Звук. Самое яркие воспоминания, по крайней мере для меня, из которых и вытекают все остальные, - это звук. Например, если ты пытаешься вспомнить хорошего друга, с которым ты был знаком давно, где-то в далеком в детстве, то просто представить его лицо невозможно. Но голос, смех, коронные фразы - всё это воспроизводится удивительно четко. Уже потом, ты вспоминаешь движение губ, выражение лица, цвет глаз... Всё вытекает из звука. Вот и сейчас, вспоминая, как Тэо дробил череп какому-то бедолаге, в голове необычайно четко слышится звук. Глухие, периодичные, мокрые удары камня об лицо и злобные постонывания - всё, что слышалось в этом полутемном коридоре. Продолжалось это около минуты. Минута этих сначала хрустящих, а потом и хлюпающих баханий, а после... тишина. В коридоре было человек 30, не меньше, и все молчаливо стояли, пока Тэо, протерев кулаки о белую рубашку, не поднялся с колен, громко шмыкнул и сказал:

- Он хотел меня ограбить.

Народ сразу же растормошился, и каждый пошел своей дорогой, а я лишь покривился, удрученный тем, что такую хорошую рубашку замарали.
- Дурак! - сказал я.
- И ты тоже? Я ж говорил, он мои жетоны спереть хотел! - мгновенно проверещал он.
- Ну какой дурак будет руки об свою же одежку вытирать?! - Он уже было хотел дерзнуть мне что-то в ответ, но замерев с озлобленной миной, пробурчал:
- Прости.
- Ладно уж. Поройся в карманах у него, - кивнув на труп, сказал я. - Может хоть какая-то выгода с замаранной рубашки будет.

Простояв еще секунды две, может осмысливая мои упреки или просто в знак маленького протеста по отношению к брату, он вновь нагнулся перед тем щупленьким тельцем и начал брезгливо шманать каждый сантиметр. Поняв, что ничего путного найти не удастся, он уже было хотел выпрямиться, но заметил шапку, лежавшую в луже, которая совсем недавно была головой.
- Давай, - приказал я, уже понимая, что делать ему это не хочется. Без кривляний, конечно же, не обошлось. Окунув свои ручонки в эту кашицу, он начал капаться в ней, пока победно не достал небольшой мешочек со звонкими, серебристыми жетонами. - Молодец, они твои. А теперь пошли, пора ужинать.
- А с ним-то что?
- Через пол часа Вольные от него избавятся, пойдем.

Слегка поморщившись, он снова оглянулся на труп и проследовал за мной, по этому мрачному полутемному коридору. Давным давно здесь было ярче, чем на поверхности, но лампочки быстро поразбивали на стекла, которые и стали самым распространенным оружием. Сам я, конечно же, не наблюдал освещенные коридоры, но уверен, выглядели они красиво. Особенно с рисунками молодняка на еще белых стенах. Сейчас они уже посерели...

Прогуляли мы минут десять, пока не дошли до столовки. Отличалось это помещение от остальных только тем, что было оно тупиковым и более светлым. Такой же коридор с такими же грязными стенами, из которых торчали десятки торговых автоматов. Светились они ярко, очень ярко. Так ярко, что от непривычки на некоторое время становишься идеальной добычей для ловких карманников. Хотя, в последнее время они все вымерли из-за того, что люди начали прятать всё добро на голове, а в карманах, как правило для издевки, оставляли бумажку с большущей надписью: "Дурак!".

Столовка к тому времени была уже полупустой. Изредка забегал молодняк, но не более. Мы с Тэо машинально подошли к ближайшему у левой стены и закинули по одному серебристому жетону. Послышался глухой стук тяжелой банки, упавшей в контейнер, от которого беспричинно появляется чувство удовлетворения, наверное, знакомое всем. Засунув руку внутрь, я достал ужин и подметил, что он был еще теплым.
- Пошли домой, - выхватив консервы с рук Тэо и закинув обе в сымпровизированный мешок, сказал я.
- Но он еще теплый, почему здесь не поесть?! - как обычно противнулся он.
- Дома поешь, пошли.

Второе ты лишнее
???
может шмыгнул?
Не очень удачно применили слово, к данной ситуации оно не подходит.

А вот тут я не поняла. У него мешок с монетами в голове был? Это как?

Ну и в целом: что это было вообще? Начало чего-то?

