Я помню свой первый бой, в котором из нас, сорока двух человек, осталось в живых четырнадцать.
Я ясно вижу, как падал, убитый наповал, мой друг Алик Рафаевич. Он учился во ВГИКе, хотел стать кинооператором, но не стал…
Мы бежали недалеко друг от друга и перекликались — проверяли, живы ли. И вдруг:
— То-o-o-ли-ик!
Обернулся. Алик падает…
Рядом кто-то кричал:
— Чего уставился? Беги со всеми, a то и самому достанется, если на месте-то…
Я бежал, не помня себя, a в голове стучало: нет Алика, нет Алика… Помню эту первую потерю как сейчас…
Из оставшихся в живых сформировали новый полк — и в те же места. Грохот такой стоял, что порой сам себя не слышал. A однажды утром была абсолютная тишина, и в ней неожиданно:
— Ку-ка-ре-ку-у!..
Петух какой-то по старой привычке начинал день. Было удивительно, как только он выжил в этом огне. Значит, жизнь продолжается…
A потом тишину разорвал рев танков. И снова бой.
И снова нас с кем-то соединили, и снова — огненная коловерть… Командиром нашего взвода назначили совсем молоденького, только что из военшколы, лейтенанта. Еще вчера он отдавал команды высоким, от юношеского смущения срывающимся голосом, а сегодня… я увидел его лежащим c запрокинутой головой и остановившимся взглядом.
Я видел, как люди возвращались из боя совершенно неузнаваемыми. Видел, как седели за одну ночь. Раньше я думал, что это просто литературный прием, оказалось — нет. Это прием войны…
Ho там же я видел и познал другое. Огромную силу духа, предельную самоотверженность, великую солдатскую дружбу. Человек испытывался по самому большому счету, шел жесточайший отбор, и для фронтовика немыслимо было не поделиться c товарищем последним куском, последним куревом. Может быть, это мелочи, но как передать то святое чувство братства — не знаю, ведь я актер, а не писатель, мне легче показать, чем сказать.
Говорят, человек ко всему привыкает. Я не уверен в этом. Привыкнуть к ежедневным потерям я так и не смог. И время не смягчает все это в памяти…
... Мы все очень надеялись на тот бой. Верили, что сможем выполнить приказ командования: продвинуться в харьковском направлении на пять километров и закрепиться на занятых рубежах. Mopoз стоял лютый. Перед атакой зашли в блиндаж погреться. Вдруг — взрыв! И дальше — ничего не помню… Очнулся в госпитале. Три ранения, контузия. Уже в госпитале узнал, что все, кто был рядом, убиты. Мы были засыпаны землей. Подоспевшие солдаты нас отрыли.
B госпитале меня оперировали, вытащили осколок, a потом отправили санпоездом в другой госпиталь, находящийся в дагестанском городе Буйнакске. Помню заставленные кроватями длинные коридоры. И громкий, словно пытающийся сдержать неуемную радость голос Лидии Руслановой: "Валенки, валенки…"
Пластинку ставят несколько раз. Мы знаем: это по просьбе бойца, который сейчас на операции. Ему надо было срочно ампутировать ногу, a в госпитале не осталось анестезирующих средств. Он согласился на операцию без наркоза, только попросил: поставьте "Валенки"…
Когда меня спрашивают, что мне больше всего запомнилось на войне, я неизменно отвечаю: "Люди". Есть страшная статистика: из каждой сотни ребят моего поколения, ушедших на фронт, домой возвратились лишь трое… Я так ясно помню тех, кто не вернулся, и для меня слова "за того парня" звучат уж никак не отвлеченно…
После ранения на фронт я вернуться уже не смог. Меня комиссовали подчистую, никакие мои просьбы и протесты не помогли — комиссия признала меня негодным к воинской службе. И я решил поступать в театральный институт. B этом был своего рода вызов врагу: инвалид, пригодный разве что для работы вахтера (я действительно побывал на такой работе), будет артистом. И здесь война вновь страшно напомнила o себе — требовались парни, а их не было… Так что те слезы в фильме "Белорусский вокзал", в квартирке бывшей медсестры, вовсе не кинематографические.
Лично я не стал бы называть войну школой. Пусть лучше человек учится в других учебных заведениях. Но все же там мы научились ценить Жизнь — не только свою, a ту что c большой буквы. Bce остальное уже не так важно…
Анатолий Дмитриевич Папанов
Полная версия: Забытые страницы летописи Великой Отечественной...
Что делает с людьми усталость на войне: невероятная сцена, увиденная Владимиром Этушем зимой 1943 года
Немцев начли гнать с Кавказа после Сталинградской битвы. В это время, как вспоминает лейтенант Владимир Этуш, стало появляться много пленных. Одного из них, по имени Людвиг, Этушу пришлось допрашивать лично. Он окончил курсы военных переводчиков, и командир полка приказал ему провести допрос в присутствии командира дивизии.
Явление лейтенанта Этуша и реакция комдива
Кавказ Кавказом, но зима в тех местах бывает холодной, тем более что наши части стояли уже в предгорной степи. Морозы лютовали как в сорок первом. Чтобы хоть как-то согреться солдаты и офицеры одевали на себя все, что могли. Этуш не был исключением. Поэтому его "появление в штабе вызвало шоковую реакцию у командира дивизии, приехавшего на допрос пленных". Вот что пишет об этом будущий знаменитый артист:
"Для тепла я надел на себя все, что имел: тонкое нижнее белье, теплое белье, летнее обмундирование, зимнее обмундирование, телогрейку и поверх всего - шинель. Я был похож на пузатый самовар, сверх которого на тонкой шее сидела голова-картошка".
Комдив был вне себя от ярости и недовольства, но виду в присутствии пленного не показывал. Одно лишь и сказал:
"Пленный выглядит аккуратнее, чем вы, офицер!.. Немедленно приведите себя в порядок..."
Словом, начался допрос. Длился он неимоверно долго. Все смертельно устали, а учитывая, что усталость вообще сопровождает воюющих на войне и не отпускает их своими цепкими руками, состояние присутствующих было близко к обморочному.
Сонное царство
Наконец, все ушли, кроме генерала и полковника. Целый час Этуш сидел в сторонке и слушал, как они о чем-то разговаривают. Но вот отпустили и его. Этуш вышел на улицу, вдохнул морозного воздуха и вдруг веки его стали смыкаться. Он заглянул в соседнюю избу и, по его словам, замер на пороге, ибо зрелище, которое он увидел, поразило его до глубины души:
"В маленькой, жарко натопленной комнате, на железной кровати спал Людвиг в обнимку с другим, очень рыжим, пленным. У них в ногах, поперек кровати, спал наш капитан, начальник химической службы полка. На полу возле кровати, лежа ничком, храпел начальник полковой разведки, а на его заду покоилась голова третьего пленного, тоже спящего. Над ним "возвышался" караульный, который спал, сидя в углу на табуретке, прислонив автомат к одному из спящих немцев".
Постскриптум
Какое-то мгновение лейтенант Этуш стоял, как завороженный, и смотрел перед собой. Ему вдруг показалось, что нет никакой войны, а просто тихой лунной ночью спят ни друзья, и не враги, а просто "измученные, смертельно усталые люди".
Другой на его месте разбудил бы хотя бы часового. Но такова уж натура художника. Да и что их было будить - все равно заснули бы тем же следом.
Немцев начли гнать с Кавказа после Сталинградской битвы. В это время, как вспоминает лейтенант Владимир Этуш, стало появляться много пленных. Одного из них, по имени Людвиг, Этушу пришлось допрашивать лично. Он окончил курсы военных переводчиков, и командир полка приказал ему провести допрос в присутствии командира дивизии.
Явление лейтенанта Этуша и реакция комдива
Кавказ Кавказом, но зима в тех местах бывает холодной, тем более что наши части стояли уже в предгорной степи. Морозы лютовали как в сорок первом. Чтобы хоть как-то согреться солдаты и офицеры одевали на себя все, что могли. Этуш не был исключением. Поэтому его "появление в штабе вызвало шоковую реакцию у командира дивизии, приехавшего на допрос пленных". Вот что пишет об этом будущий знаменитый артист:
"Для тепла я надел на себя все, что имел: тонкое нижнее белье, теплое белье, летнее обмундирование, зимнее обмундирование, телогрейку и поверх всего - шинель. Я был похож на пузатый самовар, сверх которого на тонкой шее сидела голова-картошка".
Комдив был вне себя от ярости и недовольства, но виду в присутствии пленного не показывал. Одно лишь и сказал:
"Пленный выглядит аккуратнее, чем вы, офицер!.. Немедленно приведите себя в порядок..."
Словом, начался допрос. Длился он неимоверно долго. Все смертельно устали, а учитывая, что усталость вообще сопровождает воюющих на войне и не отпускает их своими цепкими руками, состояние присутствующих было близко к обморочному.
Сонное царство
Наконец, все ушли, кроме генерала и полковника. Целый час Этуш сидел в сторонке и слушал, как они о чем-то разговаривают. Но вот отпустили и его. Этуш вышел на улицу, вдохнул морозного воздуха и вдруг веки его стали смыкаться. Он заглянул в соседнюю избу и, по его словам, замер на пороге, ибо зрелище, которое он увидел, поразило его до глубины души:
"В маленькой, жарко натопленной комнате, на железной кровати спал Людвиг в обнимку с другим, очень рыжим, пленным. У них в ногах, поперек кровати, спал наш капитан, начальник химической службы полка. На полу возле кровати, лежа ничком, храпел начальник полковой разведки, а на его заду покоилась голова третьего пленного, тоже спящего. Над ним "возвышался" караульный, который спал, сидя в углу на табуретке, прислонив автомат к одному из спящих немцев".
Постскриптум
Какое-то мгновение лейтенант Этуш стоял, как завороженный, и смотрел перед собой. Ему вдруг показалось, что нет никакой войны, а просто тихой лунной ночью спят ни друзья, и не враги, а просто "измученные, смертельно усталые люди".
Другой на его месте разбудил бы хотя бы часового. Но такова уж натура художника. Да и что их было будить - все равно заснули бы тем же следом.
Немцы были в 200-х метрах от сбитого самолета. Как летчик Василий Мыхлик атаковал на Ил-2 немецкую батарею.
Летчик-штурмовик
Перед войной Василий окончил школу авиамехаников, а в годы Великой Отечественной прошел обучение на летчика и в мае 1943 года попал на фронт..
Летчик особенно отличился в январе 1944 года под Ленинградом. В то время Советские войска прорывали кольцо блокады Ленинграда. На долю наших штурмовиков выпала трудная задача: бить по вражеским укреплениям, железнодорожным эшелонам, живой силе и технике врага. Летать приходилось много, иногда по нескольку раз в короткий зимний день, в самых различных условиях погоды..
31 января экипаж Мыхлика вылетел на штурмовку вражеской автоколонны, которая двигалась к железнодорожной станции Мшинская..
Илы шли без прикрытия, при подлете к цели они наткнулись на 4 немецких истребителя. Лётчики приняли плотный боевой порядок. Чтобы затруднить атаки истребителей, ведущий начал маневрировать по направлению и высоте. Истребители приближались к группе, пытаясь атаковать штурмовиков с различных направлений. Одна за другой появлялись в воздухе огненные трассы. Но они проходили далеко от самолетов: враг боялся пулемётов воздушных стрелков и вёл огонь с большой дистанции..
Над целью на штурмовиков обрушился шквал зенитного огня. Немецкие истребители, отвернули, чтобы не попасть под огонь своих. Вскоре зенитки попали в Ил Мыхлика, загорелась правая плоскость. Но увлечённый боем лётчик продолжал штурмовку.
На горящем и плохо управляемом самолёте Мыхлик не мог продолжать полёт. Экипаж совершил жесткую посадку в лесу. Ил-2 оказался примерно в 200 метpax от зенитной батареи противника, стрелявшей по штурмовикам. Немецкие зенитчики в грохоте боя не услышали посадки самолета.
Мыхлик и его стрелок Фаюстов воспользовались этим и перебежали в лес. Трое суток шли они к своим. На 4-й день удалось перейти незамеченными линию фронта. Советские бойцы оказали им необходимую помощь. Вскоре экипаж вернулся в строй..
В дальнейших боевых вылетах летчик не раз попадал под плотный зенитный огонь. К концу войны Василий Ильич Мыхлик совершил 188 боевых вылетов. За мужество и героизм он был награжден множеством орденов и медалей, в том числе дважды удостоен звания Героя Советского Союза.
Летчик-штурмовик
Перед войной Василий окончил школу авиамехаников, а в годы Великой Отечественной прошел обучение на летчика и в мае 1943 года попал на фронт..
Летчик особенно отличился в январе 1944 года под Ленинградом. В то время Советские войска прорывали кольцо блокады Ленинграда. На долю наших штурмовиков выпала трудная задача: бить по вражеским укреплениям, железнодорожным эшелонам, живой силе и технике врага. Летать приходилось много, иногда по нескольку раз в короткий зимний день, в самых различных условиях погоды..
31 января экипаж Мыхлика вылетел на штурмовку вражеской автоколонны, которая двигалась к железнодорожной станции Мшинская..
Илы шли без прикрытия, при подлете к цели они наткнулись на 4 немецких истребителя. Лётчики приняли плотный боевой порядок. Чтобы затруднить атаки истребителей, ведущий начал маневрировать по направлению и высоте. Истребители приближались к группе, пытаясь атаковать штурмовиков с различных направлений. Одна за другой появлялись в воздухе огненные трассы. Но они проходили далеко от самолетов: враг боялся пулемётов воздушных стрелков и вёл огонь с большой дистанции..
Над целью на штурмовиков обрушился шквал зенитного огня. Немецкие истребители, отвернули, чтобы не попасть под огонь своих. Вскоре зенитки попали в Ил Мыхлика, загорелась правая плоскость. Но увлечённый боем лётчик продолжал штурмовку.
На горящем и плохо управляемом самолёте Мыхлик не мог продолжать полёт. Экипаж совершил жесткую посадку в лесу. Ил-2 оказался примерно в 200 метpax от зенитной батареи противника, стрелявшей по штурмовикам. Немецкие зенитчики в грохоте боя не услышали посадки самолета.
Мыхлик и его стрелок Фаюстов воспользовались этим и перебежали в лес. Трое суток шли они к своим. На 4-й день удалось перейти незамеченными линию фронта. Советские бойцы оказали им необходимую помощь. Вскоре экипаж вернулся в строй..
В дальнейших боевых вылетах летчик не раз попадал под плотный зенитный огонь. К концу войны Василий Ильич Мыхлик совершил 188 боевых вылетов. За мужество и героизм он был награжден множеством орденов и медалей, в том числе дважды удостоен звания Героя Советского Союза.
"Такого плена и врагу не пожелаешь". История замученного немцами разведчика.
Май 1943 года. Группа минеров из 4-х человек во главе с сержантом Дмитрием Яблочкиным заброшены в тыл врага. Задача – вывести из строя телеграфные линии немцев и заминировать несколько участков железной дороги. Неделю спустя на счету группы – 2 взорванных немецких эшелона (60 вагонов) и 2 перебитые телеграфные линии. За диверсантами началась охота..
В июне, самостоятельно выйдя в разведку, Яблочкин попал в окружение. В перестрелке он лично уничтожил 10 фашистов, но получил ранение и попал в плен. Немецкий офицер хотел покончить с Яблочкиным одним выстрелом. Но каким-то чудом пуля прошла вскользь, голова осталась цела, а красноармеец выжил. Тогда немцы нанесли Яблочкину несколько ударов штыками, приложились прикладами по голове, сорвали гвардейскую нашивку, раздели и бросили возле дерева. Думали, что с "диверсантом" покончено.
Но через 10 часов Яблочкин очнулся... с 9 ранениями. Ровно 66 дней сержант, истекая кровью, перевязанной каким-то тряпками, не сорванными немцами, бродил по лесу в полузабытье, пытаясь выйти к своим из окружения. Скрывался в зарослях от немцев, питался, чем Бог пошлёт. Через два с лишним месяца его обессиленного нашли партизаны. Выходили и отправили на Большую землю. Думаете история закончилась? Нет.
После госпиталя уже Герой Советского Союза Дмитрий Михайлович Яблочкин снова отправился на фронт. И уже летом 1944 года подорвал мост вместе с 4-мя "Тиграми".
В 1945 году Яблочкин демобилизовался и оставшуюся жизнь проработал в лесном хозяйстве у себя на Родине – под Воронежем.
Умер Герой в 1982 году.
Май 1943 года. Группа минеров из 4-х человек во главе с сержантом Дмитрием Яблочкиным заброшены в тыл врага. Задача – вывести из строя телеграфные линии немцев и заминировать несколько участков железной дороги. Неделю спустя на счету группы – 2 взорванных немецких эшелона (60 вагонов) и 2 перебитые телеграфные линии. За диверсантами началась охота..
В июне, самостоятельно выйдя в разведку, Яблочкин попал в окружение. В перестрелке он лично уничтожил 10 фашистов, но получил ранение и попал в плен. Немецкий офицер хотел покончить с Яблочкиным одним выстрелом. Но каким-то чудом пуля прошла вскользь, голова осталась цела, а красноармеец выжил. Тогда немцы нанесли Яблочкину несколько ударов штыками, приложились прикладами по голове, сорвали гвардейскую нашивку, раздели и бросили возле дерева. Думали, что с "диверсантом" покончено.
Но через 10 часов Яблочкин очнулся... с 9 ранениями. Ровно 66 дней сержант, истекая кровью, перевязанной каким-то тряпками, не сорванными немцами, бродил по лесу в полузабытье, пытаясь выйти к своим из окружения. Скрывался в зарослях от немцев, питался, чем Бог пошлёт. Через два с лишним месяца его обессиленного нашли партизаны. Выходили и отправили на Большую землю. Думаете история закончилась? Нет.
После госпиталя уже Герой Советского Союза Дмитрий Михайлович Яблочкин снова отправился на фронт. И уже летом 1944 года подорвал мост вместе с 4-мя "Тиграми".
В 1945 году Яблочкин демобилизовался и оставшуюся жизнь проработал в лесном хозяйстве у себя на Родине – под Воронежем.
Умер Герой в 1982 году.
Старуху Порфирьевну на селе не то чтобы не любили. Скорее побаивались. Высокая, с не по- старушечьи прямой спиной и пронзительными серыми глазами, бабка внушала невольный трепет. Фронтовики ловили себя на том, что рука тянется к фуражке, отдать честь. Начальство из района уважительно здоровалось. Да что там, сам председатель, Тит Кузьмич, в прошлом партизанский командир, приветствовал Порфирьевну полупоклоном. Чувствовал себя перед ней, как рядовой перед генералом.
Сыновья, а было их пятеро, все высокие, здоровые мужики, мать слушались беспрекословно. Про невесток и сказу нет. С любым делом к государыне свекровушке.
Вроде и к мужу относилась с должной повадкою. По имени - отчеству величала, без его одобрения чугуна в печь не ставила.
Только все на селе знали, кто в семье Апухтиных голова, а кто шея.
В колхозе работала так, не всякий мужик угонится. И на косьбе, и на току. Бабы, кто статью поплоше и норовом пожиже, бывало, усмехались ехидно:" Ну конь ты, Порфирьевна, чистый конь с яйцами!
Усмехнется, взглядом исподлобья одарит, и болтунья сама язык прикусит. Могла и приложить черенком вил по хребтине. Было такое. Когда нетрезвый Витька Акиньшин молотилку вхолостую пустил да чуть не угробил. Тит Кузьмич, как узнал, трудодней начисто лишил. За порчу государственной собственности. А вот выволочку устраивать не стал:" Тебе и так Порфирьевна мозг из задницы в голову вернула, добавлять не стану."
Когда пришла война, проводила всех сынов на фронт. Молча, без единой жалобы. Каждого к груди прижала и в лоб поцеловала.
А наутро проснулась седая. Полностью. Коса в руку толщиной под белым платом была цвета инея. Муж ахнул. А она ничего, только плат повязала торопливе обычного.
Лихо стало, когда село немцы оккупировали. Только и здесь не сломалась. Тишком да молчком баб в артель собрала, носки - рукавицы партизанам вязать, невестку, сына третьего жену, в штаб уборщицей пристроила, внучка Севку связным .Тит Кузьмич только глазами хлопал :"Стратегически мыслишь, Порфирьевна! В замы к себе бы взял, будь ты помоложе!"
Смерть на селе поселилась. Смерть, страх. Боялись косо посмотреть. Прятали пригожих девок по домам. Ладно бы фрицы зверствовали, свои, сельские полицаями заделались и , как хозяева жизни, по селу ходили. На своих доносили. Над теми, с кем за одним столом сидели, изгалялись. У вдов и сирот последнее отбирали, так, для куража.
Стонало село, терпело, ждало прихода своих. Только когда детей в Германию угонять стали, терпенье то кончилось.
Тит Кузьмич принял решение отбить колонну с детьми и подростками.
Вот только отбивать не пришлось.
Накануне Порфирьевна и несколько баб в ногах у панов полицаев валялась, просила с детками - внуками проститься.
В благодарность самогону поставили, по погребам своим прошлись, последние запасы на закусь извели.
А когда все перепились, цыкнула на баб, дескать, кыш отсюда. Подперла двери и подожгла.
Всем селом тогда поклонились Порфирьевне. По старинному, в пояс. Тит Кузьмич обещал медаль выхлопотать.
И слово сдержал. В первую годовщину победы ту медаль Порфирьевне вручили. Из района приезжали, руку жали. Сельсовет таких оваций ни до, ни после не слышал.
Только взяла коробочку с наградой и по- молодому быстро вышла из избы , где сельсовет размещался. Шла, не разбирая дороги. Перед глазами стояли пять похоронок на сыновей, гроб с телом мужа, которого, уходя, пристрелили немцы. И та ночь. Багровые сполохи огня, жуткая вонь от горелого человеческого мяса. Воющие в ужасе люди. Кто-то, в дыму не разобрать, попытался выскочить через окно, в секунду вспыхнул факелом, взизгнул тоненько и страшно и затих.
Порфирьевна стояла, тяжело привалившись к чьей- то калитке. Медаль валялась у ног . Из прокушенной губы текла кровь. А она всё шептала:" Лучше бы не было той награды. И войны тоже не было"
Сыновья, а было их пятеро, все высокие, здоровые мужики, мать слушались беспрекословно. Про невесток и сказу нет. С любым делом к государыне свекровушке.
Вроде и к мужу относилась с должной повадкою. По имени - отчеству величала, без его одобрения чугуна в печь не ставила.
Только все на селе знали, кто в семье Апухтиных голова, а кто шея.
В колхозе работала так, не всякий мужик угонится. И на косьбе, и на току. Бабы, кто статью поплоше и норовом пожиже, бывало, усмехались ехидно:" Ну конь ты, Порфирьевна, чистый конь с яйцами!
Усмехнется, взглядом исподлобья одарит, и болтунья сама язык прикусит. Могла и приложить черенком вил по хребтине. Было такое. Когда нетрезвый Витька Акиньшин молотилку вхолостую пустил да чуть не угробил. Тит Кузьмич, как узнал, трудодней начисто лишил. За порчу государственной собственности. А вот выволочку устраивать не стал:" Тебе и так Порфирьевна мозг из задницы в голову вернула, добавлять не стану."
Когда пришла война, проводила всех сынов на фронт. Молча, без единой жалобы. Каждого к груди прижала и в лоб поцеловала.
А наутро проснулась седая. Полностью. Коса в руку толщиной под белым платом была цвета инея. Муж ахнул. А она ничего, только плат повязала торопливе обычного.
Лихо стало, когда село немцы оккупировали. Только и здесь не сломалась. Тишком да молчком баб в артель собрала, носки - рукавицы партизанам вязать, невестку, сына третьего жену, в штаб уборщицей пристроила, внучка Севку связным .Тит Кузьмич только глазами хлопал :"Стратегически мыслишь, Порфирьевна! В замы к себе бы взял, будь ты помоложе!"
Смерть на селе поселилась. Смерть, страх. Боялись косо посмотреть. Прятали пригожих девок по домам. Ладно бы фрицы зверствовали, свои, сельские полицаями заделались и , как хозяева жизни, по селу ходили. На своих доносили. Над теми, с кем за одним столом сидели, изгалялись. У вдов и сирот последнее отбирали, так, для куража.
Стонало село, терпело, ждало прихода своих. Только когда детей в Германию угонять стали, терпенье то кончилось.
Тит Кузьмич принял решение отбить колонну с детьми и подростками.
Вот только отбивать не пришлось.
Накануне Порфирьевна и несколько баб в ногах у панов полицаев валялась, просила с детками - внуками проститься.
В благодарность самогону поставили, по погребам своим прошлись, последние запасы на закусь извели.
А когда все перепились, цыкнула на баб, дескать, кыш отсюда. Подперла двери и подожгла.
Всем селом тогда поклонились Порфирьевне. По старинному, в пояс. Тит Кузьмич обещал медаль выхлопотать.
И слово сдержал. В первую годовщину победы ту медаль Порфирьевне вручили. Из района приезжали, руку жали. Сельсовет таких оваций ни до, ни после не слышал.
Только взяла коробочку с наградой и по- молодому быстро вышла из избы , где сельсовет размещался. Шла, не разбирая дороги. Перед глазами стояли пять похоронок на сыновей, гроб с телом мужа, которого, уходя, пристрелили немцы. И та ночь. Багровые сполохи огня, жуткая вонь от горелого человеческого мяса. Воющие в ужасе люди. Кто-то, в дыму не разобрать, попытался выскочить через окно, в секунду вспыхнул факелом, взизгнул тоненько и страшно и затих.
Порфирьевна стояла, тяжело привалившись к чьей- то калитке. Медаль валялась у ног . Из прокушенной губы текла кровь. А она всё шептала:" Лучше бы не было той награды. И войны тоже не было"
Четыре воздушных тарана Бориса Ковзана
Самопожертвование советских летчиков, массово шедших на воздушные тараны, заставило командование Люфтваффе выпустить директиву, запрещавшую своим пилотам сближаться с русскими на опасное расстояние. Но это далеко не всегда помогало, и даже опытные асы становились жертвами безусых юнцов, шедших на смертельные тараны с врагом.
Настоящей легендой советской истребительной авиации стал Борис Ковзан, совершивший четыре таких тарана, а в трех случаях даже сумевший посадить покалеченную машину на свой аэродром.
Рожденный летать и сражаться
Уроженец города Шахты Ростовской области родился 7 апреля 1922 года. Вырос в белорусском городе Бобруйске, в который переехал вместе с родителями. Там же окончил 8 классов средней школы.
В 1939 году поступил в Одесскую военную авиационную школу, которую окончил за год до войны, освоив принципы ведения воздушного боя и точного бомбометания.
Воинскую службу продолжил в Западном Особом военном округе на территории Гомельской области (Белоруссия), оттачивая летное мастерство и готовясь к скорому противостоянию с истребителями гитлеровской Германии. Летал на устаревшем истребителе И-15 бис, который должен был бы стать легкой мишенью для прошедших всю Европу немецких асов.
Начало Великой Отечественной было ошеломляющим. Советский Союз потерял огромное количество своей боевой техники. Потери самолетов, многим из которых немцы даже не дали возможности взлететь со своих аэродромов, были просто катастрофическими, поэтому каждый истребитель был на вес золота.
В первое прямое боестолкновение с врагом Борис Ковзан вступил уже 24 июня, на третий день войны. На своем И-15 бис он атаковал немецкий бомбардировщик Хейнкель-111 (по другим данным, Дорнье-215), отправив его горящим на землю.
Уже осенью 1941 года его перевели служить под Москву. Борис «оседлал» более современный самолет Як-1, который на несколько месяцев стал его настоящим другом и спасителем.
Срезать фашисту хвост
Летчик в составе группы неоднократно вылетает на боевые задания, отгоняя немецкие бомбардировщики, пытающиеся прорваться к столице. Он вступает в воздушные бои, но похвастаться новой звездочкой на фюзеляже своего истребителя никак не может.
О первом его таране, совершенном 29 октября 1941 года, различные источники сообщают по-разному. Одни говорят, что Борис возвращался с боевого задания, во время которого расстрелял весь боезапас. Другие утверждают, что боеприпасы у нашего пилота закончились уже во время боя с гитлеровским самолетом-разведчиком Ме-110.
Как бы там ни было, но не желающий упустить врага Борис Ковзан срезал его хвостовое оперение винтом своего самолета. Нужно понимать, какой виртуозной техникой полета должен был обладать летчик для этого.
Вошедший в пике немецкий разведчик взорвался на земле, а советский пилот вернулся на аэродром, доложив командованию об итогах боевого вылета. При этом совершенный таран он особым подвигом не считал.
Враг не пройдет
21 (по некоторым источникам, 22) февраля 1942 года группа «Яков» вылетела для прикрытия передвижения войск по шоссе Москва-Ленинград в район города Торжка Тверской области.
Увидев в воздухе три немецких бомбардировщика Ю-88, Борис Ковзан отважно атаковал один из них, уклоняясь от встречного огня. В круговерти воздушного боя он даже не заметил, как расстрелял все боеприпасы, так и не выполнив поставленную задачу.
Тогда младший лейтенант Ковзан решил повторить свой излюбленный трюк. И ему это удалось! Потерявший хвостовое оперение Юнкерс врезался в землю, а советский пилот благополучно вернулся на аэродром.
История о том, как Борис Ковзан сбивает немецкие самолеты, быстро обросла разнообразными подробностями и облетела весь Северо-Западный фронт. Поговаривали, что сам Геринг отдал приказание никогда не сближаться с «невменяемыми русскими», чтобы не дать возможность последним совершить воздушный таран.
Но когда 7 июля 1942 года представленный к награждению орденом Ленина младший лейтенант Борис Ковзан срезал винтом хвост и у третьего истребителя врага, он стал настоящей легендой. И самое интересное – вновь, как ни в чем не бывало, вернулся на аэродром на своем Як-1.
Готов отдать жизнь за Родину
А вот с четвертым тараном Борису Ковзану не повезло. Хотя огромным везением уже оказалось то, что он остался в живых.
13 августа 1942 года в небе над Старой Руссой Новгородской области его самолет возвращался с боевого задания. Как всегда, с расстрелянным до последнего патрона боекомплектом.
Неожиданно из облаков вынырнуло звено немецких истребителей Ме-109. Быстро смекнув, что советскому пилоту нечем отстреливаться, гитлеровцы начали играть с ним в кошки-мышки, используя Як-1 в качестве воздушной мишени.
Методично расстреливая истребитель Ковзана, совершавший немыслимые фигуры высшего пилотажа, им удалось разбить фонарь его кабины, тяжело ранив самого летчика (пуля выбила ему глаз). Желая отдать свою жизнь подороже, летчик развернулся и попытался совершить лобовой таран.
На удивление фашист тоже не струсил. Лобовое столкновение было такой силы, что оба самолета разлетелись на мелкие части. Немец погиб на месте, а Ковзана выбросило из разбитой кабины.
Спасибо ангелу-хранителю
Впоследствии он так и не смог точно вспомнить, дергал ли за кольцо парашюта, или его открыла неведомая сила. Ну как открыла… Не полностью. Летчик на большой скорости понесся к земле и упал в местное болото.
Он бы наверняка утонул, если бы не работавшие невдалеке крестьяне, которые вытащили Бориса Ковзана из болота и спрятали буквально за несколько минут до того, как на место прибыла немецкая поисковая команда (бой шел над оккупированной территорией).
Полицаи и фашисты поверили словам бывшим колхозников, утверждавших, что советского пилота поглотила трясина. Тем более что самим очень не хотелось измазывать сапоги «русской грязью».
Уже через пару дней Бориса переправили к партизанам, откуда эвакуировали на Большую землю.
Добиться своего любой ценой
Тяжело раненого летчика врачам все-таки удалось спасти, хотя поврежденный правый глаз потребовалось для этого удалить. Позже Борис Ковзан рассказывал, что проведенные в госпитале 10 месяцев стали самыми сложными в его жизни.
Он почти полностью восстановил здоровье, но медицинская комиссия признала летчика негодным к службе истребительно авиации. Это стало жестоким ударом для парня, которому едва исполнился 21 год.
Но не таков был характер героя, он настолько «достал» членов медицинских комиссий, что, в конце концов, ему разрешили летать без ограничений. И это с одним глазом!!!
Маленький винтик большой Победы
До конца войны на счету Героя Советского Союза Бориса Ковзана было 28 воздушных побед, четыре из которых – при помощи тарана.
Правда, молодецкая удаль немного поутихла, и больше на тараны он не шел.
После войны он летал на реактивных самолетах и учил этому молодое пополнение. В отставку полковник Ковзан вышел в 1958 году в результате массового сокращения Советской Армии.
Некоторое время проживал в Рязани, где руководил местным аэроклубом, после чего переехал в столицу советской Белоруссии. Умер 31 августа 1985 года.
Его именем названы улицы в нескольких городах бывшего СССР, а в 2014 году Почта России выпустила почтовую марку, посвященную подвигу этого неординарного человека.
Самопожертвование советских летчиков, массово шедших на воздушные тараны, заставило командование Люфтваффе выпустить директиву, запрещавшую своим пилотам сближаться с русскими на опасное расстояние. Но это далеко не всегда помогало, и даже опытные асы становились жертвами безусых юнцов, шедших на смертельные тараны с врагом.
Настоящей легендой советской истребительной авиации стал Борис Ковзан, совершивший четыре таких тарана, а в трех случаях даже сумевший посадить покалеченную машину на свой аэродром.
Рожденный летать и сражаться
Уроженец города Шахты Ростовской области родился 7 апреля 1922 года. Вырос в белорусском городе Бобруйске, в который переехал вместе с родителями. Там же окончил 8 классов средней школы.
В 1939 году поступил в Одесскую военную авиационную школу, которую окончил за год до войны, освоив принципы ведения воздушного боя и точного бомбометания.
Воинскую службу продолжил в Западном Особом военном округе на территории Гомельской области (Белоруссия), оттачивая летное мастерство и готовясь к скорому противостоянию с истребителями гитлеровской Германии. Летал на устаревшем истребителе И-15 бис, который должен был бы стать легкой мишенью для прошедших всю Европу немецких асов.
Начало Великой Отечественной было ошеломляющим. Советский Союз потерял огромное количество своей боевой техники. Потери самолетов, многим из которых немцы даже не дали возможности взлететь со своих аэродромов, были просто катастрофическими, поэтому каждый истребитель был на вес золота.
В первое прямое боестолкновение с врагом Борис Ковзан вступил уже 24 июня, на третий день войны. На своем И-15 бис он атаковал немецкий бомбардировщик Хейнкель-111 (по другим данным, Дорнье-215), отправив его горящим на землю.
Уже осенью 1941 года его перевели служить под Москву. Борис «оседлал» более современный самолет Як-1, который на несколько месяцев стал его настоящим другом и спасителем.
Срезать фашисту хвост
Летчик в составе группы неоднократно вылетает на боевые задания, отгоняя немецкие бомбардировщики, пытающиеся прорваться к столице. Он вступает в воздушные бои, но похвастаться новой звездочкой на фюзеляже своего истребителя никак не может.
О первом его таране, совершенном 29 октября 1941 года, различные источники сообщают по-разному. Одни говорят, что Борис возвращался с боевого задания, во время которого расстрелял весь боезапас. Другие утверждают, что боеприпасы у нашего пилота закончились уже во время боя с гитлеровским самолетом-разведчиком Ме-110.
Как бы там ни было, но не желающий упустить врага Борис Ковзан срезал его хвостовое оперение винтом своего самолета. Нужно понимать, какой виртуозной техникой полета должен был обладать летчик для этого.
Вошедший в пике немецкий разведчик взорвался на земле, а советский пилот вернулся на аэродром, доложив командованию об итогах боевого вылета. При этом совершенный таран он особым подвигом не считал.
Враг не пройдет
21 (по некоторым источникам, 22) февраля 1942 года группа «Яков» вылетела для прикрытия передвижения войск по шоссе Москва-Ленинград в район города Торжка Тверской области.
Увидев в воздухе три немецких бомбардировщика Ю-88, Борис Ковзан отважно атаковал один из них, уклоняясь от встречного огня. В круговерти воздушного боя он даже не заметил, как расстрелял все боеприпасы, так и не выполнив поставленную задачу.
Тогда младший лейтенант Ковзан решил повторить свой излюбленный трюк. И ему это удалось! Потерявший хвостовое оперение Юнкерс врезался в землю, а советский пилот благополучно вернулся на аэродром.
История о том, как Борис Ковзан сбивает немецкие самолеты, быстро обросла разнообразными подробностями и облетела весь Северо-Западный фронт. Поговаривали, что сам Геринг отдал приказание никогда не сближаться с «невменяемыми русскими», чтобы не дать возможность последним совершить воздушный таран.
Но когда 7 июля 1942 года представленный к награждению орденом Ленина младший лейтенант Борис Ковзан срезал винтом хвост и у третьего истребителя врага, он стал настоящей легендой. И самое интересное – вновь, как ни в чем не бывало, вернулся на аэродром на своем Як-1.
Готов отдать жизнь за Родину
А вот с четвертым тараном Борису Ковзану не повезло. Хотя огромным везением уже оказалось то, что он остался в живых.
13 августа 1942 года в небе над Старой Руссой Новгородской области его самолет возвращался с боевого задания. Как всегда, с расстрелянным до последнего патрона боекомплектом.
Неожиданно из облаков вынырнуло звено немецких истребителей Ме-109. Быстро смекнув, что советскому пилоту нечем отстреливаться, гитлеровцы начали играть с ним в кошки-мышки, используя Як-1 в качестве воздушной мишени.
Методично расстреливая истребитель Ковзана, совершавший немыслимые фигуры высшего пилотажа, им удалось разбить фонарь его кабины, тяжело ранив самого летчика (пуля выбила ему глаз). Желая отдать свою жизнь подороже, летчик развернулся и попытался совершить лобовой таран.
На удивление фашист тоже не струсил. Лобовое столкновение было такой силы, что оба самолета разлетелись на мелкие части. Немец погиб на месте, а Ковзана выбросило из разбитой кабины.
Спасибо ангелу-хранителю
Впоследствии он так и не смог точно вспомнить, дергал ли за кольцо парашюта, или его открыла неведомая сила. Ну как открыла… Не полностью. Летчик на большой скорости понесся к земле и упал в местное болото.
Он бы наверняка утонул, если бы не работавшие невдалеке крестьяне, которые вытащили Бориса Ковзана из болота и спрятали буквально за несколько минут до того, как на место прибыла немецкая поисковая команда (бой шел над оккупированной территорией).
Полицаи и фашисты поверили словам бывшим колхозников, утверждавших, что советского пилота поглотила трясина. Тем более что самим очень не хотелось измазывать сапоги «русской грязью».
Уже через пару дней Бориса переправили к партизанам, откуда эвакуировали на Большую землю.
Добиться своего любой ценой
Тяжело раненого летчика врачам все-таки удалось спасти, хотя поврежденный правый глаз потребовалось для этого удалить. Позже Борис Ковзан рассказывал, что проведенные в госпитале 10 месяцев стали самыми сложными в его жизни.
Он почти полностью восстановил здоровье, но медицинская комиссия признала летчика негодным к службе истребительно авиации. Это стало жестоким ударом для парня, которому едва исполнился 21 год.
Но не таков был характер героя, он настолько «достал» членов медицинских комиссий, что, в конце концов, ему разрешили летать без ограничений. И это с одним глазом!!!
Маленький винтик большой Победы
До конца войны на счету Героя Советского Союза Бориса Ковзана было 28 воздушных побед, четыре из которых – при помощи тарана.
Правда, молодецкая удаль немного поутихла, и больше на тараны он не шел.
После войны он летал на реактивных самолетах и учил этому молодое пополнение. В отставку полковник Ковзан вышел в 1958 году в результате массового сокращения Советской Армии.
Некоторое время проживал в Рязани, где руководил местным аэроклубом, после чего переехал в столицу советской Белоруссии. Умер 31 августа 1985 года.
Его именем названы улицы в нескольких городах бывшего СССР, а в 2014 году Почта России выпустила почтовую марку, посвященную подвигу этого неординарного человека.
«Глаза немцев – в них страшно смотреть»: какими были фронтовые годы для Рины Зелёной?
Великолепная актриса Рина Зелёная у многих из нас ассоциируется с образами, знакомыми с детства - черепахой Тортиллой или миссис Хадсон. Милая, очаровательная женщина с необыкновенно лёгким характером кажется воплощением уюта и спокойствия.
Из-за этого может показаться, что жизнь актрисы всегда была интересной и беззаботной, но всё было совершенно иначе. Ей суждено было оставить свою подпись на Рейхстаге, побывать в Сибири и даже поднимать целину. Она проявила себя как поистине героическая и невероятная сильная духом женщина.
Екатерина Зелёная родилась в 1901 году. Ранние годы она провела в Ташкенте, вспоминая об этом времени с упоением - в детстве маленькая Рина была окружена цветущими садами, живописными уголками природы и красивыми зданиями.
Однако те времена оказались очень непростыми. Девочке суждено было стать свидетельницей смены эпох. Первая мировая война, революция, крах Российской империи, становление Советского Союза - всё это довелось увидеть Рине Зелёной.
Юная Екатерина была прилежной ученицей, но терпеть не могла рукоделие. Как ни старались родители, но усадить девочку за вышивку или заставить взять в руки иглу с нитью было невозможно. Как вспоминала актриса:
“Даже через сто лет, на фронте, кто-нибудь из мальчиков фронтовой бригады пришивал мне оторванный рукав или пуговицу на пальто. Да и во всех поездках, не только на фронте, чемодан укладывать мне тоже помогал кто-нибудь из друзей, чаще – мальчики, потому что я делать этого не умела”.
Зато истинным призванием Рины Зелёной стало театральное искусство. К началу Великой Отечественной войны она уже несколько лет работала в Театре миниатюр, была востребованной актрисой.
В июне 1941 года театр, в котором работала Рина, как раз гастролировал по Советскому Союзу. Эвакуировать работников не стали, поскольку те и так находились в поездках и чаще всего вдали от линии фронта. Но актрису такая ситуация не устраивала. Рассказывая о своей жизни, она признавалась:
“После того как наш театр не вернулся в Москву и продолжал гастролировать, я просила Министерство культуры отозвать меня для работы во фронтовых бригадах”.
Она не могла оставаться в стороне, когда на передовой гибли солдаты, её товарищи и соотечественники. Теперь смыслом жизни актриса считала именно своё искусство. С его помощью она помогала вернуть уверенность в победе, поднять боевой дух и просто подарить минутку радости солдатам.
Большую часть военных лет Рина провела на фронте, где выступала в составе фронтовых артистических бригад. За свои заслуги она была награждена орденом Красной Звезды.
Рина Зелёная не участвовала в боях, но нередко выступления творческих коллективов были связаны с риском для жизни. На фронте каждый был в опасности, и все это понимали. В наградном листе, прилагающемся к ордену, значится:
“Находясь на 4 Украинском фронте т. Зеленая вместе с боевыми частями прошла через Карпаты. В минуты передышки между боями в землянке, разрушенном сарае или на поляне выступала в 83 концертах для рядовых, офицеров и генералов. Своим мастерским исполнением «детских рассказов для взрослых» воодушевляла воинов фронта на ратные подвиги во славу нашей Родины, на окончательный разгром врага”.
А теперь представьте, каково было актрисе переживать всё это. Однако стойкость и решительный характер не раз помогали ей. Вместе с советскими воинами она дошла до самого Берлина, причём оставила свою подпись на стене Рейхстага - рядом с фамилиями артиллериста Алексеева и капитана Бутенко.
Уже после завершения войны, осенью 1945 года, актриса снова побывала в Германии. Впечатление от страны оказалось неоднозначным. Она отмечала, что в немцах чувствовалось некое “смущение”, а вероятно, речь шла о стыде, который испытывали представители этой нации после уничтожения Советским Союзом режима Гитлера. Актриса рассказывала:
“На улицах масса народу. Ко всему этому невозможно привыкнуть. Все удивительно, все это – «не может быть». Глаза немцев – в них страшно смотреть: они какие-то пустые, а в них боль, ужас, недоумение, тупость, смущение. Все движется, мечется, но как будто все это движется бессмысленно”.
Большинство своих самых ярких и запоминающихся ролей Рина Зелёная сыграла уже в послевоенное время. Несмотря на пережитые потрясения, войны и трагедии, актриса сумела сохранить обаяние и тот особенный шарм, по которому легко узнать Рину Зелёную. Она была невероятно сильным человеком, закалённым войной, но сохранившим веру в человека и человечность.
Великолепная актриса Рина Зелёная у многих из нас ассоциируется с образами, знакомыми с детства - черепахой Тортиллой или миссис Хадсон. Милая, очаровательная женщина с необыкновенно лёгким характером кажется воплощением уюта и спокойствия.
Из-за этого может показаться, что жизнь актрисы всегда была интересной и беззаботной, но всё было совершенно иначе. Ей суждено было оставить свою подпись на Рейхстаге, побывать в Сибири и даже поднимать целину. Она проявила себя как поистине героическая и невероятная сильная духом женщина.
Екатерина Зелёная родилась в 1901 году. Ранние годы она провела в Ташкенте, вспоминая об этом времени с упоением - в детстве маленькая Рина была окружена цветущими садами, живописными уголками природы и красивыми зданиями.
Однако те времена оказались очень непростыми. Девочке суждено было стать свидетельницей смены эпох. Первая мировая война, революция, крах Российской империи, становление Советского Союза - всё это довелось увидеть Рине Зелёной.
Юная Екатерина была прилежной ученицей, но терпеть не могла рукоделие. Как ни старались родители, но усадить девочку за вышивку или заставить взять в руки иглу с нитью было невозможно. Как вспоминала актриса:
“Даже через сто лет, на фронте, кто-нибудь из мальчиков фронтовой бригады пришивал мне оторванный рукав или пуговицу на пальто. Да и во всех поездках, не только на фронте, чемодан укладывать мне тоже помогал кто-нибудь из друзей, чаще – мальчики, потому что я делать этого не умела”.
Зато истинным призванием Рины Зелёной стало театральное искусство. К началу Великой Отечественной войны она уже несколько лет работала в Театре миниатюр, была востребованной актрисой.
В июне 1941 года театр, в котором работала Рина, как раз гастролировал по Советскому Союзу. Эвакуировать работников не стали, поскольку те и так находились в поездках и чаще всего вдали от линии фронта. Но актрису такая ситуация не устраивала. Рассказывая о своей жизни, она признавалась:
“После того как наш театр не вернулся в Москву и продолжал гастролировать, я просила Министерство культуры отозвать меня для работы во фронтовых бригадах”.
Она не могла оставаться в стороне, когда на передовой гибли солдаты, её товарищи и соотечественники. Теперь смыслом жизни актриса считала именно своё искусство. С его помощью она помогала вернуть уверенность в победе, поднять боевой дух и просто подарить минутку радости солдатам.
Большую часть военных лет Рина провела на фронте, где выступала в составе фронтовых артистических бригад. За свои заслуги она была награждена орденом Красной Звезды.
Рина Зелёная не участвовала в боях, но нередко выступления творческих коллективов были связаны с риском для жизни. На фронте каждый был в опасности, и все это понимали. В наградном листе, прилагающемся к ордену, значится:
“Находясь на 4 Украинском фронте т. Зеленая вместе с боевыми частями прошла через Карпаты. В минуты передышки между боями в землянке, разрушенном сарае или на поляне выступала в 83 концертах для рядовых, офицеров и генералов. Своим мастерским исполнением «детских рассказов для взрослых» воодушевляла воинов фронта на ратные подвиги во славу нашей Родины, на окончательный разгром врага”.
А теперь представьте, каково было актрисе переживать всё это. Однако стойкость и решительный характер не раз помогали ей. Вместе с советскими воинами она дошла до самого Берлина, причём оставила свою подпись на стене Рейхстага - рядом с фамилиями артиллериста Алексеева и капитана Бутенко.
Уже после завершения войны, осенью 1945 года, актриса снова побывала в Германии. Впечатление от страны оказалось неоднозначным. Она отмечала, что в немцах чувствовалось некое “смущение”, а вероятно, речь шла о стыде, который испытывали представители этой нации после уничтожения Советским Союзом режима Гитлера. Актриса рассказывала:
“На улицах масса народу. Ко всему этому невозможно привыкнуть. Все удивительно, все это – «не может быть». Глаза немцев – в них страшно смотреть: они какие-то пустые, а в них боль, ужас, недоумение, тупость, смущение. Все движется, мечется, но как будто все это движется бессмысленно”.
Большинство своих самых ярких и запоминающихся ролей Рина Зелёная сыграла уже в послевоенное время. Несмотря на пережитые потрясения, войны и трагедии, актриса сумела сохранить обаяние и тот особенный шарм, по которому легко узнать Рину Зелёную. Она была невероятно сильным человеком, закалённым войной, но сохранившим веру в человека и человечность.
Десант на мыс Тархан. Тяжелый бой советских десантников.
После захвата советскими войсками Керченского плацдарма советское командование неоднократно пыталось улучшить свои позиции. По инициативе командующего Отдельной Приморской армии И. Е. Петрова, согласованной с представителями Ставки Верховного Главнокомандования Маршалом Советского Союза К. Е. Ворошиловым и генерал-полковником С. М. Штеменко, была разработана частная наступательная операция, предусматривавшая высадку морского десанта на мыс Тархан на северном побережье Керченского полуострова (не путать с мысом Тархан-Кут в районе Евпатории) с последующими встречными ударами десанта и правого фланга войск Отдельной Приморской армии с фронта. Итогом операции должно было стать занятие советскими войсками северного побережья полуострова, создание охватывающего положения для противостоящих Керченскому плацдарму вражеских войск — частей 5 армейского корпуса под командованием Карла Альмендингера из состава 17-й немецкой армии под командованием генерала инженерных войск Эрвина Йенеке.
В целом планирование операции осуществлялось тщательно. Со стороны Азовской флотилии были задействованы больше половины имеющихся боевых кораблей: до сорока тендеров и мотоботов, несколько сторожевых катеров и бронекатеров, другие малые корабли. Отряд высадки составлял 3 катера «морской охотник», 3 бронекатера, 4 торпедные катера, 18 тендеров, 2 малых катера, 17 десантных ботов, 4 мотобота ПВО. Остальные катера действовали в составе демонстрационного и трального отрядов. В состав десанта были выделены 166-й гвардейский стрелковый полк, 143-й отдельный батальон морской пехоты, парашютный десантный батальон Черноморского флота, штрафная рота Черноморского флота (всего 2925 человек, 176 станковых и ручных пулемётов, 86 противотанковых ружей, 20 миномётов). Для прикрытия десанта выделена авиация, для артподдержки — береговая артиллерия. Части Приморской армии на участке наступления также получили пополнение и были усилены танковой бригадой и артиллерией, в том числе получили 3 батареи большой мощности.
Из-за штормовой погоды намеченная на 7 и 8 января высадка дважды была отложена. По прогнозу погоды в ночь на 10 января ожидалось дальнейшее ухудшение погоды, но очередная отсрочка операции произведена не была. Кто именно настоял на высадке в этот день, неизвестно.
Вечером 9 января 1944 года отряд кораблей (51 единица) с десантом вышел из кордона Ильича. Командовал высадкой капитан 2 ранга Н. К. Кириллов, руководил операцией исполняющий обязанности командира Азовской флотилии контр-адмирал Г. Н. Холостяков. При переходе морем шторм усиливался. Волнение достигло 4—5 баллов, ветер — силы в 7 баллов. Движение десантного отряда замедлилось, из-за захлёстывания волнами затонуло 5 мотоботов. Для спасения людей с них были высланы торпедные катера. Поскольку всё это происходило в виду неприятельского берега, движение десантного отряда было обнаружено противником. Более того, несмотря на запоздание высадки, артподготовка по участку высадки началась точно в срок в 05:00 утра 10 января, что указало противнику на место десантирования.
Высадка первого эшелона десанта началась только после 8 часов утра. Удалось высадить всего 374 человека, которые сразу попали в крайне тяжелое положение. Большая часть морских пехотинцев была высажена в ледяную воду, при этом потонула часть вооружения и боеприпасов. С наступлением утренних сумерек вражеская авиация силами до 30 самолётов непрерывно атаковала корабли высадки. На борту флагманского катера около 8-25 утра погиб командир отряда высадки капитан 2 ранга Н. К. Кириллов и главный штурман отряда высадки лейтенант Б. П. Бувин, а вступивший в командование начальник штаба высадки капитан-лейтенант Н. А. Шатаев был убит при налёте около 12 часов. Советская авиация прикрытия в назначенный срок не появилась. В отчёте по итогам операции командир десанта полковник Г.К. Главацкий назвал высадку «безобразной».
