КАТАЛИЗАТОР

ПРОЛОГ

Третий сектор Империи, Равенна, 30 декабря, 23:32

Последний стакан воды явно был лишним. Орион опять перевернулся на другой бок, уткнувшись носом в стену. Затих на секунду, прислушиваясь — ничего, только соседушки сопят, как целая ледорожья стая. Орион поморщился и снова заворочался, покосившись на дверь спальни. Электронный замок глазел на него красной лампочкой.

До утра спальня на запоре, и ключ от нее один… Очень веская причина. Лимит времени — семь минут, после этого придет охрана. Можно, конечно, прикинуться больным на желудок, но удирать через окно туалета Ориону хотелось меньше всего — еще не хватало застрять. Да и Лео туда едва ли голову просунет… Значит, надо ждать знак.

Он перевернулся на спину и уставился в низко нависающую койку соседа сверху. Сальные пятна, процарапанные ногтями рисунки — ничего интересного. Подушка кололась его собственными волосами — белыми-белыми, жесткими.

Воспитанников Академии почему-то решили постричь именно в Ночь Полярной звезды. Хорошо хоть, не налысо, как в колонии. Орион ухмыльнулся: весело б им с Лео пришлось. На улице, в форме академистов, босые, да еще сверкающие лысинами… Да, весело, весело.

Форточка скрипнула наледью, и в узкую комнатушку с шестью койками — по три с каждой стороны — влетела пригоршня снега. Орион поежился, закапываясь в одеяло. А ведь обещали потепление и бесснежие до самой весны… А метеоботы, набитые снегом, как большие подушки, так и шныряют — как отказать народу в метели в честь ночи Полярной звезды?

В любое другое время он бы порадовался, но не когда через эту метель придется мчаться босиком.
Орион выдернул волосок из подушки и прищурился, силясь его рассмотреть. Тонкая белесая леска расплывалась, двоилась на фоне темного зарешеченного окна.

Равенна. Холод. Зима. Пять сонно сопящих носов.

Седой изгой. Желтоглазый в соседнем корпусе. Общий сортир. Побег.

Мало кто сбегает из Академии: тут хорошо кормят, не бьют, да и работу по силам обещают, для Нижних — настоящий билет в жизнь. Вот только Орион по силам не хотел, хотел больше и тяжелее. В конце концов, эленец он или кто? Это имперцы могут просиживать жизнь по исправительным академиям, у них жизнь ого-го какая длинная, а эленцам только и отпущено, что сорок лет.

В кои-то веки Орион порадовался, что попал именно на Равенну, а не на любую другую планету Империи. Как бы ни бесили Границы, Уровни и нелогичный искусственный климат — здесь было проще всего затеряться. А уж виды… Орион прикрыл глаза.

Академистов водили как-то на экскурсию на верхушку Централиона. Многие, раскрыв рты, смотрели вниз, сквозь стеклянный пол смотровой площадки. Другие смотрели в небо — их небо, голографическое, успешно маскирующее ощерившуюся шлюзами и камерами Границу под голубой свод. И лишь Орион смотрел на настоящее небо — сквозь преграды и экраны, сквозь дороги и даже сквозь людей.

И видел ведь. Хоть и без очков.

Увидеть бы вживую, чтоб не сбивала с толку рябь голограммы. Стоять там же, на срезанной верхушке недостроенной Опоры. И чтобы рядом не было никого, чтоб небо принадлежало только ему… Хотя нет. Есть человек, с которым Орион все же хотел поделиться.

За дверью что-то громко зашуршало, поскреблось прямо в металл. Клининг-бот, маршрут 23:30. Пора.

Орион резко сел, едва не саданувшись лбом. Голова слегка закружилась.

„Основатель был Сильнейшим, он показал нам этот путь.
Первым правила Месть, ужасная болезнь души…”

Соседи мирно посапывали. Для них завтрашний день значил не больше, чем сегодняшний: опять проверки, занятия, на которых говорят ни о чем и поощряют шаблонность мысли. Снова упражнения, тесты на профориентацию…
Снова серость и гниль. Ориона ждет другое.

«Второй был Справедлив, судил как врагов, так и своих.
Третий принес Упадок, и „Коготь” начал затухать…»

Он тенью скользнул к двери. Камера нашарила нейробраслет, тихо клацнули запоры — и он оказался в пустынном коридоре.

„Четвертый был Спасением, уверенной рукой для потерянной толпы.
Пятый стал Бедой — фальшивый блеск тщеславия.
Шестому досталась Боль, наследство Беды”.

Один на сотни миль. У него есть только один союзник.

Шаг-другой. Третий-четвертый. Широкая дверь сортира, которую можно и не заметить, если бы не красная полоса на полу, разделяющая корпуса „перспективных” и „безнадежных”.

Только бы Итами не оплошал, только бы сумел…

„С Седьмым явилась Фальшь, красочных слов пустота.
Восьмой привнес Надежду, луч света для ослепших в подземельях.
Девятый оставался Сталью, не дав сомневаться и свернуть с пути”.

