Глава 5. Планетники

Алиса с Диной медленно брели по лугу туда, куда вёл их Луговик. Он сказал, что покажет красным девам дорогу прямо к заставушке удалых поляниц. Но так ли это на самом деле знал лишь сам нечистый дух. Он внимательно выслушал жизненную историю пришельцев с того света, но никак не мог понять: зачем таким милым и наверняка послушным детям, спасать ненавистных ему богатырей.
— Богатырь, он зверя бьёт, мясо жрёт, а шерсть на шубу пускает, — рассуждал защитник лугов и полей. — Вот возьми ты ту же лисицу. Кости да кожа, там и жрать нечего! А шубы тем детинам так и вовсе ни к чему, у нас глянь-ка, лето круглый год.
— Лето, лето, — поддакнуло солнце.
Дианку крайне возмутили слова Луговика, ведь её до сих пор тошнило от скоромного, она даже от сала морду ворочала, как бы ей ни хотелось поесть посытнее, чем жевать пусто-хлеб:
— Получается, что дядькам-воинам мало скотины во дворе, они ещё и гоняются за такими милыми, милыми, милыми сердцу мышами-полёвками?
Нет, нет, песцами и соболями (просто бывшую кошку не туда занесло).
Алиса же была истинной мясоедка, но её почему-то тоже удивило поведение богатырей. Наверное потому что ни её отец, ни дед не были охотниками. Так, рыбачили немного, да и только.
«А рыбачить — это хорошо или плохо?» — задумалась Алиса, но вслух сказала:
— Мы обязательно их отругаем, лекцию прочтём.
— Три лекции! — поддакнула младшенькая.
— Это они от безделья озоруют, — вздохнуло солнышко. — Богатырям Мамаев не успеваю поставлять, они же косят их целыми улицами. Я же не железное!
Солнце развело свои лучи-руки и устало высунуло язык.
Девушки посмотрели вверх.
— Не железное? Ну, ну... — Алиса попыталась припомнить химический состав солнца.
Но светило её опередило:
— Ты шо, девица, попутала чи как? Панамку надо одевать, вишь как башку напекло! Я на 92.1% состою из водорода, 7.8% у меня — гелий и токо 0.01% приходится на углерод, железо и другие элементы. А каждую секунду из меня выгорает 700 млрд тонн водорода. Ой какое я сирое да несчастное!
Солнце сделало вид, что рыдает, да так сильно, что выпустило из глаз лучи-слёзы и обдало ими неприкрытые головы горе-учениц. А у горе-учениц и вправду головы были неприкрыты, они терпеть не могли носить панамки и даже шапки. Бывало выйдут зимой из дома, пройдут зону видимости следящих за ними родственников, и хвать шапку с головы да в карман! А, знакомо такое? Во-во, а потом у вас гаймориты, менингиты там всякие, фарингиты, ларингиты, тонзилиты, гнойная ангина, острый бронхит, запущенный грипп и двусторонняя пневмония лёгких. Ну, а дальше вы — хроники. И сами уже понимаете, что никому такие соплежуи не нужны: ни невестам, ни женихам, ни работодателям.
— Вот прямо сейчас пообещайте мне носить шарфы, шапки и не запихивать в портфели перчатки! — громыхнуло девчонкам в уши солнышко, подслушивающее рассуждения автора.
Девушки сделали вид, что не услышали. А жаль! И продолжили шагать дальше, ухитрившись таки согнав лучи-слёзы со своих голов (они опасались, что у них снова что-нибудь вырастет на волосах, поэтому бились отчаянно). Победив солнечных зайчиков, Дианка задумалась:
— А кто такие Мамаи?
Алиса знала кто такие Мамаи, дед Иван часто поминал Мамаев недобрым словом, да и историчка тоже.
— Это татаро-монголы, те воины, которые нас тут в прошлый раз затоптали, — девочка поморщилась от нахлынувших воспоминаний. — А сам Мамай — это человек, их воевода, ордынский вождь. Значит и войско — Мамаево.
