Космический корабль «Кассиопея», удерживаемый над землей стыковочными захватами, принял на борт сто пятьдесят человек. С помощью передовой установки экипажу предстояло добыть значительное количество ценных металлов с космических тел. Весь корабль, по сути, являлся инструментом добычи и переработки полезных ископаемых. Он, находясь в космосе, мог отлавливать куски планет и тут же перерабатывать их, извлекая лишь нужные металлы и минералы.
На палубу корабля я попал в качестве хирурга. К предстоящему полету готовился с небывалым энтузиазмом. До рези в глазах зачитывался книгами фантастов, зубрил учебники по астрономии. Однако, месяц спустя, вряд ли мог вспомнить хоть что-то из прочитанного.
Чтобы объяснить значимость полета, надо рассказать, что мы первые готовились сделать шаг вглубь Солнечной системы. И это был беспрецедентный поступок, достойный места в анналах истории. До нас уже предпринимались попытки исследовать первые четыре планеты от Солнца, но не нашлось смельчаков, готовых отправиться за пояс астероидов. В дальнейшем, если звезды на небе сойдутся удачно, будут предприняты попытки освоить кольца Сатурна, в коих столько минералов, что хватит на миллионы лет беспечной жизни на Земле, и мы должны были дать толчок этим исследованиям.
Имея быстроходное судно, мы надеялись, что частая смена стоянки будет благоприятствовать получению самого разнородного геологического материала, и поможет эффективно и в сжатые сроки найти «золотую жилу».
Но главное – та мечта, что еще теплилась в разуме, и делала безумцами в начинаниях – что если куски отложений из верхних пород содержат органические остатки. Это просто верх фантазии, на который надеешься как на выигрыш в лотерею. Ведь, в случае фиаско ты ничего не теряешь, а победа возносит тебя до облаков. Представить только, какой переворот свершится во всех областях науки, если мы привезем с собой инопланетный образец живой плоти. Газеты и журналы разразятся информацией о внеземной цивилизации не как о мифе, а как о вполне реальном факте. Передовицы будут пестреть фотографией органического бульона, увеличенного в триста раз.
Надо понимать, что обнаружение жизни не входило в цели экспедиции, но это бы послужило неплохим бонусом. Так считал не только я. Так считало сто пятьдесят сотрудников, входящих в экспедицию.
Я был старшим медицинским сотрудником. В моей трудовой книжке пометка «Хирург» стояла не просто так. Двадцатилетний стаж на Земле принес плоды. Именно эта заслуга и компетентность в вопросах медицины помогли мне обойти претендентов и получить столь высокую должность.
В моем подчинении находилось семь человек – один психолог, один фельдшер, два медбрата, две молоденьких симпатичных медсестрички и Пит – помощник хирурга.
За финансирование экспедиции взялась медиа-корпорация «GrantMedia», за что ей и спасибо. Она так раззвонила по всем СМИ о полете, что к началу старта, о корабле «Кассиопея» и членах экспедиции не знал только ленивый. Свое лицо по ящику я увидел более десятка раз, и успел дать столько автографов за последние пять дней, что у меня на указательном и среднем пальце образовалась мозоль. Пришлось обмотать их пластырем из аптечки.
Провожали нас как героев. Меня даже на слезу прошибло, когда я поднимался на борт, и увидел тысячу улыбающихся лиц, рук, махавших мне вслед, вспышки фотокамер и огромные плакаты с различными надписями. Но особенно умилило меня то, что жена на прощание связала на дорогу свитер с моим портретом на груди, хотя до этого она ни разу не прикасалась к спицам. Вышло неказисто – нос кривоват, а глаза перекошены. Я сказал ей: «Какая прелесть», но зарекся не трогать его из шкафа до конца путешествия.
С собой я взял, помимо свитера, личный чемоданчик с медицинскими инструментами, теплую одежду, наручные часы фирмы «Breguet», запасные очки, паспорт, кредитную карту и прочее барахло. Хотел прихватить кота, поскольку, домашнее животное на палубе приветствовалось, но жена запретила. Мог бы конечно взять и ее, но совет корабля вряд ли бы одобрил это решение. Поэтому пришлось взять с собой что-то, что могло напомнить о доме в этом глухом далеком космосе. Этой вещью послужила женская сорочка. Да, она пахла моей женой.
Вылетели мы 3 июня 2139 года, в необычно сухой и жаркий день. Раскаленное солнце не смогло помешать собраться многотысячной толпе перед взлетной площадкой, на которой стояла красавица «Кассиопея». Если и был другой такой похожий корабль, то он обитал лишь в параллельной вселенной. Судно стояло на четырех выдвижных шасси, поблескивая корпусом. Хотелось бы также сказать, что он являлся первым кораблем с горизонтальным взлетом и посадкой – еще один уникальный тренд, подаренный инженерами компании «ArmstrongCompany».
