Здравствуйте, мои дорогие потенциальные читатели!
Мне уже давно говорили о моих творческих наклонностях, ведь я часто норовлю вставить что-нибудь креативное там, где можно обойтись и без этого, но по мне так это дико скучно и неинтересно или выстроить развитие истории под неожиданным углом. Сколько раз меня пытались подтолкнуть на творческий путь, но я все отнекивался, мол одно дело от ситуации к ситуации по настроению и для себя, а тут систематизировано и на публику. Но когда я повзрослел и мир перестал пестрить детскими красками, я всерьез задумался о том, чтобы вырваться из его серых будней и посвятить себя творчеству, созрел ̶ как говорится. За последние несколько лет я много чего перепробовал, и один и с товарищами, но упирался в технические ограничения, большую комплектацию или банальные кривые руки (не то чтобы они из одного веселого места, но заточены они явно не под карандаш для рисования). Но я не сдавался и дошел до лучшего направления, думаю если я завел здесь аккаунт, то всем все ясно. Ведь здесь можно так развернуться, притом без всяких ограничений (за исключением Уголовного кодекса), а фантазия у меня богатая и извращенная, так что детских книжек от меня не ждите.
Надеюсь, что я найду здесь таких же безумцев, как я, которым понравится мое жесткое дикое творчество!

Описание проекта:
Это хоть и фантастика, но небольшая доля фэнтези присутствует. Я не фокусируюсь на теме любви и соплей, как это делают многие, а отдаю больше времени битвам, красочно описывая их. Многие из них имеют элемент шоу и происходят на публику. В будущих частях этому будет отводиться еще больше страниц, переплетаясь с сюжетом, благодаря одному масштабному проекту внутри этой вселенной, где произойдет значительная часть приключений. Пока герой (даже антигерой) лишь держит туда путь, сам того не зная, но уже на пути его следования встречаются подражатели этого шоу, преследующие различные цели, что позволяет уже сейчас разгуляться фантазии. Само собой, я просто не мог опустить планку ниже 18+, ведь сражения на аренах должны выглядеть максимально красочно, жестоко и безумно, так как на это сделан дополнительный упор, придающий изюминку. Все вытекающие 18+ тоже присутствуют, ибо считаю, что если заходишь за грань, нужно максимально эксплуатировать ее, дабы не обманывать ожидания от прочитанного.
Я хоть человек не последней грамотности, но и не первой, так, что прошу не ругать меня за малочисленные ошибки (в порыве творчества порой не замечаешь этого). Для этого и нужны сборы, чтобы я мог оплатить корректуру и заказать нормальную обложку. Она подходит для всей серии, но абсолютно не подходит к данной части, ведь с бесплатными картинками особо не разгуляешься.
Книга почти готова, осталось отполировать несколько глав. В романе 12 глав на 420 тыс. знаков. Из них на ваш суд я предоставлю 3 полностью готовых главы общим объемом 100 тыс. знаков. Буду рад поддержке и мнению, заранее спасибо!

Поддержать меня Вы можете по этой ссылке (КЛИКАБЕЛЬНО), если с деньгами туго, то хотя бы, пожалуйста, оставьте отзыв. Это поможет морально.

Аннотация:
Закоренелый наемник, переступивший почти все грани, не испытывает от своей работы прежнего удовольствия. У его расы есть особое преимущество, помогающее в этих делах. Желая завязать, он сталкивается с этой возможностью, которая лишь дальше затягивает его, разжигая потухшее пламя. Вдобавок кое-что проникает в его разум...




