Решил прибиться к вашему замечательному форуму. За оказанное моему тексту внимание буду делать ответные визиты в ваши темы.
Глава 1 - Как я провела последнее лето.
Лица из прошлого зовут меня. Из воспоминаний я соткала свой уютный мирок, убежище, в котором можно спрятаться от настоящего. Я верю, что оно не просто сон, оно вполне себе реально, просто существует в другой реальности.
Чтобы попасть туда, мне не нужно заходить в темный шкаф или чулан, мне ни к чему волшебная пыльца. Достаточно закрыть глаза и подумать о самом приятном. Этот мирок небольшой, километров двадцать в поперечнике, время как бы идет по кругу, там всегда лето - то самое лето, и всегда детство. В убежище я обычная третьеклассница, с носом-кнопкой, парой косичек, мечтами о пони или хотя бы кукольном домике.
Родители мои - доктора наук. Чем они занимались и каких наук были докторами я в точности не помню, думала лишь, что раз они доктора, то лечат людей или животных. Вначале августа они отвезли нас в пригород на свежий воздух. Сказали, что оставят на недельку-другую.
В первый же день, когда я только вышла из машина и со всеми поздоровалась, меня цапнула собачонка Тундра. Я ужасно испугалась и закричала, подумала, что сейчас изольюсь кровью, хотя Тундра едва меня оцарапала.
С годами я полюбила и ее - эту маленькую стражницу, вечно кусающую меня при выходе из машины в тот вечер.
Дядя Влад встретил нас в сетчатой маске, его одежда пахла дымом. Он разводил пчел, хотя никто в доме мед не любил, в том числе и он сам. Это был самый лучший мужик в мире, состоящий из одних плюсов. Если хотите что-то о нем спросить - сами же можете и ответить. Какой, например, у него рост? Высокий, ясное дело. А волосы? Густые и без на намека на лысину. Он умный? Да, дядя Влад знает все и обо всем. И так далее.
А вот тетя Света, мамина сестра, ушла от него еще год назад, глупая. Описать ее внешность легко: очень стройная для своих лет брюнетка, с худым, немного злым лицом, очень красивым в редкие мгновения улыбки. Характер ее описать еще легче. Вспомните свою самую угрюмую школьную училку, умножьте надвое - вот и будет тетя Света.
Влад был двоюродным братом отца, поэтому наши кузены Род и Тод были почти родными - двоюродными и по материнской, и троюродными братьями по отцовской.
Разумеется, их звали не Род и Тод. Стыдно признаться, но я не помню, кто именно из них Леша, а кто Дима. Род - Дима, а Тода - Леша? Или наоборот? Это Ася, сестра моя, прилепила к ним клички Род и Тод. А мое миросозерцание настолько зависело от авторитета старшей сестры, что навсегда запомнить их настоящие имена я не потрудилась.
Ни со мной, ни с мальчишками Ася не играла. По вечерам ее занимали книги, днем она терялась в цветочных лугах, разглядывала насекомых, сверяя наблюдения со статьями из интернета. Время от времени она поджаривала муравьев из увеличительного стекла, а на улитках ставила какие-то опыты, ударяя их электрическим воспламенителем от зажигалки или топя в спирту. Совмещала биологию и физику, как она говорила. Род и Тод казались ей такими же букашками и улитками. Девочки и так взрослеют быстрее мальчиков-ровесников, а уж для Аси наши кузены были совсем как агнцы на заклании.
Меня она не презирала, не считала пустым местом. Это я точно знаю. Меня она ненавидела честной неприкрытой ненавистью.
Я как-то сразу и безо всяких вводных инструкций поняла, едва начав осознавать мир, что от сестрицы я не дождусь любви просто за то, что мы одна семья. Мне вздумалось, что ее любви можно добиться. Я научилась быть полезной и послушной, стремилась предугадывать наперед ее пожелания, и Ася быстро к этому привыкла.
Она была на три года старше меня. Я знала, что сколько бы лет не прошло, она всегда будет выше, красивее и умнее меня. Ее отправили в школу для самых одаренных детей куда-то на край света, но этим летом позволили побыть просто ребенком. Я думала, она расцветет дома с семьей - без дурацкой формы с юбкой в клетку, одинаковой для всех девочек школы, без прически «мышиный хвост» и вдали от зануд-одноклассников, которых Ася с такой нелюбовью описывала родителям.
