Ымпровизация

О, звездно-ясная сияющая леди!
Одна прелестная ты есть на белом свете,
И я тебе пою,
И звезды светят нам с небес,
Даря нам ощущение чудес.
О, кто бы радость всю мою изведал!

Если не хотите аллюзий на Ниенну, то -"снежно-белая".

Умер!

Годится! /записывает/

Трогательно актуальные.

Рыдает у пруда прекрасная Мандаримунда.
Слёзы горькие в воду роняет и горько, горько вздыхает.
- Скажите родные подружки, ведь вы читаете книжки.
Что с милым случилось с Мандрилом, меня совсем разлюбил он.
Грудей моих он не ласкает, всё о соседе вздыхает.
Что это значит, скажите. Родные мои не томите.
Молчали, взыхали эльфийки, стеснялись и отводили глаз.
Ведь Мандрил известный в Средиземье пи ....

Боже прости

Сердце моё по тебе страдает.
От жара его льды полярные тают.
В жизни моей без тебя нет смысла.
Увидев твой лик, я дара речи лишился.

Твоя красота ярче Солнца сияет.
Таких, как ты, просто не бывает.
Ответ на один вопрос скажи-ка.
Будешь моей, прекрасная эльфийка?

Не, про пи... точно не надо.

Прэлэстно, прэлэстно! /записывает/

Эльфийское евровиденье, блин

Молчали, взыхали эльфийки, стеснялись и отводили глаз.
Ведь Мандрил известный в Средиземье - Леголас.

Так нейтральненько, пойдёт?
Где толерантность?
Патетично воздевая очи к небу - Где толерантность и прогрессивность?

Так пойдёт.

Надо бородатую эльфийку срочно найти.
И чтоб волос на груди пятого размера, курчаво вился.
И тогда нам всем будет великое счастье.

Эльфовидение

Не, тогда эльфам кранты настанут. Ну где столько железа напастись на бронелифчики? Сгинут все на добывании железной руды.

В точку! Там ещё у меня и песенный конкурс будет!

Больше шерсти, всем теплее. "Зима близко"

- Зима близко. - Сказал участковый Анискин.
И твёрдой рукою своею свернул шею эльфу Эладриелю.

Зимой, в один морозный вечер
Нажрался в баре, как свинья.
Проснулся утром – был в чужой постели,
И тискал грудь я с бодуна.
Но стоило мне взгляд поднять повыше,
Как в нос упёрлась борода...

О Боже, нет,
Что же я наделал?
А, впрочем, ладно,
Кого волнует борода?
Ведь сиськам пятого размера,
Уже придумал имена.

Надо пять копеек вставить
Корявый стих (если это стих) эльфа:

Красивая, как персик,
Цветёшь секвойей нежной.
Хочу дарить я сердце,
Но мучаюсь в сторонке -
Отцом пугает мама,
Твоим зелёным орком,
Большим и очень страшным,
Но я непобедимый
Мой лук стреляет метко.
Ты помнишь – говорил я!
Пошли гулять в лесу –
Любовь моя сильна!

Э, э, никакой Кончиты на Эльфовидении у меня не будет! Эльфы должны страдать, но не настолько же?

Anger Builder, отлично, записываю.

Дописал. Немного корявенько получилось, но вам ведь именно это и надо? хД

Jiba, что именно дописали?

Пожалуйста!

Музыкальный фестиваль. Эльфы поют попсу, читают рэп, играют диско на лютне. Открывает мероприятие коллектив вольных гномов-чечёточников.
А под финал ГГ исполняет что-то вроде этого - http://www.youtube.com/watch?v=HOq1CO7QV6E

А непосредственно в финале Дина задушит ЗаЗу собственными руками)

А Аптекарь будет аплодировать

Зло победить злом невозможно

Но можно убить

Под сногсшибательное Ich Will
В исполнении Назгулов.

Публика задорно сжигает на костре Сарумана и Фродо.

А потом орки атакуют http://www.youtube.com/watch?v=zeWBD7zHG8o

Порфировые сильфиды

Помимо снега, врезанного в рунь,
Помимо вод небесного прилива
Ничто здесь не сохранно, вновь июнь
Поманит вечность роскошью порыва.


Весна, весна, легко тебе гореть
Над куполами, в мороке простора,
Сердец еще нетронутую треть
Клеймить сусальным золотом собора.

