом четыре попадания в лобовую часть его танка мы насчитали. И говорить с ним пришлось громче обычного - капитану подсадило слух разрывами».

Даже танк без боекомплекта оказался грозным оружием, позволившим выиграть время и помочь миротворцам выйти из окружения. Кстати, таким же образом действовал и подчинённый Юрия — сержант Сергей Мыльников. Оба стали Героями России. Из 12 танкистов — экипажа четырёх танков — никто не погиб.

«Мы просто делали свою боевую работу. Сначала расчетливо - со всем возможным в той обстановке хладнокровием, а потом, когда боезапас израсходовали, - с хорошей дозой злости», - вспоминает Юрий Павлович о тех боях.

Из артистов в сапёры

На момент начала войны Залман Храпинович был актёром Московской государственной театральной студии. Он и несколько его коллег ушли в РККА добровольцами, но на фронт артист попал не сразу. Так как у Храпиновича имелось техническое образование, он был направлен в Московское военно-инженерное училище, где проходил обучение сапёрному делу. Затем младший лейтенант Храпинович стал командиром сапёрного взвода 81-го гвардейского стрелкового полка 25-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора Шафаренко.

Первый бой Храпинович принял на правом берегу Дона, у села Сторожевое 1-е. Утром 4 августа соединение получило приказ выдвинуться в район села Давыдовка, чтобы затем форсировать Дон и, уничтожив противника у Сторожевого, создать плацдарм на вражеском берегу. Первым к выполнению поставленной задачи приступил полк, в котором служил Храпинович. В ночь с 5 на 6 августа батальоны переправились через реку, пока советская авиация наносила удары по вражеским позициям.

Из-за пулемётного огня противника и нехватки плавсредств переправа шла медленно. Артиллерии пришлось срочно подавлять огневые точки, что сослужило добрую службу гвардейской пехоте. Утром 6 августа батальоны вклинились во вражескую оборону и завязали бой на южной окраине Сторожевого. К исходу дня опешивший неприятель пришёл в себя и начал яростные контратаки, пытаясь сбросить гвардейцев в реку. В ночь на 7 августа подоспело подкрепление, с помощью которого удалось овладеть селом.

В ходе этой локальной наступательной операции гвардейцы разбили три полка венгров и захватили трофеи: 31 орудие, пять миномётов и шесть пулемётов. За время боя дивизия потеряла 70 человек убитыми и 394 ранеными. Противник до 12 августа не оставлял активных попыток сбросить советские части в Дон, но 25-я дивизия сумела удержать за собой плацдарм, впоследствии названный Сторожёвским.

В течение нескольких месяцев противник старался ликвидировать плацдарм. Ему удалось отбить Сторожевое, но за Дон гвардейцев он вытеснить так и не смог. Чтобы развить успех, командование решило провести Острогожско-Россошанскую операцию. В ходе подготовки к наступлению у Храпиновича и его подчинённых дел было невпроворот. Сапёры готовили проходы для танков и пехоты в своих минных полях на всём участке обороны дивизии «с тем. В полдень 12 января началась артподготовка. Затем вперёд пошёл взвод танков КВ, за ним двинулась пехота. К вечеру гвардейцы прорвали оборонительную полосу противника, покинув тесные границы плацдарма. В течение двух следующих дней 25-я дивизия, преодолевая сильное сопротивление, наступала на деревню Довгалевка. Её взял 81-й полк с помощью 116-й танковой бригады.

Бои были жестокими. Двое суток Храпинович и его боевые товарищи отражали яростные атаки. При одном из таких обстрелов для старшего лейтенанта Храпиновича бой за Дергачи стал последним, он получил тяжёлую травму в ногу. Его вынесла из боя санинструкор Вера Павловна Кретинина, после чего раненого отправили в медсанчасть в Курске, где и прооперировали. Затем началось путешествие по госпиталям, которое закончилось в Москве.

Там Храпиновичу посчастливилось попасть в руки замечательного хирурга Ксении Винцентини, жены конструктора Сергея Павловича Королёва. Проведя шесть операций, она смогла спасти ногу будущему знаменитому артисту. Правда, нога стала на восемь сантиметров короче, что привело к сильной хромоте. Ещё находясь в госпиталях, старший лейтенант Храпинович был уволен из армии и снят с воинского учёта. После выписки он получил инвалидность III группы и поступил в Московский театр молодёжи при Дирекции фронтовых театров, где работал до 25 июня 1945 года. Признание боевых заслуг пришло к актёру лишь в 1947 году, когда он был награждён орденом Красной Звезды.

Постскриптум. Наверное, лишь специалистам известен воин - старший лейтенант Залман Афроимович Храпинович. Большинство его знают по другим именем. Зиновий Ефимович Гердт.

- только по этому имени поняла. Одно лишь знала из его биографии - награду он получил только после войны.

Киев не сдавать!
«Отход в данной обстановке неминуемо повлечет катастрофу»

Горячим сложился август 1941 года на всем протяжении советско-германского фронта. На северо-западном направлении войска Красной армии стремились не допустить вермахт к Ленинграду. На западном направлении наступление врага на два месяца было задержано в ходе Смоленского сражения. На юго-западном направлении на повестку дня встал вопрос, удастся ли отстоять мать городов русских – Киев.

Еще в разгар Смоленского сражения тяжелые бои развернулись в полосе Центрального фронта, куда были повернуты 25 дивизий группы немецких армий «Центр», в том числе шесть танковых и моторизованных. Они наносили удар на юг с целью выхода в тыл Юго-Западному фронту, остановившему наступление группы армий «Юг» на рубеже Днепра. 8 августа при поддержке крупных сил авиации перешла в наступление 2-я танковая группа генерала Гудериана.

Войска Центрального фронта не сдержали мощного танкового удара и под угрозой охвата превосходящими силами противника начали отходить в южном и юго-восточном направлениях. Ставка Верховного главнокомандования разгадала намерения немцев и, чтобы не допустить окружения фронта и выхода врага в тыл войск, которые обороняли Киев, развернула между Центральным и Резервным фронтами Брянский фронт во главе с генерал-полковником А.И. Еременко. К сожалению, эта мера не дала результатов. Соединения Гудериана к 21 августа продвинулись на глубину до 140 км.

Ставка, обнаружив поворот 2-й танковой группы на юг, 19 августа приказала командующему Юго-Западным фронтом генерал-полковнику М.П. Кирпоносу отвести войска за Днепр, организовать оборону по его левому берегу, а на правом берегу удерживать только Киев.

Киевляне готовы были любой ценой отстоять свой город. Тысячи людей вступали в народное ополчение. В Красную армию добровольно вступило 200 тыс. человек. Десятки тысяч людей трудились на строительстве оборонительных сооружений.

Ставка также не намерена была сдавать город. Еще во время встречи Сталина с прибывшим в конце июля в Москву Гарри Гопкинсом – посланником президента США Ф. Рузвельта, советский лидер заявил, что линия фронта к концу года будет проходить западнее Киева и город не будет сдан врагу.

Сдача города создавала критическую ситуацию на южном фланге советско-германского фронта, давала шанс вермахту уже в 1941 г. прорваться к кубанскому хлебу и бакинской нефти, осложняло международное положение СССР, больно ударяло по чувствам советских людей, видевших в Киеве свой город, который не должен быть отдан на растерзание врагу. Киев нужно было удержать. И в этом смысле понятен резкий отказ Сталина прислушаться к здравым доводам начальника Генштаба генерала армии Г.К. Жукова, предложившего еще в конце июля отвести советские части на левый берег Днепра и тем самым эвакуировать город. Жуков исходил из категорий стратегической необходимости, Сталин – из более широкого спектра политических и моральных причин.

Спор с вождем завершился для генерала армии снятием с должности начальника Генштаба и назначением на должность командующего Резервным фронтом.

Следует назвать еще одну причину нежелания советского главковерха отводить войска на левый берег Днепра. Он сознавал, что большинство командиров Красной армии в то время просто не могли осуществлять крупные операции по отводу войск на тыловые рубежи. Только в полосе Юго-Западного фронта, который нес ответственность за оборону Киева, в конце июля – начале августа были окружены и уничтожены в уманском котле 6-я и 12-я армии генералов И.Н. Музыченко и П.Г. Понеделина. Гарантии того, что части Киевского укрепленного района не постигнет та же учесть в случае их отступления за Днепр от столицы Украины, отнюдь не было. Кроме того, отдать врагу Киев означало избавить фланг группы армий «Центр» от угрозы. В этом случае наступление на Москву Гитлер мог начать уже в конце августа.

Судьба Киева решалась не на позициях Киевского укрепрайона, а южнее и севернее столицы Украины. Для противодействия прорыву противника с севера в тыл Юго-Западного фронта на рубеже реки Десны развертывалась новая 40-я армия. Однако отвод войск за Днепр не везде проходил организованно. Вслед за 27-м отдельным стрелковым корпусом к переправе севернее Киева прорвался противник, захватив плацдарм на левом берегу. А на Южном фронте трудности возникли в связи с преждевременным взрывом 18 августа плотины Днепровской ГЭС. Подъем воды в реке южнее Запорожья, где даже до взрыва ее ширина превышала 1,5 км, усложнил переправу 9-й и 18-й армий. К чести командования этих войск переправа была организована четко: к исходу 22 августа основные силы были уже на левом берегу. К концу августа войска Юго-Западного и Южного фронтов отошли за Днепр.

Нацеленные на окружение Юго-Западного фронта войска группы немецких армий «Юг» более чем вдвое превосходили его по числу самолетов и в 4,2 раза по количеству танков. Основная опасность исходила от танковой группы Гудериана, которая успела захватить два плацдарма на Десне у Коропа и Новгород-Северского, угрожая выйти в глубокий тыл войск Юго-Западного фронта. В первых числах сентября здесь развернулись ожесточенные бои. В междуречье Сейма и Десны, севернее Конотопа и Бахмача дивизии 40-й армии (командующий генерал-лейтенант К.П. Подлас) сдерживали натиск танков Гудериана.

Об этих боях начальник Генштаба сухопутных войск вермахта генерал-полковник Ф. Гальдер с беспокойством писал: «2-я танковая группа в ходе наступления через Десну своим левым флангом настолько вцепилась в противника, что ее наступление на юг приостановилось».

Чтобы воспрепятствовать дальнейшему отходу войск Юго-Западного фронта на восток, командующий группой армий «Юг» генерал-фельдмаршал Г. фон Рунштедт потребовал от подчиненных ему соединений с утра 29 августа приступить к форсированию Днепра на возможно большем количестве участков. 31 августа немцы захватили плацдарм под Кременчугом. Главнокомандующий войсками Юго-Западного направления маршал С.М. Буденный сразу понял, какую опасность для его войск представляет этот плацдарм. Он потребовал незамедлительно сбросить немцев с левого берега Днепра. Однако противник быстро расширял плацдарм.

В начале сентября командование Юго-Западного фронта и Генеральный штаб в полную силу забили тревогу. Теперь уже новый начальник Генерального штаба маршал Б.М. Шапошников и его заместитель генерал-лейтенант А.М. Василевский предложили Сталину оставить Киев, отвести войска за Днепр и тем самым спасти силы фронта.

Но Сталин оставался при своем мнении: Киев не сдавать! Тот же отказ получили 10 сентября командование фронтом и Юго-Западным направлением. Сталин всё ещё надеялся, что командующему Брянским фронтом генералу Еременко все-таки удастся прорваться в тыл Гудериану, поэтому он запрещал снимать войска из-под Киева для локализации прорыва. Окружение советской группировки было предрешено.

Советские войска слишком затянули с отходом за Днепр. В сложившейся ситуации следовало искать все возможные варианты для продолжения обороны. Маршал Б.М. Шапошников, телеграфируя командующему Юго-Западным фронтом (в копии главкому Буденному) был прав: «Надо вам всем понять, что в прочном удержании флангов и закрытии прорыва ваше спасение. Отход в данной обстановке неминуемо повлечет катастрофу». Увы, избежать последней в сентябре не удалось…

8 сентября началась блокада Ленинграда во время Великой Отечественной войны

8 сентября 1941 года началась 900-дневная блокада Ленинграда. По плану Гитлера, город должен был быть стерт с лица земли, а войска, оборонявшие его – уничтожены. Потерпев неудачу в попытках прорвать оборону советских войск внутри блокадного кольца, немцы решили взять город измором.
С 13 сентября начался артобстрел города, который продолжался всю войну. В блокированном городе оказалось более 2,5 миллионов жителей, в том числе 400 тысяч детей. Запасов продовольствия и топлива было очень мало. Начавшийся голод, усугублённый бомбежками, проблемами с отоплением и параличом транспорта, привёл к сотням тысяч смертей среди жителей. Но ленинградцы продолжали трудиться – работали административные и детские учреждения, типографии, поликлиники, театры, продолжали работу ученые. Подростки работали на заводах, заменив отцов, ушедших на фронт.

Единственным путем сообщения с блокадным Ленинградом оставалось Ладожское озеро. 22 ноября началось движение автомашин по ледовой дороге, которая получила название «Дорога жизни». Немцы бомбили и обстреливали дорогу, но им не удалось остановить движение. Зимой эвакуировали население и доставляли продукты питания. Всего эвакуировали около миллиона человек.

18 января 1943 года блокада была прорвана, и враг был отброшен от города. А окончательно блокада была снята 27 января 1944 года. Блокада Ленинграда стала самой кровопролитной блокадой в истории человечества.
По разным данным за эти годы в городе погибло от 400 тысяч до 1,5 миллиона человек.
Приказом Верховного Главнокомандующего от 1 мая 1945 года Ленинград получил звание Города-героя за героизм и мужество, проявленные жителями во время блокады. 8 мая 1965 года Указом Президиума Верховного Совета СССР Город-герой Ленинград был награждён орденом Ленина и медалью «Золотая Звезда».

Санинструктор Надя в ночь с 9 на 10 сентября высадилась вместе с десантом 393-го батальона морской пехоты в порту Новороссийска. Опытный боец, она хорошо знала, как нужно действовать при высадке на берег.

Находясь на фронте с 1941 года, Надежда участвовала в обороне Севастополя, за ее плечами была десантная операция в составе отряда Куникова на «Малую Землю» и сотни спасенных жизней. К моменту Новороссийской операции она уже была награждена медалями «За отвагу» и «За оборону Севастополя».

Надежда десантировалась в составе отряда Ботылева и принимала участие в штурме дома комендатуры и клуба им. Сталина.
Выполняя свои прямые обязанности под пулеметным и автоматным огнем противника, она оказывала первую помощь раненым и помогала им перебраться в занятое десантниками здание клуба. В здании клуба во время штурма расположился штаб 393-й отдельной бригады морской пехоты (ОБМП). Здесь пехотинцы держали круговую оборону до 16 сентября. Все это время медсестра Надя была рядом со своими подопечными. Она оказывала им не только медицинскую помощь, но и поддерживала их, добывала воду и еду.

Во время танковых атак она наблюдала за ходом боевых действий, чтобы своевременно переводить раненых в более безопасное место. В трудные минуты, когда враг предпринимал яростные контратаки, Надежда не только сама брала в руки автомат и уничтожала гитлеровцев, но и привлекала к отражению атак легкораненых бойцов.

Оказывая медицинскую помощь солдатам во время боев в окружении, а позже эвакуируя раненых в госпиталь, девушка спасла десятки человеческих жизней.

За участие в десанте и освобождение Новороссийска Надежда Лихацкая 16 сентября сразу после того, как наступающие войска очистили город от оккупантов, была удостоена своей третьей награды — ордена «Отечественной войны 2-ой степени».

Надежда Лихацкая была образцовой малоземельской медсестрой. Сам факт того, что её приняли в десантный отряд Куникова, говорил сам за себя. Цезарь Львович наотрез отказывался брать в отряд бойцов без военного опыта, причём опыта ведения боевых действий именно в условиях Причерноморья. Насколько строго майор проводил набор в отряд, описал даже Георгий Соколов в своей книге «Малая Земля» (эта книга была издана ещё до нашумевшей брежневской книги, потому малоизвестна). Георгий лично был свидетелем, как Куников в категоричной форме отказал участнице боёв за Туапсе Нине Бондаревой, так как в отряде уже были медсёстры прошедшие бои в Одессе, Севастополе и Новороссийске. Среди этих медсестёр была и Надя.

В самом деле, Надежда на войне была далеко не новичком. При этом она считалась едва ли не ветераном, так как ей одной из немногих перевалило «аж» за 25 лет. Однако, несмотря на её опыт, она также как и все бойцы отряда прошла жёсткую «куниковскую» школу обучения. А значит, ни советское стрелковое оружие, ни вооружение противника не были для неё чем-то незнакомым. Медсёстры куниковского отряда, управлялись и с винтовкой, и с автоматом, независимо от страны их производства.

О ней незаслуженно мало написано, а ведь её фамилию упоминали и вице-адмирал Георгий Холостяков в своих воспоминаниях, и Старшинов, и Соколов.

Надя дожила и до окончательно освобождения Новороссийска, и до Победы над Германией, но на гражданке осталась верна своей профессии. И в мирной жизни ей наконец-то не пришлось вместе с санитарной сумкой носить с собой ещё и оружие.

И почему никто тему не читает?..

Потому как особого спора тут не получится. Ведь всё написанное тут - истинная правда. За правильность использования тех или иных танков особо не зацепишься. Да и стиль тут сугубо публицистический (потому как копировано в основном из архивных источников).

Но в любом случае я буду продолжать выкладывать здесь материалы, посвящённые Великой Отечественной. Правда, исключительно малоизвестные факты, например, про того же, скажем, Александра Матросова написано множество чуть ли не научных исследований. И материалы, которые мне самому интересны.

