*** Плиз, на предмет объемности, зрелищности и реальности) Мож, каких-то деталей нужно добавить?
_____
Высокий, худощавый и бледнокожий мужчина медленно спускался по трапу самолета, несколько минут назад совершившего посадку в международном аэропорту Хорхе Ньюбери. От прочих пассажиров салона VIP- класса он отличался разительно. Причем, не только одеждой, но и довольно свободными манерами, абсолютно чуждыми той фальшивой чопорности, которая столь популярна ныне среди представителей современной псевдоэлиты. Он заинтересованно оглядывался по сторонам, ничуть не озабоченный тем, насколько благоприятное впечатление производит на окружающих. Впрочем, в его неприкрытом любопытстве не было ничего смешного или противоестественного, ибо простирающийся впереди город и в самом деле стоил этого внимания. Город огромный, прекрасный и величественный. Город, в котором он надеялся найти свое потерянное счастье. Город, должный привести его к ней!
Дипломатический паспорт – предъявленный на визовом контроле, обеспечил ему беспрепятственный проход через здание аэровокзала. Получив багаж – длинную узкую сумку, похожую на чехол с клюшками для гольфа, мужчины вышел наружу. Помахал рукой, подзывая свободное такси. Уселся на заднее сиденье автомобиля, пристроив рядом свою необычную сумку, и сверился с путеводителем – извлеченным из кармана ослепительно белого кожаного плаща. Удовлетворенно хмыкнул, сунул водителю банкноту в сто долларов и попросил отвезти его к главному офису концерна Рамирес. Причем, изъяснялся этот мужчина на чистейшем немецком языке.
- Си, сеньор! – согласно кивнул смуглый таксист-испанец, верно истолковав суть адресованной ему просьбы. Попутно удивившись тому, как прохладно вдруг стало в его раскалившейся от жаркого полуденного солнца машине со сломанным кондиционером. Так приятно, будто загадочную прохладу принес с собой этот красавчик-гринго, заметно сосредоточенный на собственных мыслях и поэтому - неразговорчивый. Одетый во все белое, будто киношный пижон или какой-нибудь богатей-бездельник…Таксист обернулся, чтобы окончательно убедиться в своем предположении. Так и есть, от его загадочного пассажира ощутимо тянуло насыщенным влагой холодком, будто от океана – зимой. И бездельником он совсем не выглядел, невзирая на свой щеголький плащ до щиколоток, кожаных же белых штанов – заправленных в белые узконосые сапожки, и белой кружевной рубашки, вольготно расстегнутой на груди. Длинные белоснежные волосы этого мужчины падали на плечи, красиво обрамляя бледной узкое лицо, на котором отрешенно сияли серебристо-серые глаза, холодные будто льдинки. Заметив проявленный к нему интерес, гринго хмуро улыбнулся и выразительно пошевелил пальцами, намекая – двигай. Таксист сконфужено хмыкнул и повернул ключ зажигания. Мотор тихонько заурчал, машины выехала с территории аэропорта и покатила вдоль набережной, поворачивая на проспект Леопольдо Луганеса.
Ехать молчком было скучно, поэтому на первом же светофоре таксис снова обернулся и развязно представился, ткнув себя в грудь коротким толстым пальцем:
- Пако!
- Рейн! – не остался в долгу пассажир, присовокупив к своему имени уже чуть более приветливую улыбку.
- Американо туристо? – предположил словоохотливый Пако, лихо вертя руль и вливаясь в сплошной поток машин, заполонивших проезжую часть проспекта.
- Нет! – отрицательно мотнул головой Рейн. – Бизнес!
- А-а-а! – разочарованно протянул ушлый Пако, прощаясь с надеждой постепенно втереться в доверие к богатому клиенту и стать его постоянным водителем. После чего замолчал, ибо, к своему величайшему сожалению - ничего не смыслил ни в бизнесе, ни в бизнесменах.