Но нет. Ася первая начала пугаться шороха, с которым подкрадывалось будущее. Она стала летней бабочкой из сказки, которую нам читала мама. Злой паук раскрыл бабочке тайну, что лето не длится вечно. Бабочка уже не смогла по-прежнему радостно порхать и стала увядала на глазах. У сказки было продолжение и даже хороший конец, но я запомнила лишь это.
Внутренняя тревога передалась Асе от родителей, словно простуда. Ну а мне от Аси. И я тоже начала слышать тихие шаги листопада.
Ася боролась с предчувствиями. Все чаще она говорила о том, каким важным человеком будет, и говорила так, словно впереди ждала вечность. Она хотела стать то астрофизиком, то экзобиологом, то еще кем-то непонятным.
Я попросила дядю Влада рассказать мне, что значат эти профессии, и поначалу восхитилась - Ася будет изучать другие миры! Но дядя закончил объяснения, и я расстроилась - ведь летать по планетам, как маленький принц, сестра не будет, а останется с мелом у доски. Люди начали ездить на машинах без водителей и летать на самолетах без пилотов, научились побеждать смертельные болезни, строить роботов, которым можно доверить много разных дел, но до полетов к другим звездам человечеству было еще так далеко... Я тоже делилась мечтами, мы все делали это каждый вечер у костра, и это стало у нас ритуалом.
Представляю, как будущее, когтистое и огнедышащее, потешалось с наших грез. Затаившись, оно нетерпеливо повиливало ощеренным хвостом. Ждать ему оставалось совсем чуть-чуть.
Пришел последний день отдыха. Мы с Асей ждали тетю Свету, чтобы она забрала нас к себе, пока не приедут родители - обещали со дня на день. Мальчишки не собирались возвращаться к своей маме до самого начала учебного года, каникулы у отца они особенно ценили.
Дядя Влад и сыновья вышли провожать нас, держа в руках ружья, чтобы дать торжественный прощальный залп в воздух. С оружием они возились каждый день, мне даже предлагали пострелять по мишеням, но я боялась. Дядя время от времени проговаривался, что у него припрятан запас оружия посерьезнее – винтовок с оптическими прицелами, так что они с Родом и Тодом защитят дом и хозяйство, когда придет тяжелое время. В какой-то момент своей жизни дядя уверовал, что экономика дойдет до того, что у простых людей не останется работы, и городские безработные в пиджаках и галстуках пойдут обворовывать фермы. Это случится лет через десять, сразу после того, как роботы окончательно займут все рабочие места.
- Дядя Влад, пустишь меня в свой бункер, когда начнется голод? – спросила Ася, глядя на этих трех бойцов. Вежливость заставила ее что-то сказать им на прощание, хотя она явно не хотела.
- Вас, девочки, вы что, обязательно пущу! Вы только в двери стучите громче, – радушно сказал дядя Влад и крутанул ус.
- А тетушку Свету? - жалобно спросила я.
- Ох, Машенька, эта важная птица клюва сюда не сунет, но не потому, что я не пущу. Скорее она насмерть заморит себя, чем признает, что я был прав. Вообще, тех, кто не смеялся, пока я укрепления строил, всех возьму, каждого! Лишние рабочие руки тут не помешают, у меня целая тонна семян на рассаду... Ну, может, не тонна, но очень много. А еще погреб меда. Будем из него алкоголь варить – главной валютой станет, вот увидите.
- Возьмешь тех, кто не смеялся? - с сомнением сказала Ася. - Таких еще поискать надо.
Темно-красный, давно не мытый внедорожник тети Светы приехал сам, без хозяйки. Дядя проворчал что-то вроде “вот и про племянников забыла родных, хозяюшка”. В оправдание тети я сказала, что машину она все-таки за нами прислала, чего бы не случилось, если б она и правда про нас забыла.
Я крепко обняла братьев, дядю обнимать постеснялась, но пожала ему руку. И прыгнула в машину на водительское кресло.
«Ошибка авторизации» - высветилось на дисплее, затем тоже самое повторил синтетический женский голос из динамиков.
- Кыш на заднее сиденье, - сказала Ася, подойдя к водительскому месту.
- Можно я хотя бы справа посижу? – спросила я.
- Справа моя сумка.
Я послушно перебралась назад, юркнув между спинками.