Спасибо за исправления, мешочек был в шапке, но он от вышеперечисленных действий вывалился в эту кашицу. Кстати, не считая этих ошибок сам текст читабелен?

Да как вам сказать?.. Средний. Но пока нет сюжета, просто некая завязка, весьма кровавая, на мой взгляд. Я бы дальше читать не стала, ибо не люблю всю эту грязь.

Самое или самЫе?



второе "В" убрать


ПостАнывания



Кулаки можно вытереть, а вот очки - протереть.



"Дерзнуть" в смысле "дерзайте Шура", или все-таки - надерзить?



Тюремная лексика для чего?



Стекла от лампочек???


Сделайте милость, спрячьте бумажник НА голове! То-то посмеёмся...




Подошли к чему?


Выхватить ИЗ рук. Что такое "сымпровизированный мешок"?

Ну так. Все очень плохо, автор. Язык ужасен, сюжет - непонятен... Такие дела.

Что мог исправить, исправил, спасибо. Но вот язык не могу, простите. Всё же, это часть персонажа, ведь повествование идет от первого лица. Какой-то оборванец из подземного мира не заговорит словами Толстого, так сказать. И да, сюжета и вправду пока нет. Как в "Пикнике на обочине", где он появился только с третьего акта)

*** ЗаЗа, а не пора ли отобрать у Вас стетоскоп и шапочку с намалеванным на ней могильным крестиком?)
А то, чего-то, уж слишком увлеклись Вы клепанием летальных диагнозов...

*** Вот-вот) А у нас ведь все-таки не морг...

А вы что думаете, добрейшая?

/поперхнулся чаем/ Это кто добрейшая? Рыжая?! Ага, как же...

Это сказало Зло... Видимо, я влип...

erik007999, да не переживайте Вы так. Ваш текст - это не самое жуткое УГ, что я видел на форуме, поверьте мне. Совсем недавно здесь такая "Жыстокая Голактека" была, по сравнению с которой Ваша "нетленка" просто шедевр!

Исправил то, что мог, добавил еще пару строк. Сюжета нет, обрывается на полуслове. Язык повествования остался таким же, уж простите, как уже писал, это часть персонажа.