А как оно... — Диночка опасливо взглянула на пылающий жёлтый диск в небе. — Как оно Мамаев для богатырей мастерит?
Алиска хмыкнула:
— Солнце что ли, а и правда, как?
У Луговичка вытянулось от страха лицо:
— Не спрашива...
Но было уже поздно. Разгорячённое таким вопросом светило потянулось к знакомой тучке и выкрутило её, как тряпку. Из тучи посыпались какие-то сущности, похожие на привидения, но с более жуткими мордами и с более длинными шлейфами. Они закружили над нашими героями и заорали дурными глухими голосами:
— Дай молока от чёрной коровы и яйцо от чёрной курицы! Дай молока от чёрной коровы и яйцо от чёрной курицы! Дай молока от чёрной коровы и яйцо от чёрной курицы!
От них некуда было деться, они со всех сторон окружили трех недоростков. Луговик, так тот вообще карлик по сравнению с сёстрами, он вцепился в спину Алисы, обнял её железной хваткой, вжался в одежду и напрочь отказывался покидать свой живой бронежилет. Старшенькой с висящим на ней Луговике отмахиваться от врага и вовсе стало тяжко, и она снова вспомнила слова своего мудрого деда: «Сдохни прежде, чем враг занесёт на тебя руку с ножом!»
Алиса упала от усталости на мягкую шелковистую траву и закрыла глаза, как ей казалось, навечно. Диана конечно же возмутилась таким ходом событий, так как вся нечисть, под одобрительные ухмылки солнца, обрушилась на неё. И младшая поотмахивавшись ещё минуту-другую, тоже рухнула от усталости, но с открытыми от ужаса глазами. Она ведь не помнила науку деда, вернее не знала её. Ванятка давал внучке уроки выживаемости очень давно, ещё задолго до второго пришествия младшенькой в семью. А потом и сам забыл о своей дурости.
Тучкины отпрыски склонились над павшими в бою воинами и смрадно дыша людям в лица, вновь заголосили:
— Дай молока от чёрной коровы и яйцо от чёрной курицы! Дай молока от чёрной коровы и яйцо от чёрной курицы!
Диана захлопнула глаза, а Алиса процедила сквозь зубы лежащему под ней Луговику:
— Что делать то будем?
— Отдай! — просипел старикашка, его спасало то, что на спине у красавицы надет портфель, а значит, между Алиской и землёй есть немого места, которое и занял хозяин лугов и полей.
— Что отдать? — не понял лживый «труп».
— Провизию им отдай.
— Хлеб с салом что ли? — уточнила девица, которой очень не хотелось расставаться с едой.
— Да.
— Сколько отдать, половину? — продолжала жадюга гнуть свою линию.
— Всё, всё отдай.
— Ну ладно, — согласилась школьница, так как привидения заорали в её уши настолько сильно, что те грозили разрывом барабанных перепонок.
Аля повернулась на бок и стянула рюкзак, а затем посадила своё тело на попу, и стараясь не смотреть на нечисть, вытряхнула содержимое сумки. По знойной жёлтой траве покатились три буханки хлеба и «плюх-плюх» — тяжёлыми, почти бриллиантовыми кусками, шлёпнулись три драгоценных шмата сала. Вся тучкина нежить кинулась драться за провизию. А Луговик отцепился от Алисы и зашептал:
— Бегом отсюда, они теперь надо-о-олго тут застрянут!
— Да? — девчонки подскочили и побежали.
Они бежали долго, так долго, насколько хватило их младых и незатейливых сил. Троечницы по физкультуре! А потом они упали замертво, но уже не притворно. А чуть-чуть отдышавшись, Алиса пшыкнула на лугового деда:
— Надо было им одну булку хлеба кинуть и всё!
Луговик, не знающий что такое мертвецкая усталость, вдруг обиделся и принялся расхаживать туда-сюда по лежащей Алисе:
— Дурна твоя башка! Это ж духи бесплотные, они всё видят. Половина их войска увязалась бы за нами и не отстала, никогда бы не отстала!