Один подлинный факт, малоизвестный или известный тем, кого, увы, уже с нами нет, я использовала в своём рассказе.
(ж-л "Полдень" № 6, 2017 г. "Сальто назад") с той же самой целью - детям и внукам, чтобы помнили.

8 марта 1905 г. в селе Михайловское Оренбургской губернии родился человек, который запросто может претендовать на статус русского супермена. И о котором только по досадному недосмотру пока ещё не снят фильм, а лучше — сериал.

Звали его Александр Родимцев.

Разумеется, в селе Михайловское, что потом будет переименовано в Шарлык, таких мудрёных слов не знали. Детство нашего героя прошло в родительском доме на улице Оторвановка (ныне — Луначарского).

В СССР установка бронзового бюста на малой родине полагалась дважды Героям Советского Союза. Первую Золотую Звезду Родимцев получил в 1937 году, вторую — спустя восемь лет.

Но никакие законы никогда не регулировали реальное народное почитание Героев Советского Союза. И если подойти к фигуре генерала Родимцева с этой стороны, то получится, что даже бюст на малой родине — это крупинка, песчинка. Не более чем статистическая погрешность. Потому что о Родимцеве ещё при его жизни писали стихи и песни, слагали легенды, а кое-кто был уверен, что встретил в его лице настоящего сверхчеловека.

Чаще прочих вспоминают стихотворение советского классика Александра Межирова «Коммунисты, вперёд!», где есть такие строки:
И без кожуха
Из сталинградских квартир
Бил «максим»,
И Родимцев ощупывал лед
И тогда еле слышно сказал командир:
— Коммунисты, вперед!.. Коммунисты, вперед!

Можно сколько угодно ехидничать над «социальным заказом», над тем, что поэт, дескать, выслуживался перед всесильной КПСС. Но этот сюжет, посвящённый Родимцеву, правдив и верен от первого до последнего слова.

Здесь упомянута главная битва всей жизни Родимцева и ключевое сражение всей Великой Отечественной. Сталинград. Для того чтобы описать этот эпизод подробно, биографам Родимцева потребовались сотни и даже тысячи страниц, и всё равно места иной раз не хватало.

Поэтому просто упомянем, что знаменитый сержант Павлов, 58 дней защищавший дом, который впоследствии так и назвали «Дом Павлова», служил в дивизии Родимцева.

То, что именно Родимцев переломил ход Сталинградской битвы, а значит, в известной мере, и ход всей войны, подтверждает и маршал Жуков: «Противник, не считаясь ни с чем, шаг за шагом прорывался через развалины все ближе к Волге. Перелом в эти тяжелые и, временами казалось, последние часы был создан 13-й гвардейской дивизией Родимцева. Переправившись в Сталинград, она сразу же контратаковала противника. 16 сентября дивизия отбила Мамаев курган».

А вот с каким призывом Родимцев обратился к своим бойцам в канун 7 ноября 1942 года: «Приближается 25-я годовщина Великой Октябрьской социалистической революции. Не омрачим этого великого праздника, не отступим ни на шаг. Умрём, но отстоим Сталинград. С железным упорством и большевистской настойчивостью будем бить врагов беспощадно до полного уничтожения!»

Сам Родимцев вступил в ВКП (б) ещё в 1929 г. Резоны у него были более чем солидные. Согласно воспоминаниям его сына, Александр Родимцев в детстве перенёс тяжёлую травму.

Его отца Илью Родимцева, бедного крестьянина села Михайловское, во время Гражданской войны до смерти забили шомполами казаки атамана Дутова. На глазах у всей семьи. Только за то, что тот участвовал в революционных сходках.

О Родимцеве напишет стихи Римма Казакова. И Евгений Долматовский — один из главных советских поэтов-песенников. Вряд ли это можно объяснить каким-то партийным заданием, особенно в случае с Риммой Казаковой. Скорее преклонением перед человеком, дела которого вызывают безмерное удивление и уважение.

Но о Родимцеве писали не только в СССР. Много лет спустя сам генерал признавался: «Я и подумать не мог, что обо мне когда-либо напишут стихи... Читая их, я вспоминал дорогу на Мадрид, и мне казалось, что поэт был рядом с нами в машине».

Да, Родимцев успел повоевать и в Испании, в составе интербригад. А стихи написал испанский поэт Рафаэль Альберти:
Но вся Испания раскрыла вам объятья,
И в каждой хижине для вас огонь горит,
Испанские моря вам громко плещут, братья,
И вашим именем прославлен наш Мадрид.

Именно пулемётчик-инструктор Александр Родимцев, который из устрашающего, устаревшего хлама умудрился создать вполне боеспособные пулемёты, а из горячих, но не всегда дисциплинированных испанцев — вполне боеспособные части, был в числе тех, кто совершил «Мадридское чудо».

Столица Испании, которая должна была пасть, почему-то выстояла. Почему? Ответ даёт Михаил Шолохов — в его романе «Они сражались за Родину» есть и такой момент: «Родимцев, будучи командиром взвода, выбивал из пулемёта на мишени свое имя и фамилию. Не хотел бы я побывать под огнем пулемёта, за которым прилёг Родимцев. А посмотреть — муху не обидит, милый, скромный парень, каких много на родной Руси».

Кстати, испанский мотив прозвучал и в дни главной битвы Родимцева. Вот что писала газета The Irish Times: «С военной точки зрения оборона русской армии у Сталинграда относится к области чудес. Согласно всем военным канонам, город уже давно должен быть захвачен немцами, но так же, как это случилось с Мадридом во времена гражданской войны в Испании и с Ленинградом двенадцать месяцев тому назад, военные эксперты поставлены в тупик...»

Неудивительно, потому что в тупик поставил их один и тот же человек. Который, к слову, никогда не тянул одеяло на себя и всегда, даже в свой звёздный час, вспоминал товарищей: «С каждым днем сжималось кольцо вокруг врага. К нам приближались с запада, из волжских степей войска Донского фронта. Для нас, оборонявшихся на последних клочках земли над Волгой, эта весть была праздником. И надо же было такому случиться, что на наш участок выходила армия П. И. Батова, с которым я подружился еще в Испании! Победа! Мы так много пережили в Сталинграде, что мне казалось — наступил самый счастливый день в моей жизни».

После окончания войны продолжал командовать корпусом. Как отмечается, «в эту пору дало о себе знать военное лихолетье: хоть ни пуля, ни осколок не задели Родимцева, в Сталинграде он застудил ноги»

Обморозился Родимцев на своем сталинградском КП — в железобетонной трубе под насыпью. И после войны боль в ногах оказалась так сильна, что одно время он ходил на костылях.

В мае 1946 года направлен на учёбу на Высшие академические курсы при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова, после окончания которых в марте 1947 года назначен на должность командира 11-го гвардейского стрелкового корпуса, в феврале 1951 года — на должность помощника командующего войсками Восточно-Сибирского военного округа, а с июня 1953 года служил на должностях главного военного советника при Албанской народной армии и военного атташе при посольстве СССР в Албании.

С июля 1956 года Родимцев состоял в распоряжении Главного управления кадров Министерства обороны СССР и в ноябре того же года был назначен на должность 1-го заместителя командующего войсками Северного военного округа, в мае 1960 года — на должность командующего и члена Военного совета 1-й гвардейской армии (Киевский военный округ), а в марте 1966 года — на должность военного консультанта Группы генеральных инспекторов Министерства обороны СССР.

Генерал-полковник Александр Ильич Родимцев умер в Москве 13 апреля 1977 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище.

Каким виделось начало войны из немецких окопов?

Наши писатели и историки достаточно ярко рисуют, как встретили первые дни войны советские солдаты. А каким увидели нашего бойца немцы? Английский историк Роберт Кершоу опубликовал книгу под весьма характерным заголовком: «1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо железных», – есть русский перевод. Вся книга построена на письмах, воспоминаниях, дневниках немецких генералов, офицеров и солдат (нужно с сожалением отметить, что в Красной армии любые записки, дневники во фронтовых условиях вести было запрещено. Сколько потрясающих событий навсегда ушло из памяти!)

Начало войны

Приказ фюрера о начале войны против СССР, зачитанный в армии вечером 21 июня, вызвал удивление и недоумение рядового состава. «Можно сказать, мы были огорошены услышанным, – признавался Фромм, офицер-корректировщик. – Мы все были изумлены и никак не готовы к подобному». Но опытные солдаты, захватившие уже почти всю Европу, принялись обсуждать, когда закончится кампания против СССР: «Сколько потребовалось, чтобы разделаться с поляками? А с Францией? Ты что, забыл? Всё кончится через 3 недели». Только сразу всё пошло не так.

Захват Брестской крепости был поручен 45-й пехотной дивизии вермахта, насчитывавшей 17 тысяч человек личного состава. Гарнизон крепости – около 8 тысяч. В первые часы боя посыпались доклады об успешном продвижении немецких войск и сообщения о захвате мостов и сооружений крепости. Но уже к 10:50 тон боевых документов изменился: «Бой за овладение крепостью ожесточенный – многочисленные потери». Уже погибло 2 командира батальона, 1 командир роты, командир одного из полков получил серьезное ранение. «Там, где русских удалось выбить или выкурить, вскоре появлялись новые силы. Они вылезали из подвалов, домов, из канализационных труб и других временных укрытий, вели прицельный огонь, и наши потери непрерывно росли». За первые сутки боев в России дивизия потеряла почти столько же солдат и офицеров, сколько за все шесть недель французской кампании.

Сводка Верховного командования вермахта (ОКВ) за 22 июня сообщала: «Создается впечатление, что противник после первоначального замешательства начинает оказывать все более упорное сопротивление».

«Котлы». Немцы стремились уничтожить советские дивизии в «котлах» – так происходило в Польше и Франции, где окружённые поднимали руки. Но здесь… Генерал Блюментритт, начальник штаба 4-й армии: «Поведение русских даже в первом бою разительно отличалось от поведения поляков и союзников, потерпевших поражение на Западном фронте. Даже оказавшись в кольце окружения, русские стойко оборонялись. Логически вытекает массовая сдача в плен оказавшихся в окружении деморализованных солдат. В России же эти «азбучные» истины оказались поставлены с ног на голову отчаянным, доходившим порой до фанатизма сопротивлением русских в, казалось, безнадежнейших ситуациях».

Уровень потерь рос катастрофически: «В 7-й танковой дивизии в строю осталось всего 118 танков. 166 машин было подбито. 2-я рота 1-го батальона полка «Великая Германия» за 5 дней боев потеряла 40 человек при штатной численности роты в 176 солдат и офицеров».

Один из солдат группы армий «Центр» 20 августа отметил: «Потери жуткие, не сравнить с теми, что были во Франции». Его рота, начиная с 23 июля, участвовала в боях за «танковую автостраду № 1». «Сегодня дорога наша, завтра ее забирают русские, потом снова мы, и так далее». Победа уже не казалась близкой, отчаянное сопротивление подрывало боевой дух: «Никого еще не видел злее этих русских. Настоящие цепные псы! Никогда не знаешь, что от них ожидать. И откуда у них только берутся танки и все остальное?!»

К 15 сентября 1941 года в группе армий «Центр» осталось 1346 танков из 2609. Потери личного состава поражали командование: к октябрю 1941 г. была выбита почти треть офицеров.

О русских солдатах. Сказки о «диких варварах», которых немцы погонят, пришлось забыть. Представление о том, что «славянские недочеловеки» восторженно примут новых господ, сменилось сначала недоумением: «Качественный уровень советских летчиков куда выше ожидаемого... Советские пилоты – фаталисты, они сражаются до конца без какой-либо надежды на победу и даже на выживание». Да, множество советских самолётов сгорели, даже не успев взлететь, но сами немцы в первых воздушных боях потеряли более 300 самолётов.

Офицер передовой части рассказывал: «Мы почти не брали пленных, потому что русские всегда дрались до последнего солдата. Они не сдавались. Их закалку с нашей не сравнить...»

В немецких войсках быстро разлетелась поговорка: «Лучше три французских кампании, чем одна русская».

Генерал-полковник Клейст записал: «Русские с самого начала проявили себя как первоклассные воины, и наши успехи объяснялись просто лучшей боевой подготовкой. Обретя боевой опыт, они стали первоклассными солдатами. Они сражались с исключительным упорством, имели поразительную выносливость и могли вести военные действия без многого, что считается необходимым в армиях других государств».

Генрих Метельман: «Русские – это великий народ. Когда мы пришли на вашу землю, то были уверены, что встретимся с унтерменшами-азиатами. Но вскоре мы поняли, что это ложь. Русские и украинцы – великие европейские народы: мужественные, благородные и великодушные. Русские были должны войти в состав Рейха на равных с германскими народами основаниях. А русских я считаю единственным европейским народом, способным к национальному возрождению и спасению всей Европы».

Как один находчивый командир остановил немецкую танковую колонну без единого выстрела

В августе 1941 года одну стрелковую роту бросили затыкать дыру в нашей обороне в районе Кривого Рога. Задача была поставлена не дать пройти немецким танкам, держаться до последней капли крови. Роту пригнали на место, отгрузили целую полуторку противотанковых гранат РПГ-40, сказали, что танков завтра, наверное, будет много и уехали. По всем тактическим раскладам жить бойцам оставалось меньше суток.

Командир осмотрел местность и приказал: «Стыдно, люди к нам в гости из Германии едут, а у нас дорога такая разбитая». «Свихнулся, наверно, от страха» – подумали бойцы. Командир продолжил: «Всем вытряхнуть всё из вещмешков и за мной.» Рота пошла к ближайшему от дороги холму шлака, вывезенного с расположенного неподалёку криворожского металлургического комбината, оборудование которого уже было эвакуировано в Нижний Тагил. Командир заставил набирать в мешки шлак и нести к дороге.

На саму дорогу шлак сыпался неравномерно, побольше там, где дорога в горочку идет. «Чтоб им не скользко было», – приговаривал командир. Таскали шлак очень долго, все мешки были изорваны в лохмотья, но покрыть шлаком удалось почти два километра дороги. Народ злой и усталый, теперь ведь еще и окапываться полночи.

Утром со шлакогор наблюдатели подали сигнал: «Вижу танки».
Сжимая свои почти бесполезные гранаты, солдаты знали, что жизнь закончилась. Наконец танки начали заходить на «благоустроенную» дорогу. Третий танк колонны потерял гусеницу первым, а через минуту эта эпидемия охватила остальные машины, числом восемь. Стоячий танк, если его не злить, штука безопасная. Не сразу поняв, в чём состоит вас ист дас, немцы угробили и танк-эвакуатор. Пехота у немцев не дурная, вперед без танков не пойдет – затор. Нашим на них нарываться тоже нет резона.

Командир, формально выполнивший боевое задание остановить танки, посылает гонца найти хоть какое начальство и передать: «Задача выполнена. Потерь нет». Гонец принес хорошую новость: «Ночью можете уходить, сзади есть оборона. Будет возможность, накроем потом артиллерией»...

Секрет командира заключался в его образовании. На гражданке он был техником по холодной обработке металлов. Никельшлаки же, – отходы производства высоколегированной стали – страшный абразив, лишь немного уступающий корунду и оксиду алюминия. Никакие пальцы гусениц не выдержат издевательства такой дрянью, и гусеница приходит в негодность целиком, забирая с собой большую часть всего привода.

Знание - страшная сила.

Атака пограничных псов

Такого боя, такой атаки история больше не знает. Они неслись навстречу врагу. Все вместе. Пятьсот пограничников отдельной Коломыйской пограничной комендатуры НКВД и их сто пятьдесят пограничных собак. А немцев был полк. Почти четыре тысячи...

Это произошло под селом Легедзино в Черкасской области Украины. Тридцатого июля 1941 года

Участник этого боя Александр Ильич Фуки, сам пограничник этой Комендатуры , в своей книге «Быль, ставшая легендой: Отдельная Коломыйская пограничная комендатура в боях с фашистскими захватчиками» 1984 года рассказал об этом бое. Но о нем помнят и жители села Легедзино.

Пограничники Комендатуры вместе со всеми отходили с боями. Немцы рвались вперед. Задача Комендатуры была охрана штаба 8-го стрелкового корпуса. И в тот день пограничники под командованием лейтенанта Остропольского обнаружили приближение вражеских мотоциклистов. Метким огнем они рассеяли эту группу, но это был только авангард фашистского полка. Задачей которого был захват штаба корпуса.
Завязался бой. Неравный, кровавый.

Последние гранаты, последние патроны. Вот они, уже рядом, сейчас сомнут.

И тогда комбат Филиппов приказал командиру проводников Дмитрию Егоровичу Ермакову спустить собак.

Ф-А-А-А-ССС!!

И они пошли вперед. Обстановка изменилась в несколько секунд. Еще недавно предвкушающие близкую победу немцы оказались перед лицом и зубами нового противника.

Приученные задерживать нарушителей, теперь они применили своё умение против другого врага

И немцы побежали. В панике запрыгивая на танки, покусанные, поколотые. Они отступили. Они вернулись потом, с минометами. Немногие из пограничников майора Филиппова и старшего лейтенанта Ермакова остались в живых. Как и их четвероногие питомцы. В некоторых источника говорится, что погибли они все...

