- ВЛАДИМИР БУРЯК
- То, что нельзя
объяснить
- Программист Иванов, во-первых,
очень любил свою работу. Он
ее прямо-таки обожал. Будучи человеком неженатым
и бездетным, он
был готов проводить за своим компьютером все то
время, которое
оставалось у него после сна и других
физиологических отправлений.
Тем более, что трудился он преимущественно дома,
и терпеть
ежедневные дорожно-транспортные глюки по пути на
работу ему
практически не приходилось.
- Но, во-вторых, программист Иванов
очень трепетно относился к
женщинам. Лет примерно с четырнадцати, когда он
впервые познал
одну из них. А именно - свою двадцатипятилетнюю
классную
руководительницу Натальиванну, общепризнанную
первую красавицу
школы, и любимицу директора. Но не любовницу.
Потому что директор был человек уже пожилой,
семейный и тучный, а Натальиванне пожилые и
тучные не нравились. Ей нравились молодые и
стройные. А если и старше ее самой, то лишь на
чуть-чуть. Правда, Костик был ее младше. И вовсе не
на чуть-чуть. Но это - случай особый. Особый еще и
потому, что продолжался роман Костика и
Натальиванны без малого два года. Но ведь они и
любили друг друга по-настоящему, и ни разу ничем
не выдали своих отношений на людях. И закончилось
все не ссорой, не скандалом и отнюдь не трагедией,
а новой любовью. Даже любовями. Двумя сразу.
Натальиванну полюбил и сумел влюбить в себя один
из ее бывших однокурсников, ныне весьма
удачливый бизнесмен, а Костик сам влюбился в
новенькую одноклассницу, Люсеньку Удальцову,
которая тоже влюбилась в него чуть раньше, чем он
в нее. Причем влюбились все друг в друга со
страшной силой.
..То есть это получается даже не две любви, а сразу
четыре?.. Ну да.
- В общем, все друг в друга
влюбились и создали две новые пары, причем одну
из них - семейную. Все было очень мило. Костик с
Люсенькой были гостями и на свадьбе
Натальиванны, и на том
празднике, который состоялся через некоторое
время после него,
когда сияющий муж Натальиванны привез ее уже с
ребенком из
роддома. Затем, правда, молодые родители уехали
из этого города в
какой-то другой, и Костик с бывшей любимой больше
не встречался.
И даже не переписывался.
- Но, как оказалось, он ее вовсе не
забыл. И не столько даже он сам, сколько его тело и
душа. Тут надо сказать, что на самом деле
Натальиванна вовсе не была развращенной
любительницей непорочных мальчиков-подростков.
Просто в последние несколько лет перед встречей
с Костиком ей очень хотелось замуж, за
какого-нибудь хорошего человека. Хотелось любить
его, быть любимой им, и еще родить ему - и себе,
естественно - детей. Сколько получится. В данном
случае это парадоксально, хотя ничего
парадоксального в таких желаниях нет.
- Мечтала Натальиванна о своем
семейном счастье день и ночь. И день и ночь она
представляла себе своего будущего мужа и
будущего сына-первенца. Причем, время в ее мечтах
шло быстрее, чем в реальности, и ее
"первенец" уже не только "родился", но
"вырос" до школьника-старшеклассника, и стал
очень похож на своего отца - то есть на ее
воображаемого мужа! И потому совсем не
удивительно, что образы будущих мужа и сына в
измученной голове Натальиванны начали уже
соединяться в один образ.
-
- И вдруг оказалось, что этот единый
образ в точности соответствует реальному
Костику Иванову, каким она его увидала первого
сентября того самого года, когда встретилась со
своим новым классом впервые! И с этого дня
Натальиванна могла думать уже только о
Костике. Эти ее мысли что-то такое разбудили и в
нем - то, что без Натальиванны дремало бы еще
довольно долго.
- И когда они дошли с Костиком до
самых интимных отношений,
Натальиванна вела себя с ним и как женщина, и как
мама. Она
любила его купать, мыть ему голову душистым
шампунем, вытирать
его большим мягким полотенцем и ласкать затем
всего-всего-всего.
Перед тем, как. А он полюбил и, самое главное,
научился ласкать
ее всю-всю-всю. И потом, и перед тем, и во время
того. Вот почему
им обоим в течение тех двух замечательных лет
было очень даже
хорошо.
- Но если в Костике воплотились
мечты и представления Натальиванны, то Костик
получил Натальиванну еще до того, как
успел о чем-то подобном помечтать и что-то с
чем-то сравнить.
Возможность для сравнения у него появилась
позже. И оно было не в пользу Люсеньки. И не в
пользу Машеньки. И Катеньки. И Юленьки. И Женечки.
И всех других, которые возникали в его жизни
много позже, когда Константин вырос, и его
пагубная страсть к компьютерам превратилась в
замечательную и высокооплачиваемую
профессию.
