Кирилл Смородин
17.9.2015, 6:38
Выложу еще фрагмент. Продолжение можно найти на СИ и Фанбуке.
Страд остановился на крыльце и огляделся. Перед ним, на расстоянии полутора десятков крутых ступеней из темного шершавого камня, бурлил жизнью один из главных проспектов Баумары. Мужчины, женщины, юноши и девушки, старики и дети сливались в два чуть ли не бесконечных людских потока, движущихся навстречу друг другу, скользящих вдоль высоких каменных домов. Многие останавливались у лавочек, магазинов, забегаловок и всевозможных контор, что занимали первые этажи, исчезали за дверями. Другие наоборот – выходили наружу, чтобы спустя пару мгновений раствориться в пестрой толпе. Вверх, мимо окон, балконов, пожарных лестниц, водосточных труб и крыш, к низкому серому небу поднимались голоса, смех, крики, шорох шагов.
Застучали по мостовой копыта, и перед Страдом проехала длинная темно-зеленая карета, запряженная парой каурых лошадей. Кучер, толстяк в черном костюме и высокой шляпе с изогнутыми полями, слегка покачивался и, как показалось Страду, клевал носом. За каретой, радостно вопя, бежали четверо мальчишек-оборванцев. Через какое-то время, чеканя шаг, прошли трое стражников в легких доспехах. У каждого в правой руке было копье, за спиной висел арбалет, а из ножен у левого бедра торчала рукоять меча.
«Что ж, надо идти», – подумал Страд, поворачиваясь вправо. Он еще раз посмотрел на листок, что вручил мастер Зеркус, и напряженно поджал губы. Путь до восточной окраины, где жил мракоборец Дролл, должен занять не меньше двух часов.
Двери, ведущие в здание Магической Семинарии, открылись. На крыльце показалась шумная компания человек из десяти. Среди них Страд увидел высокую золотоволосую девушку, с которой сидел на последнем экзамене, и ее отца. Из обрывков разговора Страд понял, что они раздумывали, куда бы отправиться праздновать зачисление.
Стало грустно и стыдно, Страд чувствовал себя чужим рядом с веселой группой прирожденных магов. Опустив голову, он сбежал с крыльца и, еще раз сверившись с начерченной мастером Зеркусом картой, двинулся по проспекту. Однако, отойдя шагов на пятьдесят, остановился и обернулся, чтобы еще раз взглянуть на здание Магической Семинарии.
«Я обязательно сюда вернусь, – сказал себе Страд, не сводя глаз с огромного строения. Оно напоминало серую скалу высотой в десять этажей. Между рядами окон – немало барельефов, в основном, магов и воинов. На плоской крыше высились причудливые конструкции, похожие на костяки неведомых созданий. Об их предназначении Страд даже не догадывался. – Получу медальон и буду здесь учиться. Стану не хуже прирожденных…»
– Эй, парень! – резкий и высокий голос заставил вздрогнуть.
Страд обернулся и увидел хигнаура. Толстый коротышка-разумный недовольно буравил его тремя выпуклыми, будто у рыбы, глазами. Широкий безгубый рот, в котором, как было известно Страду, скрывалось два ряда мелких, напоминающих пеньки зубов, дергался. Похожую на луковицу голову покрывали десятки родимых пятен разных форм и цветов. Ушные хоботки, также усеянные родинками, подрагивали. Нижнюю пару рук хигнаур втянул под желтоватый костяной панцирь, две верхние скрестил на груди. Синюшные, покрытые пупырями ноги, похожие на птичьи лапы, притопывали по мостовой.
– Да? – ответил Страд, стараясь не показать удивления. Он нечасто видел хигнауров, но знал, что эту расу разумных раздражает, когда другие на них пялятся.
– Чего дакаешь? Лучше бы пройти дал… – проворчал хигнаур. – А то встал посреди дороги. Застыл и не шевелится. А другим тебя обходить-толкаться…
– Ой, – спохватился Страд и шагнул вправо, чудом не столкнувшись с внушительной комплекции дамой, наряженной в плащ из черного атласа. Женщина посторонилась и с недовольством посмотрела на него. – Простите…
– Фи… Нелепость ходячая, – фыркнул хигнаур.
Он отвернулся и, гордо подняв голову-луковицу, пошел дальше. При каждом шаге разумный, точно поплавок на воде, покачивался вверх-вниз. Страд провожал хигнаура взглядом, пока тот не достиг широкого крыльца Магической Семинарии и стал подниматься по каменным ступеням. С его ростом – даже Страду, который был ниже ровесников примерно на голову, хигнаур доставал лишь до груди – восхождение оказалось непростым делом.