Примерно в час пополудни, вся компания была на борту корабля. Люки задраили накрепко, а капитан отправился на капитанский мостик раздавать распоряжения штурманам корабля.
Я же прошелся по новому медицинскому отсеку, поражавшему белизной, и пахнувшему точно также. В одном застекленном шкафчике стояло множество всяких пилюль и микстур, каждой из которых была присвоена ячейка. В другом находились мензурки, колбы и прочие инструменты из набора юного химика. Также нельзя было обделить вниманием электронный микроскоп размером с комод. Меня также поразил огромный склад со множеством медикаментов. Здесь были как безобидные лекарства, так и чистейший яд. Я также заметил ряд галлюциногенных препаратов, потому мое решение носить ключ от склада при себе, нельзя назвать безосновательным.
Вскоре передо мной собралась довольно молодая группа медиков, и мне пришлось в срочном порядке знакомиться со всеми, потому как, раньше у меня не было на это времени. Ребята попались хорошие, и я понял, что с ними можно поладить.
Где-то через 10 минут после душевной беседы с подчиненными, я почувствовал толчок и по всему отсеку прокатился гулкий шипящий звук, будто поезд выпускал пары. Мы подбежали к иллюминаторам, и перед нами в долю секунды промчалась ревущая толпа, а затем и от города осталась лишь жалкая клякса, и корабль вышел на орбиту. Все произошло за считанные секунды, и я даже удивился, впервые увидев перед собой Землю не как глобус с начертанными на нем государствами, а как ровный темно-синий полукруг, точно покрытый сливками. Где-то там остался мой дом и люди, машущие вслед.
На некоторое время меня схватило недомогание, а потом я взлетел и стал парить над полом, хохоча вместе с подчиненными. Те уж точно покатывались со смеху. Это также продолжалось короткое время. Включили гравитационное ядро, и мы все осели на пол, продолжая надрываться от душащего смеха. Никто из нас прежде не покидал земную оболочку, и потому все что мы видели здесь, было в диковинку.
По мере удаления от цивилизованного мира, Земля скукоживалась и из футбольного мяча постепенно превратилась в шарик для пинг-понга. Я не мог сказать, с какой скоростью мчится корабль, но буквально через полчаса мы уже не могли видеть шар на горизонте. Яркое солнце скрывало от наших глаз голубую планету.
-Попрощались с Землей? – улыбаясь, спросил вошедший человек в форме бортмеханика. – Может, подлечите. Я тут палец обжог, проверяя систему обогрева корабля.
Пластырь и лед из рефрижератора сделали дело – вылечили первого пациента.
К концу дня я чувствовал себя точно выжатый лимон, и меня ничуть не радовал пейзаж за окном. Мы как раз вошли в пояс астероидов и по всей длине парили мерзкие безликие куски, которые, казалось того и гляди, вонзятся в обшивку корабля. Но, как заверил нас один из помощников капитана, пришедший проведать обстановку в лазарете, «Кассиопея» ни в коем случае не превратится в решето, потому как обшивка корабля надежно защищена энергетическим щитом. Это нас немного успокоило, даже подбодрило. Остаток вечера я провел в кают-компании за беседой с новыми друзьями.
Поначалу, мы с Питом за стаканчиком хорошего виски «Jack Daniels» обсудили ближайшее будущее медицины. Как пить дать, он был повернут на всех этих новоиспеченных идеях генной инженерии. К тому же этот самый Пит являлся огромным поклонником эвтаназии.
-Я не понимаю, - говорил он, - из-за чего весь сыр-бор по поводу эвтаназии. Уже вторую сотню лет не могут издать закон, разрешающий убийство безнадежно больного человека, с целью прекращения страданий.
-А сам как думаешь? – спросил я с недовольной ухмылкой, потому как был противоположного мнения.
-Что я думаю на этот счет, так это то, что когда ты будешь лежать на смертном одре, изнывая от нестерпимых мук, сам попросишь прекратить страдания. Но поскольку нет закона разрешающего эвтаназию, ни одна сочувствующая душа не поможет тебе расстаться с жизнью.
Я лишь кивнул, опасаясь задеть тему про религиозные и моральные аспекты этой самой эвтаназии. Надо признать, Пит хоть и являлся занудой редким, в медицине все же смыслил не хуже меня, хотя и придерживался прямо противоположного мнения по поводу многих вещей.
То ли дело, другой паренек, Джордж, которому не было и двадцати пяти лет от роду. Он мог принять, чью угодно сторону и его мнение было биполярно. Джордж мог сегодня утверждать, что инопланетная жизнь существует, а завтра сказать, что все это чепуха собачья, просто потому что газета «Таймс» опубликовала опровержение. На борт «Кассиопеи» он попал как молодой перспективный геолог с минимальным стажем работы. Скажем так, до того как попасть в нашу компанию, он работал на отцовской агрофирме по добыче калия или еще какой дряни. Его родители рано поняли, что сын звезд с небес не хватает, и решили втолкнуть его в более престижное заведение. Так он попал к нам. Не бесплатно, разумеется. Пришлось за парнишку отвалить несколько мега долларов.
