ГРУСТНАЯ ИСТОРИЯ ВАСИ СОБАКИНА

Роман-фантазия



Глава первая

Если тебя вызывает начальство, то почти всегда это к неприятностям. Проверено на собственной шкуре, причем многократно. Вот и сегодня, едва я уселся за рабочий стол и включил компьютер, как позвонила Людочка, секретарша шефа:
- Собачкин, тебя к Пал Палычу!
- Собакин, - привычно поправил я
- Неважно, - фыркнула Людочка, - шеф ждет.
- Сейчас иду.
Моя фамилия Собакин, и происходит она от древнего боярского рода. В кремле даже одну из башен раньше так и называли – Собакина. Вот жил бы я лет триста-четыреста назад, были бы мне почет и уважение с такой фамилией! А что – неплохо звучит: боярин Василий Иванович Собакин. А теперь каждый перековеркать норовит…
Я вздохнул, оторвал взгляд от монитора и поплелся в приемную шефа. Людочка, как обычно, полировала ноготочки. При видя меня она скривила мордашку и махнула рукой в сторону двери – туда!
Пал Палыч, развалившись, сидел за огромным полированным столом. Вот что удивительно: чем меньше человек ростом, тем больший по размеру стол он себе заказывает. Компенсация за физическую неполноценность? Как тут не вспомнить старика Фрейда и его бессмертное учение о либидо.
Пал Палыч роста небольшого, но любит прямо-таки огромные вещи: стол во весь кабинет, джип размером с танк, секретаршу с ногами в километр… По возрасту он лишь немногим старше меня, но всегда строго требует, чтобы его называли не иначе, как по имени-отчеству. Никаких тебе Павел, Павлик и уж тем более Павлуша.
Шеф оторвался на секунду от бумаг и указал рукой на стул. Я скромно пристроился на самом краешке.
- Слушай, Собаков… - начал он.
- Собакин, - поправил я.
- Да, Собакин. Что у тебя с эскизом для «Куриных грудок»?
- Делаю.
- Ну и?
- Срок сдачи – пятница, а сегодня только четверг…
- Спасибо, что напомнил, какой сегодня день недели, - поджал губы шеф, - а то я без тебя не знаю. В общем, так: мне звонил заказчик, просил, чтобы эскизы были готовы завтра к утру. Потому ты все прочее бросай и немедленно заканчивай работу. И чтоб завтра в десять у меня на столе лежал готовый дизайн-проект! Ясно?
Я пожал плечами – чего уж тут неясного. Придется мне сегодня опять до ночи сидеть, рисовать и раскрашивать. Слово начальника – закон. По крайней мере, в нашей конторе.
Я вышел из кабинета шефа и направился на рабочее место. По дороге заглянул в курилку – успокоить нервы и собраться с мыслями. Только вынул сигаретку, как ко мне подрулил Славка.
- Дай закурить!
- Свои надо иметь, - привычно заметил я.
- Да ладно, не жмотись, потом сочтемся! – так же привычно ответил он.
Я протянул пачку, Славка вытащил сигарету и жадно затянулся. Он у нас такой – вечно без курева, зато с помятым лицом и трехдневной щетиной. Ужасно талантлив, но столь же безалаберен. Никогда не сдает проекты вовремя, за что регулярно получает нагоняи от начальства. Не увольняют его по одной простой причине – его эскизы считаются лучшими в нашей фирме. И даже грозный генеральный директор Семен Петрович, редко кому благоволящий, и тот снисходительно улыбается, когда рассматривает его творения: «Ничего, вроде бы неплохо, а? Как вы считаете?» И все, в том числе Пал Палыч, дружно кивают головами.
У Славки две слабости – женщины и выпивка. И той, и другой он предается регулярно, а потому денег у него никогда нет. Как он умудряется при такой активной половой жизни еще и работать – уму непостижимо. Впрочем, это его проблемы.
- Что, опять от шефа пипюлей получил? – сочувственно поинтересовался Славка.
- Да нет, всего лишь ценное указание – закончить проект сегодня вечером. Заказчик, видишь ли, хочет уже завтра получить свою красоту ненаглядную.
- А шеф хочет получить деньги… - закончил Славка. – Понятно. Я слышал, он опять на курорт собирается, с новой любовницей, вот деньги ему и понадобились. А без бабок он баб не привлекает, - рассмеялся Славка своей любимой шутке.
У нашего шефа, надо сказать, тоже есть одна слабость – женщины, точнее, молодые девочки. Но, в отличие от Славки, у него с ними проблемы. То ли из-за роста, то ли еще из-за чего, но женский пол к нему довольно равнодушен, вот и приходится Пал Палычу покупать женскую любовь.
- А Людочка? – поинтересовался я.
- На кой ляд она ему сдалась? От этой фифы только одна головная боль – хочу того, хочу сего. Нет, ему бы что попроще и подоступней. Желательно – бюджетный вариант, а то вообще без бабла останется. Кто с ним тогда трахаться будет? Задарма желающих не найдешь.
- А ты с ней пробовал, с Людочкой? – решил уточнить я.
- Пробовал, - скривился Славка, - гонору много, а в постели – рыба рыбой. Вспотел весь, пока раскочегарил как следует. Нет, больше не хочу!
Славка, кстати, любит девушек исключительно красивых, и обходятся они ему недешево, вот и стреляет рубли от зарплаты до зарплаты.
- Ладно, пойду работать, а то вообще никогда не закончу, - сказал я, бросая в урну бычок.
- Давай, заканчивай, - кивнул Славка, - только помни: главное, чтобы в тебя не кончили!
И опять заржал. Похабник он все-таки, хотя и беззлобный.

***

За столом я первым делом набрал номер своей любимой супруги Ленули.
- Лапочка, я сегодня немного задержусь – понимаешь, работа срочная…
- Собакин…
Жена обычно обращается ко мне по фамилии – даже дома. Несмотря на почти двадцать совместно прожитых лет и двоих почти взрослых детей, она почему-то считает меня недоумком, за которым надо постоянно присматривать – как бы чего не вышло. Отсюда и почти официальное обращение – как у классной дамы к провинившейся институтке.
Мою фамилию, кстати, супруга после свадьбы так и не взяла – осталась Пчелкиной. И постоянно напоминает, что Пчелкина – приличная фамилия для симпатичной девушки двадцати пяти (на самом деле – почти сорока) лет, а вот Собакина – что-то неприличное и уж точно ей никак не подходящее.
- …Собакин, ты когда в последний раз смотрелся в зеркало? – спросила супруга.
- Сегодня утром, когда брился. А что?
- А то, что вместо своей физиономии ты должен был увидеть морду осла. Сколько раз тебе можно повторять – ты не обязан сидеть на работе до ночи. Если у тебя сверхурочные – пусть платят. А задарма работают одни лишь ослы. Впрочем, я не права – они работаю за морковку, а вот ты за какие шиши пашешь?
- Ну, у меня срочный заказ, - промямлил я.
- Не у тебя, - отрезала супруга, - а у фирмы. Не отождествляй себя с конторой. Твоему шефу хочется как можно быстрее срубить бабки и переместить их за границу, чтобы потом жить до самой смерти счастливо и спокойно, а ты за него корячишься по двадцать четыре часа в сутки. Иди к своему Пал Палычу и заяви: «Пока не заплатите за сверхурочные, работать не буду!» Пусть раскошеливается!
- Он деньги на другое тратит, не на будущую пенсию… - встрял я в монолог любимой жены.
- Фиолетово! Иди и требуй!
- А если уволят?
- Во-первых, не уволят, потому что такого безропотного идиота, как ты, согласного вкалывать за копейки, им больше нигде не найти, а во-вторых, если уволят, то тем лучше. Я тебе давно говорила: вали с этого места! Я сама устрою тебя на работу - будет и ближе к дому, и зарплата приличнее.
- Знаю, дизайнером в твою фирму, туалетные комнаты клиентам оформлять… - скривился я.
- Ну и что? – возмутилась благоверная. - Туалеты, знаешь ли, тоже нужны! Даже очень! В некотором смысле они даже важнее, чем прочие комнаты в доме. Попробуй-ка прожить без туалета хотя бы пару дней, я на тебя посмотрю! А вот без второй спальни или третьей ванной вполне можешь обойтись. Так что иди к шефу и требуй доплаты, иначе домой не возвращайся!
На этом жена отключилась. Хорошо ей говорить – найду тебе другое место! Она вот штук десять работ уже сменила – кем только не была! И риэлтором, и менеджером, и сетевым продавцом, и еще кем-то, и везде сумела сделать карьеру, да и денег всегда получала не в пример больше. На ее зарплату, собственно, мы и живем (мне, как вы понимаете, платят гроши). Характер у моей любимой беспокойный, не любит подолгу задерживаться на одном месте. Новые впечатления ей подавай, новый коллектив!
А я вот домосед – как попал пятнадцать лет назад в эту контору, так и сижу. Привык уже, сросся со своим стулом, прикипел к любимому столу… К том же мне служба нравится – делаю рекламные дизайн-проекты. Работа творческая, требует немалой выдумки и мастерства. А что платят мало… Так я к этому привык.
Собственно, мне много не надо – и в еде, и в питье я весьма умерен: джинсы ношу по пять лет, свитера – и того больше. Пороков (как явных, так и тайных) у меня нет – не пью, почти не курю, посторонними женщинами не интересуюсь. Единственная моя страсть – чтение: люблю приключенческие романы всех видов и жанров, глотаю их, как горячие пирожки, по несколько штук в месяц. Конечно, книги сейчас недешевы, и их покупка пробивает серьезную брешь в нашем семейном бюджете, но моя жена, кажется, с этим смирилась – учитывая, что у других мужчин есть куда более дорогие пристрастия…
Так что в некотором плане я идеальный муж. Наверное, поэтому моя Ленуля и не разводится со мной, хотя каждый месяц, когда я приношу ей зарплату, заявляет: «Все, Собакин, терпение мое лопнуло: или ты ищешь другое место, или я с тобой развожусь!» И отлучает на несколько дней от своего тела – белого и мягкого.
Я обычно отмалчиваюсь – а что скажешь, права она! Но проходит три-четыре дня, и все возвращается на круги своя. Супружеские отношения (в том числе постельные) налаживаются, и мы опять живем душа в душу – до следующей зарплаты.
Я посмотрел на монитор, где красовался очередной эскиз, вздохнул и принялся за работу.

Правда, грустная история. Собакин, судя по всему, классический неудачник. А он, случайно, не попаданец с временно затаившимися суперспособностями во всём и ко всему? Если - да, то это весьма печально. Ибо не люблю.
А так - язык изложения хорош, по мне. Юмор в норме. Прочитал с интересом. Особенно импонирует грамотность, что не так часто встречается в современных текстах, не подвергшихся профессиональной корректуре.

Нет, Собакин - не попаданец, просто наш современник, обычный, в общем-то, человек. Любит читать романы-фэнтези (об этом ниже) и обожает (в меру) свою жену. Здесь будет два плана развития событий - реальны и "книжный" - и, соответствено, два героя.

Раздвоение личности? Шизик? А что он в сорок лет всё ещё Вася, а не Василий, хотя бы? Так задумано, чтобы показать всю неудачливость героя?

Нет, будет два плана развития событий - типа роман в романе. Реальный и то, что он читает. А Вася Собакин - это для друзей. Не думаю. что друзья и близкие (да и просто сослуживцы) называют друг друга полным именем (кроме начальства, конечно). Есть Надя, а не Надежда, Коля, а не Николай, Люся, а не Людмила, и т.д. Как, впрочем, и везде.

***

В вагоне метро народа было мало – час пик давно уже прошел, все, кто хотел, находились уже дома. Я шлепнулся на свободное сиденье и отрыл книгу. У меня было по крайней мере двадцать минут, чтобы спокойно почитать. Вагон мягко покачивался, и я углубился в роман...

«…Я бежал по темному лесу. Мокрые ветви хлестали по лицу, но я не чувствовал боли. Скорее бы добраться до спасительной чащи, укрыться под густой сенью вековых деревьев!
Сзади раздавался лай собак и крик людей – преследователи не отставали. Воины князя Редрика пустили по моему следу самых злобных псов и гнали меня, как осеннего зайца. А сил оставалось все меньше и меньше…
Рана на руке уже почти перестала кровоточить – подействовал лечебный эльфийский заговор, которому научила меня матушка еще в далеком детстве, но и сил я потерял немало. В голове билась только одна мысль: только бы добежать до оврага, границы Запретного леса, только бы передать известие о подлости низкорожденных, устроивших коварную засаду и перебивших весь наш отряд! А там и помирать не страшно – за меня, без сомнения, отомстят, да так, что этим жалким людишкам, считающим себя хозяевами на нашей древней земле, придется очень несладко! Заплачут они кровавыми слезами, ох, заплачут…»

- Ну, чего расселся-то, - послышалось над самым моим ухом, - подвинься чуток! Не видишь что ли - женщина с тяжелыми сумками стоит.
Я поднял глаза - надо мной нависала здоровенная бабища, вся увешанная котомками. Спорить с такой тушей и что-то доказывать бесполезно - если даже рядом есть свободные места, она непременно встанет перед тобой и будет требовать, чтобы ты уступил место. Я молча подвинулся, давая тетке сесть. Та шлепнулась толстым задом на продавленное сиденье и шумно отдышалась:
- Читают тут, а женщину не видят. Умные все стали, а работать некому!
Ну, что тут скажешь? Быдло - оно быдло и есть. Главное, не обращать на него внимание. Я забился в самый угол и перевернул страницу...

«...Вот наконец и овраг, спасительная граница, отделяющая Запретный лес от нейтральной территории. Дальше начиналась наша исконная земля - вековая земля благородных. Люди и гномы сюда даже не суются - знают, что могут получить в сердце длинную эльфийскую стрелу с тонким и острым, как жало, наконечником.
Я с ходу перескочил овраг, упал на траву и немного отдышался. Люди остановились на той стороне и начали шумно совещаться, решая, что делать. Слышно было, как одни настаивают на продолжении погони, а другие, более опытные (или более умные) предлагают вернуться. Правильное решение, жить-то всем хочется, подумал я...
Потоптавшись немного, преследователи все же повернули назад - осторожность взяла верх над охотничьим азартом. Собаки недовольно залаяли, намереваясь гнать добычу дальше, но их взяли на короткий поводок. Вскоре все стихло - люди убрались восвояси, лишь сверху слышалось привычное пение птиц.
- Что, Альмир, испугался, небось? - услышал я над самым своим ухом чей-то насмешливый голос.
Я резко вскочил на ноги и приготовился к бою, но тут же взял себя в руки - это был Эльтер, мой старший брат.
- Немного, - честно признался я, убирая в ножны кинжал. – Слушай, Эльтер, надо немедленно сообщить Клаару и старейшинам, что люди нарушили Договор – напали на наш отряд. Все убиты - мне одному удалось скрыться...
- Идем, - приказал Эльтер, - это важное известие, и я сам отведу тебя к вождю клана.
Мой старший брат с прошлого года считается главой семьи - после того, как в бою погиб наш отец, отважный Тирель. И теперь Эльтер представляет интересы нашей семьи в Совете старейшин, что позволяет ему в любое время входить в дом к Клаару и лично докладывать обо всем.
Через некоторое время мы уже вышли к Святилищу. Лес расступился, и я снова увидел его - огромное дерево, на вершине которого находился наш Храм. Внизу, у подножия, примостилось несколько простых хижин - там жили члены Совета, в том числе и глава клана, храбрый и могучий Клаар...»

***

«…Осторожно, двери закрываются!..» Я оторвался от книги и резко, как спринтер, рванул с места. Надо же, чуть было не проехал родную станцию. В дверях вагона едва не сбил здоровенную бабищу с сумками – она, оказывается, тоже выходила здесь.
- Ишь, упьются, и не видят ничего! – донеслось мне вслед. – Алкаши проклятые!
А вот это неправда – я к алкоголю равнодушен. Ну, почти. Конечно, выпить бутылочку пива после работы или тяпнуть водочки за праздничным столом – святое дело, но чтобы регулярно ужираться до безобразия…
Хотя нет, каюсь – было, было... Значатся в моей светлой биографии два-три позорных случая, когда я укушивался до состояния почти полной невменяемости. Последний – почти год назад, на нашей корпоративной вечеринке в честь Рождества.
Тогда я в очередной раз выполнял срочный заказ и пришел в ресторан, где гуляла наша братия, уже ближе к концу. Все были изрядно навеселе и мне тут же преподнесли штрафную – здоровенный бокал водки, пожалуй, граммов на триста. Я толком не пообедал, лишь проглотил наспех пару бутербродов, и все. Поэтому на голодный желудок водочка пошла очень хорошо…
Я сразу почувствовал в теле легкость необыкновенную, с души свалился тяжелый камень забот и огорчений, а руки-ноги обрели подвижность и гибкость чрезвычайную. Немедленно захотелось музыки, песен, танцев и тесного общения с женщинами. Короче, понеслось! Потом Славка, давясь от смеха, рассказывал нашим в курилке, как я провел тот достопамятный вечер.
Оказывается, я нагло клеил Людочку прямо на глазах изумленного донельзя Пал Палыча, приставал к бухгалтерше, почтенной Раисе Сергеевне, и обещал официантке развестись с опостылевшей женой и немедленно на ней жениться. И даже плакался, размазывая по щекам слезы и сопли, на плече у нашей Верочке.
О Верочке надо сказать особо. Это тихое, безобидное существо служит в конторе на должности рисовальщицы, а, по сути, выполняет просьбы типа подай-принеси. Ее все шпыняют, особенно Юля и Катя – наши злобные дамы-дизайнерши. Они просто проходу Верочке не дают, вечно прикалываются над ее немодной одеждой и дурацкой прической «под мальчика».
Издеваются они, судя по всему, в отместку за то, что их наши мужики (да и другие тоже) в упор не замечают. Как же – обеим уже под тридцать, давно уж замуж невтерпеж, а женихов подходящих все нет. Да что там подходящих – даже самых завалящих на горизонте не наблюдается. Что только они ни делали, куда только ни обращались – и в брачное бюро, и к профессиональной гадалке, и к колдунье, чтобы снять венец безбрачия, - и все без толку. Больше двух раз с ними почему-то мужики не встречаются...
А вот Верочка, несмотря на свою не слишком модельную внешность, пользуется в нашей конторе вниманием представителей сильного пола. Возле ее стола постоянно крутится кто-нибудь из компьютерщиков... Но ведет она себя очень скромно и в связях, порочащих ее, замечена не была. По крайней мере, пока.
Вот и нервничают девоньки, срывают свою злость на несчастной Верочке. А та лишь улыбается и делает вид, что ничего не происходит, чем вводит дамочек в состояние еще большей ненависти. Зато ко мне она относится очень даже хорошо – всегда старается приготовить чай и бутерброды, если я задерживаюсь на работе. А происходит это в последнее время все чаще и чаше…
В общем, закончился тот славный корпоратив для меня очень традиционно – мордой в салат. До квартиры меня довез верный друг Славка – поймал тачку и лично сдал на руки любимой супруге.
…Через день я с тихим ужасом внимал Славкиному рассказу про свои приключения и тихо сползал по стенке. Мало того, что уже огреб по полной от Ленули (не буду уточнять что и как, но мало не показалось, уж поверьте), так еще и с работы могли реально турнуть! Благо, на вечеринке все тогда были изрядно подшофе, и мало что запомнили. Или сделали вид, что не запомнили.
Пал Палыч не захотел выносить сор из избы и предавать своего непутевого сотрудника публичной порке, а потому информация о моем позорном поведении наверх не пошла. Но в приватной беседе, вызвав в кабинет, Пал Палыч строго предупредил – еще один раз увидит подобное, и… Я понуро кивал головой и тяжело вздыхал – что вы, ни в жизнь, больше ни грамма! Мне, к счастью, поверили и даже штрафных санкций не применили.
С тех пор я в сухой завязке – чтобы и в самом деле не турнули из любимой конторы. А то придется идти в фирму к обожаемой женушке. А это для меня хуже горькой редьки. Почему – объясню чуть позже.

***

- Дорогая, - сказал я, входя в квартиру, - как насчет ужина?
- В холодильнике все есть, - отозвалась супруга, не отрываясь от телевизора.
- Ты разве мне не рада, любимая?
- Сейчас хвостиком завиляю!
Понятно: мы опять не в настроении. Подобное у моей бесценной женушки случается регулярно – когда в ее фирме очередные проблемы с клиентами. Заказчики у них, как правило, очень богатые, а потому часто с придурью: хочу того, хочу этого… А Ленуля должна их ублажать. Не в прямом смысле, конечно, но близко к тому – улыбаться, приседать и кланяться, чтобы не упустить тугой денежный мешок. Понятно, что после такого безобразия хочется на ком-нибудь отвести душу. А кто всегда под рукой, кто безропотно перенесет все рыки любимой женушки? Конечно, родной муж!
Вот и сейчас Ленуля была готова уже зарычать и загавкать, но я, наученный горьким опытом семейной жизни (как-никак, а мы почти двадцать лет женаты), быстренько снял куртку, скинул ботинки и побежал на кухню – во-первых, перекусить, а во-вторых, отсидеться.
Через полчаса Ленуля досмотрит телевизор, допьет свою бутылку вина (она часто расслабляется после трудного дня бокалом-другим красного – говорит, полезно для здоровья и снимает стресс), и завалится спать. Даже, может быть, пустит под свой тепленький бочок…
На кухне я прятался не один – здесь уже отсиживался наш пес Бобик. Он прекрасно понимал настроение хозяйки и под горячую руку не лез. Умный, зараза, прямо как я...
Это милое беспородное существо когда-то притащил с улицы мой сын. Песик был маленький, замерзший и жалкий. Ленуля его пожалела – что случается с ней крайне редко. Женушка внимательно осмотрела трясущееся от страха и холода крохотное существо и задумчиво произнесла:
- Вроде бы маленький, жрать много не будет. А детям нужно прививать любовь к животным - так в школе сказали. Ладно, пусть будет. Только как мы его назовем? А, придумала – Бобик!
- Почему Бобик? – удивился я. – Сейчас такие клички не в моде, давай лучше Бакс или, на худой конец, Алан!
- Собакин, ты посмотри на него, - встала в любимую позу - руки в боки - супруга, - ну какой он на фиг Бакс или, прости господи, Алан? Типичный Бобик, как и ты. Вот и будете дружить на пару!
С тех пор мы и дружим. Бобик со временем вымахал в здорового кобеля (его папой был ротвейлер) и жрет гораздо больше, чем я. Супруга, кстати, считает, что, пригрев Бобика, сделал мне большое одолжение. Поэтому пес – полностью моя забота: дети быстро охладели к четвероногой игрушке, а Ленуля разную лохматую живность не особенно любит - лишние хлопоты в доме. Да и шерсть по углам… А домашнюю работу – уборку квартиры, мытье посуды и стирку - она просто ненавидит. Так что этим тоже в основном занимаюсь я.
Теперь я каждый день гуляю по утрам с Бобиком, минут двадцать или даже полчаса. Ленуля считает, что для меня это очень полезно - моцион не дает застаиваться крови в малом тазу и препятствует развитию разных нехороших болезней. А то я почти целый день сижу на стуле, как бы геморрой не заработать...
Помимо всего прочего я лично кормлю Бобика, расчесываю, мою, отвожу на прививки и т.д. Пес, надо признаться, платит мне любовью – он, пожалуй, единственный член нашей семьи, кто при виде меня искренне радуется и виляет хвостом. Ему, в отличие от всех, кроме любви, ничего от меня не нужно. Что весьма радует.