Еще входя в туалет, Орион почувствовал, что крепления нейробраслета ослабли. Лампочка-идентификатор погасла. Орион едва сдержался, чтобы не сорвать браслет прямо там.

„Десятый показал нам грани новых Истин.
Одиннадцатый беду навлек, привел в дом Дракона.
Жив еще Двенадцатый, принц без королевства”.

Ни смысла, ни рифмы. Весь толк в рваном ритме — в странном и простом сочетании звуков. Именно он заставляет сердце биться тверже, уверенней. Именно он толкает на смелые шаги.

Кафель на стене ужалил раскаленную спину холодом. Плевать.

Его уже вело от запаха свободы — он перебивал даже больничную вонь. Орион глубоко вдохнул, пьянея… И рванул браслет. Железка нехотя разжала крепления, узкие ранки защипало. Больно срывать цепи, когда руки привыкли к кандалам.

А крылья — нет.

Хотелось запустить противную железку в окно или утопить в унитазе — от нее пахло кровью, страхом. Но браслет надо замкнуть, Итами не сможет долго блокировать сигнал.

Труба с горячей водой под номером триста два. А Орион…

Он больше не тринадцатый наследник Соллайт. Он больше не Триста Второй.

Громыхнули шаги — Лео, его Орион мог узнать из тысяч. Дверь чуть ли не с ноги распахнул… Орион выглянул из-за двери и встретился взглядом с ярко-желтыми, звериными глазищами. Футболка была Лео коротка, порванный в старой драке ворот ощерился нитками. Обкусанные золотистые волосы топорщились, как рожки.

— Молодец, точно по графику. Пойдем, — Орион схватился за лапищу — и удивился тому, как расслаблены пальцы.
Лео не двинулся с места.

— Орион… — хрипло выдохнул он.

С секунды на секунду их милый разговор могли заметить. Орион снова дернул дылду за руку, и тут увидел, что серебристый обод все еще на Лео. Он перевел взгляд выше… В животе что-то шевельнулось. Персональный номер — 369-F. Еще утром он был другим.

Лео поднял на него красные от усталости глаза. Во взгляде было абсолютное спокойствие — как и всегда. Радужка сверкала в полутьме тусклым золотом. Лео криво усмехнулся:

— Браслет поменяли. Я не могу его снять. Иди один.

ГЛАВА I

Третий сектор Империи, Равенна, 13 февраля, 11:03

Когда пневмопоезд выскочил на речную линию и понесся вдоль глади водохранилищ — Рик невольно вцепился в поручень. Другие пассажиры невозмутимо рылись в коммуникаторах, переговаривались, ели — будто и не задумывались, что от воды их отделял только тонкий рельс.

Всего метр глубины. Даже зная об этом, Рик старался не смотреть вниз.

Солнце слепило прямо в глаза, играло разбросанными сугробами. На голографическом небе — ни облачка, по-морозному чистый зимний день. Вдалеке виднелась темная кромка — в Северном полушарии царила ночь. Рик хотел бы побывать на стыке полушарий, говорят, столкновение южного заката и северного рассвета выглядит впечатляюще, но Тайсон вряд ли отпустит.

Рик по привычке покосился на соседей. Сплошь незнакомцы. Он был совсем один — остальные вышли еще две станции назад. Вылетели на открытую платформу, в объятия холодных ветров, и проводили его радостными воплями. Долго махали, а Рику от этого живот сводило. Как на смертный бой провожали. А ему-то всего лишь подложить карту в тайник...

Всего лишь на станции Четыре шпиля. Всего лишь под носом у Пернатых. Рик сглотнул и покрепче сжал футляр.

В такие моменты он жалел, что вообще выбрался из офиса. Там, конечно, со скуки на стенку лезешь, зато все знакомое, родное и предсказуемое. Насколько может быть предсказуемым что-то в офисе информатора.

Будто что-то может быть предсказуемым.

Поезд плавно затормозил, выкатываясь на станцию.

— Станция "Речная", переход на станцию "Соленая" экваториальной линии.

В стекло ткнулась морда огромного карпа. Рыбина подмахивала куцыми плавниками, паря над заснеженной платформой, и разевала рот, будто собираясь заглотить поезд. Выходящие из вагона люди ныряли прямо в его пятнистый бок, и голограмма слегка рябила. Текстуры сбились.

Красиво прорисовано — до чешуйки. Рик едва удержался, чтобы не протянуть руку и не погладить широкую холодную морду.

— Осторожно, двери закрываются...

Рыбина покосилась на него водянистым зрачком и булькнула в воздух.

- ...Следующая станция — "Четыре шпиля".

Секунда — и "Речная" с косяком рыбешек осталась позади, а потревоженная соседка ткнула острым локтем в бок — пришлось сесть по-человечески.