Иные в небесах мечты парят,
Другая юность в нети улетает,
Висячие сады пускай дарят
Листы ей, кои Цинтия читает.

А мы пойдем по темным царствиям
Скитаться, по истерзанным равнинам,
Юродно бить поклоны остриям
Крестов и звезд, опущенных раввинам.

Как в жертвенники Пирра, в тьмы корвет,
Вонзятся в купол славы снеговеи,
И новых поколений палый цвет
Окрасит кровью вербные аллеи.

Пойдем, нас в этом сумрачном лесу,
Какой теперь зовется Циминийским,
Ждут фурии чурные, донесу
К читателю, ристалищем боснийским,

Скандалом в государственных кругах,
Затмивших круги дантовского ада
Иль сменой фаворитов на бегах
У Фрэнсиса, а то (веков награда)

Известием из Рима о суде
Над орденом невольных тамплиеров,
Точней, об оправданьи их, нигде
Святее нет суда для землемеров

И каменщиков тайных, славы лож
Масонских не ронявших без причины,
Чем в славном Ватикане, надо все ж
Сужденье прояснить, зане личины

Иные и известных помрачней
Терзают без того воображенье
Читательское, треба наших дней
Порой такое голоса луженье,

Уныло вопиющего в нощи
Пустой и беспросветной заявляет,
Картин (их в каталогах не ищи)
Мистических такое выделяет

Порой средоточенье, что ей-ей,
Уместней разобраться в апокрифах
Времен средневековых иль полей
Элизиумных, рдеющих о грифах,

Слетающихся тучах воронья,
Посланников аидовского царства
И вестников его, еще жнивья,
Винцентом печатленного, дикарства

Засеявших, итак, скорей туда,
Читатель дорогой, где нас черемы
Извечно ждали, где с огнем следа
Не сыщешь человеческого, темы

Рассказа не меняя, устремим
Свои благие тени, а собранье
Прекраснейшее буде утомим,
Тотчас замолкнем, скопище баранье,

Увы, предолго зреть нам довелось,
Пергаменты козлиные и рожи
С рогами извитыми (извилось
В них вервие само, которым ложи

Патиновые с ангельских времен
Опутывали слабых или сильных
Мирвольным духом, их синедрион
Достойно в описаниях сервильных

Оценивал), те роги и самих
Носителей отличий адоемных
Сейчас еще я вижу, теми их
Числом нельзя уменьшить, из проемных

Глядят себе отверстий, а двери
Захлопнуть не могу я, чрез сокрытья,
Чрез стены лезть начнутся и, смотри,
Пролезут мраморные перекрытья,

Пускай уж лучше рядом усидят,
Их жаловать не нужно, а восковье
Сих масок зримо, пьют ли и ядят,
Морочное сиих средневековье

Мы сами проходили, днесь призрак
За призраком эпохи синодальной
Глядит и наблюдает, рыбий зрак
Из Таврии какой-нибудь миндальной

Мерцал и мне, а ныне средь иных
Собраний забывая гримы эти,
Грозящие ристалищ неземных
Ложию оскорбить святые нети,

Я истинно ликую, пусть оне,
Адские переидя середины,
Калятся на божественном огне,
В червице мелованные блядины

Теряют перманенты, восковой
Маскир свой чуроносный расточают,
Оскал доселе беломеловой
Сочернивая, внове изучают

Рифмованного слова благодать,
Дивятся, елико сие возможно
В сиреневых архивах пропадать,
Удваивать и множить осторожно

Искусственный путрамент, картотек
Гофрированных кукол восхищенью
Честному наущать, библиотек
Избранниц к достохвальному ученью

Вести и подвигать, и зреть еще,
Как в томы эти Герберт Аврилакский
Глядит с архивниц, паки горячо
Сирени выдыхает, огонь флаккский

Приветствует и пламена других
Пылающих одесно духочеев,
Уверенней парфюмов дорогих
Аромат источающих, ручеев

Сиих благоуханную сурьму
Пиет, не напиется вместе с нами,
Всесладостно и горькому уму
Бывает наслажденье теми снами,

Какие навеваются всегда
Безумцами высокими, именных
Их теней роковая череда,
Смотри, из областей благословенных

Движится и течет, вижди и ты,
Читатель милый, эти облемовки
Чудесные, бежавшие тщеты,
Горящие о Слове, черемовки

