Степной волк сошел с тропы, исподлобья глядя на приближавшихся всадников. Слишком много воняющих сталью людей. И спереди, и сзади. Надо бежать.
Конан проводил взглядом мелькнувшую за камнями волчью спину и поправил висевший у бедра меч. Его вороной скакун стоял, как вкопанный, лишь голова то и дело поворачивалась, шумно втягивая дрожащий от жары воздух.
- Кром! Не нравится мне это, - пробормотал киммериец. – Там, впереди, кто-то прячется.
Животное согласно опустило голову, и Конан ухмыльнулся. Иногда конь вел себя почти как человек, и казалось, понимал все, что говорит хозяин.
За спиной остались кишащие разбойниками Ильбарские горы, впереди расстели-лись безжалостные каменистые пустоши Турана. По расчетам Конана, оставалось пройти несколько перевалов, чтобы оказаться в зеленых долинах Пунта. До сих пор удача благоприятствовала ему, но сегодня северянину показалось, что за ним кто-то следит. Он не заметил никого, но горцу необязательно видеть врага, чтобы знать, что он здесь. Ночью Конан слышал, как что-то спугнуло следующих за ним поедателей падали, а днем видел птиц, взлетавших с веток. Вот и сейчас большой степной волк стремительно скрылся за камнями, а зверь не из пугливых, мог и напасть на одинокого путника. Но почему волк не побежал к зарослям, а кинулся на открытое место?
Перевал зарос лесом, и тропинка уходила прямо в чащобу. Хорошее место для засады. Конан развернул коня и за холмом спрыгнул наземь.
- Стой здесь! – приказал он коню.
Конь последовал приказу, а киммериец обежал холм, оглядывая подступы к ущелью. Там кто-то прячется, и он не настолько глуп, чтобы ехать навстречу засаде.
Острый глаз Конана отметил заросшую кустами лощину. Если пройти по ней и взобраться на ту красную скалу... С первого взгляда она казалась неприступной, но любой киммерийский мальчишка вскарабкался бы по ней без труда.
Закинув перевязь с мечом на плечо, северянин, цепляясь на выступы растрескавшегося красного камня, быстро полез наверх и осторожно выглянул из-за гребня. Так и есть.
За непроницаемыми для взгляда зарослями слышалась чья-то речь. Одним стремительным движением Конан метнулся через гребень и мягко спрыгнул на песок. На другой стороне скала была не такой отвесной и, бесшумно ступая, киммериец легко достиг скрывавших засаду кустов. В тени деревьев было полно мошкары, и назойливые насекомые атаковали человека, но горец терпел укусы – любой из них пустяк по сравнению с ударом меча или стрелы, а их он испытывал не раз... Подобравшись к окружавшим поляну деревьям, воин замер. Он учуял запах. Запах человеческих тел, еды и дыма.
Шум за спиной заставил его обернуться, и лишь мгновенная реакция спасла воина. Острие копья прошло в пальце от шеи. Конан отшатнулся и наполовину выхваченным из ножен мечом блокировал следующий удар, но нога запнулась о корень, и киммериец упал. Опытный противник атаковал, не давая подняться, но ударом ноги под колено горец свалил врага и вскочил, выхватывая меч.
Нападавший был смугл и черноволос. Он мог быть уроженцем Куша или Турана – какая разница, если ему суждено умереть?
- Зар-р-р! – заревели за спиной. Конан уклонился, взметнувшийся меч вонзился под ребра нападавшего. Тот захрипел и выронил характерно изогнутый клинок. Шемранец? Конан ударил второго. Противник блокировал древком, но оно переломилось. Шемранец упал, сжимая в руках обломки. Конан замахнулся. В глазах поверженного не было страха, лишь ярость. Меч горца вошел ему в грудь, пригвождая к земле.
- Что ж, ты умер, как мужчина, хоть и напал сзади, как трус, - промолвил варвар, оглядываясь. Крошечная поляна примыкала к ведущей через перевал едва заметной тропе. Заросли здесь были столь густы, что многочисленный отряд мог расположиться тут без всякой опасности быть увиденными с тропы...
Киммериец поднял меч и оскалился. Кром послал славную битву!
С десяток вооруженных шемранцев показались из-за деревьев, окружая воина.
- Кто ты такой, чужеземец? – спросил, выступая вперед, один. Черная, с вплетенными золотыми кольцами, борода и гордая осанка выдавали в нем предводителя, а темные, гипнотические глаза – человека необычного.
- Я Конан, киммериец, - был ответ. – Кто ты?
- Я Шениндар, шемранец. Что тебе здесь нужно, варвар?
- Проехать через перевал, - кивнул Конан, не опуская меча.
- Ты убил моих братьев, чужак, - сказал шемранец, жестом сдерживая готовых броситься в бой воинов. – Говори, кому ты служишь?
- Тому, кто платит золотом и не нарушает слова.
- Это разведчик Бунварда! Убьем его! – крикнул один из воинов, но предводитель оттолкнул его:
- Назад! Я чувствую, он не связан с Бунвардом, - глаза Шениндара, казалось, заглядывали под самый череп Конана, осматривая там каждый уголок. Колдун, подумал киммериец, покрепче сжимая меч. – Не-ет, он не из тех, кто продаст душу за пригоршню золота... Это степной волк, как мы, а не шакал... Ты можешь уйти! – неожиданно закончил шемранец, делая знак воинам. Те неохотно расступились. Но едва Конан сделал шаг, откуда-то раздался свист.
- Это они, уходим! – шемранцы исчезли в зарослях, а Шениндар остановился. – Эй, киммериец, больше не стой у нас на пути!
Опустив меч, Конан остался на тропе. Шемранцы, степные волки Турана. Откуда они здесь?
Он повернулся и пошел вниз и остановился, привлеченный шумом. Навстречу двигался целый отряд. Несколько всадников в легкой туранской броне, дюжины полторы пеших и закрытый плотной материей паланкин.
- Эй, ты кто? – окликнули его. – И что тут делаешь?
- Ищу своего коня, - отвечал варвар. – А-а, вот и он.
Вороного вел под уздцы один из воинов. Киммериец шагнул к нему, но всадник преградил ему путь. Загорелое до черноты лицо шемита пересекал жуткий шрам, изуродовавший нос и щеку:
- Коня мы нашли на дороге. Не верится, чтобы такой бродяга, как ты, имел такого коня.
- Это мой конь, - сказал Конан. – И мне плевать, во что ты веришь.
Шемит схватился за меч:
- Ты, грязный оборванец, смеешь...
- Постой, Ксабер! – прервал его тяжелый властный голос. Шемит с проклятиями вогнал меч в ножны. Один из всадников подъехал и спешился.
- Мое имя Бунвард, - сказал он.
Конан оглядел незнакомца. Бунвард был северянином, мощное телосложение, грубые черты лица и длинные золотистые волосы выдавали уроженца снежного Нордхейма. Ростом он варвару не уступал и, судя по реакции Ксабера, возглавлял отряд.
- Ты – киммериец, - безошибочно отметил вожак. – И два трупа у дороги – твоих рук дело?
- Да. Меня зовут Конан.
- Нам повезло, что ты оказался здесь, - сказал Бунвард. – Не будь тебя, шемранцы напали бы на нас из засады. Верните ему коня! – приказал он и вновь обратился к Конану. – Я веду этот отряд. Мои люди сопровождают... груз в Пунт. Хочешь присоединиться? Я заплачу золотом, а проверка тебе не нужна, ты показал, на что способен.
- Ты опасаешься шемранцев?
- Я никого не боюсь, - промолвил Бунвард. – Но хочу доставить груз в целости, а от этих разбойников всего можно ожидать.
- Почему они преследуют вас? – спросил Конан.
- Они обычные степные разбойники, - развел руками Бунвард. – Ищут, где бы чего урвать.
- Но здесь не степи, никто не разбойничает так далеко от своей земли, - возразил варвар. Его взгляд все чаще останавливался на паланкине.
- Никогда не знаешь, что на уме у варваров, – ответил нордхеймец и усмехнулся.
- Так и есть, - отрезал Конан. – Я поеду с вами.
- Желаешь задаток? – рука предводителя извлекла тяжело брякнувший кошель, но Конан не взглянул на него:
- Рассчитаемся, когда придет время.
- Ты удивляешь меня, киммериец, - пожал плечами Бунвард, пряча за пояс кошелек. – Ты ведешь себя так, словно тебя никогда не обманывали.
- Кое-кто обманывал, - ответил Конан. – Но это было в последний раз... в их жизни.
Он легко вскочил в седло. Почуяв руку хозяина, вороной успокоился.
- Сколько их было, киммериец, ты заметил?
- Много.
- И ты не отступил? – хмыкнул Бунвард. – Ты столь же безрассуден, как и силен. Все киммерийцы таковы... Тебе повезло, что мы оказались рядом. А все же, вспомни, хоть примерно?
- Если бы я считал врагов перед тем, как ударить, то валялся бы в кустах вместо них.
Бунвард расхохотался:
- Отлично сказано, киммериец! Я знаю: удача будет с нами! – он хлопнул Конана по плечу, и отъехал.
Шестеро рослых воинов со щитами окружали укрепленный на спинах двух лошадей паланкин. Лицо Конана пересекла едва заметная усмешка: не надо быть мудрецом, чтобы догадаться, где находится столь важный груз.
Отряд растянулся. Паланкин с трудом проходил меж обступавших тропу разлапистых деревьев. Ветви то и дело задевали за плотную непрозрачную материю, и Конан заметил лицо, на миг показавшееся из-за сорванного веткой полога. Это лицо принадлежало девушке настолько юной и прекрасной, что сердце воина забилось чаще. Шемранка! Так вот почему... Кто же она, и почему ее везут так далеко и скрытно? Наложница для одного из князей Пунта? Да, они славятся своими богатствами и знают толк в женщинах.
Тонкая рука задернула раскрытый полог. Соплеменники хотят отбить ее, подумал воин, выходит, она – пленница...
Шемранцы. Одно из обособленных племен Турана, не пускавшее в свои земли чужаков. Дикий и отчаянный народ. Конан встречал шемранца лишь раз, очень давно, когда заезжий купец хвастал своим телохранителем. Тогда молодого Конана поразили черные, гипнотические глаза этого человека и такая же черная борода на смуглом, обожженном солнцем лице.
С такими мыслями Конан ехал, изредка оглядываясь по сторонам. Покрытые зеленым мхом деревья источали запах гнили, а копыта коней беззвучно попирали толстый слой прелой листвы.