«Наверное, он там работает, – подумал Страд, все еще наблюдая за существом. – Хигнауры ведь обладают небывалой по силе способностью передвигать предметы при помощи мысли. Несколько, объединившись, даже судно на воду могут спустить».
За двадцать лет жизни Страду нечасто удавалось увидеть представителей этой расы разумных – те приезжали в Хлопковую деревню, лишь когда появлялась нужда в их способностях, – но много читал о хигнаурах.
Их родиной были Жадные болота – огромные топи, раскинувшиеся в полутора тысячах миль к западу от Баумары. Сами болота были гигантскими. По площади они могли сравниться со столицей. Топи населяли самые разные существа – по большей части, хищные твари, способные только пожирать тех, кто меньше, слабее или недостаточно хитер. Встречались и создания, лишенные плоти, но не уступающие в свирепости первым. Считалось, что в Жадных болотах нет разумных обитателей, однако около трех столетий назад группа ученых-магов под предводительством мастера Алексара во время экспедиции в топи обнаружила одно из поселений хигнауров.
Те поначалу приняли людей за новых врагов, и в магов полетели увесистые снаряды – обломки костей, куски подгнивающей древесины, пущенные силой мысли. Алексар загородил себя и своих людей магическим щитом, и атака тут же прекратилась. А спустя пару минут навстречу прирожденным Баумары вышел глава поселения хигнауров Яумай. Он почтительно поклонился группе Алексара и издал несколько отрывистых звуков на родном языке трехглазых малоросликов.
Маги поняли, что столкнулись с мыслящими существами, и около пяти месяцев провели в поселении на болотах. Это хватило, чтобы люди и хигнауры нашли общий язык, и тогда Яумай повторил то, что произнес, впервые показавшись Алексару, – но уже на человеческом наречии. Те отрывистые звуки означали радость всего поселения, ведь сбылось предсказанное великим шаманом хигнауров Хиубрюуаном. Незадолго до кончины пророку открылось будущее, в котором его род заключит дружественный союз с пришельцами, имеющими удивительные глаза и обладающими силой не только тела, но и разума.
Так и случилось. Алексара и его друзей представили в других поселениях, между людьми и разумными обитателями топей завязалась дружба.
Хигнауры жили в домах, похожих на ульи, которые строили из панцирей и костей своих умерших сородичей. Или погибших – жизнь в Жадных болотах была полна опасностей, и каждодневно то в одном, то в другом поселении случалась трагедия.
Все изменилось с появлением людей. В Баумаре решили, что оставлять хигнауров на болотах нельзя, и вскоре все трехглазые малорослики от мала до велика стали жителями столицы. Для них построили специальные кварталы, их обучили языку людей. А способность созданий передвигать предметы силой мысли нашла применение в строительстве, военном деле и многих других сферах жизни.
Обо всем этом Страд узнал из «Важнейших магических открытий тысячелетия» – хрестоматии, написанной самим мастером Алексаром. Толстенный том, заполненный длинными, зачастую нескладными предложениями он прочел за два дня, словно захватывающую приключенческую повесть.
Шумная компания прирожденных все еще стояла на крыльце Магической Семинарии. Как только хигнаур преодолел последнюю ступень, от группы отделился полный мужчина с лысой, похожей на яйцо головой и открыл перед коротышкой двери. Тот с гордым видом, заложив все четыре руки за покрытую костяным панцирем спину, прошествовал внутрь здания.
Страд чуть улыбнулся. Видно, правду говорили о хигнаурах: те любили поважничать и отличались капризным нравом. Взрослые избалованные дети, вышедшие из полных опасностей топей и обладающие невероятной силой…
Пора было идти. Страд, на прощание скользнув взглядом по каменному фасаду Магической Семинарии, развернулся и двинулся в путь. Он быстро приноровился к скорости людского потока и время от времени посматривал на витрины, чтобы проводить глазами собственное призрачное отражение.
Вскоре он дошел до первого перекрестка. В центре высился толстый деревянный столб.
«Сигнальщик?..» – предположил Страд и задрал голову.
Так и есть. На конце столба четыре жерди образовывали крест, к каждой длинной стальной цепью прикован крылун: зловещее создание, предназначение которого – предупреждать о появлении Червоточины.
«Жуткие твари», – Страд нахмурился, когда один из летающих вестников расправил мощные крылья с черным оперением.
