Прошу покритиковать мою первую работу.
(Отрывок)
Интро.
Я оставляю Город за собой. Полуразрушенным и дымящимся. Ярмарка закрыта. Посетители разбежались. Та жалкая хижина, которую я снимал на время праздников - сгорела. Да и будь она на месте – делать в Городе теперь нечего… Не оглянусь. Даже не буду думать о том, почему это случилось именно сейчас. Я иду. Слышу беззаботное пение птиц. Чувствую пряный аромат цветов. Этого достаточно.
- Ээээй! Эй, парень!
Поднимаю голову. Впереди стоит, замерев, группа крестьян. Встревоженно перешептываются. Один призывно машет мне рукой. Пожилой мужчина, скорее всего глава семейства. Седеющая голова, на лице сильный загар. Одежда простая, вся в дорожной пыли. На лбу глубокие морщины.
Я:
- Боги с вами.
- Боги с тобой, сынок. Скажи, будь добр, правда ль то, что Ярмарку закрыли?
- Да. В Городе остались только Стражи да Старцы, остальных не пускают. Горожане ждут в округе. Все остальные расходятся.
Крестьяне возбужденно перешептываются. Ребенок дергает мать за подол. Требует объяснить, что случилось. На него шикают. Пожилая тетка начинает истово молиться Богам. Поднимает руки над головой, будто хочет обхватить солнце. Сводит ладони вместе. Касается лба. Потом сердца. Потом живота. Низко кланяется. Я машинально повторяю. Лоб – сердце – живот. Легкий поклон. Поднимаю голову и вижу встревоженные взгляды семейства. Ждут продолжения.
- Маги.
Они отстраняются. Все, как один, возводят руки к небесам в молитве. Я продолжаю:
- Я на площади был. И тут как начнет бабахать! И шипеть. И вспышки, будто с небес. А потом с южного квартала дым повалил, и все побежали. Жуть, что творилось. Говорят, Южный квартал полностью сгорел. Остальные тоже задело. Пожар до сих пор тушат.
- А Старцы то что?
- А что Старцы сделают? Сказали, пока не разберутся что к чему – входить в Город нельзя. Опасно. А вдруг маги вернутся? Ярмарку отменили. Не до праздника им теперь…
Голос из толпы:
- Да что же это такое? Как такое случится могло? И что Магам то надобно было?
- А кто их знает… Я Магов отродясь не встречал. А тут вот такое дело. Сам хоть цел остался.
Толпа гудит. Все спорят. Я перевожу взгляд на их пожитки. На обочине лежат несколько крупных тюков. Рядом мешки поменьше. Думаю, это все, что они скопила за весну и лето. На обмен несли, на Ярмарку. Хочу сказать им что-нибудь. Пожалеть. Подбодрить. Да слова не лезут в голову. Сам потерял намного больше. Почти все. Просто бормочу что-то про удачу и милость Богов и иду дальше. К Ведьминому Лесу.
Ведьмин Лес.
Я смотрю на небо через щели широкой соломенной шляпы. Солнце стоит в зените и безжалостно печет. Жарко, очень жарко. Больше года прошло, как я оставил деревню, а к этой жаре так и не привык. Тени от холмов попрятались и я иду по раскаленной, красной земле. А вот и перекресток. Да уж… нужную мне дорогу не пропустишь. Полузаросшая травой она уходит вверх, петляя по ложбине между холмами. Я стою, забыв про пекло, и растерянно оглядываюсь. Ветви деревьев и кусты на повороте в Ведьмин висят амулеты. Разноцветные лоскутки, потрепанные и выцветшие. Переплетённые веревками палочки. Черепа зверьков со следами старой краски. Покосившиеся тотемы. Из травы торчат потемневшие от времени доски с еле различимыми надписями. Ну и местечко. Как сюда занесло отца? Тут есть над чем задуматься, и если слухи о лесе правда… Я смотрю на уходящую вдаль дорогу. На выцветшие амулеты. И только сейчас понимаю, что отошел от шока, пережитого в Городе. Хорошо, вот теперь я смогу принять взвешенное решение.
«Ведь я все еще могу вернуться обратно. В Город. Его отстроят – подожду… Начну все с начала. Может, отец пригласил из вежливости? Отношения у нас так себе. Да я его почти не знаю! Тоже мне… навещает нас пару раз в год.»