Что до Джорджа, то он мог поладить с любым человеком, беря обаянием и молодостью. Почему он подружился именно с нами, медицинскими работниками, для меня остается загадкой. Возможно, ему нравилась одна из медсестер, и потому, он проводил в компании врачей сутки напролет. Ему даже предоставили место для ночевки в одной из кают, которую преждевременно освободили от вещей. Комната была вроде как кладовой. Хотя, черт его знает, на этом корабле было столько свободных кают, и все являлись не то кладовыми, не то просто, свободными номерами – их мог занять любой желающий.
Вот так мы сидели в огромной кают компании, на третьем этаже, отведенном под лазарет, и знакомились друг с другом, сдабривая их историями из жизни.
Если не изменяет память, подле меня сидел бородатый мужичок в очках с круглой оправой, и шумно со свистом дышал. Тут не нужно быть доктором, чтобы не знать, что мужчина страдал одышкой. А уж как он храпел во сне, одному Богу известно. Я не раз, и не два благодарил небеса за звукоизоляционные стены, через которые невозможно было услышать даже пистолетный выстрел, не говоря уже про храп. Этот мужчина с бородкой был единственным в компании психологом. Он говорил тихо, навевая голосом нехорошие мысли, будто он знает что-то интимное про каждого из нас и готов выдать секрет другим. Так или иначе, к нему обращаться за помощью в случае психического расстройства, у меня не было никакого желания.
Он рассказывал случай из жизни, про то, как накричал на пациента, таким заговорщическим голосом, что казалось, смешная и нелепая история обратилась в драматический триллер с элементами мистики. Тут уж было не до смеха. Все, затаив дыхание, слушали, как некто, по имени Роберт, пришедший за помощью, едва не потерял рассудок, приняв на себя лавину ругательств из уст того самого, кто должен утешать. Хотя я и не поверил ни одному слову Марка, как он сам себя назвал, но решил на будущее обращаться к нему за помощью как можно реже.
Следующим хорошим парень был Макс. Он был ни за правых, ни за левых, а сам по себе. Своим призванием он называл рок-музыку и нигилизм. Отрицание всего и вся доставляло ему немалое удовольствие. Но от того Макс не становился хуже или лучше. Он был таким, как есть – прямым как ученическая линейка, и твердым точно гранит. Его взяли сюда как медбрата, и нужно доложить, начальство не прогадало с выбором. И хотя мы застали его на диване с неизменными затычками в ушах, помогающими отделится от этого мира, полностью растворившись в классике, вроде Black Sabbath и Slayer, это нам не помешало оценить его решимость и смелость по волевому лицу. Вот кто не грохнется в обморок во время операции при виде раскрытой груди пациента, в которой красный комок, то набухая, то сдуваясь, гонит кровь по артериям.
Сидя в обогреваемом светлом помещении, не верилось, что в каких-то пяти метрах от нашей большой компании совсем иная жизнь. Там царит невесомость, тьма и бездонная пропасть в бесконечность. Огромные глыбы, некоторые из которых напоминали скорее миниатюрные планеты, пролетали с огромной скоростью и растворялись в пыль, едва попав в зону энергощита.
-Как вы думаете, - начал разговор Бред, самый подвижный и веселый участник компании, - если мы натолкнемся на Звезду Смерти, то также легко уничтожим ее энергетическим полем?
Комната сразу оживилась.
-Думаю, да, - поддакнул Грегори, единственный фельдшер в нашей компании, - сзади она полностью не прикрыта. Если мы вдарим ей в выхлопное отверстие, она рванет, что будь здоров.
-О чем это вы? – нахмурив брови, спросила медсестричка Эмми, когда улыбки и смех сошли с лиц понимающей аудитории. Некоторые из присутствующих кивком показали, что также не очень секут в этой теме.
-Если помните, был такой фильм «Звездные войны». Так вот, Звезда Смерти – это местный армагеддонус для близлежащих звезд. – Пояснил Грег, хотя вроде как, это объяснение не слишком помогло взаимопониманию.
-А меня интересует, будем ли мы высаживаться на Титан, - спросила Эмми после некоторого молчания, ушедшего на обработку полученной информации.
-Мечтай, - усмехнулся Макс, который заглушил ушные затычки, и стал прислушиваться к разговору. – Высадятся лишь шахтеры. Мы же будем порхать на небесах. – И он помахал руками, словно собрался взлететь.
-А как же геологи? – с явным не безразличием вмешался в разговор Джордж. Макс фыркнул.
-И почему же только шахтеры? – спросила Эмми, не дав ответить на предыдущий вопрос.
-Подумай сама! Выйдешь на поверхность и что? Будешь инопланетянам уколы ставить?
-Да будь я трижды Дартом Вейдером, меня не заманишь на поверхность Титана. Я слышал, там прямо по поверхности текут нефтяные реки, а с моим пристрастием к курению, вся планета того и гляди, взлетит на воздух.