Пока отряд взбирался на перевал, Конан сосчитал людей в отряде и послушал, о чем они говорят. Наемников было шестнадцать, каждому обещана хорошая награда, если паланкин будет благополучно доставлен в Пунт, в один из тамошних храмов. Каждый получил задаток из рук Бунварда и приготовился к длинному путешествию. Они ехали уже три дня. И в эти три дня на них трижды пытались напасть.
- Трусливые твари, - говорил Ксабер одноглазому стигийцу. – Пусть только попробуют напасть еще раз - я покажу им, насколько остер мой меч.
- Нам платят не за их головы, Ксабер, - с усмешкой отвечал одноглазый. – Мы должны доставить груз в Пунт, а там...
- Говорят, нам дадут золота столько, сколько она весит, - мечтательно протянул третий наемник, судя по внешности, зингарец. – Так сказал Бунвард, и я ему верю.
Отряд въехал в ущелье. Серые скалы нависали над головами воинов, а узкая полоска неба давала мало света. Хорошее место для засады, подумал Конан, и услышал свист выпущенной из лука стрелы. Киммериец мигом нагнулся, спрятавшись за шеей коня, а ехавший рядом воин взмахнул руками и упал на камни.
- Засада! – заревел Бунвард. – К оружию!
Никто не побежал. Воины знали свое дело и быстро сплотили ряды. Выхватив оружие, Бунвард повел их к выходу из ущелья, и там закипела схватка. Конан спрыгнул с коня. Ближайшие камни были хорошим укрытием для врага, киммериец чуял, что противник там... Шестеро воинов окружили паланкин, не отходя ни на шаг.
Что-то грохнуло, и Конан увидел падающие сверху камни. Один угодил в голову охраннику, сплющив череп, как спелый фрукт. Брызги крови и мозга разлетелись по сторонам. Воины смешали строй, уворачиваясь от падающих камней, и стоящий поодаль киммериец увидел, как из-за валунов к паланкину метнулись ловкие тени.
Он прыгнул навстречу. Сталь встретила сталь. Гибкие шемранцы атаковали, как горные барсы: наскакивали, стремительно нанося удар, и отступали. И скоро из охранников паланкина не осталось почти никого, лишь Конан, да истекающий кровью наемник сдерживали натиск дикарей. Среди них северянин вновь увидел Шениндара. Сверкая черными, как уголь, глазами, он взмахами рук гнал воинов вперед.
Стук копыт за спинами шемранцев застал их врасплох. Ксабер на коне влетел в их ряды, нанося удары мечом по головам. Враги смешались, и Конан тотчас пронзил одного из них мечом. Оставшиеся в живых скрылись за камнями.
- Я вовремя, варвар? - ухмыльнувшись, шемит взмахнул саблей, стряхивая с нее капли крови. Конан не ответил, оглядывая убитых. Шениндара среди них не было.
- Трусливые шакалы! – крикнул вослед убегавшим Ксабер.
- Я бы не сказал, - произнес Бунвард. Командир наемников не был ранен, но помятый панцирь и следы многочисленных ударов на нем говорили о жарком бою. – Они не трусы. Горный лев тоже не сразу бросается в бой. Он ходит вокруг цели, выбирая удобный момент, так, варвар?
- Ты прав, - ответил Конан. – Они еще вернутся.
- Не сомневаюсь. Эй, все сюда! – крикнул Бунвард. – Я хочу видеть, сколько нас осталось.
Из шестнадцати бойцов в живых была едва ли половина. Но шемранцы понесли еще большие потери. Цепкий взгляд Конана насчитал не менее пятнадцати трупов. У Шениндара почти не осталось бойцов, подумал варвар, но вслух ничего не сказал.
- Собрать оружие и быть наготове, - велел Бунвард. – Мы едем дальше. Пунт уже близко.
Отряд встал на ночлег, выставив двух караульных. Один не отходил от паланкина, второй прохаживался вокруг стоянки. Измученные переходом и схваткой воины мигом заснули, лишь Конан сидел у огня, мерно водя точилом по лезвию меча.
- Что не спишь, киммериец? – спросил, останавливаясь, дозорный.
- Не хочется, - Конан попробовал пальцем лезвие и вскочил.
- Ты куда? – насторожился воин.
- Проверю, все ли тихо вокруг, - не дожидаясь ответа, варвар бесшумно растворился в темноте.
Наемник покачал головой:
- Безумец, шемранцы зарежут тебя, как барана...
И крепче сжал копье.
Конан крадучись обошел вокруг лагеря. Шемранцы наверняка рядом, а ночь подходящее время для атаки. Какое-то движение привлекло внимание воина, за подсвеченными луной кустами мелькнула быстрая тень.
Киммериец обошел кустарник и готовился встретить противника лицом к лицу, но на него напрыгнули сзади. Сильный удар свалил варвара наземь. Мгновенно извернувшись, Конан успел перехватить занесенный для удара кинжал. Противник боролся яростно, но совладать с киммерийцем ему было не по силам. Выбитый из рук кинжал упал наземь, и шемранец выхватил изогнутый меч. Конан узнал Шениндара.
Они сошлись. Сталь звякнула лишь раз, следующим движением Конан поймал врага на замахе, выбил саблю и рассек ему плечо. Шемранец упал и пополз, пытаясь спастись во тьме, но варвар настиг его. Острие меча прижало человека к земле.
- Это снова ты?
- А это ты, варвар? – зло усмехнулся Шениндар. – Что ж, прикончи меня. Ты победил.
- Это я всегда успею, - проронил Конан. – Скажи, зачем вы преследуете нас?
Пленник посмотрел на киммерийца:
- Если бы ты знал, кого они похитили, то не стал бы помогать нечестивцам.
- И кто же она?
- Шаззара, так ее зовут, - шемранец стиснул зубы от боли. Кровь струилась по его плечу.
- Останови кровь и продолжай, - велел Конан.
- Ты... не убьешь меня? – поразился пленник. Он оторвал кусок рубахи и наскоро перетянул плечо.
- Это зависит от того, что ты скажешь. Итак, наемники похитили вашу девушку. Зачем она им?
Шениндар оскалился. Белые зубы сверкнули при свете луны:
- Она не девушка, она - воплощение Аб-ун-Шемрана, повелителя пустошей, которого чтит мой народ. Слух о ее красоте проник далеко за пределы наших пустынь... и вот что случилось! Мы захватили одного из наемников. Перед смертью он рассказал, что Шаззару возжелал один из князей Пунта, и наемники везут ее к нему.
Конан молчал, что-то обдумывая.
- Зачем я тебе все это говорю? – сказал пленник. – Все равно ты служишь им и убьешь меня, варвар.
- Почему ты напал на меня один? Где твои воины? – спросил Конан.
- Они испугались смерти и ушли, - сверкнул зубами шемранец. – Подлые предатели. Теперь я один. Убей меня, или я снова приду и зарежу вас всех.
- Почему ты один хочешь умереть за нее?
- Я ее брат.
Конан убрал клинок:
- Я не стану тебя убивать. Иди.
Шемранец подобрался, как готовая к прыжку змея.
- Куда мне идти? – сдавленно произнес он. – Я не могу вернуться без нее, варвар.
- Тогда иди за нами, но не попадайся воинам на глаза. Кром подсказывает мне, что ты еще можешь вернуть сестру.
- Ты великодушен, - прошептал Шениндар, уползая за камни. – И ты им не друг. Я запомню это, варвар...
Вернувшись к костру, Конан столкнулся с Бунвардом.
- Я слышал шум, - сказал он. – Ты что-то видел?
- Нет. Это я бродил по скалам.
- Ходить одному по ночам опасно, киммериец, - оглядев Конана, сказал наемник. – Степные волки могут быть поблизости.
- Степные волки?
- Так называют шемранцев в Туране. Дикари, жрущие сырое мясо и поклоняющиеся кровавым богам. Но завтра мы будем в Пунте, а там они нас не достанут.
- Уверен?
- Да, варвар! – усмехнулся нордхеймец. – В Туране степные волки опасны, но в сырых лесах Пунта они сами станут добычей.
- Волк остается волком везде, - ответил Конан.
Ночь миновала, и рассвет поднялся с камней, рваной дымкой тумана повиснув на мокрых скалах. Воины собирались. Конан увидел, как из паланкина вышла Шаззара. Четверо воинов с копьями наперевес стояли рядом, пока пленница умывалась у ручья. Длинные, до пят, одежды скрывали фигуру девушки, а накинутый на голову дымчатый платок – лицо.
Позади Конана стукнули копыта:
- Скажи, варвар, женщины в твоем племени такие же вонючие и волосатые, как ты?
Конан обернулся. Ксабер ухмылялся, отчего перечеркнутое шрамом лицо казалось еще уродливее.
- Нет, они похожи на тебя: такие же гладкие лица и такой же длинный язык.
Услышавшие ответ Конана наемники рассмеялись. Ксабер закусил губу, раздумывая, чем ответить: словом или мечом.
- Оставь варвара в покое, Ксабер, - сказал Бунвард. – Его меч не менее остер, чем его язык.
- Мой тоже не туп, - Ксабер пришпорил коня, быстрым галопом умчавшись вперед.
- По коням, воины, вперед! – скомандовал Бунвард. – Сегодня мы будем в Пунте!
Перевал остался позади. Отряд спускался вниз, и воины заметно повеселели. Цель была близка, как и награда – а доли убитых бойцов Бунвард обещал разделить между живыми.
Конан ехал молча, иногда оглядывался, цепкий взгляд северянина рыскал по от-весным скалам, но - ни движения, ни звука.
- Ты чем-то обеспокоен, киммериец? – спросил Бунвард, подъезжая. Они ехали стремя в стремя.
- Когда мы доберемся до места?
- Мы уже добрались! – рассмеялся нордхеймец. – Видишь за лесом скалу? Под ней – руины города, такого древнего, что даже твой Кром, наверно, не родился тогда... Так вот, там нас ждут.
- Мы не повезем эту девушку в Пунт? Ты говорил...
- Нет. Сделка свершится здесь. Мы им – девчонку, они нам – золото! Все честно!
- Надеюсь, - пробормотал варвар. – А что будет с ней? – он кивнул на паланкин.
- Какое мне дело? – повел могучими плечами Бунвард. – Плевать.
Отряд вошел под зеленый полог джунглей. Этот лес без конца рос, шевелился и дышал влагой, и уже через час Конан снял с себя легкую туранскую броню. В ней было слишком жарко. Многие воины последовали примеру киммерийца, и Бунвард не стал им препятствовать, но сам оставался в кольчуге.
Руины выступили из джунглей, как челюсть великана, когда-то низвергнутого с небес, чьи обветренные зубы-скалы торчали из земли, обвитые лианами и плющом. Ноги воинов попирали циклопические колонны с нанесенными письменами на забытых языках, и мертвые лица каменных идолов смотрели вслед людям безразлично и тяжело.

