Небольшое вступление:
Этот рассказ я писал по вселенной Warhammer 40k. Некоторые вещи здесь не соответствуют бэкграунду, некоторые я домысливал сам, так что получилось немного не в том ракурсе. Но все же - основные понятия взяты именно оттуда.
P.s. По поводу дат - читаются они следующим образом: первые три цифры являются числом дня (имперский год насчитывает ровно 1000 дней), вторая тройка - год, а цифра после буквы М - это тысячелетие. То есть, 560.117.М39. - это не что иное как пятьсот семнадцатый день сто семнадцатого года тридцать девятого тысячелетия. Или, если ориентироваться на современные системы: 38117 год.

Часть первая: Жертва.

Пролог

ПО ПРИКАЗУ ЕГО НАИСВЯТЕЙШЕСТВА
БОГА-ИМПЕРАТОРА ТЕРРЫ
ЗАКРЫТОЕ ДОСЬЕ ИНКВИЗИЦИИ
ДОСТУП ТОЛЬКО ДЛЯ АВТОРИЗОВАННЫХ ПОЛЬЗОВАТЕЛЕЙ

Поиск в базе данных: Кастус Дрейк

> Осуществляется поиск…
> Найдено документов, соответствующих вашему запросу: 10513. Уточнить параметры?

Ключевые слова для поиска: Одиннадцатый Полк Кафиссии, капитан.

> Осуществляется поиск…
> Документов найдено: 1.
> Документ открывается…

ДЕЛО: AX-18002-BTN.
ДАТА ЗАПИСИ: 560.117.М39.
ПОДСЛЕДСТВЕННЫЙ СУБЪЕКТ:
Имя: Кастус Дрейк.
Дата рождения: 065.М39.
Возраст на момент допроса: 52 года.
Ранг: Капитан Имперской Гвардии, Одиннадцатый Полк Кафиссии V, личный номер – 667/19.
Причина задержания: Двойное убийство с особой жестокостью.

Устная расшифровка аудиозаписи:

Ну и что вы на меня вылупились, как солдат на вошь? Мы не в стаз-музее, в конце-то концов.
Что вообще, черт возьми, я здесь делаю?.. Убийство? Ха-ха-ха! Вы не посмеете. Слышите? Вы не посмеете меня казнить!
… Заткнуться? Да ни за что! Мертвецы, знаете ли, не слишком-то много разговаривают, однако если им есть что рассказать, то никто в мире, даже сам Император, не сможет их заткнуть. А я буду говорливым мертвецом!
… Убил? За что я их убил?.. Вы спятили? Никого я не убивал. Хотя… варп побери, всю свою сознательную жизнь я только и делал, что обрывал людские жизни. Однако… я законопослушный гражданин Империума, к тому же, уже тридцать второй год на военной службе. Я ветеран Войны в Болотах, вы об этом знаете, а?!
Ну конечно, не знаете. Вам, безликим ублюдкам, абсолютно наплевать, кто сидит в камере – будь то даже сам Его Святейшество Экклезиарх, папаша Бенедикт IV… Слышал, Lex Imperialis дурно на рассудок влияет. Могу посоветовать хорошего психиатра. Ах, у вас есть штатный? Тогда прошу прощения…
... И все же, я не понимаю… за что?..
Рассказать, как я попал в гвардию? Поройтесь в архивах, там все есть. Бумагомаратели все фиксируют, варп их подери… Значит, хотите получить информацию, так сказать, из первых рук? Хех, никогда не думал, что придется выворачивать душу перед арбитрским Судьей…
Родился я в… Император, дай мне памяти… в шестьдесят пятом году, точно!..
… Нет, вы слушайте! Я рассказываю так, как мне удобно, если вас интересует эта история, вам придется выслушать мою версию. И ничего вы со мной не сделаете. Мне-то наплевать, останусь я жить или нет. Вам тоже было бы все равно на моем месте.
… И даже не пытайтесь спорить! Или я расскажу все по-своему, или заткнусь, и тогда можете делать что угодно. Уяснили?..
То-то же.
Папаша мне еще в шесть лет сказал: сынок, мое дело – тебя выучить, зарабатывать на жизнь будешь сам. Вбил эту доктрину так, что я потом вообще перестал на кого-либо надеяться в этой жизни. Он был чернорабочим на фабрике, и своего обещания выполнить не смог – погиб в пьяной драке. Клинок раскладного ножа того токаря пришелся прямо в сонную артерию – шансов на выживание у моего отца просто не было. Кровь хлынула фонтаном, все стены, говорят, заляпала. Не подумайте, что я не люблю своего отца. Я, в некотором роде, его даже боготворю. Если бы он тогда не сдох, ни хрена из того, что я увидел за всю свою жизнь, я бы не увидел – такой вот печальный каламбур.
Тогда моя мамаша нашла единственный выход из сложившегося положения – пошла на поклон к парням Синдиката, чтобы они взяли меня под свою опеку, в обмен, эти бандюги потребовали, чтобы ее дети и дети ее детей впредь были верны делу работников ножа и топора. Нехило, а?..
С тех пор, жил я припеваючи. Шесть дней в неделе шлялся по Городу с самыми опасными головорезами жилого сектора, а на седьмой, по сложившемуся в преступном мире обычаю, наведывался со своими новыми друзьями в самые злачные места Города с целью немного расслабиться и отдохнуть от «трудовых будней».
В общем, в этот день ни один бандит не смел браться за нож. Кодекс, он и на Нижних Уровнях Кодекс!
Когда мне, наконец, исполнилось шестнадцать, они потребовали, чтобы я начал потихоньку возмещать те деньги, которые были в меня вложены. Выбора-то у меня особого не было, так что… ну да, рэкетом занимался, вымогательством, но до убийств не доходило, можете не беспокоиться.
Так прошло четыре года. Такая жизнь мне порядком поднадоела, и я начал рыскать в поисках новых возможностей как-то проявить себя.
И тут как раз в Город прибыли Имперские рекрутеры – стали набирать парней в Гвардию (как выяснилось позже, только в СПО). Все их обещания славы и прочей пафосной дребедени подкреплялись и более приземленными предложениями: тем, кто вступит в ряды славной Имперской армии, обещано гражданство и жилье рядом с губернаторским дворцом по окончанию срока службы. И я подумал – почему бы и нет? Терять, мне собственно, было нечего – не считать же за потерю возможность избить непонравившегося тебе урода, а затем с него еще и денег за избиение спросить. Моя матушка ведь скончалась, как только получила благословление Синдиката – я этого не говорил? Вполне возможно, что ей кто-то «помог», но мне уже искренне на это наплевать.
Короче говоря, я решился – поставил свою подпись в предложенных мне документах, сел в грузовик и отправился с пятью сотнями таких же раздолбаев, как я, в тренировочный лагерь.
Знаете, на что богата жизнь гвардейца? На промывки мозгов. Это такая стандартная процедура, когда толпу «мяса» строят на огромном заплеванном плацу, чтобы в очередной раз научить ее уму-разуму. На импровизированную сцену выкатывается жирный комиссар, смахивает со своего мерзкого лица капельки пота и начинает толкать речь о нашем незаменимом вкладе в общее дело по защите Человечества. Бог-Император, как же я ненавижу эту тыловую крысу… Большинство солдат, знаете ли, спят на таких вот пафосных речевках, однако, несчастные новички, не обученные этому фокусу, насилуют мозги пытаясь найти в сказанном хоть какой-то смысл…
После речи нас повели на склад, где каждому выдали по панцирному бронежилету и каске. На каждой каске красовалась широкая полоса белого цвета – как я выяснил позже, это был отличительный знак. Если носишь такую каску, значит, ты курсант. Или, как еще говорили, кадет.
Впереди меня в очереди стоял невысокий паренек с идиотскими усиками. Наметанный глаз подметил потрепанную одежду, придурковатое выражение лица и, знаете, такой легкий налет засранства – обычно эти признаки выдают потомка бывшего аристократа. Ха-ха-ха, удивлены? Ну, господин Судья, не разочаровывайте меня! Рыбак рыбака видит издалека. Вы что, не читали моего дела?!
Ну, вы ведь помните, как все тогда было – беспорядки, погромы, полный бардак - гражданская война весь мир вверх дном перевернула. Благородных тогда резали, как свиней. Все выжившие аристократы тогда сразу к вам, Арбитрам, и бежали. Верили, что вы, блюстители Закона, вернете нашего зарвавшегося губернаторишку на место… Ан нет. Не судьба. Пальцы у этого подонка во всех пирогах – да вот только отпечатков нигде нет… У вас было все – великолепно укрепленная крепость, лучшее, на тот момент, оружие, сотни прекрасно тренированных бойцов, да и астропат был жив… Вы послали сигнал о помощи? И никто не откликнулся? Собственно, а на что вы надеялись? Наш мир – это зияющая дыра на теле Империума. Отсюда не возвращаются. Свет Императора уже давным-давно покинул Кафиссию… Впрочем, к черту лирику.
Обнесли себя стенами, укрепились кое-как в своей Башне, понаставили везде автоматических пушек – думаете, что обезопасили себя и своих друзей? Черта с два. Губернатор и его подельники в Синдикате просто так не сдадутся – да что я вам говорю, вот уже шестьдесят два с лишком года у вас «перемирие»! А Изгнанники все еще боятся возвращаться на улицы Старого Города…
Вернемся же к теме нашего разговора. Мой папаша уйти не захотел. Принципиальный был. Решил остаться в Старом Городе – сказал, что его дом здесь и ни одна сволочь не посмеет его отсюда выгнать. Синдикатовцы, узрев подобную храбрость, решили оставить его в покое. Только отобрали все – титул, привилегии, имение, деньги… Все отняли – кроме чести.
А через десять лет родился я. Тогда мой отец уже работал на заводе. Спустя еще шесть лет его не станет. Между прочим, во всем этом виноваты были вы…
… Да мне плевать, что это не для записи! Вы не посмеете меня заткнуть! Ни меня, ни…
*продолжение допроса через тридцать минут*
… Да, я спокоен… Извиняюсь, я немного напряжен…
Воды можно? Спасибо.
На чем я остановился?.. Лекс Риппер?..
Его семья в свое время была на территории Оцепления. То есть под вашей, арбитровской, защитой. Внезапная провокация со стороны Синдиката, десятки убитых с обеих сторон… вы помните… Они тоже погибли… Поэтому Лекс и подался в Гвардию - чтобы защитить других…
… Нет, ничего, я спокоен. Позвольте мне продолжить…
Он был достаточно странным парнем. Все время ходил с дурацкой лыбой на лице, словно весь мир вокруг него сделан из сахара и сладкой ваты. Может быть, его так приучила жить его мать – не знаю, но он, пожалуй, был самым жизнерадостным человеком, из всех, которых я когда-либо встречал. Но только один случай заставил его пересмотреть свои взгляды на жизнь…
Одним не совсем прекрасным утром ходуны снова напали на наши позиции. Лекс был первым, кто их заметил, и первым, кто ринулся в бой. Он поплатился за инициативу своей правой рукой – злосчастный жмур одним махом отхряпал ее подчистую. Знаете, что это значило? А это значило, господин Судья, что суждено Лексу быть мертвяком и пожирать наши бренные тела во славу своего голодного желудка… Дайте укушенному жмуром человеку десять минут – и он превратится в пускающего слюни идиота. А всего через час он уже будет зловонным куском мяса, алчущим свеженькой плоти…
Я нашел выход - просто прижег лазерным ружьем рану. Однако, потяни я еще пару минут, и было бы уже поздно. За это Лекс мысленно благодарит меня все время.
Сейчас, в звании лейтенанта, он заведует делами на фронте, пока я с вами здесь языком чешу…
Судьба любит распоряжаться нашими жизнями словно игрушками. Вы не находите это забавным, а, Судья? Мы ничего не можем сделать наперекор ей, ведь даже если мы думаем, что сделали СВОЙ выбор, то в следующую секунду оказывается, что так все и было задумано…
Я стал гвардейцем, и жизнь внезапно потеряла привычную размеренность – словно все, что произошло со мной до этого, было лишь прелюдией, вступлением к чему-то большему. Я до сих пор с трепетом вспоминаю, какие это были лихие дни! Утром – подъем, зарядка, десять кругов трусцой вокруг футбольного поля, завтрак, снова зарядка, строевая ходьба, стрельбище…
Судья, скажите, чего вы надеетесь от меня добиться? Признания? Ладно, вот оно вам. Я убил. Что от этого изменилось? ДА, СКАЖИТЕ МНЕ, ЧТО ОТ ЭТОГО ИЗМЕНИЛОСЬ?..
Кафиссия – это Ад. Нет, не тот игрушечный ад, который проповедники постоянно упоминают в своих напыщенных речах. Он был придуман, чтобы заставить людей считать, что их судьба не так уж и плоха, в сравнении с судьбами замученных насмерть в застенках Инквизиции грешников…
Наш, людской Ад – это нечто другое. Это даже не капкан – это могила. Я питаю к Кафиссии очень мало теплых чувств. Была бы моя воля, я бы высадился здесь с двумя-тремя полками и разнес все это место к варповой матери! Однако, Империуму так глубоко на нас плевать, что он даже не удостаивает этой захолустной планетки подобного внимания…
Не верите? Зря. Я ведь гвардеец. Знаю, о чем говорю. Последний раз Имперский флот над орбитой Кафиссии видели тридцать лет назад – как раз во время Войны в Болотах. И то, тогда это случилось только потому, что экспедиционные корабли сбились с курса и были вынуждены выйти из варпа в нашей системе. Увидев огни войны, они решили вмешаться. Когда все закончилось – снова улетели... И я был вместе с ними.
Судья, вы не были тогда там, вместе со мной, в этой изматывающей жаре, где царствуют смерть и москиты. Вам не понять. Представьте, когда ваш боевой товарищ, с которым вы записались в гвардию, с которым воевали плечом к плечу, с которым прошли огонь и воду, внезапно погиб? И не просто погиб, а был сожран заживо проклятыми жмурами, мать их… А потом, когда на базу наплывала следующая волна, то, что от него оставалось, воевало на ИХ стороне! Представьте эти лица живых мертвецов, искаженные гримасой почти животной ненависти... И эти мертвецы идут на тебя один за другим... сотнями, тысячами, десятками тысяч! И нас, Одиннадцатый полк Сил Планетарной Обороны Кафиссии V, да экспедиционный корпус Третьего Военно-Космического Флота Сектора Зеро… Нас в полку было около пяти тысяч. Всего пять тысяч, Судья. Против почти миллиона жмуров.
Если бы не Флот, я бы с вами тут не разговаривал…
Да что говорить… Вы уже добились от меня признания... Хотите знать, какие причины побудили меня убить двух педагогов Схолы Прогениум? Что же… Судья, у вас есть дети? Уверен, есть. Наша планетка уже давным-давно отошла от Имперских традиций, так что удивляться тут нечему. Ну да, формально-то власть еще в руках губернатора, да только сам губернатор – сволочь, заправляет он сволочным городом, и на службе у него одни сволочи… Пожалуй, это даже хорошо, что Империум не питает к нам интереса. Мы живем историей, которую создаем сами. Вы, Арбитры, и Синдикат – два вечно противоборствующих лагеря. Рвете друг другу глотки ради клочка земли, но обывателям никогда не увидеть этой борьбы, ведь формально, мир уже был давно подписан. Ваша фракция наивно верит, что представляет Закон, Имперский Закон, но разве имеет смысл, какой закон вы представляете сейчас, в нынешних условиях?.. Лишь стая псов, которые никак не могут поделить кость, в то время как хозяева с отрешенностью наблюдают за успехами, стоя в сторонке…
Я еще раз повторю свой вопрос – есть ли у вас дети? Мальчик и девочка? Завидую вам, Судья. Что же… поймите меня правильно… те двое не были конкретно в чем-то виновны, но…
… Как только закончилась война, флот начал сворачивать силы, и перед нами встал выбор – остаться ли нам обычными СПОшниками или же переименовать полк в Одиннадцатый Кафиссийский и, в конце концов, стать настоящими Гвардейцами? Живыми легендами, стоящими на страже границ владений Его Величества Императора… Мечта. За мечты нужно бороться, Судья. Единогласным решением, из Одиннадцатого Полка Сил Планетарной Обороны мы перевоплотились в Одиннадцатый Полк Кафиссии V. С этого момента, дом для нас был потерян.
В жизни гвардейца нет такого понятия как «постоянное место жительства». Гвардеец вечно в пути, ведь всегда где-то требуется помощь солдат Его Величества… Если бы нам повезло, мы бы завоевали во имя Императора какую-нибудь захолустную планетку и сделали ее своей новой родиной. Однако…
Двадцать восемь лет наш полк мотался по всему сектору, усмиряя мелкие бунты, то там, то здесь! Мы, ветераны Войны в Болотах, были вынуждены утихомиривать толпы тупых панков, да разгонять разбушевавшихся подростков водометами! Для нас это было не просто унижение – это было убийство.
Фактически, как капитан, я отчитывался только перед Лордом-Командиром Сектора, ну а он… да плевать, перед кем отчитывался он. По сути, у нас должна была быть нормальная военная иерархия, как у остальных полков – рядовые, сержанты, младшие офицеры, старшие офицеры и высшие офицеры… Но наш полк состоял из ветеранов. Мы побывали в Аду – и сумели вернуться живыми. И если бы к нам приставили слащавого лейтенантика, месяц как закончившего учебу, который бы следил за соблюдением Устава… вы сами понимаете, какие могли быть последствия. Именно поэтому я был единственным высшим чином в нашем полку. Солдаты мне доверяли – как-никак, этот ад мы прошли вместе…
Итак, наше унижение могло бы продолжаться еще бесконечно долго… однако, ситуация резко изменилась в тот момент, когда на пост Лорда-Командира Сектора заступил Александр Рамирез. Опытный вояка, был двенадцать раз тяжело ранен… Слуга Императору, отец солдатам и все такое.
Вы, наверное, слыхали о кампании на полярном круге Северуса? Он тогда командовал небольшим отрядом разведчиков, заброшенных в тыл, с целью саботировать артиллерию еретиков. Когда задача была наконец выполнена, он и его люди начали тактическое отступление. В этот момент, по тревоге была поднята большая часть персонала базы противника, и вслед за отрядом Александра бросилось несколько тысяч самых свирепых подонков этой галактики.
Потери со стороны противника – три тысячи убитыми, плюс-минус еще сотня солдат. Потери со стороны отряда Рамиреза – ни одного бойца. Александр был гением тактики и планирования. Когда он вел своих людей в бой, в воздухе чувствовалась некая эйфория, солдаты, уверенные в том, что командир не даст им погибнуть, сражались в два раза свирепее, а враги в панике покидали поле боя. Несомненно, Рамирез был самым лучшим кандидатом на пост Лорда-Командира.
Услышав о том, что с этого момента придется отчитываться только перед самым успешным боевым генералом за последние двести лет, я даже на некоторое время потерял дар речи. Это был наш шанс – прославить свое имя на века или умереть в смертельном бою, с оружием в руках, как и положено гвардейцу.
Рамирез прекрасно знал потенциал войск, которыми он командовал. Нас заменили бестолочами, которые только и умели орать в матюгальники, да в воздух из винтовок постреливать. А Одиннадцатый Кафиссийский был отправлен на войну. Войну, которую так долго ждал каждый из нас. И местом войны была... Да, черт возьми! У Императора прекрасное чувство юмора! Нашей ареной снова стали джунгли планеты, на которой мы родились.
Как только мы прибыли, оказалось, что никто к этой войне готов не был. Деревенские раздолбаи беззаботно резались в карты, а жители Города так сильно погрузились в решение своих ежедневных проблем, что проморгали извещение по гиперволновому телевидению о приближении к планете огромного космического тела, напоминающего "астероид" Орков. Тут бы и начаться панике и прочим сопутствующим эвакуации вещам, да только о том, что нужно сматывать удочки, никого не предупредили. Я ворвался во дворец губернатора, в сердцах обматерил его и всех его синдикатовских прихлебателей, именем Императора взял бразды управления в свои руки (благо, их бывшие хозяева не рыпались) и издал приказ вооружить всех мужчин возрастом от восемнадцати до сорока четырех. И только после того, как были готовы три тысячи ополченцев, я начал планомерную эвакуацию жителей. В это время наши ученые подсчитывали траекторию падения злополучного орочьего «астероида». Оказалось, что он рухнет… догадайтесь-ка где?.. Правильно, всего в пятидесяти километрах от Схолы Прогениум, которую некий эстетствующий идиот догадался построить на берегу моря. Проще говоря, для ее обитателей путей отхода не было. Каким-то непостижимым образом их астропат не принял нашего сообщения об эвакуации. Позже я узнал, что еще до того, как начали высаживаться основные силы полка, он был предательски убит. Но кем?..
Судья, если бы там не было детей, я бы не отправился на помощь. Почему? Ответ прост: это не их война. И если они в ней пострадают, мне придется винить за халатность себя и только себя. К тому же, внезапно проснулось острое желание пострелять по ксеносам.
Когда я и взвод моих ребят уже заканчивали посадку на «Валькирии», в ангар внезапно ворвалась молодая женщина. Я узнал ее. Черт возьми, ну почему именно сейчас?!
… Это была Лора. Та самая, из-за которой меня чуть не выкинули из Гвардии одиннадцать лет назад. Так уж повелось, что гвардейцам запрещены внеуставные отношения с населением планет, которые они защищают. Это мешает работать. Личные чувства и привязанности нужно выжигать на корню – только так ты сможешь эффективно выполнить свой долг перед Его Величеством. Именно поэтому у гвардейцев нет родного дома…
Черт возьми, господин Судья, вы ведь даже не представляете, как я вам завидую! В отличие от других Имперских Судей по всему Империуму, вы служите на своем родном мире, у вас есть дети, у вас есть семья. Плевать даже на то, что всю жизнь придется провести в Башне Правосудия, каждую секунду опасаясь, что Синдикат все-таки наберется смелости (размером, этак, с семь-восемь миллионов человек) и разнесет ее к чертовой матери. Плевать и на то, что ваши дети будут пытаться, как и вы, вылезти с этой планеты и докричаться до Империума ради восстановления вожделенного порядка! Увы. Им этого никогда не достигнуть. Впрочем, Синдикат тоже не пойдет на такие огромные жертвы, ради несчастной кучки запуганных до смерти Изгнанников и опасных, но слишком уж нерешительных Арбитров.
Что я могу сказать о Лоре?.. Она была ангелом. Я не верю в ангелов, как и в то, что после смерти нас будет ждать стол, ломящийся от яств, во главе которого восседает батюшка-Император. Никто в это не верит. Однако в Лору я верил, как в святую с иконы. Этого не объяснить словами. Это нужно почувствовать.
С ней я пробыл только два месяца – именно столько наш полк вел операцию по освобождению Рэйвен XVIII от «инакомыслящих». Но обещание помнить ее всю оставшуюся жизнь навсегда отпечатается в моей памяти. Спросите, как она оказалась на Кафиссии?.. Я тоже подумал об этом, как только различил ее очертания у входа. А потом она сказала мне… Она сказала мне, что прилетела ради меня. И… и привезла… привезла с собой нашего сына… моего сына…
… вы понимаете, да? Она действительно ангел. Таких людей не бывает. Я знал это, как и знал, что она не будет делать аборта…
… У меня был десятилетний сын. Лора не стала убивать моего ребенка, а наоборот – сделала так, чтобы его детство было действительно счастливым. Мальчик был все время окружен заботой. Он знал, что где-то там, среди звезд, его отец сражается во благо Его Величества... И вот, когда мальчику наконец стукнуло десять, Лора взяла его с собой на родную планету отца… Понятное дело, что достигнув Кафиссии, она решила отдать его в Схолу. Думала, что «там безопаснее».
Ха-ха. Отличная шутка. Там безопаснее…
… «Камушек» уже был на поверхности. Оркам лишь нужно было перегруппироваться и пойти в атаку, чтобы разнести хрупкое здание Схолы к чертовой матери – то есть, времени у нас было не мало, а очень мало.
Я не помню, как мы летели на «Валькирии» до места назначения, помню лишь, что постоянно торопил пилотов и грозил им жестокой расправой. Псих. Чокнутый, повернутый на войне псих.
Мы начали высадку, и тут же, со ступенек трапа, открыли огонь из дальнобойных гранатометов по противнику, разбив их построение. Я быстро разделил взвод на три отряда. Первому приказал выводить людей из здания, второй окопался у главного входа, а третий я взял с собой. В моей голове уже созрел план…
Мы увлекли довольно крупную часть войск ксеносов за собой, остальных предоставили сдерживать второму отряду. Орки – существа сами по себе туповатые, и их легко можно обмануть, обратив стадный инстинкт этих тварей против них самих. Если, конечно, среди зеленокожих не появится умный лидер, который наши уловки вскроет на раз-два-три.
К слову, для меня это был не первый подобный опыт. Во время Войны в Болотах небольшой отряд под моим командованием только и делал, что завлекал жмуров в тщательно расставленные нашими ребятами ловушки. Благодаря этому мы и выиграли всю войну…
Наконец, сержант Коннели, командир первого отряда, доложил, что погрузка беженцев в «Валькирии» окончена. Я приказал всем отрядам отступать, заложив на опоры здания взрывчатку. То, что принадлежит Империуму, не должно попасть в руки каких-то зеленокожих тварей…
Дав команду на взлет, я прильнул к иллюминатору и, как только ксеносы вошли в здание, достал детонатор и взорвал его. Под нами бушевало живое море из Орков. Господи, да сколько же их там?! Пять миллионов? Шесть? Восемь?!! Стало очевидно, что наша небольшая победа только раззадорила этих тварей. Нет, так дело не пойдет… Если не прибудет Космодесант, то всем нам крышка. Скажите мне, как две с половиной тысячи гвардейцев (ополченцев я никогда не брал в счет) смогут удержать такое количество Орков? Я постарался не задавать себе этот вопрос. Уж больно страшен был ответ на него…
Когда мы прибыли в Город, я решил найти своего сына. Упорно рыская в разношерстной толпе детей, я спрашивал у них, где мне найти Джека Рихтера – десятилетнего мальчика с темными спутанными волосами и большими голубыми глазами (так мне его описала Лора). Но кого бы я не спросил, все дружно указывали мне на педагога – мол, «спросите у господина учителя, он все знает». Уроды… ведь печенкой чувствовал, что они от меня что-то скрывают…
Как назло, оба преподавателя успели смыться в отель с небольшой группой детей. Я не стал ждать Лекса, а сразу же сел в «Химеру», захватив с собой команду сержанта Коннели, и поехал…
Несмотря на всеобщую эвакуацию, отели все же продолжали работу, исправно предоставляя комнаты небогатым беженцам. Мое появление тут же вызвало небольшой переполох – каждый норовил подойти ко мне и благословить. Как… иронично. Из синдикатовского отморозка превратится в спасителя целой планеты. Подходящий, между прочим, сюжет для какой-нибудь дешевой военной книжонки…
Оставив сержанта и его команду травить несмешные анекдоты в вестибюле, я поднялся наверх, в номер, занятый учителями Схолы. Как всякий вежливый солдат, я сначала постучался, прежде чем решил выбить дверь ко всем чертям.
Нужных мне людей не было. Но то, что я там увидел…
Около десяти детей, возрастом от семи до тринадцати лет, сидели голыми посреди комнаты. Рядом с ними лежал фотопиктер, кинокамера и огромная куча различных картинок весьма грязного содержания. Я поймал их, что называется, «с поличным».
Так вот к чему такие намеки… спросите у учителей, да?
Но сына я так и не нашел – здесь были только девочки. От мысли, что у этих подонков сегодня «женский день», меня замутило…
Думаете, почему я убил? А вы бы выдержали?! Вы бы выдержали, если бы узнали, что вашего единственного сына насилуют никчемные упыри с комплексом неполноценности, а?!
Господи… Я все понял. Они не взяли его с собой потому, что боялись. Боялись, что мальчик проговорится. Наверняка он лежал в каком-нибудь промозглом подвале, связанный, смиренно ожидающий своей судьбы… Но после того, как здание взлетело на воздух, не осталось ничего.
Я… черт возьми, Судья… я фактически убил своего сына… Пусть даже не напрямую, но, твою же ты мать, все это произошло из-за меня… Теперь, мне терять уже нечего…
Наконец, я дождался когда один из подонков покажется в дверях. Он даже не успел удивиться, почему дверь выбита…
Вытащив свой кинжал, любимый кинжал, которым резал глотки жмурикам на Болотах, я распорол ублюдку живот крест-накрест. И пока он корчился в муках на полу, вопя и пытаясь запихнуть вывалившиеся кишки обратно, я повалил его на пол и начал выдирать ублюдку глаза. Это сладостное ощущение, когда теплая, свежая кровь струится по твоим рукам и пальцам, - его не передать словами. Я с упоением слушал бешеный визг этого подонка и неторопливо, сантиметр за сантиметром, вытаскивал его кишки наружу. Вскоре, он скончался. И только когда негодяй стих, я понял, что дети все видели. В их глазах не было испуга, нет – лишь холодное торжество и удовлетворение…
На крики прибежал второй, но, достигнув порога, тут же остановился и задрожал. От ужаса он даже не мог вымолвить и слова – лишь стучал зубами и беспомощно выискивал на поясе несуществующий пистолет… Тут мой взгляд упал на урну с мусором…
Ха-ха-ха-ха-ха! Сказать, что это было забавно – не сказать ничего. Надев ему на голову урну, я измолотил его ребра в порошок. Когда же он начал плеваться красной жижей, я вытащил палаш и отрубил негодяю ноги. Он полз на обрубках к двери, захлебываясь в собственной кровавой рвоте и безуспешно взывая к пощаде. Нет. Никого в своей жизни я еще не щадил, а уж его тем более жалеть не стану. Удар сапогом по позвоночнику поставил точку в его никчемной жизни.
Я спустился вниз, весь в крови, с зажатыми в кулаке глазами первого мертвеца. Коннели даже сначала не узнал меня, но когда присмотрелся…
Мои собственные люди приволокли меня сюда. Нет, предательством это назвать нельзя… я же сам дался им в руки. Или нет?..
… за что? Я ведь совершил поступок, который восстановил справедливость, так? Или нет? Если же нет, то тогда какого черта вы, ни хрена не смыслящие в жизни снобы, пытаетесь помешать тем, кто знает, что такое Закон?!
Ваш единственный выход – отпустить меня. Дело даже не в том, прав я или нет. Просто, кроме меня, никто не сможет командовать солдатами и ополченцами так, чтобы Город продержался до подхода Космодесанта. Давайте, Судья! Сейчас ваше время решать мою судьбу и судьбу всего Города! Или же вы хотите, чтобы Орки сделали из ваших драгоценных деток кожаные ремни?!

