Ненасытное желание
Они зовут меня «Ненасытным» - не знаю почему. Всегда предпочитал, чтоб меня просто звали Тим, но последний кто меня так звал был убит много десятков лет назад, ещё до вашего рождения. Теперь лучшее на что я могу рассчитывать это - сэр Тимоти.Мне уже столько лет, что я перестал считать свои годы. Меня кололи, ломали кости, стреляли и ещё бог знает, что - столько раз, что я сбился со счёта ещё в первые три десятка своих лет. Я родился в Генристауне, тогдашней столицы Британники. Мне было шестнадцать, когда началась Британно-Франкская Война 1840-ого. Годы - они потеряли для меня всякое значение. Помню блекло, когда я был молод, горел нетерпимостью вырасти, окрепнуть… взять ответственность за убийство своих родителей в свои руки… покарать виновных…
Я не помню лица своих родителей, я даже не помню какими они были: добрыми или злыми, заботящими или эгоистичными - я не помню ничего из их качеств. Однако, я помню их крики и стоны, пока тех убивали… Я также ясно помню кровь одержимых-убийц моих родителей, стекающую с моего лица, когда я купался в лучах своего возмездия. К сожалению, я не помню чувство удовлетворённости, которое должно было последовать за отмщением смерти моих родителей…
Да… теперь я припоминаю. Всё как раз с этого и началось: с чувства неудовлетворённости. То, что должно было успокоить меня, оставило меня голодать как никогда ранее… Я блуждал во тьме и потёмках старого Генристауна, пока мой голод не привёл меня к ним, или точнее их ко мне… и тогда я надел красное. Красное стало моей новой пищей, моим новым желанием и целеустремлением… моими новыми родителями. С тех пор я никогда не снимал его и никогда не изменял ему.
То существо… тот монстр, что пробудился во мне не прекращал голодать ни на секунду. Он сделал меня не таким как они: более опасным, непредсказуемым, жестоким и звериным. Но я служил им их целям и как ни странно, они закрывали на мою звериность глаза.
Они сделали меня своим лезвием, своим оружием. Им нужны были такие как я, которые замарали бы за них руки в грязь и опустились бы по колено в дерьмо. Им всегда были нужны такие как я… А я всего лишь был их последней и удачливой находкой.
Мне говорили куда идти - и я шёл. Мне говорили кого взять живым в плен - и я их брал. Мне говорили кого убить - и я убивал… убивал с огромным удовольствием. Это было самое прекрасное в моей новой профессии. Убивать таких отморозков, убийц, отступников и чудовищ на подобие тех, которые забрали у меня всё дорогое. Но я не просто убивал их, я высасывал из них всю их эссенцию, осушал её своими голыми ладонями и превращал в свою собственную жизненную субстанцию. После каждой алчной трапезы моё чувство голода отступало… на не на долго. Всегда на не на долго…
Со временем я стал замечать, что мои коллеги стали становиться медленнее, тупее и слабее. Им было сложно поднимать свои арбалеты, кинжалы и мечи, а также пистолеты и мушкеты. У них отрастали длинные бороды, а яркие и некогда красочные цвета их волос становились безжизненными и седыми. Я же тем временем был полон сил как никогда ранее. Я был быстр как гиена, резок как орёл, силён как бык, умён как лиса, а также голоден как волк… всегда голоден…
Годы шли. Они даже перенесли столицу после войны в Норфолк. Под конец ни осталось никого кого бы я имел смелость называть «другом». Все, кого я когда-либо знал стали умирать один за другим. Да и если честно, я и не особого-то и помню, что бы у меня и вовсе были друзья… хотя был один, скажем так, не друг, но самое близкое что можно сопоставить этому термину.
Мы знали друг друга как родные братья. Он пытался убить меня, а я его - и так было с первого до самого последнего дня. Со временем мы стали уважать друг друга. Он был похожим на меня… и это меня влекло к его персоне. Мне было любопытно встретить такую же проклятую личность как я. Порой я даже удивлялся как Всевышний позволяет мне так безнаказанно разгуливать по Земле? Уж если кто, да и заслуживал своей участи, так это безусловно был я.
Его звали Абрахам Ван чего-то там… чёрт, я даже не помню его полное имя. Моя память остра как никогда ранее, но имена всегда были моим проклятьем. Помню он был охотником, вечно странствующим и блуждающим. Насколько я знаю, он работал на Священную Церковь Дьюсдомума, хотя кто знает его настоящие мотивы. Он что-то искал… и нашёл это во мне. Он захотел взять это из меня, вынуть, высушить, как я высушал до этого множество своих врагов, но я ему не позволил. Он вцепился в меня, а я в него. Мне ещё никто столько зубов не ломал как он. К счастью, как и всё остальное, они выросли заново.
Британника была уже не тем. Уличные лампы сменились фонарями, повозки - машинами, а судна - огромными теплоходами. Эта страна была некогда Империей, с заглавной буквы… теперь же эта страна либеральных ценностей и глупой бюрократии. Легион был уже не тем…
С каждым годом мне доверяли всё меньше и меньше миссий. Было всё меньше фатальностей, и всё больше… «компромиссов». То, что некогда было дворцом для таких затерянных и блуждающих как я, теперь стало приютом бесхребетным червям, со своими формальностями и участями. Меня тошнит лишь об одной идее этой величайшей трагедии и упадка.
Я решил уйти, пойти своей дорогой, там, где я был бы нужнее чем в этом аквариуме травоядных. Но от них никто никогда не уходил… Мпфф, вспомнили наконец, что у них все-таки есть хребты. Они послали каких-то сопляков, нацепивших на себя красные. Трое на одного… у бедолаг не было и шанса. Не помню их лица, помню лишь что мне сказал один из них, перед тем как я заколол его своим ножом: «Сэр Тимоти, эта огромная честь для нас» … Какая же это честь, умереть от руки своего кумира?..