Тщетно алкают виждений таких
Ссеребренными жалами достигнуть,
Нет лессиров хотя диавольских
Теперь, чтоб выше лядвий им напрыгнуть,

В былом очнуться, снова затеплить
Слезою мракобесные свечницы,
Начать гнилочерновие белить
Души бесовской, через оконницы

Стремиться в духодарческий притвор,
Лукавое хоть Данта описанье
Грешников и чудовиц, мерзкий ор
С правдивостию схожий, нависанье

Черемных теней в сребре, на гвоздях
Точащихся превешенных, горящих
Юродно тлеться будет, о блядях
Пока довольно, впрочем, настоящих

И стоящих литургий красных свеч
Давай претлеем, друг и брат, патины,
Китановый оставим аду меч,
А с Дантом за родные палестины

Идя иль с духоборником другим,
Давай уже разборчивее будем
В подборе вечных спутников, нагим
И мертвым, аще только не забудем

Скитания надмирные свои,
Мученья без участности и крова,
Медовые отдарим кути,
Пылания зиждительного Слова,

Нагим и мертвым, проклятым гурмой
Увечной и неправой, порицанью
Отверженным, по скрытой винтовой
Лестнице, не доступной сомерцанью,

Опущенным в подвалы и засим
Каким-то ядоморным и дешевым
Отравленным вином, неугасим
Творительства огонь, героям новым

Даруются пылание и честь,
И требнический дух миссионерства,
Нельзя их также времени учесть,
Хоть черемные эти изуверства

Продлятся, вспомнил снова их, но мне,
Я верю, извинит читатель это,
Мы, право, забываем о зерне,
Путем идти каким, пока воздето

Над нами знамя славное камен,
А те, смотри, уж Майгеля-барона,
Червонка их возьми, к себе взамен
Эркюля тщат, горись, эпоха она,

Безумствия черемниц в серебре,
Желтушек празднословных ли невинный
Угар преизливай, в осенебре
Палатном расточительствуй зловинный

Сим близкий аромат, свечей витых,
Кровавою тесьмой, резной каемкой,
Сведенной по извивам золотых
Их маковок вдоль черственности ломкой

Краев узорных с крыльями синиц,
С тенями, подобающими замков
Барочных украшеньям, чаровниц
Пленявших картотечных, тех обрамков

Картин дорогоценных мы равно
Во аде не уроним и не бросим,
Цимнийский сумрак червится давно,
Его и свечным течивом оросим.

Рек слово Агамемнон, зарыдал,
Разбил золотоструйный кубок о стол,
Тогда и речь свою он не узнал,
И ссребрился Иакове-апостол.

На яствах кольца змей позапеклись.
Не хватит просфиры и для келейных,
Виждь, розочки червовые сплелись
На чермных полотенцах юбилейных.

Распятие поправший Иисус
Явился из темничного подвала,
Волошковый венец усеял гнус,
Сквозь черен каждый змейка проползала.

И разве не ко Господу леса
Дощатые чрез очи возвивалисъ,
И разве не теряли голоса,
Во вретищах цари не предавались?

В лазоревой протлели купине
Юродивые, ставшие изветом.
Пусть нощно возрыдают обо мне
Муравушка-плакун со горицветом.

Зело пустое ль небо точит пляс
Цесарок над умолкшей окариной,
Плач мира сердце славское потряс,
Гортань ожгло погостной крестовиной.

Замкнул сон вежд тяжелых навсегда
Соль слез и юровые небосклоны,
Меж уст сиротских мертвая вода
Стоит, сребрясь пред ликом Персефоны.

Пред ней кровавокудрый лицеист
И достохвальный Дант, в жемчужной течи
Кружится имманентный сребролист.
Не воскрешая и загробной речи.

Огромный, чернорадужный букет,
Как в кактусе, в душе навек раскрылся,
Но вырвался один цветок на свет,
Ночным огнем он тотчас осветился.

Возлюбленные чада отпоют
Призорам христарадно славословья,
Им венчики точащие скуют
Апостольские темные сословья.

Ах, краски смерть размыла до костей,
Прорвалися рыданья с новой силой,
И Господь сам не ведал сих страстей,
Склоняясь над сыновнею могилой.

Смотри, за Богом гончие летят,
Волочатся вослед им живодеры,
У смертушки из персти всё хотят
Достати четверговые поборы.

Замученные крики приглушив,
Из твердых гробов молча мы вставали
И ангельский лелеяли пошив,
И каверные чарки выпивали.

