На СИ есть карта мира, к сожалению, не смог вставить ее сюда.
http://samlib.ru/k/kolegow_i_p/

Мефодий Громов








Летопись Зарефа: Пасынок Судьбы
Посвящается
Алисе Сергеевне



Когда ты обычный рядовой могущественной организации, выполняющий довольно грязную работу, ничего необычного ожидать от нее не приходится. Вояка, солдат, верный пес своего государя – как ни назови, все одно. Так и Неил, душегуб, разведчик со стажем, совершенно не подозревал, направляясь на хоть и необычное, но довольно рутинное задание, что его скромной жизнью маленького солдата заинтересовались могущественное государство, потомок молодых Богов, и некий загадочный человек, поставивший его перед сложным выбором.


Пролог

Молодой неокрепший мир, словно не вставший на ноги ребенок. За ним нужен уход, нежность, ласка… но порой с ним необходимо быть строгим, нужна сильная твердая рука и изредка стоит наказывать. Рожденный ползать летать не может. Нет, не так… Рожденный ползать всегда грязный.
Когда-то давно, когда еще сам мир только-только учился самостоятельно ходить, когда молодые Боги еще не ступили на святую землю, бескрайними полями и неприступными горами правили Перворожденные, легенды о которых оставались на устах у единиц самых старых и самых умудренных… Легенды потомков Перворожденных, название народа которых уже запамятовала и сама земля, гласят:
…Они были одарены мудростью Богов. Они видели вблизи и вдали, знали все, что происходит в мире. И изучали все стороны света, небесного свода и лика земли. Их мудрость вызвала зависть молодых Богов, которые не хотели, чтобы Первые с ними сравнялись. И тогда Сердце Небес плюнуло мудрецам в глаза и затуманило их. Отныне они могли видеть лишь то, что вблизи. Так было покончено с мудростью и знанием Перворожденных.
И, сменяя Эпоху за Эпохой, потомки давно позабыли свой род, могущественных предков, которых Творцы наделили невиданной властью, а после и вовсе запамятовали, какова их истинная цель, занятые выживанием в агрессивной окружающей среде после очередной Большой Воды, вызванной бесчисленными противостояниями молодых Богов…
Когда языки соленой смерти вместе с проливными дождями обрушивались на неприступные горы, те не имели права противостоять разрушительной мощи стихии, приправленной Божественной Силой и подневольно склоняли головы, пропуская Большую Воду вглубь материков. Уничтожая страны, стирая с лика старушки земли древние континенты, прокатываясь невероятной силой по скалами, превращая те в кряжи, Потоп, невольно подчиняясь Богам, создавал новый мир, новые острова, новые континенты. И новую Эпоху, Эпоху Второго Солнца. Семь недель безостановочно длились варварские набеги Морской Смерти, и каждый раз оставшиеся в живых двуногие существа, перепуганные, забитые, уставшие, полумертвые, знали, что со следующей волной станет еще хуже, и будут новые жертвы, новые крики и новые страдания. Каждый ждал своей смерти как чего-то неизбежного, но где-то глубоко внутри все-таки теплилась надежда, поэтому из последних сил народ, доселе населявший величественную Ремурию, цеплялся мертвенными пальцами за очередной выступ острых скал, нащупывал ногами во тьме ступень и брёл. Не зная куда, но шел и пытался выжить целых семь седмиц. И выжил, найдя новое пристанище в высокогорьях.

…Было темно, потому что еще не было Солнца. Молодые Боги разожгли на вершине горы большой костёр. В него должен был броситься тот, кто пожелал стать Солнцем, дабы очиститься пламенем и взойти на небо. И тогда Боги сказали потомку Тех, Кто Выжил: «Попробуй ты». И один из юношей закрыл глаза и бросился в огонь. Языки пламени взметнулись до неба, грянул гром. Боги преклонили колени и молча стали ждать восхода Солнца. Спустя три беспросветных дня, люди увидели, как горизонт медленно окрасился в алый цвет, а когда Солнце взошло, никто не мог на него смотреть, ибо оно слепило глаза, низвергало и щедро пускало свет, который разливался во все стороны.
Так началась Эпоха Второго Солнца.
Прошли года, минули столетия, исчезли нынешние власти, и вот уже на новорожденной земле одна за другой появлялись страны, империи, племена, и неизведанные никем богатые земли, кое-где сохранившие древние памятники. Порой они представляют собой разрушенные природой и ветрами изваяния, порой искусственные холмы, покрытые толстым слоем глины, а иногда и чудовищно страшными и смертельно опасными землями, где и самый сильный хищник не проживет и седмицы… Похожие места кличут не самыми приятными наименованиями, буквально-таки отпугивающими. Горный же народ, сумевший выжить после Божьего Гнева, так и остался жить в неприветливых горных массивах, желая хранить великую тайну бытия, которую запамятовали люди уже спустя несколько веков с Большой Воды. Но мы перенесемся южнее, где с тех самых гор, покрывавших большую часть острова, и началась Эпоха Второго Солнца…