[конец записи]

Warhammer 40k - это игра?

Совершенно точно. А данное произведение, вероятно, фанфик.

Знаете, это как спросить: "А Звездные Войны - это игра?"
Игровая вселенная, возможности которой я использовал... ну, по минимуму. В основном брал общие понятие, термины и, естественно, Империум.
Одно дело - фанфик по фильму\книге\игре, другое - по целой вселенной.

На одном вдохе. Похоже, я все-таки пиобщусь к вселенной вархаммера. И к игровой составляющей, и к литературной. Спасибо, мне очень понравилось.

Капитан Дэниел Роско наблюдал за работой саперов, копошившихся в узком туннеле, ведущем к Восьмому Сектору. Гарант – так, кажется, назвала это Елизавета. Гарант того, что штрафники не побегут обратно, впервые узрев мощь имперской военной машины. Для сотен солдат, с готовностью отправляющихся на войну с хаоситами и ксеносами, отбросы Нижних уровней не представляли и малейшей угрозы. Во всяком случае, гвардейцы должны были так думать – на то и был расчет. Пока паникующие штрафники вяжут имперцев в ближнем бою, Стрелки начинают операцию по саботажу. Линии обеспечения, маршруты подкреплений, полевые штабы – все это вмиг будет обращено в прах. Выходцы из Гильдии Вольных Стрелков достигли превосходных результатов в мастерстве диверсий – долгая их вражда с Синдикатом была тому доказательством. Бандиты, тщательно соблюдающие нечто вроде кодекса чести, не продавались никому, но война «чисто из интереса» стала для них делом жизни. Неудивительно, что как только Черная Королева предложила им возможность померяться силами с прославленной Имперской гвардией, те сразу согласились.
Капитан Роско хмыкнул: штрафникам не пришлось даже ничего предлагать – эти сами вызвались участвовать в защите Старого Города. Может быть бедолаги надеялись, что гвардейцы возьмут их в плен? Или же думали, что Черная Королева будет настолько глупа, чтобы вооружать разномастный сброд с Нижних уровней, а потом не проконтролировать их прямую доставку на поле боя? Уж кто-кто, а Елизавета бы точно позаботилась о том, чтобы её солдаты воевали, а не хаотично покидали поле боя, теряя снаряжение. «Позаботилась» во всех смыслах…
- Докладывает «Глаз Ворона», несколько разведотрядов имперцев вошли в зону видимости. Дальнейшие приказания? – раздался из рации бесстрастный голос Бигглза, сержанта отряда Стрелков.
- Дождитесь прихода основных сил. Далее все по плану: пошлете вперед штрафников, и позаботитесь о том, чтобы каждая бандитская сволочь подохла, - произнес капитан. – Затем переходите к главной задаче. Если возникнут затруднения, выпустите мутантов. Надеюсь, еще помните, как их нужно использовать?
- Дать сгрудиться вокруг противника, а потом одновременно детонировать все ошейники с взрывчаткой – я знаю, - ответил Бигглз. – «Глаз Ворона», конец связи.
Роско отложил рацию и воззрился на саперов:
- Эй, вы как там, скоро закончите? Через пять-десять минут здесь начнется серьезная заварушка, а мне приказано инспектировать готовность всей линии фронта на Четвертом Уровне.
- Сейчас-сейчас, - растягивая слова, пропел в ответ сержант подрывной команды. – Не торопи сапера – взрывчатка, она такая: концентрации требует!
- Боже-Император, дай мне сил не перебить всех этих придурков до прибытия основных сил. Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… - прошипел Дэниел, взял автомат и двинулся к БМП.
Внутри транспортера сидело около дюжины солдат-новобранцев, формально сопровождающих капитана во время выполнения задания. Их лица, как и физиономия Дэниела, были скрыты балаклавами и темными очками, отчего у врага могло создаться впечатление, будто бы противник не знает страха. Конечно же, они боялись, боялись так, что их волнение тут же передалось капитану. Он хлопнул по плечу ближайшего к обрезу двери рядового и пробормотал что-то вроде: «Ничего, и не такое переживали…»
Задание должно было быть выполнено быстро и четко. Черная Королева неожиданно отдала приказ вытащить Дэниела из самого эпицентра боевых действий на Третьем Уровне, чтобы проверить боеготовность войск на Четвертом. Роско понимал её мотивы: в конце концов, он единственный, на кого можно было положиться в таком деле. Советники были против объявления войны Империуму. Объяснять, что развязал конфликт принц Грегори, было бесполезно – старики слишком сильно боялись смерти и все торопились сдаться на милость Имперской гвардии. Личная охрана Королевы несколькими показательными расстрелами заставили их страшиться гнева Елизаветы, а не какой-то там смерти.
Роско все никак не мог привыкнуть к тому, что снова находится в относительно мирной части Старого Города. Он и отряды под его командованием сдерживали основной натиск сил противника, в то время как штрафниками командование затыкало дыры в обороне. Метр за метром, синдикатовцы отступали, заставляя, однако, врагов попотеть. Узкие переулки, из-за которых имперцы не могли ввести в действие боевые машины, и огромное количество прекрасно простреливаемых перекрестков превращало гвардейцев в подсадных уток. Неожиданно вылезший из окна полуразрушенного здания пулеметчик, упакованный патронами по самые яйца, мог задержать продвижение гвардейцев на три-четыре часа. И это уж не говоря о многоуровневости самого Старого Города…
Не успел Роско поудобнее расположиться в кресле, как снова ожила рация:
- Гов… «Гла… она»… мы… тяж… ери… нуж… ержка… срочно! Они прут со всех сторон! – гласил паникующий Коннорс. Где-то раздался взрыв. Дэниел насторожился. Звук шел со стороны Дворца.
- Твою-то мать… Как же так… - пробормотал капитан, рванул к водителю и заорал: - Заводи!
Снаружи по броне тут же застучал десяток пар кулаков – подрывники решили, что о них позабыли.
- Скоро прибудут солдаты, держитесь! – только и успел проорать Дэниел ошеломленным инженерам, захлопывая дверь.
Капитан в последнюю очередь хотел бы оставить их здесь, посреди заварушки, но в нынешней ситуации обеспечить безопасность Королевы было гораздо важнее, чем вывезти с потенциального поля боя дюжину саперов. Транспортер рванул с места, распугивая всех подвернувшихся ревом мотора. Роско в это время лихорадочно думал, как же имперцы сумели прорваться. Мысли о том, что штрафников и Стрелков смяли, и подкрепление, которое должно было прибыть к туннелю двадцать минут назад, может уже не успеть, Дэниел старался отогнать. Капитан представил конструкцию Старого Города: восемь вертикальных Уровней, каждый разбит на десятки Секторов. Дворец находился на Четвертом Уровне, в Девятнадцатом Секторе – ближайшем к Мировому Океану…
- Ну конечно! – прошептал Дэниел и повернулся к солдатам. Капитан строго осмотрел рядовых. Неоперившиеся птенцы, никогда и в боях настоящих не участвовавшие. Эмоции на лицах, скрытых балаклавами и очками, невозможно было прочесть. Роско глубоко вздохнул и начал:
- Я буду говорить с вами откровенно, как со своими солдатами. Генштаб допустил ошибку в стратегии – и из-за этого все наши успехи в обороне летят коту под хвост. Никто не ожидал, что имперцы воспользуются водным путем, чтобы обойти линию фронта. Конечно, мы привыкли к мысли о нерушимости внешних стен, да и я, дурак, тоже купился на это… Так или иначе, сейчас нам придется разбираться с огромной брешью в линии защиты, а учитывая количество мест, которых я так и не успел проинспектировать, эта брешь становится все шире. Возможно, сегодняшний день станет для всех нас последним. Будет чудом, если мы сумеем победить…
- Капитан, ты это… не хорони нас раньше времени… - испуганно подал голос один из новобранцев.
Роско довольно хохотнул:
- Что, засранцы, перепугались? Ладно, расслабьтесь, думаю, ничего серьезного не предвидится. Вряд ли там большой отряд, но как и всегда – надеемся на лучшее и готовимся к худшему…