— Все это очень печально, друг мой, тяжело, Вам, по жизни приходиться, столько потерь… Но я совсем забыл сказать, что пока я занимался вашим спасением, несколько наших двигателей повредили. Мы вынуждены сесть на следующей планете, в противном случае, мы рискуем остаться дрейфовать в открытом космосе. Быть может, кто и подберет нас, а быть может, мы окажемся в той же самой ужасной ситуации, которую Вы Зэд, только что мне поведали.
— Хотя бы на замену им приходят новые.
— Это уже что-то.
— Вернее будет сказать, приходили, потому что я зарекся… я уже говорил.
— Я помню, никаких привязаностей. А вот и долгожданная планета, — выставил он руку так, будто держал ее у себя на ладони.
— Боюсь, что это плохая идея.
— Почему же?
— Там сейчас все очень нестабильно и неспокойно.
— Вы, и там умудрились наследить?
— Я не просто там наследил, а оставил солидный отпечаток.
— Поведаете и эту историю?
— Потом… когда-нибудь… не хочу сейчас нарушать хронологию событий, это может сильно запутать.
— Надеюсь, что до конца нашего путешествия, я все-таки услышу эту захватывающую историю.
Через несколько часов они вошли в атмосферу планеты Зальта. В воздухе они встретили ожесточенные бои, которые проходили так же на земле и на воде. На планете царила гражданская война. Одно из мест было наиболее безопасно, ведь там все было относительно спокойно, именно туда они и направились в надежде на то, что их не тронут. Но по ним начали вести огонь противовоздушные орудия, но их мощи было недостаточно, поэтому энергетический щит без труда отражал все атаки, а корабль лишь слегка трясло.
— К сожалению, нам не хватит оставшейся мощности, чтобы преодолеть притяжение этой планеты, нам так или иначе придется здесь сесть. Это будет на вашей совести, если мы погибнем здесь. Впрочем… кому я рассказываю о совести, — помотал пилот головой и издал печальный отрывистый смешок.
— Вообще-то, тут остался один мой знакомый, который и организовал весь этот замес. Надеюсь, что он признает меня.
— А разве может не признать?
— Почему бы и нет, у нас с ним дело срослось, я бабки получил и свалил. Он даже мне не приятель… так… скорее работодатель.
— Что же Вы внушаете мне оптимизм… — саркастично улыбнулся он.
На этой планете странами правили президенты, а страны были объединены в королевства. Все королевства представляли собой континенты, лишь один из континентов насчитывал три королевства на своей территории. Всего их было двенадцать и всеми ими правил верховный хараг. Снор Варайс с некоторого времени занял эту должность, являясь по совместительству лидером повстанческого движения, и находился как раз в этой неприступной крепости.
— Сэр, впервые за год к нам прилетел инопланетный корабль, и он направляется к нам, что прикажете делать?
— Не трогайте его, я даже приказываю вам, чтобы вы его защищали от наших врагов и сопроводили до места посадки, пора бы нам уже наладить межпланетную дипломатию, может быть и поддержкой заручиться получиться.
— Смотрите, Зэд, к нам направляется целая группа перехватчиков, думаете, они настроены дружелюбно.
— Думаю, что они зовут нас в гости, и он все-таки хочет узнать, кто к ним заглянул. Ведь я слышал, что на эту планету перестали заглядывать, потому что никто не хотел попасть под горячую руку. Да и один корабль не должен вызывать у них тревогу. Так, что не делаем резких движений и следуем за ними.
Как только группа самолетов приблизились достаточно близко, корабль гостей быстро поймал их частоту.
— Она совсем не зашифрована, какие же у них примитивные технологии.
— Вам велено проследовать за нами на посадку. В случае возникновения недопонимания, мы будем вынуждены вас уничтожить. Как слышите? — раздалось в эфире их корабля.
— Слышим вас отчетливо, глупостей не совершаем.
— Я поражаюсь, как они на этом металлоломе, осмеливаются диктовать нам свои условия.
— Тише, друг мой, нам не нужны лишние проблемы. Но не согласиться с Вами я просто не могу.
По пути следования они были атакованы вражескими силами, которые вдвое превосходили их в численности. Они решили помочь, каждый их выстрел разносил вдребезги летающие машины противника.
— Больше таких фокусов чтобы не было, мы отлично справились бы и сами.
— Никакой благодарности, вот же сволочи!
— Ого, ты ругаешься? — выпучил глаза Зэд.
— Никто не идеален, я стараюсь не сквернословить, но это очень не красиво с их стороны! Мы ведь спасли их от смерти, даже Вы мне за это спасибо сказали, а они и вовсе выговор сделали. Невоспитанные…
— Давай же, договаривай, — восторгаясь смотрел он на него.
— Нет, я итак позволил себе слишком много. Моя семья была бы огорчена мной.
— А ведь так все интересно начиналось… — зевнул он, махнул и отвернулся.
Когда они приземлились в ангар, его крыша закрылась, а перед кораблем выстроилась целая группа воинов, которые встречали гостей своим оружием.
— Все, что способно убивать, вы оставите на своем борту. Если вы сойдете со своего судна, и у вас останется, хоть что-то напоминающее оружие, мы воспримем это как акт агрессии и неповиновения, поэтому будем вынуждены открыть огонь на поражение. Спасибо за понимание, — сказал командир отряда в свой коммуникатор, расположенный на руке, после чего сообщение ретранслировалось на их корабельное устройство.
— Как же они надоели! — закатил глаза Зэд.
— Как же я с Вами согласен. Когда будем сходить на землю, лучше еще и руки поднять, на всякий случай… не помешает.
— Это лишнее! Не нужно перед ними все здесь вылизывать! Пошли они куда подальше! — достал он клинок и сильно сжал, после чего отбросил в сторону, это было последнее оружие, висевшее на нем.
— Ваша вспыльчивость меня настораживает… Что же пойдемте, друг мой.
Они вышли наружу. Зэд так и не стал поднимать свои руки.
— Почему ты не повторяешь за своим товарищем? Ты что-то замыслил? Быстро поднял свои гребаные руки! Я считаю до трех!
— Неужели вы так боитесь одного безоружного пришельца?
— Раз!
— В самом-то деле, — громко смеялся он.
— Два!
— Вас же целая толпа… — иронично произнес он.
— Три!
Прозвучали выстрелы и два изрешеченных плазмой тела упали замертво.
В это время за столом сидел Снор Варайс и ждал своих гостей, он накрыл шикарный стол, в надежде на душевные переговоры. На нем было светло-серое одеяние, сливающееся с оттенком его кожи, из-за чего издалека можно было бы ошибочно предположить, что он вовсе обнажен. Но все это гостеприимство было не только лишь жестом почтения. Так совпало, что верховный хараг отмечал еще одно павшее под натиском нового правления королевство. Каждый раз, когда он освобождал новое королевство, устраивались особые игры. Таким образом, уже семь королевств из двенадцати вошли в его сферу правления. Сама же крепость, в которой он восседал, как раз находилась на стыке той самой тройки королевств, не трудно догадаться, что именно они были захвачены в первую очередь. Идеального места для данной постройки и придумать было нельзя.
— Я очень Вас прошу, поднимите, пожалуйста, руки, у меня плохое предчувствие, — потерянным взглядом посмотрел он на него.
— Ты чего так оцепенел, что ты там прокручивал у себя в голове? — рассмеялся Зэд.
— Вы совершенно правы, Зэд, я прокручивал возможное развитие ситуации… — дрожащим голосом произнес он.
— Нет, я не буду перед ними пресмыкаться!
— Значит… прощайте…
В этот раз они по-настоящему вышли наружу.
— Почему ты не повторяешь за своим товарищем? Ты что-то замыслил? Быстро поднял свои гребаные руки! Я считаю до трех!
— Неужели вы так боитесь одного безоружного пришельца?
— Раз!
— Вас же целая толпа… — иронично произнес он.
— Два!
— Это все он! Я тут не причем! — резко лег Таргус на пол.
— Все, все, все! Только не истери, — произнес он, вытянув губы, после чего наклонил голову и поморгал глазами, а затем и поднял руки.
— Выделывайся, выделывайся! Я тебя мигом! — снял он палец с курка и опустил ствол, после чего остальные последовали его примеру.
— Мы что еще живы? — встал он и спокойно выдохнул, лицо его было красным и вспотевшим.
— Не забудь штанишки поменять, — быстро похлопал он его по спине пять раз, маниакально улыбаясь, и тот чуть не упал, ведь ноги его дрожали от страха.
— Ох, уж эти ваши шуточки.
— Просто мне стало немного скучно.
Все они проследовали на прием через роскошные просторные коридоры, увешанные особыми картинами.
— Вы шестеро останьтесь, остальные свободны, — скомандовал Снор и группа сопровождения разделилась.
Банкетный зал имел форму шестиугольника, поэтому каждый телохранитель занял место в своем углу.
— Поверить не могу, это же сам Зэд, это ведь ты правда? — подмигнул он.
— Я и сам удивлен, мне казалось, что мы больше не пересечемся.
— Не стойте же, как столбы, присаживайтесь и чувствуйте себя, как дома, гости мои, дорогие… хотя нет, чувствуйте себя как в гостях, — хлопнул он в ладоши. — Много чести будет, — развел он руки в стороны и показал пальцами на обоих своих гостей, после чего оскалился и громко рассмеялся. — Что же вас привело на эту нестабильную планету? Твое новое дело? Кто-то приказал тебе меня убить? — снова подмигнул он ему, и так длилось всю беседу.
— Что ты все время мне подмигиваешь и подмигиваешь?
— Не обращай внимания, у меня это недавно началось, видимо я слишком много нервничаю и переживаю за народ…
— Кто, по-твоему, мог тебя мне заказать, если я не посещал твою планету с тех самых пор, ты ведь никому не нужен за ее пределами, не строй из себя слишком важную фигуру, — ухмыльнулся он. — Нет, мы прилетели сюда, чтобы разжиться двигателем, который повредили нам пираты.
— Почему я должен тебе верить, ведь тебя волнуют только деньги, предавать и убивать тех с кем ты дружишь для тебя норма, скажи еще, что это не так, все вы наемники одинаковые, — сменился его приветливый гостеприимный тон на более грубый, а сам он отвел свой зеленый взгляд в сторону и прищурился, это он тоже делал довольно часто, чтобы выглядеть более устрашающе в глазах собеседников.
— Да! Меня волнуют исключительно деньги, и мое равнодушие заключается лишь в том, что мне абсолютно наплевать, что станет с городом, государством, да хоть целой планетой в результате моих действий, мне абсолютно все равно. Я их не знаю, почему меня должна заботить их судьба? И ты мне не друг, мы с тобой пересекались лишь два раза, когда я получал задание и когда я получал свою награду, и если надо будет, то я убью тебя. Но это будет даже не ради награды, а чисто для собственного удовлетворения. Я никогда не предавал и не убивал друзей, я слишком многих лишился за свою жизнь, чтобы еще и собственноручно отнимать их у себя же. Никогда не смей говорить обо мне такие вещи, меня просто перекрывает от этого! — говорил он сквозь зубы, брызжа слюной на суп из харилии. — Поэтому просто продай нам гребаный двигатель, и мы свалим отсюда за милую душу!— вертел он в процессе разговора вилку, отвечая на грубость грубостью, прибавляя гнева с каждым новым словом.
В конце своих слов он резко встал и так же резко воткнул ту самую вилку в отбивную из рагата. Охрана на миг встрепенулась и нацелилась на разгоряченного гостя, но тут же приняла прежнее положение после легкого жеста руки Снора.
— Не забывайся, где ты находишься, — спокойно произнес он.
— А ты не поднимай такие темы, за которые я могу проделать дырку у тебя в бошке, второй раз предупреждать не буду, — успокоился и он.
— Что же твоя речь отдает правдой. Хорошо так и быть, что вас двоих интересует?
— Пусть он отвечает, его же корабль.
— Спасибо, что позволили мне присоединиться к вашим жарким спорам. Я, конечно же, никоим образом, не желаю оскорбить Вас и вашу расу, но при всем моем уважении к Вам, я хочу сказать, что здешние технологии немного устарели и нам потребуется довольно-таки много двигателей, чтобы компенсировать хотя бы половину мощности наших поврежденных.
— Я уловил твою мысль, сколько?
— Около шестидесяти штук, — закатил он глаза, погрузившись в раздумье.
— Губа твоя не дура!
— А еще нужен тот, кто сможет объединить их мощность, я не силен в этом вопросе. Возможно Вы разбираетесь в этом, у Вас ведь имеются определенные навыки? — указал ладонью он на Зэда.
— Да, наверное, я должен справиться.
— Если у него не получиться, то думаю, что мы сможем найти того, кто совершит подобные инженерные ухищрения. Но все это вместе будет очень дорого стоить, — сделал он характерный жест пальцами одной руки, а другой, как бы изобразил большую стопку денег.
— К сожалению, с собой у меня практически ничего нет, быть может у моего компаньона есть, он ведь взял с собой много вещей?
Зэд молча кивнул головой.
— Охрана, сопроводите их до корабля и обратно.
Они вернулись, расчистили место от блюд и вывалили на стол все свои финансовые накопления.
— Даже и не знаю, что сказать… это лишь половина того, что покрыло бы всю сумму. И это я не учитываю твои деньги, ведь мы их здесь не принимаем, — посмотрел он на Таргуса. — Брал бы пример со своего друга, у него вот в межгалактической валюте.
— Я не успел их обменять. Предложите альтернативный способ оплаты, наверняка есть другие варианты? Может быть Вы возьмете едой, алкоголем, что скажете? — показывал он на аналогичные предметы на столе.
— У вас там много подобного добра? Достаточно ли его будет, чтобы закрыть им эту брешь в нашей сделке?
— К сожалению, этого тоже не сильно много… без нужного количества у нас не получиться улететь, а мы очень спешим. Есть ли у, Вас, экстремальный и опасный способ заработать солидную сумму? Мы готовы на все!
— Да! — встормошил он свои редкие черные волосы. — Подумать только, мне всего лишь пятьдесят шесть лет, а уже волос хватает лишь для того, чтобы не выглядеть лысым, и не больше…
— Для Ваших годов это очень даже неплохо… хотя я ведь даже не знаю, сколько в среднем живут такие как Вы.
— Около ста пятидесяти лет, если меня конечно раньше не убьют… видите? — закатал он рукава. — Не только лицо, но и руки мои усеяны революционными шрамами, оставшимися от нескольких покушений, но за народ жизнь я отдать готов! Что же, я тут пораскинул мозгами и вот что придумал, — взял он в руки нож и стал его вертеть, глядя на Зэда сквозь самое его острие. — Как насчет того, чтобы поучаствовать в местных смертельных играх. Да, я ворую идею у «Колизея»! Да, я устраиваю здесь свое шоу, но ведь оно не просто бессмысленное и кровожадное побоище, — подкинул он нож, который сделал сальто и вонзился в кусок мяса стега.
— А что же это еще может быть?
— Я не просто так проливаю кровь, я наказываю послушников старого режима, они то и участвуют в кровопролитном шоу.
— А как же планета? Не боишься за ее судьбу, сколько ты отдал сил и средств ради ее освобождения. Когда они узнают об этом, они задавят тебя своим авторитетом.
— Да плевать я на них хотел! — сжал он в кулаке ягоду мажелли, что та мгновенно лопнула и разбрызгала свой сок.
— Куда тебе с ними тягаться? — громко рассмеялся Зэд, что даже чуть не подавился.
— Ты только посмотри, чего я добился, — указал он на голографическую карту на стене. — Как много я уже подчинил себе территорий и скоро я принесу мир на нашу землю. Я наделен просто неимоверным могуществом, слишком долго наш народ жил в угнетении правящих эгоистов, когда я закончу с этой планетой, я прекращу эти бессмысленные убийства, больше они не понадобятся! Никто и не успеет заметить! — запрыгнул он на стол, закрыл глаза и стал так жестикулировать руками, что казалось, будто он слышит аплодисменты в его адрес.
— Ты слишком самоуверенный и тщеславный, тебя это погубит, впрочем, мне плевать…
