Глава 19-1. Конь на привязи
Едва с зимним пальто через левую руку Туран появился в зале ожидания, как перед ним тут же возник хозяин заведения.
– Мастер, надеюсь, вы довольны, – на лице Коня застыла улыбка профессионального холуя, зато в эмоциональном фоне разлился страх.
– Признаться, едва-едва, – Туран как мог изобразил на лице гримасу плохо довольного клиента. – Вода была горячей, а ватрушки вкусными. Впрочем, ваша банщица старалась. Сколько с меня?
Правя рука нырнула во внутренний карман за бумажником. В эмоциональном фоне Коня распустилось преогромное облегчение, будто он весь день мучился запором, но только сейчас счастливый и довольный слез с ватерклозета.
– Вот, пожалуйста, – Конь с поклоном протянул маленькое чёрное блюдечко.
Туран подхватил бумажку-счёт, глаза стрельнули по строчкам. Что же, очень даже неплохо, всего 5 виртов, 46 совиртов. Вообще-то это недельное жалованье простого рабочего на лесопилке или квалифицированного столяра на местной верфи. Но для бани, она же публичный дом, это более чем приемлемо. Пять виртов стоят услуги банщицы. Причём она не просто лежала с раздвинутыми ногами, а помыла Турана с ног до головы. В эту же цену вошла сама баня, то есть вода, дрова, керосин в лампах. А 46 совиртов – это за чай, морс, ватрушки и пирожки. Точно такой же заказ в «Господине лососе», в трактире в Торговой слободе, обошёлся бы если и дешевле, то не намного. Не иначе, именно в этом и заключается хитрый расчёт Коня. В его баню ходят и купцы, которые привыкли платить за товар реальную цену. Основной доход владелец бани получает не с чая и булочек, а с услуг проституток.
– Сдачи не нужно, – Туран протянул пару банкнот.
– Благодарю вас, мастер, – Конь льстиво улыбнулся.
Империя оплачивает мастерам питание и проживание. Но, увы, щедрость государства на бани, они же публичные дома, не распространяется. Пусть всего 46 совиртов за чай с ватрушками, плюс чаевые, Турану пришлось оплатить из своего кармана.
– А теперь, уважаемый, нам придётся поработать, – Туран спрятал бумажник обратно во внутренний карман сюртука. – Где мы можем побеседовать?
Сердце Коня тут же ухнуло в левую пятку. Скользкий владелец бани так надеялся, так наделся, что дорогой гость свалит по-доброму, но не свезло.
– Прошу вас в мой кабинет, – холёная ручка Коня указала вдаль по коридору, – там нам никто не помешает.
Тёмная лестница в конце коридора привела Турана и владельца бани на второй этаж, где находятся жилые комнаты банщиц, кухня, кладовки и кабинет самого Коня. Причём рабочее место владельца совмещено со спальней.
– Прошу вас, мастер, – Конь принялся чиркать спичками и зажигать керосиновые лампы.
Туран неторопливо оглянулся. Даже с первого взгляда видно, что в этом небольшом кабинете Конь проводит не так уж и много времени. Стандартный набор бюрократа сведён к минимуму: небольшой письменный стол, шкаф с бухгалтерскими томиками и пара стульев. В углу, над низкой кушеткой, на широкой деревянной полке посреди шкатулок возвышается весьма и весьма приметная лампа. Внешне она похожа на обычную спиртовку, только заметно больше, а на боках весьма искусно нарисован лесной пейзаж приятного синего цвета.
Туран вовремя стиснул зубы. Только не улыбаться! Только не улыбаться! А то Конь раньше времени заподозрит неладное. Только что решилась очень трудная проблема: как прижать владельца бани и при этом не выдать Юргу. Уж теперь-то Конь никуда не денется.
– Присаживайтесь, мастер, – Конь отодвинул стул во главе письменного стола, а сам опустился на другой для посетителей.
Пока они поднимались на второй этаж, Туран успел обдумать стратегию предстоящего допроса. Конь тип скользкий, к том же, умный. Он постоянно вращается в высших кругах Ничеево, хотя на светские рауты в дом городского главы его не приглашают. Такого на понт не возьмёшь, надавить авторитетом так же не получится. Единственный более-менее верный способ разговорить Коня – устроить ему самый настоящий официальный допрос под протокол.
Стопка бумаг с лёгким шлепком упала на столешницу. Из кожаной папки Туран извлёк чернильницу, коробочку с мелким песком и стальное перо. От одного только вида походной канцелярии в эмоциональном фоне Коня заметались перепуганные зайцы.
– Утус Кенаев, – Туран демонстративно расправил перед собой бумажный лист, – для экономии времени я сразу же сниму ваши показания под протокол. Так что в ваших же интересах говорить правду, только правду и ничего кроме правды.
Первый удар попал точно в цель. Эмоциональный фон Коня тут же потемнел от страха. Сколький владелец бани прекрасно знает разницу между милой беседой с полицейским чиновником и допросом под протокол.
– Ваше полное имя, пожалуйста, – стальное перо нырнуло в раскрытую чернильницу.
– Гурьян Зоянич Кенаев, – просипел владелец бани. – Хотя знакомые и друзья гораздо чаще называют меня Конем.
– Ваше прозвище отношения к делу не имеет, – Туран усмехнулся.
Спокойно и методично Туран записал официальные данные Коня.
– А вот здесь, пожалуйста, – Туран протянул Коню листок, – распишитесь, что ознакомлены об ответственности за дачу заведомо ложных показаний согласно УК, статья 307.
Такая постановка вопроса Коню жуть как не понравилась. Чего, чего, а исповедоваться он точно не собирается. Однако владелец бани покорно чиркнул собственное имя, причём даже без клякс.
– Для полноты понимания произошедшего мне так же потребуются показания угоры Луниной, – Туран развернул лист с «шапкой» протокола перед собой. – Пожалуйста, позовите её.
По лицу Коня прокатилась нервная судорога. Глаза владельца бани забегали из стороны в сторону. А что творится в его эмоциональном фоне – смотреть страшно, зато без смеха никак нельзя. Мысленно Конь пыхтит и мычит от натуги. Скатываться в откровенную ложь ему просто страшно, как-никак, а перед ним сидит правдовид. Но и правду говорить ох как не хочется.
– Угоры Луниной нет, – на лбу Коня мелким бисером выступил пот, – она пропала. Возможно, стала жертвой «проклятия нишранов».
– Почему не заявили в полицию?
– Потому что с момента исчезновения Жемчужины, простите, угоры Луниной, не прошло положенных по закону трёх суток.
Ну, жук, выкрутился. Аккуратным почерком Туран занёс слова Коня в протокол.
– Пожалуйста, распишитесь, – Туран вновь передвинул Коню протокол.
Во второй раз владелец бани ничуть не более уверенно чиркнул своё имя. Кончик стального пера едва не проткнул тонкую бумагу насквозь. Коню крайне, крайне не нравится подтверждать собственной подписью собственные слова. В душе он чует ловушку, но сделать ничего не может. Туран, в свою очередь, не требует с него ничего сверх положенного по закону.
– Должен сообщить вам, – Туран развернул лист к себе, – что расследование случаев связанных с «проклятием нишранов» как раз является одной из моих целей приезда в Ничеево. По этой причине мне необходимо осмотреть личную комнату угоры Луниной, при необходимости, изъять её личные вещи. Особенно меня интересуют деньги, драгоценности и документы. Прошу вас привести двух понятых, дабы мы могли сразу же оформить протоколы обыска и изъятия.
От злобы и бессилия Конь едва ли не в прямом смысле заскрипел зубами. Ему жутко хочется схватить со стола эти проклятые бумажки, порвать их, а клочки запихать в глотку залётному начальнику из губернии. Но нельзя. Страх, словно ведро холодной воды, в одно мгновенье остудил эмоциональный порыв владельца бани.
Про себя Туран усмехнулся, выбранная тактика оправдала себя на все сто. Пусть авторитетом на Коня не надавить, зато не ему тягаться с Тураном в умении вывернуть себе на пользу нормы и правила уголовного производства.
– Не надо, это, не надо понятых и протоколов, – Конь с трудом перевёл дух. – Жемчужина, чтоб её, пропала вместе со всей своей одеждой, деньгами, драгоценностями и паспортом.
– Неужели, уважаемый, «проклятие нишранов» позарилось на материальное? – Туран улыбнулся, сарказм ядовитыми каплями сорвался с языка. – Неужели таёжный дьявол унёс угору Лунину вместе с её нижним бельём, золотыми колечками и паспортом? Зачем, спрашивается, ему в лесу деньги? Или, уважаемый, – Туран склонил голову, – вы что-то недоговариваете?
Конь захрипел как перегруженный конь.
– А причём здесь Жемчужина, уважаемый? – Конь с гордым видом расправил плечи. – Может, нет никакого проклятия. Может, она ещё вернется.
Лучшая защита – нападение. Только древняя военная заповедь Коню не поможет. Нападать имеет смысл тогда и только тогда, когда есть силы. Ну а если сил нет, то нужно либо удирать, либо капитулировать.
– Угора Лунина является важным свидетелем, – холодно пояснил Туран. – Ибо она была среди тех, кто не просто видел витуса Ксижена живым в последний раз, но и общался с ним. То ест, общалась. Ну раз угора Лунина стала жертвой проклятия, то это отягчающее обстоятельство требует немедленного расследования. Так что, уважаемый, будете говорить правду? Или мы сейчас займёмся поисками Жемчужины по всей строгости закона?
Чего, чего, а искать на ночь глядя сбежавшую проститутку Коню не улыбается. Тем более он точно знает, что в Ничеево её нет.
– Сбежала она и шмотки свои прихватила, – буркнул Конь.
Во-о-от, это гораздо ближе к истине. Сквозь силу, через «не хочу», Конь начал говорить правду.
– Не пропало ли что-нибудь ещё, – Туран на миг оторвал взгляд от протокола, – там, деньги, украшения и прочие ценности, которые ей не принадлежат?
– Нет, – Конь отвёл глаза.
Врёт, зараза. Стальное перо легко пробежалось по белому листу протокола. На этот раз Конь соврал самым натуральным образом. Впрочем, тем лучше.
– Распишитесь, – Туран вновь передвинул протокол ближе к Коню.
На этот раз владелец бани чиркнул собственное имя почти не глядя в протокол. Злость уже настолько переполнила его душу, что едва не забила голос разума топором. Ещё лучше.
– Великолепно, – Туран демонстративно тряхнул лист протокола. – Когда мы найдём угору Лунину и вдруг выяснится, что она что-то у вас украла, то у вас, уважаемый, будут неприятности. Но вы не волнуйтесь, – Туран опустил протокол обратно на стол, – в Снорке судья правдовид, он сразу поймёт, кто из вас говорит правду, а кто врёт.
Это надо видеть, Туран едва успел прижать ладони к столу. Внешне Конь остался спокойным, зато в его душе тихо вскипела лютая ненависть к залётному начальнику из губернии. Сильные эмоции настолько истерзали ему душу, что почти перегорели, ибо невозможно вот уже десять минут становиться всё злее и злее.
– Даже не пытайтесь, уважаемый, – как ни в чём не бывало произнёс Туран. – Я – мастер. Вы же знаете обычай: если убивают мастера, то на виселице должен оказаться как минимум одни винновый. Два – хорошо, три – ещё лучше. Сами понимаете, кто в Ничеево станет подозреваемым номер одни, если я так и не выйду из вашего чудесного заведения.
Владелец бани отвернул лицо. Замечание попало точно в цель. Пусть Коню до дрожи в коленях хочется треснуть залётного начальника из губернии тяжёлым стулом по голове, только он не сделает этого. Туран прекрасно знает подобных скользких типов. Часто они падают в обморок при виде пореза от бумаги на указательном пальце. Нет, стул, а тем более нож, топор или револьвер, не их метод. Деньги – вот их главное оружие.
– Не надейтесь на витуса Никвока, – Туран откинулся на спинку стула. – Я и так уверен, что начальник полиции ваш постоянный клиент и что в вашем заведении он получает хорошие скидки на обслуживание и помывку. Я, если вы забыли, из губернии, уважаемый. Как у мастера, у меня имеется прямой доступ к «телу» витуса Шандар, нашего любимого губернатора. К тому же, я уверен, вы слышали о его жгучем желании назвать меня зятем.
Ну нельзя же так, Туран отвернулся. Смех рвёт горло. Вот уж и сам не думал, что связь с дочерью губернатора, точнее, настойчивое желание Исслары Шандар женить его на себе, вдруг пригодится на работе.
– Власти Ничеево уже показали собственную некомпетентность, – Туран незаметно смахнул со щеки слезинку, – так что он меня зависит, что их ждёт в дальнейшем. По результатам расследования всё может остаться так, как оно есть сейчас. А может и нет. Так витуса Никвока могут тихо отстранить от должности по причине плохого здоровья и отправить в отставку. А могут прислать из Снорка целую комиссию для расследования местных случаев злоупотребления властью. А теперь догадайтесь сами, кто именно возглавит эту комиссию.
Вы убили витуса Ксижена? – прямо в лоб, словно камень, бросил Туран.
– Не я, мастер, – от неожиданности Конь дрогнул всем телом.
– Верю, что не вы. Так помогите мне найти настоящего убийцу, – Туран опёрся кулаками на стол, слегка приподнялся, словно навалился на владельца бани всей строгостью закона. – Это в ваших же интересах. Чем скорее я найду убийцу, тем скорее свалю обратно в свой Снорк и тем скорее вы вновь будете наслаждаться прелестями своих банщиц.
Худо-бедно Турану удалось нащупать нужную стратегию. В первую очередь Конь делец, пусть и не совсем чистый с этической точки зрения. Баня «Лёгкий пар»надёжней самого тяжёлого чугунного якоря держит его в Ничеево. Так что у него нет никаких резонов всё бросить и податься в бега. Тем более Варма Ксижена он не убивал. С деловыми людьми проще всего договориться, когда они увидят собственную выгоду, и далеко не всегда это обязательно должны быть деньги.
– И так, – Туран демонстративно поднял стальное перо, – что произошло с Жемчужиной?
– Она сбежала, тварь такая, – Конь недовольно насупился словно кредитор при виде безнадёжного должника. – Прихватила все свои шмотки, спёрла у меня из шкатулки сотню виртов и сбежала.
– Как именно она сбежала? – Туран быстро записал слова владельца бани.
– Понятия не имею, – Конь недовольно фыркнул. – Скорей всего, наняла кучера и уехала.
– Куда?
– Куда, куда… А куда ещё сбегают все идиоты из Ничеево? В Снорк, конечно же, в губернию.
– Ну да, – Туран машинально кивнул.
Владелец бани и в самом деле понятия не имеет, куда удрала Жемчужина. Но то, что её путь лежал в Снорк, можно не сомневаться. С сотней виртов она легко может добраться хоть до Навиры, столицы Империи.
– А теперь расскажите, что произошло 2-го февраля сего года, когда витус Ксижен явился к вам незадолго до начала девятого часа вечера.
Конь насупился, словно обиделся. Улыбка профессионального подхалима давно увяла на его лице. Перед Туран предстал делец, которому грозят крупные непредвиденные расходы и он упорно пытается минимизировать потери. Наверняка, Конь уже понял, что залётный начальник из губернии знает гораздо больше, чем следовало бы знать из отчёта утуса Снева, околоточного надзирателя, который с самого начала вёл дело об убийстве Варма Ксижена.

Уважаемые читатели, прочитать «Под снегом» до конца вы можете на сайте «Author.Today».

Глава 19-2. Конь на привязи
– Ну да, витус Ксижен и в самом деле посетил мою баню в тот вечер незадолго до начала девятого часа, – неохотно, словно под пыткой, заговорил Конь. – Я лично встретил его в зале ожидания. Витус Ксижен изъявил желание пообщаться с Жемчужиной и помыться. Ну а так как Жемчужина в тот вечер была свободна, то я отправил их в номер четыре.
Туран невольно улыбнулся. Чего, чего, а заниматься любовью на месте преступления ему ещё не доводилось. Неужели Варм Ксижен получил смертельный удар ножом именно на той же самой лавке, где сам Туран не так давно тискал Юргу, молодую банщицу?
– Полчаса прошло, ну или около того, как в баню ввалился витус Далин. Это купец здешний, самый крутой и богатый, между прочим. Ну и поднял хай. Дескать, он за Жемчужину уже заплатил, а она уже занята.
У меня, мастер, – Конь глянул прямо в глаза, – правило такое: раз опоздал, значит деньги не верну. Вот!
Короткая вспышка гордости благополучно прошла, Конь вновь превратился в дельца, который с болью в сердце выворачивает собственный кошелёк наизнанку.
– Только витус Далин меня слушать не стал. Промчался через зал ожидания и сразу в четвёртый номер рванул. А там… Ну, вы видели, наверное, дверь на вертушок, простенький, запирается. Бывает, когда банщице нужно быстро из номера выскочить.
В общем, витус Далин дёрнул дверь на себя, она и распахнулась, настежь. Как на грех, в предбаннике, на скамье широкой, витус Ксижен как раз на Жемчужине…, – Конь выразительно рубанул ладонью. – В общем, в самый неподходящий момент застал их.
Витус Далин и раньше спокойным нравом не отличался. А тут у него окончательно крышу сорвало. Если бы я вовремя не подоспел, он бы на витуса Ксижена с кулаками бросился бы. Вот! А так мне удалось витуса Далина очень вовремя успокоить, в общем.
Признаться, объяснение на повышенных тонах вышло. Зато потом витус Далин добровольно покинул моё заведение. Взамен я обязался не подавать прошение в полицию. А то, сами понимаете, это хулиганство форменное было. За такие дела можно и на пятнадцать суток в обезьяннике отсидеть. Ну а незадолго до наступления полуночи витус Ксижен благополучно покинул моё заведение. Я лично довёл его до дверей и пожелал спокойной ночи. Вот и всё, мастер.
– Великолепно, уважаемый, великолепно, – стальное перо брякнулось на стол, Туран, словно в театре на представлении, захлопал в ладоши. – Вы и правду сказали, и, одновременно, умолчали о самых грязных подробностях. Только, уважаемый, промашка вышла: труп витуса Ксижена до сих пор хранится в Управлении полиции, и будет храниться там вплоть до полного окончания расследования.
– И что, уважаемый? – нервы в душе Коня натянулись до предела в преддверии очередной ловушки.
– А то, уважаемый, что у меня в сейфе лежит протокол осмотра и вскрытия тела главного инженера. А там, чёрным по белому, зафиксированы все повреждения кожного покрова витуса Ксижена. Так будете правду говорить, или вас опять ловить на заведомо ложных показаниях? Так это мы быстро, – Туран положил перед собой чистый лист. – Сейчас запишу вас рассказ, а вы его подпишете.
Конь неловко заёрзал на стуле, будто на гладком и полированном сиденье в самый неподходящий момент проросли очень острые кнопки. Владелец бани понятия не имеет, что там ещё знает залётный начальник из губернии, от того и елозит нервно.
– Говорите правду, уважаемый, всю правду, какой бы она не была, – подсказал Туран. – Тогда не ошибётесь и не попадёте впросак.
– Ладно, ваша взяла, – Конь шумно фыркнул, словно он и самом деле рабочий конь. – До кулачной драки и в самом деле не дошло. Витус Далин, когда в номер заскочил и Жемчужину на лавке в положении горизонтальном узрел, так сразу со стола нож схватил и ткнул им витуса Ксижена прямо в грудь.
– Что за нож? – Туран тут же склонился над протоколом.
– Ну, это, – Конь неопределённо махнул рукой, – столовый такой, для масла. Им ещё колбасу или котлету порезать можно.
Вот оно что, Туран поднял голову, стальное перо в правой руке зависло над бумагой. Неужели это был тот самый нож, что Туран видел на столе в четвёртом номере? Лезвие у него как раз тонкое и узкое. Подобными ножами только богачи пользуются. Фельдшер Дартин, что осматривал труп Варма Ксижена, в ресторане отродясь не бывал, потому и не понял, каким это ножом зарезали главного инженера.
– Но, уверяю вас, – Конь по-своему расценил сосредоточенное молчание Турана, – рана была несущественной. Витус Далин сам убоялся содеянного и сразу остыл. Почему, собственно, он и согласился покинуть моё заведение без лишнего ора и шума. Я витусу Ксижену к врачу обратиться предложил. Только он сам от помощи отмахнулся и заявил, что ничего страшного. Жемчужина, это, рану ему водкой промыла и нитками заштопала, как носок дырявый.
Туран медленно, через нос, втянул воздух. Эмоции распирают грудную клетку. От волнения стальное перо в руке чуть подрагивает. Буквы протокола едва не лезут друг на друга. Неужели… Неужели, Туран на миг закрыл глаза, дело об убийстве Варма Ксижена можно считать раскрытым? Найден… Найдет тот, кто нанёс роковой удар в грудь главного инженера. Впрочем, Туран резко выдохнул, всё не так просто. Дело нужно довести до логического конца, чтобы его можно было бы передать в суд. А пока ещё один пазл, пусть и самый важный, лёг на своё место, но не более того. В картине преступления ещё полно белых пятен и горсть разрозненных фактов-пазлов рядом на столе.
– Как я уже говорил, – Конь продолжает вещать о своём, – витус Ксижен на своих двоих покинул мою баню и при этом был в прекрасном расположении духа.
– Какое обезболивающее вы использовали? – Туран хитро улыбнулся.
– Простите? – брови Коня выгнулись от удивления, он и в самом деле не понял, в чём подвох.
– Ну как же, уважаемый, – Туран положил стальное перо на чернильницу, – Жемчужина может быть и весьма ловкая банщица, только ни фельдшером, ни тем более дипломированным хирургом она не является. Однако шов она наложила ровный. Такое возможно только в том случае, если витус Ксижен сидел ровно и не дёргался от боли. Но, по вашим же словам, – указательный палец ткнулся в строчку в протоколе, – главный инженер покинул ваше заведение на своих двоих. То есть, он не был в доску пьян.
Перебор, Конь тут же насупился и заткнулся. Любая откровенность имеет свои пределы. Любой преступник готов каяться в содеянном, но только до тех пор, пока ему не грозит ещё более суровое наказание за ещё более тяжкое преступление. Как бы не хотелось, но Коню придётся помочь. Туран поднялся из-за стола.
– Как я успел заметить, у вас тут стоит очень интересная штука, – с широкой деревянной полки над низкой кушеткой Туран стащил приметную лампу. – Есть где прилечь и вытянуться в полный рост. Как мне рассказывали, в полумраке этой лампочки так приятно расслабиться, когда тени на стенах и потолке как будто оживают. Только для полного комплекта не хватает ещё одной штуки. Ба! – Туран вытянул шею. – Да вот же она.
Ближе к стене сдвинут широкий, но узкий ящичек. Туран щелчком отцепил защёлку. Деревянная крышка выразительно стукнулась о стену.
– Ну вот, полный комплект, – правой рукой Туран вытащил из ящичка трубку для курения опиума, к боку длинного тёмного стержня приделан весьма характерный выпуклый выпариватель.
Дело в швах, как любил повторять утус Бизин. На стол перед Конём Туран положил длинную трубку для курения опиума и лампу для выпаривания. Крыть нечем, владелец бани скукожился, усох и пожелал самому себе сдохнуть прямо здесь, на это самом стуле.
– Вот оно то самое обезболивающее средство, уважаемый, – Туран опустился обратно за письменный стол. – Одна-две затяжки, и боли нет. Ещё пара затяжек, и клиента можно смело резать на куски, а он ничего не почувствует. Не говоря уже о том, что это так противозаконно. Но! – Туран выждал эффектную паузу. – Я не буду вносить эти подробности в протокол и даже готов забыть о существовании этих интересных предметов, – левая рука сдвинула трубку и лампу для выпаривания на край стола, – если вы, уважаемый, расскажите мне всё. Всё, без утайки. Мне это нужно для целостности картины.
Загонять допрашиваемого в угол так же опасно, как и крысу. Гораздо эффективней дать человеку надежу, а то Конь и в самом деле может вскочить на ноги и вооружиться стулом.
– Ваша взяла, – Конь стыдливо отвёл глаза. – Да, чтобы окончательно замять скандал, в качестве моральной компенсации, так сказать, я предложил витусу Ксижену выкурить трубочку первоклассного опиума. После пары затяжек он и в самом деле расслабился, и Жемчужина без проблем заштопала ему дырку в груди. Только я не рассчитал дозу, опиум свалил витуса Ксижена. Жемчужине пришлось вылить на него пару вёдер холодной воды, чтобы клиент очухался и пришёл в себя.
Вот оно как было, оказывается. Из внутреннего кармана сюртука Туран извлёк блокнот и карандаш. Нужно записать эту информацию, пока память свежая. Конь было дёрнулся при виде чистых страниц, но быстро успокоился. Понимает, тварь, разницу между официальным протоколом и записями непонятными закорючками в неофициальный блокнот.
Карандаш торопливо скользит по бумаге, следом бегут мысли. Получается, Жемчужина – самая настоящая подельница, раз помогла скрыть самое настоящее преступление. Тогда почему она решила удрать?
– Не знаю, мастер.
Туран поднял глаза, Конь выразительно развёл руками. Неужели и сам не заметил, как произнёс последнее замечание вслух?
– Боялась она чего-то, но не меня! – убеждённость в собственной правоте яркой звездой осветила эмоциональный фон владельца бани.
По крайней мере, он искренен в своих словах.
– Поймите, мастер, – Конь шмыгнул носом, – Жемчужина была звездой моего заведения. Она приносила мне кучу денег только одним своим существованием. Очень часто клиенты приходили именно ради неё и выбирали другую банщицу, когда сама Жемчужина была занята. Кроме того, – на миг Конь умолк, на его щеках заиграл румянец смущения, – Жемчужина была моей любовницей, женой почти. Да, там дальше по коридору находится её личная комната, только гораздо чаще она ночевала здесь, у меня, со мной.
Кто бы мог подумать, Туран усмехнулся, карандаш дрогнул в руке, самым большим поклонником Жемчужины был её хозяин и сутенёр. Впрочем, своеобразные брачные отношения ничуть не мешали Коню торговать её телом оптом и в розницу. Не удивительно, что Жемчужина без малейших колебаний удрала от «мужа».
– Верю, уважаемый, охотно верю, – Туран распрямил спину. – В принципе, вопросов у меня больше нет. Только, – Туран показал глазами на лампу и трубку с выпаривателем, – как я вижу, вы нарушили самую главную заповедь торговца опиумом – не курить эту гадость самому.
Конь дёрнулся на стуле, будто ему ткнули раскалённым шилом прямо в глаз. Туран прищурился. Точно сам курит, иначе зачем Коню в кабинете понадобилась низкая кушетка.
– Опиум, уважаемый, коварен, очень коварен, – тоном профессионального лектора заговорил Туран. – Подсеть на него не так-то просто, зато потом слезть с него решительно невозможно. Если подсядете, то станете лёгкой добычей для каких-нибудь мошенников. Например те, кто поставляет вам опиум, однажды запрут вас в комнате с кованными решётками на окнах и оставят в покое на день-другой. Ну а после вы сами, с превеликой радостью, всего лишь за один шарик дури, продадите им любимую баню и всех банщиц в придачу за пару совиртов. А сами окажитесь на улице. Вас даже не нужно будет специально убивать, там…, насаживать на «перо» или «кормить маслиной». Такие сложности совершенно ни к чему. Опиумная ломка доконает вас вернее топора или пули. Её невозможно заглушить ни водкой, ни самогоном. Сами, поверьте мне, в петлю залезете.
Мой вам добрый совет: если вам дорога ваша баня, ваши прелестные банщицы, избавьтесь от этой дряни. Сразу избавьтесь, как только я покину ваше заведение. И не забудьте бросить в печь эту трубочку и разбить эту лампу. Ну а пока, так и быть, я перепишу протокол допроса, дабы на суде вам не пришлось оправдываться за дачу заведомо ложных показаний.
Из тонкой пачки Туран вытащил чистый лист. Дело хорошо знакомое и накатанное. Культ святой бюрократии, чтоб его. Буквально за десять минут Туран переписал протокол допроса. Из новой версии чудным образом исчезли все нестыковки и лишние подписи. Прежняя версия превратилась в кучку почти белых почти чистых и очень мелких клочков бумаги. Да и ту Туран лично бросил в гудящую от жара печь.
В конечном итоге получилось, будто утус Кенаев, законопослушный подданный императора, добровольно и весьма охотно сотрудничал со следствием. В свою очередь Конь внимательно прочитал все листы и даже нашёл несколько несущественных ошибок. Туран тут же исправил замеченные недостатки и попросил владельца бани заверить исправления собственной подписью. Наконец, финальная подпись украсила последний лист объёмного протокола.
– Благодарю вас за сотрудничество, уважаемый, – Туран закинул исписанные и чистые листы в кожаную папку. – Говорить правду легко и приятно. Ну а главное, уважаемый, никто за неё вас не осудит.
В зале ожидания за овальным столом как и прежде сидит пять молодых и весьма симпатичных банщиц. Только среди них не оказалось Юрги. Она либо с очередным клиентом, либо, что гораздо более вероятно, она собирает вещи. Признаться, когда ещё только Юрга распахнула халатик, Туран сразу догадался об её истинном положении в иерархии банщиц «Лёгкого пара». Позже, когда она рассказал как ей приходится мыть полы, догадка переросла в уверенность.
В любой приличной бане существует банщица, которую предлагают самому упрямому и прижимистому клиенту. Низкая цена вполне соответствует не лучшему внешнему виду. Эдакая ливерная колбаска из кишок и прочих внутренностей коров для самых бедных в ряду дорогих и вкусных колбас. Чтобы было с чем сравнивать. При взгляде на прелести Юрги клиент обычно понимал, что красота стоит денег и выбирал других более дорогих и фигуристых банщиц. Обычно проститутки полы не моют, но Юрга не была полноценной банщицей, наполовину она была служанкой, которая иногда «тёрла клиентам спинку».
– Всего вам наилучшего, мастер, – в присутствии банщиц Конь вновь превратился в профессионального подхалима. – Всегда рады видеть вас в нашем заведении.
– Это как получится, уважаемый, как получится, – Туран накинул на плечи зимнее пальто.
Конь и в самом деле жутко рад, но только не присутствию Туран, а тому, что залётный начальник из губернии вот-вот свалит из его заведения. Но вдруг радужные тона в эмоциональном фоне Коня разом померкли, даже льстивая улыбка на его губах потеряла былой блеск. Вместо радости в душе владельца бани расцвело запоздалое прозрение и жуткая злость. Воистину, Конь умный мужик, хоть и жуть какой скользкий. Туран торопливо вышел, едва ли не выскочил, на улицу.