Продолжение следует...

При чтение возникает вопрос:- А куда сошел волк? В степь? Лес? Далее следует отметить его взгляд. Он смотрит исподлобья, а значит нетолько недоверчиво, но и не вертя головой, а из этого следует что он не мог видеть всадников только спереди.



Начали Вы от имени зверя и резко перешли к человеку. Бросается в глаза. И Ваш персонаж Конан уже проводил взглядом спину волка, следовательно он в курсе кто прячется за камнем.





А здесь мне пришлось задуматься. Изначально волк почуял много людей пахнущих сталью, а далее мы видим лишь одного. Если тех кто следит за героем так много, то их легко заметить. Еще лучше не по расчетам Конана, а на взгляд оставалось пройти несколько перевалов. Используйте синонимы.



В целом довольно запутанно. Не буду лгать что прочитаю все, но по возможности просмотрю отдельные куски. Вам следует повнимательней следить за описанием и определиться со стилем. Вообщем желаю удачи!

Забавные у вас выводы.

Наверно, ни одно существо на земле не может видеть что-либо и сзади и спереди одновременно.

Он увидел убегавшего от всадников волка. И не знал, кто там впереди - читайте дальше, вы делаете слишком поспешные выводы.

Спасибо за комментарий. Вы первый, кто запутался в этом рассказе.

Звучит будто глаз живет отдельно от персонажа.
Здесь лучше так: Внимательно осмотрев окрестности Конан отметил заросшую кустами лощину.




Опечатка.





Предложение звучит грубо. Я попробую предложить Вам такой вариант: За густыми (или непроглядными) зарослями слышались чьи-то голоса.





Нога живет отдельно от персонажа. И притом она запинается.

У вас-таки Хайбория или Греция? А то тут и гипноз, и циклопические колонны...