Только к 10:30 была высажена основная часть десанта — 1765 человек. Невысаженными остались 425 человек, на кораблях погибло, утонуло и пропало без вести 177 десантников, получили ранения и возвращены на базу 72 человека. Потери в кораблях составили потопленными авиацией врага 1 катер «морской охотник», 1 мотобот ПВО, затонули при шторме 5 десантных ботов, пропали без вести (скорее всего, также затонули при шторме или потоплены авиацией, когда отбились от основного отряда) 1 тендер, 3 десантных бота и 1 мотобот ПВО. Ряд кораблей получили повреждения. Число потерь в экипажах неизвестно.
Одновременно для отвлечения внимания противника были задействованы северная и южная демонстративные группы (по два торпедных катера в каждой), первая из которых изображала высадку десанта в районе Мама Русская — мыс Зюк, а вторая — в районе Керченского порта, обстреливая берег артиллерийско-пулемётным огнём и даже выпуская по берегу торпеды.
Десантникам удалось со значительными потерями занять в рукопашной схватке береговые линии укреплений врага и организовать круговую оборону. Были захвачены 2 зенитные батареи, 1 прожекторный пост, вещевой склад, взято до 60 пленных. Но выполнение дальнейших наступательных задач было невозможно, поскольку противник успел подтянуть к месту высадки значительное количество войск с танками и артиллерией. Начавшееся наступление 16-го стрелкового корпуса и 11-го гвардейского стрелкового корпуса Приморской армии с Керченского плацдарма также значительного успеха не принесло и свелось к медленному выдавливанию противника с рубежей обороны и незначительному вклинению в позиции противника. Эти части за сутки боя 10 января потеряли 448 человек погибшими и 1 482 бойца ранеными. Потери немецко-румынских войск составляли 355 убитых, пропавших без вести и раненых.
Десант вёл оборонительный бой свыше суток, испытывая острейший недостаток боеприпасов. Атаки танков и штурмовых орудий (до 20 единиц) противника приходилось отражать исключительно гранатами. Днём 11 января по согласованию с командованием армии внезапной атакой сильно поредевший десант прорвал вражеские порядки и вышел на соединение с атаковавшими навстречу частями Приморской армии. В этот день также удалось добиться небольшого продвижения советских войск при больших потерях: 197 убитых и 1 054 раненых. Потери немецко-румынских войск составили в этот день 219 убитых, пропавших без вести и раненых.
Дальнейшие бои на этом направлении продолжалось до 21 января, но достигнутое продвижение было крайне незначительным.
План наступательной операции выполнен не был. Результатом кровопролитной операции стало незначительное улучшение занимаемых рубежей на Керченском плацдарме.
Причиной неудачи явилось игнорирование неблагоприятных погодных условий и несогласованность действий родов войск: артиллерийские части не учли изменение времени высадки и демаскировали её, авиация вообще не выполнила задач по поддержке высадки, хотя вражеская авиация действовала активно.
Потери десанта составили:
166-й гв сп (по отчёту командира) — 58 убитых, 133 утонувших, 22 пропавших без вести, 164 раненых,.
143-й обнмп (по отчёту командира) — 162 убитых, 80 утонувших, 22 пропавших без вести, 192 раненых.
Остались неизвестными потери штрафной роты и экипажей кораблей.
После этой операции командующий Отдельной Приморской армией И.Е. Петров предложил перенести удар с правого на левый фланг армии, непосредственно в район Керчи. Началась срочная подготовка операции по высадке десанта в Керченском порту.
После захвата советскими войсками Керченского плацдарма советское командование неоднократно пыталось улучшить свои позиции. По инициативе командующего Отдельной Приморской армии И. Е. Петрова, согласованной с представителями Ставки Верховного Главнокомандования Маршалом Советского Союза К. Е. Ворошиловым и генерал-полковником С. М. Штеменко, была разработана частная наступательная операция, предусматривавшая высадку морского десанта на мыс Тархан на северном побережье Керченского полуострова (не путать с мысом Тархан-Кут в районе Евпатории) с последующими встречными ударами десанта и правого фланга войск Отдельной Приморской армии с фронта. Итогом операции должно было стать занятие советскими войсками северного побережья полуострова, создание охватывающего положения для противостоящих Керченскому плацдарму вражеских войск — частей 5 армейского корпуса под командованием Карла Альмендингера из состава 17-й немецкой армии под командованием генерала инженерных войск Эрвина Йенеке.
В целом планирование операции осуществлялось тщательно. Со стороны Азовской флотилии были задействованы больше половины имеющихся боевых кораблей: до сорока тендеров и мотоботов, несколько сторожевых катеров и бронекатеров, другие малые корабли. Отряд высадки составлял 3 катера «морской охотник», 3 бронекатера, 4 торпедные катера, 18 тендеров, 2 малых катера, 17 десантных ботов, 4 мотобота ПВО. Остальные катера действовали в составе демонстрационного и трального отрядов. В состав десанта были выделены 166-й гвардейский стрелковый полк, 143-й отдельный батальон морской пехоты, парашютный десантный батальон Черноморского флота, штрафная рота Черноморского флота (всего 2925 человек, 176 станковых и ручных пулемётов, 86 противотанковых ружей, 20 миномётов). Для прикрытия десанта выделена авиация, для артподдержки — береговая артиллерия. Части Приморской армии на участке наступления также получили пополнение и были усилены танковой бригадой и артиллерией, в том числе получили 3 батареи большой мощности.
Из-за штормовой погоды намеченная на 7 и 8 января высадка дважды была отложена. По прогнозу погоды в ночь на 10 января ожидалось дальнейшее ухудшение погоды, но очередная отсрочка операции произведена не была. Кто именно настоял на высадке в этот день, неизвестно.
Вечером 9 января 1944 года отряд кораблей (51 единица) с десантом вышел из кордона Ильича. Командовал высадкой капитан 2 ранга Н. К. Кириллов, руководил операцией исполняющий обязанности командира Азовской флотилии контр-адмирал Г. Н. Холостяков. При переходе морем шторм усиливался. Волнение достигло 4—5 баллов, ветер — силы в 7 баллов. Движение десантного отряда замедлилось, из-за захлёстывания волнами затонуло 5 мотоботов. Для спасения людей с них были высланы торпедные катера. Поскольку всё это происходило в виду неприятельского берега, движение десантного отряда было обнаружено противником. Более того, несмотря на запоздание высадки, артподготовка по участку высадки началась точно в срок в 05:00 утра 10 января, что указало противнику на место десантирования.
Высадка первого эшелона десанта началась только после 8 часов утра. Удалось высадить всего 374 человека, которые сразу попали в крайне тяжелое положение. Большая часть морских пехотинцев была высажена в ледяную воду, при этом потонула часть вооружения и боеприпасов. С наступлением утренних сумерек вражеская авиация силами до 30 самолётов непрерывно атаковала корабли высадки. На борту флагманского катера около 8-25 утра погиб командир отряда высадки капитан 2 ранга Н. К. Кириллов и главный штурман отряда высадки лейтенант Б. П. Бувин, а вступивший в командование начальник штаба высадки капитан-лейтенант Н. А. Шатаев был убит при налёте около 12 часов. Советская авиация прикрытия в назначенный срок не появилась. В отчёте по итогам операции командир десанта полковник Г.К. Главацкий назвал высадку «безобразной».
Только к 10:30 была высажена основная часть десанта — 1765 человек. Невысаженными остались 425 человек, на кораблях погибло, утонуло и пропало без вести 177 десантников, получили ранения и возвращены на базу 72 человека. Потери в кораблях составили потопленными авиацией врага 1 катер «морской охотник», 1 мотобот ПВО, затонули при шторме 5 десантных ботов, пропали без вести (скорее всего, также затонули при шторме или потоплены авиацией, когда отбились от основного отряда) 1 тендер, 3 десантных бота и 1 мотобот ПВО. Ряд кораблей получили повреждения. Число потерь в экипажах неизвестно.
Одновременно для отвлечения внимания противника были задействованы северная и южная демонстративные группы (по два торпедных катера в каждой), первая из которых изображала высадку десанта в районе Мама Русская — мыс Зюк, а вторая — в районе Керченского порта, обстреливая берег артиллерийско-пулемётным огнём и даже выпуская по берегу торпеды.
Десантникам удалось со значительными потерями занять в рукопашной схватке береговые линии укреплений врага и организовать круговую оборону. Были захвачены 2 зенитные батареи, 1 прожекторный пост, вещевой склад, взято до 60 пленных. Но выполнение дальнейших наступательных задач было невозможно, поскольку противник успел подтянуть к месту высадки значительное количество войск с танками и артиллерией. Начавшееся наступление 16-го стрелкового корпуса и 11-го гвардейского стрелкового корпуса Приморской армии с Керченского плацдарма также значительного успеха не принесло и свелось к медленному выдавливанию противника с рубежей обороны и незначительному вклинению в позиции противника. Эти части за сутки боя 10 января потеряли 448 человек погибшими и 1 482 бойца ранеными. Потери немецко-румынских войск составляли 355 убитых, пропавших без вести и раненых.
Десант вёл оборонительный бой свыше суток, испытывая острейший недостаток боеприпасов. Атаки танков и штурмовых орудий (до 20 единиц) противника приходилось отражать исключительно гранатами. Днём 11 января по согласованию с командованием армии внезапной атакой сильно поредевший десант прорвал вражеские порядки и вышел на соединение с атаковавшими навстречу частями Приморской армии. В этот день также удалось добиться небольшого продвижения советских войск при больших потерях: 197 убитых и 1 054 раненых. Потери немецко-румынских войск составили в этот день 219 убитых, пропавших без вести и раненых.
Дальнейшие бои на этом направлении продолжалось до 21 января, но достигнутое продвижение было крайне незначительным.
План наступательной операции выполнен не был. Результатом кровопролитной операции стало незначительное улучшение занимаемых рубежей на Керченском плацдарме.
Причиной неудачи явилось игнорирование неблагоприятных погодных условий и несогласованность действий родов войск: артиллерийские части не учли изменение времени высадки и демаскировали её, авиация вообще не выполнила задач по поддержке высадки, хотя вражеская авиация действовала активно.
Потери десанта составили:
166-й гв сп (по отчёту командира) — 58 убитых, 133 утонувших, 22 пропавших без вести, 164 раненых,.
143-й обнмп (по отчёту командира) — 162 убитых, 80 утонувших, 22 пропавших без вести, 192 раненых.
Остались неизвестными потери штрафной роты и экипажей кораблей.
После этой операции командующий Отдельной Приморской армией И.Е. Петров предложил перенести удар с правого на левый фланг армии, непосредственно в район Керчи. Началась срочная подготовка операции по высадке десанта в Керченском порту.
Летчик
Почти никто не знает про мужество, жизнь и подвиг Леонида Белоусова. Он и в советское время был, к сожалению, малоизвестен. Его жизнь и подвиг находился как бы «в тени» другого легендарного Героя Советского Союза Алексея Маресьева.
Я родился и вырос в Ленинграде, на проспекте Добролюбова. На этом же проспекте жил и Леонид Белоусов... Особенно потрясало его ЛИЦО.. Точнее – лица-то как такового у человека не было… Сплошной огромный ожог, покрытый розовой кожей и шрамами. Такое лицо надо ВИДЕТЬ… Его израненный, сожженный облик показывал, что звание Героя досталось ему страшной ценой.
Леонид был отличным, мужественным лётчиком. В 1938 году он поднял свою «чайку» (истребитель И-153) на перехват нарушителя воздушной границы СССР. Во время полёта погода резко испортилась, поднялась страшная метель. Белоусов не захотел покидать свой истребитель и попытался посадить самолёт «вслепую». При посадке произошла авария, и самолёт загорелся. Товарищи с трудом вытащили Белоусова из кабины пылавшего истребителя. Он получил ужасные ожоги головы, лица, глаз. Госпиталь. 32 пластические операции на лице перенёс Леонид Георгиевич»…
Врач срезал у него кусочек кожи с плеча, или ключицы и пересаживал на очищенный от сгоревшей кожи участок лица. Потом 12 часов Леонид держал палец на этом месте. Чтобы кожа прижилась, нужна была температура 36,6 в этом месте. Иначе – возможно отторжение. И так 32 раза! Свою кожу срезают со спины и – на лицо.
Всё без наркоза, терпи, истребитель!
Муки адовы он перенёс. Веки у него сгорели почти полностью. Их ведь не восстановишь кожей со спины… С тех пор Леонид спал с открытыми глазами. Больше всего он боялся, что ослепнет и не сможет больше летать. Врачи долго не разрешали снимать ему повязку с глаз. Однажды Леонид не выдержал и сорвал её сам. И – закричал от радости. Он видел!!! А значит, смог вернуться в строй.
С началом Великой Отечественной – Белоусов командир эскадрильи на Ханко. Друзья в шутку за глаза называли его «несгораемый». Затем – воевал в 13 ИАП. Этот полк прикрывал «Дорогу жизни» в осаждённый Ленинград. В декабре 1941 года в воздушном бою он был ранен, к тому же отморозил раненые, потерявшие чувствительность ноги, пока сажал самолёт. Врач поставил диагноз: спонтанная гангрена.
«Я вернусь!» - пообещал он своим боевым друзьям, когда У-2 увозил его в тыл… Ему пришлось ампутировать сначала правую, а затем и левую ногу, причём правую выше колена. В 32 года Леонид стал инвалидом 1-й группы, без обеих ног и даже без лица… Многие – спивались и погибали и от меньших увечий...
Белоусов же мечтал только об одном: вернуться в строй, ЛЕТАТЬ, БИТЬ ненавистного врага. Ему помогли достать хорошие протезы «подарок Рузвельта», которые он сам усовершенствовал и за счет долгих изнурительных и мучительных тренировок научился ходить: сначала на костылях, а затем только с палочкой. На это ушло больше года. Наконец, он почувствовал, что сможет летать. Осталось убедить в этом своих врачей. Осень 1943 год. Тогда дать разрешение безногому летать, было для врачей – немыслимым делом!
Белоусов добился того, чтобы его судьбу решала военно-врачебная комиссия (ВВК) под руководством главного хирурга Балтийского флота легендарного И.И. Джанелидзе. «Ни о каких полётах – не может быть и речи, товарищ майор!» - строго сообщил Белоусову Джанелидзе. И тогда Леонид быстро обошел длинный стол, за которым заседали члены ВВК, распахнул створки балконных дверей. И спрыгнул со второго этажа прямо в холодную воду пруда! Переплыв пруд, он выбрался на берег и снова зашел в здание, где сидела потрясённая комиссия. «Вот вы – все здоровые, а я – больной, инвалид. Пусть кто-нибудь из вас сделает то, что сейчас сделал я!!!» - бросил он врачам.
Взволнованный до глубины души Джанелидзе, не говоря ни слова, схватил медицинскую книжку Белоусова и написал в ней свою резолюцию: «ЛЕТАЙ, ОРЁЛ!!!». После чего вышел из-за стола, обнял и расцеловал мокрого лётчика. Путь в небо для него был открыт.
Всего Белоусов совершил более 300 боевых вылетов и сбил 7 вражеских самолётов, в том числе - 2, летая без ног. К слову, скончался Леонид Георгиевич не так давно, в мае 1998 году в возрасте 89 лет.
По материалам Сергея Дроздова
Почти никто не знает про мужество, жизнь и подвиг Леонида Белоусова. Он и в советское время был, к сожалению, малоизвестен. Его жизнь и подвиг находился как бы «в тени» другого легендарного Героя Советского Союза Алексея Маресьева.
Я родился и вырос в Ленинграде, на проспекте Добролюбова. На этом же проспекте жил и Леонид Белоусов... Особенно потрясало его ЛИЦО.. Точнее – лица-то как такового у человека не было… Сплошной огромный ожог, покрытый розовой кожей и шрамами. Такое лицо надо ВИДЕТЬ… Его израненный, сожженный облик показывал, что звание Героя досталось ему страшной ценой.
Леонид был отличным, мужественным лётчиком. В 1938 году он поднял свою «чайку» (истребитель И-153) на перехват нарушителя воздушной границы СССР. Во время полёта погода резко испортилась, поднялась страшная метель. Белоусов не захотел покидать свой истребитель и попытался посадить самолёт «вслепую». При посадке произошла авария, и самолёт загорелся. Товарищи с трудом вытащили Белоусова из кабины пылавшего истребителя. Он получил ужасные ожоги головы, лица, глаз. Госпиталь. 32 пластические операции на лице перенёс Леонид Георгиевич»…
Врач срезал у него кусочек кожи с плеча, или ключицы и пересаживал на очищенный от сгоревшей кожи участок лица. Потом 12 часов Леонид держал палец на этом месте. Чтобы кожа прижилась, нужна была температура 36,6 в этом месте. Иначе – возможно отторжение. И так 32 раза! Свою кожу срезают со спины и – на лицо.
Всё без наркоза, терпи, истребитель!
Муки адовы он перенёс. Веки у него сгорели почти полностью. Их ведь не восстановишь кожей со спины… С тех пор Леонид спал с открытыми глазами. Больше всего он боялся, что ослепнет и не сможет больше летать. Врачи долго не разрешали снимать ему повязку с глаз. Однажды Леонид не выдержал и сорвал её сам. И – закричал от радости. Он видел!!! А значит, смог вернуться в строй.
С началом Великой Отечественной – Белоусов командир эскадрильи на Ханко. Друзья в шутку за глаза называли его «несгораемый». Затем – воевал в 13 ИАП. Этот полк прикрывал «Дорогу жизни» в осаждённый Ленинград. В декабре 1941 года в воздушном бою он был ранен, к тому же отморозил раненые, потерявшие чувствительность ноги, пока сажал самолёт. Врач поставил диагноз: спонтанная гангрена.
«Я вернусь!» - пообещал он своим боевым друзьям, когда У-2 увозил его в тыл… Ему пришлось ампутировать сначала правую, а затем и левую ногу, причём правую выше колена. В 32 года Леонид стал инвалидом 1-й группы, без обеих ног и даже без лица… Многие – спивались и погибали и от меньших увечий...
Белоусов же мечтал только об одном: вернуться в строй, ЛЕТАТЬ, БИТЬ ненавистного врага. Ему помогли достать хорошие протезы «подарок Рузвельта», которые он сам усовершенствовал и за счет долгих изнурительных и мучительных тренировок научился ходить: сначала на костылях, а затем только с палочкой. На это ушло больше года. Наконец, он почувствовал, что сможет летать. Осталось убедить в этом своих врачей. Осень 1943 год. Тогда дать разрешение безногому летать, было для врачей – немыслимым делом!
Белоусов добился того, чтобы его судьбу решала военно-врачебная комиссия (ВВК) под руководством главного хирурга Балтийского флота легендарного И.И. Джанелидзе. «Ни о каких полётах – не может быть и речи, товарищ майор!» - строго сообщил Белоусову Джанелидзе. И тогда Леонид быстро обошел длинный стол, за которым заседали члены ВВК, распахнул створки балконных дверей. И спрыгнул со второго этажа прямо в холодную воду пруда! Переплыв пруд, он выбрался на берег и снова зашел в здание, где сидела потрясённая комиссия. «Вот вы – все здоровые, а я – больной, инвалид. Пусть кто-нибудь из вас сделает то, что сейчас сделал я!!!» - бросил он врачам.
Взволнованный до глубины души Джанелидзе, не говоря ни слова, схватил медицинскую книжку Белоусова и написал в ней свою резолюцию: «ЛЕТАЙ, ОРЁЛ!!!». После чего вышел из-за стола, обнял и расцеловал мокрого лётчика. Путь в небо для него был открыт.
Всего Белоусов совершил более 300 боевых вылетов и сбил 7 вражеских самолётов, в том числе - 2, летая без ног. К слову, скончался Леонид Георгиевич не так давно, в мае 1998 году в возрасте 89 лет.
По материалам Сергея Дроздова
Не могу без слёз читать эту тему.
Спасибо, Руслан.
Спасибо, Руслан.
Стараемся для читателей. Сложно отыскать действительно редкие материалы о забытых подвигах героев Войны.
Диалог деда и внучки . Внучка спрашивает : "Что самое страшное на войне?"
— Самое страшное на войне — это дождь!
— Дождь?
— Да! Когда он льет не переставая день за днем. Особенно на Украине, когда мы освобождали её, была как раз осень и дожди. Холодно. Чернозем раскис, орудия проваливаются, как в болото, а у нас наступление. Мы их на руках выносили. Машиной не вытащить, — буксуют. Их тоже толкаешь-толкаешь — никак — «на пупок брали». Пробовали лошадей запрягать — вязнут по брюхо, еще и их вытаскивать, а они тут же снова проваливаются. Приходилось машины бросать. Упираешься-упираешься, а упереться-то не во что — ноги скользят по грязи, разъезжаются, мы падаем, извалялись в грязи с ног до головы, а никак не сдвинуть… Так и выносили орудия на руках. Отстреляемся, а тут опять атака… И по новой… Солдат ногу поставит,
она проваливается, достает уже без сапога. Он туда рукой — нет сапога, ушел как в трясину. Холодно, осень, дождь полощет…
До окопов добрались, у немцев отбили, стемнело. Радовались, часовых расставим, хоть вздремнем до утра — сил никаких уже нет. А не тут-то было. Дождь льет не переставая, земля так промокла, что больше не впитывает воду, и окопы стали водой наполняться. Из окопа не высунешься — немцы близко, сразу очередью скосят, снайперы стреляют — чуть кто шевельнется… Так и сидели в ледяной воде. Кто задремал, упал — захлебнулся, утонул.
— Как утонул? В окопе?..
— Мы дежурных назначали по очереди. Одни спят, другие следят. В темноте не видно, по всплескам ориентировались. Бывало, что и дежурный вздремнет — все измучились — одна надежда, что сосед «бульк» услышит и вытащит. А на рассвете опять в атаку пошли.
— Мокрые?
— Помнишь, как на пальчиках кожа морщится, когда долго руки в воде?
— Вот таким все тело становится, кожа сморщивается. Обсушиться негде. Все мокрое. И укрыться негде. Дождь неделями не переставал, на нас форма прела и ткань начинала расползаться, сапоги в грязи позади остались (где запасных то набраться? — наступление).
— Так вы же, наверное, простуживались все… Болели?
— Не болели. На войне не болеют. Следующую ночь уже стояли на пригорке, все равно мокро, но хоть не в воде. Под деревом пристроились и уснули. Утром проснулись, а встать не можем. Примерзли!!! Ночью подморозило, шинели мокрые насквозь — ее же не отожмешь, да еще и пропитанные жидкой грязью, вот и примерзли. Пришлось расстегиваться и из шинели вылезать. Пробуем их отодрать, а они намертво, да и толку-то — те, что отодрали колом стоят. Как белье, которое сушат на морозе. Так и пошли в атаку в гимнастерках.
— Самое страшное на войне — это дождь!
— Дождь?
— Да! Когда он льет не переставая день за днем. Особенно на Украине, когда мы освобождали её, была как раз осень и дожди. Холодно. Чернозем раскис, орудия проваливаются, как в болото, а у нас наступление. Мы их на руках выносили. Машиной не вытащить, — буксуют. Их тоже толкаешь-толкаешь — никак — «на пупок брали». Пробовали лошадей запрягать — вязнут по брюхо, еще и их вытаскивать, а они тут же снова проваливаются. Приходилось машины бросать. Упираешься-упираешься, а упереться-то не во что — ноги скользят по грязи, разъезжаются, мы падаем, извалялись в грязи с ног до головы, а никак не сдвинуть… Так и выносили орудия на руках. Отстреляемся, а тут опять атака… И по новой… Солдат ногу поставит,
она проваливается, достает уже без сапога. Он туда рукой — нет сапога, ушел как в трясину. Холодно, осень, дождь полощет…
До окопов добрались, у немцев отбили, стемнело. Радовались, часовых расставим, хоть вздремнем до утра — сил никаких уже нет. А не тут-то было. Дождь льет не переставая, земля так промокла, что больше не впитывает воду, и окопы стали водой наполняться. Из окопа не высунешься — немцы близко, сразу очередью скосят, снайперы стреляют — чуть кто шевельнется… Так и сидели в ледяной воде. Кто задремал, упал — захлебнулся, утонул.
— Как утонул? В окопе?..
— Мы дежурных назначали по очереди. Одни спят, другие следят. В темноте не видно, по всплескам ориентировались. Бывало, что и дежурный вздремнет — все измучились — одна надежда, что сосед «бульк» услышит и вытащит. А на рассвете опять в атаку пошли.
— Мокрые?
— Помнишь, как на пальчиках кожа морщится, когда долго руки в воде?
— Вот таким все тело становится, кожа сморщивается. Обсушиться негде. Все мокрое. И укрыться негде. Дождь неделями не переставал, на нас форма прела и ткань начинала расползаться, сапоги в грязи позади остались (где запасных то набраться? — наступление).
— Так вы же, наверное, простуживались все… Болели?
— Не болели. На войне не болеют. Следующую ночь уже стояли на пригорке, все равно мокро, но хоть не в воде. Под деревом пристроились и уснули. Утром проснулись, а встать не можем. Примерзли!!! Ночью подморозило, шинели мокрые насквозь — ее же не отожмешь, да еще и пропитанные жидкой грязью, вот и примерзли. Пришлось расстегиваться и из шинели вылезать. Пробуем их отодрать, а они намертво, да и толку-то — те, что отодрали колом стоят. Как белье, которое сушат на морозе. Так и пошли в атаку в гимнастерках.
Как бывший таёжный охотник смог выследить по росе немецкого снайпера-призрака. История снайпера Кульбертинова Ивана Николаевича.
Юность
Иван Кульбертинов родился в Якутии, по национальности он был эвенком. Отец был хорошим охотником, его семья почти ни в чем не нуждалась. Но он рано скончался, поэтому старшему сыну Коле пришлось заботиться о семье.
Брат Ивана уже ходил на охоту с отцом, он начал учить его этому делу. Братья не могли ходить в школу и занимались добычей пропитания. Их мать постоянно болела, а работы особо в те времена не было. Когда Иван подрос, то начал работать в колхозе, где кроме охоты занимался оленеводством.
Отправка на фронт
Когда началась война, Николай Кульбертинов отправился на фронт. Но через несколько месяцев в дом матери и младшего брата постучали, семье сообщили, что Николай погиб. Тогда Иван больше не мог оставаться дома, он пошел в военкомат. Там его посчитали перспективным снайпером, направили учиться и не прогадали..
На фронт Иван Николаевич попал в 1943 году. Под Старой Руссой он уничтожил своего первого врага, а после этого количество убитых им гитлеровцев только росло. Снайпер быстро учился, он нашел собственный подход и использовал приемы, которые ему помогали на охоте.
Кульбертинов говорил, что не нужно подражать другим. Важно использовать весь свой потенциал, искать собственные приемы, постоянно менять позицию и придумывать новые виды маскировки. Также Иван советовал своим ученикам ходить в тыл к немцам.
Применяй иголку, а не рубай топором
Благодаря этому девизу Иван стал одним из самых результативных снайперов. Он считал, что нужно прикладывать только нужное количество силы и в подходящем месте. Кульбертинов был очень терпеливым и умел ждать своего шанса..
Один раз Иван несколько дней лежал в засаде, применяя свою тактику. Он заметил, что немцы подвезли множество боеприпасов, но снайпер не стрелял. Он дождался, когда их все выгрузят и к обозу подойдет больше немцев. После этого он нажал на спусковой крючок. Бронебойно-зажигательный патрон полетел прямо в цель. Было уничтожено не менее 10 гитлеровцев. В своих мемуарах увиденное он назвал «северным сиянием».
Немцы очень боялись советского снайпера. Однажды в кармане у убитого врага нашли письмо. В нем гитлеровец жаловался, что стрелок постоянно их выслеживает и не дает даже выйти из блиндажа за едой.
Немецкий снайпер
Однажды к Ивану обратился его командир Дятлов. Он рассказал, что у врагов на передовой появился опытный стрелок, который забрал жизнь у многих красноармейцев. Кульбертинов пообещал, что разберется и уничтожит врага..
Опыт охотника помог ему выследить немца, рассказывал потом советский снайпер. Во время появления росы утром, если стрелять из винтовки, появляется дымовое облачко. Немец хорошо маскировался, но его это не спасло. Однажды утром Кульбертинов увидел этот самый сигнал, гитлеровец себя выдал, а снайпер записал еще одного убитого врага на свой персональный счет.
За всю войну Кульбертинов уничтожил почти 500 немцев (487) и стал одним из самых результативных снайперов времен Второй мировой. Командиры дважды отправляли запрос в Москву, чтобы Иван стал Героем Советского Союза. Высшую награду он так и не получил, но ему вручили 12 других знаков отличия, в том числе Орден Красного Знамени.
Возвращение домой
После войны Кульбертинову подарили личную винтовку с надписью «Лучшему снайперу». Иван вернулся в Якутию, снова занялся охотой и работал в совхозе «Дмитровский». Обзавелся семьей, у него родились дочь и сын, а потом пошли и внуки..
Скончался Иван Николаевич в 1993 году. В его родном городе Олекминск Республики Саха было решено назвать улицу в честь опытного охотника и легендарного снайпера.
Юность
Иван Кульбертинов родился в Якутии, по национальности он был эвенком. Отец был хорошим охотником, его семья почти ни в чем не нуждалась. Но он рано скончался, поэтому старшему сыну Коле пришлось заботиться о семье.
Брат Ивана уже ходил на охоту с отцом, он начал учить его этому делу. Братья не могли ходить в школу и занимались добычей пропитания. Их мать постоянно болела, а работы особо в те времена не было. Когда Иван подрос, то начал работать в колхозе, где кроме охоты занимался оленеводством.
Отправка на фронт
Когда началась война, Николай Кульбертинов отправился на фронт. Но через несколько месяцев в дом матери и младшего брата постучали, семье сообщили, что Николай погиб. Тогда Иван больше не мог оставаться дома, он пошел в военкомат. Там его посчитали перспективным снайпером, направили учиться и не прогадали..
На фронт Иван Николаевич попал в 1943 году. Под Старой Руссой он уничтожил своего первого врага, а после этого количество убитых им гитлеровцев только росло. Снайпер быстро учился, он нашел собственный подход и использовал приемы, которые ему помогали на охоте.
Кульбертинов говорил, что не нужно подражать другим. Важно использовать весь свой потенциал, искать собственные приемы, постоянно менять позицию и придумывать новые виды маскировки. Также Иван советовал своим ученикам ходить в тыл к немцам.
Применяй иголку, а не рубай топором
Благодаря этому девизу Иван стал одним из самых результативных снайперов. Он считал, что нужно прикладывать только нужное количество силы и в подходящем месте. Кульбертинов был очень терпеливым и умел ждать своего шанса..
Один раз Иван несколько дней лежал в засаде, применяя свою тактику. Он заметил, что немцы подвезли множество боеприпасов, но снайпер не стрелял. Он дождался, когда их все выгрузят и к обозу подойдет больше немцев. После этого он нажал на спусковой крючок. Бронебойно-зажигательный патрон полетел прямо в цель. Было уничтожено не менее 10 гитлеровцев. В своих мемуарах увиденное он назвал «северным сиянием».
Немцы очень боялись советского снайпера. Однажды в кармане у убитого врага нашли письмо. В нем гитлеровец жаловался, что стрелок постоянно их выслеживает и не дает даже выйти из блиндажа за едой.
Немецкий снайпер
Однажды к Ивану обратился его командир Дятлов. Он рассказал, что у врагов на передовой появился опытный стрелок, который забрал жизнь у многих красноармейцев. Кульбертинов пообещал, что разберется и уничтожит врага..
Опыт охотника помог ему выследить немца, рассказывал потом советский снайпер. Во время появления росы утром, если стрелять из винтовки, появляется дымовое облачко. Немец хорошо маскировался, но его это не спасло. Однажды утром Кульбертинов увидел этот самый сигнал, гитлеровец себя выдал, а снайпер записал еще одного убитого врага на свой персональный счет.
За всю войну Кульбертинов уничтожил почти 500 немцев (487) и стал одним из самых результативных снайперов времен Второй мировой. Командиры дважды отправляли запрос в Москву, чтобы Иван стал Героем Советского Союза. Высшую награду он так и не получил, но ему вручили 12 других знаков отличия, в том числе Орден Красного Знамени.
Возвращение домой
После войны Кульбертинову подарили личную винтовку с надписью «Лучшему снайперу». Иван вернулся в Якутию, снова занялся охотой и работал в совхозе «Дмитровский». Обзавелся семьей, у него родились дочь и сын, а потом пошли и внуки..
Скончался Иван Николаевич в 1993 году. В его родном городе Олекминск Республики Саха было решено назвать улицу в честь опытного охотника и легендарного снайпера.
ОДНАЖДЫ МОЙ ОТЕЦ ВЫСКАЗАЛ ПРОНЗИТЕЛЬНУЮ И СТРАШНУЮ МЫСЛЬ.
"В главном параде в честь Дня Победы 24 июня 1945 года участвовало десять тысяч солдат и офицеров армий и фронтов. Прохождение парадных "коробок" войск продолжалось тридцать минут. И знаешь, о чем я подумал? За четыре года войны потери нашей армии составили почти девять миллионов убитых. И каждый из них, отдавших Победе самое драгоценное - жизнь! - достоин того, чтобы пройти в том парадном строю по Красной площади. Так вот, если всех погибших поставить в парадный строй, то эти "коробки" шли бы через Красную площадь девятнадцать суток…" И я вдруг, как наяву, представил этот парад.
Парадные "коробки" двадцать на десять.
Сто двадцать шагов в минуту.
В обмотках и сапогах, шинелях, "комбезах" и телогрейках, в пилотках, ушанках, "буденовках", касках, бескозырках, фуражках.
И девятнадцать дней и ночей через Красную площадь шел бы этот непрерывный поток павших батальонов, полков, дивизий. Парад героев, парад победителей.
Задумайтесь!
Девятнадцать дней!..
© В. Шурыгин
"В главном параде в честь Дня Победы 24 июня 1945 года участвовало десять тысяч солдат и офицеров армий и фронтов. Прохождение парадных "коробок" войск продолжалось тридцать минут. И знаешь, о чем я подумал? За четыре года войны потери нашей армии составили почти девять миллионов убитых. И каждый из них, отдавших Победе самое драгоценное - жизнь! - достоин того, чтобы пройти в том парадном строю по Красной площади. Так вот, если всех погибших поставить в парадный строй, то эти "коробки" шли бы через Красную площадь девятнадцать суток…" И я вдруг, как наяву, представил этот парад.
Парадные "коробки" двадцать на десять.
Сто двадцать шагов в минуту.
В обмотках и сапогах, шинелях, "комбезах" и телогрейках, в пилотках, ушанках, "буденовках", касках, бескозырках, фуражках.
И девятнадцать дней и ночей через Красную площадь шел бы этот непрерывный поток павших батальонов, полков, дивизий. Парад героев, парад победителей.
Задумайтесь!
Девятнадцать дней!..
© В. Шурыгин
16 МАРТА 1945 ГОДА НАЧАЛАСЬ ВЕНСКАЯ ОПЕРАЦИЯ — НАСТУПАТЕЛЬНАЯ ОПЕРАЦИЯ СОВЕТСКИХ ВОЙСК ПО РАЗГРОМУ НЕМЦЕВ В ЗАПАДНОЙ ВЕНГРИИ И ВОСТОЧНОЙ АВСТРИИ
Проводилась силами 3-го Украинского фронта (командующий — маршал Толбухин) и частью сил 2-го Украинского фронта (командующий — маршал Малиновский).
После поражения противника в итоге Будапештской и Балатонской операций войска 3-го Украинского фронта вступили в западные районы Венгрии.
В то же время основные силы 2-го Украинского фронта продолжали действовать в южных районах Словакии.
К проведению Венской операции из состава фронта привлекались 46-я армия генерал-лейтенанта Петрушевского и 6-я гвардейская танковая армия генерал-полковника Кравченко, действовавшие на его левом крыле, а также 2-й гвардейский механизированный корпус генерал-лейтенанта Свиридова, часть сил 5-й воздушной армии генерал-полковника Горюнова и Дунайская военная флотилия контр-адмирала Холостякова.
Всего группировка двух фронтов насчитывала около 640 тысяч человек, до 12,2 тысяч орудий и миномётов, свыше 1,3 тысяч танков и САУ и около 1 тысячи самолётов.
Им противостояли войска немецкой группы армий "Юг" (немецкие 6-я и 2-я танковые, 6-я армии, часть сил венгерской 3-й армии).
На правом берегу реки Дравы действовала часть сил группы армий "Ф". Всего группировка войск противника насчитывала свыше 400 тысяч человек, 5,9 тысяч орудий и миномётов, 700 танков и штурмовых орудий, 700 самолётов 4-го воздушного флота.
Противник создал глубокоэшелонированную оборону, включавшую три оборонительные полосы, ряд промежуточных рубежей, а также многочисленные фортификационные сооружения на венгеро-австрийской границе и на подступах к Вене.
По замыслу операции, 3-й Украинский фронт должен был разгромить противника севернее озера Балатон, нанеся главный удар своим правым крылом в общем направлении Папа, Шопрон.
2-му Украинскому фронту была поставлена задача: после выхода его войск на реку Грон перейти на этом рубеже к жёсткой обороне; одновременно войсками левого крыла во взаимодействии с 3-м Украинским фронтом разгромить южнее реки Дунай противостоящего противника и, развивая успех, наступать в общем направлении на Дьер.
В дальнейшем войскам обоих фронтов предстояло освободить южную часть Чехословакии, овладеть Веной и выйти на подступы к Южной Германии.
16 марта войска правого крыла 3-го Украинского фронта - 4-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Захватаева и 9-я гвардейская армия генерал-полковника Глаголева - перешли в наступление.
Противник оказал упорное сопротивление. Из-за недостаточного количества танков, непосредственной поддержки пехоты наступление развивалось медленно. В первый день удалось вклиниться в оборону противника лишь на 3-7 км.
Учитывая создавшуюся обстановку, Ставка ВГК передала в состав 3-го Украинского фронта 6-ю гвардейскую танковую армию.
Преодолевая ожесточённое сопротивление врага, войска 4-й и 9-й гвардейских армий к вечеру 18 марта завершили прорыв тактической зоны обороны противника, расширили его до 36 км и продвинулись на глубину до 20 км.
Утром 19 марта в полосе 9-й гвардейской армии была введена в сражение только что завершившая перегруппировку 6-я гвардейская танковая армия. Ей была поставлена задача к исходу дня выйти в район Веспрем, Берхида и завершить окружение вражеской группировки (6-й танковой армии СС) южнее города Секешфехервар. Однако противник подтянул к участку прорыва сильные резервы, а также части, снятые с других участков фронта, и, используя горно-лесистую местность, не позволил танковой армии развить успех. Танковые части из-за упорного сопротивления врага не смогли оторваться от пехоты, ввязались в затяжные бои и не выполнили поставленную задачу.
Чтобы добиться перелома в ходе боевых действий, 20 марта перешли в наступление 27-я армия генерал-полковника Трофименко и 26-я армия генерал-лейтенанта Гагена. Они, а также 4-я гвардейская армия получили задачу нанести одновременный удар в трёх направлениях – на Берхиду, Польгарди и Лепшень. Для наращивания силы удара в их полосах были введены в сражение 1-й гвардейский механизированный, 18-й и 23-й танковые корпуса.
Войска противника подверглись массированным ударам с воздуха. Их нанесли авиация 17-й и 18-й воздушных армий. По ряду объектов удары нанесла авиация союзников, взаимодействовавшая с советскими ВВС.
Противник продолжал ожесточённое сопротивление, стремясь любой ценой предотвратить окружение своих войск и вывести их из района между озёрами Веленце и Балатон. Несмотря на это, наступление войск 3-го Украинского фронта развивалось быстрее, чем в первые дни операции.
22 марта войска 4-й гвардейской армии овладели городом Секешфехервар, а 9-я гвардейская и 6-я гвардейская танковая армии, сломив сопротивление противника на рубеже Баконский лес, начали преследовать его войска, отходившие на рубеж реки Раба. К исходу дня 22 марта основные силы 6-й танковой армии СС были почти окружены в районе севернее озера Балатон. Но уничтожить их советским войскам не удалось. Через узкий коридор в районе Фюзфо врагу 23 марта удалось прорваться на запад, хотя при этом он и понёс большие потери.
46-я армия 2-го Украинского фронта перешла в наступление 17 марта. Прорвав в тот же день оборону противника, её войска начали развивать удар в северо-западном направлении. Введённый 19 марта в прорыв 2-й гвардейский механизированный корпус на следующий день вышел к Дунаю в районе Товарош, глубоко охватив с юго-запада эстергомскую группировку противника.
Одновременно в том же районе был высажен десант из состава 83-й отдельной морской стрелковой бригады, входившей в Дунайскую военную флотилию. Главные силы 46-й армии развернули наступление на Дьёр, а часть сил была выделена для ликвидации окружённого противника. Наступление войск фронта южнее Дуная активно поддерживалось авиацией 5-й воздушной армии.
Для развития успеха 46-й армии был передан из 3-го Украинского фронта 23-й танковый корпус.
Противник предпринимал настойчивые попытки деблокировать свою окружённую группировку (основные силы 8-го армейского корпуса 3-й венгерской армии). С 21 по 25 марта войска 46-й армии во взаимодействии с десантом Дунайской военной флотилии отразили 18 его сильных контратак, в некоторых из них участвовало до 130 танков и штурмовых орудий. Но все усилия врага оказались тщетными, 27 марта его эстергомская группировка была ликвидирована советскими войсками.
К этому времени войска правого крыла 3-го Украинского фронта и 46-й армии прорвали оборону противника между Дунаем и озером Балатон на всю её глубину, преодолели горы Баконский лес и Вертешхельшег и, продвинувшись на глубину до 80 км, создали условия для развития наступления на Вену.
С 26 марта войска обоих фронтов перешли к преследованию врага во всей полосе наступления. Воспользовавшись успешными действиями к югу от Дуная, 25 марта начали наступление на Братиславу и Брно войска 2-го Украинского фронта. 46-я армия 28 марта овладела городами Комаром и Дьёр и полностью очистила правый берег Дуная до устья реки Раба. На этой реке, где проходил промежуточный оборонительный рубеж, противник предпринял попытку закрепиться, но войска правого крыла 3-го Украинского фронта с ходу форсировали реку, сломили его упорное сопротивление на левом берегу и продолжали стремительное продвижение на запад. 30 марта подвижные соединения фронта при мощной поддержке авиации с ходу прорвали пограничные укрепления врага на австро-венгерской границе южнее Шопрона и вступили в пределы Австрии.
Продвижение 26-й и 27-й армий в юго-западном направлении привело к угрозе охвата с севера 2-й немецкой танковой армии, которая с боями начала отходить из района южнее озера Балатон. Воспользовавшись этим, 29 марта перешли в наступление 57-я армия и 1-я болгарская армия, действовавшие на левом крыле 3-го Украинского фронта. 2 апреля войска 57-й армии генерал-полковника Шарохина овладели центром нефтеносного района – городом Надьканижа.
1 апреля Ставка ВГК уточнила задачи фронтам. 3-му Украинскому фронту было приказано армиями правого крыла овладеть Веной и не позднее 12-15 апреля выйти на рубеж 50-60 км западнее её, а армиями центра и левого крыла к 10-12 апреля выйти на рубеж рек Мур и Драва; 2-му Украинскому фронту – перебросить 46-ю армию с приданными ей танковым и механизированным корпусами с правого берега Дуная на левый, развернуть наступление на Штоккерау и отрезать пути отхода венской группировки противника на север.
4 апреля 1945 года советские войска завершили очистку Венгрии от вражеских войск и развернули наступление на Вену.
Ожесточённые бои за столицу Австрии начались уже на следующий день – 5 апреля. 6 апреля войска правого крыла 3-го Украинского фронта нанесли одновременные удары: с юго-востока – 4-я гвардейская армия с 1-м гвардейским механизированным корпусом; с юга и юго-запада – 6-я гвардейская танковая армия, 18-й танковый корпус и часть сил 9-й гвардейской армии. Остальные силы 9-й гвардейской армии обходили город через отроги Восточных Альп с запада. 46-я армия, 2-й гвардейский механизированный и 23-й танковый корпуса, переправленные кораблями Дунайской военной флотилии в районе Братиславы на левый берег Дуная, наступали на Штоккерау, обходя Вену с севера. С воздуха наступающие на Вену войска поддерживала авиация 17-й и 5-й воздушных армий.
Командование 3-го Украинского фронта обратилось к населению Вены с призывом оставаться на местах и помогать Красной Армии, не давать нацистам разрушать город.
Бои на подступах к Вене носили ожесточённый характер. Противник непрерывно контратаковал наши войска крупными силами пехоты и танков, но сдержать их мощный натиск всё же не смог, 6 апреля советские войска начали штурм австрийской столицы с юга и востока. Одновременно 6-я гвардейская танковая армия и главные силы 9-й гвардейской армии обходили город с запада. Им пришлось преодолевать горно-лесистый массив Венского леса. Обойдя Вену, они 7 апреля вышли к Дунаю.
Город был охвачен с трёх сторон - с юга, востока и запада. Ведя упорные уличные бои, советские войска продвигались к центру города. За каждый квартал, а порой и за отдельное здание разгорались жестокие схватки. После того как армии 3-го Украинского фронта отрезали венской группировке врага пути отхода на запад, ей оставался лишь один путь отхода - на север. Но его должна была перерезать 46-я армия 2-го Украинского фронта. Поэтому немецко-фашистское командование сосредоточило свои основные усилия на том, чтобы любой ценой остановить её наступление и не допустить полного окружения своей венской группировки. Наступление 46-й армии замедлилось.
В ходе штурма наиболее ожесточённая борьба развернулась за мосты через Дунай. В ночь на 11 апреля 4-я гвардейская армия начала форсирование Дунайского канала. Особенно успешно действовали соединения 20-го гвардейского стрелкового и 1-го гвардейского механизированного корпусов, наступавших в направлении Имперского моста. Чтобы помешать противнику его взорвать, на оба берега реки Дунайская военная флотилия высадила десант в составе стрелкового батальона 80-й гвардейской стрелковой дивизии.
13 апреля такая же задача была поставлена перед батальоном 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Группа десантников во главе с капитаном Д. Ф. Борисовым проникла под мост и перерезала провода, предотвратив взрыв. Внезапной атакой гвардейцы при помощи десантников овладели мостом.
Это были последние бои за столицу Австрии. К 14 часам 13 апреля советские войска полностью овладели Веной, а западнее города соединения 3-го Украинского фронта 15 апреля вышли на рубеж Санкт-Пельтен и южнее вплоть до реки Драва.
15 апреля 1945 года Венская операция завершилась.
В ходе Венской операции советские войска прошли с боями 150-200 км, заняли территорию Венгрии и восточной части Австрии с её столицей.
Немецко-фашистская группа армий "Юг" потерпела очередное сокрушительное поражение, были разгромлены 32 вражеские дивизии. Пронемецкий режим в Венгрии - последний союзник нацистской Германии, и его вооружённые силы прекратили своё существование.
Успешные боевые действия Красной Армии на венском направлении ускорили освобождение Югославии, Чехословакии и Австрии от немецких войск.
Характерной особенностью Венской операции являлась её подготовка в ходе отражения контрнаступления противника в районе озера Балатон. В подготовительный период и в ходе операции проводились крупные внутрифронтовые и межфронтовые перегруппировки войск. Другой особенностью являлось тесное взаимодействие с Дунайской военной флотилией.
Проводилась силами 3-го Украинского фронта (командующий — маршал Толбухин) и частью сил 2-го Украинского фронта (командующий — маршал Малиновский).
После поражения противника в итоге Будапештской и Балатонской операций войска 3-го Украинского фронта вступили в западные районы Венгрии.
В то же время основные силы 2-го Украинского фронта продолжали действовать в южных районах Словакии.
К проведению Венской операции из состава фронта привлекались 46-я армия генерал-лейтенанта Петрушевского и 6-я гвардейская танковая армия генерал-полковника Кравченко, действовавшие на его левом крыле, а также 2-й гвардейский механизированный корпус генерал-лейтенанта Свиридова, часть сил 5-й воздушной армии генерал-полковника Горюнова и Дунайская военная флотилия контр-адмирала Холостякова.
Всего группировка двух фронтов насчитывала около 640 тысяч человек, до 12,2 тысяч орудий и миномётов, свыше 1,3 тысяч танков и САУ и около 1 тысячи самолётов.
Им противостояли войска немецкой группы армий "Юг" (немецкие 6-я и 2-я танковые, 6-я армии, часть сил венгерской 3-й армии).
На правом берегу реки Дравы действовала часть сил группы армий "Ф". Всего группировка войск противника насчитывала свыше 400 тысяч человек, 5,9 тысяч орудий и миномётов, 700 танков и штурмовых орудий, 700 самолётов 4-го воздушного флота.
Противник создал глубокоэшелонированную оборону, включавшую три оборонительные полосы, ряд промежуточных рубежей, а также многочисленные фортификационные сооружения на венгеро-австрийской границе и на подступах к Вене.
По замыслу операции, 3-й Украинский фронт должен был разгромить противника севернее озера Балатон, нанеся главный удар своим правым крылом в общем направлении Папа, Шопрон.
2-му Украинскому фронту была поставлена задача: после выхода его войск на реку Грон перейти на этом рубеже к жёсткой обороне; одновременно войсками левого крыла во взаимодействии с 3-м Украинским фронтом разгромить южнее реки Дунай противостоящего противника и, развивая успех, наступать в общем направлении на Дьер.
В дальнейшем войскам обоих фронтов предстояло освободить южную часть Чехословакии, овладеть Веной и выйти на подступы к Южной Германии.
16 марта войска правого крыла 3-го Украинского фронта - 4-я гвардейская армия генерал-лейтенанта Захватаева и 9-я гвардейская армия генерал-полковника Глаголева - перешли в наступление.
Противник оказал упорное сопротивление. Из-за недостаточного количества танков, непосредственной поддержки пехоты наступление развивалось медленно. В первый день удалось вклиниться в оборону противника лишь на 3-7 км.
Учитывая создавшуюся обстановку, Ставка ВГК передала в состав 3-го Украинского фронта 6-ю гвардейскую танковую армию.
Преодолевая ожесточённое сопротивление врага, войска 4-й и 9-й гвардейских армий к вечеру 18 марта завершили прорыв тактической зоны обороны противника, расширили его до 36 км и продвинулись на глубину до 20 км.
Утром 19 марта в полосе 9-й гвардейской армии была введена в сражение только что завершившая перегруппировку 6-я гвардейская танковая армия. Ей была поставлена задача к исходу дня выйти в район Веспрем, Берхида и завершить окружение вражеской группировки (6-й танковой армии СС) южнее города Секешфехервар. Однако противник подтянул к участку прорыва сильные резервы, а также части, снятые с других участков фронта, и, используя горно-лесистую местность, не позволил танковой армии развить успех. Танковые части из-за упорного сопротивления врага не смогли оторваться от пехоты, ввязались в затяжные бои и не выполнили поставленную задачу.
Чтобы добиться перелома в ходе боевых действий, 20 марта перешли в наступление 27-я армия генерал-полковника Трофименко и 26-я армия генерал-лейтенанта Гагена. Они, а также 4-я гвардейская армия получили задачу нанести одновременный удар в трёх направлениях – на Берхиду, Польгарди и Лепшень. Для наращивания силы удара в их полосах были введены в сражение 1-й гвардейский механизированный, 18-й и 23-й танковые корпуса.
Войска противника подверглись массированным ударам с воздуха. Их нанесли авиация 17-й и 18-й воздушных армий. По ряду объектов удары нанесла авиация союзников, взаимодействовавшая с советскими ВВС.
Противник продолжал ожесточённое сопротивление, стремясь любой ценой предотвратить окружение своих войск и вывести их из района между озёрами Веленце и Балатон. Несмотря на это, наступление войск 3-го Украинского фронта развивалось быстрее, чем в первые дни операции.
22 марта войска 4-й гвардейской армии овладели городом Секешфехервар, а 9-я гвардейская и 6-я гвардейская танковая армии, сломив сопротивление противника на рубеже Баконский лес, начали преследовать его войска, отходившие на рубеж реки Раба. К исходу дня 22 марта основные силы 6-й танковой армии СС были почти окружены в районе севернее озера Балатон. Но уничтожить их советским войскам не удалось. Через узкий коридор в районе Фюзфо врагу 23 марта удалось прорваться на запад, хотя при этом он и понёс большие потери.
46-я армия 2-го Украинского фронта перешла в наступление 17 марта. Прорвав в тот же день оборону противника, её войска начали развивать удар в северо-западном направлении. Введённый 19 марта в прорыв 2-й гвардейский механизированный корпус на следующий день вышел к Дунаю в районе Товарош, глубоко охватив с юго-запада эстергомскую группировку противника.
