Мне кажется, получилось скучновато.


Глава 30

Воздух изрядно раскалился, хотя едва перевалило за полдень. Седло стало горячим как противень в печи. Усаживаясь, Томас поерзал, пытаясь устроится с наименьшим ущербом для чувствительных частей тела. Люди Шилдза тоже собирались в путь без особой радости. В сопровождение он назначил десятерых из собственной охраны и приказал выезжать как можно скорее.
Ничего определенного хитрый старик не сказал. С одной стороны выходило, что шериф кругом прав и при обычных обстоятельствах власти у него больше чем у цехового старосты. Но сейчас время особенное, поэтому король наделил Шилдза почти неограниченными полномочиями. Томас хотел возразить, но подумал, что полномочия всегда существеннее у того, в чьем отряде больше мечей, а у него самого забрали и тот единственный, что висел на поясе. То есть не забрали, настоятельно попросили отдать, пока длится расследование. Посему, заключил Шилдз, шерифу следует, как можно скорее, отправится с докладом ко двору. Сейчас это самое главное.
Напуганные видом перебитой гвардии, солдаты экипировались со всей серьезностью, как перед сражением. Стеганый гамбезон, кольчужная рубашка, усиленная квадратными стальными пластинками, наколенники, щитки, закрывающие голени, подшлемник и койф с клапаном для защиты рта. Должно быть, к концу поездки они настолько изойдут потом, что станут похожи на сморщенные вяленые груши. Ладно бы помогло еще, а то ведь зря только упарятся. В стычках с остроухими доспехи малополезны, люди становятся еще неповоротливей, а противник вертится вокруг как оса и обязательно ужалит в самое уязвимое место.
Сперва предстояло отправиться ближайший городок с пристанью (Томас запамятовал его название), а затем уже нанять лодку и плыть прямиком в крепость Камбер, где в это время года предпочитал находится король. Как он воспримет то, что шериф по сути провалил задание? Пожалуй, это зависит от расположения монаршего духа в день, когда ему принесут новость. Однажды Логан казнил неосторожного рыцаря, слишком открыто глазевшего на его супругу. А другого простил за то, что на охоте случайно покалечил копьем его любимого коня. Наверняка можно сказать лишь одно: запахло войной, стране понадобятся хорошие сильные бойцы, а темница и плаха таковых не прибавят. На это Томас рассчитывал больше всего.
Несколько солдат замешкалось: одни торопливо, на ходу, застегивали ремешки ножных доспехов, другие подтягивали шнуровку ворота, проверяли крепления седел. В ожидании, Томас хмуро рыскал глазами по лагерю и заметил Лисбет. Девушка сидела в тени покосившейся палатки, втянув голову в плечи и напряженно озиралась, словно кошка, запертая на псарне. Ходившие туда-сюда солдаты не трогали ее, но разглядывали с интересом. Девчонка попала из огня да в полымя. Шилдовская солдатня с простолюдинкой будет церемониться не больше чем разбойники Барта. Жаль, но теперь помочь ей он вряд ли сможет.
Наконец отряд тронулся в путь. Когда они проезжали мимо укрытия Лисбет, та вскочила и пошла вслед за лошадью Томаса. Шериф досадливо поморщился.
― Возвращайся к отцу, ― сказал он, не сумев придумать ничего лучшего.
― Он продал меня разбойникам!
Девушка настырно шла, ухватившись за стремя. На ее лице странно сочеталось выражение упрямства пополам со страхом.
Выехав за приделы деревни, солдаты пристегнули лошадей и те припустили вялой рысью. Лисбет побежала быстрее, изо всех сил стараясь не отставать. Стражник ткнул ее древком копья, и она с испуганным возгласом опрокинулась на спину. Юбки подпрыгнули, обнажив ноги от щиколоток до колен. Несколько солдат на ходу оглянулись, весело загоготали, и, не останавливаясь, поскакали дальше. После этого Лисбест отстала, хотя жалобный плач вдалеке прекратился не сразу.