Вечерело. Последние горячие лучи дневного светила уже давно не обременяли долину своим ярым теплом. Но все-таки несколько самых прытких зайчиков не то из последних сил пытались растопить вековечные льды горной гряды, протянувшейся с северо-востока на юго-запад, не то просто резвились друг с дружкой перед долгим властвованием ночной царицы. Стемнело, похолодало, но луна, ступившая в свои владения, щедро одаривала серебром еще недавно горячую землю долины, на западе от которой горделиво возвышалась исполинских размеров гора. Бурная река, разрезая долину, крутой излучиной обогнув гору уходила на юг, поигрывая бледно-серебряными отблесками луны в своих чистых водах.
Но спокойную ясную ночь прервала студеная заверть, пронесшаяся со свистом по долине. Ветерок, едва зародившийся на леденящих склонах скалистого исполина, словно снежный ком, скатываясь к долу, набирал силу и, наконец, обрушился мощными волнами на леса за речкой. Однако, словно осознав, что не в состоянии меряться силами с глубокими корнями, дробящими гранит как солому, заверть взяла выше и лишь зоркий глаз серебряной царицы способен был углядеть волны, прокатывающиеся одна за другой на восток, прочь от материнских утесов. И уже спустя несколько мгновений первые волны встретились с новой преградой – гранитными вершинами на юго-востоке, очерчивающими долину с другой стороны. Но, новоиспеченная заверть с опытом подошла к проблеме, тотчас же найдя слабости в граните. И, преодолев и это препятствие, сильно истощав, покатилась по крутому склону прямиком к обширным степям, на которых в следующие дни окрепла, набрала массу и согрелась, избавившись от студеного дыхания материнских камней.
Преодолевая лигу за лигой, равнину за равниной, перекатываясь через горы и леса, сгибая своей молодецкой удалью самые древние и сильные деревья, сейчас заверть уже привычно набрала силу в степи, подбираясь к опушке очередного леса, до которого оставалось несколько часов пешим ходом жалких двуногих зверей. Но разогнавшийся поток лишь ухмыльнулся, подобравшись к опушке за какие-то секунды, заприметив еще издали два силуэта, которые освещало ночное светило. Обрушившись на неизвестных доселе зверей всей своей громадной силой, ветер, который сгибал вековечные деревья, обтесывал своими острыми потоками гранит, терзал порывами базальт и срывал льдистые покровы старых гор, не сумел даже поколебать пришельцев, а заставил лишь немного поежиться от холода. Но заверть не заметила этого, ведь назад оглядываются лишь жалкие ползающие по земле существа, а ветер свободен, ему нет дела до живых, он выше сущих, перед ним еще целый неизведанный мир… и воля!

Поежившись и приобняв себя за плечи, русоволосая молодая девушка с торбой за спиной жалобно шмыгнула, не забыв постучать зубами:
– Ух, холодрыга!..
Но такой же русоволосый, третьего десятка лет мужчина лишь коротко глянул на свою напарницу, с которой они подходили к опушке в тот момент, когда на них подул сильный ветер, больше похожий на борей, что с западных отрогов Клыка Нолла. Такие ветра, вырывавшие деревья с корнями, здесь не редкость, и любого обычного человека как минимум бы сбило с ног сия заверть, но… кто сказал, что эти двое простые люди? Хоть ветер и более-менее теплый, но мужчине показалось, когда он оглянулся к степи, словно от заверти веяло неким леденящим сердце холодом… Покачав головой, он задумчиво пробубнил себе под нос старую поговорку кочевников степей Нолла – ал’гура:
– Убегай скорей, коль встретил в степи борей…
Суеверный рус еще некоторое время созерцал переливающийся алыми красками горизонт, но вскоре поправил увесистую коричневую сумку на левом плече и скрылся за зарослями кустарника у опушки. Через какое-то время нагнал девушку, заприметившую издалека их общего знакомого, стоявшего в окружении редколесья и ноги быстро принесли своих хозяев к смуглому мужчине сорока лет с глубокими морщинами, придававшими ему несколько устрашающий вид в темноте.
– Мы готовы, Богдан.
Поправив довольно старую грязную кепку, Богдан воровато оглянулся, вглядываясь какое-то время во тьму. Вечернее небо словно инкрустировали миниатюрными кристалликами, свет которых с неимоверным трудом пробивался сквозь густую листву деревцев, гнувшихся от северного ветра, разогнавшего давным-давно облака с небосвода и решил уже подсказать группе, что пора бы возвращаться к работе. Богдан обернулся на двоих путников, шмыгнув носом и словно бы вжав голову в плечи в ничтожной попытке согреться.
– Так куда вас, говорите?
– К восточной границе Анкахета, друг мой.
– Понял, попробую.
Все так же держась указательным и большим пальцем за козырек своего головного убора, отрешенно смотрел Богдан перед собой, словно концентрируясь, вглядываясь сквозь своих знакомых.
– Готово. Только на сей раз вам придется искать выход самим. Мои силы на исходе – последний переход я поддерживал несколько седмиц и он дорого мне обошелся…
Обросший черной, несмотря на свои светлые волосы, щетиной, приятель Богдана опустил взгляд, но вскоре поднял голову и его молодые, полные энергии, но тем не менее видевшие много горя, глаза, встретились с добрым, неимоверно уставшим взглядом друга, старше его на несколько десятков лет. Первым протянул руку Богдан, и, словно по-ребячески обрадовавшись, мужчина напротив побыстрее решил пожать ее. Богдан лишь коротко улыбнулся, но тотчас вспомнил про дело и серьезно перевел взгляд с молоденькой зеленоглазой девушки на друга. Молча попрощавшись, парочка, выучено обернувшись, шагнула, тотчас бесшумно исчезнув в вечерних сумерках, словно тьма поглотила их тела. И внезапно тишина ударила по ушам сорокалетнего мужчину, испытавшего за свои годы больше, чем любой другой его возраста. Бродяга замер, все поглощённый неявным величием большого мира над маленьким существом. Словно бы неохотно, вечерняя мгла позволяла находить дорогу перед собой хорошо, если на расстоянии дюжины шагов, жадно скрадывая все остальное. Не то от страха, не то от холода обнявший себя за плечи озирающийся по сторонам человек прислушивался, то и дело резко оборачиваясь на стрекотание кузнечика или иной животинки, долго всматриваясь во тьму. Наконец, избавившись от иллюзий, привыкнув к темноте и одиночеству, мужчина облегченно выдохнул, словно совсем не был уверен в том, что у друзей получится затея, когда двое исчезли:
– Фух, пронесло…