Старшенькая закрыла глаза и провалилась в тревожный сон, полный кошмаров и мгачинских сплетен про неё, Алису. А Диана уже храпела. Это солнце постаралось, трусливо спряталось за облака и не слепило в их милые личики.

Когда мои дочки проснутся, события начнут развиваться стремительно, и девчатам будет недосуг выяснять что за духи на них напали: «Ну духи и духи, что с них взять!»
Ан нет, это не совсем обычные духи. Пока Алису терзают во сне сплетни и её любимые угрызения совести, а Дианкино сознание провалилось в чёрную яму, я расскажу тебе, дорогой читатель, о тучкиных детках.
Существа, пребывающие в дождевых и градовых тучах, называются Планетниками. Планетники тянут тучи по небу или наоборот, держат их, чтобы не шёл дождь; сбивают туманы в тучи, наполняют облака водой при помощи радуги и посылают на землю дожди; а также толкут железными цепями лёд, превращая его в град, а градом наказывают народы за грехи. У Планетников неопределённый облик. Если они спускаются к людям, то непременно просят поесть, он еда должна быть от скотины чёрного цвета. В облаках же Планетники питаются мукой, которую крестьяне бросают на ветер, чтобы откупиться от нечистой силы. К святым людям Планетники относятся со страхом и готовы им услужить: предупредить о буре и граде. Планетниками называют ещё и обыкновенных людей, умеющих предсказывать погоду и разгонять тучи с помощью заговоров и молитв.
Встречали таких чудиков? Да сколько угодно! Их даже по телеку показывают.

Глава 6. Долгожданная встреча

«Тюк, тюк, тюк!» — легонько тюкал ворон Алиску в лоб, он не мог дождаться когда бывшая хозяйка проснётся.
И хозяйка, конечно же, очнулась, распахнула глаза, хотела инстинктивно замахать руками, но тело её было где-то там, а сознание ещё дальше. Через несколько секунд всё слилось воедино и девушка произнесла своё фирменное, недовольное:
— Чё?
Это всегда означало одно и тоже: «Какая ещё может быть школа? Отстань, мать, дай поспать!»
Тимофей наклонил голову так, что его левый глаз внимательно рассматривал правый глаз Алисы.
— Тёмыч? — вяло пробормотала спящая красавица и снова уснула, её уставший мозг решил, что это сон.
Тёма взял себя в руки, то есть в крылья и решил подождать, когда его милые принцессы выспятся. Он решил нахохлиться и подремать на груди одной из них, но вдруг пред ним предстал дедушка Луговик и смахнул адову птицу со своей подзащитной.
— Кыш, тварь смердящая! — пшыкнул он на ворона.
Тимофей обиделся:
— Это я то смердящая, где ж ты видел вонючих птиц?
— Отойди от девки! — снова зашипел нечистый дух.
Чернокрылый послушно отлетел и кивнул нежити:
— Пойдём поговорим.
Тёмыч уже настроился: обманом или другим ходами (вплоть до драки) увести злой дух от своих подопечных, но после короткой словесной перепалки:
— Ты чё?
— А ты чё?
— Я ничё! — выяснилось, что оба хотят привести попаданок к богатырям.
Пришлось каждому рассказывать свою историю о похождении двух сахалинок в тёмной Руси. На том и сошлись. Тимофей вернулся к спящим подружкам: покрутился возле них и уселся живот Алисы. Затем он подозрительно покосился на хозяина лугов, всё-таки нахохлился и решил таки вздремнуть. А Луговик недоверчиво хмыкнул и растворился в пространстве.

Прошло ещё какое-то время и солнце решило, что уже утро, оно весело бросило несколько солнечных зайчиков на детские лица. Хошь не хошь, а пришлось рассупониваться и отколупывать свои тела от сон-баюн-травы.
— Тимофей! — заорала Алиса.