Мне рассказал старик седой
Что видел в детстве страшный бой,
И та история давно легендой стала,
Как с батальоном погранцов
Сто пятьдесят служебных псов
Порвали в клочья полк
Немецкой волчьей стаи.
Игорь Краса©

9 мая 2003 года на добровольные пожертвования ветеранов Великой Отечественной, Пограничных войск и кинологов Украины возле автодороги Золотоноша-Умань был установлен единственный в своем роде на украинской земле памятник воину и его верному другу – собаке. На нем надпись:

«Остановись и поклонись. Тут в июле 1941 года поднялись в последнюю атаку на врага бойцы отдельной Коломыйской пограничной комендатуры. 500 пограничников и 150 их служебных собак полегли смертью храбрых в том бою. Они остались навсегда верными присяге, родной земле».

Из воспоминаний ветерана-партизана.

Когда немцы пришли в нашу деревню, жизнь сразу переменилась. Мальчишек, которые были еще не призывного возраста, стали привлекать к рытью окопов и траншей. Мужчины давно были на фронте, в деревне оставались женщины, старики и дети, а теперь и мальчишек забрали.

Все кто был старше 14 лет безоговорочно отправлялся на траншеи, а мне совсем не хотелось пахать на немцев и я решил схитрить. Немецкий штаб организовали в нашем спортзале при школе. Старый дед – комендант, услужливо суетился возле немецкого офицера.

Когда подошла моя очередь, меня подвели к немецкому офицеру и тот внимательно обсмотрел меня с головы до ног.

- Возраст? – грубо спросил переводчик.

- 13 лет! – не задумываясь отчеканил я.

Офицер нахмурился и рукой сделал жест, который означал, что мне можно идти восвояси.

Я воспользовался тем, что был ростом невысок и сложен худо, на свои года точно не выглядел, года два смело можно было сминусовать.

Зато теперь я мог быть полезен и партизанам, и красной армии, поскольку еще до того, как пришли немцы, меня определили «разведчиком» и даже место указали куда сведения разведанные прятать.

Видел я, честно говоря намного больше чем остальные, так как был пастухом. Коров своих я гонял на дальние расстояния и в разных направлениях. Немцам объяснял все просто, где травы зеленой больше туда и гоню, мол не интересно мне, что там у вас немцев находится, коровы главное, чтобы сыты были.

Вот так я два месяца летние записки и носил. Пока никто не видит, заранее свернутую в трубочку записку, совал в щель в бревне и мхом затыкал. Отмечал, как правило, большие скопления немецких солдат, количество и расположение орудий танков и прочей техники. Самому одновременно страшно и интересно. С другой стороны, гордость берет, что помогаю нашим с немцами воевать.

На третий месяц удача меня покинула, я в очередной раз, оставил свое послание в щели бревна и заметил, что за мной следят. Трое немецких солдат подбежали и схватили меня. Один из них достал записку и развернув ее, что-то прокричал на немецком языке.

Я решил, что для меня это конец, обычно немцы с теми, кто сотрудничал с партизанами, не церемонились.

Меня за шиворот завели к тому самому офицеру и передав записку, доложили о моем задержание. Я немецкий не знал, но я был уверен, что речь шла именно об этом.

Офицер несколько минут вглядывался в мои каракули и вдруг громко закричал.

Один из солдат резко схватил меня за шиворот и вывел на улицу. Там он, также придерживая за шею, завел меня в какой-то сарай, взял там лопату и повел в сторону леса.

В моей голове была только одна мысль. Для меня это была дорога в один конец, лопата в такт шагу немца бряцала об булыжники, которые неровно выпирали из пыльной дороги.

Вечерело, я допускал возможность попытки сбежать, но шансов было бы больше если это происходило хотя бы в сумерках. Я шел и молился, чтобы стемнело как можно скорее.

Вскоре мы подошли вплотную к лесу и на небольшом холмике немец, предварительно окинув мой рост, сделал на земле отметки. Затем он молча передал мне лопату и дал понять, что место для себя я буду копать сам. Немец тем временем разлегся рядом под березой и стал наигрывать веселую мелодию на губной гармошке. Смотрелось со стороны это довольно комично и одновременно трагично.

Я тянул время всеми возможными способами. Делал вид, что земля твердая, что мошка в глаз попала, что устал, хорошо, что немцу было не до меня. В моей голове в это время зрел целый план побега. Лишь бы стемнело, а там справлюсь, лопата не автомат, но тоже оружие.

Когда яма была почти готова, немец не выдержал и встав с земли пошел в моем направление. Я решил, что пора… Или сейчас или никогда, крепче ухватился за рукоятку лопаты и стал дожидаться, когда он подойдет совсем близко. В этот момент вдалеке послышался залп, а немец машинально прыгнул на землю и прикрыл голову руками. Вокруг стали разрываться снаряды. Я тут же со всех ног побежал в лес, выбор был у меня не велик, погибнуть от бомбы или от рук немца.

Бежал очень долго, до тех пор, пока не защемило в груди. Упал на влажный мох и долго не мог отдышаться. Вскоре меня нашли партизаны и взяли к себе. До 18-ти лет я был с партизанами, а потом сам попросился на фронт и продолжил воевать в другом месте.

Реальный экшн. Без возможности сохраниться и без запасных жизней.

Порой люди защищали Родину даже без оружия в руках

Клавдия Ильинична Абрамова родилась в 1906 году в Уфимской области. После окончания Московского института права была направлена на Ставрополье. Перед войной работала в прокуратуре края. Когда в августе 1942 года гитлеровцы ворвались в Ставрополь, Клавдия Ильинична, жена фронтовика, секретарь парторганизации прокуратуры, с двумя маленькими дочками на руках оказалась в числе тех, кто не успел уйти из города.

В оккупированном городе Абрамова стала активной участницей антифашистского подполья. Выдала ее предательница. Гитлеровцы требовали от Клавдии Ильиничны написать обращение к населению – отречься от Родины, заявить, что она считает борьбу с Германией бесполезной и что всем нужно покориться. В фашистских застенках ее пытали, подло играли на материнских чувствах, угрожая тем, что вместе с ней расстреляют дочерей – шестилетнюю Риту и одиннадцатилетнюю Лиру. Пройдя через жестокие испытания, она отказалась перейти на службу в гестапо.

На рассвете второго октября 1942 года Клавдию Абрамову вместе с детьми расстреляли. Посмертно она награждена орденом Отечественной войны 1 степени. Решением исполкома Ставропольского городского Совета депутатов трудящихся в 1965 году улица Каменноломская была переименована в улицу Абрамовой, на которой с января 2010 года располагается здание следственного управления Следственного комитета Российской Федерации по Ставропольскому краю. Сотрудники ведомства установили на нем мемориальную доску и свято чтят и берегут память о своей коллеге Клавдии Абрамовой и ее детях, отдавших свои жизни за спасение Родины.

Пионер - Герой Советского Союза

Марат Казей родился в деревушке Станьково под Минском 10 октября 1929 года. Марат окончил 4 класса деревенской школы, а потом грянула война. Детство мальчика и в мирное время было тяжелым, а с приходом гитлеровских захватчиков и вовсе пришлось голодать.

Когда погибла мать, Марат и его 17-летняя сестра Ариадна ушли из родной деревни и вступили в ряды партизанского отряда имени 25-летия Октября.

В отряде брат и сестра наравне со взрослыми вели активную подпольную борьбу с гитлеровскими войсками. Партизанское движение было реальной угрозой для германских захватчиков. Германское командование поставило цель – во что бы то ни стало уничтожить белорусских партизан, всех до единого. Зимой 1943 года для борьбы с подпольщиками с фронта прибыло несколько фашистских дивизий.

Полуголодным, плохо вооруженным отрядам пришлось выстоять в нескольких ожесточенных боях. Партизаны часто оказывались в «клещах» гитлеровских войск. После очередного сражения сестра Марата получила сильнейшее обморожение обеих ног, но отправить ее в госпиталь не было возможности. Тогда было решено провести ампутацию на месте, в полевых условиях. Девушка стойко перенесла операцию без наркоза, но, оставшись без ступней, больше не могла участвовать в боях. Впоследствии она стала учительницей, получила звание Героя труда и избиралась депутатом. Ариадна Казей прожила долгую жизнь, а скончалась совсем недавно – в 2008 году.

Судьба ее брата была более трагической. Отказавшись эвакуироваться с сестрой, Марат остался в отряде и продолжил воевать вместе со старшими товарищами. Бесстрашный и сильный паренек вызывал восхищение даже у бывалых солдат. Вскоре молодой боец вступил в ряды 200-й партизанской бригады имени маршала Рокоссовского, где служил разведчиком. Казей выходил в рейды и устраивал диверсии, вырывался из вражеского окружения и приводил помощь захваченным партизанам. Советское командование оценило преданность и смелость мальчика, наградив его почетной медалью «За отвагу» и орденом Отечественной войны.

Марат бесстрашно сражался в боях, ходил в разведку, добывал вражеские карты, планы расположения командования и другие важные документы. Даже будучи раненным, не жалел себя и продолжал отчаянно бороться с фашистскими захватчиками.

Бой под деревней Хоромицкие, состоявшийся в мае 1944 года, стал последним для Марата Казея. Возвращаясь с разведывательной операции с начальником бригады Михаилом Лариным, они были окружены полицаями и карателями дивизии СС «Дирлевангер». В ходе ожесточенной схватки Ларин был убит, а молодой партизан, пытаясь вырваться из кольца, двигался по направлению к лесной опушке. Там его настигли фашисты.

Своих преследователей отважный пионер встретил, держа в руках последнее оружие — две гранаты. Бросив одну из них в немцев, он уничтожил несколько вражеских солдат. Вторую взорвал, когда немцы подобрались совсем близко. Последний снаряд подорвал подходивших к нему фашистов, унеся жизнь и самого Марата Казея.

Звание Героя советского Союза молодому бойцу присвоили посмертно, почти через 20 лет после его героического подвига. Так же, как и другие юные патриоты – Валя Котик, Леня Голиков, Володя Дубинин и Зина Портнова он стал символом тех страшных лет, на своем примере доказав, что для подвига и отваги не важны возраст, национальность и пол.

ПАМЯТЬ

Первый мемориал в честь юного героя был установлен на той лесной опушке, где он принял последний бой.

В России, Украине и Белоруссии установлено множество обелисков, памятников и бюстов Марата Казея.

Именем Марата названы сквер и улица в Минске.

В Гомельской области именем Казея был назван пионерский лагерь, который функционирует до сих пор.

В анимационном фильме «Первый отряд» прототипом главного героя стал Марат Казей.

Грузовое судно ДВМП в 1968 году получило имя юного героя.

Подвиг советского пионера Марата Казея описывается во многих литературных произведениях.

В Ульяновске на Аллее героев-пионеров установлен барельеф Марата Казея.

Подвиг Подольских курсантов

В летописи Великой Отечественной войны достойное место занимает бессмертный подвиг подольских курсантов в битве за Москву в октябре 1941 года. 17-18-летние мальчишки почти на три недели задержали фашистов на огневом рубеже у села Ильинское и дали возможность укрепить ближние подступы к Москве. Из курсантов в живых остался только каждый десятый, но они своей грудью остановили вражескую лавину наступления на советскую столицу.

30 сентября 1941 года немецкое командование начала операцию под кодовым названием «Тайфун». Гитлеровцы рассчитывали окончательно разгромить советские силы на московском направлении и вступить в советскую столицу, поставив точку в блицкриге. Танковая группа Гудериана замкнула окружение советских войск под Вязьмой, одновременно выйдя на шоссе к Москве, проходящее через Юхнов, Ильинское и Малоярославец. На столицу шел 57-й немецкий моторизованный корпус в составе 200 танков и 20000 солдат и офицеров.

С середины лета шло строительство Малоярославецкого укрепрайона, завершить которое планировалось к концу ноября. К началу октября успели построить около 30 артиллерийских и пехотных дотов, которые еще не были оборудованы до конца. Были также вырыты окопы и ходы сообщений. Однако никаких советских войск в районе укреплений не было.

Утром 5 октября 1941 года в Москву поступила шокирующая информация – немцы взяли Юхнов. В Генштабе поначалу отказывались в это поверить, ведь еще за день до этого части вермахта находились от него в 150 километрах! Но все подтвердилось: наступающие вражеские войска действительно оказались в Юхнове, и до Москвы им оставалось менее 200 километров.

Это была катастрофа – гитлеровцы оказались в глубоком тылу Западного и Резервного фронтов, там, где не было никаких советских подразделений. Для самой срочной переброски сил нужно несколько дней, на которые необходимо было задержать противника. Но кем?

В 1939-1940 годах в Подольске были созданы два военных училища – артиллерийское и пехотное. Курс подготовки офицеров младшего командного состава был рассчитан на три года, но летом 1941 года программу срочно переделали на шестимесячную. Набор 1941 года состоял из студентов гражданских вузов, а также мальчишек, чей школьный выпускной состоялся в тот самый день, когда началась война. Начальник Подольского артиллерийского училища Иван Стрельбицкий вспоминал: «Было среди них немало таких, кто еще ни разу не брился, не работал, никуда не ездил без папы и мамы». Занятия с курсантами-новобранцами начались в сентябре. А вечером 5 октября в училищах прозвучал сигнал «Боевая тревога!».

Из курсантов двух училищ составили сводный полк численностью 3500 человек, которому был отдан приказ – занять на Ильинском рубеже (том самом недостроенном Малоярославецком укрепрайоне) и любой ценой задержать противника на 5-7 дней, до подхода резервов. Патроны, гранаты, паек на три дня, винтовки – вот и все снаряжение курсантов. Свой первый бой курсанты приняли вечером 6 октября на восточном берегу Угры вместе с батальоном десантников. После пяти дней боев, истратив почти все боеприпасы, передовой отряд отошел на Ильинские рубежи, где уже занимали позиции основные силы курсантов. От передового отряда осталось не более трети курсантов, но вместе с десантниками они уничтожили до 20 танков, около 10 броневиков, вывели из строя несколько сотен гитлеровцев.

11 октября немцы приступили к штурму Ильинского рубежа. Противник активно применял авиацию и артиллерию, после чего переходил в атаку. Однако все попытки прорыва 11 октября были отбиты курсантами. Ситуация повторилась и на следующий день.

Немецкое командование было взбешено, фашисты не могли понять, как отборные эсэсовские войска сдерживают каких-то два училища, почему их прославленные солдаты, вооруженные до зубов, не могут прорвать оборону этих мальчишек. Они всеми способами пытались сломить дух курсантов. Разбрасывали над позициями листовки следующего содержания: «Доблестные красные юнкера, вы мужественно сражались, но теперь ваше сопротивление потеряло смысл, Варшавское шоссе наше почти до самой Москвы, через день-два мы войдем в неё. Вы настоящие солдаты, мы уважаем ваш героизм, переходите на нашу сторону, у нас вы получите дружеский прием, вкусную еду и тёплую одежду. Эти листовки будут служить вам пропуском».

Однако 17-18-летние мальчишки стояли насмерть. Израненные, измождённые, голодные, воюющие уже с трофейным оружием, добытым в бою, они не теряли присутствия духа. К 16 октября, после ежедневных боев, у курсантов осталось всего пять орудий. Противник предпринял новый массированный штурм.

В истории сохранилось имя командира батареи лейтенанта Афанасия Алешкина. Он вместе с бойцами действовал хитро. В тот момент, когда гитлеровцы из орудий начинали расстреливать его дот, Алешкин с подчиненными выкатывал орудие на запасную позицию. Стоило огню стихнуть, а немецкой пехоте перейти в атаку, как орудие возвращалось на прежнюю позицию, и снова выкашивало ряды противника. Но вечером 16 октября гитлеровцы окружили дот, и с наступлением темноты забросали его защитников гранатами.

19 октября немцы в районе Кудиново взяли курсантов в окружение, но те сумели вырваться. Вечером того же дня поступил приказ командования – сводному полку курсантов отходить на рубеж реки Нара для соединения с основными силами.

25 октября оставшиеся в живых курсанты были выведены в тыл. Им был отдан приказ – для завершения обучения отправляться в город Иваново.
По одним данным, на Ильинских рубежах навсегда остались около 2500 курсантов. По другим, из 3500 бойцов сводного полка выжил только каждый десятый.

Но встреча с «красными юнкерами» дорого обошлась и немцам, которые в этих боях потеряли около 100 танков и до 5000 солдат и офицеров.
Подольские курсанты ценой своих жизней выиграли время, необходимое для закрепления частей на новом рубеже обороны. Немецкое наступление захлебнулось. Войти в Москву фашисты не сумели.

В 1985 году на экраны вышел фильм Юрия Озерова «Битва за Москву», частью которого стала и история подвига подольских курсантов. Для этого фильма Александра Пахмутова и Николай Добронравов написали песню «Ты моя надежда, ты моя отрада», в которой есть такие строки:
Мы свою Победу выстрадали честно,
Преданы святому кровному родству.
В каждом новом доме, в каждой новой песне
Помните ушедших в битву за Москву!
Серые шинели. Русские таланты.
Синее сиянье неподкупных глаз.
На равнинах снежных юные курсанты…
Началось бессмертье. Жизнь оборвалась.

Яков Джугашвили

Старший сын Иосифа Сталина Яков, носивший настоящую фамилию вождя — Джугашвили, встретил начало Великой Отечественной войны в качестве командира артиллерийской батареи 14-го гаубичного полка 20-й армии.

Война для него, однако, продлилась совсем недолго. Уже 16 июля 1941 года в ходе боев в Белоруссии он попал в плен.

Немцы быстро вычислили, кто оказался в их руках, и пытались всячески склонить его к сотрудничеству. Яков отверг все их предложения, заявив: «Мне стыдно перед отцом, что я остался жив».