Появившись из ниоткуда в полсажени над землей у опушки леса, с преобладающими кленоподобными деревьями, двое совершенно не растерялись, словно для них произошедшее сродни привычки и на четвереньки приземлились в мягкую траву. Точнее приземлилась, ибо русый остался висеть в воздухе, прислушиваясь к чувствам, очень медленно водя взглядом по горизонту. С холма, вкупе с метровой высоты над землей, перед странником возникла совершенно иная местность. Если мгновение назад оба находились в редколесье, где не наблюдалось поблизости холмов и стояла кромешная тьма, то сейчас отроги Сумеречной Гряды на западе насадили на свои острые заснеженные пики оранжевое солнце, а крутой склон кручи у подножия обрамлялся нешироким, в три шага, ручейком, огибающем холм. Вдоль по течению, в тысяче шагов виднелся деревянный мостик. Лысые холмы, окрашенные закатным солнцем, довольно быстро сменил густой лес к востоку, вволю разросшийся посреди плато, с восточной стороны ограниченной озером, а с западной подпираемой исполинскими горами. Но взгляд мужчины лишь скользнул по прелестям природы, и устремился далеко на северо-запад, как вдруг до его ушей донесся приятный голосок девушки:
– О, пронесло и в этот раз…
Мужчина промолчал, а девушка, отряхнув свои неприметные и самые обычные штаны с серой рубахой, принялась озираться, пытаясь понять стороны света:
– Если Богдан ничего не напутал, то мы сейчас должны находиться в паре суток ходьбы от Синфериума.
Проследив за взглядом молчаливого спутника, в глаза девушке бросились чумные земли юго-запада. Завеса черных туч точно обнимая, изредка задевая вершины гор, распростерлась над огромной территорией, называемой в этих краях Гиблыми Землями и лучик света, если такой и находился, слабо пробивался сквозь перины облаков, придавая этому месту некую девственность природы после сильной непогоды. Леса и болота, степи и чащи, буреломы и холмы, горы и равнины – ничто не осталось нетронутым, всюду чувствовался в этих землях страх и первобытных ужас, который ощущает разве что добыча перед могучим хищником. Странники как-то раз даже осмелились нарушить границы и сапоги их коснулись запретных земель, образовавшихся на древнем поле брани, которое имело место быть еще даже до Большой Воды… Пытаясь выследить прыгуна, они учуяли его энергию именно здесь, но долгое время пытались найти его следы или следы иных созданий Гибельных Топей, но тщетно, и спустя сутки, натерпевшись ужаса, словно сам Саггот посылал кошмары на их пути, они решили пролететь это страшное место, обещая себе навсегда забыть темные лощины…
– Этим и займись, а я наведаюсь в Анкахет.
– Анкахет? – скептически подняла бровь молодая девушка, – Мы же там уже были…
– В прошлый раз мне кое-что показалось, надо проверить.
– Как знаешь.
На этом и порешили: девушка уверенно скользнула в чащу и шаги ее тут же утонули в перешептывающихся листьях на ветру. Мужчина, проводив ее взглядом, взлетел вверх, и добрый попутный ветер сам понес его на запад, к горам.

Спустя пять дней, летая над полуночным портом, седмицу назад побрившийся 29-летний мужчина вглядывался вниз, бегая глазами по опустевшим улочкам.
– Где-то здесь, где-то здесь…
То и дело бубня что-то подобное под нос, он рефлекторно спускался ниже, однако каждый раз замечая это, резко поднимался ввысь, молясь, чтобы его не заметили. Мужчина не сомневался в своих ощущениях – он отчетливо почувствовал некоторое время назад чью-то энергию, которая потом неожиданно скрылась. Однако, несмотря на то, что он использовал существенный запас энергии на полет, русый всячески убеждал себя в том, что он прав.
– Да, точно здесь!..
Долетев до места, где отметился последний всплеск силы, Всадник Неба принялся осматриваться, вглядываясь до рези в глазах в темноту, то и дело проклиная градоначальника, который так редко ставит факела для освещения своих же улиц! Однако ничего, кроме домиков, поста стражи, темных переулков и кое-где дырявых крыш не было видно. В сердцах выругавшись, он еще раз решил тщательно осмотреть местность, когда на него светил серебристый диск луны, но вдруг в его голове кто-то заговорил:
– Нашла тут один интересный экземпляр, умеет контролировать Ки, глянешь?
– Пока не могу, наткнулся на очень интересный источник…
– Куда он денется, потом отыщем!
– В том-то и дело, что он умеет скрывать свою энергию…
– Даже так?
– Однако, я потерял его…
– Вот потом и найдем, а теперь дуй сюда!
Закончив разговор, зуд в голове пропал, а ругательства мужчины утонули во тьме, словно та ее сжевала. А Небесный Всадник вскоре обратился в перемещающуюся белую точку на небосводе, точно падающая звезда. Похожие ночные чудеса стали завсегдатаями в Эпохах Второго, Третьего и Четвертого Солнц, и некогда их прозвали Горевестниками на разных языках многих народов, ибо после каждого такого замеченного ночного скитальца вскоре случались страшные беды…