Он бы с удовольствием побродил по Речной. Пусть она и окружена водой — все эти рыбьи голограммы того стоят. Рик любил рыб. Или просто уважал за то, что им не страшны водные толщи.

Тайсон тоже не понимал этого страха. "Я тебя умоляю, на Равенне нет ни одного живого моря или даже океана. Тут никто не может утонуть — разве что в раковине". Рик понимал это, но все равно при виде водохранилищ тошно сжимало грудь.

Мимо стекла просвистел метеобот, похожий на раздутую жабу. За ним тянулся плотный шлейф снега. Тонкие, ажурные хлопья, тронешь — и капли не останется. Рик машинально протянул руку — пальцы натолкнулись на холод стекла, а метеобот с роем снежинок остался далеко позади. Так много снега… Как началось с Ночи, так и не прекращается. В парках, наверное, такие сугробы намело… Рик мечтательно зажмурился.

Состав икнул, сворачивая на станцию — Рик едва успел схватиться за поручень. Залитый утром город исчез, сменившись полумраком станции.

Той самой станции.

— Станция "Четыре шпиля", сердце Равенны, — провозгласил диктор.

Рику выпала честь спрятать последнюю подсказку, самую важную. А потому и место для тайника выбрали одно из самых рискованных для таких игр. Чем Рик заслужил такую честь — до сих пор недоумевал. Сидел тихо, не высовывался, как и обычно, мирно вслушивался в звонкие голоса… Но на сей раз стилус темноволосого, всегда задававшего их сборищу ритм, ткнулся в него:

— На этот раз пойдешь ты, — торжественно вымолвил он, словно в рыцари посвящал.

В прошлые разы Рику везло. Ботанический сад, механическое дерево перед зданием Академии — никакого риска… Везение кончилось.

Очередной поток народа чуть не расплющил Рика по стене. Он едва успел шмыгнуть в нишу, прямо под камеру наблюдения. Минута передышки. Осталось еще пять. В противном случае он просто не успеет вернуться в офис вовремя.

Коммуникатор в кармане настойчиво вибрировал — наверняка члены команды пишут. Разумеется, там бодрящие возгласы типа: "Давай!", "Все получится!", "Мы в тебя верим!"… Перед глазами вновь всплыли улыбчивые лица, а в уши ударили вопли, заглушающие даже вой воздуховодов. И объятия — сильные, крепкие, почти душащие...

Перед смертью вся жизнь проносится перед глазами? Неужто уже началось?

Хищный клюв камеры дернулся и в упор уставился на Рика. Того бросило в холодный пот, и он рванулся прочь. Попытку спрятать что-то здесь вполне могут счесть за попытку заложить бомбу — конечно, потом разберутся, что это всего лишь ключ к квесту на куске пластика, но шумихи будет… Да и Тайсон будет злиться, Пернатые ведь тоже немножко полиция. Попадется — и с прогулками можно распрощаться, а ведь и без того приходится уламывать, стоя на коленях. В прямом смысле.

Стальные шпили тянулись вверх, буравя остриями потолок.

Десять секунд чистого страха — и все закончится...

Девять — толпа немного рассосалась, и Рик устремился вдоль стены.

Восемь — клацнули запоры дверей.

Семь — камера дернулась, следя за его перемещениями.

Шесть, пять — Рик юркнул в поток.

Четыре — сердце забилось быстрее, а дурацкий сверток едва не выскользнул из рук, будто мыльный.

Три — постамент совсем близко.

Шаг, второй… Рывок в сторону — сверток как влитой вошел в щель между шипами, а Рик со всей дури припустил вверх по переходу. Ему казалось, будто в то же мгновение за ним устремились Пернатые. Он даже шарахнулся от какого-то парня с красной полосой на рукаве.

Толпа быстро скрыла его. Сгущенная масса людей, которым было совершенно плевать на испуганного парня — разумеется, пока он не задевал их локтями.



***



— Эй, Владыка, это что вообще? Почему мы за ним не погнались?

— Нельзя.

— Почему?

— Раз я сказал — значит, нельзя. Ты что, не узнал его?

— Не-а.

— Это тот парень из офиса.

— Не хочешь проблем с информатором, да?

— Да.

— Эх, жаль. А я надеялся за ним побегать...

Рыжий Пернатый выглядел искренне расстроенным. Он растерянно поскреб резонаторы на предплечьях, будто хотел почесать руки под ними. Опять переизбыток энергии… Вот ведь, в самом деле, шокер в одном месте. Впечатление, что его вообще невозможно утомить. Сила так и хлещет, как у истинного Координатора.

Владыка улыбнулся:

— Не переживай. Может, за кем-нибудь еще погоняемся.

Печали Рубена не было предела. Даже находка его не взбодрила: повертел в руках обрывок карты, разочарованно вздохнул. Похоже, ожидал увидеть самодельный детонатор.

— Еще один, — прокомментировал он. — Надоели уже — каждую неделю одно и то же...

— Выкинь, — посоветовал Владыка и краем глаза заметил, как Рубен запихнул карту в карман.