Одновременно в том же районе был высажен десант из состава 83-й отдельной морской стрелковой бригады, входившей в Дунайскую военную флотилию. Главные силы 46-й армии развернули наступление на Дьёр, а часть сил была выделена для ликвидации окружённого противника. Наступление войск фронта южнее Дуная активно поддерживалось авиацией 5-й воздушной армии.
Для развития успеха 46-й армии был передан из 3-го Украинского фронта 23-й танковый корпус.
Противник предпринимал настойчивые попытки деблокировать свою окружённую группировку (основные силы 8-го армейского корпуса 3-й венгерской армии). С 21 по 25 марта войска 46-й армии во взаимодействии с десантом Дунайской военной флотилии отразили 18 его сильных контратак, в некоторых из них участвовало до 130 танков и штурмовых орудий. Но все усилия врага оказались тщетными, 27 марта его эстергомская группировка была ликвидирована советскими войсками.
К этому времени войска правого крыла 3-го Украинского фронта и 46-й армии прорвали оборону противника между Дунаем и озером Балатон на всю её глубину, преодолели горы Баконский лес и Вертешхельшег и, продвинувшись на глубину до 80 км, создали условия для развития наступления на Вену.
С 26 марта войска обоих фронтов перешли к преследованию врага во всей полосе наступления. Воспользовавшись успешными действиями к югу от Дуная, 25 марта начали наступление на Братиславу и Брно войска 2-го Украинского фронта. 46-я армия 28 марта овладела городами Комаром и Дьёр и полностью очистила правый берег Дуная до устья реки Раба. На этой реке, где проходил промежуточный оборонительный рубеж, противник предпринял попытку закрепиться, но войска правого крыла 3-го Украинского фронта с ходу форсировали реку, сломили его упорное сопротивление на левом берегу и продолжали стремительное продвижение на запад. 30 марта подвижные соединения фронта при мощной поддержке авиации с ходу прорвали пограничные укрепления врага на австро-венгерской границе южнее Шопрона и вступили в пределы Австрии.
Продвижение 26-й и 27-й армий в юго-западном направлении привело к угрозе охвата с севера 2-й немецкой танковой армии, которая с боями начала отходить из района южнее озера Балатон. Воспользовавшись этим, 29 марта перешли в наступление 57-я армия и 1-я болгарская армия, действовавшие на левом крыле 3-го Украинского фронта. 2 апреля войска 57-й армии генерал-полковника Шарохина овладели центром нефтеносного района – городом Надьканижа.
1 апреля Ставка ВГК уточнила задачи фронтам. 3-му Украинскому фронту было приказано армиями правого крыла овладеть Веной и не позднее 12-15 апреля выйти на рубеж 50-60 км западнее её, а армиями центра и левого крыла к 10-12 апреля выйти на рубеж рек Мур и Драва; 2-му Украинскому фронту – перебросить 46-ю армию с приданными ей танковым и механизированным корпусами с правого берега Дуная на левый, развернуть наступление на Штоккерау и отрезать пути отхода венской группировки противника на север.
4 апреля 1945 года советские войска завершили очистку Венгрии от вражеских войск и развернули наступление на Вену.
Ожесточённые бои за столицу Австрии начались уже на следующий день – 5 апреля. 6 апреля войска правого крыла 3-го Украинского фронта нанесли одновременные удары: с юго-востока – 4-я гвардейская армия с 1-м гвардейским механизированным корпусом; с юга и юго-запада – 6-я гвардейская танковая армия, 18-й танковый корпус и часть сил 9-й гвардейской армии. Остальные силы 9-й гвардейской армии обходили город через отроги Восточных Альп с запада. 46-я армия, 2-й гвардейский механизированный и 23-й танковый корпуса, переправленные кораблями Дунайской военной флотилии в районе Братиславы на левый берег Дуная, наступали на Штоккерау, обходя Вену с севера. С воздуха наступающие на Вену войска поддерживала авиация 17-й и 5-й воздушных армий.
Командование 3-го Украинского фронта обратилось к населению Вены с призывом оставаться на местах и помогать Красной Армии, не давать нацистам разрушать город.
Бои на подступах к Вене носили ожесточённый характер. Противник непрерывно контратаковал наши войска крупными силами пехоты и танков, но сдержать их мощный натиск всё же не смог, 6 апреля советские войска начали штурм австрийской столицы с юга и востока. Одновременно 6-я гвардейская танковая армия и главные силы 9-й гвардейской армии обходили город с запада. Им пришлось преодолевать горно-лесистый массив Венского леса. Обойдя Вену, они 7 апреля вышли к Дунаю.
Город был охвачен с трёх сторон - с юга, востока и запада. Ведя упорные уличные бои, советские войска продвигались к центру города. За каждый квартал, а порой и за отдельное здание разгорались жестокие схватки. После того как армии 3-го Украинского фронта отрезали венской группировке врага пути отхода на запад, ей оставался лишь один путь отхода - на север. Но его должна была перерезать 46-я армия 2-го Украинского фронта. Поэтому немецко-фашистское командование сосредоточило свои основные усилия на том, чтобы любой ценой остановить её наступление и не допустить полного окружения своей венской группировки. Наступление 46-й армии замедлилось.
В ходе штурма наиболее ожесточённая борьба развернулась за мосты через Дунай. В ночь на 11 апреля 4-я гвардейская армия начала форсирование Дунайского канала. Особенно успешно действовали соединения 20-го гвардейского стрелкового и 1-го гвардейского механизированного корпусов, наступавших в направлении Имперского моста. Чтобы помешать противнику его взорвать, на оба берега реки Дунайская военная флотилия высадила десант в составе стрелкового батальона 80-й гвардейской стрелковой дивизии.
13 апреля такая же задача была поставлена перед батальоном 7-й гвардейской воздушно-десантной дивизии. Группа десантников во главе с капитаном Д. Ф. Борисовым проникла под мост и перерезала провода, предотвратив взрыв. Внезапной атакой гвардейцы при помощи десантников овладели мостом.
Это были последние бои за столицу Австрии. К 14 часам 13 апреля советские войска полностью овладели Веной, а западнее города соединения 3-го Украинского фронта 15 апреля вышли на рубеж Санкт-Пельтен и южнее вплоть до реки Драва.
15 апреля 1945 года Венская операция завершилась.
В ходе Венской операции советские войска прошли с боями 150-200 км, заняли территорию Венгрии и восточной части Австрии с её столицей.
Немецко-фашистская группа армий "Юг" потерпела очередное сокрушительное поражение, были разгромлены 32 вражеские дивизии. Пронемецкий режим в Венгрии - последний союзник нацистской Германии, и его вооружённые силы прекратили своё существование.
Успешные боевые действия Красной Армии на венском направлении ускорили освобождение Югославии, Чехословакии и Австрии от немецких войск.
Характерной особенностью Венской операции являлась её подготовка в ходе отражения контрнаступления противника в районе озера Балатон. В подготовительный период и в ходе операции проводились крупные внутрифронтовые и межфронтовые перегруппировки войск. Другой особенностью являлось тесное взаимодействие с Дунайской военной флотилией.
Судьба Геннадия Горохова уникальна: он прошел всю войну артиллеристом, бил врага прямой наводкой. Его работа считалась одной тз самой опасной на фронте. Расчеты орудий были главной целью немецких танков, авиации и пехоты. Горохов несколько раз был ранен, тем не менее фронтовик обладал огромной силой воли.
Боевой путь
Геннадий был призван в Красную Армию в 1938 году и направлен в артиллерийское училище. В конце 1939 года началась Советско-финляндская война. Горохов досрочно сдал экзамены и отправился на фронт. Его батарея пробивала путь пехоте у линии Маннергейма. После войны он был направлен в полк в станице Усть-Лабинская Краснодарского края, где и встретил Великую Отечественную..
Первый бой с немцами Горохов принял в феврале 1942 года под Ростовом-на-Дону. Артиллерист особенно отличился в боях за Днепр осенью 1943 года. Его дивизион прикрывал пехоту на плацдарме. Немцы постоянно контратаковали, чтобы сбросить советские войска в реку. В этих боях был выбит расчет 45-мм пушки. Тогда Горохов лично встал к орудию и прямой наводкой подбил немецкий танк, вывел из строя четыре орудия, уничтожил порядка 40 немцев. В схватке фронтовик был ранен, но остался в строю.
В ноябре 1943 года под Кривым Рогом Горохов вновь получил ранение. На этот раз серьезно. Несколько месяцев он провел в госпитале и вернулся в свой дивизион, когда бои шли на территории Молдавской ССР. В конце марта 1944 года подразделение капитана Горохова продвигалось к реке Прут в районе села Пырлица. 1 апреля немцы на бронетранспортерах под прикрытием 10 танков «Тигр» прорвались в тыл дивизии и вышли к огневым позициям артдивизиона. Горохов организовал круговую оборону и принял неравный бой. 76-мм пушки ЗиС-3 с трудом пробивали «Тигры» в лоб только с близкой дистанции. Приходилось выжидать, пока противник подставит борт или корму.
Геройский бой
Сражение длилось 5 часов, враг провел 7 атак. На 5-й контратаке немецкая пехота прорвалась в упор к позициям расчетов. Тогда Горохов своевременно собрал из орудийных номеров, разведчиков и связистов боевую группу и сам перешел в контратаку. Немцы были выбиты с передовых позиций..
Геннадий Иванович был опытным командиром, он хорошо ориентировался в обстановке и принимал тактически верные решения. Так, для быстрой переброски пушек использовали лошадей. В ходе боя прямо при смене позиции все лошади в упряжке были перебиты. Тогда Горохов немедленно взял лошадей из обоза и вывел орудие из-под обстрела.
В этом сражении точным огнем дивизиона было уничтожено 3 танка, 8 бронетранспортеров с пехотой, более 200 вражеских солдат и офицеров. Под конец боя у артиллеристов осталось по 2-3 снаряда на орудие, и последнюю контратаку немцев пришлось отбивать огнем автоматов, винтовок и гранатами. Тем не менее бойцы удержали рубеж. За этот подвиг капитан Геннадий Горохов удостоен звания Героя Советского Союза.
Горохов не раз еще проявлял себя в боях. Так, 23 августа 1944 года он устроил засаду на артиллерийский дивизион врага. В ходе боя его подразделение уничтожило до 30 подвод с военным имуществом, захватило до 70 лошадей и 6 автомашин. В сентябре 1944 года дивизион Геннадия Ивановича перебросили в Польшу, в состав 1-го Украинского фронта. В январе 1945 года при форсировании Одера и захвате плацдарма близ города Бреслау артиллеристы капитана Горохова вновь прославили себя. В тех боях бойцы Геннадия Ивановича за сутки отбили 11 контратак врага. Артиллеристы подбили и сожгли много танков, уничтожили до 1500 немцев..
Победу фронтовик встретил в Чехословакии. Геннадий Иванович Горохов за свои заслуги награжден множеством орденов и медалей, в том числе почетным званием Героя Советского Союза.
Боевой путь
Геннадий был призван в Красную Армию в 1938 году и направлен в артиллерийское училище. В конце 1939 года началась Советско-финляндская война. Горохов досрочно сдал экзамены и отправился на фронт. Его батарея пробивала путь пехоте у линии Маннергейма. После войны он был направлен в полк в станице Усть-Лабинская Краснодарского края, где и встретил Великую Отечественную..
Первый бой с немцами Горохов принял в феврале 1942 года под Ростовом-на-Дону. Артиллерист особенно отличился в боях за Днепр осенью 1943 года. Его дивизион прикрывал пехоту на плацдарме. Немцы постоянно контратаковали, чтобы сбросить советские войска в реку. В этих боях был выбит расчет 45-мм пушки. Тогда Горохов лично встал к орудию и прямой наводкой подбил немецкий танк, вывел из строя четыре орудия, уничтожил порядка 40 немцев. В схватке фронтовик был ранен, но остался в строю.
В ноябре 1943 года под Кривым Рогом Горохов вновь получил ранение. На этот раз серьезно. Несколько месяцев он провел в госпитале и вернулся в свой дивизион, когда бои шли на территории Молдавской ССР. В конце марта 1944 года подразделение капитана Горохова продвигалось к реке Прут в районе села Пырлица. 1 апреля немцы на бронетранспортерах под прикрытием 10 танков «Тигр» прорвались в тыл дивизии и вышли к огневым позициям артдивизиона. Горохов организовал круговую оборону и принял неравный бой. 76-мм пушки ЗиС-3 с трудом пробивали «Тигры» в лоб только с близкой дистанции. Приходилось выжидать, пока противник подставит борт или корму.
Геройский бой
Сражение длилось 5 часов, враг провел 7 атак. На 5-й контратаке немецкая пехота прорвалась в упор к позициям расчетов. Тогда Горохов своевременно собрал из орудийных номеров, разведчиков и связистов боевую группу и сам перешел в контратаку. Немцы были выбиты с передовых позиций..
Геннадий Иванович был опытным командиром, он хорошо ориентировался в обстановке и принимал тактически верные решения. Так, для быстрой переброски пушек использовали лошадей. В ходе боя прямо при смене позиции все лошади в упряжке были перебиты. Тогда Горохов немедленно взял лошадей из обоза и вывел орудие из-под обстрела.
В этом сражении точным огнем дивизиона было уничтожено 3 танка, 8 бронетранспортеров с пехотой, более 200 вражеских солдат и офицеров. Под конец боя у артиллеристов осталось по 2-3 снаряда на орудие, и последнюю контратаку немцев пришлось отбивать огнем автоматов, винтовок и гранатами. Тем не менее бойцы удержали рубеж. За этот подвиг капитан Геннадий Горохов удостоен звания Героя Советского Союза.
Горохов не раз еще проявлял себя в боях. Так, 23 августа 1944 года он устроил засаду на артиллерийский дивизион врага. В ходе боя его подразделение уничтожило до 30 подвод с военным имуществом, захватило до 70 лошадей и 6 автомашин. В сентябре 1944 года дивизион Геннадия Ивановича перебросили в Польшу, в состав 1-го Украинского фронта. В январе 1945 года при форсировании Одера и захвате плацдарма близ города Бреслау артиллеристы капитана Горохова вновь прославили себя. В тех боях бойцы Геннадия Ивановича за сутки отбили 11 контратак врага. Артиллеристы подбили и сожгли много танков, уничтожили до 1500 немцев..
Победу фронтовик встретил в Чехословакии. Геннадий Иванович Горохов за свои заслуги награжден множеством орденов и медалей, в том числе почетным званием Героя Советского Союза.
В 1942 году берлинские жители ахнули когда из уличных репродукторов громко зазвучал размеренный голос Левитана. Тот самый - "От советского информбюро", "Работают все радиостанции Советского Союза!". Чтобы это стало возможным напряженно работала группа талантливого советского радиофизика, военного конструктора Бориса Асеева.
Борис Павлович родился в Рязани, с детства увлекся радиоприемниками, день и ночь пропадал в местном радиокружке. Свой первый детекторный приемник будущий великий конструктор спаял из двух бритвенных лезвий и самодельной катушки из медной проволоки, намотанной на карандаш. Было ему тогда всего одиннадцать лет.
С того простенького приемника, способного еле-еле ловить одну фиксированную частоту, начнется долгий и непростой путь большого ученого. За свою плодотворную научную жизнь Борис Павлович создаст множество уникальных радио-приборов.
Его портативную рацию весом всего два килограмма с большой благодарностью вспоминали полевые связисты и корректировщики огня. Ничего подобного тогда у немцев не было.
За свои выдающиеся военные разработки по связи и радиолокации конструктор Асеев будет представлен к званию генерал-майора. Для кабинетного конструктора - вещь совершенно неслыханная.
Ему же принадлежит честь разработки того самого устройства, что позволило выступить в Берлине дуэтом с германскими пропагандистами. В 1942 году группа конструкторов под руководством Асеева разработала электромеханическое реле, позволявшее согласовывать колебания в двух контурах с точностью до фазы.
По простому говоря - радиостанции с таким реле могли перехватить любую волну и вещать вместо нее на этой же частоте. По личному приказу Сталина была проведена берлинская радио-операция. Было крайне важно показать немцам, что их хваленое превосходство в области военной связи превзойдено на целую голову.
В обстановке совершенной секретности НИИ, в котором работал Асеев, было разработано устройство, позволяющее настраиваться на радиоволны официальных германских трансляций. Командующему авиацией дальнего действия Голованову была поставлена задача доставить устройство самолетом на территорию Германии, чтобы мощности хватило перебить немецкую передачу.
Советский тяжелый бомбардировщик ночью пересекает линию фронта и кружит недалеко от германской столицы. Трансляцию предполагалось проводить прямо с воздуха, с борта бомбардировщика.
Для уверенной передачи вдоль бортов самолета на всю длину протянулись блестящие тросы передающих антенн. За время долгого перелета дребезжащий звон тросов уже не воспринимался экипажем как посторонний звук.
Настало время очередного выступления главного фашистского пропагандиста - доктора Геббельса. По обыкновению, герр Геббельс был многоречив и взывал к самым глубоким чувствам. Он вещал о том как доблестные немецкие солдаты героически бьются с "красными ордами".
Сравнивал их "подвиги" с фермопильским походом царя Леонида. Говорил, что немецкие солдаты превзойдут в веках славу трехсот спартанцев, остановивших "Бессмертных" - личную гвардию царя персов.
Едва отзвучала последняя пафосная фраза германского пропагандиста, берлинские радиоприемники снова ожили. Миллионы германских граждан услышали четкий, с легким славянским выговором по-немецки, голос Левитана:
- Раз в семь секунд на советских фронтах получает свою пулю германский солдат или офицер. Господин Геббельс выступал почти полчаса. За время его речи в боях с Красной Армией погибло двести пятьдесят немецких агрессоров. В рядах этих убитых борцов за интересы кучки германских империалистов могли оказаться Ваши мужья, братья, сыновья.
Голос легендарного советского диктора уже беспощадно грохотал из репродукторов над замершими немецкими улицами:
- Мы знаем, что не Вы, не честный немецкий народ развязали эту бессмысленную бойню. Вместе остановим преступное гитлеровское безумие! Мир народам!
Изумление и бессильную ярость нацистских чиновников было невозможно передать. Кроме унижения всей пафосной нацистской пропаганды, немецкие руководители ярко и выпукло осознали - эпоха нацистского технического превосходства в радиосвязи закончилась.
Вручая конструкторам группы Асеева заслуженную Сталинскую премию Первой степени, Верховный скажет так:
- То, что Вы совершили, товарищи, гораздо важнее создания любого, даже столь замечательного прибора. Вы показали всему миру, что советские инженеры, советские ученые достигли и превзошли вершины достижений самой передовой технологии. Нет таких преград, которые не могли бы преодолеть всеми вместе советские люди. В этом - главное значение Ваших открытий!
Из книги “Радио в дни войны”, 1982
Борис Павлович родился в Рязани, с детства увлекся радиоприемниками, день и ночь пропадал в местном радиокружке. Свой первый детекторный приемник будущий великий конструктор спаял из двух бритвенных лезвий и самодельной катушки из медной проволоки, намотанной на карандаш. Было ему тогда всего одиннадцать лет.
С того простенького приемника, способного еле-еле ловить одну фиксированную частоту, начнется долгий и непростой путь большого ученого. За свою плодотворную научную жизнь Борис Павлович создаст множество уникальных радио-приборов.
Его портативную рацию весом всего два килограмма с большой благодарностью вспоминали полевые связисты и корректировщики огня. Ничего подобного тогда у немцев не было.
За свои выдающиеся военные разработки по связи и радиолокации конструктор Асеев будет представлен к званию генерал-майора. Для кабинетного конструктора - вещь совершенно неслыханная.
Ему же принадлежит честь разработки того самого устройства, что позволило выступить в Берлине дуэтом с германскими пропагандистами. В 1942 году группа конструкторов под руководством Асеева разработала электромеханическое реле, позволявшее согласовывать колебания в двух контурах с точностью до фазы.
По простому говоря - радиостанции с таким реле могли перехватить любую волну и вещать вместо нее на этой же частоте. По личному приказу Сталина была проведена берлинская радио-операция. Было крайне важно показать немцам, что их хваленое превосходство в области военной связи превзойдено на целую голову.
В обстановке совершенной секретности НИИ, в котором работал Асеев, было разработано устройство, позволяющее настраиваться на радиоволны официальных германских трансляций. Командующему авиацией дальнего действия Голованову была поставлена задача доставить устройство самолетом на территорию Германии, чтобы мощности хватило перебить немецкую передачу.
Советский тяжелый бомбардировщик ночью пересекает линию фронта и кружит недалеко от германской столицы. Трансляцию предполагалось проводить прямо с воздуха, с борта бомбардировщика.
Для уверенной передачи вдоль бортов самолета на всю длину протянулись блестящие тросы передающих антенн. За время долгого перелета дребезжащий звон тросов уже не воспринимался экипажем как посторонний звук.
Настало время очередного выступления главного фашистского пропагандиста - доктора Геббельса. По обыкновению, герр Геббельс был многоречив и взывал к самым глубоким чувствам. Он вещал о том как доблестные немецкие солдаты героически бьются с "красными ордами".
Сравнивал их "подвиги" с фермопильским походом царя Леонида. Говорил, что немецкие солдаты превзойдут в веках славу трехсот спартанцев, остановивших "Бессмертных" - личную гвардию царя персов.
Едва отзвучала последняя пафосная фраза германского пропагандиста, берлинские радиоприемники снова ожили. Миллионы германских граждан услышали четкий, с легким славянским выговором по-немецки, голос Левитана:
- Раз в семь секунд на советских фронтах получает свою пулю германский солдат или офицер. Господин Геббельс выступал почти полчаса. За время его речи в боях с Красной Армией погибло двести пятьдесят немецких агрессоров. В рядах этих убитых борцов за интересы кучки германских империалистов могли оказаться Ваши мужья, братья, сыновья.
Голос легендарного советского диктора уже беспощадно грохотал из репродукторов над замершими немецкими улицами:
- Мы знаем, что не Вы, не честный немецкий народ развязали эту бессмысленную бойню. Вместе остановим преступное гитлеровское безумие! Мир народам!
Изумление и бессильную ярость нацистских чиновников было невозможно передать. Кроме унижения всей пафосной нацистской пропаганды, немецкие руководители ярко и выпукло осознали - эпоха нацистского технического превосходства в радиосвязи закончилась.
Вручая конструкторам группы Асеева заслуженную Сталинскую премию Первой степени, Верховный скажет так:
- То, что Вы совершили, товарищи, гораздо важнее создания любого, даже столь замечательного прибора. Вы показали всему миру, что советские инженеры, советские ученые достигли и превзошли вершины достижений самой передовой технологии. Нет таких преград, которые не могли бы преодолеть всеми вместе советские люди. В этом - главное значение Ваших открытий!
Из книги “Радио в дни войны”, 1982
Пограничники Берии: почему «фашисты» боялись их больше всего
Существует расхожее мнение, что СССР не ожидал нападения гитлеровской Германии. Этим объясняется ряд крупных поражений и значительный урон, который противник нанес в первые недели наступления. Историки спорят о том, насколько тщательно готовилось руководство Советского Союза к войне.
Возможно, Сталин и его ближайшее окружение рассматривали немецкое наступление как реальную угрозу, но «не угадали» с датами. В итоге сопротивление было слабо организовано, и противник двигался в глубь страны устрашающими темпами.
Но был на пути захватчиков рубеж обороны, который оказалось не так просто сломить. Это были погранвойска, находившиеся в составе НКВД и подчинявшиеся Лаврентию Берии.
Они знали, что будет война
Те, кто служил на границе, чувствовали напряжение задолго до того, как на Советский Союз «внезапно» напала Германия. К 1941 году погранвойска имели собственную разведку, которая досконально фиксировала, что происходит на ближайших территориях. Эта разведка не могла похвастаться мощной агентурной сетью и не имела специалистов уровня Рихарда Зорге. В основе лежали сообщения от жителей приграничных городков и деревень, машинистов поездов, путевых обходчиков.
Ещё 21 апреля 1941 года Берия направил Сталину, Молотову и наркому обороны Тимошенко записку о переброске немецких войск к границе. Стоит отметить, что Берия начал модернизацию погранвойск за несколько лет до нападения Германии.
Генерал-майор Сечкин в книге «Граница и война» так описывает эту работу: «Начиная с 1939 года, была произведена полная реорганизация частей, переформированы штабы частей и соединений по единой схеме управления сверху донизу, созданы органы разведки частей и соединений пограничных войск также по единой схеме. Была проведена техническая реконструкция войск, перевооружение сухопутных пограничных частей современным стрелковым оружием».
На оружии стоит остановиться отдельно. Учитывая опыт войны с Финляндией, Берия максимально вооружил вверенные ему войска автоматическим оружием — хорошо зарекомендовавшей себя новинкой, которая лучше отвечала новым реалиям.
Готовили и укрепления. В монографии А. И. Чугунова «Граница сражается» сказано: «Что касается пограничных застав, комендатур и отрядов, то они за короткое время успели оборудовать оборонительные сооружения легкого типа: блиндажи, траншеи, ходы сообщения, дзоты, окопы, которые дали возможность создать сравнительно прочные узлы сопротивления на передовом рубеже».
Именно об укрепления и подготовку споткнулись вражеские войска. По расчетам немецкого командования, на подавление сопротивления советских пограничников не должно было уйти более часа. Однако сопротивление было настолько ожесточенным и умелым, что на некоторых участках враг вынужден был остановить наступление. Линия фронта ломалась, что могло бы дать основным частям РККА время на перегруппировку и контратаку.
Учитывая высокую подготовку и моральный дух русских пограничников, немецкое командование дало распоряжение не тратить время на агитацию и уговоры сдаться. В плен бойцов в зеленых фуражках тоже не брали — блицкригу не нужны были опасные бойцы в тылу, пусть и захваченные.
Пограничников уничтожали на месте. Правда, те и не думали сдаваться. Очень скоро линия советской обороны рассыпалась на отдельные очаги. Основные силы вермахта обходили их и двигались в глубь страны. Оставшиеся у них в тылу пограничники продолжали яростное сопротивление, чем оттягивали на себя резервы немецкой армии. Тем самым опасности подвергалась задумка молниеносного рывка к Москве, на которую рассчитывал Гитлер.
«Прокачанные» Берией перед войной пограничные войска еще долго служили кадровым резервом для Красной Армии. Высокий моральный дух и специальная подготовка сделали бойцов в зеленых фуражках символом мужества для советских солдат. Для врага же они были опасны вдвойне: как бойцы на поле брани и как элемент, повышающий боеспособность советской армии в целом.
Один из наиболее известных эпизодов героической твердости пограничников — оборона Брестской крепости. Вместе с 132 отдельным батальоном НКВД они сопротивлялись, уже будучи в глубоком тылу у немцев.
Послевоенная история достаточно скупо освещает героические действия советских пограничников. Отчасти на эту тему бросила тень фигура Берии, который, по сути, создал эти войска в том виде, в каком они смогли сопротивляться противнику. После развенчания культа личности и осуждения преступлений режима, многое, что было сделано некогда всемогущим руководителем НКВД, предпочли предать забвению.
Автор: Игорь Докучаев
Существует расхожее мнение, что СССР не ожидал нападения гитлеровской Германии. Этим объясняется ряд крупных поражений и значительный урон, который противник нанес в первые недели наступления. Историки спорят о том, насколько тщательно готовилось руководство Советского Союза к войне.
Возможно, Сталин и его ближайшее окружение рассматривали немецкое наступление как реальную угрозу, но «не угадали» с датами. В итоге сопротивление было слабо организовано, и противник двигался в глубь страны устрашающими темпами.
Но был на пути захватчиков рубеж обороны, который оказалось не так просто сломить. Это были погранвойска, находившиеся в составе НКВД и подчинявшиеся Лаврентию Берии.
Они знали, что будет война
Те, кто служил на границе, чувствовали напряжение задолго до того, как на Советский Союз «внезапно» напала Германия. К 1941 году погранвойска имели собственную разведку, которая досконально фиксировала, что происходит на ближайших территориях. Эта разведка не могла похвастаться мощной агентурной сетью и не имела специалистов уровня Рихарда Зорге. В основе лежали сообщения от жителей приграничных городков и деревень, машинистов поездов, путевых обходчиков.
Ещё 21 апреля 1941 года Берия направил Сталину, Молотову и наркому обороны Тимошенко записку о переброске немецких войск к границе. Стоит отметить, что Берия начал модернизацию погранвойск за несколько лет до нападения Германии.
Генерал-майор Сечкин в книге «Граница и война» так описывает эту работу: «Начиная с 1939 года, была произведена полная реорганизация частей, переформированы штабы частей и соединений по единой схеме управления сверху донизу, созданы органы разведки частей и соединений пограничных войск также по единой схеме. Была проведена техническая реконструкция войск, перевооружение сухопутных пограничных частей современным стрелковым оружием».
На оружии стоит остановиться отдельно. Учитывая опыт войны с Финляндией, Берия максимально вооружил вверенные ему войска автоматическим оружием — хорошо зарекомендовавшей себя новинкой, которая лучше отвечала новым реалиям.
Готовили и укрепления. В монографии А. И. Чугунова «Граница сражается» сказано: «Что касается пограничных застав, комендатур и отрядов, то они за короткое время успели оборудовать оборонительные сооружения легкого типа: блиндажи, траншеи, ходы сообщения, дзоты, окопы, которые дали возможность создать сравнительно прочные узлы сопротивления на передовом рубеже».
Именно об укрепления и подготовку споткнулись вражеские войска. По расчетам немецкого командования, на подавление сопротивления советских пограничников не должно было уйти более часа. Однако сопротивление было настолько ожесточенным и умелым, что на некоторых участках враг вынужден был остановить наступление. Линия фронта ломалась, что могло бы дать основным частям РККА время на перегруппировку и контратаку.
Учитывая высокую подготовку и моральный дух русских пограничников, немецкое командование дало распоряжение не тратить время на агитацию и уговоры сдаться. В плен бойцов в зеленых фуражках тоже не брали — блицкригу не нужны были опасные бойцы в тылу, пусть и захваченные.
Пограничников уничтожали на месте. Правда, те и не думали сдаваться. Очень скоро линия советской обороны рассыпалась на отдельные очаги. Основные силы вермахта обходили их и двигались в глубь страны. Оставшиеся у них в тылу пограничники продолжали яростное сопротивление, чем оттягивали на себя резервы немецкой армии. Тем самым опасности подвергалась задумка молниеносного рывка к Москве, на которую рассчитывал Гитлер.
«Прокачанные» Берией перед войной пограничные войска еще долго служили кадровым резервом для Красной Армии. Высокий моральный дух и специальная подготовка сделали бойцов в зеленых фуражках символом мужества для советских солдат. Для врага же они были опасны вдвойне: как бойцы на поле брани и как элемент, повышающий боеспособность советской армии в целом.
Один из наиболее известных эпизодов героической твердости пограничников — оборона Брестской крепости. Вместе с 132 отдельным батальоном НКВД они сопротивлялись, уже будучи в глубоком тылу у немцев.
Послевоенная история достаточно скупо освещает героические действия советских пограничников. Отчасти на эту тему бросила тень фигура Берии, который, по сути, создал эти войска в том виде, в каком они смогли сопротивляться противнику. После развенчания культа личности и осуждения преступлений режима, многое, что было сделано некогда всемогущим руководителем НКВД, предпочли предать забвению.
Автор: Игорь Докучаев
«ПОБЕДИТЕЛЕЙ НЕ СУДЯТ». АДМИРАЛ АРСЕНИЙ ГОЛОВКО
Командующий Северным флотом адмирал Арсений Головко в 1941 году выпустил заключенных из лагерей и отправил их на фронт.
Какие мотивы двигали Арсением Григорьевичем, когда он пошел на такие крайние меры?
Разбираться со сложнейшими проблемами адмиралу Головко было не впервой. В 1940 году 34-летний Головко возглавил Северный флот. За год до войны самый молодой флот Советского Союза находился в тяжелом состоянии.
Вблизи не было судоремонтной базы, в плачевном состоянии находились аэродромы и лишь 30% подлодок были готовы к походам вблизи своих баз. Новоприбывшие корабли итальянской постройки имели открытые вахтенные мостики, неприспособленные для северных вод. Головко практически с нуля обновлял Северный флот.
В кратчайшие сроки адмирал приводил в порядок инфраструктуру и повышал боевую подготовку моряков-североморцев. 13 ноября 1940 года во время учений затонула подлодка Д-1. О трагедии узнали в Москве, объявили командующему выговор и запретили погружения в открытом Баренцевом море. Но Головко продолжал учения.
В середине июня 1941 года, ещё до начала войны, участились провокации в небе. Немецкий самолет даже сел прямо на один из строящихся аэродромов Мурманской области. После этого 17 июня 1941 года Арсений Григорьевич отдал приказ сбивать любого немца в советском небе, объявив боевую готовность №2.
В тот же день последовало ещё одно решение командующего Северным флотом. Головко приказал вывести корабли из портов и рассредоточить их в водах Кольского залива и Баренцева моря. Именно это решение и спасло флот 22 июня, когда на базы Северного флота полетели немецкие бомбы.
Но если состояние Северного флота Арсений Григорьевич смог укрепить в мирное время, то сухопутные войска нуждались в срочном усилении уже по ходу войны. 14-й советской армии противостояли 5 дивизий отборных немецких горных стрелков, которые прошли подготовку в Альпах и за считанные недели оккупировали всю Норвегию.
Стрелки были вооружены до зубов и полностью снаряжены, чего нельзя было скажать о подразделениях Красной Армии, которым катастрофически не хватало и людей, и вооружения.
Командующий флотом Арсений Головко для помощи сухопутной армии приказал снимать с кораблей стрелковое оружие, пулеметы с неисправных самолетов и старых лодок. Адмирал снимал с береговых баз все возможные резервы на помощь 14-й армии. Так удалось пополнить состав морской пехоты на 10 тысяч человек.
В разгар войны смелый адмирал даже обратился к заключенным в лагерях, которые строили многочисленные объекты на севере, с просьбой взять в руки оружие и защищать Родину. Согласились почти все. Так в августе-сентябре 1941 года только заключенными Арсению Головко удалось пополнить ряды 1-й Полярной дивизии на 7650 человек.
После такого призыва адмирал Головко рисковал попасть под трибунал, ведь посягнул на «вотчину» Берии. Шеф НКВД доложил о случившемся Сталину. Но к тому моменту армия и флот в Заполярье сорвали немецкую операцию «Зильберфукс» — план блицкрига на севере. За всю войну немцы продвинулись вглубь Заполярья лишь на 40 километров.
Сталин, принимая во внимания неоценимые заслуги Арсения Григорьевича, наказывать его не стал. И, говорят, даже ответил Берии: «Победителей не судят». Командующий самым молодым флотом Советского Союза действительно был победителем.
Мощный германский флот, 5 немецких и 2 финских дивизии не смогли сломить героических защитников советского Заполярья. Отстояв Мурманск, Красная Армия и Северный Флот обеспечили и стратегическую линию снабжения, ведь именно через северные порты в СССР шли грузы ленд-лиза союзников. Северный Флот под командованием Головко участвовал в обеспечении проводки северных морских конвоев союзников и внутренних конвоев, в борьбе на коммуникациях германских войск у Северной Норвегии, в Петсамо-Киркенесской наступательной операции.
1200 дней советские войска насмерть стояли на севере, после чего отбросили немцев и перешли в наступление уже на территории Норвегии. Такой важной для Советского Союза победы не было бы без подвигов всех моряков-североморцев от простого краснофлотца до адмирала.
Арсений Григорьевич Головко командовал Северным флотом с июля 1940 по апрель 1946 года.
Такие люди, как Арсений Головко, и есть настоящие достояние нашей страны.
Командующий Северным флотом адмирал Арсений Головко в 1941 году выпустил заключенных из лагерей и отправил их на фронт.
Какие мотивы двигали Арсением Григорьевичем, когда он пошел на такие крайние меры?
Разбираться со сложнейшими проблемами адмиралу Головко было не впервой. В 1940 году 34-летний Головко возглавил Северный флот. За год до войны самый молодой флот Советского Союза находился в тяжелом состоянии.
Вблизи не было судоремонтной базы, в плачевном состоянии находились аэродромы и лишь 30% подлодок были готовы к походам вблизи своих баз. Новоприбывшие корабли итальянской постройки имели открытые вахтенные мостики, неприспособленные для северных вод. Головко практически с нуля обновлял Северный флот.
В кратчайшие сроки адмирал приводил в порядок инфраструктуру и повышал боевую подготовку моряков-североморцев. 13 ноября 1940 года во время учений затонула подлодка Д-1. О трагедии узнали в Москве, объявили командующему выговор и запретили погружения в открытом Баренцевом море. Но Головко продолжал учения.
В середине июня 1941 года, ещё до начала войны, участились провокации в небе. Немецкий самолет даже сел прямо на один из строящихся аэродромов Мурманской области. После этого 17 июня 1941 года Арсений Григорьевич отдал приказ сбивать любого немца в советском небе, объявив боевую готовность №2.
В тот же день последовало ещё одно решение командующего Северным флотом. Головко приказал вывести корабли из портов и рассредоточить их в водах Кольского залива и Баренцева моря. Именно это решение и спасло флот 22 июня, когда на базы Северного флота полетели немецкие бомбы.
Но если состояние Северного флота Арсений Григорьевич смог укрепить в мирное время, то сухопутные войска нуждались в срочном усилении уже по ходу войны. 14-й советской армии противостояли 5 дивизий отборных немецких горных стрелков, которые прошли подготовку в Альпах и за считанные недели оккупировали всю Норвегию.
Стрелки были вооружены до зубов и полностью снаряжены, чего нельзя было скажать о подразделениях Красной Армии, которым катастрофически не хватало и людей, и вооружения.
Командующий флотом Арсений Головко для помощи сухопутной армии приказал снимать с кораблей стрелковое оружие, пулеметы с неисправных самолетов и старых лодок. Адмирал снимал с береговых баз все возможные резервы на помощь 14-й армии. Так удалось пополнить состав морской пехоты на 10 тысяч человек.
В разгар войны смелый адмирал даже обратился к заключенным в лагерях, которые строили многочисленные объекты на севере, с просьбой взять в руки оружие и защищать Родину. Согласились почти все. Так в августе-сентябре 1941 года только заключенными Арсению Головко удалось пополнить ряды 1-й Полярной дивизии на 7650 человек.
После такого призыва адмирал Головко рисковал попасть под трибунал, ведь посягнул на «вотчину» Берии. Шеф НКВД доложил о случившемся Сталину. Но к тому моменту армия и флот в Заполярье сорвали немецкую операцию «Зильберфукс» — план блицкрига на севере. За всю войну немцы продвинулись вглубь Заполярья лишь на 40 километров.
Сталин, принимая во внимания неоценимые заслуги Арсения Григорьевича, наказывать его не стал. И, говорят, даже ответил Берии: «Победителей не судят». Командующий самым молодым флотом Советского Союза действительно был победителем.
Мощный германский флот, 5 немецких и 2 финских дивизии не смогли сломить героических защитников советского Заполярья. Отстояв Мурманск, Красная Армия и Северный Флот обеспечили и стратегическую линию снабжения, ведь именно через северные порты в СССР шли грузы ленд-лиза союзников. Северный Флот под командованием Головко участвовал в обеспечении проводки северных морских конвоев союзников и внутренних конвоев, в борьбе на коммуникациях германских войск у Северной Норвегии, в Петсамо-Киркенесской наступательной операции.
1200 дней советские войска насмерть стояли на севере, после чего отбросили немцев и перешли в наступление уже на территории Норвегии. Такой важной для Советского Союза победы не было бы без подвигов всех моряков-североморцев от простого краснофлотца до адмирала.
Арсений Григорьевич Головко командовал Северным флотом с июля 1940 по апрель 1946 года.
Такие люди, как Арсений Головко, и есть настоящие достояние нашей страны.
ВАЛЕНТИН КАТАСОНОВ | ЭКОНОМИКА
Об экономике Великой Победы
В праздник Победы хочется вспомнить не только наших воинов, отстоявших свободу и независимость нашей Родины на полях сражений, но и тружеников тыла. Победа ковалась на заводах, фабриках, в шахтах, конструкторских бюро, на колхозных полях, железнодорожном транспорте и других секторах народного хозяйства.
Я уже писал б этом в книге «Экономика Сталина». Тот период длился с конца 1920-х годов примерно до конца 1950-х годов. Все три десятилетия в нашей стране наблюдалось «экономическое чудо».
Это «чудо» военного времени особенно высвечивается на фоне других стран. Оно было подготовлено индустриализацией, которая стартовала в 1929 году и проводилась вплоть до 22 июня 1941 года. За это время было построено и запущено в эксплуатацию свыше 9600 предприятий самых разных отраслей, но в первую очередь тяжелой промышленности и особенно машиностроения. Сталин прекрасно понимал, что война неизбежна, с учетом этого часть новых предприятий (предприятий-дублеров) строилось на востоке – за Волгой, на Урале и в Сибири.
Помимо формирования мощной материально-технической базы советской экономики, был также создан новый (не имевший прецедентов в мировой истории) экономический механизм. Его можно назвать механизмом экономической мобилизации, т. е. максимально полного и эффективного использования всех ресурсов экономики: трудовых, природных и сырьевых, производственных (основные фонды), научно-технических и финансовых. Конечно, капиталистические экономики других воюющих стран также перестраивались в условиях военного времени, но такой мобилизации, которая была в советской экономике, они достичь не могли.
Первый год войны советская экономика, которая хотя изначально и была мобилизационной, перестраивалась с учетом новой ситуации. Прежде всего, на восток из западной части страны были передислоцированы за 1941-1942 гг. 2.593 промышленных предприятий. Целая индустриальная держава! Туда же были перемещены около 17 миллионов граждан, которые стали трудиться на этих предприятиях. Такого громадного перемещения производительных сил на расстояния, измеряемые порой не сотнями, а тысячами километров, человеческая история не знала (и до сих пор не знает).
В начале войны, когда проходила реорганизация промышленности и на предприятия пришло много неквалифицированных рабочих, количество производимой продукции увеличилось главным образом за счет введения сверхурочных работ и отмены отпусков, т. е. вследствие увеличения рабочего времени. С конца 1942 г. экстенсивный период экономики закончился, народное хозяйство перешло на рельсы интенсивного развития. Рост выработки стал обеспечиваться за счёт сокращения затрат труда на единицу продукции. Это достигалось использованием передовой техники, совершенной технологии, лучшей организацией производства, повышением квалификации рабочих. Только за полтора года Всесоюзного социалистического соревнования (апрель 1942 г. – октябрь 1943 г.) производительность труда по всей промышленности в целом увеличилась на 39,2%, в том числе (в %): чёрная металлургия 21,0; авиационная – 40,9; цветная металлургия – 39,4; станкостроительная – 3,8; электропромышленность – 39,3; танковая – 36,3; тяжелое машиностроение – 23,1; промышленность вооружения – 18,7; промышленность минометного вооружения – 22,7; промышленность боеприпасов – 59,5 («Истории социалистической экономики СССР». Том 5. М., 1978, с.699).
Финансовая система страны испытывала перенапряжение, но выстояла. Сколь-нибудь крупного внешнего долга у СССР за годы войны не образовалось. Даже у США, которые не были глубоко вовлечены в военные действия, в годы войны резко возросли дефициты федерального бюджета, а государственный долг в 1946 году превысил 120% ВВП. Рост цен на потребительские товары в СССР был умеренным. Да, было снижение жизненного уровня народа, но, как и в других воюющих странах, народ от голода спасала карточная система.
Некоторые утверждают, что экономика СССР выдержала в годы войны благодаря американской программе ленд-лиза. Отметим, что общая стоимость поставок по ленд-лизу составила 11 млрд. долл. Между тем население нашей страны внесло в Фонд обороны различных ценностей (не считая денег) на сумму 17,8 млрд. руб., что сопоставимо с объемами ленд-лиза. Вот мнение тогдашнего председателя Госплана СССР Николая Вознесенского: «…если сравнить размеры поставок союзниками промышленных товаров в СССР с размерами производства промышленной продукции на социалистических предприятиях СССР за тот же период, то окажется, что удельный вес этих поставок по отношению к отечественному производству в период военной экономики составит всего лишь около 4 %» (Вознесенский Н. Военная экономика СССР в период Отечественной войны — М., 1948). Я не стану утверждать, что ленд-лиз не помог нам в годы войны. Без него, безусловно, число жертв было бы больше, война затянулась бы на более длительные сроки. Но, по мнению тогдашних советских наркомов, СССР сумел бы сломать хребет гитлеровской Германии и самостоятельно (см.: Куманев Г. Говорят сталинские наркомы. – Смоленск: Русич, 2005).
При этом ленд-лиз не был такой уж бескорыстной помощью. В рамках соглашения с Вашингтоном осуществлялся обратный ленд-лиз из СССР. В порядке обратных (встречных) поставок Советский Союз отправил в США 300 тыс. тонн хромовой руды, 32 тыс. тонн марганцевой руды, большое количество платины, золота, леса.
За годы войны наша страна лишилась примерно 1/3 своего национального богатства. Было уничтожено около 32 тыс. промышленных предприятий. Захватчики уничтожили производственные мощности по выплавке 60% довоенного объема стали, 70% добычи угля, 40% добычи нефти и газа, 65 тыс. километров железных дорог, 25 млн. человек лишились крова. Колоссальнейший ущерб агрессоры нанесли сельскому хозяйству Советского Союза. Было разорено 100 тыс. колхозов и совхозов, зарезано или угнано в Германию 7 млн. лошадей, 17 млн. голов крупного рогатого скота, 20 млн. свиней, 27 млн. голов овец и коз. В результате боевых действий и оккупации в годы Великой отечественной войны были полностью или частично разрушены 1710 городов и городских поселков (60% их общего числа), свыше 70 тыс. сел и деревень.
Таких потерь не выдержала бы ни одна экономика в мире, но произошло «экономическое чудо». На довоенный уровень по большинству экономических показателей СССР вышел уже в 1948 году. В восстановительном процессе был применён новаторский, не использовавшийся до этого ни в одной стране мира комплексный подход. Госплан перешёл на разработку квартальных и особенно месячных планов с учётом быстро меняющейся обстановки на фронтах. При этом восстановление начиналось буквально за спиной действующей армии. Оно происходило вплоть до прифронтовых районов, что имело огромное значение для максимально быстрого и наименее затратного обеспечения фронта всем необходимым.
Внешнеполитические условия для восстановления экономики СССР были не очень благоприятными. Пока был жив президент США Ф. Рузвельт, отношения главных союзников в рамках антигитлеровской коалиции были достаточно конструктивными. Между Сталиным и Ф. Рузвельтом были даже некоторые договоренности об организации послевоенного мирового порядка. Однако в апреле 1945 года Ф. Рузвельт ушёл из жизни и этой договоренности не суждено было воплотиться в жизнь.
В 1946 году У. Черчилль выступил в Фултоне со своей антисоветской речью, после чего началась холодная война Запада против СССР. В США в Белый дом пришел Г. Трумэн, под руководством которого готовились планы нанесения ядерных ударов по Советскому Союзу. В 1949 году западные страны под эгидой США создали НАТО. Начавшаяся было демилитаризация советской экономики была завершена в 1947 году. Нашему государству приходилось решать одновременно две задачи: восстановление экономики и поддержание военного паритета со странами Запада. Приходилось тратить большие средства на оборону, в том числе на создание атомной бомбы.
Решались и социальные проблемы. В начале 1948 года были снижены розничные цены на жизненно необходимые товары. Всего было проведено шесть ежегодных (обычно в марте-апреле) снижений цен на товары народного потребления. Такие снижения обеспечивались тем, что неуклонно сокращались издержки производства соответствующих товаров.
Сегодня Запад ведёт необъявленную войну против России. У нас есть все возможности, чтобы выдержать напор противника и победить, проводя реформы с учетом опыта сталинской экономики, которая обеспечила победу Советского Союза над фашизмом.
Об экономике Великой Победы
В праздник Победы хочется вспомнить не только наших воинов, отстоявших свободу и независимость нашей Родины на полях сражений, но и тружеников тыла. Победа ковалась на заводах, фабриках, в шахтах, конструкторских бюро, на колхозных полях, железнодорожном транспорте и других секторах народного хозяйства.
Я уже писал б этом в книге «Экономика Сталина». Тот период длился с конца 1920-х годов примерно до конца 1950-х годов. Все три десятилетия в нашей стране наблюдалось «экономическое чудо».
Это «чудо» военного времени особенно высвечивается на фоне других стран. Оно было подготовлено индустриализацией, которая стартовала в 1929 году и проводилась вплоть до 22 июня 1941 года. За это время было построено и запущено в эксплуатацию свыше 9600 предприятий самых разных отраслей, но в первую очередь тяжелой промышленности и особенно машиностроения. Сталин прекрасно понимал, что война неизбежна, с учетом этого часть новых предприятий (предприятий-дублеров) строилось на востоке – за Волгой, на Урале и в Сибири.
Помимо формирования мощной материально-технической базы советской экономики, был также создан новый (не имевший прецедентов в мировой истории) экономический механизм. Его можно назвать механизмом экономической мобилизации, т. е. максимально полного и эффективного использования всех ресурсов экономики: трудовых, природных и сырьевых, производственных (основные фонды), научно-технических и финансовых. Конечно, капиталистические экономики других воюющих стран также перестраивались в условиях военного времени, но такой мобилизации, которая была в советской экономике, они достичь не могли.
Первый год войны советская экономика, которая хотя изначально и была мобилизационной, перестраивалась с учетом новой ситуации. Прежде всего, на восток из западной части страны были передислоцированы за 1941-1942 гг. 2.593 промышленных предприятий. Целая индустриальная держава! Туда же были перемещены около 17 миллионов граждан, которые стали трудиться на этих предприятиях. Такого громадного перемещения производительных сил на расстояния, измеряемые порой не сотнями, а тысячами километров, человеческая история не знала (и до сих пор не знает).
В начале войны, когда проходила реорганизация промышленности и на предприятия пришло много неквалифицированных рабочих, количество производимой продукции увеличилось главным образом за счет введения сверхурочных работ и отмены отпусков, т. е. вследствие увеличения рабочего времени. С конца 1942 г. экстенсивный период экономики закончился, народное хозяйство перешло на рельсы интенсивного развития. Рост выработки стал обеспечиваться за счёт сокращения затрат труда на единицу продукции. Это достигалось использованием передовой техники, совершенной технологии, лучшей организацией производства, повышением квалификации рабочих. Только за полтора года Всесоюзного социалистического соревнования (апрель 1942 г. – октябрь 1943 г.) производительность труда по всей промышленности в целом увеличилась на 39,2%, в том числе (в %): чёрная металлургия 21,0; авиационная – 40,9; цветная металлургия – 39,4; станкостроительная – 3,8; электропромышленность – 39,3; танковая – 36,3; тяжелое машиностроение – 23,1; промышленность вооружения – 18,7; промышленность минометного вооружения – 22,7; промышленность боеприпасов – 59,5 («Истории социалистической экономики СССР». Том 5. М., 1978, с.699).
Финансовая система страны испытывала перенапряжение, но выстояла. Сколь-нибудь крупного внешнего долга у СССР за годы войны не образовалось. Даже у США, которые не были глубоко вовлечены в военные действия, в годы войны резко возросли дефициты федерального бюджета, а государственный долг в 1946 году превысил 120% ВВП. Рост цен на потребительские товары в СССР был умеренным. Да, было снижение жизненного уровня народа, но, как и в других воюющих странах, народ от голода спасала карточная система.
Некоторые утверждают, что экономика СССР выдержала в годы войны благодаря американской программе ленд-лиза. Отметим, что общая стоимость поставок по ленд-лизу составила 11 млрд. долл. Между тем население нашей страны внесло в Фонд обороны различных ценностей (не считая денег) на сумму 17,8 млрд. руб., что сопоставимо с объемами ленд-лиза. Вот мнение тогдашнего председателя Госплана СССР Николая Вознесенского: «…если сравнить размеры поставок союзниками промышленных товаров в СССР с размерами производства промышленной продукции на социалистических предприятиях СССР за тот же период, то окажется, что удельный вес этих поставок по отношению к отечественному производству в период военной экономики составит всего лишь около 4 %» (Вознесенский Н. Военная экономика СССР в период Отечественной войны — М., 1948). Я не стану утверждать, что ленд-лиз не помог нам в годы войны. Без него, безусловно, число жертв было бы больше, война затянулась бы на более длительные сроки. Но, по мнению тогдашних советских наркомов, СССР сумел бы сломать хребет гитлеровской Германии и самостоятельно (см.: Куманев Г. Говорят сталинские наркомы. – Смоленск: Русич, 2005).