Вы называете Конана северянином. Но это звучит немного двусмысленно. Исторически Киммерия располагалась в Северном Причерноморье, т.е. в Крыму и Краснодарском крае. Поэтому северянином Конан мог быть только для греков. Но быть может Вы вкладываете в это слово какие-то особенности характера Конана.

Мда, вы уникальный человек... В контексте речь о Конане, и ни о ком ином. Почему вами его глаз и нога воспринимаются, как нечто чужеродное - я, извините, не пойму.
Ну, хорошо, приведите мне здесь текст, в котором по-вашему все к месту и нельзя придраться к ноге или глазу - а я рассмотрю... Или для вас необходимо упоминать: "его" нога и "его" глаз? Я стараюсь сорняками текст не засорять. Где можно избегать их - я избегаю. Вы первый, кто жалуется именно на это - рассказ участвовал в конкурсе, его читали многие, судьями были очень известные писатели, никто не обратил внимания. Ну, на всех не угодишь, видимо, у вас восприятие особенное.

Слово метафора слышали?

Если бы я, уважаемый. Дело в том, что вы оперируете историческими знаниями, а Роберт Говард - вымышленным миром, где Киммерия - северная страна, едва ли не за полярным кругом... Сравнивать настоящую Киммерию и говардовскую - бессмысленно. А фанфик по миру Говарда.

Диссонансом тут звучат ваши метафоры, потому что они из другой эпохи, более поздней, чем описываемая.

Ну, извините. Если на то пошло, они вообще из другого мира. Но вы же не призываете писать на другом языке? Слова "гипнотический взгляд" и "циклопические колонны" не стоит воспринимать буквально. А может, вы думаете: у меня там на колоннах циклопы высечены? Нет, Верба, не высечены, а метафора всего лишь указывает на их величину. И указывается это, заметьте, в авторской речи! Если бы персонаж назвал их так - я бы ничуть с вами не спорил. Касаемо взгляда - "гипнотический" опять же ничуть не свойство, а сравнение. Прочтя рассказ полностью, вы увидите, что гипноза тоже никто не применял.

что выдумывать страдать -
лучше штампами писать.
"Кто же ты, краса-девица?"
"Шемаханская царица!"
ну и т.д.)

Монк, да я уже в курсе, что вы лучше съедите свою шляпу, чем признаете свою неправоту хоть бы в какой малости. Да на здоровье, пишите, как хотите.



А вы думаете, "о как я её поддел, ага!"
Нет, я думала, что речь о каменной кладке без связующего раствора. Кладка-то могла быть, а сам термин появился сильно позже, чем 12 тыс лет тому назад, о которых писал Говард.
А вы о величине... Ну и написали бы, что колонны были огромны, как башни всемирного торгового центра. Тоже метафора.

А насчет уместности таких метафор в авторской речи для конанианы спросите у Майкла Мэнсона, лучше него никто не проконсультирует. Может быть, он вас и поддержит.

Неправда ваша. Эх, вам бы стоило почитать мою переписку с Пистоном. Он мне такие пистоны вставлял за мои тексты, и я ему еще спасибо говорил... Потому что по делу - и возразить было нечего. В вашем случае это не так. А вы уж звиняйте - но потакать каждому я не смогу. Да и вы бы не стали, ага?
Впрочем, если каждый, кто сюда заглянет, выскажется, что "циклопические" нужно убрать - я уберу, вот честное слово! Чтобы не говорили, что Монк такой-сякой... Тем более, что на сюжет это ровным счетом не повлияет. Ну а если вам возразят, или людям будет пофигу - тогда придется признать вашу "вкусовщину", ога?