Впрочем, не расположенного сейчас к разговорам Рейна это только обрадовало. Он уткнулся носом в воротник плаща и задумался, небрежно – одним газом косясь на проплывающие за окном красоты. В Буэнос-Айресе он очутился впервые, но сразу же понял, почему этот город частенько называют латиноамериканским вариантом Парижа. Буэнос-Айрес был воистину прекрасен!
Честно говоря, Рейн ничуть не стремился хоть как-то расширить свои познания об этом городе, ограничившись скупыми строчками путеводителя, изученного им на борту регулярного рейса «Будапешт – Буэнос-Айрес». Тонкая книжица просветила фон Берга на счет того, что столица Аргентины расположена в заливе эстуария Рио-де-ла-Плата, образованного слиянием двух больших рек – Уругвая и Параны. И растянулась эта территория аж на целых двести девяносто километров, вплоть до самого побережья Атлантического океана. Основал же оный город знаменитый испанский конкистадор, а по большому счету – просто авантюрист и грабитель, Педро де Мендоза, назвавший его в честь Девы Марии, которую считал своей персональной покровительницей. Кстати, выражение «Буэн Айр» как раз и являлось частью имени Девы Марии. А изначальное название города звучало как «Порт Владычицы нашей святой Марии добрых ветров». Ветра, как уже успел убедиться Рейн, здесь и в самом деле были добрыми, а воздух Буэнос-Айреса, даже в аэропорту, отличался беспримерной чистотой и сладостью. Еще он узнал, что в просторечии город часто именуют просто Байресом, а его коренные жителя шутливо кличут себя «портеньос» - обитателями порта. Основной денежной единицей Буэнос-Айреса является аргентинский песо, хотя – в чем он уже имел возможность убедиться лично, к американским долларам здесь тоже относятся более чем уважительно. Хорошо, что этих самых долларов у него предостаточно. Но вот беда - счастье на них не купишь. А жаль, очень жаль…
Расставшись с Евангелиной, Изгой пробрался на самую окраину Будапешта, где и затаился, поселившись в снятом им крохотном домике. Рана, нанесенная Лучом Селены, заживала долго, чересчур долго, причиняя ему боль и неудобство. Он много спал и мало ел, лишь ночью выбираясь из своей импровизированной берлоги, чтобы посетить ближайший продуктовый магазин или прогуляться по примыкающему к домику саду. И постоянно, непрерывно думал о ней, изнемогая от тоски и отчаяния. Медленно убивая себя разлукой с любимой. О, великие боги, разве мог он знать раньше, что в мире существует столь изощренная, столь мучительная пытка, столь неотвратимая казнь… Одни и те же вопросы упорно шли по кругу – терзая его все сильнее. Где она теперь, как она, с кем? Скорее всего – с ним, со своим выродком-мужем, с тем треклятым оборотнем! От этой мысли Рейна буквально перекашивало, ибо ревность – отнюдь не самая лучшая спутница разлуки. Ревность и разлука – так звали двух бессменных надсмотрщиков, двух безжалостных палачей, причинявших ему нестерпимые, воистину адовы муки. Да будут они прокляты!
Но пару дней назад Рейн неожиданно забылся коротким сном, в котором ему привиделась утерянная возлюбленная. В этом ужасном видении Ева погибала, корчась на белом песке – изможденная, вымотанная, обожженная солнцем. И она умоляла его о помощи.
- Держись, любимая! – закричал Рейн. - Я уже иду, я уже близко! – и проснулся, вытирая мокрое от пота и слез лицо.
А еще чуть позднее, то ли наяву, то ли в бреду – до него опять донесся ее голос, испрашивающий прощения. Полный раскаяния и отчаяния.
На этом терпение Рейна истощилось. Укоряя себя за долгую апатию, фон Берг собрал свои немногочисленные пожитки, упаковал меч в сумку и купил билет на самолет, следующий до Буэнос-Айреса. Бумажка с адресом Соланы Рамирес, ставшая прощальным подарком Евы, жгла ему руки - побуждая действовать…
Машина резко затормозила, выводя Рейна из задумчивого состояния.