Бред был в своем репертуаре. За словом он в карман не лез, и шутил всегда с самым наисерьезнейшим выражением лица. Только когда взрывалась волна хохота, на его лице можно было заметить довольную улыбку от очередной успешной шутки. Вот и теперь он улыбался во весь рот. У него, похоже, было золотое правило – пока рассказчик не закончит шутку, смеяться или улыбаться он не имеет права, иначе теряется неожиданность и соль шутки.
-Какие-какие реки? – спросил с серьезным лицом Пит. – Нефтяные? Вы не думаете, что это настоящая экологическая катастрофа?
Все приняли его речь за очередную остроту и из уважения выдавили из себя смешок.
-Нет, постойте, я не шутил. Вы и в самом деле, нормально относитесь к тому, что на этой планете нефть прямо на поверхности? Как же там можно жить?
-Видимо поэтому там никто и не живет. – Успокоил его Грег.
-Тут я согласен с Питом, - вмешался психолог. – На планету спустятся шахтеры. А это пятьдесят членов экипажа. Как же они будут работать в такой экологической среде?
-На них будут…эээ… как бы вам проще сказать, защитные костюмы, что ли… - Грегори лихо парировал его вопрос.
-А если костюм порвется? – спросила настороженно Эмми. – Будет ли у них шанс вернуться оттуда живыми?
-Действительно, вдруг он штанами за забор зацепится, - добавил Бред. – Я полностью поддерживаю их.
-Упс, об этом я не подумал, - наигранно, будучи в раздумьях, потер подбородок Грегори. Макс фыркнул и включил обратно затычки. В возникшей тишине послышались наигрыши Black Country Women незабвенной группы Led Zeppelin.
-А я не понимаю, что забыли в этой глуши шахтеры, - произнесла еще одна медсестра с красивым именем Натали. Таким же красивым, как и ее личико.
-А почему начальник все молчит? – спросил Грег, ткнув меня в бок, - Роджер скажи им, что наши работяги забыли на этой планете? Ведь поговаривают, что буровая установка может работать с орбиты, не делая вынужденной посадки на планету.
Да, меня зовут Роджер Росс. И я в тот момент находился в таком состоянии, когда приятно слушать чужие разговоры, не вмешиваясь с репликами. Я просто расслабился и отдыхал, и право слово, весьма удивился, когда меня попросили высказать свое видение ситуации.
-Ну, во-первых, - начал я, чувствуя на себе ношу ответственного лица, - что ни делается – все к лучшему. Во-вторых, заканчиваем разговорчики, и идем по отсекам.
Ночью, лежа в постели и прокручивая обрывки воспоминаний из жизни на планете Земля, я невольно задал тот же вопрос: «Зачем иметь столько наземной рабочей силы, если вся установка будет находиться в Космосе?». Ответа я так и не нашел.
Утро, как обычно, началось с горячей чашки крепкого кофе «Арабика». Я чувствовал, что моя жизнь на борту ничуть не отличается от той жизни, которую я прожигал на Земле, за исключением пары непривычных вещей. За окном постоянно была непроглядная ночь. Сияли мириады звезд, но если тебя не отягощают романтические чувства – эти сияющие точки выглядят, по меньшей мере, дико. Мало того, что их просто бессчетное множество, так они еще окружают тебя отовсюду. Будто Вселенная – это Океан, где звезды – глаза подводных хищников. Да, уж, мысли навевались отнюдь невеселые.
-Как спалось, начальник? – на кухню в одних трусах и домашних тапочках прошаркал Бред, и, почесавшись, продолжил. – А я вот отлично. Знаете, всю ночь елозил, аж простыню скатал. Не пойму, блошки, что ли здесь водятся.
Он открыл рефрижератор, и посмотрел содержимое.
-Так что тут у нас? Молочный йогурт «Все для малыша»? Пойдет. А кто тут у нас малыш? Я не знал, что на корабле водятся дети. Или кто-то планирует их завести в ближайшем будущем?
-Это прихоть Джорджа, надо полагать, - ответил я ему, вспомнив, что вчера сказал Джордж насчет этого йогурта. Он сказал, чтобы никто не трогал его десерт. Однако было поздно что-либо говорить, Бред уже вскрыл тетра-пак и с аппетитом поглощал содержимое.
-Он что пользуется нашим рефрижератором?
-Да, попросил оставить на хранение, так как его холодильная камера сломалась. Конденсатор не работает.
-Это серьезно? – спросил он, подразумевая: «Мне это не интересно на самом деле, но задам вопрос чисто из вежливости».
-В этой штуке пары холодильного агента охлаждаются и превращаются в жидкость, если тебе так интересно знать это.
-Ого, - сказал Бред. – Слушай, а йогурт и в самом деле вкусный.
Он причмокнул от удовольствия, но как то искусственно у него это вышло.
-Вот если бы мы заблудились в Космосе, как бы ты на это отреагировал? Можно ведь к тебе на «ты»?
Как бы я отреагировал, если бы заблудился в космосе? Право, не знаю. Я бы предпочитал не теряться в нем. У меня просто мурашки по коже пробегали от одной только мысли, что я лечу в неизвестном направлении, а вокруг звезды, звезды… и не одного ориентира. А как вообще штурвальный ориентируется в космосе?