***

...В холодильнике, как всегда, обнаружились замороженные котлеты и слипшиеся макароны. Я бросил то и другое на сковородку и пошел переодеваться. Дома я хожу исключительно в футболке и старых трениках – отдыхаю от официоза на работе. Ленуля тоже предпочитает что-нибудь простое, типа халата – у них дресс-код еще строже, чем у нас.
- Как дети? – поинтересовался я у супруги.
- Нормально, - не отрываясь от фильма, ответила та. – Не слышишь, что ли?
Из маленькой комнаты доносилась громкая музыка – значит, дочь уже дома. Она у нас неформалка – обожает тяжелый рок и все готическое, ходит в стильном прикиде и красит волосы в черный цвет (хотя от природы русая – в меня). В этом году Маша поступила в институт (это отдельная и весьма поучительная история, как-нибудь на досуге расскажу), поэтому считает себя абсолютно самостоятельным, взрослым человеком. Недавно, например, заявила, что по пятницам не будет ночевать дома – у них, мол, в клубе своя тусовка до утра. Жена махнула рукой – делай, что хочешь. Моего мнения, разумеется, никто не спрашивал. Я только осторожно заметил Ленуле:
- Дорогая, а ты не боишься, что через девять месяцев станешь бабушкой? Вспомнишь тогда, как детскую коляску по двору катать... Кстати, ты кого хочешь – мальчика или девочку?
- Нет, нет не боюсь, - парировала супруга, - это будут Машкины проблемы – я свое уже откатала. К тому же не то страшно, что я стану бабушкой, а то, что буду спать с дедушкой. Вот это действительно ужас!
И рассмеялась весело. В этом вся Ленуля – ни за что не признается, что, прямо скажем, уже не молода, упорно считает себя юной (или почти) девушкой. Лет этак двадцати пяти... Поэтому и красится регулярно – то в блондинку, то в брюнетку, то в рыжую. Меняет свой имидж, освежает, так сказать, внешний вид. Я, честно говоря, уже и забыл, какого натурального цвета у нее волосы – вроде бы светлые, но не уверен…
Сын Степан, как всегда, сидел в своей комнате за компьютером. Он надевает наушники и может часами играет в любимые стрелялки, не реагируя ни на какие внешние раздражители. Лишь изредка отрывается, чтобы притащить с кухни очередной бутерброд и сжевать его, не отходя от монитора. Поэтому поднять его утром в школу – целая проблема. Правда, Ленуля справляется с ней достаточно просто и эффективно: сдергивает со спящего отпрыска одеяло и открывает настежь окно. От холода Степан тут же просыпается и, жалобно поскуливая, отправляется в ванную.
В этом мы с ним похожи – оба не любим рано вставать (типичные совы) и ненавидим холод. Ленуля держит нас (да и всю семью) в ежовых рукавицах, расслабиться не дает. Вот такая она, наша мама, просто железная леди! Маргарет Тэтчер отдыхает.

Глава вторая

Я не люблю футбол. Смотреть, как толпа потных, возбужденных мужиков гоняет по полю бедный мячик – не по мне. А вот Ленуля его обожает. В воскресенье, вместо того, чтобы, как подобает приличной супруге, готовить семейный обед, стирать или гладить, она садится перед телевизором и на два с лишним часа выпадает из реала. Говорить с ней в это время, требовать исполнения домашних обязанностей – бессмысленно, жена видит только игру и слышит исключительно комментатора.
- Нет, ты видел? – обращается она время от времени ко мне. – Какой гол! Просто красавец – прямо в «девяточку»!
Я тихо сижу рядом и делаю вид, что мне это тоже интересно, даже иногда подаю реплики типа: «Как он рванул, а?» или «Куда только смотрит арбитр!» Жена на это обычно хмыкает и запивает происходящее крепким чаем. Хорошо, что хоть не пивом… В конце концов, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось.
Раньше, в первые годы нашей совместной жизни, я пытался ее перевоспитывать, но вскоре бросил это дело как абсолютно бесполезное. Даже плач собственного ребенка не мог оторвать Ленулю от просмотра очередного матча. Она, не поворачивая головы, говорила мне: «Собакин, посмотри, что там со Степкой», или «Собакин, поменяй Машке пеленки, не видишь, что ли - описалась!» И прочее в том же духе.
Все мои попытки выключить телевизор и заставить супругу обратить внимание на мужа и семью обычно заканчивались тем, что она вставала руки в боки и гневно заявляла: «Собакин, ты живешь за мой счет, сидишь на моей шее! Так отстань от меня и дай отдохнуть хотя бы в воскресенье». После чего шлепалась обратно в кресло и продолжала смотреть игру. Молча, уже ни на что не реагируя.
Конечно, кто-то может назвать меня слабохарактерным, даже тряпкой, и будет абсолютно прав. Я терпеть не могу выяснять отношения с женщинами, и особенно - со своей любимой женой. Тем более что по большому счету она была права: я действительно живу за ее счет - если сравнивать ее и мою заплаты. Сейчас Ленуля возглавляет отдел в крупной строительной фирме и чувствует себя большим начальником. Она не раз пыталась перетащить меня к себе, но я пока сопротивляюсь.
Поясню почему. Ей нужен человек, умеющий красиво оформлять туалетные и ванные комнаты. Дело в том, что ее контора занимается строительством и отделкой дорогих особняков, а у их хозяев, как правило, имеются свои представления о красоте и дизайне.
Заказчики часто требуют, чтобы отхожие и ванные места были оформлены на высшем уровне - как картинка в журнале. При этом каждый желает получить еще чего-нибудь индивидуальное, особенное, что выгодно отличало бы его сортир от аналогичного же места у соседа. Вот и выпендриваются друг перед другом – такое иногда заказывают, что просто голова кругом! Золотыми унитазами сегодня никого не удивишь, а вот эксклюзивный дизайн и картины маслом в нужнике – это круто!
Так вот, по замыслу супруги, я и должен был ублажать этих богатых уродов - делать им красиво.
Один раз я попробовал поработать у супруги и запомнил на всю жизнь. Некий Петр Федорович (то ли бандит, то ли оптовый торговец рыбой, я так и не понял), заказал себе туалет в стиле русский ампир. Ну, захотелось ему так, что поделаешь!
Жена долго уговаривала меня взяться и в конце концов уговорила – сыграла на самолюбии: мол, тебе, с твоим верхним художественным образованием это как два пальца об асфальт. Сделаешь эскизы, ублажишь клиента, а уж потом я тебя сама ублажу… На высшем уровне, не забудешь!
Я, сидевший в то время на голодном половом пайке, скрепя сердце, согласился. Подумал: ну, в самом деле, что мне стоит: все-таки диплом художественного института в кармане, да и талантом вроде бы не обижен… Сделаю, как она просит, порадую заказчика, один-то раз можно! Ведь даже пословица есть: один раз не… Ну, дальше вы сами знаете. Думал, глупый: пусть поступлюсь принципами, но зато помогу Ленуле, заработаю кучу бабок, а там, глядишь, и мне кое-что обломится. В смысле любви. Надоело, знаете ли, спать одному на диване, хочется к жене, под теплый бочок…

***

В общем, взялся я за ту работу. Неделю сидел над эскизами (ночами, разумеется, днем-то приходилось вкалывать в конторе), однако все сделал, причем точно в срок. Но клиент, рассмотрев как следует мои рисунки, недовольно скривил толстую рожу - что это, мол, у тебя за колонны с портиками?
Я ему вежливо объяснил - именно то, что вы заказывали, уважаемый. Стиль русский ампир предполагает именно такое архитектурно-дизайнерское решение внутреннего пространства помещения, причем обязательно с покраской в светлой цветовой гамме и с непременным использованием следующих элементов декора… На что незамедлительно последовал ответ:
- И на хрена мне тогда такой ампир? Одни колонны с какими-то загогулинами, и больше ничего красивого нету… Где скульптуры? Где раковины с этими, как их, бабы еще такие были, античные...
- Наяды, - услужливо подсказал вертлявый молодой человек в строгом деловом костюме, помощник Петра Федоровича.
- Во-во, - кивнул хозяин, - с наядами. В общем, переделывай все, да побыстрее – у меня рабочие простаивают. И не забудь еще русалок добавить, да погрудастей! Хочу, когда на унитазе сидеть буду, баб с сиськами рассматривать!
И заржал довольно. Помощник заискивающе захихикал и подсказал:
- Сюда бы еще, Петр Федорович, и Венеру поставить - для полноты интерьера.
- Точно, - кивнул заказчик, - и чтоб Венера была!
- Вам какую Венеру надо? - решил слегка постебаться я.
- А что, они разные бывают? - удивился Петр Федорович.
- Да, - с серьезным видом кивнул я, - известны такие скульптурные изображения богини Венеры, как Милосская, Антиохская, Кипрская...
- Давай тогда Милосскую! Я что-то слышал про нее… Или в Италии видел, когда с Танькой ездил… Я по скульптурам этим не особенно, больше по живым бабам!
И снова заржал.
- Вам с руками или без? – продолжил я с абсолютно серьезным лицом.
- Не понял...
- Видите ли, - терпеливо начал объяснять я, - точная копия Венеры Милосской предполагает изображение без рук - как в оригинале.
- А где же руки-то ее? - не въехал заказчик.
- Так ведь вандалы еще в пятом веке нашей эры отрубили, когда Древний Рим брали, - горестно вздохнул я. – А когда восемнадцатом столетии Венеру нашли, так она уже без рук была…
- И на фига мне баба без рук, - пожал плечами Петр Федорович, - нет, ты, мил человек, давай мне нормальную, со всеми конечностями. И, кстати, почему копия? Я тебе что, лох какой-нибудь, чтобы копии собирать? У меня все вещи в оригинале: и Рембрант, и Рафаэль, и этот, как его? Который еще себе ухо отрезал...
- Ван Гог, - подсказал услужливый помощник.
- Точно, - кивнул Петр Федорович, - он самый. Так что тащи оригинал, и смотри у меня - проверю! Если какую-нибудь туфту впаришь - вмиг узнаю... И в асфальт закатаю!
И снова довольно заржал.
В общем, промучился я над этим заказом еще два дня, а потом плюнул и решительно отказался - такая работа не по мне. Нет, лучше уж я буду делать свои рекламные эскизы...
Жена была очень недовольна, дулась почти неделю, но потом все же поняла, что этот бизнес действительно не для меня. Простила и даже к телу своему, нежному и мягкому, допустила. Хотя до сих пор не оставляет надежды уговорить меня бросить любимую контору и затащить в свою фирму. Я сопротивляюсь, как могу, отбиваюсь всеми четырьмя конечностями. Вот так мы и живем.
Дети, надо сказать, полностью поддерживают мать. Они считают, что я мог бы зарабатывать хорошие бабки, если бы оставил свои дурацкие принципы и занялся настоящим делом.
Понять их можно: И Машка, и Степан получают карманные (и не только) деньги из рук матери, а потому рассматривают ее как главу нашего семейства. Все главные вопросы они решают только с ней, мне же отводится роль «парадного папы». И приходится играть ее почти каждое воскресенье.
Дело в том, Ленуля очень любит приглашать в гости знакомых (как правило, коллег), и тогда мы дружно изображаем счастливую, благополучную семью. Я играю роль главы семейства, жена - соответственно, заботливой, домовитой хозяйки-хлопотуньи, а отпрыски – хороших и воспитанных детей. Ленуля чрезвычайно старается, чтобы в глазах ее сослуживцев и подруг мы выглядели очень достойно. Мнение друзей для нее свято.
В отличие от меня, которому, в общем-то, глубоко начихать на то, что думают о нем окружающие. Я, само собой, не нарушаю общепринятых норм и правил поведения, но предпочитаю оставаться самим собой, а не подстраиваться под чье-либо мнение. В особенности тех людей, которые мне по большому счету глубоко фиолетовы – как любит выражаться моя Ленуля.
В самом деле, ну какое мне дело, что думает обо мне тот же Пал Палыч или его Людочка? Пусть шеф считает меня законченным неудачником, а его секретарша - просто отстоем, но я, разумеется, другого о себе мнения. У меня есть немного таланта (ну, хорошо – пусть всего лишь способностей!), я умею неплохо рисовать и даже сносно делаю дизайн-проекты – когда, разумеется, приходит вдохновение. В последнее время, к сожалению, это случается все реже и реже.
И этого мне вполне довольно. А что думают обо мне или и моем образе жизни коллеги и друзья Ленули – мне абсолютно по фигу. Славка, например, меня уважает и прямо говорит: «Старик, ты гений!» Правда, только тогда, когда хочет стрельнуть немного денег до получки... И пусть его слова - некоторое преувеличение (ну, хорошо - большое преувеличение!), но мне очень приятно. Ведь недаром великий Пушкин написал: «Тьмы низких истин мне дороже нас возвышающий обман». И я с ним полностью согласен.

Вот такое я бы почитал. Жизненно. Правда, ГГ подкаблучник тот ещё, но ход его мыслей интересен. А в своей другой, книжной жизни он наверняка крут?

В книге не совсем он, другой герой - более молодой и более решительный. Скоро выложу продолжение, увидите.

Читается легко и радостно. Понравилось название, я ткнул в ссылку и не пожалел. Хорошая жизненная история. Можно конечно сказать, что герой не героический, что читателю не хотелось бы ассоциировать себя с подобной тряпкой... Можно. Но я этого не скажу. Потому что и сам обожаю нетипичных и жизненных героев. И за это вам, автор, от меня поклон.
И кстати: где фэнтези? )

Может, не надо, а? Ведь испортит всё фэнтези это дурацкое, и так от него спасу никакого нет...

Ну, это автору решать, надо или нет. Мне пока и без фентези нравится. И потом не все же фентези дурацкое... Может, автор что нить новенькое удумает, прорыв в жанре...

Спасибо за теплые отзывы, а вот и продолжение. Фэнтези будет чть дальше - начнется в третьей главе.


***

Наш воскресный день проходил, как обычно: Ленуля сидела у телевизора, наблюдая за игрой любимого «Спартака», я возился с эскизами - доделывал то, что не закончил на работе. Машка умотала с друзьями на тусовку, Степан проводил время за компьютером. Тихая семейная идиллия, благодать божия!
…Которую неожиданно прервал требовательный звонок в дверь. Бобик тут же подал голос - лай у него громкий, отчетливый, как у папы-ротвейлера. Значит, это кто-то чужой. На знакомых Бобик реагирует по-другому - тихим, радостным повизгиванием. Знает, подлец, что ему достанется что-нибудь вкусненькое. Наши друзья (точнее, друзья Ленули, поскольку мой единственный друг Славка у нас почти не бывает) в курсе того, что любит Бобик, и часто его угощают. Пес платит им благодарностью - лижет руки и преданно заглядывает в глаза. Понимает, хитрец, что получит еще и добавку со стола.
Ленуля, глядя на него, не раз мне говорила: «Собакин, бери пример с Бобика - лижет руки, кому надо, потому и ходит всегда сытый и довольный». Я так, к сожалению, не умею – ну не способен я изображать преданность и любовь к тому, кого не уважаю. А уж тем более лизать ему руки (или другое место), и в особенности – нашему начальству. Вот и сижу столько лет на одной должности - обычного, рядового сотрудника конторы. Другие легко делают карьеру, уходят на повышение, а я день за днем прихожу на службу и делаю одну и ту же работу. Правда, она мне нравится, а это уже большой плюс.
В дверь продолжали настойчиво звонить.
- Собакин, иди, открой! - подала голос Ленуля.
- Это, наверное, к тебе...
- Все равно - открой!
Я поплелся в прихожую. За дверью оказалась соседка Ира - одна из многочисленных подружек жены. Бобик ее не жалует – она кошатница, в квартире – три мурлыки, а наш пес искренне ненавидит кисок. Как выйдем во двор, так первым делом проверяет, не затаилась ли где противная мурка? Если обнаружит (а кошки часто прячутся под машинами – там теплее от мотора, особенно зимой), так сразу начинает громко лаять. Охотничий инстинкт, понимаешь… К тому же показывает, кто во дворе хозяин. Приходится брать его на короткий поводок и оттаскивать от машины, а то наши дворовые бабки разорутся – они кошек защищают и очень даже балуют. Так вот, Ирка у нашего Бобика четко ассоциируется с усатыми-полосатыми, потому он ее всегда громко облаивает – за компанию, так сказать.
Я загнал пса на кухню и открыл входную дверь.
- Привет, Вася! - мило улыбнулась Ирка. - Я на минуточку, можно?
Конечно, можно, хотя эта минуточка обычно растягивается на два с лишним часа, подумал я, но вслух сказал:
- Проходи, разумеется! Ленуля в гостиной.
А сам вернулся на кухню, где до этого сидел над эскизами. Почему я работаю на кухне? По двум причинам: во-первых, это самое спокойное место в нашей квартире - Ленуля заглядывает сюда крайне редко, не чаще двух-трех раз в сутки, а во-вторых, все ближе к холодильнику. Можно, не отрываясь от творческого процесса, сварганить себе пару бутербродов и тут же, запивая чаем, проглотить. И сигареты всегда под рукой - на кухне мне разрешается курить. А больше для спокойной работы по большому счету мне ничего и не нужно.
Впрочем, была еще одна причина: Ленуля не любит, когда я слушаю ее болтовню с подругами, поэтому всегда выгоняет меня прочь из комнаты. Она обычно заявляет:
- Иди, Собакин, посиди где-нибудь, а мы тут пока пошушукаемся немножко, посекретничаем!
Собственно, никаких страшных тайн в этой болтовне нет и быть не может - обычные женские сплетни, перемывание косточек ближним и дальним знакомым, но тем не менее Ленуля всегда выпроваживает меня на кухню. Я не особенно сопротивляюсь - самому, честно признаюсь, не интересно слушать, как бабы языки чешут.

***

- Слушай, Собакин, - жена неожиданно материализовалась у кухонного стола, - у Ирки подруга - владелец турбюро, и у нее образовались две горящие путевки в Египет. Вылет завтра утром, в Хургаду.
- Я не могу, с работы не отпустят...
- А кто тебе предлагает? Летим мы с Иришкой. Ты остаешься в доме на хозяйстве.
- А как же...
- Что - как же? - не дала мне закончить жена. - Дети взрослые, сами о себе позаботятся. Степан вполне может разогреть обед, а о Машке я вообще не говорю - найдет, что и где поесть. А также заночевать. Ты вроде тоже уже не маленький... Оставлю вам денег, будешь покупать в магазине котлеты и сосиски, а макароны, гречка и рис есть у нас дома. Сварил, разогрел, поел – такой алгоритм действий. Элементарно, Собакин, думаю, даже ты справишься. Запомнил? Ну и молодец!
- Но...
- И никаких но! - встала в любимую позу жена. - Я устала, мне нужен отдых! И так пашу на вас, как ломовая лошадь, хочу немного в себя прийти. Путевки всего по триста баксов, надо брать, ясен пень, а то уплывут. Потому разговор окончен – я иду собираться, а ты пока закажи такси на завтра, на шесть утра. Да не перепутай, как всегда!
Вот так: самые важные решения Ленуля принимает сама, в одиночку, ставя меня перед свершившимся фактом. Я вздохнул и вернулся к своим эскизам. Хотя, с другой стороны... Неделю я буду жить так, как захочу: сидеть на работе допоздна, спокойно читать в постели… Не нужно ни перед кем отчитываться, никому ничего объяснять или доказывать... Да это просто праздник какой-то!
Нет, в этой идее что-то есть, решил я окончательно, по крайней мере, мне тоже надо немного отдохнуть от благоверной, а то ее забота и внимание уже сидят в печенках. Семейные психологи советуют - супругам полезно время от времени расставаться, это освежает чувства. То же самое я вычитал в одной умной книге по семейным отношениям. Не помню, кто ее автор, но советы в ней даются правильные. Я следую им уже почти двадцать лет. И, как видите, не без успеха.
Нет, это просто отличная идея - отдохнуть друг от друга, решил я и, весело насвистывая, принялся рисовать.

Реально, хорошо...))

Глава третья

- Не забудь разбудить Степку в школу, - растолкала меня утром жена, - и погуляй с Бобиком. Я поехала, когда заселюсь в отель, позвоню.
- Угу, - пробормотал я сквозь сон и снова упал в царство Морфея.
...Звонок будильника буквально подкинул меня на кровати. Черт, чуть не проспал! Я метнулся в комнату Степана и резко сдернул с него одеяло – вставай, соня! Но он только дрыгнул ногой, не выказывая ни малейшего желания просыпаться, и вновь натянул на себя одеяло.
- Я выйду с собакой, а ты пока собирайся, - приказал я сыну и побежал умываться.
Потом мы двадцать минут гуляли с Бобиком - меньше нельзя, иначе он не сделает все свои дела. Пес у нас обстоятельный, где попало ногу не задерет и под каким угодно кустом не сядет. Сначала тщательно изучит местность (несмотря на то, что мы гуляем каждый день по одному и тому же маршруту), и только потом справит нужду, как большую, так и маленькую. Я в это время обычно нетерпеливо прыгаю рядом – хочется поскорее домой.
Сегодня было довольно холодно (конец ноября все-таки), дул противный, сырой ветер. Наверное, не сегодня-завтра пойдет снег, думал я, стараясь хоть немного согреться.
И правда, пора - Новый год уже не за горами. Кстати, надо бы подумать, что подарить Ленуле на праздник. Обычно я преподношу ей маленький флакончик духов, но на сей раз следовало придумать что-нибудь получше, а то этими флакончиками у нее весь туалетный столик забит. Да еще что-то купить для Машки и Степки... Впрочем, здесь все просто - дети предпочитают брать деньгами. Вот оно, практичное молодое поколение!
Пес наконец сделал свои дела, и мы потрусили к дому.
- Молодой человек! - раздалось у меня за спиной.
Я обернулся - ко мне спешила блондинка в ярко-красном пальто. Такие бывают только на обложках глянцевых журналов, промелькнуло у меня в голове, но вот пойди ж ты – оказываются, и в нашем парке водятся. К чему бы это? К дождю, наверное, как говорила моя Ленуля…
- Да? – немедленно отозвался я.
- Вы мою собачку случайно не видели? Беленькая такая, болонка, девочка...
- Нет. А что, убежала?
- Да. Я чуть-чуть отвлеклась, - едва не заплакала блондинка, - по телефону с подружкой заболталась, а она, негодница, тут же смылась! Вот противная! Помогите найти, пожалуйста!
- Ладно, но только как? Парк-то ведь большой...
- У вас, я вижу, служебный пес, - кивнула блондинка на моего Бобика, - пусть след возьмет.
С этими словами она протянула поводок и ошейник своей болонки. Бобик недоуменно посмотрел на меня – чего это она, хозяин? Пес даже не подозревал, что его гордо назвали служебным псом.
- Нюхай, Бобик! - приказал я. - След!
Пес осторожно понюхал поводок и завилял хостом - запах болонки ему, судя по всему, очень понравился.
- След! - вновь приказал я.
Как ни странно, пес меня понял и начал активно нюхать землю – видимо, ему не терпелось познакомиться с симпатичной сучкой. Хозяйка болонки очень этому обрадовалась:
- Видите, он нюхает, значит, возьмет след!
- Отлично, через минуту найдем вашу пропажу! – оптимистично заявил я.
Внутри меня все ликовало - вот она, минута торжества! Не зря, выходит, Бобика кормили – он оказался чрезвычайно сообразительным псом и сейчас продемонстрирует свои лучшие навыки и умения. В том числе служебные, которым его никто не учил. Все правильно – метисы, как правило, рождаются более умными и приспособленными к суровой действительности, чем породистые, дорогие, но чрезвычайно избалованные и изнеженные собаки. Тем более, если мама у полукровки – дворняжка. Закон жизни – слабые и глупые в наше время не выживают, так что хочешь не хочешь, а приходится соображать и крутиться.
«Молодец, Бобик, так держать, - подумал я. - Покажем этим сучкам, какие мы с тобой крутые мужики!» Минут через пятнадцать сбежавшая болонка была найдена - она спокойно гуляла по главной аллее и, кажется, совсем не заметила пропажу хозяйки.
- Габи! - радостно завопила блондинка. - Негодница такая! Вот я тебя сейчас!
Но вместо того, чтобы наказать провинившуюся сучку, она стала ее нежно гладить и любовно тискать, присюсюкивая:
- Плохая Габи, нехорошая! Убежала от мамочки, а я так переживала, так волновалась! Что бы я без тебя делала, скажи на милость? Негодница, Габи, противная!
Сучка, по правде говоря, проявляла больший интерес к Бобику, чем к вновь обретенной хозяйке. Пес также выражал искренние чувства по отношению к смазливой болонке.
- У вашей собачки, наверное, течка, - догадался я, - вы ее с поводка-то не спускайте, а то мало ли что... Убежит, а потом и не найдете. Или придется целый выводок, получившийся непонятно от кого, кормить.
- Что вы, - обиделась блондинка, - Габи у нас не такая, она с кем попало якшаться не станет! Мы для нее специально мальчика найдем, из хорошей семьи, и непременно - победителя международного конкурса…
Ага, все вы не такие, думал я, пока не приспичит. А потом и происхождение не важно – главное, чтобы другое было на месте. Так и Габи – увидит подходящего кобелька и поминай, как звали! Потом, может, и вернется назад, да поздно уже – дело сделано. Вслух же я этого, разумеется, не сказал – решил не огорчать впечатлительную дамочку.
Блондинка искренне поблагодарила за помощь и побежала домой. Я тоже поспешил назад - из-за поисков сучонки я уже изрядно опаздывал на работу.
Степка, как выяснилось, в мое отсутствие не соизволил даже подняться – так и дрых, мерзавец, только одеяло поглубже натянул. Я еще раз попытался его разбудить:
- Степан, быстро вставай, в школу опоздаешь!
- Ну, папа, - сонно протянул мой отпрыск, - мама-то в отпуске, дай хоть раз выспаться!
А почему бы и нет, подумал я. В самом деле, ну что я к нему привязался? Пусть ребенок отоспится, пока Ленуля в Египте отдыхает. Ему полноценный сон очень нужен, тем более что организм молодой, растущий...
Я тихо вышел из комнаты и оправился на кухню. К Машке даже не заглядывал - она сама, когда нужно, просыпается и встает: у них в институте пары начинаются в разное время.
Я уже серьезно опаздывал, поэтому завтракать не стал: быстро проглотил пару бутербродов, на скорую руку побрился и понесся на работу. Все-таки правильно говорят: понедельник - день тяжелый. Особенно если жена уезжает и ты остаешься дома за главного.