- Почему все получалось именно так -
очень даже понятно. Сама собой, без усилий, без
переживаний и даже страданий мечта
воплощается в реальность очень, очень редко. Хотя
уже после Натальиванны Константин был окружен
исключительно красивыми и уверенными в себе и
своей неотразимости девушками и женщинами.
Потому что и сам был практически неотразим. Ведь
он обладал и красотой, и воспитанием, и тем
внутренним огнем, который когда-то разожгла в нем
Натальиванна. Но ни с кем из тех красавиц
Константин даже в малой степени не был счастлив.
Потому что в каждой из них он сознательно и
подсознательно искал черты Натальиванны.
Внешние и внутренние. Во всех смыслах. И не
находил, естественно. Потому и красавицы
чувствовали себя с Константином несколько
дискомфортно. Мягко говоря. Хотя никак не могли
понять, в чем же дело.
- И мучился так программист Иванов,
и мучил женщин много лет. Пока сам не стал даже
немного старше, чем была в момент их встречи
Натальиванна. И пока не сказал себе, наконец,
совершенно твердо, что нужна ему не женщина,
похожая на Натальиванну, а сама
Натальиванна.
- Но она была от Костика далеко,
очень далеко. И даже не в смысле расстояния, а в
смысле времени, которое преодолеть в обратном
направлении невозможно. Тем более, что брак
Натальиванны
оказался очень счастливым. Не все, надо сказать,
получалось у
супругов сразу, иногда они просто не понимали
друг друга, но они
очень хотели, чтобы у них получилось. И вот теперь
у них было уже
трое детей, а четвертым и пятым Натальиванна была
беременна.
Так что, если бы Константин и попытался найти
Натальиванну сейчас, пусть и просто для дружбы,
то вряд ли из этого получилось бы что-нибудь
хорошее. Он понимал это вполне отчетливо.
-
- Но все его помыслы были только о
Натальиванне! С утра до вечера он со сладкой и
безнадежной мукой вспоминал один за другим
каждый день из тех навсегда ушедших двух лет, а с
вечера и до нового утра видел Натальиванну во
сне. Но в каждом сне она уже не была с ним, а вновь
и вновь уходила от него.
- И произошел в голове программиста
Иванова от всех этих душевных терзаний некий
сдвиг. Однажды утром, непонятно от чего
проснувшись, и даже не одеваясь, он уселся за свой
компьютер, и
буквально в пять минут совершил открытие века.
Даже два открытия
за раз. То есть он разрешил теоретически и нашел
практическую
возможность создания саморазвивающейся
программы. И затем, не останавливаясь ни на
секунду, он быстренько написал эту самую
программу, и на ее основе принялся создавать в
виртуальном пространстве образ своей
ненаглядной Натальиванны. В том возрасте, в
котором она была чуть больше десяти лет назад. И в
обнаженном виде. Почему-то. Причем, стоило
Константину лишь
обозначить на экране монитора контуры своей
далекой возлюбленной,
как дальше все стало происходить само собой.
Тонкие линии
наполнились и объемом, и цветом, и жизнью, и через
несколько
мгновений перед Костиком опять возникла та
Натальиванна, какой
она была когда-то.
-
- Впрочем, нет - виртуальная
Натальиванна оказалась еще более грациозной,
более женственной, чем была когда-то настоящая. А
глаза ее приобрели еще более проникновенное, и,
одновременно, озорное выражение. И затем она
вдруг взмахнула своими дивными ресницами,
шевельнулась, потянулась и сказала Костику с
экрана монитора:
- Ах ты шалунишка! Хотя бы трусики мне нарисовал!..
Шалунишка тут же, вовсе не удивившись,
вдохновенной рукой
дорисовал виртуальной Натальиванне и трусики, и
полупрозрачный
пеньюар. Но больше ничего рисовать не стал. Рука
не поднялась. В
отличие от кое-чего другого...
- Затем, предупреждая еще одну
просьбу, он нарисовал перед
Натальиванной большое зеркало. И она тут же
принялась вертеться
перед ним уже не как взрослая женщина, а как
девчонка-кокетка.
- Какая прелесть! - щебетела при этом она. - А
десять лет назад о таком белье я могла только
мечтать!..
Костя почувствовал, что глазам его делается
горячо. И, судорожно сглотнув, он шепнул своей
новой Натальиванне:
- Ах, как же я хочу... К тебе!..
Натальиванна, тут же перестав вертеться,
сделалась серьезной, посмотрела своими
проникновенными глазами на Костю укоризненно и
сказала "учительским" голосом:
- Ну, милый мой, ты же прекрасно знаешь, что на
самом деле здесь ничего нет! Но, может быть, у тебя
есть какое-то другое желание?..
- Другое?.. - слегка растерялся Костя.
- Вот именно! - кивнула ему Натальиванна.
И взглянула на него, на этот раз, очень, очень
многозначительно.