Машина сразу опомнилась, когда Ася уселась в водительском кресле. «Добрый день, Анастасия. Добрый день, Маша. Ваша тетя приболела, попросила доставить вас к ней. Разрешите тронуться?»
- Езжай, японское ведро, - сказала Ася и включила радиостанцию с какой-то тяжелой музыкой.
- Если ты Анастасия, то я Мария, а не Маша, так мама говорила, - сказала я сестре, которая держалась за руль, словно это она ведет машину.
- Ты всегда будешь Машей, пискля. Это в лучшем случае. Хорошо, если не Маней.
- Почему так?
- Потому что ты глупая и никем не станешь. Готовься искать себе мужа побогаче, людям нравиться ты умеешь... хоть что-то умеешь.
- Ничего я не глупая! – сказала я, и быстро поняла, что зря.
- Ты не глупая? – язвительно произнесла Ася и сделала музыку тише. – Я в твоем возрасте знала два иностранных языка, не считая двух родных.
- Раньше ты другое говорила, не про языки.
- Каждый год я смогу говорить что-то новое, каждый год своей жизни ты не сделаешь ничего сравнимого с тем, что в этом же возрасте сделала я. У меня комбинаторика, визуальная память, математическая логика и все другие измеримые показатели когнитивных функций как у одного из десяти миллионов взрослых, но даже я не уверена в своей карьере. А ты и в среднеобразовательном классе не лучшая.
Она смотрела за моей реакцией через зеркало. И я не стала разочаровывать сестру, приняла полагающийся обиженный вид, будто ее заправленные ядом слова попали в цель.
Вот на это место я возвращаюсь чаще всего. Почему я там молчу? Почему не говорю то, что уже тогда понимала?
Мне все время кажется, что если я смогу сказать Асе "прости" в том мире, то все изменится и в этом.
Я вижу себя со стороны, вижу сестру, хмуро сидящую спереди, и мне хочется кричать: «Ася, тебя родители тоже любят, они отправили тебя в школу так далеко от дома лишь затем, чтобы развить твои способности, было бы преступлением поступить иначе. Прости меня за то, что родители постоянно возятся со мной, только потому, что я младше, беспомощнее и вечно чем-то болею».
Ася начала загружать что-то со своего телефона в память машины. Я подумала - может, хочет включить музыку получше? Но когда сестра пододвинула сиденье ближе к рулю и поправила зеркало заднего вида, я поняла, что она перехватила управление. Она безобразно давила на газ и еще хуже тормозила, о чем свидетельствовал мой желудок, подпрыгивающий к горлу. К счастью, дорога была почти пустой и без резких поворотов.
Тетя Света нас встретила, накормила и оставила играть на приставке. Но с условием, чтобы мы мальчикам не рассказывали, что трогали их игрушку. Она всем своим видом показывала, что спешит и опаздывает куда-то. Но так никуда и не пошла, а лишь закрылась в спальне. Уже из спальни тетя набрала на мобильник и попросила разбудить, когда врач приедет. Как по мне, она выглядела здоровой. Даже не чихнула ни разу, и я за нее не переживала.
Ася решила похозяйничать на кухне, когда пришло время ужина. Она пообещала, что будет делать блины, и мне любезно отдаст первый. От блинов я отказалась, потому что не было моего любимого сиропа. Я открыла коробку конфет и разлеглась на диване перед телевизором в гостиной.
Так и заснула. Было уже затемно, когда меня разбудил лай, но на часы я почему-то не посмотрела.
- Маркиза? - подозвала я кошку, беспокоясь, что мы могли забыть пустить ее в дом на ночь, как всегда просила тетя, когда мы у нее гостили.
Старый пес Роки надрывался лаем, по вечерам он всегда загонял Маркизу на дерево. Лучше бы он о незнакомцах предупреждал столь же громко.
Ася спустилась со второго этажа и босиком вышла во двор, а я, разумеется, следом за ней.
- Эй, кошка-кошка, коврик шерстяной? - позвала сестра Маркизу.
Роки лаял возле яблони. Белая кошка была бы видна среди ветвей и листвы даже ночью, но мы обошли дерево - ее там не было.
Пес продолжал лаять куда-то в пустоту, не замечая нас.