***

В вагон удалось втиснуться лишь со второго раза – опять битком! Ну, когда наши власти наконец поймут, что от состояния метро напрямую зависит производительность труда. Если приходишь на работу весь помятый и в растрепанных чувствах, то, разумеется, ни о каком деле думать не хочется. Сначала надо немного очухаться и привести себя в порядок. Вот и отправляешься в курилку – отдышаться, узнать последние новости, пообщаться с коллегами. Минут пятнадцать-двадцать рабочего времени вылетает в дым…
Женщины в это время, как правило, наводят на лице марафет – тоже своеобразный ритуал обретения самой себя. Сначала рисуются глаза, потом ресницы, губы и все прочее… Наконец, можно оторваться от зеркала и посмотреть, что же делается вокруг. Соседка только что вернулась из отпуска? Прекрасный повод для разговора на часик-другой. У шефа новая любовница? Вообще можно на полдня забыть о работе. Это же такая новость! Прямо сенсация!
Если бы наши городские власти по-настоящему заботились о людях, то, конечно, сделали бы все, чтобы поезда ходили гораздо чаще и пассажиры не так давились. А то всякий раз приходится брать вагон штурмом. Что удается обычно со второго-третьего раза.
Все это я думал, стоя на одной ноге у самых дверей и покачиваясь в такт движения. Упасть я не боялся: в такой толчее можно было даже умереть стоя – все равно никто не отодвинулся бы. Через две остановки мне наконец удалось пробиться поглубже в вагон, и я повис на поручне. Появилась возможность немного отдышаться и даже почитать. Я отодвинулся от сопящего в самое ухо соседа, слегка развернулся, чтобы свет лучше падал, и открыл книжку. Так, где мы вчера остановились? Ага, вот оно…

***

«...Клаар вышел вперед, высоко поднял правую руку, и все разговоры сразу же прекратились. У подножия Храма собрались старейшины, воины и члены клана, кроме самых маленьких детей, разумеется.
- Люди нарушили Договор, - начал Клаар, - неожиданно и коварно напали на наш разведывательный отряд, уничтожили почти всех. Погибли наши храбрейшие воины...
- Смерть людям! – сразу же донеслось откуда-то из задних рядов.
И тут же над толпой покатилось:
- Правильно, смерть им! Отомстим низкорожденным, накажем за коварство и подлость! Веди нас в бой, храбрый Клаар!
Глава клана снова поднял руку, и шум постепенно стих.
- Мы, конечно, отомстим, это даже не обсуждается. Вопрос только в том, как и когда лучше это сделать. Следует ли нам выступить немедленно или разумнее немного подождать, пока не подойдут воины из других кланов? Я уже послал гонцов к соседям, скоро должен прийти ответ. Я не сомневаюсь, что нас поддержат. Еще пара-тройка дней – и прибудут первые воины...
- Немедленно, - воскликнул Доор, один из наших храбрейших воинов, - надо выступить немедленно, пока не остыла кровь убитых! Так велит наш древний закон! Месть должна быть быстрой и жестокой, чтобы люди запомнили надолго и передали своим потомкам - нельзя безнаказанно нападать на эльфов.
- Верно, правильно, точно! - поддержало его большинство собравшихся.
- А что скажут старейшины? - обратился к Совету Клаар.
Мудрый и осторожный Роон, председатель Совета старейшин, поднялся с места и встал рядом с Клааром.
- Нас очень мало, - сказал он, - и любое столкновение с людьми может привести к тому, что мы потеряем последних воинов. Кто тогда защитит наши дома, кто спасет наших детей и женщин от беспощадных людей и их злобных псов? Я лично голосую за то, чтобы подождать, благо помощь прибудет очень скоро, а потом все вместе мы выступим в поход. В единстве и сплоченности - наша сила, совместный удар принесет гораздо больше пользы, чем действие одного малочисленного отряда.
- Нас мало, это верно, - тут же возразил другой член Совета, отважный Ноир, - но, с другой стороны, люди не ожидают, что мы ответим сразу после нападения. Они думают, что мы, как обычно, будем ждать, пока соберутся все воины кланов или по крайне мере большинство из них, и только тогда выступим в поход. Да, нас через пару дней станет гораздо больше, но и люди за то время сумеют как следует подготовиться. Они наверняка подтянут солдат из отдаленных замков и крепостей, и тогда сражение может затянуться, стать долгим и кровавым. Вспомните битву при Ладернау! Сколько наших лучших, храбрейших воинов полегло тогда! И все потому, что мы ждали, копили силы... И что в итоге получилось? Мы потеряли время, и люди успели пополнить свои дружины. Они выставили против нас не только гвардейцев князя Редрика, прекрасно подготовленных и великолепно вооруженных, но и бойцов из самых дальних, захудалых баронств. Мы храбро сражались, но противник был слишком силен, и в конце концов они победили. И только ценой огромных усилий нам удалось остановить людей, задержать на самой границе нашего леса. Мы потеряли не только наших братьев, но и значительную часть Восточных земель… А сейчас люди возводят свои крепости все ближе и ближе к нам, и их посты уже стоят возле самой кромки Запретного леса. Скажите, разве мы хотим повторения этого?
Собравшиеся на поляне дружно зашумели: многие хорошо помнили ту страшную, кровавую битву, случившуюся всего десять лет назад. Почти каждая семья понесла тяжелые потери – у кого погиб отец, у кого – брат или сын... А у некоторых (как у нашей семьи, например), пали в той битве почти все старшие воины.
- Так вот, - продолжил Ноир, - ждать ни в коем случае нельзя. Наверняка люди уже собрали силы. Я уверен: гвардейцы князя не начали бы военных действий, если бы не были уверены в помощи со стороны озерных баронов. Я также не сомневаюсь, что сегодняшнее нападение не случайно – оно часть расчетливого и подлого плана людей. Гвардейцы специально устроили засаду, чтобы спровоцировать ответные действия с нашей стороны. В этом - все коварство низкорожденных: сначала нарушить Договор, ударить исподтишка, а потом обрушить на нас всю свою военную мощь. Я думаю, скоро выступят все - и гвардейцы князя, и дружины озерных баронов, и, возможно, даже крестьянское ополчение. Но вот чего они точно не ждут, так того, что мы ударим немедленно, без подготовки. Если нападем сейчас, пока люди не объединились, можно нанести значительный урон.
- Что смогут сделать несколько десятков наших воинов против сотен отлично подготовленных воинов князя и тысяч дружинников озерных баронов? - спросил осторожный Роон. – Я считаю, что это чистой воды самоубийство - сражаться столь малыми силами с опасным и опытным противником. Повторяю: мы потеряем все, и тогда некому будет защищать наши дома от карательных отрядов. Я не вижу смысла в подобной спешке, тем более что помощь придет очень скоро — это вопрос лишь нескольких дней...
- Смысл есть, - снова вышел вперед Ноир. - Мы ударим внезапно, на рассвете, пока люди спят, и разгромим их передовой отряд. Это будет уже победа. Да, людей в сотни раз больше, чем нас, у них великолепное оружие и клыкасты, натасканные псы. Но у них нет той храбрости, что есть в каждом из нас, даже в самом юном воине. Большинство людей - трусы, они думают лишь о своей шкуре. Даже самые отважные из них немедленно обращаются в бегство, когда попадают под наши стрелы. Людям очень хочется жить, и они сражаются только потому, что им хорошо платят. Князь Редрик, несомненно, соберет всех своих вассалов и пошлет в бой все дружины, но он не сможет заставить людей погибать ради своих интересов. Озерные бароны прекрасно понимают, что война нужна лишь самому князю – он мечтает расширить свои владения вплоть до Большой реки. А им она ни к чему, они уже давно живут с нами в мире. И как только бароны увидят, что их дружинники погибают десятками, так сразу повернут назад. Или, по крайней мер, сделают все, чтобы не идти в лес первыми. Никто не захочет получить в сердце длинную эльфийскую стрелу или удар острого меча! На этом мы и построим наш расчет. Нужно как следует запугать баронов, вселить в их сердца неуверенность, страх, ужас, и тогда они откажутся идти в бой. А без поддержки их дружинников гвардейцы князя Редрика долго не протянут. Поэтому я и предлагаю ударить немедленно, пока нас не ждут!
Ноир закончил говорить и сел на свое место. Все зашумели - и опытные, и молодые воины: им понравились слова Ноира. Честно говоря, мне они тоже очень пришлись по душе. Правильно - ударим внезапно, прямо сейчас, и пусть жалкие, трусливые людишки почувствуют ярость и гнев эльфов!
Клаар вновь поднял руку, призывая к тишине. Шум постепенно стих.
- Я согласен с отважного Ноиром, - сказал он, - надо выступить немедленно, сегодня же ночью. Мы выйдем после захода солнца, чтобы к рассвету быть на месте. И вступим в бой! Пусть прольется кровь низкорожденных! Отомстим за наших братьев! Смерть за смерть!
- Смерть за смерть! – понеслось, как эхо, над рядами.
- Каждая семья выставит по одному воину, - объявил Клаар, - сбор на закате у Святилища. Я все сказал!
Все стали потихоньку расходиться, обсуждая услышанное. Я подошел к брату.
- Ты идешь?
- Конечно, - кивнул Эльтеру, - я же старший воин в семье.
- Тогда возьми меня с собой.
- Нет, Альмир, - покачал головой брат, - если я погибну, кто тогда возглавит нашу семью? Это будет уже твоя обязанность.
- Но ведь еще есть Ольгер, он по старшинству идет сразу после меня...
- Ольгер еще недостаточно обучен и не годится на эту роль, - возразил Эльтер, - ты знаешь это не хуже меня.
- Тогда, может быть, дядя Вилар?
- Я хочу, чтобы нашу семью возглавил в случае моей гибели именно ты, - тихо произнес Эльтер, кладя руку мне на плечо. - Я могу доверять только тебе...
- Но я много раз бывал в тех местах, хорошо знаю, где находятся посты людей, где стоит их гарнизон…
- Да, все это, несомненно, очень важно, - согласился Эльтер, - но я не могу рисковать тобой – ты мне нужен здесь.
В это время нас догнал храбрый Доор. Он кивнул брату:
- Что, Эльтер, повеселимся завтра, а? Покажем этим жалким людишкам!
- Точно, - кивнул Эльтер, - покажем!
- Кстати, твой брат идет с нами? - кивнул на меня Доор. – Он ведь был разведчиком в отряде славного Слаара, значит, знает, как незаметно подобраться к людским деревням.
- Конечно, знаю, - решил воспользоваться я неожиданно появившейся возможностью. - Я покажу все - и где стоят их дозорные, и где находится гарнизон, и как лучше выйти к деревне…
- Отлично! - обрадовался Доор. - Тогда жду вас обоих на закате у Святилища!
Брат недовольно поморщился, но возразить не посмел: Доор - старший воин в клане, кроме того - его непосредственный командир в боевой двадцатке, а приказы командира, как известно, не обсуждаются...
- Ладно, - сказал Эльтер, - ты идешь с нами, будешь моим помощником, младшим воином. Но чтобы в бою от меня - ни на шаг!
- Значит, можно взять отцовский лук? - с надеждой спросил я.
- Да, конечно, - кивнул брат, - теперь он твой.
После гибели отца его боевой лук висел на стене в нашей с братом комнате без дела. Эльтер не пользовался им – у него был свой, сделанный по заказу великим мастером Лоогом, а я, как ученик, имел право лишь на малый лук. Теперь, поскольку я шел в поход как полноправный воин (хотя и младший по званию), мне разрешалось взять большой лук отца. Это немалая честь и в то же время огромная ответственность...
Конечно, я неплохой лучник и стреляю довольно метко, но никогда еще мне не доводилось пользоваться настоящим, большим боевым луком. Отец не позволял трогать свое оружие – говорил, что нам с братом еще рано. И вот пора настала… Что же, надо пойти потренироваться, успеть пострелять до темноты...»

***

«Осторожно, двери закрываются...» - услышал я противный металлический голос и едва успел выскочить из вагона. Черт, опять чуть не проехал! Хорошо, что на сей раз никого не сбил - меня просто вынесло вместе со всеми на платформу и потащило в сторону эскалатора. На ходу я убрал книжку в сумку и привычно застегнул куртку - до конторы предстояло еще минут десять бежать по длинному, пустому проспекту. А он продувался всеми осенними ветрами...
Ну, кто так строит, думал я, придерживая слетающую кепку. Понатыкали огромных домов, а теперь между ними тяга, как в аэродинамической трубе - прямо с ног сбивает. Вот и приходится плотно запахивать одежду и держать обеими руками шапку - чтобы не унесло. Я наклонил голову и упрямо пошел против ветра - на свою любимую работу.

Глава четвертая

На работе я первым делом пошел в курилку – по старой, многолетней привычке. Еще в ранней юности я усвоил золотое правило: всякое большое дело нужно начинать с маленького перекура. С тех пор свято его соблюдаю.
Через минуту там же появился Славка и, как всегда, попросил закурить. Я уже хотел по обыкновению выдать свою коронную фразу про то, что свои надо иметь, но слова застряли у меня в горле – прямо под глазом у приятеля красовался здоровенный фиолетовый фингал.
- За что это тебя так? - участливо спросил я, протягивая пачку.
- А, - махнул рукой Славка, - за любовь.
- Значит, за бабу, - понял я. – И кто на сей раз?
- Ты хочешь знать, кто мне поставил фонарь или за кого я его получил? – уточнил Славка.
- То и другое, и можно без пива, - схохмил я.
- Шутник, - мрачно констатировал Славка, затягиваясь.
- Ну и?
- Ответ на первый вопрос - не знаю, на второй – из-за Людочки.
- Ты же с ней вроде завязал? – удивился я.
- Как завязал, так и развязал, - огрызнулся Славик. – В общем, пошли мы с ней вчера в кафе. Ну, сам знаешь: чай-кофе-потанцуем… С прицелом на посидеть потом у меня дома с дальнейшей ночевкой. А что? Шефу она вроде уже по барабану, а у меня с Аллочкой пока тоже простой – она позавчера в отпуск укатила, на неделю. И что, прикажите мне бобылем целых семь дней куковать? Вот я и вспомнил про Людочку, тем более что у нас с ней один раз уже было...
- Ты же жаловался, что она в постели, как рыба? – напомнил я.
- На безрыбье и Людочка рыба, - отшутился Славка. – К тому же при хорошей подготовке всегда можно добавить огоньку… Короче, договорились мы, пошли в кафе. Ну, сначала все путем было – посидели, потрепались о том, о сем, выпили немного, потом я и предложил: «Давай ко мне!» А она что-то ломаться начала – типа, не могу да не хочется… Я ее прямо спрашиваю: «Не могу или не хочется?» А она в ответ: «Пал Палыч очень рассердится, если узнает, что мы с тобой снова начали…» - «Да ему все это глубоко фиолетово, - говорю ей, - он на тебя давно уже с прибором положил!» - «Нет, - отвечает, - у нас с ним временное охлаждение отношений, а вот в будущем…» - «Да не будет у тебя с ним никакого будущего, - отвечаю, - он же практически импотент!» - «Знаю, - кивает Людочка, - но зато он перспективный. А у тебя, Славик, ты уж извини меня за правду, хоть и все, что надо, стоит, и даже очень хорошо, но будущего никакого. Ни карьеры, ни денег у тебя никогда не будет, к тому же ты бабник страшный, это все знают. А я девушка серьезная, мне о семье думать надо… Так что прости, дорогой, но я лучше пойду». Представляешь? Выдала мне такое - она серьезная девушка, а я так себе, полное дерьмо! Да стерва она серьезная, а не девушка!
- Ага, и на елку влезть, и косточкой не подавиться… - вспомнил я русскую народную мудрость.
- Ну, что-то вроде этого, - согласился друг.
- А дальше что было? – поинтересовался я. - Фингал-то от кого получил?
- Понимаешь, - продолжил рассказ Славка, - обидно мне стало, даже очень – мало того, что продинамили, как юнца прыщавого (это в мои-то годы!), так еще и откровенным лохом назвали. Нормально, да? В общем, «не вынесла душа поэта», и выдал я все, что про нее и шефа думаю. Ну, Людочка вскочила, быстренько оделась и ушла. Как говорится, теперь у нас с ней все - развод и девичья фамилия! Я, конечно, еще в кафе посидел (деньги-то за заказ заплачены), взял с горя триста граммов и опрокинул в себя. А дальше было, как обычно – кто-то что-то сказал, я сгоряча ответил, и понеслось. С кем дрался, кто и за что меня топтал – хоть убей, не помню. Хорошо, что без поломанной мебели и вызова милиции обошлось. А то точно бы за погром не расплатился… Кстати, одолжи мне штуку денег, в аванс отдам. Все бабки на эту дуру Людочку спустил…
Я вздохнул – придется расстаться с тысячей, товарища следует выручить. Тем более что у него такое горе… А потом вспомнил и о своей благоверной:
- Знаешь, у меня тоже новость – Ленуля в Египет укатила, и тоже на неделю.
- Да ну? – удивился Славка. – С чего бы вдруг?
- Горящие путевки подвернулись, вот и рванула с нашей соседкой, Иркой. А меня на хозяйстве оставила.
- Значит, ты теперь свободный мужчина, - прищурился Славка. – Так-так, учтем-с…
- Нет, - начал отбиваться я, - никаких гулянок и баб. Ты же сам знаешь: у Ленули глаз – алмаз, да и нюх, как у собаки. Сразу почувствует, если я где-то с кем-то… А потом таких пипюлей выдаст – мама не горюй!
- Не боись! – хлопнул меня по плечу Славка. - Мужик ты, в конце концов, или нет? В общем, пойду позвоню кое-кому, провентилирую вопрос... А ты пока готовься – морально и материально.
Славка довольно хмыкнул, загасил сигарету и пошел на рабочее место. За ним потянулся и я. Вот так всегда: стоит только Ленуле куда-нибудь укатить, как Славка немедленно втягивает меня в какую-нибудь авантюру. И, что самое интересное, расхлебывать потом приходится в основном мне – с него все, как с гуся вода. С другой стороны, не мог же я отказаться – Славка у меня, считай, единственный друг...
Я добрался до стола и включил компьютер. Минут десять изучал последние новости – это намного удобнее и дешевле, чем покупать газету каждое утро газету. Во-первых, в метро утром все равно как следует не почитаешь – зажимают так, что ни вздохнуть, ни охнуть, а во-вторых - экономия времени и денег.
После чего проверил почту – ничего хорошего, опять один спам. А затем решил заняться и работой – почувствовал, что готов к трудовому подвигу. Однако выяснилось, что делать практически нечего – свой проект я уже сдал, а новое задание пока не поступало. Что ж, очень хорошо, можно с чистой совестью побездельничать и почитать любимую книжку. Я достал том и открыл на заложенной странице...