***



На стенах коридора дрожали слепящие отблески. По шее щекотно стекал талый снег. Стены звенели тишиной, совсем не привычной для Централиона.

Уникальный сто тридцать первый этаж. Створки лифта намертво сварены, стойка рецепции уже покрылась пылью, а все двадцать огромных офисов пустуют. Точнее, девятнадцать.

Рик поежился, теребя в руках куртку. И кто открыл окно в такой холод? Надо бы закрыть… Но дверь под номером "девяносто девять" манила куда больше, чем эхо промерзших коридоров.

Едва Рик потянулся к панели, чтобы набрать код, на плечо опустилась рука:

— О, Рик. Наконец-то..

Рик шарахнулся, а Итами криво усмехнулся.

— Успокойся, это всего лишь я, — и прищурился — до боли знакомый жест...

В Итами определенно было что-то от Тайсона. Не во внешности — встреть Рик этих двоих на улице, никогда б не подумал, что родственники. Один — статный белобрысый мужчина, другой — хамоватый темноволосый парень. Единственное, что их объединяло: одинаковые кольца на указательных пальцах, широкие хромированные ободки. Но чувствовалось что-то во взгляде, что-то в манере говорить, что не позволяло сомневаться: Итами — племянник самого информатора Равенны.

— Здравствуйте, — наконец выдавил Рик и уважительно поклонился.

Итами лишь поморщился — никогда не любил канитель с коленопреклонением перед высшим чином и прочим.

— Это… Тайсон ведь в офисе, так?

Разумеется, он там. Сегодня ни встреч, ни клиентов в планах нет. Значит, забаррикадировался в кабинете и делает вид, что его в очередной раз нет. Грозный информатор прячется от несовершеннолетнего, но жутко приставучего Итами… От нелепости такой картины тянуло заржать в голос, однако Рик сдержался. Выдохнул, привалился спиной к родной двери офиса.

— Нет, сэр, — со всей искренностью проговорил Рик.

Итами с вселенской тоской посмотрел Рику через плечо. Узкие темные глаза сверкнули, надоедливый гость прищурился, будто надеясь разглядеть что-то сквозь крепкие засовы.

— То есть ждать совсем нет смысла? — печально проговорил Итами, снова опуская взгляд на Рика.

Рик улыбнулся так дружелюбно, как только мог, уважительно склонил голову и повторил:

— К сожалению, господина информатора нет на месте.

— А где он?

Хватило одного выразительного взгляда. "Как будто Тайсон кому-то что-то рассказывает". Итами промычал что-то невнятное, зачем-то потрепал Рика по плечу — собачий укус тут же отозвался болью — резко развернулся и зашагал к лестницам. Неопределенно махнул рукой вместо прощания — ржаво звякнула гирлянда фенек на запястье.

Перед тем, как скрыться окончательно, Итами бросил небрежно:

— Передай Тайсону, что я зайду завтра. Надеюсь, к тому времени он передумает и прекратит прятаться за спиной своего служки.

И юркнул в щель — быстро и ловко, как крыса. Разве что хвоста не хватило.

— Я не слуга! — крикнул Рик вдогонку. Дверь захлопнулась, оборвав его на полуслове.

Еще можно было догнать наглеца и высказать все, что Рик о нем думает, но тут в окно снова влетел порыв ледяного ветра. Не хватало еще заболеть… Тайсон опять будет ворчать, что все приходится делать самому. Но что еще хуже: Рик может перестать чувствовать запах кофе. А, значит, оба обитателя офиса лишатся величайшего утреннего наслаждения. Один — запаха кофе, другой — его вкуса, вряд ли информатору придется по душе напиток, приготовленный "вслепую".

Рик ткнул запястьем в почти незаметную панель на косяке. Замок пискнул, и дверь с тихим шорохом уехала в сторону. В лицо пахнуло теплом. Стоило шагнуть через порог — двери сомкнулись за спиной, и офис принял в объятия...

— Рик, иди сюда!

Рик от неожиданности дернул ногой — ботинок шлепнулся о стену и остался лежать в углу. Ничего хорошего этот тон не обещал. Видать, Итами уже долго торчал под дверью и успел вывести информатора из себя.

Едва приоткрылась дверь кабинета, в коридор хлынул водопад солнечного света. Рик машинально прикрыл глаза рукой. Тайсон любил отдергивать шторы, но сейчас, когда солнце слепит прямо в окно...

— Вы уверены, что стоит делать так по утрам? — пробормотал Рик.

— Он ушел? — перебил информатор.

— Просил передать, что вернется завтра.

Тайсон цыкнул и потянулся, неохотно поднимаясь из своего шикарного кресла. Силуэт информатора в этот момент выглядел особенно впечатляюще, даже величественно.

— Этот щенок битый час торчал под дверью… Ночевал он здесь, что ли? Надо было сразу вызвать охрану.