Спустя трое суток, вечером, уверенно разрезая воздух на высоте в добрые две сотни локтей над Синфериумом, мужчина безукоризненно следовал в одному ему известную точку. В отличии даже от Радагана, столицы Анкахета, Синфериум удивлял! Крыши сплошь из красивой древесины, сияющей при ярком солнце, ухоженные улочки, богато и искусно отделанные огромные площади! Лепота, да и только! Истинное величие сверхдержавы во всей ее красе! Но то, что удивляло и радовало глаз русого, так это прекрасный почерк эринейского народа, преимущественно проживающего на территории Эренорской империи, – создание уникальных овальных и круглых рун, обрамляющих едва ли не каждое здание и украшающих одежду знатных особ и военных.
Но делу время, потехе – час, – вспомнил Горевестник и оторвался от созерцания творений скульпторов и вскоре тень проулка обволокла его:
– Ты припозднился, что случилось? Я думала, прибудешь еще вчера.
Поприветствовав таким образом, русоволосая, на голову ниже напарника, девушка показалась из тени со скрещенными руками на груди и исхудавшей торбой за спиной.
– Еще некоторое время пытался выследить, однако он словно чувствует чем-то, постоянно скрывая свое присутствие.
– Понятно, – и, подойдя поближе к окну, девушка решила воспользоваться мыслеречью,: – Вон он, зовут Жан, Ки чувствуется отчетливо, но это ты у нас спец по магическим эманациям. И, как я поняла, какой-то там военный.
Через небольшую щелочку занавески они увидели самую обычную семью: три ребенка, играющие за столом с едой, миловидная женщина в длинном домашнем платье, грозя пальчиком детям, наливает крепкому чернобородому 35-летнему мужчине какой-то напиток.
– Что ты имеешь в виду? – бросив рюкзак у стены дома, недоуменно поинтересовался Горевестник, пытаясь изучить магическую составляющую Жана.
– Эти неучи не знают ни чо-гала ни, на худой конец, кирвита и разговаривают на незнакомом мне языке!
– Так и знал. Похоже, только на Тальмире распространен чо-гал. Что уж говорить о ныне практически мертвом кирвите…
– Но как они не могут знать чо-гал, язык Иштар-а-лана? Сильнейшая держава всегда навязывает свой язык всему миру!
Мужчина пожал плечами:
– Давече я наткнулся на карту, составленную Анкахетскими мореплавателями, так там много белых пятен. В частности, весь материк Тальмира не изучен, за исключением прибрежных зон, что уж говорить об Иштар-а-лане?
– Так у них что, век географических открытий, что ли? – хохотнула девушка, глянув в окно, словно пыталась отыскать диковинных пещерных людей.
– Мэррдо! Это не он! – не обнаружив ни йоты Божественной составляющей, в сердцах негромко ругнулся на кирвите мужчина, позабыв на секунду следить за пространством.
Да и зачем? Подумаешь, все государства охотятся на ныне практически вымерших киров, потомков Тех, Кто Выжил, ибо только единицы из них в плохих руках могут стать чудовищным оружием. Но что может противопоставить Горевестнику обычный военный? А улететь они всегда успеют!
Но девушка удостоила напарника мимолетным взглядом и снова посмотрела в окно, надеясь, что чернобородый Жан сам выйдет и заговорит с ними, а то и вовсе предложит распить кувшин-другой добротного вина за знакомство. Оба глубоко задумались, не смея вымолвить ни слова, как вдруг заметили, что уже некоторое время не было слышно ни детей, ни шагов женщины по деревянному полу, ни басистого смеха мужчины, потешающегося над своими отпрысками. Заинтересовавшись, Всадник Неба едва ли не прислонился лицом к окну, и смог-таки разглядеть опустевший стол, на котором стояло недоеденное кушанье, а чуть левее на ухо встревоженному Жану что-то шептал человек, окутанный в темный балахон с капюшоном на голове. Тут они закончили говорить, и Жан, неожиданно для всех, поднял нахмуренный взгляд прямо на небольшую щелочку в окне и узрел в ней глаз незнакомца.
Отпрянув от окна, встревоженный мужчина стал поворачиваться к девушке, но… Поздно. Она раньше напарника заметила опасность и короткий клинок отразил метательный нож, пущенный откуда-то сверху. Горевестник же запоздал, не успев активировать защиту с помощью своей внутренней энергии и сейчас с гневом и проклятиями на все том же кирвите вырывал из правого предплечья окровавленный нож, порвавший заодно и рукав темного камзола. Но даже не успел воспользоваться им, так как опоздание порой может стоить жизни, и все, что успел сделать русоволосый – отпрыгнуть в сторону и попытаться попасть ножом в приземлившегося с крыши противника. Однако едва он наотмашь кинул оружие и обрел равновесие, человека и след простыл, а раненому оставалось только хлопать глазами, запоздало активируя поиск источников Ки.
– Машка, сзади!
Сорвав связки, что есть мочи крикнул он своей напарнице, которая не растерялась и сразу же использовала так называемый «Всплеск Силы», разметавший противников ударной волной. Требовавшее чудовищного количества энергии, техника иссушила существенный запас Ки девушки и та осела на одно колено и некоторое время пыталась справиться с разноцветными кругами в глазах. Молниеносно накопив Ки в ногах и оттолкнувшись, каменная мостовая пошла трещинами и мужчина невероятным прыжком приблизился к напарнице, саданув левым кулаком со всего маху одного из тех, кого величают Убийцами, что появился прямо из тени позади Марии. Удар пришелся такой силы, что челюсть хрустнула с таким же треском, как и каменная мостовая от невообразимого прыжка Горевестника, и обмякшее тело их обидчика еще долго вспоминало каменную стену дома, в которой оставило большущую трещину. Не теряя ни секунды, Всадник Неба схватил девушку за запястье и взмыл к ночной царице, и, не оглядываясь, с большой скоростью полетел прочь.
Но полет длился недолго – оказались повреждены артерия и две вены, поэтому уже через версту мужчина стал снижаться. Ступив на землю, оклемавшаяся к тому моменту Мария резво приобняла падающего с ног напарника и прислонила к дереву, наскоро сделав жгут на предплечье из своего длинного рукава.
– Дурака кусок! Сразу надо было сваливать! Или ты так долго на эту кошёлку пялился?!
Но Горевестник вяло отмахнулся:
– Оба мы хороши, вовремя не заметили слежки.
– Это ты хорош! Андрей, какого Саггота ты мертвым языком разбрасываешься направо и налево?! Забыл, что не мы одни ищем кира?
Андрей не стал гнуть свою линию, мол, не ожидал, что чернобород окажется охраняемым офицером разведки, а не обычным военным. Сами виноваты, что выучили только чо-гал и кирвит, не удостоив внимания язык сверхдержавы континента Эритреи.
Вдруг девушка, осматривая и перевязывая раны сослуживца, замерла, словно прислушиваясь к чему-то, потом резко обернулась и долго напряженно всматривалась в чащу перед собой.
– Они преследуют нас.
Андрей, пока Мария концентрировалась, успел приподняться и выглядел уже намного лучше.
– Спрячь свое Ки, надо уходить.
Девушка послушно скрыла энергию и вместе они пошли быстрым шагом по лесу на восток, отметив через какое-то время, что преследователи сбились со следа, не сумев обнаружить энергии чужеземцев. Пройдя еще две версты в полной тишине, Андрей поделился тем, о чем все это время раздумывал.
– Сперва наведаемся на восток, оставлю тебя там, а сам отправлюсь на Тальмиру, у меня есть подозрение, что прыгуна уже кто-то захватил. Слишком уж он грозное оружие…
Подумав о чем-то своем, девушка медленно кивнула, ничего не ответив. А спустя какое-то время чаща перед ними расступилась и путникам открылся замечательный вид на умиротворенную ночью долину с бурными потоками Дельсиры, бравшую свое начало с северного массива Туманных Гор. И, переглянувшись друг с другом, спутники принялись осторожно спускаться к долу.