***

«…И снова я бежал по лесу, но уже вместе с другими воинами. Наш отряд выступил сразу поле заката и быстро двигался по направлению к ближайшей деревне людей.
Вел его храбрый Доор, а помогал ему мой брат Эльтер. Поэтому я и оказался почти во главе отряда: в качестве младшего воина я должен был сопровождать брата, а тот по старшинству бежал сразу после командира. Эльтер, конечно, предпочел бы видеть меня где-нибудь в арьергарде, но поделать ничего не мог – порядок в походе строго определяется уставом, и нарушать его права никто не имеет.
Наконец показался овраг – граница наших исконных владений, дальше начиналась нейтральная территория. У самой опушки леса стояли уже первые людские посты, а за ними, через поле, располагалась деревня, одна из немногих уцелевших во время недавней войны.
Ее жители всегда строго соблюдали правила – не заходили в лес слишком далеко, не охотились и, главное, не рубили деревья. Мы в свою очередь не нападали на них – просто делали вид, что не замечаем. Собирать хворост в предлесье и грибы на опушке людям дозволялось – это не считалось вторжением на нашу территорию. Но вот если бы они вздумали валить священные деревья или перебрались через овраг…
Нейтралитет между нами и людьми сохранялся почти десять лет, но теперь все изменилось, причем в худшую сторону. Три дня назад дозорные донесли, что в деревне появились гвардейцы князя Редрика, поэтому и было решено отправить на разведку небольшую группу во главе со Слааром. Задача поначалу казалась простой – тихо проникнуть в деревню и выяснить, что к чему. Поэтому, кстати, меня и включили в группу – решили, что особого риска не будет, а мне надо расти, учиться. К тому же я неплохо знал те места – бывал раньше в качестве дозорного.
Наша группа была маленькой – всего пять бойцов, включая самого Слаара. Нападения мы, честно говоря, не ждали – с людьми был мир, закрепленный Договором. Поэтому и шли, почти не таясь. Жители деревни привыкли к нашему появлению и не выказывали враждебности – даже собак не держали, чтобы нас не провоцировать…
…Напали на нашу группу сразу с трех сторон – по всем правилам классической засады. Солдат было не меньше трех десятков, плюс несколько здоровых, злобных псов. Слаар сразу сообразил, что дело плохо и, скорее всего, мы уже не вырвемся, а потому прикрыл меня своим телом и крикнул: «Беги, Альмир, передай Совету, что люди нарушили Договор!» А потом выхватил меч (для стрельбы из лука времени уже не осталось) и бросился в бой. За ним кинулись и все остальные эльфы - Леер, Реин и Ноор. И закипела битва! Я никогда не видел, чтобы трое бойцов, прижавшись спина к спине, так искусно отражали натиск значительно превосходящего в силе и численности противника. Думаю, в той схватке полегло не менее десятка гвардейцев, и еще столько же было ранено.
Троих солдат я подстрелил лично – Слаар успел подтолкнуть меня к дереву, и я взобрался на верхние ветки. И уже оттуда стал посылать стрела за стрелой в подлых людишек. Но что мог сделать мой малый лук против настоящих боевых доспехов гвардейцев? С первых же минут боя стало ясно, что мы имеем дело не с какими-нибудь деревенскими олухами, решившими наказать «наглых эльфов», и даже не с дружинниками озерных баронов, а с прекрасно вооруженными бойцами самого князя Редрика.
О принадлежности к гвардии указывали и эмблемы на щитах, и знаки различия на доспехах. К тому же железные латы солдат были надежно защищены от эльфийского колдовства – а это могли сделать лишь колдуны, состоявшие на службе у самого Редрика. Да и мечи у них были из хорошей стали – не ломались при ударе о наши узкие клинки, хотя те были закалены в огне священного Храма. Такое людское оружие стоит очень дорого – его выковывают лишь гномы и берут за свою работу недешево, причем исключительно золотом.
Уж я-то точно это знаю – мне пришлось долго упрашивать отца, чтобы купил мне большой боевой кинжал, сделанный в подземных кузнях. Отец все отказывался – не было столько денег, но на мой прошлогодний день рождения неожиданно расщедрился и преподнес желанный подарок. Просыпаюсь я утром, а у изголовья кровати лежит настоящий гномий кинжал, причем с меткой на лезвии – кто и когда его ковал. Это особый знак – гарантия того, что лезвие не сломается при встрече с гвардейским мечом и может проткнуть любые латы. К тому же по просьбе отца наш священник этот кинжал еще немного заколдовал – для пущей надежности. В общем, это было настоящее боевое оружие.
Теперь я с кинжалом никогда не расстаюсь, ношу с собой даже дома. Братья надо мной иногда подшучивают: «Кого ты боишься, Альмир? Может, опасаешься, что твоя подружка Нолли внезапно на тебя нападет и пронзит сердце? Не бойся, для этого у нее есть отличный лук, а стреляет она гораздо лучше любого молодого воина!» Я не обращал на эти глупости никакого внимания, пусть говорят! Зато кинжал придавал мне уверенности и служил напоминанием об отце…
…Я быстро расстрелял все стрелы (ранив как минимум троих гвардейцев) и помчался прочь – надо было как можно быстрее добраться до Святилища и предупредить об опасности. Как закончилось то сраженье, я не видел, но уверен, что наши братья отдали свои жизни задорого. Люди тут же погнались за мной, пустив по следу самых свирепых псов, но я (пусть и с трудом) все же ушел. Только один кобель долго не отставал и в конце концов догнал меня - в прыжке впился клыками в руку, но я выхватил кинжал и мгновенно перерезал ему горло. Вот и пригодился отцовский подарок, спас жизнь! Рана, к счастью, оказалась неопасной, и я остановил кровь самым простым заклинанием.
Хорошо, что я быстро бегаю, а то с остальными собаками пришлось бы повозиться гораздо дольше – сил уже оставалось мало. И еще мне повезло, что трусливые людишки побоялись сунуться за овраг. А за ним меня уже встречал брат Эльтер – он как будто чувствовал, что я могу оказаться в беде, и напросился дежурить на границе владений. Думал, что встретит разведчиков-людей (вот бы позабавился с ними!), а застал меня, удирающего от гвардейцев и злобных псов. И совсем уже приготовился дать бой... Но командир гвардейцев проявил похвальное благоразумие и повернул свой отряд назад. А если бы сунулся – точно не досчитался бы половины своих людей…
Дальше вы сами знаете – Эльтер довел меня до Святилища и вызвал Клаара, чтобы я мог лично рассказать о гибели группы. Глава клана тут же созвал семьи на совет, где и было приято решение отомстить людишкам...
…И вот мы бежим к опушке леса, чтобы показать подлым низкорожденным, кто настоящий хозяин этих земель. И пусть прольется кровь, пусть горят дома людей и рыдают их женщины! Смерть за смерть, как велит наш древний обычай…»

***

Звонок телефона вернул меня к реальности. Я поднял трубку:
- Каштанкин, тебя Пал Палыч вызывает, - оповестила Людочка недовольным голосом.
- Собакин, - привычно поправил я.
- Без разницы, - рявкнула секретарша и отключилась.
Понятно, сердится. Небось, крысится на Славку за вчерашнее, а на мне зло срывает: знает, что я с ним дружу. Ну, ладно, пойдем послушаем, что шеф скажет. Может, что-нибудь хорошее… Хотя вряд ли.
На мое появление в приемной Людочка никак не отреагировала – продолжила яростно стучать по клавиатуре. Делала вид, что страшно занята, хотя и ежу было понятно, что просто выражает свое полное фи.
Я приоткрыл дверь кабинета и осторожно заглянул:
- Можно?
- Проходи, Собаков, - кивнул шеф.
- Собакин, - поправил я и присел на стул.
- Значит, так, Собакин, - начал Пал Палыч, - мы начинаем новый проект. Сразу скажу – дорогой и очень для нас важный. Заказчики приедут через час, тогда все сами и объяснят – что, когда и в каком виде. А пока мы должны решить, кто будет над этим трудиться. Ну, ты – это понятно, именно тебе и предстоит в конце концов доводить проект до ума, но кто разработает концепцию и сделает эскизы…
- Славка, - тут же предложил я.
- Никифоров? – скривился шеф, как от зубной боли. – А ты уверен, что он не напортачит? Сроки очень жесткие, вдруг запьет или опять по бабам ударится? Кто тогда отвечать будет?
Я промолчал – отвечать за Славку мне совсем не хотелось. Шеф походил по кабинету, как бы собираясь с мыслями.
- Гуськова и Малинина отпадают - тоже заняты, оторвать их не могу, - произнес он задумчиво, – важный заказ и не менее срочный. Кто тогда еще, кроме Славки, для подстраховки??
- Может быть, Верочка? – робко предложил я.
- Думаешь? – Пал Палыч резко остановился и повернулся ко мне всем корпусом. – А она потянет?
- Уже год у нас работает, - неопределенно пожал я плечами, - и вроде бы неплохо справляется…
- Да, кажется, неплохо… - протянул неуверенно шеф.
- К тому же не пьет и по бабам не шастает, - выложил я самый главный аргумент.
Судя по всему, убедил, потому что Пал Палыч снова сел на свое место и решительным голосом произнес:
- Хорошо, Собакин, но только учти – назначаю Славку и Верочку под твою личную ответственность. Если что-то пойдет не так…
- Понял, понесу наказание по всей строгости революционного времени, - кивнул я. – Разрешите идти?
- Ступай, - махнул рукой шеф, - и передай Никифорову, что вы начинаете новый проект, пусть все остальное бросает и переключается. А заодно и Верочке сообщи – обрисуй ситуацию, растолкуй, что да к чему. Она еще молодая, не все понимает…
Я вышел из кабинета. В приемной Людочка продолжала терзать бедную клавиатуру, компьютер недовольно жужжал, но терпел. На меня секретарша даже не взглянула – ноль внимания, кило презрения. Ну и ладно, нам же лучше – не нужно улыбаться и расшаркиваться.

***

В отделе я в первую очередь подрулил к Верочке. Она, как всегда, тихой мышкой сидела у себя в углу.
- Верунь, ты сегодня свободна? – поинтересовался я.
- Да, а что? – с надеждой подняла она на меня свои прекрасные глаза.
- Понимаешь, шеф сказал, что мы начинаем новый проект: я за главного, ты и Славка - в моей группе. Надо бы собраться, все обсудить…
- Ну, ладно, - протянула разочарованно Верочка, - надо так надо.
- Вот и отлично!
Следующим на повестке дня значился Славка.
- Старик, дело есть, - взял я быка за рога.
- Сколько? – тут же оживился он.
- Что – сколько? – не понял я.
- Ну, баб сколько, - пояснил Славка, - две или больше? Видишь ли, я после вчерашнего немного не в форме, больше одной-двух не потяну…
- Да нет, - пояснил я, - тут настоящее дело – новый проект начинаем. Ты и Верочка – в моей группе.
- Запомни, Вася, - нравоучительно произнес Славка, - настоящих дел в этой жизни бывает всего два – бабы и водка, а все остальное – занятие. Хобби, так сказать, времяпрепровождение, забава, отдых, развлечение…
- Если мы этот проект не сдадим, - прервал я его словоблудие, - то у тебя не будет ни того, ни другого – в смысле, ни баб, ни водки. Шеф нас вышибет к чертовой матери, и где ты тогда возьмешь денег, чтобы любовниц по кабакам водить? Да и Аллочка от тебя тут же отвернется…
- У тебя займу, – не моргнув глазом, ответил Славка.
- А у меня они откуда появятся? – в свою очередь поинтересовался я.
- От Ленули, - пояснил приятель, - пойдешь работать к ней в фирму, будешь сортиры богатеньким буратинам статуями да позолоченной лепниной украшать. Стиль «рашен десранс», так сказать…
И засмеялся, подлец. Весело ему, а мне при одной мысли о работе у Ленули тошно делается.
- Слушай, Славка, давай серьезно, - предложил я, - через час шеф подгонит заказчиков, говорит, крутые мужики, поэтому надо быть в форме. Я все разузнаю, а потом мы с тобой и Верочкой посидим, потихоньку перетрем. Обмозгуем, так сказать, прикинем, что да как…
- Три, - тут же выдал Славка.
- Что – три? – опять не понял я.
- Вась, ты сегодня с утра что-то тормозишь, – покачал Славка головой, - видимо, отсутствие Ленули на тебе плохо сказывается. Три – это три пива, причем чешского, а иначе я в себя не приду и обмозговывать ничего не стану. А тем более обсуждать и перетирать.
- И кто их тебе купит?
- Ты, разумеется, - нагло заявил Славка, - ты же больше всех из нас заинтересован, чтобы сделать этот чертов заказ, разве не так? Сам же только что сказал – если облажаемся, вылетим отсюда, как миленькие. А тебе страсть как не хочется покидать годами насиженное место, верно ведь? Вот и дуй за пивом, раз ты самое заинтересованное лицо. Кстати, можешь включить его стоимость в мой долг…
Я скривился, но признал правоту Славки – без пива он действительно нескоро придет в себя и не сможет продуктивно работать. А мне надо было, чтобы он хорошо соображал – все гениальные идеи, как правило, исходят именно от него. Делать нечего, придется бежать за пивом…
- Да, возьми еще бутылку вина, - прибавил друг.
- Зачем? Тебе что, одного пива мало?
- Не мне, а Верочке.
- Не понял…
- Тупой ты сегодня Вась, ей-богу, - вздохнул Славка. – Останемся мы втроем после работы, откроем бутылочку, покумекаем… Ты же сам сказал – надо обсудить все, как следует. А как можно что-нибудь обсудить без вина? В нашей стране так не принято! Затем, глядишь, и у тебя что-нибудь да с кем-нибудь завяжется…
- С кем это, например? – удивился я.
- С Верочкой, болван! – рявкнул Славка. – Не видишь, что ли, какими глазами она на тебя смотрит.
- И какими же?
- Глазами влюбленной коровы, дебил! Не будь идиотом, бери, что само в руки плывет. Тем более что Ленуля в отпуске, ты свободный мужчина, причем в самом расцвете сил…
- Нет, не могу, - покачал я головой, - я же женатый человек, к тому же очень Ленулю люблю…
- Дурак ты, - беззлобно сказал Славка, – а не женатый человек. Вот как-то Станиславский говорит Немировичу-Данченко: «А поедем-ка, брат, к проституткам!» Тот возмутился: «Ты что, я же женатый человек!» - «Ну и что? – парирует Станиславский. – Ты же обедаешь иногда в ресторане, хотя дома тебе каждый день обед готовят?»
- Это что, байка? – поинтересовался я.
- Ага, анекдот, - кивнул Славка, - только очень в тему. Сам посуди: разве Ленуля что-нибудь потеряет, если ты Верочку чуток удовлетворишь? Ее не убудет, а девушке приятно сделаешь. К тому же давно замечено – в коллективах, где присутствуют интимные связи между сотрудниками, производительность труда и творческий потенциал намного выше, чем там, где наличествуют лишь чисто служебные, профессиональные отношения...
- Точно? – не поверил я. – Никогда об этом не слышал.
- Факт, ученые доказали, - уверенно сказал Славка.
- А что ты сам ею не займешься? – решил я перевести стрелки.
- Не в моем вкусе, - тяжело вздохнул приятель, - ты же сам знаешь, на кого я западаю…
Да уж, я знал – Славкины симпатии всегда распространяются на исключительно красивых девушек. Если не топ-модели, то близко к тому. Поэтому у не слишком яркой Верочки в данном случае не было ни малейшего шанса.
Другое дело – секретарша Людочка. Вот у той - что фигурка, что ножки, что мордашка – все на уровне. По этим показателям, судя по всему, Пал Палыч ее и выбрал себе в секретарши. Уж точно - не по умственным способностям: Людочка по интеллекту едва превосходит уровень классической блондинки, хотя и пытается выглядеть не совсем полной дурой. Даже волосы перекрасила в темный цвет – вычитала в каком-то глянцевом женском журнале, что мужчины считают брюнеток чрезвычайно умными и сексапильными. Наивная!
Надо сказать, что вкусы на женщин у Пал Палыча и Славки полностью совпадают, поэтому шеф и крысится на моего друга, когда замечает его у себя в приемной. Особенно если Славка флиртует с Людочкой. Правильно, не лезь в чужой огород, не принюхивайся к чужой капусте. И хотя у нашего козла (пардон, шефа) не всегда хватает времени и сил на Людочку, но свою собственность (капусту) он охраняет весьма бдительно. Однако и Славка парень не промах – успел-таки полакомиться вкусными, сочными, свежими листиками, когда шефа не было. Правда, всего лишь один раз…
Случилось это, когда Пал Палыч уатил в очередную командировку, и Людочка на неделю осталась без присмотра. Вот Славка и подсуетился… Результат, правда, не слишком их удовлетворил: Славка не получил страстной любви, на что очень рассчитывал, а Людочка поняла, что мой друг никогда на ней не женится. Поэтому и расстались они тогда по-хорошему, тихо-мирно. А вот вчерашняя встреча, судя по всему, нужна была Людочке для того, чтобы расставить все точки над и. Мол, я девушка порядочная, уж замуж невтерпеж, и с вами, сударь, у нас ничего не получится… Прошла любовь, завяли помидоры.
Вот только говорила она одно, а думала-то совсем другое. Рассчитывала, наверное, пробудить в Славке ревность, заставить его предпринять какие-нибудь активные действия. Зря она так: мой друг действительно закоренелый бабник и никогда на одной женщине не остановится, а от долгих отношений бежит, как черт от ладана. И тем более от брака. Одной лишь Аллочке удалось слегка приручить его - она уже три года удерживает Славку возле себя, но только потому, что редкая красавица и стерва. Точнее – редкой красоты и стервозности женщина, умеющая из кого угодно свить веревки.
Но о ней как-нибудь в другой раз, это отдельный разговор, требующий долгих и подробных пояснений. Людочка же совершила весьма распространенную среди женщин ошибку – противопоставила одного своего любовника другому, причем в глаза. Понятно, что Славка обиделся. И не потому, что ему пришлось делить Людочку с Пал Палычем (вот уж к кому ревновать - полная глупость!), а из-за того, что Людочка подчеркнула (пусть и даже случайно) его несостоятельность как самца, добытчика, воина.
Этого настоящие мачо никогда не прощают. Даже самый занюханный мужичок хочет выглядеть в глазах своей женщины по крайней мере могучим охотником на мамонта. А тут такое заявление: «У тебя, мол, никаких перспектив…» В переводе с женского - полный ты отстой и неудачник, не способный принести в пещеру даже захудалого зайца. Вот и выдал Славка Людочке все, что думает про нее и Пал Палыча. Чем закончилось это объяснение – вы уже знаете.
Так вот, о Верочке. Я, честно говоря, до этого не обращал на нее внимания – так, ничего особенно, работает себе и работает. Вроде исполнительная, в меру способная, ну и слава богу. И точно никогда не думал о ней в сексуальном плане. Хотя ее откровенные взгляды на себе иногда ловил...
Конечно, Верочка, прямо скажем, не фонтан, не королева красоты, но, может быть, стоит все же попробовать, а? Разумеется, исключительно с целью повышения производительности труда и творческого потенциала нашего маленького, но сплоченного коллектива. Как говорится, только бизнес, ничего личного. К тому же, по русской пословице, в тихом омуте черти водятся… Проверить, что ли? Попытка, как говорится, не пытка.
Ну, а пока оставалось еще немного времени, и я решил почитать. Так, где мы там остановились…

А шо за журналы такие? А то на моих все, шо блондинки, шо брюнетки, без пальтов. Из одёжи-одни волосы.