Сколько Рик себя помнил — Тайсон никогда не любил племянника. Рика он тоже не особо восхищал, говорит — будто хищник трется сальным боком, того и гляди в глотку вцепится, но на роль информатора он подходил идеально: любопытен, общителен, умеет расположить к себе… А что зарывается и наглеет — все неопытность, время такое из людей выбивает. Рик перебрал множество версий, но так и не смог понять, за что Тайсон невзлюбил Итами.

Но один раз Тайсон все-таки проговорился. В тот день он вообще много говорил, постоянно норовил потрепать Рика по голове — напился, не иначе.

Информатор боялся умереть. Нет, даже не так: боялся мысли, что это может случиться с ним, потому его вдвойне бесил молодой, деловой и жутко приставучий Итами, у которого вся жизнь впереди. Может, глядя на него, Тайсон жалел, что начал так поздно. Итами всего двадцать три, и он уже многого достиг, а Тайсон ни о чем подобном и не думал до двадцати шести.

Наверное, это тяжело и больно — чувствовать себя старым.

Глаза привыкли к яркому свету. Теперь Рик четко различал тонкую рамку очков, а за стеклами — пару внимательных серо-карих глаз. Не выдержав цепкого взгляда, Рик отвел глаза. Мягкий шорох шагов — пушистый ковер хорошо поглощал звуки — и солнце заслонила тень. Рик, сам не зная, зачем, сжался и зажмурился...

Раненого плеча коснулась теплая рука. Сейчас сожмется, до жгучей боли, до новых пятен на бинтах… Капля тепла прокатилась по замерзшему телу.

— Кофе остыл. Свари свежий, — буднично бросил Тайсон.

— Да, конечно! — с нескрываемым облегчением выпалил Рик. Тайсон многозначительно усмехнулся и молча протянул ему чашку.

Тайсон никогда не бил его, предпочитая моральное давление физическому. Хотя его методы и давлением нельзя было назвать, просто информатор точно знал, что сказать, когда и как.

И, несмотря на это, Рик каждый раз боялся. Боялся любых прикосновений — тепло уверенных, шершавых рук четко ассоциировалась с болью. И с мелкой россыпью бурых брызг. Ржавые крапинки на белом, отглаженном рукаве — та самая мелочь, которую оказалось сложнее всего забыть.

Сразу — залп горячей воды. Рик зашипел, но вытерпел, согреваясь. Тепло поползло вверх по предплечьям, нырнуло под цветастую футболку, сладко растекаясь в груди.

Вновь белоснежная чашка звякнула о блюдечко.

Кофемолка громоздилась в почетном углу, и от нее терпко пахло кофе. Рядом лежала книга — самый настоящий бумажный томик, раскрытый на середине. Пожелтевший, облупившийся "1984", весь в пометках. Любимая книга Тайсона, одна из немногих переведенных.

Книг в офисе было много, может, даже больше, чем нужно. Тайсон собирал их годами — обломки земного прошлого, сохраненные переселенцами. Во всей Империи их насчитывалось всего несколько тысяч — здесь, в офисе, Рик замечал около сотни. Информатор питал к ним особую слабость: любил подолгу разглядывать страницы, поглаживать ветхие обложки… Казалось, одно их наличие уже смягчало нрав Тайсона.

Поначалу ручка шла туго. Рик извернулся, обхватив кофемолку ногами, и поднажал. Натужный хруст перешел в треск.

На плитке булькала турка. Кондиционер шелестел, раздувая разноцветные полосочки и заставляя их танцевать в потоках теплого воздуха.

Пригоршня кофе отправилась в турку, а кофемолка вновь замерла в углу.

Тайсон шагал тихо, но каким-то образом Рик все равно понял, что он позади. Скрипнуло сиденье — информатор сел за узкую барную стойку, заменявшую им стол.

— Так где ты все-таки был в такую рань? — вдруг спросил он, и Рик едва не опрокинул турку.

Это был один из тех вопросов, которых он боялся. Потому что не имело значения, что он ответит: если информатор захочет — узнает все. Просто ему нравится играть, смотреть на реакцию. Но что лучше: признаться самому и гарантированно выслушать нотацию или понадеяться, что Тайсон узнает все сам и промолчит? Рик так и не решил, метался в холодном поту, стараясь как можно скорее заняться неотложными делами.

— Сковородки могут и подождать, — заметил Тайсон.

— Не откладывай на завтра то, что можешь сделать сегодня.

Мочалка кусалась, а пальцы, сжимавшие ручку, уже занемели. А Тайсон улыбался — Рику даже не пришлось оборачиваться, чтобы это понять. И это смущало его еще больше — хотя куда уж больше, уши и так горели со стыда.

Кухня была такой узкой, что, сидя на другом конце стола, не получалось не задевать информатора коленом или локтем.

Попробовав кофе, Тайсон удовлетворенно кивнул:

— Хорошо. Но в следующий раз не торопись так. Дай прогреться...