Окончание следует...
- Это здесь, - сказал Бунвард. – Стойте!
Воины спешились, и Конан уловил движение в темном зеве обвалившегося храма.
- Там, - сказал он, моментально выхватив меч.
- Постой, - Бунвард поднял руку, - это покупатели.
Люди, показавшиеся из тени, были, без сомнения, пунтийцами, но Конан никогда не видел этого племени. Каждого из них с головы до ног покрывал рисунок, сделанный красной хной: то был образ огромного змея, обвивавшего ноги, руки и тело. Идущий впереди был, без сомнения, жрецом. Диковинный убор из перьев и змеиной кожи украшал его голову, на бедрах висела легкая ткань, а шею обвивала красная лента. Подойдя ближе, киммериец увидел, что это не лента, а живая змея, покорно свернувшая на шее жреца.
- Ксабер! – подозвал Бунвард. – Переводи.
Жрец заговорил. К удивлению Конана, это был не диалект жителей Пунта – его северянин не смог бы разобрать – а шемитский с примесью наречий Куша и Турана.
- Анх-Кшем говорит, что рад нас видеть, - перевел Ксабер. – И спрашивает, где товар.
- Здесь! – указал на паланкин наемник. – А где наше золото?
Жрец кивнул, что-то коротко приказав своим людям. Полуголые люди скрылись в глубине руин. Воины переглядывались, держась за рукояти мечей, и Конан понял, что стороны не доверяют друг другу.
- Это весь твой отряд? – спросил жрец, темными провалами глаз вглядываясь в обступивших паланкин воинов. Его голый торс и ноги так же обвивал бесконечный змей, но в отличие от прочих, изображение змея было и на лице – оскаленная змеиная пасть, лишь вместо желтых глаз рептилии – человеческие глаза.
- Да. Остальные пали. Шемранцы преследовали нас, - отвечал Бунвард.
Жрец удовлетворенно кивнул и промолчал. Его люди вернулись, неся четыре глиняных кувшина. Каждый с трудом несли двое.
- Здесь твое золото, как договорились, - сказал жрец, когда кувшины поставили у его ног. - Теперь отдай мне ее!
Бунвард кивнул. Двое воинов вывели Шаззару из паланкина. Она была высока и стройна, ниспадавшая до земли тонкая материя не могла скрыть привлекательных форм пленницы, но шла она не по-девичьи жестко и уверенно, не боясь и зная себе цену.
- Сними вуаль, - приказал жрец.
Девушка повиновалась. Вздох пронесся над поляной. Черные люди, не отрываясь, смотрели на пленницу, взгляды наемников собрались на кувшинах. Конан увидел идеальный овал лица, огромные, подведенные сурьмой, глаза и точеные скулы. Да, она была прекрасна, но красота ее не вызвала у киммерийца желания – от застывшего лица веяло презрительным холодом, словно пленница не знала, что ее продают, а напротив, все вокруг были ее рабами.
- Да, это она! – произнес жрец. – Я доволен.
Перевода не требовалось.
- Прежде чем вы уйдете, я хочу пригласить вас на пир, - перевел Ксабер. - Близится ночь, и вам лучше остаться здесь. В храме Ксотота вы в безопасности. Мы накормим и напоим вас, а наши женщины доставят вам удовольствия, о которых вы не слыхивали...
Наемники довольно переглядывались.
- Действительно, куда спешить? – говорили они. – Останемся здесь, а утром уйдем.
Бунвард наклонил голову:
- Хорошо, Анх-Кшем. Мы принимаем приглашение.
Свет множества костров осветил руины. Жрецы Ксотота были безоружны, и бояться, казалось бы, нечего, но киммериец сердцем чуял опасность. В эти руины не заглядывали звери, даже птицы пролетали стороной. Конан вспомнил облик верховного жреца и покачал головой. Глазницы Анх-Кшема излучали мрак, а татуировки служителей храма указывали на родство их культа с Сетом, Великим Змеем, коварным и кровавым божеством. Хорошо, если это не так, думал воин, наблюдая, как наемники смеются и пьют вино.
Слуги Ксотота неслышно скользили среди воинов, разнося еду и наливая вино. Конан взял кусок жареного мяса, и отстранил протянутую чашу. А затем из тьмы явились женщины. Молодые, обнаженные, они окружили воинов, и их темная, умащенная душистым маслом, кожа блестела в свете костров. Варвар встретился взглядом с Бунвардом: нордхеймец улыбался девушкам, но в уголках его глаз застыл лед. Он кивнул Конану, и рука его, будто случайно, прошлась по рукояти меча.
Смуглое нагое тело возникло перед Конаном, упругая грудь прижалась к его руке:
- Ты не пьешь вина, воин? Почему?
Киммериец оглядел девушку:
- Вы всегда так встречаете гостей?
Она села на колени, протягивая наполненную чашу:
- Нет. Но сегодня – особый день. Выпей, у нас праздник. Сегодня ночью Ксототу принесут жертву, большую жертву.
- Шаззару?
- О ком ты говоришь? – пожала плечами пунтийка. – Я не поняла. Лучше выпей.
- Если только с тобой.
- Конечно, - она улыбнулась и отпила глоток. Облизнула полные губы острым гибким язычком. – Теперь ты...
Конан глотнул. Вино как вино, приходилось пить и похуже.
- Ты могуч, варвар, ты силен, ты хочешь меня? - шептала она, тонкие смуглые руки обвили шею воина, гладили его грудь. Он прижал девушку к себе, ладони воина прошлись по ее округлостям и... Киммериец отдернул руку: красные змейки скользили по плечам девушки, огибали полную грудь и сползали по ногам, растворяясь в ночи. Конан тряхнул головой: а вино-то коварное, чудится невесть что...
По телу растекалось тепло и слабость. Хотелось спать. Конан взглянул на наемников: часть из них уже спала, прочие развлекались с девушками, но движения их были слишком вялы для возбужденных мужчин... Конан сжал кулак – и не почувствовал силы. Ее будто отняли!
Бунвард вскочил:
- Вставайте! Нас предали!
Киммериец потянулся к мечу, но движения были медленными, а мышцы налились тяжестью. Голова гудела, как пустой котел. Отравили! Киммериец пытался встать, но не смог. Рука с усилием потащила меч из ножен. Пунтийка улыбалась:
- Ты побежден волей Ксотота, варвар. Прими свою судьбу.
Бунвард не сдавался. Нордхеймец сумел подняться и стряхнуть с себя слуг Ксотота. Выхватил меч.
- Вставайте, воины! – заревел он.
Никто не встал.
Конан смотрел, как меч Бунварда вонзился в живот одной из девушек, и она с воплем повалилась в костер. За спиной вожака возник Ксабер и с размаху вонзил клинок ему в спину. Бунвард пошатнулся и упал. В глазах Конана потемнело, и больше он ничего не видел.
Конан пошевелился, чувствуя, что связан по рукам и ногам. Напряг мышцы – но путы были крепкими. Слабость не проходила, тело не слушалось варвара, но что толку, если ты еще и связан?
- Киммериец! – шепот был еле слышен. Конан повернул голову на звук.
- Кто здесь?
- Говори тише! Это я, Шениндар.
- Ты, шемранец?
- Да, я позади тебя, подберись к стене!
Конан рывком сдвинулся с места. В ребра впились осколки камней, но варвар, превозмогая боль, подкатился к стене.
- Где ты? – спросил он, вглядываясь в темноту, и почувствовал, как из невидимого во тьме проема подул ветерок.
- Рядом, за стеной. Здесь дыра, и я могу до тебя дотянуться.
Конан почувствовал прикосновение.
- Развяжи меня!
- Подожди, сперва выпей это, - в бок киммерийцу уткнулся глиняный горшок.
- Что это?
- Пей, это противоядие! Без него к тебе не вернутся силы.
Бормоча ругательства, Конан глотал горькую жидкость.
- Выпил?
- Да, порази тебя Кром! Что это за тухлятина? Развяжи меня, шемранец!
- Тише, варвар, они близко. Пока не могу. Я с трудом дотягиваюсь до тебя.
Северянин огляделся. Над головой был низкий свод, вокруг - почти кромешная тьма. Лишь где-то справа горел слабый колеблющийся огонек, дававший немного света.
- Как ты проник сюда, степной волк? И откуда взял это зелье?
- О, это было непросто! – прозвучал тихий смех Шениндара. – Сперва я следил за вами, а ночью увидел, как вас опоили змеиные слуги.
- Змеиные слуги?
- Разве ты не видел татуировки на их телах? Это слуги Ксотота, младшего брата Сета, повелителя змей. Я сразу понял, что они не выпустят вас живыми. Если б я знал, что Шаззару везут сюда...
- Откуда ты все это знаешь?
- От одного из них. Пришлось развязать ему язык, я умею это делать... Я следил за вами из джунглей. Когда вас, парализованных ядом, унесли, я осторожно прокрался в храм. Охраны не было, видно, страх охраняет это место лучше вооруженных воинов. Я видел, куда потащили пленников, дождался утра и проник сюда.
- Не понимаю, - качая головой, произнес Конан. – Они ведь пили вместе с нами!
- Дети Ксотота хитры, как их прародитель-змей, - усмехнулся шемранец. – После того, как вас парализовало, слуги принесли всем тем, кто пил с вами вино, противоядие, и они встали, как ни в чем не бывало. Одного из них я зарезал и взял этот кувшин.
До ушей Конан донесся далекий вопль. Это был крик обреченного, крик, в котором не было надежды.
- Ты слышал? Они скармливают своим змеям всех. И скоро придут за тобой.
- Развяжи меня, шемранец.
Тьма усмехнулась:
- Не так быстро, варвар. Ты спас мне жизнь, и я твой должник. Но что мне жизнь без Шаззары? Без нее я не могу вернуться и буду проклят своим племенем, и душа моя будет скитаться...
- Короче! Сюда кто-то идет!
- Обещай, что спасешь Шаззару и проведешь нас в Туран! – зашептал шемранец. – И я брошу тебе нож.
Конан молчал, чувствуя, как возвращаются силы. Зелье работало. Шарканье ног раздавалось все ближе. Судя по звукам, людей было несколько.
- Поклянись, киммериец! Быстрее!
Молчание, отблески факела и черные тени на стенах, похожие на ползущих змей. Конан напряг мышцы и сорвал путы. Связывали не слишком крепко, надеясь на отнимающий силы яд...
- Где варвар? – раздался голос Ксабера.
- Он здесь, господин, - ответил кто-то по-шемитски.
- Отлично, хочется посмотреть на его мучения. Я скормлю его Ксототу живьем! Надеюсь, он очнулся.
- Проклятый варвар, - прошептал Шениндар. Конан усмехнулся и размял кулаки.
Свет факелов выхватил покрытый влажными потеками свод и пол, усыпанный старой соломой и битыми черепками. У стены стояли полки с кувшинами.
- Ну, что, киммериец? – остановившись над Конаном, Ксабер ткнул его ногой в живот. – Готов умереть? Я хочу услышать, как ты будешь молить о пощаде!
Северянин молчал, за спиной разминая затекшие руки.
- Молчишь, пес? – снова пинок в ребра. Два рослых жреца подступили к варвару и рывком поставили на ноги. – Скоро ты умрешь, а я буду смотреть, как змеи выедают твои внутренности...
Киммериец схватил ошеломленных жрецов и с треском столкнул головами. Два бездыханных тела осели на камни. Ксабер выхватил меч.
- Ты сумел развязаться! – воскликнул он. – Что же, тем приятней будет убить тебя!
Он взмахнул мечом, но Конан успел отскочить. Он схватил два стоящих у стены кувшина.
- Будешь драться со мной кувшинами? – расхохотался Ксабер. Шемит сделал выпад, Конан подставил кувшин. Сталь рассекла закаленную глину, в руке варвара осталась лишь ручка, и Конан незамедлительно швырнул ее в противника. Ксабер увернулся. Ручка ударилась о стену и разлетелась на куски.
- Зачем ты предал своих товарищей, Ксабер? – держа второй кувшин на отлете, спросил Конан.
- Они мне не товарищи, они скот для заклания Ксототу, - приближаясь, процедил шемит. – Принести в жертву десяток неверных, чтобы очистить мою душу от близости с ними – лучшее, что я могу сделать для повелителя.
Киммериец взмахнул кувшином. Ксабер парировал удар. Кувшин разлетелся, но из-под обломков на шемита высыпался клубок красных змеек.
- Проклятье! – выругался Ксабер, стряхивая с себя рептилий. Киммериец прыгнул к нему и ударом кулака свалил наземь. Шемит приподнялся и вскрикнул: несколько змеек вцепились в его ноги. Подхватив меч, он бросился на варвара, но Конан поймал его руку в захват и сломал. Ксабер вскрикнул. Конан вырвал меч и вонзил в предателя. Шемит с хрипом повалился навзничь. Подняв брошенный слугами факел, Конан без жалости раздавил не успевших расползтись змей и подошел к дыре:
- Ты здесь, Шениндар? – киммериец нагнулся и в локте от себя увидел бородатое лицо шемранца. В дыру можно было просунуть руку, но пролезть шемранец не мог.
- Да, варвар. Ты жив? Я слышал шум схватки.
- Все кончено.
- Хвала богам! Ты спасешь Шаззару?
- Думаю, да, - Конан взвесил в руке меч Ксабера. Легкий, но ничего, сгодится.
- Я помогу тебе! – крикнул Шениндар.
- Как хочешь, - подняв факел над головой, киммериец направился к выходу.
- Куда ты идешь? – прозвучало вослед.
- Навестить Анх-Кшема...