Глава пятая

«Лес неожиданно расступился, и мы оказались на опушке. Дальше начиналось поле, а за ним была уже деревня людей.
- Ну как, Альмир, не страшно? – тихо спросил Эльтер. – Хочешь, я пойду с тобой?
Я отрицательно покачал головой – это мое задание. Клаар поручил пробраться в селение и выяснить, нет ли там солдат князя Редрика. Вот я и шел в разведку.
На опушке – там, где прошлым утром гвардейцы устроили засаду, – пикетов не было: судя по всему, солдаты отошли к крепости, под прикрытие высоких стен. Правильно – погибать от длинной эльфийской стрелы никому не хочется. Гвардейцам хоть и платят немало, но деньги мертвому ни к чему. Однако для верности требовалось уточнить, не остались ли княжеские дозорные. Клаар поручил это дело мне.
- Альмир, ты уже бывал в этой деревне?- просил он.
- Да, - кивнул я.
- Хорошо, тогда слушай: мы не знаем, что задумали люди, но в любом случае надо действовать очень осторожно. Поэтому ты пойдешь на разведку и все узнаешь. Ни во что не вмешивайся, никаких самостоятельных действий не предпринимай – просто посмотри и сразу же назад. Я думаю, что гвардейцы (если они не последние идиоты, конечно) еще вчера покинули деревню и отошли к замку, но все же... Если они имели глупость остаться, то мы скоро отомстим за наших братьев. Однако, полагаю, никого, кроме жителей, там уже нет. Ты ведь не боишься крестьян, верно?
Я снова кивнул.
- Вот и хорошо. Будь внимателен и осторожен, ладно?
Клаар на прощанье пожал мне руку, и я вышел в предрассветный туман, покрывающий все поле. Заблудиться я не боялся: эти места были мне хорошо знакомы, и я смог бы добраться до деревни даже с закрытыми глазами.
…Прошлым летом я с младшим братом Ольгером проходил подготовку как раз в этих местах. Наставлял нас мудрый Гадар – учил, как правильно вести наблюдение за людьми, как прятаться от них и собак, что делать, если тебя все же обнаружили…
В качестве практики мы занимались разведой. Надо было запомнить и подробно рассказать, кто из людей куда ходил, что делал и даже с кем говорил. В принципе, дело это было достаточно простое – крестьяне, как правило, заняты работой и по сторонам не глядят, а потому нас не видят. Кроме того, они говорят так громко, что слышно издалека – особенно с нашими-то длинными ушами. Всего-то и требовалось – спрятаться, сидеть, смотреть, слушать. Четыре «с», как любил повторять мудрый Гадар. И еще одно «з» - запоминать.
Другое дело – дворовые псы. Вначале в деревне было много собак, и они доставляли нам немало хлопот. Их не обманешь – они чуют эльфов за версту и громким лаем привлекают внимание людей. От собак на крыше дома не укроешься и в кронах деревьев не спрячешься - везде обнаружат. Но потом наши старейшины и заключили с деревенскими договор – они не держат собак, а мы разрешаем им собирать хворост, грибы и ягоды на опушке леса. И даже рубить деревья для своих нужд, но только старые, больные и не более трех сотен в год. Люди согласились, и с тех пор проблем у нас с ними не было. До вчерашнего утра, конечно – пока гвардейцы князя Редрика не устроили засаду и не перебили почти всю нашу группу.
Так вот, за время обучения я хорошо изучил деревню и ее обитателей, мог о каждом многое рассказать. У нас, молодых эльфов, была популярна одна забава – пробраться потихоньку в дом и украсть какую-нибудь вещь, желательно из кухонной утвари или одежды. Это считалось проявлением настоящего мастерства, храбрости и удали. А еще лучше - прихватить со двора курицу или индюшку нам на обед. В крайнем случае - десяток яиц из птичника.
Между прочим, один раз со мной произошел забавный случай. Я в паре с братом Ольгером, как обычно, вел разведку. Рано утром мы залезли на дом старосты и начали наблюдать за людьми. Лежать долгое время на черепице, покрывающей крышу, честно говоря, не совсем удобно, да и скучно очень – ничего интересного не происходит: так, обычная деревенская рутина… Женщины убираются в доме, готовят обед, мужчины работают в поле, дети играют во дворе или на улице… Так и хочется потянуться, размяться или выкинуть что-нибудь этакое! Но нельзя – разведчик, как учил мудрый Гадар, должен быть невидимым и неслышимым.
Ладно, лежим мы, наблюдаем, ведем обзор попеременно – то я, то Ольгер. А солнце припекает, ну, я и пригрелся чуток, задремал ненароком. Тем более что вышли мы на разведку рано утром, я не успел как следует выспаться. В общем, не знаю почему, но во сне я неожиданно поехал по крыше и вскоре свалился прямо во двор. Ольгер этого не видел: наблюдал, как деревенские парни играют в вышибалочку – местное развлечение с мячом. Брат немного увлекся и, конечно, обо всем забыл.
Я ударился о землю, мгновенно вскочил и выхватил кинжал. Сна, разумеется, уже ни в одном глазу не было. Вдруг слышу сзади - звонкий смех. Оборачиваюсь, а это девчонка деревенская заливается, надо мной смеется. Она как раз находилась во дворе - кормила кур, и я свалился точно к ее ногам. Молоденькая совсем, года на два младше меня, и, видимо, очень смешливая. Так и звенела, как колокольчик. Я смутился (надо же - так опозориться перед какой-то деревенской девчонкой!), подскочил к стене и в два прыжка взлетел на крышу.
Разумеется, позицию пришлось сразу же сменить. Брату я ничего не сказал, а он сделал вид, что ничего не видел. Молодец, настоящий товарищ! А ту девчонку, как ни странно, я хорошо запомнил: светлые, почти белые волосы, ладная фигурка и очень симпатичное (по людским меркам, конечно) личико.
И еще одна деталь: у нее на шее были крупные коралловые бусы. Мне это особенно запомнилось - такие украшения делают только в южных графствах. Как правило, их привозят купцы из дальних земель, и стоят они очень недешево. Вот я и подумал: как у простой деревенской девчонки (судя по одежде - служанки) могли оказаться подобные бусы? Ни одна баронесса не откажется от такого украшения, тем более что бусы были весьма искусно сделаны (это я тоже отметил). Даже княгиня Кларисса, жена Редрика, будет рада получить их в подарок, да и самой герцогине Лолее преподнести коралловые нитки не стыдно…
Все это я подумал уже позже, когда мы с братом возвращались в наше селение. Часто с тех пор, лежа в постели, я вспоминал эту девчонку. Конечно, сейчас она уже девушка, наверняка превратилась в настоящую красавицу и, возможно, даже вышла замуж за какого-нибудь деревенского парня. Скажем, за сына кузнеца или даже племянника старосты…
У меня, кстати, тоже была невеста – прекрасная Нолли. Наши отцы сосватали нас, когда мы были еще совсем маленькими, и брачный союз благословил сам премудрый Сарель. Теперь мы ждем, когда наступит брачный возраст, чтобы официально стать мужем и женой.
Нолли – хорошая девушка, добрая, отзывчивая, веселая и очень храбрая. Она сопровождала меня и моих братьев во всех наших детских играх, даже училась наравне с нами боевому искусству. И, стоит отметить, весьма в этом преуспела – по крайней мере, стреляет из лука не хуже меня, а, может быть, даже лучше.
Поэтому, наверное, я с малых лет привык видеть в ней не будущую жену, а скорее товарища по играм. Это несколько мешает нашим отношениям – я, честно говоря, испытываю к Нолли чисто братские чувства. Нет ничего похожего на любовь – в том смысле, как об этом говорится в старинных балладах. Где, скажите на милость, бурная страсть, где горение души, бессонные ночи и поэтический пыл? Ничего подобного нет и в помине!
При виде Нолли я, конечно, радуюсь, но не более, чем при встрече со старым другом или родственником. Она, кажется, испытывает ко мне такие же чувства. Разумеется, мы не можем нарушить договор, заключенный нашими отцами, и, когда придет пора, глава клана Клаар поведет нас в Святилище, где премудрый Сарель, наш верховный жрец, произнесет слова древнего заклинания и навечно соединит нас нерушимыми узами брака. И произойдет это меньше, чем через год…
Затем, согласно обычаям, родственники и друзья построят для нас дом, чтобы мы могли жить отдельной семьей, рожать и воспитывать детей. Нолли, кстати, как-то обмолвилась, что хочет иметь не меньше пяти-шести маленьких эльфят…
Мы с ней подробно не обсуждали наши будущие семейные отношения, но Нолли, кажется, не возражает, чтобы мы стали настоящими мужем и женой. Мне же, честно говоря, это кажется несколько… Как бы это сказать? В общем, несколько неправильным, что ли…
Сколько раз я слышал, как наши звонкоголосые барды воспевают в своих балладах и поэмах высокие чувства, ради которых не жаль и саму жизнь отдать, а тут… У нас с Нолли все происходит слишком просто и обыденно: отцы заключили договор (даже не спросив нашего согласия), и в условленное время Клаар приведет нас в Святилище – почти как овец на бойню. И придется тогда клясться в любви, которую я, честно говоря, совсем не испытываю. По крайней мере, такую, о которой поется в старинных песнях….
Впрочем, стоит признать, что мне еще крупно повезло - Нолли действительно красивая и очень умная. А поэтому многие в клане мне завидуют… Думаю, среди моих товарищей найдется немало желающих поменяться со мной местами. Вот только проблема в том, что разорвать наш союз уже нельзя – это могли бы сделать наши отцы (и то при наличии веских причин), но они, к сожалению, оба уже мертвы: отец Нолли погиб, когда ей было всего пять лет, а мой – год назад.
Конечно, верховный священник, премудрый Сарель, имеет право отменить брачное соглашение, но он на это никогда не пойдет. Во-первых, разрыв явится неслыханным нарушением древних обычаев, а во-вторых, самое главное, Нолли – его родная внучка, и он хочет для нее только добра. А с его точки зрения, настоящее добро для молодой эльфийки – выйти замуж за достойного эльфа и произвести на свет как можно больше хорошеньких, умненьких эльфят.
И я на роль мужа, по мнению Сареля, подхожу просто идеально – из древней, уважаемой семьи, имею влиятельных родственников в Совете старейшин (отважный Ноир, кстати, мой двоюродный дядя), молод, здоров, неплохо обучен, прилично воспитан. Что еще нужно для заключения брака и появления на свет отличного потомства? Так что надеяться на помощь Сареля (да и всех членов клана) мне не приходится. И я поэтому никому и не рассказываю о своих мыслях и чувствах – во избежание осуждения.
Меня понимает одна лишь моя мать, почтенная Таона. Недавно, когда мы были с ней дома вдвоем, она тихо прошептала: «Сынок, не все наши законы хорошие, но все они по-своему мудрые. В том числе и древний обычай заключать браки по договору. И твой отец, и отец Нолли не раз все обсудили, прежде чем ударить по рукам. Поверь - это хороший брак для наших семей. Недаром его благословил премудрый Сарель, а он ни за что не отдал бы свою любимую внучку за недостойного жениха. Так что смирись и радуйся, что тебе достанется такая замечательная эльфийка. Да и мне, честно говоря, Нолли очень нравится, я давно уже рассматриваю ее как свою невестку».
- А как же любовь? – задал я давно волновавший меня вопрос. – Неужели ее нет, и все баллады про настоящее, всепоглощающее чувство – просто обман?
- Любовь… - вздохнула мать. – Конечно, она есть, и, возможно, сынок, ты когда-нибудь ее и встретишь. Но запомни: личные чувства и брачный договор – очень разные вещи. Часто нам приходится жертвовать первым ради второго.
- А ты? – спросил я. – Тебе пришлось пожертвовать любовью?
- Да, - еле слышно прошептала мать. – Ты уже большой, Альмир, и я могу сказать: я любила другого эльфа, не твоего отца. Но моя семья решила, что моим мужем должен стать отважный Тирель, и я, разумеется, покорилась. И, как видишь, не прогадала: наш брак оказался очень удачным – мы прожили с твоим отцом в любви и согласии почти двадцать лет, вырастили вас, наших троих сыновей. О чем еще могу я мечтать? Мне грех жаловаться на судьбу.
- А как же тот, кого ты любила?
- Клуур тоже смирился. Мы любили друг друга, но не осмелились пойти против воли наших отцов и старейшин клана. Стать изгоями – слишком суровое испытание, не каждый его вынесет… А через год после того, как мы с Тирелем поженились, Клуур ушел в дальний, опасный поход – шла война с гномами, и наш клан принимал в ней участие. Он не вернулся. Видимо, такова была наша судьба…
Мать замолкла и долго смотрела в окно. Я не стал ее ни о чем больше расспрашивать».

Вот не хочу автора огорчать, но фэнтези в его романе по всем статьям проигрывает реальности. Откровенно скучно читать, в то время как историю Собакина - очень весело и интересно.

Да.

Ничего, дальше будет веселее. А пока еще кусочек...

***

Господи, как болит голова! Я с трудом оторвался от подушки и сел на кровати. Ужасно хотелось пить. Так, где-то здесь у меня была припасена бутылочка минералки…
Я всегда ставлю на тумбочку возле кровати воду – как раз на тот случай, если проснешься и захочется пить. Идти на кухню неохота, а тут протянул руку - и все. Надо бы нащупать бутылку… Черт, ничего не видно (правильно, ночь на дворе, подсказал мне внутренний голос), придется все-таки включить ночник.
Я нашарил выключатель и нажал на кнопку. При слабом свете ночника осмотрел тумбочку – на ней ничего не было. Значит, придется ползти на кухню – в холодильнике должен быть запас минералки. Кстати, хорошо бы еще проглотить пару таблеток от головы, а то затылок просто раскалывается.
Я стал нашаривать тапочки. Вечно они куда-то убегают под кровать… Наконец я их нашел, надел и попытался подняться. Только бы жену не разбудить…
На кровати тихо посапывала Ленуля. Ленуля? Она же вроде вчера уехала в Египет… Я повернул голову (далось это не без труда) – и вместо дорогой супруги увидел Верочку. Она спала, повернувшись ко мне спиной.
…Черт, черт, черт! Только этого не хватало. Мало того, что вчера нажрался, как свинья, так еще и притащил Верочку домой. Все, теперь мне точно конец. Ленуля как узнает, так таких пипюлей навешает, что… Я даже зажмурился от страха, представив будущие семейные разборки.
Ладно, будем, как говорится, решать проблемы по мере их поступления. Итак, первое – вода и таблетки от головы, второе – Верочка, третье – Ленуля.
Начнем по порядку. Я с трудом поднялся и, слегка пошатываясь (надо меньше пить!), поплелся на кухню. О, счастье – в холодильнике действительно оказалась бутылка минералки. Опорожнив ее наполовину и приняв две таблетки от головы, я начал вспоминать, что же вчера было и почему Верочка оказалась у меня дома. Да еще в супружеской постели…
…Вроде бы вначале все шло строго по плану. Шеф вызвал меня в кабинет, где уже сидели два солидных товарищей. Как выяснилось, представители фирмы, занимающейся производством туалетной бумаги. Они выразили желание, чтобы мы придумали для них несколько оригинальных, запоминающихся и, главное, приличных рекламных плакатов.
Гендиректор их конторы решил завалить наш славный город продукцией своего комбината, для чего требовалось организовать широкую пиар-кампанию по ее продвижению. Конкуренция-то большая… Причем нужно было сделать так, чтобы реклама не вызвала отторжения и неприятия у покупателей и, главное, недовольства местных властей. Далеко не каждому придется по вкусу, что повсюду висят плакаты с какой-то туалетной бумагой, пусть даже наивысшего качества (как уверяли представители). И тем более может не понравиться, если бумага будет некорректно прорекламирована…
Надо было так изловчиться, чтобы и внимание покупателей привлечь, и тонкий вкус отдельных граждан не задеть. А то всегда находятся типчики, которые в штыки принимают любую смелую, оригинальную рекламу и тут же начинают сигнализировать властям - неприлично, мол, оскорбляет нашу нравственность! Власти же обязаны реагировать на народные жалобы.
И приключается тогда целая канитель: приходится давать объяснения, по двадцать раз доказывать, что ты имел в виду только самое хорошее и что у тебя и в мыслях не было оскорбить чувства уважаемых граждан…
В общем, возни бывает много, и это отнимает много времени и сил. Вот и приходится творить с оглядкой – как бы чего не вышло. А то в прошлом году был случай, о котором мы до сих пор вспоминаем с содроганием и ужасом.
Делали мы тогда макет для неких леденцов. Придумали отличный плакат – красивая девушка очень эротично сосет конфету на длинной палочке. Прелесть, а не картинка, высший сорт!
Так наши идиоты-креативщики присобачили к нему такой слоган: «Бери в рот не думая!» Представляете, какой разразился скандал? Досталось нам по первое число – и от возмущенных ветеранов Куликовской битвы, и от заслуженных пенсионеров союзного значения, и просто от местных блюстителей морали и нравственности.
И бессмысленно было говорить, что мы имели в виду именно конфетку (изображение которой, кстати, видно ясно и отчетливо), а не что-нибудь иное. Визг стоял страшный. Снимите! Немедленно! Позор! Уроды! Извращенцы! Педофилы! Куда только смотрит милиция? Чему вы учите нашу молодежь?
Еле-еле отбились. Но плакаты, разумеется, пришлось снять, и наша контора потеряла на этом кучу денег. Пал Палыч целый месяц ходил зеленый от злости, ни с кем не разговаривал, а только шипел. Болванов-креативщиков, конечно, тут же уволили, но что толку – награда нашла своего героя. Наш отдел еще долго склоняли и приводили в качестве примера безответственного отношения к работе.
Так вот, на сей раз предстояло не менее тонкое и сложное дело. Ладно, поговорил я с представителями фирмы, выяснил все вопросы и пошел в отдел – советоваться с коллективом, то бишь со Славкой и Верочкой. Славка уже пришел в себя (три бутыли чешского пива подействовали весьма благотворно) и тут же стал фонтанировать разными идеями. Но мне они показались не слишком реальными в плане воплощения. А то и вовсе фантастическими. Верочка же скромно молчала.
Наконец Славка иссяк и обратился к девушке: «Верунь, а у тебя есть какие-нибудь мысли?» Та немного засмущалась, но ответила:
- А что, если снять на фоне этой туалетной бумаги милую, белую кошечку и подписать: «Она белее белого»? Кошек все любят…
Я мысленно представил себе картинку и подумал: а что, действительно, может получиться. И очень неплохо.
- Молодец! – похвалил я Верочку, - сгодится как один из вариантов, но давайте приготовим и другие – заказчик любит, чтобы было из чего выбирать.
Верочка покраснела и скромно потупила глазки. Славка немедленно предложил:
- Хорошо, но попозже. Давайте, когда все разойдутся, сядем втроем и хорошенько все обмозгуем. Может быть, что-нибудь и придумаем. Мешать нам уже никто не будет, спокойно пообщаемся, покумекаем…
Ладно, решили сделать так. И вот, когда рабочий день закончился и все ушли, мы собрались, сели и стали думать. Через некоторое время Славка говорит:
- Вась, у тебя, кажется, была припасена бутылочка белого вина? Давай откроем – думать-то легче будет…
Я, в принципе, не возражал – алкоголь в небольших дозах действительно способствует творческому процессу. Проблема только в том, чтобы правильно эту самую дозу рассчитать…
Вино оказалось на редкость хорошим, и вскоре нам потребовалась добавка. Сгонял за ней уже сам Славка – купил на мои, разумеется, деньги. Причем сразу две бутылки – чтобы еще раз не бегать.
В общем, я и не заметил, как набрался, причем весьма изрядно. Что, впрочем, было неудивительно: к алкоголю я не особенно привычный, многолетнего опыта, как у Славки, нет. Пью редко, обычно по праздникам и на днях рожденья, и, как правило, под бдительным присмотром Ленули. А тут без закуски да практически на голодный желудок…
Последним, что я запомнил, было то, что Славка усаживал нас с Верочкой в такси. Я должен был сначала отвезти ее домой, а потом вернуться к себе. Но что-то, видимо, пошло не так…
…Я допил минералку, принял еще таблетку от головы, и пошел в спальню. По дороге заглянул к Степке – он крепко спал, за дверью дочери было все тихо. Я осторожно приблизился к супружеской кровати, намереваясь тихо разбудить Верочку и аккуратно все выспросить, но передо мной встала дилемма – одеваться или нет?
Дело в том, что я был в одних трусах (что вполне нормально для спящего мужчины), а вот в каком виде была Верочка, не знал. Я осторожно приподнял одеяло – девушка спала абсолютно голой. Так, интересненько… Я не мог вспомнить, было у нас с ней что-нибудь ночью или нет. И ведь не спросишь, вот черт! Придется выяснять окольными путями.
Я забрался под одеяло и ласково погладил Верочку по бедру. Она сразу же проснулась, выгнулась, как кошка, и прижалась ко мне филейной частью своего молодого тела. Мой организм, естественно, среагировал на это дело мгновенно. Верочка почувствовала, обернулась и тихо спросила:
- Хочешь еще?
- Э… - неопределенно протянул я.
- Подожди, я быстро, - произнесла она и выскользнула из-под одела. И прямо так, нагишом, потопала в ванную. Понятно - захотелось освежиться. Я посмотрел на ее ладную фигурку, аккуратную попку и подумал – а почему бы и нет?
Пока Верочка занималась водными процедурами, я лихорадочно соображал – что делать потом, утром? Главный вопрос, который волновал меня больше всего, - видели ли Верочку дети. Если да, то впору вешаться, если нет, то шанс еще остается…
Степан обычно сидит у себя в комнате и, когда к нам приходят гости, встречать их не выходит – не желает отвлекаться от милой сердцу игры. Значит, он мог и не заметить нашу гостью… Оставалась Машка.
Я на цыпочках приблизился к ее комнате и осторожно заглянул: внутри никого не было. Кровать застелена, одежда разбросана по полу. Значит, милая дочка дома не ночевала… Скорее всего, она снова зависла в каком-нибудь своем ночном клубе: быстро переоделась после института и свалила, пока меня не было дома. Воспользовалась, негодница, тем, что мамашка укатила в отпуск, вот и отрывается по полной. Ладно, это нам на руку. Но как быть с Верочкой? Как повежливее ее выпроводить утром? Не устраивать же семейный завтрак!
Пока я размышлял, Верочка вернулась из ванной. И, надо признать, она была так хороша и соблазнительна (наряд Евы ей был очень к лицу), что я сразу потянул в кровать. Ну, а дальше – сами понимаете…
В общем, до утра мы так и не уснули. В семь часов я вызвал такси, усадил в него Верочку, дал шоферу денег и приказал отвезти девушку домой. Мужик понимающе хмыкнул и кивнул…
Такси мигнуло фарами и скрылось в предрассветной мгле, а я потрусил домой – бриться и собираться на работу. Любовь любовью, а служебные обязанности еще никто не снимал. И выполнение заказа не отменял.

Глава шестая

В курилке ко мне сразу подрулил Славка.
- Ну, как она?
Я только махнул рукой – нет слов, одни эмоции! Причем исключительно положительные.
- Видок у тебя весьма потрепанный, - констатировал друг.
- Ты сам не лучше! – огрызнулся я.
- Художника каждый обидеть может… - жалобно протянул Славка.
Выглядел он, по правде говоря, намного лучше меня – вот что значит опыт! А я как увидел в зеркале утром свою бледную, помятую физиономию, так сразу решил – все, больше ни грамма! Почти год держался, и на тебе, сорвался. Однако надо было признаться, Верочка стоила мессы – показала, что значит по-настоящему страстная женщина. Права все-таки русская пословица про чертей в тихом омуте. Рогатые оказались еще теми самыми - ужасно активными и ненасытными.
- Ладно, художник, - примирительно произнес я, - пошли работать, а то шеф вызовет и вставит по самое не балуй за трудовой пофигизм и служебное сачкодавство.
И как в воду глядел. Только сел за комп и стал прикидывать, как бы получше реализовать вчерашнюю Верочкину идею, как затренькал телефон:
- Бобиков, к шефу! – привычно рявкнула Людочка.
- Бобикова нет, вместо него Собакин, - схохмил я.
- Мне однофигственно, кто из вас придет, - ответила Людочка, - но чтобы у шефа были через минуту!
- Хорошо, придем оба.
Вот, накаркал, блин... Как говорится, не буди лихо, пока оно тихо и не поминай черта всуе... Или все-таки бога? Неважно, главное, что появилась проблема – начальство, как правило, вызывает на ковер, чтобы как следует пропесочить или загрузить внеплановой работой. И то, и другое весьма плохо.
Шеф был явно чем-то озабочен.
- Собаков…
- Собакин, - привычно поправил я.
- Да, Собакин… Как там дела с нашим заказом? Есть идеи?
- Есть, - кивнул я, - основная концепция в общем разработана, осталось только уточнить кое-какие детали, отшлифовать по мелочам... В частности, поработать над цветовым решением и размером шрифта...
Далее я минут пять красочно описывал шефу, как идея с кошечкой будет выглядеть в реале: маленькая, прелестная киска (а еще лучше – белоснежный персидский котенок), вытянув лапки, трогательно лежит на ослепительно белой бумаге, раскиданной в художественном беспорядке по дивану... Чудо, а не картинка! Просто умиление. Конкуренты умрут от зависти, повесятся на первой же столбе.
Пал Палыч слушал молча, лишь время от времени рассеянно кивал. Чувствовалось, что его мысли витают где-то совсем в другом месте, причем очень далеко. Наконец я закончил.
- Ну что, в принципе, мне все нравится, - согласился шеф, - давайте, работайте, рисуйте. Но всякий случай придумайте еще пару вариантов. Сам знаешь, какие привередливые бывают клиенты...
Я знал - редко когда заказчик брал работу с первого раза, приходилось по несколько раз все доделывать. Поэтому мы обычно предлагаем на выбор два-три проекта, из которых дотошный и капризный клиент выберет какой-нибудь один. Или не выберет никакого – не понравится, и все. И тогда нам придется начинать все сначала... Но это крайний случай, о нем даже думать не хочется. А так после небольшой доработки проект обычно утверждался, и мы получали свои деньги.
- Вот что, Собакин, - шеф вылез из-за стола и прошелся по кабинету, - я улетаю на несколько дней в Турцию… На симпозиум по рекламе. Так что постарайтесь к моему приезду все закончить, чтобы показать готовый макет заказчику. Понял?
Я, конечно, кивнул. Как не понять - все ясно, гражданин начальник, сделаем! Партия сказала – надо, комсомол ответил – есть!
А сам подумал: шеф, значит, получил уже свой кусок бабла и укатывается за границу. На симпозиум он едет, как же! С новой любовницей на курорт – отдохнуть и поразвлечься. А может, и деньги в заграничный банк положить – на всякий пожарный.
А мы, выходит, остаемся на время без руководства... Свобода, полная свобода! Можно приходить на работу, когдазахочешь, уходить, когда вздумается… Красота! Пал Палыч между тем продолжил:
- Связь со мной будешь держать через Людочку – она знает, в каком отеле я остановлюсь, и позвонит в случае чего. Но на крайний случай, а так – разбирайтесь со своими проблемами сами. Не маленькие - думаю, вполне можете справиться.
Значит, сообразил я, Людочка на этой неделе остается одна. Надо бы сообщить Славке, пусть порадуется. А заодно, может, и взбодрится немного, а то он в последнее время какой-то кислый ходит… А все потому, что его любимая стервочка Алла дала от ворот поворот.
Впрочем, у них подобные размолвки происходят регулярно, и все давно привыкли. Аллочка периодически отправляет моего друга в отставку и заводит нового любовника – для освежения чувств. Она считает, что такие кратковременные романчики очень способствуют поддержанию хорошей женской формы – ничто так не бодрит леди, как появление нового мужчины, особенно молодого и красивого. А Славка в это время мучается, страдает…
Нет, он, конечно, и сам не прочь погулять, завести новую интрижку, но одно дело, когда бросаешь ты, и совсем другое – когда тебя. Славкино мужское самолюбие очень страдает от Аллочких измен.
Вы спросите, почему же тогда он не бросит свою ветреную любовницу? Ответ прост: мы, мужики, часто любим именно таких вот стерв. Верная жена хороша для дома, для семьи, а вот для страсти нужно совсем иное… Стерва для мужика в сто раз привлекательнее, чем преданная и любящая супруга. Правда, для жен есть одно утешение – на стервах не женятся. Погуляв хорошенько, муж все равно вернется домой – к дорогой женушке и любимым детям. Надо только уметь ждать и закрывать глаза на мужнины «леваки», и все будет хорошо. В этом и состоит главный секрет крепкого брака и долгой, счастливой семейной жизни. Впрочем, это я так, к слову, сам-то я стервами не интересуюсь – моя Ленуля легко заменит с десяток подобных дам.
- Ладно, Собакин, иди, – наконец-то отпустил меня шей, - и смотри: приеду – проверю, что вы тут без меня наваяли…
Я кивнул и порысил в отдел – сообщить всем радостную весть. Славка сидел у компа – раскладывал очередной пасьянс. Я решительно пресек неподобающее в рабочее время занятие.
- Все, хватит дурака валять, - начальственным голосом произнес я, - шеф утвердил концепцию нашего проекта – будем делать кошечку, как Верочка предложила. С тебя - наброски, с нее – готовые эскизы. Я занимаюсь общей координацией проекта и руковожу вами. Понятно? Так что быстренько все бросай и принимайся за дело, цигель-цигель, ай-лю-лю…
- А чего спешить-то? – удивился Славка. – Днем раньше, днем позже – какая разница?
- Раньше сядешь, раньше выйдешь, - ответил я своей любимой цитатой из фильма. - Сделал дело – гуляй смело. Шеф, между прочим, улетает в Турцию, и до конца недели его на будет. А Людочка, заметь, остается с нами, причем одна…
- Да? – оживился Славка. – Что же ты раньше не сказал?
Он выключил игру, сгреб в корзину все бумаги, расчищая место для работы, и принялся творить. Славка все прекрасно понял – чем быстрее он сделает наброски, тем больше времени у него останется на Людочку. Я тоже был в этом заинтересован: смогу с чистой совестью предаться любимому занятию – чтению.
Кстати, пока Славка творит, у меня есть возможность часик-другой побездельничать. Верочка придет после двенадцати, я ее отпустил до обеда – надо же девушке привести себя в порядок после ночи бурной любви! Значит, первые эскизы и рисунки лягут ко мне на стол не раньше через два-три часа. У меня есть законное право предаться своей пагубной страсти… Я открыл книгу и углубился в роман.