-Ну, не знаю… - продолжая смотреть сквозь иллюминатор на звезды, ответил ему. – Точно бы не позитивно.
-А ты еще тот шутник, - улыбнулся он и утешительно похлопал меня по плечу. – Я ведь знал, что в тебе есть задатки юмора. А хочешь знать, что бы я сделал в данном случае?
-Валяй.
-Я бы воспользовался GPS-навигатором, - рассмеялся он громко и задорно. Смех его был раскатистым и искренним, и я ничуть не удивился когда осознал, что улыбаюсь во все тридцать два с видом довольного придурка. Надо заметить, если он и шутил, то остроумно.
Я допил кофе, и пошел прогуляться по палубе, по пути заглянув в тренажерный зал. Стараясь постоянно держать себя в форме, на Земле я три-четыре раза в неделю уделял время тренажерам. Нельзя было забывать об этом и в Космосе, тем более, подходящие условия прилагались. Кроме меня здесь было еще два человека. Никого из них я прежде не видел, но познакомился с ними быстро. Они также как и я, являлись завсегдатаями тренажерных залов, и наверно поэтому, сошлись мы быстро. Один был ремонтником, живущим этажом ниже, и предпочитающим спокойному образу жизни активный. Его звали Билл, и он постоянно был в движении, точно заведенный. Лет тридцать, небольшого роста, но сложенного телосложения с дурацкой манерой зачесывать волосы назад. Меня постоянно раздражали люди, привыкшие обращать внимание на волосы, совершенно, не заботясь о лице. Да-да, это все про моего нового знакомого. Зубы у него были какого-то кофейного оттенка, на носу пара прыщей неизвестного происхождения, неопрятная щетина и бородавчатая родинка на шее. Тем не менее, не все так ужасно было в его лице. Правильные черты лица сглаживали уродства.
Другой парень – просто зверь. Мало того, что он ходил по комнате, поигрывая мышцами, его харизма просто говорила, что он должен был родиться качком и пойти в бодибилдинг. А на деле работал кем-то вроде заправщика. Он должен был следить за количеством топлива на складе, и отчитываться перед начальством за баки с горючим. У меня складывался устойчивый образ кочегара, что конечно не являлось само по себе высоким чином на судне. Но работа была, несомненно, ответственная. Хотя и оплачивалась много меньше по сравнению с моим окладом. Черты лица у него были грубые – нос широкий, лоснящиеся космы и какие-то дикие, не из мира сего, глаза. Я попытался проанализировать, чем же он так прочно оседает в памяти, но не мог уловить сути. Вроде и внешность не броская, а врезался он в мой мозг навечно. Звали его не то Бобби, не то просто Боб. Имя его оказалось куда пресней внешности.
Вот этот самый Бобби попросил подстраховать меня, пока он тягал штангу весом чуть ли не в сотню килограмм, а то и больше. В то время как Билл никак не мог осилить и шестидесяти. После десяти жимов, он начинал тяжело дышать. Я спрашиваю:
-Ты чего пыхтишь и ворочаешься?
А он мне:
-С моим положением только и остается, что пыхтеть и ворочаться.
-Чего так? – спрашиваю.
-Жена ушла, да и дела совсем не к черту. Думаешь, я бы полетел в какую-то огромную черную дыру, будь у меня приличная работа, и куча денег? Нет, конечно же, нет.
Вот он так всегда переводил разговор из одного русла в другое. Он любил жаловаться на жизнь, и не любил, когда его прерывали. Нравилось ему обвинять в бедах, государство, семью, друзей, и ненавидел винить в бедах себя. Странный он был парень.
Где-то в полдень, как раз после хорошего завтрака, к нам в лазарет зашел сам капитан Джек Ласкер. Он поздоровался со всеми присутствующими, а мне, как ответственному лицу, пожал руку. Надо ли говорить, что во мне в тот момент взыгралась гордость? Рукопожатие капитана, как бы говорило «мы с тобой коллеги, друг». Я представил ему всю дружную семью, и он вызвал меня обсудить перспективы на ближайшее время.
-Всех ли медикаментов в достатке, - спросил он меня тет-а-тет.
-Благодарю, складовая комната буквально ломится от сокровищ. Тем не менее, там есть лекарства, содержащие в себе морфий и опиум, и потому я запер комнату от греха подальше.
-Не беспокойтесь, Роджер. У нас на палубе не водятся люди, пристрастные к наркотикам. Можете показать мне ее?
-Разумеется, - произнес я, извлекая ключи из нагрудного кармана. Как же приятно было вновь очутиться в этой прохладной кладовой, где все полки, пол и даже стены пропахли нафталином и больничной стерильностью. Они мне навевали воспоминания о земной работе. Однако капитан только поморщился.
-Когда я здесь нахожусь, только не смейтесь, все время вспоминаю про больной зуб. А вы тут, похоже, чувствуете себя как рыба в воде.
Все двадцать лет я крутился в этой среде, и не удивительно, что капитан заметил на моем лице блаженное состояние умиротворения. Я действительно ностальгировал, едва мне предстояло очутиться здесь. Мои воспоминания никоим образом не касались больного зуба, хотя конечно, больные зубы тоже имели место быть в моей жизни. В больничных палатах, пропахших формальдегидом, я впервые встретил свою вторую жену и моего сына Эрика.