При этом ленд-лиз не был такой уж бескорыстной помощью. В рамках соглашения с Вашингтоном осуществлялся обратный ленд-лиз из СССР. В порядке обратных (встречных) поставок Советский Союз отправил в США 300 тыс. тонн хромовой руды, 32 тыс. тонн марганцевой руды, большое количество платины, золота, леса.
За годы войны наша страна лишилась примерно 1/3 своего национального богатства. Было уничтожено около 32 тыс. промышленных предприятий. Захватчики уничтожили производственные мощности по выплавке 60% довоенного объема стали, 70% добычи угля, 40% добычи нефти и газа, 65 тыс. километров железных дорог, 25 млн. человек лишились крова. Колоссальнейший ущерб агрессоры нанесли сельскому хозяйству Советского Союза. Было разорено 100 тыс. колхозов и совхозов, зарезано или угнано в Германию 7 млн. лошадей, 17 млн. голов крупного рогатого скота, 20 млн. свиней, 27 млн. голов овец и коз. В результате боевых действий и оккупации в годы Великой отечественной войны были полностью или частично разрушены 1710 городов и городских поселков (60% их общего числа), свыше 70 тыс. сел и деревень.
Таких потерь не выдержала бы ни одна экономика в мире, но произошло «экономическое чудо». На довоенный уровень по большинству экономических показателей СССР вышел уже в 1948 году. В восстановительном процессе был применён новаторский, не использовавшийся до этого ни в одной стране мира комплексный подход. Госплан перешёл на разработку квартальных и особенно месячных планов с учётом быстро меняющейся обстановки на фронтах. При этом восстановление начиналось буквально за спиной действующей армии. Оно происходило вплоть до прифронтовых районов, что имело огромное значение для максимально быстрого и наименее затратного обеспечения фронта всем необходимым.
Внешнеполитические условия для восстановления экономики СССР были не очень благоприятными. Пока был жив президент США Ф. Рузвельт, отношения главных союзников в рамках антигитлеровской коалиции были достаточно конструктивными. Между Сталиным и Ф. Рузвельтом были даже некоторые договоренности об организации послевоенного мирового порядка. Однако в апреле 1945 года Ф. Рузвельт ушёл из жизни и этой договоренности не суждено было воплотиться в жизнь.
В 1946 году У. Черчилль выступил в Фултоне со своей антисоветской речью, после чего началась холодная война Запада против СССР. В США в Белый дом пришел Г. Трумэн, под руководством которого готовились планы нанесения ядерных ударов по Советскому Союзу. В 1949 году западные страны под эгидой США создали НАТО. Начавшаяся было демилитаризация советской экономики была завершена в 1947 году. Нашему государству приходилось решать одновременно две задачи: восстановление экономики и поддержание военного паритета со странами Запада. Приходилось тратить большие средства на оборону, в том числе на создание атомной бомбы.
Решались и социальные проблемы. В начале 1948 года были снижены розничные цены на жизненно необходимые товары. Всего было проведено шесть ежегодных (обычно в марте-апреле) снижений цен на товары народного потребления. Такие снижения обеспечивались тем, что неуклонно сокращались издержки производства соответствующих товаров.
Сегодня Запад ведёт необъявленную войну против России. У нас есть все возможности, чтобы выдержать напор противника и победить, проводя реформы с учетом опыта сталинской экономики, которая обеспечила победу Советского Союза над фашизмом.
Однажды в «Омской правде» вышла маленькая заметка в рубрике «Почта наших читателей». Она тогда уже читала по слогам… И писала, слюнявя карандаш: «Я Ада Занегина. Мне 6 лет. Пишу по-печатному. Гитлер выгнал меня из города Сычёвка Смоленской области. Я хочу домой. Я собрала на куклу 122 рубля 25 копеек. А теперь отдаю их на танк. Дорогой дядя редактор! Напишите всем детям, чтобы они тоже свои деньги отдали на танк. И назовём его «Малютка». Когда наш танк разобьёт Гитлера, мы поедем домой».
Аду засыпали письмами - валились они и на редакцию «Омской правды». Адик Солодов, 6 лет, писал: «Я хочу вернуться в Киев. Вношу собранные на сапоги деньги - 135 рублей 56 копеек - на строительство танка «Малютка»». Тамара Лоскутова: «Мама хотела купить мне новое пальто и накопила 150 рублей. Я поношу старое пальтишко». Таня Чистякова: «Дорогая незнакомая девочка Ада! Мне только пять лет, а я уже год жила без мамы. Я очень хочу домой, а потому с радостью даю деньги на постройку нашего танка. Скорей бы наш танк разбил врага».
Шура Хоменко из Ишима: «Мне рассказали о письме Ады Занегиной, и я внёс все свои сбережения - 100 рублей - и сдал на 400 рублей облигаций на постройку танка «Малютка». Мой товарищ Витя Тынянов вносит 20 рублей. Пусть наши папы громят фашистов танками, построенными на наши сбережения».
…«Ма-лют-ка» было начертано поперёк люка легковесного танка Т-60, что всю его недолгую жизнь служило предметом шуток со стороны мужского состава полка. Ещё бы! «Рулила» им одна из 19 на всю Красную армию женщина-танкистка, Катюша, Катя Петлюк - 151 см ростом! И так прозванная за свои кукольные размеры малюткой, она ещё и управляла танком с таким именем! Ведь всё сбылось: деньги на танк были собраны. Ада пропустила, но в «Омской правде» была и телеграмма, Москва - Омск, срочно: «Прошу передать дошкольникам города Омска, собравшим на строительство танка «Малютка» 160 886 рублей, мой горячий привет и благодарность Красной армии. Верховный главнокомандующий маршал Советского Союза И. Сталин». И назвали его, как она завещала, «Малюткой», и фашистов побили, и вернулись домой... Танк Т-60 сражался на Курской дуге, дошёл до Сталинграда, попал в переплавку, а Катя на память оставила себе танковые часы…
Аду засыпали письмами - валились они и на редакцию «Омской правды». Адик Солодов, 6 лет, писал: «Я хочу вернуться в Киев. Вношу собранные на сапоги деньги - 135 рублей 56 копеек - на строительство танка «Малютка»». Тамара Лоскутова: «Мама хотела купить мне новое пальто и накопила 150 рублей. Я поношу старое пальтишко». Таня Чистякова: «Дорогая незнакомая девочка Ада! Мне только пять лет, а я уже год жила без мамы. Я очень хочу домой, а потому с радостью даю деньги на постройку нашего танка. Скорей бы наш танк разбил врага».
Шура Хоменко из Ишима: «Мне рассказали о письме Ады Занегиной, и я внёс все свои сбережения - 100 рублей - и сдал на 400 рублей облигаций на постройку танка «Малютка». Мой товарищ Витя Тынянов вносит 20 рублей. Пусть наши папы громят фашистов танками, построенными на наши сбережения».
…«Ма-лют-ка» было начертано поперёк люка легковесного танка Т-60, что всю его недолгую жизнь служило предметом шуток со стороны мужского состава полка. Ещё бы! «Рулила» им одна из 19 на всю Красную армию женщина-танкистка, Катюша, Катя Петлюк - 151 см ростом! И так прозванная за свои кукольные размеры малюткой, она ещё и управляла танком с таким именем! Ведь всё сбылось: деньги на танк были собраны. Ада пропустила, но в «Омской правде» была и телеграмма, Москва - Омск, срочно: «Прошу передать дошкольникам города Омска, собравшим на строительство танка «Малютка» 160 886 рублей, мой горячий привет и благодарность Красной армии. Верховный главнокомандующий маршал Советского Союза И. Сталин». И назвали его, как она завещала, «Малюткой», и фашистов побили, и вернулись домой... Танк Т-60 сражался на Курской дуге, дошёл до Сталинграда, попал в переплавку, а Катя на память оставила себе танковые часы…
Былo этo в 1945 гoду. Beликaя Oтeчecтвeннaя шлa к кoнцу. Haши вoйcкa ужe пpoдвигaлиcь пo Зaпaднoй Eвpoпe. У дopoги пoкaзaлcя укaзaтeль c нaдпиcью "Berlin 100 km". И чтo-тo в этoй нaдпиcи былo кaк-тo coвceм нe пo-нaшeму. To ли cтpoгий гoтичecкий шpифт, тo ли нaдпиcь нa языкe ужe пo cути пoвepжeннoгo вpaгa, тo ли выcoкoмepнaя aккуpaтнocть у пыльнoй дopoги. Bcё этo нe xoтeлa пpинимaть душa coвeтcкoгo coлдaтa. Haшёлcя cpeди ниx шутник, кoтopый иcпpaвил cитуaцию, дoпиcaл внизу: "x@epня — дoйдём! ". И cpaзу cтaлo вeceлee! пpoxoдят мимo укaзaтeля измучeнныe cpaжeниями, вceми тягoтaми и лишeниями бoйцы и иx уcтaлый угpюмый вид cмeняeтcя улыбкaми, нeизвecтнo oткудa бepутcя cилы бoдpee идти впepёд.
B этo вpeмя пo дopoгe пpoeзжaл ктo-тo из выcoкoгo нaчaльcтвa и пoинтepecoвaлcя пpичинoй внeзaпнoгo вeceлья. Пpямым тeкcтoм coдepжимoe нaдпиcи дoлoжить никтo нe peшилcя, пpишлocь caмoму exaть пoчитaть "пepвoиcтoчник".
Пpoчитaв тeкcт нaдпиcи, нeмeдлeннo пoтpeбoвaл вызвaть шутникa к ceбe.
Дeлaть нeчeгo, пpишлocь нaшeму гepoю coзнaтьcя в coдeяннoм, нecмoтpя нa cepьёзный вид выcoкoгo чинa c бoльшими звёздaми нa пoгoнax. He пepeклaдывaть жe cвoю вину нa бoeвыx тoвapищeй! Ужe был гoтoв пoнecти cуpoвoe нaкaзaниe пo зaкoнaм вoeннoгo вpeмeни, кaк нeoжидaннo для вcex был пpeдcтaвлeн к нaгpaдe c фopмулиpoвкoй "Зa пoднятиe бoeвoгo дуxa".
Boт тaкoй cчacтливый кoнeц у этoй иcтopии тoгo cуpoвoгo вpeмeни.
B этo вpeмя пo дopoгe пpoeзжaл ктo-тo из выcoкoгo нaчaльcтвa и пoинтepecoвaлcя пpичинoй внeзaпнoгo вeceлья. Пpямым тeкcтoм coдepжимoe нaдпиcи дoлoжить никтo нe peшилcя, пpишлocь caмoму exaть пoчитaть "пepвoиcтoчник".
Пpoчитaв тeкcт нaдпиcи, нeмeдлeннo пoтpeбoвaл вызвaть шутникa к ceбe.
Дeлaть нeчeгo, пpишлocь нaшeму гepoю coзнaтьcя в coдeяннoм, нecмoтpя нa cepьёзный вид выcoкoгo чинa c бoльшими звёздaми нa пoгoнax. He пepeклaдывaть жe cвoю вину нa бoeвыx тoвapищeй! Ужe был гoтoв пoнecти cуpoвoe нaкaзaниe пo зaкoнaм вoeннoгo вpeмeни, кaк нeoжидaннo для вcex был пpeдcтaвлeн к нaгpaдe c фopмулиpoвкoй "Зa пoднятиe бoeвoгo дуxa".
Boт тaкoй cчacтливый кoнeц у этoй иcтopии тoгo cуpoвoгo вpeмeни.
Боевая работа лучшей контрразведки: или как СМЕРШ «задушил»
абвер и СД Даже 76 лет спустя рассекречены далеко не все подробности
боевой работы лучшей контрразведки Второй мировой войны.
- А заградотряды, которые появились после приказа «Ни шагу назад!», - это разве не смершевская работа?
- Во-первых, заградительные отряды появились уже в 1941 году. Но это инициатива не НКВД, а командующих армиями. Создавались заградотряды при штабах или военных советах. Эти подразделения должны были выполнять очень серьезную и нравственно тяжелую задачу - задерживать бегущих с поля. И только один раз, на период Сталинградской битвы, руководство заградотрядами было возложено на особый отдел фронта. Но уже после 1943 года заградотряды применялись крайне редко - я не обнаружил в документах контрразведки ни одного случая массового оставления позиций частями Красной армии.
- А вот у каждого командира до самого конца войны был собственный заградотряд - в лице сотрудника особого отдела. Не так ли?
- Расскажу такой случай. Керченско-Феодосийская операция. Приезжает член ГКО маршал Ворошилов и требует у командующего Приморской армией генерала Петрова немедленно начать наступление. Иван Ефимович говорит, что армия еще не готова, поэтому будут большие потери. Однако Ворошилов, которому надо реабилитироваться перед Сталиным за Ленинград, слышать ничего не хочет. Но тут Петрова решительно поддержал начальник Управления контрразведки армии генерал-майор Михаил Белкин... Вот говорят, будто смершевцы исключительно работали против командиров, а ведь Белкин тогда рисковал не только должностью. Кстати, еще одна задача СМЕРШ - обеспечение безопасности высшего командного состава.
- А вот командующего 1-м Украинским фронтом генерала армии Николая Ватутина СМЕРШ не уберег...
- Гибель Ватутина - это не просчет СМЕРШ. В 13-й армии генерала Николая Пухова начальником отдела контрразведки был полковник Макарий Александров, который, зная, что в районе действуют оуновцы, сформировал специальную группу по ведению обстановки. У этой группы была карта с обозначением безопасных маршрутов передвижения. Что же делает Пухов? Это в документах отражения не нашло, это мое мнение… Видимо, не желая, чтобы Александров доложил Ватутину о каких-то издержках в работе командования, Пухов отправляет Александрова с его сотрудниками на новый КП. И уже по дороге Александров узнает, что переезд на новый КП отложен, а Ватутин, который направлялся в 60-ю армию Ивана Черняховского, выбрал самый опасный маршрут. Александров разворачивается и на всех парах мчится в штаб, но не успевает: Ватутин попал в бандеровскую засаду и был тяжело ранен. Потом, конечно же, провели чекистско-войсковую операцию и очистили район от бандеровцев. Это был единственный за всю войну случай, когда СМЕРШ не удалось обеспечить безопасность крупного военачальника.
Наш ответ адмиралу Канарису
- Не секрет, что на начальном этапе войны немецкая разведка работала в нашем тылу весьма продуктивно. Взять хотя бы спецформирование «Бранденбург-800». СМЕРШ - это наш ответ?
- К моменту создания СМЕРШ был накоплен значительный объем оперативной информации о работе органов немецкой разведки, контрразведки и полиции, которые действовали против нашего фронта и у нас в тылу. А надо было, чтобы количество перешло в качество. Было принято решение, и Сталин его поддержал, резко усилить зафронтовую работу и работу по введению немцев в заблуждение на основе радиоигр. Радиоигры вели центральный аппарат СМЕРШ и некоторые фронтовые аппараты, а тщательно продуманную дезинформацию выдавала специальная группа Оперативного управления Генштаба во главе с генералом Сергеем Штеменко.
Причем для каждой радиоигры они готовили свой набор дезинформации. И эта дезинформация срабатывала - в результате радиоигр были спасены тысячи жизней солдат и офицеров. Всего же за время войны СМЕРШ провел 183 радиоигры с противником. И только одну радиоигру провело 4-е управление НКВД Павла Судоплатова.
- Зато все знают судоплатовскую радиоигру «Монастырь» и мало кто - радиоигры СМЕРШ.
- Скажу почему. Абакумов был репрессирован и уничтожен. Его первый заместитель Селивановский попал под следствие, был лишен орденов, наград, звания. Пострадали и многие начальники особых отделов фронтов. Из тех, кто стоял у истоков СМЕРШ, выжил и достиг определенных должностей только Петр Иванович Ивашутин, который потом стал начальником ГРУ. А это уже другое ведомство, и рассказывать о работе СМЕРШ, в общем-то, было некому…
- Надо полагать, что на отношение к СМЕРШ повлияло и некое предубеждение к этой структуре с характерным названием?
- Ответ начну с примера. Идет Белорусская наступательная операция, 3-й армией командует генерал Александр Горбатов, который перед войной был репрессирован и, понятно, особых симпатий к контрразведке не испытывал. В это время группа специального назначения контрразведки СМЕРШ захватывает немецкий разведорган и обнаруживает там данные на три десятка агентов-диверсантов, которые действуют в расположении армии. Шестерых агентов арестовывают с ходу, остальных - в течение месяца. По результатам были подготовлены наградные листы на командира оперативной группы, двух офицеров-контрразведчиков и на командира приданного взвода красноармейцев. А Горбатов награждать смершевцев наотрез отказывается: у вас свое руководство - чекистское, пусть оно и награждает. И только когда Горбатову с фактами в руках доказали, что диверсанты могли сорвать наступление его армии, он все понял и подписал наградные листы. Но многие ли знают о таких фактах?
Работа контрразведчиков вообще малозаметна. Вот и сегодня материалы, связанные с репрессиями, доступны и историкам, и писателям, а документы по оперативной деятельности СМЕРШ даже спустя 75 лет, к сожалению, остаются под грифом. Поэтому они и не вошли в научный оборот. Даже доброжелательные книги о СМЕРШ написаны не на реальных материалах. Возьмем «В августе сорок четвертого» Богомолова…
- Кстати, Владимир Осипович имел отношение к СМЕРШ?
- Насколько мне известно, он был солдатом во взводе охраны одного из отделов контрразведки СМЕРШ. То есть что-то видел, что-то слышал. Конечно, чекисты помогли ему рассекреченной информацией. Все остальное - художественный вымысел, но, надо отметить, добросовестный.
Зафронтовых агентов давно пора рассекретить
- А в реальности служил ли хоть один немецкий агент шифровальщиком в штабе фронта, как Матильда в романе Богомолова?
- Нет, конечно. И это достижение контрразведки СМЕРШ. Могу утверждать абсолютно обоснованно: в период существования СМЕРШ ни одной наступательной или оборонительной операции Красной армии существенный ущерб немецкая разведка нанести не смогла.
- У Виктора Абакумова было всего четыре класса образования - городское училище. Глава абвера Вильгельм Канарис окончил морской корпус, как, кстати, и основатель СД Рейнхард Гейндрих, у Вальтера Шелленберга, начальника VI управления РСХА , за плечами был Боннский университет, а сын чернорабочего, так получается, вчистую переиграл этих интеллектуалов?
- Надо учитывать, что Виктор Абакумов с 1932 года работал в органах госбезопасности и окончил специальную школу НКВД, где учить умели. Не было высшего образования не только у него, но и у многих других начальников управлений. Но у этих людей был огромный опыт работы. Немцы их просто недооценили. Как и вообще советский народ. К ним попало много наших военнопленных, и это хорошая вербовочная база. Но поначалу немцы и подумать не могли, что многие соглашаются на вербовку с единственной целью: чтобы оказаться по ту линию фронта и снова сражаться в рядах Красной армии.
Документы свидетельствуют: в период с 1943 года по конец войны насчитывается не более десятка агентов немецкой разведки, которые три и более раз выполняли задания в нашем тылу. Остальные или проваливались уже на первом задании, или сами приходили в органы госбезопасности.
Могу утверждать абсолютно обоснованно: в период существования СМЕРШ ни одной наступательной или оборонительной операции Красной армии существенный ущерб немецкая разведка нанести не смогла.
- Что и говорить, это во всех смыслах было поколение победителей!
- Да, на такой народ можно было опереться в любых ситуациях. Приведу пример. Псевдоним Марта. До сегодняшнего дня имя этой замечательной девушки не раскрыто. А зря! Она была медсестрой. К зафронтовой работе ее привлекли сотрудники контрразведки СМЕРШ и забросили за линию фронта для внедрения в разведшколу. Немцы проверяли Марту много раз, даже имитировали расстрел. И вот эта хрупкая девчонка все выдержала, прошла курс обучения, была назначена старшим группы немецких агентов, которую в 1943 году забросил в наш тыл. Марта тут же связалась с контрразведкой, и всю группу накрыли, а ее радиостанция до конца войны использовалась для радиоигры.
- Марта пережила войну?
- Пережила. Я считаю, что всех наших зафронтовых агентов давно пора рассекретить. Они настоящие герои - и Марта, и лейтенант Александр Козлов, биография которого положена в основу повести «"Сатурн" почти не виден». Его внедрили в абверовскую разведшколу, откуда он передавал информацию и даже сумел завербовать 17 человек из числа слушателей. К нам он вышел уже весной 1945 года. Был награжден двумя орденами Красного Знамени и орденом Красной Звезды. Представляете, сколько он спас людей! Но носить награды Козлову было запрещено. Окружающие, естественно, ничего не знали о его подвигах и считали, что Козлов всю войну пробыл в плену. В общем, секретность не лучшим образом повлияла на его судьбу. Но такой был порядок.
- Судьба Виктора Семеновича Абакумова тоже сложилась трагически. Как известно, его обвинили в шпионаже, в сионистском заговоре и все время держали в кандалах.
- Это были блефовые обвинения. Одно могу сказать. При таких тяжелейших условиях, в которых его содержали, Абакумов никого не оклеветал и всегда утверждал одно: я верный коммунист, я выполнял решения Верховного главнокомандующего. Никаким агентом иностранной разведки, что ему тогда вменяли, он, конечно же, не был. Все эти обвинения сняты. Остались только обвинения в превышении должностных полномочий, которые «повлекли тяжкие последствия». Что тут сказать?.. Руководитель всегда несет ответственность за то ведомство, которое возглавляет. И сегодня тоже.
- Могла ли контрразведка повлиять на ситуацию в августе 1991 года?
- Думаю, не могла. Насколько мне известно, когда был вскрыт сейф Горбачева, там обнаружились докладные записки председателя КГБ СССР Владимира Крючкова, которые вообще не были рассмотрены. То есть органы безопасности работали, а власть не реагировала. И если мы говорим о СМЕРШ, вот примечательная параллель: я просмотрел все докладные записки Абакумова Сталину, на каждой - резолюция.
- А как оценивал работу контрразведки СМЕРШ противник?
- Мне удалось изучить документы немецкого военного архива во Фрайбурге. Никто же не говорит, что мы во всех случаях переигрывали немцев. К сожалению, нет. Иногда абвер с СД переигрывали нас. Но давайте судить по конечному результату - Красная армия разбила вермахт, а контрразведка СМЕРШ полностью парализовала деятельность абвера и СД.
- Как считаете, сегодня такая мощная контрразведка, как СМЕРШ, не помешала бы?
- Конечно, не помешала бы.
абвер и СД Даже 76 лет спустя рассекречены далеко не все подробности
боевой работы лучшей контрразведки Второй мировой войны.
- А заградотряды, которые появились после приказа «Ни шагу назад!», - это разве не смершевская работа?
- Во-первых, заградительные отряды появились уже в 1941 году. Но это инициатива не НКВД, а командующих армиями. Создавались заградотряды при штабах или военных советах. Эти подразделения должны были выполнять очень серьезную и нравственно тяжелую задачу - задерживать бегущих с поля. И только один раз, на период Сталинградской битвы, руководство заградотрядами было возложено на особый отдел фронта. Но уже после 1943 года заградотряды применялись крайне редко - я не обнаружил в документах контрразведки ни одного случая массового оставления позиций частями Красной армии.
- А вот у каждого командира до самого конца войны был собственный заградотряд - в лице сотрудника особого отдела. Не так ли?
- Расскажу такой случай. Керченско-Феодосийская операция. Приезжает член ГКО маршал Ворошилов и требует у командующего Приморской армией генерала Петрова немедленно начать наступление. Иван Ефимович говорит, что армия еще не готова, поэтому будут большие потери. Однако Ворошилов, которому надо реабилитироваться перед Сталиным за Ленинград, слышать ничего не хочет. Но тут Петрова решительно поддержал начальник Управления контрразведки армии генерал-майор Михаил Белкин... Вот говорят, будто смершевцы исключительно работали против командиров, а ведь Белкин тогда рисковал не только должностью. Кстати, еще одна задача СМЕРШ - обеспечение безопасности высшего командного состава.
- А вот командующего 1-м Украинским фронтом генерала армии Николая Ватутина СМЕРШ не уберег...
- Гибель Ватутина - это не просчет СМЕРШ. В 13-й армии генерала Николая Пухова начальником отдела контрразведки был полковник Макарий Александров, который, зная, что в районе действуют оуновцы, сформировал специальную группу по ведению обстановки. У этой группы была карта с обозначением безопасных маршрутов передвижения. Что же делает Пухов? Это в документах отражения не нашло, это мое мнение… Видимо, не желая, чтобы Александров доложил Ватутину о каких-то издержках в работе командования, Пухов отправляет Александрова с его сотрудниками на новый КП. И уже по дороге Александров узнает, что переезд на новый КП отложен, а Ватутин, который направлялся в 60-ю армию Ивана Черняховского, выбрал самый опасный маршрут. Александров разворачивается и на всех парах мчится в штаб, но не успевает: Ватутин попал в бандеровскую засаду и был тяжело ранен. Потом, конечно же, провели чекистско-войсковую операцию и очистили район от бандеровцев. Это был единственный за всю войну случай, когда СМЕРШ не удалось обеспечить безопасность крупного военачальника.
Наш ответ адмиралу Канарису
- Не секрет, что на начальном этапе войны немецкая разведка работала в нашем тылу весьма продуктивно. Взять хотя бы спецформирование «Бранденбург-800». СМЕРШ - это наш ответ?
- К моменту создания СМЕРШ был накоплен значительный объем оперативной информации о работе органов немецкой разведки, контрразведки и полиции, которые действовали против нашего фронта и у нас в тылу. А надо было, чтобы количество перешло в качество. Было принято решение, и Сталин его поддержал, резко усилить зафронтовую работу и работу по введению немцев в заблуждение на основе радиоигр. Радиоигры вели центральный аппарат СМЕРШ и некоторые фронтовые аппараты, а тщательно продуманную дезинформацию выдавала специальная группа Оперативного управления Генштаба во главе с генералом Сергеем Штеменко.
Причем для каждой радиоигры они готовили свой набор дезинформации. И эта дезинформация срабатывала - в результате радиоигр были спасены тысячи жизней солдат и офицеров. Всего же за время войны СМЕРШ провел 183 радиоигры с противником. И только одну радиоигру провело 4-е управление НКВД Павла Судоплатова.
- Зато все знают судоплатовскую радиоигру «Монастырь» и мало кто - радиоигры СМЕРШ.
- Скажу почему. Абакумов был репрессирован и уничтожен. Его первый заместитель Селивановский попал под следствие, был лишен орденов, наград, звания. Пострадали и многие начальники особых отделов фронтов. Из тех, кто стоял у истоков СМЕРШ, выжил и достиг определенных должностей только Петр Иванович Ивашутин, который потом стал начальником ГРУ. А это уже другое ведомство, и рассказывать о работе СМЕРШ, в общем-то, было некому…
- Надо полагать, что на отношение к СМЕРШ повлияло и некое предубеждение к этой структуре с характерным названием?
- Ответ начну с примера. Идет Белорусская наступательная операция, 3-й армией командует генерал Александр Горбатов, который перед войной был репрессирован и, понятно, особых симпатий к контрразведке не испытывал. В это время группа специального назначения контрразведки СМЕРШ захватывает немецкий разведорган и обнаруживает там данные на три десятка агентов-диверсантов, которые действуют в расположении армии. Шестерых агентов арестовывают с ходу, остальных - в течение месяца. По результатам были подготовлены наградные листы на командира оперативной группы, двух офицеров-контрразведчиков и на командира приданного взвода красноармейцев. А Горбатов награждать смершевцев наотрез отказывается: у вас свое руководство - чекистское, пусть оно и награждает. И только когда Горбатову с фактами в руках доказали, что диверсанты могли сорвать наступление его армии, он все понял и подписал наградные листы. Но многие ли знают о таких фактах?
Работа контрразведчиков вообще малозаметна. Вот и сегодня материалы, связанные с репрессиями, доступны и историкам, и писателям, а документы по оперативной деятельности СМЕРШ даже спустя 75 лет, к сожалению, остаются под грифом. Поэтому они и не вошли в научный оборот. Даже доброжелательные книги о СМЕРШ написаны не на реальных материалах. Возьмем «В августе сорок четвертого» Богомолова…
- Кстати, Владимир Осипович имел отношение к СМЕРШ?
- Насколько мне известно, он был солдатом во взводе охраны одного из отделов контрразведки СМЕРШ. То есть что-то видел, что-то слышал. Конечно, чекисты помогли ему рассекреченной информацией. Все остальное - художественный вымысел, но, надо отметить, добросовестный.
Зафронтовых агентов давно пора рассекретить
- А в реальности служил ли хоть один немецкий агент шифровальщиком в штабе фронта, как Матильда в романе Богомолова?
- Нет, конечно. И это достижение контрразведки СМЕРШ. Могу утверждать абсолютно обоснованно: в период существования СМЕРШ ни одной наступательной или оборонительной операции Красной армии существенный ущерб немецкая разведка нанести не смогла.
- У Виктора Абакумова было всего четыре класса образования - городское училище. Глава абвера Вильгельм Канарис окончил морской корпус, как, кстати, и основатель СД Рейнхард Гейндрих, у Вальтера Шелленберга, начальника VI управления РСХА , за плечами был Боннский университет, а сын чернорабочего, так получается, вчистую переиграл этих интеллектуалов?
- Надо учитывать, что Виктор Абакумов с 1932 года работал в органах госбезопасности и окончил специальную школу НКВД, где учить умели. Не было высшего образования не только у него, но и у многих других начальников управлений. Но у этих людей был огромный опыт работы. Немцы их просто недооценили. Как и вообще советский народ. К ним попало много наших военнопленных, и это хорошая вербовочная база. Но поначалу немцы и подумать не могли, что многие соглашаются на вербовку с единственной целью: чтобы оказаться по ту линию фронта и снова сражаться в рядах Красной армии.
Документы свидетельствуют: в период с 1943 года по конец войны насчитывается не более десятка агентов немецкой разведки, которые три и более раз выполняли задания в нашем тылу. Остальные или проваливались уже на первом задании, или сами приходили в органы госбезопасности.
Могу утверждать абсолютно обоснованно: в период существования СМЕРШ ни одной наступательной или оборонительной операции Красной армии существенный ущерб немецкая разведка нанести не смогла.
- Что и говорить, это во всех смыслах было поколение победителей!
- Да, на такой народ можно было опереться в любых ситуациях. Приведу пример. Псевдоним Марта. До сегодняшнего дня имя этой замечательной девушки не раскрыто. А зря! Она была медсестрой. К зафронтовой работе ее привлекли сотрудники контрразведки СМЕРШ и забросили за линию фронта для внедрения в разведшколу. Немцы проверяли Марту много раз, даже имитировали расстрел. И вот эта хрупкая девчонка все выдержала, прошла курс обучения, была назначена старшим группы немецких агентов, которую в 1943 году забросил в наш тыл. Марта тут же связалась с контрразведкой, и всю группу накрыли, а ее радиостанция до конца войны использовалась для радиоигры.
- Марта пережила войну?
- Пережила. Я считаю, что всех наших зафронтовых агентов давно пора рассекретить. Они настоящие герои - и Марта, и лейтенант Александр Козлов, биография которого положена в основу повести «"Сатурн" почти не виден». Его внедрили в абверовскую разведшколу, откуда он передавал информацию и даже сумел завербовать 17 человек из числа слушателей. К нам он вышел уже весной 1945 года. Был награжден двумя орденами Красного Знамени и орденом Красной Звезды. Представляете, сколько он спас людей! Но носить награды Козлову было запрещено. Окружающие, естественно, ничего не знали о его подвигах и считали, что Козлов всю войну пробыл в плену. В общем, секретность не лучшим образом повлияла на его судьбу. Но такой был порядок.
- Судьба Виктора Семеновича Абакумова тоже сложилась трагически. Как известно, его обвинили в шпионаже, в сионистском заговоре и все время держали в кандалах.
- Это были блефовые обвинения. Одно могу сказать. При таких тяжелейших условиях, в которых его содержали, Абакумов никого не оклеветал и всегда утверждал одно: я верный коммунист, я выполнял решения Верховного главнокомандующего. Никаким агентом иностранной разведки, что ему тогда вменяли, он, конечно же, не был. Все эти обвинения сняты. Остались только обвинения в превышении должностных полномочий, которые «повлекли тяжкие последствия». Что тут сказать?.. Руководитель всегда несет ответственность за то ведомство, которое возглавляет. И сегодня тоже.
- Могла ли контрразведка повлиять на ситуацию в августе 1991 года?
- Думаю, не могла. Насколько мне известно, когда был вскрыт сейф Горбачева, там обнаружились докладные записки председателя КГБ СССР Владимира Крючкова, которые вообще не были рассмотрены. То есть органы безопасности работали, а власть не реагировала. И если мы говорим о СМЕРШ, вот примечательная параллель: я просмотрел все докладные записки Абакумова Сталину, на каждой - резолюция.
- А как оценивал работу контрразведки СМЕРШ противник?
- Мне удалось изучить документы немецкого военного архива во Фрайбурге. Никто же не говорит, что мы во всех случаях переигрывали немцев. К сожалению, нет. Иногда абвер с СД переигрывали нас. Но давайте судить по конечному результату - Красная армия разбила вермахт, а контрразведка СМЕРШ полностью парализовала деятельность абвера и СД.
- Как считаете, сегодня такая мощная контрразведка, как СМЕРШ, не помешала бы?
- Конечно, не помешала бы.
Маршал Михаил Катуков — человек-легенда. И это не преувеличение. Так о нем отзывались те, кто его хорошо знал, кто прошел с ним суровыми дорогами Великой Отечественной войны, которые начинались с первыми артиллерийскими залпами на западных границах Советского Союза и заканчивались в поверженном Берлине.
Михаил Катуков родился в Московской области, в обычной для того времени огромной крестьянской семье (семеро детей). В 1912 году его отправили «в люди» в Санкт-Петербург. Работал посыльным, потом рабочим. После революции вернулся домой, но в 1919 пошел в Красную армию, которой и остался верен до конца. С 1932 года Михаил Катуков связался с танковыми войсками, и это стало его судьбой.
В конце 1940 года он получил танковую дивизию нового формирования, развернутую в Западной Украине. Потом началась война. В августе 1941 года полковник Катуков вывел из окружения остатки вверенной ему 20-й танковой дивизии.
Катуков быстро понял: то малое количество танков, которое имеется, применяется неправильно, для ведения танкового боя нужен мощный бронированный «кулак», а пока танков мало (одни «БТ»), это невозможно. И уже в то время у Катукова зародилась идея применения танковых засад. Эта тактика помогла малыми силами наносить противнику чувствительные удары.
В ноябре 1941 г. была создана в 1-я гвардейская танковая бригада, командовать которой был направлен М.Е. Катуков. Эта бригада встала на защиту Москвы на Можайском, а затем на Волоколамском направлениях, затем перешла в контрнаступление, освобождая подмосковные города и населенные пункты. Она стала родоначальницей танковой гвардии, а самого командира, который водил ее в бой, называли первым танкистом-гвардейцем.
В апреле 1942 г. генерала Катукова назначили командиром 1-го танкового корпуса. В январе 1943 г. было сформировано танковое объединение - 1-я танковая армия, командующим которой и был назначен Михаил Ефимович Катуков, которому было присвоено звание генерал-лейтенанта танковых войск. Подобно Суворову, он понимал: в битве нет главнее солдата. И поэтому перед боями во всех полках, бригадах сам проводил беседы с личным составом. Учил, как надо вести бой, как использовать технику, оружие, как взаимодействовать в бою с другими родами войск, внутри подразделений и экипажа. Объяснял поставленную задачу. Бойцы знали и понимали, чего хочет командующий. Катуков вникал во все нужды солдат и офицеров, заботился о награждениях и никогда не забывал своего обещания помощь или разобраться в чем-нибудь. Особенно беспокоился о раненых. Все знали своего командующего в лицо и за его тепло и сердечность платили ему преданностью, ценили в нем хладнокровие, спокойствие, сдержанность, гордились им, радовались, что хорошо воюют под его началом, и называли себя «катуковцами», а Михаил Ефимович многих знал по фамилии и в лицо…
Во время сражения на Курской дуге летом 1943 г. 1-я танковая находилась на направлении главного удара немцев и вела бой с одиннадцатью танковыми дивизиями и многочисленной пехотой.
Именно на участке обороны 1-й танковой потерпели неудачу 200 «Пантер», впервые брошенных в бой новых немецких танков. Значение этого сражения в истории Великой Отечественной войны огромно. Прежде всего, именно по его итогам вермахт окончательно утратил стратегическую инициативу: германская армия уже не могла предпринимать наступлений со стратегическим целями.
Полководческий талант командарма Катукова ярко проявился и в Львовско-Сандомирской наступательной операции, осуществленной войсками 1-го Украинского фронта в июле - августе 1944 г. Танкисты 1-й, уже гвардейской, танковой армии стремительно вышли к Висле, форсировали ее и вместе с пехотинцами и артиллеристами при поддержке авиации захватили Сандомирский плацдарм, который был позже использован в качестве исходного района для последующих наступательных действий советских войск к границам Германии.
За эту операцию гвардии генерал-полковнику танковых войск Катукову Михаилу Ефимовичу было присвоено звание Героя Советского Союза.
14 января 1945 г. с западного берега Вислы, южнее Варшавы, танковая армия Катукова начинает неслыханный в военной истории по глубине и по темпам рейд в ходе Висло-Одерской операции (глубина наступления 600 километров). В отдельные дни темпы передвижения достигали 100 километров и более, и все это - по вражеской территории. Действия разворачиваются стремительно. После освобождения городов Лодзь и Гнезен 1-я гвардейская танковая армия блокирует Познань частью сил, а главными силами выходит на Одер и сразу захватывает плацдарм на западном берегу. Кроме того, армия Катукова форсирует реки: Пилицу, несколько раз изгибающуюся в пути следования армии, Варту, Обра. Западный берег Обры был укреплен мощной стальной броней многоэтажных дотов. Здесь и зубья дракона, и надолбы, и ловушки, и минные поля - и все это преодолевают советские танкисты, пробивая брешь в обороне до подхода пехоты. Затем танки Катукова устремились к Одеру, ведя за собой пехоту. 1 марта 1945 г. 1-я гвардейская танковая стремительным рейдом, рассекая Померанию на две части, вышла к Балтийскому побережью, отрезав и окружив войска врага. Затем, как смерч, «катуковцы» пронеслись по Восточной Померании, заняли побережье Балтики и приступили к подготовке штурма Берлина.
Противник ждал наступления советских войск на берлинском направлении, хотя и не знал его точной даты. С началом битвы за германскую столицу армия Катукова прогрызала глубокоэшелонированную оборону немцев на Зееловских высотах.
Так, в жестоких боях истребляя противника и отбивая его отчаянные контратаки на левом фланге 1-го Белорусского фронта Жукова, танковая армия Катукова ворвалась в восточную и юго-восточную часть Берлина. Она первой форсировала реку Шпрее и, взаимодействуя с войсками 8-й армии В.И. Чуйкова, овладела зоопарком и частью парка Тиргартен близ Рейхстага. Здесь «катуковцы» вошли в соприкосновение с войсками танковой армии генерала С.И. Богданова, наступавшими с севера и северо-востока. 2 мая 1945 года Берлин пал.
Еще пять лет после окончания войны Михаил Катуков оставался в Германии, командуя бронетанковыми и механизированными войсками Группы советских войск. Потом уехал на Высшие академические курсы в Москву.
Дальнейшая его служба проходила на территории СССР. Генерал-полковник, а потом и маршал бронетанковых войск Катуков занимал ответственные должности в сухопутных войсках.
Маршалы в запас не уходят, и Михаил Ефимович не помышлял о спокойной жизни, трудился настолько, насколько позволяли силы. Много времени у него отнимала общественная работа в Совете ветеранов 1-й гвардейской танковой армии, сбор и отработка материалов для книги «На острие главного удара», которую он торопился закончить. Последние годы М.Е. Катуков жил на даче. 8 июня 1976 года Михаила Ефимовича Катукова не стало.
Михаил Катуков родился в Московской области, в обычной для того времени огромной крестьянской семье (семеро детей). В 1912 году его отправили «в люди» в Санкт-Петербург. Работал посыльным, потом рабочим. После революции вернулся домой, но в 1919 пошел в Красную армию, которой и остался верен до конца. С 1932 года Михаил Катуков связался с танковыми войсками, и это стало его судьбой.
В конце 1940 года он получил танковую дивизию нового формирования, развернутую в Западной Украине. Потом началась война. В августе 1941 года полковник Катуков вывел из окружения остатки вверенной ему 20-й танковой дивизии.
Катуков быстро понял: то малое количество танков, которое имеется, применяется неправильно, для ведения танкового боя нужен мощный бронированный «кулак», а пока танков мало (одни «БТ»), это невозможно. И уже в то время у Катукова зародилась идея применения танковых засад. Эта тактика помогла малыми силами наносить противнику чувствительные удары.
В ноябре 1941 г. была создана в 1-я гвардейская танковая бригада, командовать которой был направлен М.Е. Катуков. Эта бригада встала на защиту Москвы на Можайском, а затем на Волоколамском направлениях, затем перешла в контрнаступление, освобождая подмосковные города и населенные пункты. Она стала родоначальницей танковой гвардии, а самого командира, который водил ее в бой, называли первым танкистом-гвардейцем.
В апреле 1942 г. генерала Катукова назначили командиром 1-го танкового корпуса. В январе 1943 г. было сформировано танковое объединение - 1-я танковая армия, командующим которой и был назначен Михаил Ефимович Катуков, которому было присвоено звание генерал-лейтенанта танковых войск. Подобно Суворову, он понимал: в битве нет главнее солдата. И поэтому перед боями во всех полках, бригадах сам проводил беседы с личным составом. Учил, как надо вести бой, как использовать технику, оружие, как взаимодействовать в бою с другими родами войск, внутри подразделений и экипажа. Объяснял поставленную задачу. Бойцы знали и понимали, чего хочет командующий. Катуков вникал во все нужды солдат и офицеров, заботился о награждениях и никогда не забывал своего обещания помощь или разобраться в чем-нибудь. Особенно беспокоился о раненых. Все знали своего командующего в лицо и за его тепло и сердечность платили ему преданностью, ценили в нем хладнокровие, спокойствие, сдержанность, гордились им, радовались, что хорошо воюют под его началом, и называли себя «катуковцами», а Михаил Ефимович многих знал по фамилии и в лицо…
Во время сражения на Курской дуге летом 1943 г. 1-я танковая находилась на направлении главного удара немцев и вела бой с одиннадцатью танковыми дивизиями и многочисленной пехотой.
Именно на участке обороны 1-й танковой потерпели неудачу 200 «Пантер», впервые брошенных в бой новых немецких танков. Значение этого сражения в истории Великой Отечественной войны огромно. Прежде всего, именно по его итогам вермахт окончательно утратил стратегическую инициативу: германская армия уже не могла предпринимать наступлений со стратегическим целями.
Полководческий талант командарма Катукова ярко проявился и в Львовско-Сандомирской наступательной операции, осуществленной войсками 1-го Украинского фронта в июле - августе 1944 г. Танкисты 1-й, уже гвардейской, танковой армии стремительно вышли к Висле, форсировали ее и вместе с пехотинцами и артиллеристами при поддержке авиации захватили Сандомирский плацдарм, который был позже использован в качестве исходного района для последующих наступательных действий советских войск к границам Германии.
За эту операцию гвардии генерал-полковнику танковых войск Катукову Михаилу Ефимовичу было присвоено звание Героя Советского Союза.
14 января 1945 г. с западного берега Вислы, южнее Варшавы, танковая армия Катукова начинает неслыханный в военной истории по глубине и по темпам рейд в ходе Висло-Одерской операции (глубина наступления 600 километров). В отдельные дни темпы передвижения достигали 100 километров и более, и все это - по вражеской территории. Действия разворачиваются стремительно. После освобождения городов Лодзь и Гнезен 1-я гвардейская танковая армия блокирует Познань частью сил, а главными силами выходит на Одер и сразу захватывает плацдарм на западном берегу. Кроме того, армия Катукова форсирует реки: Пилицу, несколько раз изгибающуюся в пути следования армии, Варту, Обра. Западный берег Обры был укреплен мощной стальной броней многоэтажных дотов. Здесь и зубья дракона, и надолбы, и ловушки, и минные поля - и все это преодолевают советские танкисты, пробивая брешь в обороне до подхода пехоты. Затем танки Катукова устремились к Одеру, ведя за собой пехоту. 1 марта 1945 г. 1-я гвардейская танковая стремительным рейдом, рассекая Померанию на две части, вышла к Балтийскому побережью, отрезав и окружив войска врага. Затем, как смерч, «катуковцы» пронеслись по Восточной Померании, заняли побережье Балтики и приступили к подготовке штурма Берлина.
Противник ждал наступления советских войск на берлинском направлении, хотя и не знал его точной даты. С началом битвы за германскую столицу армия Катукова прогрызала глубокоэшелонированную оборону немцев на Зееловских высотах.
Так, в жестоких боях истребляя противника и отбивая его отчаянные контратаки на левом фланге 1-го Белорусского фронта Жукова, танковая армия Катукова ворвалась в восточную и юго-восточную часть Берлина. Она первой форсировала реку Шпрее и, взаимодействуя с войсками 8-й армии В.И. Чуйкова, овладела зоопарком и частью парка Тиргартен близ Рейхстага. Здесь «катуковцы» вошли в соприкосновение с войсками танковой армии генерала С.И. Богданова, наступавшими с севера и северо-востока. 2 мая 1945 года Берлин пал.
Еще пять лет после окончания войны Михаил Катуков оставался в Германии, командуя бронетанковыми и механизированными войсками Группы советских войск. Потом уехал на Высшие академические курсы в Москву.
Дальнейшая его служба проходила на территории СССР. Генерал-полковник, а потом и маршал бронетанковых войск Катуков занимал ответственные должности в сухопутных войсках.
Маршалы в запас не уходят, и Михаил Ефимович не помышлял о спокойной жизни, трудился настолько, насколько позволяли силы. Много времени у него отнимала общественная работа в Совете ветеранов 1-й гвардейской танковой армии, сбор и отработка материалов для книги «На острие главного удара», которую он торопился закончить. Последние годы М.Е. Катуков жил на даче. 8 июня 1976 года Михаила Ефимовича Катукова не стало.
Из воспоминаний немецкого солдата..
Я до сих пор помню тот бой, спустя много лет. Он навсегда врезался в мою память.
Дело было зимой сорок второго года, в лютый январский мороз. Наступление нашего артиллерийского полка пролегало через возвышенность, где раньше, располагались оборонительные рубежи русских, до того, как их разбила шквальным огнём в пух и прах наша авиация и артиллерия.
Благодаря бесчисленным артобстрелам и налётам штурмовиков люфтваффе высота была полностью очищена от вражеских сил. (Так мы тогда полагали). Нам оставалось лишь взойти на возвышенность, чтобы оборудовать там новые позиции, откуда нашей артиллерии предстояло обстреливать следующий рубеж обороны русских.
Мы достигли подножия высоты, шагая по русской земле ровной уверенной арийской поступью, быстро и без происшествий. Местами дорога была сильно занесена и приходилось преодолевать сугробы, но мы тем не менее неотвратимо приближались к цели. Как вдруг, ни с того ни с сего, снег ушёл из-под наших ног, превратившись в метель из свинца перемешанного с ледяной крошкой. Он бил нам лицо, этот смертоносный шквал, и нам пришлось повалиться на землю и искать укрытие.
Оказалось, что это были русские пулеметы! Они разили нас прицельным огнём с разнесённых, как нам думалось, в пух и прах позиций на высоте!
Мы, солдаты вермахта, были сбиты с толку. Но вскоре, придя в себя после окриков закалённых в боях с коммунистами командиров, развернули орудия и привели в боевую готовность. По нам стреляли прицельно и беспрерывно, не давая высунуть головы, но мы тем не менее делали своё дело слаженно и скрупулёзно, как истинные арийцы с бесстрашным нордическим нравом..
Спустя десять минут, когда орудия были готовы к бою, оберлейтенант Штраубитц приказал открыть ответный огонь. Загрохотали наши победоносные пушки и мы, все как один, снова уверовали в победу и непобедимость вермахта!
Обстрел продолжался около часа. Мы то открывали огонь, то прекращали, в ожидании того, последует ли ответный огонь со стороны русских. Наконец, пулемётные очереди со стороны высоты стихли по меньшей мере на четверть часа, как нам показалось окончательно и насовсем. Тогда мы набрались мужества и двинулись дальше, по склону, в сторону высоты. Но, как только мы выбрались из укрытий и зашагали вперёд, огонь со стороны вражеских позиций возобновился. Пули русских косили немецких солдат безжалостно и неотвратимо.
Мы вновь открыли ответный огонь и палили ещё полтора часа, до тех пор, пока снаряды не подошли к концу. Спустя ещё сорок минут огонь прекратился и со стороны русских. Кое-кто из наших предположил, что у них, как и у нас, закончились боеприпасы. Тогда мы отважились снова пойти вперёд.
Мы потеряли много солдат, полегло не меньше половины роты, но оставшиеся в живых всё же не побоялись снова бросить вызов смерти. Медленно шагали навстречу врагу, преодолевая вьюгу и ожидая нового шкала из смертоносного свинца. Но, когда мы подошли к позициям русских совсем близко, то вместо ожидаемых большевистских орд увидели всего лишь две сиротливых фигуры.
Русские стояли в полный рост, не прятались и не страшились пуль. Худые, небольшого роста, в руках у каждого – штыковая лопата.
Они, эти двое, закричали "За Родину!" тонкими, похожими на мальчишеские, голосами и побежали на нас по сугробам! Двое практически безоружных бросились на полсотни немецких солдат. Спустя минуту, когда они приблизились, я понял, что это были девушки!
Оказывается, позицию русских на высоте удерживали всего лишь двое бойцов – совсем ещё молодые девчонки-санитарки! Они прятались, как мы узнали позже, до поры до времени в чудом уцелевшей землянке, а выйдя по окончании обстрела наружу и найдя на позициях лишь убитых, решили мстить за павших товарищей. Стрелять из пулемётов они умели на славу, что и продемонстрировали наглядно, как только увидели в отдалении нас, шагавших в направлении высоты немецких солдат.
Мы сблизились с бегущими на нас русскими санитарками и сцепились с ними в рукопашном бою. Скрутили всем скопом этих двоих и связали руки ремнями. Я не мог поверить глазам, когда увидел их документы...
Им было по девятнадцать лет! Совсем ещё девчонки-соплячки!!!.
Эти русские санитарки могли преспокойно уйти с высоты по окончании обстрела и спасти таким образом свои жизни. Но вместо этого они решили пострелять, завидев поблизости многочисленные мишени. Взялись за пулемёты, ставшие бесхозными после смерти товарищей, и открыли огонь по врагу.
В тот день я впервые задал себе вопрос, которым много раз задавался впоследствии и который мучал меня много лет спустя: зачем мы воюем с теми, кого нельзя победить? Я задавал себе его под Москвой, под Ржевом и под Варшавой — и каждый раз не находил ответа. Мужество русских солдат непостижимо, оно противоречит логике и здравому смыслу. Напав на Советский Союз, фюрер совершил непростительную ошибку, за которую все мы в итоге дорого заплатили..
Я до сих пор помню тот бой, спустя много лет. Он навсегда врезался в мою память.
Дело было зимой сорок второго года, в лютый январский мороз. Наступление нашего артиллерийского полка пролегало через возвышенность, где раньше, располагались оборонительные рубежи русских, до того, как их разбила шквальным огнём в пух и прах наша авиация и артиллерия.
Благодаря бесчисленным артобстрелам и налётам штурмовиков люфтваффе высота была полностью очищена от вражеских сил. (Так мы тогда полагали). Нам оставалось лишь взойти на возвышенность, чтобы оборудовать там новые позиции, откуда нашей артиллерии предстояло обстреливать следующий рубеж обороны русских.
Мы достигли подножия высоты, шагая по русской земле ровной уверенной арийской поступью, быстро и без происшествий. Местами дорога была сильно занесена и приходилось преодолевать сугробы, но мы тем не менее неотвратимо приближались к цели. Как вдруг, ни с того ни с сего, снег ушёл из-под наших ног, превратившись в метель из свинца перемешанного с ледяной крошкой. Он бил нам лицо, этот смертоносный шквал, и нам пришлось повалиться на землю и искать укрытие.
Оказалось, что это были русские пулеметы! Они разили нас прицельным огнём с разнесённых, как нам думалось, в пух и прах позиций на высоте!