"у" забыли

видимо "к" пропустили. Или он ее отрыл в чемодане/рюкзаке?

На мой взгляд, второй раз подобное уточнение ни к месту, тем более в скобках. Или это для особо не внимательных? ))

Момент про Бобика и Собакина - замечательный. От души посмеялся.


"р" потерялась

дело житейское, но меня сочетание повеселило)))

Отлично читается. Отличный и стиль. Либо произведение уже прошло профессиональную редактуру, либо вы, Граф, мастер вычитки.
Герои очень жизненные. Порадовала жена Собакина (У меня как-то тоже была девушка, обожавшая футбол, а вот я к нему холоден).
ГГ конечно (как правильно заметил Сочинитель) подкаблучник по жизни и смирен до мозга костей, лишь по месту работы против жены идет (уже что-то). Но на самом деле просто там ему одна отрада, похоже. Любимое дело важнее больших денег.

Спасибо за хороший отзыв. Ошибки исправил.

Спорно. У меня например этот абзац вызвал резкое отторжение. Почему? Потому, что мне кажется, это не герой так думает, а вы. Потому что герой подкаблучник, жена у него как раз такая вот стерва, и так рассуждать он ну никак не способен!! Нелогично. Не верю! Вам стоит убрать этот абзац, ибо иначе придется переписывать львиную долю начала. Герой у вас, повторяю, не такой, чтобы так рассуждать, и его жизнь - явное тому подтверждение.

Не согласен. У ГГ жена - типичная "начальница " ("я сама все решаю"), а не стерва. Стерва - это совсем иное, это особый склад характера... ГГ никогда бы не стал встречаться со стервой (просто испугался бы), а вот его друг - да, он любит острые ощущения. Поэтому ГГ может со стороны смотреть на развитие отношений своего друга и Аллочки и делать выводы.

Нет, не убедили. А я читатель, мое мнение важнее.

"Каждый имеет право на ИМХО. Даже на неверное". (с)

Дальше будет интереснее, подождите...

либо оказываются, без зпт и тире без "водятся, либо "оказываЕтся и в нашем парке водятся (все равно без запятой, но с тире).

дубль газеты

уКатил

либо "два солидных товарища, либо двое товарищей

ну, сами найдете)))

пропущенно "на"

я бы вставил "это" между "но" и "на"

Дочитал. Честно сказать, согласен с Монком и Сочинителем, фэнтези мало того, что не цепляет, так и совершенно неуместно смотрится в произведении. Ибо в реале фантастики ни на грош, просто обыденность, а тут фэнтези какие-то. А в остальном держите планку. Молодец.

[quote name='Maui13' date='20.7.2011, 22:11' post='24851']

Спасибо за помощь, все исправил.

***

«В деревне было тихо, только иногда слышалось тягучее, низкое мычание коров и легкое позвякивание ведер – хозяйки шли на утреннюю дойку. Я быстро пробежал по главной улице и свернул в переулок, где находился дом старосты. Его следовало проверить в первую очередь: если люди князя так глупы, что задержались в деревне, то я найду их именно там. Гвардейцы всегда ночуют в лучших домах, а в этой деревне лучший - именно старосты.
Я перепрыгнул через невысокий забор, окружавший двор, и неслышно проскользнул к хлеву, стоявшему вплотную к дому. С него можно было легко перелезть на крышу и залечь у дымохода. Самый лучший способ узнать, что делается в комнатах, - это подобраться к дымовому отверстию. Пока камин не растлен, отлично слышно (особенно с нашими-то длинными ушами), что говорят внутри. И даже напрягаться не надо – у людей, как правило, очень громкие, противные голоса. Поэтому достаточно просто полежать некоторое время на крыше - и ты уже знаешь, сколько человек в доме, кто они и чем заняты. Хуже, когда камин уже затопили – дым разъедает глаза и мешает приблизиться к отверстию. Но и это поправимо: одно небольшое колдовство, и он уже не страшен - относит в противоположную от тебя сторону.
Я решил поступить старым, проверенным способом – подобраться к дымоходу. Но для этого следовало сначала залезть на хлев, а уж потом перебраться на крышу усадьбы.
Внутри коровника шла дойка – слышно было, как молоко звонко струйкой ударяет в дно ведра, а молодая девушка (очевидно, служанка) что-то напевает красивым, мелодичным голосом. Даже странно, что у человека может быть такой чудесный вокал...
Мне стало любопытно, и я заглянул в приоткрытую дверь. Возле коровы на низенькой табуретке сидела молоденькая девушка, года на два-три младше меня. Светлые волосы, очень хорошая фигурка… Что-то в ее облике мне показалось знакомым, и я осторожно вошел в хлев. Конечно, этого делать не следовало – вдруг она испугается, поднимет крик и позовет сородичей на помощь? Но внутренний голос подсказывал мне, что все буде хорошо, а я привык к нему прислушиваться.
Я неслышно приблизился к девушке и посмотрел на нее пристальнее. И тут заметил на ее шее красные коралловые бусы…
Так вот откуда я ее знаю! Это была та самая девочка (конечно, уже значительно повзрослевшая), к ногам которой я так неудачно свалился несколько лет назад! При воспоминании об этом забавном случае мне стало смешно, и я тихонько рассмеялся. Девушка тут же обернулась и уставилась на меня красивыми, ярко-зелеными глазами. Редкий цвет для здешних мест, подумал я: деревенские жители, как правило, имеют светло-серые, почти белесые глаза. Мое сердце при виде этой девчушки почему-то стало бешено биться, а руки внезапно вспотели.
- Ты кто? – тихо спросила она.
Молодец, не испугалась, отметил я про себя, а вслух как можно солиднее ответил:
- Меня зовут Альмир, я сын отважного Тиреля. А как твое имя?
- Я Элли, просто Элли…
- Скажи, Элли, - задал я свой самый главный вопрос, - есть ли в деревне гвардейцы?
- Нет, - покачала девушка головой. – Они были еще два дня назад, но вчера неожиданно собрались и ушли. Их командир сказал, что был бой и они перебили кучу эльфов, и теперь им нужно срочно отступать к замку…Ой, прости, - испугалась Элли, - наверное, там были и твои родственники?
- Да, – кивнул я головой, – и потому я здесь – чтобы все выяснить. А также покарать виновных…
- Вы будете нам мстить? - тихо воскликнула Элии. – Но ведь мы, крестьяне, не сделали ничего плохого! Мы вообще не хотели, чтобы гвардейцы останавливались в нашей деревне. Наш староста, почтенный Тимуш, так и сказал их командиру: «У нас с эльфами мир, мы ни во что не вмешиваемся. Если вы пришли с войной, то эльфы потом отомстят нам - сожгут дома, уничтожат урожай и перебьют всю скотину. А, может, и нас самих… Они очень злопамятны и мстительны, это все знают. Уходите, мы не хотим воевать!» Но разве гвардейцев этим остановишь? Их командир прямо заявил: «У меня есть приказ князя, и я его выполню, что бы ни случилось. Не пустите нас – сам сожгу вашу жалкую деревню, а жителей голыми выгоню в лес, раз вы так любите своих паршивых эльфов. Пусть они о вас и заботятся!» Вот и весь разговор...
- А что у командира был за приказ? – поинтересовался я.
- Точно не знаю, но слышала, как он за столом обмолвился, будто князь велел ему и его людям убить парочку-троечку эльфов…
- Это точно?
- Да, - кивнула Элли, - я прислуживал гвардейцам за ужином, когда они собрались у старосты в доме. Я у него в служанках, - смутилась девушка, - делаю, что прикажут: в доме убираюсь, на стол подаю, посуду мою, за скотиной хожу... Вот и услышала, как их командир хвастался: мол, покажем этим гадким эльфам, зададим ушастым по первое число! Пьяный был, даже ко мне приставал – пришлось от него на сеновале прятаться.
- А что потом было?
- Вчера рано утром гвардейцы вышли из деревни, но через несколько часов уже вернулись – хмурые все, злые, как собаки. Потребовали лошадей и телеги – эльфы, оказывается, их здорово потрепали. К полудню привезли десять своих убитыми и еще столько же ранеными. И сразу начали собираться – чтобы успеть до заката уехать как можно дальше. Даже хоронить солдат не стали – приказали мужикам закопать по-быстрому на погосте за деревней. Ну, вот, собственно, и все. А вы не будете мстить нам? – с тревогой переспросила Элли.
- Нет, - покачал я головой, - если солдаты ушли, то никто вас пальцем не тронет. Мы с мирными крестьянами не воюем… Скажи, Элли, - решил еще раз уточнить я, - ты сама видела, как солдаты уходили? В деревне никто не остался?
- Да, видела, - уверенно кивнула девушка, - даже помогала укладывать на телеги их раненых. Все вышли посмотреть, как гвардейцы уходят. Мы очень рады были, что они убрались из деревни – не хотели портить с вами отношения. Староста, почтенный Тимуш, всегда говорит: «Лучше с лесным народом жить в мире - и им хорошо, и нам спокойно». Он даже собрался сегодня идти к вам – просить не разорять нашу деревню за вчерашнее побоище... Это ведь не наша вина, что гвардейцы напали на ваш отряд, правда ведь? Мы не любим князя и его гвардейцев – они только налоги с нас дерут да постоем разоряют, и ничего больше. Всего пару дней у нас пробыли, а столько всего натворили – и кур перебили себе на ужин, и девчонок наших распугали – они, как и я, прятались по чердакам да подвалам…
Похоже, Элли не врала. По крайней мере, я не чувствовал в ее словах неправды – а на это нюх у меня (как и у всех эльфов) просто отличный. Скорее всего, гвардейцы действительно ушли из деревни и сейчас находятся уже очень далеко, не догонишь. Вероятно, они уже укрылись за стенами замка… Ладно, проверю несколько домов для очистки совести, и назад, в лес - доложить Клаару. Жаль, конечно, что наша месть откладывается, но что поделать! Не жечь же в самом деле эту несчастную деревню из-за княжеских гвардейцев!
Я повернулся, чтобы уйти, но Элли неожиданно взяла меня за руку.
- Скажи, уважаемый Альмир, где я могла тебя видеть? Твое лицо кажется мне знакомым.
- В этом дворе, - честно признался я, - тогда я упал с крыши прямо к твоим ногам. Помнишь, это было несколько лет назад?
- Точно, - улыбнулась Элли, - я так тогда смеялась! Представляешь, кормлю себе потихоньку кур, и вдруг бах-бабах – откуда-то сверху на меня сваливается сонный эльф! Сначала я немного испугалась, а потом, когда разглядела, что это совсем еще мальчишка, расхохоталась, как ненормальная. Я ведь знаю, что вы, эльфы, за нами, деревенскими девушками, подглядываете – особенно когда мы моемся…
- Неправда, - возмутился я, - я никогда за вами не подглядывал! У меня даже в мыслях подобного никогда не было!
- Не сердись, - примирительно произнесла Элли, - я же тебя ни в чем не обвиняю. В конце концов, нам, девушкам, даже приятно, что вы, эльфы, обращаете на нас внимание. Значит, мы симпатичные… Все знают, что эльфы ценят женскую красоту, и на замухрышек даже не взглянут.
- Ну, пока, - немного смутившись, произнес я, - мне пора. Может, еще увидимся.
С этими словами я вышел из хлева во двор, а потом перелез через забор и оказался на улице. Обратный путь занял немного времени и прошел легко, без приключений - не успели деревенские петухи в третий раз пропеть свою утреннюю песню, как я уже был на опушке леса, где меня поджидал мой брат Эльтер...»

Глава седьмая

День пролетел незаметно. Работалось легко, как говорится, с огоньком, что в последнее время случалось со мной крайне редко. То ли Верочка была тому причиной, то ли еще что, но к вечеру эскизы были уже в основном готовы. Оставалось кое-что доделать по мелочам - и можно сдавать. Сработали досрочно, как пятилетку - в четыре года.
Кстати, о Верочке. Они пришла, как и обещала, в два часа дня, очень нарядная и веселая. Все с удивлением заметили, что у нее новая прическа - и когда только успела? Даже наши злые мымры, Юля и Катя, и те несколько смягчились и шпыняли ее меньше обыкновенного.
Мы с Верочкой вежливо поздоровались, но не более того. По молчаливому согласию было условлено, что не стоит афишировать наши отношения. Славка, конечно, все знает, но на него можно было положиться - могила, не выдаст! А вот если узнают наши бабоньки - тогда держись! Языки у них злые, длинные, а с острых клыков яд так и капает... Лучше им на зуб не попадать – твои бедные косточки не только обглодают, но еще и обсосут до идеальной белизны. А может, и разгрызут, чтобы полакомиться вкусным мозгом...
Надо сказать, что у нас на работе от посторонних взглядов особенно негде укрыться - сидим в одной большой комнате, все буквально на виду. Шеф считает, что так оно лучше - сразу видно, кто чем занят. Между столами, конечно, есть небольшие стеночки, но они абсолютно ничего не загораживают и не закрывают. И уж тем более не спасают от любопытных глаз и ушей. Поэтому и приходится быть очень осторожным, чтобы не сболтнуть чего лишнего. А то не только разнесут по всему отделу, но еще и настучат начальству - у нас, как и в большинстве контор, это вполне обычное явление. Так сказать, норма современной жизни.
Единственное место, где можно отвести душу, - курилка. Она находится прямо за туалетом, и в нее влезает всего два-три человека. Вот туда все и ходят общаться - и то вполголоса, чтобы спешащие по своим большим и малым нуждам коллеги ничего не услышали. А что вы хотите? Давно замечено, что сплетни чаще всего возникают в женских коллективах - таких, как наш, к примеру. В них представительниц прекрасного пола – абсолютно большинство, вот они и чешут языки в свободное (и не только) от работы время.
От сиденья за эскизами быстро устаешь, поэтому очень хочется заварить себе чайку (у нас это разрешается) или с кем-нибудь поговорить на отвлеченные темы. А кто в любом коллективе главный объект для сплетен? Конечно, родные сослуживцы и сослуживицы. Вот наши бабоньки и отводят душу во время чаепитий и перекуров. Но это я так, отвлекся…
Верочка, когда принесла мне эскизы, легонько коснулась моей руки и вся зарделась, я тоже почувствовал в своей душе что-то такое, очень необычное... Этому нет слов, ибо неповторимо! К счастью, никто ничего не заметил.
В пять часов вечера наши сотрудники, как всегда, стали собираться домой, я же сделал вид, что собираюсь еще немного посидеть – нужно, мол, доработать проект. Славка слегка притормозил у моего стола:
- Ты идешь?
- Нет, нужно кое-что еще доделать...
- Ну, ладно, доделывай, только не перестарайся, - понимающе улыбнулся он.
- А ты?
- Да вот, - помахал Славка какой-то бумажкой, - пойду к шефу, надо подписать заявление на отпуск.
- Так ведь Пал Палыч, наверное, уже уехал, - удивился я, - у него же самолет в шесть часов...
- Какая жалость! - картинно закатил глаза Славка. - Что же мне, бедному, делать-то, а? Придумал! Отдам заявление Людочке, пусть она заранее возьмет его, а потом, когда шеф вернется, подпишет...
Он хитро улыбнулся и побежал в приемную шефа. Ох, доиграется он, добалуется! И пусть тогда не говорит, что я его не предупреждал… Впрочем, это его проблемы, а меня же ждала Верочка - она тоже как бы случайно задержалась на своем рабочем месте.
Странно, мы с ней заранее ни о чем не договаривались, ни единым словом не обмолвились, а поняли друг друга без слов, буквально с одного взгляда. Быть может, это и есть настоящая любовь? Или просто у меня началось безудержное половое влечение стареющего мужчины молодым девушкам? Седина в бороду, бес в ребро… Вроде бы рано – мне всего сорок с небольшим, самый расцвет. Нет, лучше я буду считать, что меня обуяла безумная страсть, которая бывает лишь раз в жизни…
Славка улетел в приемную шефа, и я остался один в комнате. Не считая, конечно, Верочке. Она неслышно подошла ко мне и нежно прижалась молодым, горячим телом. И так мне стало сладко, так хорошо... Не знаю, что на нас нашло, но следующие пятнадцать минут выпали из реальности - улетели куда-то далеко, где бывают одни только безумцы и влюбленные...
Когда же я снова обрел способность видеть и слышать, то к своему ужасу обнаружил, что мы с Верочкой миловались прямо на моем рабочем столе. Боле того - непосредственно на эскизах! И теперь они превратились в мятую, а местами - и сильно рваную бумагу.
Ладно, подумал я, завтра начнем все сначала... Впрочем, наплевать - ради такого можно хоть сто раз переделывать эти дурацкие эскизы, не жалко. Белая кошечка, получается, мне очень помогла, не зря же я ее так расписывал Пал Палычу...
По крайней мере, я почувствовал прилив творческой энергии - при значительном истощении энергии физической. А что вы хотите – общение с женщиной отнимает не только время и деньги, но и немалые силы…
Верочка, вероятно, почувствовала то же самое, потому что предложила куда-нибудь пойти перекусить, подкрепиться на скорую руку. И мы направились в ближайшую забегаловку, гордо именуемую кафе.