— Не тебе меня судить! Я совсем не жестокий, я вырос в ужасных условиях, как и многие, но я обуздал свою агрессию, и не стал каким-нибудь чокнутым психопатом. Я все еще сохраняю трезвый ум и здравый рассудок. Но почему я должен проявлять сострадания к моим врагам, они должны меня бояться, они должны дрожать и забиваться в угол при одном лишь только упоминании обо мне. А потому… пока что я буду жестоким, беспощадным и кровожадным, но я не получаю от всего этого колоссального удовольствия… напротив, я вполне способен сдерживать свои темные эмоции, — успокоился он и аккуратно спрыгнул со стола, оказавшись спиной к гостям.
— Все, все не заводись…, — сделал наемник руками жест «стоп».
— Так вот… вернемся к нашему диалогу. Вы оба поучаствуете в грандиозном шоу, а если выживите, я отдам вам все задаром, — говорил он, разведя руки в стороны, которые напоминали чаши весов. — Ну что по рукам? — резко развернулся он и плавно протянул руку, хотя и стоял по другой конец стола, а затем не менее резко раскрыл свою ладонь, сжатую в кулак.
— Пожалуй, я соглашусь, лишняя разминка мне перед великим делом не помешает, — протянул он свою руку в ответ, и они синхронно покачали ими, совершив рукопожатие на расстоянии.
— Боюсь, что я не смогу выжить, а я должен это сделать, иначе я не смогу отвезти Вас к своему босу.
— Давай участвовать буду только я?
— Ты не в том положении, чтобы выдвигать мне условия. Если ты не понял, то я объясню.
— Ты сказал, что отдашь все бесплатно?
— Да, это так.
— Бери еще все мои деньги, что я высыпал тут, но его не тронь. Тем более, какой тебе от него толк, он помрет сразу же, ты и впрямь готов спорить из-за этого, — пренебрежительно показал он на своего компаньона. — А вообще он ведь никого в жизни пальцем не тронул, за что ты ему желаешь смерти, если ты наказываешь лишь таких как я?
— Так и быть, только из-за моего большого уважения к тебе, Зэд. Что же вас проводят в ваши покои и занесут туда ваше снаряжение.
— Его очень много, тебе понадобиться много прислуги, чтобы дотащить его до меня, давай я сделаю еще один круг и возьму только самое необходимое.
— Боюсь, что я слишком тебя… боюсь, — ухмыльнулся он. — У меня нет никакого желания рисковать, я ведь не знаю, что, ты задумал. Тебе выдадут его непосредственно перед боем. Стража, расселить их по местам!
Их развели по разным комнатам, по пути в которые они снова наблюдали на стенах эти картины. Они представляли собой его портреты на фоне военных побед и трофеев. Среди них были запечатлены и моменты казней пленников, которые он проводил собственноручно.
— У него просто мания величия. В наш век такие камеры есть, чтобы все нормально заснять, нет же он чего-то там понтуется своей мазней!
— Быть может, он просто любит искусство, они очень даже неплохо нарисованы. Но если рассматривать его повадки в общих чертах, то Вы, безусловно, правы. Что же удачи завтра, я буду держать за вас кулаки, Зэд.
— Обрати внимание, что он здесь немного ниже, чем в жизни, а знаешь почему?
— Почему же, друг мой?
— Когда снова увидишь его, то приглянись к ногам и заметишь, как он немного неуклюже ходит, но должен признаться, у него это получается уже намного лучше, почти незаметно, если не всматриваться.
— Какой же у него настоящий рост, ведь, после этих заявлений я мало верю в то, что мы с ним одинакового роста.
— На самом деле, он на полголовы ниже меня, но он хочет казаться выше и грознее, чем он есть на самом деле.
— Заметно, причем это у него проявляется во многих действиях. Что, очередной раз доказывает, что он жаждет прыгнуть выше головы, причем в буквальном смысле.
— Прямо в точку?
— Вы просто обязаны завтра порвать там всех, ведь мы не могли ошибиться в вашем выборе.
— Я уж постараюсь! — весьма грубо ответил он и поднял руку, сжатую в кулак.
После этого каждый отправился в свою комнату. Таргус сразу же лег спать, а Зэд перемещался с места на место, ожидая посылку. Через полчаса ее доставили на большом подобии тележки и занесли в соседнее помещение, выставив по всему периметру охрану. Со спокойной душой он, наконец, лег спать и как обычно под конец услышал старый знакомый голос.
— Я рад, что ты жив.
— Это что опять внутри меня?
— А где же еще могут проходить наши встречи?
— Когда я был в отключке, почему ты не навестил меня?
— Для того чтобы я мог явиться, мне нужно твое подсознание. Для этого оно должно быть ослаблено, но никак не вырублено.
— Без меня тебя не будет?
— Увы, но нет, поэтому-то я и беспокоюсь за тебя. Ты, едва не погиб из-за своей слепой ярости.
— Но я ведь его убил, не так ли!
— Абсолютно точно.
— Значит, все это было не напрасно!
— Да, но я бы на твоем месте поберег себя.
— Я уж как-нибудь сам распоряжусь своим телом.
— Знаешь ли ты почему выжил?
— Таргус спас меня, разве нет?
— А кто же еще? Но дело не в том, что он сделал, а как он это сделал. Он определенно полезнее, чем ты думаешь. Видел бы ты как он рисковал ради тебя, маневрируя через обломки и выстрелы. Один из них прилетел внутрь корабля, просверкав мимо его головы, когда он открыл заднюю дверь. Я, честно сказать, и сам не ожидал от него подобной отваги.
— Он рисковал ради своего задания…
— Пускай это и так. Но как по мне, он заслуживает большего уважения, чем ты к нему проявляешь. Хотя ты вообще его не проявляешь.
— Я тебя не вижу, не знаю… а ты вдруг решил поучить меня любезностям?
— Нам с тобой еще долгое время «жить» вместе, в одном теле.
— Ты со мной на «ты», где твое уважение, если ты решил заговорить о нем.
— Я считаю, что мы с тобой братья, только не по крови, а по разуму.
— Я сейчас расплачусь, — саркастично ответил он.
— Однако когда придет время, я очень сильно награжу тебя, ведь я помню то добро, что ты для меня сделал и сделаешь.
— Интересно, что же сможет дать мне тот, кого по большому счету даже не существует? Понятно…
На следующее утро Зэда на выходе из его комнаты взяли под конвой и подвели к его ящику.
— Бери все, что необходимо и без резких движений клади на нее, — указал он оружием на ту самую тележку.
— Если вас тут два десятка, думаете что справитесь со мной? — усмехнулся он.
— Еще одно слово и я тебя! — приставил он ствол к его голове.
— Все, все, это была шутка, неудачная шутка.
Его сопровождали на арену и только перед самим входом позволили ему нацепить на себя, все то, что он приготовил, после чего за ним закрыли ворота. На трибунах уже собирались наблюдатели, желавшие посмотреть на жестокое побоище. В качестве арены был представлен футбольный стадион, модернизированный под боевые нужды. Самих же зрительских мест насчитывалось около двух ста тысяч. На специально заготовленную трибуну выходит правитель планеты под бурные аплодисменты.
— Спасибо! Спасибо! Спасибо! — поклонился он столько раз, сколько прозвучало это слово, и показал руками волнообразный жест, означающий, что пора затихнуть, — Дамы и господа, леди и джентльмены, мальчики и девочки, минуточку внимания! Я – Снор Варайс, верховный хараг нашей великой планеты Зальта в этот торжественный момент рад объявить об освобождении еще одного нашего королевства. Теперь уже семь королевств освобождены от гнета старых жадных правителей. Я от души поздравляю всех нас, наши братья и сестры свободны, — резко вскинул он кулак вверх и все зрители сделали так же, — Я не приемлю насилие, ни в каком виде, не думайте обо мне ничего плохого, — закрыл он глаза и помотал головой. — Все это я делаю лишь для того чтобы наказать тех, кто отнял у нас сыновей, сестер, матерей, мужей и других дорогих и близких нам… — плавно двигал он правой рукой, горизонтально описывая полукруг. — Разве вы не жаждите их наказания по всей строгости и жестокости! — тут же ладонь сжалась в кулак, и на лице его выступил оскал. — Этот список можно продолжать еще очень и очень долго, но я не могу, мне больно это осознавать и лишний раз вам напоминать об этом... — снова успокоился он. — Я чувствую все свои проблемы, и проблемы своего народа вместе со всеми вами, я разделяю вашу боль утрат, я и сам потерял многих… — положил он руку на сердце. — Более того я вырос в тех же ужасных условиях, что и вы, но я смог забраться высоко. При всем при этом я не забыл того болота из которого я вылез, — указал он ладонью на пол. — Но я не они, я не развращен властью, я не хочу давать повода скидывать меня с моего поста. Этой бойней я подвожу черту между старой и новой жизнью. Пускай где-то еще бушует пламя войны, но только не на нашей новой земле! — резко вскинул он руки и обоими указательными пальцами показал в разные стороны, снова скорчив агрессивную физиономию. — Я не позволю снова ввергнуть ваши королевства в хаос. Поэтому мы и проводим наше небольшое шоу, мы делаем это для того, чтобы вы утолили жажду мести, и душа ваша успокоилась… — сложил он руки в замок и положил на сердце. — А после окончательной победы мы прекратим наше зверство, и не будем повторять эти битвы, чтобы не разрушать свою психику и не стать кровожадными ублюдками. И после того дня не будет никаких показательных казней для убийц, насильников и прочего отребья, если вина доказана, то тихо и не на публику, — спокойно и хладнокровно показал он жест перерезания горла на себе, сделав пустой и потерянный взгляд. — Нет, мы не будем воспитывать в нас жестокость, ее и так слишком много было в нашем мире… простите меня, что-то я расчувствовался… — отвернулся он чтобы утереть выступившие слезы.
Все это время публика слушала его речь затаив дыхание, после того как оратор затих, все дружно встали и стали громогласно аплодировать. Многие из них так же не могли сдерживать эмоции, которые лились через край.
— Еще раз спасибо вам всем за поддержку, вместе мы сила! — сжал он обе свои ладони в один большой кулак и поднял над головой, потряхивая их, и все сделали так же. — Что же вернемся к нашему зрелищу. Сегодня не возбраняется выплескивать ненависть и желать самой ужасной смерти врагам народа.
На сцену выводят одного из пленников и грубо подталкивают к Снору. На ногах и руках его кандалы, он не в силах защищаться. Снор выхватывает свой кинжал и резко вонзает ему в спину, оставляя его торчать, отчего тот падает на колени.
— Кто-то скажет, что я чрезмерно жесток, ведь все мы имеем шанс на искупление, возможно, они и правы, — снова схватился он за клинок и провел его немного вниз, рассекая кожу и плоть.
К этому времени, особо впечатлительные зрители стали покидать трибуны, явно не ожидавшие такого от самого Снора, некоторые из собравшихся и вовсе стали его освистывать.
— Но скажите мне, разве кто-то не узнал эту сволочь? — развел он руки в стороны, поднимая их вверх. — Есть ли здесь кто-нибудь, кто пострадал от его рук или потерял близких по его вине? — камеру навели на лицо, истекающего кровью убийцы, который скалился, пытаясь скорчить кровожадную улыбку. — Тихо! — топнул он ногой и все замолчали. — Другое дело! Пусть тот, кто узнал его встанет! — на его слова отозвалась девушка. — Жду тебя на сцене, сегодня ты отомстишь… — подбрасывал он свой кинжал, жонглируя им, ловя его, то левой, то правой рукой. — Вообще, чтобы вы все знали, наши игры довольно-таки бюджетные. Я не стал вливать сюда огромное количество финансовых средств, поверьте, нам есть куда потратить все это. Все это будет потрачено на наше благо… — протянул он ладонь к верху. — Или войну! — так же протянул он другую руку вверх, но уже в виде кулака. — Что тоже подразумевает в дальнейшем благо, ведь не все еще свободны, — разжал он свой кулак и остался стоять с двумя вытянутыми ладонями. — Я собрал на поле битвы отступников, диких зверей и старую списанную технику, только и всего! Я не могу похвастаться размахом сего торжества, но ведь главная наша цель – это утолить жажду мести, это именно то, ради чего мы все сегодня здесь собрались! — наклонил он голову вправо и посмотрел исподлобья.
На сцене появилась девушка, она вся дрожала.
— Я понимаю, тебе трудно об этом говорить… — положил он свою руку на ее плечо. — Но ты попытайся, все должны знать, что ты пережила, чтобы никто и не посмел тебя осудить.
— Этот… урод… он…
— Смелее, смелее, дорогая, — взял он ее руку обеими своими.
— Он изнасиловал… и убил мою мать… прямо на моих глазах… я… я не могла ему помешать… — на глазах ее выступили крупные слезы.
— Все в порядке, успокойся… — обнял он ее и утер пальцем слезы, которые лились уже рекой. — Ты заслуживаешь этого, — протянул он ей свое оружие, — Давай, родная, верши правосудие, он целиком и полностью твой!
— Я не хотел убивать ее, честно, просто она меня огорчила, ведь она оказалась тем еще бревном, хотя надо признать, это было довольно глубокое бревно, давненько я таких не встречал, — залился он отвратительным животным смехом, сплевывая кровь в их сторону.
— Посмотрим, как вы сможете осудить ее после всего того, что вы сейчас услышали с этой сцены.
Не раздумывая ни секунды, она разогналась и со всей силы вонзила свой каблук ему прямиков в левый глаз, так что он чуть не упал, но она удержала его.
— Визжишь как свинья! — плюнула она ему в лицо.
Вынув ногу, она схватила его руки и «прошила» их насквозь, плотно скрепив их, и принялась ломать его пальцы. Каждые десять секунд раздавался громкий хруст и так пока все они не были изувечены.
— Весело хрустим? Не правда ли? — вытаскивала она нож, расшатывая его, для создания большего количества порезов на выходе. — Мне надоели твои стоны! Заткнись! — Схватила она его язык и отрезала, после чего он завалился в его глотку. — Приятного аппетита, ублюдок!
Стремительные и многочисленные удары ножа снизу вверх распороли его грудь, и сердце оказалось на самом видном месте. Она без промедления вырвала его, сжала, и пристально посмотрев на него, «пригвоздила» к голове. Дав мощный удар ногой, она отправила труп прямиком вниз на арену. Затем окровавленная мстительница присела и упала на спину, закрыв глаза и раскинув руки.
— Ты счастлива? — склонился он над ней.
— Нет… но мне гораздо легче, я чувствую некую удовлетворенность.
— Полежи, полежи, отдохни… — отошел он от нее. — И кто? Кто? Я спрашиваю, кто ее осуждает? Пусть встанет и пройдет сюда, я лично плюну ему в лицо.
Встали все, но они встали для того чтобы громко и интенсивно поаплодировать.
— Вот и я о том же! — провел он рукой по воздуху, описав полукруг. — Пора проводить наших смертников в последний путь!
Открылись врата и с дикими матами оттуда повалили толпы заключенных. Они не были родом с той территории, которую недавно освободили, а были родом с этой, на которой происходило шоу. Пока они выходили их хлестали хлыстами и тыкали в них винтовками. Двое сразу кинулись на охрану и были мгновенно изрешечены, так что задело и еще одного невинного. Невинным он был, разумеется, в пределах этой ситуации.
— Поприветствуйте! Хотя… о чем это я, конечно же, нет! Прошу не любить и не жаловать! И да, можете плеваться, прямо в них, только не попадите в соседа, — усмехнулся Снор. — Потому что у нас по всему периметру стоят прочные стекла, чтобы никто не причинил вам вреда. На сцену кровавого действа выходят самые худшие из худших. Только взгляните на послужной список некоторых из них. Я даже не буду называть их имен, не заслужили, знаете ли. Моральный урод и подонок, на его счету десятки изнасилований. Другой ублюдок отличается особой жестокостью и глумлением над будущими жертвами. Третья сволочь любит сжигать заживо, как правило, сжигает целыми домами, еще и мародерствует на пепелище. Что же, этот список можно еще продолжать и продолжать, но я считаю этого достаточно. Все было бы довольно скучно и обыденно, если бы не две приглашенные звезды! Хотя как приглашенные… скажем так, я очень вежливо их попросил. В любом случае, они наемники, они загубили немало судеб, они ничем не лучше них, а то и хуже… Я точно не знаю, но знаю одно, у наемников на уме лишь деньги и ничего кроме денег. У них нет ничего святого, так что их не жалко. Совсем! Пусть кто-нибудь кинет в меня камень, если я не прав! Я никогда не прощу себя, если я вдруг воспользуюсь их услугами, это очень аморально! — легонько постучал он себе несколько раз кулаком по виску.