Звук. Самое яркие воспоминание, по крайней мере, для меня, из которых и вытекают все остальные, - это звук. Например, если ты пытаешься вспомнить хорошего друга, с которым был знаком давно, где-то в далеком детстве, то просто представить его лицо невозможно. Но голос, смех, коронные фразы - всё это воспроизводится удивительно четко. Уже потом, ты вспоминаешь движение губ, выражение лица, цвет глаз... Всё вытекает из звука. Вот и сейчас, вспоминая, как Тэо дробил череп какому-то бедолаге, в голове необычайно четко слышится звук. Глухие, периодичные, мокрые удары камня об лицо и злобные постанывания - всё, что слышалось в этом полутемном коридоре. Продолжалось это около минуты. Минута этих сначала хрустящих, а потом и хлюпающих ударов, а после... тишина. В коридоре было человек 30, не меньше, и все молчаливо стояли, пока Тэо, вытерев кулаки о белую рубашку, не поднялся с колен, громко шмыгнул и сказал:
- Он хотел меня ограбить.
Народ, словно заново заведенные, задвигался, и каждый пошел своей дорогой, а я лишь покривился, удрученный тем, что такую хорошую рубашку замарали.
- Дурак! - сказал я.
- И ты тоже? Я ж говорил, он мои жетоны спереть хотел! - мгновенно проверещал он.
- Ну какой дурак будет руки об свою же одежку вытирать?! - Он уже было хотел надерзить мне что-то в ответ, но замерев с озлобленной миной, пробурчал:
- Прости.
- Ладно уж. Поройся в карманах у него, - кивнув на труп, сказал я. - Может хоть какая-то выгода с замаранной рубашки будет.
Простояв еще секунды две, может, осмысливая мои упреки или просто в знак маленького протеста по отношению к брату, он вновь нагнулся перед тем щупленьким тельцем и начал брезгливо шманать каждый сантиметр. Поняв, что ничего путного найти не удастся, он уже было хотел выпрямиться, но заметил причудливый мешковатый головной убор, лежавший в луже, которая совсем недавно была головой.
- Давай, - приказал я, уже понимая, что делать ему это не хочется. Без кривляний, конечно же, не обошлось. Окунув свои ручонки в эту кашицу, он начал капаться в ней, пока победно не достал небольшой мешочек со звонкими, серебристыми жетонами. - Молодец, они твои. А теперь пошли, пора ужинать.
- А с ним-то что?
- Через полчаса Вольные от него избавятся, пойдем.
Слегка поморщившись, он снова оглянулся на труп и проследовал за мной, по этому мрачному полутемному коридору. Давным-давно здесь было ярче, чем на поверхности, но лампочки (хотя, скорее широкие светящиеся панели) быстро поразбивали на стекла, которые и стали самым распространенным оружием. Сам я, конечно же, не наблюдал освещенные коридоры, но уверен, выглядели они красиво. Особенно с рисунками молодняка на еще белых стенах. Сейчас они уже посерели...
Прогуляли мы минут десять, пока не дошли до столовки. Отличалось это помещение от остальных только тем, что было оно тупиковым и более светлым. Такой же коридор с такими же грязными стенами, из которых торчали десятки торговых автоматов. Светились они ярко, очень ярко. Так ярко, что от непривычки на некоторое время становишься идеальной добычей для ловких карманников. Хотя, в последнее время они все вымерли из-за того, что люди начали прятать всё добро на голове, под шляпой (глупо, по-клоунски, но действенно), а в карманах, как правило, для издевки, оставляли бумажку с большущей надписью: «Дурак!».
Столовка к тому времени была уже полупустой. Изредка забегал молодняк, но не более. Мы с Тэо машинально подошли к ближайшему автомату у левой стены и закинули по одному серебристому жетону. Послышался глухой стук тяжелой банки, упавшей в контейнер, от которого появляется чувство удовлетворения, наверное, знакомое всем. Засунув руку внутрь, я достал ужин и подметил, что он был еще теплым.
- Пошли домой, - выхватив консервы из рук Тэо и закинув обе в грубо сшитый мешок, сказал я.
- Но он еще теплый, почему здесь не поесть?! - как обычно противнулся он.
- Дома поешь, пошли.
Хотя, домом эту мелкую комнатушку можно назвать только в самом широком смысле понимания. Больше она напоминала тюремную камеру: двухэтажная металлическая кровать, маленький, привинченный к стене столик, под которым стояли грубые деревянные стулья и, конечно же, туалет с раковиной, - типичная тюремная камера. Благо, безопасно в ней было так же. Уже заходя за порог, ощущал неподдельное теплое чувство защищенности, а в голове нашептывала мысль: «Я дома». Тэо сразу же выхватил мешок с моего плеча, запрыгнул на верхнюю кушетку, достал из-под подушки хороший стеклянный нож и начал, злобно улыбаясь и почти хихикая, открывать свою порцию.
- Не порежься, идиот, - буркнул я, плюхнувшись на свою кровать, но всё же с интересом поглядывая на свисавшие ноги брата. - Ну что там?
- Эм… Вроде мясо. Глянь. - Чуть левее этих ног вылезла рука, придерживавшая уже вскрытую банку. Лениво вздохнув, я еще пару мгновений разглядывал этикетку на ней, пока Тэо не крикнул: - Отпускаю!
Не обманул, чертяка, и вправду отпустил. Чуть не спрыгнув с матраса, мне удалось на лету ухватить порцию за торчащую жестяную крышку.
- Засранец, это один серебристый стоило! - вырвалось у меня.
- Я сегодня четырнадцать нашел. Ты ужин зацени, - показав свое наглое лицо, ответил он.
- Идиот, - пробурчал я напоследок и начал рассматривать содержимое консервы. Обычный мясной соус, который на поверхности использовали как подливу к какому-нибудь рассыпчатому гарниру. Скорее всего, это были остатки обеда какого-нибудь надутого сноба, а может и нескольких. А может, это был и не соус вовсе - просто коктейль из остатков еды, неважно.
- Съедобно? - спросил Тэо.
- Съедобно. Даже вкусно, - добавил я, макнув палец в соус и засунув в рот. - Даже нож не понадобится. Это, считай суп.

Немного напрягло двухкратное упоминание "тюремной камеры " и "чувства защищенности " в ней. В остальном читается легко, интрига есть, продолжение ожидается.