Уважаемые читатели, прочитать «Под снегом» до конца вы можете на сайте «Author.Today».

Глава 20-1. Мечты о будущем
Тихий провинциальный городок давно погрузился в ночной сон. В окнах низеньких деревянных домой лишь изредка мелькают огни. Даже сторожевые псы и те лениво гавкаю вслед случайным прохожим. Впрочем, не все жители Ничеево легли спать. Большая часть Вольной улицы залита яркими огнями уличных фонарей. Несмотря на столь поздний час то тут, то там по тротуарам прогуливаются прохожие. Светская жизнь обеспеченных горожан всё ещё продолжается.
Ну и мороз снаружи, куда же без него, Туран недовольно поморщился. То ли ночная темень так угнетает, то ли уличный воздух промёрз ещё больше. Душа рвёт и мечет вернуться в гостиницу «Вольный казак», завалиться в свой люкс, бухнуться на просторную двуспальную кровать и предаться блаженному сну под тихий шелест парового отопления. Работа, любовные утехи и помывка в бане по полной программе вымотали сверх всяких сил. Но нельзя, Туран тряхнул головой. На сегодня осталось последнее очень важное дело.
Кожаная папка быстро задубела на морозе и едва не выскользнула из рук, когда Туран приподнял меховой воротник зимнего пальто. Сколько придётся проторчать на улице – бог его знает. Стоять на крыльце «Лёгкого пара» глупо, да и опасно. Туран торопливо отошёл в тень соседнего деревянного дома. Пусть ноги по самую щиколотку погрузились в снег, зато противный ветер больше не дует в спину. Из импровизированного укрытия отлично просматривается вход в баню. Огоньки масляных фонарей мелко-мелко дрожат, от чего кажется, будто обнажённая красавица на вывеске лукаво подмигивает и улыбается.
Скрип снега, Туран машинально вжался в стену, будто попытался протиснуться сквозь толстые брёвна. И чего так испугался? На крыльце «Лёгкого пара» показался мужчина в шикарной шубе и в ещё более шикарной меховой шапке. Эмоциональный фон незнакомца светится сладострастным предвкушением и похотью. Ну да, клиент, а кого ещё можно было бы ожидать поздно вечером на пороге публичного дома?
Как всегда бывает при тягостном ожидании, время тянется мучительно медленно. Туран переступил с ноги на ногу, не зря, оказывается, в своё время отвалил за это зимнее пальто целую сотню виртов. Портной постарался на совесть: студёный воздух едва-едва просачивается через воротник. А то и замёрзнуть недолго. Туран как можно глубже запихал руки в просторные карманы. Как ни странно, самым слабым местом в обороне от холода оказались рукавицы.
В течении часа то по одиночке, то маленькими компаниями «Лёгкий пар» посетил с десяток мужчин. Разок в баню завалилась шумная компания уже изрядно поддатых молодых людей. Заведение Коня и в самом деле процветает.
Кстати, о Коне, Туран злорадно усмехнулся. Запоздалое прозрение и жуткую злость владельца бани легко объяснить. Лишь перед самой выходной дверью до него вдруг дошло, что он дал показания против купца Далина, причём показания убойные. Теперь у Турана есть чем надавить на купца. И это при том, что Конь даже не догадывается о том, что на самом деле именно его показания станут ключевыми для обвинения в суде, что именно они докажут вину купца. Но, Туран мысленно одёрнул сам себя, следствие ещё незакончено.
Да, пусть убийца Варма Ксижена уже найден, только роковой удар ножом был нанесён в состоянии аффекта. Вряд ли Инкар Далин поджидал главного инженера у калитки его дома, чтобы добить. Какой бы красивой и привлекательной не была бы Жемчужина, но она того не стоит. До сих пор не найден убийца Рисана Ювина, чиновника Контрольной палаты. Не ясно, кто именно навёл шмон в доме главного инженера и с какой целью. Ну а главное, кто же встретил Варма Ксижена у калитки его дома, а позже вывез труп главного инженера в лес. Интуиция не просто подсказывает, а орёт во всё горло, что это всё звенья одной цепи.
А ещё есть Жемчужина, звезда «Лёгкого пара». То, что банщица сбежала, подтвердил сам Конь. Гораздо интересней другое – по каким таким причинам Жемчужина смазала лыжи? Не иначе, она что-то знает и про Коня, и про главного инженера, и про купца Далина, а то и про всю троицу сразу. Было бы здорово её допросить. Только, Туран тихо вздохнул, ищи свищи ветер в поле. Запрос в Снорк, конечно же, нужно будет отправить в любом случае. Если повезёт, то её найдут и вернут в Ничеево под конвоем полицейских. Только когда это будет, если будет вообще.
Из-за закрытых дверей «Лёгкого пара» бурным потоком полились эмоции, Туран поднял голову. Двухстворчатая дверь с треском распахнулась.
– Убирайся вон от сюда, курва недорезанная!
Сиплый и до жути противный голос Коня прорезал ночную тишину. Туран оторвался от стены. Даже не верится, что такой гладкий и прилизанный холуй с манерами профессионального подхалима может так выражаться.
Из распахнутой двери не вышла, а буквально вылетела женская фигурка. Юрга, а это может быть только она, с разгона плюхнулась в снег.
– И чтобы духу твоего возле двери моей не было! – на пороге «Лёгкого пара» показался сам владелец заведения.
– Но витус…, – Юрга перевернулась на колени.
– Пшла вон! Тварь!
Дверь в баню с треском захлопнулась. Огоньки масляных фонарей нервно дёрнулось. Показалось, будто обнажённая красавица на вывеске печально улыбнулась.
Конь быстро нашёл на ком сорвать злость. Впрочем, тем лучше. Туран выбрался из-под прикрытия стены соседнего дома. Юрга так и осталась стоять на коленях прямо в снегу. В старом полушубке, из-под которого выглядывает шерстяная юбка, в меховом платке и в серых валенках молодая банщица как никогда похожа на бедную крестьянку. Рядом, словно завершая картину, валяется тощий вещмешок. Пусть Юрге приходилось обслуживать далеко не самых бедных мужчин, только из всей банной формы у неё был коротенький и весьма откровенный халатик. Более-менее приличную одежду Конь либо не покупал ей из принципа, либо она сама не хотела тратить кровно заработанные вирты на бесполезные в её работе платья и шубки.
По красному лицу молодой банщицы стекают крупные слезинки. Эмоциональный фон Юрги пылает обидой и разочарованием. Несомненно, она уже пожалела о содеянном и о том, что доверилась залётному чиновнику из губернии, а в результате и в самом деле оказалась на улице. И куда ей теперь деться на ночь глядя?
– Всё в порядке, Юрга, – Туран опустился рядом с банщицей на корточки. – Получилось всё именно так, как я обещал.
Юрга резко подняла голову. На её заплаканном лице тут же появилась счастливая улыбка, а эмоциональный фон взорвался от радости. Залётный чиновник из губернии не обманул и даже специально дождался её на улице.
– Давай, поднимайся, – Туран подхватил Юргу под руку. – Нам лучше поскорее убраться от сюда.
– Спасибо, мастер, – левой рукой банщица подхватила тощий вещмешок за тонкие лямки.
– Позже, позже благодарить будешь.
– А куда мы теперь? – Юрга оглянулась по сторонам.
– Как я и обещал, – Туран улыбнулся, – ко мне, в гостиницу.
Вместе с ними в вестибюль «Вольного казака» ворвался морозный уличный воздух. Утус Технар, администратор и владелец гостиницы, от удивления вылупился во все глаза на сгорбленную Юргу. Лишь в свете большой керосиновой лампы Туран заметил на левой скуле молодой женщины смачный кровоподтёк. Похоже, Конь ударил её со всей дури. Не дело, конечно же, Туран легонько подтолкнул Юргу в спину, но тем лучше – всё меньше шансов, что она вернётся в местный «Лёгкий пар».
– Юрга, – Туран облокотился на стойку администратора, – у тебя паспорт есть?
– Да, мастер, – Юрга сдёрнула с плеча тощий вещмешок. – А деньги все отобрал, до последнего совирта.
– Не важно, давай паспорт, – Туран повернулся к администратору. – Уважаемый, пожалуйста, пропишите гору Нордан ко мне в номер.
– Как скажете, мастер, – администратор Технар машинально взял протянутый паспорт.
В эмоциональном фоне владельца гостиницы черти играют с кроликами в чехарду. Иначе говоря, утус Технар сильно удивлён. Мастер, а в его понимании все мастера весьма состоятельные люди, на какой-то хрен приволок в гостиницу бедную крестьянку, да ещё битую. Впрочем, не прошло и минуты, как Юрга была прописана в номер люкс.
– С возвращением, мастер, – администратор протянул ключ от номера вместе с паспортом Юрги, – ужинать будете?
– Обязательно, – Туран передал Юрге её паспорт, – но не в ресторане, а в номере. Можно организовать?
– Конечно, мастер, – администратор льстиво улыбнулся.
У стойки администратора, словно из-под земли, появился человек. Эмоциональный фон служителя ресторана пылает от удивления и любопытства, но на лице нарисовано самое что ни на есть угодливое выражение.
Туран распахнул протянутое меню. Спрашивать молодую банщицу бесполезно. Юрга закинула тощий вещмешок обратно на плечо и с удивлением и трепетом принялась озираться по сторонам. Людей в такой одежде как у неё из подобных заведений обычно выгоняют с матюгами и швабрами.
– Значит так, – Туран перелистнул пару страниц, – картофель варёный две порции, хлеба белого три куска, телятина по-деревенски две порции, салат капустный, графин кваса, бутылочку вина «Янтарная долина» и, пожалуй, набор фруктов номер четыре.
– Будет исполнено, – человек с поклоном удалился.

Уважаемые читатели, прочитать «Под снегом» до конца вы можете на сайте «Author.Today».

Глава 20-2. Мечты о будущем
Простая деревенская девушка ошалела от вида гостиницы, от её обитых красным бархатом стен и величественной деревянной лестницы. Ну да, в «Лёгком паре» ничего подобного нет. Туран в прямом смысле за руку завёл Юргу в номер. Особенно её удивил тот факт, что в номере тепло, однако ни в одном углу нет ни намёка на печь. И это при том, что на улице весьма сильный мороз.
У Юрги под старым заметно ношеным и местами заштопанным полушубком оказалась серая шерстяная рубашка. Пусть чистая и не вонючая, но всё равно изрядно ношеная. Туран мысленно махнул рукой и велел Юрге раздеться полностью. Когда же она сняла тонкую сорочку, то на её груди и спине во всем великолепии проступили ссадины. К завтрашнему утру на её коже расцветут смачные синяки. Туран молча скрипнул зубами. Конь не просто выгнал Юргу в ночь на мороз, а ещё и основательно побил. Впрочем, Туран усмехнулся, очень скоро владелец бани будет рвать волосы на собственной голове от обиды и злости.
Пусть крестьянская одежда молодой женщины достаточно чистая, однако в интерьер гостиничного номера люкс она совершенно не вписывается, как корова под седлом гвардейского офицера при полном параде. Да и стыдно показаться с дамой в старом полушубке на людях, не говоря уже об обеде в ресторане. Впрочем, проблему с одеждой можно будет решить завтра. А пока Туран велел Юрге накинуть свой халат.
Стук в дверь напугал молодую женщину словно пушечный выстрел. Юрга газелью рванула в спальню. Туран распахнул входную дверь. Расторопный человек с помощником внесли поздний ужин. Туран едва сдержал смешок, когда работники ресторана с удивлением уставились на бедный полушубок Юрги на вешалке в прихожей и на её грубые валенки. Не иначе, слух о новой причуде начальника из губернии уже гуляет по гостинице и ресторану.
– Юрга, – Туран присел на стул возле столика, – выходи, ужин стынет.
Молодая женщина пугливо выглянула из спальни. Мужской халат висит на её тонкой фигурке несуразным мешком. Удивительно, как быстро к ней вернулся стыд, хотя в «Лёгком паре» ей по десять раз на дню приходилось показывать клиентам все свои прелести.
– Я, это, всё отдам, – Юрга опустилась на соседний стул, – честное слово, мастер.
– Конечно отдашь, – Туран придвинул ближе тарелку с варёной картошкой, – натурой. Надеюсь, ты умеешь пользоваться столовыми приборами?
– Да, мастер, – уверенным движением Юрга расстелила на коленях большую салфетку и подхватила вилку.
– Откуда? – Туран также подхватил со стола салфетку.
– В «Лёгком паре» я научилась читать и немного писать, – молодая женщина села прямо. – К сожалению, у Коня мало книг. Но среди них была о правилах этикета.
– А, ну да, – Туран разлил по бокалам тёмно-красное вино.
В «Лёгком паре» имеется своя и действительно неплохая кухня. Конь и в самом деле учит своих работниц основам этикета. Как-никак, а им приходится обслуживать наиболее богатых и знатных мужчин Ничеево.
С ужином они расправились быстро, у каждого были свои причины как можно скорее добраться до постели. Туран устал, очень устал. Но, всё же, отметил, как приятно, когда женщина делит с тобой одну постель. Особенно приятно, когда горячее бедро Юрги прижалось к его бедру, а в её эмоциональном фоне цветёт и пахнет искренняя благодарность. Только сейчас она окончательно поверила, что начальник из губернии и в самом деле сдержит своё слово.
Долгожданный сон накатывается волнами, но уснуть всё равно не получается.
– Юрга, – Туран повернулся к молодой женщин, – привыкай общаться с правдовидом. Тебе что-то очень хочется спросить, но всё никак не можешь решиться. А я не могу уснуть, словно комар над ухом пищит. Давай, выкладывай.
Разрешение, даже приказ, помогли молодой женщине решиться.
– Мастер, – даже в полутёмной спальне видно, как щёчки Юрги налились краснотой, – может, это, в Снорке, мне не обязательно в «Лёгкий пар»? А?
– Ах, вот ты о чём, – Туран обнял Юргу за плечи. – Конечно, можно и не в баню.
Признаться, мне домработница ни к чему. Живу я один, ни жены, ни детей. По большей части дома я только ночую. Но я вполне могу нанять тебя на месяц-другой. Угора Заргос, это жена моего домовладельца, с удовольствием поможет тебе освоить азы домоводства. У тебя будет достаточно времени чтобы оглядеться, привыкнуть к губернскому городу и окончательно определиться. Проблема в другом.
Да, Юрга, я прекрасно знаю: проститутками от хорошей жизни не становятся. Говорят, каждая банщица глубоко в душе мечтает порвать с проституцией, выйти замуж и родить детей. Ну или некоторые, особенно молодые и неопытные.
Пусть Юрга ничего не сказала, однако её эмоциональный фон замигал цветами понимания и тихой радости.
– Вот и в твоей жизни, Юрга, произошёл крутой перелом. Вот и у тебя появился шанс порвать с проституцией. Допустим, тебе удалось это сделать. А что дальше? Что-то мне подсказывает, как раз об этом ты никогда не думала.
На радостный эмоциональный фон молодой женщины словно набежала тёмная тучка и вот-вот заморосит дождик. Она действительно не думала о будущем, ничего не планировала и не прикидывала, только мечтала.
– В «Лёгком паре» тебя научили читать и немного писать, но не более того. Какой-либо профессии у тебя нет. Ну, не считая банщицы. Всё, что тебе остаётся, так это трудиться служанкой, горничной, медсестрой, посудомойкой. Тебе придётся много работать, причём руками, и получать мало денег. Очень скоро твои ладони, – Туран взял Юргу за запястье, – потеряют былую мягкость и станут грубыми от грязи и мыла.
Конечно, ты можешь выйти замуж. В качестве приданого я дам тебе пару сотен виртов, так что проблем с женихом у тебя не будет. Но, опять же, за кого тебе придётся выйти? За простого крестьянина, мещанина или мелкого лавочника. И тебе вновь придётся много работать, ухаживать за детьми, домашней скотиной, домом. Не мне рассказывать тебе, что это за работа. Насколько я понимаю, ты родилась и выросла в деревне. Ну или в настоящем деревенском доме.
– Да, мастер, – тихо прошептала Юрга.
– Для сравнения, я разговаривал с Саргиной и другими банщицами из «Лёгкого пара». В своё время меня весьма заинтриговало, почему ни одна из них так и не порвала с проституцией. И это при том, что зарабатывают они очень даже неплохо.
Практически у каждой банщицы есть какой-никакой капитал. Там…, – Туран скосил глаза, – личный домик, квартира. В это трудно поверить, но некоторые из них вкладывают честно заработанное в акции и облигации. Та же Саргина владеет доходным домом. Иначе говоря, у каждой банщицы лет через пять появляется возможность порвать с проституцией, только ни одна их них этого так и не сделала.
Сама понимаешь: никакого физического труда, никаких семейных обязательств и домашней скотины. Каждый день как праздник. Клиенты бани любят одаривать банщиц всякими подарками, не говоря уже об угощении дорогими деликатесами. Та же Саргина как-то раз получила от благодарного клиента бриллиантовые серёжки. Ей больше пятидесяти лет, однако руки у неё до сих пор мягкие и гладкие, как у молоденькой девушки из благородной семьи. Владелец сноркского «Лёгкого пара» бережёт своих работниц. Полы там моют специально нанятые служанки.
А теперь самое интересное, – Туран тихо усмехнулся, – у Саргины есть сын.
– Как это, мастер? – новость настолько поразила Юргу, что она приподнялась на локте.
– А вот так, Юрга, – Туран тихо рассмеялся. – Она родила его от одного из постоянных клиентов, самого любимого, как болтают за её спиной. Правда, сама Саргина не говорит, кто именно отец её ребенка. Но то, что это один из состоятельных мужчин Снорка – можно не сомневаться.
Как бы то ни было, мальчик давно вырос. Сейчас он работает первым помощником капитана на каком-то сухогрузе. Говорят, со временем станет капитаном на каком-нибудь большом пароходе. Благодаря богатым клиентам, Саргина смогла пристроить его сначала в пансионат, потом в гимназию и после в морской училище. Лет пять назад её сын женился и родил двоих детей. Его семья живёт в Снорке в собственном деревянном доме. Какая-никакая, а семья у Саргины есть. По крайней мере, два внука, в которых она души не чает.
Эмоциональный фон Юрги пошёл рабью, о такой стороне жизни банщиц она просто не думала и не замечала. Впрочем, по сравнению со Снорком, Ничеево город маленький и бедный. Вряд ли здешние банщицы, даже звёзды типа Жемчужины, копят банковские вклады, покупают акции успешных компаний или обзаводятся доходными домами. Уровень не тот.
– В любом случае, – Туран перевернулся на другой бок, – времени на раздумья у тебя будет предостаточно. В Ничеево я задержусь на неделю, а то и на две. А сейчас давай спать.
«Комар», что так настойчиво «жужжал над ухом», наконец-то стих. Юрга перестала мучиться диким желанием спросить и тем самым вызвать гнев новоявленного покровителя. Пусть теперь она усиленно размышляет о собственном будущем, но это уже не так страшно. Все мысли молодой женщины направлены на неё саму и не «жужжат над ухом».

Уважаемые читатели, прочитать «Под снегом» до конца вы можете на сайте «Author.Today».

Глава 21-1. Когда мотива нет
На следующий день Туран проснулся поздно утром. День накануне выдался весьма суматошным, зато сегодня удалось отоспаться на славу. Больше всего понравился завтрак, почти семейный, прямо в номере. Конечно, можно было бы спуститься в ресторан, благо убойные запахи свежего хлеба доносятся даже до люкса, но не вести же Юргу в её крестьянской тёплой рубашке, в меховом платке и в серых валенках.
Как и следовало ожидать, на лице Юрги, а так же на спине и груди, расцвели смачные синяки. Конь, чтоб его мужская немощь взяла, конкретно сорвал на молодой банщице злость. Но это всё мелочи. Простая овсяная каша с кусом сыра съедена, свежее прохладное молоко выпито. Пустые тарелки и кружки сдвинуты в сторону, человек из ресторана заберёт их чуть позже. Пора браться за работу.
– Юрга, – Туран вытащил из внутреннего кармана сюртука бумажник, – твоя главная задача на сегодня – переодеться.
При виде двух банкнот по пять виртов каждая глаза Юрги вылезли из орбит от удивления. Туран про себя улыбнулся, не иначе, столь много за одну ночь ей ещё никто не платил.
– Пройдись по магазинам, лавкам, там…, – Туран задумчиво щёлкнул пальцами, – прикупи себе что-нибудь. Ты теперь не бедная крестьянка, а обеспеченная горожанка. Обязательно платье какое-нибудь возьми и туфли к нему. Сегодня вечером мы пойдём в ресторан. И да, купи пару серебряных серёжек и, пожалуй, браслет из серебра не помешает. Хотя нет, – Туран вновь распахнул бумажник, – десяти виртов тебе будет мало, держи ещё десять. А старые шмотки обязательно выброси.
– Мастер, – Юрга, словно не веря собственным глазам, поднесла красную десятку почти к самому носу, – откуда у вас столько денег?
– Скажем так: – Туран убрал бумажник обратно во внутренний карман сюртука, – не будь я мастером, то мои суточные были бы гораздо скромнее. А там моя командировка оплачивается очень даже хорошо.
Ладно, – Туран поднялся из-за стола, – мне пора. Ты вписана в номер, так что можешь свободно покидать его в любое время. Только не забывай оставлять ключ внизу, на стойке администратора. И да, я могу прийти поздно, так что не скучай.
После тёплого номера люкс воздух на улице не кажется столь холодным и стылым. Скорее, мороз бодрит не хуже чашечки кофе. С кожаной папкой под мышкой Туран едва ли не сбежал с крыльца «Вольного казака».
Настроение превосходное. Первая брачная ночь, если так можно выразиться, прошла великолепно. Хотя Туран просто отсыпался. Зато как же было приятно проснуться и обнаружить, что Юрга во сне прижалась к нему всем телом. Эмоциональный фон молодой женщины так и светился пусть не любовью, зато настоящей и глубокой благодарностью.
Со временем Юрга достигнет вершин в самой древней профессии. Может быть, станет дамой полусвета и начнёт принимать богатых любовников в собственной квартире по одному в день. Ну а может быть предпочтёт остаться в бане. В любом случае, Туран усмехнулся, упорно не верится, будто она выберет удел порядочной женщины. Уж больно Юрга любит получать удовольствие от половой близости с мужчинами. Про таких как она в народе говорят слаба на передок.
– Доброе утро, мастер.
В вестибюле Управления полиции Смаг Руф едва ли не как верный пёс прыгнул на встречу. Эмоциональный фон молодого помощника сияет диким любопытством и озорством. Не иначе, до него уже дошли слухи о вчерашних похождениях Турана.
– Доброе утро, Смаг.
Туран остановился возле стола дежурного городового:
– Уважаемый, пожалуйста задержите купца Инкара Далина. Знаете такого?
– Так точно, мастер! – дежурный городовой бойко вскочил на ноги.
– Где он живёт знаете?
– Так точно!
– Отлично. Возьмите побольше городовых. Будьте осторожны, Инкар Далин вполне может оказать вооружённое сопротивление. Как доставите его в Управление, посадите в обезьянник.
– Простите? – городовой вновь вытянулся по стойке смирно.
– В арестантскую, – тут же уточнил Туран. – С витусом Никвоком я сейчас сам всё согласую. Да, – Туран повернулся к Смагу, – отправляйся с городовыми и смотри.
– Будет исполнено, мастер, – в порыве энтузиазма Смаг вытянулся по стойке смирно.
На втором этаже перед дверью начальника полиции Туран на мгновенье остановился. Конечно, не дело командовать местными городовыми через голову витуса Никвока. Хотя, если подумать, по званию Туран подпоручик, самый настоящий офицер, пусть и самый младший среди прочих. На стук в дверь изнутри донеслось приглушённое «Войдите».
– Прошу прощения, витус Никвок, – Туран остановился перед письменным столом начальника полиции, – я отправил городовых задержать купца Инкара Далина.
– По какой причине? – в эмоциональном фоне витуса Никвока мелькнуло недовольство.
– Мне удалось установить, что именно он нанёс смертельный удар ножом Варму Ксижену. Так что убийство главного инженера можно считать раскрытым.
– Великолепно, – недовольство в душе витуса Никвока тут же сменилось на радость и преогромное облегчение.
– Только, витус, – Туран наклонился ближе, – прошу вас пока не разглашать эти сведенья. В частности, истинную причину смерти Варма Ксижена.
– Но почему, мастер? – от удивления витус Никвок попытался было подняться из-за стола, но только зря стукнулся коленями о низ столешницы.
– Мною установлены не все фигуранты этого дела. Кроме того, у меня есть все основания подозревать о более тяжких причинах данного преступления. Как бы то ни было, через двое суток я лично получу у витуса Коста (городского судьи) постановление об аресте Инкара Далина по обвинению в убийстве Варма Ксижена. А пока купец пусть будет просто задержан на сорок восемь часов.
Такой поворот дела несколько удивил и озадачил витуса Никвока, зато точное соблюдение уголовно-процессуального кодекса пришлось ему по душе.
– Хорошо, мастер, – витус Никвок кивнул, – вы можете идти.
– Благодарю вас, – на прощанье Туран вежливо склонил голову.
Пусть витус Никвок обычный человек, всего лишь майор, только не стоит кичиться перед ним собственным привилегированным положением. Туран мягко закрыл за собой дверь в кабинет начальника. Людям льстит, когда мастера относятся к ним со всеми причитающимися по должности трепетом и уважением. В противном случае они начинают вредничать и вставлять палки в колёса буквально на ровном месте.
Как быстро городовые приведут Инкара Далина – бог его знает. Может, купец уехал в Снорк за товарам, может, просто засел в каком-нибудь трактире с поставщиками за кружечкой доброго пива. Всё может быть. В собственном кабинете Туран опустился на стул возле письменного стола. Впрочем, ясно одно – в бега Инкар Далин ни за что не пустится.
Блокнот для записей тихо шлёпнулся на полированную столешницу, указательный палец с первой попытки раскрыл его на нужной странице. Да-а-а… Туран тихо вздохнул. Для непосвящённого стенография кажется зашифрованным посланием. Увы, в некоторой степени так оно и есть. Пусть благодаря ей удаётся максимально быстро и полно записывать показания свидетелей, даже отмечать их эмоции и собственные впечатления, только теперь записи приходится расшифровывать самым натуральным образом.
Стыдно, очень стыдно, признать, что секретарши, прости господи, Исслары Шандар не хватает. Туран перелистнул пару страниц. Как-то незаметно привык просто складывать на её столе записи. Дочь губернатора исправно переписывала их каллиграфическим почерком, заодно исправляла ошибки, и, в свою очередь, складывала записи на столе Турана. Заодно Исслара Шандар замечало то, что иногда ускользало от внимания самого Турана. Там…, разные мелочи и нестыковки в показаниях свидетелей, малозначительные детали и прочее, что, в конечном итоге, помогало разоблачить преступника и собрать убойные доказательства его вины. Последнее не менее важно, чем просто ткнуть в виновного пальцем и громогласно воскликнуть: «Ты убийца!» Чёрт побери, Туран недовольно поморщился, словно надкусил горькую горошинку чёрного перца, Исслара Шандар – полезная работница.
Ладно, её здесь нет и не предвидится. Придётся обходиться тем, что есть. Впрочем, переписывать набело всё подряд совсем необязательно. А вот это интересно, Туран придвинул ближе раскрытый блокнот. С походом в баню и с очаровательной Юргой как-то подзабыл, что у него в производстве сразу два уголовных дела. И зачем, спрашивается, убийство чиновника Контрольной палаты забрал в собственное производство? Интуиция, это, конечно, хорошо, только к делу её не пришьешь, нужны реальные факты. И почему решил, будто смерти Варма Ксижена и Рисана Ювина как-то связаны между собой? А если на самом деле нет?
С другой стороны, со смертью Варма Ксижена более-менее ясно. После допроса купца можно будет смело переключаться на убийство чиновника. А сейчас, Туран захлопнул блокнот, имеет смысл проверить одно дело.
В Тиллурской империи, согласно последней переписи, проживает чуть больше двухсот миллионов человек. Пусть Снорская губерния заселена слабо, однако в Ничеево и в его окрестностях найдётся тысяч двадцать жителей. Плюс приезжие. Из распахнутого сейфа Туран вытащил пару толстых конвертов. Листики с отпечатками пальцев легли на столешницу словно мозаика. Главное, Туран отодвинул подальше друг от друга пальчики разных людей, не перепутать. И так, из саквояжа криминалиста появилась лупа на стальной ручке, какова вероятность, что в доме Варма Ксижена и в квартире Рисана Ювина орудовал один и тот же человек? Вот это сейчас и выяснится, Туран склонился над столешницей.
Хорошо знакомый папиллярный узор. Тонкие линии закручиваются вокруг ядра отпечатка пальца, раздваиваются, сворачиваются в петли, выгибаются дугой. Если знать наиболее характерные особенности папиллярного узора, то сравнить отпечатки пальцев между собой не составит большого труда.
Ага! Туран резко распрямил спину, от радости сердце едва не выскочило из груди. Сработало! В доме главного инженера и в квартире чиновника Контрольной палаты орудовал один и тот же человек. Великолепно! Лупа на стальной ручке брякнулась на столешницу. Как говорил утус Бизин, первый наставник в сыскном ремесле, чем больше трупов в одном деле, тем легче найти убийцу. Звучит цинично, но так оно и есть. Вот и сейчас появилось весомое обстоятельство объединить два дела в одно. Из ящика стола Туран выудил чистый лист. По крайней мере, бюрократии будет несколько меньше. Начальник полиции будет только рад, если залётный мастер заодно расследует до конца и убийство Рисана Ювина, а не спихнёт его на местных полицейских.
Как говорят в подобных случаях, попал пальцем в небо. Витус Никвок быстро пробежал глазами прошение об объединении двух уголовных дел в одно и без лишних вопросов начертал внизу листа свою резолюцию. Пусть лицо начальника полиции осталось сухим и строгим, зато его эмоциональный фон осветила тихая радостью.
– Какого хрена вы меня тащите?
Громоподобный рык прокатился по коридорам Управления. Туран остановился перед лестницей на первый этаж. Внизу, в вестибюле, какой-то мужчина едва ли не матюгами чистит городовых по первое число. Голос грубый и властный. Туран спустился на лестничную площадку между этажами. У стола дежурного городового стоит прилично одетый мужчина. Зимнее пальто с меховым воротником, явно дорогое. Валенки на резиновой подошве. Спина у незнакомца прямая, словно у строевого офицера. Хотя настоящие строевые офицеры предпочитают носить шинели и папахи.