Для вызволения старшего лейтенанта Джугашвили было организовано несколько спасательных миссий, но все они завершились провалом. Немецкое предложение об обмене Якова на плененных под Сталинградом генералов, полученное Сталиным посредством Красного Креста, последний категорически отверг. «Немцы предлагали обменять Яшу на кого-нибудь из своих... Стану я с ними торговаться! Нет, на войне — как на войне», — вспоминала дочь вождя Светлана Аллилуева слова своего отца.

Не сумев использовать своего неординарного пленника в пропагандистских целях, немцы изменили свое благостное отношение к нему на предельно жестокое. 14 апреля 1943 года Яков Джугашвили бросился на находящуюся под напряжением колючую проволоку концентрационного лагеря Заксенхаузен и был тут же застрелен охранником. Хотел ли он тем самым покончить собой, сбежать, или эту смерть организовали сами немцы так и осталось неизвестным.

Операция «Долина». Как советский чекист спас от гибели президента

Этот вопиющий случай покушения на президента США со стороны его же телохранителей был строго засекречен сразу после несостоявшейся трагедии. Дело в том, что произошел он в 1945 году в СССР — во время операции «Долина», проводившейся советскими спецслужбами в Крыму, куда Франклин Рузвельт прилетел на Ялтинскую конференцию.

Подозрительное головотяпство

На инцидент был наложен гриф «Совершенно секретно». Ведь если бы мир узнал о том, что президент США едва не свалился в пропасть, произошел бы грандиозный скандал: вот, мол, прибыл к Сталину — тот его и убил. В Америке этот случай тоже постарались замолчать: скажи кому, что телохранители «проморгали» возможную гибель собственного высокопоставленного шефа, которого должны были охранять, как зеницу ока, в отставку пришлось бы уйти очень многим руководителям заокеанских спецслужб.

Задолго до прибытия делегаций союзников в Крыму началась операция «Долина» по зачистке полуострова от шпионов, диверсантов, вчерашних коллаборационистов и нежелательных элементов. Что же произошло в один из февральских дней 1945 года, когда прибывшие американцы и англичане уже любовались убранством предоставленных им для временных резиденций Ливадийского и Воронцовского дворцов и готовились к предстоящей конференции? В тот день президент США отправлялся в очередную поездку.

Двое его темнокожих телохранителя, как и много уже раз до этого, перенесли Рузвельта в «Виллис», усадили на переднее пассажирское сидение и закрыли за ним специально сконструированные для американского лидера (у которого, как известно, были парализованы ноги) так называемые опорные перила — у этих джипов нет дверок. А сами сели сзади.

Водителем «Виллиса» был лейтенант Федор Ходаков, он же водитель-охранник из легендарного кремлевского Гаража особого назначения (ГОН). Надо заметить, что обязанности наших и американских охранников были поделены между собой. За самим «телом» приглядывали (и переносили его) янки, а водителями и охранниками объектов и дорог, как правило, выступали советские чекисты, одним из которых и был Ходаков.

Горные дороги круты и опасны. Так получилось, что на одном из левых поворотов неплотно защелкнутые перила, на которые навалился Рузвельт, вдруг распахнулись, и американский президент стал вываливаться в разверзнувшуюся под ним пропасть. Сидевший за рулем Федор Ходаков среагировал мгновенно, успев ухватить пассажира за руку и втащить обратно в джип. Весь кортеж, конечно, остановился вслед за идущей в его середине машиной лидера. А побелевший от перенесенного страха Рузвельт с дрожью в голосе поблагодарил лейтенанта от своего имени и имени американского народа, пообещав, что не забудет этого благородного поступка никогда.

Кстати, хотя Рузвельт и обещал не забыть парня, спасшего ему жизнь, за делами, видимо, все-таки запамятовал об обещанном. А вот родное государство, хоть и ничего не обещало своему герою, в конце 1950-х без объяснения причин разжаловало тогда уже старшего лейтенанта Ходакова в сержанты и уволило из органов с «волчьим билетом».

А было ли покушение?

Хотя причина и так была ясна: с ним распрощались, как личным водителем Георгия Маленкова, у которого он проработал после войны полтора десятка лет. Помните предотвращенный с помощью маршала Георгия Жукова заговор «антипартийной группы» Маленкова, Кагановича, Молотова и «примкнувшего к ним Шепилова«? Вот чекиста и уволили, как «приспешника» «антипартийца». Тогда Федору Алексеевичу с большим трудом и только после долгих мытарств удалось устроиться в ВОХР (вневедомственную охрану). Ведь нужно было кормить семью.

О случае в Крыму так до сих пор и не было бы ничего известно, ведь все документы на этот счет по обе стороны океана были надежно упрятаны в сейфах или архивах. А сам Федор Ходаков, молчал, верный чекистским традициям, присяге, долгу и служебным инструкциям. Но незадолго до своего ухода, в 1990-х (его не стало в 2000 году) Федор Алексеевич все-таки решил открыть близким тайну спасения американского президента, чтобы не унести ее с собой. Ведь страны, которой он присягал, уже не существовало. А подробные воспоминания, которые оставил разведчик, рисуют полную картину произошедшего тогда инцидента.

И вот тут-то возникает справедливый вопрос: а действительно — было ли вообще покушение? Если судить по косвенным уликам, то да. А после того, как сын Ходакова Геннадий Федорович официально озвучил рассказанное отцом, многие эксперты и военные специалисты сошлись во мнении, что это было все-таки покушение. К тому же, всего через месяц Франклин Рузвельт, вполне себе здоровый (если не считать полиомиелита), скончался при невыясненных обстоятельствах, формально — от кровоизлияния в мозг. Другими словами, те, кто, возможно, пытался убить Рузвельта еще раньше, в Крыму, выбрали весьма иезуитский способ. Ведь, упади президент в пропасть, это могли расценить, как провокацию, что наверняка привело бы к военному конфликту между Западом и СССР. Весь ход истории мог бы пойти иначе.

Что же касается самого американского лидера, то четыре президентских срока подряд — это в Америке просто невероятно. Возможно, он очень сильно кому-то мешал «развернуться», перекрыв дорогу в кресло президента более «нужному» человеку. А может, это была месть «жирных котов», которых Рузвельт, как известно, еще в 1930-х годах изрядно потрепал, весьма успешно «укоротив» их капиталы. И ведь что интересно: его тело не было подвергнуто вскрытию, а кремировано буквально через несколько часов после смерти. Одно это наводит на невеселые размышления.

Рассказывают, что много позже советский историк, писатель и дипломат Валентин Фалин в разговоре с одним из госсекретарей США настойчиво пытался выяснить у того — не отравили ли Рузвельта тогда, в 1945-м. Говорят, не выдержав напора журналиста, тот сакраментально заметил: дескать, если я даже подтвержу вам ваше предположение, вы ведь завтра на весь мир раструбите, что у нас в Америке президентов травят, как крыс, и отстреливают, как куропаток (видимо, имея в виду убийство Джона Кеннеди). Таким образом, он все-таки хоть и косвенно, но утвердительно ответил на вопрос.

Охрана с «кривыми» руками

Но вернемся в Ялту 1945-го. И сразу встает еще один вопрос: почему президент великой державы ездил, как простой смертный, на «Виллисе», а не на бронированной спецмашине? Ведь у Рузвельта таких тяжелых лимузинов было целых три — их американцы доставили с собой в Крым. Однако, он пользовался ими только для поездок на официальные мероприятия. А для обычных прогулок и неофициальных визитов он ездил на «Виллисе», чтобы не привлекать к свой персоне ненужного внимания со стороны. В тот день он как раз намеревался совершить такой визит в резиденцию Черчилля.

Но что же охрана — почему натасканные на любую неожиданность и обладающие мгновенной реакцией бравые секьюрити спокойно наблюдали с заднего сидения джипа, как их «подопечный» стал валиться кулем из машины в пропасть? И не то что не шелохнулись, но даже глазом не повели на развивающуюся нештатную ситуацию? А главное — почему натренированные и владеющие любым оружием, способные убить человека одним мизинцем «матерые волки» американских спецслужб проявили странную «криворукость», не защелкнув до конца опорные перила за охраняемым ими президентом? Может, обычная халатность? И халатность ли?

Могли ли им «подсказать» сделать это намеренно? А почему бы и нет. Предъявив человеку компромат, его, как известно, можно заставить сделать то, чего он не сделал бы в обычных обстоятельствах. К тому же, не забывайте: эти ребята были чернокожими, а в Америке даже в 1945 году царила тотальная сегрегация. Это распространялось даже на афроамериканских солдат-победителей, которым, например, строго-настрого было запрещено заходить в Европе в заведения, где гуляли белые союзники. Так что вполне возможно, что представитель «господствующей расы» американцев из спецслужб мог, по просьбе высших «заинтересованных кругов», порекомендовать чернокожим охранникам сделать то, что и произошло. Не исключено также, что это просто был жесткий приказ с соответствующими инструкциями.

Что же тогда это было, как не покушение. Загадки, предположения, версии… Узнаем ли мы когда-нибудь ответы на эти вопросы? Ничего нельзя исключать, но практика и история показывают, что подобные вопросы чаще всего остаются без ответов.

Виталий Карюков©

Рассказ блокадницы

Нaша ceмья выжила тoлько благодapя бaбушке Шapлоте – пaпиной мaме. Она была немкой по происхождению, и потому прививала нам желeзную дисциплину. В первую, самую страшную зиму 1941–1942 годов ленинградцам выдавалось по 125 граммов хлеба – этот мaленький кусочек надо было растянуть на весь день. Некоторые сразу съeдали суточную норму и вскоре умирали от голода, потому что есть больше было нечего. Поэтому бабушка весь контроль над нашим питанием взяла в свои руки. Она получала по карточкам хлеб на всю семью, складывала его в шкаф с массивной дверцей, запирала на ключ и строго по часам выдавала по крошечному кусочку.

У меня до сих пор часто стоит перед глазами картинка: я, маленькая, сижу перед шкафом и умоляю стрелку часов двигаться быстрее –настолько хотелось кушать… Вот так бабушкина педантичность спасла нас.

Понимаете, многие были не готовы к тому, с чем пришлось встретиться. Помню, когда осенью 1941 года к нам зашла соседка и попросила в долг ложечку манки для своего больного ребёнка, бабушка без всяких одолжений отсыпала ей небольшую горсточку. Потому что никто даже не представлял, что ждёт нас впереди. Все были уверены, что блокада – это ненадолго и что Красная армия скоро прорвёт окружение.

Да, многие погибли от обморожения. Потому у нас в квартире постоянно горела буржуйка. А угли из неё мы бросали в самовар, чтобы всегда наготове был кипяток – чай мы пили беспрерывно. Правда, делали его из корицы, потому что настоящего чая достать уже было невозможно. Ещё бабушка нам выдавала то несколько гвоздичек, то щепотку лимонной кислоты, то ложечку соды, которую нужно было растворить в кипятке и так получалось «ситро» – такое вот блокадное лакомство. Другим роскошным блюдом был студень из столярного клея, в который мы добавляли горчицу…

Ещё настоящим праздником становилась возможность помыться. Воды не было, поэтому мы разгребали снег – верхний, грязный, слой отбрасывали подальше, а нижний собирали в вёдра и несли домой. Там он оттаивал, бабушка его кипятила и мыла нас. Делала она это довольно регулярно, поскольку во время голода особенно опасно себя запустить. Это первый шаг к отчаянию и гибели.

Во вторую зиму с продуктами действительно стало легче, потому что наконец наладили их доставку в город с «Большой земли». Но лично мне было тяжелее, потому что любимой бабушки уже не было рядом. Её, как потомственную немку, выслали из Ленинграда куда-то в Сибирь или в Казахстан. В эшелоне она умерла... Ей было всего лишь 68 лет. Я говорю «всего лишь», поскольку сейчас я значительно старше её.

Меня тоже могли выслать из города, но родители к тому времени смогли записать меня как русскую и потому я осталась.

…На сборный пункт бабушку ходила провожать моя мама. Там перед посадкой в эшелон на платформе стояли огромные котлы, в которых варили макароны. Бабушка отломала кусок от своей пайки и передала нам. В тот же день мы сварили из них суп. Это последнее, что я помню о бабушке.

Вскоре после этого я заболела. И мама, боясь оставить меня в квартире одну, несколько дней не выходила на работу на свой гильзовый завод, за что была уволена и осталась без продуктовых карточек.

– Мы бы действительно умерли с голоду, но случилось чудо. Когда-то очень давно мама выкормила чужого мальчика – у его мамы не было молока. Во время блокады этот человек работал в горздраве, как-то нашёл маму и помог ей устроиться бухгалтером в ясли. Заодно туда определили и меня, хотя мне тогда уже было почти восемь лет. Когда приходила проверка, меня прятали в лазарет и закутывали в одеяло.

Я, конечно, говорю внукам, но им трудно это понять, как и любому человеку, не убедившемуся лично, какая это трагедия –война. Прошло столько лет, но эхо блокады продолжает звучать во мне. Например, я не могу видеть, если в тарелке что-то осталось недоеденное. Говорю внуку: «Положи себе столько, сколько сможешь съесть, лучше потом ещё добавочку возьмёшь». Он сердится – дескать, вечно бабушка лезет со своими причудами. Просто он, как нормальный человек мирного времени, не может представить, что эта крошечка хлеба может вдруг стать спасением от смерти.

© Алиса Фрейндлих

Обыкновенное чудо

…В ночь с 2 на 3 февраля 1945 года из Маутхаузена был совершён самый массовый в его истории побег. Одна группа заключённых блока N20 забросала вышки с пулемётчиками камнями и черенками от лопат, вторая с помощью мокрых одеял и телогреек замкнула электрическое ограждение: 419 пленных советских офицеров сумели вырваться на свободу. Комендант лагеря, штандартенфюрер CC Франц Цирайс призвал население окрестных деревень принять участие в поисках беглецов, заявив – «Вы же страстные охотники, а это куда веселее, чем гонять зайцев!». Старики и подростки (взрослые мужчины были на фронте) объединились, чтобы вместе с СС и полицией ловить по лесам и зверски убивать замёрзших, еле держащихся на ногах от голода людей. В результате, за неделю погибли почти все беглецы: спаслись лишь 11 человек, двоих из них – офицеров Михаила Рыбчинского и Николая Цемкало приютила крестьянка Мария Лангталер.

- Русские среди бела дня постучались к нам в дверь, - рассказывает дочь Марии - Анна Хакль, которой на момент событий исполнилось 14 лет. – И попросили дать им поесть. Я спрашивала после – почему пленные осмелились зайти в наш дом, когда все люди вокруг просто обезумели? Они ответили – «Мы заглянули в окно, у вас на стене нет портрета Гитлера». Мать сказала отцу: давай поможем этим людям. Папа испугался – «Ты что, Мария? У нас четыре сына воюют против русских, соседи и друзья первые донесут на нас!». Мама ответила – быть может, тогда Бог оставит в живых наших сыновей.

Сначала пленных спрятали среди сена, однако утром на сеновал нагрянул отряд СС, и переворошил сухую траву штыками. Рыбчинскому и Цемкало капитально повезло – лезвия втыкались совсем рядом, но чудом их не задели. Через сутки эсэсовцы вернулись с овчарками – но Мария увела узников Маутхаузена в каморку на чердаке. Попросив у мужа табак, она рассыпала его по полу…собаки не смогли взять след. После этого долгих 3 месяца офицеры скрывались у неё дома на хуторе Винден, и с каждым днём было всё страшнее: сотрудники гестапо постоянно казнили «предателей» из числа местного населения.

Советские войска уже взяли Берлин, а Мария Лангталер, ложась спать, не знала – что случится завтра? 2 мая 1945 года рядом с её домом повесили «изменника» - старика из «фольксштурма»: бедняга заикнулся, что раз Гитлер мёртв, надо сдаваться.

- Я сама не знаю, откуда у мамы взялось такое самообладание, - говорит 84-летняя Анна Хакль. – Однажды к нам зашла тётя, и удивилась – зачем вы откладываете хлеб, для кого, вам же самим есть нечего? Мать сообщила, что сушит сухари в дорогу: «бомбят, вдруг придётся переехать». В другой раз сосед посмотрел на потолок, и сказал – «там что-то поскрипывает, словно кто-то ходит…». Мария рассмеялась и говорит – да ты чего, это всего лишь голуби.

Ранним утром 5 мая 1945 года к нам на хутор пришли американские войска, и части «фольксштурма» разбежались. Мама надела белое платье, поднялась на чердак, и сказала русским – «Дети мои, вы едете домой». И заплакала.

…Когда я разговаривал с жителями сёл вокруг Маутхаузена, они признавались – им стыдно за жуткие зверства, которые сотворили их деды и бабки: тогдашние крестьяне издевательски прозвали резню «мюрфиртельская охота на зайцев». Наших пленных сотнями забивали насмерть не мордовороты из СС, а обезумевшие от крови «мирные граждане». Только в восьмидесятые-девяностые годы об этой страшной трагедии в Австрии начали всюду говорить – сняли фильм, вышли книги «Февральские тени», и «Тебя ждёт мать».

В 2001 году с помощью движения Социалистической молодёжи Австрии в деревне Рид-ин-дер-Ридмаркт установили памятник погибшим советским узникам. На гранитной стелле изображены палочки (419, по числу беглецов), почти все они зачёркнуты и лишь 11 – целы. Помимо «гостей» фрау Лангталер, только 9 человек дожили до Победы: их спрятали в хлевах для скота «остарбайтеры» из поляков и белорусов.