— Кончай горланить, пес, сам-то охотно пользуешься нашими услугами, а тут строишь из себя чистенького и хорошенького, — презрительно плюнул Зэд и пробурчал себе под нос, ожидая своего выхода.
— Два разных наемника, с разных планет, представляющие различные народы, с уникальными технологиями и все в таком духе, — прокрутил он рукой в воздухе. — В общем, что мне про них еще рассказывать, смотрите сами, — сделал он оборот на триста шестьдесят градусов, разведя руки в стороны.
Оба наемника вышли под смешанный гул толпы. Кто-то приветствовал их, а кто-то освистывал. По периметру арены поверх неимоверно толстого стекла включилось защитное поле, в качестве дополнительной меры защиты.
— Раунд первый! Все очень просто, если кто-то не выдержит хотя бы первый раунд, то мне даже и нечего о нем сказать, — рассмеялся он, махнув ладонью. — Ползучие твари и хищные птицы, — одной рукой он показал жест, наподобие ползущей гусеницы, а другой рукой показывал взмахи крыла. — Разные такие, маленькие, да большие, — левой кистью показал он, будто держит муравья, после чего обоими развел в стороны. — Что же, да прольется первая кровь!
Двое приглашенных гостей незамедлительно ринулись в сторону друг друга. Зэд хлестким ударом разбивает голову, занеся меч над ухом, и одновременно простреливает другую через глаз. Он делает кувырок влево, уворачиваясь от голодного розокрыла, отсекает кому-то ноги, прежде чем успевает встать. Толпа ликует и бурно аплодирует его изящности.
— Вот она искра!
Драйкус выставляет левую руку, на которой закреплен щит из крепкого металла. Этот щит местные мечи пробивают лишь чуть более чем на миллиметр. Он подпускает несколько противников к себе поближе и выбрасывая вперед свою перчатку поджигает им лица, полностью лишая своих жертв волос. Пока они пытаются сбить пламя, на них прыгают несколько землегоров и впиваются им в спины.
Батенианец протыкает ампутированного между лопаток, после чего опираясь на меч и одну из ног, выкидывает другую в направлении кулака сжимающего топор и выбивает его. Колющий предмет вонзается в шею другому убийце, а Зэд вырывает свой меч и рассекает обезоруженному грудь по диагонали. Из почвы пробивается землегор и он пинает его в сторону трупа, после чего зверь, едва не погибнув, остается на месте, получив свое.
— Мне определенно это нравится!
Анхарец проходит мимо падающих тел и подставляет уже правую руку под удар, а атакует левой, ибо его боевой костюм симметричен. Блокируя удар за ударом, он ловит подуставшую конечность и воспламеняет ее, попутно ломая ее, а затем перебрасывает врага через плечо. Услышав как сзади приближается розокрыл, он разворачивается и ловит его и применяя лишь грубую физическую силу, сдавливает его до такой степени, что у того выпучиваются глаза.
Обладатель магических камней, берет один из них и выдергивает топор из шеи, перерезая при этом сонную артерию. Воткнув в падающее тело свой меч, он из обеих рук бросает орудие и камень. Через несколько метров из кристалла появляется небольшой вихрь, закручивающий целую толпу вместе с их оружием, захватывая в поток несколько летучих и ползучих существ, что превращает их в фарш.
— Работать на зрителя, вот чего мне не хватало! — вскидывает он несколько раз руки, приветствуя трибуны.
Носитель убийственных перчаток выдвигает свои руки в разные стороны, парируя взмахи стали с двух сторон. Подловив удобный момент, он поджигает под ними сухую потрескавшуюся землю, и пламя охватывает их ноги. Они начинают плясать, а он в прыжке разгоняется своим щитом в одного, а затем другого, проделывая в их животах многочисленные отверстия. Хоть у него и нет традиционного холодного оружия, его руки целиком и полностью покрыты слоем брони, усеянной множеством маленьких шипов. На запах свежей крови слетаются десяток птиц и устраиваются на бездыханных телах, ныряя своими клювами в проделанные, словно для них, дырки.
Тот, чей народ использует технологии, связанные с взаимодействием в очередной раз возвращает оружие законному владельцу, то есть себе. Оставшись в гордом одиночестве, он использует этот момент и вскидывает свою винтовку, устраивая тир. Он так увлекается этим, что не замечает как сзади в его ногу и голову пытаются вцепиться разные твари. Хоть броня его и крепка, но у этих обитателей дикого мира чрезвычайно острые клыки и клювы и они медленно, но верно вскрывают консервы. Махнув рукой и дернув ногой, он скидывает их в одну кучу и они принимаются пожирать друг друга. Не дожидаясь результата их поединка, он своим ботинком смешивает их внутренности вместе.
— Видимо, я – больной ублюдок! — ехидно улыбается он.
Тот, кто пользуется «жарким» устройством вытягивает свои руки и прижимает их друг к другу, и они, по срабатыванию датчиков приближения механически соединяются, что в несколько раз увеличивает длину огневого потока. Он начинает вращаться на месте, изрыгая горизонтальный столб пламени. Его жертвы катаются по земле и бьются в ужасных конвульсиях, образуя почти ровный круг. Его окружают землегоры, и он чуть ли не поджигает себя, пытаясь от них спастись.
— Всего лишь несколько минут и все враги государства повержены, я снимаю перед вами шляпу, — на нем не было головного убора, поэтому он сымитировал данное действие. — Давайте же, гости мои, заканчивайте с живностью и перейдем к следующему этапу.
Они поравнялись, и, встав спина к спине, менее чем за минуту расправились с остальными хищниками.
— Вот мы и рядом. Я так понимаю, что нам лучше держаться вместе, дружище! Кто знает, сколько этот извращенец еще приготовил нам испытаний. Меня зовут Драйкус, — протянул он руку за спину.
— Зэд, будем знакомы. По крайней мере, пока что в этом есть некоторый смысл. Но жать руку я тебе, пожалуй, не буду, я видел, что ты можешь ей вытворять. Для примитивных технологий, довольно не плохо, скажу я тебе, — усмехнулся он.
— Отлично! Не теряя ни секунды, начнем следующую фазу! Как я и говорил, мы не используем хорошую боеспособную технику, это непозволительная роскошь, — отвел он ладонь в сторону. — Но старые ржавые, списанные корыта отлично подойдут, чтобы скрасить наше жестокое представление. Наверное Вы думаете, как же наши отчаянные напарники справятся с ними на голой пустоши. Ответ прост… — щелкнул он пальцами. — Укрепления! Да! Будьте так добры, явите их нашему глазу, — резко вскинул он руки вверх и задрал голову.
Снизу, разрывая землю, начали выдвигаться железные конструкции различной длины, толщины и формы.
— Прямо-таки небольшой городок, — ухмыльнулся Снор.
— Я понимаю, что это прозвучит не к месту, но я должен тебя потрогать.
— Чего? Я не из таких, тронешь меня, и я тебе яйца отстрелю!
— Я не так выразился… мне нужна твоя броня, меч или ствол.
— И зачем же они тебе?
— Как бы, это сказать… мне нужно… отсосать у тебя немного энергии, только и всего!
— Умеешь ты слова подбирать, — насмешливо произнес он.
— Мне надо совсем немного твоей энергии, потому что моему агрегату нужна подпитка, иначе я тебе не помощник. Твоя сила вполне сойдет для этого.
— А ты часом меня без нее совсем не оставишь?
— Нет, что ты, я только пригублю, так сказать. Позволь же мне прикоснуться к твоей мускулистой груди и впитать ее мощь! — тянул он руки к нагруднику.
— Еще чего! — поднес он меч к горлу. — Хватит с тебя и его!
— Он такой длинный… — обхватил он обеими перчатками кристалл и с довольным лицом принялся поглощать энергию.
Перчатки светились все ярче и ярче, искры, проходящие между камнем и устройством, становились все чаще и чаще.
— Достаточно! — грубо крикнул он и вырвал меч из его цепких рук.
— Думаю, что ты прав.
— Я твоего мнения и не спрашивал!
Ворота открылись и оттуда устремились небольшие боевые джипы. Вынужденные союзники спрятались за широкой колонной и принялись ждать гостей. Зэд выглядывает из-за угла и точным выстрелом в голову снимает пулеметчика. Машина резко останавливается, и водитель спешит занять место убитого товарища, но батенианец пресекает его попытки еще до того, как он встает за орудие.
— Минус один, я бы даже сказал два, твой ход!
Драйкус отодвигает крышку на запястье и производит настройки на небольшой панели. Он задерживает дыхание, приседает, подносит руку к голове, и вместо беспорядочного пламени из его перчаток вылетает длинная прямая огненная струя, отчасти напоминающая лазер. Шина загорается и быстро отлетает в сторону, отчего машина теряет управление, но быстро выравнивается. Повторив данное действие, он все-таки переворачивает ее. Сидящий в кабине во время боковых кульбитов получает серьезные травмы и остается лежать там, истекая кровью. Стоявший за пулеметом успевает спрыгнуть с джипа, решившего заняться акробатикой. Но прежде, чем он поднимается с колен, его переезжает другой автотранспорт, оставляя от него лишь мокрое место.
— А ты думал, что у меня дальнобойного оружия нет? — усмехнулся он и нежно похлопал его по плечу. — А теперь вместе! — их позицию рассекретили и стали обстреливать.
Они выбежали из разных углов, и, объединив свои усилия, моментально взорвали следующего четырехколесного врага. Боевая техника подлетела на несколько метров, разбросав свои дымящиеся колеса. После этого напарники быстро разбежались в разные стороны, чтобы противникам было труднее попасть по ним. Их новые укрытия были менее надежны, чем предыдущее, поэтому им приходилось часто перебегать с места на место. Все эти боевые действия продолжались еще несколько минут, в результате которых даже поле, генерируемое кристаллом Зэда, не спасло от интенсивного обстрела и его плечо оказалось прострелено. А все потому, что техника была старого образца и стреляла пулеметной очередью, что никак не относилось к различным видам энергии, поглощаемым батенианом. Драйкус взял всех оставшихся на себя, и разделавшись с ними, поспешил к Зэду.
— Какие молодцы! Что же, настало время третьего заключительного раунда. Мало, говорите? Это не моя вина, просто наши друзья уж очень больно хороши. Но я приготовил им сюрприз! — незамедлительно покинул он сцену.
— Ты, как… дружище? Я сделаю тебе искусственное дыхание, — снял он с себя шлем и его белоснежные длинные волосы укутали шею.
— Больной что ли! Я просто немного ранен, — оттолкнул он его.
— Ладно тебе, я же помочь хотел… — печально отвел он глаза в сторону.
— У меня, конечно, были сомнения, мало ли, может манеры такие… но теперь я все вижу отчетливо! Ты – педик! — встал он и выставил в его сторону меч, другой рукой вытащив целебный ингалятор.
— Ты убьешь меня только лишь из-за этого? — испуганным голосом пропищал он.
— Почему бы и нет, на дух не переношу таких!
— Природа заложила в меня…
— Заткнись! Мне не интересно выслушивать твою философию! Тебе повезло, что, не смотря на свою нежность ты очень хорошо сражаешься, поэтому от тебя хотя бы польза есть, в отличие от других тебе подобных! — отошел он от него на несколько метров. — Ты здорово сражаешься… для гомика, разумеется, поэтому доделываем дело и в разбег. Даже не думай ко мне приближаться за все это время, иначе мало не покажется! Усек? — все это время он держал его открытую голову на мушке.
— Понятно, понятно…
— Пристрелить бы тебя по-хорошему, да только меньше вас все равно не станет!
— А вот и снова я! Скучали без меня? — раздалось из громкоговорителей, появившегося над ареной, летательного аппарата.
— Серьезно? Это же так оригинально! Что может быть более гениально, чем босс-вертолет или что там у тебя? По мне, так ты халтуришь, неужели у тебя не было более интересной идеи? — улыбался он с каждым словом все сильнее и сильнее.
— Я понимаю ты многого повидал на своем веку, поэтому тебя трудно удивить, но здесь это видят лишь впервые!
— Слушай, у тебя ведь есть камень, который подбросит меня к нему? Мне нужно лишь вцепиться в его систему и высосать энергию до последней капли.
— Но все это не важно, потому что изначально было запланировано так, что оба Вы умрете, — закрыл он глаза и представлял момент триумфа.
— Подбирай более нейтральные слова… да! Делаем это быстро, пока он не успел сообразить, — кинул он под корабль активированный кристалл.
Союзник поспешил нырнуть в образовавшийся воздушный поток, а его отправитель принялся расстреливать днище, чтобы обнажить электронику. Силовое поле летающей машины было весьма мощным, но мелкие частички выпускаемых зарядов пробирались сквозь него.
Снор почувствовав встряску, опомнился, и хотел было начать стрелять, но его резко накренило и он вылетел из кресла. Драйкус крепко схватил несколько торчащих из небольшой пробоины кабелей, и, держась за них, развевался на ветру урагана, словно флаг.
— Жжет! — кричал он во весь голос, отпустившись.
Распорядитель игр отчаянно пытался выровнять свой боевой корабль, но через несколько секунд вспахал под собой землю, воткнувшись в нее носом. Зэд медленно перебирая ногами, положив винтовку на плечо, направился в сторону крушения. Зрители встали со своих мест и затаили дыхание.
— Поздравляю, это победа… — выбил он стекло и выполз наружу, утирая холодный пот со лба.
— Надо было действовать быстрее, а не понтоваться. Разве я не предупреждал тебя, что твоя излишняя самоуверенность тебя когда-нибудь подведет? — ухмыльнулся он.
— Поберегись! я должен высвободить эту мощь, иначе мое оружие взорвется от перегрузки! — вернул он прежние настройки, и вихрь охватило пламя.
— Не хочешь его спасти?
— Это не мои заботы.
— Что, теперь ты убьешь меня на глазах у изумленной публики? — встал он на четвереньки.
— Хотелось бы, но… скажи спасибо им, а еще тому факту, что мне нужна твоя помощь. Но вот врезать! — разбил он ему нос прикладом и из всех трех его ноздрей потекла кровь, отчего того развернуло и он снова оказался в лежачем положении, но уже на спине. — А теперь держи свое слово, если ты конечно, мужик! — подал он ему руку и помог встать.
Не смотря на все попытки спастись, взрыв произошел, и его отбросило в сторону, оторвав кисть и распластав оставшуюся часть конечности по локоть. Когда он достиг поверхности, ураган успокоился, и поднятая вверх пыль стала оседать. Упав, он получил несколько переломов и ожоги разной тяжести по всему телу, оттого что нагрелась вся его броня. Единственным его утешением было то, что в месте расчленения кровь запеклась, и он смог выжить благодаря этому.
— Поприветствуем победителя, он это заслужил! — вяло вскинул он руки и чуть не упал.
Бурные аплодисменты усыпали арену, под которые они ее и покинули.
— Помогите… — сбросил он единственной рукой шлем и хриплым шепотом взывал о помощи.
Но никто не обращал на него внимания, все начали медленно расходиться по своим домам.
— Вы, были великолепны, друг мой! Все-таки ваш выбор не случаен! — похлопал он несколько раз в ладоши, а потом по спине.
— А ты думал, что могло быть еще либо как? — ухмыльнулся он.
— Будь так добр, положи все обратно на свои места, не надо мне тут разгуливать в полной боевой готовности.
— И это после того, как я тебя пощадил?
— Долой излишнюю самоуверенность ты прав! Через пару часов, вам, принесут то, что нужно, а пока можете пройти в ресторан, вас проводят, а то заблудитесь еще, — оперся он на плечи стражников, и, прихрамывая, отправился в свои покои.
— Спасибо, Снор Вы очень любезны к нам. Пока мы держим путь, быть может, расскажите, как все было дальше?
— Сначала поедим!
— Конечно, как скажите, Зэд.
После сытного обеда они направились в ангар, и зашли на корабль, ожидая их награду. Тут-то Зэд и продолжил свое повествование.