Мы, солдаты вермахта, были сбиты с толку. Но вскоре, придя в себя после окриков закалённых в боях с коммунистами командиров, развернули орудия и привели в боевую готовность. По нам стреляли прицельно и беспрерывно, не давая высунуть головы, но мы тем не менее делали своё дело слаженно и скрупулёзно, как истинные арийцы с бесстрашным нордическим нравом..
Спустя десять минут, когда орудия были готовы к бою, оберлейтенант Штраубитц приказал открыть ответный огонь. Загрохотали наши победоносные пушки и мы, все как один, снова уверовали в победу и непобедимость вермахта!
Обстрел продолжался около часа. Мы то открывали огонь, то прекращали, в ожидании того, последует ли ответный огонь со стороны русских. Наконец, пулемётные очереди со стороны высоты стихли по меньшей мере на четверть часа, как нам показалось окончательно и насовсем. Тогда мы набрались мужества и двинулись дальше, по склону, в сторону высоты. Но, как только мы выбрались из укрытий и зашагали вперёд, огонь со стороны вражеских позиций возобновился. Пули русских косили немецких солдат безжалостно и неотвратимо.
Мы вновь открыли ответный огонь и палили ещё полтора часа, до тех пор, пока снаряды не подошли к концу. Спустя ещё сорок минут огонь прекратился и со стороны русских. Кое-кто из наших предположил, что у них, как и у нас, закончились боеприпасы. Тогда мы отважились снова пойти вперёд.
Мы потеряли много солдат, полегло не меньше половины роты, но оставшиеся в живых всё же не побоялись снова бросить вызов смерти. Медленно шагали навстречу врагу, преодолевая вьюгу и ожидая нового шкала из смертоносного свинца. Но, когда мы подошли к позициям русских совсем близко, то вместо ожидаемых большевистских орд увидели всего лишь две сиротливых фигуры.
Русские стояли в полный рост, не прятались и не страшились пуль. Худые, небольшого роста, в руках у каждого – штыковая лопата.
Они, эти двое, закричали "За Родину!" тонкими, похожими на мальчишеские, голосами и побежали на нас по сугробам! Двое практически безоружных бросились на полсотни немецких солдат. Спустя минуту, когда они приблизились, я понял, что это были девушки!
Оказывается, позицию русских на высоте удерживали всего лишь двое бойцов – совсем ещё молодые девчонки-санитарки! Они прятались, как мы узнали позже, до поры до времени в чудом уцелевшей землянке, а выйдя по окончании обстрела наружу и найдя на позициях лишь убитых, решили мстить за павших товарищей. Стрелять из пулемётов они умели на славу, что и продемонстрировали наглядно, как только увидели в отдалении нас, шагавших в направлении высоты немецких солдат.
Мы сблизились с бегущими на нас русскими санитарками и сцепились с ними в рукопашном бою. Скрутили всем скопом этих двоих и связали руки ремнями. Я не мог поверить глазам, когда увидел их документы...
Им было по девятнадцать лет! Совсем ещё девчонки-соплячки!!!.
Эти русские санитарки могли преспокойно уйти с высоты по окончании обстрела и спасти таким образом свои жизни. Но вместо этого они решили пострелять, завидев поблизости многочисленные мишени. Взялись за пулемёты, ставшие бесхозными после смерти товарищей, и открыли огонь по врагу.
В тот день я впервые задал себе вопрос, которым много раз задавался впоследствии и который мучал меня много лет спустя: зачем мы воюем с теми, кого нельзя победить? Я задавал себе его под Москвой, под Ржевом и под Варшавой — и каждый раз не находил ответа. Мужество русских солдат непостижимо, оно противоречит логике и здравому смыслу. Напав на Советский Союз, фюрер совершил непростительную ошибку, за которую все мы в итоге дорого заплатили..
Как в Германии создали ведомство по организации голода на советской земле
У всех на слуху масштабнейший по своему размаху и бесчеловечный по содержанию план «Ост», который Третий рейх собирался реализовать в отношении СССР. Большинство людей, живущих на этих территориях, Адольф Гитлер собирался убить. И в этом смысле он отличался тем еще «интернационализмом». Смерть грозила почти всем полякам и украинцам, половине прибалтов, хотя многие из них и вовсе участвовали в Великой Отечественной войне на стороне Германии. Остальных людей планировалось или переселить в Сибирь, или обратить в рабов.
Однако это была лишь теория. А для практической реализации этого геноцида ровно 82 года назад, 9 июня 1941 года, была создана военизированная государственно-монополистическая организация — Штаб экономического руководства «Восток». Его возглавили председатель наблюдательного совета концерна «Герман Геринг» Пауль Кернер и начальник Управления военной промышленности и вооружения ОКВ генерал-лейтенант Георг Томас.
Когда немцы оккупировали ту или иную территорию, именно эта структура начинала действовать на ней. То есть зачистка территории СССР от всех «лишних» начиналась без промедления. Горькая память о том, как это происходило, осталась у нескольких поколений советских людей. В каждом оккупированном поселении появлялась немецкая военная власть, которой помогали коллаборационисты. Вероятно, некоторые из них даже понимали, что, когда речь зашла бы о дальнейшей реализации плана «Ост», их тоже поставили бы к стенке или заперли в газовой камере. И тут все были бы равны. И белорусы, и русские, и бандеровцы, потому что они жили на территории современной Украины, а 75% ее населения надлежало уничтожить. К слову, оттуда, а также из европейской части России целыми железнодорожными составами вывозили в Германию чернозем. Сейчас в Незалежной происходит ровно то же.
Если почитать нацистские материалы тех лет в оригинале или в переводе, сам текст ужасает не меньше, чем документальные кадры действий вермахта или работы штаба «Восток». Удивительно, что власти Третьего рейха на полном серьезе писали об уничтожении людей, причем относились к этому просто как к расчетам на калькуляторе. А человеческую жизнь ценили меньше, чем патрон в пистолете. Вот цитата с одного из заседаний штаба «Восток»: «Если мы сумеем выкачать из страны все, что нам необходимо, то десятки миллионов людей будут обречены на голод». Иными словами, Гитлер и его соратники даже не собирались массово убивать русских. Они просто хотели подождать, пока те умрут из-за того, что будет нечего есть. Не вышло. История расставила все по своим местам. Сегодня наша страна не только обеспечивает себя всеми основными продуктами питания, но и поставляет в другие страны десятки миллионов тонн зерна.
К слову, символично, что также 9 июня, только 1945 года, в СССР учредили несколько медалей. И среди них — «За взятие Берлина». Как же повезло «высшей расе», что мы — интернационалисты по своей природе и не оцениваем людей по цвету кожи, генетической принадлежности. Так что никаких штабов «Запад» и схожих планов у нас никогда не было.
У всех на слуху масштабнейший по своему размаху и бесчеловечный по содержанию план «Ост», который Третий рейх собирался реализовать в отношении СССР. Большинство людей, живущих на этих территориях, Адольф Гитлер собирался убить. И в этом смысле он отличался тем еще «интернационализмом». Смерть грозила почти всем полякам и украинцам, половине прибалтов, хотя многие из них и вовсе участвовали в Великой Отечественной войне на стороне Германии. Остальных людей планировалось или переселить в Сибирь, или обратить в рабов.
Однако это была лишь теория. А для практической реализации этого геноцида ровно 82 года назад, 9 июня 1941 года, была создана военизированная государственно-монополистическая организация — Штаб экономического руководства «Восток». Его возглавили председатель наблюдательного совета концерна «Герман Геринг» Пауль Кернер и начальник Управления военной промышленности и вооружения ОКВ генерал-лейтенант Георг Томас.
Когда немцы оккупировали ту или иную территорию, именно эта структура начинала действовать на ней. То есть зачистка территории СССР от всех «лишних» начиналась без промедления. Горькая память о том, как это происходило, осталась у нескольких поколений советских людей. В каждом оккупированном поселении появлялась немецкая военная власть, которой помогали коллаборационисты. Вероятно, некоторые из них даже понимали, что, когда речь зашла бы о дальнейшей реализации плана «Ост», их тоже поставили бы к стенке или заперли в газовой камере. И тут все были бы равны. И белорусы, и русские, и бандеровцы, потому что они жили на территории современной Украины, а 75% ее населения надлежало уничтожить. К слову, оттуда, а также из европейской части России целыми железнодорожными составами вывозили в Германию чернозем. Сейчас в Незалежной происходит ровно то же.
Если почитать нацистские материалы тех лет в оригинале или в переводе, сам текст ужасает не меньше, чем документальные кадры действий вермахта или работы штаба «Восток». Удивительно, что власти Третьего рейха на полном серьезе писали об уничтожении людей, причем относились к этому просто как к расчетам на калькуляторе. А человеческую жизнь ценили меньше, чем патрон в пистолете. Вот цитата с одного из заседаний штаба «Восток»: «Если мы сумеем выкачать из страны все, что нам необходимо, то десятки миллионов людей будут обречены на голод». Иными словами, Гитлер и его соратники даже не собирались массово убивать русских. Они просто хотели подождать, пока те умрут из-за того, что будет нечего есть. Не вышло. История расставила все по своим местам. Сегодня наша страна не только обеспечивает себя всеми основными продуктами питания, но и поставляет в другие страны десятки миллионов тонн зерна.
К слову, символично, что также 9 июня, только 1945 года, в СССР учредили несколько медалей. И среди них — «За взятие Берлина». Как же повезло «высшей расе», что мы — интернационалисты по своей природе и не оцениваем людей по цвету кожи, генетической принадлежности. Так что никаких штабов «Запад» и схожих планов у нас никогда не было.
Сегодня мало упоминают о роли самого первого союзника СССР в борьбе с фашисткой Германией. Этим союзником стала Тувинская Народная Республика.
Переписанная современная история безжалостно стирает лица и судьбы тех, кто стоял до конца в одной из самых кровавых войн ушедшего века. Гитлеровцы во время Великой Отечественной войны называли тувинцев «Der Schwarze Tod» — «Чёрная Смерть». Тувинцы стояли насмерть даже при явном превосходстве противника, пленных не брали. Такое прозвище они получили уже в самом первом бою.
31 января 1944 года в бою под Деражно (Украина) кавалеристы-тувинцы выскочили на маленьких лохматых конях с саблями на передовые фашистские части. Чуть позже пленный немецкий офицер вспоминал, что зрелище деморализующе подействовало на его солдат, на подсознательном уровне воспринявших «этих варваров» как полчища Аттилы. Фашисты после этого боя дали тувинцам название der Schwarze Tod — Черная Смерть».
В своих мемуарах генерал Сергей Брюлов пояснял:
«Ужас немцев был связан и с тем, что тувинцы, приверженные собственным представлениям о воинских правилах, принципиально не брали противника в плен. И командование Генштаба СССР не могло вмешиваться в их воинские дела, все-таки они наши союзники, иностранцы-добровольцы, и на войне все средства хороши».
Из доклада маршала Жукова :
«Наши иностранные солдаты, кавалеристы слишком храбры, не знают тактику, стратегию современной войны, войсковой дисциплины, несмотря на предварительную подготовку, плохо знают русский язык. Если дальше будут так воевать, к концу войны никого из них в живых не останется».
На что Сталин ответил:
«Беречь, не бросать первыми в атаку, раненых возвращать в деликатной форме с почестями на родину. Живые солдаты из ТНР, свидетели, расскажут своему народу о Советском Союзе и роли их в Великой Отечественной войне».
Тувинская народная республика стала частью Советского Союза уже во время войны, 17 августа 1944 года. Летом 1941 года Тува де-юре была самостоятельным государством.
В августе 1921 года оттуда были изгнаны белогвардейские отряды Колчака и Унгерна. Столицей республики стал бывший Белоцарск, переименованный в Кызыл (Красный город).
Советские войска были выведены из Тувы к 1923 году, но СССР продолжал оказывать Туве посильную помощь, не претендуя при этом на её независимость.
Принято говорить, что первой поддержку СССР в войне оказала Великобритания, однако это не так.
Тува объявила войну Германии и её союзникам 22 июня 1941 года, за 11 часов до исторического заявления Черчилля по радио. В Туве сразу же началась мобилизация, республика заявила о готовности отправить свою армию на фронт.
38 тысяч тувинских аратов в письме Иосифу Сталину заявили: «Мы вместе. Это и наша война».
По поводу объявления Тувой войны Германии есть историческая легенда, что когда об этом узнал Гитлер, то его это позабавило, он даже не удосужился найти эту республику на карте. А зря.
На момент вступления в войну с Германией в рядах армии Тувинской Народной Республики насчитывалось 489 человек. Но грозной силой стала не армия Тувинской Республики, а её помощь СССР.
Сразу же после объявления войны фашистской Германии Тува передала Советскому Союзу не только весь золотой запас республики, но и добычу тувинского золота — на общую сумму 35 миллионов тогдашних рублей (платёжно-покупательная способность которых в десятки раз выше, чем нынешних российских).
Тувинцы приняли войну как свою. Об этом свидетельствует тот объём помощи, который небогатая республика предоставила фронту.
С июня 1941 по октябрь 1944 года Тува поставила для нужд Красной армии 50 000 боевых коней, 750 000 голов скота. Каждая тувинская семья отдала фронту от 10 до 100 голов скота. Тувинцы же в прямом смысле поставили Красную армию на лыжи, поставив на фронт 52 000 пар лыж.
Премьер-министр Тувы Сарык-Донгак Чимба в своём дневнике написал: «Извели весь березняк рядом с Кызылом».
Кроме этого, тувинцы отправили 12 000 полушубков, 19 000 пар рукавиц, 16 000 пар валенок, 70 000 тонн овечьей шерсти, 400 тонн мяса, топлёного масла и муки, телеги, сани, упряжь и другие товары на общую сумму около 66,5 миллиона рублей.
В помощь СССР араты собрали пять эшелонов подарков на сумму более 10 миллионов тувинских акша (курс 1 акша — 3 рубля 50 копеек), продуктов для госпиталей на 200 000 акша.
Почти всё это безвозмездно, не говоря уже о мёде, плодово-ягодных консервах и концентратах, перевязочных бинтах, целебных лекарственных травах и лекарствах национальной медицины, воске, смоле…
Из этого запаса Украине в 1944-м было подарено 30 тысяч коров. Именно с этого поголовья началось послевоенное возрождение украинского животноводства. В телеграмме Президиума Верховного Совета Украинской ССР Президиуму Малого Хурала Тувы отмечалось: «Украинский народ, как и все народы СССР, глубоко ценит и никогда не забудет той помощи фронту и освобождённым районам, которую оказывают трудящиеся Тувинской Народной Республики…».
Осенью 1942 года советское правительство разрешило принимать на военную службу добровольцев из Тувы и Монголии. Первые тувинские добровольцы — около 200 человек — вступили в ряды Красной армии в мае 1943-го и были зачислены в 25 отдельный танковый полк (с февраля 1944 года он был в составе 52 армии 2 Украинского фронта). Полк воевал на территории Украины, Молдавии, Румынии, Венгрии и Чехословакии.
А в сентябре 1943-го вторую группу добровольцев — 206 человек — зачислили в состав 8 кавалерийской дивизии, участвовавшей, в частности, в рейдах по фашистским тылам и бандеровским (националистическим) группам на западе Украины.
Первые тувинские добровольцы представляли собой типичную национальную часть, они были одеты в национальные костюмы, носили амулеты.
Только в начале 1944 года советское командование попросило тувинских воинов отправить свои «предметы буддистского и шаманского культа» на родину.
Всего за годы войны в рядах Красной армии служили до 8 000 жителей Тувы.
Около 20 воинов-тувинцев стали кавалерами ордена Славы, до 5 000 тувинских воинов награждены другими советскими и тувинскими орденами и медалями.
Двум тувинцам было присвоено звание Героя Советского Союза — Хомушку Чургуй-оол и Тюлюш Кечил-оол. Хомушку
Чургуй-оол был всю войну механиком-водителем танка Т-34 52 армии того самого 25 танкового полка.
Другой тувинец, Кыргыз Чамзы-рын, кавалер многих советских орденов, в том числе ордена Славы, встретил 9 мая в Праге.
***
Можно привести множество других боевых эпизодов, характеризующих храбрость тувинцев. Вот только один из таких случаев:
Командование 8 гвардейской кавалерийской дивизии писало тувинскому правительству: «…при явном превосходстве противника тувинцы стояли насмерть. Так, в боях под деревней Сурмиче 10 пулемётчиков во главе с командиром отделения Донгур-Кызыл и расчёт противотанковых ружей во главе с Дажы-Серен в этом бою погибли, но ни на шаг не отошли, сражаясь до последнего патрона. Свыше 100 вражеских трупов было насчитано перед горсткой храбрецов, павших смертью героев. Они погибли, но там, где стояли сыны вашей Родины, враг не прошёл…».
Тувинцы не только помогали фронту материально и храбро сражались в танковых и кавалерийских дивизиях, но и обеспечили постройку 10 самолётов Як-7Б для Красной армии.
16 марта 1943 года на подмосковном аэродроме «Чкаловский» делегация Тувы торжественно передала самолёты в распоряжение 133 истребительного авиационного полка ВВС РККА. Истребители были переданы командиру 3 авиационной истребительной эскадрильи Новикову и закреплены за экипажами. На каждом было написано белой краской «От тувинского народа». К сожалению, до конца войны не сохранился ни один самолёт «тувинской эскадрильи». Из 20 военнослужащих 133 авиационного истребительного полка, составлявших экипажи истребителей Як-7Б, войну пережили только трое.
Помощь Тувы СССР в годы войны вполне вписывается в известную поговорку: мал золотник, да дорог. А если отбросить метафоры — тувинский народ делился самым последним с народами СССР во имя Победы.
История республики и её народа впечатляет. Всего один штрих. Поистине беспрецедентно политическое долголетие одного из лидеров Салчака Калбакхорековича Тока (1901 — 1973), руководившего Тувой с конца 1920-х до своей кончины в 1973-м. Так долго ни один деятель не руководил ни одной страной!
Его уважали Сталин, Хрущёв, Брежнев, генералиссимус Чан Кайши (руководитель Китая в 1928 — 1949 годах, затем Тайваня до 1975 года), руководитель и маршал Монголии Хорлогийн Чойбалсан (1930 — 1952 годы), его преемник Юмжагийн Цеденбал.
После преобразования республики в октябре 1944 года в Тувинскую автономную область РСФСР Тока стал первым секретарём Тувинского обкома партии. С 1971 года он член ЦК КПСС и Герой Социалистического Труда. Кроме того, Салчак Калбакхорекович Тока считается основоположником тувинской советской литературы: его рассказы и статьи стали появляться в тувинской и советской печати ещё в начале 1930-х годов. Автобиографическая повесть Токи «Слово арата» (1950 год) была удостоена в 1951 году Сталинской премии по литературе.
Автор текста : Николай Павлов
Переписанная современная история безжалостно стирает лица и судьбы тех, кто стоял до конца в одной из самых кровавых войн ушедшего века. Гитлеровцы во время Великой Отечественной войны называли тувинцев «Der Schwarze Tod» — «Чёрная Смерть». Тувинцы стояли насмерть даже при явном превосходстве противника, пленных не брали. Такое прозвище они получили уже в самом первом бою.
31 января 1944 года в бою под Деражно (Украина) кавалеристы-тувинцы выскочили на маленьких лохматых конях с саблями на передовые фашистские части. Чуть позже пленный немецкий офицер вспоминал, что зрелище деморализующе подействовало на его солдат, на подсознательном уровне воспринявших «этих варваров» как полчища Аттилы. Фашисты после этого боя дали тувинцам название der Schwarze Tod — Черная Смерть».
В своих мемуарах генерал Сергей Брюлов пояснял:
«Ужас немцев был связан и с тем, что тувинцы, приверженные собственным представлениям о воинских правилах, принципиально не брали противника в плен. И командование Генштаба СССР не могло вмешиваться в их воинские дела, все-таки они наши союзники, иностранцы-добровольцы, и на войне все средства хороши».
Из доклада маршала Жукова :
«Наши иностранные солдаты, кавалеристы слишком храбры, не знают тактику, стратегию современной войны, войсковой дисциплины, несмотря на предварительную подготовку, плохо знают русский язык. Если дальше будут так воевать, к концу войны никого из них в живых не останется».
На что Сталин ответил:
«Беречь, не бросать первыми в атаку, раненых возвращать в деликатной форме с почестями на родину. Живые солдаты из ТНР, свидетели, расскажут своему народу о Советском Союзе и роли их в Великой Отечественной войне».
Тувинская народная республика стала частью Советского Союза уже во время войны, 17 августа 1944 года. Летом 1941 года Тува де-юре была самостоятельным государством.
В августе 1921 года оттуда были изгнаны белогвардейские отряды Колчака и Унгерна. Столицей республики стал бывший Белоцарск, переименованный в Кызыл (Красный город).
Советские войска были выведены из Тувы к 1923 году, но СССР продолжал оказывать Туве посильную помощь, не претендуя при этом на её независимость.
Принято говорить, что первой поддержку СССР в войне оказала Великобритания, однако это не так.
Тува объявила войну Германии и её союзникам 22 июня 1941 года, за 11 часов до исторического заявления Черчилля по радио. В Туве сразу же началась мобилизация, республика заявила о готовности отправить свою армию на фронт.
38 тысяч тувинских аратов в письме Иосифу Сталину заявили: «Мы вместе. Это и наша война».
По поводу объявления Тувой войны Германии есть историческая легенда, что когда об этом узнал Гитлер, то его это позабавило, он даже не удосужился найти эту республику на карте. А зря.
На момент вступления в войну с Германией в рядах армии Тувинской Народной Республики насчитывалось 489 человек. Но грозной силой стала не армия Тувинской Республики, а её помощь СССР.
Сразу же после объявления войны фашистской Германии Тува передала Советскому Союзу не только весь золотой запас республики, но и добычу тувинского золота — на общую сумму 35 миллионов тогдашних рублей (платёжно-покупательная способность которых в десятки раз выше, чем нынешних российских).
Тувинцы приняли войну как свою. Об этом свидетельствует тот объём помощи, который небогатая республика предоставила фронту.
С июня 1941 по октябрь 1944 года Тува поставила для нужд Красной армии 50 000 боевых коней, 750 000 голов скота. Каждая тувинская семья отдала фронту от 10 до 100 голов скота. Тувинцы же в прямом смысле поставили Красную армию на лыжи, поставив на фронт 52 000 пар лыж.
Премьер-министр Тувы Сарык-Донгак Чимба в своём дневнике написал: «Извели весь березняк рядом с Кызылом».
Кроме этого, тувинцы отправили 12 000 полушубков, 19 000 пар рукавиц, 16 000 пар валенок, 70 000 тонн овечьей шерсти, 400 тонн мяса, топлёного масла и муки, телеги, сани, упряжь и другие товары на общую сумму около 66,5 миллиона рублей.
В помощь СССР араты собрали пять эшелонов подарков на сумму более 10 миллионов тувинских акша (курс 1 акша — 3 рубля 50 копеек), продуктов для госпиталей на 200 000 акша.
Почти всё это безвозмездно, не говоря уже о мёде, плодово-ягодных консервах и концентратах, перевязочных бинтах, целебных лекарственных травах и лекарствах национальной медицины, воске, смоле…
Из этого запаса Украине в 1944-м было подарено 30 тысяч коров. Именно с этого поголовья началось послевоенное возрождение украинского животноводства. В телеграмме Президиума Верховного Совета Украинской ССР Президиуму Малого Хурала Тувы отмечалось: «Украинский народ, как и все народы СССР, глубоко ценит и никогда не забудет той помощи фронту и освобождённым районам, которую оказывают трудящиеся Тувинской Народной Республики…».
Осенью 1942 года советское правительство разрешило принимать на военную службу добровольцев из Тувы и Монголии. Первые тувинские добровольцы — около 200 человек — вступили в ряды Красной армии в мае 1943-го и были зачислены в 25 отдельный танковый полк (с февраля 1944 года он был в составе 52 армии 2 Украинского фронта). Полк воевал на территории Украины, Молдавии, Румынии, Венгрии и Чехословакии.
А в сентябре 1943-го вторую группу добровольцев — 206 человек — зачислили в состав 8 кавалерийской дивизии, участвовавшей, в частности, в рейдах по фашистским тылам и бандеровским (националистическим) группам на западе Украины.
Первые тувинские добровольцы представляли собой типичную национальную часть, они были одеты в национальные костюмы, носили амулеты.
Только в начале 1944 года советское командование попросило тувинских воинов отправить свои «предметы буддистского и шаманского культа» на родину.
Всего за годы войны в рядах Красной армии служили до 8 000 жителей Тувы.
Около 20 воинов-тувинцев стали кавалерами ордена Славы, до 5 000 тувинских воинов награждены другими советскими и тувинскими орденами и медалями.
Двум тувинцам было присвоено звание Героя Советского Союза — Хомушку Чургуй-оол и Тюлюш Кечил-оол. Хомушку
Чургуй-оол был всю войну механиком-водителем танка Т-34 52 армии того самого 25 танкового полка.
Другой тувинец, Кыргыз Чамзы-рын, кавалер многих советских орденов, в том числе ордена Славы, встретил 9 мая в Праге.
***
Можно привести множество других боевых эпизодов, характеризующих храбрость тувинцев. Вот только один из таких случаев:
Командование 8 гвардейской кавалерийской дивизии писало тувинскому правительству: «…при явном превосходстве противника тувинцы стояли насмерть. Так, в боях под деревней Сурмиче 10 пулемётчиков во главе с командиром отделения Донгур-Кызыл и расчёт противотанковых ружей во главе с Дажы-Серен в этом бою погибли, но ни на шаг не отошли, сражаясь до последнего патрона. Свыше 100 вражеских трупов было насчитано перед горсткой храбрецов, павших смертью героев. Они погибли, но там, где стояли сыны вашей Родины, враг не прошёл…».
Тувинцы не только помогали фронту материально и храбро сражались в танковых и кавалерийских дивизиях, но и обеспечили постройку 10 самолётов Як-7Б для Красной армии.
16 марта 1943 года на подмосковном аэродроме «Чкаловский» делегация Тувы торжественно передала самолёты в распоряжение 133 истребительного авиационного полка ВВС РККА. Истребители были переданы командиру 3 авиационной истребительной эскадрильи Новикову и закреплены за экипажами. На каждом было написано белой краской «От тувинского народа». К сожалению, до конца войны не сохранился ни один самолёт «тувинской эскадрильи». Из 20 военнослужащих 133 авиационного истребительного полка, составлявших экипажи истребителей Як-7Б, войну пережили только трое.
Помощь Тувы СССР в годы войны вполне вписывается в известную поговорку: мал золотник, да дорог. А если отбросить метафоры — тувинский народ делился самым последним с народами СССР во имя Победы.
История республики и её народа впечатляет. Всего один штрих. Поистине беспрецедентно политическое долголетие одного из лидеров Салчака Калбакхорековича Тока (1901 — 1973), руководившего Тувой с конца 1920-х до своей кончины в 1973-м. Так долго ни один деятель не руководил ни одной страной!
Его уважали Сталин, Хрущёв, Брежнев, генералиссимус Чан Кайши (руководитель Китая в 1928 — 1949 годах, затем Тайваня до 1975 года), руководитель и маршал Монголии Хорлогийн Чойбалсан (1930 — 1952 годы), его преемник Юмжагийн Цеденбал.
После преобразования республики в октябре 1944 года в Тувинскую автономную область РСФСР Тока стал первым секретарём Тувинского обкома партии. С 1971 года он член ЦК КПСС и Герой Социалистического Труда. Кроме того, Салчак Калбакхорекович Тока считается основоположником тувинской советской литературы: его рассказы и статьи стали появляться в тувинской и советской печати ещё в начале 1930-х годов. Автобиографическая повесть Токи «Слово арата» (1950 год) была удостоена в 1951 году Сталинской премии по литературе.
Автор текста : Николай Павлов
...Долгие годы Василий Петрович Михеев по крупицам собирал сведения о маловишерской партизанке, юной разведчице Ане Костиной, которая была расстреляна фашистами и посмертно награждена орденом Ленина.
Анна Семёновна Костина родилась 14 декабря 1924 года в деревне Горка Бологовского района Калининской (теперь Тверской) области.
Отец, Костин Семён Степанович, родился в 1891 году. Мать умерла рано, оставив четверых детей. Аня была старшей. Росла она смышлёной, бойкой девочкой. Как все дети, любила играть, но к труду привыкла рано, так как все дела по дому легли на её плечи.
В 1937 году семья переехала в Малую Вишеру Ленинградской (теперь Новгородской) области. В 39-ом году Аня окончила семилетку и поступила в Маловишерское железнодорожное училище.
Через год уехала в Ленинградское училище «Ленэнерго». Училась она легко и охотно, хотела стать электромонтёром высоковольтных линий, мечтала о том времени, когда до самой глухой деревушки дойдёт электрический свет. Эта профессия привлекала её ещё и романтикой. После первого курса Аня приехала домой на каникулы.
Здесь и застала её война. Ехать с семьёй в эвакуацию девушка категорически отказалась, считая, что место комсомолки в рядах борцов с фашистскими захватчиками. Семью эвакуировали в Молотовскую (теперь Пермскую) область, в деревню Логиново Белоярского района.
Вернуться в Ленинград Аня не смогла, так как мост через Волхов был взорван. Обратилась в военкомат, и 17-летнюю девушку по её настойчивой просьбе направили в разведшколу, хотя вначале её туда брать не хотели – слишком молода. Но она все пороги обила и добилась-таки своего.
Так Анна Костина стала разведчицей Асей.
Товарищи ласково называли её «наша Анюта» и видели Аню всегда жизнерадостной и весёлой. Только капитан госбезопасности Николаев, провожавший девушку на задания, знал её другой: суровой, решительной и находчивой.
9 раз разведчица переходила линию фронта и 9 раз возвращалась с ценными оперативными сведениями.
Переодетая в потёртую фуфайку, стоптанные валенки, по-крестьянски крест-накрест перевязанная платком, ходила девушка в тылу врага, просила кусок хлеба и приюта на ночь. Она всегда была готова ответить по легенде на любой вопрос, встречать спокойно недоверчивые взгляды, спать в пол-уха, есть через раз, разбираться мигом, кто свои, а кто чужие.
Не суетясь, не глазея по сторонам, она умела видеть и запоминать каждую деталь. А потом по ночам повторяла про себя информацию – кто? где? сколько?
Ходила себе по сельским дорогам девчонка, искала пропавшую сестру. Мать, рассказывала она, бомбой убило, родных больше никого. Одна в целом свете…
С декабря 41-го по февраль 42-го года Костина по заданию органов госбезопасности переходила линию фронта и в тылу противника – в Красногвардейском, Чудовском, Оредежском и других районах – добывала важные сведения о передвижении немецко-фашистских войск, их укреплениях, военной технике, расположении вражеских гарнизонов.
Полученные от неё разведывательные данные успешно использовались командованием частей Ленинградского и Волховского фронтов.
27 февраля 1942 года поздним вечером в сторону линии фронта ушла юная «разведчица-одиночка» Анна Костина в последний раз. Ушла и больше не вернулась.
Последнее донесение разведчицы Анны Костиной:
«В селе Гора расквартировано около 200 немецких солдат, вооружённых автоматами. Деревня окружена окопами и блиндажами с установленными в них пулемётами. На опушке леса около дороги установлено 5 миномётов. В деревне Гора, как и в деревне Вольная Горка, немцы строят блиндажи в подвалах домов. Немцы организовали полицию из местного населения.
Полицаи одеты в немецкую форму, и с местными жителями обращаются по-зверски. На станции Нащи 4 танка и около 20 автомашин, мотоциклов и повозок.
Южнее реки Луги вырыт противотанковый ров, по фронту рва имеются пулемётные и миномётные точки. Севернее реки вырыты окопы, брустверы сделаны из брёвен. На станции Батецкая до 1200 немецких солдат, в большинстве вооружённых автоматами и ручными пулемётами. В посёлке наблюдалось до 80 автомашин, 100 повозок, 15 мотоциклов, 4 танка, 7 кухонь. Посёлок превращён в крепость. Около домов и подвалов почти каждого дома вырыты блиндажи. Ася»
Как Аня попала в руки немцев
Никто до сих пор не знает точно, как Ася попала в руки немцев. Была в этом нелепая случайность, коих на войне было немало, или её кто-то выдал? Почему она была так зверски замучена?
Ответы на эти вопросы отыскались только после войны. Личное дело под псевдонимом «Ася» было уничтожено в 1955 году «по отборочному списку, из-за того, что утеряна связь, и из-за невозможности дальнейшего использования».
Но у нас сохранилось много трофейных немецких документов. Все они, захваченные в разных местах, откуда гитлеровцы в спешке бежали в январе и феврале 44-го, попали в разные государственные архивы.
В Ленинградском архиве Октябрьской революции и социалистического строительства была обнаружена большая пачка трофейных документов из Гатчины. Гитлеровцы так спешили удрать, что не успели не то, что вывезти, а хотя бы поджечь секретные бумаги.
Вот так много лет спустя стало известно, как погибла Анна Костина.
Штурмбанфюрер СС Редер.
14 марта 1942 года
«К агенту Анне Костиной был подсажен провокатор. Ему удалось выпытать имена её сообщников, которых необходимо срочно арестовать. Агент Костина назвала следующих лиц, у которых, со ссылками на неё, можно просить помощи:
на аэродроме в Волосове в двухэтажном доме живут Валя и Вера Курсины;
в Любани на улице 1-го Мая проживают Соня и Нина Романовы;
в Тосно на улице Коммунаров (или Коммунистической), д. 46, Шура Павлова.
Необходимо обезвредить указанных лиц».
Версия Николаева
Как всё происходило на самом деле, никто не знает, но, по мнению Николаева, события могли развиваться следующим образом.
Аню долго допрашивали, а однажды в чулан, где она была заперта, бросили ещё одну женщину, тоже по-крестьянски одетую. Та сразу попыталась втереться в доверие к девушке, жаловалась на свою участь, просила совета. Аня то ли из-за оплошности «подсадной утки», то ли благодаря природной наблюдательности, почувствовала, что перед ней разыгрывают спектакль, и обо всём догадалась.
Она решила воспользоваться моментом и, рассчитывая на помощь товарищей, тянула время. Вот и назвала людей, к которым «соседка» может обратиться от её имени за помощью, если освободится раньше.
Тайна разведчицы Аси
В тот же день, как только Костина назвала «своих» людей, то есть 14-го марта, штурмбанфюреру СС Редеру поступило секретное сообщение:
«Срочно! Костина является активным агентом. Много раз переходила линию фронта и по возвращении с задания должна быть награждена орденом Ленина…»
Это передал враг, который работал в нашем тылу, и его донесение стало приговором для Аси.
Но почему-то немцы её не трогали ещё 10 дней, ждали с 14-го марта до 24-го. Почему? Трофейный архив раскрыл и эту тайну…
24-го марта Редер получил из Волосова сообщение о результатах проверки лиц и объектов, названных Аней:
«Аэродрома в Волосове в действительности нет. Бургомистр указал на распространённость здесь фамилии Курсины, однако названных имён – Валя и Вера – нет. Проверка другого аэродрома – близ Губаниц – не принесла положительных результатов, возможно, речь шла о другом Волосове…»
Немцы скоро установили, что другого Волосова нет. Всё было вымышлено. Разведчица просто сбивала их со следа, выигрывала время. Она выиграла ещё 10 дней жизни, но не всю жизнь…
Вскоре войска 25-й кавалерийской дивизии под командованием генерала Гусева освободили Малую Каменку.
Товарищи пытались помочь
Сразу после того, как Аню схватили фашисты, для её спасения была послана агентурная разведчица 3-й партизанской бригады Полина Ивановна Леонтьева – Маслова. Вокруг дома, где пытали девушку, плотным кольцом стояли немцы с собаками. Полина увидела Аню из толпы сельчан, сквозь которую под усиленной охраной пленницу провели по деревне Гнилки в соседнюю деревню Славковичи на очередной допрос.
Аня босая, с непокрытой головой, исполосованная ремнями, истерзанная собаками, на лице синяки, во рту кляп из её жёлтого шарфика. Она искала взглядом в толпе хоть одно знакомое лицо. На секунду глаза девушек встретились, и Полина заметила на Анином лице мелькнувшую радость.
До места назначения Костину почему-то не довели, закололи штыками и сбросили в овражек у деревни Каменка, запретив местным жителям её хоронить. Ночью советская войсковая разведка нашла тело девушки и, как могла, похоронила, завернув в парашютный шёлк.
По некоторым свидетельствам, Аню расстреляли.
Как увековечили память юной разведчицы
В 1953 году её останки были перенесены в общую братскую могилу в посёлке Славковичи, а на месте первого захоронения поставили деревянный обелиск и деревянную ограду.
Так почти через 40 лет восстановилась картина последних дней жизни и смерти юной разведчицы, а ещё примерно через 10 лет в Малой Вишере, где до войны жила семья Семёна Костина, маленькую улицу назвали именем его дочери Анны.
Приказом по войскам Волховского фронта от 30 апреля 1942 года за № 025-Н
«За образцовое выполнение боевых заданий на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками Костина Анна Семёновна награждена орденом Ленина (посмертно)».
23 июня 2006 года в городе Малая Вишера на здании профессионального училища № 9, где когда-то училась Аня, была торжественно установлена мемориальная плита в честь фронтовой разведчицы Анны Семёновны Костиной.
Плита была изготовлена на средства Совета ветеранов УФСБ по городу Санкт-Петербургу и Ленинградской области и является продолжением акций по увековечиванию разведчиков и контрразведчиков Великой Отечественной войны, воевавших на территории Ленинградской, Новгородской и Псковской областей.
Спустя годы, ученица Маловишерской школы посвятила подвигу Анны Костиной такие строки:
Девушка отзывчивая, милая,
В грозную годину став бойцом,
Словно Данко, людям подарила
Сердце, рассечённое свинцом.
Люди сердце подняли, как факел,
Вечно подвиг в памяти храня,
Кто тогда над павшими не плакал,
Дорогих и близких хороня!
Перед светлым именем героя
Молча склоним головы свои…
Аня стала нам такой родною,
Членом многочисленной семьи.
Анна Семёновна Костина родилась 14 декабря 1924 года в деревне Горка Бологовского района Калининской (теперь Тверской) области.
Отец, Костин Семён Степанович, родился в 1891 году. Мать умерла рано, оставив четверых детей. Аня была старшей. Росла она смышлёной, бойкой девочкой. Как все дети, любила играть, но к труду привыкла рано, так как все дела по дому легли на её плечи.
В 1937 году семья переехала в Малую Вишеру Ленинградской (теперь Новгородской) области. В 39-ом году Аня окончила семилетку и поступила в Маловишерское железнодорожное училище.
Через год уехала в Ленинградское училище «Ленэнерго». Училась она легко и охотно, хотела стать электромонтёром высоковольтных линий, мечтала о том времени, когда до самой глухой деревушки дойдёт электрический свет. Эта профессия привлекала её ещё и романтикой. После первого курса Аня приехала домой на каникулы.
Здесь и застала её война. Ехать с семьёй в эвакуацию девушка категорически отказалась, считая, что место комсомолки в рядах борцов с фашистскими захватчиками. Семью эвакуировали в Молотовскую (теперь Пермскую) область, в деревню Логиново Белоярского района.
Вернуться в Ленинград Аня не смогла, так как мост через Волхов был взорван. Обратилась в военкомат, и 17-летнюю девушку по её настойчивой просьбе направили в разведшколу, хотя вначале её туда брать не хотели – слишком молода. Но она все пороги обила и добилась-таки своего.
Так Анна Костина стала разведчицей Асей.
Товарищи ласково называли её «наша Анюта» и видели Аню всегда жизнерадостной и весёлой. Только капитан госбезопасности Николаев, провожавший девушку на задания, знал её другой: суровой, решительной и находчивой.
9 раз разведчица переходила линию фронта и 9 раз возвращалась с ценными оперативными сведениями.
Переодетая в потёртую фуфайку, стоптанные валенки, по-крестьянски крест-накрест перевязанная платком, ходила девушка в тылу врага, просила кусок хлеба и приюта на ночь. Она всегда была готова ответить по легенде на любой вопрос, встречать спокойно недоверчивые взгляды, спать в пол-уха, есть через раз, разбираться мигом, кто свои, а кто чужие.
Не суетясь, не глазея по сторонам, она умела видеть и запоминать каждую деталь. А потом по ночам повторяла про себя информацию – кто? где? сколько?
Ходила себе по сельским дорогам девчонка, искала пропавшую сестру. Мать, рассказывала она, бомбой убило, родных больше никого. Одна в целом свете…
С декабря 41-го по февраль 42-го года Костина по заданию органов госбезопасности переходила линию фронта и в тылу противника – в Красногвардейском, Чудовском, Оредежском и других районах – добывала важные сведения о передвижении немецко-фашистских войск, их укреплениях, военной технике, расположении вражеских гарнизонов.
Полученные от неё разведывательные данные успешно использовались командованием частей Ленинградского и Волховского фронтов.
27 февраля 1942 года поздним вечером в сторону линии фронта ушла юная «разведчица-одиночка» Анна Костина в последний раз. Ушла и больше не вернулась.
Последнее донесение разведчицы Анны Костиной:
«В селе Гора расквартировано около 200 немецких солдат, вооружённых автоматами. Деревня окружена окопами и блиндажами с установленными в них пулемётами. На опушке леса около дороги установлено 5 миномётов. В деревне Гора, как и в деревне Вольная Горка, немцы строят блиндажи в подвалах домов. Немцы организовали полицию из местного населения.
Полицаи одеты в немецкую форму, и с местными жителями обращаются по-зверски. На станции Нащи 4 танка и около 20 автомашин, мотоциклов и повозок.
Южнее реки Луги вырыт противотанковый ров, по фронту рва имеются пулемётные и миномётные точки. Севернее реки вырыты окопы, брустверы сделаны из брёвен. На станции Батецкая до 1200 немецких солдат, в большинстве вооружённых автоматами и ручными пулемётами. В посёлке наблюдалось до 80 автомашин, 100 повозок, 15 мотоциклов, 4 танка, 7 кухонь. Посёлок превращён в крепость. Около домов и подвалов почти каждого дома вырыты блиндажи. Ася»
Как Аня попала в руки немцев
Никто до сих пор не знает точно, как Ася попала в руки немцев. Была в этом нелепая случайность, коих на войне было немало, или её кто-то выдал? Почему она была так зверски замучена?
Ответы на эти вопросы отыскались только после войны. Личное дело под псевдонимом «Ася» было уничтожено в 1955 году «по отборочному списку, из-за того, что утеряна связь, и из-за невозможности дальнейшего использования».
Но у нас сохранилось много трофейных немецких документов. Все они, захваченные в разных местах, откуда гитлеровцы в спешке бежали в январе и феврале 44-го, попали в разные государственные архивы.
В Ленинградском архиве Октябрьской революции и социалистического строительства была обнаружена большая пачка трофейных документов из Гатчины. Гитлеровцы так спешили удрать, что не успели не то, что вывезти, а хотя бы поджечь секретные бумаги.
Вот так много лет спустя стало известно, как погибла Анна Костина.
Штурмбанфюрер СС Редер.
14 марта 1942 года
«К агенту Анне Костиной был подсажен провокатор. Ему удалось выпытать имена её сообщников, которых необходимо срочно арестовать. Агент Костина назвала следующих лиц, у которых, со ссылками на неё, можно просить помощи:
на аэродроме в Волосове в двухэтажном доме живут Валя и Вера Курсины;
в Любани на улице 1-го Мая проживают Соня и Нина Романовы;
в Тосно на улице Коммунаров (или Коммунистической), д. 46, Шура Павлова.
Необходимо обезвредить указанных лиц».
Версия Николаева
Как всё происходило на самом деле, никто не знает, но, по мнению Николаева, события могли развиваться следующим образом.
Аню долго допрашивали, а однажды в чулан, где она была заперта, бросили ещё одну женщину, тоже по-крестьянски одетую. Та сразу попыталась втереться в доверие к девушке, жаловалась на свою участь, просила совета. Аня то ли из-за оплошности «подсадной утки», то ли благодаря природной наблюдательности, почувствовала, что перед ней разыгрывают спектакль, и обо всём догадалась.
Она решила воспользоваться моментом и, рассчитывая на помощь товарищей, тянула время. Вот и назвала людей, к которым «соседка» может обратиться от её имени за помощью, если освободится раньше.
Тайна разведчицы Аси
В тот же день, как только Костина назвала «своих» людей, то есть 14-го марта, штурмбанфюреру СС Редеру поступило секретное сообщение:
«Срочно! Костина является активным агентом. Много раз переходила линию фронта и по возвращении с задания должна быть награждена орденом Ленина…»
Это передал враг, который работал в нашем тылу, и его донесение стало приговором для Аси.
Но почему-то немцы её не трогали ещё 10 дней, ждали с 14-го марта до 24-го. Почему? Трофейный архив раскрыл и эту тайну…
24-го марта Редер получил из Волосова сообщение о результатах проверки лиц и объектов, названных Аней:
«Аэродрома в Волосове в действительности нет. Бургомистр указал на распространённость здесь фамилии Курсины, однако названных имён – Валя и Вера – нет. Проверка другого аэродрома – близ Губаниц – не принесла положительных результатов, возможно, речь шла о другом Волосове…»
Немцы скоро установили, что другого Волосова нет. Всё было вымышлено. Разведчица просто сбивала их со следа, выигрывала время. Она выиграла ещё 10 дней жизни, но не всю жизнь…
Вскоре войска 25-й кавалерийской дивизии под командованием генерала Гусева освободили Малую Каменку.
Товарищи пытались помочь
Сразу после того, как Аню схватили фашисты, для её спасения была послана агентурная разведчица 3-й партизанской бригады Полина Ивановна Леонтьева – Маслова. Вокруг дома, где пытали девушку, плотным кольцом стояли немцы с собаками. Полина увидела Аню из толпы сельчан, сквозь которую под усиленной охраной пленницу провели по деревне Гнилки в соседнюю деревню Славковичи на очередной допрос.
Аня босая, с непокрытой головой, исполосованная ремнями, истерзанная собаками, на лице синяки, во рту кляп из её жёлтого шарфика. Она искала взглядом в толпе хоть одно знакомое лицо. На секунду глаза девушек встретились, и Полина заметила на Анином лице мелькнувшую радость.
До места назначения Костину почему-то не довели, закололи штыками и сбросили в овражек у деревни Каменка, запретив местным жителям её хоронить. Ночью советская войсковая разведка нашла тело девушки и, как могла, похоронила, завернув в парашютный шёлк.
По некоторым свидетельствам, Аню расстреляли.
Как увековечили память юной разведчицы
В 1953 году её останки были перенесены в общую братскую могилу в посёлке Славковичи, а на месте первого захоронения поставили деревянный обелиск и деревянную ограду.
Так почти через 40 лет восстановилась картина последних дней жизни и смерти юной разведчицы, а ещё примерно через 10 лет в Малой Вишере, где до войны жила семья Семёна Костина, маленькую улицу назвали именем его дочери Анны.
Приказом по войскам Волховского фронта от 30 апреля 1942 года за № 025-Н
«За образцовое выполнение боевых заданий на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками Костина Анна Семёновна награждена орденом Ленина (посмертно)».
23 июня 2006 года в городе Малая Вишера на здании профессионального училища № 9, где когда-то училась Аня, была торжественно установлена мемориальная плита в честь фронтовой разведчицы Анны Семёновны Костиной.
Плита была изготовлена на средства Совета ветеранов УФСБ по городу Санкт-Петербургу и Ленинградской области и является продолжением акций по увековечиванию разведчиков и контрразведчиков Великой Отечественной войны, воевавших на территории Ленинградской, Новгородской и Псковской областей.
Спустя годы, ученица Маловишерской школы посвятила подвигу Анны Костиной такие строки:
Девушка отзывчивая, милая,
В грозную годину став бойцом,
Словно Данко, людям подарила
Сердце, рассечённое свинцом.
Люди сердце подняли, как факел,
Вечно подвиг в памяти храня,
Кто тогда над павшими не плакал,
Дорогих и близких хороня!
Перед светлым именем героя
Молча склоним головы свои…
Аня стала нам такой родною,
Членом многочисленной семьи.
ВНИМАНИЕ, ГОВОРИТ МОСКВА. ПЕРЕДАЕМ ВАЖНОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЕ СООБЩЕНИЕ … "
22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Труднейшие время для нашей Родины, для народа нашей страны!
Спасибо им всем! Тем, кто воевал на фронтах и работал в тылу, всем тем кому мы сегодня благодарны за эту Победу!
МЫ ПОМНИМ, - ЭТО ГЛАВНОЕ!
22 июня 1941 года началась Великая Отечественная война. Труднейшие время для нашей Родины, для народа нашей страны!
Спасибо им всем! Тем, кто воевал на фронтах и работал в тылу, всем тем кому мы сегодня благодарны за эту Победу!
МЫ ПОМНИМ, - ЭТО ГЛАВНОЕ!
Нозадзе, Александра Константиновна - Абхазская девушка, которая погибла, защищая Ростов-на-Дону.
Нозадзе Александра Константиновна родилась в Абхазии в 1913 году. После школы работала библиотекарем и пионервожатой, училась в партийной школе в Сухуми. Но мечтала служить в армии. Так, что дошла до Народного комиссара Обороны. Получив его специальное разрешение, поступила в Военно-политическую академию, которую окончила перед войной.
На фронте Александра была с осени 1941 года. Прибыв в политотдел 56-й армии, стоявшей под Ростовом-на-Дону, она отказалась от предложенных должностей во втором эшелоне (зав. полковым клубом, пропагандист в госпитале).
Настойчиво потребовала направить её на передовую. В результате была назначена политруком в пулемётную роту.
Когда начался штурм Ростова, рота Нозадзе в составе штурмовой группы стрелковой дивизии переправилась через одну из проток Дона и закрепилась на плацдарме у станицы Нижне-Гниловской. Противник накрыл советские подразделения шквальным огнём. Командир роты был убит, и Александра Константиновна взяла командование на себя.
25 ноября рота с боем продвигалась по улице Пролетарская на окраине города. Нозадзе была ранена, но подразделение не покинула. Внезапно рядом заработал замаскированный вражеский пулемёт. Бойцы залегли, а необходимо было двигаться вперёд. Политрук поднялась во весь рост и увлекла остатки роты за собой в атаку. Пулемётчик врага был уничтожен, но и Александра была смертельно ранена.
Комиссар полка после боя представил отважную девушку к награждению орденом Красного Знамени. Но награды в первые месяцы войны давали крайне скупо. Тем не менее, Александру Нозадзе посмертно наградили орденом Красной Звезды.
Улица Пролетарская в Ростове-на-Дону была переименована, и с 1968 года носит имя А.К. Нозадзе. Также её именем названа одна из школ города Сухума и улица в посёлке Лидзава.
Нозадзе Александра Константиновна родилась в Абхазии в 1913 году. После школы работала библиотекарем и пионервожатой, училась в партийной школе в Сухуми. Но мечтала служить в армии. Так, что дошла до Народного комиссара Обороны. Получив его специальное разрешение, поступила в Военно-политическую академию, которую окончила перед войной.
На фронте Александра была с осени 1941 года. Прибыв в политотдел 56-й армии, стоявшей под Ростовом-на-Дону, она отказалась от предложенных должностей во втором эшелоне (зав. полковым клубом, пропагандист в госпитале).
Настойчиво потребовала направить её на передовую. В результате была назначена политруком в пулемётную роту.
Когда начался штурм Ростова, рота Нозадзе в составе штурмовой группы стрелковой дивизии переправилась через одну из проток Дона и закрепилась на плацдарме у станицы Нижне-Гниловской. Противник накрыл советские подразделения шквальным огнём. Командир роты был убит, и Александра Константиновна взяла командование на себя.
25 ноября рота с боем продвигалась по улице Пролетарская на окраине города. Нозадзе была ранена, но подразделение не покинула. Внезапно рядом заработал замаскированный вражеский пулемёт. Бойцы залегли, а необходимо было двигаться вперёд. Политрук поднялась во весь рост и увлекла остатки роты за собой в атаку. Пулемётчик врага был уничтожен, но и Александра была смертельно ранена.
Комиссар полка после боя представил отважную девушку к награждению орденом Красного Знамени. Но награды в первые месяцы войны давали крайне скупо. Тем не менее, Александру Нозадзе посмертно наградили орденом Красной Звезды.
Улица Пролетарская в Ростове-на-Дону была переименована, и с 1968 года носит имя А.К. Нозадзе. Также её именем названа одна из школ города Сухума и улица в посёлке Лидзава.
Был такой удивительный актер Александр Вокач.
О нем мало вспоминают, хотя фильмы с его участием показывают каждую неделю.