Вошедший был высоким мужчиной неопределенного возраста – его лицо скрывала тень. Пытаясь адаптироваться к вторгшемуся в темную камеру свету, пленник начал быстро моргать глазами. Помогло совсем чуть-чуть. Приглядевшись к усыпанному орденами мундиру, узник различил опознавательные знаки Имперской гвардии.
- Надо же. Я думал, что они пришлют, по крайней мере, охотника на ведьм или даже инквизитора, а прибыл всего лишь один военный офицер. Довольно оскорбительно с их стороны, не находите? – узник пытался придать своему тону сарказма, но выходило пока что не очень.
Офицер беззлобно ткнул пленника пальцем в лоб, смахнул несуществующую пылинку с тщательно отполированных панцирных наплечников, расправил полы дорожного плаща и сел на стул в углу камеры. Узнику стало интересно, что скажет собеседник, однако офицер продолжал молчать.
- Ну что, так и будем играть в молчанку, или все же скажете, зачем вы сюда пришли?
Воззрившись на пленного, офицер промолвил:
- Ты Бакалавр.
Сказанное не было вопросом. Офицер знал, с кем разговаривает. Судя по всему, перед тем, как войти в эту загаженную наножуками камеру и начать разговор, он тщательно изучил дело узника. Последнего это не радовало. Однако…
- Этот голосок до боли мне знаком, - осторожно начал он, но офицер его перебил.
- Заткни пасть, мразь, и слушай: можешь дурить голову адъютантам генерала, но не мне. Я знаю тебя в лицо. Можешь не лгать. Эти гвардейцы простодушны - им все равно нет дела до дезертира из армии Синдиката. Ты крыса, Бакалавр - рассчитывал убраться с гибнущей планетки под видом пленного, но увы – не твой сегодня день. Интересно, куда ты дальше намеревался направиться? Случаем, не на Калеб? Прекрасные пляжи и туристический сезон – места лучше, чтобы залечь на дно и отдохнуть, не найдешь.
- Александр, маленький ты сукин сын, прекрати плеваться, как дитя, ей богу… – брезгливо заметил пленный, осознав личность своего собеседника.
- Для тебя я Александр Рамирез, Лорд-Командир Сектора Зеро!
В камере включился свет – очевидно, это сделал телохранитель, которого Рамирез оставил снаружи. Очевидно, для придания большего драматизма моменту. В глазах Александра плясали опасные огоньки. Да, подумал Бакалавр, такого можно испугаться.
- Ну здравствуй, Виктор. Давно не виделись. Одиннадцать лет прошло, а ты все так же весь в делах. Довольно неприятно, когда тебя объявляют государственным преступником, верно? Одно радует – знает об этом лишь кучка посвященных. И инквизитор Карциус. Как жаль, что он погиб.
- Чего ты хочешь, Александр? Девочку? Виски? Соснуть мой потный хрен? – устало вопросил Бакалавр. – Что до инквизитора… Поимел я удовольствия с ним встретится. Самодовольный кусок имперского дерьма – как и все вы. Но он довольно умен, это признаю. Кстати, передашь на Терру, что я больше никогда, слышишь, НИКОГДА не возьмусь за подобное. О, если бы они видели результаты проекта, то вряд ли бы сейчас спокойно спали в своих уютненьких постельках.
- Я пришел не ради того, чтобы уговаривать тебя, Виктор. Одиннадцать лет бюрократы Администратума просеивали информацию из всего Империума, лишь бы найти хоть какую-то зацепку. Никакого результата. Мы даже решились на такой безумный шаг, как подключить Ордо Еретикус. Конечно, никто не может просто так отдать Инквизиции приказ начать поиски какого-то никчемного отступника, до тех пор, пока их самих это не заинтересует. Однако, пара дружеских советов Верховному Магистру, и тот предлагает одному из инквизиторов проверить своих учеников в действии – под видом инкогнито разузнать настроения на десятке планет. И ведь странное дело – ни один из этих бедолаг не вернулся. Начал действовать некий странный… я бы даже сказал систематический фактор. Из оставшихся отчетов мы заметили, что аколиты исчезали сразу после того, как упоминали о Том-Самом-Бакалавре-с-Терры в обществе. Что за друзей ты себе завел? Почему они так не хотят, чтобы тебя нашли?
- Они знают, что я приведу вас к ним, - процедил Виктор. – Что до аколитов Карциуса… Мне жаль. Правда, жаль. Я пытался ему об этом сказать, но старик не слушал. Запустил бутылкой в мою сторону. Даже попытался пристрелить, но был так пьян, что и царапинки не оставил. Кто только пустил сюда этого некомпетентного ублюдка?
- После того, что твои «друзья» сделали с его учениками, я не удивлен подобной реакции, – саркастично отозвался Лорд-Командир, устроившись поудобнее на стуле. – Но не будем нарушать покой покойников. У тебя всего два пути, Виктор. Вернешь проект – и, возможно, мы даже восстановим тебя в звании главного исследователя. Не вернешь – что же, твоя воля. Всего лишь одним трупом больше.
Бакалавр уставился на Лорда-Командира. В его глазах одновременно смешались и страх и ненависть.
- Проект… знаешь, я бы рад вернуть, да он не у меня… - пробормотал Виктор.
- Что ты этим хочешь сказать? – нахмурился Александр.
Бакалавр ухмыльнулся.
- У него есть носитель.