Уважаемые читатели, прочитать «Под снегом» до конца вы можете на сайте «Author.Today».

Глава 21-2. Когда мотива нет
– Мастер, – у основания лестницы показался Смаг Руф, – Инкар Далин по вашему распоряжению доставлен.
Ну точно, Туран мысленно хлопнул сам себя по лбу, Инкар Далин, тот самый купец, которого легко и просто можно принять за чиновника и даже офицера.
– Только он не хочет в арестантскую, – левая рука Смага легла на перила.
– Да, не хочу! – возглас купца Далина вновь потряс вестибюль Управления. – По какому праву вы хотите засадить меня в этот клоповник?
Туран улыбнулся. А по внешнему виду ну никак не скажешь, что Инкар Далин купец из маленького уездного городка, пусть он и самый богатый купец в этом самом уездном городке. По гонору, по суровому взгляду ни никак не меньше чем начальник Ветеринарного отделения губернского правления.
– Хорошо, давайте его в мой кабинет, – Туран махнул рукой.
При виде чиновника в штатском купец Далин заметно подрастерял былой гонор. Понимает, подлец, когда перед ним рядовые полицейские, а когда начальник, да ещё залётный из самой губернии.
Прошение об объединении двух уголовных дел в одно быстро перекочевало в серую папку, Туран закинул её в сейф и прикрыл дверцу.
– Можете раздеться, – Туран присел во главе письменного стола. – Вешалка за вами.
– Нет, не могу, – купец Далин поднял руки.
Городовые и в самом деле не стали пренебрегать предупреждением и нацепили на купца стальные наручники. Причём, в этот самый момент купец Далин был в зимнем пальто. Наверняка выцепили его прямо на улице.
– Освободите его, – Туран кивнул.
Городовой с большими усами без лишних вопросов снял с запястий купца стальные наручники.
– Все свободны. Смаг, останься.
Помощник послушно присел на стульчик в углу кабинета, остальные полицейские поспешно вышли вон. Свободные от наручников запястья помогли купцу успокоиться. Инкар Далин повесил своё пальто на вешалку у двери и присел на стул для посетителей возле письменного стола.
Вообще-то, по правилам этикета, полагается либо ждать, либо спросить у хозяина кабинета разрешения присесть. Маленькая грубость со стороны купца не более, чем попытка замаскировать собственный страх. Туран про себя улыбнулся, тем лучше.
Вблизи, в свете нового дня из окна в кабинете, купец Далин ещё больше похож на важного чиновника. Деловой сюртук насыщенного бронзового цвета явно стоит не одну сотню виртов. Из нагрудного кармана выглядывает белый треугольник носового платка. Лицо не просто чистое, а тщательно выбритое едва ли не отполированное до блеска. На среднем пальце правой руки сияет массивная золотая печатка. От купца несёт дорогим одеколоном.
Что-то во внешности уважаемого купца не так. Туран вновь распахнул блокнот для записей. Где-то, где-то в показаниях свидетелей уже мелькал хорошо одетый витус. Ага, палец ткнулся в исписанную страницу, по словам угоры Чининой, домовладелицы главного инженера. И-и-и… Ещё несколько страниц вперед. Да, точно, в показаниях дворника дома Тучкова. Впрочем, подобные «улики» не имеет смыла даже вносить в протокол. В блокноте для личных записей им самое место.
– Прошу прощения за расторопность городовых, – Туран вежливо склонил голову. – Уж никак не думал, что они оденут на вас наручники.
В эмоциональном фоне Инкара Далина преобладает недовольство и желание драться до победного конца. Лишь несколько глубже тонкой плёночкой пульсирует страх. Да-а-а…, Туран склонил голову, подобного типа начальственным сюртуком не прошибёшь. Тем более на плечах купца сюртук заметно шикарней и дороже.
– Вы и есть тот самый начальник из губернии, – голос купца Далина едва заметно дрогнул от напряжения.
– Да, утус.
– О вас уже слухи и анекдоты по Ничеево ходят. Особенно последняя сплетня. Уж очень ловко вы у Коня банщицу увели, – купец Далин усмехнулся, словно оскалился. – Этот лопух звезду своего заведения не только на улицу, на мороз, своими собственными руками вытолкал, да ещё и морду напоследок набил. Коню уже объяснили, что он лох конченный. Теперь бегает по своей бане, орёт благим матом и шерсть на жопе рвёт.
В ответ Туран промолчал. Недаром говорят, что человек может уехать из деревни, а вот деревня из человека не уедет никогда. Купец Далин изо всех сил косит под благородного дворянина, однако в душе он как был, так и остался грубым обывателем, который и матом покрыть может и в ухо кулаком долбануть.
– По какому делу меня арестовали? – купец Далин сцепил пальцы в замок.
– Арестовать можно только по представлению судьи, – машинально поправил Туран. – Городовые могут только задержать на двое суток. Ну а после либо предъявить обвинение, либо отпустить. Ну а пока я пригласил вас, – при этих словах купец Далин недовольно сдвинул брови, – для дачи свидетельских показаний.
По какому такому делу уважаемый купец оказался в кабинете помощника начальника полиции так и не прозвучало. Однако можно не сомневаться – Инкар Далин и так понял, по какому, хотя виду не подал.
– Но сперва с вас снимут отпечатки пальцев, – из ящика стола Туран извлёк чистый лист.
– А это что за хрень? – купец Далин нахмурился.
– Увидите.
Своеобразную экзекуцию Инкар Далин снёс молча. Хотя по его эмоциональному фону прокатилась недовольная судорога, когда ватка с чернилами от души испачкала ему обе ладони. На чистом листе бумаги остались отпечатки всех двадцати пальцев и два оттиска ладоней целиком. Едва Туран тряхнул лист, как в эмоциональном фоне куца замигали любопытство и непонимание. Значит, купец Далин понятия не имеет, что это за «узоры» остались на бумаге и какой от них прок. Это хорошо и плохо одновременно.
А теперь самое интересное, Туран подхватил со стола лупу на стальной ручке. Пальчики, пальчики, снова пальчики. Очень даже хорошо знакомые завитки и петли. Это же, Туран вытащил из папки пальчики с места преступления… Ну да! Точно!
Голову и плечи будто окатила тёплая влажная волна, Туран затаил дыхание. Радость, бешенная радость рвёт грудную клетку изнутри. О такой удаче, прости господи, можно было только мечтать. Уважаемый купец даже не подозревает о том, что вляпался по самые уши. Всё, ему кранты! Туран тихо выдохнул.
Обыск… Да какой там обыск? Самый настоящий шмон в доме главного инженера и в квартире чиновника Контрольной палаты дело рук уважаемого купца. Причём в прямом смысле этого слова. Да и пальчики на орудии убийства, Туран покосился на статуэтку бронзового медведя на сейфе, тоже его. Но, Туран сел прямо, торопиться не стоит. Как говорил утус Бизин, мало добыть ценную информацию, гораздо важнее с толком распорядиться ей.
– Прошу прощения, мне нужно было кое-что уточнить, – Туран вежливо склонил голову.
При этих словах в эмоциональном фоне Инкара Далина зашевелились очень нехорошие предчувствия. Ведь он видел, что именно с его пальчиками залётный начальник из губернии что-то там уточнял. Это хороший знак, значит, уважаемый купец знает за собой вину.
– Не будем терять время, – Туран положил перед собой чистый лист, – сразу оформим официальный протокол. И так, ваше полное имя.
– Инкар Хирич Далин, из купцов.
Стандартная «шапка» протокола легла на лист.
– А вот здесь, – Туран придвинул лист купцу Далину, – распишитесь об ответственности за дачу заведомо ложных показаний.
Стальное перо даже не дрогнуло в руке Инкара Далина, когда купец большими округлыми буквами вывел свою фамилию. Это плохо, Туран развернул листок к себе, купцу уже приходилось сталкиваться с правоохранительной системой. Что за ответственность и сколько за неё можно получить он прекрасно знает и так.
– Приступим, – стальное перо на миг погрузилось в чернильницу, Туран уставился на купца Далина. – Вы были знакомы с подполковником Ксиженым, главным инженером на строительстве железной дороги и моста через Витаку?
– Да, – купец Далин кивнул, – причём очень даже хорошо.
– Откуда?
– Я, – купец ткнул себя пальцем в грудь, – являюсь поставщиком, причём, прошу заметить, самым крупным, ибо моё торговое дело в Ничеево самое большое.
В эмоциональном фоне купца Далина засверкала гордость. Будь его воля, то он прямо здесь и сейчас принялся бы рассказывать, как он непосильным трудом сколотил купеческий капитал и по какому праву предпочитает носить дворянский сюртук, а не купеческий кафтан. Только, как говорят в таких случаях бывалые торговцы и промышленники: «Я готов отчитаться за каждый заработанный вирт, только не спрашивайте у меня, где я взял первые десять тысяч».
– Да, – купец Далин предугадал следующий вопрос, – я хорошо знал витуса Ксижена лично и часто бывал у него дома на Самородной улице.
– А сторожевой пёс угоры Чининой вас знает?
Вопрос с тайной подковыркой.
– А, этот, лохматый такой, – купец Далин улыбнулся, – с рук никогда не ел, но и не рычал на меня.
Очень, очень примечательный факт, стальное перо заскользило по листу. Сам того не ведая, купец Далин только что совершил первую ошибку.
– Вы знакомы с Рисаном Ювиным?
Купец Далин тут же нахмурился. Эмоциональный фон торговца пошёл рябью сомнений и мучительного выбора. Причём на самом дне, словно родничок сквозь камни, пробился страх.
– Нет, – купец Далин отвёл глаза в сторону, – с витусом Ювиным я не знаком, хотя знаю кто он – чиновник Контрольной палаты. Прямых дел у меня с ним никогда не было, но по торговым делам мне часто приходится бывать в Городской управе в гостях у мастера Бинтана.
Врёт, Туран поднял голову. Купец Далин врёт в наглую. Прекрасно понимает, кто перед ним сидит и всё равно врёт. Впрочем, тем хуже для него.
– Расскажите, что произошло вечером второго февраля сего года, – Туран вновь склонился над протоколом.
Купец Далин призадумался, в его душе сошлись хитрость и страх. Ему жуть как не хочется говорить правду, но он понимает и другое – это самая правда всё равно всплывёт, если уже не всплыла.
– Как вы наверняка знаете, – купец Далин всё же решился на откровенность, – Жемчужина, звезда «Лёгкого пара», идёт нарасхват. На вечер второго февраля я заранее её купил, ну, – купец Далин на мгновенье смутился, – заранее оплатил её услуги. Только, увы, успеть к восьми часам вечера мне было решительно невозможно. В отъезде я был, на обратном пути сани, чтоб их, сломались. Пока добирался до города, пока бежал по Вольной улице, опоздал часа на полтора.
Признаться, я даже не подумал, что Конь, хрен жадный, под другого её сосватает. Я как в «Лёгкий пар» вошёл», так сразу и рванул в четвёртый номер. Ну, это, где Жемчужина работает. Надеялся, дурак, будто она ждёт меня вся такая распаренная и горячая.
В голосе купца Далина прорезалась самоирония. Это сейчас, задним числом, он подтрунивает над собой. А в тот роковой вечер у него были совсем другие мысли, более земные и эгоистические.
– В бане на дверях не запоры, а смех один. Ну, это – купец Далин щёлкнул пальцами, – вы сами видели. В общем, захожу я в номер, а витус Ксижен Жемчужину на лавке уже имеет вовсю.
Нашёл из-за кого ревновать, – купец Далин поморщился, будто надкусил очень кислый лимон, – из-за проститутки. Её по десятку мужиков каждый день имеют, а по ночам её сам Конь пользует. А тут вспылил не по-детски, будто витуса Ксижена не с проституткой застукал, а с собственной дочерью на выданье. Вот и схватил со стола нож, да и пырнул им инженера, главного.
Купец Далин выразительно махнул правой рукой, будто и в самом деле ещё раз вонзил нож для масла в грудь главному инженеру.

Уважаемые читатели, прочитать «Под снегом» до конца вы можете на сайте «Author.Today».

Глава 21-3. Когда мотива нет
– К счастью, – купец Далин грустно улыбнулся, – тем ножиком только хлеб на масло намазывать можно. Ни на что другое он не годится, совершенно. Рана пустяковая была, хотя кровищи много вылилось.
Жемчужина визг подняла, будто это я её ножиком приласкал. А тут ещё и Конь в номер заскочил. Такой кипеж поднял, будто и грабят, и поджигают, и насилуют одновременно.
Ну да, глупо себя повёл, – купец Далин виновато пожал плечами. – Но Конь, морда скользкая, ситуацию сразу разрулил. Хоть и разорался, дескать, не нужно было опаздывать на полтора часа, гнида жадная. В общем, ушёл я из бани. Это уже на следующий день до меня дошло, как же легко я отделался. Деньги, они, того, дело наживное.
Ровные аккуратные строчки легли на бумагу. Без эмоций и уголовной фени Туран записал внёс купца в протокол. Не иначе, пройдоха Конь всё же успел предупредить купца Далина о собственном проколе. Либо торговец от природы такой проницательный и хитрый, раз не стал скрывать роковой удар ножом в грудь. Тем лучше.
– Вы знакомы с Рисаном Ювиным? – Туран перехватил стальное перо поудобней.
– Нет, – с едва заметной заминкой ответил купец.
– Вы имели с ним общие дела?
– Нет.
Купец Далин подобрался и напрягся как охотничий пёс при виде дикого кабана.
– С какой целью вы проникли в дом Варма Ксижена на Самородной улице в ночь с третьего на четвёртое февраля сего года?
Вопрос из разряда «взять на понт». Естественно, Туран понятия не имеет, в какую именно ночь купец Далин наведался в дом главного инженера, вот и назвал наиболее вероятную дату. Но, увы, не то. Укол страха в груди купца тут же сменился на радостное облегчение.
– Обижаете, начальник, – купец Далин самодовольно улыбнулся. – Ночь с третьего на четвёртое февраля сего года я провёл дома, как и полагается законопослушному обывателю с чистой совестью.
Мимо, Туран мысленно вздохнул. Ночь с третьего на четвёртое февраля купец и в самом деле провёл дома в собственной постели. Придётся спросить прямо.
– Хорошо, – Туран изобразил на лице самое строгое выражение, – спрошу по-другому: с какой целью вы проникли в дом Варма Ксижена на Самородной улице после его смерти и в ночь с какого на какое число вы это сделали?
Улыбка превосходства моментально сползла с лица купца Далина. В свою очередь Туран едва не заулыбался сам. Если на первый вариант вопроса купец ответил совершенно искренне, то теперь ему придётся либо говорить правду, либо врать. Понимает, каналья, что ложь ему не поможет, а только оттянет неизбежное.
– Нет, – Инкар Далин нехотя открыл рот, – после смерти витуса Ксижена бывать в его доме мне не приходилось. Говорю же, только при жизни, в гостях бывал, – торопливо добавил купец.
Врёт, опять врёт, только на этот раз не очень уверенно.
Из папки с уголовным делом Туран вытащил очередной листок.
– Согласно показаниям угоры Чининой, домовладелицы Варма Ксижена, из съёмных комнат главного инженера пропали следующие вещи: шёлковые рубашки, серебряная статуэтка и ещё кое-что из одежды. Из личных вещей угоры Чининой пропали механические часы с кукушкой и набор фарфоровой посуды, – Туран отложил листок в сторону. – Не боитесь, если я велю провести в вашем доме обыск?
– Нет, мастер, – купец Далин заметно расслабился, – не боюсь. Мне чужого добра не нужно, своего хватает.
Проклятье, Туран мысленно саданул кулаком по столу. Купец не врёт: ничего из перечисленного в его доме нет и вряд ли когда-либо было. В лучшем случае, похищенное он спрятал за пределами своего дома, а в худшем, не приведи Великий Создатель, просто избавился от награбленного как от опасных улик. Придётся выложить на стол последний аргумент.
– При осмотре съёмных комнат Варма Ксижена были найдены отпечатки пальцев.
– Что это такое? – брови купца Далина выгнулись дугой. – Не тараканы, случаем?
– Нет, не тараканы, – Туран с ходу отмёл претензию на шутку. – Это те самые отпечатки пальцев, что были только что сняты с вас. Там, в доме угоры Чининой, вы тоже оставили их в большом количестве. Современные технические средства вполне позволяют заметить их, а так же снять и зафиксировать.
Объяснять тонкости дактилоскопии я не буду, скажу главное: суд примет отпечатки пальцев в качестве доказательств. Подобные прецедентны уже есть. Это здесь, в Ничеево, о пальчиках не слышали даже полицейские, пока не слышали. Но теперь, благодаря вам, – Туран улыбнулся, – о них узнает весь город. Вы станете первым в Ничеево, кого они отправят на каторгу. Это я вам гарантирую.
Длинное объяснение не произвело на купца никакого впечатления. Похоже, ни образованностью, ни начитанностью Инкар Далин похвастаться не может. Для него отпечатки пальцев не более, чем страшилка для маленьких детей, глупая попытка залётного начальника взять на понт. Впрочем, дело это не меняет.
– Я расскажу, как вы убили Варма Ксижена.
– Интересно будет послушать, – купец Далин демонстративно устроился на стуле поудобней.
– После бурной ссоры в «Лёгком паре» домой вы так и не пошли. Вместо этого вы устроили самую настоящую засаду на витуса Ксижена возле калитки его дома. Благо, сторожевой пёс угоры Чининой вас знает, а потому лаять не стал.
Так или иначе вы дождались витуса Ксижена возле калитки. Что именно там произошло я сказать не могу, зато известен результат: не по своей воле витус Ксижен ударился виском о столб калитки и умер.
Другой бы на вашем месте растерялся бы, дал бы стрекоча, а то и сразу побежал бы в полицию сдаваться и каяться. Любой другой, но только не вы. Вы же, уважаемый, решили спихнуть убийство Варма Ксижена на пресловутое «проклятие нишранов». С этой целью вы раздели труп и вывезли его в лес. Именно с вашей подачи, уважаемый, «проклятие нишранов» добралось до начальства. Хотя до этого оно довольствовалось исключительно простыми обывателями.
– Бред, – фыркнул купец Далин.
Тело будто окаменело, Туран задержал дыхание. Только не ругаться! Только не ругаться! Только не проявлять эмоции. Не нужно этого делать. Сказать проще, чем сделать, эти самые эмоции перегретым паров рвутся и едва не прорываются наружу. Это не он. Инкар Далин и в самом деле не поджидал Варма Ксижена у калитки дома угоры Чининой. А всё потому, что эмоциональный фон купца Далина буквально озарился от радости и облегчения, а с его губ сорвалось одно единственное пропитанное сарказмом слово. Как бы то ни было, а игру придётся продолжить.
– Но и это ещё не всё, уважаемый, – глазами, словно копьями, Туран пронзил купца Далина. – Пусть не в ночь с третьего на четвёртое февраля, так с четвёртого на пятое или с пятого на шестое вы вернулись в дом Варма Ксижена. Благо сторожевой пёс вас знает, а хозяйка дома для крепкого сна любит прикладываться к бутылочке.
Самой обычной фомкой вы выломали входную дверь для жильцов и проникли в съёмные комнаты. Именно вы устроили в обоих комнатах самый настоящий шмон. Что вы там искали?! – резко гаркнул Туран.
Нервный шок словно ледяная волна прокатился по телу купца Далина. Торговец дёрнулся на стуле, но таки сумел удержать собственный рот на замке. Маленькая провокация с треском провалилась. Почти провалилась.
– Ничего я там не искал, – с деланным равнодушием ответил купец Далин. – Повторяю: после смерти витуса Ксижена бывать в его доме мне не приходилось.
– В дом вы проникли не ради часов с кукушкой, шёлковых рубашек или набора фарфоровой посуды угоры Чининой, – продолжил Туран, будто и не было ни вопроса, ни ответа. – Нет, вы искали что-то другое, что-то очень важное для вас, но так и не нашли.
Последнее замечание попало точно в цель. В эмоциональном фоне купца Далина разлилось сожаление. Никаких сомнений: это он устроил в доме главного инженера шмон, что-то искал, но так и не нашёл. Только что? Вопрос повис в воздухе.
– Ну вы и фантазёр, уважаемый, – купец Далин натужно рассмеялся. – Убивать витуса Ксижена у меня не было никаких резонов. Повторяю: никаких. В «Лёгком паре» была минутная вспышка гнева и не более того. На следующий день я собирался навестить витуса Ксижена и, в качестве извинения, преподнести ему коньяк «Шандаси» с пятью звёздами.
Ну сколько можно вам повторять, уважаемый: с витусом Ксиженым у меня были очень хорошие отношения. Я не только часто бывал в его доме на Самородной улице. Нередко в «Лёгком паре» мы парились вместе. Правда, приходилось других банщиц брать. Жемчужина, курва, на групповуху никогда не соглашалась, пальцы гнула. А было бы здорово отодрать её на пару.
Купец Далин резко заткнулся, будто кто-то с размаху вставил ему в рот кляп. Не иначе, чуть было не сболтнул лишнего. Но и то, что успело слететь с его уст, уже много чего значит: если они и в самом деле на пару драли одну проститутку, значит, купец и главный инженер были в очень даже хороших отношениях. Если не в дружеских, то в деловых точно.
– В общем, – купец Далин заговорил вновь, – убивать витуса Ксижена мне было совершенно ни к чему. Это даже вредно.
– В смысле? – Туран на миг оторвал глаза от протокола.
– Это ещё не известно, кто займёт место витуса Ксижена. Может статься, что новый главный инженер не будет ко мне так добр и предпочтёт другого поставщика. А это, знаете ли, потери, причём большие. Одних только дров в бараки рабочих я каждый день по несколько телег доставляю.
Что верно, то верно, Туран тихо выдохнул. Смерть Варма Ксижена именно с этой стороны волнует купца Далина больше всего. Для подобных типов деньги, личная выгода, всегда на первом месте. А от личных связей много чего зависит. Те же дрова в бараки рабочих с превеликой радостью будет поставлять другой купец, благо в Ничеево более чем достаточно и купцов, и дров.
В сухом остатке купец Далин ловко вывернулся. Он бывал в доме Варма Ксижена и не отрицает этого. Значит, в суде в качестве доказательства его вины отпечатки пальцев не прокатят. Та же угора Чинина легко подтвердил, что видела подсудимого в комнатах главного инженера. А больше на купца Далина ничего нет. Даже хуже – мотива нет. Была надежда, что торговец сам проболтается. Но, увы, не прокатило. Впрочем, есть ещё одно дело, ещё один труп, отвертеться от которого будет не в пример сложнее.
– Вы знакомы с Рисаном Ювиным, – Туран разложил перед собой новый лист.
Купец Далин напрягся вновь, будто ему на колени заползла гадюка.
– А зачем вы в третий раз спрашиваете? – купец Далин пригнул голову, будто собрался ринуться в драку.
– А вы в третий раз ответьте, – Туран усмехнулся.
Первые два раза купец Далин легко ответил на простой, казалось бы, вопрос. А вот третий раз заставил его серьёзно нервничать. Купец едва ли не печёнкой учуял ловушку, оттого и принялся тянуть время.
Молчание затягивается. В тишине слышно, как в коридоре бухают сапоги городового, а с улицы через закрытое окно доносится ржание лошади. Купец Далин не мелкий воришка, которому покажи кулак, так он от страха наделает прямо в штаны.
– Повторяю в третий раз: с витусом Ювиным я незнаком, хотя и знаю, что он чиновник Контрольной палаты Ничеево, – с натугой произнёс купец Далин.
– Вы имели с ним какие-либо дела?
– Нет, не имел.
Ложь два раза подряд, купец решил держаться изначальной позиции до конца. Тем хуже для него.
Если бы за этим столом сидел утус Снев, околоточный надзиратель Ничеево, то купец Далин почти наверняка сегодня вечером ужинал бы у себя дома. Если бы вместо недалёкого местного полицейского на этом стуле сидел бы утус Бизин, старший следователь в Управлении полиции Снорка, то у купца было бы гораздо меньше шансов закусить сегодня вечером домашним караваем. Но вот чего купец Далин точно не знает, так это то, что его ложь всё равно помогает найти истину.

Уважаемые читатели, прочитать «Под снегом» до конца вы можете на сайте «Author.Today».