Девять лет мы проработали с ним в Современнике, были партнерами по сцене, играли в одних спектаклях. Я имел возможность наблюдать за ним.
Тихий, добрый, застенчивый человек. Из семьи потомственной московской технической интеллигенции. Мега-талантливый актер с несоветской внешностью. С удивительным тембром голоса, узнаваемым сразу.
Посмотрите на его фильмографию: герцог, рыцарь, бургомистр, англичанин, мэр, лорд, канцлер… Даже, если среди его ролей и случались «советские граждане», то это были профессора, учителя, врачи, художники. Кажется, — дунь на такой аристократический одуванчик — улетит…
И для меня всегда было загадкой, как такие утонченные, рафинированные, почти прозрачные, как Вокач или, допустим, Смоктуновский, могли воевать? Как они вообще смогли выжить в том аду? И не просто воевать, а идти добровольцами, становиться героями, принимать участие в самых страшных сражениях, получать высшие награды за храбрость… что это за метаморфоза?
Александр Вокач никогда не вспоминал о войне. Ордена не носил. Для всех было шоком, когда в какой-то общей компании Владимир Высоцкий «Затяжной прыжок» спел для Вокача. Так и объявил: «песня для Александра Андреевича!»:
— Беспримерный прыжок из глубин стратосферы.
По сигналу «Пошел!» Я шагнул в никуда…
Никто не знал, что Вокач служил во время войны в ВВС. Ушел на фронт в 17 лет. Последнюю свою военную награду — Орден Отечественной войны II степени получил 40 лет спустя после Победы…
Звание народного артиста ему присвоили за два года до смерти, в 1987-м, когда он лежал с тяжелым инфарктом в реанимации. Шансов не было, но Вокач выжил и еще успел сняться в семи картинах и сыграть свой бенефис.
Станислав Садальский.
О нем мало вспоминают, хотя фильмы с его участием показывают каждую неделю.
Девять лет мы проработали с ним в Современнике, были партнерами по сцене, играли в одних спектаклях. Я имел возможность наблюдать за ним.
Тихий, добрый, застенчивый человек. Из семьи потомственной московской технической интеллигенции. Мега-талантливый актер с несоветской внешностью. С удивительным тембром голоса, узнаваемым сразу.
Посмотрите на его фильмографию: герцог, рыцарь, бургомистр, англичанин, мэр, лорд, канцлер… Даже, если среди его ролей и случались «советские граждане», то это были профессора, учителя, врачи, художники. Кажется, — дунь на такой аристократический одуванчик — улетит…
И для меня всегда было загадкой, как такие утонченные, рафинированные, почти прозрачные, как Вокач или, допустим, Смоктуновский, могли воевать? Как они вообще смогли выжить в том аду? И не просто воевать, а идти добровольцами, становиться героями, принимать участие в самых страшных сражениях, получать высшие награды за храбрость… что это за метаморфоза?
Александр Вокач никогда не вспоминал о войне. Ордена не носил. Для всех было шоком, когда в какой-то общей компании Владимир Высоцкий «Затяжной прыжок» спел для Вокача. Так и объявил: «песня для Александра Андреевича!»:
— Беспримерный прыжок из глубин стратосферы.
По сигналу «Пошел!» Я шагнул в никуда…
Никто не знал, что Вокач служил во время войны в ВВС. Ушел на фронт в 17 лет. Последнюю свою военную награду — Орден Отечественной войны II степени получил 40 лет спустя после Победы…
Звание народного артиста ему присвоили за два года до смерти, в 1987-м, когда он лежал с тяжелым инфарктом в реанимации. Шансов не было, но Вокач выжил и еще успел сняться в семи картинах и сыграть свой бенефис.
Станислав Садальский.
ТРУС
В июле 1946-го в Любавичи вернулись почти все, кто ушёл когда-то защищать Родину. Те, на кого не пришла похоронка, те, кого не считали без вести пропавшим. Возвратились солдаты, призванные в ряды Красной Армии и те, кто ушёл с партизанами.
Вернулся и Колька Ермолин, лучший друг Василия Дегтярёва. Колька аккуратно изменил в метрике 5 на 3, прибавив тем самым пару лет к своим 16-ти, и в декабре 41-го ушёл на фронт. Уходил мальчишкой с едва пробившимися усиками. И вот спустя пять лет мать обнял мужчина двадцати одного года с сединой, со шрамами на худом теле, с лёгкой хромотой и вековой усталостью в глазах.
Каждого солдата встречали всей деревней. Вездесущая ребятня разносила молву в считаные минуты и к «счастливому дому» стекались людские ручейки. Чтобы обнять, увидеть своими глазами, а порой и расспросить о своём близком, которому повезло меньше.
Васька Дегтярёв окучивал картошку, когда прибежала сестрёнка:
— Колька! Колька Ермолин вернулся! Вася, слышишь, что говорю?!
Васька бросил мотыгу, обтёр рукавом пот со лба и быстрым шагом пошёл к дому друга детства. К другу, с которым пацанами по оврагам лазили, с кем и дрались, и ругались, но чаще были как братья не разлей вода.
— Коля, с возвращением!
— Васька, чертяка ты деревенская, здоро́во! — хрипло приветствовал его друг.
Обнялись, утёрли слёзы, а Василия уже оттеснили: все хотят фронтовика обнять.
— Ты заходи, Коля, дорогу поди помнишь.
— Зайду, зайду.
— Я баню через два дня топить буду, приходи, попарю тебя, вшей фронтовых погоняю.
— В баню тем более приду. Глядишь и портки найду, в которых на войну уходил.
— Маланью пришлю, когда топить буду.
— Добро.
Знал Василий, что у Ермолиных баня совсем непригодная стала, а мужиков нет никого: на отца похоронка пришла, а дед еле ноги передвигает, одни бабы у них остались. Вот сейчас Колька вернулся, вздохнут полегче, хоть один да мужик. Они в деревне сейчас на вес золота.
Как и обещал, через два дня натопил Василий баню, запарил венчиков свежих, из погреба банку кваса вытащил, да в таз с холодной водой поставил. И бутылку, того что покрепче кваса будет, достал. Это раньше они мальцами были, а сейчас ему уже 20, а Кольке 21. Мужики. Закалила всех война.
Отправил Маланью за другом, сам огурцов набрал с грядки, хлеба маленько. Вот она нехитрая деревенская закуска: здесь главное, с кем выпивать, а ни чем закусывать.
Друг ждать не заставил.
Васька товарища парит, сам шрамы на худом теле подмечает. Колька рычит от удовольствия, кряхтит. Шутка ли, за пять лет впервые в нормальной баньке париться?!
Смеркаться начало, притомились товарищи, в предбанник перебрались. Колька байки о войне травит, вроде смешные, а глаза серьёзные. Васька о работе в колхозе рассказывает, о деревенских девушках, о том, как фрицы и к ним захаживали.
Что тому причиной послужило неясно, может, самогонка, может баня, а может, просто душу облегчить захотел Вася, возьми да и скажи:
— Стыдно мне, Колька, по земле ходить. Не заслужил я!
— Чего это? — вскинул брови товарищ.
— Трус я! — выпалил Вася — Трус! Ты вот не побоялся на фронт уйти, родину защищал, мать и сестёр защищал. А я что? Сидел тут в тылу, и даже когда 18 исполнилось, меня не призвали, а сам я не пошёл. Стыдно мне, Коля, ой как стыдно.
— А чего тут стыдиться? Умирать всем страшно.
— Тебе не страшно, отцу твоему не страшно было, да сколько вас из деревни ушло? Не побоялись! А меня два раза партизаны звали, а я не пошёл. Потому как морда я трусливая, сам себе сейчас противен.
— А чего не пошёл-то?
— Дык как представлял, что мать здесь без меня останется, так вот тут сжималось всё, — он постучал кулаком по груди — Я ведь самый старший, отца, сам помнишь, в ноябре 41-го убили. Не мог я их бросить, понимаешь? Мужиков в деревне совсем не осталось, одни старики и малышня. А с колхоза, знаешь, как норму трясли, чтоб на фронт отправлять? И самим кормится надо и норму давать, а как её давать, ежели и техники не осталось вовсе?
— Дела-а-а...
— Вот и говорю: трус я! Если дружить со мной откажешься — пойму, — свесил голову на грудь Василий.
Посидели немного молча, домой засобирался Николай. Сморил беспокойный сон и Василия.
На следующий день, ближе к обеду прихромал Коля к Василию:
— Садись, дружище, рядом, покурим.
Сели на крыльцо, Коля закуривать не торопится. Достал из гимнастёрки письма, треугольником сложенные. Наугад одно развернул, говорит:
— Это мне от матери пришло, слухай чего пишет:
«А зимой нам тяжко было, Коленька, я захворала, сил встать не было. Ладно, хоть Вася Дегтярёв помог. Он и воды нам натаскал, и дров наколол, и картошки принёс, мы хоть поели. А через три дня полегчало мне, если б не Вася, не знаю что с малышами бы было. Он и сейчас нам помогает, вон вчерась на лошади огород вспахал. Без него совсем худо было бы, Коля».
Сложил фронтовик письмо треугольником, достал следующее:
— Это от Лиды, сестры старшей. Вон что она пишет:
«Ой, Коля, когда же вы прогоните эту немчуру? Страшно-то как. Второй раз они к нам приходят. Слава богу, что не зимой. А то бы всех девок попортили! А друг твой, Васька, землянку придумал в овраге. За бабы Глашиным огородом тропка есть, как узнаем что немцы близко, все девки старше 10 лет по той тропе в землянку бегут. Тесно нам, зато знаем, что немец не найдёт. А если найдёт всем вместе погибать и не так страшно. Спасибо Ваське, умный, хоть и малой совсем».
Отложил письмо Николай, скрутил папироску, задымил.
— Вот ещё одно, Васька. Это бабка говорила, а мать с её слов записывала, хотела бабуля чтоб у меня и её письма были. Вот чего она пишет:
«Нынче лето холодное, внучек. Как ты там? Не мёрзнешь? Боялась я, что сена не успеем запасти, дожди пойдут. А Васюта Дегтярёв, так ладно всё устроил. Всех наших ребят собрал, в отряды разделил, всем задания дал. Успели сено заготовить, ни один двор без него не остался. И в колхоз заготовили. Из Васюты председатель выйдет толковый. Соображает он хорошо. У баб если вопрос какой к нему бегут, а он уж с председателем гутарит, защищает их».
Как ждали этих треугольников на войне! Как ждали ответов дома!
Опустил Василий голову, на свои ладони смотрит, на друга взгляд полный слёз поднять стесняется. А Коля добавляет:
— Какой же ты трус, Вася? Да без тебя погибла бы деревня. В письме ясно не всё писали, но мать рассказала, как всех в колхоз гнали, а ты по очереди прикрывал их перед председателем, давал отдохнуть. Рассказала, как схрон вы сделали, что когда совсем невмоготу стало, в каждый дом по горстке еды да перепадало.
Как помогал, ежели кому совсем худо было. Какой же ты трус? — повторил он свой вопрос — Помирать всем страшно, Вася. Но там, на войне ты сам за себя и не отвечаешь, куда послали туда и идёшь.
А тут вся деревня на тебе держалась. Главное, чтоб на своём месте был человек, понимаешь? Надеюсь, я своё дело хорошо сделал, не мне судить.
Но кабы не ты, мне, может, и вернуться-то некуда было бы. Защитил ты свою деревню, Вася. Мою мать, сестёр моих защитил, ребятишек малых, да стариков наших. Какой же ты после этого трус, Вася?
@ Айгуль_Шарипова
В июле 1946-го в Любавичи вернулись почти все, кто ушёл когда-то защищать Родину. Те, на кого не пришла похоронка, те, кого не считали без вести пропавшим. Возвратились солдаты, призванные в ряды Красной Армии и те, кто ушёл с партизанами.
Вернулся и Колька Ермолин, лучший друг Василия Дегтярёва. Колька аккуратно изменил в метрике 5 на 3, прибавив тем самым пару лет к своим 16-ти, и в декабре 41-го ушёл на фронт. Уходил мальчишкой с едва пробившимися усиками. И вот спустя пять лет мать обнял мужчина двадцати одного года с сединой, со шрамами на худом теле, с лёгкой хромотой и вековой усталостью в глазах.
Каждого солдата встречали всей деревней. Вездесущая ребятня разносила молву в считаные минуты и к «счастливому дому» стекались людские ручейки. Чтобы обнять, увидеть своими глазами, а порой и расспросить о своём близком, которому повезло меньше.
Васька Дегтярёв окучивал картошку, когда прибежала сестрёнка:
— Колька! Колька Ермолин вернулся! Вася, слышишь, что говорю?!
Васька бросил мотыгу, обтёр рукавом пот со лба и быстрым шагом пошёл к дому друга детства. К другу, с которым пацанами по оврагам лазили, с кем и дрались, и ругались, но чаще были как братья не разлей вода.
— Коля, с возвращением!
— Васька, чертяка ты деревенская, здоро́во! — хрипло приветствовал его друг.
Обнялись, утёрли слёзы, а Василия уже оттеснили: все хотят фронтовика обнять.
— Ты заходи, Коля, дорогу поди помнишь.
— Зайду, зайду.
— Я баню через два дня топить буду, приходи, попарю тебя, вшей фронтовых погоняю.
— В баню тем более приду. Глядишь и портки найду, в которых на войну уходил.
— Маланью пришлю, когда топить буду.
— Добро.
Знал Василий, что у Ермолиных баня совсем непригодная стала, а мужиков нет никого: на отца похоронка пришла, а дед еле ноги передвигает, одни бабы у них остались. Вот сейчас Колька вернулся, вздохнут полегче, хоть один да мужик. Они в деревне сейчас на вес золота.
Как и обещал, через два дня натопил Василий баню, запарил венчиков свежих, из погреба банку кваса вытащил, да в таз с холодной водой поставил. И бутылку, того что покрепче кваса будет, достал. Это раньше они мальцами были, а сейчас ему уже 20, а Кольке 21. Мужики. Закалила всех война.
Отправил Маланью за другом, сам огурцов набрал с грядки, хлеба маленько. Вот она нехитрая деревенская закуска: здесь главное, с кем выпивать, а ни чем закусывать.
Друг ждать не заставил.
Васька товарища парит, сам шрамы на худом теле подмечает. Колька рычит от удовольствия, кряхтит. Шутка ли, за пять лет впервые в нормальной баньке париться?!
Смеркаться начало, притомились товарищи, в предбанник перебрались. Колька байки о войне травит, вроде смешные, а глаза серьёзные. Васька о работе в колхозе рассказывает, о деревенских девушках, о том, как фрицы и к ним захаживали.
Что тому причиной послужило неясно, может, самогонка, может баня, а может, просто душу облегчить захотел Вася, возьми да и скажи:
— Стыдно мне, Колька, по земле ходить. Не заслужил я!
— Чего это? — вскинул брови товарищ.
— Трус я! — выпалил Вася — Трус! Ты вот не побоялся на фронт уйти, родину защищал, мать и сестёр защищал. А я что? Сидел тут в тылу, и даже когда 18 исполнилось, меня не призвали, а сам я не пошёл. Стыдно мне, Коля, ой как стыдно.
— А чего тут стыдиться? Умирать всем страшно.
— Тебе не страшно, отцу твоему не страшно было, да сколько вас из деревни ушло? Не побоялись! А меня два раза партизаны звали, а я не пошёл. Потому как морда я трусливая, сам себе сейчас противен.
— А чего не пошёл-то?
— Дык как представлял, что мать здесь без меня останется, так вот тут сжималось всё, — он постучал кулаком по груди — Я ведь самый старший, отца, сам помнишь, в ноябре 41-го убили. Не мог я их бросить, понимаешь? Мужиков в деревне совсем не осталось, одни старики и малышня. А с колхоза, знаешь, как норму трясли, чтоб на фронт отправлять? И самим кормится надо и норму давать, а как её давать, ежели и техники не осталось вовсе?
— Дела-а-а...
— Вот и говорю: трус я! Если дружить со мной откажешься — пойму, — свесил голову на грудь Василий.
Посидели немного молча, домой засобирался Николай. Сморил беспокойный сон и Василия.
На следующий день, ближе к обеду прихромал Коля к Василию:
— Садись, дружище, рядом, покурим.
Сели на крыльцо, Коля закуривать не торопится. Достал из гимнастёрки письма, треугольником сложенные. Наугад одно развернул, говорит:
— Это мне от матери пришло, слухай чего пишет:
«А зимой нам тяжко было, Коленька, я захворала, сил встать не было. Ладно, хоть Вася Дегтярёв помог. Он и воды нам натаскал, и дров наколол, и картошки принёс, мы хоть поели. А через три дня полегчало мне, если б не Вася, не знаю что с малышами бы было. Он и сейчас нам помогает, вон вчерась на лошади огород вспахал. Без него совсем худо было бы, Коля».
Сложил фронтовик письмо треугольником, достал следующее:
— Это от Лиды, сестры старшей. Вон что она пишет:
«Ой, Коля, когда же вы прогоните эту немчуру? Страшно-то как. Второй раз они к нам приходят. Слава богу, что не зимой. А то бы всех девок попортили! А друг твой, Васька, землянку придумал в овраге. За бабы Глашиным огородом тропка есть, как узнаем что немцы близко, все девки старше 10 лет по той тропе в землянку бегут. Тесно нам, зато знаем, что немец не найдёт. А если найдёт всем вместе погибать и не так страшно. Спасибо Ваське, умный, хоть и малой совсем».
Отложил письмо Николай, скрутил папироску, задымил.
— Вот ещё одно, Васька. Это бабка говорила, а мать с её слов записывала, хотела бабуля чтоб у меня и её письма были. Вот чего она пишет:
«Нынче лето холодное, внучек. Как ты там? Не мёрзнешь? Боялась я, что сена не успеем запасти, дожди пойдут. А Васюта Дегтярёв, так ладно всё устроил. Всех наших ребят собрал, в отряды разделил, всем задания дал. Успели сено заготовить, ни один двор без него не остался. И в колхоз заготовили. Из Васюты председатель выйдет толковый. Соображает он хорошо. У баб если вопрос какой к нему бегут, а он уж с председателем гутарит, защищает их».
Как ждали этих треугольников на войне! Как ждали ответов дома!
Опустил Василий голову, на свои ладони смотрит, на друга взгляд полный слёз поднять стесняется. А Коля добавляет:
— Какой же ты трус, Вася? Да без тебя погибла бы деревня. В письме ясно не всё писали, но мать рассказала, как всех в колхоз гнали, а ты по очереди прикрывал их перед председателем, давал отдохнуть. Рассказала, как схрон вы сделали, что когда совсем невмоготу стало, в каждый дом по горстке еды да перепадало.
Как помогал, ежели кому совсем худо было. Какой же ты трус? — повторил он свой вопрос — Помирать всем страшно, Вася. Но там, на войне ты сам за себя и не отвечаешь, куда послали туда и идёшь.
А тут вся деревня на тебе держалась. Главное, чтоб на своём месте был человек, понимаешь? Надеюсь, я своё дело хорошо сделал, не мне судить.
Но кабы не ты, мне, может, и вернуться-то некуда было бы. Защитил ты свою деревню, Вася. Мою мать, сестёр моих защитил, ребятишек малых, да стариков наших. Какой же ты после этого трус, Вася?
@ Айгуль_Шарипова
Стратегическая ошибка
Однажды под Смоленском командир летного звена Серегин получил задание отбомбиться по плацдарму, занятому фашистами. До него из этого квадрата не вернулось несколько групп самолетов.
Когда пилоты приблизились к месту предполагаемого бомбометания, увидели, что орудия ПВО противника работают в усиленном режиме. Стало ясно: вести самолеты под такой кучный огонь — стратегическая ошибка, их уничтожат в небе.
Не желая посылать товарищей на верную смерть, Серегин приказал изменить курс. Воздушные машины развернулись, бомбы сбросили на соседний лес — почти в никуда. Конечно, это преступление, но пилоты звена понимали: командир спасал их жизни. Все готовы погибнуть в бою, однако умирать напрасно не было смысла.
По возвращении в эскадрилью доложили: бомбометание на заданный квадрат произвели без потерь. Ведь никто не мог проверить, где на самом деле упали боеприпасы, сброшенные с самолетов.
Наутро в эскадрилью пришла хорошая новость. Оказалось, что рядом с заданным плацдармом находился лес, в котором был замаскирован немецкий штаб. Вчера вечером кто-то полностью разнес его с воздуха! Серегин понял: это результат произвольного сброса снарядов его звеном. Но доложить об этом по понятным причинам не мог. Долго искали и хотели наградить тех, кто нанес урон противнику, да так и не нашли. Серегин же еще больше сбил с толку командование, уверенно предположив, что взрыв немецкого штаба — дело рук партизан.
Однажды под Смоленском командир летного звена Серегин получил задание отбомбиться по плацдарму, занятому фашистами. До него из этого квадрата не вернулось несколько групп самолетов.
Когда пилоты приблизились к месту предполагаемого бомбометания, увидели, что орудия ПВО противника работают в усиленном режиме. Стало ясно: вести самолеты под такой кучный огонь — стратегическая ошибка, их уничтожат в небе.
Не желая посылать товарищей на верную смерть, Серегин приказал изменить курс. Воздушные машины развернулись, бомбы сбросили на соседний лес — почти в никуда. Конечно, это преступление, но пилоты звена понимали: командир спасал их жизни. Все готовы погибнуть в бою, однако умирать напрасно не было смысла.
По возвращении в эскадрилью доложили: бомбометание на заданный квадрат произвели без потерь. Ведь никто не мог проверить, где на самом деле упали боеприпасы, сброшенные с самолетов.
Наутро в эскадрилью пришла хорошая новость. Оказалось, что рядом с заданным плацдармом находился лес, в котором был замаскирован немецкий штаб. Вчера вечером кто-то полностью разнес его с воздуха! Серегин понял: это результат произвольного сброса снарядов его звеном. Но доложить об этом по понятным причинам не мог. Долго искали и хотели наградить тех, кто нанес урон противнику, да так и не нашли. Серегин же еще больше сбил с толку командование, уверенно предположив, что взрыв немецкого штаба — дело рук партизан.
Неизвестные подвиги скромного героя «Весны на Заречной улице» и «Бриллиантовой руки".
⠀
Этот актер сыграл в кино более 75 ролей, но большинству зрителей запомнился в образах гуляки Юры Журченко и обаятельного милиционера Володи из «Бриллиантовой руки».
Главных ролей ему не предлагали – типаж был «негероическим», а вот за кадром он был настоящим героем, ведь, прежде чем стать актером, Владимир Гуляев прошел войну, был летчиком-штурмовиком, совершал ежедневно по несколько боевых вылетов, а во ВГИК пришел только после того, как понял, что больше не сможет летать – его комиссовали из-за многочисленных ранений.
⠀
В 15 лет он записался в аэроклуб, а когда началась война, тут же отправился в военкомат.
Ему тогда не было еще и 17 лет, и на фронт его не пустили.
Год Владимир проработал слесарем в пермской авиационной мастерской, в 1942 г. стал курсантом военной авиационной школы, а в 1943 г. попал на фронт в звании младшего лейтенанта ВВС.
На «летающем танке» – самолете Ил-2 – летчик-штурмовик совершил 60 боевых вылетов.
⠀
О его годах, проведенных на войне, можно было бы снять отдельный фильм, ведь он был летчиком-асом со снайперской хваткой и невероятной результативностью.
Он ежедневно вылетал на задания, уничтожил несколько вражеских эшелонов, зенитных батарей и складов с боеприпасами.
Гуляев не раз попадал под зенитный огонь, потерял в бою многих товарищей, но сам оставался цел.
В первом же бою, когда противнику удалось подбить все советские самолеты, Гуляев один остался в небе и продолжал сражаться, за что получил свою первую награду.
О его подвигах писали в газетах.
Говорят, за голову неуловимого летчика Гитлер обещал большое вознаграждение.
⠀
В мае 1945 г. он участвовал в Параде Победы на Красной площади, и этот день стал самым главным и счастливым событием в его жизни.
Правда, о продолжении воинской службы в авиации нельзя было и мечтать – Гуляев получил несколько тяжелых ранений, неоднократно был контужен, перенес малярию, и по состоянию здоровья в ноябре 1945 г. он уволился в запас.
Жизнь нужно было начинать с чистого листа...
⠀
Этот актер сыграл в кино более 75 ролей, но большинству зрителей запомнился в образах гуляки Юры Журченко и обаятельного милиционера Володи из «Бриллиантовой руки».
Главных ролей ему не предлагали – типаж был «негероическим», а вот за кадром он был настоящим героем, ведь, прежде чем стать актером, Владимир Гуляев прошел войну, был летчиком-штурмовиком, совершал ежедневно по несколько боевых вылетов, а во ВГИК пришел только после того, как понял, что больше не сможет летать – его комиссовали из-за многочисленных ранений.
⠀
В 15 лет он записался в аэроклуб, а когда началась война, тут же отправился в военкомат.
Ему тогда не было еще и 17 лет, и на фронт его не пустили.
Год Владимир проработал слесарем в пермской авиационной мастерской, в 1942 г. стал курсантом военной авиационной школы, а в 1943 г. попал на фронт в звании младшего лейтенанта ВВС.
На «летающем танке» – самолете Ил-2 – летчик-штурмовик совершил 60 боевых вылетов.
⠀
О его годах, проведенных на войне, можно было бы снять отдельный фильм, ведь он был летчиком-асом со снайперской хваткой и невероятной результативностью.
Он ежедневно вылетал на задания, уничтожил несколько вражеских эшелонов, зенитных батарей и складов с боеприпасами.
Гуляев не раз попадал под зенитный огонь, потерял в бою многих товарищей, но сам оставался цел.
В первом же бою, когда противнику удалось подбить все советские самолеты, Гуляев один остался в небе и продолжал сражаться, за что получил свою первую награду.
О его подвигах писали в газетах.
Говорят, за голову неуловимого летчика Гитлер обещал большое вознаграждение.
⠀
В мае 1945 г. он участвовал в Параде Победы на Красной площади, и этот день стал самым главным и счастливым событием в его жизни.
Правда, о продолжении воинской службы в авиации нельзя было и мечтать – Гуляев получил несколько тяжелых ранений, неоднократно был контужен, перенес малярию, и по состоянию здоровья в ноябре 1945 г. он уволился в запас.
Жизнь нужно было начинать с чистого листа...
Борис Лахтин - летчик-ас, снабжавший во время войны партизан.
Во время Великой Отечественной войны он 512 раз вылетал на боевые задания, в первую очередь – для помощи партизанам. Переправлял через линию фронта и сбрасывал в нужном месте все необходимые грузы. Часто садился в тылу на условно оборудованные партизанами аэродромы. Вывез с них сотни людей.
Мало известна, но не подлежит сомнению операция по вывозу им лучших учёных республики, попавших под оккупацию. Тогда переправить этих людей с разных мест на единый партизанский аэродром в Осиповичской зоне помогла преподавательница из минского вуза М. Молокович. Оттуда учёных и вывозили самолётами за линию фронта.
Тогда же Борис Лахтин вывез больше 140 раненых и десятки детей. Случалось, кому-то из малышей не хватало места. Тогда он садил ребёнка себе на колени и вёл самолёт на взлёт.
Однажды на двух самолётах они доставляли партизанам груз. Боевые машины были сильно побиты зенитками. Партизанам груз дотянули, доставили. А потом из двух покорёженных самолётов собрали один целый и так добрались за линию фронта в свою часть.
В следующий раз звено Лахтина на У-2 больше 2-х месяцев таилось на партизанском аэродроме на Брянщине. Почти каждую ночь «разносили в труху» предприятия, налаженные немцами для работы, и военные объекты. Однажды немало досталось живой силе Голубой дивизии.
Боевую задачу почти всегда приходилось выполнять в ночное время. В августе 1944 года за образцовое выполнение сложнейших заданий Борис Александрович Лахтин был удостоен звания Героя Советского Союза, ему вручили орден Ленина и медаль Золотая Звезда.
На фронте молодой пилот познакомился и со своей будущей женой. Они вместе воевали до Берлина. В мирное время воспитали четверых достойных детей.
Что касается Бориса Александровича, он остался верен небу. Уже после увольнения в запас работал пилотом гражданской авиации. За трудовые подвиги был награждён орденами и медалями.
Во время Великой Отечественной войны он 512 раз вылетал на боевые задания, в первую очередь – для помощи партизанам. Переправлял через линию фронта и сбрасывал в нужном месте все необходимые грузы. Часто садился в тылу на условно оборудованные партизанами аэродромы. Вывез с них сотни людей.
Мало известна, но не подлежит сомнению операция по вывозу им лучших учёных республики, попавших под оккупацию. Тогда переправить этих людей с разных мест на единый партизанский аэродром в Осиповичской зоне помогла преподавательница из минского вуза М. Молокович. Оттуда учёных и вывозили самолётами за линию фронта.
Тогда же Борис Лахтин вывез больше 140 раненых и десятки детей. Случалось, кому-то из малышей не хватало места. Тогда он садил ребёнка себе на колени и вёл самолёт на взлёт.
Однажды на двух самолётах они доставляли партизанам груз. Боевые машины были сильно побиты зенитками. Партизанам груз дотянули, доставили. А потом из двух покорёженных самолётов собрали один целый и так добрались за линию фронта в свою часть.
В следующий раз звено Лахтина на У-2 больше 2-х месяцев таилось на партизанском аэродроме на Брянщине. Почти каждую ночь «разносили в труху» предприятия, налаженные немцами для работы, и военные объекты. Однажды немало досталось живой силе Голубой дивизии.
Боевую задачу почти всегда приходилось выполнять в ночное время. В августе 1944 года за образцовое выполнение сложнейших заданий Борис Александрович Лахтин был удостоен звания Героя Советского Союза, ему вручили орден Ленина и медаль Золотая Звезда.
На фронте молодой пилот познакомился и со своей будущей женой. Они вместе воевали до Берлина. В мирное время воспитали четверых достойных детей.
Что касается Бориса Александровича, он остался верен небу. Уже после увольнения в запас работал пилотом гражданской авиации. За трудовые подвиги был награждён орденами и медалями.
Маслоделы-диверсанты. Самый результативный партизанский отряд в истории
Самое главное на войне это ум. Умный, хитрый, пусть даже хилый очкарик может победить туповатых Шварцнегеров, поигрывающих несокрушимыми мускулами. В этом можно убедиться на примере партизанского отряда Петра Игнатова действовавшего в 1942 году на территории Кубани.
Отряд был необычным. Его состав на 90% состоял из высоколобых интеллигентов имевших если не высшее, то профессиональное образование. А в те времена это было редкостью. Было два кандидата наук, были химики умевшие изготовить взрывчатку из самых простых компонентов, многие в совершенстве владели немецким языком. И хотя все они в прошлом проходили в разное время военную службу, по сути, были глубоко штатскими людьми – сотрудниками сугубо таких мирных организаций как Краснодарский химико-технологического института жировой промышленности (ныне Кубанский технологический университет) и комбинат «Главмаргарин». В общем обычные технологи-маслоделы.
В 1942 году немцы, захватив Ростов, подошли к Кубани и предгорьям Кавказа. Захват Краснодара и Кубани был неминуем, поэтому партийные органы загодя стали готовить диверсионно-партизанские отряды которым предстояла действовать на оккупированной территории. Один из таких отрядов должен был возглавить 27-летний инженер-химик Евгений Игнатов. Молодой коммунист рассказал про поручение своим друзьям из треста «Главмаргарин» и те с энтузиазмом записались в отряд. Но, хотя все они в прошлом служили в армии (были пулеметчики, снайпера и даже летчик-истребитель списанный по здоровью), опыта в партизанской деятельности ни у кого не было. Тогда Евгений обратился за помощью к своему отцу Петру Карповичу Игнатову директору технологического института, в годы Гражданской войны партизанившего против немцев в Малороссии. Игнатов старший идею сына поддержал, сам записался в отряд и привлек туда наиболее перспективных сотрудников своего института. Во время подготовки начальство к всеобщему удовлетворению сделало рокировку: командиром был назначен Петр Игнатов, а его сын Евгений стал командиром группы минеров и разведчиков.
Опытный и пользующийся авторитетом Игнатов-старший настаивал, чтобы в отряд включили жен и взрослых детей будущих партизан. Командование согласилось, но с жестким условием: женщины должны были доказать свою боеспособность. Партизан привлекли для ликвидации особо опасных преступников, которых тюремное начальство опасалось переправлять в эвакуацию. Каждому из бойцов надлежало убить двух рецидивистов, причем одного зарезать ножом, а второго застрелить, глядя в глаза. Командование рассчитывало, что женщины и подростки не смогут пройти такое «испытание» и будет возможность отказать Игнатову. Но ошиблось. Все прошли тяжелую проверку. Даже более того. Одна из женщин узнав, что ей предстоит казнить педофила-насильника, отстрелила ему причинное место и оставила подыхать в мучениях на грязном полу. Так в отряд попала жена Игнатова, Елена, медик по образованию и его младший сын Гений (Геннадий). Средний сын Валентин в это время воевал в Крыму, составе спецгруппы ГРУ.
После интенсивного обучения минному делу, часть партизан стала готовить базу в Планченской щели, а другие начали варить взрывчатку в лабораториях родного института. К слову отряд Игнатовых никогда не испытывал недостатка в толе и динамите, химики готовили взрывчатку сами - из глицерина, жира и прочих компонентов. Обеспечивали и себя и других партизан Кубани.
Когда немцы заняли Краснодар, отряд, насчитывающий 58 человек (из них 39 с высшим образованием) ушел в горы. И уже через два дня 19 августа первая боевая операция: 9 бойцов диверсионной группы уничтожили 48 гитлеровцев. Головной бронетранспортер подорвали на фугасе, пехоту на грузовиках расстреляли из пулеметов. Среди трофеев оказалось несколько снайперских винтовок, которые очень пригодились партизанам в последующих операциях.
Воевали партизаны-интеллигенты умело, с творческим подходом, выдумкой, максимально эффективно. Наобум никогда не лезли, вначале все разведывали, просчитывали мелочи и тщательно готовили операции. Некоторые из них вошли в учебники по диверсионному делу. Например, на вражескую колонну устраивалась засада, в которой некоторым из немцев давали уйти. Те возвращались с подмогой. Но партизаны точно просчитывали маршруты движения, и отряды гитлеровцев спешащих на помощь ждали на дороге мины и фугасы. В результате уничтожался не один отряд немцев, а несколько.
Учитывалась предсказуемость дисциплинированных немцев. Снайпер, засевший на удобной позиции, подстреливал офицера. Обязательно к раненому тут же бросалось два солдата. Теперь и они были жертвами снайпера. Выбегал минометный расчет и тут же подрывался на мине, заложенной одной из партизанок – женщины, прекрасно знавшие немецкий язык легко входили в доверие к врагу. С вражескими снайперами тоже боролись диверсионными способами. Просчитывали удобные позиции и размещали на подходах мины.
Но самой излюбленной целью, конечно, были вражеские эшелоны. «Работали» с выдумкой. Иногда закладывали две самодельные мины на двух параллельных путях – вторая срабатывала в том случае, когда прибывал второй поезд, чтобы перегрузить содержимое с уничтоженного эшелона. Минировались и ближайшие дороги, по которым к месту взрыва должна была подъехать помощь.
Был разработан инновационный метод «цепочка». Гитлеровцы, опасаясь диверсий, обычно прикрепляли к поезду платформу-трал груженную камнями и щебнем. В случае чего она первая наезжала на мину и подрывалась, эшелон оставался целым и невредимым. Образованные партизаны Игнатова стали закладывать пять и шесть фугасов по цепочке, последней была мина. Платформа с щебнем наезжала на нее, взрывалась, но от детонации взрывались и фугасы расположенные по цепочке. В результате подрывался весь эшелон.
Для того чтобы уничтожить зловредных и несносных партизан, гитлеровцы привлекли авиацию бомбившую предполагаемые стоянки отряда. И хотя бомбежки ложных баз партизан не беспокоили, им нужен был подбитый самолет – там можно было добыть проволоки для натяжных мин. Они устроили для немецкого аса засаду. Просчитав маршрут, замаскировались на вершине горы у входа в ущелье. И когда немецкий самолет, возвращаясь с задания, низко летел над вершиной дали несколько залпов из винтовок и пулеметов.
В Краснодарском крае действовало более 80 партизанских отрядов. Но все они вместе взятые не нанесли врагу столько ущерба, как шесть десяткой бойцов отряда Игнатовых. Да что там Краснодарский край. Ни в истории Великой войны, ни вообще в истории всемирных войн не было такого результативного отряда. Цифры поражают. Мы уже привыкли и не верим блокбастерам в которых несколько диверсантов изничтожают сотни врагов. Но факт остается фактом. Партизанский отряд из сотни штатских интеллигентов, менее чем за год боевых действий потерял пять бойцов, и при этом уничтожил более 8 тысяч солдат и офицеров противника, 40 танков, 136 орудий, несколько сотен автомашин, мотоциклов, броневиков, взорвал 16 железнодорожных составов и около 200 вагонов со снаряжением и людьми!!! Факты из категории «такого не бывает»!!!
А среди тех пятерых погибших партизан были и два брата Игнатовы – 27-летний Евгений и 16-летний Гений. И погибли они как истинные герои. Евгений Игнатов разработал тогда новый тип мины, которая должна срабатывать от тяжести давления на рельс. То есть дрезина, которую немцы обычно пускали вперед, прошла бы благополучно, но тяжелогруженый поезд неминуемо подорвался. Мину установили, но предохранительную шпильку пока не тронули, по расчетам времени было еще много. Занялись минированием подъездных дорог. Но что-то пошло не так. К фронту двигался суперважный эшелон набитый эсэсовцами и стрелками из горной дивизии «Эдельвейс». В целях безопасности немецкое железнодорожное начальство пустило состав вне графика, в неурочное время он мчался на предельной скорости стремясь проскочить опасные места. Времени на вытаскивание предохранителя не было. И тогда на глазах отца двое его сыновей в едином порыве бросились с противотанковыми гранатами к мине. Страшный взрыв фугаса накрыл обоих братьев пожертвовавших жизнью. В эшелоне погибло от 400 до 500 гитлеровских вояк. Мало того взбешенные немцы расстреляли офицеров охраны железной дороги.
Петр Игнатов вытащил разорванные останки своих сыновей. «У полотна, освещенного заревом пожара, лежат разорванные на куски мои мальчики — Евгений и Геннадий. Я беру на руки их окровавленные тела. Теплая кровь заливает мне руки. Я целую то, что осталось от моих детей. Я несу их через минированную дорогу. Потом мы молча роем финскими ножами неглубокую яму, кладем трупы моих сыновей, забрасываем землей. А над головой, срывая листья, уже жужжат немецкие пули. Вытянувшись цепочкой, глухими тропами уходим в горы. А там, далеко в горах, на нашей «фактории», ждет моя жена, мать моих ребятишек, Елена Ивановна, хирург нашего отряда. Что я скажу ей? Как все это будет?..» (П.К. Карпов «Записки партизана»).
Это страшно, когда родители хоронят своих детей. Петр и Елена Игнатовы потеряли своих сыновей погибших при защите Родины. К счастью оказалась, что похоронка на среднего сына Валентина была ошибочной. Он прошел через всю войну и подарил своим родителям внуков, которых назвали в честь погибших дядек Евгенией и Геннадием.
Указом Президиума СССР 7 марта 1943 года Евгению и Геннадию Игнатовым было посмертно присвоено звание Героев Советского Союза. Сам Петр Игнатов прожил долгую жизнь, начал писать книги, умер в 90-летнем возрасте. Писатель Валентин Катаев написал о героической семье книгу, в которой есть такие слова: «Какие люди! Разве можно победить народ, воспитавший таких людей?».
Самое главное на войне это ум. Умный, хитрый, пусть даже хилый очкарик может победить туповатых Шварцнегеров, поигрывающих несокрушимыми мускулами. В этом можно убедиться на примере партизанского отряда Петра Игнатова действовавшего в 1942 году на территории Кубани.
Отряд был необычным. Его состав на 90% состоял из высоколобых интеллигентов имевших если не высшее, то профессиональное образование. А в те времена это было редкостью. Было два кандидата наук, были химики умевшие изготовить взрывчатку из самых простых компонентов, многие в совершенстве владели немецким языком. И хотя все они в прошлом проходили в разное время военную службу, по сути, были глубоко штатскими людьми – сотрудниками сугубо таких мирных организаций как Краснодарский химико-технологического института жировой промышленности (ныне Кубанский технологический университет) и комбинат «Главмаргарин». В общем обычные технологи-маслоделы.
В 1942 году немцы, захватив Ростов, подошли к Кубани и предгорьям Кавказа. Захват Краснодара и Кубани был неминуем, поэтому партийные органы загодя стали готовить диверсионно-партизанские отряды которым предстояла действовать на оккупированной территории. Один из таких отрядов должен был возглавить 27-летний инженер-химик Евгений Игнатов. Молодой коммунист рассказал про поручение своим друзьям из треста «Главмаргарин» и те с энтузиазмом записались в отряд. Но, хотя все они в прошлом служили в армии (были пулеметчики, снайпера и даже летчик-истребитель списанный по здоровью), опыта в партизанской деятельности ни у кого не было. Тогда Евгений обратился за помощью к своему отцу Петру Карповичу Игнатову директору технологического института, в годы Гражданской войны партизанившего против немцев в Малороссии. Игнатов старший идею сына поддержал, сам записался в отряд и привлек туда наиболее перспективных сотрудников своего института. Во время подготовки начальство к всеобщему удовлетворению сделало рокировку: командиром был назначен Петр Игнатов, а его сын Евгений стал командиром группы минеров и разведчиков.
Опытный и пользующийся авторитетом Игнатов-старший настаивал, чтобы в отряд включили жен и взрослых детей будущих партизан. Командование согласилось, но с жестким условием: женщины должны были доказать свою боеспособность. Партизан привлекли для ликвидации особо опасных преступников, которых тюремное начальство опасалось переправлять в эвакуацию. Каждому из бойцов надлежало убить двух рецидивистов, причем одного зарезать ножом, а второго застрелить, глядя в глаза. Командование рассчитывало, что женщины и подростки не смогут пройти такое «испытание» и будет возможность отказать Игнатову. Но ошиблось. Все прошли тяжелую проверку. Даже более того. Одна из женщин узнав, что ей предстоит казнить педофила-насильника, отстрелила ему причинное место и оставила подыхать в мучениях на грязном полу. Так в отряд попала жена Игнатова, Елена, медик по образованию и его младший сын Гений (Геннадий). Средний сын Валентин в это время воевал в Крыму, составе спецгруппы ГРУ.
После интенсивного обучения минному делу, часть партизан стала готовить базу в Планченской щели, а другие начали варить взрывчатку в лабораториях родного института. К слову отряд Игнатовых никогда не испытывал недостатка в толе и динамите, химики готовили взрывчатку сами - из глицерина, жира и прочих компонентов. Обеспечивали и себя и других партизан Кубани.
Когда немцы заняли Краснодар, отряд, насчитывающий 58 человек (из них 39 с высшим образованием) ушел в горы. И уже через два дня 19 августа первая боевая операция: 9 бойцов диверсионной группы уничтожили 48 гитлеровцев. Головной бронетранспортер подорвали на фугасе, пехоту на грузовиках расстреляли из пулеметов. Среди трофеев оказалось несколько снайперских винтовок, которые очень пригодились партизанам в последующих операциях.
Воевали партизаны-интеллигенты умело, с творческим подходом, выдумкой, максимально эффективно. Наобум никогда не лезли, вначале все разведывали, просчитывали мелочи и тщательно готовили операции. Некоторые из них вошли в учебники по диверсионному делу. Например, на вражескую колонну устраивалась засада, в которой некоторым из немцев давали уйти. Те возвращались с подмогой. Но партизаны точно просчитывали маршруты движения, и отряды гитлеровцев спешащих на помощь ждали на дороге мины и фугасы. В результате уничтожался не один отряд немцев, а несколько.
Учитывалась предсказуемость дисциплинированных немцев. Снайпер, засевший на удобной позиции, подстреливал офицера. Обязательно к раненому тут же бросалось два солдата. Теперь и они были жертвами снайпера. Выбегал минометный расчет и тут же подрывался на мине, заложенной одной из партизанок – женщины, прекрасно знавшие немецкий язык легко входили в доверие к врагу. С вражескими снайперами тоже боролись диверсионными способами. Просчитывали удобные позиции и размещали на подходах мины.
Но самой излюбленной целью, конечно, были вражеские эшелоны. «Работали» с выдумкой. Иногда закладывали две самодельные мины на двух параллельных путях – вторая срабатывала в том случае, когда прибывал второй поезд, чтобы перегрузить содержимое с уничтоженного эшелона. Минировались и ближайшие дороги, по которым к месту взрыва должна была подъехать помощь.
Был разработан инновационный метод «цепочка». Гитлеровцы, опасаясь диверсий, обычно прикрепляли к поезду платформу-трал груженную камнями и щебнем. В случае чего она первая наезжала на мину и подрывалась, эшелон оставался целым и невредимым. Образованные партизаны Игнатова стали закладывать пять и шесть фугасов по цепочке, последней была мина. Платформа с щебнем наезжала на нее, взрывалась, но от детонации взрывались и фугасы расположенные по цепочке. В результате подрывался весь эшелон.
Для того чтобы уничтожить зловредных и несносных партизан, гитлеровцы привлекли авиацию бомбившую предполагаемые стоянки отряда. И хотя бомбежки ложных баз партизан не беспокоили, им нужен был подбитый самолет – там можно было добыть проволоки для натяжных мин. Они устроили для немецкого аса засаду. Просчитав маршрут, замаскировались на вершине горы у входа в ущелье. И когда немецкий самолет, возвращаясь с задания, низко летел над вершиной дали несколько залпов из винтовок и пулеметов.
В Краснодарском крае действовало более 80 партизанских отрядов. Но все они вместе взятые не нанесли врагу столько ущерба, как шесть десяткой бойцов отряда Игнатовых. Да что там Краснодарский край. Ни в истории Великой войны, ни вообще в истории всемирных войн не было такого результативного отряда. Цифры поражают. Мы уже привыкли и не верим блокбастерам в которых несколько диверсантов изничтожают сотни врагов. Но факт остается фактом. Партизанский отряд из сотни штатских интеллигентов, менее чем за год боевых действий потерял пять бойцов, и при этом уничтожил более 8 тысяч солдат и офицеров противника, 40 танков, 136 орудий, несколько сотен автомашин, мотоциклов, броневиков, взорвал 16 железнодорожных составов и около 200 вагонов со снаряжением и людьми!!! Факты из категории «такого не бывает»!!!
А среди тех пятерых погибших партизан были и два брата Игнатовы – 27-летний Евгений и 16-летний Гений. И погибли они как истинные герои. Евгений Игнатов разработал тогда новый тип мины, которая должна срабатывать от тяжести давления на рельс. То есть дрезина, которую немцы обычно пускали вперед, прошла бы благополучно, но тяжелогруженый поезд неминуемо подорвался. Мину установили, но предохранительную шпильку пока не тронули, по расчетам времени было еще много. Занялись минированием подъездных дорог. Но что-то пошло не так. К фронту двигался суперважный эшелон набитый эсэсовцами и стрелками из горной дивизии «Эдельвейс». В целях безопасности немецкое железнодорожное начальство пустило состав вне графика, в неурочное время он мчался на предельной скорости стремясь проскочить опасные места. Времени на вытаскивание предохранителя не было. И тогда на глазах отца двое его сыновей в едином порыве бросились с противотанковыми гранатами к мине. Страшный взрыв фугаса накрыл обоих братьев пожертвовавших жизнью. В эшелоне погибло от 400 до 500 гитлеровских вояк. Мало того взбешенные немцы расстреляли офицеров охраны железной дороги.
Петр Игнатов вытащил разорванные останки своих сыновей. «У полотна, освещенного заревом пожара, лежат разорванные на куски мои мальчики — Евгений и Геннадий. Я беру на руки их окровавленные тела. Теплая кровь заливает мне руки. Я целую то, что осталось от моих детей. Я несу их через минированную дорогу. Потом мы молча роем финскими ножами неглубокую яму, кладем трупы моих сыновей, забрасываем землей. А над головой, срывая листья, уже жужжат немецкие пули. Вытянувшись цепочкой, глухими тропами уходим в горы. А там, далеко в горах, на нашей «фактории», ждет моя жена, мать моих ребятишек, Елена Ивановна, хирург нашего отряда. Что я скажу ей? Как все это будет?..» (П.К. Карпов «Записки партизана»).
Это страшно, когда родители хоронят своих детей. Петр и Елена Игнатовы потеряли своих сыновей погибших при защите Родины. К счастью оказалась, что похоронка на среднего сына Валентина была ошибочной. Он прошел через всю войну и подарил своим родителям внуков, которых назвали в честь погибших дядек Евгенией и Геннадием.
Указом Президиума СССР 7 марта 1943 года Евгению и Геннадию Игнатовым было посмертно присвоено звание Героев Советского Союза. Сам Петр Игнатов прожил долгую жизнь, начал писать книги, умер в 90-летнем возрасте. Писатель Валентин Катаев написал о героической семье книгу, в которой есть такие слова: «Какие люди! Разве можно победить народ, воспитавший таких людей?».
Вот вам ещё о войне без прикрас: https://pismadljaliz.livejournal.com/5690633.html
Воспоминания офицера штрафной роты. Там продолжение есть, если кому интересно.
Воспоминания офицера штрафной роты. Там продолжение есть, если кому интересно.
Брест был освобожден в результате успешно проведенной войсками 1 Белорусского фронта под командованием маршала К.К. Рокоссовского Люблинско-Брестской операции. Большую роль в ее успешном завершении сыграли бойцы Брестского, Пинского и Барановичского партизанских соединений. Партизаны взрывали дороги, склады, разрушали линии и узлы связи противника, обеспечивали важными разведывательными сведениями действующие части Красной Армии.
На подступах к Бресту противник подготовил хорошо укрепленную оборону, прикрытую минными полями и проволочными заграждениями. Все дороги, ведущие в город с северо-востока, были заминированы.
Общее наступление по всему фронту началось 18 июля 1944 года. В боях за г. Брест принимали участие наступавшие с северо-востока подразделения 61-й армии генерал-полковника П.А. Белова, с севера - 28-й армии генерал-лейтенанта А.А. Лучинского, с южного и юго-западного направлений - 70-й армии генерал-полковника В.С. Попова и 1-й гвардейской конно-механизированной группы генерал-полковника И.А. Плиева, а также 16-я воздушная армия под командованием генерал-полковника авиации С. И. Руденко.
Утром 25 июля после артиллерийского и минометного обстрела в результате наступления удалось подойти к восточной окраине Пугачево, где наступление было приостановлено из-за массированного огня из всех видов оружия по наступающим войскам с рубежа Пугачево, Кирпичный завод, Тришин. Это была одна из линий обороны противника.
26 июля в небольшом леске северо-восточнее города сосредоточилась 95-я Бобруйская Краснознаменная танковая бригада 9-го Бобруйского танкового корпуса. В этот же день части 415-й стр. дивизии выполняя поставленную задачу наступали и в течении суток овладели населенными пунктами Вычулки, Крушина, Червоны Двор.
27 июля после артподготовки 143-й гвардейский полк, развивая достигнутый накануне успех, к трем часам дня отбросил противника с западного берега реки Лесной, овладев Ковердяками, Тюхиничами и, вновь форсировав реку Лесная, продолжал наступление на Дубровку. Жаркие бои на подступах к Бресту ведет и 95-я танковая бригада, продвигаясь вдоль северной окраины города, против которой действуют пехота, артиллерия и танки противника. Части 212-й стр. дивизии прорвали сильно укрепленную полосу противника в районе населенного пункта Березовка. На южных подступах к Бресту наступление вели части 160-й стр. дивизии. Здесь противник так же опирался на ряд заранее подготовленных оборонительных позиций и рубежей, оказывая исключительно упорное сопротивление. Он использовал для обороны форты, оборонительную казарму и опорные пункты оборонительной системы Брест-Литовской крепости построенные в 1912-1915 гг. Рубеж обороны проходил от оборонительной казармы Ж-З до форта лит Ж, и далее на восток до форта лит Е. Еще один рубеж обороны противника проходил на востоке между фортом лит М и фортом Х(Д) при поддержке огнем с тыла форта №3 расположенным практически сразу за ними. Форт №3 и форт №2 (располагался на северном направлении), принимавшие участие в обороне противником города Бреста, были построены в оборонительной системе крепости Брест-Литовск еще в конце 19 века и входили в линию первого пояса обороны.