…К сожалению, Мария Лангталер умерла вскоре после войны, а вот спасённые ею люди прожили долгую жизнь. Николай Цемкало достиг глубокой старости, и скончался в 2003 году, Михаил Рыбчинский пережил его на пять лет, вырастив внуков. Дочь Марии, 84-летняя Анна Хакль, до сих пор выступает с лекциями в школах Австрии, рассказывая о событиях «кровавого февраля». Увы, Мария Лангталер не получила вообще никакой награды за свой подвиг от правительства СССР, хотя в том же Израиле немцев, прятавших во время войны евреев, награждают орденами и званием «праведника». Да и у нас эта страшная резня в конце войны мало кому известна: к памятнику в Рид-ин-дер-Ридмаркт почти не возлагают цветов, все траурные мероприятия проходят в Маутхаузене. Но знаете, что здесь главное? Все четыре сына Марии Лангталер впоследствии вернулись с Восточного фронта живыми – словно в благодарность за добрые дела этой женщины. Вот это, пожалуй, и есть самое обыкновенное, но в то же время настоящее чудо.

От нынешнего правительства Лангталер тоже ничего не получила.

Рассказ о том, как весной 1944 года в Риге группа советских военнопленных совершила побег на угнанном немецком танке.
Историк Игорь Гусев рассказывает о судьбе того героического экипажа.

https://www.youtube.com/watch?v=ewe50h1dUYc&t=5s

Навеки двадцатилетние
Подвиг подольских курсантов

Операция «Тайфун» – такое кодовое название присвоило немецкое командование генеральному наступлению на Москву, начавшемуся 30 сентября 1941 г. Пользуясь тем, что основные силы Западного и Резервного фронтов попали в окружение западнее Вязьмы, немцы планировали тайфуном пройти оставшиеся до советской столицы две сотни километров.

В середине дня 5 октября в Генштаб Красной армии поступили донесения о захвате немцами Юхнова и продвижении их танков и мотопехоты по Варшавскому шоссе к Медыни и на Малоярославец. В обороне советских войск на Ильинском боевом участке Можайской линии обороны, которая должна была прочно прикрыть важнейшие московские оперативные направления – через Волоколамск, Можайск и Малоярославец, образовалась брешь. Далее на всем протяжении Варшавского шоссе в сторону столицы наших войск почти не было. Сложилась критическая ситуация, которую Маршал Советского Союза Г.К. Жуков в своих воспоминаниях охарактеризовал лаконично: «К исходу 7 октября все пути на Москву, по существу, были открыты».

Главная опасность состояла в том, что бронетанковые войска противника могли внезапно появиться под Москвой, и её сдача была бы предрешена. Ставка приказала как можно быстрее и откуда только можно стягивать войска на Можайскую линию обороны. Этот приказ выполнял генерал армии Жуков, назначенный 10 октября командующим Западным фронтом.

Разумеется, и до этого делалось все возможное. Беда только в том, что возможности советского командования были в тот момент крайне ограниченными.

Воздушная разведка обнаружила двигавшуюся по Варшавскому шоссе в направлении Малоярославца громадную колонну врага – 20 тыс. мотопехоты и до 200 танков. Немцы, захватив Юхнов, попытались продвинуться дальше, но майор И.Г. Старчак, начальник парашютно-десантной службы Западного фронта, своим решением взорвал мост через реку Угру на восточной окраине города. По его личной инициативе 4 октября был сформирован отряд численностью 400 человек из числа пограничников, которые готовились к действиям во вражеском тылу. После взрыва моста отряд занял оборону по восточному берегу реки Угры. Однако этих ограниченных сил, чтобы сдержать напор врага, было недостаточно.

Учитывая это, советское командование 5 октября подняло по тревоге и направило в район боевых действий западнее Малоярославца около 3,5 тыс. курсантов двух расположенных в Подольске училищ – артиллерийского и пехотного. Пожертвовали ценнейшим армейским капиталом – завтрашними офицерами, но в тех условиях, как видно, иного выхода не было.

Сводному отряду курсантов во главе с начальником пехотного училища генерал-майором В.А. Смирновым и его помощником по артиллерии полковником И.С. Стрельбицким, начальником артучилища, была поставлена задача преградить путь немцам на Ильинском боевом участке на 5-7 дней, пока не подойдут резервы.

В докладе генерала Смирнова командующему 43-й армией, в оперативном подчинении которого находился отряд, обрисованы условия, в которых курсанты убывали на передовую и воевали там – оснащались только стрелковым оружием (винтовки образца 1891 г., станковые и ручные пулеметы), минометами и учебными орудиями; какие-либо штатные средства связи отсутствовали; автотранспорта хватило только на переброску одного батальона, остальные батальоны выдвигались пешим порядком. Питание как продовольственное, так и боеприпасами было крайне затруднено, а с 15 октября отсутствовало совсем.

И однако же курсанты воевали, да еще как!

6 октября передовой отряд прибыл в назначенный район и занял оборону на линии железобетонных дотов, не завершенных строителями – не было маскировки, бронещитов над амбразурами. Курсанты установили учебные орудия в дотах и заняли оборону на фронте в 10 км. Оборона была неплотная – по 300 человек на один километр фронта. Однако сопротивление врагу было оказано нешуточное.

До начала основных боев передовой отряд курсантов совместно с отрядом капитана И.Г. Сторчака провел ночную контратаку, оказавшуюся для немцев неожиданной и позволившую выиграть несколько драгоценных часов. Когда враг перешел в наступление, курсанты, сдерживая его натиск, постепенно отходили к основному рубежу обороны – на Ильинский участок. За пять суток боев они подбили 20 танков, 10 бронемашин, уничтожили до тысячи солдат и офицеров врага.

С утра 11 октября немцы возобновили активные боевые действия, нанеся по позициям курсантов массированные удары с воздуха и наземной артиллерией. После этого колонна вражеской бронетехники с пехотой попыталась пересечь р. Выпрейку по мосту, но атака была отбита. 13 октября последовала атака уже с тыла. Над своими танками немцы подняли красный флаг, однако обман был своевременно раскрыт, и танки уничтожены.

Кончались боеприпасы, к 16 октября в строю осталось всего пять орудий. Таяли силы, сопротивление слабело: почти все курсанты, державшие оборону, погибли. Лишь после мощного огневого удара по всему фронту обороны враг смог захватить Ильинский участок.

Оставшиеся в живых еще два дня удерживали деревни Лукьяново и Кудиново. Оборонявшие Кудиново 19 октября были взяты в кольцо окружения, но сумели вырваться из него. В тот же день курсанты получили приказ на отход для соединения с войсками, которые занимали оборону на реке Наре.

Подольские курсанты уничтожили в боях около 5 тыс. немецких солдат и офицеров, подбили или вывели из строя около 100 вражеских танков, но и сами заплатили огромную цену, потеряв около 2,5 тыс. человек.

Большинству из них было по 19-20 лет. Это легко установить по представлениям к наградам, оформленным командованием на наиболее отличившихся курсантов: Виктор Лакутин, год рождения – 1921-й, Константин Васильев – 1922-й, Василий Чебоненко – 1922-й, Александр Лыков – 1920-й… Они так и ушли в бессмертие навеки девятнадцати-двадцатилетними…

Оценка действий подольских курсантов, данная маршалом Жуковым, при всей немногословности исчерпывающа: «В результате пятидневных ожесточенных боев немногие остались в живых, но своим героическим самопожертвованием они сорвали план быстрого захвата Малоярославца и помогли нашим войскам выиграть необходимое время для организации обороны на подступах к Москве».

Навеки двадцатилетние — Фонд стратегической культуры

Пусть проявлено геройство не во время Отечественной войны, тем не менее хочется отметить.

Почти 40 лет назад, 21 октября 1981 года, в Японском море на подходе к проливу Босфор Восточный (Владивосток) погибла подводная лодка «С–178». В нее врезалось рефрижераторное судно, которое вел нетрезвый старпом, а трезвый капитан отдыхал... лёжа.

Получив смертельный удар, подлодка легла на грунт на глубине 32 метра с огромной пробоиной в шестом отсеке.

По большому счету, аварийную ситуацию создал оперативный дежурный бригады кораблей ОВРа Приморской флотилии, разрешив выход «Рефрижератора–13» из бухты, а его помощник, прибыв с ужина, не задумываясь, дал добро на вход «С–178» в бухту Золотой Рог, почему–то забыв передать на нее информацию о выходящем судне...

После рокового удара семь человек, находившиеся на мостике, включая командира ПЛ – капитана 3–го ранга Валерия Маранго, оказались за бортом. Личный состав кормовых отсеков погиб практически сразу. В носовых остались несколько офицеров и два десятка матросов.
Командование принял старший помощник – капитан–лейтенант Сергей Кубынин.

Вместе с командиром БЧ–5 капитан–лейтенантом Валерием Зыбиным они приняли решение вывести уцелевшую часть экипажа через трубу торпедного аппарата. Однако людей в носовом торпедном отсеке оказалось гораздо больше штатного состава и спасательных комплектов ИДА–59 для выхода из затонувшей подлодки на всех не хватало.
Тем временем, командование ТОФ развернуло спасательную операцию, и появилась надежда, что спасатели смогут передать недостающие «идашки» на борт.
Ждать пришлось трое суток. Темнота, холод, отравленный воздух. Время тянулось убийственно долго. Силы подводников таяли, несмотря на то, что это были молодые крепкие ребята 19–20 лет.

Кубынин был самым старшим – ему перевалило за 26 лет. Как старший по возрасту, званию и должности, он был просто обязан воодушевить подчиненных, вернуть им надежду на спасение. Построив личный состав, Кубынин зачитал приказ о повышении всем званий и классности на одну ступень, не поленившись сделать соответствующую запись в военные билеты и закрепить ее при тусклом мерцающем свете аварийного фонаря корабельной печатью.

После этого каждому моряку был вручен знак «За дальний поход» (коробку с ними случайно обнаружили во втором отсеке).
Настроение в полузатопленном отсеке резко поднялось, все мгновенно забыли о температуре и воспалении легких, которым на третьи сутки уже заболели почти все.

Наконец, получив недостающие комплекты ИДА от спасателей, прибывших к месту трагедии на подлодке–спасателе «Ленок», Кубынин и Зыбин начали выпускать моряков.
Люди тройками заползали в торпедный аппарат, который затем задраивался, заполнялся водой, после чего открывалась передняя крышка. А на выходе из аппарата ребят поджидали водолазы, препровождавшие их в декомпрессионную камеру на борту лежащего на грунте по соседству «Ленка». Тех же, кто по той или иной причине всплывал на поверхность, подвергали той же процедуре в барокамере надводного судна.

Самым последним, как и подобает командиру корабля, покинул «С–178» Сергей Кубынин.
И сделать это одному человеку было чертовски сложно! Предстояло затопить первый отсек и, дождавшись, когда вода достигнет казенной части торпедного аппарата, нырнуть в него и проползти 7 метров железной трубы калибром 533 мм.

Гул в воспаленном мозгу, работа на пределе человеческих сил и откровение на выходе из аппарата – вокруг никого!
Как позднее выяснилось, спасатели даже предположить не могли, что последний оставшийся на борту сможет покинуть подлодку самостоятельно и… поставили на нем крест, свернув операцию!
Кубынин выбрался на надстройку, решив добраться до рубки, а уж затем всплывать на поверхность. Не получилось – потерял сознание, и гидрокостюм вынес его на поверхность.
Его чудом заметили среди волн со спасательного катера.

Сергей пришел в себя в барокамере на спасателе «Жигули». В вену правой руки была воткнута игла капельницы, но боли он не ощущал – находился в полной прострации. Врачи поставили ему семь диагнозов: отравление углекислотой, отравление кислородом, разрыв легкого, обширная гематома, пневмоторакс, двусторонняя пневмония, порванные барабанные перепонки.
По–настоящему он пришел в себя, когда увидел в иллюминаторе барокамеры лица друзей и сослуживцев: они беззвучно что–то кричали, улыбались. Не испугавшись строгих медицинских генералов, ребята пробились–таки к барокамере.

Потом был госпиталь. В палату к Кубынину приходили матросы, офицеры, медсестры, совсем незнакомые люди; пожимали руку, благодарили за стойкость, за выдержку, за спасенных матросов, дарили цветы, несли виноград, дыни, арбузы, мандарины.
Это в октябрьском–то Владивостоке! Палату, где лежал Кубынин, в госпитале прозвали «цитрусовой».

Сергей Кубынин совершил в своей жизни по меньшей мере три подвига.
Первый, офицерский – когда возглавил уцелевший экипаж на затонувшей подводной лодке;
Второй – гражданский, когда спустя годы сумел добиться, чтобы на Морском кладбище Владивостока был приведен в порядок заброшенный мемориал погибшим морякам «С–178».
Наконец, третий, чисто человеческий подвиг – он взял на себя заботу об оставшихся в живых сослуживцах.

Сегодня им уже немало лет, и та передряга со всеми ее медицинскими последствиями ударила по организму самым сокрушительным образом. Бывшие матросы и старшины обращаются к нему как к своему пожизненному командиру, которому верили тогда, у смертной черты, которому верят и сегодня, зная, что только он и никто другой спасет их от бездушия и произвола военкоматских и медицинских чиновников.
И он спасает их, пишет письма в высокие инстанции, хлопочет … заставляет–таки государство делать то, что оно обязано делать без дополнительных воззваний к президенту и высшей справедливости.

Сегодня, особенно после трагедий атомных подводных лодок «Комсомолец» и «Курск», стало ясно: то, что совершили капитан–лейтенант Сергей Кубынин его механик Валерий Зыбин в октябре 1981 года, не удалось повторить никому.
Разве что капитану 1–го ранга Николаю Суворову, организовавшему выход своего экипажа из затопленного атомохода «К–429».

Наградной лист на звание Героя России, подписанный видными адмиралами нашего флота, включая бывшего Главкома ВМФ СССР адмирала флота Владимира Чернавина, так и остался под сукном у чиновников Наградного отдела.

Сегодня мало кто знает об этом подвиге.
И, тем не менее, мы помним своих героев. Мы знаем Сергея Кубынина!
Ныне наш Герой служит в МЧС, несет свои вахты в должности оперативного дежурного МЧС Юго–Западного округа Москвы.
Он по–прежнему остается Спасателем в полном смысле этого слова!

Нашёл интересную историю о шпионе. Пусть это не советский человек, но подвиг имеет место быть.

Агент «Вертер». Загадочный агент в высших кругах Германии работавший на СССР в годы Великой Отечественной войны.

Гитлеровское командование знало о том, что в ближайшем окружении фюрера есть шпион, о том, что он постоянно рядом с ним, и даже его рабочее имя - Вертер . Не знали лишь одного: кто этот самый Вертер.
В разное время под подозрения попадали разные люди, включая самых высокопоставленных - Генрих Мюллер, Вальтер Шелленберг, Мартин Борман и другие, но всё это было уже проявлением отчаяния. Порой люди доносили друг на друга, как случилось с начальниками гестапо и разведки - одновременно. Но между тем Вертер продолжал оставаться на свободе, и более того, в ближайшем окружении Гитлера. Личный переводчик фюрера Пауль Карель писал в мемуарах: в Москве знали всё, каждый шаг Гитлера, даже - в личное время.

В 1943-1944 у нацистов появилась зацепка. Вертером могли оказаться либо генерал-майор Фриц Тиле, либо генерал Эрих Фельгибель - оба они занимали высшие должности в управлении связи, и это объясняло всё: и то, как через них проходили все сверхсекретные данные, и то, как их удавалось передавать в Москву. Улики появились, когда была задержана телеграфистка, пытавшаяся вынести с работы секретные документы: на допросе она показала, что работает на высочайший чин, но не раскроет его ни при каких обстоятельствах. Но этот путь оказался ложным: в 1944, после раскрытия заговора против Гитлера, Фельгибель и Тиле были наказаны по высшей мере, а вот Вертер свою работу продолжил.

О том, что Вертер - не советский шпион, а кто-то из немцев, стало понятно после того, как был обнаружен связной находящийся в Швейцарии - Рудольф Ресслер. Именно через него в Москве получали сведения, но не просто так - за деньги. План "Цитадель" - наступления под Курском - обошёлся руководству СССР в невероятную по тем временам сумму - 500 тысяч долларов.

Рудольф Рёсслер, немец, эмигрировавший после прихода Гитлера к власти в Швейцарию, в ноябре 1942 года сам предложил свои услуги Главному разведывательному управлению Ген­штаба СССР, получив кличку Люци. Рёсслер передал спецслужбам Советского Союза не только план «Цитадель», но также чертежи немецкого танка «Пантера» и другие ценные сведения. Увы, в отличие от большинства совет­ских резидентов за рубежом Рёсслер не был убеждённым коммунистом — он работал исключительно за деньги и считался самым высокооплачиваемым агентом за всю историю разведки СССР.

— Рёсслер — весьма загадочная личность в истории мирового шпионажа, — считает Дитрих Майнц, историк-исследователь из швейцарского города Базель. — С начала вторжения немцев в Европу он, словно помидорами на рынке, торговал секретами для спецслужб Британии, Швейцарии и США, а потом решил помогать и СССР. По его словам, «только Советский Союз способен выиграть войну». Удивительно, но до мая 1944 года совет­ская разведка даже не знала его настоящего имени. Участник Первой мировой войны, он был знаком с большим количеством высших офицеров Третьего рейха. Предполагается, что у Люци были налажены связи в штабе Гитлера, на него работало около двухсот агентов: Вертер, поставлявший сведения об операциях вермахта, Ольга (в командовании люфтваффе), Анна (в МИД рейха), Тедди и Билл.