Я всегда боялась темноты и тишины. Но тогда отдала бы все, чтобы ночь оставалась тихой. Безветренная погода, в которую, казалось, можно услышать даже перезвон звезд, позволяла звукам разноситься на большие расстояния. Стал подниматься лай других собак, и тех, что обитали по соседству, и из дворов подальше. Некоторые звуки были совсем отдаленные и едва различимые.
Когда такое случалось раньше, я думала - псы общаются на своем собачьем, обсуждают погоду, делятся переживаниями. Но сейчас я понимала, что это совсем другой лай, было в нем что-то враждебное.
Одна за другой зашлись кудахтаньем куры.
- Маркиза в курятнике? - предположила я, зачем-то шепотом.
- Куры так орут, будто там лиса, а не кошка… Причем, кажется, у соседей тоже заорали, - Ася пыталась изобразить легкомыслие, но все же была плохой актрисой, слишком напряженный голос выдавал ее. - Сходи и посмотри, что там в курятнике, вдруг там Маркиза?
Вместо этого я предложила вернуться домой и позвать кошку позже, и Ася неожиданно согласилась. Она стала подниматься по каменным ступенькам, держась за перила, чтобы не споткнуться в темноте - ведь настенный уличный фонарь мы, конечно же, забыли включить. Она поднялась по ступенькам и остановилась у двери.
- Что за… ты чувствуешь, Маша? Что это под ногами?
Я стала рядом с Асей и пожала плечами. В сандалиях я ничего не чувствовала, и не знала, что ощущает Ася босиком. Разве что пару муравьев щекотали меня между пальцами ног. Сестра нащупала включатель фонаря, она приложила палец к кнопке, секунду поколебалась и нажала. У меня перехватило дыхание, мне захотелось кричать, но я лишь сдавленно пискнула.
Целый ручей муравьев поднимался по ступенькам, словно щупальца какого-то монстра. Поток разветвлялся, одни щупальца проникали под дверь, затекали в дом, другие тянулись вверх по стене и прятались под крышу. Испуг сильно преувеличил их число в моих глазах, но я точно знала, что они так себя не ведут, никогда и ни за что. Под ними будто горела земля.
Странная сила схватила меня и встряхнула, словно выбила пыль с коврика. Мои ноги обессиленно подогнулись, и я упала со ступенек. Невидимая электрическая волна пронзила мой мозг и устремилась, не задерживаясь во мне, куда-то дальше. Волна принесла тишину, успокоение, словно все плохое ушло в землю вместе с разрядом. Вечер стал тихим, без лая, без куриного ора, без комариного писка.
Ася осталась стоять там, где стояла. Она посмотрела на меня, будто не узнавая, затем, пошатываясь, вошла в дом.
- Муравьи - что с ними? - спрашивала я, идя следом за сестрой. - Почему я упала? Что вообще было? Ася, ты же видела муравьев? Тебя ударило молнией?
Она не отвечала. Шаткой походкой Ася подошла к холодильнику и рванула за ручку дверцы, затем направилась к ванной комнате, на полпути свернула к кладовой, походила еще туда-сюда, а потом поднялась на второй этаж.
Я закрыла за ней холодильник, боясь и гадая, как лучше - быть рядом с сестрой или не раздражать ее? Хорошо там, где меня нет - это я давно усвоила. Когда Ася отвечала на мои слова молчанием, то она просто хотела побыть одна, но никогда раньше она не выглядела такой… еще более потерянной, чем я.
Я подумала, что сестре будет нужен ее телефон, который она оставила на кухонном столе. Я взяла мобильник и поднялась наверх. Оказалось, что его-то она и искала. Она зашла с телефоном в тетину комнату и пробыла там минут десять.
Потом Ася сказала, с тетей все хорошо - она уже позвонила своему другу-доктору и попросила не приезжать. Просто она не выспалась, и в этот раз выспится, если только я не стану мешать.
Будто в подтверждение слов сестры о том, что все хорошо, у моих ног появилась белая кошка. Ну наконец-то!
Мы с Асей съели напополам пачку печенья, запивая молоком, не забыли покормить и зверюшек. Ближе к полуночи легли спать в комнате мальчишек.
- Скоро родители приедут? - спросила я, засыпая.
Вопрос прозвучал обреченно, хотя не должен был. Ведь они обещали нас забрать. С чего мне было не верить им? Разве они когда-то подводили?