- Так в чем же дело? – нетерпеливо спросил Рамирез, постукивая кончиками пальцев по столу.
Генерал Штраус крякнул от досады и скривил свой маленький некрасивый рот. Около половины офицеров, находившихся во временном штабе, расстегнули верхнюю пуговицу на рубашках. Штраус проявлял вопиющее нарушение субординации – при появлении Лорда-Командира не встал с места, чтобы пожать тому руку, и вообще, всячески показывал, что у него есть более важные проблемы, чем разбор очередных бюрократических проволочек. Но Рамирез прибыл не с инспекцией. Одного из самых могущественных людей сектора Зеро интересовал ход войны.
- Поначалу кампания шла успешно, - несколько раздраженно промолвил генерал. – Однако, мы недооценили тот факт, что этим мерзавцам нечего терять.
- Опустите подробности. Факты о противнике, быстро и кратко, – недовольно произнес Александр, посматривая на хронометрон. Было очевидно, что один из самых могущественных людей сектора Зеро теряет терпение. «Меньше чем через час ты от меня не уйдешь, сукин сын…» - со злорадством подумал Штраус и вдруг спросил:
- Прошу прощения за дерзость, милорд, но разве вы еще не имели дела с этой планетой и гвардейскими полками отсюда?
- Меня интересовали солдаты, а не дыра, с которой они родом, - процедил Рамирез. – Мне плевать на историю Кафиссии, на положение, которое она занимает на карте торговых маршрутов сектора, и на слезливые мелодрамы из жизни колонистов, прибывших осваивать этот неприветливый и жестокий край. Мне нужна лишь информация, которая даст представление о моем противнике – ничего более. Я должен понять Синдикат.
Штраус торопливо кивнул и начал рассказ:
- В пятьдесят пятом году поднялся бунт крестьян против «благородных». Губернатору это было выгодно, ведь местные аристократы начали медленно, но верно перетягивать одеяло власти на себя. Определенно они заслуживали хорошей порки. Неожиданно, бунт приобрел планетарный масштаб – отовсюду приходили сообщения о крестьянах, громящих виллы и особняки аристократов. Все бы ничего, чернь бы поволновалась, да успокоилась. Но не тут-то было: оправившись, аристократы начали собирать наемные карательные отряды и жестоко расправляться с зачинщиками мятежей. И в дело вступил Синдикат. Первоначально, это были четыре Семьи, занимающиеся производством оружия для самозащиты. Но увидев, что на бунте можно неплохо заработать, они подсуетились, создали Организацию, посадили на пост директора парня из семьи Лоренсов (пожалуй, самая адекватная из всех Семья), и за разумную плату начали вооружать отряды мятежников. Скоро это вылилось в полноценный вооруженный конфликт. Аристократы проиграли и с остатками своих армий бежали в Города. Говорят, что большую часть из них настигли и вырезали. Но здесь, в Столице, благородные нашли убежище в Башне Правосудия, у Арбитров. Те изолировали все входы и выходы, активировали защитную систему и заявили, что каждый, кто приблизится к Оцеплению ближе, чем на семьсот метров, будет считаться нарушителем.
- Арбитры стоят на страже Имперского Закона и интересов Империума. Почему они согласились помочь этим аристократам? – заметил Александр. – Их что, не предупредил губернатор?
- Я полагаю, что губернатор, параллельно проведению имперской политики в Старом Городе, вел свою игру. Увы, о мотивах Арбитров нам уже ничего не узнать – пару недель назад синдикатовская диверсанты сумели обойти защиту Оцепления и взорвать фундамент Башни. Сейчас там остались лишь руины.
- После того, как Оцепление ушло в изоляционизм – почему не прислали новых Арбитров? Должен же был кто-то защищать Столицу? – поинтересовался Рамирез.
- Эту обязанность на себя взял Синдикат. Губернатор и Администратум подписали контракт с директором Карлом Лоренсом, при условии, что ни один синдикатовец не будет принимать присягу Империуму.
- И Муниторум не обратил на это внимания? – недоверчиво спросил Александр.
- Были дела и поважнее, поверьте мне, - покровительственным тоном произнес Штраус. – Орки в соседних системах начали подозрительно шевелиться, активизация культов и прочее и прочее. В итоге, мы имеем то, что мы имеем – мощную самодостаточную полувоенную организацию, способную противостоять нам уже на протяжении…
- Двух месяцев, - закончил за генерала Рамирез. – Что насчет командования противника? Есть ли ценные данные?
- Во-первых, нужно отметить её… - Штраус нажал несколько кнопок, и над столом спроецировалась голографическая копия женской головы. При этом, многие офицеры почему-то болезненно вздохнули: - Это Елизавета Лоренс, Третья Наследница Трона Синдиката, также известна как Черная Королева. В её цепких пальцах сосредоточено командование инфраструктурой Старого Города. Эта девушка подчинила себе почти весь Совет Директоров, за исключением некоторых особо упертых членов – насколько нам известно, они уже погибли в результате «несчастных случаев». Довольно неординарная личность, я бы хотел заметить…
- Обыкновенная избалованная девка, - резко оборвал генерала Александр.
- Э, нет, - хитро ухмыльнувшись, проговорил Штраус. – Эта «девка» намного интереснее, чем вам кажется. Одиннадцать лет назад её мать объявили предательницей, дочерей из-за этого лишили прав на Трон. Старшая в прошлом году была убита при довольно странных обстоятельствах. Эта смерть послужила началом целой цепочки странных событий, в результате которых от руки Елизаветы пал предыдущий принц – Грегори. Обыкновенный дворцовый переворот, но, хочу заметить, очень изящно исполненный.
- Генерал, может вы перестанете лизать ей задницу и продолжите? – не допускающим возражения тоном проговорил Лорд-Командир. Штраус стушевался, нажал на кнопку и пробурчал:
- А это – Дэниел Роско, капитан Армии Синдиката. Тот еще мерз-завец, - у генерала от волнения даже задергалось веко. – Верный цепной пес Елизаветы, является полевым командиром вооруженных сил. Фактически, кровь наших солдат на руках этого мерзкого шлюхиного отродья… - продолжал Штраус, багровея. Адъютант принес ему стакан воды, но тот отчаянно замотал головой. – Все эти уловки, засады, мины на трупах наших гвардейцев – его проделки. Мы его оттесняем, но каждое сражение многого стоит. Да вы еще его танкеток не видели!
- Танкеток? – переспросил Рамирез.
- Именно! – срываясь на фальцет, выпалил Штраус. – Мы даже не можем ввести свои бронированные части, а эти мелкие крысиные подонки уже приспособились – разъезжают на своих машинах смерти, месят наших солдат, а трупы бросают на съедение прирученным мутантам!
- Заткнись, - жестко процедил Александр, крепко сжимая кулак. – До последнего момента во мне теплилась надежда, что ты хоть как-то попытаешься исправить свое незавидное положение, – но ей не суждено было оправдаться. Твоя некомпетентность уже угробила сотни гвардейцев. Можешь отправляться на Рэйвен XVIII, там как раз нужны недоразвитые имбецилы.
- Как вы смеете?! – завопил Штраус. – Я, генерал Его Величества Императора, сектора Зе…
Монолог Штраус так и не успел закончить – он был прерван гулким треском, раздавшимся от столкновения кулака Лорда-Командира и лба генерала.
- Унесите его, - брезгливо произнес Рамирез, снимая перчатки и выбрасывая их в урну. Повернувшись к штабным офицерам, он произнес:
– Отныне я командую войсками в этой кампании и мой первый приказ: Четырнадцатый Карпатский должен отступить. Теперь, когда этот недоносок отстранен, кто здесь самый старший офицер?
- Я, сэр, - отрапортовал будто возникший из ниоткуда адъютант.
- Объяви солдатам: их перенаправляют. И еще кое-что… Свяжись с лейтенантом Лексом Риппером, пусть вводит своих ребят.
- Прошу прощения, сэр, из какого полка лейтенант Риппер?
Рамирез вздохнул как человек, никогда не знавший отдыха:
- Одиннадцатый Кафиссийский. «Торговцы смертью».



То, что увидел Кай, потрясло рядового до глубины души.
Отряд Кая был послан зачистить Седьмой Сектор, приготовив его для продвижения имперских войск. Несмотря на то, что приказ генерала Штрауса мог понять даже кретин: «Ни в коем случае не разделять армию!», лейтенант Керн все же решился на самовольные действия. Третий Уровень был захвачен имперцами только наполовину, в то время как на территорию Четвертого гвардейцы побаивались соваться – ведь Дворец вместе с основной частью армии Синдиката находились именно там. Однако, сопротивления имперцы не встретили – район был пуст. Порыскав по Сектору еще некоторое время, сержант Гилсборн пришел к выводу, что бойцы Черной Королевы вернулись во Дворец – без их «духовника», капитана Роско, солдаты мало что могли сделать.
Вскоре, ушей гвардейцев достиг глухой грохот. Кай снял винтовку с предохранителя и стал настороженно всматриваться вдаль. К аванпосту приближалось огромное облако пыли. Поначалу, рядовой не мог различить, кто или что это, но через пару минут его взору предстала крупная толпа разнообразно экипированных гвардейцев. Однако, это были вовсе не бойцы Четырнадцатого Карпатского, а совершенно незнакомые личности, на масках которых красовались зубастые ухмылочки. Приглядевшись к наплечникам этих гвардейцев, Кай различил цифру одиннадцать. Выстроившись по стойке «смирно», отряд приготовился поприветствовать командующего офицера. Но «зубастики» спокойно прошли мимо, не обратив на своих собратьев внимания.
- Сержант, что за дела? – возмутился Кай. – У них такой вид, будто они имеют полное право находиться в занятом нами районе. Мы здесь укрепились первыми! Эй! – окликнул Кай одного из «зубастиков», выбившегося из строя. Тот молча уставился на гвардейца. Кай скорее не увидел (глаза всех «зубастиков» были скрыты желтыми потрескавшимися очками), а почувствовал, как солдат сверлит его взглядом, и желание разъяснить ситуацию мгновенно пропало. – Да что же это такое…
- Я, кажется, начинаю догадываться, кто это, - загробным тоном промолвил Гилсборн. – «Торговцы смертью». Ветераны Одиннадцатого Кафиссийского, охотники на Орков. Они сумели отвоевать Старый Город у восьмимиллионной орды зеленокожих, при этом потеряв всего две тысячи человек.
- Варпов бред, - бросил Кай. – Такого просто не может быть.
- Еще как может, - продолжал вещать все тем же тоном сержант. – Эти парни – полнейшие отморозки, даже боли не чувствуют, да к тому же еще и крайне скрытные. Слышал, что они вообще не разговаривают с теми, кто не из их полка.
Пока Гилсборн говорил, «зубастики», размеренно шагая, продолжали свой путь. Некоторые из них нарочно громко стучали каблуками сапог по мостовой, дабы, видимо, быстрее навлечь на себя огонь предполагаемого противника.
- Ну и засранцы, - процедил Кай и, рухнув на пустой ящик из-под боеприпасов, начал разочарованно насвистывать полковой марш. Сержант лишь пожал плечами. Но стоило ему отвернуться, как позади раздался сухой надтреснутый бас:
- Сержант Рене Гилсборн, Четырнадцатый Карпатский, разведывательный батальон?
- Так точно, - неохотно подтвердил сержант, воззрившись на собеседника. Это был громадный детина в местами побитой панцирной броне. На плечах у него висели лоскуты материи, некогда, видимо, бывшие лейтенантскими погонами. Кай неожиданно приметил, что рисунок на маске командира несколько отличался – на его «зубах» багровели капельки крови.
- Я лейтенант Лекс Риппер. Рад познакомиться, - сквозь силу произнес командир «зубастиков» и протянул ладонь для рукопожатия. В отличие от слов, в его тоне радости почти не было. Казалось, что лейтенант по-настоящему разговаривал много лет назад, и сейчас силится вспомнить, как это делается. «Нет, они точно те еще засранцы», - подумал Кай и испугался своей мысли – вдруг Риппер её услышит.
- Поступил приказ от командования – Четырнадцатый Карпатский в полном составе отзывается с Кафиссии и передислоцируется на Рейвен XVIII до получения дальнейших указаний, - бесстрастно произнес лейтенант. – Ваш отряд ослушался приказа.
- Чего?! – завопили Кай и сержант одновременно. Риппер лишь кивнул. Его паршивая ухмылочка, как и манера общения, начинала выводить рядового из себя.
- А почему нам об этом не сообщили по воксу, а? Что на это скажешь? – отчеканил Кай. Внутренне он уже торжествовал. Лейтенант лишь воззрился на Гилсборна. Секунд десять они, что называется, играли в «гляделки», но в итоге сержант сдался и произнес:
- Прошу прощения… Но Кай прав. Ничего подобного мы не слышали.
- Это значит, что вы были настроены не на ту волну, сержант.
Гилсборн вспыхнул и уже раскрыл рот, чтобы произнести уничтожающую тираду – но лейтенант развернулся на каблуках и двинулся к своим солдатам.
- Извините, ребята, - поникнув, прошептал Рене. – Это… этого не должно было произойти.
Кай бросил в сторону сержанта испепеляющий взгляд и заметил:
- Это уже не в первый раз, сержант. Знаешь что я думаю? Такими темпами нам никогда не стать настоящими воинами. Да и какие из нас к черту разведчики?! Я вообще из винтовки только на стрельбище палил! Что скажешь, а, Рене?!
Сержант молчал.
- Ты ведь собирался сделать из нас героев! «Мы проберемся в тыл и убьем Королеву, ля-ля-ля, утрись, Горбиц!» И к чему мы пришли? Все, я сваливаю.
- Ты куда? – крикнул вслед рядовой Дженкинс.
- За этими засранцами, зарабатывать себе славу, - одними губами прошептал Кай на бегу.