Потом мы переместились в отсек отдыха, прихватив из кухни кейс пива, а по прибытию, когда пенящийся напиток освежил глотку, поведал о своей жизни на Земле. Капитан на самом деле оказался хорошим человеком. Он не был занудой, не был высокомерным придурком. Всегда прямой, открытый и честный, но в то же время, немного грубый по отношению к другим, но не лишенный самоиронии. Правда, он мог позволить в свой адрес какую-нибудь грубую шутку, не сделав при этом выговор. При этом посмешищем Джон не являлся. К подчиненным он был достаточно строг и не смел им без нужды распускать руки.
Так вот, я родился на планете Земля в 2095 году, в год, когда последний монарх отдал узды правления в руки демократов. И это случилось негде иначе, как в Англии. В тот же год Китай обогнал США по ВВП, и стал лидером экономики. КНДР показал всем свой потенциал и продолжал накапливать его с каждым годом. Именно он стал законодателем для стран на последующие годы. Развернувшись вширь и вглубь, его влияние проникало во все уголки земного шара. Китайские изделия, китайское искусство – кино, музыка, книги. Голливуд остался у разбитого корыта, а McDonald’s закрывал лавку. На смену ему пришла более дешевая генно-модифицированная еда, сделанная в Китае.
Вот в этот год, я и вылупился. В подростковом возрасте мне стало не по себе от напряженной обстановки между Востоком и Западом, и я поддался в хирурги, чтобы штопать солдат. Вторая причина, я хотел стать хирургом. Где-то на подсознательном уровне я всегда мечтал о карьере врача. Но учеником я был неважным, и потому пришлось мне перелопатить кучу книг, чтобы поступить в медицинскую академию. Каким-то чудом, профессора заметили во мне страсть и талант, и вот я уже учился на хирургическом отделении.
Работа, роман с пациенткой, тяжелое расставание с бывшей подружкой, рождение долгожданного сына – все промчалось так быстро точно странный сон. И вот теперь я посреди Солнечной системы в компании капитана наслаждаюсь темным бархатистым пивом.
-Мне вчера всю ночь не давал покоя один вопрос, - сообщил я ему, одолев третью банку, и достав из кейса еще одну. – Вот каким образом работает бурильная установка, не высаживаясь на планету?
-Очень просто, - протянул с надлежащим степенством Джек. – Первым делом, на обследование территорий спускают управляемый с «Кассиопеи» аппарат для взятия проб грунта и измерения температуры. Если все данные сходятся с имеющейся у нас базой данной, отправляют три челнока с людьми. Это геологи, шахтеры, подрывники и обслуживающий персонал. Далее, часть оборудования также переходит в их пользование. Они будут «отгрызать» от земли куски грунта, а «Кассиопея», станет подхватывать булыжники, пользуясь при этом гравитационными нитями и тут же перерабатывать их, выбрасывая шлак прямо в космос. Представь себе метеоритный дождь, только с обратным движением частиц.
-Здорово. Но неужели мощности корабля будет достаточно, чтобы приманить камешки, преодолев при этом силу притяжения планеты?
-Уж не сомневайся.
-Если так, то план просто грандиозный, - и мы раздавили еще по баночке пива. – А меня тоже отправят на планету?
-Нет, - покачал головой Джек, - Ты нужен здесь.
-Меня такой вариант полностью устроит.
Великого желания посещать негостеприимный серый спутник Юпитера за мной не водилось, и отказ Джека я воспринял положительно.
А мы уже подлетали к спутнику, с каждой секундой сокращая расстояние в несколько сотен миль. Перед нами вырисовывалась самая поражающая за время полета картина. Вдали маячил оранжевый гигант, по которому медленно ползли кислотного цвета облака. Он казался таким огромным, что невольно захватывало дух от хлынувших эмоций. Конечно, пояс астероидов также впечатлял, но страх перед огромными глыбами, размером с Эльбрус, притуплял все остальные чувства. Тут же, чистое восхищение от пейзажа.
-Какой же он огромный, - с восхищением прошептала Эмми, прижав руки к сверхпрочному стеклу иллюминатора.
-Кто? – спросил Грег, и, не дождавшись ответа, подбежал к Эмми. Она отстранилась от стекла и выругалась.
-Вы что спутник не видели? – саркастически заметил Макс. – Не думаю, что он прекраснее луны.
-Это не спутник, а всего лишь Юпитер – величайшая планета во всей Солнечной системе. – Заметил Грегори. – Он такой огромный, что закрывает своей тушей весь обзор на другие галактики.
Желающих поглазеть на планету хоть отбавляй. Вся медицинская братия встала в ряд у иллюминаторов, удивленно обмениваясь короткими словечками. Вот на фоне такого гиганта нам предстояло провести полтора месяца. Кажется, лишь Макс был чем-то недоволен, остальные с сияющими улыбками встречали новое пристанище.