И хотя в Москве неоднократно требовали сообщить реальные имена агентов, Рудольф Рёсслер наотрез отказывался это сделать. Есть мнение, что он назвал их ГРУ СССР лишь перед своей смертью (11 декабря 1958 года) — правда, наши спецслужбы комментариев по этому поводу не дают. Даже спустя 70 лет после битвы на Курской дуге архивы по работе агента Люци всё ещё засекречены, и это позволяет строить огромное число предположений

Западногерманский журнал «Шпигель» в 1967 году опубликовал расследование, где утверждал: на Рёсслера в Берлине работал всего один осведомитель, а остальных он попросту придумал, чтобы подчеркнуть свою значимость и «выбить из русских больше денег». Писатель Хельмут Рёвер в своей книге «Немецкий и советский шпионаж во Второй мировой войне» назвал Рёсслера «мистификатором»: мол, Рудольф, одержимый жаждой гонораров, якобы фабриковал донесения в Москву и Лондон из обычных газетных вырезок. Но ни «Шпигель», ни Рёвер не потрудились объяснить — откуда же «мистификатор» раздобыл чертежи танка «Пантера» и секретный план «Цитадель»? Ведь даже генерал-полковник Альфред Йодль, глава оперативного руководства верховного командования вермахта, заявил на Нюрнбергском процессе: «Сталин получил документы о нашем наступлении под Курском куда раньше, чем они оказались у меня на столе».

— Глава советской разведгруппы «Дора» в Швейцарии Шандор Радо в своё время тоже удивлялся: как Рёсслер может с такой скоростью получать информацию из штаба Гитлера? — говорит швейцарский журналист Пьер Ломье. — Позже в мемуарах он отмечал — потребовалось бы несколько курьеров, круглые сутки курсирующих между Берлином и Люцерном, а это физически невозможно.

В квартире Рёсслера не было рации, и он не был обучен мастерст­ву радиста. Возможно, Вертер и Ольга передавали радиограммы из Берлина своему доверенному лицу в Швейцарии, которое относило их Рёсслеру, а уж затем «Дора» отсылала материал в Москву. Нем­цы, наблюдая работу советской разведки на границе Германии, были в бешенстве. В 1943 году они предприняли хитрый маневр: в Швейцарию прибыл сотрудник абвера Ганс Петерс — красавчик, которого именовали «постельным офицером». Умеющий профессионально обхаживать женщин, Петерс быстро соблазнил радистку «Доры» — 23-летнюю Маргариту Болли. Во время ночи любви та разболтала ему название книги, используемой для шифровок, — «Всё начиналось в сентябре». 13 октября 1943 года Болли арестовала полиция Швейцарии, а в мае 1944 года власти задержали и самого Рудольфа Рёсслера.

Германия с пеной требовала от швейцарских властей срочной выдачи Люци — спецслужбам Третьего рейха не терпелось узнать имя агента Вертера, обеспечившего Гитлеру поражение в Курской битве. Однако на допросах Рудольф молчал, а у Германии к тому времени дела на фронте стали совсем плохи. Учитывая это, швейцарцы не стали связываться с СССР — через несколько месяцев Рёсслер был полностью оправдан. Маргарита Болли получила мягкий приговор — 9 месяцев условно и штраф в 500 франков.

К числу информационных сообщений, переданных «Вертером», относятся:
1. Сведения о стратегическом плане германского командования на лето 1943 года.
2. Анализ причин задержки немецкого наступления на Восточном фронте.
3. Ряд сообщений о планах германского командования в отношении ведения химической войны, о новых немецких отравляющих веществах и способах их применения, об опытах использования внутриатомной энергии урана для производства атомных бомб.
4. Планы и намерение военно-политического руководства Германии и командования её вооруженных сил, резервы армии, переброска войск по странам Европы и на Восточный фронт, возможности Германии по производству танков, самолётов, артиллерии, сведения о возможностях развязывания Германией химической войны против Советского Союза, чертежи боевой техники.

По предположению Шандора Радо, «Вертер» в Берлине использовал радиопередатчик государственного учреждения, в котором занимал высокий командный пост. Техникой связи, по версии Радо, занимались специалисты самого высокого класса и по этой причине за всё время не произошло ни единой осечки.

Личный переводчик Гитлера, Пауль Карель в своей книге писал о нём:
«Руководители советской разведки обращались в швейцарскую резидентуру так, как будто бы они запрашивали сведения в каком-то справочном бюро. И они получали всё, в чём были заинтересованы. Даже поверхностный анализ данных радиоперехвата показывает, что на всех фазах войны в России агенты советского Генерального штаба работали первоклассно. Часть переданной информации могла быть получена только из высших немецких военных кругов — такое впечатление, что советским агентам в Женеве и Лозанне диктовали на ключ прямо из Ставки фюрера».

Предполагаемые кандидаты на роль «Вертер»:
1. Генрих Мюллер — гипотеза начальника внешней разведки службы безопасности III Рейха Вальтера Шелленберга.
2. Мартин Борман — гипотеза главы разведки ФРГ Рейнхарда Гелена.
3. «Вертер» — объединённый псевдоним группы агентов в руководстве Вермахта.
4. Британская спецслужба, передававшая в СССР от имени «Агента Вертера» дозированную информацию, полученную в ходе Операции Ультра (условное обозначение, принятое британской военной разведкой во время Второй мировой войны для перехваченных и дешифрованных Блетчли-парком особо важных секретных сообщений противника).

Как бы то ни было, но личность загадочного агента остается тайной до сих пор.

За что Сталин повысил капитана сразу до генерала?

В апреле 1943 года под личной подписью Сталина, простому капитану Михаилу Наумову было присвоенное звание генерал-майор. Действительно, случай крайне уникальный и одновременно с этим очень интересный. Так чем же заслужил такой небывалый карьерный рост капитан Наумов? Что в один миг сделало его генералом?

Михаил Иванович Наумов родился в простой крестьянской семье в 1908 году. С самого раннего детства он работал в поле, помогал семье. Когда ему исполнилось 18 лет, он ушёл трудиться в шахты. Благодаря активному участию в шахтёрской жизни области, его приглашают Комсомол. Уже через пару лет его принимают в партию, а еще через некоторое время его призывают на службу в Объединенное государственное политическое управление (ОГПУ).

Наумов сразу показывает отличные физические и интеллектуальный способности. Отметив его чистую биографию, активность в комсомоле, а потом партии, ему предложили остаться в армии, чтобы стать красным командиром. В начале тридцатых годов 20-го века о такой должности можно было только мечтать. В эпоху коллективизации, это была отличная позиция в обществе, так как с голоду твоя семья не пухла, да и была в относительной безопасности, поэтому Наумов согласился, не особо задумываясь.

В итоге Наумов стал пограничником. Уже в 1933 году он закончил пограничную школу. Через несколько лет, а именно в 1937 году, в самый разгар репрессий, он оканчивает высшую школу пограничника, военная академия. О карьерном росте Наумова среди военных кругов ходили легенды: «Вот он, истинный пример советского государства! Простой крестьянин из самой обычной семьи всего за 9 с небольшим лет поднялся от шахтера до капитана!». Капитан, было звание, которое Наумов получил 22 июня 1941 года подо Львовом.

С первого дня войны его назначают командиром 13-го арьергардного корпуса, который оборонял отступающие войска. К концу осени 1941 года корпус Наумова начал сотрудничество с партизанскими отрядами. Чтобы командовать партизанами, нужно было заслужить уважение, поэтому сначала он был в ранге рядового, но вскоре добился немалых высот, и его назначают командующим всех партизанских отрядов. К началу 1943 года он уже числится командующим соединением.

Буквально через месяц после назначения Наумов ведет своих ребят в тыл к врагу. Всего за 65 дней они прошли более 2400 км, уничтожали гарнизоны, склады и мосты, но это не весь список заслуг Наумова. В итоге его успехи дошли до Верховного командования. 8 марта 1943 года Наумов был награжден званием Героя Советского Союза.

Пожалуй, самыми знаковыми боями в истории Наумова и наумовцев были бои в Винницкой области. Тогда они ещё не понимали, что идут прямо в волчье логово. Командование, узнав о том, что какой-то отряд партизан подбирается к их святая святых, приказал направить против них танки и самолёты, но наумовцев было взять не просто. Немцы пытались их окружить, взяв в кольцо, но все было тщетно.

В итоге, так и оставшись неповрежденными, наумовцы встретились с остальными войсками в Белоруссии. В начале весны 1943 года о подвигах простого партизана Наумова узнал лично Сталин. Когда ему сообщили о том, что командовал этим соединением простой капитан, то он повертел головой и сказал: «Капитан? Не годится. Генерал!».

На следующий день, а именно 9 апреля 1943 года капитан Наумов в одночасье стал генерал-майором. Когда закончилась война, он ушёл на службу внутренних войск. Его не стало в 1974 году.

О поводу нашего "Штирлица" в окружении Гитлера.
Это не более чем выдумка, советская разведка, к сожалению, не имела агентов такого уровня в высших (и даже средних) эшелонах Вермахта (и вообще - Третьего рейха). Ни одного.
Ради справедливости: у немцев подобных людей тоже ни одного не было, зато имелась довольно разветвленная и обширная низовая агентурная сеть (еще с довоенных времен).
Самый высокопоставленный наш агент в войсках Третьего рейха - обер-лейтенант Шульце-Бойзен, служивший в штабе Люфтваффе. Но он и его группа были раскрыты уже летом 1942 г. и ликвидированы. И, в отличие от киношного "Штирлица", Бойзен был натуральным немцем, убежденным антифашистом, а не нашим, специально засланным агентом.
Напомню, Штирлиц у Семенова - штандартенфюрер СС (полковник), сотрудник 6-го отдела РСХА, подчиненный самого Шелленберга. Это очень круто! Настолько, что является, несомненно, ненаучной фантастикой. Не было у нас шпиёнов такого уровня и быть не могло. А все, что написал по этому поводу Семенов в "Семнадцати мгновениях..." Абсолютно незамутненная художественная литература. Почему кураторы из сами знаете откуда разрешили ему писать такую откровенную... э... фантастику да еще снабдили его кое-какими реальными сведениями и документами - другой вопрос. Не для этой темы.

Почитайте про Красную капеллу хотя бы здесь https://ru.wikipedia.org/wiki/Красная_капелла

Среди них был мой отец...

Про это многое читал, но тем не менее, донесения и прочие разведданные Москва получала исправно, выплачивая достаточно серьёзные деньги за секреты. Уверен, что истиной владеют лишь несколько человек на планете.

Да, все верно, и получали, и платили. Но тем, кто получал сведения из своих источников в Германии (через третьи-четвертые руки).
У советского командования не было непосредственно своих агентов в немецких штабах, а тем более - в высших эшелонах власти. И даже среди командования среднего звена - не было. А у Семенова Штирлиц - штандартенфюрер (полковник), работающий в центральном аппарате РСХА, любимчик самого Шелленберга... Это уровень начальника отдела (а то и целого управления) в Генштабе РККА, ненаучная фантастика.
У англичан был Канарис (и то - довольно условно), у наших и амеров - никого, у немцев - аналогично (в КА и руководстве СССР).

Граф, я тут не выкладываю литературу. Которая есть выдумка. А старательно отбираю заметки лишь про реальные вещи. Причем некоторые моменты и для меня самого бывают откровением (например, история с Рузвельтом).

При подготовке своих книг (военных) я достаточно много занимался этим вопросом - нашей агентурной сетью в Германии, до войны и во время ее. И могу совершенно точно и однозначно сказать: все, что написал Семенов про Штирлица, - чистая фантазия. У нас не было своего агента такого уровня. И быть не могло. У немцев - тоже (в наших военных структурах и в руководстве РККА).
Вы, Дон Рэба, видимо, не слишком хорошо представляете себе, что такое СД и СС в Третьем рейхе.
Почему Семенов всё это написал и кто ему помогал - другой вопрос, не для этой темы.

Маленькая история из блокадного Ленинграда

Во время блокады одну маленькую девочку эвакуировали из Ленинграда. Леночка её звали. А фамилию свою она забыла, такая она была маленькая и измученная. Она потеряла всю семью: маму, бабушку, старшего братика...
⠀
А нашла её специальная бригада истощенных девушек - тогда ходили по квартирам страшной блокадной зимой, искали детей, у которых погибли родители или при смерти были.
Вот Леночку нашли и смогли отправить в эвакуацию. Она не помнила, как детей везли в тряском грузовике по льду, не помнила, как попала в детский дом; она маленькая была. Как истощённый гномик с большой головой на тонкой шейке.
⠀
И она уже не хотела кушать. Такое бывает при дистрофии. Она лежала в постельке или сидела на стульчике у печки. Грелась. И молчала. Думали, что Леночка умрет. Много детей умерло уже в эвакуации; сильное истощение, и нет сил жить и кушать. И играть. И дышать..
⠀
И одноногий истопник, фронтовик дядя Коля лет двадцати от роду, свернул из старого полотенца куклу. Как-то подрезал, свернул, пришил, - получилась уродливая кукла. Он химическим карандашом нарисовал кукле глазки и ротик. И носик-закорючку.
⠀
Дал куклу Леночке и сказал серьезно: "Ты, Леночка, баюкай куклу. И учи её кушать хорошо! Ты теперь кукле мама. И уж позаботься о ней получше. А то она болеет и слабая такая. Даже не плачет!".
⠀
И эта Леночка вдруг вцепилась в куклу и прижала к себе. И стала баюкать и гладить тонкими ручками. А за обедом кормила куклу кашей, что-то шептала ей ласковое. И сама поела кашу и кусочек хлебца, - в эвакуации кормили не разносолами.
⠀
Ну вот, Леночка и спала с куклой, и у печки ее грела, обнимала и хлопотала о кукле. Об уродливой кукле из старого полотенца с нарисованными глазами.
⠀
Девочка выжила. Потому что ей нельзя было умереть, надо заботиться о кукле, понимаете?
КОГДА НАДО О КОМ-ТО ЗАБОТИТЬСЯ, - ЭТО ОГРОМНАЯ СИЛА ЖИЗНИ ДЛЯ НЕКОТОРЫХ ЛЮДЕЙ.
⠀
Для таких, как эта девочка, которая впоследствии стала медсестрой и прожила долгую жизнь. И руки её были всегда заняты. А сердце - наполнено...

Анна Кирьянова©

Думаю, уместно будет сюда поместить: https://pismadljaliz.livejournal.com/4932767.html
20 ноября 45 года - первый день Нюрнбергского процесса.

У меня много материала на эту тематику, но уж больно тематика щекотливая. Некоторые документы о зверствах фашистов невозможно читать без содрогания. Но не потому что не хочу "травмировать" чьи-то чувства, обычно я в таких случаях советую посмотреть фильм Элема Климова "Иди и смотри". Просто сам не готов к такому.
Но в любом случае спасибо всем неравнодушным, кто заглядывает в эту тему.

Лиепайская резня: https://tanjand.livejournal.com/2427175.htm...ium=interesting
Вам, Дон Рэба, смотреть не советую. Фото массовых убийств евреек в Латвии. К вопросу о реальности Холокоста.

Детям, пережившим ту войну.

Детям, пережившим ту войну. Поклониться нужно до земли! Во что играли дети в годы войны.

Да играли ли они вообще, эти мальчишки и девчонки, у которых отняли детство? Ведь это пора жизни каждого человека отличается тем, что тебе море по колено, опасностей нет, а рядом всегда те, кто поможет и защитит. А военная реальность все эти замечательные ощущения растоптала.

Вот как пример - воспоминание женщины Валентины Ивановны Потарайко, чьё детство пришлось на годы войны. «Мне было пять-шесть лет. Из блокадного Ленинграда нас эвакуировали в Пермскую область. Везли через Ладогу, где мы попали под бомбёжку. Много детей тогда погибло, а кто выжил, натерпелся страха. На Урал нас везли в товарных поездках. На какой-то небольшой станции фашисты разбомбили поезд, загорелись вагоны. Всё вокруг смешалось: метались из стороны в сторону взрослые люди, плакали дети. Мою старшую сестру Нину осколком ранило в лицо. Из ушей и раздробленной челюсти хлестала кровь. Средней сестре Тамаре пули попали в ногу. Мать была смертельно ранена. На всю жизнь я запомнила эту картину. Сестёр увели, чтобы оказать им медицинскую помощь. А я сидела возле матери, которую положили на опилки. Дул сильный ветер, опилки засыпали её раны, мама стонала, а я вычищала ей раны и просила: «Мама, не умирай!». Но она умерла, я осталась одна.

Когда наш эшелон разбомбили второй раз, мы попали в руки немцев. Фашисты выстраивали детей отдельно, взрослых отдельно. От ужаса никто не плакал, смотрели на всё стеклянными глазами. Мы чётко усвоили: заплачешь ― расстреляют. Так на наших глазах убили маленькую девочку, которая кричала без остановки. Фашистские нелюди стреляли в детей ради забавы, чтобы посмотреть, как ребятишки в страхе разбегаются, или упражнялись в меткости...»

Читая эти страшные строки (или другие), вот о чём я думаю. Как же так вышло ― дети с младенчества видели смерть, совершенно не знали ощущения безопасности, жили в тяжелейших условиях, голодали, родители (если они были живы) физически не могли уделять им много времени. А если речь идёт об оккупации ― то это жизнь в сплошном страхе и ненависти. То поколение назвали потерянным. Но ведь из тех детей в большинстве своём нормальные люди выросли! Вспомните слова Мюллера из знаменитого кинофильма «Семнадцать мгновений весны»: «Золото партии ― это мост в будущее, это обращение к нашим детям, к тем, кому сейчас месяц, год, три. Тем, кому сейчас десять, мы не нужны, они не простят нам горя, голода и бомбёжек. А вот те, кто сейчас ещё ничего не смыслит, будут говорить о нас, как о легенде, их миропонимание уже перекорёжено напрочь. А легенду надо подкармливать. Как только вместо «здравствуйте!» скажут «хайль!» в чей-то персональный адрес, знайте, там нас ждут, оттуда мы начнём своё великое возрождение...»