Из воспоминаний подполковника Залевского А.В. - командира 1297-го сп 160-й сд 70-й армии:
"Вскоре мы встретили серьезное препятствие - обвод фортовой линии Брестской крепости. Форты V, VI, Жуки и Лебедев (возможно речь идет о форте VII - Лобачев, т.к. VI и есть Лебедев) представляли собой мощные железобетонные укрепления, приспособленные для круговой обороны. 24 июля здесь начались кровопролитные бои. 1297 сп отразил 17 контратак. 1293-й полк перерезал шоссе Кодень - Тересполь. Заняли форт VI, прикрывавший узел дорог".
Сломив сопротивление противника части 415-й стр. дивизии преследовали противника в направлениях Гузня, Тришин, Брест, предместье Волынка. Части 212-й стр. дивизии овладели Березовкой, товарной станцией, предместьем Киевка. Части 48-й гвардейской стр. дивизии уже к вечеру вели бои на товарной станции Брест и на северной окраине предместье Граевка. Около двух часов ночи 138-й полк 48-й гвардейской стр. дивизии захватил Цитадель крепости Брест-Литовск и вышел на реку Западный Буг.
Приказ №156:44 немецкого командования, вступивший в силу 27 июля в 13 часов 45 минут, заключался в следующем: осуществить прорыв гарнизона из крепости в западном направлении (захватить переправы через р.Кшна, выход группы прорыва к линии Гусинка, Липница, Челесница и закрепиться на этом рубеже к 28 июля; штаб и тылы корпусной группы "Е" должны были следовать вторым эшелоном и переправиться на западный берег реки Буг не позднее 18 часов 27 июля. Обходившие Брестский укрепленный район дивизии Красной армии к исходу 27 июля замкнули кольцо окружения противника в том месте, достигнуть которого противник планировал к утру 28 июля.
В ночь на 28 июля противник вынужден был отходить с южных рубежей обороны под натиском наступающих частей 160-й стр. дивизии, 1295-й сп захватил Волынку, продвинулся к реке Мухавец и к шести часам утра 28 июля использовал переправу через реку Мухавец, которую противник не успел уничтожить, ворвался на Юго-Западную окраину Бреста.
К утру 28 июля в Брест ворвались и закрепились части 212-й стр. дивизии, 692-й сп севернее товарной станции - фронтом на северо-запад, 369-й сп - северная окраина Козловичей, фронтом на северо-запад, 669-й западнее колонии Речица - фронтом на запад.
Несмотря на активные действия немецких дивизий, 70-я, 61-я, 28-я армии Белорусского фронта все плотнее сжимали кольцо окружения и в ночь на 28 июля штурмом овладели городом и крепостью. 30 июля северо-западнее г. Бреста была уничтожена Брестская группировка противника.
В честь освобождения г. Бреста в г. Москве был дан салют двадцатью артиллерийскими залпами из 224 орудий. Отличившимся в боях за г. Брест 47 соединениям и частям было присвоено почетное наименование "Брестских". Более двадцати воинов стали Героями Советского Союза. Их именами названы улицы в городе Бресте и многих населенных пунктах Брестской области.
Значительная часть окруженных в Бресте войск противника (корпусная группа "Е") была уничтожена. При разгроме брестской группы противник понес серьезные потери убитыми, что отмечается обеими воюющими сторонами (по советским заявкам на поле боя осталось 7 тысяч трупов немецких солдат).
На подступах к Бресту противник подготовил хорошо укрепленную оборону, прикрытую минными полями и проволочными заграждениями. Все дороги, ведущие в город с северо-востока, были заминированы.
Общее наступление по всему фронту началось 18 июля 1944 года. В боях за г. Брест принимали участие наступавшие с северо-востока подразделения 61-й армии генерал-полковника П.А. Белова, с севера - 28-й армии генерал-лейтенанта А.А. Лучинского, с южного и юго-западного направлений - 70-й армии генерал-полковника В.С. Попова и 1-й гвардейской конно-механизированной группы генерал-полковника И.А. Плиева, а также 16-я воздушная армия под командованием генерал-полковника авиации С. И. Руденко.
Утром 25 июля после артиллерийского и минометного обстрела в результате наступления удалось подойти к восточной окраине Пугачево, где наступление было приостановлено из-за массированного огня из всех видов оружия по наступающим войскам с рубежа Пугачево, Кирпичный завод, Тришин. Это была одна из линий обороны противника.
26 июля в небольшом леске северо-восточнее города сосредоточилась 95-я Бобруйская Краснознаменная танковая бригада 9-го Бобруйского танкового корпуса. В этот же день части 415-й стр. дивизии выполняя поставленную задачу наступали и в течении суток овладели населенными пунктами Вычулки, Крушина, Червоны Двор.
27 июля после артподготовки 143-й гвардейский полк, развивая достигнутый накануне успех, к трем часам дня отбросил противника с западного берега реки Лесной, овладев Ковердяками, Тюхиничами и, вновь форсировав реку Лесная, продолжал наступление на Дубровку. Жаркие бои на подступах к Бресту ведет и 95-я танковая бригада, продвигаясь вдоль северной окраины города, против которой действуют пехота, артиллерия и танки противника. Части 212-й стр. дивизии прорвали сильно укрепленную полосу противника в районе населенного пункта Березовка. На южных подступах к Бресту наступление вели части 160-й стр. дивизии. Здесь противник так же опирался на ряд заранее подготовленных оборонительных позиций и рубежей, оказывая исключительно упорное сопротивление. Он использовал для обороны форты, оборонительную казарму и опорные пункты оборонительной системы Брест-Литовской крепости построенные в 1912-1915 гг. Рубеж обороны проходил от оборонительной казармы Ж-З до форта лит Ж, и далее на восток до форта лит Е. Еще один рубеж обороны противника проходил на востоке между фортом лит М и фортом Х(Д) при поддержке огнем с тыла форта №3 расположенным практически сразу за ними. Форт №3 и форт №2 (располагался на северном направлении), принимавшие участие в обороне противником города Бреста, были построены в оборонительной системе крепости Брест-Литовск еще в конце 19 века и входили в линию первого пояса обороны.
Из воспоминаний подполковника Залевского А.В. - командира 1297-го сп 160-й сд 70-й армии:
"Вскоре мы встретили серьезное препятствие - обвод фортовой линии Брестской крепости. Форты V, VI, Жуки и Лебедев (возможно речь идет о форте VII - Лобачев, т.к. VI и есть Лебедев) представляли собой мощные железобетонные укрепления, приспособленные для круговой обороны. 24 июля здесь начались кровопролитные бои. 1297 сп отразил 17 контратак. 1293-й полк перерезал шоссе Кодень - Тересполь. Заняли форт VI, прикрывавший узел дорог".
Сломив сопротивление противника части 415-й стр. дивизии преследовали противника в направлениях Гузня, Тришин, Брест, предместье Волынка. Части 212-й стр. дивизии овладели Березовкой, товарной станцией, предместьем Киевка. Части 48-й гвардейской стр. дивизии уже к вечеру вели бои на товарной станции Брест и на северной окраине предместье Граевка. Около двух часов ночи 138-й полк 48-й гвардейской стр. дивизии захватил Цитадель крепости Брест-Литовск и вышел на реку Западный Буг.
Приказ №156:44 немецкого командования, вступивший в силу 27 июля в 13 часов 45 минут, заключался в следующем: осуществить прорыв гарнизона из крепости в западном направлении (захватить переправы через р.Кшна, выход группы прорыва к линии Гусинка, Липница, Челесница и закрепиться на этом рубеже к 28 июля; штаб и тылы корпусной группы "Е" должны были следовать вторым эшелоном и переправиться на западный берег реки Буг не позднее 18 часов 27 июля. Обходившие Брестский укрепленный район дивизии Красной армии к исходу 27 июля замкнули кольцо окружения противника в том месте, достигнуть которого противник планировал к утру 28 июля.
В ночь на 28 июля противник вынужден был отходить с южных рубежей обороны под натиском наступающих частей 160-й стр. дивизии, 1295-й сп захватил Волынку, продвинулся к реке Мухавец и к шести часам утра 28 июля использовал переправу через реку Мухавец, которую противник не успел уничтожить, ворвался на Юго-Западную окраину Бреста.
К утру 28 июля в Брест ворвались и закрепились части 212-й стр. дивизии, 692-й сп севернее товарной станции - фронтом на северо-запад, 369-й сп - северная окраина Козловичей, фронтом на северо-запад, 669-й западнее колонии Речица - фронтом на запад.
Несмотря на активные действия немецких дивизий, 70-я, 61-я, 28-я армии Белорусского фронта все плотнее сжимали кольцо окружения и в ночь на 28 июля штурмом овладели городом и крепостью. 30 июля северо-западнее г. Бреста была уничтожена Брестская группировка противника.
В честь освобождения г. Бреста в г. Москве был дан салют двадцатью артиллерийскими залпами из 224 орудий. Отличившимся в боях за г. Брест 47 соединениям и частям было присвоено почетное наименование "Брестских". Более двадцати воинов стали Героями Советского Союза. Их именами названы улицы в городе Бресте и многих населенных пунктах Брестской области.
Значительная часть окруженных в Бресте войск противника (корпусная группа "Е") была уничтожена. При разгроме брестской группы противник понес серьезные потери убитыми, что отмечается обеими воюющими сторонами (по советским заявкам на поле боя осталось 7 тысяч трупов немецких солдат).
И такое бывало
Канонерская лодка капитана 3-го ранга Василия Седова осенью 1942 года на Балтике попала под обстрел немецкого линкора. Сохранивший плавучесть корабль начал уходить, а линкор стал его преследовать. Тогда Седов принял непростое решение: направил судно в усеянный минами сектор, прикрывая свой борт дымами. Немцы, отставшие на пару сотен кабельтовых, остались ждать, полагая, что, когда дымы рассеются, они добьют советский корабль либо он сам подорвется на мине.
Василий понимал: единственный выход — нырять и разгребать мины руками. Но кто это сделает? Температура воды в октябрьской Балтике не выше +5 °C. Часть экипажа ранена. Боцман преклонного возраста. Из подходящих кандидатур оставались только сам капитан и механик. Они ныряли по очереди, одной рукой расталкивали мины, а другой держались за веревочную лестницу, прикрепленную к лееру. Сменялись через пять минут, грелись и вновь ныряли. Боцман продолжал дымить шашками. Так, на самом малом ходу, удалось обойти минный сектор и добраться до Кронштадта.
Седова представили к званию Героя Советского Союза, а механика — к ордену Красной Звезды. Оба с тяжелейшим переохлаждением оказались в госпитале. Там служил интендантом общительный мужичок, подполковник, ленинградец, как и Седов. На второй неделе лечения земляки выпивали спирт в каптерке у интенданта, вспоминая довоенные времена. Вдруг новый задушевный знакомый предложил Седову по возвращении на корабль заработать: мол, с матросов не убудет, если слегка подрезать паек каждого. А у него в блокадном Ленинграде есть сбыт, связи. Сейчас, дескать, там за продукты можно получать жменями золотые, драгоценные украшения. Торгуя матросскими пайками, обогатишься… От этих слов капитан, вся семья которого погибла в первую блокадную зиму, побагровел, встал со стула и ударом кулака сломал подполковнику челюсть. Интендант заверещал, поднял скандал. Нападение на старшего по званию! Дошло до трибунала, на котором Василий промолчал о сделанном ему предложении. Язык не повернулся такое озвучить. Да и могли обвинить бог знает в чем. Интендант никогда не признался бы в том, что хотел сбывать пайки матросов голодающим блокадникам. А свидетелей не было. Естественно, звезду Героя Седову не дали, лишили офицерского звания. В штрафной роте он защищал город на Невском пятачке. Вину, как тогда говорили, смыл кровью. Позже его вернули на флот в звании матроса. Став старшиной 2-й статьи, он внимательно следил за матросскими пайками. Войну завершил в Калининграде.
Канонерская лодка капитана 3-го ранга Василия Седова осенью 1942 года на Балтике попала под обстрел немецкого линкора. Сохранивший плавучесть корабль начал уходить, а линкор стал его преследовать. Тогда Седов принял непростое решение: направил судно в усеянный минами сектор, прикрывая свой борт дымами. Немцы, отставшие на пару сотен кабельтовых, остались ждать, полагая, что, когда дымы рассеются, они добьют советский корабль либо он сам подорвется на мине.
Василий понимал: единственный выход — нырять и разгребать мины руками. Но кто это сделает? Температура воды в октябрьской Балтике не выше +5 °C. Часть экипажа ранена. Боцман преклонного возраста. Из подходящих кандидатур оставались только сам капитан и механик. Они ныряли по очереди, одной рукой расталкивали мины, а другой держались за веревочную лестницу, прикрепленную к лееру. Сменялись через пять минут, грелись и вновь ныряли. Боцман продолжал дымить шашками. Так, на самом малом ходу, удалось обойти минный сектор и добраться до Кронштадта.
Седова представили к званию Героя Советского Союза, а механика — к ордену Красной Звезды. Оба с тяжелейшим переохлаждением оказались в госпитале. Там служил интендантом общительный мужичок, подполковник, ленинградец, как и Седов. На второй неделе лечения земляки выпивали спирт в каптерке у интенданта, вспоминая довоенные времена. Вдруг новый задушевный знакомый предложил Седову по возвращении на корабль заработать: мол, с матросов не убудет, если слегка подрезать паек каждого. А у него в блокадном Ленинграде есть сбыт, связи. Сейчас, дескать, там за продукты можно получать жменями золотые, драгоценные украшения. Торгуя матросскими пайками, обогатишься… От этих слов капитан, вся семья которого погибла в первую блокадную зиму, побагровел, встал со стула и ударом кулака сломал подполковнику челюсть. Интендант заверещал, поднял скандал. Нападение на старшего по званию! Дошло до трибунала, на котором Василий промолчал о сделанном ему предложении. Язык не повернулся такое озвучить. Да и могли обвинить бог знает в чем. Интендант никогда не признался бы в том, что хотел сбывать пайки матросов голодающим блокадникам. А свидетелей не было. Естественно, звезду Героя Седову не дали, лишили офицерского звания. В штрафной роте он защищал город на Невском пятачке. Вину, как тогда говорили, смыл кровью. Позже его вернули на флот в звании матроса. Став старшиной 2-й статьи, он внимательно следил за матросскими пайками. Войну завершил в Калининграде.
Зря не озвучил. Пусть и не доказал бы ничего, но осадочек всё равно бы остался.
Долгое время действия фронтовой разведки Черноморского флота как в ходе обороны Севастополя, так и в последующем освобождении Крыма, оставались практически неизвестными. А между тем, вклад разведчиков был огромен. Достаточно вспомнить, что экономическая составляющая плана «Барбаросса», так называемая «зеленая папка» Геринга, была добыта именно фронтовой разведкой Черноморского флота и впоследствии послужила одним из доказательств преступлений нацизма на Нюрнбергском процессе. Спустя десятилетия после окончания Великой Отечественной войны с части документов были сняты грифы «совершенно секретно», и операции, проведенные моряками-диверсантами, стали известны. Одним из засекреченных героев был мичман Черноморского флота Федор Волончук.
Будущий разведчик родился 21 мая 1910 года в Таганроге. В 1921 году его семья перебралась в село Студенок Сумской области. После окончания семилетки Федор успел поработать молотобойцем, кузнецом, а также шахтером. В 1930 году Волончук добровольцем ушел служить на флот. С первых дней службы его жизнь оказалась неразрывно связана с морем и Севастополем.
Осенью 1941 года, когда Севастополь был полностью блокирован немецко-румынскими войсками с суши, штабом флота было принято решение о создании специальных диверсионно-разведывательных отрядов. Федор Волончук стал командиром одного из таких отрядов.
На первое боевое задание его группа отправилась, когда фронт готовил Керченско-Феодосийскую десантную операцию. Ночью 6 декабря 1941 года Волончук в составе разведгруппы высадился на одной из пристаней Евпатории. Сняв часовых, отряд разделился. Часть бойцов направилась на вражеский аэродром, а Федор с другими своими бойцами — в полицейское управление города. Не поднимая шума, бойцы Волончука добрались до намеченной цели и ворвались в здание, а на обратном пути наведались и в полевую жандармерию. Во время операции были захвачены ценные документы, арсенал, и освобождено свыше 120 человек, которых немцы содержали в местной тюрьме. Самое удивительное, что при этом отряд не обнаружил себя. Через несколько часов обе группы благополучно вернулись на пристань, где их ждали корабли. В ходе рейда были получены ценные знания о системе немецких укреплений, захвачено 12 «языков», в том числе один унтер-офицер, ликвидировано более 10 немецких солдат и офицеров. Полученные группой Волончука документы впоследствии позволили полностью раскрыть немецкую агентурную сеть в Евпатории.
Возвращаясь с задания, краснофлотцы бутылками с зажигательной смесью подожгли пирс и стоявшие у причала немецкие корабли, а также склад с зерном. Только на рассвете немецкое командование узнало о случившемся. В погоню была поднята авиация, но наши корабли смогли, прикрываясь туманом, уйти от погони.
Из воспоминаний Федора Федоровича: «…Итак, не потеряв ни одного человека, не имея даже раненых, обе группы наших разведчиков взяли в этой операции двенадцать «языков», документы из полицейского и жандармского управлений, автоматы, винтовки, пистолет, сто патронов, мотоцикл и даже две пишущие машинки. Подожгли: здания полицейского и жандармского управлений, три вражеские шхуны, пассажирскую пристань с прилегающими к ней складами. Уничтожили более десятка гитлеровцев, в том числе помощника начальника евпаторийского гарнизона. Освободили из фашистского плена более ста советских граждан…».
8 декабря 1941-го за мужество и личную смелость, проявленные в ходе специальной операции, мичман Федор Федорович Волончук был награжден медалью «За отвагу».
Уже через четыре дня после успешного налета на Евпаторию группа Волончука получила новое задание. Теперь разведчикам предстояло вести наблюдение за Ялтинским шоссе и передавать в штаб сведения о передвижении немецких войск. Вечером 10 декабря группа высадилась около поселка Кастрополя. Найдя надежное укрытие недалеко от шоссе, бойцы приступили к выполнению задания. Утром велось наблюдение, а ночью совершались нападения на немецкие колонны. За две недели наша диверсионная группа уничтожила свыше 10 машин противника и добыла массу важных документов. В завершении операции, надев форму немецких регулировщиков, бойцы Волончука смогли перенаправить несколько автоколонн противника в тупик, где они были уничтожены нашей авиацией. Немецкое командование, выведенное из себя наглостью краснофлотцев, устроило настоящую охоту за разведчиками. Группа с боями начала отход к Севастополю. Из шести человек разведывательного отряда до города добралось только четверо. В 1978 году на месте действия разведотряда, у автобусной остановки «Кастрополь», была установлена мемориальная доска.
В конце января 1942 года бойцы Федора Федоровича получили новое задание — уничтожить вражескую дальнобойную батарею, с которой немцы ежедневно обстреливали центр города.
Задача была крайне сложной, фактически невыполнимой: бойцам предстояло в темноте преодолеть минное поле шириной почти километр. При этом детонация хоть одной мины полностью срывала всю операцию. Но отряд справился и с этой задачей. Пройдя минные заграждения, разведчики ножами сняли охрану, а потом и расчеты орудий. Затем они заминировали и подорвали батарею. Немцы организовали погоню за дерзкими диверсантами. Волончук приказал разделиться и пробиваться к Севастополю небольшими группами. В ходе прорыва отряд Волончука потерял двух человек: одного раненым и одного убитым.
После падения Севастополя Волончука направили на Кавказ. В ночь на 6 октября 1942 года разведчики во взаимодействии с бойцами 174-го горнострелкового полка смогли захватить важный опорный пункт противника на Умпирском перевале.
Летом 1943 года Федор Федорович возвратился в Крым. Теперь его задачами стали разведка и организация партизанского движения на полуострове.
Из воспоминаний Волончука: «Только значительно позже я понял далекую цель поставленного перед нашей группой задания: уже в середине 1943 года наше командование приступило к подготовке операции по освобождению Крыма, так блестяще осуществленной год спустя».
До 1944 года Волончук находился в Крыму, собирая разведданные и готовя подполье к будущему наступлению наших войск. В освобождении Крымского полуострова и ставшего родным Севастополя Федор Федорович участвовал в составе партизанского отряда.
25 сентября 1943 года уже младший лейтенант Волончук был награжден одной из высших боевых наград — орденом Красного Знамени.
Из наградного листа: «... 15-го августа с/г т. Волончук спрыгнул с парашютом в глубокий тыл противника, в сложных условиях при наличии сопротивления противника (карательные отряды, полиция) т. Волончук производит в течение полутора месяцев разведку портов Крыма — давая ценные материалы по дислокации флота противника, портах, расположении БО, ЗА, наличия аэродромов, дислокации сухопутных частей противника...».
После освобождения Крыма и Севастополя Федор Федорович продолжил службу в Черноморском флоте.
После окончания войны Волончук жил в Севастополе, для освобождения которого он сделал так много. В июне 1960 года Федор Федорович вышел в запас. В 1961 году вышла его книга «По тылам врага», приоткрывшая нам некоторые тайны героических действий фронтовой разведки флота в годы войны.
3 февраля 1984 года легендарного разведчика не стало. Похоронен он недалеко от Севастополя в поселке Дергачи. За годы службы Федор Волончук был награжден множеством орденов и медалей, в том числе: орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, тремя орденами Красной Звезды, орденами Отечественной войны I и II степени, медалями «За отвагу», «За оборону Севастополя» и многими другими.
Будущий разведчик родился 21 мая 1910 года в Таганроге. В 1921 году его семья перебралась в село Студенок Сумской области. После окончания семилетки Федор успел поработать молотобойцем, кузнецом, а также шахтером. В 1930 году Волончук добровольцем ушел служить на флот. С первых дней службы его жизнь оказалась неразрывно связана с морем и Севастополем.
Осенью 1941 года, когда Севастополь был полностью блокирован немецко-румынскими войсками с суши, штабом флота было принято решение о создании специальных диверсионно-разведывательных отрядов. Федор Волончук стал командиром одного из таких отрядов.
На первое боевое задание его группа отправилась, когда фронт готовил Керченско-Феодосийскую десантную операцию. Ночью 6 декабря 1941 года Волончук в составе разведгруппы высадился на одной из пристаней Евпатории. Сняв часовых, отряд разделился. Часть бойцов направилась на вражеский аэродром, а Федор с другими своими бойцами — в полицейское управление города. Не поднимая шума, бойцы Волончука добрались до намеченной цели и ворвались в здание, а на обратном пути наведались и в полевую жандармерию. Во время операции были захвачены ценные документы, арсенал, и освобождено свыше 120 человек, которых немцы содержали в местной тюрьме. Самое удивительное, что при этом отряд не обнаружил себя. Через несколько часов обе группы благополучно вернулись на пристань, где их ждали корабли. В ходе рейда были получены ценные знания о системе немецких укреплений, захвачено 12 «языков», в том числе один унтер-офицер, ликвидировано более 10 немецких солдат и офицеров. Полученные группой Волончука документы впоследствии позволили полностью раскрыть немецкую агентурную сеть в Евпатории.
Возвращаясь с задания, краснофлотцы бутылками с зажигательной смесью подожгли пирс и стоявшие у причала немецкие корабли, а также склад с зерном. Только на рассвете немецкое командование узнало о случившемся. В погоню была поднята авиация, но наши корабли смогли, прикрываясь туманом, уйти от погони.
Из воспоминаний Федора Федоровича: «…Итак, не потеряв ни одного человека, не имея даже раненых, обе группы наших разведчиков взяли в этой операции двенадцать «языков», документы из полицейского и жандармского управлений, автоматы, винтовки, пистолет, сто патронов, мотоцикл и даже две пишущие машинки. Подожгли: здания полицейского и жандармского управлений, три вражеские шхуны, пассажирскую пристань с прилегающими к ней складами. Уничтожили более десятка гитлеровцев, в том числе помощника начальника евпаторийского гарнизона. Освободили из фашистского плена более ста советских граждан…».
8 декабря 1941-го за мужество и личную смелость, проявленные в ходе специальной операции, мичман Федор Федорович Волончук был награжден медалью «За отвагу».
Уже через четыре дня после успешного налета на Евпаторию группа Волончука получила новое задание. Теперь разведчикам предстояло вести наблюдение за Ялтинским шоссе и передавать в штаб сведения о передвижении немецких войск. Вечером 10 декабря группа высадилась около поселка Кастрополя. Найдя надежное укрытие недалеко от шоссе, бойцы приступили к выполнению задания. Утром велось наблюдение, а ночью совершались нападения на немецкие колонны. За две недели наша диверсионная группа уничтожила свыше 10 машин противника и добыла массу важных документов. В завершении операции, надев форму немецких регулировщиков, бойцы Волончука смогли перенаправить несколько автоколонн противника в тупик, где они были уничтожены нашей авиацией. Немецкое командование, выведенное из себя наглостью краснофлотцев, устроило настоящую охоту за разведчиками. Группа с боями начала отход к Севастополю. Из шести человек разведывательного отряда до города добралось только четверо. В 1978 году на месте действия разведотряда, у автобусной остановки «Кастрополь», была установлена мемориальная доска.
В конце января 1942 года бойцы Федора Федоровича получили новое задание — уничтожить вражескую дальнобойную батарею, с которой немцы ежедневно обстреливали центр города.
Задача была крайне сложной, фактически невыполнимой: бойцам предстояло в темноте преодолеть минное поле шириной почти километр. При этом детонация хоть одной мины полностью срывала всю операцию. Но отряд справился и с этой задачей. Пройдя минные заграждения, разведчики ножами сняли охрану, а потом и расчеты орудий. Затем они заминировали и подорвали батарею. Немцы организовали погоню за дерзкими диверсантами. Волончук приказал разделиться и пробиваться к Севастополю небольшими группами. В ходе прорыва отряд Волончука потерял двух человек: одного раненым и одного убитым.
После падения Севастополя Волончука направили на Кавказ. В ночь на 6 октября 1942 года разведчики во взаимодействии с бойцами 174-го горнострелкового полка смогли захватить важный опорный пункт противника на Умпирском перевале.
Летом 1943 года Федор Федорович возвратился в Крым. Теперь его задачами стали разведка и организация партизанского движения на полуострове.
Из воспоминаний Волончука: «Только значительно позже я понял далекую цель поставленного перед нашей группой задания: уже в середине 1943 года наше командование приступило к подготовке операции по освобождению Крыма, так блестяще осуществленной год спустя».
До 1944 года Волончук находился в Крыму, собирая разведданные и готовя подполье к будущему наступлению наших войск. В освобождении Крымского полуострова и ставшего родным Севастополя Федор Федорович участвовал в составе партизанского отряда.
25 сентября 1943 года уже младший лейтенант Волончук был награжден одной из высших боевых наград — орденом Красного Знамени.
Из наградного листа: «... 15-го августа с/г т. Волончук спрыгнул с парашютом в глубокий тыл противника, в сложных условиях при наличии сопротивления противника (карательные отряды, полиция) т. Волончук производит в течение полутора месяцев разведку портов Крыма — давая ценные материалы по дислокации флота противника, портах, расположении БО, ЗА, наличия аэродромов, дислокации сухопутных частей противника...».
После освобождения Крыма и Севастополя Федор Федорович продолжил службу в Черноморском флоте.
После окончания войны Волончук жил в Севастополе, для освобождения которого он сделал так много. В июне 1960 года Федор Федорович вышел в запас. В 1961 году вышла его книга «По тылам врага», приоткрывшая нам некоторые тайны героических действий фронтовой разведки флота в годы войны.
3 февраля 1984 года легендарного разведчика не стало. Похоронен он недалеко от Севастополя в поселке Дергачи. За годы службы Федор Волончук был награжден множеством орденов и медалей, в том числе: орденом Ленина, двумя орденами Красного Знамени, тремя орденами Красной Звезды, орденами Отечественной войны I и II степени, медалями «За отвагу», «За оборону Севастополя» и многими другими.
Советскому бойцу Голиченкову Петру Ивановичу в какой-то момент разонравилось быть снайпером. Кажется зря он сменил свой пулемет на точную, но ставшую бесполезной снайперскую винтовку. Враги, прознав об его меткости и даже испытав ее на практике больше не желали высовываться из укрытия.
Голиченкову днями и часами приходилось лежать в своем блиндаже разглядывая в прицел неприятельские позиции. А ведь с пулеметом он как-то уничтожил чуть-ли не роту немцев, просто подпустив их поближе. А когда патроны в пулемете закончились он врукопашную сошелся с двумя фрицами и вышел из этой схватки победителем.
Петр Иванович был метким стрелком. Однажды он подбил из своей винтовки целый самолет:
Многие видели, как самолёт фашиста вновь появился над нашим бойцами, от земли оторвался невысокого роста паренёк в выцветшей гимнастёрке с зелёными петлицами и побежал к мосту через Неву. Пристроил на ферме моста винтовку и, когда вражеский самолёт приблизился, сделал несколько выстрелов. И совершилось чудо - крылатая машина тяжёлым камнем пошла вниз и врезалась в левый берег Невы (военный корреспондент В. П. Сударенков).
И вот, когда Петр Иванович в очередной раз "без дела" сидел с винтовкой в своем "секрете" у него появилась одна интересная задумка, как выманивать врагов из укрытия:
Тогда Голиченков пошёл к артиллеристам. Так, мол, и так, давайте взаимодействовать. Вы будете бить по блиндажам, а когда перепуганные враги начнут разбегаться, в дело вступлю я. Так и сделали. Заранее договорились обо всём, и Голиченков занял своё место. Получилось как по нотам: спасаясь от снарядов, немецкие солдаты забывали об осторожности. Этим и воспользовался снайпер. С тех пор совместные операции стали проводиться часто. (Буров А.В. Твои Герои, Ленинград)
Счет снайпера стал расти. Понятное дело, что это совсем не нравилось оккупантам. Они бросили все силы, чтобы вычислить и уничтожить меткого стрелка. В какой-то момент немцы даже посчитали, что им это удалось. Снайперский огонь по их позициям прекратился. Враги настолько осмелели, что даже начали ходить во весь рост.
Но, как оказалось, с Голиченковым было все в порядке. Он просто уезжал на снайперские сборы. Досрочно вернувшись в свое расположение 21 декабря 1941 года он сразу был вызван к командиру полка. Командир обрисовал снайперу ситуацию и тот, не долго думая, отправился на свою "охоту"..
В тот день немцы потеряли целых семнадцать солдат и офицеров. После этого они уже не были столь легкомысленны и Голиченкову пришлось вернуться к своей тактике взаимодействия с артиллеристами. Правда и у немцев была своя артиллерия, которую они решили использовать уже для уничтожения советских снайперов.
Долго наблюдая за позициями откуда мог вести огонь наш стрелок враги наконец вычислили позицию Голиченкова. Выдало его пятнышко гари от выстрелов на снегу. Немцы решили подкатить пушку поближе на открытую местность, чтобы прямой наводкой расстрелять позицию снайпера. Но не тут то было. Голиченков заметил данный маневр и одного за другим уничтожил весь расчет вражеского орудия.
Правда тут по его блиндажу дали залп другие орудия, что находились за пределами видимости снайпера. Его засыпало землей и бревнами. Товарищи тут же кинулись откапывать Голиченкова. Под завалом они нашли неподвижное тело Петра Ивановича. Прислушались - дышит, слава Богу. Отнесли его в санчасть..
Долгое время врачи пытались поставить на ноги храброго снайпера. Голиченков не мог говорить и ничего не слышал. И все же советская медицина сделала свое дело. После лечения Петр Иванович вновь оказался на передовой. Метким огнем он показал врагам, что вернулся.
Счет уничтоженных им вражеских солдат и офицеров за всю войну составил 225 человек. Среди них 23 вражеских снайпера, что решили "поохотиться" на меткого советского стрелка, но сами стали добычей на этой "охоте". Сам Петр Иванович благополучно прошел всю войну и вернулся домой в родное село, где занялся мирным трудом на освобожденной от оккупантов Родине..
Голиченкову днями и часами приходилось лежать в своем блиндаже разглядывая в прицел неприятельские позиции. А ведь с пулеметом он как-то уничтожил чуть-ли не роту немцев, просто подпустив их поближе. А когда патроны в пулемете закончились он врукопашную сошелся с двумя фрицами и вышел из этой схватки победителем.
Петр Иванович был метким стрелком. Однажды он подбил из своей винтовки целый самолет:
Многие видели, как самолёт фашиста вновь появился над нашим бойцами, от земли оторвался невысокого роста паренёк в выцветшей гимнастёрке с зелёными петлицами и побежал к мосту через Неву. Пристроил на ферме моста винтовку и, когда вражеский самолёт приблизился, сделал несколько выстрелов. И совершилось чудо - крылатая машина тяжёлым камнем пошла вниз и врезалась в левый берег Невы (военный корреспондент В. П. Сударенков).
И вот, когда Петр Иванович в очередной раз "без дела" сидел с винтовкой в своем "секрете" у него появилась одна интересная задумка, как выманивать врагов из укрытия:
Тогда Голиченков пошёл к артиллеристам. Так, мол, и так, давайте взаимодействовать. Вы будете бить по блиндажам, а когда перепуганные враги начнут разбегаться, в дело вступлю я. Так и сделали. Заранее договорились обо всём, и Голиченков занял своё место. Получилось как по нотам: спасаясь от снарядов, немецкие солдаты забывали об осторожности. Этим и воспользовался снайпер. С тех пор совместные операции стали проводиться часто. (Буров А.В. Твои Герои, Ленинград)
Счет снайпера стал расти. Понятное дело, что это совсем не нравилось оккупантам. Они бросили все силы, чтобы вычислить и уничтожить меткого стрелка. В какой-то момент немцы даже посчитали, что им это удалось. Снайперский огонь по их позициям прекратился. Враги настолько осмелели, что даже начали ходить во весь рост.
Но, как оказалось, с Голиченковым было все в порядке. Он просто уезжал на снайперские сборы. Досрочно вернувшись в свое расположение 21 декабря 1941 года он сразу был вызван к командиру полка. Командир обрисовал снайперу ситуацию и тот, не долго думая, отправился на свою "охоту"..
В тот день немцы потеряли целых семнадцать солдат и офицеров. После этого они уже не были столь легкомысленны и Голиченкову пришлось вернуться к своей тактике взаимодействия с артиллеристами. Правда и у немцев была своя артиллерия, которую они решили использовать уже для уничтожения советских снайперов.
Долго наблюдая за позициями откуда мог вести огонь наш стрелок враги наконец вычислили позицию Голиченкова. Выдало его пятнышко гари от выстрелов на снегу. Немцы решили подкатить пушку поближе на открытую местность, чтобы прямой наводкой расстрелять позицию снайпера. Но не тут то было. Голиченков заметил данный маневр и одного за другим уничтожил весь расчет вражеского орудия.
Правда тут по его блиндажу дали залп другие орудия, что находились за пределами видимости снайпера. Его засыпало землей и бревнами. Товарищи тут же кинулись откапывать Голиченкова. Под завалом они нашли неподвижное тело Петра Ивановича. Прислушались - дышит, слава Богу. Отнесли его в санчасть..
Долгое время врачи пытались поставить на ноги храброго снайпера. Голиченков не мог говорить и ничего не слышал. И все же советская медицина сделала свое дело. После лечения Петр Иванович вновь оказался на передовой. Метким огнем он показал врагам, что вернулся.
Счет уничтоженных им вражеских солдат и офицеров за всю войну составил 225 человек. Среди них 23 вражеских снайпера, что решили "поохотиться" на меткого советского стрелка, но сами стали добычей на этой "охоте". Сам Петр Иванович благополучно прошел всю войну и вернулся домой в родное село, где занялся мирным трудом на освобожденной от оккупантов Родине..
Антисоветский миф "Сталин не щадил людей на войне", является одним из наиболее востребованных мифов антисталинизма. Но что же было в действительности? В реальности же всё наоборот. Сталин чрезвычайно трепетно относился к сохранению жизней солдат и офицеров. На проходившем 14 - 17 апреля 1940 г. в ЦК ВКП(б) совещании начсостава РККА по обобщению опыта боевых действий в войне против Финляндии Сталин выступил 17 апреля (на седьмом, вечернем, заседании) с большой аналитической речью по этому вопросу.
В ней непрерывно звучали откровенно сформулированные настойчивые призывы Сталина к командному составу РККА овладеть, наконец, искусством современной на тот момент войны. То есть одинаково хорошо научиться обороняться и наступать, но с особым нажимом на первое, о чём он начал говорить еще с 1938 года. Сталин потребовал прекратить беспардонное идолопоклонничество опыту Гражданской войны, едва ли не повсеместно царившее в умах комсостава, прекратить бессмысленное шапкозакидательство, особенно болтовню о том, что-де РККА непобедима, но сделать всё необходимое, чтобы она действительно стала такой. Это столь часто звучало в той его речи, что даже сейчас остро чувствуется, как же подобная демагогия раздражала Сталина.
Говоря об искусстве современной на тот момент войны, Сталин особый упор сделал на слаженное использование артиллерии, танков, авиации, на применение автоматического оружия пехотой и т.д. Более того, подверг резкой критике склонность ряда командиров водить полки в атаку на ура, без соответствующей тщательной, предварительной подготовки атак. Для привыкших считать несусветную ложь антисталинской пропаганды истиной в последней инстанции шоковым откровением прозвучит тот факт, что Сталин еще тогда и к тому же отнюдь не впервые вновь жестко потребовал от комсостава РККА особенно жалеть и беречь людей. И это также столь часто звучало в той его речи, причем по столь разным поводам, что даже и сейчас, по прошествии без малого семи десятилетий, остро чувствуется личная, прямо из сердца идущая боль Сталина за неоправданные потери личного состава. Подчеркиваю, что жесткие требования особенно беречь и жалеть людей — из-за их частых повторений в его речи — явились, по сути дела, одним из наиглавнейших ее лейтмотивов. В сущности, их и было всего два — овладеть, наконец, искусством современной войны и особенно жалеть и беречь людей! Вот некоторые характерные выдержки из той его речи:
«У нас, товарищи, хвастались, что наша армия непобедима, что мы всех можем шапками закидать, нет никаких нехваток. В практике такой армии нет и не будет. Это помешало нашей армии сразу понять свои недостатки и перестроиться…
…С этим хвастовством надо раз и навсегда покончить. Надо вдолбить нашим людям правила о том, что непобедимой армии не бывает… Надо учиться не только как наступать, но и отступать.
…Что помешало нашему командному составу с ходу вести войну в Финляндии по-новому, не по типу Гражданской войны, а по-новому? Помешали, по-моему, культ традиции и опыта Гражданской войны… Именно культ традиции и опыта гражданской войны, с которым надо покончить, он и помешал нашему командному составу сразу перестроиться на новый лад, на рельсы современной войны.
…А что такое современная война? Интересный вопрос, чего она требует? Она требует массовой артиллерии. В современной войне артиллерия это бог… Кто хочет перестроиться на новый современный лад, он должен понять, артиллерия решает судьбу войны, массовая артиллерия. И поэтому разговоры, что нужно стрелять по цели, а не по площадям, жалеть снаряды — это несусветная глупость, которая может загубить все дело. Если нужно в день дать 400-500 снарядов, чтобы разбить тыл противника, передовой край противника разбить, чтобы он не был спокоен, чтобы он не мог спать, нужно не жалеть снарядов и патронов.
Второе — авиация, массовая авиация… И тот, кто хочет вести войну по-современному и победить в современной войне, тот не может говорить, что нужно экономить бомбы. Чепуха, товарищи, побольше бомб нужно давать противнику, чтобы оглушить его, перевернуть верх дном его города, тогда добьемся победы. Больше снарядов, больше патронов давать, меньше людей будет потеряно. Будете жалеть патроны и снаряды — будет больше потерь. Надо выбирать. Давать больше снарядов и патронов, жалеть свою армию, сохранять силы, давать минимум убитых, или жалеть бомбы, снаряды.
Дальше танки, третье, тоже решающее, нужны массовые танки, не сотни, а тысячи. Танки, защищенные броней, — это все. Если танки будут толстокожими, они будут чудеса творить при нашей артиллерии, при нашей пехоте. Нужно давать больше снарядов и патронов по противнику, жалеть своих людей, сохранять силы армии.
Минометы, четвертое, нет современной войны без минометов, массовых минометов. Все корпуса, все роты, батальоны, полки должны иметь минометы 6-дюймовые обязательно, 8-дюймовые. Это страшно нужно для современной войны. Это очень эффективные минометы и очень дешевая артиллерия. Замечательная штука миномет. Не жалеть мин! Жалеть своих людей. Если жалеть бомбы и снаряды — не жалеть людей, меньше людей будет. Если хотите, чтобы у нас война была с малой кровью, не жалейте мин»,
Как видите, Сталин еще до войны требовал жалеть людей, беречь людей, беречь силы армии, но не жалеть бомб, снарядов, мин и патронов, чтобы сберечь людей. Однако генералитет, за редчайшими исключениями, так и не захотел услышать этих требований, а что уж говорить об их исполнении. Уже в ходе войны Сталин вынужден был исправлять это положение как Верховный Главнокомандующий. В исторической литературе 1942 год называют иногда «годом учебы», или «учебным годом». Да, это так. Среди сугубо военных особо выделялись задачи по осмыслению жестоких уроков первого периода войны, выработке рекомендаций по эффективному ведению боев и переобучению армии. Красная Армия овладевала «наукой побеждать». Об этом, в частности, свидетельствуют директивы и приказы Верховного Главнокомандующего и наркома обороны Сталина. Например, «О сущности артиллерийского наступления» (10.01.42) «Об организации взаимодействия между штабами Сухопутных войск и флота» (20.04.42), «Об улучшении радиосвязи» (18.05.42), «О совершенствовании тактики наступательного боя и боевых порядках» (08.10.42), «О боевом применении бронетанковых и механизированных войск» (16.10.42) и многие другие. Особое внимание хотелось бы обратить на директиву «О сущности артиллерийского наступления». В этом документе Сталин прямо назвал преступлением использование пехоты для атак без предварительного, тщательного и длительного артиллерийского наступления. Сталин постоянно требовал от генералитета щадить людей! Сколько же раз за войну он требовал это — со счету собьешься!
Очень характерна в этом плане телеграмма Верховного Главнокомандующего Сталина, направленная в 21 ч. 50 мин. 27 мая 1942 г. в адрес командования и военного совета Юго-Западного фронта: «За последние 4 дня Ставка получает от вас все новые и новые заявки по вооружению, по подаче новых дивизий и танковых соединений из резервов Ставки. Имейте в виду, что у Ставки нет готовых к бою новых дивизий, что эти дивизии сырые, необученные и бросать их теперь на фронт — значит доставлять врагу легкую добычу. Имейте в виду, что наши ресурсы по вооружению ограничены, и учтите, что кроме вашего фронта есть еще у нас и другие фронты.
Не пора ли вам научиться воевать малой кровью, как это делают немцы? Воевать надо не числом, а умением. Если вы не научитесь получше управлять войсками, вам не хватит всего вооружения, производимого в стране. Учтите все это, если вы хотите когда-либо научиться побеждать врага, а не доставлять ему легкую победу. В противном случае вооружение, получаемое вами от Ставки, будет переходить в руки врага, как это происходит теперь».
Начиная с 1943 года Сталин постоянно требовал от генералитета поменьше увлекаться операциями на окружение и перенести центр тяжести борьбы с врагом на операции по скорейшему изгнанию оккупантов с родной земли. Дело в том, что операции на окружение — одни из наиболее кровавых, тем более что гитлеровцы очень искусно дрались в обороне. Сталин же все время призывал генералитет беречь людей. По сути дела, начиная с 1943 г., он призывал генералитет переориентироваться на стратегию фронтального вытеснения нацистской сволочи и ее союзников из страны.
И таких фактов уйма. В одной книге все не перечислить. Но, очевидно, и этого достаточно, чтобы понять простую вещь — именно Сталин как Верховный Главнокомандующий все время требовал беречь людей, жалеть людей, беречь их для мирного труда!
Мартиросян А. Б. Сталин и Великая Отечественная война. – М.: Вече, 2007. – 480 с.: ил. – (200 мифов о Сталине)
В ней непрерывно звучали откровенно сформулированные настойчивые призывы Сталина к командному составу РККА овладеть, наконец, искусством современной на тот момент войны. То есть одинаково хорошо научиться обороняться и наступать, но с особым нажимом на первое, о чём он начал говорить еще с 1938 года. Сталин потребовал прекратить беспардонное идолопоклонничество опыту Гражданской войны, едва ли не повсеместно царившее в умах комсостава, прекратить бессмысленное шапкозакидательство, особенно болтовню о том, что-де РККА непобедима, но сделать всё необходимое, чтобы она действительно стала такой. Это столь часто звучало в той его речи, что даже сейчас остро чувствуется, как же подобная демагогия раздражала Сталина.
Говоря об искусстве современной на тот момент войны, Сталин особый упор сделал на слаженное использование артиллерии, танков, авиации, на применение автоматического оружия пехотой и т.д. Более того, подверг резкой критике склонность ряда командиров водить полки в атаку на ура, без соответствующей тщательной, предварительной подготовки атак. Для привыкших считать несусветную ложь антисталинской пропаганды истиной в последней инстанции шоковым откровением прозвучит тот факт, что Сталин еще тогда и к тому же отнюдь не впервые вновь жестко потребовал от комсостава РККА особенно жалеть и беречь людей. И это также столь часто звучало в той его речи, причем по столь разным поводам, что даже и сейчас, по прошествии без малого семи десятилетий, остро чувствуется личная, прямо из сердца идущая боль Сталина за неоправданные потери личного состава. Подчеркиваю, что жесткие требования особенно беречь и жалеть людей — из-за их частых повторений в его речи — явились, по сути дела, одним из наиглавнейших ее лейтмотивов. В сущности, их и было всего два — овладеть, наконец, искусством современной войны и особенно жалеть и беречь людей! Вот некоторые характерные выдержки из той его речи:
«У нас, товарищи, хвастались, что наша армия непобедима, что мы всех можем шапками закидать, нет никаких нехваток. В практике такой армии нет и не будет. Это помешало нашей армии сразу понять свои недостатки и перестроиться…
…С этим хвастовством надо раз и навсегда покончить. Надо вдолбить нашим людям правила о том, что непобедимой армии не бывает… Надо учиться не только как наступать, но и отступать.
…Что помешало нашему командному составу с ходу вести войну в Финляндии по-новому, не по типу Гражданской войны, а по-новому? Помешали, по-моему, культ традиции и опыта Гражданской войны… Именно культ традиции и опыта гражданской войны, с которым надо покончить, он и помешал нашему командному составу сразу перестроиться на новый лад, на рельсы современной войны.
…А что такое современная война? Интересный вопрос, чего она требует? Она требует массовой артиллерии. В современной войне артиллерия это бог… Кто хочет перестроиться на новый современный лад, он должен понять, артиллерия решает судьбу войны, массовая артиллерия. И поэтому разговоры, что нужно стрелять по цели, а не по площадям, жалеть снаряды — это несусветная глупость, которая может загубить все дело. Если нужно в день дать 400-500 снарядов, чтобы разбить тыл противника, передовой край противника разбить, чтобы он не был спокоен, чтобы он не мог спать, нужно не жалеть снарядов и патронов.
Второе — авиация, массовая авиация… И тот, кто хочет вести войну по-современному и победить в современной войне, тот не может говорить, что нужно экономить бомбы. Чепуха, товарищи, побольше бомб нужно давать противнику, чтобы оглушить его, перевернуть верх дном его города, тогда добьемся победы. Больше снарядов, больше патронов давать, меньше людей будет потеряно. Будете жалеть патроны и снаряды — будет больше потерь. Надо выбирать. Давать больше снарядов и патронов, жалеть свою армию, сохранять силы, давать минимум убитых, или жалеть бомбы, снаряды.
Дальше танки, третье, тоже решающее, нужны массовые танки, не сотни, а тысячи. Танки, защищенные броней, — это все. Если танки будут толстокожими, они будут чудеса творить при нашей артиллерии, при нашей пехоте. Нужно давать больше снарядов и патронов по противнику, жалеть своих людей, сохранять силы армии.
Минометы, четвертое, нет современной войны без минометов, массовых минометов. Все корпуса, все роты, батальоны, полки должны иметь минометы 6-дюймовые обязательно, 8-дюймовые. Это страшно нужно для современной войны. Это очень эффективные минометы и очень дешевая артиллерия. Замечательная штука миномет. Не жалеть мин! Жалеть своих людей. Если жалеть бомбы и снаряды — не жалеть людей, меньше людей будет. Если хотите, чтобы у нас война была с малой кровью, не жалейте мин»,
Как видите, Сталин еще до войны требовал жалеть людей, беречь людей, беречь силы армии, но не жалеть бомб, снарядов, мин и патронов, чтобы сберечь людей. Однако генералитет, за редчайшими исключениями, так и не захотел услышать этих требований, а что уж говорить об их исполнении. Уже в ходе войны Сталин вынужден был исправлять это положение как Верховный Главнокомандующий. В исторической литературе 1942 год называют иногда «годом учебы», или «учебным годом». Да, это так. Среди сугубо военных особо выделялись задачи по осмыслению жестоких уроков первого периода войны, выработке рекомендаций по эффективному ведению боев и переобучению армии. Красная Армия овладевала «наукой побеждать». Об этом, в частности, свидетельствуют директивы и приказы Верховного Главнокомандующего и наркома обороны Сталина. Например, «О сущности артиллерийского наступления» (10.01.42) «Об организации взаимодействия между штабами Сухопутных войск и флота» (20.04.42), «Об улучшении радиосвязи» (18.05.42), «О совершенствовании тактики наступательного боя и боевых порядках» (08.10.42), «О боевом применении бронетанковых и механизированных войск» (16.10.42) и многие другие. Особое внимание хотелось бы обратить на директиву «О сущности артиллерийского наступления». В этом документе Сталин прямо назвал преступлением использование пехоты для атак без предварительного, тщательного и длительного артиллерийского наступления. Сталин постоянно требовал от генералитета щадить людей! Сколько же раз за войну он требовал это — со счету собьешься!
Очень характерна в этом плане телеграмма Верховного Главнокомандующего Сталина, направленная в 21 ч. 50 мин. 27 мая 1942 г. в адрес командования и военного совета Юго-Западного фронта: «За последние 4 дня Ставка получает от вас все новые и новые заявки по вооружению, по подаче новых дивизий и танковых соединений из резервов Ставки. Имейте в виду, что у Ставки нет готовых к бою новых дивизий, что эти дивизии сырые, необученные и бросать их теперь на фронт — значит доставлять врагу легкую добычу. Имейте в виду, что наши ресурсы по вооружению ограничены, и учтите, что кроме вашего фронта есть еще у нас и другие фронты.
Не пора ли вам научиться воевать малой кровью, как это делают немцы? Воевать надо не числом, а умением. Если вы не научитесь получше управлять войсками, вам не хватит всего вооружения, производимого в стране. Учтите все это, если вы хотите когда-либо научиться побеждать врага, а не доставлять ему легкую победу. В противном случае вооружение, получаемое вами от Ставки, будет переходить в руки врага, как это происходит теперь».
Начиная с 1943 года Сталин постоянно требовал от генералитета поменьше увлекаться операциями на окружение и перенести центр тяжести борьбы с врагом на операции по скорейшему изгнанию оккупантов с родной земли. Дело в том, что операции на окружение — одни из наиболее кровавых, тем более что гитлеровцы очень искусно дрались в обороне. Сталин же все время призывал генералитет беречь людей. По сути дела, начиная с 1943 г., он призывал генералитет переориентироваться на стратегию фронтального вытеснения нацистской сволочи и ее союзников из страны.
И таких фактов уйма. В одной книге все не перечислить. Но, очевидно, и этого достаточно, чтобы понять простую вещь — именно Сталин как Верховный Главнокомандующий все время требовал беречь людей, жалеть людей, беречь их для мирного труда!
Мартиросян А. Б. Сталин и Великая Отечественная война. – М.: Вече, 2007. – 480 с.: ил. – (200 мифов о Сталине)
Волховский фронт. Зима. Начало 1942 года. В пулемётной роте лейтенанта М.И. Сукнева четыре пулемёта "Максим". От образцов времён Первой мировой войны их отличает только гофрированный кожух. С одним из них Сукнев засел на каменной водонасосной башне, одетой в толстую бетонную броню. За Волховом на противоположном берегу окопались немцы..
Башня служила пулемётчикам дотом, а также была наблюдательным пунктом батальона и полка. Добраться до неё по поверхности никто не рисковал. Днём на убой били снайперы, ночью шёл сплошной пулемётный огонь и падали мины. Даже снег здесь сметало ветром, и вырыть ходы сообщения в мёрзлой земле не представлялось возможным. Бойцы попадали в башню по подземному бетонному водоводу, ползком на животе по льду..