Глава 21-4. Когда мотива нет
Отрицательный результат – всё равно результат. Пусть купец Далин врёт напропалую, однако он всё равно подсказывает, в каком направлении имеет смысл копать, а в каком нет. Так купец Далин действительно не поджидал Варма Ксижена у калитки дома той роковой ночью. Пусть он отрицает, будто шмон в съёмных комнатах главного инженера его рук дело, однако это так и есть. Именно в этом направлении имеет смысл копать дальше и искать доказательства. А они есть, должны быть.
Так или иначе, не мытьём, так катанье, Туран пробирается к истине. Сверхспособность, возможность чувствовать эмоциональный фон человека, является для Турана невероятно мощным подспорьем. Пусть собственные ощущения и субъективные выводы уголовно-процессуальный кодекс прямо запрещает вносить в протокол и использовать в суде, но они словно магнитная стрелка компаса всё равно указывают правильное направление.
– Что вы делали вечером восьмого февраля в квартире Рисана Ювина?
– Да с чего вы взяли, будто я там был?
С виду купец Далин дышит благородным гневом, а на деле страх взял его за горло. Туран про себя усмехнулся – отличный метод давить на подозреваемо, задавая вопросы так, будто он отвечает на них положительно. Жаль, подобный метод нечасто получается пустить в ход.
– Вопросы здесь задаю я, – резко отрезал Туран. – И так, что вы делали вечером восьмого февраля в квартире Рисана Ювина?
Новой вспышки «благородного гнева» так и не последовало. Впрочем, лгать купец уже не спешит. Торговец чует, чует ловушку, как дикий волк, которого охотники уже обложили с трёх сторон и уверенно погнали в нужную сторону.
– Хорошо, будь по-вашему, – купец Далин распрямил спину и расправил плечи, – да, я был восьмого февраля в гостях у витуса Ювина в доме Тучкова.
Да, я хотел скрыть сам факт знакомства с витусом Ювиным, – купец Далин предвосхитил очередной вопрос.
– Почему? – только и успел вставить Туран.
– «Проклятие нишранов», – купец Далин самодовольно усмехнулся. – По городу слухи ходят, будто витус Ювин стал жертвой «проклятия», что его так же нашли в чём мать родила в лесу за городом. Кстати, вы же его и нашли. Мало ли что там чиновник натворил? А мне, не приведи господь, отвечать.
Опять вывернулся, Туран ругнулся про себя. Купец Далин очень умён и опять очень вовремя заметил ловушку. Едва он понял, что скрыть сам факт знакомства с чиновником Контрольной палаты не получится, то тут же сменил тактику и нашёл новое объяснение. Хотя, как говорил в подобных случаях утус Бизин, пусть враг ещё не сдался, но первую и самую крепкую линию обороны он уже оставил. Иначе говоря, купец Далин уже дал первую слабину, уже отошёл от заранее продуманной линии поведения. Теперь ему придётся импровизировать на ходу, а это чревато новыми ошибками и новыми отступлениями вплоть до полной капитуляции.
– Как вы познакомились с Рисаном Ювиным? – Туран вновь склонился над протоколом.
– Познакомились, это слишком громко сказано, – купец Далин презрительно фыркнул. – С витусом Ювиным я регулярно встречался на посиделках у мастера Бинтана. Наш глава города любит собирать у себя в доме сливки общества местного разлива.
Однако, как ни странно, – купец Далин многозначительно поднял указательный палец, – накануне, то есть седьмого февраля, я получил письмо с приглашением посетить квартиру витуса Ювина на следующий день вечером. То есть, как раз восьмого февраля.
Туран машинально кивнул. Таким образом, пусть и маленькими кусочками, купец Далин всё же выдаёт правду. А чем больше будет этих самых кусочков, тем легче будет найти недостающие и добраться до истины. Так, к примеру, стало понятно, каким образом купец Далин оказался в квартире Рисана Ювина.
– Да, я удивился, но приглашение принял, – купец Далин усмехнулся. – Признаться, письмо польстило мне. Как я слышал, именно так делают в Навире, в столице нашей славной Империи.
– Так по какому делу Рисан Ювин пригласил вас в гости?
– Витуса Ювина весьма и весьма заинтересовали мои торговые дела. Он очень хотел вложить свои деньги, выступить на паях. Ой, вы не поверите: – купце Далин тихо рассмеялся, – витус Ювин пел соловьём и угощал коньяком. Только мы так и не сумели договориться.
– Почему?
– Так, – купец Далин пожал плечами, – витус Ювин денег предложил мало, а процент захотел большой. Я просил его оказать мне покровительство для взаимной выгоды, но он отказался. Дескать, прямого влияния на мастера Бинтана он не имеет. Врал, конечно же. Пусть прямого доступа к деньгам у витуса Ювина и вправду не было, зато именно он контролировал все расходы городской казны.
Купец Далин вновь резко заткнулся, будто споткнулся о камень на бегу. Не иначе, опять было чуть не сболтнул лишнего. Знать бы ещё, что именно он чуть было не сболтнул.
– Что было дальше?
– Дальше? – купец Далин поднял глаза. – Дальше ничего не было. Я поблагодарил за коньяк и ушёл домой.
– Вас кто-нибудь видел?
– Э-э-э…, – кожа на лбу купца Далина собралась складками, – да, наверное. Дворник дома Тучкова почти наверняка видел меня. Только, вы сами понимаете, – купец хитро улыбнулся, – я внимания на прислугу не обращаю.
Чтоб ему пусто было. Туран в очередной раз тихо ругнулся про себя. Купец Далин хитёр и коварен. Неужели он настолько хорошо осведомлён о возможностях эмпатов? В словах Инкара Далина правда очень ловко перемешана с вымыслом. Где, что – разобрать практически невозможно.
– Почему в квартире Рисана Ювина были найдены ваши отпечатки пальцев?
– Мастер, – купец Далин расслабленно улыбнулся, – я же уже сознался, что был в квартире витуса Ювина.
Проклятье, Туран на миг закрыл глаза и вновь распахнул их. Вопросы нужно задавать более конкретно.
– В квартире Рисана Ювина были найдены ваши отпечатки пальцев в огромном количестве, – Туран перевёл дух. – Вы что, специально ходили по комнатам и щупали всё подряд?
– А, ну это, – купец Далин смутился, до него только со второй попытки дошёл истинный смысл вопроса, – было дело. Вы не поверите, это была причуда витуса Ювина, – купец Далин вновь улыбнулся. – Ну уж очень ему хотелось показать, как он, типа, богато живёт. Вот мне и пришлось уступит настойчивому желанию витуса Ювина, пройтись по его квартире и не просто посмотреть, а буквально пощупать все эти комоды, шкафы и стулья.
Господи, Туран мысленно взвыл диким волком. Бред, конечно же, но купец Далин знает, что делает. Отвертеться от собственных пальчиков у него не получится. А вот списать их избыточное количество на чудачество чиновника Контрольной палаты – это запросто. Рисан Ювин мёртв, на него теперь можно повесить всех без исключения собак. Нужно признать: купец Далин только что, и очень ловко, подлец, отвёл весомую улику.
– Да поймите вы, уважаемый, – купец Далин устроился на стуле поудобней, – на кой хрен мне убивать витуса Ювина? Пользе мне с него было как с козла молока, но и вреда, признаться, тоже никакого.
Зубной скрежет едва не разорвал барабанные перепонки в клочья, пальцы что есть сил стиснули стальное перо. Туран склонил голову и закрыл глаза. Лишь бы только не сорваться, не сорваться, не сорваться. Купец опять врёт, врёт напропалую и, чёрт побери, он опять прав. Мотив – его нет. А без мотива купец Далин и в самом деле уступил чудачеству чиновника и пощупал мебель в квартире Рисана Ювина.
Стыдно, очень стыдно, признать, но этот раунд остался за купцом Далиным. Впрочем, Туран вновь улыбнулся, по груди растеклось приятное тепло облегчения, от суда за убийство Варма Ксижена купцу не отвертеться. Одно плохо – он может запросто избежать реального срока. За вспышку неконтролируемого гнева много не дадут и далеко не отправят.
– На сегодня пока всё, – стальное перо в последний раз нырнуло в чернильницу. – Внимательно прочтите протокол и распишитесь вот здесь.
– Я могу идти? – купец Далин опустил стальное перо на подставку.
– Нет, уважаемый, – Туран аккуратно сыпанул на лист протокола мелкий песочек, – вы задержаны на сорок восемь часов.
Купец Далин недовольно нахмурился, его эмоциональный фон засверкал и загрохотал гневом, однако с его губ не слетело ни одного бранного слова. Когда нужно Инкар Далин умеет себя сдерживать.
– Смаг, – Туран глянул на помощника, – зови городовых.
Дежурный городовой на пару с молодым помощником увели Инкара Далина в обезьянник. Купец ещё не знает, что отныне на свободу он выйдет очень и очень нескоро. Пусть начинает привыкать к решёткам и грязи уже сейчас.
Не прошло и пяти минут, как Смаг вернулся обратно в кабинет.
– Мастер, – Смаг плюхнулся на свой стул, – а почему вы так и не сказали Инкару Далину, что именно он нанёс главному инженеру смертельную рану?
– Смысла нет, – Туран сдвинул листы протокола в стопку, однако эмоциональный фон помощника как и прежде горит недоумением и непониманием. – Инкар Далин не считает себя убийцей, а потом он будет более разговорчивым. Да, смертельная рана на груди Варма Ксижена его рук дело. Только купец не караулил главного инженера у калитки и не отвозил его труп в лес. На свободе до сих пор гуляет тот, кто сделал это. Причём именно этот неизвестный считается себя убийцей – всё больше шансов, что он себя выдаст и мы сумеем его поймать.
Гораздо больше меня волнует другое, – листы протокола перекочевали в серую папку, Туран туго стянул завязки, – Инкар Далин много чего недоговаривает. То, что именно он убил Рисана Ювина я лично не сомневаюсь. Но! Пока мы не установим мотив, у Инкара Далина есть реальный шанс избежать реального наказания. То есть, предстать перед судом только за то, что он пырнул в гневе главного инженера ножичком для масла.
Папки с уголовным делом благополучно упокоились в кубическом сейфе. В первую очередь Туран навестил витуса Никвока. Начальник полиции без проблем подписал постановление о задержании Инкара Далина на сорок восемь часов. Во вторую очередь Туран на пару с помощником посетил витуса Коста. Городской судья так же не стал противиться и выдал постановление на обыск в доме купца Далина на Соболиной улице.
Культ святой бюрократии во всей красе, все без исключения следственные действия требуют надлежащего оформления. А иначе нельзя: Тиллура – правовое государство. Только обыск в доме купца Далина ничего не дал. Туран лично перетряхнул бумаги торговца, но так и не нашёл ничего подозрительного. Конечно, профессиональный ревизор может быть и сумел бы нарыть что-нибудь по уплате налогов, но, в лучшем случае, удалось бы завести административное дело. Украденных вещей главного инженера или угоры Чининой не удалось найти вообще.

Уважаемые читатели, прочитать «Под снегом» до конца вы можете на сайте «Author.Today».

Глава 22-1. Куча денег
В дурном расположении духа Туран ввалился в трактир «Господин лосось». Неудача в доме купца Далина расстроила не меньше, чем смерть любимой бабушки. До самого последнего момента в душе теплилась надежда найти хоть что-нибудь из пропавших вещей Варма Ксижена или его домовладелицы угоры Чининой. Но! Протокол обыска словно смертельный приговор. Инкар Далин слишком умный и ловкий тип, чтобы просто так спалиться на ворованной рубашке из шёлка. Тем более этих самых рубашек в его личном шкафу нашлось не меньше десятка.
Добротная пшенная каша, кувшин свежего молока и краюха ржаного хлеба помогли прогнать хандру. Что не говори, а человечество почти десять тысяч лет только одной письменной истории заедает проблемы и провалы сладкими пирожными и шоколадными конфетами. Хотя, если уж на то пошло, лучше заедать, нежели запивать. Толстяки живут дольше, чем алкоголики.
Сытый обед помог не только унять нервы, но и подкинул идею. Из «Господина лосося» Туран на пару с помощником направился прямиком в Городскую управу. Рисан Ювин работал именно там, там же имеет смысл осмотреть его кабинет и опросить коллег.
Пусть в конце февраля темнеет не так рано, как в конце декабря, однако улицы Ничеево уже окутали сумерки. Зато Казацкая площадь залита огнями уличных фонарей. Здание Городской управы словно игрушечный домик, крыша и подоконники укрыты снегом. Зелёные стены блестят от массы снежинок. Крыльцо тщательно вычищено, дорожка к двойной массивной двери посыпала мелким речным песком.
Из вестибюля Управы Туран направился прямиком на второй этаж к мастеру Бинтану. Благо дверь в кабинет главы выделяется на фоне других дверей более пышной кожаной обивкой и широкой табличкой с надписью «Городской глава».
Мастер Бинтан – самый большой начальник во всём уезде. Как и полагается, в его приёмной, за массивным письменным столом, сидит утус Потанн, личный секретарь.
– Добрый день, мастер Атиноу, – утус Потанн тут же поднялся из-за стола навстречу, – вы по какому вопросу будете?
– Добрый день, уважаемый, – Туран остановился возле столешницы, – мне бы хотелось…
– Мастер Атиноу! – из-за закрытой двери в кабинет долетел возглас главы города. – Прошу вас! Входите!
– Вы можете пройти, – личный секретарь тут же показал на дверь.
– Благодарю вас, – Туран вежливо склонил голову. – Смаг, останься здесь.
Лицо утуса Потанна словно каменная маска, хотя в его эмоциональном фоне разлилось любопытство. Как же мало в Ничеево мастеров, Туран потянул дверь на себя. По яркому эмоциональному фону мастер Бинтан и так догадался, кто решил навестить его почти в самом конце рабочего дня.
– Добрый день, мастер, – Туран вежливо поклонился.
Пусть Туран официально не подчиняется мастеру Бинтану, но игнорировать местного начальника ни в коем случае нельзя. Кабинет главы Ничеево мало похож на рабочее место чиновника высокого ранга. Точнее, Туран стрельнул глазами по сторонам, не похож вовсе. Скорее, это берлога богатого холостяка.
Пол в кабинете городского главы застелен толстым красным ковром. Подоконники обоих окон заставлены цветочными горшками. Полки двух шкафов у левой стены когда-то были завалены пыльными папками с делами, отчётами и прочими документами. Теперь их законное место занимают книги, огромное количество книг сверкает в свете большой керосиновой лампы разноцветными корешками. Широкий и невероятно массивный письменный стол мастера Бинтана заставлен статуэтками, какими-то коробочками, двумя канделябрами, небольшой батареей разнокалиберных бутылок и прочими безделушками. Где-то на самом краю столешницы примостился скромный письменный набор. Сам мастер Бинтан вместо стула развалился в большом кресле. Впрочем, едва Туран переступил порог, как городской глава тут ж поднялся навстречу.
– Да, да, уважаемый, – мастер Бинтан выразительно развёл руками, – в присутствие я хожу лишь по закоренелой привычке. Все дела в городе давно ведёт утус Лингау, мой первый помощник. Сам я только бумаги подписываю и не вникаю в подробности.
Вместо вицмундира или хотя бы сюртука на плечах мастера Бинтана красуется просторный красный халат с большими яркими лимонами вместо узоров или цветов. Из-под длинного подола выглядывают войлочные тапочки.
– Прошу вас, присаживайтесь, – просторный рукав мастера Бинтана качнулся в сторону круглого столика с парой стульев с полукруглыми спинками. – Сам бы я давно убежал бы в отставку, да только губернатор всё никак не может прислать мне замену. Ну или не хочет.
Второе предположение гораздо ближе к истине, Туран опустился на предложенный стул возле чайного столика. Мастер Шандар, губернатор Снорской губернии, и в самом деле не торопится отпускать мастера Бинтана на покой. Согласно установленным правилам, пост городского главы должен занимать мастер и только он. Всё равно должен, даже если это далёкий уездный городок на пять тысяч обывателей. Хотя, и это тоже нужно признать, среди мастеров Снорка вряд ли найдётся хотя бы один желающий стать хозяином этого кабинета.
– Нехорошо, нехорошо не уважать старших, – мастер Бинтан плюхнулся на соседний стул. – Вы, уважаемый, всего раз заглянули ко мне на огонёк, а потом с головой погрузились в работу. Можно подумать, будто кроме работы других дел и развлечений в нашей жизни нет и быть не может.
Вежливые слова едва не встали поперёк горла, Туран сдержано улыбнулся. Мастера Бинтана можно понять: в кое-то веки у него появился партнёр для преферанса, чьи эмоции нельзя читать словно раскрытую книгу.
– Чай, кофе, – правая рука городского главы подхватила со стола бронзовый колокольчик. – А то давайте сразу накатим по сто. Рабочий день вот-вот закончится.
– При всём уважении, мастер, – Туран торопливо извлёк из внутреннего кармана сюртука блокнот и пару карандашей, – я при исполнении.
– Ах, – мастер Бинтан притворно вздохнул, – вы, всё таки, навестили меня ради работы. А я то было уже…
Как и сам Туран мастер Бинтан эмпат. Прочитать эмоциональный фон городского главы невозможно. Одна отрада – мастер Бинтан и не думает скрывать собственные эмоции, на его лице всё написано и так. Он и в самом деле приятно расслаблен и получает удовольствие от общения с другим эмпатом.
– Ладно, чего уж там, – бронзовый колокольчик благополучно вернулся на чайный столик, мастер Бинтан махнул рукой, – спрашивайте.
– В первую очередь, мастер, – Туран подхватил карандаш, – мне нужно как можно больше узнать о Рисане Ювине, чиновнике Контрольной палаты.
– А, о нём, – мастер Бинтан усмехнулся, – это можно. Только советую вам поторопиться: через полчаса рабочий день закончится. Сами понимаете, все чиновники разбегутся по домам кашу кушать.
Туран машинально покосился на входную дверь. Городской глава совершенно прав.
– В таком случае, мастер, пожалуйста, – последнее слово Туран произнёс как можно более вежливо и убедительно, – задержите ваших подчинённых. Дело не допускает отлагательств. Обещаю: опрашивать долго я их не буду.
Согласиться или нет? Туран склонил голову на бок.
– Знаете, а давайте, – сухонькая ладошка мастера Бинтана подхватили со стола бронзовый колокольчик.
На мелодичный звон в кабинете тут же появился утус Потанн. Для своих пятидесяти с лишним лет личный секретарь городского главы бегает весьма шустро.
– Утус Потанн, – мастер Бинтан поставил колокольчик на стол, – оповестите всех служащих о необходимости задержаться в Управе вплоть до особого распоряжения.
В глазах городского главы бесенята принялись баловаться фейерверками. Теперь понятно, почему мастер Бинтан легко согласился задержать всех подчинённых на рабочем месте. Для него это очередное развлечение, нежданное и от того втройне приятное. Словно подтверждая логические выводы, эмоциональный фон личного секретаря тут же поплыл диким удивлением. Кажется, будто утус Потанн только сейчас узнал, что на самом деле Догет имеет форму чемодана.
– Будет исполнено, мастер, – утус Потанн с поклоном покинул кабинет.
Вот она жизнь в глуши, каждый развлекается как может. На всякий случай Туран отложил карандаш в сторону. Вдруг городской глава владеет стенографией, ведь он тоже когда-то закончил Раконский университет. Мастер Бинтан обожает подглядывать за эмоциями простых людей, для чего время от времени ставит их в неловкое положение, либо просто удивляет какой-нибудь выходкой или причудой. И сливки общества Ничеево в своём доме он любит собирать по той же причине.
– Благодарю вас, мастер, – Туран вновь подхватил карандаш. – Прошу вас, расскажите о Рисане Ювине.
– Рассказать, – глаза мастера Бинтана уставились в угол кабинета, – это можно. Только, признаться, знаю я о нём не так уж и много.
Витусу Ювину всего тридцать пять лет. Было всего тридцать пять лет, – мастер Бинтан усмехнулся не понятно с чего. – Он вполне справедливо считал себя жертвой служебной интриги. Дело в том, уважаемый, что нё так давно в Ничеево была тишь да гладь да божья благодать.
С витусом Уковым, прежним чиновником Контрольной палаты, мы жили душа в душу. Пусть особым умом витус Уков не отличался, но дело своё знал твёрдо. А тут, как гром среди ясного неба, грандиозная стройка! – мастер Бинтан всплеснул руками. – Железная дорога, железнодорожная станция и, вишенка на торте, грандиозный мост через Витаку. И всё это, как вы понимает, стоит кучу денег. Миллионы! – указательный палец городского главы уставился в потолок.
Витуса Укова благополучно отправили в отставку, хотя ему едва пятьдесят пять исполнилось. Вместо него аж из самой Навиры прислали витуса Ювина. Дескать, более молодой, образованный и опытный контролёр финансов.
– А разве это не так? – Туран на миг оторвал взгляд от блокнота.
– Так-то оно так, но не совсем, – мастер Бинтан тихо расхохотался. – Железную дорогу, станцию и мост рано или поздно построят. Может через год, может через пять лет. У витуса Ювина были все основания полагать, что по окончанию строительства его так и оставят в нашей дыре.
– Простите? – Туран поднял голову.
– А, молодой человек, – мастер Бинтан махнул рукой, – обычное дело. К нам отправили не самого толкового чиновника, а самого неудобного, ненужного. Сбачили, сплавили, если хотите, избавились от витуса Ювина. Я ведь и сам подобным образом стал главой Ничеево, – на лицо мастера Бинтана набежало хмурое облачко. – Разница только в том, что меня повысили до начальника города. А когда-то я работал в Снорке, в присутствии губернатора. Впрочем, – улыбка вновь озарила лицо мастера Бинтана, – то дело давнее и не будем о нём вспоминать.
За короткой эмоциональной вспышкой открылась целая история, Туран аккуратно поставил последнюю точку. Мастер Бинтан прижился в Ничеево. Ему даже понравилось, ибо здесь он царь и бог в одном лице. По словами Смага, молодого помощника, мастер Бинтан благополучно женился на местной красавице с хорошим приданным, у которой хватило ума не пилить мужа требованием вернуться в Снорк.
– Могу сказать, витус Ювин до денег весьма жаден был. Как-то раз он приметил в моих руках сотенную купюру, так аж затрясся от возбуждения. Хотя, надо признать, внешне он остался невозмутимым и спокойным как статуя каменная. Это уже после мне рассказали, как витус Ювин страстно мечтал накопить побольше денег. А всё для того, чтобы вернуться в Навиру обеспеченным человеком и непременно банк свой открыть, причём именно в столице нашей славной Империи. Да, да, мастер Атиноу, витус Ювин считал себя гениальным финансистом. Хотя, нужно признать, в бухгалтерии и в цифрах толк он знал.
Ещё могу добавить, что витус Ювин очень жалел, что ему тридцать пять лет, что жениться пора, а в Ничеево ну ни одной приличной невесты. Это с его точки зрения, разумеется. Хотя, наверное, – мастер Бинтан пожал плечами, – он прав. Все местные богачи по сравнению с блистательной Навирой бедны как тюремные крысы.

Уважаемые читатели, прочитать «Под снегом» до конца вы можете на сайте «Author.Today».

Глава 22-2. Куча денег
Сожаление и давняя обида то и дело прорываются в голосе мастера Бинтана. Это в старости глава города полюбил тихий и сонный Ничеево. А в молодости, как и все мастера, он бредил генеральскими лампасами и пышным особняком в Улазорском, в самом богатом и престижном пригороде Навиры. Но не сложилось.
– Последний вопрос, – Туран перевернул исписанную страницу, – не замечали ли вы что-нибудь необычное за витусом Ювиным? Не испытывал ли он в последнее время страх, волнение? Может, боялся чего-нибудь?
– Нет, не замечал, – мастер Бинтан качнул седой головой. – Столь сильные эмоции из него не лезли. Хотя, припоминаю: седьмого февраля, как раз в предвыходной день, явился он в присутствие со смачным синяком на левой скуле.
Туран тут же распрямил спину, по плечам и рукам пробежала нервная дрожь. У трупа чиновника и в самом деле был смачный фингал под левым глазом. А это значит, Туран нахмурился, что Рисан Ювин умудрился схлопотать по морде накануне, шестого февраля.
– Вы спрашивали витуса Ювина о синяке?
– Было дело, – мастер Бинтан кивнул. – Витус Ювин заверил меня, что он это так упал неудачно. Может быть даже не врал. Признаться, мне было лень копаться в его эмоциях. Так, посмеялся и тут же забыл. Вот, если бы вы не спросили, то и не вспомнил бы даже.
Жирная линия подвела черту под показаниями мастера Бинтана. Что ни говори, а возможность читать чужой эмоциональный фон – громадное подспорье. Не зря, значит, на должность городского главы назначают только мастеров. Именно эмпатия помогла мастеру Бинтану узнать о чиновнике Контрольной палаты много чего интересного. Причём не специально, а как бы походя.
– Скажите, где я могу поговорить с вашими подчинёнными? – Туран с удовольствием распрямил спину.
На стуле с круглой спинкой может быть удобно пить чай, а вот писать – не очень. От долгого сидения в одной позе немного затекла поясница, да и левая рука заныла от натуги.
– Да хоть в моём кабинете, – мастер Бинтан тихо расхохотался. – Вон, можете занять моё место. А я домой пойду. Утус Потанн в вашем полном распоряжении.
Халат мастера Бинтана затрепетал и заколыхался словно парус, когда городской глава поднялся на ноги.
– После завтра жду вас у себя дома. И не вздумайте не прийти, – мастер Бинтан погрозил пальчиком.
– Да как я посмею, мастер, – Туран поднялся на ноги следом.
– Вот-вот, и не смейте даже. Специально для вас я устрою приём. Официальное приглашение получите позже, а неофициально вы уже приглашены.
– Благодарю вас, мастер, – Туран вежливо склонил голову.
Самое время возблагодарить Великого Создателя за то, что эмпаты не могут читать эмоциональный фон друг друга. Пусть на лице Турана застыла самая что ни на есть почтительная мина, зато в душе осыпались розы и завяли помидоры. Вот, только, приёма, да ещё в его честь, для полного счастья и не хватало. Светская жизнь, чтоб её. Но отказаться нельзя – враг в лице мастера Бинтана, пусть он всего лишь глава уездного городка, совершенно не нужен. Никогда не знаешь, как жизнь повернётся и где аукнется пропущенный приём в доме провинциального главы города.
Прямо так, в халате и в войлочных тапочках, мастер Бинтан выплыл из кабинета. Туран тут же опустился обратно на стул. Пусть рабочий стол городского главы заставлен всякими безделушками, но работать за ним было бы куда как удобней. Туран искоса, будто в окно женской бани, глянул на рабочее место городского главы. Большое кресло с пышными подлокотниками и мягкой обивкой не чета простенькому стульчику возле чайного столика. Только не стоит садиться в него – примета дурная.
Бог знает, до какой степени может дойти глухое урчание мастера Шандар, губернатора и несостоявшегося тестя. Вдруг ему придёт в голову назначить Турана главой Ничеево? С него станется.
Свят! Свят! Свят! Туран украдкой сплюнул через левое плечо. Не стоит будит лихо, пока тихо. Чего, чего, а застрять в этой дыре ну никак не хочется.
– Мастер Атиноу!
Туран повернул лицо. У входной двери замер утус Потанн. Пусть на лице секретаря застыло самое деловое и сосредоточенное выражение, однако в душе он мысленно желает Турану и всему Управлению полиции провалиться глубоко-глубоко под землю. Мысленно утус Потанн уже дома, кушает вчерашние щи и попивает кофе с коньячком. Только тело, бренное тело, по какому-то глупому стечению обстоятельств всё ещё застряло в присутствии.
– Мастер Атиноу, – утус Потанн словно солдат на плацу вытянулся по стойке смирно, – служащие собраны и ждут.
– Хорошо, пропускайте по одному.
– В каком порядке?
– Не имеет значения. И да, – Туран встрепенулся, – пожалуйста, позовите моего помощника. Пусть сидит здесь, в кабинете.
– Будет исполнено.
Если Турану и в самом деле всё равно, в каком порядке допрашивать чиновников, то для самих служащих Управы значение есть, да ещё какое. Самыми первыми в кабинет мастера Бинтана зашли начальники отделов, все такие важные, с седыми усами и бакенбардами. После их заместители и далее по нисходящей. Самым последним Туран допросил посыльного, совсем ещё молодого парнишку лет девятнадцати без усов и бакенбард в совсем ещё новеньком вицмундире с блестящими пуговицами.
Только слуги императора совсем зря дружно опоздали к домашнему ужину. Туран так и не узнал ничего нового сверх того, что ему рассказал мастер Бинтан. Рисан Ювин с местными коллегами особо не водился. Пусть коронованную особу из себя не корчил, но и принимать приглашения как следует отметить чей-нибудь день рождения или иной праздник так же никогда не спешил. А жаль.
– Что дальше, мастер Атиноу? – Смаг подошёл к чайному столику.
Как обычно, помощник доблестно просидел на небольшом стульчике, пока Туран опрашивал городских чиновников.
– А ты как думаешь? – Туран задумчиво перелистнул блокнот для личных записей.
– Ну, наверное, – Смаг замялся, от нервного напряжения на его щеках выступил румянец, – нужно будет расспросить знакомых Рисана Ювина за пределами Управы. Ведь он не только работал, но и жил.
– Верно мыслишь, – Туран захлопнул блокнот, – но этим мы займёмся завтра. А сейчас осмотрим кабинет Рисана Ювина.
Утус Потанн так надеялся, так надеялся, что залётный начальник из губернии наконец-то свалит из Управы, а он сам отправится домой. Но не судьба. С деловым внешним видом, но с кучей мысленных проклятий в душе, секретарь городского главы довёл Турана с помощником до кабинета Рисана Ювина на первом этаже Управы.
Формально чиновник Контрольной палаты городскому главе не подчиняется. Его специально и назначают, чтобы он контролировал финансовые расходы городских властей. А на деле у начальника города хватает рычагов для воздействия на Контрольную палату. Хотя бывают и самые настоящие войны, но это редко. Обычно чиновники, братья по перу и чернилам, живут мирно, пусть и не всегда дружно.
С момента смерти Рисана Ювина прошло шесть дней, однако в кабинете новый чиновник так и не появился. Можно сказать, Управа Ничеево осталась без Контрольной палаты. Рисан Ювин работал один, ни помощников, ни подчинённых у него не было. Рабочее место убитого чиновника осталось совершенно нетронутым, только вряд ли это хоть что-нибудь даст.
Рисан Ювин был педант, причём дотошный. Туран поводил керосиновой лампой из стороны в сторону. Ровно шесть дней тому назад убитый чиновник навёл на своём рабочем месте идеальный порядок и ушёл домой. Письменный стол девственно чист, нет даже набора для письма и стопки чистых бумаг. Стул аккуратно задвинут. Небольшая стойка заставлена пухлыми книгами. Туран поднёс ближе керосиновую лампу. Ничего интересного, своды законов Тиллурской империи и разные кодексы. В углу, по левую руку, примостился большой сейф на стальных ножках. И всё. Ничего более в маленьком кабинете чиновника просто нет.
Это плохо, Туран наугад выдвинул ящик стола, неаккуратные люди оставляют гораздо больше следов. Неужели опять ничего? В самом верхнем ящике нашёлся набор для письма. В среднем – запасные стальные кисточки и чернила в квадратной стальной флажке. В самом нижнем стопка чистых листов и с десяток новеньких серых папок. Действительно ничего. Одна надежда, Туран повернул голову, в свете керосиновой лампы стенки массивного сейфа отливают тёмной сталью. Зато замочная скважина и круглая ручка отполированы до блеска.
– Ключ от сейфа, пожалуйста, – Туран повернулся к утусу Потанну.
– Ключа нет, мастер, – внешне секретарь городского главы остался невозмутим, зато его эмоциональный фон зазвенел от злорадства.
– Как это нет? – Туран поставил керосиновую лампу на стол. – Вы же мне открыли кабинет.
– Кабинет находится в введенье Городской управы Ничеево, поэтому запасной ключ от него имеется. А вот сейф, – глаза утуса Потанна переместились на стальную громаду в углу, – является личной собственностью витуса Ювина. Он привёз его с собой аж из самой Навиры.
Туран склонился над эмблемой производителя в виде ромба: «Спецхран». Да, действительно, из самой Навиры. Или, как минимум, изготовлен там. Говорят, сейфами «Спецхрана» оборудован Центральный банк Империи и министерство финансов.
– Ну а что же, тогда, будет делать преемник витуса Ювина? – Туран вновь повернулся к секретарю.
– А это уже будет проблема преемника витуса Ювина, – эмоциональный фон утуса Потанна переливается не только злорадством, а ещё и радостью.
Вот незадача, Туран вновь склонился над дверцей сейфа. Не иначе, за этой бронированной дурой находятся самые интересные секреты Рисана Ювина, в том числе и самые грязные. Только как же до них добраться? Сейф запирается ключом, ничего похоже на шифр нет. Раз ловкость рук не поможет, то остаётся только одно – грубая сила. Хотя…
Стеклянная колба керосиновой лампы тихо брякнулась о стенку сейфа. Туран напряг глаза. Нет, не показалось: судя по замочной скважине, ключ от сейфа должен быть большим и толстым, причём двойным, это чтобы можно было провернуть массивный механизм замка. Интересное совпадение. В голове лёгкими снежинками закружились мысли и почти свежие воспоминания. По словам дворника дома Тучкова, на связке ключей Рисана Ювина как раз был большой и толстый ключ, причём тоже двойной. Тогда всё сходится: одна связка, три ключа, от квартиры, от кабинета в Управе и от сейфа.
– Скажите, – Туран развернулся на месте, – у витуса Ювина был свой ключ от кабинета?
– Да, мастер, – утус Потанн коротко кивнул.
– А вы видели связку ключей витуса Ювина?
– Один раз и то мельком, – морщины на лбу утуса Потанна собрались в глубокие складки. – Если не ошибаюсь, этих самых ключей было три штуки. Больше ничего сказать не могу.
А жаль, про себя добавил Туран. Получается, что преступник вместе с ключом от квартиры унёс и ключ от сейфа. Интересно, у него хватило ума проверить содержимое этого самого сейфа?
– За последние шесть дней в Управе не происходило ничего необычного? – Туран вытянул шею и мысленно скрестил пальцы на удачу.
– Никак нет, мастер, – отчеканил утус Потанн.
– Ну, неужели в вечернее или в ночное время не пытался ли кто-нибудь проникнуть в Управу? Там, следы на полу, разбитые окна, взломанные двери?
– Ничего подобного, мастер, – утус Потанн упорно гнёт своё, но при этом говорит правду.
– Раз ключа нет, тогда я забираю сейф в Управление полиции, – Туран вновь подхватил со стола керосиновую лампу.
– Как желаете, мастер, – в ответ утус Потанн склонил голову.
Личному секретарю мастера Бинтана и в самом деле всё равно. Гораздо больше его волнует пустой желудок и недовольство жены, которой придётся второй раз разогревать ужин.
Со стальным сейфом пришлось изрядно повозиться. На проверку он оказался ещё более тяжёлым, чем казался изначально. Смаг быстро собрал на помощь несколько окрестных дворников и даже привлёк дежурного городового. Не прошло и часа, как сейф Рисана Ювина втащили на больших деревянных санках на задний двор Управления полиции. Тащить эту дуру в само Управление нет никакого смысла. Молодого помощника Туран тут же отправил за каким-нибудь местным кузнецом.