Конан шел на звук песнопений. Потом забили барабаны, и варвар пошел быстрее, он чувствовал, что надо спешить. Коридоры, похожие на полые кишки великана, были пусты и почти не освещены. Воин шел, готовый свернуть шею любому, кто попадется навстречу, но не встретил ни души. Впереди забрезжил свет, и показался зал, огромный, освещенный множеством факелов. Почуяв запах крови, Конан осторожно выглянул из тьмы.
Жуткий звук разрубаемой плоти наполнял зал. Под стук ритуальных барабанов обнаженные слуги сбрасывали расчлененные тела в покрытую рунами огромную бронзовую чашу, над которой на золотых цепях висел выточенный из красного камня змей. У стены перед чашей стояла девушка. Руки и ноги ее были привязаны к вбитым в стену бронзовым кольцам. Шаззара была полуобнажена, на ее шее висела массивная золотая подвеска. Золото еще сильней подчеркивало красивую смуглую кожу шемранки. Полная волнующая грудь ее часто вздымалась, не в силах скрыть страх, но идеальное лицо оставалось бесстрастным. Лицо богини, а не человека...
Слуги Ксотота выстроились полукругом, каждый держал факел. Огонь отражался на полированном камне стен и стоявшей посреди залы чаше. На залитом кровью алтаре лежал рассеченный на части человек. Одетый в белую мантию Анх-Кшем простер руки:
- Ксотот, великий и всемогущий! Явись и прими нашу жертву! Тело его – тебе, и душу его – тебе!
Повинуясь взгляду жреца, слуги взяли разделанное на алтаре тело и бросили в чашу.
- Тело его – тебе, и душу его – тебе! – раскачиваясь, запели остальные. Бормоча заклинания, верховный жрец подал знак рукой, и два жреца поднесли большой, сплетенный из тростника, ящик. Сунув в него руки, жрец извлек десяток красных, извивающихся змеек.
- Восстань, поднимись и приди! – повторял Анх-Кшем, бросая в чашу охапки змей, и ни одна не тронула его.
Он повернулся, глядя на привязанную к стене Шаззару:
- Жди и радуйся. Скоро Ксотот возьмет твою душу...
- Ничьей души ты не получишь! – с яростным ревом киммериец прыгнул навстречу Анх-Кшему. Защищаясь, жрец вскинул руку с золотым скипетром, но от удара меча тот отлетел прочь. В следующий миг клинок Конана пронзил жреца насквозь. Кто-то из слуг бросился на помощь, но Конан убивал их одного за другим, а прочие бежали.
- Кром! Я покажу вам, как... – слова замерли на языке киммерийца, когда он почуял опасность и обернулся. Останки воинов, с которыми он шел в Куш, отрубленные руки, ноги и головы сплелись в нечто, чему не было названья. Чудовище поднималось над чашей. Десятки рук его шевелились, и головы мертвецов разевали залитые слизью пасти. Тонкие красные змейки бегали по обрубкам тел, не давая им распасться. С жутким звуком рвущейся плоти, по колено в крови, оно шагнуло к воину, и мертвая голова Бунварда в его груди прошептала:
- Ты - наш!
Конан взмахнул мечом. Острое лезвие рассекло тянувшуюся к воину плоть, обрубок отлетела прочь, но к варвару протянулась другая рука, за ней вторая и третья...
Киммериец отступал. Выбравшись из чаши, чудовище шло за ним, оставляя кровавый след, и головы на плечах вопили:
- Тебе не победить! Меня не убить ни мужчине, ни женщине!
Один из жрецов вскрикнул. Из груди его вышло лезвие меча, и Конан увидел выступившего из тьмы Шениндара. Увидя чудовище, шемранец изменился в лице.
- Спаси Шаззару, Конан, спаси ее! – он бросился к сестре.
Вот и стена с привязанной жертвой. Отступать некуда. Тварь приближалась. Десяток рук протянулись к жертве, а головы завопили, захлебываясь сочащейся кровью:
- Ты - наша! Н-н-наша!
- Развяжи меня, варвар, и дай меч! – крикнула Шаззара. – Только я могу остановить его!
- Молчи, женщина! – ответил Конан, крепче сжимая клинок. Он размахнулся, вкладывая в удар всю силу. Меч разрезал чудовище пополам, но змейки сшили разрубленное тело.
- Кром! – воскликнул киммериец. – Я все равно убью тебя!
- Меня не убить ни мужчине, ни женщине! – повторил колосс, и удар пяти рук отбросил варвара в сторону. Конан с трудом поднялся, глядя, как тварь приближается к Шаззаре.
Шениндар прыгнул к сестре и ударом меча рассек веревки.
- Что ты так долго? – холодно спросила она. Шемранец склонил голову:
- Прости, госпожа...
- Дай меч! – сказала она.
Заревев, Конан бросился вперед. Подпрыгнув, он ударил по одной из голов и рассек, как спелый арбуз. Скользкие руки протянулись к воину, схватили и сжали, подтягивая к клацающим зубами ртам. Конан боролся, но не мог ни сломать, ни свернуть то, что не имело скелета.
Тварь нависла над девушкой. Несколько окровавленных руки протянулись к ней, но Шаззара взмахнула мечом – и куски плоти упали на камни. Еще удар, еще. Монстр разваливался на части, его хватка ослабла, и Конан вырвался, изумленно глядя на девушку. Раздался оглушительный вой, змейки брызнули в стороны, прячась в черных щелях храма. Чудище пошатнулось и распалось на груду мертвой плоти и костей, и мертвая голова Бунварда подкатилась к ногам киммерийца. Шаззара опустила меч.
- Клянусь Кромом, - проговорил варвар, - я мало встречал дев, подобных тебе! Но как ты смогла..?
- Я не девушка и не мужчина, – холодно произнесла Шаззара. – Лишь я могу убить порождение Ксотота!
Она сдернула висевшую на бедрах ткань, и челюсть киммерийца отвисла:
- Во имя Крома!
***
Три всадника взбирались по каменистой осыпи. Кони шли медленно, опасаясь сломать ноги, и люди не торопили их, разговаривая о своем.
- Теперь я понимаю все. Анх-Кшем был верховным жрецом Ксотота, - говорил Шениндар. – Он нанял этих воинов, чтобы похитить Шаззару. Чужаков, чтобы следы не привели к нему. Кроме Бунварда и предателя Ксабера, никто не знал, куда они едут.
Конан кивнул, внимательно слушая.
- После ее рождения было предсказано, что на всей земле лишь Шаззара способна убить чудовище с запада, которое придет, чтобы поглотить разум людей. Тогда мы не понимали, что это значит, и не слышали ни о каких чудовищах. Пока Шаззару не похитили...
Шениндар оглянулся на спутницу, но та хранила молчание. Лицо, как и прежде, скрывало тонкое покрывало.
- Теперь я понимаю, что Анх-Кшем знал о пророчестве и решил принести Шаззару в жертву Ксототу, чтобы уже ничто не смогло остановить его порождение... – продолжил он. - Мы бросились по следам наемников и напали на них, но им удалось отбиться и ускользнуть. На их стороне был могучий колдун-стигиец, мы сразили его, но потеряли многих... Наше племя немногочисленно, десятки полегли в бою, и наши надежды таяли. И все же... Если бы ты не бился на их стороне, там, в ущелье, все закончилось бы раньше.
- Нет, - проронила Шаззара. – Все произошло так, как должно произойти. Такова воля богов.
Шениндар почтительно склонил голову и умолк.
- Не знаю, есть ли на это воля богов, - ответил киммериец, - но я всегда делаю то, что хочу.
Шаззара рассмеялась. К удивлению варвара, это был смех девушки, звонкий и мелодичный.
- Откуда нам знать, кто ведет нашу руку, киммериец? Кто шепчет на сердце слова, от которых горит кровь? Почему мы знаем, как следует поступить? Боги ведут нас и дают нам то, что мы подчас не заслуживаем - но они же могут и отнять...