- Другое!.. - повторил Костя задумчиво, в то время
как мысли в его голове заметались, а мозги,
наоборот, зависли.
- Не торопись! - посоветовала ему Натальиванна. - И
не волнуйся. Ни меня саму, ни замену мне больше
искать не надо. Я уже здесь. Все та же, и даже
лучше. И предназначенная на этот раз
исключительно для тебя. И мы вернемся с тобой
вместе - туда, куда ты пытался возвращаться один.
И затем отправимся дальше.
- Дальше?.. - немножко глуповато переспросил Костя.
- Но куда?
- Навстречу друг другу, естественно, куда ж еще! -
ответила ему Натальиванна.
- Возникла пауза. Костя думал.
Натальиванна ждала. Очень спокойно и как будто
совершенно не сомневаясь в том, что Костя сейчас
поймет, что за желание она имеет в виду.
- Да! - воскликнул тут Костя. - Это же так просто! Я
хочу, чтобы ты была здесь. Именно ты, и настоящая,
а не виртуальная!
И лишь только он воскликнул это, как вокруг и
внутри него все стало с необыкновенной скоростью
меняться. Сначала все потеряло определенность
форм и сделалось мягким и податливым. Затем
заструилось, заклубилось, затуманилось, накрыло
сознание Кости обволакивающей пеленой, и под ней,
почему-то, напомнило ему о времени до его
рождения. Косте захотелось спать.
Но уснуть не удалось - не прошло и нескольких
мгновений, как
все вновь оформилось и отвердело. И,
одновременно, запульсировало. Пульсации
моментально участились, усилились, подхватили
Костю вместе с его креслом, резко сжали, и еще
резче вытолкнули. Костя, от неожиданности ойкнув
и зажмурив глаза, откатился чуть ли не до
противоположной стены своего кабинета.
А когда он открыл глаза, то поскорее зажмурил их
опять. Очень уж невероятным, несмотря на все уже
происшедшее, было то, что он увидел. Точнее - та.
- И опять возникла пауза.
В ней было слышно только дыхание - ее и его - и
тихий шум
компьютерного вентилятора.
- Почему ты закрыл глаза? - спросила она.
- Я боюсь... - прошептал Костя.
- Чего?
- Того, что ты исчезнешь. Что это все мне снится!
Или хуже. Что я сейчас приду в себя, а вокруг меня -
заботливые санитары...
- И санитарки, да?..
Костя шмыгнул носом. Но глаз не открыл.
- Ну, что ж.. - сказала она опять.
И раздался звук быстрых и легких шагов. Затем
Костя почувствовал, как его руку берет другая,
мягкая и нежная рука. Вот его пальцы касаются
тонкой ткани.. кожи под ней.. ощущают ее тепло и
нежность, проводят по ее прелестной округлости...
задевают нежную кожу между ними.. и.. и.. Костя не
выдержал. Не открывая глаз, он потянулся вперед и
прикоснулся губами к горячему соску. Подержал
его немного во рту. Выпустил. Двинулся губами
вверх. Так, та самая родинка на месте... и ключица...
и ложбинка у шеи... и теплый подбородок... и ямочка
на щеке... И ее губы.
-
- Поцелуй, надо сказать, был очень
долгим.
А когда Костя, наконец, открыл глаза, то понял, что
уже не сидит в кресле, а стоит, крепко обнимая
свою Натальиванну, свою Наташу.
Глядя в ее порозовевшее лицо с влажными глазами
сверху вниз, он удивился:
- Мне кажется, раньше ты была гораздо выше!
Наташа покачала головой:
- Нет, это ты просто вырос.
- Действительно. - согласился Костя. - Я вытянулся
только к десятому классу...
Их опять, и еще сильнее, притянуло друг к другу. И
на этот раз они уже не ограничились одними только
поцелуями. Тут им стала мешать даже та одежда,
которая на них была. Они избавились от нее.
И потом как-то незаметно оказались уже в спальне,
в широкой и удобной Костиной кровати.
Именно в ней, на ней, из нее началось то самое
бесконечное путешествие, о котором говорила
Натальиванна-Наташа, и во время
которого они учились вновь и по-новому познавать
и чувствовать друг друга, думать друг о друге и
помнить о себе, дарить ласки, и
принимать их, сливаться в одно целое, и
оставаться самими собой.
- Каждый миг, каждый час и каждый
день, проведенный вместе,
становились для них открытием. Открытия
происходили и множились,
и ни одно из них не повторяло другое. В этом и
заключалось их счастье. А причиной ему был Костин
компьютер и созданная с его
помощью программа... А иначе как объяснить, кроме
всего прочего, их потрясающее взаимопонимание?
Нет, никак иначе его нельзя объяснить!
Но, с другой стороны, на свете, все-таки, есть
немало и мужчин, и женщин, которые умеют и видеть,
и чувствовать, и понимать друг друга вообще без
помощи компьютера.
- И это тоже нельзя объяснить
никак!..
-
-