— Тимофей! — запричитала Диана.
— Кар! — застрял комок в горле у мощной птицы.
— Цыц! — вырос из-под земли луговой дух. — Мамаи услышат ваш ор и прибегут.
Все затихли. Перспектива снова быть раздавленными татаро-монгольским войском не радовала ни Алису, ни Диану, ни чёрнокрылую птицу.
Молча наобнимавшись со приятелем, дети кое-как привели себя в порядок, рассказали о своих злоключениях, сделали по глотку воды из термоса и голодными отправились в путь.
Теперь их вел Тимофей. Луговик, убедившись, что ёжкин ворон друг, а не враг этим двум приблудшим душам, не захотел идти дальше.
— Птичка дорогу знает! — помахал он им на прощание. — Я пойду, однако, попробую шугнуть Планетников в обратушку на небко синее.
И хлопнув в ладоши, исчез. А поле вокруг путников изменилось, оно стало жёлтым от одуванов и бледно-фиолетовым от клевера. Ух! Руки сестёр потянулись к цветочкам, но не для того, чтобы наплести веночков, а чтобы душистые соцветия отправить в рот и хоть как-то, но насытится. Ну вот, теперь можно было идти и есть на ходу. Тем более, то тут, то там виднелись листья щавеля, черемши, подорожника, мокрицы, манжетки, сурепки, лебеды, сныти — листья съедобных трав, не соседствующих на одной поляне в реальном мире, но тут то совсем другой мир. Ай да Луговик, ай да молодец! Девчонки не знали, что эти травы съедобны, они уважали лишь щавель и немножечко черемшу, ну и осокой баловались иногда. Пришлось Тимофею рассказывать какую травку можно рвать и есть сырую:
— Не переусердствуйте однако, а то живот заболит.
— Теперь идти гораздо веселее!
— Ну рассказывай, как ты жил весь этот год, как там наша Сказочница? — нетерпеливо спросила Алиса на ходу.
И ворон затянул свою волынку о том, как ему хочется помочь несчастной бабке наколоть дров, наносить воды, залатать крышу и так далее, но у него нет ни рук, ни ног, и вообще, только речь человеческая, а больше ничего человеческого у него больше нет.
— Очень, очень жаль, — закончил ворон скорбно.
— Как она там сама, здорова? — раздражённо спросила Диана, так как адовые муки по поводу перевоплощений её дюже расстраивали.
Тимофею пришлось подробно описывать проблемы и заботы своей хозяйки, а также все её старческие болячки: склероз, остеохондроз, варикоз... Ну и конечно рассказал о её новой способности записывать сказки с помощью слов-сверчков.
— Вот это да! — хмыкнула Диана и уже ласковей посмотрела на птичку. — Говоришь, ей Сварог помог со словами-сверчками, и ты, как дурачок, сетуешь на него за то, что он не может сам догадаться превратить тебя в мужичка-старичка? Хм... А ты не догадался попросить его об этом?
— Кар-кар, как? — опешил ворон.
— Как, как! — ехидно подмигнула Динка и ткнула пальцем в небо. — А как все просят: «дай боже что нам негоже», ну или «дай боже всё уметь, да не всё самому делать»!
— Ой-ё-ёй! — закатилась Алиса на слова сестры. — Ну что ты несёшь? Не все же пословицы нашей бабы Вали можно впихнуть в данное конкретное обстоятельство. Тут нужно как-то по-другому поступить...
Старшая и очень умная школьница припомнила все фильмы и книги, где люди обращаются к наивысшим силам и многозначительно изрекла:
— Надо, надо... — девочка подумала ещё немного. — Надо вырезать из дерева иконку, а на ней лик божества и попросить у этой деревяшки того, чего хочется.
Тимофей внимательно выслушал предложение умницы и нервно заморгал.
— Ты уверена, шо сиё поможет?
— Не уверена, — пробормотала Алиса, — но надо попробовать.