- Спасибо тебе, Конан, дальше мы доберемся сами, - Шениндар протянул ладонь, и киммериец ответил рукопожатием.
Горы остались позади. Перед всадниками лежали пустоши Турана. Пыльный ветер гулял по ним, заметая следы степного волка. Конь Конана приседал под тяжестью притороченных к седлу мешков с золотом, но хозяина это мало волновало. Он развернул животное мордой на север:
- Прощай, Шаззара. Удачи тебе, шемранец. И береги сестру, то есть... ну, ты понял, - Конан стегнул коня и поскакал прочь.
- Прости его, госпожа, - произнес Шениндар, заглядывая в глаза спутнице, - этот варвар груб и невежественен. Он не понимает, что ты...
- Его ждет великое будущее, - прервала Шаззара, глядя вослед киммерийцу. – Я это знаю. Поехали.

Без сомнения для кого? Для ГГ, который никогда не видел их?
"Без сомнения", "разумеется", "действительно" - слова-паразиты. У вас в одном абзаце их целых две штуки на два предложения.


Он в процессе кивания уже начал что-то приказывать?


разрубил, наверно.


не отпуская рукояти мечей/не выпуская рукояти мечей. Держась - это как-то мне непонятно. Ну держались и что? Может им так удобнее стоять.


Плоть - это рука тянулась? Рассекло или отсекло? Всю или часть?


Странная последовательность действий. И много всего со словом "увидел". Конан увидел, шемранец увидел. Конан - это ведь ГГ, фокальный персонаж, мы его глазами видим происходящее. А что видит шемранец мы не знаем. Этот перескок с одного взгляда на другой неправомерен, мне кажется.


А надо подобрать название. Постараться. Сплелись в один ужасный клубок хотя бы.

Странно, у вас такое читать. У вас вообще хороший стиль. Но здесь вычитка подкачала. А вообще так сочно написано, ярко.

Виноват. Это моя ошибка. Вообще я не злоупотребляю такими словесами, но тут что-то глаз замылился.

Вай нот?

Нет, именно разрезал. Я написал так намеренно, ведь чудовище было, если вы внимательно читали - без скелета, аморфное. Что там было рубить? И вообще - разве меч может только рубить? Почему бы не применить близкий синоним - я не понимаю?

Не думал, что у вас проблемы с воображением. silverrat, я не из тех, кто описывает каждый вздох и каждое движение. Считаю это ненужным. Читатель сам должен немного фантазировать, думать, размышлять. Если ему все расжевывать - и ему неинтересно будет, и текст получится скучным, а я люблю драйв. А в драйве каждое слово - на вес золота, и лишнего быть не должно. Это мое видение, не претендую на истину, но считаю это верным.

Один персонаж увидел, как другой изменился влице... Что здесь неправомерного? Что касается приведенных предложений, то действительно, я полагаю, над ними стоит поработать, убрать лишний глагол "увидел", и сократить.

Такое - это какое? Фанфики, в смысле? Или что?

И совершенно верно это делаете. Просто мне лично фантазия отказала, что там была за "плоть".


Нет, просто у меня сразу всплыл перед глазами образ Георгия Победоносца в исполнении Церетелли, где у него змей порезан на куски, как колбаса. И это меня убило.


Вообще советуют не делать подобные "скачки по головам", особенно в небольшом произведении, да еще в пределах одного абзаца. Но это ваше дело, конечно.


Определенные несуразности в стиле, которые вы могли сразу убрать. Поскольку они бросаются в глаза.

У меня, скорей, как зельц...

Вам бросаются, потому что вы читатель, причем въедливый. А у автора, сами понимаете, глаз на свои вещи замыленный. В творчестве, как нигде, проявляется пословица о "бревне в глазу".

Давайте, я тоже сейчас попридираюсь.



штамп


претенциозно.


подряд один тот же глагол


если она едва заметная, то как она пересекла? как она можете пересечь все лицо, если была лишь еле заметной? И для кого она была еле заметной? Кто это мог оценить? ГГ смотрелся в зеркало?


штамп. навязчивый


штамп


штамп
точеные скулы - это что? Точеным может быть целый объект. Скажем точеная фигура. А скулы присобачены к лицу.


кожа у человека в разных местах разная. В каком месте золото и как оно могло подчеркивать кожу? Ну лежит кусок золота и что? Оно отсвечивает кожу, подсвечивает?


слез с лошади и развернул морду руками? Или переставил лошадь? Или все-таки потянул поводья, чтобы вся лошадь развернулась вместе с мордой? Или только потянул поводья, чтобы заставить лошадь посмотреть на север? И он действительно прямо на север развернул? А почему именно на север, а не северо-восток, или северо-запад? У него в руках был компас? Или "потянул поводья" - это штамп, который вы не хотели использовать? Но так получилось нечто странное.

На самом деле, мне все равно было. Вы создали образы и я их увидела. Но если сидеть и придираться, то можно всегда что-то увидеть. При желании.

Видите ли, silverrat, в чем дело. Этот рассказ написан для конкурса. Конкурс по мотивам Хайборийского мира Р.Говарда со всеми вытекающими последствиями. Текст должен соответствовать духу того времени - и это решали судьи. Некоторых выражений я мог бы избежать, но оставил их намеренно. Я вообще не совсем так пишу. Это, конечно, не Говардовский стиль, но нечто приближенное по духу. По крайней мере, я старался, чтобы было так. Когда кончится конкурс, я выложу здесь еще что-нибудь, похожее по теме, и вы сравните написанное от себя и на конкурс. Это разный стиль.

Вот как раз тот случай. Не претенциозно - а как раз следуя духу Говарда.

Исправлю. Напишу: отбил...

И вот тут не штамп. Если восточные народности питались, как мы знаем, баранами, то это лишь расхожее выражение, но никак не штамп. Притом оно звучит в прямой речи, а не в авторской!