 

На сцену выходит стройная молодая рыжеволосая девушка с длинными распущенными волосами, облаченная в черную сексуальную обтягивающую одежду без рукавов с откровенным вырезом на груди. Этот вырез обнажает ее верхнюю половину, на которой темно-красным цветом готическим шрифтом вытатуирована надпись «люблю вас ненасытные мои», по два слова на каждую ее грудь. Оттенок ее кожи напоминает лиловый, голова покрыта двумя изящно изогнутыми внутрь небольшими рогами, которые, отнюдь, не уродуют ее. На лицо нанесена косметика темно-красных тонов, под стать кроваво-красным глазам, с узкими зрачками как у рептилий. Язык раздвоенный, как у змеи, зубы чрезвычайно острые, а по краям и вовсе клыки как у вампира, чтобы было удобно рвать плоть. На острых ушах красуются серьги в виде черепа, пробитого насквозь мечом, по которому ползет змеона, напоминающая змею, имеющую жало и две клешни, и залазит внутрь пустых глазниц, раскрывая пасть и шипя. Всю правую руку украшает татуировка в виде колючей проволоки в знак приверженности «Колизею», а всю левую - ядовитый плющ, намекая на характер, и все это художество плавно перетекает в шею, сплетаясь воедино. Заканчивается картина тремя розами. Один цветок объят пламенем, символизируя ее пылкий нрав, другой покрыт льдом, демонстрируя холодное сердце, а третий источает тьму, которая говорит о ее садистских наклонностях. Есть у нее и хвост, на конце которого надето лезвие. На кончиках пальцев надеты металлические когти. Весь ее костюм украшен всевозможными драгоценными камнями, различных видов, форм и цветов. Они гармонично сочетаются друг с другом и отражают свет прожекторов, направленных на нее. На ногах у нее туфли с пятью острыми металлическими каблуками, расположенные полумесяцем.
И стоило ей только начать говорить, как она тут же запела и закружилась в танце, сопровождая все прыжками, переворотами и подбрасыванием клинков.
— Здесь собралась толпа садистов расы разной,
Сегодня вы посмотрите на бой прекрасный.
Добро пожаловать, друзья, в театр смерти наш,
Вам проведу убийственный я инструктаж.
Вы лицезреть пришли на зверства и убийства,
Продемонстрирую я эти кровопийства!
Для вас родных построен «Колизей»,
Нет в мире шоу, более чем злей.
Деграда Линц, вот так меня зовут,
И как всегда я рядом с вами тут!
Который год, как я уж с вами,
И только опытней я становлюсь с годами.
Они друг друга убивают, а вы лишь зрите,
А я сама кручусь средь них в этой орбите.
Поверьте, я во много раз тех хуже,
Внушаю им я только страх и ужас.
Садизм, жестокость, ненависть, безумие,
Долой, долой, долой благоразумие!
И на меня вы смотрите сквозь призму боли,
Чтобы меня сразить, ни у кого не хватит воли!
Отправила на тот я свет гораздо больше, чем можете себе вообразить.
Зачем же представлять? Гоните жертву, на тот я свет попробую ее сопроводить!
На сцене появляется безоружный боец. Из стен арены выдвигается солидный стеллаж оружия, она подходит к нему и берет в руки два маленьких изящных острых изогнутых клинка из платины, изготовленных по ее личному заказу. Белый цвет подчеркивает контрастность с черным костюмом, а так же хорошо отображает на себе кровь жертв. В рукоятку, как и в костюм, инкрустированы драгоценные камни черных тонов. Эти камни вырисовывают собой название клинков, каждое из которых состоит из двух слов, по одному на каждую сторону. Один клинок носит имя «рассекающий плоть», а другой наречен «терзающий душу». Она всегда любила устраивать убийства с творческим подходом, не просто делая из этого жуткое шоу, но и уделяя внимание всем мелочам, которые только могли быть, начиная от ее вызывающей эффектной внешности и заканчивая именами орудий убийства, не только своих, но и чужих. Разумеется, что имена смертоубийственных предметов для ее врагов немного отличались.
— Держи же ты холодный меч, ведь я за честный бой,
Намного мне приятнее вот так втыкать в тебя клинок мой роковой, — бросила она в его сторону орудие и докинула, несмотря на расстояние в несколько метров. Имя того меча было «обреченный на погибель». После этого стеллаж заехал обратно, и так он всегда въезжал и выезжал по необходимости.
— Готовься умереть, ты просто отвратительна! — подбирал он ее подарок.
— Зато в убийствах восхитительна! — передразнивала она его.
— С тобою я согласна и этого не отрицаю,
Ведь с удовольствием всех жизни я лишаю, — показывала она ему всевозможные жесты, подзывая к себе.
— Для тебя это все игра!
— Что поделать… нет во мне добра.
Давай же наноси уже удар,
Бей первым, прими ты этот дар.
— Я заставлю тебя замолчать! — замахнулся он в сторону ее головы.
— Довольно! Действуй лучше! Хватит уж тебе ворчать,
Ведь скоро жизни я тебя начну лишать!
Не убедил, давай же снова испытай удачу,
Возможно, ты проткнешь меня, и я заплачу, — уверенно парировала она его атаку и при этом приветствовала зрителей, как ни в чем не бывало.
— Мерзкое отродье, ты будешь ползать, как и положено червям! — попытался он отрубить ей ногу.
— Нет! В этот раз не дашь работы ты врачам.
Давай, давай еще разок,
А после покажу как нужно бить, дружок, — снова не испытала она проблем.
В этот раз он молча нанес ей удар в область груди, но она двумя своими клинками оттолкнула его меч и, наконец, сама пошла в атаку.
— Ты свой лимит попыток исчерпал,
А твой клинок еще меня не покарал.
Прости, настал теперь уж мой черед,
Сейчас же смерть немного крови из тебя хлебнет, — пока он поднимал меч, выбитый из рук, она вонзила один из своих клинков ему в легкое. После чего грациозно опираясь на него, перемахнула через своего оппонента. Когда она приземлилась, то клинок под ее тяжестью сам вынырнул из раны.
— Будь ты проклята! — скорчился он от боли и упал на колени.
— Вот так свое орудие ты должен был в меня вонзать,
Но поздно! От боли будешь громко ты стонать.
Он резко встал, немного задыхаясь, и ударил назад, в надежде попасть по ней.
— Досадно… попасть в меня ты не успел, — резко отпрыгнула она назад.
— Зато смотри, как ты рассвирепел.
В жестокий бой со мною ты вступил,
Быть может, ненависть придаст еще немного сил, — плюнула она в него своей ядовитой слюной, которая слегка обожгла ногу.
— У тебя даже внутренности ядовитые! — резко ударил он по ней в прыжке, но она успела перекатиться в бок.
— Зато я честная, открытая.
Я не скрываю свой порок, не строю из себя героя.
Вот ты как раз наоборот, пытаешься всем доказать, что нечто ты святое.
Да, ты… ни сколь меня не лучше!
Что ты забыл тогда в кровавой бане, друг заблудший! — вонзила она клинок ему в спину.
Он резко дернулся и убежал в сторону с ним, оставив Деграде всего один.
— Бесчестный вор, верни мое орудие убийства,
Желаю я продолжить наше кровопийство.
Израненный боец пятился от нее в сторону, а она медленно шла за ним, подбрасывая свой клинок. Он уже сильно шатался от кровопотери.
— На! Забирай, собака! — выдернул он ее собственность и метнул в сторону ее лица.
— И эта вся твоя атака? — усмехнулась она и эффектно увернулась от снаряда, пригнувшись назад, после чего демонстративно отвернулась от него и стала рукоплескать трибунам.
Разгневанный такими издевками, он слепо кинулся на нее, но она именно на это и рассчитывала. Внимательно слушая каждый шаг, она дождалась нужного момента, и резко развернулась, нанеся колющий удар в другое легкое, потом развернулась еще раз и уже оказалась за его спиной, снова поразив тот же орган, но уже с противоположной стороны. От потери контроля над дыханием он упал на четвереньки и стал очень часто дышать. А она, как ни в чем не бывало, снова пошла прочь, чтобы заводить публику.
— Ах! Бой его был краткосрочен,
Поверьте, ему туго очень.
Теперь уж воздух не приносит радости ему,
Сейчас и пыл его я окончательно уйму, — направилась она на добивание, торжественно вознеся клинок над своей головой.
К ее удивлению, он встал и кинулся на нее, но в его глазах все было очень мутным. Она ловким движением распорола ему ту руку, в которой он держал меч. Естественно, он выпал и, наконец, окропился кровью, правда, кровью своего хозяина, который рухнул как подкошенный.
— Наверно, больше их, чем думала на самом деле я, — говорила она про его легкие.
— Что тут сказать… продолжим бой друзья! — наступила она на него одной своей ногой.
— Стою я над тобою, словно генеральша,
А можешь ли ты биться дальше?
Он попытался встать, но под ее весом у него это не вышло. Она убрала ногу, чтобы у него это получилось, и он весь трясущийся, медленно, но верно, опираясь на руки, встал. Но его тут же подкосило, и он повалился в ее сторону. Он схватил ее за ноги, упав на колени, и жалобно посмотрел на нее снизу вверх. Она же смотрела на него с безразличностью, даже немногим отвращением и презрением.
— Добей меня, прошу, нет больше сил, — отплевывался он кровью прямо на ее штаны, которые до сей поры были лишь слегка запачканы песком.
— Досадно… напрасно враг ты мой решил,
Что, сдавши этот бой, на легкую ты смерть билет в один конец себе купил, — нежно погладила она его по голове.
— Не ведома мне жалость и пощада,
Добью тебя я зверски и этому я только буду рада.
Она подняла обе руки с клинками, один из которых подобрала минуту назад, пока он лежал, и они резко вошли в оба его глаза, которые теперь вытекали вместе с густыми потоками крови. Она продолжала вдавливать злой металл все глубже и глубже, страстно облизывая при этом свои губы. Весь этот процесс сопровождался истошными воплями жертвы и ее зловещим безумным смехом. Вдоволь насытившись этим процессом, она жадно выдернула клинки через щеки, прорезав их изнутри, отталкивая при этом ногой уже труп, после чего триумфально встала на него и впилась своими острыми каблуками. Разводя руки в стороны и плавно поднимая их вверх, он сделала низкий поклон.
— Вот свежая вам кровь из рук возлюбленной артистки,
Законченной в душе злодейки и садистки!
Не будем медлить же, друзья,
Не угасает ненависть моя…
Обворожительная стерва,
Тот час желает сие продолжить зверство!
Каким оружием меня ты жаждешь убивать?
Любое разрешаю тебе я выбирать.
— Позволь твою мне руку взять…
— Ах! Ты решил мне подыграть?
Как чудесно! — ласково произнесла она.
— Не нужен гонорар мне, не нужна известность.
Пришел, в хорошем смысле, я за твоей душой, — протянул он руку и слегка присел перед ней.
— Не стоит, поступок совершаешь ты дурной.
— Давно слежу я за тобой. И просто голову теряю…
— А у тебя есть запасная?
Ты не боишься, что без нее оставлю я тебя, но не духовно, а физически.
— Признаться да, но опьянен я словно наркотически.
И добровольно вызвался на бой, лишь только любоваться бы тобой.
— Давай попробуем, но ничего не обещаю, — отбросила она из левой руки клинок, приняв его предложение, и они закружились в танце.
Она то и дело пыталась порезать его рукой с оружием, но он ловко уворачивался от всех ее плавных атак.
— Ты очень слабо бьешь, не уж то ты пытаешься понять?
— Нет, что ты, нет! По нарастающей пытаюсь я в тебя загнать клинок под рукоять, — усиливала и ускоряла она каждый свой удар.
— Позволь же мне тебя обнять…
— Тебе я даже разрешу одежду мою снять.
Но после все равно придется жизни мне тебя лишать.
Не будем ни секунды, же терять!
Она отбросила и второй свой клинок, после чего вцепилась своими когтями в его спину. Они вошли под кожу, как нож сквозь масло и из спины моментально стала сочиться кровь. Он раздевал ее и целовал одновременно, она делала это так страстно, что когда их рты отделились, то все его губы были пожеваны и покусаны, и из них тоже сочился сок смерти. Но он не обращал внимания на все это, ведь он шел навстречу своей мечте.
— А ты на вкус не плох, — облизнула она его кровь со своих когтей.
— Пей, дорогая, наслаждайся, пока я не отсох.
Она превратила его одежду в лоскуты, резко повалила на спину и оседлала. Во время соития она своими когтями царапала ему грудь и живот, выписывая на них кровью всякие ругательства, все это еще больше возбуждало ее. А вот он уже потихоньку начал терять сознание, от кровопотери и ее бешеного темпа скачек.
— Какой принадлежишь ты расе, джугор?
— Джангор, — поправил он ее.
— Значит, память не подводит,
Прости меня, один твой орган – деликатес и в пищу мне подходит, — жадно облизнулась она, слезла она с него и оделась, а после снова вернулась к нему.
— Боюсь спросить какой?
— Не тот, что ты подумал, а другой, — засмеялась она.
— Сердце! — склонилась она над ним, так что на его лицо капали ее слюни.
— Сердце? Хотя я получил намного больше, чем рассчитывал
И до сих пор остался жив. Довольно! — его так шокировала эта фраза, что он пришел в себя и со всей силы ударил кулаком по ее лицу.
— Придется мне тебя убить, я буду этому чертовски рад,
Сопровожу тебя я прямо в Ад.
И хватит мне уж рифмовать, я не такой талант, как ты!
Он резко встал, прыгнул на нее и повалил, несколько раз пнул лицо, отчего оно оказалось слегка подпорчено. Потом он уселся, обхватил ее и стал душить. Подобрав рядом лежащий клинок, он стал наносить ей колющие удары прямо по груди.
— Ты лгал мне!
— А ты как будто нет? Может мне отрезать твои соски? — смотрел он в потерянные глаза через ее левое плечо.
Деграда ничего ему не отвечала, лишь брыкалась и пыталась расцарапать ему лицо, проводя когтями возле зрачков. Она начала опутывать его ногу своим хвостом, но он пресек это действие и безжалостно проткнул его, да так, что немного вошел в свою ногу. От этого она мгновенно убрала его подальше, чтобы он ей его совсем не отрезал. И вот обессиленная, она, наконец, закрыла глаза и упала замертво. Он отпустил ее, выдернул из хвоста клинок и вложил ей в руку и приложил к груди, поцеловал и встал, повернувшись к публике.