— Блин! — засмеялась от природы мудрая Дианка. — Совсем офигели? Надо просто встать, вытянуть руки к небу и прокричать:
— Сделай, бог, меня мужиком! Ну и добавь там тоси-боси и «пожалуста».
Чёрные бусинки глаз чёрного ворона стали ещё чернее и смелая птица оторвалась от земли, и отчаянно взмыла вверх:
— Сделай, Сварог, меня человеком, пожалуйста! — каркал он так громко, как мог.
Он каркал долго, так долго, пока ни выдохся и камнем полетел вниз.

Ох, ты чёртова птица! Услышал твой голос, услышал, услышал твой голос хан Батый, что из войска мамаева. Остановил хан свою силу чёрную и направил её всю без остаточка на наших детушек неразумных.
«Тук, тук, тук!» Слышишь топот копыт? Это тучей серою неприглядною Мамаи несутся прямо на двух беспомощных выкормышей сахалинских. А они о том и не ведают, идут, веночки плетут, песни поют, птичьи россказни слушают.

Глава 7. Как деда Вий в помощниках хаживал

Вдруг чёрнокрылый басенник встрепенулся, всколыхнулся, припал к траве и прислушался. А услышал он бешеный топот копыт. Оторвал Тимофей голову от земли, взвился в воздух и тревожно запорхал вокруг девушек:
— Войско, войско мамаево прёт сюда!
— Войско?
— Да ты брось!
Но не успели детоньки поверить или не поверить другу, как вдали показалась тёмная пыльная точка, стремительно разрастающаяся в первую воинскую фалангу, за которой и не виднелась даже, а предчувствовались следующие ряды. Тякать куда-либо было уже поздно. Диана зажмурилась, страстно желая проснуться. А Алиса, помня что сделалось с ними после прошлой встречи с монголами, отчаянно крикнула ворону:
— У меня в рюкзаке есть живая вода!
Но откуда ни возьмись, запорхал над нашими друзьями ястребок-канючок, кинулся он им в ноги, и разверзлась земля, и полетела в земную глубь Алиса, и полетела в земную глубь Диана, и кинулся вслед за ними Тимофей. А ястребок-канючок не кинулся, а поднялся он высоко-высоко над землёй и исчез.
Закрылись недра земные, проскакали по гладкой поверхности злые воины: то ли на север, а то ли на юг они ускакали — никто не ведает, даже солнце. В общем, всё дальше и дальше они ускакивали от этого места, пока не превратились в пыльную серую точку и сгинули. А мы с вами провалимся под землю — вслед за нашими героями. У-у-у-у-у-у — ничего я там не вижу, а вы?
— Эй-эй-эй! — послышался голос Алисы.
— А-а-а-а-а-а! — послышался плач Дианы.
— Заткнись! — снова Алискин голос.
— А-а-а-а-а-а, сама заткнись! — снова Дианкины хлюпанья.
— Кар, кар, как? — непонимающий сложившейся ситуации голос ворона.
Затрепыхал слабый огонёк, это старшенькая достала зажигалку. Диана перестала реветь, а Тимофей начал приходить в себя. Огонёк зажигалки в кромешной темноте — довольно-таки сильный свет. Вскоре стало ясно, что путники внутри «рукава» какой-то пещеры и нужно решать в какую сторону идти: налево или направо. Тимофей рванулся сначала в одну сторону, потом в другую и сказал:
— В той стороне воздух чище, нам туда, — и он махнул крылом налево (или направо, а впрочем, неважно).
Процессия молча двинулась туда, куда указала птица. Каждый думал о своём. Ворон о мерзопакостных гномах: «Не дай бог, если они нам встретятся на пути!»
Алиса о Дивьих людях: «Не дай бог, если они нам встретятся на пути!»
А Диана ёжилась от воспоминаний о любимом подземном существе своей бабушки — безобразном Вие. Бывало усядется старая карга в кресло, пересмотрит в который раз фильм «Вий», а потом носится за внучками и орёт как ненормальная: «Поднимите мне веки! Поднимите мне веки!»