Туловище крылуна, тоже черное, размером не уступало среднему бочонку. Цепь с крупными звеньями, казалось, росла из плоти существа. Собственно, так и было: Страд знал, что последнее кольцо металлической змеи замыкалось внутри тела крылуна – вокруг хребта.
Вспомнилось, как появились крылуны. Случилось это около пятидесяти лет назад – благодаря нелепой случайности. Один молодой лаборант по имени Риалдус из третьего Корпуса Некромантов наводил порядок после вскрытия твари из Червоточины. Было жарко, он, в обход правил, открыл окно прозекторской. Расчлененное тело чудовища оставалось на столе.
Риалдус вышел по нужде, а когда вернулся, увидел жуткую картину: рядом с тварью сидел черный ворон и клевал мертвую плоть. Вместо того чтобы прогнать птицу, лаборант оглушил ее простеньким заклятьем и посадил в клетку. Ему стало интересно, что будет с сумасшедшим вороном.
Вопреки опасениям Риалдуса, птица не умерла. Но несколько дней спустя с ней произошло странное: ни с того, ни с сего пернатый падальщик стал биться в клетке и верещать, высовывал клюв, пытался перекусить прутья.
Он не успокаивался целых два часа – до самого возникновения Червоточины…
Тогда Риалдус не придал этому значения. Но когда история с припадком и последующим бедствием повторилась трижды, лаборант не мог не обнаружить закономерность. Он понял: проклятая мертвечина изменила птицу. Породнила с теми силами, что создавали облака черного дыма, из которых приходили кошмарные создания. Ворон чувствовал приближение Червоточины – и люди могли этим воспользоваться.
Но одного крылатого вестника было недостаточно, и в лабораторию Риалдуса, уже полноценного научного сотрудника, стали доставлять птиц и намеренно кормить мертвой плотью монстров из Червоточины. Дело шло на лад: измененные пернатые исправно выполняли службу.
Однако Риалдусу было жалко живых существ, и он начал экспериментировать с мертвыми. Молодой ученый-некромант искал по улицам Баумары вороньи трупы, приносил в Корпус, сращивал тушки с тканями чудовищ и оживлял гибриды с помощью эликсиров и заклинаний.
Результаты превзошли все ожидания: получившимся существам удавалось определить появление Червоточины за пять, а то и шесть часов до первых признаков бедствия. Это давало людям огромное преимущество. Подготовленные, они могли дать орде тварей достойный отпор.
А Риалдус – точнее, уже мастер Риалдус – продолжал работать над крылунами. Он выводил новые формулы заклинаний и зелий, пробовал менять количество тканей чудовищ, сращиваемых с мертвыми птицами, и облик самих крылунов. В результате некромант создал надежного вестника, который состоял из пары крыльев и довольно крупного туловища без головы и лап, был способен предупредить об опасности за десять часов и светился в темноте.
Чтобы крылуны не разлетались, их приковывали к специальным столбам-сигнальщикам под открытым небом. А лаборатория Риалдуса никогда не оставалась без работы, ведь порождения Червоточины часто набрасывались на вестников и убивали их.
Страд понимал, что эти странные на вид и жуткие по происхождению создания являются помощниками человека, но все равно не мог перебороть себя и содрогался всякий раз, когда видел их. Так было и сейчас: передернув плечами, Страд опустил голову и заметил пристроенный к одному из домов железный короб с массивными воротами и темными блюдцами глазков, вокруг которых тянулась вязь рун, вырезанных из янтаря.
«А вот и вход в подземное убежище», – понял Страд, двигаясь вперед, к коробу.
Порождениями Червоточины двигало одно желание: уничтожать. Твари ломали и рвали все, что попадалось на пути. Оставаться во время атаки в домах было небезопасно, и тех, кто не мог сражаться, укрывали в специальных подземных убежищах. Такие имелись во всех деревнях и городках. А под Баумарой раскинулась целая сеть надежно защищенных коридоров, и входы в подземелья – такие вот железные короба – находились на каждой улице, у каждого пятого дома.
Страд отправился дальше и некоторое время шел, разглядывая движущихся впереди людей и разумных.
В толпе были и древяны, ростом под три метра, невероятно худые создания с серой кожей и неизменно печальным выражением вытянутых лиц. Одевались они в плащи зеленого цвета, сделанные из материала, похожего на хлопок. Родиной древянов были леса, что раскинулись вдоль Великого Горного Хребта – границы, отделявшей государство-полуостров Баумэртос от остальных стран.