…прогреться так, чтобы казалось, будто зерна прожарены живым солнцем.

Должно быть, эта фраза о чем-то ему напоминала: он всегда произносил ее задумчиво, с расстановкой.

Косой луч скользнул меж жалюзи, рассекая кухню. Лег на раскрытую книгу,

Тайсон Фишер. Человек, переживший многое и подобравшийся так близко к верхушке Равенны. Ему есть, что вспоминать, и этой ценностью он очень дорожит, хоть и говорит, что многое хотел бы забыть.

Память ничем не заменить. Жить с туманной пустотой вместо прошлого — то еще наказание.

— Не переборщи, плохо станет, — посоветовал Тайсон, и лишь тогда Рик заметил, что кинул в чай целых три куска сахара.

— Господин информатор? — неуверенно позвал он, готовый в любой момент замолкнуть и утечь под стойку.

Сперва Тайсон не отреагировал. Когда Рик уже открыл рот, чтобы повторить вопрос, он отодвинул книгу в сторону и поднял глаза:

— Что?

— …И все же, как я тут оказался?

На этот вопрос Тайсон отвечал всегда. Проблема в том, что почти каждый раз по-разному.

Первое время, когда Рику было лет восемь, информатор рассказывал, что вытащил его с Нижних уровней. Но уже тогда официальная легенда не прошла: Рик не помнил ничего конкретного, однако в туманных остатках детства угадывались какие-то общие вещи. Тайсон, поняв, что трюк не удался, стал придумывать новые версии, одна страннее другой. Иногда, когда вопросы Рика заводили его в тупик, "кое-кому любопытному" доставался подзатыльник, но гораздо чаще Рик замолкал сам, запутавшись.

Прошли годы. Рику исполнилось шестнадцать. Информатор все так же юлил, причем уже и не пытался делать сказки мало-мальски правдоподобными.

Тайсон поморщился и снова уткнулся в книгу.

— Тысячу раз уже говорил: нашел тебя на балконе, — он вдруг повысил голос. — Ты бегал кругами и орал всякие непристойности на весь Централион...

— В прошлый раз говорили, что меня принесли с почтой.

— Во-от как… — с притворным удивлением протянул информатор.

— И еще что к ящику со мной прилагался бластер, чтоб недолго мучиться, подыхая от моей болтовни, — добавил Рик немного обиженно.

— Согласись, комплект составляли с умом.

Снова невнятное бормотание — принялся за перевод. Что ж, за книги Тайсон берется, лишь когда у него хорошее настроение. А, значит, в этот раз может и прокатить…

Рик пересел, оказавшись прямо перед информатором, и наклонился вперед.

Тайсон вновь поднял глаза — Рик едва не шарахнулся. Он давненько не наглел, с тех самых пор, как за отказ оттирать пол вместо клининг-бота его чуть не настиг информаторский гнев. Но в этот раз почему-то особенно хотелось узнать правду.

Рик глубоко вдохнул...

Карп пускал пузыри в воздух — бессмысленно, безмолвно.

Карие, с глубокими серыми прожилками. В считанные мгновения их выражение может измениться — информатор наловчился менять маски.

— Почему я еще жив?

— В твоем положении глупо любопытничать, — даже не дослушав, ответил Тайсон.

— Что бы ни произошло на самом деле — у вас точно был шанс от меня избавиться. И не один. Так почему?

— Не твоего ума дело.

— Прошу, мне важно знать!

Тайсон снова поморщился, уже не скрывая раздражения.

— И почему именно сейчас?

— Не знаю...

— Именно. Потому что тебе и не нужно знать. Это просто любопытство. Слышишь? Глупое, безрассудное любопытство!

Он так и не повысил голоса. И даже рука, в которой он держал чашку кофе, не дрогнула. Но каждое слово било больно и точно: возражений не было. Рик только и мог, что краснеть, бледнеть и вхолостую разевать рот.

Поединок не занял и минуты. Рик вновь сдался, рухнул на сложенные руки. Вновь отступил, хотя уже решился и даже зашел дальше, чем обычно.

На макушку опустилась все та же теплая, шершавая рука. Рик вздрогнул.

— Вот идиот. Чего боишься? — хмыкнул Тайсон. — Лучше бы вопросов своих побоялся. Многое лучше не вспоминать, поверь...

Пальцы ласково перебирали вихры. Приятно, успокаивающе.

Хотелось вскочить. Хотелось закричать, что Тайсон понятия не имеет, каково жить с пустой памятью. Хотелось громить офис, отпинать кофемолку, своротить голоэкраны и порвать сухие переплеты...

Рик зачем-то убеждал себя, что хотел именно этого. На деле же хотелось расплакаться… Вспомнить? Забыться?

— Веришь?

Рик кивнул. Да, он верил. Несмотря на страх, Тайсону он верил больше, чем себе. Но с желанием разогнать туман, вспомнить и понять, доверие состязаться не могло.

Когда он уже открыл рот, чтобы объясниться, извиниться и вернуть все на круги своя...