Бабские слабости! Скулежом делу не поможешь. Если есть в ней хоть толика сообразительности, то сейчас тихонько отдалится от лагеря и побредет лесом, но так, чтобы не терять дорогу из виду. Дошагает к пристани, затеряется в толпе, сядет на лодку и вернется домой. Какие бы родители не были, это ее кровь и плоть.
А вообще женщины легче переживают невзгоды. Поплакала, соседке выговорилась, купила новую безделицу и ходит довольная. Что же остается мужчине если на душе гадостно?
― Выпить бы, ― сказал Томас вслух и облизнулся.
Пусть и погода не располагает. Засесть бы сейчас в таверне с полным бочонком ячменного вина и цедить потихоньку кружками. Даже не в таверне, а в пустынном месте, подальше ото всех. Охотничий домик в горах сгодился бы, или рыбацкая хижина на безлюдном острове. Крыльцо, свежий ветерок и большая бутыль чего-нибудь покрепче. Можжевеловой водки, к примеру. Собака у ног похрапывает. Хорошо, спокойно. И никаких коварных остроухих и докладов при дворе. Зачем его вообще понесло в столицу… Сидел бы в родительском имении, обрабатывал землю, охотился.
Томас вынул пробку из фляги, выданной ему наравне с остальными, и с отвращением отпил тёплой воды, с мерзким привкусом то ли нечистот, то ли помоев. Настроение вконец испортилось. До чего унизительно ехать в замок под конвоем! Рук ему, конечно, не связали, поводья он держал сам. Но лошадь дали такую негодящую, что даже дойная корова ее обскачет без особого напряга. Нечего и думать ударить пятками по бокам и понестись вперед, в надежде оторваться.
Покачиваясь в седле, Томас рассеяно глазел по сторонам. Вдоль дороги с обеих сторон торчали свежие, еще не потемневшие сверху пни. Деревья подчистую вырубили на двадцать шагов вглубь леса. Против шайки грабителей вооруженной ржавыми клинками такой метод конечно сгодится. Напасть внезапно не получится. Зато от ярости солнца путников теперь ничто не защищало. Почва под вырубкой, пошла мелкими трещинами и даже прошедший накануне дождь её не смягчил. Шериф поскреб обгоревшую скулу. Казалось, она тоже потрескалась и скоро посыплется трухой от пересыхания.
Солдатам приходилось во сто крат хуже. Выпученные глаза на раскрасневшихся, потных лицах наводили на мысль, что они варятся заживо в своей броне. Но как ни тяжело им не было, никто не посмел свернуть в тенистую часть леса, потому что эльфов они боялись больше чем солнечного удара. Томас и сам опасливо вглядывался сквозь спутанные ветви – нет ли засады.
Глухой перестук копыт послышался загодя, и до того как груженая повозка показалась из-за поворота некоторые успели изготовится к бою. Пара саврасых тяжеловозов, понурившись, тащила груз из лоснившихся черных камней. Руда. На дрожках сидело трое мужчин в грязных набедренных повязках. Остальная одежда колыхалась развешенная на бортиках. Обе группы людей проводили друг друга настороженными взглядами и, не останавливаясь, продолжили путь. Сырье по-прежнему отправляли в деревню, не зная, что плавить руду и мастерить оружие теперь некому.
Вдалеке пискляво закричали чайки и воздух как будто стал свежее. За деревьями, должно быть, текла река. Скоро лес уступил место хижинам и огородам, засаженным сочной поливной зеленью. Людей встречалось немного: прячутся, наверное, сейчас по своим хижинам, а работать выйдут когда спадет жара.
Ближе к вечеру дорога вывела их прямо к причалу: просторному участку земли, от которого тянулось несколько длинных настилов с выкрашенными в белое колышками для швартовки. На приколе теснилось, ожидая разгрузки, множество лодок больших и маленьких, плотно закрытых полотном. Наверное там все одно и то же: сырье для переплавки. Вот куда подевался речной транспорт. Всякую годную лодку приспособили для этой затеи.