Но ведь не случилось этого перекорёженного сознания! А ведь ужас длился целых четыре года. Как же сумели русские люди не отдать своих детей сумасшествию?

И ведь несмотря ни на что, дети играли!

Девочки, конечно, в куклы. Их, в основном, шили сами. Правда, можно было купить заготовку ― фабричную голову и смастерить только туловище. Но, как правило, брали поленце, рисовали на нём лицо, а потом заворачивали в старые тряпочки. Или шили полностью из холста, голову набивали опилками или паклей. Лицо раскрашивали химическими карандашами или углём. Кстати, есть об этом глава в книге Любови Воронковой «Солнечный денёк» - там бабушка шила куклу девочкам. Правда, речь идёт о послевоенных годах, но описание очень живое. Даже то, как бабушка слюнила карандаш, чтобы брови были почернее.

Пеленали и початки кукурузы, чтобы волосы были наружу. И заплетали в косы пучки укропа, а потом приматывали к толстым палкам.

Мальчишки игрушки себе мастерили из старых досок. Здесь, конечно, в основном получались пистолеты и автоматы. А ещё делали мячи: брали старые тряпки, туго скручивали и завязывали узлом. Прыгали такие мячи не очень, но для игры годились. Был и способ совершенно особенный: влажной рукой гладили коров и таким образом собирали с них шерсть. Потом этот ворс дополнительно смачивали водой и скатывали в плотный шарик. Получался очень даже прыгучий мяч. Или брали бычий или свиной пузырь, мыли его, надували и перевязывали верёвочкой.

В военное время по деревням ездили сборщики старой одежды. И в обмен на вещи «тряпичники» часто давали глиняные свистульки ― они ценились у ребятни на вес золота. Правда, детвора и сама лепила из глины, но в основном, посуду, мебель и просто разные фигурки. Сушили на солнышке, многие обжигали в печах.

Играли ещё в чурочки ― что-то наподобие маленьких деревянных брусочков. Их с одной стороны смазывали смолой, разогревали около печки ― получался конструктор.

Весьма популярной у детворы была игра в камешки. Собирали те, что помельче, подбрасывали и старались поймать тыльной стороной ладони, чтобы камешки не упали. Попробуйте, здесь нужна большая сноровка!

Если находили большие старые гвозди, мальчишки делали железную дорогу. Прибивали гвозди сверху к деревянным прямоугольным брускам ― вот и паровоз с трубой. А если прибить сбоку и загнуть ― получатся вагончики, их можно сцепить друг с другом.

Конечно, во время войны играли и в войну, но только не в оккупации. Патронов и пороху вокруг было-то в избытке, не говоря уж о прочих вещах военного времени. Из патронов высыпали порох и бросали в костёр. Только фашистов никто не изображал, эту роль отводили, в основном, деревьям. Ну, и, конечно, пацаны не могли не пробовать себя в роли пиротехников, что часто заканчивалось трагически.

Из воспоминаний липчанина Юрия Серафимовича Щербака (он с супругой - на фотографии), чьё детство прошло на территории оккупированной Воронежской области: «Однажды мы с пацанами нашли целый клад ― очень много серы. Вообще, ею трудно было удивить мальчишек военных лет, но нам повезло особенно: это были целые залежи! Разобрали по кускам и отправились применять в дело.

Мы знали дом, где фашисты устроили себе баню. Выждали момент, пока фрицы мылись, разложили серу вокруг бани и принялись бабахать. Какой поднялся грохот! Мы сами такого не ожидали. Испугались и побежали прочь. Фашисты выскочили уже с оружием, кричат (мы разобрали, что вроде они решили, партизаны близко). Потом увидели нас, убегавших, и стали вслед очереди автоматные давать. А на нашем пути был высокий забор, а в нём дыра. Все мальчишки в эту дыру пролезли, а я застрял. Как мне было страшно! Мучаюсь в этой дыре, а фашисты это увидели, заржали и стали вокруг меня автоматами «узоры» на заборе рисовать. Не знаю, как всё-таки вылез и ноги меня дальше понесли, к ребятам»...

Привычные к бомбёжкам, дети военного времени бегали, несмотря на запреты родителей, собирать после бомбёжек «трофеи». Появилась и новая игра ― в госпиталь...

...А тем временем, немецкие дети ведь тоже играли. И здесь нельзя не вспомнить имя Йозефа Геббельса — рейхминистра пропаганды и просвещения. В пропаганде фашисты знали толк и «обрабатывали» даже детей. Так, незадолго до войны появилась игра «Евреи - вон отсюда!». Игроку надо было вывести шестерых евреев из города и доставить из на сборный пункт, откуда они направятся в Палестину. Сделать это непросто: у кого-то из евреев непорядок с документами, кто-то не хочет уезжать в Палестину. В правилах было написано: «Вы одержали чистую победу, если вам удалось выдворить всех шестерых евреев». Игру выпустили огромным тиражом. Конечно, здесь нет физического уничтожения, расстрелов или газовых камер. Но идея-то, идея!

А игра «Борьба с угольным вором», выпущенная в 1942 году и призывавшая экономить уголь и не жечь напрасно электричество? А настольная игра «Бомбардировщики над Англией»?

Стратегия весьма понятна: агрессия. А у нас ведь не было агрессивных игр.

А праздники? Были ли они у нашей детворы, ну, хотя бы Новый Год? Да, были. Более того, даже производство ёлочных игрушек не остановили полностью, а очень сильно сократили. Правда, в условиях тотального дефицита приходилось штамповать, а затем раскрашивать жестяные фигурки. А самой распространённой ёлочной игрушкой стали парашютисты. Сделать их легко было и самим, привязав тряпочку к любой маленькой фигурке.

И Новый Год праздновали, как могли.

Есть очень хороший документальный рассказ Сталя Анатольевича Шмакова. Он называется «Новый Год на станции Яшкино» - о том, как в тылу взрослые устраивали ребятишкам праздник. В мешке у Деда Мороза был кочан капусты — его разделили на всех...

А вот ещё одна документальная история. Произошла она в 1941 году в селе Васильевка Измалковского района Липецкой области.

Дед Мороз Захар

В семье Алтуховых двенадцатилетний Захар был старшим сыном. Двойняшкам — брату и сестрёнке — только исполнилось семь лет. А в декабре того страшного года, когда немцы ворвались в село, двойняшки погибли. Их за громкий плач расстрелял в упор немец. Захара с мамой почему-то не тронул.
Вскоре наша армия перешла в наступление и немцев выгнали из деревни. А мальчик и его мама остались в пустом покалеченном доме.

Захар хотел уйти на фронт, чтобы отомстить фашистам за братишку и сестрёнку. Долгими ночами не спал, тайком от мамы продумывая свой дальний нелёгкий путь. Но мать угадала планы сына.

- Не пущу! - сказала она. - Там, на фронте, наш отец и все мужчины. А здесь тоже помощь нужна. Здесь дети остались. Оглянись вокруг, сынок! Помоги соседям ребятишек воспитать! Нам, матерям, всех дырок не закрыть.

И Захар остался. Забот у него и в первые дни войны было очень много, а сейчас и вовсе стало невпроворот. У соседки сиротами остались трое ребятишек — недавно пришла похоронка на их отца. У другой соседки росла семилетняя внучка, чью маму убили фашисты. Со всеми ребятишками в селе был знаком Захар. И так сложилась судьба, что не только в семье, но и во всём их когда-то большом селе он остался среди детей за старшего.

...А время шло. Новый Год уже потихоньку заглядывал в окна. И несмотря на войну, все васильевские ребятишки ждали Деда Мороза. Никто из них не грезил новыми игрушками. Мечта была одна на всех: чтобы скорее кончилась война.

Захар вместе с ребятишками ждал мира. Но понимал, что никакой Дед Мороз не придёт... И потекли бессонные ночи. Мальчишка из отцовской одежды мастерил себе костюм. А их своих маек и рубашек шил маленьких медвежат и набивал их соломой. Ему помогала мама.

И вот наступил новогодний вечер. Одевшись в отцовскую телогрейку, на которой мама вышила белыми нитками снежинки, закрыв лицо бородой из пакли и закинув на плечи мешок из старой наволочки, Захар отправился в путь.

- Тук-тук! - громко закричал он, стуча к соседке с тремя ребятишками. - Это я, Дед Мороз, вам подарочки принёс!

Дверь открылась, Захар вошёл в избу. Посреди комнаты за столом сидели удивлённые и радостные ребятишки. А на столе стояла миска с квашеной капустой и чугунок с варёной брюквой.

- Чего притихли? - усмехнулся Захар. - Говорите, кто чего желает?

- Мне бы валенки, - протянул кто-то из малышей.

Но его тут же одёрнула старшая девочка:

- Валенки я тебе свои дам. Вот пусть завтра война кончится.

Захар смущённо замолчал, но взял себя в руки и пообещал. Вручил ребятишкам подарки и ушёл. Ему нужно было обойти ещё много домов, и в его мешке ещё лежали шестьдесят три мишки.

Домой Захар вернулся уже первого января. И сразу же повалился на постель от усталости.

А утром в дом к Алтуховым постучали. Мать открыла дверь — на пороге стояла мама ребятишек, которых «Дед Мороз» поздравил первыми.

- Спит? - спросила она. - Молодец! Мои ребята с этими мишками не расстаются. Вот, велели твоему сыну передать варёную свёклу.

- Что ты! Захар очень расстроится, если поймёт, что ребятишки его узнали.

- Так ты ему не говори! Они мне тоже наказали тайну хранить.

Вскоре пришла другая соседка и принесла хороший берёзовый веник. История повторилась.

Несколько дней ходили в избу Алтуховых соседи. Благодарили. И ведь никто из ребятишек так и не подал вида, что узнал «Деда Мороза»...

А «Дед Мороз» после войны стал трактористом. Годы согнули его спину, он потерял зрение. Последние годы жил в Липецке один — сын уехал в Рязань. Пока глаза видели, дедушка Захар Фёдорович сам шил и отсылал своим внукам игрушки.

Автор Софья Милютинская©

Фашисты пытались казнить её дважды. Пионер-герой Надя Богданова

Чем больше времени проходит с момента окончания Великой Отечественной войны, тем меньше живых свидетелей происходящего, тем меньше люди помнят об ужасах войны, о подвиге людей, о вкладе каждого в Победу.

К сожалению, память о героях-пионерах постепенно стирается.

Наде Богдановой (1931-1991) было всего 10 лет, когда началась Великая Отечественная война. 10 лет!

У нее не было родителей. Она была воспитанницей Могилевского детского дома. Во время эвакуации детей во Фрунзе (Бишкек) поезд был взорван. Погибло много детей. Многие дети бежали в леса. Надя и ее друг Юра просили еды в деревнях под Витебском.

Осенью 1941 года Надя Богданова стала разведчицей в Путивльском партизанском отряде.

Витебск был оккупирован немцами. При приближении к городу взрослых обыскивали. Если возникало хоть малейшее подозрение, что перед ними стоит партизан, расстрел.

Чтобы подбодрить военнопленных и показать, что бои за родные земли не прекращаются, командир партизан решил 7 ноября вывесить в городе три красных флага. Чтобы не привлекать к себе внимания, на это дело были направлены Надя Богданова и Ваня Звонцов.

Детей с санками, несущих метлы, спокойно впустили в Витебск. Надо сказать, что дети справились с заданием, но их поймали на выезде из города. Их пытали, но дети не сознались. Тогда их решили расстрелять. Солдаты, также приговоренные к смертной казни, умоляли отпустить детей и пытались загородить их собой.

В дело вмешался Случай. Измученная девочка за долю секунды до выстрела потеряла сознание и упала в ров для казненных. Когда она пришла в себя, у нее не было сил идти. Она ползла, теряя сознание, но партизаны нашли ее и спасли.

До февраля 1943 года Надя участвовала в боевых действиях, занималась сбором информации, взрывала железнодорожные пути и мосты.

Именно при подрыве очередного моста Надю задержали. Ее остановили для осмотра. Девушка притворилась сиротой, но при ней были обнаружены остатки взрывчатки, и когда мост взорвался, у полицейских не было сомнений в том, кто его взорвал.

Девочку снова пытали... Решив, что она не выживет, ее оставили мерзнуть в снегу. Но Надя выжила. Ее подобрали, и выходили жители деревни, но девочка практически потеряла зрение, и война для нее закончилась.

После войны она перенесла операцию, и ее зрение восстановилось. Надя Богданова не рассказывала о своей жизни в партизанском отряде. Она скромно работала на фабрике.

Через 15 лет после окончания войны она услышала свое имя по радио. Её командир Слесаренко вспоминал погибших товарищей. Только тогда объявилась Надежда, сказав, что она все еще жива.

И еще один гражданский подвиг Надежды Богдановой. Она вырастила и воспитала 8 детей! 7 из которых были приемные.

Тайна одного тарана. Кто на самом деле совершил «подвиг Гастелло»?

26 июня 1941 года советский летчик Николай Гастелло совершил таран механизированной колонны гитлеровцев.

Легенда началась с рапорта

26 июня 1941 года летчики полка бомбардировочной авиации старший лейтенант Фёдор Воробьёв и лейтенант Анатолий Рыбас подали командованию рапорт об обстоятельствах гибели командира 2-й эскадрильи 207-го дальнего бомбардировочного авиационного полка капитана Николая Гастелло.

Согласно рапортам Воробьева и Рыбаса, во время боевого вылета в район Радошковичи — Молодечно бомбардировщик ДБ-3Ф, который пилотировал Гастелло, был подбит. Капитан Гастелло совершил таран механизированной колонны вражеской техники.

В первые дни войны, на фоне тяжелых неудач, случаи героизма советских воинов, о которых становилось известно из официальных рапортов, получали широкое освещение в прессе.
Подвиг Гастелло был упомянут в сводке Совинформбюро от 5 июля, а уже 10 июля очерк о Гастелло вышел в «Правде».

25 июля 1941 года капитан Николай Гастелло был представлен к званию Героя Советского Союза, и уже на следующий день оно было присвоено ему посмертно.

За время Великой Отечественной войны советские летчики совершили несколько сотен подобных таранов, и про каждого из них говорили - «повторил подвиг Гастелло».

Командир и его экипаж

Капитан Гастелло вошел в число наиболее известных и самых почитаемых героев войны. Но в 1990-х годах его подвиг был поставлен под сомнение. Более того, возникла версия о том, что Гастелло мог оказаться в немецком плену.

Первая странность, касающаяся подвига Николая Гастелло, связана с его экипажем. В экипаж бомбардировщика входили четыре человека. Вместе с Гастелло в его последнем боевом вылете участвовали штурман Анатолий Бурденюк, летчик-наблюдатель Григорий Скоробогатый и стрелок-радист Алексей Калинин.

Их фамилии упоминались в представлении на награждение Гастелло, однако члены экипажа к награде представлены не были. Это породило путаницу – в некоторых послевоенных произведениях о Гастелло и его подвиги он оказывался пилотом истребителя.

Лишь в 1958 году Бурденюк, Скорбогатый и Калинин были посмертно награждены орденами Отечественной войны I степени.

К этому моменту стало известно об еще одной, куда более серьезной нестыковке, про которую, правда, знал лишь узкий круг лиц.

Закрытая информация

Считалось, что погибших летчиков похоронили жители деревни Декшняны. В 1951 году, к 10-летию подвига, было решено эксгумировать останки и торжественно перезахоронить.

Однако в захоронении были обнаружены вещи командира 1-й эскадрильи 207-го дальнего бомбардировочного авиационного полка Александра Маслова и стрелка-радиста Григория Реутова. Экипаж Маслова числился пропавшим без вести при выполнении боевого задания 26 июня 1941 года – в тот же день, когда совершил свой подвиг капитан Гастелло.
После секретного совещания было принято решение – останки Маслова и Реутова без огласки похоронить на кладбище поселка Радошковичи, на месте гибели самолета установить памятник подвигу Гастелло, и на этом тему закрыть.

В 1990-х годах история с эксгумацией могилы всплыла, после чего появилась новая версия событий, в которой Николай Гастелло героем уже не являлся.

Маслов – забытый герой, Гастелло – в плену?

Сторонники новой версии полагали, что таран колонны противника на самом деле совершил экипаж Александра Маслова. Рапорты Воробьева и Рыбаса либо изначально были ошибочны, поскольку летчики не видели тарана и ориентировались по косвенным признакам, либо были подделаны во время кампании по восхвалению Гастелло, который показался командованию более подходящим кандидатом в герои, чем Маслов.

Что касается, самолета Гастелло, то он, согласно новой версии, упал в Мацковском болоте близ села Мацки. При поисковых работах там якобы были обнаружены вещи и предметы, указывающие на то, что речь идет об экипаже Гастелло.
При этом появилась информация о том, что местные жители видели, как из самолета, затем упавшего в болото, выпрыгнул с парашютом один из членов экипажа. Свидетели утверждали, что он прыгал с крыла, что, с учетом конструкции ДБ-3Ф, мог сделать только командир, то есть Николай Гастелло.

Спасшийся член экипажа был захвачен немцами в плен.

Итак, согласно этой версии получается, что капитан Гастелло не только не герой, но трус, бросивший членов экипажа погибать в горящем бомбардировщике, и угодивший в руки гитлеровцев.

Несостоявшийся триумф доктора Геббельса

Сторонники новой версии событий оказались людьми настойчивыми – Александр Маслов и Григорий Реутов вначале были посмертно награждены орденами Отечественной войны I степени, а в 1996 году им было посмертно присвоено звание Героев России.