Проезжая мимо домов, Дэниел в который раз с грустью отметил, что они пусты. Еще перед началом каких-либо военных действий Черная Королева приказала эвакуировать всех мирных жителей. Никому, кроме водителей, она не сказала, куда эти люди отправятся. Капитан подозревал, что Елизавета приказала увезти беженцев к руинам древней метеостанции – как-никак, сейчас это единственное безопасное место на всей планете. Имперцам там нечего вынюхивать – после Войны в Болотах мало кто туда захочет соваться. Однако, по данным, оставленным еще разведчиками принца Грегори, метеостанция только казалась руинами – на самом деле, все оборудование было в исправности, будто его только вчера обслужили техножрецы.
Новобранцы продолжали волноваться. Роско рассказал им несколько совершенно уморительных анекдотов, однако хихикнули от силы два человека. Поняв, что парням сейчас не до смеха, капитан занялся проверкой своего оружия.
- Приехали! – крикнул водитель.
Дэниел, как и всегда, вышел первым. Глазам капитана предстала довольно безрадостная картина: площадь перед Дворцом была буквально завалена порубленными на куски трупами солдат Синдиката. Судя по количеству гильз, защитники Дворца держались до тех пор, пока у них не кончились боеприпасы. Потом они бросились врукопашную, и были вырезаны, все до единого. Противник штурмовал здание несколько раз, но синдикатовцы каждый раз оттесняли гадов обратно. В конце концов, оборона пала. Капитан был потрясен. Он ехал всего лишь пятнадцать минут – и за это время имперцы успели пробить внешнее кольцо защиты и проникнуть в святая святых – Дворец Синдиката.
- Приготовить оружие! – скомандовал Дэниел, сняв автомат с предохранителя. Отряд занял позицию у дверей. Роско махнул рукой и солдаты двинулись вперед.
Холл также оказался усеян трупами. Стены были заляпаны кровью, а тело пулеметчика, оборонявшегося за мешками с песком, буквально растерзали – солдат держался до последней капли крови, пока его не упокоили очередью в голову. Глаз капитана подметил труп в незнакомой униформе. Перевернув тело носком ботинка, Дэниел присмотрелся к имперцу. Это был довольно мускулистый мужчина в полном комплекте панцирной брони – даже бока сапог оказались прикрыты адамантовыми пластинами. Роско показалось странным, что именно такой с головы до ног бронированный бугай погиб первым. Но времени на то, чтобы сделать выводы, не хватало, и отряд двинулся дальше.
Впереди еще шел бой – стрекотали синдикатовские пулеметы, рявкали дробовики, изредка даже подвывал огнемет. Пару раз громко разорвались гранаты. Нападающие были вооружены стандартными имперскими лазерными ружьями, однако звучало их оружие несколько по-другому – более высоко и пронзительно.
- Откроем огонь – и мы мертвецы. Снимем гадов по-тихому… - прошептал Дэниел и вытащил нож. Новобранцы нервно кивнули и последовали примеру командира. Капитан прильнул спиной к стене и выглянул из-за угла. Высунься он чуть больше, пришлось бы стелить себе постель в земле с киркой. Дернувшись, Роско постарался успокоиться и сдержаться от многоэтажной бранной тирады.
- Срань Императора, - пробормотал он, лег на пол и пополз.
Перед капитаном возникла широкая спина одетого в зеленое гвардейца, палящего по солдатам Синдиката из бронебойной снайперской винтовки. Дэниел затаил дыхание, подполз ближе, размахнулся…
И получил сокрушительный апперкот. Чуть не задохнувшись, Роско рухнул на пол с грацией мешка, наполненного картофелем. Тут же на снайпера с дикими криками бросились два новобранца. Гвардеец аккуратно перехватил одного, ткнул новичка несколько раз в живот его собственным же ножом и отбросил. Второму удалось повалить стрелка на землю, но тот, ловко дернувшись, вылез из-под синдикатовца и пнул его сапогом в лицо. Послышался треск ломающихся очков и новобранец, взвыв, отлетел.
Снайпер обернулся к капитану. Лицо стрелка было закрыто маской, с намалеванной на ней зубастой ухмылочкой. Капитан глубоко вдохнул и сосредоточился на противнике. Не было вокруг никакого боя, шальных пуль, которые так и норовят продырявить твою голову, лазерных лучей и прочих прелестей войны – во всей вселенной для Дэниела не было ничего важнее, чем этот стрелок. Аккуратно перебросив нож в левую руку, Роско обошел гвардейца и сделал обманный выпад. Снайпер отпрянул и переключил все свое внимание на клинок, не заметив, как капитан уже делает подсечку. К чести имперских военных инструкторов, стрелок в самый последний момент успел отпрыгнуть в сторону и взять инициативу на себя. Достав из ножен широкий тесак, гвардеец несколько раз рубанул воздух – Роско аккуратно избежал всех его атак. Снайпер фыркнул и начал наступать на капитана. Дэниел уклонялся от взмахов тесака, не забывая время от времени стараться достать противника ножом. Однако, все его попытки пропали даром, так как гвардеец держал синдикатовца на расстоянии. Неизвестно, сколько это еще бы продолжалось, если бы один из новобранцев не снес снайперу голову.
Роско стряхнул с себя прилипшие кусочки мозгов, похлопал новичка по плечу и произнес:
- Благодарю. Но больше никогда так не делай…
- Что дальше, капитан? – вопросил один из солдат.
- Обойдем гадов и живо в тронный зал. Мы должны удостовериться, что с Королевой все в порядке. Задача ясна?
Новобранцы кивнули. Капитан вдруг заметил, что они уже не боятся боя. Страх донимал их ровно до того момента, пока они сами не увидели, что происходит на войне, и как только увидели – успокоились и стали более собранными.
- Ну, пошли!
Пробравшись через небольшую галерею и обогнув сражающихся, отряд достиг дверей тронного зала. Личная охрана Королевы, видимо, сейчас помогала солдатам обороняться.
Дэниел сначала постучался и, лишь после того, как ему не ответили, открыл дверь.
Тронный зал был пуст.



Кай наконец-то узрел своего противника. И его вид чуть не заставил рядового нервно рассмеяться.
Карпатец старался бесшумно продвигаться вслед за «зубастиками». Получалось достаточно неплохо – Кай был худым невысоким юношей двадцати четырех лет, ничем совершенно не примечательным и патологически «обыкновенным». Однако именно эти черты его внешности послужили причиной того, что молодой карпатец был приписан к разведбату. Первую неделю службы Кай ходил довольный, словно орк, нажравшийся браги, но вскоре юноша понял, что хуже судьбы, чем быть разведчиком в Четырнадцатом Карпатском, ничего и быть не может. Пораскинув мозгами, парень решил подать заявление на выполнение какого-нибудь самоубийственного задания, но не успел - Бог-Император, вкупе с Муниторумом, видимо, рассудил по-своему, и отправил весь полк на усмирение антиимперского бунта на Кафиссии V. Во время перелета через варп Кай на тренировках занимался вполсилы, ожидая, что конфликт как-нибудь уляжется и без его помощи. Молодой рядовой жаждал принять участие в чем-нибудь действительно масштабном, например, в обороне Кадии от наступающих орд хаоситов или в Священном Крестовом Походе. Мысль, что ему придется гонять бунтовщиков, казалась ему унизительной.
Только прибыв на планету, Кай понял, насколько же все плохо. Арбитры вели позиционную войну с армией Синдиката, параллельно посылая Империуму отчаянные призывы о помощи. Когда же наконец прибыла Имперская гвардия, законники несколько ошалели – до этого они почти восемьдесят лет пытались дозваться до имперцев, но ответа не было. Генерал Штраус хотел переговорить с Арбитрами на тему, что же побудило их действовать против воли губернатора, но его желаниям не суждено было сбыться – черные мундиры, унюхав что «гвардия им поможет», снова заперлись в своей Башне и отказались говорить до тех пор, пока Синдикат не будет уничтожен. Гвардейцы ринулись на штурм Старого Города и столкнулись с жесточайшим сопротивлением. Синдикатовцы не собирались сдаваться просто так – взамен каждому метру отданной имперцам земли, они забирали десяток гвардейских жизней.
Кай неожиданно осознал, что вовсе не хочет умирать. Во всяком случае здесь, на этой забытой Императором планете. Где угодно, только не на Кафиссии. И он упорно начал проситься в разведывательные миссии вне пределов Старого Города, лишь бы не столкнуться лицом к лицу с настоящим противником. Поначалу его запросы вызывали легкую усмешку у офицеров, затем озабоченность, а позже и вовсе паранойю – вдруг коварные синдикатовцы, вволю повоевав, решат утечь в джунгли? Нужно немедленно разъяснить! И тогда на помощь приходил бравый рядовой Кай Потенте. Записавшись в отряд вечно ноющего сержанта Гилсборна, юноша обеспечил себе как можно более далекое нахождение от эпицентра боевых действий. Однако, через полтора месяца, когда стало понятно, что всем без исключения гвардейцам нужно приложить усилия для одержания победы, сержанта и его отряд вернули обратно.
Сегодня Кай впервые встретился с солдатами Синдиката.
Завидев противника, часть «зубастиков» ускорила ход, в то время как другая заняла позиции и приготовила ружья к бою. Против прирожденных убийц выступала толпа неотесанных придурков, вооруженных архаичными автоматами. Передовая часть кафиссийцев бросилась врукопашную. Синдикатовцы в ответ заулюлюкали и открыли огонь из своих пукалок.
В этот момент Кай увидел истинное лицо Одиннадцатого Кафиссийского полка.
Выкрикивая непонятные и, скорее всего, бессодержательные боевые кличи, «зубастики» без особого труда уклонялись от пущенных в их сторону пуль, добегали до противника и рубили его на части. Несколько синдикатовцев попытались вытащить ножи, но прежде чем они успели коснуться рукоятки, оказались обезглавлены и расчленены. Кафиссийцы не знали пощады – они просто рубили и кромсали всех, кто попадался им под руку. Если бы Кай не помнил, что эти парни на его стороне, то принял бы их за беснующиеся отродья Хаоса.
Снайперы позади открыли точечный огонь по отколовшимся от общей массы синдикатовцам. Смертельно точные выстрелы настигали противника даже тогда, когда тот, казалось бы, уже почти сбежал с поля боя. Прямо в пылу боя из здания неожиданно выскочили одетые в легкую броню люди. Они живо заняли оборону и начали стрелять по рукопашникам. Кай слышал об этих мерзавцах. Гильдия Вольных Стрелков – хуже названия и не придумаешь. Обыкновенное сборище наемников, бандитов, насильников и воров, вот кто были эти парни. Но, нужно было отдать им должное, диверсии они проводили просто мастерски – Кай даже почувствовал легкое покалывание в животе от зависти. Хотя, скорее всего, это был просто голод.
Несколько рукопашников пали, остальные живо отступили. Снайперы тут же расстреляли укрытие Стрелков к чертовой матери. Но когда дым от расплавившегося рокрита рассеялся, наемников там не оказалось. Кай услышал, как лейтенант Риппер усмехнулся, вынул тесак и скомандовал:
- В атаку!
- В атаку! – дружно повторили «зубастики» и бросились вперед.
Стрелки тут же повылезали из своих укрытий и попытались прикрыть отступление дымовой гранатой, но было уже поздно. Кафиссийцы врезались в толпу наемников, словно нож в масло. Кай закрыл глаза. Это было отвратительно. И если с теми синдикатовцами «зубастики» поступили еще более-менее гуманно, то со Стрелками они оторвались на полную катушку. Гвардейцы отрезали бандитам головы и начинали играть ими в футбол, выдавливали глаза и выпускали кишки, глумясь над корчащимися в агонии жертвами. Рядовой переключил взгляд на Риппера – тот уже успел добыть себе трофей в виде кожи лица командующего отрядом Стрелков.
Кай не считал произошедшую стычку за сражение. По его мнению, это была обыкновенная резня. И чем больше он наблюдал за «зубастиками», тем сильнее ощущал нечто вроде отвращения к этим окончательно свихнувшимся псам войны.
Вдоволь поиздевавшись над трупами, кафиссийцы перегруппировались и начали организовывать оборону – видимо, отряд был не наступательным, а всего лишь отвлекающим на себя внимание. Снайперы укрылись на залитых тьмой крышах, остальные просто рассредоточились по району. В самый разгар этих мероприятий раздался чей-то громкий голос:
- Лейтенант! Выходи сражаться, трусливый ублюдок!
Кая бросило в пот от мысли, что «зубастики» сделают с этим нахалом. Прямо посреди пустынной улицы, даже не пытаясь укрыться, стоял высокий мужчина, закованный с ног до головы в металлическую броню. Доспех служил своему хозяину уже долгое время – множественные царапины и отколупавшаяся краска на наплечниках являлись тому немым свидетельством. Голову человека защищал сложный шлем с темно-зеленым лицевым щитком. В одной руке незнакомец сжимал длинный сверкающий палаш, явно выкованный на заказ имперскими кузнецами. Доспех был обклеен множеством защитных свитков и амулетов. Повертев головой, будто бы принюхиваясь, незнакомец медленно начал приближаться к позициям кафиссийцев.
Навстречу человеку в броне вышел вечно ухмыляющийся лейтенант Риппер. Кай почувствовал нависшее в воздухе напряжение. Это могло показаться невероятным, но чертов кафиссиец, проклятый лейтенант обреченной армии, дрогнул, когда незнакомец шагнул к нему.
Они стояли лицом к лицу и тихо переговаривались, словно старые знакомые. Рядовой напряг слух до предела, чтобы услышать, о чем же могут говорить такие люди, как эти:
- … прислуживаешь этой шлюшке? Почему я не удивлен? Ты такой же, как и твой отец – полон ненависти ко всем и вся – и в то же время позволяешь вертеть собой, как того пожелают твои хозяева. Вы ничем не отличаетесь.
- Я свободный человек и у меня есть своя воля и желания. И в данный момент я просто хочу убить тебя, - прохрипел незнакомец.
- Ну, так тому и быть… - с неким сожалением произнес лейтенант и неожиданно резко рубанул ладонью воздух. Запели лазерные ружья. От огромного количества лучей стало светло как днем. Это казалось фантастичным, но броня человека выдержала. Он перебросил палаш в левую руку, а правой снял с пояса гранату и метнул её в одно из зданий со снайперами. Прогремел взрыв, и винтовки на несколько секунд замолкли. Этого оказалось достаточно, чтобы незнакомец скрылся в «мертвой зоне». Лейтенант, бросившийся на землю сразу после команды к атаке, поднялся и заорал:
- Так и будешь бежать вечно, как крыса?! Покажись!
Где-то на крыше застонал один из «зубастиков». Кай увидел, как лейтенант устремил взор по направлению к источнику звука и остолбенел.
На асфальт шлепнулся обезглавленный труп снайпера, а вслед за ним прилетела его винтовка. Энергоячейка была накалена до предела.
Лейтенант слишком поздно понял, что к чему. Винтовка взорвалась со звуком разрываемой бумаги. Чудом уцелевшие после предыдущего взрыва стекла окон со звоном повылетали наружу. Кая ранило осколком в руку. Тихо проматюкавшись, рядовой быстро перевязал рану бинтом из походной аптечки и снова принялся следить за ходом действий.
Рукопашники, до этого прятавшиеся в переулках, бросались на незнакомца. Молодой карпатец с трудом понимал, как этот человек пару десятков секунд назад убивал снайперов на крыше, если сейчас он уже на улице и сражается с «зубастиками»?!
Нужно было отдать незнакомцу должное – фехтовал он в совершенстве, пусть у него и не было какой бы то ни было техники – казалось, что все его приемы являются результатами сиюминутного тактического решения. Несколько кафиссийцев уже корчились на земле в ожидании смерти, остальные окружали человека в броне и пытались пробить блок. К сожалению для них, доспех, на первый взгляд показавшийся Каю старой рухлядью, оказался довольно приличным средством защиты – от стрельбы лазерными ружьями с брони лишь чуть-чуть слезла краска. «Зубастики» погибали от палаша незнакомца один за другим. Да, они наконец-то нашли достойного противника.
Словно гром среди ясного неба прогремел выстрел. Кай понял по звуку, что это была бронебойная снайперская винтовка – похожая на ту, что обычно используют Горные Воины Карпата. Рядовой также понял, что стрелял лейтенант Риппер – крысеныш, связав своих солдат безнадежным ближним боем с врагом, решил бить исподтишка. Незнакомец громко ухнул и отлетел на несколько метров – в его груди зияла дыра диаметром около пяти сантиметров. Кай замер. Он не мог поверить своим глазам – человек все еще был жив.
Поднявшись с земли, незнакомец тяжело кашлянул и усмехнулся:
- Знаешь, лейтенант, это не серьезно.
В наставшей тишине было лишь слышно дыхание приготовившихся атаковать кафиссийцев. Из тьмы переулков возник силуэт лейтенанта:
- Зато мы собираемся биться до последнего. Верно, парни?
«Зубастики» кивнули. Незнакомец снял шлем – под ним обнаружилась узкая небритая физиономия с глубоко посаженными глазами. Левую часть лица человека пересекал уродливый сабельный шрам. Мужчина выразительно сплюнул и процедил:
- Было бы из-за чего беспокоиться…
Надев шлем обратно, человек вскинул палаш и приготовился обороняться. Лейтенант довольно кивнул и произнес:
- Убить его.