Уважаемые читатели, прочитать «Под снегом» до конца вы можете на сайте «Author.Today».

Глава 22-3. Куча денег
Ещё через полчаса Смаг привёл здоровенного мужика с густой чёрной бородой в опалённой и местами прожжённой телогрейке. Пара крепких парней, не иначе помощники кузнеца, втащили на санках на задний двор Управления большой плетёный короб с инструментами. Утус Ибуж, именно так Смаг представил местного кузнеца, играючи вытащил из короба большую чёрную кувалду. Один из помощников приставил стальной клин, заточенное под тупым углом остриё упёрлось в едва заметную щель между дверцей и боковой стенкой сейфа. Первый могучий удар звонким эхом отразился от стены Управления полиции и улетел в тёмное ночное небо. Туран машинально закрыл глаза, от звона едва не заложило уши.
Наблюдать за работой кузнецов одно сплошное удовольствие. Гулкие удары словно выстрелы из пушки. В момент соприкосновения кувалды с клином то и дело вспыхивают искры. Утус Ибуж распарился до такой степени, что скинул прожжённую телогрейку и остался в одной шерстяной рубахе. От плеч и головы кузнеца тут же повалил пар.
Сперва местный кузнец был жутко недоволен. Ещё бы: Смаг вытащил его из дома с парой помощников и притащил на задний двор Управления полиции на ночь глядя. Зато потом, как говорится, кузнец вошёл во вкус. Ещё бы – какая-то столичная штука бросила ему вызов. Очень скоро эмоциональный фон утуса Ибужа заполыхал решимостью во что бы то ни стало вскрыть этот чёртов сейф. Если потребуется, то и перегрызть его собственными зубами.
Если эмоциональный фон местного кузнеца пылает ущемлённой профессиональной гордостью, то утус Лингау, помощник городского главы, предаётся унынию. Ещё в кабинете мастера Бинтана Туран допросил его самым первым и он самым первым ушёл домой, но не надолго. Едва утус Ибуж принялся ломать сейф, как Смаг сбегал домой к утусу Лингау и привёл его едва ли не за руку на задний двор Управления. Туран очень вовремя отвернулся, пока несчастный помощник главы не заметил на его лице такую неуместную улыбку.
По идее, следовало бы вытащить самого мастера Бинтана. Как-никак, а именно он глава города. Но в итоге пришлось отдуваться помощнику.
В очередной раз могучая кувалда ухнула вниз. Только на этот раз стальной клин чуть ли не целиком нырнул в сейф. Упрямая дверца нехотя приподнялась.
– Готово, мастер, – кузнец Ибуж смахнул со лба обильную испарину.
– Отлично, – Туран тут же подбежал к сейфу. – Вы можете идти.
– Как скажете, мастер, – кузнец Ибуж подхватил кувалду, его эмоциональный фон тут же заволокло чёрным дымом.
– Ладно, – Туран усмехнулся, – отойдите в сторонку и не мешайте.
– Благодарю вас, мастер, – из глубин чёрной бороды местного кузнеца сверкнула улыбка.
Без какой бы то ни было задней мысли Туран разрешил кузнецам вернуться домой. Только они восприняли его слова как приказ убраться ко всем чертям. Кузнец Ибуж так огорчился, так огорчился. Любопытство, то самое, что сгубило кошку, прёт из него вместе с потом.
Левой рукой Туран потянул на себя толстую дверцу, петли жалобно скрипнули. Стальной клин кузнеца с превеликим трудом перебил толстый закалённый засов. Керосинка в правой руке высветила содержимое. Бумаги, как и следовало ожидать. Две верхние полки сейфа плотно заставлены серыми папка.
– «Казённая палата. Отчёты за январь 9256 года», – Туран принялся старательно зачитывать названия.
Помощник городского главы ведёт протокол изъятия. Правда, пока только карандашом. Чернила на трескучем морозе давно бы замёрзли. Без официальной бумаги никак нельзя, в суде обязательно потребуют и протокол, и свидетелей.
Стопка серых папок легла поверх раскуроченного сейфа. Пока ничего необычного, это и есть работа витуса Ювина – проверять счета Управы.
Ага! От радости сердце дёрнулась, локоть левой руки больно ударился об угол дверцы. Плевать! Туран запустил руку глубже в сейф. Вот! Вот она главная причина, по которой помощник мастера Бинтана, фактически глава Ничеево, в столь поздний час изводит торопливыми каракулями несчастный листок бумаги.
Деньги, много денег. Поверх серых пачек банкнот по двести виртов легли фиолетовые по сто. С пяток белых и красных по двадцать пять и десять виртов соответственно. С боку, словно бедный племянник на званном обеде у богатого дядюшки, примостилась зелёная пачка банкнот по три вирта.
Из людей вокруг тугими струями забили эмоции, Туран на миг зажмурился от неожиданности. Кузнецы и молодой помощник просто ошалели от вида такой кучи денег. Для них это не просто богатство, а богатство за гранью понимания, причём в прямом смысле этого слова. Эмоциональный фон утуса Лингау поплыл жуткой завистью, такая гора денег и не его. Хотя именно он чётче и яснее всех прочих представляет, на что именно можно потратить эти деньги и на сколько этажей новый особняк переплюнет дом мастера Бинтана.
Деньги, это не просто важно, а охренеть как важно. Тут же, при свете керосинки, Туран пересчитал банкноты.
– Ровно 11 тысяч 830 виртов, – тихо выдохнул утус Лингау, именно ему довелось сложить все числа и вывести итоговую сумму.
– Откуда у него столько? – сиплым от удивления голосом произнёс Смаг.
Сам того не ведая, молодой помощник озвучил очень интересный вопрос. И действительно, Туран принялся перекладывать пачки банкнот на кожаную папку, откуда? Пусть Рисан Ювин не был простым обывателем, но и ему потребовался бы не один десяток лет, чтобы заработать хотя бы половину этой суммы на должности чиновника Контрольной палаты. К гадалке не ходи, деньги криминальные, а то и кровавые. Иначе говоря, наклёвывается очень и очень даже серьёзный мотив убийства Рисана Ювина.
– Всё, кажется, – утус Лингау склонился над распахнутым сейфом.
– Недолжно, – Туран упрямо мотнул головой.
– Это ещё почему, уважаемый? – утус Лингау выпрямился во весь рост.
– Должен, обязательно должен быть некий учёт. Витус Ювин был педант, коих ещё поискать надо. Такие люди получают огромное удовольствие от одного только пересчёта наличных, а так же их учёта.
– Так, может, этот самый учёт ещё найдётся? – утус Лингау коснулся стопки серых папок.
– Нет, не здесь. Это официальная работа витуса Ювина. Он не стал бы мешать её с нелегальными доходами. Должно быть что-то ещё. Смаг, дай сюда.
Из рук помощника Туран взял керосиновую лампу. На дворе поздний вечер, небо затянуто пеленой туч. Керосинка – единственный источник света на заднем дворе Управления полиции. Стеклянная колба едва ли не целиком залезла в распахнутый сейф. Туран нахмурился, неужели и в самом деле ничего больше нет?
Но нет, улыбка собственного превосходства тут же растянула губы от уха до уха. Не зря говорят: кто ищет, тот всегда найдёт. Керосинка переместилась в левую руку. Осторожно, словно величайшую драгоценность этого бренного мира, из узкой щели между передней стенкой и боковой, правая рука извлекла светло-коричневую записную книжку. На кожаных корочках видны потёртости и следы от пальцев. Рисан Ювин преогромное количество раз в прямом смысле прятал эту записную книжку в сейф и вытаскивал её наружу.
Неловко орудуя одной рукой, Туран распахнул записную книжку. Керосиновая лампа едва не сыграла в снег. Оно! Точно оно! Эмоции людей и жгучее внимание словно острые иголки впились в затылок. Утус Лингау не постеснялся заглянуть через плечо. У остальных на подобную наглость не хватило смелости, что только добавило перцу и в без того жгучее любопытство.
– Утус Лингау, – Туран встал в полный рост, – пожалуйста, внесите в протокол ещё один пункт: книжка записная, корочки кожаные цвета тусклой меди, заметны потёртости и следы от пальцев рук.
– Будет исполнено, мастер, – утус Лингау старательно заскрипел карандашом.
– Смаг, хватай папки, а я возьму деньги, – Туран подхватил с сейфа кожаную папку, пачки разноцветных банкнот едва не соскользнули с задубевшей на морозе кожи.
Что это за таинственная записная книжка Туран объяснять не стал. Хотя утус Лингау едва не раскалился до бела от любопытства. Помощник главы города был в шаге от того, чтобы схватить странную улику и умчаться с ней куда-нибудь подальше. Кузнецы, хоть и здоровые мужики с бородатыми лицами, вообще не поняли, какой толк может быть в маленьком бумажном томике, когда под ним, на кожаной папке в руках Турана, лежат такие деньжища! И лишь эмоциональный фон молодого помощника, словно маяк в бурном море, засиял нетерпением и надеждой. Впрочем, как раз Смаг имеет полное право надеяться, а пока стойко страдает от нетерпения.
– Папки на стол, – скомандовал Туран, едва дежурный городовой распахнул дверь в кабинет помощника начальника полиции.
Бумажная кипа плюхнулась на край стола. Гораздо более аккуратно Туран опустил кожаную папку. В самый последний момент пачки банкнот, словно намазанные салом, всё же скатились на столешницу. Лёгкий хлопок входной двери за спиной дежурного городового прозвучал для Смага как стартовый пистолет.
– Мастер, что такого может быть в той записной книжке? – на одном дыхании выпалил Смаг. – И почему для вас она важнее всей этой кучи денег?
В свете канделябра с парой свечей куча банкнот на столе выглядит ещё более солидной, ещё более притягательной. Каждая пачка аккуратно перевязана тонким шпагатом.
Тёплое зимнее пальто повисло на вешалке у входа в кабинет. Там же, на полочку, Туран задвинул меховую шапку. В кабинете достаточно тепло и без зимней одежды. Зато Смаг так и замер у стола в шинели и в папахе, в его эмоциональном фоне продолжается шторм с громом и молниями. За все свои двадцать один год парень никогда не видел столько денег сразу.
– Смаг, не смотри на них так, – Туран присел за стол. – Все эти деньги до последнего совирта уйдут в казну.
– Ну это понятно, – Смаг тряхнул головой. – Прё всем уважении, мастер, но вы так и не ответили на мой вопрос.
– Частично уже ответил, – Туран усмехнулся. – Из этой кучи ни мне, ни тебе всё равно ничего не перепадёт. Так что для нас лично эти деньги не имеют никакой ценности.
– Ну да, – Смаг присёл на свой стульчик возле стены, правая рука помощника машинально расстегнула шинель. – Но всё же, мастер?
Ладно, хватит дразнить парня.
– Все эти бумаги, – указательный палец Турана ткнулся в кипу серых папок, – нам предстоит внимательно просмотреть на предмет поиска улик. Ведь из-за чего-то Рисан Ювин был убит. Только, поверь моему опыты, мы ничего не найдём.
– Почему, мастер?
– Деловые документы все как один написаны на больших листах и сложены в приметные серые папки с белыми тесёмками. А всё потому, что в них нет ничего, что имело бы смысл прятать. Как раз в небольших записных книжках, которые можно незаметно всунуть в щель между стенками сейфа или спрятать в карман, люди обычно записывают самое интересное, самое интимное, самое противозаконное, наконец. Иначе говоря, самые сокровенные и грязные секреты.
Туран потянул за корешок записную книжку Рисана Ювина, куча денег над ней рассыпалась по столешнице.
– Вот это, Смаг, – Туран распахнул светло-коричневую записную книжку, – так называемая «чёрная бухгалтерия» Рисана Ювина. Ещё её называют «второй» или «тайной». Хотя, на мой взгляд, слово «чёрная» наиболее точно передаёт её суть.
Благодаря этим записям, – записная книжка вновь опустилась на стол, – мы узнаем, где именно скромный чиновник Контрольной палаты надыбал всю эту кучу денег. Пока же ясно одно – Рисан Ювин разбогател незаконным путём.
Не меньше часа Туран старательно вглядывался в чёткий, но мелкий почерк Рисана Ювина. Цифры, цифры, много цифр, денежные суммы и даты. Гораздо реже встречаются короткие пояснения. Но что они значат – нужно ещё разобраться, причём на свежую голову.
– Хватит на сегодня, – Туран закинул записную книжку в сейф, куда ещё раньше перекочевали перевязанные тонким шпагатом банкноты. – Смаг, можешь идти домой.
– Спокойной ночи, мастер, – Смаг тут же поднялся со стульчика.
– И тебе приятных снов.
Первое любопытство удовлетворено, осталась работа. Пусть и приятная, даже по-своему интересная, но всё равно работа. Туран последним вышел из кабинета и запер дверь.

Уважаемые читатели, прочитать «Под снегом» до конца вы можете на сайте «Author.Today».

Глава 23. Ключевой фрагмент
Чем гостиничный номер отличается от квартиры, так это одним единственным ключом. Нет, конечно же, где-то в кабинете утуса Технара, владельца гостиницы «Вольный казак», аккуратно сложены дубликаты всех ключей, но на руки жильцам выдаётся только один.
Банщица Юрга должна быть «дома». Да и где ей ещё быть, как не в люксе? Костяшками пальцев Туран постучал в запертую дверь. Изнутри тут же бурным потоком полились эмоции – облегчение и радость. Одним словом, дождалась.
– Мастер Атиноу! – выдохнула Юрга, едва дверь распахнулась, – наконец-то! Прошу вас, заходите. Смотрите, что я купила.
Туран переступил порог. Рабочий день закончился, но только в номере люкс, который вот уже четвёртый день является для него домом, навалилась усталость. Да и желудок принялся усиленно намекать на желание быть забитым вкусной едой под самую маковку.
– Вот, пожалуйста, – Юрга юлой крутанулась на месте.
Молодая женщина и в самом деле приоделась. Встречать Турана она вышла в домашнем относительно скромном платье зелёного цвета с небольшим декольте и длинными рукавами. В момент, когда Юрга крутанулась на месте, полы платья приподнялись волнистыми складками и почти сразу опали. Кончено, она купила его в каком-нибудь магазине, а то и в маленькой лавке, уже готовым. Но платье так ловко, так гладко сидит на ней, что кажется, будто оно сшито на заказ. Или уже успела подогнать по фигуре?
– Но это ещё не всё, – Юрга обворожительно улыбнулась. – Я сейчас.
Банщица умчалась в спальню и захлопнула за собой дверь. После трудового дня добротное зимнее пальто кажется особенно тяжёлым, Туран аккуратно повесил его на вешалку в прихожей. Рядом примостились чёрные валенки на резиновой подошве. Душа жаждет поддеть домашние войлочные тапочки, но до них очередь ещё дойдёт. Пока лучше надеть ботинки.
Как, всё же, приятно возвращаться домой, где тебя ждёт женщина. Юрга ничуть не лгала и не кривила душой, её эмоциональный фон до сих пор светится радостью. А ещё, Туран притопнул правой ногой, чёрный ботинок тут же ловчее сел на ступню, там, в спальне, она и в самом деле готовит сюрприз. В её эмоциональном фоне мигает надежда, что этот самый сюрприз придётся Турану по душе. Дай бог, чтобы так оно и было. Хотя, и это нужно признать уже сейчас, Юрга ему не пара.
Проституция, пусть даже по высшему разряду в чистой и опрятной бане, всё равно остаётся клеймом на всю жизнь. Бывшая проститутка ещё может выйти замуж за слугу, мелкого лавочника, не говоря уже о крестьянине или фабричном рабочем. Но только не за мастера, но только не за представителя правящего класса Империи. Какие бы чувства не испытывали бы они друг к другу, женой Юрга не будет, никогда не будет. Любовницей, содержанкой – это сколько угодно, но не более того.
Дверь в спальню с треском распахнулась.
– Ну как вам, мастер? – Юрга вновь крутанулась юлой.
На этот раз банщица надела самое настоящее вечернее платье приятного василькового цвета. Гораздо более глубокое декольте и короткие рукава с пышными завязками. Талия перетянута поясом в тон платью с маленькой стальной застёжкой в виде овала. Но, главное, в ушах Юрги сверкают серебряные серёжки в виде капелек с крошечными морскими звёздочками.
– Вот ещё мастер.
Юрга приподняла подол платья. Туран чуть наклонился вперёд. О! Молодец. На ногах молодой женщины самые настоящие дамские туфельки, в которых будет не стыдно показаться хоть на балу, хоть в ресторане.
– Ещё я купила шубу, шапку и красные валенки. Сейчас надену, – Юрга развернулась на месте.
– Не нужно! – едва успел крикнуть Туран.
– Но почему, мастер, – Юрта так и осталась стоять на месте.
– Давай, лучше, спустимся в ресторан и как следует поужинаем. Признаться, я весьма и весьма проголодался.
– Давайте, – Юрга улыбнулась в ответ.
С грацией, которую трудно было бы ожидать от дочери крестьянина, Юрга спустилась по лестнице. Новенькие женские туфельки мелодично и выразительно простучали по ступенькам. При виде светской львицы утус Технар на мгновенье онемел от восторга. В эмоциональном фоне владельца гостиницы засверкало уважение. Да, Туран покосился на спутницу, Юрга прекрасно справилась с заданием.
Да, Исслара Шандар, не будь она помянута на ночь, в подобном платье дома вместо халата ходит, а на приёмы и балы одевается гораздо богаче и шикарней. Но и губернатор далеко не самый бедный человек в губернии. Обновки преобразили Юргу. Теперь её легко можно принять за богатую горожанку, жену или дочь состоятельного купца или чиновника. На двадцать виртов Юрга оделась не просто лучше, а со вкусом. Вечернее платье великолепно гармонирует с туфельками и даже с серебряными серёжками.
Перед входом в ресторан Туран остановился:
– Помниться, ты читала книгу по этикету. Как вести себя за столом знаешь?
– Да, мастер.
В эмоциональном фоне молодой банщицы проступила неуверенность. Одно дело читать о ресторанном этикета и совсем другое дело и в самом деле оказаться у входа в этот самый ресторан. По ту сторону распахнутых дверей совсем-совсем другое общество. Перед глазами аж рябит от обилия дорогих сюртуков и платьев, золотых колец и серёжек. Важные купцы и чиновники, просто богачи и офицеры. От высшего света местного разлива легко впасть в прострацию и наделать глупостей. Похоже, начинающую светскую львицу будет нелишним подстраховать.
– На всякий случай я буду подсказывать тебе, что делать. Так как я пригласил тебя в ресторан, то и столик выбирать буду тоже я. Вежливости ради ты можешь высказать собственные пожелания, но не вздумай настаивать на своём, особенно громогласно.
В ответ Юрга кивнула. В таком состоянии она согласна на всё. Едва Туран со спутницей пересёк порог ресторана, как к ним тут же подскочил метрдотель.
– Добрый вечер, мастер Атиноу, – на лицу служителя ресторана расплылась угодливая улыбка, – у вас заказано?
– Нет, уважаемый.
– Ничего страшного, мастер. Сегодня вечером у нас имеются свободные столики. Куда желаете присесть?
И действительно, пусть посетителей в столь поздний час в ресторане хватает, однако то тут, то там белыми скатертями и придвинутыми стульями сверкают свободные столики. Туран уверенно повёл Юргу к одному из них возле сцены. Молодая женщина окончательно впала в ступор. Посредственный, если разобраться, ресторан она приняла за блеск и шик в превосходной степени. Ну да, Туран отодвинул для дамы стул, как простой крестьянке, ей максимум приходилось довольствоваться трактиром типа «Господин лосось» в Торговом посаде Ничеево. По крайней мере, она переставляет ноги и даже понимает, что от неё требуется.
– Блюда и спиртные напитки, в особенности спиртные напитки, выбираю и заказываю я. Впрочем, кавалеры интересуются желанием дам.
Туран протянул Юрге меню. Дрожащими пальцами банщица распахнула твёрдые корочки. Даже без пси-способностей видно, какой кавардак творится в её голове. Кухня «Лёгкого пара» не может похвастаться и половиной предлагаемых в «Вольном казаке» блюд. Чего уж говорить о выборе вин, пива и водки, особенно водки.
– Если не уверена, то лучше закажи знакомое блюди, которое ты точно знаешь, как его нужно есть. А то, – Туран усмехнулся, – можно попасть впросак. До сих пор помню, как на уроке по этикету в Раконском университете я в замешательстве уставился на варёного краба.
В ответ Юрга лишь кивнула. Едва меню легло на скатерть, как к столу подскочил человек. На всякий случай Туран заказал то, что молодой женщине хорошо знакомо: вчерашние щи, салат из квашенной капусты, макароны с сыром и графин с клюквенным морсом. А то, не приведи Великий Создатель, Юрга упадёт в обморок при виде паштета или вырезки из барана. На первый раз с неё вполне хватит и котлеты. Из спиртного Туран заказал бутылочку красного вина.
Расторопный человек быстро принёс заказ. Туран расстелил на коленях белую салфетку. Это даже интересно. Юрга сама и даже правильно взяла в правую руку ложку, а в левой излишне нервно зажала кусочек ржаного хлеба. Подстриженные ногти глубоко впились в серую мякоть, на стол маленьким дождиком просыпались крошки.
– Не переживай так, – Туран плеснул себе в бокал ярко-красный морс, а Юрге сразу же налил немного вина, – ты не на приёме у губернатора. Поверь, никто не обращает на тебя внимание. Главное, не суетись и не клади локти на стол.
От первого же бокала доброго вина щёчки Юрги слегка покраснели, зато нервная дрожь слегка отпустила её. Банщица принялась гораздо более уверенно орудовать ножом и вилкой. Мелкие кусочки котлеты только так принялись исчезать с её тарелки. Первое потрясение скоро пройдёт. Со временем Юргу можно будет более основательно подучить этикету. А пока сойдёт и так.
Ужин в хорошем ресторане в обществе красивой женщины словно компенсация за суматошный день. Сытый желудок и вино расслабили тело и успокоили нервы. Да и сама атмосфера ресторана способствует этому. Многие посетители успели подзаправиться спиртным и пуститься в пляс. Налево от сцены какой-то пузатый купец с окладистой бородой лихо дрыгает ногами вприсядку. У другого края кружится несколько пар. Офицер, судя по погонам, подпоручик, ловчее и правильнее прочих кавалеров ведёт даму в ритме вальса.
За соседним столиком пятеро купцов обмывают удачную сделку. Если верить обрывкам разговоров, им удалось найти хорошего покупателя, который сидит тут же. Купцы по очереди клянутся по весне поставить ему пару великолепных барж, которые сами довезут покупателя и его товар хоть до самой Навиры. Эмоции всех пятерых переливаются расслабленностью и самодовольством. И покупатель, и купцы чувствуют себя родными братьями.
Мысль, Туран сдвинул брови. Некая мысль маленькой золотой рыбкой забилась на дне сознания. В голове бродит какая-то очень важная мысль. Какая именно – бог его знает. Но упустить её, потерять, очень страшно.
– Мастер, что с вами?
Взволнованный голос Юрги вытолкнул Турана из мысленного ступора. Глаза сами уставились на спутницу, в голове словно пошёл обратный отсчёт: банщица, баня, «Пар», «Лёгкий пар». Вот оно что!
– Юрга, тебе знаком витус Ювин, чиновник из Управы?
– Да, – Юрга кивнула. – Он регулярно приходил в баню. Один раз мне довелось его обслужить. Клиенты любят разнообразие.
– А не встречался ли витус Ювин с витусом Ксиженым, с главным инженером стройки, а заодно и с купцом Далиным?
– Да, – двумя пальчиками Юрга подхватила наполовину полный бокал с вином. – Все трое как минимум раз в месяц снимали один номер и заказывали банщиц. Мне самой ни разу не довелось побывать на их собрании. Но я точно знаю, что купец Далин и витус Ксижен не так уж и редко мыслись вдвоём. Правда, без Жемчужины. Она на групповуху никогда не соглашалась, могла себе позволить такую вольность. Хотя купец Далин сулил ей большие деньги.
Да, кстати, – Юрга наклонилась вперёд, бокал с вином дрогнул в её руке, – мне девочки вот что рассказывали. Все трое начинали мыться как обычно: парилка, студёная вода, вино и близость. Но! Всегда наступал такой момент, когда они выгоняли банщиц из номера. Витусы Ксижен, Ювин и Далин вели какие-то приватные беседы. Иногда даже в зале ожидания было слышно, как они орут друг на друга. Однако потом они звали банщиц обратно и помывка заканчивалась как обычно.
Пустой бокал Юрга поставила на стол. В её эмоциональном фоне поселились покой и расслабленность. Шум ресторана и богатые наряды посетителей больше не внушают ей трепета. Недаром говорят, что к хорошему быстро привыкаешь. Но это ладно. Туран мысленно щёлкнул пальцами. Только что на место встал ещё один фрагмент головоломки. Может статься, ключевой фрагмент.

Уважаемые читатели, прочитать «Под снегом» до конца вы можете на сайте «Author.Today».