Но ставить точку в этой истории рано. Новая версия событий имеет нестыковок не меньше.

Подвиг Гастелло уже в 1941 году активно использовался советской пропагандой, о чем было хорошо известно немецкому командованию. Получить в свои руки якобы погибшего героя и затем предъявить его живого и во вражеском плену – для ведомства доктора Геббельса это было бы невероятным успехом.
Но даже намека на что-то подобное не было. Нет никаких доказательств того, что Николай Гастелло был в немецком плену. Теоретически это мог быть кто-то из его экипажа, но опять-таки ни одного свидетельства в подтверждение этой версии нет. Больше того, даже если считать показания местных жителей достоверными, то неподготовленный человек с земли вряд ли мог точно сказать, с какого именно самолета прыгнул летчик, а, тем более, из какой именно части.

Более того, скептики говорят о том, что нет достоверных свидетельств, говорящих о том, что самолет, упавший в Мацковское болото – это самолет Гастелло. В частности, письмо одного из летчиков, якобы найденное там, затем было утрачено.

За что наградили экипаж Маслова

С тараном Маслова тоже не все складно. Состояние останков, найденных в захоронении, не говорит о том, что экипаж погиб в результате мощного взрыва. Исследователи полагают, что самолет не врезался в колонну машин с горючим и боеприпасами, а упал на мягкий грунт. Есть версия, что Маслов пытался совершить таран, но промахнулся.

Звание Героя России Александру Маслову присвоено с формулировкой: ««За мужество и героизм, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками в Великой Отечественной войне 1941—1945 годов». О таране не говорится потому, что нет никаких его доказательств, кроме умозаключений и предположений.
Достоверно можно сказать, что экипаж Александра Маслова погиб при выполнении боевого задания 26 июня 1941 года у села Декшняны. Удалось установить весь состав экипажа Маслова: штурман лейтенант Владимир Балашов, стрелок-радист младший сержант Григорий Реутов, стрелок младший сержант Бахтурас Бейскбаев.

Владимир Балашов и Бахтурас Бейскбаев также посмертно стали Героями России, а казаху Бейксбаеву в 1998 году также было присвоено звание «Народный герой Казахстана».

Свидетели тарана погибли в 1941 году

Вернемся к экипажу Николая Гастелло. Несмотря ни на что, каноническую версию событий нельзя считать полностью опровергнутой.

На самом деле, самыми достоверными доказательствами в этой истории можно считать рапорты Федора Воробьева и Анатолия Рыбаса. С военной точки зрения, этих двух свидетельств было достаточно, чтобы считать подвиг достоверным. Однако оригиналы рапортов не сохранились, они известны лишь в описании, которое присутствовало в документах следующих инстанций.
Говорить о том, что командование «выбирало героя» между Масловым и Гастелло тоже не приходится: никто 26 июня 1941 года не мог точно знать, какой резонанс получит история с тараном немецкой колонны. Оба летчика были опытными, числились на хорошем счету, и нет оснований считать, что один годился в герои больше, чем другой.

О том, что случилось с Масловым, никто не знал, и его экипаж числился в списках пропавших без вести, а об обстоятельствах гибели Гастелло рассказали Воробьев и Рыбас.

Старший лейтенант Федор Воробьев при возвращении с боевого задания погиб в районе города Орел 23 августа 1941 года. Лейтенант Анатолий Рыбас погиб при выполнении боевого задания 15 ноября 1941 года. В первые месяцы войны наша авиация несла огромные потери, и 207-й полк был расформирован, а многие его документы утрачены.

Герои все. А подвиг - Гастелло

На сегодняшний день можно с уверенностью сказать, что экипажи Николая Гастелло и Александра Маслова погибли 26 июня 1941 года при выполнении боевого задания в районе деревни Декшняны. То, что в захоронении, которое считалось могилой экипажа Гастелло, оказались останки членов экипажа Маслова, не означает, что таран совершил именно Маслов, а не Гастелло.

Возможно, окончательно прояснить эту историю уже не удастся. Все члены экипажей Николая Гастелло и Александра Маслова по праву могут считаться героями.

Но в истории войны огненный таран немецкой колонны останется «подвигом Гастелло». Так уж исторически сложилось.

Он убил любимца Гитлера, брал гестапо в Кёнигсберге... Легендарный разведчик из Забайкалья

Сергея Матыжонка называли легендой 2-го Белорусского фронта. Начав свой боевой путь рядовым полковой разведки на Калининском фронте, он закончил его старшиной, командиром взвода дивизионной разведки в Кёнигсберге. В его «Памятной книжке фронтового разведчика» одна за другой следуют строчки о 76 выходах в поиски, о 26 лично доставленных «языках», половина из которых – офицеры. Здесь же отмечено, что он лично уничтожил более сотни гитлеровцев, среди которых - "лучший стрелок Германии", любимец фюрера штандартенфюрер СС (полковник) фон Вейцель.
Был ассистентом при Знамени 2-го Белорусского фронта на параде Победы 24 июня 1945 года на Красной площади в Москве. Кавалер трёх орденов Красного Знамени, ордена Славы II и III степени, Красной Звезды, Отечественной войны и Октябрьской Революции, он имел медали «За боевые заслуги», «За взятие Кёнигсберга» и многие другие, а его подвигам писатель Сергей Зарубин посвятил книгу «Тропой разведчика». ранен он был двенадцать раз, из них восемь - тяжело.
За 20 "языков"давали Звезду Героя,Сергей Матыжонок взял 26.
Щуплый, невысокий, сутуловатый - никак внешне Матыжонок не походил на живую легенду 2-го Белорусского фронта, на богатыря-разведчика, лично доставившего живыми в штаб двадцать шесть языков, из которых половина - офицеры, а один - группенфюрер (генерал-майор войск СС) фон Штиммер. Записи в его "Памятке фронтового разведчика" сообщают, что старшина Матыжонок лично уничтожил свыше сотни гитлеровцев, среди которых - "лучший стрелок Германии", любимец фюрера штандартенфюрер СС (полковник) фон Вейцель. Но это только те, кто официально записан, а скольких Матыжонок сразил финкой, пулей или гранатой в 76 боевых разведывательных поисках, бесчисленных перестрелках и ночных стычках, прорываясь к своим или "за проволоку"? Чьих же он корней, забайкальский "чудо-богатырь", как назвал бы его Суворов?

“Языка” взять - не курицу поймать
В ноябре 1944 года старшина Сергей Матыжонок получил тяжелое ранение - восьмое за годы войны. Войска 2-го Белорусского фронта, где воевал старшина, рвались к Восточной Пруссии. Ещё один бросок и вот она - немецкая земля! Но Матыжонку не повезло: в разведывательном поиске на территории врага старшину достала фашистская пуля. Подчинённые командира не бросили: вынесли к своим. Вместе с “языком” - немецким телефонистом.
- Отвоевался старшина, - вынес суровый вердикт врач медсанбата. - В строй уже не вернётся...

Матыжонка эвакуировали в глубокий тыл - на подмосковную станцию Реутово. Из госпиталя Сергей выписался только в конце марта 1945 года. И хотя война близилась к концу, в тылу старшина оставаться не захотел - рванул в родную воинскую часть. Буквально накануне штурма Кёнигсберга старшина Матыжонок стал командиром разведвзвода в 343-й стрелковой дивизии.

Работы в те дни его бойцам хватало: нужно было тщательно разведать укрепления на подступах к городу-крепости. Трое суток солдаты раз за разом уходили в поиск - безрезультатно. “Языка” взять не удавалось - не везло. К своим каждый раз приносили только убитых и раненых товарищей.

- Фрица взять, - вспоминал впоследствии Матыжонок, - не курицу в курятнике поймать. Потери у разведчиков всегда большие были, немцы - вояки серьёзные и грамотные. До сих пор мне мои однополчане снятся: висят ребята безжизненно на колючей проволоке, а над ними ракета вражеская догорает...

Понятно, что после каждой операции нервы у разведчиков на пределе. А тут, не успели подчинённые Матыжонка до землянки дойти, как перед ними выросла грузная фигура начальника разведки дивизии.

- Опять впустую?! - рявкнул полковник. - Немедленно отправляйтесь снова за линию фронта! И чтобы без “языка” не возвращались - иначе под трибунал пойдёте!

- Ребята не спали трое суток, - устало произнёс Матыжонок. - Пусть отдохнут три часа, после этого и пойдём...
- Ты что старшина, забыл с кем разговариваешь?! - побагровел полковник. - Трус! Мои приказы вздумал обсуждать?!

И хвать за кобуру! Но пистолет начальник разведки вытащить не успел. Старшина отработанным движением сдёрнул с плеча автомат и дал очередь. Пули вошли в землю буквально в нескольких сантиметрах от начищенных сапог полковника - тот так и замер с рукой на кобуре. Разведчики спокойно развернулись и пошли спать. Через три часа они снова ушли в поиск. На этот раз вернулись с “языком”.
Через несколько дней начался штурм Кёнигсберга - разведчики Матыжонка пошли в атаку в первых рядах. А полковник “забыл” об инциденте, понял, что был не прав.

- Трусов в разведке не было, - рассказывал после войны Матыжонок. - Старались брать только добровольцев, чтобы каждый знал, что он на смерть идёт. И не ныл, что опять задачу выполнить помешали: “осветили, обнаружили, обстреляли, отошли, оторвались...” Бывали случаи, сходит новичок “за проволоку” несколько раз, и брать его на очередное задание уже нельзя. Некоторые честно признавались, что боятся сильно или физически не могут. Мы никого не принуждали - слишком уж многое зависело от того, с “языком” мы придём или нет.
...Прорвав передний край обороны противника, советские войска вошли в пылающий город. Начались жестокие уличные бои. Старшина получил ранение в руку, но остался в строю. А 8 апреля 1945 года взвод старшины Матыжонка выполнил последнюю боевую задачу на этой войне.

Разведчики пробились в центр Кёнигсберга - к зданию гестапо (ныне Советский проспект 3, где теперь располагается ФСБ). Штурмом его брать не стали. Блокировали и дождались подхода танков. Гестаповцы оказались в плену - ни один гад не ушёл...

На следующий день гарнизон Кёнигсберга капитулировал. Война для старшины Матыжонка закончилась. На боевом счету разведчика 76 рейдов в тыл противника, 26 “языков”, добрая половина которых - офицеры, в том числе группенфюрер СС (генерал-майор) фон Штиммер. Старшина лично уничтожил около сотни фашистов, в том числе - “лучшего стрелка Германии”, любимца Гитлера штандартенфюрера СС (полковника) фон Вайцеля.
Матыжонок награждён тремя орденами Боевого Красного Знамени, двумя орденами Славы (2-й и 3-й степени) и орденом Красной Звезды.

После демобилизации Сергей Иванович работал простым железнодорожником.
За самоотверженный труд осмотрщика вагонов на груди Матыжонка появится рядом со знаком "Отличный разведчик" знак "Отличный вагонник", к боевым орденам присоединится орден Октябрьской Революции, а к званию Почетный солдат ЗабВО - высшая ведомственная награда МПС - звание Почетного железнодорожника. Сергей Иванович никогда не носил ленточки за ранения, а между тем ранен он был двенадцать раз, из них восемь - тяжело. После демобилизации в сентябре 1945 года перед ним, заслуженнейшим фронтовиком, открывались широкие и блестящие перспективы, но он, по его собственному признанию, предпочел "вернуться в мазут", туда, откуда уходил добровольцем в 1941 на фронт - в родной пункт технического осмотра вагонов станции Карымская. "Каждый должен делать свое дело, но делать его хорошо", - не раз говорил Сергей Иванович. И, наверное, неспроста, первый же поезд, которому он давал готовность к отправлению, состоял из платформ с разбитой германской техникой, которую везли на переплавку.
Почетный солдат Забайкальского военного округа, Почетный железнодорожник, кавалер восьми орденов, из которых три высших боевых - Красного Знамени, герой документальной повести "Тропой разведчика" - легендарный воин Великой Отечественной - это все он, Сергей Иванович Матыжонок. Но для своих земляков-карымчан он был и остается просто Сергеем или Сергеем Ивановичем для старшего поколения и дядей Сережей для внуков фронтовиков. Человек редкой скромности, он никогда не только не кичился своими заслугами, но и не упоминал их. Я помню, как он заходил в магазин и привычно направлялся в хвост длинной очереди, а земляки так же привычно и даже с какой-то обидой поспешно расступались перед ним. "Сергей Иванович, дядя Сережа, давай без очереди!" "Да ладно, ребята, я такой же, как все", - отвечал он. Один раз лишь только использовал Сергей Иванович свои фронтовые регалии - подошел при всех орденах и медалях к председателю врачебной комиссии, сомневающемуся, годен ли на работу, связанную с движением поездов, вчерашний солдат, хромающий на израненную правую ногу. Сказал врачу старшина, что он с хромающей ногой не только притаскивал "языков", но и печатал шаг ассистентом у Боевого Знамени своего фронта на Параде Победы в Москве, а уж от вагона к вагону как-нибудь доберется в срок. И строгий врач, уже написавший было "не годен" зачеркнул "не".

О том, как воевал Матыжонок, ярко и правдиво рассказал в своей повести "Путь разведчика" его земляк, карымчанин Сергей Зарубин. Эта книга хорошо известна забайкальцам, хотя последние тридцать лет она не переиздавалась. Одно огорчает - о некоторых эпизодах в ней упомянуто лишь вскользь, в силу ряда причин. Сам Сергей Иванович не любил вспоминать войну, слишком острыми и тяжелыми были для него эти воспоминания.

- Смотрел я как-то художественный фильм о боях в Ржевских лесах. Показывали наших разведчиков, как они по немецким траншеям и блиндажам, словно у себя, ходили. Не было же так! Посмотришь такое кино - подумать можно, что "языка" взять, что курицу в курятнике поймать, - говоря мне это, Сергей Иванович яростно затянулся "беломориной", голос его дрогнул. - После этого фильма даже уснуть не мог, закрою глаза и вижу: мои однополчане-разведчики на колючей проволоке висят без движения, а над ними ракета немецкая догорает. Потери у разведчиков большие были всегда, немцы - вояки серьезные и грамотные. Поэтому в разведку старались брать только добровольцев, чтоб каждый знал, что он на смерть идет, и не ныл, чтобы пять "о" потом не получилось.

- А что это такое - пять "о"?
- Пять "о" - это уже на фронте солдаты придумали, - улыбнулся мой собеседник, - командир спрашивает, почему задание не выполнено, а в ответ - "осветили, обнаружили, обстреляли, отошли... оторвались". Но вообще-то случаи трусости и невыполнения боевого приказа были единичными. Если это происходило на нейтральной полосе или в тылу врага, разговор с такими был коротким - пуля в лоб. Потому что на кону не только жизни остальных, но и может, всей дивизии, если языка взять не удастся.

- А убитые, раненые?

- Из разведки возвращаются все, кроме, может, предателей, и живые, и мертвые. Мы этот закон свято блюли. Однажды попала наша группа под кинжальный огонь немцев. Погиб Коля Тимофеев, а вытащить его с нейтральной полосы было нельзя, все бы на снегу остались.Лейтенант Воронцов приказал уходить... Четверо суток мы потом ходили за Колей, ивсе-таки, несмотря на огонь и засаду, вытащили к своим. Немцы заминировали его тело двумя минами, наверняка знали, что мы придем за ним.

- Сергей Иванович, а как у разведчиков дело обстояло с дисциплиной? Ведь, что ни говори, специфика их службы особая, да и народ в разведроту шел всегда отчаянный, причем добровольно.

- Разведка - это особая служба, но дисциплина и слово командира - закон. Пошлет тебя командир на смерть, - должен, не колеблясь, на те же мины или под пулемет шагнуть.Слабость, известно, издалека подкрадывается. Сегодня разведчик одну поблажку себе позволил, завтра другую, разболтался, а там и до штрафбата один шаг или до глупой гибели зазря. Война поблажек не дает и слабостей не прощает.
Война для командира разведвзвода двадцатилетнего старшины Сергея Матыжонка - это не только рукопожатия генералов, вручавших ему ордена, не только ликующие звуки марша над Красной площадью и Парад Победы. Это - смрадное движение вражеской овчарки, натренированной на человека, которую гитлеровцы пустили по кровавому следу старшины в болотную трясину, будучи абсолютно уверенными, что раненому и расстрелявшему все патроны "зеленому призраку" спасения нет. Старшина, последним отчаянным усилием схватив зверя, перегрыз ему горло. Это - замерший на спусковом крючке палец и тоскующий взгляд разведчика, провожающего сквозь прорезь прицела своего автомата вражеских солдат, конвоирующих наших пленных - боевое задание и взятый "язык" важнее не только их жизней, но и жизней самой разведгруппы. Это - пламя вражеского огнемета, колыхнувшее в упор по старшине, прикрывающему отход группы и успевшему перед провалом в черную пропасть забытья последним движением выстрелить из ракетницы - дать сигнал об артиллерийском прикрытии разведчиков, закрывающих собой от пуль и осколков "языка" на нейтральной полосе. Это сырость землянок и последние залпы над свежими холмиками могил однополчан......
Умер в марте 1999 года - открылись старые раны и врачи не смогли выходить фронтовика. Бывалый разведчик быстро догадался, что смерть близка и попросил отдать дефицитные лекарства другим ветеранам - у кого ещё были шансы встать на ноги. А для себя потребовал бутылку водки. Выпил сто граммов, словно перед последней атакой, и умер. Достойно. Как настоящий солдат.