— И все-таки мне ее жаль… — пробурчал он себе под нос. — Я сразил вашу несгибаемую сучку, ей до этого почти ничего не могли сделать, а я смог, да еще и убил ее! Я думаю, что мне положена за это какая-нибудь отменная награда!
Толпа ликовала, а он подкидывал руки вверх, торжественно приветствуя их, думая, что они аплодируют ему. Резкий рассекающий удар в спину и его позвоночник оттуда чуть ли не вываливается. Он плашмя падает вниз и в падении разворачивается, чтобы приземлиться лицом вверх и еще раз взглянуть на нее в последний раз.
— Не ожидал?
Мертва она, ведь так ты рассуждал?
Но я тебя не осуждаю,
Я все прекрасно понимаю.
Давай же вид мы сделаем, что ничего такого не было,
Я все забуду и снова так тебя отделаю!
В хорошем смысле, если понимаешь, к чему клоню я этот разговор.
За спину извини, но ты ведь сам нарушил этот мирный договор.
Ты палку перегнул, согласен мой любимый?
Однако, жив еще, вставай, непобедимый! — подала она ему руку и подняла на ноги, лицо его было просто пронизано болью.
— Начнем с тобой мы страстно, тебя сейчас я поцелую,
А после мы с тобой вернемся в тему половую, — во время соприкосновения губ, она вцепилась своими зубами в его язык и стала отгрызать его.
Он сопротивлялся и пытался оттолкнуть ее, но одной своей рукой она вцепилась в его позвоночник и принялась сжимать его своими накладными когтями, причиняя чудовищную боль. В другой же руке она держала один из своих клинков, пряча его до этого за спиной. Он, конечно, догадывался, о том, что она от него скрывает, но деваться уже было некуда. Этим клинком она во время поцелуя быстро и ненавистно тыкала его в живот. Когда она так сильно сдавила позвоночник, что он треснул и зацепил нервные окончания, он моментально упал, подхватив судорогу, но язык все еще был ею прикушен. Она отпустила его, и он стал держаться лишь на одном нем, трясясь, будто в него вселился демон. Она жадно смотрела ему в душу, злобно улыбалась и закатывала глаза от наслаждения процессом, медленно поднося клинок к их ртам, мучая его ожиданием того ужаса что она сейчас сделает. Около минуты она отрезала его язык и пускала слюни, пристально и хладнокровно наблюдая за ним. Когда он упал, она втянула лакомство в себя и стала демонстративно жевать его, словно жвачку, раздавая зрителям множество воздушных поцелуев, от некоторых из них получая взаимность. Он валялся на окропленном собственной кровью песке и уже не трясся, его парализовало, и он уже ничего не мог поделать.
— Ведь я тебе же обещала…
И слов на ветер не бросала! — склонилась она над ним и приступила к оральным ласкам.
Садистка жадно разрезала своими острыми зубами его мягкую кожицу, постепенно превращая детородный орган в фарш. В процессе этого она оперлась своими туфлями на его ноги, загнав свои каблуки чуть ли не под кость. В конечном счете, она отгрызла и его, но жевать не стала, а просто встала и с аппетитом проглотила. Ее объект извращенных наслаждений скончался от многочисленной кровопотери еще в процессе порно представления.
— Выходит, что я некрофилка, а разве вы не знали?
Не прячусь я никоим образом за рамками морали!
Нет тех границ приличия, что я не перешла!
За долгие года мясного ремесла!
Ах! Мой любимый, вот беда…
Напричиняла я тебе вреда.
Такая сука я бездушная,
Совсем к тебе я равнодушная.
Не дожил ты до этого момента,
Отняла тела твоего я два фрагмента.
Ты так хотел, и твое сердце останется навек со мной.
Но только пищи в качестве, истерзанный друг мой, — она наклонилась над ним и стала раздирать его плоть, то когтями, то зубами, после чего вырвала сердце, упала на колени, и, взяв в обе руки, стала жадно пожирать, а кровь тонкими струйками сочилась и бежала по ней.
После того как она доела заветный плод его тела, она стала эротично обмазываться тем, что попало на нее, уделяя большее внимание своей груди. Она покачивала ей, приветствуя ликующих фанатов ее весьма негуманного творчества, и нежно облизывала свои губы, довольно шипя своим языком. Все это привело к тому, что она стала очень горячо и быстро сама себя удовлетворять, нежно стонав при этом во весь свой голос. Закончив это представление, она упала вниз, словно замертво.
— Прошу меня простить,
Но разрешения у вас не буду я просить.
Словила я оргазм,
Угас немного мой энтузиазм.
Минут я десять отдохну
И снова ненависть в себя вдохну.
Единственное что от вас прошу,
Лишь сделайте, пожалуйста, мне тишину… — закрыла она глаза и замолчала, широко раскинув свои конечности.
И все, кто был на трибуне, тоже замолчали. Они стали тихонько перешептываться между собой, обсуждая недавно увиденное представление. Спустя пятнадцать минут, она все-таки встала.
— Спасибо! Спасибо! Спасибо! — произносила она каждое слово, более растянуто, чем предыдущее.
— И вот в строю
Я перед вами вновь стою.
Продолжу убивать на радость вам задорно,
Надеюсь, враг окажет мне сопротивление упорно.
— Не подкинешь, дорогая, мне вон ту двустороннюю рубилку? — сделала новоприбывшая рукой жест почтения своей сопернице.
— Какая ты спокойная…
Не уж то веришь ты, что тактика твоя убойная? — резко метнула она в нее оружие, словно копье, да так что чуть не убила ее прямым попаданием. — Да ты уже чуть не погибла,
Чуть было голову тебе не сшибло.
— Давай доказывай не болтовней, а делом, — спокойно ответила она ей, взяла свой подарок и поклонилась за него.
— Какая дерзость! И после этого ты веруешь в свою победу?
Но хватит разговоров, клинков моих отведай! — моментально кинулась она в ее сторону, взбешенная ее легкомысленным поведением.
Ее соперница вонзила свое двустороннее орудие и при приближении разъяренной Деграды, сделала потрясающий трюк, которому позавидовали бы многие стриптизершы. Это действие позволило ей откинуть свою истеричную противницу, с помощью ног, на несколько метров вперед.
— «Тяжелая участь»? Хм, интересное название, очень интересное… — с любопытством разглядывала она рукоятку. — Но он и в правду тяжелый, в этом я, пожалуй, соглашусь, но только лишь в этом! — продолжала она свои насмешки.
— Ты! Как! Смеешь! Жалкое! Отродье!
— Успокойся, дорогая, ты не в себе.
Она с диким криком снова кинулась в ее сторону, и та ее снова провела, применив этот же прием.
— Нет! Нет! Нет! Я отказываюсь в это верить! Как тебе это удается!— потеряла от гнева она голову на столько, что вышла из образа и перестала рифмовать свою речь.
— Представь себе, но это так. А удается это мне, потому что я стриптизерша, неужели не заметно? — говорила она с язвительной ухмылкой и облизывала губы, делая неприличный жест языком, сквозь свои пальцы, сильно подразнивая ее.
— Тупая шлюха! Твоя смерть… будет худшей из всех, тех, кого я перебила за долгие годы. Ты об этом пожалеешь, сильно пожалеешь! Я тебе обещаю! Я тебе клянусь!
— Да я такая, куда уж мне до тебя, ты ведь самый настоящий оплот нравственности и моральных устоев. Ты убиваешь и извращаешься на потеху публике, опускаясь до самых низов и страшно подумать, если даже это для тебя не предел. Ты просто больная на всю голову сука, тебя нужно изолировать от общества, а в идеале убить! Не тебе меня осуждать…
Зрители не на шутку затихли, ведь они никогда не видели ее настолько злой. Она предприняла еще несколько безуспешных попыток. Зрители загудели, стали насмехаться над ней и начали освистывать. Она была поражена таким зрелищем, а ее соперница непоколебимо стояла и отражала атаки, одну за другой. Прошло немного времени, и «госпожа насилия», так между собой называли ее поклонники, немного остудила свой разум, но не себя. И вот она снова несется, казалось бы, для того чтобы вновь напороться на те же грабли, но в этот раз она резко перекатывается в сторону на том самом злополучном моменте. Та, что умело крутилась возле шеста, попадает в ловушку, Деграда тот час сбивает ее в воздухе словно хищная птица и уже подминает ее под себя.
— Так если ты такая правильная, что ты здесь забыла, дорогуша? — вцепилась она в ее грудь своими когтями.
— Все, что было у меня, отняли, дом, работу и семью, все сожгли дотла… — проронила она слезу. — Ищу я утешенья здесь, я или выиграю или успокою свою боль.
— Как это грустно… — изобразила она на своем лице фальшивую скорбь и слезла с нее, подав руку.
— Не нравится мне это… у тебя ведь нет сострадания. Но выбора у меня, я так понимаю, нет… — настороженно произнесла она.
Как только она помогла ей подняться, тут же врезала ей с колена и перебросила через ногу, заставив сделать сальто и упасть на спину. «Актриса театра смерти», это было еще одно из многих ее неофициальных прозвищ, ехидно и громко засмеялась, брызжа своими едкими слюнями. Ее противница не стала разлеживаться и проклинать ее, а резко перевернулась в бок, что помогло избежать ей молниеносного удара в живот, встала и кинулась к двустороннему мечу. Она выдернула его из песка и незамедлительно кинулась на свою противницу. Размахивая перед лицом то одной стороной то другой, встречала на своем пути то «рассекающего плоть», то «терзающего душу». Один из «братьев» под шквалом атак взмыл вверх, благодаря апперкоту и ей уже приходилось выбрасывать вперед лишь одного из них, это требовало большей скорости реакции, ведь чередование рук более не представлялось возможным. Удар и рука с клинком подверглась ранению, от чего тот, соответственно, выпал. Потеряв все свое оружие, она упала на колени, схватившись за руку.
— Нет… как твое имя, могу я знать того, кто прикончил меня… — опустила она свою голову, и голос ее стал подавленным.
— Армандра. Все?
Пока она отвечала на поставленный вопрос, Деграда ловким движением очутилась за обманутой спиной.
— Какая ты наивная и доверчивая, — толкнула ногой она ее в спину и та упала, но сделала кувырок вперед и развернулась к ней лицом.
Армандра хотела было взять выроненное приспособление для убийства, но ее противница отопнула его в сторону. Они схлестнулись в рукопашной битве, в которой «хозяйка арены», явно физически превосходила свою противницу, что очень скоро дало о себе знать. Они обменивались ударами, словно боксируя, Деграда поймала ее кулак, сильно и больно сдавила, да с такой ненавистью, что даже сломала ей кисть. Озверевшая от боли вцепилась зубами в ее ухо и отгрызла сережку, порвав мочку уха.
— Что приятно, когда против тебя действуют твоими же методами, тварь? — говорила она сквозь зубы, демонстрируя между ними свой трофей.
Только, собралась, она было выплюнуть драгоценность, но получила мощный апперкот, случайно проглотила ее и подавилась, потеряв контроль над ситуацией, отчего упала на колени. Победительница резко запрыгнула ей на шею, и обхватив ногами, нырнула за спину, встав на руки, после чего ловким движением вернулась в привычную ориентацию в пространстве. Она резко ударила ей в спину с локтя и ее любимые сережки выпали на песок.
— Нет, только не так легко, даже и не мечтай, — прозвучали слова словно приговор.
Она взяла ее за волосы и потащила, словно мешок с картошкой. Та не сопротивлялась, ее тело пронизывала боль, она только и делала, что судорожно держалась за сломанную часть тела, да и по лицу ее видно было, что она, уже смирилась со своей смертью.
— Если я тебя чем-то обидела, то… прости меня, облегчи мою участь… умоляю…
Но никаких ответов не последовало, они молча следовали к валяющейся вдалеке «тяжелой участи». Наконец, когда они подошли к нему, она бросила ее, и лицо озарилось кровожадной улыбкой. Взяв орудие, она стала избивать ее прикладом, слушая и вкушая каждый ее предсмертный стон. Насладившись избиением лежачей беспомощной жертвы, она воткнула оружие в песок, как это эротично делала до этого Армандра, теперь уже изувеченная и весьма не сексуальная. Деграда подняла ее с земли, схватив за горло, и стала бить головой об этот шест, пока наружу через расколотый череп не стали вытекать тонкой струйкой мозги. В последние секунды жизни от полученных сотрясений ее стошнило. Но этого мучительнице было мало, ведь за проявленную дерзость, она обещала ей весьма жуткую смерть, но даже факт самой смерти не останавливал ее, ведь ей было важным удовлетворить свои садистские потребности. Она взяла труп и насадила его на шест, схватилась за руки, подпрыгнула и резко дернулась вниз, с такой силой, что верхнее острие орудия вышло прямиком через нос и разорвало ноздри.
— Ты так меня бесила,
Теперь не лечь тебе в могилу.
Совсем тебя не закопать,
Ведь съесть тебя придется мне, но прежде на куски порвать, — встала она перед ней, отдала честь и громко засмеялась.
Подобрав свои парные клинки, она взяла их в руки так, что они торчали лезвием в низ, как будто она собиралась заколоть животное, и стала наносить удар за ударом, превращая ее тело в лоскуты. Плюнув в нее, она ногой опрокинула шест, и накинулась на нее, приступив разрывать плоть зубами и когтями, одновременно поедая оторванные куски. Некоторые из них разлетались в стороны, она все внимательно осмотрела, обошла и подобрала фрагменты, и съела их все до единого. Но оставались еще и кости, она принялась глодать и их, что заняло у нее довольно большое количество времени. В конечном итоге от Армандры не осталось и следа, как будто бы она и вовсе никогда не рождалась на свет, разве что многочисленные пятна крови, лишь слегка напоминали о ее бывшем существовании.
— Взгляните только Вы друзья, полное уничтожение!
Никто еще не удостаивался от меня такого унижения…
Признаться, вкус ее ужасен,
Но долгом было для меня сожрать ее все мясо.
Я больше вам скажу, мне кажется, что я объелась,
Ведь есть совсем мне не хотелось.
Но съесть ее, была обязана…
Кто следующий там, кому судьба заказана?
Об этом вам скажу я позже, ведь мое время подошло к концу.
Здесь встретятся сейчас другие… лицом к лицу! — поаплодировала она сама себе и под ликование трибун поспешно удалилась.