Исправим, спасибо :3

*** Действительно, какая-то интрига завязывается)
Не считаю нужным обсуждать стилистику - герои производят впечатление бандюганов, представителей нижней социальной прослойки, поэтому и
повествование должно соответствовать. Не высоким же "штилем" такое писать)
Подождем проду, увидим - чего там происходить будет)

Эм... Ну... Наверное, это можно назвать завязкой или предпосылками к сюжету) На ваш суд, буду благодарен, если исправите)

Глава 1

Звук. Самое яркое воспоминание, из которого и вытекают все остальные, - это звук. Например, если ты пытаешься вспомнить хорошего друга, с которым был знаком давно, где-то в далеком детстве, то просто представить его лицо невозможно. Но голос, смех, коронные фразы - всё это воспроизводится удивительно четко. Уже потом, ты вспоминаешь движение губ, выражение лица, цвет глаз... Всё вытекает из звука. Вот и сейчас, вспоминая, как Тэо дробил череп какому-то бедолаге, в голове необычайно четко слышится звук. Глухие, периодичные, мокрые удары камня об лицо и злобные постанывания - всё, что слышалось в этом полутемном коридоре. Продолжалось это около минуты. Минута этих сначала хрустящих, а потом и хлюпающих ударов, а после... тишина. В коридоре было человек тридцать, не меньше, и все молчаливо стояли, пока Тэо, вытерев кулаки о белую рубашку, не поднялся с колен, громко шмыгнул и сказал:
- Он хотел меня ограбить.
Народ, словно заново заведенные, задвигался, и каждый пошел своей дорогой, а я лишь покривился, удрученный тем, что такую хорошую рубашку замарали.
- Дурак! - сказал я.
- И ты тоже? Я ж говорил, он мои жетоны спереть хотел! - мгновенно проверещал он.
- Ну какой дурак будет руки об свою же одежку вытирать?! - Он уже было хотел надерзить мне что-то в ответ, но замерев с озлобленной миной, пробурчал:
- Прости.
- Ладно уж. Поройся в карманах у него, - кивнув на труп, сказал я. - Может хоть какая-то выгода с замаранной рубашки будет.
Простояв еще секунды две, может, осмысливая мои упреки или просто в знак маленького протеста по отношению к брату, он вновь нагнулся перед тем щупленьким тельцем и начал брезгливо шманать каждый сантиметр. Поняв, что ничего путного найти не удастся, он уже было хотел выпрямиться, но заметил причудливый мешковатый головной убор, лежавший в луже, которая совсем недавно была головой.
- Давай, - приказал я, уже понимая, что делать ему это не хочется. Без кривляний, конечно же, не обошлось. Окунув свои ручонки в эту кашицу, он начал капаться в ней, пока победно не достал небольшой мешочек со звонкими, серебристыми жетонами. - Молодец, они твои. А теперь пошли, пора ужинать.
- А с ним-то что?
- Через полчаса Вольные от него избавятся, пойдем.
Слегка поморщившись, он снова оглянулся на труп и проследовал за мной, по этому мрачному полутемному коридору. Давным-давно здесь было ярче, чем на поверхности, но лампочки (хотя, скорее широкие светящиеся панели) быстро поразбивали на стекла, которые и стали самым распространенным оружием. Сам я, конечно же, не наблюдал освещенные коридоры, но уверен, выглядели они красиво. Особенно с рисунками молодняка на еще белых стенах. Сейчас они уже посерели...
Прогуляли мы минут десять, пока не дошли до столовки. Отличалось это помещение от остальных только тем, что было оно тупиковым и более светлым. Такой же коридор с такими же грязными стенами, из которых торчали десятки торговых автоматов. Светились они ярко, очень ярко. Так ярко, что от непривычки на некоторое время становишься идеальной добычей для ловких карманников. Хотя, в последнее время они все вымерли из-за того, что люди начали прятать всё добро на голове, под шляпой (глупо, по-клоунски, но действенно), а в карманах, как правило, для издевки, оставляли бумажку с большущей надписью: «Дурак!».
Столовка к тому времени была уже полупустой. Изредка забегал молодняк, но не более. Мы с Тэо машинально подошли к ближайшему автомату у левой стены и закинули по одному серебристому жетону. Послышался глухой стук тяжелой банки, упавшей в контейнер, от которого появляется чувство удовлетворения, наверное, знакомое всем. Засунув руку внутрь, я достал ужин и подметил, что он был еще теплым.