Глава 1
Пёс

Ну, вам с таким уровнем на форуме литераторов делать нечего. Всё граммотно, мысли - если не гениальные, то интересные, поражающие своей глубиной.

Всё имхо

Написано действительно неплохо. Правда, не дочитал, но я уже спать уходил, не собирался читать ничего больше пары предложений. В общем, в вашем тексте есть, конечно, некие шероховатости, а так же пролог показался мне затянутым, но ничего страшного. То есть, я бы эту легенду оставил бы в прологе, а все остальное перенес бы в первую главу, причем сразу же начал бы её с динамики, чтобы читатель не заснул на первых страницах. Ну, это так, пожелание, можете к нему не прислушиваться.

Сначала прочиталось как "рядовой организации", потом дошло, что человек - рядовой в организации.



Разнообразили бы предложение синонимами. А то не звучит.




Зачем городить сходу такую конструкцию? Уже на половине невнимательный читатель потеряет нить. Начало должно интриговать, привязать взгляд, а не отталкивать.




Этот отрывок удачный.



Коряво вышло. И вообще язык такой в этом предложении бодрый начался и незатейливый, что с немолодым воякой и душегубом ну никак не ассоциируется.



ЗаинтересовалОсь?

Господины и господыни, можно позязя критики и ваших мнений?(= И благодарю предыдущих ораторов, в чистовике уже некоторые вещи исправил и дополнил.

КАРТА МИРА (извиняйте, не знаю как вставлять сюда картинки) - http://samlib.ru/img/k/kolegow_i_p/letopis...log/index.shtml

Небольшой отрывок первой главы.

Глава 1
Пёс

Цвета чистого мрамора стареющая в безоблачном небе Сина изо всех сил делилась светом с землей. Морской бриз постепенно сменился холодным ветром с побережья, люди спешно попрятались по домам и вкусно ужинали вместе с семьями; портовые работники заканчивали смену, перетаскивая последний груз на величавые корабли у причалов; загулявшие матросы в обнимку друг с другом распевали что-то нечленораздельное, но каждый из них с уверенностью торгаша мог бы утверждать, что понимает своего собутыльника если не с полуслова, то с полурюмки. Однако в будничных сумерках седой месяц углядел некую тень, что довольно прытко и, надо сказать, уверенно, улепетывала от двух патрульных в легких доспехах и короткими мечами наголо. Двуногие существа, построившие громадные каменные джунгли, зачем-то изрыли, истоптали и измяли своими нижними лапами столь опрятный и любимый сердцу седого властителя ночи северный берег, истинный лик которого старая луна помнила еще даже до первой Большой Воды.
Вдруг облачко на короткие мгновения скрыло за собой Сину, но вот выглянули уже ее края, и показалось, словно она моргнула, продолжив наблюдать за потасовкой внизу. Тень словно издевалась, играла со своими преследователями то в узеньких переулочках, то на широких мостовых, но вот досада, свернув в сторону, тень не успела среагировать, как наткнулась на еще двух патрульных и сейчас троица кубарем катились по площади в то время, как двое успели-таки нагнать нарушителя спокойствия…