Родные воздымали на Звезду
Слезами изукрашенные лики,
И Боже в самом нищенском роду
Изыскивал всецарские языки.

Во льдах сердец, в сих глыбах плитняков
Не высечь и во имя искупленья
Сокрытые склепеньями веков
Святые искры вечного моленья.

Гранил их серный дождь, летейский вал
Онизывал свечением узорным,
О тех воспоминать, кто забывал,
Чтоб все могли пред огнищем тлетворным.

Бездушные теперь гробовщики,
Глазетом ли украсить наши гробы,
Хоть розовые паки лепестки
Идут ко винам августовской пробы.

Нам отдали цветы свой аромат,
Как грянем в барбарийские кимвалы,
О Боге всплачет горестный сармат,
Эллин узрит иродные подвалы.

Тем ядрица багряная мила,
Пусть пирствуют алкающие манны,
Содвинем тени кубков у стола
И бысть нам, потому благоуханны.

Тлеением и оспой гробовой
Делятся не вошедшие в обитель,
Кто в колокол ударил вечевой --
Окровавленный Фауста губитель.

Распишет вечность древние муры
Скрижалями и зеленью иною,
И челядь разожжет золой костры,
А вретища заблещут белизною.

Горенье это высь нам не простит,
Искрясь темно в струях кровеобильных,
От мертвого огня и возлетит
В бессмертие зола камней могильных.

Тогда преобразимся и легко
Всех проклятых узнаем и убитых,
С валькирьями летавших высоко,
Архангелов, задушками совитых,

Из басмовых адниц по именам
Веками окликавших, Триумфальных
Им дарованных арок временам
Кровительство раздавших, буцефальных

Влачителей своих у Лорелей
Оставивших в табунах кентаврийских
Для красного купания, полей
Не зревших елисейских, лигурийских

Не внявших арф высокую игру,
Бежавших от Иосифа Каифы
В Кесарию Стратонову, в миру
Венчавших тернием славские мифы,

Иосифа Великого одно
Карающей десницы не бежавших,
Эпохи четверговое вино
Допивших и осадок расплескавших

Серебряный по битым остиям
Сосудов, из которых пить возбранно,
Украсивших собой гнилостных ям
Опадины, зиять благоуханно

И там не оставляя, огнем вежд
Когорты себастийские и турмы
Итурейские пирровых надежд
Лишивших, всевоительные сурмы

На выцветшие рубища прелив,
Замеривая ржавые кирасы,
Страшивших костяками под олив
Шафрановою сенью, на атласы

Победные уставивших амфор
Хмельное средоточье, фарисеев,
Алкавших кровь и вина, пьяный ор
Взносивших до лазурных Элисеев

И жаждущих не мирности, но треб,
Не веры миротворной, а глумленья,
Их жалуя крестом разорный хлеб,
Лишь кровию его для искупленья

Порочности смягчая, не коря
Отступников и другов кириафских,
Алмазами чумные прахоря
Бесовских содержанок, иже савских

Обманутых царевен, от ведем
Теперь не отличимых, во иродстве
Рядивших, тени оных на Эдем
Вести хотевших, в дивном благородстве

Не помнящих губителей своих,
Уродиц и юродников простивших,
Чересел и растленных лядвий их
В соитии веселом опустивших

Картину чуровую, жалкий бред
Отвязных этих черм и рогоносцев
Не слышавших и звавших на обед
Фамильный, где однех милоголосцев

Дородственных, любимых сердцем душ
Собрание молчалось, разуменье
Несловное являя, грузных туш
****ей не уличавших, а затменье

Головок божевольных их, козлов
Приставленных напарно возлияний
Не видевших урочно, часослов
Семейный от морительных блеяний

Всего лишь берегущих, за альбом
Именной векопестованной славы
Судьбою расплатившихся, в любом
Позоре отмечающих булавы

И шкипетра сиятельную тень,
Взалкавших из холопской деспотии,
Блажным очехладительную сень
Даривших и утешные литии,

Хитона голубого лазурит
Признавших и убойность разворота,
О коем чайка мертвая парит,
Бредущему чрез Сузские ворота

Осанну певших, честью и клеймом
Плативших десно скаредности рабской,
Визитным означавшихся письмом,
Духовников от конницы арабской