Я купил себе место на старом угольщике и направился в Новый Мир. Говорят, там всё по-другому, как в древности. Нету жаждущих крови стран и их глупых войн. Люди живут в огромных общинах-городах, которых называют метрополиями. Хмм. Посмотрим-посмотрим, что это за Новый Мир.
К моему удивлению на судне меня поджидал мой старый знакомый. Мы вцепились посередине Спокойного Океана и били друг друга пока мы не исчерпали всю нашу энергию и силу. В нашей хаотичной схватке погиб почти весь экипаж. Никто на протяжении всей моей жизни не оказывал мне такого сопротивления. Этот Абрахам был настоящей занозой в заднице. Мы оба были знатоками земного оружия, однако я подкреплял свои способности своей вечно голодающей натурой, своей эссенцией, а у Абрахама же был целый арсенал мне никогда не ведомого хитроумного вооружения. Порой мне казалось, что его оружия сами хотят меня убить.
Я знал, что битву не выиграть традиционным путём, поэтому я позволил ему проткнуть меня. Пока его нож застрял у меня в горле, я пронзил его сердце. Рана от клинка Абрахама так никогда и не исцелилась и теперь каждый раз, когда я говорю, с трудом и храпом выговариваю слова. Упорный ублюдок даже после смерти заставляет меня страдать. Видимо, после всего что я наделал, я это заслужил.
Я закатал Абрахама в один из оторванных парусов и бережно опустил в воду, как и подобает такому грозному противнику. Остатки экипажа были в ступоре от увиденного. Моя схватка с Абрахамом была для таких простолюдинов прямой вырезкой из так называемых «Священных книг» их вероисповеданий. Я пригрозил им что освежеваю каждого из них, кто откажется управлять судном… Остаток путешествия мы добрались до Нового Мира без особых осложнений. Однако, я не мог допустить чтобы были выжившие свидетели всего того что произошло: у меня было два выхода. Первый, убить всех бедолаг. Второй же… «Я оставлю в живых лишь одного, - обратился я ко всем выжившим. - Если до того момента как мы причалим на корабле будет стоять больше одного человека… я убью каждого из вас».
Они смотрели на меня со страхом в глазах. Для них я был самой манифестацией зла… Так и есть. Однако я есть то зло, которое нужно человечеству для выживания. Я видел эту самую картину уже не один раз… Они падают на колени, грязная дождевая вода сливает с них им не принадлежащую ещё не застывшую кровь, хватаются за мои ботинки: «Пощади! Умоляю! У меня жена и дети! Кто же их будет расти? Кормить? Я буду молчать, обещаю!» А затем слухи расползаются, как размножаются черви в навозе. Сначала идёт мольба, затем басни в тавернах, а затем следует паника, хаос и бессмысленная охота на ведьм… Я не могу допустить крах нашего и без того робкого общества. И хоть я и не хочу этого делать, но я вынужден, и я это сделаю безо всяких сожалений.
Я медленно развернулся, дал им минуту чтобы впитать всю истинность этой безысходной для них ситуации, зажёг табак, медленно зашёл в каюту и сел на стул. Они не заставили долго себя ждать: первые удары саблями донеслись через пару мгновений. Затем последовали крики и стоны. Это длилось не долго. Мне лишь оставалось взглянуть на счастливчика-победителя.
Когда я вышел из каюты, Новый Мир был уже на горизонте, и попасть туда заслужил вот этот старый коренастый моряк. Он стоял с кухонным ножом в руке, весь в крови, как своей, так и чужой и смотрел на меня глазами убийцы. Он ненавидел меня. Я уверен, что на мгновение он сжал нож и был готов кинуться на меня… жаль, что он этого не сделал. Вот оно, моё творение… мой собственный человеческий демон. Созданная мной машина для убийств, которая пойдёт на всё, чтобы остаться в живых… а разве не все мы таковые?
Я медленно спустился вниз, стараясь не запачкать своё и без того разорванную при схватке с Абрахамом пальто и подошёл к моряку.
- Поздравляю сударь, вы победили.
Глаза моряка расширились и на его лице пробежала радость, равная радости рождения первенца.
- Я… я… значит я буду жить?
Он приготовился услышать хорошую весть, заранее поднял брови и расширил свой рот для преждевременной улыбки… которая моментально была искорежена до неузнаваемости.
- Нет. Не будете, - этими словами мой клинок пронзил его сердце. Я сделал это быстро, безболезненно.
Я начал вытирать кровь со своего клинка. «Выходи, всё кончено». Из одного из ящиков вылез маленький мальчик лет девяти или десяти. Он прятался хорошо, тихо. Не издавал ни звука, однако я слышал за целое судно быстрое и хаотичное биение его сердца. Страх сковал мальчика, и он еле держался чтоб не упасть в обморок. «Ты боишься?» - спросил я его вытирая клинок об платок. Он сжал кулак и выпрямился:
- Боюсь, но не вас.
- Тогда чего же ты боишься, мальчик? - озадаченно спросил я его.
Он опустил голову, будто припомнив что-то из своего прошлого, а затем ответил:
- Что всё что мне рассказывала мама, оказывается правда. Что всё это существует…
- И где же сейчас, твоя мама?
Мальчик покачал головой.
- Я научу тебя, как справляться с тем, чего не должно быть в нашем мире, - одарил я надеждой мальчика.
Интересно, а включает ли это «не должно быть в нашем мире» и меня?..
- Как тебя зовут?
- Джереми Райан.