О-ох, вот надо же было мне поиграться, ведь не мог, дурак, иначе! – проклинал самого себя я, пытаясь подняться из-под двух стражников, которых ваш покорный слуга самолично и сшиб. Довольно быстро освободившись из-под одного крепкого детины и уже почти вырвав ногу из-под второго, тут подоспели те двое и схватили нарушителя за плечи. К тому же, назло, двое сшибленных оклемались и лежащий схватил за ногу, а успевший вскочить только обнажил меч и обходил со стороны. Решив не давать лишнего времени служителями порядка уплести нарушителя в карцер за несоблюдение комендантского часа, я мгновенно вытащил из-за пазухи маленький, в пол ладони, белый пузырек и с силой бросил под ноги. Вдохнув поглубже и зажмурившись, услышал треск стекла и тотчас же стражники закашлялись от дыма, а державший ногу и вовсе ее опустил, наверняка закрывая руками рот. Почувствовав свободу, не теряя времени, приоткрываю один глаз, левой пяткой точно попадаю в пах одного и освобождаю вторую руку сильным рывком. Кое-как уклонившись от меча стражника, рубанувшего наотмашь, бросился наутек, а спустя десять шагов на мгновение обернулся к серой дымке, сквозь которую кое-как прослеживались силуэты не перестававших кашлять и поносить меня стражей. Ухмыльнувшись, поблагодарил про себя Мали, все-таки навязавшего мне купить этот порошок седмицу назад. А я еще и носом воротил целый месяц, дурья башка! Так, беседуя с самим собой, держа карту Гилима в голове, в этот раз я уже старался тщательный выбирать маршрут, обходя за сто локтей патрули, выставленные в таких количествах в связи с участившимися в последние седмицы грабежами. Душегуба довольно быстро изловили мои Братья, но… впрочем, всему свое время.
Так, перемещаясь в тенях переулков, скрываясь от любопытных глаз, я уже в который раз благодарил Гилим за столь скупое факельное освещение, позволявшее нам с тенью стать единым целым… Находившийся в северо-западной части империи Анкахет, портовый град Гилим считался главным морским центром на всей Эритрее. Да что там! Во всем Тирисфале! Даже Эренор не мог поколебать уверенность в нашей правоте! О чем это мы?.. Ах да, именно Гилим меньше века назад являлся столицей Анкахета, но во времена чисток Зеалода, когда наши земли подверглись атакам с Океана Царей, Гилим был сожжен, а столица перенесена в Радаган, под которым враг пал. Этот бой так же известен как операция «Радаганский ход конем», ставшая переломной в войне. В Гилиме, столь широко известном если не во всем, то в большей части Тирисфала, найти работу не составляло проблем. Парни, прослышав о славных мореплавателях, искателях удачи, с раннего возраста только и грезят службой во флоте, а то и вовсе о пиратстве. Кто-то все-таки примеряет на себя военную форму, а кому не повезло, либо работает портовым грузчиком и постоянно думает о плаваньях, либо уходит в пираты; а самое меньшинство составляют различные портовые ремесленники, будь то плотник, столяр, кожевник, портной, лекарь или писарь. Девчонки же точно так мечтают о море, но скорее не о самом океане, а о моряках, коих чтут и восхваляют что в песнях, что в истории Анкахета. Так же стоит отметить, что хоть работа в Гилиме зачастую и связана с кораблями и морем, это не мешает людям вести очень даже прибыльные, и, откровенно говоря, не совсем законные, дела в порту. Однако не только ремесленники и отдельные личности зарабатывают хорошие деньги в морском центре империи; в богом забытых улицах, ходах и переулках получают задания люди, которых называют Убийцы...
...Пьянящее чувство свободы, ветер несется в лицо, я ускоряю бег, чтобы насладиться этим чувством еще больше, но, как назло, мне надо поворачивать в очередной переулок. Я – Убийца. Я работаю, когда нормальные люди давно нежатся в своих кроватках, наслаждаясь хорошим сном. Я приношу в жертву гнилые души, даруя им искупление кровью и возможность переродиться. Никто из простолюдинов, и, что греха таить, дворян, даже не подозревают о существовании Гильдии Убийц, или, если называть вещи своими именами – разведке, спецслужбе империи. Нашими Братьями могут стать только сироты или дети согильдийцев, остальные же, кто имеют хоть какое-то отношение к Гильдии и выполняет приказания Главы или непосредственно монарха – обычные завербованные агенты, или, если угодно – наемники.
Искусство владения холодным оружием, сердцеедкой, боевые искусства, управление внутренней энергией, скрытность, преодоление препятствий, растворение в толпе, в тени, слежка, уход от слежки, перевоплощение и, куда же без этого, прямой обман – это далеко не главное, чему учат в подобном месте. Военная тайна не позволяет мне сильно разглагольствовать на эту тему, но скажу одно – невнимательные, ленивые или просто неспособные Братья на заданиях часто погибают, а то их и вовсе не допускают к Заказам, используя в качестве стандартных наемников для медовых ловушек, пустяковых, грязных, или подставных заданий, что, надо сказать, весьма позорное и удручающее зрелище. Выживает сильнейший, а самый слабый – истлел, – постоянно, как святую истину повторял нам каждый учитель, с кровью вдалбливая в нас эти строки. Но на чем это я?.. Искусство владения холодным оружием, боевые искусства… А так же многое другое, что поможет выжить не только до и после выполнения задания, но и в житейской обыденности. Гилим хоть и большой красивый портовый город, но, в семье не без урода, и тут найдется тот, кто захочет себе твой плащ, либо кошелек.