Сукнев установил свой пулемёт в окнах второго этажа, обложенных мешками с песком, и днями наблюдал в бинокль за позициями немцев в местечке Уголки. Ему хорошо было видно все двадцать домов, огороды которых спускались к низкому берегу. Он видел амбразуры дзотов и огневых точек. И вот как-то раз у крайнего справа дома в сенях, у которых не было передней стенки, он заметил двух немцев, пилящих дрова.
Будто два игрушечных кузнеца двигались перед его глазами. Сходство с игрушкой напомнило Сукневу детство. А ещё он внезапно вспомнил девушку, которую в Лелявине немцы выбросили из окна и сожгли живьём. В его память врезался вид обгоревшего тела, лежавшего на снегу..
"Ну, максимка, не подведи", - мысленно сказал себе Сукнев и и сделал контрольный выстрел левее цели, выверяя горизонталь. До цели 600 метров, но видимость отличная. И Сукнев даёт очередь. Оба фрица падают замертво. По улице села забегали немецкие солдаты. Пользуясь их опрометчивостью, Сукнев уложил ещё несколько человек.
Артиллеристы, наблюдавшие за передовой с третьего этажа, засекли выстрелы Сукнева, и дня через три в дивизионной газете появилась заметка, в которой говорилось:
"Лейтенант Сукнев М. из пулемёта уничтожил двух фашистов, ранил несколько, чем открыл первым в дивизии СНАЙПЕРСКИЙ СЧЁТ"..
Тогда же, вспоминает М.И. Сукнев в мемуарах, он придумал другой "творческий трюк". Пока немцы бегали по селу, он пристрелял одну из немецких огневых точек, особенно досаждавшую нашим бойцам. Смысл пристрелки заключался в том, что пулемёт бил по точкам в амбразуре под таким углом, что пули разлетались от них по траншеям. После пристрелки лейтенант зафиксировал свой пулемёт и стал ждать.
Ночью, когда немцы открыли из амбразуры огонь, Сукнев дал по ним длинную очередь, и погасил шедшую из-за Волхова "смертельную трассу". Двое суток немцы из этой точки не стреляли, видимо, не понимая, как ночью русские ухитряются стрелять с такой точностью и наносить им урон в живой силе.
Сукнев же на другую ночь с тем же успехом "погасил" следующую огневую точку. И потом ещё несколько ночей успешно подавлял их меткой стрельбой по заранее намеченным ориентирам.
Башня служила пулемётчикам дотом, а также была наблюдательным пунктом батальона и полка. Добраться до неё по поверхности никто не рисковал. Днём на убой били снайперы, ночью шёл сплошной пулемётный огонь и падали мины. Даже снег здесь сметало ветром, и вырыть ходы сообщения в мёрзлой земле не представлялось возможным. Бойцы попадали в башню по подземному бетонному водоводу, ползком на животе по льду..
Сукнев установил свой пулемёт в окнах второго этажа, обложенных мешками с песком, и днями наблюдал в бинокль за позициями немцев в местечке Уголки. Ему хорошо было видно все двадцать домов, огороды которых спускались к низкому берегу. Он видел амбразуры дзотов и огневых точек. И вот как-то раз у крайнего справа дома в сенях, у которых не было передней стенки, он заметил двух немцев, пилящих дрова.
Будто два игрушечных кузнеца двигались перед его глазами. Сходство с игрушкой напомнило Сукневу детство. А ещё он внезапно вспомнил девушку, которую в Лелявине немцы выбросили из окна и сожгли живьём. В его память врезался вид обгоревшего тела, лежавшего на снегу..
"Ну, максимка, не подведи", - мысленно сказал себе Сукнев и и сделал контрольный выстрел левее цели, выверяя горизонталь. До цели 600 метров, но видимость отличная. И Сукнев даёт очередь. Оба фрица падают замертво. По улице села забегали немецкие солдаты. Пользуясь их опрометчивостью, Сукнев уложил ещё несколько человек.
Артиллеристы, наблюдавшие за передовой с третьего этажа, засекли выстрелы Сукнева, и дня через три в дивизионной газете появилась заметка, в которой говорилось:
"Лейтенант Сукнев М. из пулемёта уничтожил двух фашистов, ранил несколько, чем открыл первым в дивизии СНАЙПЕРСКИЙ СЧЁТ"..
Тогда же, вспоминает М.И. Сукнев в мемуарах, он придумал другой "творческий трюк". Пока немцы бегали по селу, он пристрелял одну из немецких огневых точек, особенно досаждавшую нашим бойцам. Смысл пристрелки заключался в том, что пулемёт бил по точкам в амбразуре под таким углом, что пули разлетались от них по траншеям. После пристрелки лейтенант зафиксировал свой пулемёт и стал ждать.
Ночью, когда немцы открыли из амбразуры огонь, Сукнев дал по ним длинную очередь, и погасил шедшую из-за Волхова "смертельную трассу". Двое суток немцы из этой точки не стреляли, видимо, не понимая, как ночью русские ухитряются стрелять с такой точностью и наносить им урон в живой силе.
Сукнев же на другую ночь с тем же успехом "погасил" следующую огневую точку. И потом ещё несколько ночей успешно подавлял их меткой стрельбой по заранее намеченным ориентирам.
26 августа 1942 года один из участков обороны 42 армии на Пулковских высотах под Ленинградом держала снайперская группа 20-летнего сержанта Николая Красношапки. Высокий, крепкий парень с Донбасса (почти всю жизнь прожил в Лозовом Енакиевского района) внимательно следил за противником, как будто чувствовал, что вот-вот начнётся.
Неожиданно тишину нарушили взрывы немецких снарядов и началось. Минут 40 немецкая артиллерия била не переставая. Потом всё стихло и вскоре послышалась немецкая речь. На высотку, где окопались снайперы двигались немецкие цепи.
Первым выстрелом Красношапка снял офицера, и начался бой. Пока враг успел приблизиться к окопам, счёт Николая пополнился ещё на 10 немцев.
Вскоре боец заметил, что два десятка пехотинцев врага двигаются непосредственно на его окоп. Винтовку отложил, метнул гранаты. Немцы откатились, оставив впереди 6 тел, но по приказу офицера снова двинулись вперёд. Гранатой Красношапка «уложил» ещё пятерых, оставшиеся трое рванули к нему, пытаясь скрутить. С двумя он справился в рукопашной, третий в страхе рванул к своим.
Николай попытался «достать» его из винтовки и в эту минуту получил ранение в плечо. Теперь он не мог стрелять, но оставались гранаты. Он успел выхватить одну из-за пояса, но теперь уже осколок угодил ему в грудь.
Отчаянным усилием он сумел метнуть гранату. Видя, что командир серьёзно ранен, к нему кинулись два бойца. Один из них был убит, а второй ранен. Красношапка продолжал метать гранаты. Когда оставалась всего одна, он вместе с ней шагнул из окопа навстречу приближавшимся фашистам. Парень из Донбасса сдаваться не собирался.
И в этот момент к нему подбежали бойцы Мохов и Гавриков. Они отогнали фрицев выстрелами, наскоро перевязали командира и хотели вынести его с поля боя.
Но он приказал позиций не покидать. Когда подошло подкрепление, фашисты отошли, оставив перед позицией снайперов порядка сотни тел. Сержанта Красношапку унесли на перевязку.
Видно было, что он уже «уходит». Когда временами приходил в сознание, только спрашивал, отогнали ли фашистов. А потом попросил повернуть его лицом к Ленинграду и долго лежал, устремив взгляд на город. А потом окружающие услышали его последние слова – о том, что после войны город на Неве станет ещё красивее.
Николай Маркович Красношапка, сержант 82 полка войск НКВД по охране железных дорог, был посмертно награждён орденом Ленина.
Неожиданно тишину нарушили взрывы немецких снарядов и началось. Минут 40 немецкая артиллерия била не переставая. Потом всё стихло и вскоре послышалась немецкая речь. На высотку, где окопались снайперы двигались немецкие цепи.
Первым выстрелом Красношапка снял офицера, и начался бой. Пока враг успел приблизиться к окопам, счёт Николая пополнился ещё на 10 немцев.
Вскоре боец заметил, что два десятка пехотинцев врага двигаются непосредственно на его окоп. Винтовку отложил, метнул гранаты. Немцы откатились, оставив впереди 6 тел, но по приказу офицера снова двинулись вперёд. Гранатой Красношапка «уложил» ещё пятерых, оставшиеся трое рванули к нему, пытаясь скрутить. С двумя он справился в рукопашной, третий в страхе рванул к своим.
Николай попытался «достать» его из винтовки и в эту минуту получил ранение в плечо. Теперь он не мог стрелять, но оставались гранаты. Он успел выхватить одну из-за пояса, но теперь уже осколок угодил ему в грудь.
Отчаянным усилием он сумел метнуть гранату. Видя, что командир серьёзно ранен, к нему кинулись два бойца. Один из них был убит, а второй ранен. Красношапка продолжал метать гранаты. Когда оставалась всего одна, он вместе с ней шагнул из окопа навстречу приближавшимся фашистам. Парень из Донбасса сдаваться не собирался.
И в этот момент к нему подбежали бойцы Мохов и Гавриков. Они отогнали фрицев выстрелами, наскоро перевязали командира и хотели вынести его с поля боя.
Но он приказал позиций не покидать. Когда подошло подкрепление, фашисты отошли, оставив перед позицией снайперов порядка сотни тел. Сержанта Красношапку унесли на перевязку.
Видно было, что он уже «уходит». Когда временами приходил в сознание, только спрашивал, отогнали ли фашистов. А потом попросил повернуть его лицом к Ленинграду и долго лежал, устремив взгляд на город. А потом окружающие услышали его последние слова – о том, что после войны город на Неве станет ещё красивее.
Николай Маркович Красношапка, сержант 82 полка войск НКВД по охране железных дорог, был посмертно награждён орденом Ленина.
Как обычный полковник смог предвидеть страшные поражения Красной армии
Август 1941 года стал периодом едва ли не самых тяжелых поражений Красной армии в Великой Отечественной. В то время, когда командармы терялись в догадках о причинах катастрофического развития событий на фронте, обычный полковник Красной армии подал рапорт Буденному. И рапорт этот, как выяснилось, стал во многом пророческим. Что же в нем говорилось?
До войны советская пропаганда твердила, что Красная армия победит любого агрессора, посмевшего напасть на СССР. Распевая в песнях: «Если завтра война, если завтра в поход – будь сегодня к походу готов!» или «Броня крепка, и танки наши быстры…», советские люди верили, что когда их пошлет в бой товарищ Сталин, то они будут бить врага малой кровью, на его территории.
А что на деле? 22 июня 1941-го – первый день Великой Отечественной стал днем шока и народной боли. Враг безнаказанно бомбил города и аэродромы. Первый месяц войны полностью опрокинул все предвоенные представления о ней. Красная армия отступала под натиском вермахта и его союзников. Пал Минск, противник рвался к Москве, Ленинграду и Киеву. Это время стало периодом осмысления допущенных ошибок. Руководствуясь опытом первых боев, военные специалисты пытались донести до советского руководства свои выводы причин поражения.
Одним из них стал командующий артиллерией 9-й армии полковник Александр Вейс, чей рапорт маршалу Буденному опубликовало не так давно Министерство обороны РФ. В нем опытный артиллерист, по национальности – немец, подверг резкой критики тактику и стратегию Красной армии, методы ведения войны, а также поведение властей на местах. Во всем этом он видел причины упущения военных успехов, превращенных в поражение и обернувшихся паникой.
Миф окружения
3 августа 1941-го главнокомандующий Юго-Западным направлением маршал Буденный получил секретный рапорт полковника Вейса об опыте боев с немецко-румынскими войсками в Молдавии. Прослуживший 20 лет офицер-артиллерист справедливо писал, что армия, ведущая боевые действия без резервов, перегруппировок, без нанесения контрударов и производства маневров, обречена на поражение.
По мнению Вейса, в Молдавской операции 1941-го Красная армия использовала методы Первой мировой, а именно: старалась прикрыть все возможные направления, ожидая что же дальше будет делать враг. В результате ее части действовали пассивно, приспосабливаясь к действиям врага, и почти никогда не связывали его инициативу.
А вот противник таких ошибок не делал. Обладая маневренностью и подвижностью, его войска все время действовали по стыкам и флангам советских войск. Таким образом, выход немцев на их фланги и в их тылы создавал у красноармейцев миф окружения, под воздействием которого советские части в панике отступали.
Перегруппировка сил противником создавала иллюзию о введении им в бой новых резервов и о непрерывном движении его механизированных колонн. Но при этом за весь период боев в Молдавии враг не применял массовых танковых атак. Поэтому мнение о наличии крупных танковых сил в том районе являлось плодом фантазии советских штабов и разведки. Их плохая работа вела к тому, что полученные данные не анализировались, а вот отдельные факты выдавались за истину. За это Вейс подверг работу штабов резкой критике:
«(…) штабы закопались в бумаге и в кабинетах, оторваны от боевой действительности и, как правило, не знают действительного положения на фронте и о намерениях противника».
Трусость и паника
В сложившейся ситуации отсутствие реальных данных о враге дезориентировало советские войска, которые имели неверное представление о его силах и намерениях. Но куда хуже была деморализация войск. Командование различного уровня не чувствовало и не несло ответственности за сданную врагу территорию, населенные пункты и брошенное оружие.
Вейс отмечал случаи, когда при появлении нескольких танков или разведчиков-мотоциклистов бросались в бегство роты, батальоны и даже полки, а их командиры при этом теряли управление войсками. Были и случаи отдачи командованием приказов частям об отступлении на десятки километров без всяких на то оснований, что приводило к блужданию бойцов по дорогам неделями, вместо ведения боев.
В тылах действующей армии полковник не наблюдал никакого порядка. Гражданское население в зоне боевых действий было на грани деморализации и бросалось местными властями на произвол судьбы, так как их руководители были озабочены исключительно спасением собственной шкуры, а военное командование не взяло власть в свои руки.
Все вышеизложенное Вейс был готов дополнить множеством других фактов, говорящих о панике и неразберихе на фронте и в тылу. Его вывод о том, что случится дальше, был жестоким:
«Все это приводит к выводу, что дальше вести войну так невозможно. И если в кратчайший срок не будут приняты решительные меры коренной перестройки ведения боевых операций и порядка в тылу, мы будем и дальше терпеть поражения, а враг будет иметь возможность продвигаться в глубь страны – неся ужасы, издевательства и разорения нашему народу».
Упущенные возможности
Однако опыт тех, кто не бегал, а сражался с противником, показал, что сила и стойкость вражеских войск, особенно румынских, является вымыслом трусов и паникеров, которые оправдывали ими свои преступные действия. Факты говорили, что даже при малейшем сопротивлении Красной армии враг отступал и не выдерживал контратаки, как это произошло при нанесении удара 95-й стрелковой дивизией западнее Кишинева.
Оценивая опыт первых дней войны, Вейс указал Буденному на упущенные возможности из-за пассивности командования. Он считал, что советские войска имели силы не только удержаться в Молдавии, но и для нанесения контрударов по врагу. В частности, 2-й механизированный и 2-й кавалерийский корпуса могли бы нанести поражения 198-й немецкой дивизии, наступавшей на Бельцы. Далее силы Южного фронта могли бы наступать на Яссы, с одновременным ударом 14-го стрелкового корпуса на Галац и Констанцу при поддержке Черноморского флота. Такие действия угрожали бы столице Румынии – Бухаресту, что в корне изменило бы обстановку на Южном фронте.
Но ничего сделано не было: подвижные силы фронта использовались неправильно, а 14-й корпус месяц бездействовал. В итоге сложилось положение, когда советские танки и кавалерия не сыграли никакой роли, понеся большие потери. Это привело к фактической сдаче Молдавии и продолжению вражеского наступления в глубь СССР на этом участке фронта.
Можно признать правоту слов полковника Вейса. Достигнув успеха на румынской земле, Южный фронт и Черноморский флот могли бы изменить обстановку стратегически. Получив удар «под дых» на юге, германское командование было бы вынуждено провести перегруппировку сил для противодействия там советским войскам, что могло облегчить положение на других фронтах и дать Красной армии немного драгоценного времени, в котором она нуждалась для подготовки обороны.
Что делать?
Кроме критики, Вейс сделал в своем рапорте ряд предложений по исправлению ситуации, беря за пример тактику противника. Он предлагал создать в армиях, корпусах и дивизиях мобильные резервы, которые можно в кратчайший срок перебросить в любом направлении для отражения вражеских ударов и нанесения контрударов по самым уязвимым местам.
Каждое, даже небольшое наступление нужно было тщательно и быстро готовить. А затем перейти к маневренным действиям и бить по флангам и вражеским тылам, отказавшись от разрозненных действий родов войск. Наоборот, следовало наносить концентрированные удары при их взаимодействии на определенных направлениях.
Против трусов и паникеров следовало ввести в практику отдачу под суд всех, от солдата до генерала, за сдачу без оснований территории, населенных пунктов и оставление оружия на поле боя.
Все случаи героизма и отваги на фронте полковник предлагал максимально популяризировать, причем застрельщиками подвигов сделать политработников, которые должны быть в бою среди бойцов. То есть политаппарату следовало перейти от болтовни к делу, личным примером воодушевляя солдат на подвиги.
Каждый случай жестокой расправы с врагом нужно было широко освещать, поддерживать и поощрять. Также полковник призвал отбросить иллюзии, что личная заинтересованность воина в бою не играет роли, а лишь общие идеалы могут служить основным мотивом для стремления войск сразиться с врагом. В пример он привел Суворова и Наполеона, допускавших личную мотивацию солдат в виде наград и трофеев. Подытоживая эту мысль, Вейс прямо писал, что в такой обстановке вести войну культурно невозможно:
«Нужно отбросить прочь теорию «культурной войны» и придерживаться лозунга о том, что «война есть война, она ведется по своим законам, а законы войны беспощадны». В борьбе все средства хороши, которые приводят к победе».
Судьба правдоруба
Любопытно, что рапорт полковника Вейса стал пророческим. Очень многое из предложенного им было введено приказами командования и решениями правительства, вплоть до премирования красноармейцев деньгами за успехи в уничтожении врага.
Однако Вейс также предлагал хотя и разумные, но нереальные вещи. К примеру, сосредоточить всю власть на фронте и в глубоком тылу в руках военного командования. В каждом городе и районном центре основными вопросами жизнедеятельности армии и мирного населения должны были ведать военные коменданты, контролировавшие работу милиции, НКВД и гражданских властей, которые не понимали военной ситуации. Фактически это означало, что полковник сомневался в руководящей роли советских властей, предлагая вести военную диктатуру.
Офицер рисковал, докладывая наверх свои мысли и предложения.
Ведь в его рапорте содержался намек на то, что неуспехи Красной армии в первый месяц войны могут означать результат неправильной политики советского руководства в области укрепления обороны страны. Но никаких репрессивных мер к нему применено не было, так как его критика ситуации на фронте была обоснована, а предложения разумны. Ведь Вейс призывал сражаться с врагом, а не бежать от него.
Изначально рапорт маршалу Буденному никак не отразился на судьбе командующего артиллерией 9-й армии. На этой должности полковник Вейс продолжил воевать дальше, сумев отличиться во время освобождения Ростова в декабре 1941 года. За свои успехи в Ростовской операции он был награжден орденом Красного Знамени и получил звание генерал-майора.
Однако в июне 1943-го Вейс был арестован по обвинению в антисоветской агитации и враждебных выпадах против Сталина. Вероятно, на следствии ему припомнили и рапорт Буденному, так как генерал также обвинялся в критике советской власти, несущей ответственность за поражения в начале войны. Как удалось установить, суд над ним состоялся лишь в марте 1952-го, когда Вейса приговорили к 25 годам заключения. Но спустя год генерал был освобожден и в 1954-м даже награжден орденом Ленина. Скончался Александр Алексеевич Вейс в 1960 году, оставшись на долгое время неизвестным правдорубом первого месяца войны.
Август 1941 года стал периодом едва ли не самых тяжелых поражений Красной армии в Великой Отечественной. В то время, когда командармы терялись в догадках о причинах катастрофического развития событий на фронте, обычный полковник Красной армии подал рапорт Буденному. И рапорт этот, как выяснилось, стал во многом пророческим. Что же в нем говорилось?
До войны советская пропаганда твердила, что Красная армия победит любого агрессора, посмевшего напасть на СССР. Распевая в песнях: «Если завтра война, если завтра в поход – будь сегодня к походу готов!» или «Броня крепка, и танки наши быстры…», советские люди верили, что когда их пошлет в бой товарищ Сталин, то они будут бить врага малой кровью, на его территории.
А что на деле? 22 июня 1941-го – первый день Великой Отечественной стал днем шока и народной боли. Враг безнаказанно бомбил города и аэродромы. Первый месяц войны полностью опрокинул все предвоенные представления о ней. Красная армия отступала под натиском вермахта и его союзников. Пал Минск, противник рвался к Москве, Ленинграду и Киеву. Это время стало периодом осмысления допущенных ошибок. Руководствуясь опытом первых боев, военные специалисты пытались донести до советского руководства свои выводы причин поражения.
Одним из них стал командующий артиллерией 9-й армии полковник Александр Вейс, чей рапорт маршалу Буденному опубликовало не так давно Министерство обороны РФ. В нем опытный артиллерист, по национальности – немец, подверг резкой критики тактику и стратегию Красной армии, методы ведения войны, а также поведение властей на местах. Во всем этом он видел причины упущения военных успехов, превращенных в поражение и обернувшихся паникой.
Миф окружения
3 августа 1941-го главнокомандующий Юго-Западным направлением маршал Буденный получил секретный рапорт полковника Вейса об опыте боев с немецко-румынскими войсками в Молдавии. Прослуживший 20 лет офицер-артиллерист справедливо писал, что армия, ведущая боевые действия без резервов, перегруппировок, без нанесения контрударов и производства маневров, обречена на поражение.
По мнению Вейса, в Молдавской операции 1941-го Красная армия использовала методы Первой мировой, а именно: старалась прикрыть все возможные направления, ожидая что же дальше будет делать враг. В результате ее части действовали пассивно, приспосабливаясь к действиям врага, и почти никогда не связывали его инициативу.
А вот противник таких ошибок не делал. Обладая маневренностью и подвижностью, его войска все время действовали по стыкам и флангам советских войск. Таким образом, выход немцев на их фланги и в их тылы создавал у красноармейцев миф окружения, под воздействием которого советские части в панике отступали.
Перегруппировка сил противником создавала иллюзию о введении им в бой новых резервов и о непрерывном движении его механизированных колонн. Но при этом за весь период боев в Молдавии враг не применял массовых танковых атак. Поэтому мнение о наличии крупных танковых сил в том районе являлось плодом фантазии советских штабов и разведки. Их плохая работа вела к тому, что полученные данные не анализировались, а вот отдельные факты выдавались за истину. За это Вейс подверг работу штабов резкой критике:
«(…) штабы закопались в бумаге и в кабинетах, оторваны от боевой действительности и, как правило, не знают действительного положения на фронте и о намерениях противника».
Трусость и паника
В сложившейся ситуации отсутствие реальных данных о враге дезориентировало советские войска, которые имели неверное представление о его силах и намерениях. Но куда хуже была деморализация войск. Командование различного уровня не чувствовало и не несло ответственности за сданную врагу территорию, населенные пункты и брошенное оружие.
Вейс отмечал случаи, когда при появлении нескольких танков или разведчиков-мотоциклистов бросались в бегство роты, батальоны и даже полки, а их командиры при этом теряли управление войсками. Были и случаи отдачи командованием приказов частям об отступлении на десятки километров без всяких на то оснований, что приводило к блужданию бойцов по дорогам неделями, вместо ведения боев.
В тылах действующей армии полковник не наблюдал никакого порядка. Гражданское население в зоне боевых действий было на грани деморализации и бросалось местными властями на произвол судьбы, так как их руководители были озабочены исключительно спасением собственной шкуры, а военное командование не взяло власть в свои руки.
Все вышеизложенное Вейс был готов дополнить множеством других фактов, говорящих о панике и неразберихе на фронте и в тылу. Его вывод о том, что случится дальше, был жестоким:
«Все это приводит к выводу, что дальше вести войну так невозможно. И если в кратчайший срок не будут приняты решительные меры коренной перестройки ведения боевых операций и порядка в тылу, мы будем и дальше терпеть поражения, а враг будет иметь возможность продвигаться в глубь страны – неся ужасы, издевательства и разорения нашему народу».
Упущенные возможности
Однако опыт тех, кто не бегал, а сражался с противником, показал, что сила и стойкость вражеских войск, особенно румынских, является вымыслом трусов и паникеров, которые оправдывали ими свои преступные действия. Факты говорили, что даже при малейшем сопротивлении Красной армии враг отступал и не выдерживал контратаки, как это произошло при нанесении удара 95-й стрелковой дивизией западнее Кишинева.
Оценивая опыт первых дней войны, Вейс указал Буденному на упущенные возможности из-за пассивности командования. Он считал, что советские войска имели силы не только удержаться в Молдавии, но и для нанесения контрударов по врагу. В частности, 2-й механизированный и 2-й кавалерийский корпуса могли бы нанести поражения 198-й немецкой дивизии, наступавшей на Бельцы. Далее силы Южного фронта могли бы наступать на Яссы, с одновременным ударом 14-го стрелкового корпуса на Галац и Констанцу при поддержке Черноморского флота. Такие действия угрожали бы столице Румынии – Бухаресту, что в корне изменило бы обстановку на Южном фронте.
Но ничего сделано не было: подвижные силы фронта использовались неправильно, а 14-й корпус месяц бездействовал. В итоге сложилось положение, когда советские танки и кавалерия не сыграли никакой роли, понеся большие потери. Это привело к фактической сдаче Молдавии и продолжению вражеского наступления в глубь СССР на этом участке фронта.
Можно признать правоту слов полковника Вейса. Достигнув успеха на румынской земле, Южный фронт и Черноморский флот могли бы изменить обстановку стратегически. Получив удар «под дых» на юге, германское командование было бы вынуждено провести перегруппировку сил для противодействия там советским войскам, что могло облегчить положение на других фронтах и дать Красной армии немного драгоценного времени, в котором она нуждалась для подготовки обороны.
Что делать?
Кроме критики, Вейс сделал в своем рапорте ряд предложений по исправлению ситуации, беря за пример тактику противника. Он предлагал создать в армиях, корпусах и дивизиях мобильные резервы, которые можно в кратчайший срок перебросить в любом направлении для отражения вражеских ударов и нанесения контрударов по самым уязвимым местам.
Каждое, даже небольшое наступление нужно было тщательно и быстро готовить. А затем перейти к маневренным действиям и бить по флангам и вражеским тылам, отказавшись от разрозненных действий родов войск. Наоборот, следовало наносить концентрированные удары при их взаимодействии на определенных направлениях.
Против трусов и паникеров следовало ввести в практику отдачу под суд всех, от солдата до генерала, за сдачу без оснований территории, населенных пунктов и оставление оружия на поле боя.
Все случаи героизма и отваги на фронте полковник предлагал максимально популяризировать, причем застрельщиками подвигов сделать политработников, которые должны быть в бою среди бойцов. То есть политаппарату следовало перейти от болтовни к делу, личным примером воодушевляя солдат на подвиги.
Каждый случай жестокой расправы с врагом нужно было широко освещать, поддерживать и поощрять. Также полковник призвал отбросить иллюзии, что личная заинтересованность воина в бою не играет роли, а лишь общие идеалы могут служить основным мотивом для стремления войск сразиться с врагом. В пример он привел Суворова и Наполеона, допускавших личную мотивацию солдат в виде наград и трофеев. Подытоживая эту мысль, Вейс прямо писал, что в такой обстановке вести войну культурно невозможно:
«Нужно отбросить прочь теорию «культурной войны» и придерживаться лозунга о том, что «война есть война, она ведется по своим законам, а законы войны беспощадны». В борьбе все средства хороши, которые приводят к победе».
Судьба правдоруба
Любопытно, что рапорт полковника Вейса стал пророческим. Очень многое из предложенного им было введено приказами командования и решениями правительства, вплоть до премирования красноармейцев деньгами за успехи в уничтожении врага.
Однако Вейс также предлагал хотя и разумные, но нереальные вещи. К примеру, сосредоточить всю власть на фронте и в глубоком тылу в руках военного командования. В каждом городе и районном центре основными вопросами жизнедеятельности армии и мирного населения должны были ведать военные коменданты, контролировавшие работу милиции, НКВД и гражданских властей, которые не понимали военной ситуации. Фактически это означало, что полковник сомневался в руководящей роли советских властей, предлагая вести военную диктатуру.
Офицер рисковал, докладывая наверх свои мысли и предложения.
Ведь в его рапорте содержался намек на то, что неуспехи Красной армии в первый месяц войны могут означать результат неправильной политики советского руководства в области укрепления обороны страны. Но никаких репрессивных мер к нему применено не было, так как его критика ситуации на фронте была обоснована, а предложения разумны. Ведь Вейс призывал сражаться с врагом, а не бежать от него.
Изначально рапорт маршалу Буденному никак не отразился на судьбе командующего артиллерией 9-й армии. На этой должности полковник Вейс продолжил воевать дальше, сумев отличиться во время освобождения Ростова в декабре 1941 года. За свои успехи в Ростовской операции он был награжден орденом Красного Знамени и получил звание генерал-майора.
Однако в июне 1943-го Вейс был арестован по обвинению в антисоветской агитации и враждебных выпадах против Сталина. Вероятно, на следствии ему припомнили и рапорт Буденному, так как генерал также обвинялся в критике советской власти, несущей ответственность за поражения в начале войны. Как удалось установить, суд над ним состоялся лишь в марте 1952-го, когда Вейса приговорили к 25 годам заключения. Но спустя год генерал был освобожден и в 1954-м даже награжден орденом Ленина. Скончался Александр Алексеевич Вейс в 1960 году, оставшись на долгое время неизвестным правдорубом первого месяца войны.
Он лишился звания, а потом перешёл линию фронта к немцам. И внедрился в школу абвера, чтобы сдать десятки агентов.
В ночь на 1 июля 1943 года за линию фронта был отправлен ещё один советский разведчик, в ускоренном темпе подготовленный фронтовой контрразведкой Ленинградского фронта. Николая Степановича Андреева отобрали из 42-й армии. Невзирая на то, что он попал сюда с понижением в должности, это был достойный человек, на которого чекисты решили положиться.
По легенде он должен был «сбежать» к немцам и затем внедриться в школу абвера. В последующем собирать сведения об агентах, которых будут готовить к заброске в советский тыл. И в то же время находить среди курсантов патриотов, которых вовлекать в активное противодействие немцам. Будущего агента Маковеенко готовил лично. Времени на «раскачку» было немного, но занимались и прорабатывали все моменты легенды интенсивно..
…Андреев по замыслу «отстал от группы» бойцов во время возвращения с задания. Наши взметнули над нейтральной полосой осветительную ракету, постреляли для вида в сторону немцев. За это время разведчик перебежал на немецкую сторону.
Попал он на штаб полка испанской «Голубой дивизии» в Пушкине, но вскоре его передали в немецкую контрразведку при 18-й армии. Разведчика испытывали и морально, и физически, подсаживали в камеру провокаторов, но он всё пережил.
Первую весточку от него передал сбежавший из фашистского плена на самолёте лётчик Лошаков. Николаю Степановичу удалось «отговориться» от армии Власова, в которую тогда активно вербовали. После этого его привезли в местечко Нойгоф вблизи города Кенигсберга. Здесь среди леса был огромный лагерь. Оказалось, что он попал куда следовал – в крупнейшую школу абвера. Начальники её засылали агентов в советские тылы ещё с начала войны.
Начались занятия. Из Николая Степановича готовили будущего радиста. Теперь нужно было отыскать единомышленников. Андреев понимал, что любая ошибка в человеке будет стоить ему жизни. Он присматривался к «курсантам» и пытался заводить аккуратные разговоры о том, что можно и здесь работать против фашистов. Он сдружился с бывшим танкистом Валентином Кремневым. От него Андреев многое узнал по организации школы, тому, что она считается образцовой.
Оказалось, что в каждом лагере готовят «курсантов» для своих целей: кого-то для работы в прифронтовой полосе, других планировали отправлять далеко в тыл, третьих – внедрять на промышленные предприятия. Школа имела отличное техническое оснащение. Здесь же изготовляли фальшивые документы..
«Курсантов» учили правилам проникновения на военные объекты, кодированному радиообмену и ещё множеству дисциплин. На макетах городов учили маскироваться и хорошо ориентироваться.
Через некоторое время «в компании» Андреева и Кремнева появился ещё один человек – лётчик Евгений Садовский, потом военнопленный Константин Трепов. Именно этот человек предупредил Николая Степановича о многих провокаторах и бывших уголовниках.
В мае 1944 года учёба закончилась. Андреев и Кремнев договорились, что сделают всё, чтобы десантироваться в разных группах. Это было важно, чтобы сдать предателей, которые будут прыгать вместе с ними.
Очутившись в оккупированном Минске, Андреев познакомился с агентами из других школ. Узнал их клички, имена, особые приметы. Когда немцы бежали из Белоруссии, захватив с собой и своих подготовленных, но ещё не внедрённых агентов, Андреев очутился в Польше. Здесь он привлёк к разведывательной работе ещё одного человека.
6 октября 1944 года они опустились десантом на свободную от фашистов землю. Вскоре Андреев и ещё один помощник в группе сдали остальных контрразведке..
За год и 3 мес. в тылу врага разведчик собрал массу бесценной информации о методах работы врага и агентах, переброшенных (или подготовленных) в тыл Красной армии. Были арестованы десятки предателей и сотрудничающих с ними лиц.
Николая Степановича наградили орденом Отечественной войны I степени, вернули звание. До Победы он воевал в войсках ПВО. А от его помощников за линией фронта ещё долго шла важная информация.
В ночь на 1 июля 1943 года за линию фронта был отправлен ещё один советский разведчик, в ускоренном темпе подготовленный фронтовой контрразведкой Ленинградского фронта. Николая Степановича Андреева отобрали из 42-й армии. Невзирая на то, что он попал сюда с понижением в должности, это был достойный человек, на которого чекисты решили положиться.
По легенде он должен был «сбежать» к немцам и затем внедриться в школу абвера. В последующем собирать сведения об агентах, которых будут готовить к заброске в советский тыл. И в то же время находить среди курсантов патриотов, которых вовлекать в активное противодействие немцам. Будущего агента Маковеенко готовил лично. Времени на «раскачку» было немного, но занимались и прорабатывали все моменты легенды интенсивно..
…Андреев по замыслу «отстал от группы» бойцов во время возвращения с задания. Наши взметнули над нейтральной полосой осветительную ракету, постреляли для вида в сторону немцев. За это время разведчик перебежал на немецкую сторону.
Попал он на штаб полка испанской «Голубой дивизии» в Пушкине, но вскоре его передали в немецкую контрразведку при 18-й армии. Разведчика испытывали и морально, и физически, подсаживали в камеру провокаторов, но он всё пережил.
Первую весточку от него передал сбежавший из фашистского плена на самолёте лётчик Лошаков. Николаю Степановичу удалось «отговориться» от армии Власова, в которую тогда активно вербовали. После этого его привезли в местечко Нойгоф вблизи города Кенигсберга. Здесь среди леса был огромный лагерь. Оказалось, что он попал куда следовал – в крупнейшую школу абвера. Начальники её засылали агентов в советские тылы ещё с начала войны.
Начались занятия. Из Николая Степановича готовили будущего радиста. Теперь нужно было отыскать единомышленников. Андреев понимал, что любая ошибка в человеке будет стоить ему жизни. Он присматривался к «курсантам» и пытался заводить аккуратные разговоры о том, что можно и здесь работать против фашистов. Он сдружился с бывшим танкистом Валентином Кремневым. От него Андреев многое узнал по организации школы, тому, что она считается образцовой.
Оказалось, что в каждом лагере готовят «курсантов» для своих целей: кого-то для работы в прифронтовой полосе, других планировали отправлять далеко в тыл, третьих – внедрять на промышленные предприятия. Школа имела отличное техническое оснащение. Здесь же изготовляли фальшивые документы..
«Курсантов» учили правилам проникновения на военные объекты, кодированному радиообмену и ещё множеству дисциплин. На макетах городов учили маскироваться и хорошо ориентироваться.
Через некоторое время «в компании» Андреева и Кремнева появился ещё один человек – лётчик Евгений Садовский, потом военнопленный Константин Трепов. Именно этот человек предупредил Николая Степановича о многих провокаторах и бывших уголовниках.
В мае 1944 года учёба закончилась. Андреев и Кремнев договорились, что сделают всё, чтобы десантироваться в разных группах. Это было важно, чтобы сдать предателей, которые будут прыгать вместе с ними.
Очутившись в оккупированном Минске, Андреев познакомился с агентами из других школ. Узнал их клички, имена, особые приметы. Когда немцы бежали из Белоруссии, захватив с собой и своих подготовленных, но ещё не внедрённых агентов, Андреев очутился в Польше. Здесь он привлёк к разведывательной работе ещё одного человека.
6 октября 1944 года они опустились десантом на свободную от фашистов землю. Вскоре Андреев и ещё один помощник в группе сдали остальных контрразведке..
За год и 3 мес. в тылу врага разведчик собрал массу бесценной информации о методах работы врага и агентах, переброшенных (или подготовленных) в тыл Красной армии. Были арестованы десятки предателей и сотрудничающих с ними лиц.
Николая Степановича наградили орденом Отечественной войны I степени, вернули звание. До Победы он воевал в войсках ПВО. А от его помощников за линией фронта ещё долго шла важная информация.
Ваш папа Нексё
Мартин Андерсен Нексё - один из самых известных датских писателей. В 1900-1930-х - один из самых издаваемых и популярных писателей в мире. Его романы «Пелле завоеватель» и «Дитте, дитя человеческое» переведены на множество языков. «Пелле» будет дважды экранизирован. Теодор Драйзер, будучи почти ровесником Нексё, в одном из интервью называет его своим учителем.
В Дании и в остальной Скандинавии он по сей день остается в писательском ТОПе.
21 сентября 1921 года, Нексё, как один из основателей коммунистической партии Дании, приезжает в Берлин и вступает в Межрабпом (Международная рабочая помощь - организация, занимавшаяся сбором пожертвований среди рабочих).
Вернувшись в Данию, создает «Комитет экономического и культурного сближения с Россией». Этот комитет собирает пожертвования от профсоюзов, бизнесменов, творческой интеллигенции, частных лиц и перечисляет их на счет Межрабпома.
В марте Датское отделение Межрабпома смогло сформировать целый эшелон с продовольствием и одеждой, и направить его в голодающую Россию. Все грузы были распределены между детскими домами Сызрани, Саратова и Самары. За счет поставленной на поток помощи из Дании, Межрабпом, уже в апреле 1922 года, полностью содержал 19 детских домов. Всем детским домам, которые содержались иностранными рабочими, давались имена известных зарубежных интернационалистов.
В октябре 1922 г., в Стокгольм, в штаб-квартиру Шведского Красного Креста пришла очередная почта из Шведской миссии в Самаре. Среди деловой корреспонденции была записка Рихарда Ульгрена о том, что воспитанники одного из самарских детских домов передали ему письмо «К пролетариям Запада» и он не знает куда его направить. Принц Карл прочитал письмо и на утро оно было опубликовано, с переводом, в большинстве скандинавских газет. Вот оно:
«Дорогие дяди и тети, трудящиеся Запада! Спасибо вам за то, что не забыли нас! Верьте, мы вырастим хорошими и честными людьми!
Подпись: воспитанники детского дома имени Андерсена Нексё, г. Самара, ул. Троицкая 21».
14 октября Нексё, через Коминтерн, обратился напрямую к Ленину с просьбой разрешить посетить Самару. Ленин тут же пригласил его на конгресс Коминтерна в Москву и тепло его встретил. В Москве Нексё вручили гонорар за изданные в России его книги. Нексё попросил сообщить количество воспитанников в детском доме своего имени. Ему ответили, что их 50.
Нексё на весь гонорар купил пятьдесят пар валенок - дефицитнейшая вещь! - и 3 декабря 1922 года поехал с ними в Самару.
На вокзале его лично встретил председатель губисполкома Голощекин и там же, прямо на перроне, Нексё было присвоено звание «почетного члена горсовета». После чего его повезли в детский дом для торжественной встречи.
Приветствовать дорогого гостя поручили маленькому сироте Шуре Миллерову, потому что он единственный, кто научился без запинки выговаривать «Велькоммен каммерат Нексё!».
Когда Нексё вышел из машины и стал подниматься на крыльцо, Шуру вытолкнули вперед. Шура вышел, растерялся при виде важных дядь и во все горло закричал: «Да здравствует интернационал!»
Нексё засмеялся и расставил руки для объятий. Шура оторопел, робко подошел к нему и прижался к пальто. Нексё стал гладить его по голове и что-то ласково говорить на датском. И тут же все дети бросились к нему, повисли на нем гурьбой и стали кричать: «Папа! Папа приехал!».
Нексё стоял, обнимал всех и плакал.
Вечером того же дня оказалось, что воспитанников не 50, а 65.
В Самаре валенок не было и Нексё по телеграфу запросил еще 15 штук. И оставался в Самаре пока они не прибыли.
Все это время он проводил с детьми - участвовал в художественной самодеятельности, пел, танцевал с ними и устроил конкурс рисунков. Вместе они поставили спектакль «Победим голод».
Вернувшись в Данию, Нексё ежемесячно посылал в Самару посылки и по два письма: одно в горсовет - дошли ли его подарки и как заботятся о его детях, и одно самим детям.
Вот два примера:
- В Горсовет: «Как поживают мои 65 детей? Получили ли они гимнастические трусики и сапожки? Сообщите в чем еще есть нужда.»
- В детский дом: «Мои милые и дорогие дети! Сердечно благодарю вас за ваше письмо. Мне радостно, что вы не забываете меня. Когда ко мне приходят гости, то я показываю им ваши фотографии, все с удовольствием смотрят и завидуют, что у меня так много прекрасных детей! Ваш папа Нексё».
Детский дом просуществовал до 1924 года. Но и после, Нексё следил за судьбой своих детей.
Во время Великой отечественной войны практически все мальчишки из детского дома Андерсена Нексё ушли на фронт. В 1942 году большинство из них погибли в полосе наступления 21-й армии РККА под Сталинградом...
В 1949 году, уже совсем старенький Нексё приехал в Сталинград, где попросил отвезти его в степь - туда, где пали его сыновья.
Источник: Григорий Циденков
Мартин Андерсен Нексё - один из самых известных датских писателей. В 1900-1930-х - один из самых издаваемых и популярных писателей в мире. Его романы «Пелле завоеватель» и «Дитте, дитя человеческое» переведены на множество языков. «Пелле» будет дважды экранизирован. Теодор Драйзер, будучи почти ровесником Нексё, в одном из интервью называет его своим учителем.
В Дании и в остальной Скандинавии он по сей день остается в писательском ТОПе.
21 сентября 1921 года, Нексё, как один из основателей коммунистической партии Дании, приезжает в Берлин и вступает в Межрабпом (Международная рабочая помощь - организация, занимавшаяся сбором пожертвований среди рабочих).
Вернувшись в Данию, создает «Комитет экономического и культурного сближения с Россией». Этот комитет собирает пожертвования от профсоюзов, бизнесменов, творческой интеллигенции, частных лиц и перечисляет их на счет Межрабпома.
В марте Датское отделение Межрабпома смогло сформировать целый эшелон с продовольствием и одеждой, и направить его в голодающую Россию. Все грузы были распределены между детскими домами Сызрани, Саратова и Самары. За счет поставленной на поток помощи из Дании, Межрабпом, уже в апреле 1922 года, полностью содержал 19 детских домов. Всем детским домам, которые содержались иностранными рабочими, давались имена известных зарубежных интернационалистов.
В октябре 1922 г., в Стокгольм, в штаб-квартиру Шведского Красного Креста пришла очередная почта из Шведской миссии в Самаре. Среди деловой корреспонденции была записка Рихарда Ульгрена о том, что воспитанники одного из самарских детских домов передали ему письмо «К пролетариям Запада» и он не знает куда его направить. Принц Карл прочитал письмо и на утро оно было опубликовано, с переводом, в большинстве скандинавских газет. Вот оно:
«Дорогие дяди и тети, трудящиеся Запада! Спасибо вам за то, что не забыли нас! Верьте, мы вырастим хорошими и честными людьми!
Подпись: воспитанники детского дома имени Андерсена Нексё, г. Самара, ул. Троицкая 21».
14 октября Нексё, через Коминтерн, обратился напрямую к Ленину с просьбой разрешить посетить Самару. Ленин тут же пригласил его на конгресс Коминтерна в Москву и тепло его встретил. В Москве Нексё вручили гонорар за изданные в России его книги. Нексё попросил сообщить количество воспитанников в детском доме своего имени. Ему ответили, что их 50.
Нексё на весь гонорар купил пятьдесят пар валенок - дефицитнейшая вещь! - и 3 декабря 1922 года поехал с ними в Самару.
На вокзале его лично встретил председатель губисполкома Голощекин и там же, прямо на перроне, Нексё было присвоено звание «почетного члена горсовета». После чего его повезли в детский дом для торжественной встречи.
Приветствовать дорогого гостя поручили маленькому сироте Шуре Миллерову, потому что он единственный, кто научился без запинки выговаривать «Велькоммен каммерат Нексё!».
Когда Нексё вышел из машины и стал подниматься на крыльцо, Шуру вытолкнули вперед. Шура вышел, растерялся при виде важных дядь и во все горло закричал: «Да здравствует интернационал!»
Нексё засмеялся и расставил руки для объятий. Шура оторопел, робко подошел к нему и прижался к пальто. Нексё стал гладить его по голове и что-то ласково говорить на датском. И тут же все дети бросились к нему, повисли на нем гурьбой и стали кричать: «Папа! Папа приехал!».
Нексё стоял, обнимал всех и плакал.
Вечером того же дня оказалось, что воспитанников не 50, а 65.
В Самаре валенок не было и Нексё по телеграфу запросил еще 15 штук. И оставался в Самаре пока они не прибыли.
Все это время он проводил с детьми - участвовал в художественной самодеятельности, пел, танцевал с ними и устроил конкурс рисунков. Вместе они поставили спектакль «Победим голод».
Вернувшись в Данию, Нексё ежемесячно посылал в Самару посылки и по два письма: одно в горсовет - дошли ли его подарки и как заботятся о его детях, и одно самим детям.
Вот два примера:
- В Горсовет: «Как поживают мои 65 детей? Получили ли они гимнастические трусики и сапожки? Сообщите в чем еще есть нужда.»
- В детский дом: «Мои милые и дорогие дети! Сердечно благодарю вас за ваше письмо. Мне радостно, что вы не забываете меня. Когда ко мне приходят гости, то я показываю им ваши фотографии, все с удовольствием смотрят и завидуют, что у меня так много прекрасных детей! Ваш папа Нексё».
Детский дом просуществовал до 1924 года. Но и после, Нексё следил за судьбой своих детей.
Во время Великой отечественной войны практически все мальчишки из детского дома Андерсена Нексё ушли на фронт. В 1942 году большинство из них погибли в полосе наступления 21-й армии РККА под Сталинградом...
В 1949 году, уже совсем старенький Нексё приехал в Сталинград, где попросил отвезти его в степь - туда, где пали его сыновья.
Источник: Григорий Циденков
Немцы бежали к сбитому советскому самолету рассчитывая захватить раненного летчика. Но он не растерялся и понимая, что терять ему нечего, принял свой бой.
Довольно интересный, уникальный подвиг был совершен советским летчиком, который сумел за один бой, будучи уже тяжелораненым, уничтожить не менее сотни немецких солдат. Примечательно, что сделал он это не в небе, а на земле. Имя этому летчику Василий Леонтьевич Дегтярев...
В 1939-м году Василий окончил военное летное училище. После учебы ему предложили остаться служить пилотом-инструктором, подготавливая кадры.
Именно, по этой же причине в действующую армию с началом Великой отечественной войны Василий Дегтярев и не попал - очень уж нужны в тылу были инструкторы.
Когда началась война его долго не отпускали, но в конечном итоге отправили на фронт где он и оказался в июне 42-го года. Всего 19 дней воевал этот человек, но как воевал...
Василий Леонтьевич воевал в должности командира звена штурмовиков Ил-2. До своего последнего рокового вылета он успел уничтожить 19 артиллерийских батарей, 5 танков, 2 вагона, а также 2 самолета противника.
Тот самый роковой вылет произошел 9 июля 42-го года на Брянщине. В бою летчик получил тяжелое ранение, а его самолет оказался сильно поврежден. Долететь до аэродрома не представлялось возможным и потому Дегтярев усадил машину на первой попавшей пригодной для этого местности - на полянке неподалеку от места боя. К сожалению, как раз рядом с этим полем тренировались молодые новобранцы Вермахта.
Увидев, что советский самолет сел, вся эти молодые, глупые и уверенных в себе юнцы прямо так, без оружия, громко улюлюкая, бросились к штурмовику, в надежде взять пилота живым и отличиться.
В их голове даже не укладывалось, что русский летчик будет сопротивляться, ведь по полю на него бежало несколько сотен человек.
А Дегтярев взял и открыл огонь. Причем в тот самый момент, когда немцы находились достаточно близко. Бил он из всего вооружения своего Ила, благо самолет был развернут к бежавшим немцам вооружением. Уже позже удалось установить, что в тот день Дегтярев положил 179 немецких солдат.
Немцы бросились в рассыпную, а потом и обратно в свое расположение. Пользуясь этой заминкой Дегтярев выскочил из машины и попытался уйти в сторону реки Десна. Однако сказывалось ранение. Немцами была организованна погоня. Отстреливаясь из табельного оружия летчик уйти не смог. Последний патрон он приберег для себя.
За этот подвиг 11 ноября 1990 года Василию Дегтяреву было присвоено звание Герой Советского Союза.
Довольно интересный, уникальный подвиг был совершен советским летчиком, который сумел за один бой, будучи уже тяжелораненым, уничтожить не менее сотни немецких солдат. Примечательно, что сделал он это не в небе, а на земле. Имя этому летчику Василий Леонтьевич Дегтярев...
В 1939-м году Василий окончил военное летное училище. После учебы ему предложили остаться служить пилотом-инструктором, подготавливая кадры.
Именно, по этой же причине в действующую армию с началом Великой отечественной войны Василий Дегтярев и не попал - очень уж нужны в тылу были инструкторы.
Когда началась война его долго не отпускали, но в конечном итоге отправили на фронт где он и оказался в июне 42-го года. Всего 19 дней воевал этот человек, но как воевал...
Василий Леонтьевич воевал в должности командира звена штурмовиков Ил-2. До своего последнего рокового вылета он успел уничтожить 19 артиллерийских батарей, 5 танков, 2 вагона, а также 2 самолета противника.
Тот самый роковой вылет произошел 9 июля 42-го года на Брянщине. В бою летчик получил тяжелое ранение, а его самолет оказался сильно поврежден. Долететь до аэродрома не представлялось возможным и потому Дегтярев усадил машину на первой попавшей пригодной для этого местности - на полянке неподалеку от места боя. К сожалению, как раз рядом с этим полем тренировались молодые новобранцы Вермахта.
Увидев, что советский самолет сел, вся эти молодые, глупые и уверенных в себе юнцы прямо так, без оружия, громко улюлюкая, бросились к штурмовику, в надежде взять пилота живым и отличиться.
В их голове даже не укладывалось, что русский летчик будет сопротивляться, ведь по полю на него бежало несколько сотен человек.
А Дегтярев взял и открыл огонь. Причем в тот самый момент, когда немцы находились достаточно близко. Бил он из всего вооружения своего Ила, благо самолет был развернут к бежавшим немцам вооружением. Уже позже удалось установить, что в тот день Дегтярев положил 179 немецких солдат.
Немцы бросились в рассыпную, а потом и обратно в свое расположение. Пользуясь этой заминкой Дегтярев выскочил из машины и попытался уйти в сторону реки Десна. Однако сказывалось ранение. Немцами была организованна погоня. Отстреливаясь из табельного оружия летчик уйти не смог. Последний патрон он приберег для себя.
За этот подвиг 11 ноября 1990 года Василию Дегтяреву было присвоено звание Герой Советского Союза.
Цитата(Дон Рэба @ 9.9.2023, 9:53) 
Мартин Андерсен Нексё
Его самая известная книжка у нас (в СССР) - "Пелле один на свете". По которой был сделан прекрасный диафильм (олды, надеюсь, помнят, что это такое).
Это текстовая версия — только основной контент. Для просмотра полной версии этой страницы, пожалуйста, нажмите сюда.