***

В зале народа было относительно немного - рабочий день все-таки. Мы с Верочкой сели за дальний столик, в самом углу, чтобы не привлекать внимания. Да и поинтимнее там было как-то... Я заказал пару салатов, какую-то рыбу и бутылку вина. Ужин интеллигента, так сказать... Романтизма добавляла зажженная на столике свеча - местная фишка. Красиво, однако: в зале полумрак, лишь кое-где мерцают огоньки на столах, а по потолку - тени, тени, тени...
Не помню точно, о чем мы с Верочкой говорили. Кажется, она рассказывала о себе, о своем детстве, о родителях... О том, как приехала из маленького провинциального Урюпинска в наш город, как поступила в художественное училище и получила диплом дизайнера. Мечтала создавать новые, интересные, необычные вещи…
Но дизайнеров сегодня – хоть пруд пруди, и ей по окончанию училища пришлось устраиваться простым оформителем витрин. И то, считай, крупно повезло - бывшие ее сокурсники и по сей день трудятся кто официантом, кто разносчиком пиццы, а то и вовсе поломойкой в ресторане. А что делать? Каждый выживает, как может, а о том, чтобы вернуться назад, под мамино крылышко, провинциал обычно даже думать не хочет. После соблазнов большого города родной Урюпинск кажется сонным болотом и полным отстоем, а жизнь там – одно сплошное уродство и мучение… Что, как правило, полностью соответствует действительности. Да и работы там приличной не найдешь. А в большом городе – большие шансы, если, конечно, не сидеть, сложа руки, не жаловаться на судьбу-злодейку, а крутиться. Кто ищет, тот, как известно, всегда найдет. А плаксы и нытики остаются не у дел…
Вот и Верочке пришлось изрядно побегать, посуетиться. Она долго мыкалась по чужим квартирам, прежде чем удалось купить крошечную комнату в перенаселенной коммуналке. И то родители помогли - прислали единственной, любимой дочурке последние сбережения, отложенные на похороны. Квартира попалась ужасная - алкаш на алкаше, зато комната своя, отдельная, да еще с балконом. И дом хороший, сталинский, к тому же недалеко от метро...
И сейчас Верочка очень надеется, что найдется какой-нибудь богатенький буратино, который захочет приобрести хорошую, хотя и изрядно запущенную квартиру в некогда престижном доме. И тогда ей тоже кое-чего обломится - например, скромная, но удобная однокомнатная квартира... Пусть даже на самой городской окраине, в каком-нибудь Муеве-Кукуеве, зато своя, собственная. Тогда можно будет навсегда забыть о пьяных соседях, ночных дебошах и драках на кухне, вызовах милиции, вечно сломанном душе и тошнотворном запахе в туалете.
Верочка пришлось поменять несколько работ, прежде чем она попала в нашу контору. Поэтому своей нынешней должностью она очень довольна - хоть и платят копейки, зато работа по профессии и, главное, по душе. Какое-никакое, а все же творчество. А что до потребностей - так она девушка скромная, неизбалованная, привыкла еще со времен общежития питаться сосисками, пельменями да чаем: недорого, доступно, да и времени на готовку много тратить не надо… А одежду она покупает на китайском рынке - дешево и сердито!
К тому же народ в нашем отделе, по словам Верочки, в основном приличный, за исключением, разумеется, двух злобных дур, Юли и Кати. Но она на них внимания не обращает - что взять с сексуально озабоченных баб, которых никто не хочет трахнуть? Даже темной ночью, на самой окраине, в абсолютно пустом переулке…
Я как услышал такое определение, так чуть было не подавился салатом – насколько точно и образно! А потом поинтересовался, чем ее привлекла моя скромная персона. Ясно, что не красотой своей неземной и не толстым кошельком, это и ежу понятно. Чего у меня нет, того нет… Верочка загадочно улыбнулась и сказала:
- Знаешь, Вася, ты мне сразу понравился – прежде всего своей интеллигентностью, скромностью, мягкостью. Не лезешь, куда не надо, с грязными намеками не пристаешь, ничего от меня не требуешь. Очень редко такое встретишь у современных мужиков. Обычно, когда узнают, что я девушка одинокая да из провинции, так сразу норовят поскорее под юбку залезть. А что там интересного, спрашивается? У всех женщин все одинаковое, можешь мне поверить... Я так считаю: если просто потрахаться хочешь, так возьми себе проститутку - и быстро, и никаких проблем. Чуть-чуть денег и немного удовольствия, зато без головной боли и ненужных переживаний. А так, без чувств, без любви, я не могу и не хочу... Да и не буду.
- Значит, ты меня любишь? - удивился я.
- Да, - скромно потупила глаза Верочка. - Почти с первого дня, как на работе увидела. Сначала ты мне просто нравился, а потом я поняла, что ты еще и в душе очень хороший - добрый, чуткий, отзывчивый, только ужасно невезучий и несчастный.
- Почему это? - искренне удивился я.
До этого мне казалось, что жизнь моя вполне удалась - по крайней мере, несчастным я себя точно не ощущал. Есть хорошая работа, семья, дети, любимая жена в конце концов… Даже большая квартира и дача. Что нужно еще мужчине, как говорил один мудрый человек, чтобы спокойно встретить старость?
- Потому что тебя никто не любит, - пояснила Верочка, - ни жена, ни дети, никто. И ни в грош ни ставят – только пользуются тобой. А каждый человек имеет право на счастье, так еще классик сказал.
- Какой классик?
- Не помню, - пожала плечами Верочка, - нас в школе плохо учили. Да и к чему было? Все знали, что готовят кадры для ПТУ. А потом все ребята пойдут в армию, а девчонки - на швейную фабрику. Так чего стараться, силы тратить? Научили на троечку, и хватит. Из всего класса, пожалуй, только мне одной повезло - приехала в большой город, поступила в училище, получила хорошую профессию и даже устроилась по специальности. А теперь и комнату свою имею! Другие мои одноклассники - кто уже спился, кто в тюрьме сидит или только что оттуда вышел, а кто и на кладбище… Девчонки же, как одна, повыскакивали замуж и нарожали по двое-трое детей. Улучшают демографическую ситуацию в стране!
- Ага, круговорот дерьма в природе, - философски заметил я.
- Что? - удивленно подняла брови Верочка.
- Ну, это о твоих одноклассниках, - пояснил я. - Сама посуди: отец с утра до вечера пьет, мамка на фабрике вкалывает, как проклятая, старается прокормить двух-трех оглоедов да еще непутевого их папашку, внимания детям почти не уделяет. Да какое там внимание - после смены скорее бы по магазинам пробежаться да домой, гладить-стирать-убирать-готовить. И за мужем присмотреть - чтобы последнее из квартиры не вынес. Хорошо, если он вечером только пьяным домой придет и спать завалится, а то может и побить или со злости голой на улицу выгнать. Тогда опять слезы, крик, милиция, бессонная ночь… А утром - снова на фабрику, и не отпросишься ведь, даже если больна: сразу выгонят и другую на твое место поставят, желающих-то много. Понаехали невесть откуда и работу отнять норовят... Поэтому все детское воспитание в вашем городе - ремнем по заднице, если слишком уж нахулиганил или соседи жалуются, или без телевизора оставить (если он есть). А по-настоящему воспитывает улица. В восемь лет - первая сигарета, в десять, а то и раньше - первая бутылка пива, потом - первый портвейн, первая водка, первый самогон... В тринадцать-четырнадцать - первых трах, как правило, в грязном, заплеванном подъезде или в полуразвалившемся сарае на пустыре. После этого – по заведенному пути: ПТУ, армия для ребят, фабрика - для девчонок. А дальше по новой: скорострельная свадьба по залету, рождение нелюбимых и нежеланных детей, вечно пьяный муж, драки, милиция, слезы, опостылевшая донельзя работа, которую тем не менее не бросишь... Вот я и говорю - круговорот дерьма в природе.
Верочка задумчиво покрутила в пальцах рюмку:
- Да, наверное, так оно и есть. Хорошо, что я еще в детстве твердо решила стать художницей и после школы нацелилась на училище. Все тогда против были - и отец, и мать, не хотели, чтобы я уезжала. Говорили: «Зачем тебе это? Город-то большой, миллион людей, а ни одного родного или близкого... Не поддержит никто, даже слова доброго, случись что, не скажет. Пропадешь, сгинешь без следа, оставайся здесь, поступай в швейное ПТУ. Где родился, там и пригодился...» Только моя классная руководительница, Клавдия Петровна, поддерживала меня и постоянно говорила: «Уезжай, даже не думай. Тебе Бог большой талант послал, глупо будет им не воспользоваться. Да, город жесток, девичьих слез и соплей не любит, и наверняка нахлебаешься дерьма немало, но только в нем обретешь себя и всего, чего хочешь, добьешься. А останешься здесь - пропадешь, как твои друзья и подружки...» Я послушалась ее и уехала, и нисколько об этом теперь не жалею.
Верочку едва заметно улыбнулась:
- К тому же, если бы не уехала, то никогда тебя бы не встретила...
И очень ласково, нежно погладила своими тонкими пальчиками мою руку. Я даже вспотел от неожиданно нахлынувшего желания... Верочка это почувствовала и лукаво спросила:
- Хочешь?
- Да, - с трудом выдавил я из себя.
- Ну, пойдем, поищем, где это можно...
Подходящее место нашлось в какой-то подсобке. Дверь была не заперта, и мы проскользнули маленькое, тесное, пыльное помещение. На стеллажах стояли какие-то банки и пакеты (очевидно, съестные припасы), вдоль стен - меши с крупами. На одном из них мы и расположились.
Как нас не заметила местная обслуга - ума не приложу. Единственное объяснение - закончилось все довольно быстро. Я так боялся, что нас застанут в неподобающем виде и с позором выгонят из кафе, что успел уложиться в пять минут. Верочка, может, и недовольна была моей скорострельностью, но никак этого не выразила.
Вот что значит настоящая женщина - в первую очередь думает о мужчине, а не о себе! В отличие от моей супружнице, к примеру. Та, пока свое не получит, пристроиться, как я люблю, не разрешит. Жесткий принцип - сначала мне, потом тебе. И ведь не поспоришь, что печально...
Мы посидели в кафе еще минут пятнадцать (официант сделал вид, что не заметил нашего отсутствия), расплатились и вышли в гардероб.

Этим мудрым человеком был киношный бандит и контрабандист Абдулла из "Белого солнца пустыни"

Ну, хорошо же получается, Граф! Убрать бы фэнтези - и вполне себе такая читаемая социалка.

[quote name='Сочинитель' date='22.7.2011, 17:39' post='25209']
Этим мудрым человеком был киношный бандит и контрабандист Абдулла из "Белого солнца пустыни"

Да, в тексте много скрытых цитат. Просто шутка юмора такая.
А что касается фэнтези... Мне было интересно писать параллельно два произведения, где герой одного - противоположность герою второго.

Глава восьмая

На выходе из зала я столкнулся с тем, кого никак не ожидал увидеть в этом заведении, - со своим бывшим заказчиком Петром Федоровичем. Какой ветер занес его сюда – бог знает, однако был здесь и при этом изрядно навеселе. Хозяина, как всегда, сопровождал его вертлявый помощник.
- Осторожно, Петр Федорович, - поддерживал он босса под локоток, - здесь ступенька!
- Да ладно, Миша, я и сам идти могу, - пытался сохранить равновесие владелец «заводов, газет, пароходов».
Впрочем, давалось это ему с большим трудом: постоянно что-то сбивал своим, прямо-таки скажем, далеко не худеньким телом - то стойку при входе, то вазу с цветами в гардеробе. Миша, как мог, старался придать своему боссу вертикальное положение и направить в нужную сторону. И это было непросто – сказывалась разница в весовой категории: как если бы боксе легкой категории пытался клинчевать с супертяжеловесом.
Я, честно признаться, меньше всего хотел видеть Петра Федоровича, а потому постарался незаметно пробраться к гардеробу и получить нашу одежду (Верочка в это время пудрила носик в туалете). Но, как будто специально, в тот самый момент, когда я уже протягивал гардеробщику номерки, Петр Федорович неожиданно повернулся и столкнулся со мной буквально нос к носу.
- А, художник от слова «худо», - узнал он меня, - ну, что, так и киснешь в своей конторе? Сам виноват – не фига было выеживаться и умного из себя строить. Сказали тебе - давай баб с сиськами, значит – давай! И был бы ты сейчас в шоколаде, а не в полном дерьме, как обычно! Ведь мне все равно сделали, как я хочу – с девками, только другие… Нормальные ребята, кстати, оказались – с полуслова меня понимали, прямо на лету мысль ловили. Вот, сегодня они закончили, потому я и праздную, а завтра мебель завозить будем…
Я человек мирный, стараюсь в скандалы не лезть, поэтому и сделал вид, что не слышал его слов (хотя мне, конечно, было очень обидно). В конце концов, какое мне дело, что будет у этого идиота в туалете? Хотел он баб в сортире – ну и получил, в чем проблема-то? Кто платит, тот, как известно, и заказывает музыку. А художников с понятиями «чего изволите», всегда хватало… У меня же свои трудности в жизни - нужно еще Верочку до дома провожать (денег на такси уже не осталось).
- Разрешите! – я постарался протиснуться мимо Петра Федоровича и получить одежду из рук гардеробщика.
- Нет, ты погоди, - преградил он мне дорогу, - ты вот скажи: почему не захотел мне этих, как бишь…
- Наяд, - подсказал верный Миша.
- Вот-вот, этих самых наяд в сортир поставить, а? И почему вообще отказался от работы? Побрезговал мною, что ли?
Петр Федорович придвинулся вплотную и обдал перегаром. Я невольно отодвинулся и вжался спиной в стенку.
- Ведь все равно вышло по-моему! – гордо заявил бывший заказчик. – Делов-то - не один, так другой сделает, вас, художников, много – только свистни! И каждый за денежку рад постараться. Захотел бы – мне и унитаз вручную расписали, под Палех… А ты вот лох – без «зелени» остался. Ты без бабок, а я - с бабами, с наядами голыми, сиськастыми!
И Петр Федорович заржал, довольный своей тупой шуткой. При этом он напирал на меня своим необъятным, колышущимся животом и вжимал стенку.
- Это не мои наяды, а ваши, - возразил я, - и вообще – дайте пройти!
- Нет, ты слышишь, Миша, - повернулся Петр Федорович к своему помощнику, - он не хочет со мной разговаривать, брезгует, видимо. А сам-то кто? Сопля на палочке!
Миша тоненько захихикал, выражая полное согласие с мнением босса. Тут что-то у меня в голове щелкнуло, замкнуло, и я потерял контроль над собой. А заодно – и над всей ситуацией в целом.
- Слушай, ты, бочка с дерьмом, - выдал я, глядя прямо в глаза Петру Федоровичу, - мы с тобой водку на брудершафт не пили, а потому изволь обращаться ко мне на «вы». И вообще – трахайся сам со своими бабами в своем сортире, а ко мне не лезь!
- Вы что! Да как вы сметете в таком тоне разговаривать с Петром Федоровичем! – взвился вертлявый помощник. – Да вы знаете, кто он?
- Начхать мне с высокой колокольни, кто он такой, - отрезал я, - хоть сам папа Римский. Но разговаривать с собой я в таком тоне не позволю! А ты, жополиз, заткнись и не пахни, не то скоро будешь сам наяд в сортире изображать!
Помощник сдавленно пискнул и спрятался за широкую спину хозяина. Петр Федорович недоуменно вылупился на меня, не зная, что сказать. Меня между тем несло:
- Ну, что вылупился, боров недорезанный? Думаешь, раз денег много, так всех и купил? Фиг тебе с маслом!
С этими словами я поднес к его жирной физиономии известную фигуру из трех пальцев. До Петра Федоровича наконец дошло, что его оскорбляют, и он начал наливаться красным.
- Что, язык проглотил? - не унимался я. - Это тебе не с пацанами на стрелке базарить, здесь культурные люди разговаривают. И вообще - пошел вон, урод, мне одеться надо.
С этими словами я решительно оттолкнул его и повернулся к гардеробщику за одеждой.
- Ах ты, гнида! – взревел раненым буйволом Петр Федорович. – Да я тебя!
С этими словами он бросился вперед, намереваясь размазать меня по стенке. Или просто покалечить… Что с его весом и пудовыми кулаками было, прямо скажем, несложно. Мое положение стало весьма угрожающим…
Первое правило Конфуция гласит: если на вас несется туша под центнер живого веса, с выпученными глазами и орущим ртом, никогда не стойте у нее на пути. Уступите дорогу – пусть пролетит мимо.
Так я поступил: шагнул в сторону, освобождая путь, и еще для придания ускорения врезал Петру Федоровичу ногой под зад. Тот со свистом пролетел мимо и врезался мордой в стенку. Кирпичная кладка выдержала…
Удар был силен, даже стекла в окнах задрожали, тем не менее Петр Федорович почти не пострадал – если не считать разбитого носа. Закапала кровь… Но он быстро пришел в себя и вновь ринулся в атаку. Отступать уже было некуда, и я принял бой. Мы сцепились, как два бульдога, и покатились по полу. Завизжали какие-то женщины, зазвенели разбитые зеркала…
Петр Федорович был намного крупнее и тяжелее меня, поэтому стремился прижать к полу и добить своими огромными кулачищами. Я же, пользуясь преимуществом худощавой фигуры, старался ускользнуть из-под него и оказаться сверху. Несколько раз он довольно болезненно попал мне по физиономии, я в свою очередь ответил серией ударов по почкам и печени… Правда, без особого результата – там жира было столько, что не пробьешь.
Наконец мне удалось захватить главенствующие высоты – временно оседлать Петра Федоровича. Пользуясь преимуществом, я начал что есть силы молотить по его сальной, противной физиономии, приговаривая:
- Это! Тебе! За! Венеру! Милосскую! И! За! Наяд! Тоже!
Тут же рядом возникла милиция – ее вызвал бдительный швейцар. Стражи порядка стащили меня с Петра Федоровича, усадили на стул и даже дали кукую-то тряпку, чтобы вытереть кровь с разбитого лица. Возле меня хлопотала Верочка – пыталась приложить мокрый платок к быстро заплывающему глазу.
Петр Федорович, надо сказать, выглядел намного лучше – кроме разорванной рубашки и слегка испачканной кровью костюма, существенных потерь он не понес.
- Так-с, граждане, проедемте в отделение для выяснения обстоятельств драки, - заявил молоденький сержантик, подходя к нам с Верочкой. – И вы, гражданин, тоже, как потерпевший, - обратился он к моему противнику.
- Кто, я? – безмерно удивился Петр Федорович. - Чтобы я – и как потерпевший? Ты, сержант, чего-то путаешь, я терпилой никогда не был и быть им не собираюсь. Ну-ка, Миша, поговори с человеком…
Помощник аккуратно взял сержантика под локоток, отвел в угол и что-то жарко зашептал на ухо. Затем ловко извлек из кармана несколько купюр и сунул стражу порядка в ладонь. Деньги тут же исчезли, а заметно повеселевший милиционер вновь повернулся к нам с Верочкой:
- Ладно, граждане, все улажено. Потерпевший... (Петр Федорович недовольно хмыкнул) …в общем, этот товарищ к вам претензий не имеет. Вы станете снимать побои и писать заявление?
Я отрицательно помотал головой. Только мне и не хватало - провести полночи в ментовке, а потом неизвестно как добираться домой.
- Отличненько, - еще больше обрадовался сержант, - заявления нет, значит, и дела нет. Все свободны!
- Минуточку, - возле нас неожиданно материализовался директор кафе, – а кто за разгром заплатит?
Он широким жестом обвел поле боя. Собственно, убытки были небольшими – разбитое зеркало да сломанный стул, но ему, видимо, тоже захотелось получить свой кусок пирога. Нюх на богатого клиента у администратора был отменный, что называется - профессиональный…
- Я заплачу, - махнул рукой Петр Федорович, - у этого чмо (я рванулся было с места, но Верочка, навалившись всем телом, удержала на месте) все равно денег нет. Миша, рассчитайся!
Вертлявый помощник тут же подскочил к администратору, и они удалились в зал договариваться о компенсации. Через пять минут все формальности были окончательно улажены, и мы с Верочкой наконец смогли покинуть едально-питейное заведение. Петр Федорович остался с Мишей праздновать победу (или зализывать раны – как вам больше нравится).
На улице была уже ночь. Заметно похолодало, с неба сыпались редкие снежинки. Первый снег в этом году, подумал я.
- Поехали ко мне, – предложила Верочка, - не можешь же в таком виде домой вернуться!
- А дети? Они ведь одни…
- Не маленькие, обойдутся, - махнула рукой Верочка. – Позвони домой, предупреди, что заночуешь у Славки.
Я достал мобильник, набрал домашний номер. После пятого гудка трубку взял Степан.
- Слушай, Степка, - начал я, - я тут у Славки (ну, ты помнишь его - он еще к нам на Новый год приходил) завис на дне рождения, засиделся немного. Так что, пожалуй, сегодня домой я не приду, у него останусь. Сам понимаешь: «метро не ходит, в такси не содют»… - процитировал я любимого Высоцкого.
- Хорошо, - отозвался отпрыск, - а что маме сказать, если вдруг позвонит?
- Ну, соври что-нибудь, ты же большой, сам должен соображать...
- Угу.
- Кстати, а Машка дома?
- Забежала на минутку, а потом снова куда-то унеслась. Наверное, как и ты, на чьем-нибудь день рожденье зависла, - хихикнул наследник.
- Еда есть у тебя? – поинтересовался я, проигнорировав его пошлые намеки.
- Пока есть, - ответил отпрыск, - только ты завтра купи что-нибудь вкусненькое, а то котлеты да пельмени надоели уже.
- Ладно. Кстати, не забудь погулять с Бобиком…
- Сделаю.
На этом мы и расстались. Все-таки великая вещь – мобильный телефон, как мы раньше без него жили… Приходилось таскать в кармане монетки по одной и две копейки, и еще искать исправный автомат – большинство, как правило, оказывались сломанными…
Вера помогла мне привести одежду в относительный порядок, и мы направились к метро. К счастью, добираться до ее дома было недалеко. Верочкина квартира, как я уже говорил, была типичной коммуналкой, с вечно пьяными соседями и практически не закрывающейся входной дверью. Зато никто ни на кого не обращал внимания. Поэтому мое почти ночное появление не вызвало у обитателей бомжатника никаких отрицательных эмоций. Впрочем, и положительных тоже. Лишь один в меру пьяный субъект подвалил, когда мы только вошли, вяло поинтересовался: «Бухло есть?», и, получив отрицательны ответ, молча скрылся в темной глубине квартиры.
Комната Верочки оказалась небольшой, но очень уютной. Почти половину ее занимал массивный стол, на котором она делала работу, в углу стоял раскладной диван, а на оставшемся пространстве – старый гардероб, пара стульев и телевизор. Вся мебель, как пояснила Верочка, ей досталась от прежних хозяев, она покупать ничего (кроме телевизора) не стала. Вот когда их наконец расселят, и она наконец получит отдельную квартиру... Тогда немедленно возьмет кредит и обзаведется новым гарнитуром. И непременно купит металлические стеллажи, чтобы хранить свои рисунки. А то сейчас они пылятся на гардеробе…
Верочка стянула с меня разорванную рубашку и сразу застирала - чтобы к утру высохла. Если потом ее аккуратно заштопать и погладить, то будет почти как новая... На заплывший глаз она наложила свинцовый компресс, хотя, в принципе, смысла уже не было – фиолетовый фингал был мне обеспечен.
Мы еще немного посидели, попили чаю, немного поговорили о том, о сем, и легли спать. После всех приключений хотелось как можно быстрее оказаться в постели, причем без всяких мыслей о сексе. Но зато я впервые в жизни почувствовал себя почти счастливым - со мной спала женщина, для которой я явился почти образцом мужественности. Верочка так прямо и сказала: «Вася, я и не знала, что ты так отлично умеешь драться. Как настоящий римский гладиатор!» Хоть и не правда, а приятно, черт подери!

***

На следующее утро Славка, заметив к курилке мою изрядно побитую физиономию, только присвистнул:
- Да, брат, вижу, погулял ты не хило… Очевидно, берешь пример с меня. Ну, ладно, рассказывай!
Я горестно вздохнул и поведал о своих вчерашних приключениях. Славке особенно понравился эпизод, когда я ругался с Петром Федоровичем.
- Что, прямо так ему и сказал - «боров недорезанный»? - рассмеялся он. – Ну, ты прямо талант!
Я лишь покивал головой – что есть, то есть.
- Ладно, не кисни, - подбодрил меня друг, - синяки украшают мужчину. К тому же до возвращения Ленули они наверняка сойдут, даже следа не останется. Зато ты доказал, что настоящий мужик, с яйцами!
- Ага, с вареными, - схохмил я.
- Радуйся, что не с отбитыми, - резонно заметил Славка.
Тоже верно, ничего не скажешь. Я еще раз тяжело вздохнул, загасил сигарету и пошел на свое рабочее место. Так, на чем мы вчера остановились? Моему взору предстали весьма помятые и местами порванные эскизы. Значит, придется начинать все заново. Ну, ничего, «вторая попытка не пытка, не так ли, товарищ Берия?» - как говорилось в одном старом анекдоте.
Но работать упорно не хотелось. Промучившись с час, я отложил эскизы и решил немного почитать – для поднятия настроения.

