- A. FOREST
- Реставратор
-
- Лабиринтному человеку нужен только
сам лабиринт, но не выход из
- лабиринта и даже не Ариадна.
-
- Наши рассуждения есть вид любовной
игры. Книги, которые мы применяем в игре, плохо
для этого подходят. И дело здесь не в нашем
одиночестве, а в нашей неразборчивости.
-
- В бесконечном населенном мире есть
лес без лишних вещей и забот.
- Кто не знает о границе леса, живет в
нем спокойно, но не вечно.
- Тот, кто идет, живет всегда, но лес
бесконечен, и до границы можно никогда не дойти.
Кто дойдет, увидит небо и новую землю, покрытую
бесконечными степными травами.
-
- В бесконечном мире, разделенном на
обитаемые дворы переулками,
- ручьями, мостами, аллеями прирученных
деревьев и каменными
- оградами полей, лабиринт одинаковых
улиц и дней жизни никогда не
- кончается, и ни в одной деревне нет
последнего дома. И там нет
- места пришельцам.
-
- Среди бесконечной степи под вечно
синим небом есть искусники пересекать границы
времени. У костров они рассказывают нам легенды о
бесконечной беззаботной жизни на границе леса и
степи,
- травы и неба.
-
- Никто еще не открыл для всех тайные
миры Земли. В одном из таких миров пропала
последняя экспедиция Фосетта. Размер
искривленных областей пространства можно
рассчитать по массе, обьему и средней плотности
Земли. Получается достоверно вычисляемый
излишек массы, в котором помещаются сотни
километров территории. К сожалению, геометрия
такова, что входить в эти "пузыри" почти
замкнутого пространства сложнее, чем оттуда
выходить. Но эти миры не следует открывать - это
вовсе не общины всемогущих мудрецов, а
захолустные норы, в которых много лет собиралась
всякая темная сила и где нет ничего хорошего
(хотя там есть оригинальная техника, вроде
пресловутых летающих тарелок). Все выходы оттуда
следует найти и охранять.
-
- Говорят, что все было не так. Не
нашлось ни светящихся башен, ни древних городов,
а только болота, собирающие каучук европейские
уголовники и местные пьяницы, голод и насекомые.
От болезней умерли все, и сын Фосетта тоже, а сам
инициатор экспедиции выжил, но наконец понял
бессмысленность своей южноамериканской мечты. В
Англию к семье вернуться он не смог и кончил
жизненный путь оборванцем на обочине шоссе в
восточной Бразилии.
-
- Сначала холодный осенний ветер
сдувает с поверхности асфальта
- миражи. Потом дожди смывают мусор:
бумаги и обьедки передвижной еды. Потом убираем
сам асфальт - превращенные в
- черную массу остатки подземных
существ, потом уложенные рабами
- щебень и песок основания. Теперь
расчистка дороги закончена, и среди готовой к
зиме травы обочин остаются крепкие камни Рима.
-
- В покрытой сорняками степи есть
временный город, в котором месяцами продолжается
осень. Тон архитектуры этого города в
- сочетании никому здесь не понятного
провинциального модерна,
- вечернего света, странных кривых
деревьев, заполняющих ветвями
- близкое небо, и засыпанных желтыми
листьями тротуаров. Здесь нет никакой связи
времен и даже непрерывности пространства,
обжитого до последнего сантиметра каждого из
почти бесконечных разгороженных заборами садов,
но каждый раз обжитого заново и
- отдельно новыми людьми, не
принимающими официальной родословной страны.
Мне нравится этот мой город, оставивший след в
русской культуре, но ничего от нее в себе не
имеющий, и даже эндемичный язык разговоров. И
кроме стен своего дома, я не хочу видеть ничего
прочного на этой земле.
-
- Сорняки все равно победят ненужное
людям обилие государственных растений. Этих
растений слишком много, а потому они обладают
особыми физическими свойствами. Большие
количества однородных
- предметов (например, стеблей или
листьев) управляют структурой мира как места для
вещей. "Узор" вещей в особом смысле
симметричен, и при появлении новых многих мир,
стремясь
- сохранить симметрию, изменяется тем
сильнее, чем их больше.
- Каждый из трех миров, устроенных с
помощью лабиринтов камышей и лежащих на воде
осенних листьев, надежнее, чем сомнительная
- временная среда существования с
помощью колосьев египетской травы.
-
- Еще о законах симметрии мира: они
имеют обратную силу во времени, потому что
события тоже подчиняются симметрии, которую
можно назвать гармонией. Прошлое изменяется
тенью сегодняшней листвы на асфальте; и будущее
возникает из-за событий как настоящего, так и еще
более отдаленного будущего. Вернее, события и
вещи существуют одинаково, образуя тот самый
узор, о котором мы говорили. А еще вернее, что
время, которого ты хочешь заполучить побольше
для жизни, существует только для тебя и именно
постольку, поскольку ты недоволен жизнью и
ощущаешь ее как что-то внешнее и неподходящее.
-
- Ты недоволен своей жизнью и хочешь
вместо нее какой-то другой жизни, лучше. Другая
жизнь расположена вне сравнения с этой твоей
жизнью и вне времени.