- Спи, - сказала Ася. - У них рейс задерживается. Может, на сутки, или даже… неизвестно.
- Они звонили? - удивилась я.
- Нет, - помолчав, ответила Ася. - Я просто погоду посмотрела - там, где они, циклон, нелетная погода. Им же нельзя ни звонить ни в интернет выходить с работы, они командированы на секретную базу.
- Знаю, знаю...
Я попросила у Аси разрешение спать со включенным светом. Она согласилась, только под условием, что если мне, как часто бывало, приснятся кошмары - то я не пристану к ней с пересказами.
Так не хватало мамы.
Как по заказу, я увидела самый кошмарный и яркий сон в своей жизни. Он был в синевато-серых красках.
Я иду вперед, но смотрю вниз. Снежная вьюга не позволяет встать во весь рост, и воет, как голодный зверь. Мы с Асей обессилены, и стали почти прозрачными от холода - именно такой я вижу себя со стороны. Ледышкой, через которую проходит свет, почти слившейся со снегом. Мы несколько суток без сна и отдыха идем к дому дяди. Огоньки из окон уже мерцаю, кажется, что дом совсем близко - только руку протянуть. Но ветер толкает нас назад. Из последних сил мы подходим к двери, такой хорошо знакомой деревянной двери из черного дерева. Страх не дает мне открыть ее. Страх, что сильнее жажды жизни. Я вижу выбитые ветром окна и боюсь, что холод победил этот дом, и дядя со своими сыновьями лежат на полу, заиндевевшие.
Наверное, я бы так и умерла, замерзла, боясь открыть ту дверь.
Но проснулась я от выстрелов и криков. Хорошо хоть, что не под нашими окнами, а где-то в другом конце поселка.
- Ася? - прошептала я и легонько толкнула ее кровать. - Ты слышала? Кто-то стрелял.
- Что такое, опять дурацкие сны? От меня-то ты чего ждешь?
- Но ведь… Была стрельба, крики, потом опять стрельба - и тишина. Где-то далеко. Но слышно было.
- Будь это наяву, я бы тоже проснулась от звуков стрельбы, глупая.
- Ладно… прости, что разбудила, мне главное было услышать, что ты рядом - темно же, ты и свет выключила, и шторы завесила…
- А ты рассказываешь про свои кошмары - мы квиты. Теперь спи.
Я мысленно отругала себя за мнительность, быстро заснула и проспала без кошмаров до самого утра.
Улыбчивое солнце на ясном небе развеяло все тревоги. Звук стрижки газонов и кустов был как никогда уютен. Четырехрукий робот-цирюльник Альфред каждую пятницу стриг зелень на этой улице. Роки сильно на него лаял. Аси в комнате не было, хотя она редко просыпалась раньше меня.
Особенно был приятен запах горячей пищи, который я ощутила, выйдя в коридор. По пути из ванны я подошла к спальне тети, но дверь была закрыта на ключ. Что она там прятала от нас?
Ася сказала, что тетя наготовила нам еды, и уехала по делам на такси. А ее машина в нашем распоряжении.
Сестра повелела наесться впрок, ведь в ближайшие дни мы будем есть фастфуд и полуфабрикаты - да, мы сейчас же поедем к дяде! Да, снова, но что поделать, родители ведь задерживаются, их надо где-то ждать, и лучше не здесь, ведь тетя слишком занята.
Возвращение в дом дяди сразу после того сна… Тут я впервые соврала Асе. Сказала, что мне надо в туалет, а сама закрылась и начала звонить. Одному кузену, затем другому… Оба не отвечали. Они всегда брали с собой телефоны. Будь то стрельбище, или подготовка подземных ходов между зданиями на участке, да что угодно. Один еще мог забыть телефон, но чтобы оба… Телефон дяди у меня не был забит в контактах, поэтому я по интернету нашла городской номер и набрала на него.
И дядя через минуту снял трубку.
- Дядя Влад? С вами и вашими сыновьями все...
- Девочки, все к нам! - сказал он энергично и взволнованно. Что-то не так было в его голосе - дегустировал медовый самогон и перебрал?
- Хорошо, мы скоро при…
Он не дал мне договорить.