...Узкий переулок в конце концов оказался тупиком, но, разве это препятствие на пути у мастера делать ноги – Неила?.. И да, меня, как и большинство Братьев, взяли сиротой, но если остальных принимали из приютов или случайно находили на улице беспризорников Убийцы, то со мной нечто другое. До сих пор неизвестно, кем был тот странник, знающий о том, где, и главное, КАК найти головной развед-штаб Гилима, возле тайных дверей которого меня и нашли. Я, признаюсь, и сам порой задаю себе этот вопрос, но все-таки остаюсь благодарен тому, кто дал мне новую жизнь и возможность встать на ноги. Итак, сейчас мне уже 18 лет и в течении целых двух лет я убеждаюсь на собственной шкуре, что все те изнуряющие тренировки меркнут в жестокости по сравнению с реальными Заказами…
Воровато оглянувшись и прислушавшись к шорохам за стенкой, я выбрал момент и, насколько это было возможно, бесшумно срезал путь, приземляясь на четвереньки в совсем уж кромешной тьме, которая так любезно обняла старого друга. Недвижно я прислушиваться с затаенным дыханием, но в очередной раз убедился, что никто не следовал за мной. Ну, уж теперь-то точно отвязался от погони! Однако… пары мгновений осмотра хватило, чтобы поджать губы – Одинокий Пустырь, не иначе! Худое место, откуда мало кто уходит живым, или, по крайней мере одетым, а именно туда, где правят воры, душегубы (к коим относится ваш покорный слуга) и мошенники. Следовало бы последить за градоначальником, который так сильно запустил собственный город. Шибко он обнаглел, сидя на нагретом месте!..
Осмотревшись еще раз, я проверил оружие и вскоре лишь седой друг способен был углядеть нашу тень, ночь – это, все-таки, прекрасно для таких как я. Улыбнувшись одними уголками губ, представил удивленное лицо Рига, когда он узнает, что на него, предателя, Заказ и пришел один из представителей спецслужбы. Строго говоря, Гильдия действует непосредственно от лица монарха Анкахета, другими словами мы – разведка нашей страны, одновременно выполняющая роль следопыта, судьи и палача. Обычные рядовые, к которым отношусь и я, заработавшие Заказами определенную репутацию, имеют право выходить на задания государственной и межгосударственной важности. Сержанты, офицеры и другие высшие представители спецслужбы империи по собственному желанию более могут не утруждать себя рутинными грязными заданиями, ведь, получая более высокое звание, чем обычный рядовой, разведчик может стать Главой Гильдии, министром иностранных, внутренних дел, министром обороны, да, в общем, кем угодно! И да, вы правильно поняли, наш государь точно также является отставным генералом СЕВ – генералом Спецслужбы Его Величества. Однако, люди ведь разные, поэтому каждый преуспевает в том, что ему по нраву. Подобное даже можно было бы назвать квалификацией, если бы такое понятие вообще существовало в нашей среде. Это скорее условность, нежели необходимость. В Гильдии все упирается в то, насколько чисто агент выполнял задания различной сложности, то есть, как я уже сказал – в репутацию. К примеру, большинству Братьев по душе скрываться, добывать информацию, сливаться с толпой, таких мы именуем Тенями и к счастью, я не Тень. Вот представьте, что необходимо сутками напролет сидеть неподвижно в кустах или на пыльном чердаке, ожидая, когда цель встретиться с каким-нибудь предателем и они не договорятся о заговоре. Или следить за кем-то несколько дней кряду, запоминая что он делает и с кем общается на какие темы. Так ведь еще и запомнить надо дословно! Не-е-е, такие скучные и ответственные задания не для меня! Собственно, таких как я обычно кличут не самыми лестными словами, а именно – имбицилы, мордовороты, ну, или совсем уж просто – рукопашники и душегубы. Специализируясь на ближнем бою и холодном оружии, думаю, не стоит подсказывать, какие обычно задания вешают на нас. А что касается тех стражей… ну не буду же я объяснять каждому блюстителю порядка, что я разведчик и мы с ними выполняем одно дело? А убивать или калечить своих союзников – с головой не дружить.
…Помимо Теней и мордоворотов, существуют еще Тактики, которые обычно действуют командой с другими Тактиками, рукопашниками или Тенями, но это я считаю совсем уж скучной квалификацией! Убедившись в отсутствии лишних наблюдателей, я тревожно косился на цвета чистого серебра стареющей луны, лучи которой изредка и вскользь, на мгновение, вычерчивали то тут, то там серый силуэт, приближавшийся к казармам. Освещенная преимущественно лунным светом улочка наверняка стала бы спасением случайно заплутавшему прохожему, но… столь яркая помеха лишь усложняла Заказ. Проверив все на десятый раз по третьему кругу, я нервно выдохнул и опрометью кинулся в полумрак узкого проулка напротив места, где какое-то время меня скрадывала любимая смоль. Ровно четыре длинных шага, точно прыжка, понадобилось, чтобы скользнуть по зоркому глазу ночного светила. Бьющееся в груди сердце так и вырывалось наружу, гоняя кровь по телу со скоростью полета стрелы. Несколько глубоких вдохов и вскоре тело успокоилось, а