«Приехали!» - понял он, ощутив, как часто и предвкушающе забилось сердце, подавая ему неоспоримый знак грядущих перемен. К добру ли, на беду ли – но сегодня он узнает о ней нечто важное. Нечто значительное, способное сократить разделяющее их расстояние и приблизить миг долгожданной встречи! От острого желания хоть как-то повлиять на судьбу у Рейна пересохло во рту, а с пальцев посыпались статические заряды. Он вышел из машины, хлопнув дверцей так решительно, будто отсекал себя от прошлого, и зашагал прочь - даже не оглядываясь на моментально забытого им таксиста…
А Пако лишь неодобрительно покачал головой вслед Рейну, заметив, как лужа воды - оставленная на асфальте ночным дождем, резко отхлынула от ног бездумно шагающего по ней гринго. Не веря собственным глазам, Пако потер их кулаками, и затем повторно убедился в том, что зрение его не обманывает. Да, уму не постижимо, но вода действительно расступилась перед тем бледнокожим гринго, будто перед святым! Ну, или как перед демоном из преисподней, что показалось Пако более вероятным. Суеверно крестясь, он со всей силы вдавил педаль газа в пол машины, торопясь поскорее очутиться как можно дальше от этого страшного монстра. А еще, дал себе зарок – нынче же вечером зайти в ближайшую от дома церковь и освятить полученную от него стодолларовую купюру. Ну так, мало ли чего, на всякий случай.
Высотное здание концерна Рамирес, выстроенное напротив торгового центра «Альто Палермо» представляло из себя утрасовременную башню из стали и бетона. Рейн задрал голову, насчитал двадцать пять этажей и скептично хмыкнул. Не похоже, чтобы владельцы этакой роскоши думали о спасении мира и благополучии собственной души. Да тут скорее не Богу молятся, а Мамоне... Но, тем не менее, толкнул крутящуюся стеклянную дверь и вошел в вестибюль. Два охранника, рослые парни в безупречных синих костюмах-тройках, напряглись - с подозрением уставившись на его сумку, но ничего не сказали. Фон Берг оперся на дубовую стойку ресепшена и вопросительно кашлянул, при этом, сам толком не понимая, зачем именно он сюда пришел и чего хочет. Возможно, эта Солана Рамирес и богата, и могущественна, но не всесильна же. И какое ей дело до Евы?..
- Здравствуйте! – одна из пяти сидевших за стойкой девушек, премиленькая блондинка в строгом деловом платье, привествовала его по английски, одарив заученной улыбкой.
- А на немецком вы говорите? – забеспокоился Рейн.
- Конечно, - поторопилась успокоить его девушка. – Скажите пожалуйста, как вас зовут, и чем я могу вам помочь? – эта безукоризненная вежливость напрочь лишала ее человечности, превращая в какую-то неодушевленную машину.
- Моя фамилия фон Берг, - сдержанно отрекомендовался Рейн, стараясь сдерживать обуревающие его эмоции и принимая навязанные правила игры. – И я хотел бы немедленно встретиться с сеньорой Соланой Рамирес.
- А вам назначено? – светлые брови девушки удивленно вздернулись вверх и она, забывшись, на миг вышла из образа идеального офисного робота.
- Нет, - честно признался Рейн. – Но поверьте мне, это очень важно. Мое дело не терпит отлагательств.
- Извините, - равнодушно прощебетала девушка, возвращаясь к прежней линии поведения, - жаль, но я ничем не могу вам помочь. – Безразличное выражение ее хорошенького личика разительно контрастировало с этой соболезнующей фразой. – Боюсь, сеньора Рамирес сегодня очень занята и не сможет вас принять…
- А завтра? – нетерпеливо перебил ее Рейн, чувствуя, что буквально закипает от негодования, и с трудом удерживаясь от желания нахамить этой безупречно вышколенной кукле.