Джек внимательно осмотрел свою правую руку со всех ракурсов, а затем переключился на нож, торчащий из щели меж пластин локтевого сочленения доспеха. Мягко вынув клинок и отбросив в сторону, убийца зажал рану ладонью и принялся дальше изучать нанесенный ему урон.
Помятые нагрудник и наплечники валялись рядом, пробитый шлем и вовсе ни на что более не годился. Да, эта победа стоила Джеку многого.
Рана в груди продолжала кровоточить, убийца даже почувствовал легкое головокружение. Множественные порезы и синяки он перестал считать еще одиннадцать лет назад. Все тело Потрошителя было покрыто плохо зажившими шрамами и рубцами – Джек называл их своим «боевым опытом» и не желал расставаться с грузом прошлого даже тогда, когда у него была возможность с помощью пластической хирургии уничтожить следы былого. Теперь к уже существующему набору добавился еще добрый десяток синяков. Благо, доспех спас от худшего.
«Зубастики» дрались как остервенелые – от ветеранов Войны в Болотах убийца меньшего и не ждал. Сражение с ними стало для него своего рода вызовом. Все же, Потрошитель сумел вырвать у кафиссийцев победу, но и те не остались в долгу – помяли древний доспех неизвестного Святого Воина, украденный из музея Экклезиархии, сломали руку и несколько ребер, оставили в груди аккуратную дыру от бронебойной винтовки и пару дюжин синяков.
- Выглядишь как всегда ужасно.
- Елизавета. А ты подкрадываешься как всегда незаметно, - усмехнулся Джек.
- Я не подкрадывалась, дурак, - обиженно произнесла Королева, снимая шлем и присаживаясь к убийце. Девушка также была облачена в доспех, на правом наплечнике покоилась накидка с кровавым подбоем, а за плечами болталась длинноствольная винтовка.
- Вышла на прогулку? – поинтересовался Джек, кивая в сторону телохранителя с автоматом.
- Пришла узнать, как у тебя дела. Во Дворце ску-у-у-учно, да еще и гвардейцы напали. Скорее всего, Дэниел уже со всех ног несется ко мне на помощь…
- Ты слишком жестока к нему. Парень заслуживает большего, - заметил Джек, стирая ладонью кровь с лица.
- Зачем мне он? Он служит сестре, а не мне. У меня же есть ты.
Потрошитель неодобрительно покачал головой и жестко произнес:
- Сабрина мертва.
В зеленых глазах Елизаветы вспыхнула ярость:
- А будто я без тебя не знаю?! Чего ты от меня хочешь? Почему ты вечно говоришь со мной так, будто бы я виновна в её смерти?!
- Ладно, успокойся, - поднял ладонь убийца. – Я не хотел.
Девушка мотнула головой, отчего её смольные волосы разметались по плечам:
- Нет, это ты меня извини. Все это навалилось как-то… сразу. Ты выполнил мою просьбу, верно?
Джек указал пальцем в сторону груды трупов, облаченных в панцирную броню:
- Все до единого. И маленький подарочек… - Джек вытащил из-за пазухи чью-то отрезанную кисть. – Лейтенант Риппер пожимает твою руку.
- Оставь себе. Ты знаешь, я подобное не люблю, - брезгливо ответила Елизавета.
- Как знаешь… - вздохнул Джек, оторвал от кисти палец и отправил его в рот. Прожевав, убийца удовлетворенно произнес: - Соль бы придала пикантности, но и так ничего…
Королева отвернулась. Наслаждаясь импровизированным ужином, Джек с удовольствием рассматривал гордый профиль девушки. Вздернутый носик, сильно искусанные из-за постоянного стресса алые губы, тонкие брови и бездонные зеленые глаза. В таких и утонуть можно – стоит лишь засмотреться…
- Что опять с волосами? – спросил Джек. – Не дали поспать?
- Отстань, - буркнула Елизавета. – Ты знаешь, я никогда их не укладываю.
- Да ладно тебе. Мне-то не лги – этот беспорядок у тебя на голове искусственный, нюхом чую… - пробормотал Потрошитель, прожевывая второй палец.
- Раз ты у нас такой востроносый, то должен почуять, как приближаются неприятности, - ответила Королева. – Здесь была только часть кафиссийцев. Этот отряд вел лейтенант, но есть и другие. О тех, что напали на Дворец, я не говорю – малыш Дэнни перебьет их всех, чего бы это не стоило. Гораздо важнее, что у имперцев новый генерал, и если он поведет солдат в бой, нам всем не поздоровится.
- Имя?
Елизавета немного помедлила, прежде чем произнести это:
- Александр Рамирез.
Джек замер. Где-то в уголке его сознания раздался радостный возглас, перешедший затем в крик отчаяния.
- Рамирез появился здесь? – медленно произнес Джек.
Елизавета кивнула. Убийца поднялся на ноги, придерживая правую руку левой, и устремил взгляд куда-то вдаль. Девушка равнодушно смотрела на задумавшегося убийцу. Она знала, что в такие минуты лучше не мешать ему. Через несколько мгновений Потрошитель с расстановкой заговорил:
- Рамирез сотрет Старый Город с лица земли. Та же участь постигнет Синдикат. Ты помнишь, как обещала мне уйти, если дела пойдут плохо?
- Я не могу оставить Старый Город, - ответила Королева, тщательно скрывая дрожь в голосе. – С самого начала было понятно, что мы проиграем. Мне осталось лишь доиграть свою партию до конца.
- Одумайся, - сказал Джек. – Ты еще можешь все изменить. Обмануть судьбу. Сабрине не удалось этого сделать, как и мне – но у тебя должно получится.
- Зачем? – несколько меланхолично спросила Елизавета. – Уже нечего спасать. Все, что я могла, я уже сделала. Гражданских жертв нет, остались только ты, я, да десять тысяч верных мне бойцов. Для хорошей вечеринки хватит с лихвой…
Джек не выдержал. Хорошенько замахнувшись, он влепил девушке звонкую пощечину. Телохранитель мгновенно снял автомат с предохранителя и взял Потрошителя на мушку. Елизавета не издала ни звука. Наклонившись к девушке, Джек отчеканил:
- Ты. Не можешь. Умереть. Тебе понятно? Ты обязана выжить, иначе смерть Сабрины была напрасной. Вспомни, чего она хотела. Вспомни её!
Королева молчала. Из носа у нее текла кровь. Джек в сердцах стукнул кулаком по стене и произнес:
- Этого вообще не должно было происходить. Будто дурной сон…
- Что теперь остается? – тихо произнесла Елизавета. – Все мертвы.
- Ты еще жива, - процедил Джек. – И Дэниел. И даже… - зрачки убийцы расширились. – Карциус…
- Что? – не поняла Елизавета, но Потрошитель уже не слушал её. Вынув из ножен короткий клинок, он двинулся в сторону туннеля к Восьмому Сектору.
- Подожди! – крикнула Королева. – Стой! Я с тобой!
Джек остановился. На душе было горько.
Наверное, Елизавета права. Нечего было спасать – время созидания прошло. Оставалось только драться, до последней капли крови…
- У меня одно… незавершенное дело, - зло сказал Джек. – Карциус жив.
- Что? Ты ведь убил его. Я видела собственными глазами!
- А как тогда объяснить вот это? – Джек кивнул на стену, которую он ударил. Яркой краской на ней было выведено всего три слова.
«Жду во Дворце, Потрошитель».