Замечал Страд и хигнауров, а пару раз его взгляд натыкался на драулей – неуклюжих толстяков, чья желто-коричневая шкура источала неприятный кислый запах. Один такой здоровяк протопал навстречу Страду, и тот увидел огромный пористый зоб, размером не уступавший грушеподобной голове разумного. Нарост подрагивал при каждом шаге и блестел от цементозы – вещества, которое выделяли все драули, достигшие половой зрелости. Название эта субстанция получила благодаря тому, что, застывая, становилась крепче цемента. Драули могли выделять ее в огромных количествах, а потому большая часть представителей этой расы была задействована в строительстве.
Несколько раз Страду приходилось сторониться – по улице проезжали запряженные лошадьми экипажи. Одна карета особенно его впечатлила: восемь колес, кузов длиной метров десять, черный, гладкий, блестящий. Кучер был одет в костюм зеленого бархата. Оконца закрывали шторки из такого же материала.
«Красота», – Страду роскошный экипаж показался едва ли не бесконечным.
Он вообще впервые увидел карету лишь здесь. Дома, в Хлопковой деревне, Страд мог полюбоваться только телегами и повозками торговцев. Или «фургонами скорби», которые приезжали забрать покойника и доставить в один из Корпусов Некромантов.
Многое в столице Баумэртоса было для Страда в новинку, а потому он, увлеченный путешествием, и не заметил, как дошел до конца проспекта. Впереди серым мощеным морем раскинулась Площадь Единства, дававшая начало семи главным улицам Баумары. В центре площади возвышался памятник. На постаменте из янтаря застыли бронзовые маг, воин, ребенок и представители каждой известной расы разумных: драуль, древян и хигнаур.
Пока Страд шел, небо успело очиститься – тучи уходили на север. Солнце постепенно опускалось к горизонту, близился вечер, а потому Страд лишь на пару минут задержался возле памятника, после чего направился к мосту через реку Игрунку.
Широкое сине-зеленое полотно реки вспыхивало сотнями бликов. Солнце отражалось в каждой волне, и вода словно играла со светилом. За это река и получила название.
Страд шел по мосту, время от времени поглядывая вниз. По реке скользили лодки, ближе к середине из воды, точно длинные спины сказочных левиафанов, поднимались песчаные косы, поросшие камышом, березами и соснами. То тут, то там Страд видел светлые пятна покрывал, уставленных снедью, вокруг которых суетились компании. Пикники были для Баумары обычным делом.
Преодолев мост, Страд сверился с картой.
«Теперь налево, по Купальной улице», – сказал он себе.
Спрятав листок, врученный мастером Зеркусом, в холщовую сумку через плечо, Страд продолжил идти. Дома в этом районе были ниже, а улицы не такими широкими и многолюдными. Возле одного из входов в подземные убежища Страд заметил человека в грязном, будто покрытом копотью плаще. Тот наклеивал на железную стенку большой лист серой бумаги.
Страд подошел ближе и увидел на листе надпись: «Не бегите туда! Как трусливый скот!!! Примите небесный дар!!! Он – освобождение!!!»
Изобилие восклицательных знаков показалось нелепым. Смысл написанного тоже…
Незнакомец в грязном плаще закончил возиться с плакатом и словно почувствовал взгляд Страда. Резко развернувшись, он шагнул вперед и застыл.
У незнакомца было очень некрасивое лицо. Болезненно желтое, с темными вздувшимися венами на висках. Нос – тонкий и длинный – напоминал загнутый книзу клюв. В уголках кривого рта поблескивала слюна. Выступающий вперед подбородок зарос коричневой щетиной.
Но больше всего Страду не понравились его глаза. Выкаченные, раскосые, воспаленные. Неестественно светлая серая радужка окружала едва видимую точку зрачка.
Увидев Страда, незнакомец ухмыльнулся и, шаркнув, сдвинулся еще на шажок.
– Ты прочитал, да? – голос у него оказался глухой и тихий.
Растерянный Страд лишь кивнул.
– А понял ли ты написанное? – незнакомец прищурился, и его лицо стало еще некрасивее. – Дошла ли до тебя суть? Расскажи.
Страд понимал, что перед ним сумасшедший и сейчас лучше всего развернуться и уйти. Однако взгляд человека в грязном плаще словно сковал его. И, вопреки собственной воле, Страд ответил:
– Думаю, это призыв. Чтобы люди не прятались, когда образуется Червоточина…
– Верно. Верно! – незнакомец оживился. Он приблизился еще на шаг и облизнул губы – быстро, точно змея стрельнула языком.