С шумом выдыхаю и иду вперед, не обращая внимания на предупреждающие знаки. Опускаю руку на пояс, беру в ладонь амулет. Поглаживаю его и успокаиваюсь. Я достаточно натерпелся. Боги должны помочь отогнать нечисть. Буду идти и смотреть прямо, на встающую из-за холма кромку леса. Деревья впереди высятся сплошной стеной. Изумрудные листья блестят в ослепительных лучах солнца. В тени крон я могу различить темно – коричневые, почти черные, узловатые стволы. Очень необычные деревья… Я оторвал от них взгляд, и тут-же заметил что-то в придорожной траве. Какой-то серый столб. Шестиугольный, с закругленными гранями. Никогда таких не видел. Основание возвышается над травой примерно на метр. А рядом, в зарослях, валяется сколотая верхняя часть. Я протягиваю к нему руку. Шершавый и прохладный. Очень странно… На такой жаре? И кто так аккуратно обработал камень?
«Нечему удивляться. Добро пожаловать в Ведьмин лес. И это только начало! А ведь меня предупреждали.»
Оставляю столб там, где он лежит и иду дальше. Пальцы сжимают амулет. Деревья все ближе. На душе все тревожней. Вешаю амулет обратно и достаю из-за плеча лук.
«На Богов надейся, а сам не зевай.»
Лес встречает меня прохладой и стрекотом цикад . Хорошо видно только залитую солнцем дорогу. Чащу скрывают высокие кусты и тени от крон. Что-то не так с этим местом. Я все никак не могу понять, что именно. Чувствую, как дыхание участилось само по себе.
«Так… спокойно. Обычный лес. На дороге старые следы от телег. По ней явно кто-то ездил. Отец тут ходит. И я пройду.»
Вокруг никого. Вот торчит у дороги обломленный шестигранный столб. Очень похож на первый. Громкий шорох в кустах! Я резко разворачиваюсь, спускаю тетиву почти не глядя. Свист стрелы. Хлопанье крыльев. Из кустов вылетает крупная птица. Уффф… Всего лишь птица. И тут я понимаю, что так встревожило меня. Волна страха проходит по телу. Я ускоряю шаг, а потом срываюсь на бег. Прочь от этого места. От еле различимого за жужжанием цикад жуткого, неестественного гула.
Я не помню, сколько бежал. Потусторонний гул начал затихать и вскоре совсем исчез. Все будто вернулось в норму. Опять обычный лес кругом. Можно перевести дух и вытереть пот с лица. Ну и жуть. Надеюсь это не повторится. Теперь только вперед! Идти легко. Дорога хорошо утрамбована. Ни травы, ни кочек с ухабами. Местами землю размыло, и я вижу куски темных, гладких плит. И откуда они здесь? А вот и очередной многогранный столб. Хорошо сохранился. Торчит метра на два. Пока иду – вспоминаю мою встречу с отцом. Мы столкнулись в Городе. Я готовился к празднику. А он вроде как случайно набрел на мою лавку. Мы перекинулись дежурным фразами, он расспросил про мать. А потом внезапно заторопился. Сказал, приходи, если проблемы возникнут. Город место не простое. Набросал карту на платке и скрылся. Странная встреча… Иду, и думаю о нем. О матери. О том, чем он может заниматься. И как его занесло сюда. В это проклятое место? Люди болтали, что тут… Шорох прерывает мои мысли. Я скидываю лук с плеча. Дорожная пыль вокруг меня взлетает облачком. Вжжжик! И я вишу вниз головой. Сетка? Ловушка! На кого? Может на зверя? Я пытаюсь высвободится. Не выходит. Крепко же меня скрутило.
- Ха, я говорил, что попадется! Вот олень.
Кто-то говорит за спиной. Я пытаюсь развернуться. Тщетно.
- Тихо ты. За ним точно никого?
- Да, он один идет. Кривоножка дорогу караулит, не боись. Подаст сигнал если че.
- Давай глянем, что поймали.
Я опять пытаюсь освободиться.
- Смотри, дёргается!
Передо мной появляется чья-то небритая физиономия. А рядом с ней направленный на мое горло наконечник копья. Острый, как жало, кончик тянется к шее. И я не могу отстраниться! Небритый заглядывает мне в глаза. На вид обычный бродяга. Белесый старый шрам рассекает лицо и нос, красный, как у выпивохи.