— Вий! — каркнул ворон, подслушав мысли младшенькой. — Как же я сразу не догадался, это же он нас спас!
— Заливай! — буркнула Диана, ей тепрь самой было обидно, что кто-то читает её мысли.
— Да, да, это точно он, я у Сказочницы в книге читал последнюю сказку про Вия. Сейчас я вам её расскажу!
— Ну давай, трави, и так идти страшно, а ты нагоняй, нагоняй на нас жути ещё пуще, чем баба Валя! — бурчала Динка.
Но Тимофей то знал, что он не баба Валя, поэтому начал травлю, то бишь травить... тьфу ты, рассказывать:
— Собрался Вий помирать, лежит в своём подземелье, Смерть призывает. Пришла к нему Смертушка. А он: так, мол и так, старый я стал, веки в землю вросли, гномы их поднять не могут, вынь из меня душу, чтобы я на тот свет отойти смог. Вздохнула Смерть, полезла душу из Вия вынимать: шарила, шарила — не нашла в нём души. Улетела Смерть от пусто-Вия, остался он один. И решил он у бога Ховалы душу попросить. Лежит Вий, Ховалу зовёт. Но не подумал старый Вий, что Ховала от времени суток добр или зол бывает: ночью он добру служит, а днём — злу. А как Вию подумать об этом? Всю жизнь он под землёй провёл, да ещё с закрытыми глазами. И как назло, Вий стал звать Ховалу ночкой тёмною. И явился к нему добрый Ховала, глаза огнём горят, а вокруг головы ещё шестнадцать огненных глаз сияют. Поведал Вий о своей проблеме и душу у высшего существа просит. Ну что ж, расщеперил Ховала грудь у Вия и вдохнул туда добрую душу. Обрадовался Вий и передумал умирать — жить ему почему-то захотелось. А ещё захотел он на белый свет посмотреть, на солнце красное, на небо синее, на траву-мураву колючую! (На этих словах вся наша троица глубоко вздохнула и попробовала поискать глазами солнце красное, небо синее, траву-мураву колючую. Но тщетно!) Крикнул Вий своих слуг — гномов, те тут как тут. Попросил он их отрезать ему веки. Отрезали гномы Вию веки. Открыл Вий свои очи и ослеп — не вынесли его глаза яркого света факелов подземных. А как ослеп, плачет. Гномы же как увидели горючие слёзы Вия, зашушукались: мол, у Вия душа появилась! Непривычно было Вию душу иметь. Захотел он наверх подняться, воздуха свежего глотнуть. Встал с кровати, а наружу выйти не может — ноги корнями в землю проросли. Приказал Вий гномам корни от ног его отрубить. Отрубили гномы корни от ног его. И посыпалась из тела Вия сыра-земля. Как высыпалась вся, подняла она Вия наружу почвой плодородной, а сама дальше растекаться пошла по лугам, по пашням — крестьянам на радость. И Вию низко-низко откланялась. Неловко стало Вию, стеснительно: он к гнуси да к проклятиям привык. А тут надо же, ему кланяются. Затрепыхала душа его и вырвалась наружу птицей малою. Полетела птичка в небо, к солнцу красному навстречу и запела свои песни голосом серебристым. А тело Вия рухнуло наземь железом да каменьями. Вот так и исчез Вий навсегда и навеки! Ну? Поняли? Поняли кто вас спас!
Диана ещё раз буркнула на ходу:
— Поняли, чего уж там! Понятно что Вий нам тут точно не встретится.
— Остаются гномы...
— И Дивьи люди, — поддакнула Алиса.

«Не, не, не!» — заявляю я на правах автора. Про гномов уже писано-переписано, аж подташнивает малёхо. А Дивьи люди не тут живут, а в Заболотье. Так что так шагайте да шаги считайте: ать два, ать два, ать два.... Ой, опять мой шагомер зашкаливает. Пойду другой покупать. Ну пока покуда.