В принципе соглашусь. Есть здесь что-то ... корявенькое. Зато свежо. И опять же, ваш вариант? Появилась усмешка? Штамп еще больший. Возникла? Не очень. Вы бы что написали?

Вот тут как раз думал, скажете - штамп! Потому что "точеные скулы" встречал в книгах не раз. А вы докопались, что не бывает.

Ну, можно добавить: дернул за уздечку, разворачивая коня на север...

Кому вы это говорите! Я придерусь хоть к Пушкину, хоть к кому! Был бы человек, а придраться... А уж если писатель...

Стиль очень даже Говардовский. Я поразился как ловко Монку удалось "мимикрировать" под него. Такое ощущение что критикуют, абы что сказать. Критика не делается ради критики. А по делу.
Критика глаза, Кристианом - особенно рассмешила. Как и предложеный альтернативный вариант - такой сухой и безжизненный, напоминающий милицейский доклад - "Внимательно осмотрев окрестности Конан отметил заросшую кустами лощину."
Упасть и не встать)))))

Спасибо, что прочли. Раз понравилось, то не зря потеряли время.

Я уж не стал особо афишировать, что рассказ участвовал в конкурсе фанфиков по Конану на киммерия.ру. Если вы фанат Говарда и его последователей, обязательно загляните туда. Рассказ долгое время лидировал, но последний судья "зарезал" по всем критериям, в том числе духу Говарда и достоверности мира, которые вам так понравились. Есть у меня кое-какие подозрения... но уже ничего не исправишь. В результате - четвертое место.

Я с вами согласен. Такой канцелярский стиль не для меня. Но некоторым, видимо, нравится.
На самом деле я не считаю, что стиль мой близок к Говардовскому. Отнюдь. На конкурсе меня критиковали в основном не за стиль, а за дух и главного героя. Конан, дескать, не таков, так он говорить не мог, и поступать так тоже не мог, и вообще... Рассказы-победители, на мой взгляд, более скучны. Где у меня действие, у них пространные описания природы, городов и тому подобных атрибутов мира Хайбории, в том числе таким вот канцелярским стилем. Это они считают главным достоинством текста. Для меня же главное - действие, потому я сместил акценты на интригу и драйв, в пику описаниям и атмосферности, за что и "пострадал".
И все равно, по-моему, рассказ удался.

на самом деле сам Говард и использовал такиетермины,так что это вполне аутентично.
У него в цикле о Конане упоминается и гипноз, циклопические сооружения, и многое другое.
Объяснить это можно многими причинами, но это долго.


Монк, с атрибутами и описаниями у меня и Блейда перебор, пожалуй не поспорю.
Однако критиковали тебя несколько не за это, а не вполне логичные поступки ГГ и общую "легковесность повествования", превращающую рассказ в залихватскую байку, что в целом для Говардского Конана не характерно)
ПС: спасибо за приглашение=)

Слушайте, ну дайте ссылку на этот конкурс. Я хочу почитать.

http://forum.cimmeria.ru/forumdisplay.php?f=47

Саша Тэмлейн, ты тот, о ком я думаю? Это и правда ты?

Ты опять?
Пусть залихватская, пусть байка - но читается в разы лучше некоторых скучных рассказов, занявших место повыше.
Для меня это в первую очередь - фанфик, я не отношусь к нему настолько серьезно, как относитесь, должно быть, вы. Кто-то ставил задачу написать как Говард, я же хотел просто написать хороший интересный рассказ.

Так понятно, но цели конкурса были несколько другие
Мои рассказы тоже критиковали)))
Да,это правда я))

Для самого Говарда, пожалуй, не спорю, но десятки его последователей писали не менее, а то и более залихватские байки.

И было за что!
Цель любого литконкурса - прежде всего написать историю, которую будет интересно читать, а не путеводитель по мирам Говарда.

Разом так прочитал налегке. Вот что мне показалось странным:

- Стой здесь! – приказал он коню. обычно животных тренируют на другие команды: "Но!", "Бр-р" и т.д. А в случае остановки дёргают за узда.
с ударом меча или стрелы, а их он испытывал не раз... - пафосно, как мне кажется.
Он учуял запах. Запах человеческих тел, еды и дыма. - такой сильный нюх у война, ай да воин.
выдавали в нем предводителя, а темные, гипнотические глаза – человека необычного. - имхо последнее лишнее, так как лидеры уже отличаются от обычных людей.
Шемранцы, степные волки Турана. Откуда они здесь? - это мысли героя или самого автора?
шевелился и дышал влагой - имхо если хотели про влажность написать, то неудачно.
Ноги воинов попирали циклопические колонны - что они делали? Циклопические? Одинокие что ли?

Я думаю, просто запах тел был мощный А дым вообще трудно не учуять.

Вообще то Конан уже спешился, так что но и бр уже неуместны.

Есть немножко, но ведь общей картины не портит и дает характеристику герою.

Ничего удивительного. Часто бывало, что Конан чуял нечто шестым чувством - и никого это не удивляло... А вы к обонянию привязались...

Одно выдавало предводителя, другое - человека необычного. Тут о разных вещах говорится. Одно может исключать другое.

Героя. Трудно догадаться?

А мне нравится. И между прочим "дышал влагой" скорее штамп, чем неудачная метафора.

Циклопические значит огромные... в обычном значении.

Ну у него тогда очень покладистый конь, получается.

Если я не ошибаюсь это древнегреческое. Но я другое имел ввиду. Что значит попирать колонны? Они были опрокинуты и их перешагивали?

Ну разумеется! Колонны лежали, ведь город был стар и разрушен. Да и воины не могут ходить по потолкам. )))
Видите ли, я не стремлюсь описывать все, я оставляю читателю место для фантазий. Возможно, мне следовало написать "упавшие или лежащие колонны", но вы первый, кто упрекнул за это.

А с чего вы решили, что я упрекаю? Я вопрос задавал, мне было непонятно. Теперь всё хорошо представил.

Вот и славно.

Люблю Говарда.) И это вполне в его духе рассказ, как мне кажется. Прочиталось легко и с удовольствием. Финал, конечно, позабавил.))) Может, стоило дать намек на необычность физиологии пленницы немного раньше? А то это выглядит немного рояльно. В остальном - здорово. Спасибо за возвращение к миру Конана.

Взаимно.

Рад это слышать.

На то и рассчитано. Неожиданная концовка. Но в тексте есть намеки...

И вам спасибо, что прочли. Выходит, не зря старался.

Очень интересно! Немного суховатые описи боя, а в остальном очень грамотно написано. На одном дыхании прочитала. Неожиданный поворот в конце поразил. Спасибо))

4-ое место!!!
Не удивляюсь, что российская литература на уровне российской же эстрады.

Вам спасибо, что зашли, и за отзыв. Буду рад, если еще что-то прочтете.

Обязательно прочту)) только вот с форумом разберусь что и где))) или ссыль дайте на свои произведения))

Ну, вот, например:
http://fantasts.ru/forum/index.php?showtopic=1107
http://fantasts.ru/forum/index.php?showtopic=1180
http://fantasts.ru/forum/index.php?showtopic=1205
http://fantasts.ru/forum/index.php?showtopic=3250
http://fantasts.ru/forum/index.php?showtopic=4063
http://fantasts.ru/forum/index.php?showtopic=3092
А вообще у меня много тут чего выложено, увидите...

Спасибо! Обязательно почитаю!

Голодные зомби смыкают круг, протягивая руки: "Свежие мозги читатели!".

Типа аллегория? Впрочем, применить ее можно к любому.

Монк пишет превосходно. И он мой дружище. Кто скажет что-то против Монка - будет иметь дело со мной!

"Кто тронет Монка, будет иметь дело со мной"

Потрогала. И чо?

Почему так быстро взгляды поменялись?

Приятно... Потрогайте еще...

Если это так приятно, и меня потрогайте, блин.