Спасавших, смертоимное копье
Понтийскому Пилату милосердно
С оливою подавших, на цевье
Винтовия их смерти безусердно

И тихо опиравшихся, в очах
Всех падших серафимов отраженных,
Удушенных при черемных свечах,
Сеннаарскою оспой прокаженных,

Еще для Фрид махровые платки
Хранящих, вертограды Елионской
Горы прешедших чрез бередники,
Свободных обреченности сионской,

Но мудрости холодного ума
Не тративших и в варварских музеях
Трезвевших, на гербовные тома
Взирающих теперь о колизеях

Господних, сих бессонную чреду,
Злопроклятых, невинно убиенных
Узнаем и некрылую орду
Превиждим душегубцев потаенных,

Содвигнутых на тление, к святым
Высокого и низкого сословья
Летят оне по шлейфам золотым,
А, впрочем, и довольно многословья.

Офелия, взгляни на ведем тех,
Встречались хоть они тебе когда-то,
Грезеточных бежались их утех,
А всё не убежали, дело свято,

Под ним когда струится кровь одна,
Лазурной крови нашей перепили
Черемницы, но прочего вина
Для них не существует, или-или,

Сих выбор скуден присно, потому
И сами распознать угрозы темной
В серебре не сумели, по уму
Их бедному не числили заемной,

Точней, неясной крепости сиих
Удушливых объятий, а позднее,
Узнав природу чаяний мирских,
Обманов ли, предательств, холоднее

Каких нельзя еще вообразить,
Прочения, зиждимого во аде,
Убийственную сущность исказить
Уже не были в силах, чтоб награде

Кружевниц тьмы достойной передать,
Соадский уголок им обиходить,
Забыть козлищ пергамент, благодать
Лиется аще к нам, но хороводить

Оне серьезно, видимо, взялись,
Упившись кровью агнецев закланных,
Досель, смотри, вконец не извелись
Бесовок табуны чертожеланных,

Пиют себе пускай, близнится час,
Как их мерзкообразные хламиды
Спадутся сами, движемся под пляс
И оры буйных фурий, аониды

Простят нам беглость почерков, химер
Картонных экстазийные ужимы
Умерят и смирят, и на манер
Музык небесных, гением движимы

Сибелиуса, Брамса ли, Гуно,
Волшебного Моцарта, Перголези,
Неважно, отыграют нам равно
Кантабиле иль реквием, а рези,

Оставшиеся в небе от черем,
Запекшиеся в пурпуре собойном,
Сведут могильной краскою, чтоб тем
Барельефную точку на разбойном

Пути явить наглядно, и цемент,
Крушицу мраморную либо глину
Внедрят, как экстатический фермент,
В иную адоносную целину,

Где место и убежище найдут
Прегнилостные гусеницы снова
И патинами сады обведут,
Где каждой будет адская обнова

Примериваться, Фриде во урок
Платки грудные будут раздаваться,
Тому положен промысел и срок –
Без времени чермам собороваться.

Без времени их адские столпы
Аидам в назидание алеять
Кримозно станут, гойские толпы
Кося, чтоб звезды розовые сеять.

еще надо?

Нененене. Всё хорошо. Нам хватит. У нашей мышки даже скролл заело

/задумчиво/ А ослоубийство - это очень большой грех?

Нет. Стреляйте. Мы скажем, что ничего не видели

Ракета с самонаводящейся боеголовкой запущена. Если что, я здесь ни при чём.

"Не убий осла своего, ибо Винни возрадуется."

Стихов не пишу но вот припомнилось

Я хочу каждый раз в свои горы, как странник домой, возвращаться
И бродить, по камням и по тропам к лугам золотистым подняться.
Под скалой из ручья зачерпнуть ледяного лекарства хочу я.
Этот дар исцеляет меня, утоляет меня и врачует.

Я хочу на рассвете под шум водопада счастливым проснуться
И запястий твоих благодарно губами коснуться.
Остывает зола, ночь, бледнея, ползет к завершенью.
Воздается хвала, остается любовь в утешенье.

Я хочу вместе с горным орлом к поднебесной подняться свободе,
Ведь душа - это хрупкая птица, живущая только в полете.
И пускай в мире больше кипящей смолы, чем цветущей сирени!
Я сильнее судьбы - я твои обнимаю колени.

Наступает в горах золотая пора листопада.
Все меняется вновь, остается любовь как награда...