- Слава королю мух!
Я замираю и с удивлением смотрю на него. Что происходит? Он подходит ближе и говорит почти в упор.
- Слава королю мух!
Я морщу нос от запаха перегара и гниющих зубов.
- Что? Что вам надо?
- Я говорю, Слава мушиному королю!
Сетка трясется.
- Но я не понимаю…
- Ха-ха-ха! Гляньте на него, братцы! Не понимает! Попался, леший тебя…
- Заткнись, Кривой!
Из-за моей спины выходит копейщик.
- Говори, кто таков? Как лес прошел? Что надо?
Он хватает сетку и трясет, для убедительности. Как только мир перестает болтаться передо мной, я разглядываю говорившего. Диковатый на вид. Взъерошенные волосы, грубо стриженая борода. Густые баки. Нереально огромные и густые брови висят над маленькими, злобными глазками.
Кривой:
- Че молчишь то? Ты говори давай, леший тебя подери. Мы тут молчаливых не любим. Кабан, врежь ему для острастки!
Кабан:
- Заткнись.
Кабан бьет Кривого не глядя. Тот ухает и отступает. За моей спиной раздаётся смешок.
Кабан:
- Так что? Язык развязать?
Я:
- Я скажу. Скажу. По карте я пришел. Мне отец нарисовал. В Городе. До праздника. Сказал приходить, если беда приключится…
Копейщик хмурит густые брови и косится на Кривого. Резко перебивает:
Кабан:
- Брешешь!
Он резко разворачивает копье и бьет меня торцом в бок. Больно. Но я не вскрикну. Не дождется.
Я:
- Я не вру. Карта в сумке… Тут отец мой жить должен.
Кабан:
- Отец?
Я:
- Да, Алексом зовут.
Кабан:
- Нет тут таких.
Кривой:
- Кабан, дай я мешок то осмотрю. Вдруг не врет? А то кто из наших послал?
Кабан кивает. Кривой скрывается за моей спиной. Сетка трясется и я слышу, как рвется веревка моего мешка с вещами.
Кабан:
- Ну что там?
Кривой:
- Погодь, Кабан. Ща поглядим… Ага. Мусор. Мусор. Мясо. Орехи. Тряпье. Котелок. А это что… Братки, гляньте-ка!
Кабан:
- Дай глянуть. Хммм. Карта.
Кривой:
- Я и говорю, что карта. Вся дорога от Города на тряпице накарябанная!
Кабан:
- Может не врет?
Кривой:
- Ага, а может он посыльного кончил? Или «Кинжалы» его подослали. Посыльного пырнули и заслали. На разведку, а за ним отряд идет. Леший их задери.
Кабан:
- Не сунутся они сюда. Обмочатся на подходе.
Кривой:
- А этот какого лешего не обмочился? Глянь, сам до заставы дошел. В лесу не сгинул, дурным не стал.
Голос 3:
- В сумке больше ничего интересного.
Кабан:
- Эй ты. Пароль знаешь?
Я:
- Отец мне не говорил.
Кабан:
- Ясно.
Кривой:
- А мог бы и не сказать. Вон вспомни, Карась со своими приходил. Пароля тоже не знал! А чего его пришлому знать, коль слово часто меняется?
Кабан:
- Карася сразу признали. Его сам Волк пригласил. А ну давайте! Вытаскивайте его!
Он оборачивается ко мне. Выразительно машет копьем.
Кабан:
- Не дури. Заколю как порося.
Сеть дергается, и я резко падаю на землю. Больно ушибаю руку и плечо. Как бы не вывих. Хорошо, что шею не сломал. Меня грубо хватают и ставят на ноги.
Кабан:
- Че встал? Одежу сымай. Тоже мне, вельможа!
Кривой:
- Вас раздеть, милорд? Ванна нагрета! Ха-ха-ха!
Под смешки я снимаю одежду. Кидаю ее на землю, рядом с моими пожитками.
Кабан:
- Чистый…. Делать то с ним че?
Кривой:
- А леший его знает… Так что за папаша у тебя? Выкладывай давай, как выглядит?