я уже рванул к окну офицерской комнаты. Заглянув одним глазком, тут же вжался в стену, заметив приближавшийся силуэт на фоне ярких масляных ламп. Створки окон распахнулись, сердце бешено заколотилось, дыхание замерло на целую вечность, а дрожащая левая рука уже держала наготове кинжал, кое-как сдерживаясь от преждевременного убийства. Моя цель не просто убить, а инсценировать ограбление с убийством, подставив заранее пойманного воришку. Тем временем мужчина вдохнул свежий воздух, а духота из помещения вырвалась наружу, окатив притаившегося под окном душегуба теплой струей. Так и не заметив нас, он подошел к столу и взял в руки некое письмо. Я же, облегченно вздохнув, судорожно нашарил кончиком кинжала чехол и теперь мой левый глаз можно было заметить, если внимательно посмотреть в нижний левый угол окна. Риг, стоявший ко мне правым боком, бегал глазами по строкам короткого послания, то и дело ругаясь и скрипя зубами. После третьего прочтения, защищенный прочной кольчугой с красивым белым львом на красном фоне, высокий черноволосый полковник тридцати-сорока лет скомкал в гневе послание и забросил глубоко в ящик стола, не переставая ругаться. Наконец, он сел и схватился за голову, бормоча что-то под нос, словно успокаиваясь. Однако вскоре пришел в норму и снова полез в ящик, куда закинул письмо ранее. Отвлекшись на мгновение, я оглянулся, и снова продолжил следить, внутренне немного закипая. Я тут и ночи не наблюдаю, а терпение уже на исходе! Нет, слежка однозначно не для нас!.. Еще раз оглянувшись, рукавом вытер внезапно выступивший пот, но неизвестно откуда возникшая тревога не собиралась исчезать, и я не на шутку разволновался – своим чувствам я доверял, но такого еще не приходилось испытывать! Это подобно тому, как кто-то незримый наблюдает за вами, словно чей-то взгляд впивается тебе меж лопаток… То и дело отвлекаясь неизвестно на что, я чуть не проморгал момент, когда вояка закрыл окно прямо перед моим носом, следом потух светильник и хлопнула дверь. И внезапно мертвенная тишь обрушилась на хрупкие плечи ночного скитальца, затаившего дыхание и словно бы боявшегося сделать лишнее движение. Однако недолог был момент забытья и словно по команде началась гонка со временем – отсчитав три шага вояки (мое счастливое число), я отковырнул щеколду маленькой отмычкой, и в мгновение влез в комнату, прикрыв за собой створы. Пригнувшись, мне понадобилась пара шагов на цыпочках, чтобы добраться до стола, найти довольно банальный секретный отдел, в котором лежало единственное письмо и спустя пару движений мое тело слилось с тенью за окнами, исчезнув из поля зрения обычного человека...
Изредка мелькая на фоне яркой луны, перебегая от одного угла дома к другому, я довольно долгое время преследовал полковника, покидающего военную часть. Одетый в темный плащ, мужчина оглянулся лишь пару раз, словно чувствовал голодного хищника, выслеживающего свою жертву в сумерках, а я тем временем нашарил кинжал на левом бедре одноименной рукой и бесшумно вытащил оружие воришки. И, уличив удобный момент, молниеносно оказался у широкой спины военного, познакомив его довольно мощную шею с узеньким стилетом. Однако полковник оказался не из робких и хоть и упал на одно колено, но успел схватить меня за руку, что-то булькая с пораженным горлом. Не теряя времени, наношу еще один, последний, смертельный выпад и разрубленная артерия оросила кровью темную подворотню под телом предателя. Воровато оглядевшись с абсолютным хладнокровием на лице, вытер стилет о плащ трупа и улыбнулся, когда похлопал по новехонькому увесистому мешочку золота на поясе. Но долго радоваться не стоит, надо приступать к заключительному и самому важному этапу Заказа. Достав две монетки, аккуратно кладу оных на закрытые веки мужчины, инсценируя «обряд» того самого воришки, обожавшего оставлять подобные следы.
Еще раз оббежав взглядом пустырь, скользнул в ближайшую подворотню, преодолел парочку улиц и, наконец, избавился от кинжала, кинув того в сточную канаву. Свернув в очередную подворотню, мое тело вжалось в стену, и прислушавшись, я мельком выглянул из-за угла с бешено колотящимся сердцем. Несмотря на отсутствие видимых причин для моих волнений, я непроизвольно сглотнул, остервенело бегая глазами вокруг, даже не замечая, как хрустит шея, когда я в очередной раз резко поворачивал ее в противоположную сторону, долго всматриваясь в любую мало-мальски подозрительную тень. Сглотнув еще раз, я неожиданно почувствовал дрожащие пальцы, сжимавшие до боли рукоятки кинжалов. Сердце все грохотало в груди, и, казалось, что именно оно выдавало меня в кромешной тьме, а дышать я начал через нос, что стало последней каплей и ноги, словно сами собой, кинулись прочь, во тьму, петляя еще долгое время, путая следы неизвестной напасти. А через какое-то время паранойя исчезла, но я все так же обеспокоенно какое-то время всматривался в заездное небо, поверх крыш домов, откуда и ощущал странную тревогу. Вокруг стояла тишина, можно было услышать даже биение собственного сердца и совсем краем уха свое дыхание. Но студеная, неизвестно откуда взявшаяся в проулке заверть словно разбудила нас, а ее холодное дыхание, которое морозило кости, не предвещало ничего отрадного…