Боты-уборщики довольно быстро очищают арену и на нее со всех сторон из множества входов устремляются гладиаторы. Все они образуют широкий круг, вставая на места, которые им вычерчивают огромные прожектора. Около минуты они стоят, и каждый занимается своим делом: гневные взгляды в глаза противников, рассматривание прелестей соперниц, поглаживание и облизывание своего острого холодного товарища, насмешки и неприличные жесты в адрес врагов, чтение молитв, разговоры с самим собой, каждый по-своему пытается скоротать это, возможно, последнее мгновение своей жизни. Некоторые плачут и даже пытаются познакомиться со своими оппонентами, ведь не все здесь законченные садисты-психопаты, кого-то и хорошего по разным причинам нелегкая завела на это место, но основной контингент, несомненно, состоит из аморальных личностей. Раздается рев сирены, по окончанию которой начинается жестокая битва не на жизнь, а на смерть. Из тысячи воинов, вышедших на этот бой, в живых останется лишь в десять раз меньше. Первая стадия самая насыщенная в плане потерь, а делается это для того чтобы резко сократить количество «проходных» участников и оставить лишь самые «сливки». Но как бы шикарно Зэд не делал свою работу, особого внимания зрителей он не приковывал. Здесь были убийцы и намного эффектнее его. Однако свою порцию поддержки он все же получал, что придавало ему дополнительных сил, и он медленно, но верно шел к своей цели.
Тяжелый неповоротливый воин, закованный в массивные доспехи, с трудом передвигается, но недостаток скорости с лихвой компенсируется огромной мощью. На правой руке снизу торчит зазубренное лезвие, на левой руке установлен щит. Костюм изнутри напичкан электроникой и полностью закрыт, невозможно понять, кто же управляет этой махиной. Каждый удар сопровождается глухим роботизированным звуком, внушающим страх и ужас. Первая жертва замахивается мечом, но ее рука перехватывается и зажимается. Орудие выпадает из ослабшей кисти, после чего машина заворачивает руку на излом, попутно рассекая наручным клинком живот ее владельца. Не дав разделать обескровленную жертву, на роботизированного воина накидывается смельчак с топором. Его встречает оглушающий щит, в этот же момент тяжелый воин хватает его другой рукой за голову и раздавливает ее. Не встречая достойного сопротивления, он идет и крушит одного за другим, ломая кости и выпуская внутренности. Два гладиатора отчаянно машут молотами перед лицами друг друга, но при виде щита, словно понимают, кто их настоящий враг и вдвоем заряжают по нему, что есть мочи. Ритмичные удары постепенно разрушают щит, а габаритный воин выжидает удобный момент и неожиданно протыкает одного из молотобойцев прямо в сердце и отбрасывает тушу в сторону другого. Второй стремительно уворачивается и наносит удар по наручному оружию, которое в отличие от щита менее крепко, отчего слегка сгибается от первого же удара. В дело снова идет слегка потрепанный щит, встающий на защиту лезвия, которое неожиданно выныривает снизу и вспарывает живот. На последнем вздохе умирающий со всей силы кидает молот в металлоконструкцию, отчего ту резко разворачивает и она падает, поддевая его кишки, которые обрываются и слетают с меча прямиком на плечи другому бойцу. Тот испытывает секундное смятение, из-за чего его череп моментально оказывается расколот, а он отправлен в продолжительный полет. Гладиатор в механических доспехах встает и видит, что в его сторону движется убийца того растерявшегося бойца.
Трехметровый мускулистый воин держит в руках двустороннюю булаву, покрытую мелкими шипами и энергетическим полем. Он медленно, но уверенно и широко шагает, делая неуклюжие, но убийственные замахи. Хоть «Железный» и уступает в маневренности многим бойцам, но только не этому здоровяку. У бронированной машины по всему корпусу выступают небольшие реактивные двигатели, припасенные для особых случаев, ведь долго и высоко на них не полетаешь, эти устройства дают всего лишь небольшой бонус к маневренности. И вот механизм уже кружит вокруг великана, который словно пытается отмахнуться от назойливого насекомого, но делает это крайне безуспешно. Зато тех, кто крутиться у него под ногами он топчет словно муравьев. Но эти назойливые букашки успевают разрезать его пальцы и втыкать свои орудия в его ступни. После этого уже никто не решается подходить к этой парочке, надеясь на победу его оппонента, ведь никто не хочет иметь дел с этим здоровяком. Он мог бы спокойно раскидать их своей булавой, только если бы он это сделал, то стал бы уязвимым для летающего врага, поэтому приходилось терпеть. Каждый его шаг все глубже и глубже вгонял острые предметы, которые вошли в его ступни. Его масса значительно превосходила массу оружия, поэтому всего через несколько шагов все скрылось в его плоти, а кое-что прошло насквозь. Ужасная боль высвободила его воинственный крик, которым он смел в сторону летуна. Сам же летун за все это время, периодически ныряя под рукоять огромной булавы, успел слегка порезать его левую руку и разодрать спину до такой степени, что в четырех местах проглядывался его позвоночник. Резкие и агрессивные взмахи клинка разбросали куски его сочащейся плоти в радиусе нескольких метров. Придя в себя в самый последний момент, владелец железного костюма увернулся от летящего в него шара булавы, размером с него самого. Однако немного пробить корпус с правого бока своими шипами орудие успевает. Оператор машины получает небольшую встряску током, который вырабатывает оружие великана. Не теряя ни секунды, он отправляется завершить начатое и сломать позвоночник исполина, чтобы затем обезглавить его. Рукоять булавы хоть и не покрыта энергетическим полем, но своим весом способна нанести неплохие повреждения. Энергия, отведенная на полет неизбежно подходит к концу, что толкает того кто сидит, а точнее стоит внутри него на риск. Если раньше можно было закружить противника, то теперь времени на это не оставалось и атаки стали наноситься, что называется в лоб. Та самая рукоять то и дело грубо встречала то щит, то клинок. Первым в расход пошел щит, разлетевшись на несколько крупных осколков вместе с частью костюма, обнажив тем самым руку, оказавшуюся кибернетической, что вызвало у зрителей соответствующий вопрос: «не уж то внутри одной железяки сидела другая». Ответ не заставил себя долго ждать, так же разделавшись с клинком, трибунам предстала семипалая бирюзовая рука, из которой теперь сочилась фиолетовая кровь. Как оказалось, та конечность была всего лишь высокотехнологичным протезом. И без того ужасный для носителя костюма момент омрачил отказ нескольких двигателей из-за нехватки энергоснабжения. Не дав ему упасть, огромный злобный великан, словно бейсбольным ударом, посылает его далеко вверх, почти разбивая костюм, однако он все еще остается способным функционировать. Голова открывается полностью, демонстрируя всем обезображенное лицо, если это вообще можно назвать лицом. Оно все усеяно шрамами, на трех из четырех глаз красуются дорогие имплантаты, а рот изувечен до такой степени, что видны все зубы, которых явно там не хватает больше половины. На лице отсутствует какая-либо растительность, словно ее всю выжгли и просто не представляется возможным хоть как-то определить пол бойца. Но огромный заряд, прошедший через весь костюм производит сбой в системе, из-за чего ракеты, припасенные на безысходный случай вырываются наружу, осыпая молниеносными сокрушительными ударами небольшую группу гладиаторов, заставляя тем самым невольно нарушить одно из двух правил первой битвы. Поэтому падая с огромной высоты на то самое место, усыпанное теперь россыпью голов, рук, внутренностей и прочих маньячих радостей, уже нет смысла сопротивляться смерти, это лучшее что может произойти после нарушения правила. Однако хоть ни одного рукава и не осталось, туз в них все-таки еще есть, тяжело маневрируя, на фоне отказа одного за другим двигателей он стремительно несется в сторону своего обидчика, и, достигая его брюха, активирует систему самоликвидации. Огромный красный фонтан возвышается над ареной и проливает кровавый дождь с примесью кусочков сочной жареной плоти и обломков обугленного искореженного железа. Несколько кусков мяса сбивают с ног других воинов и их враги, ни капли не раздумывая, пользуются этим. Мелкие и чрезвычайно острые фрагменты железной одежды даже убивают нескольких гладиаторов, пробивая насквозь их глаза и шеи, впиваясь во внутренности и черепа. Все это эффектно завершает падение булавы на голову ее мертвого хозяина, что разукрашивает близлежащий песок его мозгами.
Теперь внимание зрителей приковывает другой колоритный персонаж. «Печатник», как они его прозвали, из рода, который природа не обделила особыми силами. Его способность заключается в том, что медитация с предметом в руке начертает на самом предмете символ, благодаря которому он сливается с ним воедино. Однако чтобы получить желаемый итог нужно в течение долгого времени не выпускать из рук и представлять его, ни разу не отвлекшись. Время, затрачиваемое на эту процедуру, а так же длительность контроля и количество подчиняемых предметов напрямую зависит от опыта и мастерства медитирующего. Чтобы управлять зачарованным предметом, нужно, закрыв глаза, сосредоточиться на нем. Закрыв глаза, он все равно видит реальный мир с помощью подсознания, только в других тонах. Его окружают пять врагов и он фехтует с ними на расстоянии вытянутой руки, не подпуская ближе. Измотав противников, он пускает в ход свободный меч, пробивающий тела врагов, словно иголка, входящая в ткань, и через десять секунд все они лежат вокруг него, образуя звезду. После этого он гордо шагает вперед и одних шинкует резкими взмахами железного отряда, других, закручивая неживых миньонов, насквозь просверливает, наматывая их кишки, словно сосиски. Кто-то сломя голову несется на него, он ставит заслон, и туловище неосмотрительного бедняги разваливается на восемь пластов, некоторые из которых остаются с головой, руками и ногами. Соорудив из мечей ступеньки и подкладывая каждый раз нижнюю наверх, он, подпрыгивая, взбирается по ним все выше и выше, хватая одного из летающих врагов и начинает его душить и тянуть вниз. Подлетев к земле, он выставляет диагональный ряд из мечей, и, спрыгивая в последний момент, направляет почти потерявшего сознание врага на расчленение. Однако у его способностей есть и обратная сторона. Когда время действия магии подходит к концу, предмет бесследно испаряется, а его хозяин получает временную слепоту. Приходится сражаться на ощупь, чтобы враги думали, что он до сих пор видит. Ориентируясь лишь на свой слух, который к слову у него не очень, он совершает ряд роковых ошибок, и его мечи одновременно с ним падают на песок.
На противоположной стороне арены огромный восьмирукий воин отчаянно сражается с таким же числом участников. Когда сражаешься с толпой врагов, трудно нормально сфокусировать внимание, даже если у тебя много рук. Обилие глаз могло бы заметно улучшить восприятие, но природа его лишними зрительными органами не наградила. В конце концов, он проседает под шквалом атак и гладиатор с топором отсекает одну из его рук, но в этот момент он получает контратаку, которая протыкает его насквозь и он падает прямо на отсеченную конечность. Другой враг наносит ему своим топором зазубрины на руке и от боли тот роняет оружие, понимая, что он потеряет и эту, он, невзирая на боль, хватает ею нападающего и сжимает голову. Она издает характерный хруст, и наружу стремятся мозги, вытекая из всевозможных отверстий. К его счастью рука остается, но сильно кровоточит и ей больше не представляется возможным держать оружие. Взмах двуручного меча и оружие из третьей руки стремится прочь, двумя свободными руками он делает хлопок, в центре которого оказывается голова того, кто это сделал, чем сильно оглушает его, но крепкий череп спасает попавшего под пресс. «Восьмирукий» бьет ногой в грудину и тот далеко отлетает, где его добивает кто-то из другой кампании. Но и нападающие не лишены чувства усталости, гигант бьет со всей силы и еще один отлетает в сторону, прямо под взмах клинка, того с кем он только что сражался бок о бок. После ликвидации своей общей цели, они, скорее всего, все равно бы расправились друг с другом, так что это было лишь вопросом времени. Механические перчатки с вращающимися зазубренными дисками доходят до пальцев на очередной конечности многорукого силача и оставляют после своего визита лишь один, отрезая вдобавок еще и здоровую руку. Но ампутированный все равно находит в себе силы победить и в упорной борьбе сокрушает оставшихся бойцов. У него остается всего лишь четыре функционирующие руки, притом, только с правой стороны, что сильно перекашивает его туда. Он идет в гущу битвы и разрубает одного за другим, поливая трупы своей кровью, которая консистенцией и цветом напоминает гранатовый соус. Но стоило ему встретить сопротивление в лице двух врагов, как уязвимая сторона становится причиной его легкой смерти. От падения его тяжелой туши раздается громкий хлопок, который слышно даже в гуще сражений и поднимается облако песчаной пыли.
На убийц «восьмирукого» с диким криком, подпрыгивая, накидывается молотобоец и мгновенно разносит череп одному из них, другой в панике бросается прочь. Он убегает от него, срубая по пути того, кто пытался лишить его ноги и нарывается на чей-то удар щитом, после чего падает без сознания с разбитым лицом. Щитоносец яростно сдерживает атаки молота и, выждав подходящий момент, вырубает его аналогичным приемом. Он отбрасывает щит и подбирает молот, размазывая головы по песку тем, кого только что отправил в нокаут и выдвигается дальше, дико размахивая трофеем налево и направо, выплескивая наружу мозги всем встречным. На встречу попадается воин со щитом, но бывший щитоносец по себе знает тактику ведения боя против такого. Атакуя так же, как атаковали его, он не пропускает контратаку, и звонкие удары по заслону продолжаются, еще контратака, снова мимо. Силы стремительно покидают держателя щита, очередная контратака, снова неудача. Удары наносятся, словно, по наковальне и щитоносец приседает, оттопыривая вперед круглый предмет. Отдача щита приносит свои плоды, и кости его держателя трещат по швам. Словно, забивая гвоздь, он вгоняет его вместе с ним в песок, погребая под ним его носителя. Устав, он кладет молот, чтобы вытереть пот со лба и подыскать более легкое оружие, но в этот момент его нагло протыкают со спины и он падает замертво, пытаясь вытолкнуть меч назад, но, ожидаемо, лишь ранит свои руки, хотя для него это уже и не особо важно. Тот, кто пронзил его, хочет развернуться, но в результате этого получает удар в бок, туда, где у него сердце и погибает. Дальнейшая цепочка событий становится однообразной и скучной, и зевающие зрители отводят взгляд в сторону, чтобы подыскать более интересное зрелище. Как оказалось, оно происходило всего в сотне метров от предыдущего.
Два мага с отменной реакцией сокрушают своих противников волна за волной. Один использует заклинание отслаивания кожи, прикасаясь к своим жертвам, другой так же прикосновениями, заставляет прорастать в телах ростки колючих плотоядных растений. Никто не может воспрепятствовать их могуществу и они сквозь десятки трупов пробираются навстречу друг другу. Им очень интересно проверить, чья же магия окажется убийственнее. Наконец они встречаются и начинают перешептываться на своих диалектах, усиливая свои чары. Они медленно сближаются и одновременно обхватывают друг друга. К их удивлению заклинания смешиваются и эффект от них ложится на обоих. Они в страшных муках проклинают друг друга все на тех же языках, и начинают драться на кулаках, пока не падают замертво. Из разложившихся тел прорастают растения и ждут пока к ним кто-нибудь не подойдет.
Находится смельчак и без труда кромсает, ослабевшее без хозяина порождение, но последняя его голова все-таки съедает героя, правда не целиком, а перекусив половину его туловища. Из надкушенного тела наружу вываливается целый набор. Пережевав одну половину, плотоядный цветок хочет полакомиться другой, но не успевает, получая удар сзади от чьей-то косы, которая вертикально рассекает его.
Та, что прибила сорняк, слышит приближающиеся шаги, не глядя бьет назад, и, оборачиваясь, видит, что попала точно в средний глаз пятиглазого противника, который при этом выжил. Она без промедления обхватывает свою косу двумя руками и делает подсекающее движение, вырывая орудие, и разрезая при этом пол лица. Теперь уже трехглазый он падает на колени, держась трясущимися руками за истекающее кровью и холодным потом лицо. Снова без малейших колебаний, она со всей силы вонзает ее прямо в висок, от чего погибший заваливается на бок и на несколько секунд превращается в фонтан. Не став любоваться этим зрелищем, она двинулась дальше. Там она встречает неумелого противника и без труда лишает его ноги, после чего добивает беспомощного колющим ударом в живот, наматывая на свою косу его кишки, для устрашения противников. Еще один плохо подготовленный враг получает удар в область рта, от чего из разорванных десен прочь стремятся зубы. Так она легко и непринужденно лишает всех жизни налево и направо, пока не встречает на своем пути оппонента с пылающим от ярости мечом.
Да, тот, кто перешел ей дорогу умеет проецировать свой гнев и ненависть на окружающие его предметы, заставляя их воспламеняться и плавиться своим прикосновением, поэтому его меч сделан из особого металлического термостойкого сплава. Он наносит удары, она парирует их рукояткой косы, каждый раз ставя блок другим местом, потому что те места, которые принимали на себя атаку, слегка расплавлялись и при повторном попадании в них, коса могла разрушиться. Конечно, это было неизбежно, и оружие безжалостной девушки разломилось пополам, меч ринулся в сторону ее лица, но она успела увернуться от него. Правда, это не сильно помогло ей, потому что, скользящее, по накаляющемуся вокруг себя воздуху орудие, задело ее мантию в области капюшона. Она стала скидывать ее, не глядя, пятясь назад, маневрируя при этом зигзагами, чтобы не попасть под удар, но пламя уже перекинулось на ее короткие волосы. Наказание за такое попустительство, разумеется, не заставило себя долго ждать.
Существо, внешне напоминающее богомола, вонзило свою, мечевидную зазубренную конечность ей в спину и та вышла между ее грудей. Пылающий меч моментально отсек ее, а остаток, хорошо запекшись, застрял в теле. Насекомоподобное создание судорожно пыталось освободиться, но его попытки были тщетны. Раскаленный металл не посчитал другую конечность препятствием, и так же безжалостно отрубил ее. Наконец ему удалось выбраться, и он отбежал на безопасное расстояние. Последовал ядовитый плевок, но взмах горячего оружия растворил его, при этом оно получило небольшие повреждения. Еще плевок и тот же результат. Поняв, что долго так продолжаться не может, он ринулся вперед, сжигая ядовитую массу, одну за другой. Подпустив противника слишком близко, богомол пустил в действие остальные свои конечности, немного отличавшиеся от тех, что уже были отрублены. Они росли не из плеч, а из спины, их было три, и они имели форму клешней, к слову, представители этой расы обладали регенерацией, при этом достаточно быстрой и маленькие отростки уже начали появляться из изувеченных мест. Взмах и одна из клешней падает наземь, еще взмах и вторая отправляется следом за ней. Третья же успевает сомкнуться на яростном воине и уже готова перекусить его пополам, но очередной взмах отделяет голову от тела, и та откатывается на несколько метров.
Спустя десяток трупов, он встречает на своем пути полную себе противоположность. Нет, это не безмятежный и спокойный противник, а тот, кто сражается с помощью льда. Но в отличие от яростного воина, этот не наделен какими-то магическими способностями, просто он принес с собой вершину технологического прогресса его планеты. У него за спиной висит маленький баллон со сжатым в сотни тысяч раз неимоверно холодным воздухом. Далее следуют тонкие гибкие трубки, которые для удобства зашиты под кожу. На руки надеты специальные перчатки, которые соединены с баллоном этими самыми трубками. И последний элемент этого устройства – шлем, который не просто надет на голову, а еще и болезненно вживлен в мозг, для считывания команд, отдаваемых носителем. Все что можно воплотить в реальность с помощью этого устройства, ограничивается лишь фантазией его владельца. Огненный меч резко летит в его сторону, он же выдвигает вперед две свои руки и проецирует в реальность полукруглый щит. Он поначалу без труда входит в него, но вскоре застревает, благодаря тому, что щит постоянно подпитывается. Владелец меча сильно разгневанный этим, еще сильнее раскаляет свое жаростойкое орудие и вырывает его из ледяного плена. Он наносит удар за ударом так быстро, что его противник не успевает восстанавливать свое творение, заставляя оборону давать трещины и разлетаться на мелкие осколки. «Ледяной фантазер» чувствуя, что уступает, сооружает под собой ледяную глыбу, и, отпрыгивая, уносится прочь. На его пути встречаются другие бойцы, он делает копья и пронзает их одного за другим, а двух и вовсе «сшивает» снарядом. Вот он уже возводит перед собой ледяную дорожку, постепенно поднимая ее вверх, затем резко останавливается и, скатываясь, несется в обратном направлении, снова делая горку. Он спрыгивает с нее, и, вися, вниз головой в воздухе наносит удар мечом по плечу врага, рассекая правую руку. От боли он теряет своего острого помощника, но тут же совершает перекат и подбирает его левой рукой. Противник не теряет времени, и, обегая раненого воина, примораживает его ноги и тот уже не может избежать расправы. Однако он продолжает отчаянно сопротивляться и все больше и больше злиться, тем самым повышая температуру своего оружия. Накаленный до предела металл с легкостью разносит всевозможные ухищрения, которые проецируют перчатки. Сзади кто-то пытается вмешаться в эту зрелищную дуэль, держа в руках, лишь каких-то два обычных и скучных топора. Ледяной, не глядя, услышав дерзкий топот, разворачивает руку назад и намораживает дорожку, отчего тот поскальзывается и падает лицом вниз, направляясь прямиком к нему. Тот на секунду покидает своего примороженного оппонента и отрываясь сначала одной ногой, разворачивается, а затем отталкивается другой и воинственно вонзает копье прямо в голову, от чего тело, не имеющее возможности продолжить свое увлекательное скольжение, разворачивается, описывая полукруг и останавливается. «Яростный» не теряет времени и бьет по ледяным оковам. Предмет, предназначенный для убийств, уже почти развалился, «Ледяной фантазер» это видит и заготавливает два меча. За минуту они наносят друг другу порядка двух ста ударов на двоих. Наконец оплавление достигает рукоятки и Яростный обжигается, но не выбрасывает меч, ибо это приведет к безоговорочной смерти. Но боль есть боль и, в конце концов, он прогибается под градом ударов и падает на колени, приняв поражение. «Повелитель льда» воспроизводит необычайно тонкий и острый меч, настолько тонкий, что еле заметный, и жаждет красиво добить своего оппонента. Тот видит это и пытается ухватиться за его ноги, чтобы как следует поджечь их, но его противник отскакивает и тот просто падает на песок. Тут же он под шквалом молниеносных ударов прозрачного клинка, не успевая подняться, превращается в кровавый фарш, теряя сначала ноги, затем руки, а в конце и голову, после чего туловище разваливается на десятки, кровоточащих кусков.
Выйдя победителем из затяжного противостояния, он, немного переведя дух, встречает на своем пути существо похожее на птицу. Крылья этого создания довольно слабы, и оно не способно летать, однако, слегка парить оно в состоянии. Оно прыгает и устремляется к нему, выставляя свои острые, как бритва когти. Ледяной меч без труда отсекает половину из них на правой лапе. «Слабокрыл» не сдается и повторяет свои действия, но более осторожно и снова терпит неудачу, однако теперь уже с меньшими потерями, и тут же проводит еще одну атаку и роняет Ледяного, отбрасывая на несколько метров. Он переворачивается и ставит щит от клюва, который хотел выклевать ему глаза, оглушая при этом его хозяина. В наказание за то, что тот хотел ослепить его навсегда, он сам решает лишить его зрения и сооружает кастет с острейшими кромками, усеянными иглами. Временно нокаутированный, «нелетун» не успевает должным образом среагировать, и вмиг лишается своих органов зрения. Добить его мешает воин с моргенштерном, но ледяной диск рассекает его пополам, а следом и голову, до того, как туловище падает, после чего эта мясная конструкция разваливается. Затем подключается другой неудачливый воин, и диск раскалывает его череп пополам. Далее следуют еще несколько неопытных воинов. Увлекшись «пушечным мясом» он совсем забыл про слепого врага. Но ведь он же слепой, можно сказать, что он не представляет большой опасности и его наверняка, кто-нибудь да добьет. Все бы ничего, но у него было отличное обоняние, и он вслепую кинулся мстить, впившись своими когтями в его баллон. В то же мгновение раздался неимоверно громкий хлопок и все в радиусе полусотни метров превратились в ледяные изваяния. Но заряд в резервуаре был сжат невероятное множество раз, из-за чего уже замороженных воинов разносило взрывной волной на мелкие осколки на еще большее расстояние. Осколки получались очень мелкие и, соответственно, острые, в результате чего те, кто оказался в зоне поражения, погибли от многотысячного вхождения в их плоть, а находившиеся в броне смогли пережить этот шквал.
Снова раздается та самая сирена, давшая старт этой беспощадной бойне и все гладиаторы незамедлительно останавливаются. Некоторые очень сильно благодарят этот сигнал, ведь он спас их жизни, прекратив движение вражеского оружия в их незащищенные места.