- Пошли домой, - выхватив консервы из рук Тэо и закинув обе в грубо сшитый мешок, сказал я.
- Но он еще теплый, почему здесь не поесть?! - как обычно противнулся он.
- Дома поешь, пошли.
Хотя, домом эту мелкую комнатушку можно назвать только в самом широком смысле понимания. Двухэтажная металлическая кровать, маленький, привинченный к стене столик, под которым стояли грубые деревянные стулья и, конечно же, туалет с раковиной, - типичная тюремная камера. Но, как говорится: «Дом там, где твоя родня». Уже заходя за порог, ощущалось неподдельное теплое чувство защищенности, а в голове нашептывала мысль: «Я вернулся». Тэо сразу же выхватил мешок с моего плеча, запрыгнул на верхнюю кушетку, достал из-под подушки хороший стеклянный нож и начал, злобно улыбаясь и почти хихикая, открывать свою порцию.
- Не порежься, идиот, - буркнул я, плюхнувшись на свою кровать, но всё же с интересом поглядывая на свисавшие ноги брата. - Ну что там?
- Эм… Вроде мясо, но такого я не видел. Глянь. - Чуть левее этих ног вылезла рука, придерживавшая уже вскрытую банку. Лениво вздохнув, я еще пару мгновений разглядывал этикетку на ней, пока Тэо не крикнул: - Отпускаю!
Не обманул, чертяка, и вправду отпустил. Чуть не спрыгнув с матраса, мне удалось на лету ухватить порцию за торчащую жестяную крышку.
- Засранец, это один серебристый стоило! - вырвалось у меня.
- Я сегодня четырнадцать нашел. Ты ужин зацени, - показав свое наглое лицо, ответил он.
- Идиот, - пробурчал я напоследок и начал рассматривать содержимое консервы. Обычный мясной соус, который на поверхности использовали как подливу к какому-нибудь рассыпчатому гарниру. Скорее всего, это были остатки обеда какого-нибудь надутого сноба. А может, это был и не соус вовсе - просто коктейль из остатков еды. Понамешали всего мясного, что недоели наверху и залили в банки, впрочем, неважно.
- Съедобно? - спросил Тэо.
- Съедобно. Даже вкусно, - добавил я, макнув палец в соус и засунув в рот. - Даже нож не понадобится. Это, считай суп.
- Угу, - подтвердил он, уже явно похлебывая из своей порции.
После ужина Тэо, как обычно, мечтательно пересчитывал жетоны на своей кровати и, как обычно, убивался их нехваткой.
- Сколько? - немного грубо сказал я.
- 22 портретных, 8 узорных, 20 серебристых.
- Хэх… - Насмешка эта была от странного чувства богатства и бедности одновременно. Вроде двадцать две портретки, а вроде и… Эх, да на восемь узорок можно год прожит, а у нас двадцать две портретки! Только мне, или даже нам, нужна была сотня. - Дай одну портретную.
В ответ Тэо не глядя бросил монету вниз, но моя реакция уже привыкла к такому, и я без проблем поймал её. Благо, свет у нас в комнате работал исправно, в отличие от коридоров. Можно было спокойно рассмотреть все мелочи. Я не знал, чей профиль изображен на самых дорогих жетонах, да и сейчас не знаю, но вид его буквально символизировал аристократию: высокий лоб, над которыми вырисовывались густые, зачесанные за затылок волосы; длинный прямой нос, немного приподнятый в кончике; рот, скрытый за ухоженной бородой, и взгляд, возвышенный, направленный вдаль, словно оценивающий или гордящийся просторами своих земель. Может, этого человека никогда и не было. Может, автор этого портрета просто хотел нарисовать идеальную личность, символ высшего общества, так сказать. Да, скорее всего именно так, потому что на поверхности я ни разу не видел этого человека где-нибудь, кроме этих жетонов. А может, это был некий лидер или герой, давно погибший, но совершивший такой… благородный поступок, что удостоился портрета. Все эти «может» каждый раз забивали мою голову, завидь я портретки.
- Мэк, возвращай добро, спать пора, - неожиданно ответственно произнес эти слова Тэо.
- Угу, - промычал я, забросив трофей обратно. - Спокойной ночи.
- Удачного утра.

Ладно, подожду пока все критики отцепятся от Чопика и почитают мою писанину. В частности, жду Рыжую и ЗаЗу (если мне можно так Вас называть), как Хатико. Приду вечером, проще говоря

Я, наверное, создам новую тему, чтобы отсеять недоделки от полноценной главы