Я сильно нервничаю. Что вообще происходит? Что им надо? И как мне выбраться отсюда? Отец нарочно меня сюда прислал? Почему ничего не объяснил? Стоп. Просто постараюсь вспомнить отца таким, каким видел его последний раз.
Я:
- Он… рост чуть выше меня, волосы светлые… Смуглый, глаза карие и… взгляд такой, пронзительный. А еще шрам на лице, вот, - я чиркаю пальцем по щеке, - и тут еще один.
Кривой:
- Эй, Кабан! А он не про Сокола говорит? Вроде как похоже.
Кабан:
- Брешет небось. «Кинжалов» слухач засланный.
Он резко хватает меня за плечи и бросает на землю. Я еле успел выставить руки. Тут же меня бьют ногами по ребрам. Удар. Еще и еще.
Кабан:
- Сейчас все выложишь. Молчун! Че встал? Костер готовь!
Молчун:
- Подожди, дай посмотрю. Да отойди же! Хватит.
Удары прекратились. Меня резко переворачивают на спину, и надо мной нависает еще один разбойник. В газа сразу бросилось, что правое ухо у него обрублено. А так на вид – типичный вояка. Широкие плечи. Мускулистые руки. Волосы зачесаны назад. Он хмурится, внимательно разглядывая мое лицо.
Молчун:
- Вообще похож.
Кабан:
- Молчун ты че несешь? На кого похож?
Молчун:
- Ты сам посмотри, Кабан. На Сокола похож.
Бандиты толпятся надо мной, разглядывая и пихаясь.
Кривой:
- И то верно. Тока ща заметил, леший тебя задери. И глаза, гляньте, похожи! А нос ну точно Сокола. Я сразу почуял, что знакомое что-то…
Кабан:
- Заткнись, Кривой! Рот свой захлопни. А то еще кривее сделаю! Башка от тебя болит!
Кривой:
- Сам захлопнись, нашелся тут… Раскомандовался! А Молчун дело говорит. Он не по делу и не говорит!
Кабан поднимается, хлопая по плечу Кривого:
Кабан:
- Ну и катись с Молчуном в Башню! Этого берите и вперед. К Соколу.
Кривой:
- Ладно…
Кривой начинает собирать мои пожитки в мешок. Что-то бормочет себе под нос. Про командиров и леших. Молчун протягивает мне свою лапищу. Помогает подняться. Хватает мои руки и ловко перевязывает грубой веревкой. Длинный конец оставляет себе. Как поводок.
Кабан:
- Глаза завяжи. На вот, лук его со стрелами. Все, давайте поживей! И пришли Вислоухого сюда!
Кривой кряхтит, завязывая мне глаза грязным лоскутом. Я ничего не вижу. Только слышу сопение Кривого. Да чувствую запах перегара. Меня тащат за веревку – я послушно следую. На мое счастье дорога без ухабов. Молчун всю дорогу молчит. Это ожидаемо. А вот Кривой не умолкает. Кряхтит и ругается, поминая то Богов, то лешего. Ругает Кабана. Какую-то бабу. Плохую еду. Лес. Я слышу новые голоса. Еще застава? Кривой рассказывает про меня. Потом отправляет Вислоухого к Кабану в подмогу.
Я:
«Что это за место? И что тут делает мой отец? На вид одни бандиты. Слухи были, что в Ведьмином лесу одни отверженные живут. А что, если карта врет? Или повернул я не туда? А если отец тут не в почете? Может они его с другим спутали? О Боги. На вас надежда!»
Я иду молча, стараясь не оступиться. Погрузившись в свои мысли. Стараюсь не обращать внимания на боль от ушибов. И еще эта веревка. Руки дерет. Из репейника они ее делали? О Боги… Неужели это конец? Не замечаю, как веревка провисает. Я делаю несколько шагов и врезаюсь в чью-то спину. Скрип. Щелчок. Какой-то далекий гул. Кривой с кем-то перебрасывается парой фраз. И мы опять идем дальше. Я чувствую, что что-то изменилось. Земля под ногами. Теперь это какие-то гладкие, прохладные плиты. Пахнет дымом. И стряпней. Загудели голоса. Деревня? Или какой-то поселок, логово бандитов. Мы опять остановились. И кто-то начинает снимать с моих глаз повязку. Пришли? Я сразу чувствую одновременно облегчение и панику. Скоро все должно закончится. Повязка падает с глаз.