- И завтра тоже, - с мнимым сожалением в голосе добавила девушка. – Загляните к нам в следующем месяце, и тогда, возможно… - яркие искры, вспыхнувшие в глубине ее голубых глаз наглядно свидетельствовали о том, какое садистское удовольствие получает их обладательница от неприкрыто-горестной ухмылки, искривившей бледные губы просителя.
- Когда? – напрочь утрачивая свою обычную сдержанность, взбешенно прошипел фон Берг, понимая: ему здесь не помогут, он лишь зря теряет время... Замок его сумки раскрылся со зловещим шелестом…
- В следу… - осеклась девушка, зачарованно наблюдая за появившимся из сумки мечом, - меся… Помогите! – внезапно завизжала она, громко и пронзительно, словно пожарная сирена. Ее мгновенно втрепенувшиеся товарки многоголосо поддержали свою коллегу.
Охранники слаженно метнулись к стойке ресепшена, на бегу выхватывая пистолеты…
Рейн чертыхнулся, взмахнул левой рукой и ослепительная синяя вспышка – сорвавшаяся с его ладони, отбросила первого охранника к противоположной стене холла, почти размазав мужчину по украшавшему бетон декративному панно. В воздухе запахло озоном. Второй блюститель порядка резко затормозил на бегу, демонстрируя полную дезориентацию и изумленно моргая, ибо Рейн настолько стремительно переместился в сторону, что уследить за его движением не было никакой возможности. Его клинок лишь вскользь коснулся правого предплечья охранника, глубоко рассекая кожу и мышцы, не убивая но парализуя. Парень завопил и схватился за обильно кровоточащую рану. Девицы за стойкой визжали не переставая, периодически срываясь на хрип… И тут, в унисон им, громко взвыла еще одна тревожная сирена, на сей раз уже настоящая.
Побуждаемый интуицией, фон Берг резко обернулся и увидел еще пятерых парней, выбегающих из задней двери холла. И вооружены они оказались не в пример серьезнее предыдущих.
- Сдавайся! – ультимативно донеслось до него. – Бросай оружие!
- Послушайте, я не хочу никого убивать! – заявил Изгой, многозначительно поигрывая мечом. При этом, фон Берг отлично отдавал отчет в том, насколько плохо сочетается оный жест с подчеркнутым миролюбием его интонации… Да, но зато - наглядно отражает умение постоять за себя. – Я просто хочу встретиться с сеньорой Рамирес! Немедленно известите ее о моем визите...
- Кто вы такой? – в голосе этого нового персонажа, неожиданно появившегося на месте событий, не присутствовало ни единой фальшивой нотки, не было ни капли страха или удивления.
Отреагировав на оные слова, сразу же привлекшие его внимание - Рейн заинтересовано поднял голову… По винтовой лестнице, соединяющей этажи здания, неспешно спускалась невысокая седовласая женщина, одетая на удивление неброско – в черные брюки и белую рубашку мужского покроя. – Зачем я вам понадобилась? – властным наклоном головы она остановила охранников, заставив их отступить.
- Вы должны, нет, обязаны мне помочь! – почти взмолился Рейн, тоже попадая под ее неоспоримую, практически осязаемую харизму.
- Обязана? – пытливо прищурилась женщина. – Вам? Но почему?
- Я прибыл из Будапешта, - начал сбивчиво объяснять фон Берг. – А Ева…
- Чаладанья? – вдруг взволнованно переспросила сеньора Рамирес, моментально утрачивая свою прежнюю сдержанность. – С ней все-таки что-то случилось?
- А вы откуда о ней знаете? – искренне удивился Рейн. – Стоп, извините, но как прикажете понимать ваше «все-таки»? – ему вдруг стало страшно, по-настоящему страшно.
- Та-а-ак… Значит, время пришло! – серые глаза сеньоры Рамирес будто заглянули Рейну в душу, умело препарируя - выворачивая ее наизнанку. – Прошу, пройдемте в мой кабинет, нам нужно поговорить…