-
- Есть абсолютно реальный город на
далеких холодных вершинах. Он состоит из ветхих
пыльных домов, и скал посередине, переходящих в
гигантский черно-бело-красный дворец, похожий на
крепость или на стены брежневских девятиэтажек в
глубоком синем небе. Весь город пропитан запахом
ячьего масла, как и каждая из пяти тысяч темных
комнат дворца, и все статуи в комнатах лоснятся
от масла, и все сосуды, в которых хранятся тела
умерших властителей. Солдаты с красными звездами
на фуражках редко выходят из дворца в город, на
его единственную, идущую вокруг скалы дворца
улицу, по которой разрешено двигаться только в
одну сторону. Зато улица полна местным народом:
шум, толкотня, торговля и скрип молитвенных
вертушек. Эти люди, которые слышат от попов хвалу
посмертному блаженству, не знают никакой игры
перевоплощений в поколениях тяжелого труда на
горных пастбищах и в трущобах столицы. Может
быть, кто-то из них хочет добавить в жизнь
свободы, и он не желает смерти.
-
- Жизнь на солнечной стороне дает нам
редкую роскошь совершенствования изысканных
бессмысленных формулировок. Под
- спокойным названием "Страна
бессониц" я пишу книгу о двойной судьбе
человека в недавних событиях, полных суеты и
отчаяния. Я
- хочу, чтобы вы увидели Архитектуру
Империи и длинную пустую улицу, вдоль которой
ветер несет дым каких-то костров и редких
разрывов снарядов. Влажный аромат реки и парков
пересиливает
- запах порохового дыма и горелого
мяса. Это - май смерти и глупых надежд. Неимоверно
длинный фасад построенного лучшим архитектором
здания весь разбит осколками, но это здание еще
- несколько часов будет сохранять вид
неразрушаемого величия. Внутри здания лабиринт
канцелярий, коридоров и огромный парадный зал с
отбитой штукатуркой, в котором сейчас готовятся
к бегству: одни с трудом влезают в люки танков,
другие из-за своей меньшей
- значительности жмутся в простенках
между колоннами под сенью
- засыпанных пылью черно-бело-красных
знамен, ожидая момента выезда, чтобы идти сразу
за танками под прикрытием их брони. Наконец
слышатся рычание моторов и удары падающих
перекрытий, и на улицу через пролом стены и тучу
известковой пыли вываливается первый танк, за
ним выбегают люди в черных пальто, потом
остальные машины, они поворачивают и полным
ходом едут на север, в сторону захваченного еще
вчера здания парламента. Несчастные пешеходы
остаются лежать вдоль засыпанного стеклами и
кирпичами тротуара. Здание, только что
очистившееся от человечьей начинки, остается до
времени стоять для удивления и праздного
любопытства победителей - участников непонятной
для них и теперь уже совершенно забытой смешной
трагедии, главный актер которой недавно тоже
умер в недоступном дачном поселке, бормоча
непонятные слова на неизвестном языке,
казавшемся ему немецким -
- на земле, где благо войны до сих пор
освящает очередную цель.
-
- Город пребывает в состоянии мирного
истребления старых домов, чердачное
пространство которых не уничтожается в облаках
поднятой экскаваторами пыли, а остается в
передвижном небе пустым вместилищем вещей
прошлого, поднимавшихся, как легкая пена, из
комнат спокойного быта каждого времени.
-
- Теперь я живу на берегу, а не в
Китайской Стене. Попробую рассказать смысл парка
Орловых. Господский дом, где жили, кутили,
занимались хозяйством и охотой, построен в
низине у самой реки. Его сдержанное, почти без
декора, петровское барокко не акцентирует
прочность и капитальность здания, благодаря
качеству и толщине стен хорошо защищенного от
сырости. Парк разделен на изолированные части, и
никакая из них не стремится выйти из конечных
границ, как в Версале.
-
- Дом у текучей воды не только
осуществляет функцию жилья, но повторяет на
языке архитектуры древние слова обо всем
уходящем, что всегда связывали с образом реки.
Вокруг дома небольшой партер, выше которого
начинается просторный английский парк с
группами лиственниц с одной стороны и мавзолеем
Орловых с другой. Архитектура усыпальницы не
отделяет мир смерти от мира жизни: можно
спуститься в круговое подземелье, почти в самые
могилы. Между высокими лиственницами и мавзолеем
оставлены газоны, открывающие вид на усадьбу
внизу и доминирующий летний храм вверху.
Пропорции летнего храма подчеркивают его высоту;
недавно еще можно было осмотреть детали часового
механизма на верхних ярусах колокольни. Внизу, у
воды, место обыденного пребывания, выше - область
жизни, приближенной к смерти, воинской доблести и
славы, еще выше - область неба, времен и бога. Парк
разделяет, но и соединяет области пребывания и
дарения жизни; мужественного отдания и горестной
утраты жизни с мыслью о простом быте; вечной
жизни и торжествующего над миром смирения.
Пейзажная часть парка на другом берегу рек
символизирует саму себя, то есть тот лес, у
которого отвоевано наше малое пространство
украшений, игрушек и сказок. У меня такого парка
нет, и я не хотел бы - он слишком официален.
-
- Я - реставратор вещей времени.
Культура радует меня, когда она - уже
упоминавшаяся любовная игра, и удивляет, когда
она переходит в шелест бумажек. Никак не могу
понять, что такое украдки, которыми они вытирали
слезы. Это то же самое, что "горькая украдка"?
Что такое "бнива жизни"? И - "живое чудо
могил"?
-
- Реставрация времени означает
возвращение населенного неизвестными птицами
бесконечного неба над близкими крышами; рассказ
о бесконечной живой сияющей степи за бетонными
сараями окраин; нанесение на недолговечную
бумагу слов о бесконечности неизвестной и вовсе
не круглой Земли; превращение дорог в куски
асфальта среди ежегодной травы, поднявшейся в
рост всадников, снова живущих в стране степных
курганов без всякого известия и напоминания о
затерянных в траве развалинах городов, где под
изменяющимся солнцем остаются блестеть осколки
фарфора, бутылок и банок - самое прочное, что есть
на вашей земле.
-
-
-
-