Глава 24-1. Под хрюшками надёжней
– Это последняя, мастер? – от радости Смаг Руф аж подпрыгнул на своём стульчике возле стены.
– Хвала Великому Создателю, да, – Туран облегчённо выдохнул.
Последняя серая папка из сейфа Рисана Ювина тихо захлопнулась. Пальцы сами стянули её белые завязки в тугой узел.
– Собери их все и брось у стены, – Туран махнул рукой. – Позже снесёшь в Управу и отдашь утусу Потанну. Пусть господа чиновники сами с ними разбираются.
– Будет исполнено, мастер, – бойко ответил Смаг.
Туран расслабился на стуле, ноги вытянулись под столом, а руки замерли на полированной столешнице. Устал, как же он устал, причём не физически, а морально. Перебирать финансовые документы – это так скучно, так утомительно. От всех этих дебитов и кредитов пухнет голова, а веки наливаются свинцом. Хотя, как говорила Исслара Шандар, не будь она на ночь помянута, читать финансовые документы очень интересно, для избранных, кто понимает их язык. Наверно, так оно и есть. Исслара Шандар никогда не отказывалась от возможности ознакомиться с каким-нибудь финансовым отчётом и с превеликим удовольствием щёлкам костяшками на счётах. В этом плане обмануть эмпата невозможно. Но дочери губернатора здесь нет, а жаль.
Неожиданная мысль придала бодрости, Туран улыбнулся и потянулся всем телом. Вот уж никогда не думал, что уже через пять дней он будет скучать о приставучей дочери губернатора.
– Сделано, мастер, – Смаг в готовности номер один замер возле стола.
Туран скосил глаза, действительно, сделано. Стопка серых папок не брошена, а сложена у стены, причём даже аккуратно. Понимает молодой, что святая бюрократия не любит, когда глумятся над её плотью и кровью.
– А теперь приведи на допрос Инкара Далина.
– Будет исполнено, мастер.
Смаг резво сорвался с места, дверь в кабинет гулко хлопнула за его спиной. Понимает, что теперь на его глазах развернётся гораздо более интересное зрелище, нежели просмотр скучных деловых бумаг.
Буквально с самого утра, едва Туран аккуратно убрал со своего плеча руку Юрги и выбрался из-под тёплого одеяла, грудную клетку распирало дикое желание вытащить Инкара Далина на допрос и прижать его к стенке! Не физически, конечно же, а в переносном смысле, доказать его вину и заставить признаться. Но! Утус Бизин, наставник, не зря любил повторять: «Не проморгай за бумагами судьбу человека». Вот почему первым делом Туран принялся разбирать бумаги из сейфа Рисана Ювина, дабы не оставлять за собой хвостов.
Только, увы, полтора часа без всякой пользы ушли в песок. Смаг Руф едва не уснул от скуки на своём стульчике, пока Туран последовательно перебирал содержимое серых папок. То ли хорошо, то ли плохо, однако ничего криминального найти в финансовой отчётности не удалось. Белые листы с верху до низу исписаны каллиграфическими почерками писцов из Управы. Никаких пометок, потёртостей и прочих явных подлогов. Вообще ничего не удалось найти.
Входная дверь с тихим шелестом распахнулась.
– Мастер Атиноу, – на пороге показался дежурный городовой, – задержанный Инкар Далин по вашему приказанию доставлен.
Ночь в обезьяннике не прошла для купца Далина даром. Дорогое зимнее пальто с меховым воротником скручено в трубу на манер солдатской шинели. Ткань делового сюртука насыщенного бронзового цвета покрылась большими серыми пятнами. Кажется, будто всего за одну ночь Инкар Далин похудел и осунулся. Под глазами круги, а на щеках пробивается жёсткая чёрная щетина. И пахнет от богатого купца теперь не дорогим одеколоном, а потом, грязью и мочой. От былого аристократического налёта не осталось и следа. Теперь на стул перед письменным столом опустился просто богатый обыватель, которому не повезло споткнуться на ровном месте и рухнуть лицом в грязь.
Эмоциональный фон Инкара Далина светится решимостью обречённого. Одной ночи в грязном обезьяннике, дорогого зимнего пальто вместо матраса и одеяла слишком мало, чтобы сломить его дух. Хотя, и это нужно признать, глаза Инкара Далина не сияют голодным блеском. Наверняка он дал дежурному городовому на лапу и тот пронёс ему либо полноценный ужин из трактира, либо передачу из дома. Впрочем, это мелочи. Обычно полицейское начальство смотрит на подобные передачи сквозь пальцы. Но один неписанный закон соблюдается строго – никакого спиртного или, упаси бог, наркоты.
– Доброе утро, уважаемый, – Туран расстелил перед собой чистый лист для протокола. – Как прошла ночь?
– Хреново, – Инкар Далин набычился. – У вас что нет нормальной камеры для задержанных? Если у вас нет доказательств моей вины, то я требую официальных извинений, а после отпустить меня домой. Мне в баню надо, – Инкара Далин покосился на свой перепачканный сюртук, – срочно.
Купец рассержен и хамит. Ему очень, очень не понравилась ночь в обезьяннике. Не иначе, за последние годы он привык спать на мягкой перине с шёлковыми простынями.
– При всём уважении, – Туран улыбнулся, – но я не собираюсь извиняться перед вами и тем более отпускать вас. Могли бы и сами подсуетиться, так сказать, заранее. Думаю, витус Никвок не отказал бы вам в ходатайстве построить нормальную камеру для задержанных, тёплую и чистую комнату для состоятельных сидельцев. И вам был бы комфорт и полиции была бы польза. А так, – Туран всплеснул руками, – приходится использовать то, что есть. Уж слишком серьёзные обвинения висят на вас, чтобы отпустить вас домой под подписку о невыезде.
Эмоциональный фон Инкара Далина затянуло чёрной тучей. Купец насупился и плотнее сжал губы. Спал он мало и очень плохо, заплёванная лавка далеко не двуспальная кровать с периной и подушками. От того и зол как чёрт, которому наступили на хвост. Но вот настороженный взгляд купца упал на стол, на небольшую светло-коричневую записную книжку, на кожаных корочках которой остались потёртости и следы от пальцев.
Нет, Инкар Далин понятия не имеет, что это за книжка. Однако в его душе огромными чёрными щупальцами зашевелились страх и настороженность. Понимает купец, что в нынешние времена бумага и чернила страшнее пистолета и топора будут.
– Как вам несомненно известно, – Туран демонстративно передвинул записную книжку ближе к себе, – я лично провёл в вашем доме и в вашей конторе на Окунёвской улице обыск. Да, вы были абсолютно правы: мы так и не нашли ни одной вещи из дома Варма Ксижена или его домовладелицы угоры Чининой. Вообще ничего криминально.
Внешне Инкар Далин остался как каменная статуя. Зато в его эмоциональном фоне тут же разлились радость и злорадство. Но больше всего в его душе вспузырилось преогромное облегчение, будто у него всю ночь невыносимо ныл зуб, а потом чудесным образом исцелился буквально в одно мгновенье. Проклятье, Туран тихо ругнулся про себя, не иначе, они что-то упустили, проворонили. Что-то очень важное так и осталось либо в доме купца, либо в его конторе. Знать бы ещё что?
– Однако, – Туран резко поднял указательный палец, – вчера вечером мне, всё же, удалось найти самое главное – мотив.
Правая рука подхватила со стола потрёпанную записную книжку. Эмоциональный фон Инкара Далина тут же покрылся льдом дурного предчувствия и, как ни странно, скрытой надежды. Что не говори, а купец морально крепкий человек.
– Впрочем, не будем опережать события, – записная книжка вновь легла на стол, Туран подхватил с подставки стальное перо. – Для начала займёмся протоколом. Ваше полное имя, адрес и так далее. Ну, уважаемый, не мне вас учить.
Инкар Далин и в самом деле великолепно знает процедуру допроса, а так же как заполнять протокол. Его рука так и не дрогнула, когда купец быстрым росчерком поставил свою подпись под предупреждением об ответственности за дачу заведомо ложных показаний.
– Отлично, – Туран передвинул к себе лист протокола. – А теперь, уважаемый, я предоставляю вам последнюю возможность признать свою вину и рассказать, как вы убили главного инженера Варма Ксижена и за что. А так же как вы убили Рисана Ювина, чиновника Контрольной палаты, и так же за что. И тогда, – указательный палец выразительно ткнулся в наполовину исписанный лист, – этот протокол станет вашим чистосердечным признанием. За это на суде вам скидка будет. Ведь изначально, так сказать, преднамеренно, вы не собирались убивать ни того, ни другого.
Туран выразительно уставился на Инкара Далина. В душе купца развернулась нешуточная война. Холодный разум повёл свои войска на решительный штурм, только страх и надежда на авось заняли очень крепкие позиции для обороны и открыли по наступающим ураганный огонь из всех орудий. Взгляд Инкара Далина то и дело перескакивает с Турана на светло-коричневую записную книжку и обратно. Не иначе, купец начинает догадываться, что может быть под потёртыми корочками.
– Нет, начальник, – Инкар Далин рывком расстегнул сюртук, – пуговицы едва не осыпались на пол, – на понт не возьмешь. Плавали, знаем.
Очень жаль. На помощь страху и надежде в самый решительный момент пришла паника, которая ударила холодному разуму в спину и тем самым развалила хорошо организованную атаку.
– Жаль, жаль, очень жаль, уважаемый, – Туран, словно артист на сцене театра, выразительно огорчился. – Мне на самом деле удалось найти мотив – деньги. Он, конечно же, банален, но от этого не стал хотя бы чуть мене серьёзным.
Эмоциональный фон купца ничуть не изменился. Впрочем, как говорят в народе в подобных случаях, попал пальцем в небо. Львиная доля всех преступлений и так свершается из-за денег и ради денег.
– Погружаться в глубины психологии не будем, – Туран откинулся на спинку стула. – Главное в том, что витус Ксижен, главный инженер грандиозной стройки, решил заняться самым обычным, самым банальным казнокрадством.
От последнего слова Инкар Далин дёрнулся всем телом, будто его ужалила змея. Эмоциональный фон купца взорвался паникой, но, увы продолжения так и не последовало. А жаль. Придётся продолжить рассказ самому.
– Волей судьбы и Министерства обороны витус Ксижен оказался в Ничеево. В городке, который многие жители и сами считают жуткой дырой. Чего уж говорить о подполковнике инженерных войск. Зато витусу Ксижену доверили строительство очень важного и, главное, – Туран поднял указательный палец, – очень дорого объекта. Железная дорога, железнодорожная станция и грандиозный мост через Витаку. Все вместе они стоят не один миллион виртов. Это же такие деньжища!
Только, вот проблема, просто так взять казённые деньги и переложить их в свой карман нельзя. Строгая отчётность и всё такое. И тут витусу Ксижену потребовался сообщник. Это вы, утус Далин.

Уважаемые читатели, прочитать «Под снегом» до конца вы можете на сайте «Author.Today».

Глава 24-2. Под хрюшками надёжней
Купец тяжело и часто задышал, будто ему на плечи навалили пару мешков с песком и плёткой погнали на пятый этаж и без того высокого дома. Но, вот упрямец, опять промолчал.
– Признаться, во всех тонкостях вашей с главным инженером афёры мне ещё предстоит разобраться. Но я уже понял самое главное: деньги воровались через завышенные цены, липовые поставки товаров, либо через покупку товаров неподлежащего качества или не в том количестве.
Так, например, – Туран хлопнул ладонью по записной книжке в потёртых корочках, – бригада номер пять весь месяц ноябрь питалась высококалорийной, высококачественной гречневой кашей. На самом деле простых работяг кормили дешёвым овсом. Другое бригаде под номером два на портянки было выделено аж двадцать метров отличной фланелевой ткани. На самом деле ткань была весьма посредственной из льна и не двадцать метров, а всего десять. Ну и далее в том же духе.
Стройкой как таковой витус Ксижен не занимался, только ворочал финансами, в одиночку тащил на себе работу целого финансового отдела. Нужно признать, весьма успешно и умело. Мост, дорога и станция всё же строили согласно графику. Только, вот беда, ваша грандиозная афёра в любом момент могла накрыться медным тазом. А всё из-за того, что в Контрольной палате славного городка Ничеево сидит чиновник по имени Рисан Ювин.
Это высокое начальство в Навире понятия не имеет, сколько на самом деле в Ничеево стоит телега дров или мешок муки, и что на ноги можно наматывать не только фланелевую ткань, а льняную. А витус Ювин прекрасно знал, ибо он жил непосредственно в Ничеево. Он эти самые дрова и муку лично на местном базаре покупал, а насчёт портянок он мог лично у рабочих спросить. Даже больше: витуса Ювина специально прислали из Навиры, дабы он следил за расходами на грандиозное строительство.
Первоначальные панические мысли в душе Инкара Далина несколько улеглись. В его эмоциональном фоне пробилось что-то вроде интереса. Хотя этот самый «интерес» грозит купцу в самое ближайшее время обернуться десятью годами каторги, а то и больше.
– Я не знаю, – Туран развёл руками, – кто именно из вас стал инициатором и каком образом вы втянули чиновника в свою афёру. Важен конечный результат – витус Ювин примкнул к вам. Его самой главной задачей было покрывать ваши с витусом Ксиженым махинации. Естественно, не просто так. Витус Ювин исправно получал свою долю.
Вполне возможно, что ваша шайка казнокрадов продолжала бы исправно уводить казённые деньги до самого конца строительства. Вот, только, жадность вас заела.
Казнокрадство – дело противозаконное, аморальное. О каких-либо честных отношениях не могло быть и речи. В общем, – Туран хлопнул ладонь по столу, – однажды вы поняли, что витус Ксижен кладёт в свой карман гораздо больше, чем вы. Тем более у вас перед глазами постоянно маячил живой пример: витус Ювин получал на лапу ещё меньше вас. На пару с главным инженером вы обманывали не только Империю, но и чиновника Контрольной палаты.
Тем или иным образом вам удалось подсчитать, сколько именно виртов оседает в кармане главного инженера. Разница с вашей долей вам решительно не понравилась. Поводом для решительного выяснения отношений стала знаменитая Жемчужина, звезда «Лёгкого пара».
Варма Ксижена вы ткнули ножом в грудь не из-за ревности к проститутке, которую, по вашим же словам, с десяток мужиков каждый день имеет. Нет. Жадность и злость за неправильный делёж добычи очень не вовремя вложили в вашу руку нож для масла.
Скандал в бане действительно был случайным. Так глупо убивать витуса Ксижена, да ещё на глазах кучи свидетелей, вы бы не стали. Нет, – Туран усмехнулся, – вы поступили хитрее. Той же ночью со 2-го на 3-е вы подкараулили Варма Ксижена возле калитки его дома. О чём вы говорили, о чём спорили, ясно дело, я не знаю. Зато мне известен конечный результат – Варм Ксижен припечатался виском о столб калитки и умер.
И тут, уважаемый, вы догадались как самым что ни на есть оригинальным образом можно избавиться от трупа витуса Ксижена и, заодно, отвести подозрение от себя лично – списать смерть главного инженера на пресловутое «проклятие нишранов».
Нужно признать, – Туран кивнул, – получилось очень эффектно. Именно с вашей лёгкой руки «проклятие нишранов» добралось до начальства.
Только, на вашу беду, в «проклятье нишранов» поверили не только простые обыватели, но и отцы города. Дабы прикрыть свои задницы, они отписали в губернию. Таким образом в Ничеево прислали меня. Меня, – Туран ткнул себя пальцем в грудь, – профессионального чиновника сыскной полиции, да ещё и правдовида в придачу. Но это выяснится позже.
Тогда же, ранним утром 3-го февраля, вы решили завладеть честно украденными деньгами главного инженера. По вашим прикидкам, их должно быть не меньше 21-й тысячи и 510-ти виртов.
При этих словах Инкар Далин недовольно фыркнул.
– В одну из ночей с 3-го по 8-е февраля, – Туран пропустил мимо ушей недовольное фырканье купца, – вы проникли в дом главного инженера. Благо сторожевой пёс вас знает, а угора Чинина, хозяйка дома, как обычно приняла на грудь пару рюмок снотворного.
Вы обыскали съёмные комнаты Варма Ксижена и нашли его деньги. Однако, дабы скрыть истинные причины незаконного проникновения, заодно вынесли всё, что представляло хоть какую-нибудь ценность. И здесь, уважаемый, я мысленно снимаю перед вами шляпу: вы не стали зариться на чужое добро, а предпочли избавиться от него.
Как именно вы сбросили награбленное – понятия не имею, – Туран пожал плечами. – Сейчас зима. Выбросить шмотки в реку или спустить их в болото весьма проблематично. Вероятней всего, вы просто оставили украденное где-нибудь в Железяке, в районе, где живут простые работяги со стройки. Так вещи главного инженера благополучно нашли новых владельцев. Ну а если у какого-нибудь бедолаги найдут часы с кукушкой и шёлковую рубашку, то его же и посадят за ограбление дома Варма Ксижена. Гениально!
Убийство вполне могло бы сойти вам с рук, если бы не третий подельник – витус Ювин. Ему тоже захотелось денег, да побольше, побольше!
У витуса Ювина были все основания подозревать, что после окончания строительства его так и оставят в Ничеево, забудут перевести обратно в Навиру. А ему хотелось, очень хотелось, вернуться в столицу и открыть собственный банк. А для этого нужны деньги, много денег.
Уж не знаю, – Туран выразительно развёл руками, – каким образом витус Ювин узнал, что именно вы прикарманили долю Варма Ксижена. Однако именно по этой причине он пригласил вас к себе домой для душевного разговора. В момент, когда вы опрокинули рюмку другую превосходного коньяка, витус Ювин потребовал половину доли покойного инженера, а то и все его деньги. Вполне возможно, что после смерти Варма Ксижена витус Ювин возомнил себя самым главным в вашем преступном сговоре.
В эмоциональном фоне Инкара Далина промелькнуло нервное раздражение. Про себя Туран усмехнулся, очень похоже, что именно так оно и было на самом деле.
– Понимаю: наглость – наказуема. Настал момент, когда вы не выдержали и отоварили витуса Ювина статуэткой по голове, – Туран стащил с сейфа бронзовую статуэтку медведя на задних лапах. – Этой, если быть точнее. Теперь она фигурирует в уголовном деле как орудие убийства.
Но, с вашего позволения, я продолжу, – бронзовая статуэтка вернулась обратно на сейф. – И вот у вас на руках второй труп. Только на этот раз вы не придумали ничего гениального, кроме как опять свалить смерть Рисана Ювина на «проклятие нишранов». Благо, по мнению суеверных обывателей Ничеево, оно уже добралось до начальства.
Как вынести труп из квартиры? Во дворе постоянно ошивается глазастый дворник. Работа у него такая, за домом следить. Служитель метлы и лопаты непременно заинтересуется, что это за свёрток такой объёмный свисает с плеча хорошо одетого господина? Выход нашёлся простой как и всё гениальное: вы выбросили труп Рисана Ювина в окно, во двор, прямо в сугроб.
Только прежде, чем покинуть квартиру Рисана Ювина, вы устроили в ней шмон. Искали вы как раз вот эту записную книжку, – Туран улыбнулся, левая рука выразительно шлёпнула бумажный томик в потёртых корочках. – Ну и деньги чиновника, разумеет. К сожалению, ни того, ни другого в квартире не оказалось. И не могло оказаться. И деньги, и записную книжку Рисан Ювин хранил у себя в кабинете, в Управе.
Кстати. На той связке ключей, что вы унесли с собой, висел ключ от сейфа в кабинете Рисана Ювина. У вас была возможность пробраться ночью в Управу и унести деньги вместе с «чёрной бухгалтерией». Только вы этого не сделали, а предпочли избавиться от опасной улики. Наверняка, по весне где-нибудь на улицах Ничеево какой-нибудь дворник найдёт ржавую связку из трёх ключей. Но это была не единственная ваша ошибка.
В Ничеево зимы о-го-го какие, не мне вам рассказывать. Труп Рисана Ювина в окно вы выбросил, а вот прихватить его зимнюю одежду, шубу, валенки и шапку, не догадались. Поэтому я сразу понял, что чиновник убит, и что искать нужно его труп. На ночь глядя, да ещё в мороз, люди из дома без шубы и валенок не уходят. Но это ладно.
Пока вы бегали за санками, труп Рисана Ювина замёрз. Одежду с него вам пришлось срезать ножом, в результате на коже остались характерные порезы. Сам труп вы прямо так и прислонили к сосне в лесу недалеко от города. Вот так, с вашей подачи, появилась вторая по счёту жертва «проклятия нишранов».
А что у нас в сухом остатке? – Туран глянул на купца. – А в сухом остатке у нас два убийства и заговор казнокрадов. Вы же знаете, как в Империи относятся к расхитителям казённых средств. Вам придётся вернуть в Казну Империю свою долю и долю Варма Ксижена. А это без малого 39 тысяч 725 виртов.
– Брехня! Не было столько!
Гнев и ярость полыхнули в душе Инкара Далина огненным смерчем. Купец окончательно выдал себя, но, тем не менее, тут же взял себя в руки и заткнулся. Битва ещё не окончена.
– Возможно, уважаемый, вполне возможно, – Туран пожал плечами. – Только кого это интересует? Рисан Ювин и сам не был уверен, по этой причине возможную долю Варма Ксижена и вашу он считал по максимуму. Главное в том, что именно таким образом в уголовном деле появилась цифра: 39 тысяч 750 виртов. Рисан Ювин был пусть не талантливым, но прилежным экономистом. И судья, и присяжные обязательно поверят, что вы и покойный витус Ксижен украли из казны именно 39 тысяч 750 виртов.
Несуразная сумма словно острый нож вонзилась в сердце, Инкар Далин недовольно поморщился. Как купец, как самый богатый в Ничеево купец, считать деньги он умеет.
– Сколько на самом деле было украдено – установить невозможно. Нравится вам или нет, но вам придётся вернуть в казну именно 39 тысяч 750 виртов, – Туран специально ещё разок произнёс вслух роковую цифру. – Именно такую сумму денег вам придётся вернуть. Если не сможете наскрести наличными, тогда ваше имущество будет пущено с молотка.

Уважаемые читатели, прочитать «Под снегом» до конца вы можете на сайте «Author.Today».