Людей на пристани околачивалось совсем мало. Разве что солдаты, да несколько изможденных грузчиков. Томас подумал, что Руиндон мог стать идеальным местом для секретного производства. Со стороны реки поход к нему защищала слава гиблого места и вооруженные до зубов разбойники Барта. Порт рядом, но не так чтобы слишком, с воды селение не увидишь и не услышишь. Подступы хорошо охраняются. То есть охранялись. До того как...
Кстати! Томас нахмурился. Что-то рябило на поверхности памяти, пыталось выбраться наружу. Почему-то перед глазами назойливо маячил цеховик вытирающий вспотевший лоб платочком. Причем проделывал это он в необычной манере: сначала от переносицы приглаживал одну бровь, потом другую. Кто-то еще из случайных знакомых имел такую привычку. И тут он вспомнил. Да ведь Барт Баран пару дней назад делал точно так же когда сбивал цену за пряжку!
Появилось ощущение, словно он, блуждая в темноте, вдруг крепко ухватился за веревку, которая обязательно выведет в правильном направлении. Непослушная прежде память начала извергать множество подробностей. А ведь и правда, Барт всеми ужимками, речью и даже отчасти лицом здорово смахивал на Эдварда Шилдза. Разве что Шилдз был тощий как подзаборный кот, а Барт отрастил себе круглое брюшко. И обосновались они рядом. Родственники? Вполне может быть. То-то поговаривали, у скупщика краденного есть могущественные покровители в самых верхах. Интересно, насколько хорошо осведомлен король о том, что здесь происходит.
Вор, обчистивший часовню, тоже направлялся в эту сторону. Совпадение? Или есть какая-то связь…
Усаживаясь в лодку, Томас неразборчиво уловил вопрос одного из своих конвоиров и тупо уставился на железные кольца, соединенные цепью, которые тот держал в руках.
― Не понял.
― Всего лишь формальность. Я получил приказ от патрона. Это только до тех пор, пока мы будем плыть в лодке. Прибудем – сразу снимем.
Оглушенный радостью, что додумался до таких глубин, которые и Агнору не пришли бы в голову, Томас равнодушно протянул руки. Смысл артачится? Сказали же, приплывем – снимем.
Навесной замочек щелкнул и шериф с неодобрением обнаружил, что цепочка кандалов проходит под скамьей. То есть если лодка даст течь и потонет – он канет вслед за ней, а если перевернется – будет дрейфовать, пока не застрянет в камышах на излучине или вовсе уплывет к морю. Ничего себе новость!
Как оказалось, на этом сюрпризы не закончились. Перед отплытием в судно заскочил еще один человек. Заскочил и спрятался в середине за широкой спиной одного из шилдовских бойцов. Когда пристань осталась далеко позади, он выглянул и недобро стрельнул глазами. Ах ты ж ехидина злокозненная! Маллой! Наружу просилось длинное ругательство, но шериф, сцепив зубы, решил промолчать.
Вблизи воды стало легче переносить жару. Иногда через борт перелетали брызги, появился ветерок. Сделав вид, будто его сморило от усталости, он то изображал дрему, то бессмысленно пялился перед собой.
Срочно! Надо срочно что-то придумать. Маллой негромко бубнел: о чем-то договаривался со стражей. За свое купание в вонючих водах Скриптона сынок Шилдса отомстил, не считаясь со средствами. Какую гадость он вытворит, расплачиваясь за сломанные ребра? Сейчас сидит паинькой и лишнего себе не позволяет, ехидные взгляды не в счет. Копит злобу к вечеру, это уж точно. Томас всегда боялся оказаться во власти жестокого тупицы вроде него. Здравым смыслом паренёк наделен скудно, а вот извращенного воображения не занимать. Может, все это было спланировано заранее. Может даже с позволения папиньки. Проклятые лицемеры! Хуже остроухих.