Они-они. По смыслу же - "я тут проходил, ну и встретил ожесточенные бои..."


Очень странное выражение. Устойчивые - "бушевала война", "шла война", и т.д., но царила...


Опять - двадцать пять!


Попробуйте его "издать", и если получится - не сочтите за труд продемонстрировать


А что, ГГ у вас "гопник из будущего"?


Блеск! Вы уж определитесь - монархия, или демократия?


Он что же, протв самого себя восстание поднял?!!!


Все! Читать дальше нет сил... Очень плохо, автор...

Для этого я и даю текст редактору, чтобы он своим свежим взглядом сразу заметил все недочеты. Я уже сам много убирал, что-то да упустил...


Вполне допустимое, однако, да, Ваша трактовка привычнее.


Очень даже просто, главное побольше воздуха вдохнуть и пару раз обрубить на выдохе.


Совсем не он.

Наемник. Манеры соответствующие.

Мизерный отрывок из диалога для обрисовки его поступков. У такого создания должно вырываться из уст что-то подобное.

— Я слышал, что Вы убиваете только тех, кто заслужил это, а за мирными гражданами не охотитесь. Получается, что слухи врут?
— Отчасти. Когда-то я старался делать все аккуратно, но со временем при исполнении заказов, я огрубел. Раньше я защищал тех, на кого нападали мои цели, — показывал он блокирование воображаемых ударов. — Когда же я понял, что всех не спасти, я уже не загонялся по этому поводу. Убил он его и убил, плевать я хотел, — махнул он рукой. — Но сам я их не трогал, старался быть аккуратным. Я же не хренов снайпер, поэтому кого-то да задевал, мне было очень гадко и противно на душе от этого, а со временем я как-то и на это перестал обращать внимание. Поэтому сейчас, если кто-то попадется на пути к моей жертве, то пусть пеняет на себя, сам виноват, — прошелся он, размахивая мечом налево и направо. — Взять то же здание, где прячется злодей, если оно будет полно невинных созданий, то ради достижения цели, я спокойно взорву его под основание. Но я не считаю, что я убиваю мирных граждан целенаправленно. Вот если бы там не прятался говнюк, а я его взорвал, то, да… это был бы терроризм, а так… Возможно, я слишком лоялен к своим поступкам и разрушаю много судеб, семей, но это жизнь, ничто и никто не идеальны... Я потерял так много близких мне, что смерть вокруг меня не пугает, поэтому я и такой, какой сейчас есть. К чему все это клоню… возможно пришло время переступить последний порог, когда ты убиваешь невинного, без всякой на то уважительной причины. А тут и повод есть — размахивал он перед его головой мечом, словно бейсбольной битой.


Комбинированное или что-то новое, это же фантастика, могу выдумывать все, что душе угодно. Если в общих чертах, то диктатура, не суть важно, планета в сюжете предназначена для другого. Потом про нее ничего не будет, а если и будет, то не скоро и эпизодически. Попадет туда Зэд, а там уже все успокоилось. Народ за это время морально разложится от действий Снора и будет проводить подпольщину. Как вариант на будущее.


Нет. Его сторона и есть повстанческая. Он вырвал власть из лап ужасных правителей, однако не все они еще сражены. Вынужден согласиться, что я рано дал эту информацию, надо чуть позже...


От косяков не спрятаться, увы. Повторение - косяк, а в остальном все куда лучше. Вы попробуйте дальше пройтись, там интереснее, ТАМ РУБИЛОВО!!!

Спасибо за первый взгляд, но хотелось бы и оставшийся текст по косточкам разобрать.

Идея конечно есть - рубилово мясо и кровища.
Но в остальном текст крайне безграмотный. Коряво фразы составлены, и вообще местами логика отсутствует.
Очень много диалогов - как первая глава полностью. Так нельзя.
описания внешности гг практически нет, тоже косяк. Все разговаривают одинаково, что тоже неверно.
В общем, нужно работать

Это совсем не первые главы, вот в них есть описание ГГ.
Можно пару примеров корявых фраз и отсутствия логики, Чтобы знать подобные места.
ГГ отличается манерой речи, но он не законченый ублюдок (ну почти))) поэтому не сильно часто говорит на своем. А те двое они схожи по манерам, но если один выкает всем, то другой Зэду тыкает.
Вы считаете, что следует сократить диалоги, что оставит от 400к знаков, скажем... 350к? Они ведь тоже нужны для сюжета. От мочилова нужно отдыхать, как ни странно)
А так спасибо! Ваше мнение более чем авторитетно в области кровопускания и кишкомотания)

да вообще глаз цепляется. Как-то коряво. Не пишут так люди. Такое впечатление, что это перевод с клингонского

сломало мозг. тут что-то одно, или короли или президенты.

Это же фантастика, что все докопались то, почему бы так не придумать?

А если точнее, в чем корявость (слова, построение, еще что-то), откройте мне, пожалуйста, глаза, потому что я не могу понять... что я не так делаю.