HAL-3000, Вы сами как считаете, все нормально в этом тексте?
Критика нужна? Могу пройтись немножко. Ибо ляпов много и они, зачастую, изрядно веселят. Только не ждите полного разбора.

Критику одобряю. Чем строже, тем лучше.

Критиковать на самом деле нужно практически все. Вполть до отдельных слов.

С первых же предложенй сбой фокала. Да простят меня форумчане за это слово. Поясню для автора: Первое предложение - взгляд нейтральный, со стороны. Второе предложение - уже "сердце невольно екает при виде". Т.е. взгляд от первого лица. Сбой классический и достоен внесения в примеры.
Вам самому все нравится в этом коротком предложении?
Замечательная? Понимаю - самая совершенная, самая современная буровая, но - замечательная? Не пойдет. Дальше пошел канцелярит, или как там его? - об него сейчас копья ломают на ЭФе, правда уже переходя на личности. "предстояло добыть значительное количество ценных металлов с космических тел." это не литературный язык, а язык отчета. ПОтому и канцелярит, канцелярский язык.
Окей. Отлавливает (хихик). А зачем тогда ему, кораблю, бур? И самое веселое - корабль - комфортный лайнер класса люкс? Но при этом - буровая? Спросим Вику: "Ла́йнер (англ. liner) — транспортное средство, как правило, пассажирское, которое используется для совершения рейсов по заранее объявленному расписанию («стоит на линии»)." Как быть с этим? Далее по тексту видно, что корабль выходит в свободный поиск, что опять с "лайнером" не стыкуется.
Хирург в целях подготовки к полету зачитывается фантастикой? О_О
И сразу - добывать ископаемые. Исследователи.
Отложения верхних пород чего? Астероидов-метеоритов? Какие отложения в вакууме?
Один образец? Зуб там, конечность инопланетянскую.
Передовицы? Ну ладно... Фотографией? Одной на все передовицы? Органического бульона? Откуда бульон? Конечность сварили инопланетную? Извините, шутка. Но откуда бульон? Чтобы получить органический бульон - надо найти жизнеспособные микроорганизмы, поместить в питательную среду, правильно? В триста раз? Именно в триста? Не в триста один? А почему?
Какая? Ни слова, кроме того, что он - смс и в трудовой имеет запись хирург.
Вот чесслово, такое ощущение, что пластырем "обмотать" (странно слышать немедицинский термин из уст хирурга) пришлось не мозоли, не пальцы, а автографы.
бедняги...
Автор, вот в моем не слишком-то извращенном мозге такие надписи пронеслись.... различные...