Солнце пекло непокрытую голову (шляпу он потерял в лесу еще вчера), стекающий со лба соленый пот пощипывал веки. Насколько мог дотянуться, Томас утёрся плечом. Получилось не очень. Раздраженный неудачей, он сердито сплюнул за борт. Кандалы жгли запястья, словно побывали прежде в кузнечном горне. Наверное, к вечеру выступят пузыри. Впрочем, на закате может стрястись кое-что и похуже.
Прищурившись, он оценивал конвоиров: насколько трудно будет с ними совладать. Крепкие ребята. Но не так чтобы очень. Напротив ― парень, с широкими бычьими плечами. Сейчас он ковырял в носу, о чем-то мечтательно размышляя. Наконец вытащил из ноздри зеленую козявку и осмотрел со всех сторон. Показалось, что сейчас попробует на вкус, однако решительным щелбаном он отправил её за борт. Совсем еще зеленый юнец. И туповатый малость.
Другой, рядом с ним, все время осанился и хмурил брови, стараясь поддерживать на рябом курносом лице свирепость. Такой если и станет бесчинствовать, то только за компанию. Временами из-за солдатских спин выглядывал Маллой и зловеще ухмылялся. Должно быть, представлял, как будет мстить. Что-то нехорошее, изуверское проглядывало в белесо-серых глазенках. Наверняка в детстве он отрывал стрекозам крылышки и дырявил котят пущенными из лука стрелами.
Скамью с Шилдсом делил мужик лет тридцати пяти ― скупые жесты, внимательный осторожный взгляд. Этот, пожалуй, опасен. Остальные двое подгребали веслами, но не слишком старательно: течение и без того споро несло лодку. Руль держал пожилой рыбак, высохший и сгорбленный. Вряд ли полезет в драку.
Остальных с того места, где сидел шериф, не разглядеть. Надо их как-то спровоцировать. Томас сделал вид, что хочет зачерпнуть в горсть воды за бортом. Естественно, длины цепей не хватило. Зато, переместившись, к краю, он ощутил, как лодка покачнулась.
План начал вырисовываться. То, что он собрался предпринять, плыви они в плоскодонке, никогда бы не сработало. А так шансы были.
― Когда остановка? ― громко спросил Томас.
― Зачем тебе? ― усмехаясь, просипел Маллой. По выражению самодовольной мордахи сразу стало ясно: о чем его ни проси, с удовольствием откажет.
― По нужде сходить.
― Валяй прямо в штаны.
Ну, дурак! Готов остаток дороги терпеть вонь, лишь бы насолить пленнику. Тем более что ветер как раз в его сторону.
Со словами «валять под себя я не привык» Томас поднялся с места. Парень напротив спохватился и тоже привстал, вынув меч из ножен. Шериф резко переместил тяжесть тела на правую ногу, надавив на бортик. Лодка покачнулась и мечник, потеряв равновесие, бестолково замахал руками, пытаясь нащупать опору. Пригнувшись, Томас резко переметнулся к противоположному борту. Все, кто к тому моменту поднялись, повалились друг на друга. Затем он сжал цепь в кулаках и резко дернул: скамья переломилась посередине как лучинка. Почти свободен. Ярость утраивала силы.
Солдаты настороженно замерли. Возможно некоторые припомнили о своем тяжелом обмундировании. Если лодка перевернется, благополучно доплыть в нем можно будет только ко дну. Сами виноваты. Неужели думали, Томас Ветмор будет покорно ждать своей участи как бычок, ведомый на убой?!
Рыжий бросился в атаку, Томас поймал меч цепью и одновременно пнул нападающего в бок. Падая в воду, тот судорожно ухватился за край борта. Лодка начала заваливаться на бок, и кто-то пытался разжать его пальцы. Не дожидаясь развязки, Томас усилил крен. Несколько солдат, разгадав тактику, переместились на левую сторону, создав противовес. Менее сообразительные не удержались на ногах и повалились кто куда. Прыжок в правый борт – и судёнышко, дрогнув, перевернулось.
Кто-то вцепился в его рубаху, но тут же выпустил. Вода закипела от бьющихся рук: все пытались поймать ускользающую лодку. Забытые весла дрейфовали по течению. Потерянное оружие шло ко дну.
Томас глубоко вдохнул. В детстве он учился плавать, обхватив надутый бычий пузырь. Теперь собственные мощные легкие, набравшись воздухом, как тот пузырь, держали на плаву, не давая уйти вниз. Кандалы тянули ко дну. Золотые слитки за пазухой тоже не прибавляли плавучести. Судорожно, пока не закончился воздух (выдыхая, Томас сразу начинал тонуть), он выпростал рубаху. Покойнику золотишко не к чему. Без него сразу стало легче.
Стараясь плыть под водой, Томас, осторожно продвигался к берегу. Главное – достичь суши. Дальше он не загадывал.