– Но… зачем? – снова заговорил Страд. – Если остаться снаружи, если не спрятаться… Для многих это обернется гибелью. Разве вы не понимаете?..
– Это вы не понимаете! Вы! Все! – яростно выпалил сумасшедший.
Страд напрягся и сжал кулаки. Если этот сейчас кинется, придется дать отпор. Но удастся ли? Сердце застучало. Левую половину грудной клетки изнутри словно обдало холодом.
– Никто не понимает! – незнакомец посмотрел влево и вправо, ссутулился и прижал кулаки к груди. – Только коров, овец, коз и прочих вонючих тварей прячут в загонах, чтобы уберечь от волков! Человек не должен уподобляться этим мычащим, блеющим, вечно жующим и гадящим где ни попадя! Из-за собственной трусости мы нарекли Червоточину проклятьем… Но это не проклятье! Это дар! Дар, могущий освободить нас от наших отвратительных, полных нужд оболочек!
Глаза незнакомца сверкали. Ссутуленная фигура тряслась.
– Что здесь происходит?
Услышав за спиной громкий бас, Страд вздрогнул. Обернувшись, он увидел стражника. Высоченного, хмурого, заросшего бородой.
– Здесь есть и ваша вина! – человек в плаще, казалось, совершенно не растерялся, увидев представителя закона. Наоборот – впал в еще больший азарт.
«Точно ненормальный», – подумал Страд, чувствуя однако, что напряжение начинает ослабевать. Все-таки рядом стражник…
А человек в плаще, указывая на сурового бородача, продолжал:
– Вы и вам подобные сопротивляетесь! Вы убиваете их! Этих созданий, что несут освобождение! Но они все равно победят! Они будут приходить снова и снова! – на последнем слове он сорвался на визг.
– Прикуси язык, – прорычал стражник, делая шаг навстречу сумасшедшему. – И проваливай, если не хочешь провести ближайшие дни в камере. Та-ак… – он заметил лист, приклеенный к коробу убежища. – Это что еще такое?
– Это истина, – тихо проговорил сумасшедший, присмирев под грозным напором стражника.
– Истина? – сурово переспросил тот. – Это ересь!
Стражник протянул руку к исписанному листу, сорвал его и смял. Лицо сумасшедшего исказилось от злости, но возражать он не осмеливался.
– Уходи, – бросил стражник. – И больше не попадайся мне на глаза, юродивый.
Человек в грязном плаще сгорбился еще сильнее и посеменил прочь, невнятно бормоча. Только после этого стражник обратил внимание на Страда.
– А ты кто такой? – строго осведомился бородач. – Тоже один из ненормальных, которые считают Червоточину даром небес?
– Нет, конечно же, – Страд мотнул головой. – Мне нужно попасть к мракоборцу Дроллу.
– Вот как… – в низком голосе стражника чувствовалось удивление. – Что ж, ступай. Да поторопись. Скоро начнет темнеть, а до дома Дролла далеко.
– Хорошо, – кивнул Страд и чуть заметно поклонился. – Спасибо… – он уже собирался продолжить путь, но помедлил, чтобы спросить еще кое-что: – Скажите, а кто был тот человек? Просто городской сумасшедший?
Стражник помрачнел.
– Если бы… Он фанатик из какой-то секты. И что самое дрянное, таких все больше. Шляются, одетые в лохмотья, и пытаются убедить людей, что не надо считать Червоточину злом и прятаться от тварей. Встанут посреди улицы и начинают голосить, а сами трясутся, взгляд дикий… Наверняка под дурманом каким-то.
Бородач замолчал, и Страд понял, что пора идти. Он еще раз поклонился – стражник ответил кивком – и двинулся дальше.
Из головы не шли мысли о фанатике. Как он говорил? Червоточина – дар, могущий освободить?.. Бред…
Страду было сложно даже поверить, что он действительно это слышал, что кто-то может считать Червоточину даром.
«Он действительно сумасшедший», – твердил себе Страд, пытаясь унять царившее в душе смятение.
Получилось – но не так, как он хотел. Смятение сменилось злостью.
Как смел этот пучеглазый урод говорить такое? Червоточина – дар? А твари, которых она порождает? Тоже дар? Эти рычащие, воющие, визжащие, способные только разрушать и убивать…
Воспоминания семилетней давности вклинились в мысли сами собой.