Глава 24-3. Под хрюшками надёжней
Инкар Далин насупился, будто только что землю продал, а деньги пропил. Туран мысленно сделал пометку – на это и нужно давить.
– Вы же сами прекрасно знаете, как проводят подобные аукционы: ваш дом, ваши лавки и склады уйдут за совирты. Реальную цену за них никто не даст. Выручка всё равно не покроет ваш долг. Вашей жене и вашим детям придётся покинуть славное сословие купцов и вернуться в первобытное состояние. То есть, вновь стать мещанами.
В эмоциональном фоне купца медленно, но неотвратимо, закипает адская смесь из досады, злости и страха. Если Туран и сгустил краски, то не намного. Самое главное, купца удалось поддеть. Многие люди не боятся смерти, многие готовы пройти через ад каторги. Но лишь считанные единицы могут переступить через трупы своих детей. Инкара Далина не пугает лесоповал с комарами. Однако ему крайне, крайне не по душе, если его дочери станут бесприданницами, а сыновьям придётся ходить с лотками по улицам Ничеево и предлагать дешёвые лапти бедным работягам.
Как в подобных случаях говорил утус Бизин, клиент дозрел. Кнутов на голову Инкара Далина высыпалось более чем достаточно. Пора подкинуть хотя бы один пряник.
– Утус Далин, чистосердечного признания уже не будет, однако у вас ещё осталась возможность помочь своим детям. Насколько мне известно, вы вполне можете передать свое дело старшему сыну и тем самым спасти свою семью от бедности. Для этого вам нужно будет вернуть свою долю украденного и помочь мне найти деньги главного инженера. Ведь у вас их нет, я уверен. Ну а главное, у вас должна быть точно такая же записная книжка с «чёрной бухгалтерией», – Туран постучал пальцем по бумажному томику чиновника. – Так подскажите, где её найти. И тогда в уголовном деле будут фигурировать ваши цифры. Что-то мне подсказывает, что они гораздо ближе к истине и скромнее.
От убийства Варма Ксижена у вас ещё есть шанс соскочить, преступление в состоянии аффекта и всё такое. Ну, если не соскочить, то скосить год-другой вполне реально. А вот отвертеться от убийства Рисана Ювина у вас не получится, это точно. Конь, владелец «Лёгкого пара», разок уже сдал вас и сделает это ещё раз. То есть, расскажет, что вы и Рисан Ювин были настолько хорошо знакомы, что на пару драли одну банщицу. Плюс отпечатки пальцев и показания почтальона. Самое главное, есть мотив. Улик для вынесения обвинительного приговора более чем достаточно.
В эмоциональном фоне Инкара Далина словно смерч закружились страх, надежда, холодный расчёт и жадность. Последнее чувство самое удивительное. Очень важный момент, Туран невольно задержал дыхание, сейчас купец либо пойдёт на сотрудничество, либо упрётся рогом как баран.
– Мастер, у меня там, – Инкар Далин неопределённо качнул головой, – несколько больше моей доли. Это…, – купец нервно сжал кулаки, – если я всё расскажу, вы вернёте моей семье излишки? Ну, то есть, то, что я честно заработал.
Господи, вот оно что, Туран мысленно шлёпнул сам себя кулаком по лбу. Ну естественно: Икар Далин припрятал не только свою долю с афёры, но и все свои деньги. Причём излишка явно немаленькие.
– Выполнить вашу просьбу я могу, но только при одном условии: – осторожно заговорил Туран, – если мне удастся найти долю Варма Ксижена и его «чёрную бухгалтерию». Тогда и только тогда я смогу ходатайствовать перед вышестоящим начальством о возвращении вашей семье ваших честно заработанных денег. Насколько мне известно, недоимок по налогам у вас нет. Ну а если найти долю главного инженера не получится, то – Туран развёл руками, – извините, все ваши деньги уйдут в казну Империи. Сами понимаете.
Неожиданное препятствие разлилось в душе Инкара Далина неприятной горечью. Не всё, оказывается, зависит от залётного начальника из губернии.
– По крайне мере, вы ответили честно. Ладно, чёрт с вами, – Инкар Далин махнул рукой, – ваша взяла.
Словно гора с плеч, Туран перевёл дух. Эмоциональный фон Инкара Далина как и прежде пылает тихой ненавистью, однако из глубины пробивается робкий фонтанчик самого настоящего уважения. Это очень хорошо: с тем, кто тебя уважает, можно договориться.
– Слушайте и записывайте.
Туран тут же придвинул ближе блокнот для записей. Официальный протокол подождёт, намечается свободный рассказ.
– Насчёт казнокрадства почти так оно и было, – едва ли не шёпотом произнёс Инкар Далин. – Витус Ксижен первым предложил «построить мост к нашей обоюдной выгоде». Он прямо так и выразился. Он же, благодаря Жемчужине, втянул в наше дело витуса Ювина. Это она рассказала как о страхе чиновника навсегда застрять в Ничеево, так и о его навязчивом желании открыть в Навире собственный банк. Витус Ювин как-то раз наклюкался в номере Жемчужины, ну и излил ей душу.
Знакомое дело, Туран торопливо заводил карандашом по страничке в блокноте. Из проституток, особенно из звёзд борделей, получаются ценные осведомители. Вино, пиво, водка, близость с женщиной, расслабляют. А в таком положении с языка клиентов нередко слетают самые затаённые мысли и признания. По этой причине в бане, даже в обществе хорошо знакомой банщицы, спиртным лучше не увлекаться.
– Только я витуса Ксижена не убивал!
В эмоциональном фоне Инкара Далина вырос гранитный утёс собственной уверенности.
– Да, – Инкар Далин нервно кивнул, – поцапался я с ним из-за Жемчужины. Да, пырнул его ножом для масла. Но не более того. И не преследовал я его.
А то, что витус Ксижен в собственный карман больше нашего клал, так это для меня не тайна, – Инкар Далин усмехнулся. – Я об этом изначально подозревал, а позже неоднократно убеждался в этом. Только, в отличие от этого болвана Ювина, пургу не гнал.
– Это ещё почему? – Туран на миг оторвал взгляд от записей. – На альтруиста вы никак не похожи.
– Конечно не похож, – Инкара Далин сдержано и немного нервно рассмеялся. – Кроме незаконной доли с казённых денег я получал вполне законную прибыль с продаж.
Карандаш дёрнулся в руке, Туран недовольно поджал губы. Действительно, так оно и есть. Внешне Инкар Далин законопослушный купец с лицензией, который исправно платит налоги, вывозит мусор и чистит дымоходы точно в срок. Вот таким незамысловатым образом он извлекал из строительства железной дороги и моста если и не больше главного инженера, то уж точно не меньше.
Карандаш вновь заскользил по бумаге. Корить себя за глупость можно будет потом. Пошёл долгожданный свободный рассказ. Даже в кабинете сыскного чиновника Инкар Далин остался купцом, ибо понял, что честность – наиболее выгодная для него стратегия. Момент, момент, нужно ловить момент, пока купец не передумал.
– Кто убил витуса Ксижена я понятия не имею, – Инкар Далин откинулся на спинку стула. –Я и сам весьма удивился, когда на следующий день Стенька, это приказчик мой, рассказал мне о смерти главного инженера. Типа, таёжный дьявол его в тайгу уволок.
Туран покосился на купца, и ведь не врёт.
– Больше «проклятия нишранов» меня напугало возможное разоблачение. Вдруг кто прознает о наших махинациях с бюджетом стройки. Но! – Инкар Далин всплеснул руками. – Чего не было, того не было. Зато да, я знал о доле витуса Ксижена. Да, я примерно представлял, сколько он себе нахапал. Да, мне очень даже захотелось завладеть этими деньгами. Ну и, – Инкар Далин поморщился, – заодно решил найти «чёрную бухгалтерию» главного инженера. Не дай бог кто раньше меня её найдёт, тогда может и моё участие вскрыться.
На этот раз купец весьма умело скользит по лезвию между ложью и правдой. Да, он действительно был не прочь завладеть долей Варма Ксижена, но в первую очередь ему была нужна «чёрная бухгалтерия» главного инженера.
– Ну, в общем, в ночь с 4-го на 5-е февраля я решил залезть в дом витуса Ксижена. Было всё как вы сказали. Пёс сторожевой, Тумань, кажется, при виде меня только хвостом завилял. Угора Чинина в своей половине дрыхла так, что аж стёкла на окнах дрожали.
Дверь входную я того, фомкой вскрыл, благо запор на дураков рассчитан. Обыскал я комнаты витуса Ксижена от и до, только ничего не нашёл, даже денег на текущие расходы. Не говоря уже о «чёрной бухгалтерии». Ну да, чтобы запутать вас, подобрал всё, что хотя бы с натяжкой можно было назвать ценным. Только не в Витаку, не в болото я эти рубашки и часики не скинул. На улице, где-то на Железяке, бросил.
Как оно дальше повернуться могло, то один Великий Создатель ведает, – Инкар Далин пожал плечами. – Долю свою и бухгалтерию «чёрную» я, на всякий случай, у себя дома спрятал.
– Где именно? – Туран тут же встрепенулся.
Туран лично руководил обыском в доме Инкара Далина. В присутствии начальника из губернии местные городовые проявили похвальное рвение, но ничего так и не нашли.
– В хлеву, – на лице Инкара Далина расцвела улыбка тотального превосходства.
– Хлев мы тоже проверили.
– А вам пришло в голову в загоне, под хрюшками, навоз в строну отгрести и землю пощупать?
Туран молча скрипнул зубами – не пришло. Испражняться чайными розами домашние свиньи не умеют. Пусть хлев Инкара Далина по крестьянским меркам вполне себе добротный и ухоженный, однако воняло там так, что Туран самым первым выскочил из него.
– Какова ваша доля из украденных средств? – Туран вновь склонился над записной книжкой.
– Э-э-э…, – Инкар Далин замялся, – больше двенадцати тысяч. Там, в записной книжке, точная цифра имеется. И ещё моих честно заработанных тысяч восемь будет. И там же моя «чёрная бухгалтерия» припрятана. Не забудьте, мастер, вы обещали.
Вот она самая весомая причина во всём признаться, Туран прописью вывел предполагаемую сумму – около двадцати тысяч виртов. Доля купца оказалась на шесть тысяч меньше, чем подозревал чиновник Контрольной палаты. За год другой разница между реальной и выдуманной цифрами набежала бы ещё больше. Как знать, в какие глубины уголовного кодекса могла завести Рисана Ювина его собственная жадность.
– А сколько, по-вашему, досталось самому витусу Ксижену?
– Ну, – Инкар Далин нахмурился, – у меня в книжке подсчёт есть. А так могу сказать, что где-то около двадцати тысяч.
А вот и вторая причина честно признаться в содеянном: по версии самого Инкара Далина, главный инженер украл на две тысячи меньше. Плюс ещё шесть, итого, если в деле будут фигурировать цифры из «чёрной бухгалтерии» Инкара Далина, долг купца перед казной сократится на восемь тысяч виртов – более чем реальная сумма. По меркам простых обывателей Ничеево, бешенные деньги.
– А почему вы деньги в банк не снесли? – Туран перелистнул страницу. – Ведь вы деловой человек, пусть и небольшие, но всё проценты.
– Ага! – Инкар Далин оскалился. – И тогда бы вы явились в банк с бумажкой от судьи и изъяли бы все мои вклады подчистую. Нет уж, дудки. Под хрюшками, оно, надёжней.
Вот она прогрессивность и образованность богатого купца из простого народа. Как дорогое пальто носить и щёки брить, так Инкар Далин почти дворянин. А как деньги прятать, так сразу обычный мужик необразованный, который слово «процент» считает грязным ругательством. Ну а вести торговое дело честно, по закону, Инкар Далине не пробовал.
– Хорошо, почему вы не доверяете банку, я понял. Продолжайте.
– А, ну да, – Инкар Далин вновь сел на стуле прямо. – Я решил переждать, пока буря уляжется. Скорее всего, новым главным инженером утуса Язефа назначат. Знаете такого? Он ещё капитан. А с ним вполне можно было бы договориться, так сказать, к обоюдной выгоде.
– А почему вы решили, будто утус Язеф будет с вами сотрудничать? Может, он честный офицер.
От дикого смеха Инкар Далин задрожал и затрясся как забытый на плите чайник.
– Если вы не в курсе, то про наши края в южных и центральных губерниях такие страшилки ходят, – Инкар Далин смахнул со щеки слезинку. – Дескать, дикий, дремучий край, где растёт непроходимая тайга, а медведей можно отстреливать прямо из окна гостиной. Бред, конечно же, но желающих переселиться в наши чудесные края нет. Только нужда, дикая нужда, заставляет людишек всё же собирать котомки.
Вот по этой причине в Ничеево послали тех, кого не жалко или тех, кто пришёлся не ко двору. Витус Ксижен к первым относится. Связей в высших кругах у него нет, богатства нет, только диплом военного строителя. А утус Язеф как раз из второй части будет. Спровадили его к нам, чтобы глаза не мозолил. У него же на лбу написано, что будут его всю жизнь по дырам гонят, пока он шерстью на морозе не обрастёт и по-волчьи выть не научится. Утус Язеф беден, кроме диплома строителя военного, за душой у него ни хрена нет. Зато там, у себя в академии, амбиций нахватался, насмотрелся, как сынки богатеньких пап шикуют, а теперь в штабах в Навире сидят и пузо по выходным дням на берегу моря Лучезарного греют. Витус Ксижен как-то раз рассказал, что мальчишка ни раз и не два намекал, что в долю хочет.
Если привести этого капитана в «Лёгкий пар», чтобы Жемчужина его как следует попарила, мальчишка тут же согласится. Ну, – Инкар Далин замялся, – согласился бы. Я слышал, Жемчужину, того, тоже таёжный дьявол уволок. Только не вздумайте вешать на меня ещё и её!
– Не волнуйтесь, – Туран улыбнулся, – Жемчужину на вас вешать не буду.
– Эх! – Инкар Далин махнул сжатым кулаком, будто стукнул по столу. – Всё прошло бы великолепно и вернулось бы на круги своя, да только я и в самом деле приглашение от витуса Ювина по почте получил. Любопытно стало, с чего это такая честь? Этот чинуша на меня всегда свысока смотрел, как на лаптя провинциального, хотя и пытался это скрыть. В общем, вечером 8-го февраля отправился я к нему в гости. Этот болван решил, будто именно я витуса Ксижена убил и прикарманил его долю. Вы не поверите, этот червяк стал требовать половину предполагаемой доли главного инженера, почти одиннадцать тысяч!
Последняя цифра протянулась в блокноте для записей тремя выразительными нулями – действительно очень много. Туран потянулся, от долгого сидения на одном месте затекла спина. Больше всего Инкар Далин возмущён не фактом неприкрытого шантажа, а несуразностью суммы, которую с него потребовал Рисан Ювин.
– Если бы мне и в самом деле удалось бы прикарманить долю витуса Ксижена, то заплатил бы я этому уроду все одиннадцать штук, чтобы и дальше нас прикрывал, – лицо Инкара Далина перекосилось от злости словно от зубной боли. – Да только не нашёл я ни хрена в доме витуса Ксижена. А Ювин, сука, не поверил, шантажировать удумал. Дескать, он дело наше раскроет, всех сдаст, а сам при своих деньгах останется, да ещё благодарность от начальства огребёт.
Да! – Инкар Далин резко выпрямился. – Ещё Ювин заявил, будто лично видел, как я в ночь с 4-го на 5-е февраля в дом главного инженера залез, а потом вышел от туда с большим мешком на спине. Только на самом деле врал он, зараза такая. Не мог он меня видеть, не мог. Не было у меня мешка. Барахло инженера главного я в красную простыню с висюльками завернул. Откуда эта зараза узнала о моём ночном визите – ума не приложу.
Эмоциональный фон Инкара Далина пылает праведным гневом. А ведь интересно, откуда? Туран прищурился, карандаш так и замер посреди строки. Получается, что витус Ювин знал об ограблении дома главного инженера. Знал, но сам не видел. Очень интересно.
– В общем, – Инкар Далин перевёл дух, – эта тварь была уверена, будто это я убил витуса Ксижена. До него, дескать, дошли слухи о глупой выходе в «Лёгком паре», типа, как я ковшиком главного инженера чуть ли не до смерти забил. Как меня, типа, пять дворников от витуса Ксижена баграми оттаскивали.
На понт, сука, взять хотел, – Инкар Далин оскалился словно голодный бездомный пёс. – Я бы на эту байду не клюнул бы, если бы он не решил меня кинуть. Ювин этот на стол какую-то книжку записную выложил, дескать, это и есть его «чёрная бухгалтерия», где всё записано. Дескать, что если эту книжицу судья прочтёт, то мне пожизненная каторга светит. Вот что стало каплей последней, – Инкар Далин шумно втянул воздух.
В общем, мастер, меня такая злость взяла. Такая… А тут под руку эта чёртова статуэтка подвернулась. Ухватистая, зараза. Ну я и отоварил придурка от всей широты души, – Инкар Далин махнул рукой, словно опять долбанул Рисана Ювина бронзовым медведем по голове.
– Когда тушка Ювина на пол сползла, я тут же книжку ту со стола схватил. Вот, сука, едва не обманул меня. Да, там действительно какие-то записи были, фамилии, адреса, даты, только это не «чёрная бухгалтерия» оказалась, а хрень какая-то. Я книженцию эту со всей дури в стену запустил, а сам настоящую книжку записную искать начал.
Пока я в квартире Ювина сундуки и ящики потрошил, остыл малость, головой думать начал. А думать есть над чем: это же убийство получилось.
Что самое интересное, в эмоциональном фоне Инкара Далина нет ни намёка на раскаянье. Только сожаление о большой глупости, за которую теперь приходится расплачиваться по полной.
– В полицию обратиться не думали? – Туран глянул на купца.
От такой несусветной чуши Инкар Далин натужно захрипел, едва не расхохотался в полный голос.
– Нет, мастер, – Инкар Далин прочистил горло, – не думал даже. Я и так половину жизни в тайге провёл. Не одну тысячу комаров кровью собственной накормил. Что такое каторга, что такое лесоповал – не по слухам и домыслам знаю. Нет, мастер, самому идти в полицию мне решительно не хотелось.
И опять Инкар Далин произнёс правду. Вполне возможно, что в его биографии уже есть и судимость, и каторга. Только найти его уголовное дело практически нереально. Это только дела особо выдающихся преступников попадают в столичный архив. Дела обычных каторжан нередко просто пропадают. Не исключено, что Инкар Далин сам приложил к этому руку. Вот именно в такие моменты и жалеешь, что каких-то пятьдесят лет назад перестали клеймить преступников очень выразительными буквами «К», «А» и «Т» на лбу и щеках.
– От трупа я действительно избавился так, как вы описали, – Инкар Далин заметно успокоился. – В окно, в сугроб, сбросил. А после в лес увёз, одежду срезал, а труп к сосне прислонил. А потом домой вернулся и литр самогонки накатил для сугрева и подъёма духа. Ух, – Инкар Далин сжал кулаки, – если бы не вы, всё прокатило бы. Наши городовые только взятки брать умею, да пьяных мужиков в свой поганый обезьянник таскать.
Сожаление и злость прут из Инкара Далина как вода из дырявой бочки. Но это всё эмоции. Главное, купец всё рассказал, в некотором смысле облегчил душу.
– Что меня ждёт, мастер? – Инкара Далин поднял голову.
– Суд решит.
– Ну а по-вашему, сколько мне светит?
– Не могу сказать, – Туран пожал плечами. – С одной стороны, убийство Рисана Ювина и в самом деле было непредумышленным, я так и отмечу в вашем деле. Но с другой – казнокрадство. Здесь очень многое будет зависеть от того, удастся ли мне найти долю Варма Ксижена или нет. Сами понимаете: одно дело, когда ущерб Империи возмещён полностью, и совсем другое, когда деньги всё же уплыли в неизвестном направлении.
От такого объяснения эмоциональный фон Инкара Далина почернел.
– Всё деньги проклятые, всё зло от них, – прошипел купец. – А вы ищите, мастер, ищите. Вы обещали.
– Буду искать, уважаемый, буду. У меня ведь тоже интерес есть, личный.
– Это какой же? – от удивления брови Инкара Далина выгнулись домиком.
– Поощрение от начальства, – Туран усмехнулся. – Как мастеру, мне не одна сотня виртов перепасть может, а то и тысяча будет. Чем больше денег я верну в казну, тем и премия щедрее будет. А вы что подумали?
– А, ну да, – Инкар Далин отвёл глаза.
Когда свободный рассказ записан в блокнот, то заполнить официальный протокол гораздо легче и быстрее. Обычно допрашиваемые не возражают, когда Туран переводит их простонародный язык на официальный и выбрасывает лишние эмоциональные подробности. Но самое главное в официальный протокол попадает неизменно – сущность описываемых событий.
Дежурный городовой увёл Инкара Далина обратно в обезьянник. Теперь купцу предстоит долго одеваться по последней арестантской моде в казённые сапоги, штаны и ватники. Зато он сумеет сохранить своё дело, если, правда, получится найти долю Варма Ксижена. Без этих денег, почти двадцати тысяч, всё имущество купца и в самом деле может улететь с молотка за сущие совирты.
Изнутри подпирает дикое желание рвануть в дом купца Далина и откопать из-под навоза деньги и записную книжку. Но прежде необходимо принести необходимую жертву всесильной бюрократии. Туран быстро набросал пару прошений на имя витуса Коста, главного судьи Ничеево. Очень скоро Инкар Хирич Далин станет полноценным подозреваемым. А то, что судья не откажет в просьбе провести повторный обыск, можно не сомневаться.
Стальное перо то и дело ныряет в чернильницу. На лист бумаги почти сами собой ложатся хорошо знакомые слова и казённые обороты, а голова продолжает думать о своём. Получается, в деле замешан ещё один фигурант. Кто-то видел, как купец Далин проник в дом главного инженера, а потом рассказал об этом Рисану Ювину. Только кто?

Уважаемые читатели, прочитать «Под снегом» до конца вы можете на сайте «Author.Today».

Глава 25-1. А кем он станет?
Купец Далин не соврал. В хлеве возле его дома на Соболиной улице из-под слоя навоза и земли городовые и в самом деле выкопали почти двадцать тысяч виртов. Самое главное, нашлась «чёрная бухгалтерия» Инкара Далина, ещё одна записная книжка в чёрных корочках.
Одно обещание Туран уже выполнил. Отныне в деле о казнокрадстве стали фигурировать цифры Инкара Далина. Согласно им главный инженер увел из казны не 21 тысячу и 510 виртов, а всего 19 тысяч 610. Да и доля самого купца, а это 12 тысяч 205 виртов, уже вернулась в казну. Вот так Инкар Далин в некотором смысле сэкономил почти шесть тысяч виртов.
Витус Кост, городской судья, без проблем подписал прошение, Инкар Далин превратился в полноценного подозреваемого. Можно сказать, срок его отсидки уже начался. Ведь согласно уголовному кодексу, время отбывания наказания начинается с момента ареста.
В хорошо знакомый трактир «Господин лосось» Туран зашёл в прекрасном расположении духа. Первая половина дня прошла просто великолепно. Уголовное дело, ради которого его отправили в Ничеево, почти раскрыто. И сегодня, дабы отдать должное заведению, Туран решил заказать фирменное блюдо – жаренного лосося.
В трактире, как обычно, царит приятная и расслабляющая атмосфера. В воздухе витают запахи свежего хлеба, чая и жаренного мяса. Степенные купцы в тёплых жилетках, степенные разговоры. По центральному проходу между столами то и дело торопливо пробегают половые в белых фартуках с большими стальными подносами на вытянутых руках. На соседнем стуле Смаг Руф увлечённо уминает гречневую кашу с молоком. В левой руке молодого помощника зажата горбушка ржаного хлеба.
– Мастер, – Смаг в очередной раз запустил ложку в тарелку с гречкой, – а как вы догадались, что именно в бане «Лёгкий пар» витус Ксижен и купец Далин втянули в свой заговор витуса Ювина? Почему именно там?
Туран улыбнулся, молодой помощник задаёт очень правильные вопросы.
– Видишь ли, Смаг, – Туран подцепил на вилку кусочек жаренного лосося, – казнокрадство не только противозаконное и аморальное дело. Ещё оно очень страшное. По законам нашей Империи казнокрадство и казнокрады караются очень строго. Кроме большого срока заключения предусмотрен обязательный возврат украденных средств. По этой причине очень часто осуждённые казнокрады буквально разоряют собственные семьи.
Как бы Варму Ксижену не хотелось бы, но он не мог просто так зайти в кабинет к Рисану Ювину и прямо с порога предложить увести из бюджета стройки несколько десятков тысяч казённых виртов. Как-никак, а витус Ювин прислан из самой Навиры как раз для контроля за расходованием этих самых казённых средств. Существовал риск, и не малый, что чиновник просто пойдёт в полицию, либо к главе города, и просто сдаст всю шайку-лейку.
Чтобы двое, а тем более трое, смогли решиться на аморальное и противозаконное дело нужна лёгкая неформальная атмосфера и бутылочка другая хорошего вина. Вот тогда и только тогда жизнь кажется лёгкой, а неизбежное и строгое наказание маловероятным и далёким. Баня «Лёгкий пар» для таких целей подходит идеально. После выпивки и близости с женщиной мужчина расслаблен и едва соображает. Хотя для подобных целей вполне сгодятся и ресторан, и трактир. В принципе, светский приём тоже может сработать.
Самое сложное произнести первую фразу, раскрыть собственные преступные намеренья, признать, что ты уже нарушил закон или вот-вот собираешься это сделать. Для сравнения, втянуть человека в противоправную деятельность в казённом кабинете в сухой официальной обстановке практически невозможно. Невозможно, даже если злой начальник подбивает на недоброе дело забитого подчинённого. Даже отпетые уголовники, на которых клеймо ставить негде, и те предпочитают искать подельников в питейных и прочих увеселительных заведениях.
Вот почему при расследовании разных сговоров очень полезно узнать, где именно преступники вступили в противоправный союз. В том месте могут найтись свидетели, улики, либо другие участники. Так, к примеру, Жемчужина, звезда «Лёгкого пара», могла бы рассказать много чего интересного, если бы не сбежала.
– А почему она тогда сбежала?
Импровизированная лекция настолько затянула молодого полицейского, что он даже опустил ложку на стол.
– Трудно сказать, – Туран пожал плечами, – могу только предположить. Вот ты сам глянь на ситуацию как Жемчужина. Сначала на её глазах купец Далин вонзил нож в грудь главному инженеру. Потом, спустя несколько дней, в лесу находят труп чиновника Контрольной палаты. Что звезда «Лёгкого пара» должна была бы подумать?
– Ну-у-у…, – складки на лбу Смага собрались в глубокие морщинки, – наверное…, Жемчужина могла бы решить, будто купец Далин убивает подельников-казнокрадов, будто она будет следующей.
– Вот именно, – Туран улыбнулся. – Только учти – это всё предположения, домыслы, и не более того. Вполне возможно, что Жемчужине просто надоел скупкой Конь, вот она и сбежала в Снорк в поисках лучшей жизни и более щедрого покровителя.
– Ну да, согласен, – Смаг вновь набросился с ложкой на гречневую кашу.
Маленькая лекция помогла отогнать тяжёлые мысли, Туран тихо вздохнул. Одно плохо – не так уж и далеко. Как-то незаметно он начал учить молодого полицейского азам сыскного дела. Хотя, спрашивается, к чему посыльному Руфу всё это знать?
Жареный лосось великолепен, чай крепко заварен, а ватрушка с малиновым вареньем сама растаяла во рту. После уличного мороза и сытного обеда тёплая атмосфера «Господина лосося» пробила на философию. Смаг молча потягивает чай. Туран и себе налил третью по счёту чашку.
Формально говоря, дело об убийстве главного инженера Варма Ксижена и чиновника Контрольной палаты Рисана Ювина можно смело закрывать и передавать в суд. Преступник найден и изобличён, это купец Инкар Далин. Да, остались кое-какие вопросы. К чему лгать самому себе, Туран печально улыбнулся. Остались очень серьёзные вопросы. Например, кто же приложил Варма Ксижена виском к столбу калитки возле дома угоры Чининой? Кто потом раздел его труп и вывез в лес? Кто видел, как купец Далин выносил добро из дома главного инженера, а после рассказал об этом Рисану Ювину?
Если разобраться, то осквернение мёртвого тела серьёзным правонарушением не является. Власти Ничеево и без того будут рады, что нашёлся настоящий убийца двух важных чиновников. К тому же, раскрыто крупное хищение на стройке. Тот, неизвестный фигурант, убийцей не является. В принципе, его так и можно провести через всё уголовное дело с грифом «неустановленное лицо». Казённые деньги, доля главного инженера, со временем будет либо найдена, либо судья стрясёт её с имущества купца Далина. Второй вариант гораздо более вероятней первого. Туран усмехнулся, в любом случае, это не его проблема.
Если так повернуть дело, если так решительно и без оглядки на совесть обрубить хвосты, то через день-два можно будет с комфортом расположиться на любимом диване в любимой квартире на улице Северный вал в любимом и в таком замечательном Снорке. Либо, Туран улыбнулся, на том же диване заняться любовью с Юргой. Да ещё и в спальне попробовать, на большой и очень удобной кровати.
Только, только… Туран глянул в окно. Мимо трактира прокатили розвальни. Извозчик по самые глаза закутался в огромный тулуп. Только в кого в конечном итоге он превратится? Впрочем, и так ясно в кого – в бездушного чиновника, которому лишь бы спихнуть с плеч дело и выслужиться перед начальством, а там хоть трава не расти.
И что дальше? А дальше по полной программе: напроситься в гости к губернатору и попросить руку его дочери. Только прежде, чем предстать с Иссларой Шандар перед алтарём Великого Создателя, стрясти с мастера Шандар не меньше семи процентов акций акционерного общества «Сантарский уголь». Ну а если поднажать и поломаться, то можно будет выжать и все десять. Губернатор в отчаянном положении. Кроме самой старшей Исслары, которую он никак не может вытолкать замуж, у него ещё три дочери на выданье. А в недалёком будущем подрастёт ещё три. Семь перезрелых дочерей на шее, Туран склонил голову, лёгкий смешок сам вырвался наружу, такого и врагу не пожелаешь.
Ну и под конец сделать Иссларе ребёнка, чтобы было чем заняться на досуге, и отселить её в отдельную квартиру. Да хоть в том же доходном доме на улице Северный вал. Законодательством Тиллуры разводы запрещены. Обычное дело, если вместе жить никак, то супруги разъезжаются по разным углам. Среди богатых полно случаев, когда надоевшие друг другу муж и жена живут не то что в разных городах, в разных губерниях. Исслару вполне можно будет бросить в Снорке, а самому податься на юг. И у него останется целых четыре возможности жениться по любви.

Уважаемые читатели, прочитать «Под снегом» до конца вы можете на сайте «Author.Today».

Глава 25-2. А кем он станет?
Есть вариант всё же осесть в Снорке и со временем сменить мастера Лугана на должности полицмейстера Снорка. Или, всё же, лучше на юг? Где теплее, где великолепная Ягира сияет на голубом небосклоне большую часть года. Можно бросить государственную службу и осесть в Раконе. Город, где находится университет для детей со сверхспособностями, приглянулся Турану. Семь, не говоря уже о десяти, процентов «Сантарского угля» принесут миллионы. Можно будет прикупить «скромный» домик в два-три этажа с большим садом на берегу Ингары. А что? Сытая спокойная жизнь. Целыми днями сидеть в саду, в уютной беседке, грызть спелые яблоки и сплёвывать семечки. Ну а если проснётся совесть, то её легко и приятно можно будет залить водкой. Всё это можно, только один поганый вопрос никак не даёт покоя – а ему это надо?
Половой «Господина лосося» прекрасно знает, как именно расплачивается мастер. Служитель трактира лишь льстиво улыбнулся, когда Туран подписал счёт и опустил в протянутую ладонь гривенник.
Улица вновь встретила Турана морозом, лёгким ветерком с Витаки и скрипом снега под валенками на резиновой подошве. Вот ещё одна причина поскорей сбросить с себя это дело и убраться из дыры под названием Ничеево. Туран неприятно поёжился. Если он жениться на Иссларе Шандар, то ему больше не придётся шляться по богом забытым городкам типа этого. Губернатор сменит гнев на милость и перестанет посылать куда попало на неопределённый срок.
– Мастер, – Туран скосил глаза на молодого помощника, – а мы будем искать того человека, который раздел труп витуса Ксижена и вывез его в лес?
– А зачем? – Туран склонил голову. – Да, тот человек совершил преступление, только, по мнению уголовного кодекса, не слишком тяжелое.
– Да, мастер, это так, – Смаг смутился, но продолжил, – только он всё равно считает себя убийцей. Ведь когда витус Ксижен упал с проломленной головой в снег, он не пошёл в полицию, а попытался замести следы, свалить собственное преступление на «проклятие нишранов». Тем самым он будет считать, что убийство сошло ему с рук. В следующий раз он убьёт без зазрения совести.
А ведь помощник прав, про себя Туран усмехнулся. Может быть, он очень любит читать умные книжки, но всё равно прав: если они сейчас не найдут того, кто встретил Варма Ксижена возле калитки, то тем самым благословят неизвестного на новые преступления. Ничто так не развращает людей, как чувство безнаказанности. Или, Туран отвернул лицо в сторону, ему всё равно?
Смаг провёл рядом с Тураном достаточно времени, чтобы научиться чувствовать настроение начальника из губернии. До самого Управления полиции он не проронил больше ни слова. В кабинете помощника начальника полиции Туран опустился на стул. Глаза будто в первый раз обежали убранство рабочей комнаты.
Добротный письменный стол, полированная столешница без единой царапины. Не иначе, утус Тонк, настоящий хозяин этого кабинета, весьма аккуратный человек. Книжный шкаф так и сверкает пустыми полками, да и чем их заполнять? Несколько стульев, печь, вешалка. В углу, словно страж, застыл большой кубический сейф. Даже бронзовая статуэтка медведя на задних лапах весьма гармонично вписывается в обстановку. Может быть, утус Тонк даже оставит её.
Туран откинулся на спинку стула. Неужели и его ждёт тихая спокойная жизнь в подобном кабинете? Конечно, не в таком, а в ещё более роскошном, из окна которого отлично видна Адмиральская площадь во всём своём великолепии. И-и-и… скучная?
Правя рука выудила из сейфа серую папку с белыми тесёмками. Для официального завершения дела нужно, как говорится, подчистить хвосты. То есть, привести в этот кабинет кучу свидетелей и с каждого снять показания под протокол. Как обычно, Туран уже оформил часть бумаг, самых важных, а для полноценного суда нужно больше, гораздо больше. Например, в этой папке не хватает показаний банщиц из «Лёгкого пара» или почтальона, который доставил купцу Далину приглашение от чиновника Ювина. Как говорит утус Бизин, наставник, чем больше соберёшь бумажек, тем сложнее подсудимому будет избежать наказания.
Сколько же ещё нужно оформить протоколов, ходатайств и прочих бумаг. Взгляд упал на серую папку, а в сейфе их ещё больше. Туран подпёр щёку кулаком, неужели вся его жизнь так и пройдёт посреди казённых бумаг? А ему это надо?
Взгляд переместился в окно. Тяжёлые свинцовые тучи опять разродились снегом. Целая стая лёгких, словно пух, снежинок неторопливо падает за двойным стеклом. Кто бы мог подумать, Туран тихо улыбнулся, здесь и сейчас решается не только судьба уголовного дела, не только срок купца Инкара Далина. Нет. Здесь и сейчас решается его собственная судьба. Кем он станет? Кем он будет? Самодовольным и богатым чиновником, у которого куча барахла в сундуках, куча жён и детей? Или… А кем он станет во втором случае?
Незваное веселье расплескалось в душе игристым вином, Туран прыснул в кулак. А во втором случае его ждут бесчисленные поездки по городам и весям необъятной Тиллурской империи. Не исключено, что судьба закинет его и за пределы родного отечества. Один Создатель ведает, сколько дней, недель, месяцев, лет ему придётся провести в городках подобных Ничеево, где даже куры дохнут от тоски. Зато, зато…
Восторг, бешенный восторг, полыхнул в груди маленькой бомбочкой. Туран глубоко вздохнул. Зато его ждёт интересная, насыщенная до самого края жизнь. Мастер Шандар послал его в Ничеево в качестве наказания, дабы одёрнуть, заставить остепениться и задуматься. Только губернатор ошибся: сложное, запутанное дело само по себе оказалось весьма интересным занятием. Какие там карты! Какие там деньги! Здесь на кону ни много ни мало судьбы людей. А ещё здесь Туран заработал уникальный опыт, ибо ему впервые пришлось действовать на незнакомой территории. А ещё здесь он нашёл Юргу, которая вряд ли удовлетворится ролью простой служанки. И, Туран покосился на молодого полицейского, весьма толкового паренька, из которого может получиться великолепный помощник.
А как же богатство? Былой восторг тут же испарился. Ведь хочется, очень хочется, и личный домик в Раконе недалеко от столицы. Хочется жениться не меньше чем два раза, детей побольше, чтобы среди них обязательно сыскался хотя бы один со сверхспособностями.
Впрочем, случай скопить капитал представится, обязательно представится. Пусть не прежний бешенный восторг, а тихая радость вновь накрыла Турана. Он мастер, что само по себе очень хорошо. К тому же, не стоит забывать о неком таинственном покровителе аж из самой Навиры. Если Туран успешно пройдёт обучение здесь, в том числе испытание Ничеевым, то покровитель всяко не забудет о нём. Так что пусть не золотой унитаз в персональном туалете на третьем этаже личной резиденции, но на домик с видами на Ингару он вполне может заслужить.
А вот чтобы мечты и надежды исполнились, для начала нужно довести следствие до конца. Иначе говоря, найти того, кто добил Варма Ксижена, кто раздел его и унёс в лес, кто до сих пор считает себя настоящим убийцей главного инженера. Да и найти долю Варма Ксижена лишним не будет. Главное после, когда начальство выпишет щедрую премию, не тратить её на статусное потребление, а пустить в дело. Вон, хотя бы тех же акций «Сантарского угля» прикупить.
Только кто же это самое неустановленное лицо? У него обязательно имеется имя и фамилия. Придётся искать и думать. Даже так: сначала думать, а потом искать. Рука сама распахнула блокнот для записей. Ах ты господи! Туран недовольно поморщился, как же не хватает Исслары Шандар, не будь она на ночь помянута. Собственные записи придётся расшифровывать. Впрочем, Туран придвинул блокнот ближе, читать всё подряд и не требуется. Человеческая память штука странная, достаточно прочесть пару строк, как в голове тут же всплывут прочие подробности.
Неустановленное лицо должно, должно быть где-то здесь, среди личных записей. Конечно, его там может и не быть, да только опыт говорит об обратном. Туран перевернул очередной лист. Он уже достаточно покопался в этом деле, опросил уже достаточное количество людей. Неустановленное лицо вполне может быть среди тех, с кем Турану уже довелось поговорить, или среди тех, о ком довелось услышать.
Через час блокнот с треском захлопнулся, Туран самодовольно улыбнулся. Удалось, опять удалось найти то самое неустановленное лицо. Ну, не совсем найти, а сделать предположение кто же он. Из нижнего ящика стола Туран извлёк чистый лист, правая рука привычно накидала стандартную повестку на допрос. А где помощник? Стульчик, на котором обычно сидит Смаг, сиротливо светит пустым седалищем. И когда только успел выйти? Впрочем, неважно.
– Смаг! – Туран выглянул в коридор. – Ты где?
– Я здесь, мастер! – голос помощника долетел из вестибюля на первом этаже.
Смаг не стал маячить в кабинете на виду у расстроенного чем-то начальника, а предпочёл спуститься вниз к дежурному городовому.
– Вот, держи, – Туран протянул Смагу повестку, едва помощник торопливо вбежал по лестнице на второй этаж. – Приведи его как можно скорее.
Глаза Смага торопливо пробежались по строчкам.
– Но зачем, мастер? – Смаг опустил повестку. – Ведь вы его уже допросили.
– В первый раз мы собирали предварительную информацию. Теперь же предстоит более конкретный разговор. Впрочем, ты сам всё увидишь.
– Будет исполнено, мастер, – валенки Смага пробухали по деревянным ступенькам.
Смышлёный парень, Туран прикрыл за собой дверь в кабинет. Глупо будет оставить его в Ничеево. Впрочем, о судьбе Смага нужно будет ещё подумать, да и его самого будет нелишним спросить. Хотя вряд ли он откажется от возможности перебраться в Снорк, в столицу губернии.