- А я с мальчика здесь оборону готовлю. Много подозрительных людей появилось в пригороде, вам одним не безопасно. Сыновья ждут маму. Но я знаю, что она не придет… Бросила их, бросила нас. Она и спагетти варить никогда не умела даже, не хотела стараться, разве чего-то большего от нее можно ждать? Вы эту гордую барышню все равно зовите к нам. Мальчики так скучают по ней. Приезжайте. Вы тут нужны. А вот она… Но вы зовите ее все равно.
- Но тетя Света куда-то ухала по своим…
Я перестала говорить, поняв, что разговариваю с трубкой - дядя свою давно уже повесил.
Сестра написала родителям три записки, что мы у дяди, одну прилепила на холодильник, другую на дверь дома, третью оставила губной помадой на зеркале, к моему удивлению... Влетит же ей.
Входную дверь она не закрывала, высыпала всю кошачью и всю собачью еду на улице, кормя животных, как будто тетя уехала неизвестно как надолго.
Радио в машине просто не работало. Это меня не расстроило, ведь Ася все равно включила бы ту волну с ужасной тяжелой музыкой. Едва мы отъехали на пару сот метров, автопилот остановил машину, видя препятствие, которое нельзя игнорировать - человека. Прямо посреди дороги оказалась женщина в ночной сорочке и с младенцем на руках. Она не отдавала себе отчета, что находится на дороге, она не искала какой-то помощи и не смотрела на нас, а лишь кричала куда-то в пустоту, брела в случайном направлении. Крики ее были безумны, лицо изможденным и заплаканным.
Как возможно, чтобы в такую красивую солнечную погоду кто-то был настолько несчастен, чтобы так кричать? Что же случилось? Что-то с ее ребенком? Я потянулась открывать дверь машины, но Ася отдернула меня.
- Сиди. Просто местная сумасшедшая, - сказала она.
Сестра снова перехватила управление машиной с помощью той программы, с ожесточением вдавила газ и объехала женщину, чуть не зацепив ее зеркалом.
- Что с ней такое? - с испугом спросила я. - Ее ребенок умер?
- Почему ты так решила?
- Я никогда не видела, чтобы так убивались…
- Тетя мне про нее рассказывала. Нет у нее детей и не было, там кукла какая-то, завернутая в тряпки.
- Почему ее не лечат в специальном месте?
- Лечат, почему же. Но в дурдом не садят, она ж не опасна. Покричит и спать ляжет.
Мне стало жалко сумасшедшую, но в целом я испытала облегчение… получается, мы не отказали в помощи ей и ее ребенку, а просто сделали то, что и все люди - оставили ее в покое, ведь она не нуждалась в нас.
Еще буквально через минуту пути всю дорогу перегородила повалившаяся фура. Ася остановилась метров за двести и предупредительно подняла палец, чтобы я не мешала ей вопросами - она думала.
Фура попала в аварию с микроавтобусом. Объехать ее по обочине было нельзя - с одной стороны деревья, с другой кювет. В котором уже лежало несколько машин. Одна машина ездила влево-вправо. Очевидно, автопилот завис, пытаясь найти путь и как-то просунуться между поваленными машинами.
Ася медленно-медленно подъезжала. В зависшей машине лицом на руле лежала женщина, на заднем сидении паниковал ребенок лет четырех. Он стал хлопать ладонями по стеклу, когда мы приблизились. Машина все также неумолимо ездила туда-сюда, то и дело сваливая ребенка с ног, но он снова становился на заднее кресло, снова падал и снова вставил, и хлопал по стеклу, что-то крича.
Сестра тем временем сдала назад, потом начала искать через навигатор машины объезд. Связь, и без того прерывистая с утра, вообще отключилась. С согласия Аси, я позвонила дяде, надеясь, что она сам за нами заедет. Связи не было, либо ему было не до нас.
- Дядя Влад говорил, что в пригороде много подозрительных лиц - это все из-за них? - спросила я сестру.
- Когда говорил?
Мне пришлось признаться, что я с ним разговаривала по телефону, и он нас звал. Как бы там ни было, надо было попасть к нему. Ася предложила идти пешком через заросли. Займет это часа два с половиной. По дороге было бы быстрее, но есть масса причин так не поступать. И еще - нельзя приближаться к этому мальчишке, застрявшему в машине - поняв, что мы его не слышим, он откроет дверь на ходу, выпадет и попадет под колеса. Службы должны приехать скоро, после любой аварии сразу срабатывает сигнал бедствия.
