Глава 1.
- Здравствуйте.
Старик, в строгом костюме-тройке, вошел в просторное помещение, оглядел сидящих перед ним учеников, молодых мужчин и женщин, поприветствовал их и прошел за учительский стол. Учащиеся синхронно встали и так же синхронно вернулись за свои парты.
Преподаватель сел в кресло и посмотрел на календарь. На дисплее высветилось 21 сентября 2231 года. Сегодня была последняя лекция учебного курса, затем учащиеся сдавали зачет и проходили медкомиссию, после которых получали грин-карту и могли переехать в столицу. Учебный курс был поставлен на поток, потому что большинство жителей периферии хотели вкусить настоящей жизни «большого города», с его бешеным ритмом, новыми возможностями и открывающимися перспективами. Спокойная тихая жизнь пригорода давным-давно перестала манить своей размеренностью.
Старик включил компьютер. В воздухе, в метре над полом загорелось изображение открывающихся окон – картинка, появившаяся словно из ниоткуда, проецировалась на водяные пары в воздухе.
- Меня зовут Марк Натанович Кин, и я рад приветствовать вас в учебном центре ЕШКО. Наши учебные центры ЕШКО готовы предложить вам любую учебную программу по вашему желанию.
Старик пролистал мышью списки с фамилиями и дисциплинами и остановился в самом конце, на единственной пустующей строке с подписью «Новый Ренессанс».
- Вы прошли весь курс истории, кроме последнего столетия ? – старик задумчиво покачал головой, вывел на «воздушный» дисплей фотографию, сделанную с вертолета – тысячи людей, забившие до предела городские улицы, поджигали машины, врывались в магазины, били полицейских, и все это на фоне затуманившего небо дыма от пожаров,- и спросил,-
- Знаете, что это такое ?
Десять присутствующих, молодых мужчин и женщин, в недоумении пожали плечами.
- Фотография сделана в Англии, в 2127 году. – сказал старик и провел пальцем по эфемерному изображению Тауэрского моста,- Вы видите так называемое «восстание классов», когда практически все классы населения – низший, рабочий, средний, и даже элита – объединились против существующего правительства и принимаемых им решений. Это – самое крупное выступление в Лондоне, в результате которого погибло два миллиона человек. В остальных графствах восстания тоже имели место, но несли более локальный характер. В 2127 году Англия потеряла от 7 до 10 % населения. Считается, что она отделалась легче всех.
Старик сел в кресло, опустил руки на подлокотники и продолжил,-
- Восстания происходили по всему миру, и Россия не стала исключением. Добавлю, что, наряду со странами Африканского континента, Китаем, Северной Кореей и Мексикой, Россия понесла самые большие потери. В процентном отношении. 21 % - 30 миллионов человек, больных и старых, здоровых и молодых, мужчин и женщин, родителей и детей. 2127 год стал траурной датой по всему миру – кто назовет, почему ?
Учащиеся переглянулись, кто-то засомневался в ответе, кто-то решил промолчать. Плечистый и коренастый мужчина поднял руку и поднялся.
- Нехватка природных ресурсов. Перебои с электроэнергией и связью. Массовый голод из-за пяти засушливых лет.
- Как вас зовут ?
- Сергей. – мужчина сел на свое место. Преподаватель приподнялся и с любопытством рассмотрел ученика, а тот, крепкий, как квадратный гвоздь в крышку гроба, широкоплечий и мускулистый, вызывающе ответил взглядом на взгляд.
Марк Натанович задумчиво кивнул и вернулся к истории,-
- Напряжение началось еще в 2050-ых, когда природных ресурсов стало не хватать. По-настоящему остро это поняли в 2101-ом, когда возник дефицит практически всего: дефицит нефти и газа, пресной воды и не генно-модицицированной еды, да даже чистого воздуха. Даже климат повернулся к человечеству спиной – летом столбик поднимался до сорока с лишним, а зимой падал до минус пятидесяти. С 2123-его по 2127-ой, каждое лето, стояла непереносимая жара – 50 градусов через день, и если люди как-то спасались, то сохранить большую часть урожая не удалось. Никто не знал, что делать, и тогда, на Всемирном Саммите в феврале 27-ого, главы государств решили спасать хотя бы то, что еще можно спасти – был издан указ о том, что с марта правительства будут поддерживать не все, а только стратегически важные объекты. У нас практически во всех городах ввели карточную систему раздачи продовольствия, объявились толпы мародеров – они не могли не объявиться, это было предопределено голодом, массовой безработицей и отменой почти всех социальных гарантий. Наше правительство должно было сохранить контроль на ранней стадии, когда люди только начали готовиться к бунту. Нужно было ввести комендантский час, систему пропусков для выезда с места жительства, ввести смертную казнь, наконец – это охладило бы чрезмерный пыл недовольных, однако, карточная система это единственное, на что пошло правительство, и, как оказалось, зря.
- Знаете, самой большой страшилкой в двадцать первом веке была третья мировая война,- старик включил слайд-шоу, и на мониторе замелькали изображения: детально смодулированные на компьютере схемы предполагаемых боев, тактики наступления и обороны, сделанные в графических редакторах псевдо-фотографии, на которых толпы людей, отличающихся только цветом военной формы, превращали друг друга в кровавую кашу из ошметков плоти и раздробленных костей, и все это на фоне заслонивших ночное небо ядерных «грибов».
- Вы видите, какой представляли себе третью мировую люди. Вместо неё случился 2127-ой, когда почти в каждой стране протекали локальные гражданские войны. Вы уже поняли, что был голод, не хватало чистой воды, воздух, до предела загаженный аммиаком, углеводородами, альдегидами и тяжелыми металлами, вызывал у населения приступы одышки. Люди голодали, мучились жаждой и задыхались, а правительства ничего не могли придумать. Первая вспышка насилия зарегистрирована 21 июня, в США – разъяренная толпа напала на охраняемый склад продовольствия, последняя вспышка - в Китае, 24 декабря, когда народно-освободительная армия Китая расстреляла полмиллиона собственных сограждан просто потому, что они пришли за недельным продовольственным пайком, а солдатам нечего было выдать людям.
Марк Натанович замолчал, ожидая, что на лицах людей отобразится тот благоговейный страх перед Войной, который он чувствовал каждый раз, когда начинал рассказывать о 2127-ом. В этих цифрах для него была заключена странная пугающая магия, будто, произнося их вслух раз за разом, он на собственной, закаленной в жизненных неурядицах, шкуре, чувствовал, что испытывали отчаявшиеся, обезумевшие от страха и боли, люди. Его до глубины души поражали картины персональных апокалипсисов, наступивших по всему миру в пресловутый печальный год, однако в лицах учеников он не видел отклика собственной душевной буре. Они, дети Нового ренессанса, эпохи всемирного упорядочивания, знали о войнах и голоде лишь понаслышке, из книг и фильмов, а Марк Натанович до сих пор помнил рассказы переживших бунты ветеранов.
- Почему я говорю о 2127-ом, хотя должен рассказывать вам о Новом ренессансе ? Потому что именно в 2127-ом мир изменился навсегда.