Девушка показалась решительной, никак не слабой...
Многовато описано экипировки.
Цеховик резанул глаз.
Убрал бы "Возможно некоторые припомнили о своем тяжелом обмундировании"
Непонятно - как он смог плыть с кандалами?

Скучным не показалось...
Глава перегружена именами и событиями. Дюма половину бы убрал. Я бы убрал треть.

Да, в кандалах да намокшей одежде и обуви (он же был одет и обут?) не очень-то поплаваешь. Но написано хорошо, хоть и слегка многословно, мне понравилось!


Томас в седло что, голой задницей садился? Или в шёлковых шароварчиках? Или седло было металлическим?

"Стёганый гамбезон" напоминает "масло масляное", извините. Про горячее седло - ЗаЗа прав, вроде не в современных джинсах или без оных герой садится? "Тяжеловозов" можно заменить на "битюгов" - звучнее и аутентичнее. "Цеховик" на месте, а вот про плавание в кандалах соглашусь - пробовал как-то просто связанным, без железа...Больше неохота! А тот случай, что Пушкин в "Братьях-разбойниках" приводит с подобным побегом, так там очень мощное течение было, в нём условие для успеха - держи только голову над водой...В целом всё хорошо, только этот момент надо как-то реалистичнее обработать. Впрочем, многие поверят и так.

Читалось в дороге. Спотыкался о некоторые фразы глаз. Не понравилось описание конвоиров. И девушка...она по легенде инфантильная? Или просто там все такие ?

Просто я знаю что такое раскаленное седло велосипеда и как неприятно на него садится даже в холщовых штанах.



Надо будет почитать.



Что именно не понравилось?



Это обычная девушка, дочка мелкого лавочника, не красавица и не героиня. Пишу от лица мужиков, поэтому у меня патриархат
Женщины идут только фоном как в "Джеймсе Бонде".

Например, мужик лет 35? Это ещё мальчик)) - юноша, а мужик лет 50 уже. Лучше бы так и сказали, мол, конвоир лет 35, если его возраст было принципиально уточнять. Потом, если вы хотели подчеркнуть их тупость, то не обязательно козавки щелбанами пинать, мне кажется, можно найти было другие качественные признаки. Ну если она рефреном, тогда зачем о ней подробно говорить, ну бросил в лагере и до свидания. Или она потом у вас ещё появляется? Но в этом отрывке девушка такая никакая, что мне бы не хотелось её больше видеть в продолжении.

В средневековье считалось, что после 20 лет уже почти старость )))



А, вот оно что. Это для атмосферности ))))



Появляется.



Хм, мне явно не хватает интересных женских образов. Есть правда одна (невеста второго гг), но проскальзывает в тексте мимоходом.