Неожиданно кто-то выбил из-под ног Дэниела землю. Капитан уже с трудом воспринимал происходящее – слишком много событий произошло за столь короткий отрезок времени.
Елизавета исчезла неизвестно куда. Роско понимал, что Королева не побежит, бросив все, ни при каком случае. Он знал это, как знал, что люди не ходят на головах. Имперцы продолжали пробиваться через главный вход. Единственным решением было дать бой и постараться продержаться… ну хоть до чего-нибудь.
А потом – одно сплошное пятно. Роско помнил, как он схватился в ближнем бою с каким-то «зубастиком», долго и с удовольствием противники по очереди впечатывали друг друга в пол и стены, пока остальные вели яростную перестрелку. Дэниел осознавал, что победил, однако, это воспоминание отдавалось болью. Капитан взглянул на левую руку – все верно, кисти не оказалось на месте, лишь туго обернутая бинтом культя. После этого – оборона пулеметного гнезда в холле. Синдикатовцев становилось все меньше и меньше, а враги продолжали прибывать. На глазах Дэниела один из смертельно раненых охранников Елизаветы, обвешавшись гранатами, бросился в толпу противников и взрывом завалил вход трупами гвардейцев. Став свидетелями подвига, солдаты воодушевились и начали с удвоенной яростью оборонять Дворец. Их пыл поутих, когда обнаружилось, что кончаются боеприпасы.
После этого снова мутное пятно, в котором Дэниел все же сумел припомнить одно – он, раненный в ногу, лежал за мешками и бросал в сторону гвардейцев оставшиеся гранаты. Взрывом ему опалило лицо, маска оплавилась, во рту чувствовался привкус гари. Видимо, кто-то из солдат оттащил его в сторону и сунул в рот сигарету. Дэниел его еще спросил тогда:
- Дерек, это ты?
- Нет, это не Дерек, - ответили ему.
- А где Дерек?
- Не знаю, ты пей, пей… - и протянули флягу с водой.
Потом гвардейцы из ракетомета разнесли еще одну стену, и синдикатовцам пришлось совсем туго. Капитан в бою сломал приклад автомата и ему пришлось отбиваться от имперцев одной рукой. И снова – провал в памяти.
Теперь он сидит здесь, облокотившись на несколько мешков с песком в затихшем зале, и наслаждается тишиной.
Попытавшись собраться с мыслями, Роско вдруг осознал, что бой кончился, и Дворец они отстояли. Рядом с ним, обняв автоматы, сидели несколько солдат Синдиката. Один из них, раненный в живот, уже не дышал. Остальные без слов передавали друг другу флягу с водой. Дэниел с трудом узнал своих новобранцев. Да, мечтательно подумал он, теперь им цены не будет… Хотя, сейчас уже поздно. Для чего поздно? Да для всего. И жить поздно и радоваться тоже…
Сознание медленно угасало. Последней мыслью Дэниела перед тем, как он закрыл глаза, было: «И все-таки, славная вышла заварушка… Прощай, Елизавета».
Его мысли прервал столь поразительно неуместный в наставшей тишине звук шагов. Солдаты напряглись и приготовили оружие. Стоило лишь одному чуть вылезти из-за укрытия, как верхняя часть его головы разлетелась на мелкие ошметки, обрызгивая окружающих содержимым черепа бедолаги. Остальных постигла такая же участь. Дэниел с холодным бешенством смотрел, как убивают его солдат, и понимал, что ничего не может сделать. Неизвестный обрек капитана стать последним выжившим.
Убирая в кобуру револьвер с дымящимся стволом, к Дэниелу подошел высокий субъект в шляпе с широкими полями. Дотронувшись до её кончика двумя пальцами, незнакомец произнес:
- Имперская Инквизиция, Кирилл Карциус.



Джек со всех ног несся к Дворцу Синдиката. В голове Потрошителя пульсировала одна простая мысль: «Найду и убью… найду и убью…» Лишь у туннеля к Восьмому Сектору убийца остановился перевести дух. Слух Джека привлек легкий шорох в переулке за спиной.
Левая рука доведенным до автоматизма движением выхватила «Валентину» из кобуры и направила ствол в сторону источника звука. Джек внутренне напрягся, ожидая сражения с очередной порцией ухмыляющихся гвардейцев. Но из переулка вышел тот, кого убийца меньше всего ожидал увидеть.
- Виктор? – произнес Джек.
И правда, это был Бакалавр. Пусть худой, покрытый синяками и одетый в лохмотья, но все тот же самый доктор, который одиннадцать лет назад спас жизнь Потрошителю, сделав её еще сложнее.
- Джек, - шептал Виктор, облокотившись на плечо старого знакомого. – Они идут… идут за мной. Ты должен бежать… но не здесь, туннель заминирован синдикатовцами…
- Да знаю я, знаю. Успокойся, с тобой все будет в порядке… - приговаривал Потрошитель, внимательно осматривая побои на лице старого знакомого. На Бакалавре не было живого места – вся физиономия расплылась в один большой синяк. На левой руке не хватало мизинца, а на пальцах ног отсутствовали ногти. – Что же это ты… обещал бежать, а сам остался…
- Слушай! – вдруг прохрипел Виктор, схватив Джека за воротник плаща. Зрачки доктора расширились. – Я выживу, но у нас мало времени.
- На, попей, - протянул флягу с водой убийца. Доктор жадно присосался к сосуду и выпил, по меньшей мере, половину. Вытерев рот остатками рукава, Бакалавр удовлетворенно вздохнул и начал более-менее осознавать, где находится, и что вокруг него происходит.
- Что произошло? – спросил Джек.
- Нужно уходить… - тяжело дыша, сказал Бакалавр. - Ничего не говори, просто уйдем с главной дороги, пока есть время… Я знаю недалеко отсюда бар в подвале, там можно на время укрыться… Пошли…
Джек послушно последовал за Виктором. Последние одиннадцать лет Бакалавр провел в бегах, укрываясь от гнева всемогущих Высших Лордов Терры. За это время он превратился из молодого и энергичного ученого в запуганную крысу, знающую все закоулки своей норы. Но внешне Виктор все еще оставался аристократом – вечно насупленные густые брови и франтоватые борода с усиками напоминали о его благом прошлом. Для Джека Бакалавр оставался первым человеком после Призрака, которого убийца уважал и чтил. Несмотря на это, Потрошитель ненавидел его за свое спасение. Тогда, одиннадцать лет назад, он хотел просто умереть. После всего, что ему пришлось пережить, это казалось логичным выходом из сложившейся ситуации.
- Пришли, - произнес Виктор.
Бар сильно обветшал без должного ухода. Гобелены с изображениями синдикатовского герба – короны и двух скрещенных шпаг – были проедены молью, а предметы оказались покрыты толстым слоем пыли. Заняв место за одним из столов, старые знакомые начали разговор:
- Слушай, Джек, и слушай очень внимательно. Рамирез прибыл сюда не просто так. Он бы мог оставить эту планету на завоевание профанам из Четырнадцатого Карпатского, но вдруг пронюхал о том, что я здесь. Мое мнение - это все благодаря Карциусу. Старый засранец находился на планете довольно долгое время, а мы этого даже не замечали. И вот, пожалуйста – ветераны Войны в Болотах осаждают Дворец Синдиката, а Рамирез готовит спецотряд для поимки и казни Елизаветы. Но это всего лишь прикрытие. На самом деле он ищет тебя – и проект. И я заклинаю тебя, Джек, не попадайся ему на глаза! Заклинаю именем Императора, беги отсюда. Проект ни в коем случае не должен попасть к нему в руки! Если хочешь, можешь убить Карциуса – при условии, что у тебя будет достаточно времени, чтобы потом сбежать. Но не пересекайся с Рамирезом. С ним шутки плохи.
- Ты знаешь, что Карциус жив? – произнес Джек.
Виктор хмыкнул:
- Эта старая курилка всегда будет жить. Я некоторое время наводил справки о нем - в то самое время, как он искал меня. Так вот, его «убивали» по меньшей мере четыре раза, и он каждый раз воскресал, несмотря ни на что. Но больше ничего сказать о нем не могу. Он будто призрак…
- Он будто Призрак… - повторил Потрошитель, вспоминая о чем-то своем.
- Извини, что? – переспросил Бакалавр.
- Ничего, - отрезал Джек и сразу сменил тему. – Ты сам как себя чувствуешь?
- Мои раны – не твоя забота, - неожиданно грубо ответил Виктор, но тут же смягчился. – Я буду жить, пока существует проект. Я не бессмертный, конечно, но сила воли у меня еще та!
- Ты придурок, ты это знаешь? – искренне поинтересовался Джек.
Виктор очень странно усмехнулся и произнес:
- Любому другому за подобное я бы показал, что в варпе намного уютнее, чем в реальности. Но тебе как всегда скидка – моему первому подопытному…
Потрошителя передернуло. Каждый раз, когда Виктор говорил это, он чувствовал себя марионеткой в чьих-то руках. И опять посещало чувство нереальности происходящего.
- Все, время вышло, - произнес Бакалавр и опять странно ухмыльнулся.
Джек услышал, как по лестнице звонко застучали подкованные гвардейские сапоги.
- Ах ты сукин… - начал было Потрошитель, но осекся – в него уставились дула десятка лазерных ружей, и доспеха на убийце в этот раз не было. «Зубастики» стояли перед ним безукоризненным строем, держа винтовки на одном уровне и даже будто дыша в такт друг другу. Позади них в проеме двери показался высокий человек с зачесанными назад седыми волосами, аккуратно постриженной бородкой и в тщательно выглаженном имперском мундире. Лорд-Командир сектора Зеро Александр Рамирез.
- Благодарю, Виктор. Спасибо, старый друг, - глубоким голосом произнес он.
На лице Бакалавра не было и тени удовольствия, наоборот, царила некая маска отчужденности, будто бы он понял что-то такое, что давно заботило его.
- Вы вернете меня на Терру? – спросил Виктор у Александра. В голосе доктора сквозила надежда. – Я очень устал бегать. Правда.
- А зачем? – искренне удивился Лорд-Командир. – Проект у нас. Можешь спокойно подыхать, Виктор. Но тобой займемся позже…
- Ты сволочь, - процедил Бакалавр. Он хотел сказать что-то еще, но к нему тут же приставили безмолвного «зубастика».
- Джек Риппер, если я не ошибаюсь? – деликатно осведомился Александр. Убийца не ответил ему. Тогда Рамирез наотмашь ударил Потрошителя по щеке ребром ладони так, что Джек чуть не отлетел в сторону. – Изволь отвечать, щенок, когда с тобой разговаривают!
И тогда Джек вспомнил о первом правиле Ордена.
- Никогда не сдавайся, - прошептал он и коротким ударом в живот заставил обидчика сложится пополам. Это словно послужило сигналом к действию для Виктора – локтем он ударил охраняющего его гвардейца в лицо, отнял ружье и открыл огонь по спинам стоящих впереди «зубастиков». Убийца бросился на пол, переворачивая столы и пытаясь увернуться от выстрелов. Раздался душераздирающий крик – имперец, охраняющий Виктора, вонзил доктору в спину нож по самую рукоятку. В глазах Бакалавра застыла лишь одна эмоция – сожаление.
- Беги, - беззвучно прошептал он и продолжил давить на гашетку лазерного ружья. Рикошетом задело и напавшего на него гвардейца. Джек отпрыгнул в сторону, сбив с ног еще оставшихся стоять «зубастиков» и побежал к выходу. Его внимание привлек странный мокрый мешок, сорвавшийся с пояса Рамиреза. Внутри него была видна чья-то голова…
Джеку не нужно было видеть её полностью. Глаз хватало с лихвой. Зеленых глаз, в которых было так легко утонуть…
- Елизавета… - произнес Джек и, выбив дверь плечом, бежал…

Первая глава окончена, вторая глава написана на 75%.