— Надеюсь, не помешаю?

Будь у Тайсона шерсть — она точно встала бы дыбом, а ведь информатора сложно напугать. Таким Рик не видел его с тех пор, как лет в десять громко ругнулся при важных клиентах. Смесь страха, недоумения и растерянности… Всего того, что обычно Тайсон в себе подавлял.

На пороге кухни стоял, небрежно прислонившись к косяку, очень странный человек. Солнечный луч рассек его широкий, в сухих черточках морщин, лоб. Он щурился лениво, и под тяжелыми веками сверкали ярко-желтые глаза. Хищные, острые.

Почти всех клиентов Тайсона можно было в том или ином смысле назвать странными, но этот выходил за все рамки. Драные полы плаща висели бахромой, затертые рукава сально блестели — явно не богат. Но и на частного сыщика или кого-то в этом роде не тянул. Длинные бледные волосы, собранные в лохматый хвост, стекали по спине.

— Рик, — в голосе информатора зазвучали стальные нотки. — Я ведь говорил тебе запирать двери.

Рик мог жизнью поклясться, что все закрывал. Верхний замок, нижний… Ровно два громких щелчка. Он мог ошибиться в чем угодно, кроме этого.

Гость смерил Рика странным взглядом — аж холодом пробило. Глаза сверкали неестественным золотистым цветом — яркие, будто светящиеся изнутри. В них читалось равнодушие и легкий интерес — странная смесь. Так обычно разглядывают букашек от нечего делать… Чувствовать себя букашкой Рику не понравилось, и он поспешил отвести взгляд. Гость громко хмыкнул.

— Иди, — коротко бросил Тайсон.

Рик не посмел перечить. Он осторожно протиснулся мимо гостя, едва не отдавив тому ноги, и шмыгнул в полутьму коридора.Еще пару секунд гость буравил его взглядом — прям спину прожигал — но вот дверь поползла в сторону, и Рик наконец перевел дух.

— Зачем вы пришли? — вполголоса спросил Тайсон.

Ответа Рик уже не слышал — дверь вернулась на место. Звукоизоляция, чтоб ее.

Тревога не покидала. На службе у информатора Рик перевидал много людей, но этот гость не был похож ни на кого. И ни на что.

Рик на пробу дернул ручку. Тихо звякнули запоры. Закрыто на все замки.



***



Левый глаз Тайсон помнил другим — темно-зелеными, хоть и малость мутным, как бутылочное стекло. Живым, искристым, что ведьмин костер. Другой, золотистый, всегда казался мертвым, звериным — в те дни Алистер шутил: мол, никак не разберу, полунормален я или полубезумен.

Теперь он, похоже, не шутил вообще. Доигрался.

— Давно не виделись, Тайсон.

Тайсон промолчал, выжидающе глядя на внезапного гостя. Алистер печально покосился на закрывшуюся позади дверь:

— А Рик все такой же зашуганный, да? Не даешь парню расслабляться?

— Спрошу еще раз: зачем пришел? Уж явно не Десятого поминать.

— Таких, как Десятый, поминать не нужно, — охотно согласился Алистер. — Достаточно помнить.

— И вообще, почему не войти, как все нормальные люди, через дверь? — вместо ответа изобретатель равнодушно повел плечом, отчего плащ шевельнулся, словно сложенные крылья. — Теперь я понимаю Фрэнсиса. Он был прав: такие выходки и впрямь кого хочешь до инфаркта доведут.

Алистер засмеялся, запрокинув голову.

— Общественные нормы — это не предусмотренные природой рамки. В нормальности нет ничего нормального, — наконец ответил он, запуская руку в карман.

— В безумии — тоже.

Тайсон чуял. Даже с десятка шагов чувствовалась энергетика, которую ни с чем не спутаешь.

В первый раз кажется, что с тобой что-то не так. Во второй — что с Алистером. И лишь на третий приходит понимание: это оно. Нечто пугающей мощи — раз ей под силу сделать с человеком такое.

"Такое" тем временем бесцеремонно схватило со стола книгу — чуть не из рук вырвало — и принялось лениво листать страницы. От грубого шороха все внутри переворачивалось — хотелось дать переростку по лбу, вернуть многострадальный артефакт на место… Даже Рик не позволял себе такого — ни в детстве, ни теперь. А тут: пришел, напугал идиота, а теперь еще книги теребит.

— Так чем обязан? — прикрыв глаза, чтобы не видеть издевательств над книгой, спросил Тайсон.

Алистер словно этого и добивался. Он тут же оставил Оруэлла в покое, грузно привалился к стеллажу. Сложил руки на груди:

— Я хотел видеть тебя в этот момент.

Будто в Слизь вляпался. Как не забывается эта жуткая субстанция, так нельзя и стереть из памяти голос Алистера. Неужели он со всеми так разговаривает? Вот так: театрально выделяя слова, неуловимо меняя тембр. Говоря не столько словами, сколько интонацией… Алистер мог бы стать хорошим актером, если, разумеется, это не заслуги его сумасшествия.