Может и старик для средневековья, но читаем сейчас и сейчас смотрится как то не очень. Атмосферность? А в чем она? Точнее , можете объяснить, что вы задумывали козявками?

Хочу чтобы стражники вызывали отвращение. Потому что герою они не нравятся, а повествование ведется от его лица.

Пока только понятно , что козявки не нравятся вам, а не ГГ

Привет)
выдалась пара минут. сразу к делу.


бывалый вояка, наверняка привык ездить в седле и дождь, и в стужу, и в зной. о каком "ущербе" идёт речь? максимум - попытался бы устроиться покомфортней.

излишне подробное описание, явно не несущее смысловой нагрузки. дополнительно тормозит и так не слишком быстрый темп.

вот тут я бы поспорил. если противник и так заведомо быстрее, то, как раз хороший доспех поможет уравнять шансы. позволить броне принимать на себя удары и высвободить время для собственных атак - вполне разумно.

Сперва предстояло отправиться в ближайший городок с пристанью

я бы отправил это предложение в первый или во второй абзац и убрал "несколько".
например, так: "...Напуганные видом перебитой гвардии, солдаты экипировались со всей серьезностью, как перед сражением. Ратники суетились, что лишний раз показывало отсутствие опыта: одни торопливо, на ходу, застегивали ремешки ножных доспехов, другие подтягивали шнуровку ворота, проверяли крепления седел..." Ну, как-то так, чтобы в каждом действии или описании был смысл. К тому же описание солдат разбито на три или четыре абзаца - органичнее дать его в одном (но это - имхо).

для средневековья - далеко не факт, что это спасение

- явное преуменьшение) особенно в той ситуации, в которой оказалась девушка


- неопределённые числительные вполне можно опустить или заменить на определённые (дюжина/десяток и т.д.)

не думаю, что привычки особым способом вытирать пот со лба, манера речи имеют связь с родством. манера говорить, скорее связана с местом обитания (например одна деревня/посёлок)


В общем и целом, картинка вырисовывается и не сказал бы, что прям очень скучно всё. Немного подрихтовать и будет совсем нормально. В некоторых местах складывается ощущение описаний ради описаний и подробностей ради подробностей. Нужно стараться, чтобы всё в тексте преследовало определённую цель. Например, если даётся детальное описание доспеха, то далее по тексту, этот доспех (именно этой "квадратной стальной пластинкой") должен остановить стрелу, задержать вражеский меч и т.д. Чтобы читатель не засорял память за зря. Ну это имхо, конечно.

Чуток позже дочитаю главу)

Спасибо



Бывалый водитель обычно оставляет полотеничко на руле и торпедо если знает, что машинка будет долго стоять на солнце. И браться ему за горячий руль так же не комфортно как и чайнику.



Надо же чем-то разбавить текст ))

Нашла несколько замечаний, которые постараюсь сейчас применить. Отлично

безусловно. только речь об "ущербе" тем более "чувствительным частям тела" речи не идёт.

разница между неплохим писателем и хорошим, как раз в том и состоит, что хороший умеет воду в вино превращать)

поехали дальше...

это ещё мягко сказано)

или гг очень сильный или скамейка гнилая напрочь. но тогда, вряд ли она вес 100 кг мужика выдержала бы. скорее уж, скамья из креплений вылетит или гвозди сорвутся.

то есть его так тщательно обыскали, что даже золото не отобрали??

дальше в общем всё нормально. единственное - смущает физика эпизода с лодкой. судёнышко достаточно большое ведь: 8 человек на ней уместились. не уверен, что её будет очень легко перевернуть даже грузному человеку. к тому же, остальные семь равномерно распределены в виде балласта. в общем - сомнительно, нужно разрушителей мифов звать)

всегда рад помочь)

Золото ему оставили. Он не был заключенным в полном смысле.



Он создал заварушку, и сработало сразу несколько факторов.