Дальше галопам по европам, уж извините. Только то, что в глаза бросилось, да и то не все.
не доставать
паспорт-то зачем? кредитку? прочее барахло?
Демократия?
белизной пах отсек?

пиво пить надо, а не давить. И делать это надо не так быстро.
Он что, первый раз попал в медотсек? А, ну да. он же готовился к полету по фантастическим книжкам.

Можно я больше не буду?

Автор, я так понимаю, что вы еще очень молоды.
Вы молодец, что стараетесь не допускать ошибок в тексте. Но вам надо больше внимания уделять логике текста. Стараться избегать устоявшихся слов, выражений и оборотов. Должно получиться.

Эээх, как Вы все хорошо разъяснили, что и не поспоришь. Ошибки вижу, перечитывать и отлавливать их буду обязательно.

И да, мне 20 лет, желторотый еще

Просто на всякий случай спрошу. Не найдут ли они потом странную штуковину, после чего на них набегут жуткие алиеные, начнут всех кромсат убиват, а главный герой будет отпиливать им ручки-ножки?

Не найдут ли они Обелиск?)) Не волнуйтесь, несмотря на название Dead Space я противник плагиата, иначе полетевшие в Космос на "Ишимуре" изучали бы Юнитологию, а это одна из основных концепций игры на протяжении двух частей.

Хотя заимствования, соглашусь, имеются и ваши подозрения оправданы).

Еще чуть-чуть.
Бразды правления
Надо полагать, что за чувствительное место его схватило недомогание
Ощущение, что это Земля удаляется от цивилизованного мира.
по всей длине чего?
Вестовой? Нарочный? На суперсовременном корабле забыли предусмотреть связь?

А странно... Не думал я, что вернусь к этому тексту =)

Не знаю как отблагодарить Вас за старания, мне действительно необходима критика. Знаю, что пишу неважнецки, но "бревна в глазу не замечаю". Хорошо, что находятся люди готовые помочь))

С предыдущими ошибками согласен абслолютно, опечатки и путаница в матчасти приводят к таким конфузам.

тут хотелось спросить, разве капитан не может лично навестить персонал? У каждого имеется телефон, скайп, аська в конце концов, однако люди все равно предпочитают общаться "вживую".

Пришел помощник капитана. И цель вы, да-да, именно вы, ему поставили вполне определенную - проверить. А вот если бы вы сказали что-то типа: "Заглянул помощник какпитана, якобы с целью проверки, но видно было, что ему хочется немного отвлечься от напряженности первых часов полета, немного поболтать и поближе познакомиться с экипажем" вот тогда бы и вопросов не возникло.

А вообще-то сто пятьдесят человек должны были перезнакомиться и узнать друг друга как облупленных еще на этапе подготовки полета. Полет-то первый, важный, не рутинный. Весь мир машет тысячами глаз и тысячами рук, мелькающих в иллюминаторе (это, если что - намек на некоторые ляпы). Хирург у вас ходит по медотсеку, как попавший туда впервые. Изучает - а что ж ему туда напихали... Хотя должен был изучить все до самого последнего винтика в своем хозяйстве задолго до полета. И почему хирург - главный? Ключи у него от препаратов, микстур, ядов и галлюциногенов? Тогда уж он должен быть кем-то вроде главврача, тем более у него есть в подчинении несколько человек и что-то роботизированное.

Хочу дать совет. Многие со мной будут спорить и кричать, что малая форма во много раз трудней в написании. Это и так, и не так. Но совет такой. Попробуйте написать рассказ. Возьмите да хоть этих же персонажей, хирурга того же самого, поставьте его в какую-нибудь ситуацию. Сложную, критическую, заставьте его решить дилемму, влюбите его, в конце концов, в какую-нибудь молодую штурманшу. Но сделайте это коротко. Тысяч в десять знаков. А потом попробуйте это все разгрести. Но рассказ должен быть рассказом. С завязкой-кульминацией-развязкой. С проблематикой и видением автора через персонажа этой проблематики.
Вот у вас в профиле указаны авторы. Замечательные авторы. Вам они нравятся?
Почитайте рассказы, именно рассказы Катнера, Шекли. Замечательные образцы малой формы. Читайте больше. Вчитывайтесь в текст, в построение текста, в логику текста.

Стараюсь.

Про Катнера услышал впервые, а рассказ Роберта Шекли "Запах мысли" оставил сильное впечатление. С радостью почитаю обоих, как только освобожусь от "Сирены Титана" Воннегута.


Хорошее предложение, примерно что-то подобное я хотел описать, но не смог излить на бумаге, наверное посчитал, что читатель додумает сам)

Пробовал, но в рамках космооперы негде развернуться. В коротком метре у меня удавались лишь коротенькие истории о трансгуманизме.


Логика прихрамывает на обе ноги. Моя болезнь - графомания. Я определяю тему, идею, примерный сюжет, а затем, как завещал Кинг "пишите как вздумайтся, идите за героем". Ну вот я пишу, а на пути ему встречаются тысячи рук, тысячи глаз, ключи от склада, etc.