***

«На опушке леса меня встретил сам Клаар, возле него нетерпеливо переминался с ноги на ногу мой брат Эльтер – переживал, ждал моего возвращения. Обнял за плечи и слегка толкнул в бок – молодец, брат!
Я коротко передал свой разговор с Элли и подтвердил, что гвардейцев в деревне действительно нет. Клаар выслушал молча, потом кивнул - хорошо, все понятно.
- Что будем дальше делать? – поинтересовался Эльтер. – Возвращаемся домой?
- Нет, - покачал головой Клаар, - мы не можем вернуться, пока не отомстим за наших братьев. Кровь должна пролиться!
- Но ведь гвардейцы отошли к замку и наверняка сидят за стенами, - возразил брат, – а наше появление уже не будет неожиданным. Штурмовать же эту крепость с нашими силами – действительно безумие. У нас просто не хватит воинов...
- Верно, - согласился Клаар, - значит, следует сделать так, чтобы гвардейцы сами вышли из укрытия. А еще лучше – чтобы зашли в наш лес, да поглубже. Тогда мы их встретим… И многие из солдат там останутся навсегда.
- Но как этого добиться? – удивился Эльтер. – Гвардейцы осторожны, без прикрытия озерных дружин в лес не сунутся. Они наверняка помнят, что произошло в позапрошлом году...
Здесь надо пояснить. Два года назад случился небольшой инцидент – гвардейцы князя без спроса вторглись в наши владения, за что понесли заслуженное наказание – потеряли много своих солдат. Причем виноваты были они сами: не захотели обходить Священную рощу по краю, как было записано в Договоре, а решили срезать путь. Конечно, понять их было можно: солдаты возвращались после дальнего похода и заметно устали. Но тем не менее... Роща для нас священна, и никто из людей (а также гномов, орков, гоблинов, колдунов и прочих) вторгаться в нее права не имеет.
Гвардейцы предприняли карательную экспедицию против одного из дальних заозерных баронов, который, пользуясь тем, что его земли находятся на самом краю княжеских владений, несколько лет не платил положенный оброк. Он думал: князь Редрик не захочет гнать своих людей в такую даль ради нескольких телег с зерном да двух десятков коров. Овчинка, мол, выделки не стоит… Так-то оно так, да только барон плохо знал своего сюзерена – князь Редрик не просто беспощаден к вассалам, а жесток до безумия, особенно когда дело касается чести и власти. А налоги с баронов – не просто дань, а подтверждения его могущества и законных прав. Что священно и сомнению не подлежит.
Конечно, оброк с захудалого поместья был ничтожен, и князь действительно не погнал бы своих гвардейцев за тридевять земель ради тощих коров и мешков с зерном, но дело коснулось принципа. Глупый барон имел неосмотрительность похвастаться перед своим собратьями-землевладельцами на какой-то хмельной пирушке, что уже несколько лет не платит Редрику налога и никакого наказания не несет. Что уже являлось прямым вызовом князю и оскорблением его достоинства…
Князю Редрику тут же, разумеется, донесли о неосторожных высказываниях вассала, и тот отреагировал мгновенно: приказал отряду гвардейцев под командованием капитана Франк Вернера наказать болтливого хвастуна. Да так, чтобы другим неповадно было. Капитан, разумеется, с радостью подчинился – это была почти законная возможность пограбить баронский замок. Пусть даже весьма захудалый…
Поход прошел удачно – гвардейцы не только взыскали с барона все положенные недоимки, но и взяли дань за десять лет вперед. А заодно и полностью опустошили баронские погреба – вынесли все подчистую. Конечно, пограбили и окрестных крестьян (как же без этого!), но в меру – князь не поощрял разорение земледельцев. Что логично: если их извести под корень, то кто тогда землю пахать будет и налоги платить?
Поэтому назад гвардейцы ехали очень медленно – телеги были перегружены кувшинами с вином, мешками с зерном и бочонками с медом. Да еще гнали с собой целое стадо коров, овец, коз… В общем, разорили глупого барона до нитки, оставили практически голым. Сам виноват – нечего разные глупости про князя болтать. Пусть еще спасибо скажет, что живым оставили да с женой его не порезвились…
Князь Редрик, как все знают, суров, но справедлив. Лишнего никогда не возьмет, но и поблажек никому не даст. Настоящий хозяин! Недаром соседи его уважают, а враги побаиваются. Такое мнение о Редрике сложилось у всех людей, причем даже в столице. У нас же, разумеется, были свои представления о князе, но мы их никому не высказывали. Не наше это дело…
Так вот, на обратном пути кому-то из гвардейцев пришла в голову замечательная мысль – а давайте поедем прямо чрез Священную рощу! Объезжать ее – два дня потерять, да еще придется с тяжелыми телегами через речку переправляться. А мост там очень ненадежный - может в любой момент рухнуть. Что тогда делать будем? Пока пригоним крестьян, пока те переправу наведем, пока телеги да скот перегоним - столько времени потеряем…
Гвардейцам же очень хотелось домой, чтобы поскорее получить свою законную долю от взысканного налога да спустить ее в кабаках и трактирах на рыночной площади. А для чего еще нужны деньги солдату? Семьи нет, тратить особо не на что – одежда и еда за княжеский счет. Вот и гуляют служивые, просаживают денежки на вино и девок, пока есть. Или в кости спускают: многие гвардейцы – люди азартные, играют до последнего, даже свое оружие, бывает, закладывают…
Капитан Венер был человеком разумным, осторожным и ссориться с эльфами не хотел. Он прекрасно понимал, что, если вторгнется в Священную рощу, то нарушит Договор. Но он чувствовал и настроение своих солдат – поскорее бы вернуться! Ему и самому хотелось побыстрее домой – жена должна была вот-вот родить и наконец-то (по предсказанию бабки-гадалки) подарить сына – и это после трех дочерей подряд. В общем, он поддался на уговоры и повел отряд прямо через Священную рощу. Видимо, рассчитывал проскочить по-тихому, незаметно или, в крайнем случае, отбиться – солдат-то у него было много, почти целая дружина.
Но ни того, ни другого не получилось – наши дозорные быстро обнаружили вторжение и сообщили Клаару, а тот приказал немедленно наказать наглых людишек. Я в том сражении участия не принимал – еще не имел ранг младшего воина, зато мне все рассказал брат. Эльтер в красках описал, как он и его друзья, засев на самых высоких деревьях, буквально расстрелял из луков княжеских гвардейцев. Они даже толком оборону организовать не успели – почти каждый получил в бок или в шею по тонкой эльфийской стреле.
Франк Вернер быстро сообразил, что дело плохо, и приказал своим солдатам бросить оружие. Только так и спас часть отряда. Он принес свои глубочайшие извинения Клаару, а в его лице – всем эльфам, и поклялся, что никогда больше не пересечет границу Священно рощи. С тем Вернера и отпустили и даже позволили ввезти раненых и убитых. Но несколько телег с продовольствием все же взяли – как наказание за нарушение Договора.
Князь Редрик, как услышал про поражение, так сразу пришел в ярость. Ему нанесли неслыханное оскорбление – отобрали законную дань! Он долго кричал на капитана Вернера и даже разжаловал его на время до простого солдата, но ничего более решительного предпринимать не стал: понимал, что его люди сами виноваты - нарушили Договор, поэтому закон был на нашей стороне. Но с тех пор князь затаил на нас злобу и, по слухам, поклялся отомстить «мерзким эльфам», осмелившимся так его унизить.
Поэтому логично было предположить, что все последние события - часть хорошо продуманного княжеского плана. Сами посудите: сперва его гвардейцы нападают на наш отряд и провоцируют ответные действия (а в том, что они начнутся, Редрик нисколько не сомневался), затем князь объявляет карательный поход против лесного народа, нарушившего, по его мнению, Договор, и собирает (или уже собрал) под свои знамена дружины всех своих вассалов. Во время экспедиции его гвардейцы наголову разбивают лесной народ и захватывают земли вплоть до Большой реки. А это не только новые, обширные владения, но и прямой выход на караванные пути, идущие из южных графств, богатых золотом и зерном, к нам на север.
Князь Редрик, видимо, решил взять под свой контроль главные торговые направления, чтобы пополнить личную казну и усилить влияние в королевстве. После победы над эльфами и завоевания новых земель он, пожалуй, сможет потягаться богатством и влиянием с самим королем Питером Вторым. А учитывая, что в последнее время все только и говорят, что о слабом здоровье и постоянных болезнях монарха, то княжеские претензии на трон становятся более чем реальными.
Питер Второй, хотя и давно женат, но сына пока не оставил. То ли по болезни, то ли еще почему, но все его дети рождаются мертвыми. Следовательно, после него трон должен достаться младшему брату Паулю, которого многие при дворе считают слабоумным и даже сумасшедшим (очевидно, не без причины).
Понятно, что ослабление королевской власти выгодно крупным землевладельцам – как те же князья, но против этого решительно выступают мелкие бароны, богатые купцы и зажиточные горожане. Им нужна крепкая власть, сосредоточенная в руках одного правителя, способного решительно управлять государством и держать в узде слишком самостоятельных графов и князей. А в случае необходимости – и жестоко их наказывать. Мир и спокойствие просто необходимы для успешной торговли и процветания королевства, это понимают все.
Редрик очень хитро построил свою политику. В случае смерти Питера, он, несомненно, предъявит свои претензии на трон. По знатности он не уступает правящей фамилии (даже находится с ней в дальнем родстве - через двоюродную бабушку), по богатству и славе – тем более. Прибавьте к этому отменно здоровье, решительный характер и немалые воинские заслуги, и вы поймете, что большинство членов Королевского совета проголосует за него. А тех, кто будет сомневаться, Редрик просто купит – имея под контролем южные торговые пути, сделать это – пара пустяков. И тогда обычный князь превратиться в нового короля, Редрика Первого.
Разумеется, наследственные королевские дела нас, эльфов, мало волнуют. Лесному народу по большому счету все равно, кто будет сидеть на троне, главное, чтобы к нам не лезли. Однако события последнего времени научили нас зорко следить за тем, что происходит во дворце. В данном случае мы невольно оказываемся втянутыми в войну, которая может сыграть на руку князю Редрику и, вероятно, позволит ему взойти на престол.
А для нас это очень плохо – князь злопамятен и коварен, к тому же является нашим врагом. Получив же полноту власти, он наверняка захочет отомстить за давние обиды.
Нынешний людской владыка, Питер Второй, предпочитает с нами не связываться – у него и своих дел хватает. К тому же король слывет человеком добрым и справедливым, без крайней нужды меч не обнажает и войну не начинает. Худой мир, по его разумению, лучше доброй ссоры, поэтому он обычно выступает против широких боевых действий по отношению к лесному народу. Конечно, он не может запретить своим вассалам драться с эльфами, но только в пределах собственных владений – княжеств или графств.
Общий поход против эльфов Питер, пока жив, не поддержит и не благословит, а без него ни один князь или граф не в силах собрать под свои знамена сколько-нибудь значимые войска (кроме собственной гвардии и дружин вассалов). А вот если на трон взойдет Редрик… Он воинственен, кровожаден, жесток, и от него можно ожидать чего угодно. Поэтому в наших интересах сделать так, чтобы Редрик не смог сесть на трон. А для этого следовало его разгромить или, по крайней мере, изрядно потрепать. Тогда его слава точно померкнет…
Все эти тонкости нынешней политики мне объяснил брат Эльтер, пока мы шли обратно в отряд. Клаар уже принял решение – надо продолжать поход, пока не накажем Редрика. А для этого следовало достичь княжеского замка.
Он собрал на поляне командиров двадцаток и разработал с ними новый план действий. Кроме того, Клаар послал сообщения друзьям и родственникам в других кланах – чтобы знали об опасности и на всякий случай готовились к большой войне. Мало ли что…
Пока шли приготовления к походу, я решил немного вздремнуть - когда еще доведется выспаться! Я лег в корнях большого дерева и сразу же провалился в глубокий сон».

Глава девятая

К моему столу подошла Верочка.
- Вот, я новые эскизы принесла…
Я оторвался от книги и улыбнулся ей:
- Спасибо, а то смотрю – старые-то кто-то порвал…
И кивнул на то безобразие, что мы оставили на столе прошлым вечером. Верочка застенчиво улыбнулась и покраснела.
Странное дело – в ней каким-то удивительным образом сочетаются застенчивость провинциальной девушки и страстность зрелой женщины. Не часто такое встретишь… К тому же она, кажется, была совершенно не корыстна – опять же редкое свойство для современной молодой особы. А то некоторые юные дамы только и мечтают, как бы выскочить за миллионера… Где же на них на всех Абрамовичей да Дерипасок набрать? А вот мы, старшее поколение…
…Мы познакомились с Ленулей почти двадцать лет назад, в славные девяностые. Я только что закончил художественный вуз и приступил к трудовой деятельности, она училась на последнем курсе экономфака и готовилась писать диплом. Чтобы накопить денег на свадьбу, мне пришлось пойти работать учителем рисования в школу. А что делать? Художников и тогда, и нынче – как грязи, и все, как один, – непризнанные гении. Каждому подавай мастерскую да персональную выставку, а еще лучше – грант на творческие нужды… Прямо сейчас и немедленно!
Но на всех выставок и грантов не хватит даже в самой богатой стране, что уж говорить о России, где художник традиционно гол, как сокол. Гениев у нас много, а вот людей, способных извлечь из собственного таланта выгоду, мало. Настоящие деньги, как правило, достаются арт-дилерам и владельцам модных галерей, а вот самому творцу перепадают жалкие копейки, да и то не всегда.
Конечно, есть мастера, способные штамповать красивые портреты по заказам богатых буратино, но их опять ж единицы. Большинство отечественных дарований от такой работы воротит нос – фи, это же ремесло, заказуха, потакание низменным вкусам публики… Почти лакейство, можно сказать. Где здесь полет фантазии, свобода творчества, самовыражение художника? Малевать портреты ведь надо так, чтобы понравилось клиенту, иначе денег не получишь, а заказчик, как правило, человек привередливый, хочет, чтобы было не просто красиво, но еще и похоже, то есть реалистично.
У нас же реализм не в моде, считается почти отстоем, да и рисовать в такой манере трудно – тут особый талант нужен, точная техника, хорошая художественная школа. А не у каждого это есть. То ли дело – объявить себя концептуалистом и шлепать на полотно какие-нибудь квадраты да треугольники. Я, мол, так вижу!
И оправдание есть: Малевичу вот было можно, а мне, что, нельзя? Я тоже так хочу - наваять невесть что и прославиться на весь мир, чтобы рафинированные дамочки в обморок падали – ах, как смело, как неожиданно, критики одобрительно похлопывали по плечу – молодец, старик, давай дальше, а галерейщики из рук рвали полотна и в очередь выстраивались. И главное, чтобы денежки текли широкой рекой, только успевай их пересчитывать…
Но это все мечты. А в реале наши гении, как правило, сидят голодными, но гордыми, а от непонимания и непризнания пьют горькую. Да так, что любому алкашу завидно станет…
Счастье, если выпускнику художественного вуза повезет устроиться в какую-нибудь контору оформителем или в издательство иллюстратором. Но так фартит очень немногим, большинство же вынуждено искать любые заработки, чтобы не умереть с голода. И часто мы добываем хлеб насущный, где и как придется…
Мне относительно повезло: через знакомых устроился в школу, в которой была художественная студия. Поэтому я не только вел обязательные уроки рисования и черчения (которых, к счастью, было совсем немного), но и работал с талантливыми детьми. Не скажу, что я отличный педагог, но ребята, кажется, меня любили. Одно плохо – платили копейки: учреждение-то государственное, финансирование бюджетное. Зато оставалось много свободного времени для собственного творчества – я тогда активно рисовал и, скажу прямо, создал несколько очень недурных вещиц. Которые, к сожалению, в голодные годы пришлось продать…
Но в итоге деньги я все же накопил, и мы сыграли свадьбу – скромную, но веселую, с друзьями и однокурсниками в качестве гостей. Все, как положено: белое платье, черная машина, марш Мендельсона и тетка с приклеенной улыбкой в загсе. Затем был ресторан и полная программа свадебного вечера – упились, подрались, помирились, разошлись.
Ленуля после окончания вуза устроилась в некий научный институт, и денег нам в первые годы вполне хватало. Но затем наступили трудные времена: сначала родилась Машка, а потом – Степка. Жена, понятное дело, ушла в декрет и шесть лет нигде не работала – воспитывала детей. Я учительствовал в школе и еще носился по частным занятиям – готовил абитуриентов в архитектурные и художественные вузы. Репетиторство, к счастью, неплохо оплачивалось, и это позволяло нам кое-как сводить концы с концами.
В конце концов Ленуле надоело изображать из себя любящую мать, и она, отправив отпрысков в детский сад, стала искать работу. И сразу выяснилось, что экономисты уже на фиг никому не нужны, а требуются в основном бухгалтеры. Пришлось ей, закинув свой диплом на антресоли, срочно переучиваться на счетовода. И только потом Ленуля наконец-то устроилась в какую-то фирму простым бухгалтером.
Но долго там не высидела – характер, как я уже говорил, у моей супружницы беспокойный, не может долго оставаться на одном месте. Через год перешла в другую контору (уже главбухом), потом увлеклась сетевым маркетингом, позже – продажей жилья и еще чем-то… В общем, за несколько лет сменила с десяток мест (а может и больше), пока наконец не открыла в себе талант менеджера по ремонту и отделке помещений. Этот бизнес оказался для нее самым подходящим – настоящая, живая работа, постоянное общение с людьми, разруливание конфликтных ситуаций…
Ленуля чувствовала себя на работе, как рыба в воде, и, кажется, была вполне счастлива. К тому же ее оклад позволял не только содержать всю нашу большую семью, но и откладывать на заграничный отдых и приобретение милых безделушек. Например, украшений.
Моя супруга неравнодушна к золоту и время от времени балует себя не совсем скромными подарками - массивными браслетами, кольцами, цепочками, сережками с камушками… Ленуля считает, что ювелирка - лучший способ сохранить деньги в наше неспокойное время, ибо золото не подвержено инфляции и не обесценивается (наоборот, только растет в цене). Что же, в здравом смысле и практичности ей не откажешь…
Мне в конце концов тоже пришлось сменить работу: Ленуля настояла, чтобы я ушел из школы – ей, как деловой даме, было уже не статусно иметь мужа-учителя. Вот художник-дизайнер в коммерческой фирме – да, это по-нашему, тут есть чем перед подругами-злюками похвастаться. И хотя в последнее время она все настойчивее предлагает мне найти другое место службы – если не в ее фирме, то хотя бы в аналогичной, где платят по-настоящему большие деньги, я упорно отказываюсь и пока что держусь. Один раз уступил – и хватит. Хорошего, как говорится, понемножку.
…Верочка же ничего от меня не требует и, кажется, вполне довольна положением вещей. В том числе и моим социальным статусом. И даже немного гордится мною – какой я талантливый. А это для мужчины очень важно – чтобы им гордились. Приятно, когда женщина тебя уважает, а не относится, как к простому предмету мебели. Или даже еще хуже – за мебелью хоть ухаживают, тряпочкой время от времени вытирают, а вот за мной…
Ладно, не будем о грустном. Кстати, я не раз спрашивал Ленулю, почему она со мной не разводится, раз я не дотягиваю до ее социального уровня. Она дама вполне самостоятельная, материально и квартирно обеспеченная, зачем ей нужен такой, как я? Можно сказать, лишний груз… Жила бы в свое удовольствие, не тратила лишних денег на оболтуса-мужа. Тем более что дети уже большие, особого присмотра не требуют…
Я предлагал Ленуле тихо-мирно разбежаться, причем на очень хороших условиях. Я оставляю ей все, в том числе и нашу трехкомнатную квартиру, а сам перебираюсь в однушку, доставшуюся мне от матери (сейчас Ленуля сдает ее каким-то своим знакомым). С собой возьму лишь личные вещи, компьютер (он нужен для работы) и любимые книги.
Я полагал, что она с радостью согласится – какая женщина откажется от свободы, однако жестоко ошибся. Ленуля резко осадила меня и устроила настоящее расследование, пытаясь выяснить, кто внушил мне сию крамольную мысль. Сам я, по ее глубокому убеждению, придумать такое не мог, значит, у меня завелась молодая любовница, которая вздумала посягнуть на ее личную и неприкосновенную собственность.
Так вот, фиг ей с маслом, заявила Ленуля, а не чужой муж, пусть обломается! Своего надо воспитать и вырастить, а не на готового рот разевать.
Пришлось мне долго перед женой оправдываться и клясться, что никакой любовницы у меня нет и не предвидится, что идея с разводом пришла в мою дурную голову сама собой. Случайно, наверное, залетела… Я умолял Ленюлю чуть ли не на коленях - прости, дорогая, больше не буду! Ну, что с меня, идиота, взять! В конце концов, кажется, убедил и добился прощения.
Когда же Ленуля немного успокоилась, то соизволила объяснить, почему никогда со мной не разведется.
Во-первых, муж ей полагается по статусу - деловая леди просто обязана иметь законного супруга. Солидным, богатым клиентам (а особенно – их молоденьким женам) приятнее работать с семейной дамой, чем с разведенной или вообще одинокой. Считается, что замужняя леди лучше знает, как устроить уютное семейное гнездышко.
Во-вторых, я – ее собственность, в которую она вложила уже немало сил и средств, а потому просто так меня никому не отдаст (тем более какой-то там юной вертихвостке). «Собакин, - авторитетно заявила Ленуля, - если бы не я, ты спился бы и подох под каким-нибудь забором. Вспомни своих друзей – сколько их уже превратилось в бомжей или лежит на кладбище?» Здесь мне крыть было нечем – что правда, то правда: почти половина моих однокурсников (мужского пола, разумеется) уже окончательно спилась и опустилась ниже плинтуса. Девушкам, конечно, повезло больше – большая часть повыскакивала замуж или нашла себя в какой-нибудь другой сфере.
Я раньше тоже, бывало, любил приложиться к бутылке (для творческого подъема и, так сказать, для обострения художественного восприятия), но Ленуля меня быстро от этого отучила – пару раз положила в больницу и в конце концов добилась желаемого результата. Теперь в нашей семье пьет только она (причем практически ежевечерне), я же большую часть года нахожусь в сухой завязке. Лишь изредка позволяю себе оторваться, да и то только тогда, когда Ленуля находится в отпуске.
Кстати, жена от регулярного употребления совершенно не страдает: может спокойно вылакать целую бутылку вина, а утром встать, как ни в чем не бывало - бодрая и свежая, как роза. А еще говорят, что женщины быстро спиваются! Я бы с ее дозами жутко мучился от похмелья и долго приходил в себя, а вот ей - хоть бы хны.
В-третьих, закончила объяснение Ленуля, детям нужен отец, даже такой непутевый, как я. Она не желает разводить безотцовщину, к тому же моя персона, по ее глубокому убеждению, отнюдь не худший вариант хомо эректус. Так Ленуля называет всех мужиков, хотя в науке нomo erectus обозначает всего лишь «человек прямоходящий», а не то, о чем она думает. Короче, как муж и отец я ее вполне устраиваю, а потому о разводе и речи быть не может.
Что же касается моих недостатков – а у кого их нет? Да, я сижу на ее лебединой шее, но это еще не самый тяжкий грех. Вон, у соседки Таньки с третьего этажа муж зарабатывает еще меньше, чем я, и половину денег пропивает. Бедной женщине приходится крутиться сразу на двух работах, чтобы прокормить себя и ребенка. На этом безрадостном фоне я выгляжу замечательным мужем и отцом. К тому же я нежен и ласков в постели, что тоже для нее немаловажно…
После этого разговора тема развода в нашей семье больше никогда не поднималась. Я понял, что Ленуля меня не отпустит.
Хотя, с другой стороны, я тоже не хотел расставаться с ней. Привык я к ней, знаете ли, сросся с ней душой и телом. Все-таки почти двадцать лет вместе, бок о бок... Всякое в нашей жизни бывало, и хорошее, и плохое, но мы все вынесли и вытерпели. Так зачем же теперь, когда у нас все хорошо, пускать на дно семейный корабль? Нет уж, пусть плывет себе в тихую гавань старости. Я лично не имею ничего против того, чтобы умереть на руках у любимой супруги. В окружении детей и многочисленных (дай Бог!) внуков.
…Именно так я рассуждал еще несколько дней назад, когда еще не закрутился мой стремительный роман с Верочкой. Что теперь делать и как выпутываться из этой ситуации, я не знал. С одной стороны, я не мог все бросить и резко порвать с женой (после того, что она для меня сделала), а с другой – надо же было на что-то решаться.
Вести двойную жизнь, обманывать и жену, и Верочку, я не мог. Вот Славка – другой человек, тот мог спокойно крутить амуры сразу с несколькими дамами, и каждая считала, что она у него единственная. Пока обман не раскрывался. И тогда разгорался любовный скандал... Славка несколько дней после этого ходил хмурый и мрачный, но потом успокаивался, находил себе свеженькую любовницу, и все начиналось по новой.
А я так не могу. Недаром Ленуля мне всегда говорит: «Собакин, никогда мне не ври - у тебя же на все лице написано. Если нашкодил где-то – честно признайся, я женщина добрая, отходчивая, может быть, и прощу. Или, по крайней мере, не буду бить так больно…»
Ну, и что мне оставалось делать после таких заявлений? Вот я и стараюсь жить честно, не обманывая и не давая повода заподозрить себя в чем-нибудь плохом. А теперь же все изменилось. Как дальше быть – не понятно…
…Верочка давно ушла на свое место, а я все сидел, смотрел на принесенные ею эскизы и думал. О ней, о Ленуле, о том, что скажу ей, когда она вернется из отпуска. Может быть, так: «Дорогая, я тут тебе немножко изменил, сбегал слегка налево, но это так, ерунда – я все равно тебя люблю. К тому же я как бы ни при чем – само собой вышло, невзначай…» Бред, да и только!
…Нет, я решительно не могу сегодня работать! Мысли витают где-то далеко, не в сфере производственных интересов. Нужно немного успокоиться, а потом уже приниматься за дело. И лучше всего – после обеда: на сытый желудок лучше думается. А то напорю сейчас от расстроенных чувств...
Я подумал и открыл свой любимый роман. Книга не только лучший подарок, но и лучшее успокоительное, по крайней мере – для меня.