В каждом звуке фальшь. Словно устами изобретателя говорит что-то другое, то самое иное. Иное, которому чуждо все человеческое, которому непонятны семейные и прочие ценности, которому плевать на нормы и устои… Иначе не объяснить, с чего ведущему ученому разгуливать который год в одном и том же драном плаще.

— Что за момент?

— Звони, отменяй все.

— Это еще почему? — вскинулся Тайсон.

— Да что я, по-твоему, в людях не разбираюсь? Другой ты. С кем угодно что угодно сделаешь, когда понадобится. Исключение...

— Молчи, Алистер. Хватит.

Разумеется, изобретатель несведущ в людях, раз он и в себе не в силах разобраться.

Тот, на счастье, замолчал. Плюхнулся на место Рика, бесцеремонно закинул в рот кубик сахара. Приторный хруст.

— Кстати, хорошее кресло в кабинете. Я бы сказал, шикарное. Знакомые ощущения… Такое же было у Десятого, верно? Знали бы конкуренты, что "господин информатор" настолько сентиментален...

Кулаки сжались на поручне.

— Сегодня вечером, — решительно говорит Тайсон в решетку приемника и тут же обрывает связь, чтобы не дать себе передумать.

Алистер моргнул первым. Порывисто встал, вновь засмеялся — тихо, простодушно, как и без малого двадцать лет назад. Вот уж кто никогда не постареет… Он почти не изменился, лишь углубился в свое безумие, казавшееся тогда набором милых странностей.

— Ты тоже не сильно изменился, — словно читая его мысли, сказал Алистер.

— Иди к черту.

Алистер безразлично пожал плечами и опустошил сахарницу. Тайсон устало сжал виски. Когда уже это чудовище уйдет — сил нет его терпеть… Сил нет вспоминать и жалеть о прошлом.

— Ремни.

Алистер глядел внимательно, почти не моргая. Так и не привык, что обрывистые фразы не понятны никому, кроме него.

— Что?

— Я говорю: ремни, — терпеливо повторил изобретатель. — Кандалами точно в могилу сведешь. В них слишком много электроники. Уже будет сложно сохранить рассудок.

Тайсон фыркнул и отвернулся. Советчик нашелся. Падает, как снег на голову, говорит со знанием дела о том, чего обычный человек на его месте физически не мог бы знать… Рик бы сказал, что такое "бесит".

— Почему меня должно это волновать? — цедил Тайсон, с трудом сдерживаясь, чтобы не выставить гостя силой. — Раз я решил — то и риски взвесил. Я знаю, что они велики, и это значит...

В этот момент Тайсон вдруг решил обернуться — и застал лишь легкую рябь пространства.

Надеюсь на жесткую критику, заранее большое спасибо!

Замах на рубль, удар на копейку (поменьше соплей, побольше экшона)
Мочилово будет? Ржавые дредноуты, геноцыд инопланетных скотомутантов?
Если да, то надо выложить что-нибудь из середины, где это есть.

К сожалению, нет, не будет) А что, для фантастики это обязательно?.. Тем более для социальной?

Хотелось критики? Извольте!


Это на каком языке?


Подушка была набита его волосами?!!!


К старости, у людей, волосы истончаются и становятся мягкими. Жесткие волосы - признак молодости и здоровья.


Вообще-то, Равенна это город в Италии, на побережье Адриатики... Климат там - сказка! Опять своего названия для топонима не нашлось?


Почему спина раскалилась?


У состава проблемы с пищеварением?


Кто и когда его кусал?!!!


М-да... Это как надо дергать ногой, чтобы ботинки слетали... Талант!


Вообше-то, сидушка - термин употребляемый рыбаками... У стула - сиденье.

Вы уж "пардоньте", автор, но дочитать до конца отрывка, сил не хватило. Очень большой кусок текста, совершенно не понятно ху из ху и что это за действо вообще! За строками изложения не видно сюжета. Такие дела...

Про волосы и сидушку согласна, спасибо, остальное... Мда) Это ведь просто образы, нельзя воспринимать все так буквально.
Вообще-то для топонима "Равенна" бралось осмысленно, как отсылка к Западной Римской империи)
Про волосы сказано в следующем же предложении.
Вы не дочитали даже до конца главы и требуете, чтобы все, происходящее в кадре, либо вытекало из уже сказанного, либо было немедленно объяснено... Интересный подход) Укусили и укусили, когда происходит параллельно что-то еще - рассказ об этом можно отложить, разве не так?
Полная картина сюжета? В менее чем 10 000 знаков? Это только в синопсисе, боюсь, возможно...
Все равно спасибо, что-то полезное вынесла)

Написано хорошо, но для меня было многовато персонажей, которые с одной стороны как будто описаны, а с другой - по сути не поймёшь кто есть кто и зачем они там. Не смогла втянуться.