Уважаемые читатели, прочитать «Под снегом» до конца вы можете на сайте «Author.Today».

Глава 26-1. Ничего, кроме правды
Дверь в кабинет тихо приоткрылась.
– Мастер, – на пороге показался помощник Смаг, – он здесь, как вы приказали.
– Отлично, – Туран торопливо закинул наполовину исписанный лист в серую папку, – пусть заходит.
Молодой помощник отлично справился с заданием. Прошло чуть больше часа, как он вернулся и привёл нового подозреваемого.
– Прошу вас, присаживайтесь, – Туран показал на стул для посетителей.
Только прежде капитан Язеф аккуратно повесил на вешалку у входа шинель и лишь после опустился на предложенный стул. На официальный допрос новый почти главный инженер явился в повседневной форме. Светло-зелёный китель немного помят, однако чисто выстиран и даже не так давно был тщательно поглажен. На лацкане сияют топоры, эмблема инженерных войск. Кожаный ремень с портупеей перетягивает талию капитана Язефа. Лицо тщательно выбрито. Во всем облике инженера чувствуется армейская выправка. Однако от него едва заметно несёт пивом.
Туран глянул на Смага.
– Да, мастер, я нашёл утуса Язефа в трактире «У Копатыча», – Смаг тут же ответил на незаданный вопрос.
– Так точно, «У Копатыча», – капитан Язеф тряхнул головой. – Прошу заметить, сегодня предвыходной, рабочий день уже закончился. Так что я имею полное право пропустить кружечку другую в хорошем трактире с хорошей закуской в окружении хороших людей. Знаете ли, не всем по карману курвы из «Лёгкого пара».
Плохо замаскированная шпилька в его адрес, но Туран лишь улыбнулся в ответ. Но это ладно, хуже другое. Допрашивать пьяных заметно сложнее, нежели трезвых. Когда человек в подпитии, то он расслаблен и заторможен. По этой причине сложнее понять, где допрашиваемый врёт, где говорит правду, а где сам не соображает, что несёт. Или отложить допрос? Впрочем, капитан Язеф больше придуривается, нежели он реально пьян.
– Вот, пожалуйста, ознакомьтесь, – Туран протянул инженеру исписанные листы. – Расследование смерти подполковника Ксижена вступило в завершающую стадию. Теперь нужны официальные протоколы допросов для суда. Вот почему я пригласил вас в Управление полиции.
– И что это? – капитан Язеф сгрёб предложенные листы.
– Я взял на себя смелость заполнить начало протокола на основе нашей первой беседы 12 февраля.
– А, – капитан Язеф качнул головой, – это когда вы записали нашу беседу себе в блокнот.
– Абсолютно верно, – Туран кивнул. – Так что если вы не имеете ничего против, то мы сразу же сможем перейти к продолжению беседы и тем самым сэкономим много времени.
– Отнюдь не имею, – капитан Язеф тряхнул исписанными листами.
Может быть военный инженер и успел «заправиться» в трактире, однако исписанные листы принялся читать более чем внимательно. Этот несложный трюк и в самом деле позволяет и время сэкономить, и формальности соблюсти. Туран честно вписал в протокол слова капитана Язефа, так что проблем быть не должно.
– Всё верно, – капитан Язеф стопочкой положил листы на стол, – только тут, тут и тут вы были немного неправы.
– Прощу прощения, – Туран быстро исправил допущенные ошибки. – Пожалуйста, заверьте исправления своей подписью. И не забудьте о предупреждении о даче заведомо ложных показаний.
А это ещё один несложный трюк, который в своё время подсказал утус Бизин. На самом деле Туран специально трижды ошибся в мелочах. Зато после, в зале суда, капитану Язефу не получится заявить, будто он не читал первую часть протокола.
– А теперь, – Туран расстелил перед собой чистый лист, – давайте уточним некоторые обстоятельства. Что вы делали 3-го февраля, на следующий день после смерти подполковника Ксижена?
Первый пробный шар, Туран напрягся. Замолчит? Начнёт отпираться?
– Утром 3-го февраля я, как обычно, явился на службу, – как ни в чём не бывало начал капитан Язеф. – Руднев, это наш служитель, вы с ним знакомы, рассказал мне об открытом кабинете подполковника Ксижена. Я забрал у Руднева ключи и заверил его, что лично передам их подполковнику Ксижену, когда тот явится на службу. Только главный инженер в присутствии так и не появился. Ближе к полудню тот же Руднев сообщил мне, что подполковник Ксижен найдён в лесу мёртвым, да ещё в голом виде.
Видите ли, мастер, – задумчиво произнёс капитан Язеф, – я считаюсь первым заместителем подполковника Ксижена. По крайней мере, отвечаю за строительство самого сложного и дорого объекта – это мост через Витаку. В общем, мне пришлось принимать дела. Я открыл сейф, благо ключи были, и нашёл в нем кучу бумаг, а так же немного денег.
– Сколько именно? – Туран поднял голову.
– Не помню точно, но там было где-то около сотни виртов. Это были остатки после последнего расчёта. Впрочем, всё учтено в бухгалтерских книгах. Если желаете, я могу предоставить вам точный отчёт.
Стальное перо пишет заметно медленней карандаша. Плюс приходится писать нормальным языком, а не стенографией. Плюс жидкие чернила. Пока капитан Язеф говорит правду, как ни странно. А теперь самое главное.
– Вы знаете о том, что подполковник Ксижен занимался хищением казённых средств, что были отпущены на строительство железной дороги, моста и станции? – на одном дыхании выпалил Туран.
Вопрос, как говорится, не в лоб, а в глаз.
– Скажем так: я догадывался об этом, – ответ капитана Язефа прозвучал легко и просто. – Только, сами понимаете, знать наверняка я никак не мог. У меня не было никаких доказательств. По этой причине обратиться в полицию или к главе города я не мог. Кроме наказания за растрату казённых средств, существует довольно-таки серьёзная статья за клевету.
Вы знаете, я даже рад, что вы спросили об этом, – капитан Язеф улыбнулся.
На самом деле эмоциональный фон капитана Язефа говорит об обратном. Инженер раздосадован и напуган, радостью в его эмоциональном фоне и не пахнет.
– Вместе с обязанностями главного инженера я получил доступ к бухгалтерским книгам. Как я уже говорил вам, подполковник Ксижен никого не подпускал к ним на пушечный выстрел. Вот тогда-то у меня появились прямые доказательства казнокрадства. Только толку теперь от них. Например, я нашёл бригады рабочих, которых на самом деле не было, однако чей труд был оплачен сполна и даже премирован.
– А тогда кто за них работал? Или работы не были выполнены вообще? – Туран развернул перед собой новый лист.
– В том-то вся и соль: – капитан Язеф поднял указательный палец, – на самом деле работы были выполнены в полном объёме, только другими бригадами. В зарплатной ведомости указывалась одна бригада, а на деле за неё работала другая, реальная. Официально реальная бригада сделала меньше. Так сказать, отработала и за себя, и за липовую.
Изюминка заключается в том, что с наступлением зимы подполковник Ксижен вполне официально уволил всех работников. Так что теперь доказать их наличие или отсутствие не представляется возможным. У редкого крестьянина или чернорабочего имеется паспорт. Так что в зарплатную ведомость можно вписать кого угодно и в каком угодно количестве. Я и сам догадывался о наличии липовых бригад по работам, которые на самом деле выполняли другие бригады. Таким образом я нашёл несколько десятков мёртвых душ. Может быть их было даже больше, кто теперь выяснит.
Туран тихо выдохнул. Первый кавалерийский наскок капитан Язеф с блеском отразил. Обидно даже. Воистину, правда – лучшая защита. А если попробовать ещё раз?
– Вы знали, что где-то у подполковника Ксижена припрятана большая сумма украденных денег, а так же должна быть записная книжка, так называемая «чёрная бухгалтерия»? – Туран уставился капитану Язефу прямо в глаза.
– Скажем так: когда я начал распутывать клубок хищений подполковника Ксижена, тогда и догадался, что сумма украденных средств должна быть довольно большой, – пристальный взгляд ничуть не смутил капитана Язефа. – Что касается «чёрной бухгалтерии», то да, я предположил её наличие. Подполковник Ксижен был педант. Учёт, учёт и ещё раз учёт. Удержать суть всех этих махинаций в голове решительно невозможно. Подполковник Ксижен просто обязан был хоть как-то вести свою «чёрную бухгалтерию», а иначе он мог запутаться и погореть.
– Вы пытались их найти?
– Естественно пытался, – капитан Язеф вытянулся на стуле, – только так ничего и не нашёл.
Трудно уличить во лжи того, кто говорит правду. От обиды Туран едва не прикусил нижнюю губу. Капитан Язеф, чтоб ему пусто было, и в самом деле пытался найти и деньги, и «чёрную бухгалтерия» Варма Ксижена, но не нашёл ни того, ни другого.
– А где вы искали? – Туран с трудом вытолкнул из себя очередной вопрос.
– В Конторе, конечно же. В кабинете подполковника Ксижена в самую первую очередь. Видите ли, в съёмных комнатах угоры Чининой подполковник Ксижен деньги никогда не держал. Только у себя в кабинете, только в сейфе. Хотя, – капитан Язеф всплеснул руками, – может быть как раз похищенные средства он хранил дома. Я слышал, что дом подполковника Ксижена, то есть, угоры Чининой, был ограблен. Как знать, может быть вор унёс и деньги, и «чёрную бухгалтерию».
– А почему вы не стали доносить в полицию о казнокрадстве?
– Я же вам уже говорил: одно дело догадываться и предполагать, и совсем-совсем другое располагать реальными доказательствами. Подполковник Ксижен никого не подпускал к бухгалтерским книгам. А вдруг мои подозрения оказались бы беспочвенными? Да меня могли бы запросто уволить, причём с позором. Согласитесь: сломать собственную карьеру в двадцать пять лет – это катастрофа. К тому же, нельзя было исключить, что в деле хищения замешан мастер Бинтан, городской глава. Не зря все деньги на строительство идут через казну Ничеево.
Опять мимо! Туран на мгновенье прикрыл глаза. Капитан Язеф говорит как на духу, ни придраться, ни опровергнуть. Хотя… В голове забрезжила спасительная мысль. Утус Руднев, болтливый служащий Конторы, рассказывал о каком-то хорошо одетом господине. Вот он тот самый шанс прищучить капитана Язефа. О том, что в заговоре может быть замешан глава Ничеева инженеру знать не полагается.
– Вы были знакомы с чиновником Контрольной палаты витусом Ювиным?
– А, ещё одна жертва «проклятия нишранов». Если не ошибаюсь, это вы, лично, нашли его труп в лесу.
– Да, он самый.
– Когда подполковник Ксижен был жив, то с витусом Ювиным ни по работе, ни по жизни я не пересекался, хотя и слышал о нём. Однако после смерти подполковника Ксижена этот чиновник сам явился ко мне в Контору.
– И чего же он хотел? – Туран мысленно насторожился, как пёс при виде лисьего следа.
– Втянуть меня в заговор казнокрадов, – честно, как на духу, ответил капитан Язеф.
У Турана морально опустились руки. Ну нельзя же быть таким честным. Правда, какой бы она не была, словно чудо-пушка сокрушает все коварные планы и уловки.
– Так почему же на этот раз вы не донесли в полицию?
– Кому доносить, уважаемый? – капитан Язеф вежливо улыбнулся, будто Туран только что сказанул наивную глупость. – По словам витуса Ювина, во главе заговора стоит сам мастер Бинтан. Ладно, для расследования убийства подполковника Ксижена прислали вас. К тому же, я слышал, что ваша невеста – дочь самого губернатора.
В эмоциональном фоне капитана Язефа словно зажигательная бомба рванула самая чёрная зависть.
– Что вам какой-то там глава уездного городишки? Так, таракан под ногами, не более того, – буря эмоций никак не отразилась на лице капитана Язефа. – Будь иначе, я бы десять раз подумал, прежде чем называть фамилию мастера Бинтана. За такие слова, сами понимаете, и на лесоповал отправиться недолго.
Насчёт невесты капитан Язеф явно загнул. Впрочем, убеждать его в обратном нет никакого смысла. А в остальном военный инженер, чёрт побери, опять сказал правду, только правду и ничего кроме правды. Туран тихо вздохнул, самое время посыпать голову пеплом от бессилия и тоски.
– Расскажите, о чём вы беседовали с витусом Ювиным.
– А, это, – капитан Язеф опять, зараза такая, улыбнулся. – Сперва витус Ювин прямо в лоб заявил мне, что, дескать, он знает о хищениях из бюджета стройки. Потом попытался было напугать меня, будто я буду осуждён и отправлен на каторгу за недонесение на подполковника Ксижена. Как в подобных случаях говорят мои рабочие, чиновник начал гнать пургу, пытался провести меня как посредственный мошенник на доверии.
В ответ я объяснил, что если кто и пойдёт на каторгу, так это он сам. Ибо строительство продолжается второй год, а он, как чиновник Контрольной палаты, для того и приставлен, чтобы следить за расходованием казённых средств.
Витус Ювин тут же растерял былой гонор и заговорил куда как более спокойным и вежливым тоном. Именно после неудачной попытки запугать меня он и рассказал мне о заговоре, во главе которого стоит мастер Бинтан.
– И что вы ему ответили?
– А что я мог ему ответить? – капитан Язеф пожал плечами. – Конечно же, я принял его предложение.
Только не ругаться… Только не ругаться… Туран зажмурил глаза, пальцы что есть силы стиснули стальное перо. Ярким эмоциональным факелом запылал даже Смаг. Хотя до этого момента молодой помощник сидел у себя на стульчике ниже травы, тише воды.
– Но-о-о…, – Туран нервно сглотнул, – почему?

Уважаемые читатели, прочитать «Под снегом» до конца вы можете на сайте «Author.Today».

Глава 26-2. Ничего, кроме правды
– Чтобы не потерять должность главного инженера, – капитан Язеф вежливо прикрыл рот ладошкой, эмоциональный фон инженера распирает от веселья и злорадства. – И не надо смотреть на меня такими глазами. Только так у меня могла появиться возможность собрать доказательную базу и донести о заговоре прямиком мастеру Шандар, нашему любимому губернатору. Идти против мастера Бинтана с открытым забралом, уж извините, я не решился. А так я подыграл витусу Ювину и заявил, что в качестве главного условия требую передать мне долю подполковника Ксижена.
Витус Ювин, нужно признать, попытался было уточнить размер этой самой доли. Только я сказал ему, что ровно столько, сколько есть. Хотя на самом деле мне не перепало ни совирта с тех грязных денег.
Чем дальше в лес, тем больше дров. Туран тряхнул головой, стальное перо вновь нырнуло в чернильницу. Как бы там ни было, а допрос нужно довести до конца.
– Вы били витуса Ювина по лицу?
– Нет. Витус Ювин пришёл в мой кабинет уже с фингалом под глазом. Как он сам объяснил, поскользнулся где-то по дороге и ударился левой скулой.
И на этот раз капитан Язеф не соврал ни слова. Как бы не хотелось в это верить, но Рисан Ювин и в самом деле припечатался лицом сам. Вместе с этим прискорбным фактом отпал и личный мотив. А то было бы здорово, если бы инженер двинул бы чиновнику кулаком под глаз. Но, Туран медленно выдохнул, чего нет, того нет. Осталось последнее средство. Если и оно не сработает… О таком даже думать не хочется.
– Это ВЫ, – Туран специально выделил слово «вы», – убили подполковника Ксижена?
Эмоциональный фон капитана Язефа пошёл рябью, как море, на которое вдруг обрушился шторм. Волны страха в одно мгновенье взвились до небес, однако злость, словно исполинский каток, тут же раскатала их.
– Нет, – ответил, словно плюнул, капитан Язеф.
– Точно не убивали? – Туран сощурился, второй вопрос как повторный выстрел.
– Нет, – вновь однозначный ответ.
Капитан Язеф морально замкнулся в себе, будто превратился в ледяную скульптуру. Проклятье, это самая крепкая форма моральной обороны. Долбать в этом направлении бесполезно, инженер будет тупо и однозначно всё отрицать. Нужно срочно зайти с другой стороны.
– Что вы делали вечером 2-го февраля? – Туран вновь склонился над протоколом.
– Вечером 2-го февраля я вернулся домой на Хлебную улицу дом 12.
И на этот раз капитан Язеф произнёс правду, только правду и ничего кроме правды. Точнее, про себя Туран самодовольно улыбнулся, это была не вся правда, пресловутая полуправда, которая хуже самой откровенной лжи.
– Вечер 2-го февраля и ночь на 3-е февраля вы провели дома?
Новый всплеск волн страха и огромный каток злости.
– Да.
– Точно?
– Да.
Вот ещё одна тема, говорить о которой капитан Язеф категорически не хочет – тем хуже для него.
– Вас кто-нибудь видел? Кто-нибудь может подтвердить ваше алиби?
– Нет, никто меня не видел и никто не может подтвердить моё алиби, – облегчение целительным бальзамом разлилось по израненной душе капитана Язефа. – Живу я один. В тот вечер была метель, вот я и решил остаться дома. Знаете ли, в доме, где я живу, нет ни швейцара, ни постоянного дворника.
Проклятье, Туран незаметно напряг плечи и тут же вновь расслабил их. Всё, что инженер хотел сказать, он уже сказал. Всё, о чём он говорить не хочет, он так и не скажет. Тем более глупо ожидать от него признания. Ладно, эту битву он выиграл, но война ещё не окончена.
– Пожалуйста, – Туран развернул протокол перед капитаном Язефом, – внимательно ознакомьтесь и распишитесь.
Обычная процедура окончания допроса. Капитан Язеф и в самом деле внимательно ознакомился с протоколом. Лишь в самом конце чтения в его эмоциональном фоне пару раз стрельнул страх. Однако аккуратная подпись всё же украсила и последнюю страницу.
– Я могу идти? – капитан Язеф сдвинул обратно протокол допроса.
– Да, да, конечно, – Туран сгрёб в стопку исписанные листы. – Вы свободны.
Капитан Язеф тут же поднялся со стула. Медленно и неторопливо военный инженер надел шинель, поправил лацканы и вышел в коридор. Дверь вежливо и тихо закрылась за его спиной. При этом в эмоциональном фоне капитана Язефа разлилось огромное тёплое море самодовольства, по среди которого поднялся райский остров гордости за себя любимого.
– Мастер! – Смаг подскочил на стуле, будто под ним рванула бочка с порохом, – зачем вы его отпустили? Ведь он сознался, что примкнул к заговору казнокрадов! Что хотел и дальше воровать казённые деньги!
Эмоции молодого помощника бьют через край. Ему так и хочется рвануть следом за военным инженером, сбить его с ног, а потом толстой претолстой верёвкой скрутить ему руки и лично оттащить капитана Язефа в обезьянник. И не важно, что инженер заметно крупнее его и выше.
– Я тебе даже больше скажу: – Туран закинул листы протокола в серую папку, – это он встретил Варма Ксижена у калитки дома угоры Чининой, а потом вывез труп главного инженера в лес.
– Но…, – от такого ошеломительного признания Смаг без сил рухнул обратно на стул.
Молодой помощник растерялся, причём решительно и однозначно. Будь на месте Турана обычный полицейский, то Смаг, несомненно, назвал бы его предателем. А так парень просто не знает, как быть, куда бежать, кого хватать, кому жаловаться.
– Всё гораздо сложнее, Смаг, – Туран грустно усмехнулся. – Капитан Язеф закончил военную академию. Похоже, именно там его основательно поднатаскали в праве, в том числе и в уголовном. Капитан точно знает, что закон карает только за реальные и уже свершённые преступления, а не за намеренья, пусть даже самые грязные типа хищения казённых средств.
Капитан Язеф от того и рассказал о своём согласии примкнуть к казнокрадам, потому что не успел реально украсть ни одного совирта. Как бы нам не хотелось, а перед законом он чист. Вот если бы мы прихватили его с мешком денег за плечами, так сказать с поличным, вот тогда это был бы совсем-совсем другой разговор.
Утус Бизин, это мой наставник в сыскной полиции Снорка, как-то рассказал мне весьма поучительную историю. В его практике был такой случай. Некий купец обидел своего приказчика настолько, что тот решил его убить. Словно в дурном детективе, поздно вечером, этот самый приказчик пробрался в спальню купца и всадил ему нож прямо в грудь.
Как ни крути, а это было убийство чистой воды. Утром служанка обнаружила купца в луже собственной крови. Точнее, кровь пропитала одеяло и матрас, на котором тот лежал. Однако вскрытие показало, что ещё накануне вечером купец тихо скончался от сердечного приступа. Приказчик пырнул ножом труп, хоть тот и был ещё тёплым.
В конечном итоге, приказчику пришлось отсидеть пятнадцать суток за надругательство над мёртвым телом – это максимум, что сумел дать ему судья. Хотя на лицо были все улики предумышленного убийства.
– Ну а почему тогда капитан Язеф признался в заговоре так легко и быстро? – Смаг шмыгнул носом, рассказ о юридическом казусе помог ему прийти в себя.
– Отличный вопрос, – Туран улыбнулся. – Дело в том, Смаг, что подозреваемые становятся столь откровенными лишь по одной причине – среди массы чистой правды они пытаются скрыть маленькую ложь. Хотя часто эта самая ложь оказывается очень даже немаленькой и весьма тяжкой.
– Значит, – мысли в голове Смага сплелись в огненный шар, – «маленькая ложь» капитана Язефа в том и состоит, что это он убил главного инженера Варма Ксижена.
– Если точнее, капитан Язеф думает, что это он убил Варма Ксижена, – поправил Туран.
– Тогда почему вы его не арестовали?
– Нет доказательств, – Туран развёл руками.
– Так задержали бы его на сорок восемь часов.
– Чтобы он узнал, от чего на самом деле умер Варм Ксижен и окончательно замкнулся в себе?
В ответ Смаг лишь нахмурил брови. Молод ещё помощник, слишком молод. Впрочем, это поправимо.
– Пойми, Смаг: – Туран хлопнул ладонью по столу, – пока капитан Язеф считает себя убийцей, у нас есть шанс изобличить его. В конце концов до сих пор не ясно, то ли Варм Ксижен сам упал на столб калитки возле дома угоры Чининой, то ли капитан Язеф припечатал его так «удачно». В первом случае инженер виновен только в надругательстве над телом, а во втором он преступник. Но рассказать, что же именно произошло в ночь со 2-го на 3-е февраля возле дома угоры Чининой может он, только он и никто более.
Туран резко нахмурился, в голове забродила некая мысль, некая догадка. Такая… маленькая, но очень важная. Левая рука сама схватила блокнот, Туран, словно сумасшедший, принялся перебирать листы. Где? Где же оно?
– Ага! – указательный палец с треском ткнулся в страницу, Туран улыбнулся. – Нашёл! Ключи! Точно ключи!
– Какие ещё ключи, мастер? – эмоциональная выходка начальника из губернии озадачила Смага и даже немного испугала.
– В сыскном деле не бывает мелочей. Объективная реальность одна. Преступники пытаются изменить её, подогнать под себя, исказить, но именно на этом они и сыплются. Вот, – Туран приподнял блокнот, – показания Руднева, служителя Конторы.
Утром 3-го февраля утус Руднев пошёл топить печи и нашёл кабинет главного инженера открытым. Даже больше – на столе лежала связка ключей подполковника Ксижена, на которой были ключи как от сейфа и кабинета, так и от дома главного инженера.
– Так это, – Смаг пожал плечами, – может быть витус Ксижен забыл ключи на работе. Такое бывает.
– Может и забыл, а, может, было по-другому, – Туран усмехнулся. – Логично предположить, что эту связку ключей нашёл капитан Язеф, когда он стаскивал штаны с убитого начальника. Вот он и наведался той же ночью в Контору, дабы заглянуть в сейф Варма Ксижена. Все знали, где главный инженер хранит деньги, в том числе и личные. Весьма вероятно, что в сейфе могли быть как украденные средства, так и «чёрная бухгалтерия».
– Так это что же получается, мастер, – Смаг выпрямился на стуле, на щеках помощника выступил румянец, – капитан Язеф нашёл и деньги, и «чёрную бухгалтерию»?
– В том-то и дело, что не нашёл, – Туран поднял указательный палец. – В этой части своих показаний капитан Язеф сказал сущую правду. Но он, именно он, забыл ключи на столе, когда ночью убегал из кабинета начальника.
– А, разве, такое возможно? – на лице Смага во всей красе отразилось сомнение. – Это же… такая улика. Это так глупо забыть ключи на столе, когда по этим самым ключам тебя могут разоблачить.
Молодец! Туран едва не захлопал в ладоши. Помощник мыслит правильно, но ему ещё не хватает опыта.
– Смаг, это здесь и сейчас, в спокойной обстановке и на полный желудок ты можешь рассуждать здраво и логично. А ты представь себя на месте инженера. Тёмная ночь, внизу, у себя в каморке, вовсю храпит Руднев. Ты только что убил любимого начальника и вывез его голый труп в лес. Мало того, что ты устал и проголодался, да ещё находишься в кабинете Варма Ксижена и копаешься в его сейфе. Нервы шалят, сердце бьётся как сумасшедшее. Любой скрип, любой чих кажется раскатом грома. В такой нервной обстановке не то что связку ключей, голову на столе забудешь.
– Ну да, верно, – Смаг склонил голову. – Тогда как же нам поймать капитана Язефа?
– А вот над этим придётся поломать голову, – Туран вздохнул. – Это тебе не книжный детектив, а жизнь. Мало ткнуть в преступника пальцем и воскликнуть: «Вот убийца!» Гораздо важнее и сложнее собрать доказательства его вины и добиться обвинительного приговора в суде.
– Так что же нам делать? – Смаг вновь растерялся.
– Думать, Смаг, думать. Людям свойственно ошибаться. Где-нибудь, в чём-нибудь капитан Язеф обязательно прокололся. Наша задача найти этот самый прокол и использовать его на все сто.
Стук в дверь словно гром посреди ясного неба, Туран вздрогнул.
– Войдите, – Туран торопливо захлопнул блокнот.
– Мастер Атиноу, – в кабинет заглянул посыльный Управы, – мастер Бинтан прислал вам приглашение.
– Благодарю вас, давайте сюда, – Туран протянул руку.
А вот это уже серьёзно, Туран распахнул конверт. Посыльный из Управы тихо закрыл за собой дверь. Мастер Бинтан прислал таки официальное приглашение посетить его дом завтра днём. Туран отложил кусок плотной бумаги в сторону. Теперь у него не осталось ни одной официальной лазейки увильнуть от светского раута.
Завтра, 16-го февраля, выходной день, светская жизнь маленького городка развернётся во всём своём провинциальном великолепии. И Туран, как мастер, как представитель правящего класса, к тому же, из самой губернии, просто обязан посетить дом городского главы. Ладно, если мастер Бинтан опять утащит играть в карты, пять-десять виртов лишними не будут. А если нет? По спине тут же прокатилась нервная дрожь.
– Смаг, – Туран запихнул приглашение обратно в конверт, – на завтра ты совершенно свободен.
– На целый день? – удивлённо протянул помощник.
– На целый день.
– Как же так, мастер? Разве в расследовании преступлений могут быть выходные дни?
– Могут и ещё как, – Туран демонстративно потряс белый конверт. – Иначе это самое преступление придётся расследовать другому более прилежному и покладистому чиновнику.

Глава 27. Распродажа невест

Глава 28. Золотые горы

Глава 29. Грязные деньги

Глава 30. Ломовая лошадь в погонах

Глава 31. Та самая секретарша

Глава 32. Всё из-за женщин

Конец.
Череповец, октябрь 2018 года.

Уважаемые читатели, прочитать «Под снегом» до конца вы можете на сайте «Author.Today».