Ух ты... al1618, откуда дровишки? В смысле, чьи стихи? Украсть можно?

Фэндом вам поможет. За годы существования ролевой песни столько всего было придумано, что вы устанете выбирать, и большая часть стихов там как раз откровенно плоха. Правда, осмелюсь предложить брать не их, не плохие стихи (они никому неинтересны), а стёбные (ваши герои пусть декламируют их на серьёзных щщах — эффект умножится). Их, как правило, можно послушать, плюс нередко они исполняются на мотивы известных песен. Этим вы убьёте сразу кучу зайцев.

Например.

Эльфище, «Мория» (гимн ролевиков):

В Средиземье есть гора самая высокая,
В той горе торчит дыра самая глубокая.

Исполняется на мотив «Лезгинки». Узнаётся сразу:

На Кавказе есть гора самая высокая,
А под ней течёт река (или Кура, версий много) самая глубокая.

Ещё.

Сауроныч, «Гэндальф, гляди, какие гоблины!»:

Гэндальф, гляди, какие гоблины!
Ишь как расселись по ветвям.
Они, наверно, парни злобные.
Никак придётся драться нам?

Исполняется на манер «Диалога у телевизора» Высоцкого:

— Ой, Вань! Смотри, какие клоуны!
Рот — хоть завязочки пришей!
А до чего ж, Вань, размалёваны.
И голос, как у алкашей.

Дэн Назгул, «Над Мордором сгущаются тучи»:

Над Мордором сгущаются тучи,
Грустно капает дождик с небес.
Возвращайся, владыка могучий,
В свой заброшенный чёрный дворец!

Похоже, что это вариация на тему «До свиданья, Москва»:

На трибунах становится тише,
Тает быстрое время чудес.
До свиданья, наш ласковый Миша,
Возвращайся в свой сказочный лес.

Ну, и много там ещё такого. Нам столько никогда не придумать.

Сауроныч, «День рождения Элронда»:

Хоббит, толстый хоббит
Песню глупую заводит,
Эльфы всё танцуют,
Ну, а гномы добывают свой мифрил...
Сегодня Ривендел гуляет,
Сегодня Элронд отмечает,
Свой день рожденья, а который — позабыл...

Джем, «А мы пойдём до Мордора»:

А мы пойдём до Мордора пешком
Через леса и дикие болота
И постучимся в крепкие ворота:
Откройте, братцы, дайте мы зайдём.

А мы пошли до Мордора пешком
Через Рохан, поляны и овраги.
Что нам король и местные бродяги?!
Нас приглашал когда то Саурон.

И мы идём до Мордора пешком.
О Элберет, не выдай Саруману!
Он язвенник и он не любит пьяных,
А мы идём в поход за коньяком.

И вот пришли до Мордора пешком.
Эй орки, что, не ждали эльфов дивных?
А мы пришли на пьянку к властелину,
Нас приглашал Мелькор давным-давно.

А мы пришли и в Мордоре сидим
И честь по чести пьём и наливаем,
Шестую бочку вроде допиваем,
Твоё здоровье, Чёрный Властелин!

Если что, все тексты легко гуглятся по первым строчкам. А если гуглить авторов, то найдёте на порядок больше.

На этом на конкурсе славных поэтов
Я сердце своё прочитаю пред вами.
Пока я писал, много слышал советов,
Мне буквы несли и мешки со словами

И вот, подсобрав, всё что мне принесли,
Составил я рифмы что вдаль понесли:
"Будь счастлив поэт, прославляющий радость!"
"Будь проклят поэт, выставляющий гадость!"
Родил я шедевр в волшебном лесу:
"Поэзия - роза в эльфийском носу!"

vsplesk!

Или как вариант:
Наши эльфы круче орков.
Наши эльфы всех сильней.
Наши эльфы вашим оркам,
наваляли пи ..й.

ЗаЗа вначале жаловался, что стихов мало. Зато теперь его эльфам придется открывать собственное издательство)

Спокойно. Сцену я уже написал. Щас выложу.

Всем огромное спасибо за помощь! Она была неоценима! Я вас обожаю! И даже Аптекаря с Каркуном! Хотя, тут я, наверное, погорячился...

А вот ещё:







Ну и всё в таком духе. Автор вот:

http://fantasts.ru/forum/index.php?showuser=3001

По его просьбе я снёс эти безумные вирши. Обратитесь к нему, может, он ещё даст.