Долина у подножия Южного пика меня чаще раздражает. Особенно осенью — ушло всякое зверье, увели свои бестолковые отары деревенские пастушата-чернецы. А до белоснежного зимнего одеяла еще очень и очень далеко. Потому только чахлые огрызки травы вокруг, да грязь на многие километры, исхлёстанные дождями. Не земля внизу — болото, стылое и пустое. В это время года можно славно подремать, пропуская мимо сознания моросящий занудливый дождь, истеричный ветер и… моих друзей. Можно, но не получается.
Осень. Снова вместе на вершине горы, на небольшом каменном карнизе, всем ветрам назло. Хотя что нам тот ветер и холод?
Юрик «Снежок» вообще в своей стихии — стоит ли бояться ледяному полубогу разгула снежной пурги? Сидит себе у чахлого костерка, сдувая с глаз белую челку, ковыряется прутком в углях. Тощий, руки и лицо покрыты тончайшей паутиной шрамов, сплетающихся в замысловатые психоделические узоры. Коллекция постоянно пополняется — каждое обращение ко Льду оставляет на коже Юрки изморозь шрамов. Скорее всего и тело покрыто рисунком, но из-под тяжелой белой хламиды, вышитой серебром, не видно.
Слева от костра устроился толстяк Серега — тоже не простой человечек мира Арум. Так наша планета зовется. Серый — маг-правитель огромнейшей империи по ту сторону горной гряды. Мог бы и поболе земель нагрести, да лень стало после десятилетий яростной экспансии. Стареет, что ли? Или умнеет толстячок?
— Сорок два года на Земле прошло, я тебе говорю, — припечатывает Серега и вгрызается белыми зубами в кусок раскаленного мяса на самом простейшем шампуре.
— Ты заблуждаешься, братец, — не успокаивается Юрик «Снежок», — тридцать пять от силы, а здесь все тридцать девять, да.
— Местный год чуток короче, — бурчит наш венценосный, — На сколько-то там часов.
— Ну! Считай — здесь больше пройдет, ампиратор. Ты цифирь с потолка берешь, а? На сколько часов короче? Димыч, — это уже мне, — ты всегда был силен в науках… Сколько лет уже прошло на Земле-матушке с момента нашего попаданства?
Ну нет. Вы меня в этот вечный спор не втянете. Кислая попытка. Жрите свой шашлык.
Не дождавшись ответа, Снежок цыкнул зубом и с досадой выдохнул облако снежной пыли, повертел перед носом старый шампур.
— Новые что ли сделать? Адамантовые? Прямо аж несолидно для таких крутых нас.
— Я те башку откручу, — тут же привычно отозвался Серега-император, — не тронь земные артефакты. У меня вот почти ничего и не осталось, даже джинсы истлели. А молнию и пуговки-клепки нашим мастерам отдал. Еще в начале... Гады, потеряли куда-то. А может, у кого в коллекции заныканы. Найду же рано или поздно — бошки по откручиваю.
— А у меня мобила только… — хвастливо начал Юрка.
— Ой, всё, — закатил глаза Серега, перебивая ледяного полубога. — Твоя замороженная «Моторолка» уже в печенках сидит, правда, Димыч?
Я привычно промолчал. Хотя своей древней мобилой Снежок и правда достал всех. Ну, заковал ты её в Истинный Лёд? И что? Теперь у тебя ледяной булыжник и еле различимый темный брусок в центре. Вот счастье-то! Тьфу… Нет, что-то с его головой совсем нехорошо.
Серега задрал тяжелую полу золоченого плаща и почесал толстыми холеными пальцами затянутое алым шелком колено. Сверкнул множеством каменьев, которыми усыпана одежда, руки, да и волосы. Наш император всегда показушно ворчит, что по статусу полагается такое количество драгоценностей. Сам бы вот ни в жисть столько не нацепил. Но мы-то знаем, что просто нравится Сережке его блестящие побрякушки. Откуда что взялось? Были же простые офисные парни, как-то отправившиеся на шашлык. Уже плохо помню те дни — все ж почти сорок лет прошло.
— На следующий год хочу смотаться к Северному архипелагу островов, — сыто протянул Серый, разваливаясь в плетеном раскладном кресле. Лениво высказался, ожидая вопросов.
Вот и вторая тема пошла — кто что делать будет в следующем году. Прям Новый год, ага. А я у них вместо елки. Джингл бэлз, джингл бэлз… Может, мне еще огоньками посверкать?
— Там же пусто, — принял подачу Снежок, пережевывая мясо. — Или всякие подземные ископаемые поищешь? Может, и правильно — что-то же твоим карликам делать надо.
Запахи у шашлыка, конечно, одуряющие. Для меня специально сделано всё, чтобы расшевелить, заставить подать голос. Заставить покаяться… Может, еще прощения попросить? Твари…
* * *
Шел второй десяток лет, кажется, как мы безобразничали на Аруме. Четверо друзей, получивших бессмертие и различный набор сверхумений. Все книжки про попаданцев отдыхают и нервно скулят в уголке, наблюдая за нашими приключениями.
Планета заселена антропоморфными… кхм… человекоподобными существами. Чернецами — ибо ребятки черные, как афроафриканцы. Только лица ближе к европейцам, что ли. И мелкие все, нам по пояс. Черные хоббиты, блин. Понятно, что со своими новыми умениями и опьяненные открытыми возможностями, куролесили мы долго, пугая местных. По уровню развития цивилизация Арума еще жила родоплеменным строем, потому мы реально сошли за богов. Кому такое не понравится, да? А пацанам из офисного планктона?
К тем годам я и мой друг, Дениска, уже начали уставать от бесконечного дурилова. А вторая пара друзей из Юрки «Снежка» и Сереги вошли во вкус — устраивали локальные конфликты на основном материке планеты. Серега полез в императоры, Юрка прокачивал свои навыки работы со Льдом и строил на северном полюсе планеты гигантские дворцовые комплексы, пока сам не превратился черт знает во что. Надо признать, что крыша-то у Снежка уже тогда стала подтекать. Его даже близкий друг Серега побаивается немного. А это уже не корова чихнула.
Играли мы азартно — юниты туда, юниты сюда. Как-то не верилось в реальность Арума, воспринималось все словно в виртуальной игрушке — неопасно и весело. Юниты-чернецы, управляемые безбашенными нами, гибли тысячами, покоряли степи и горы, строили замки. Или пытались выжить в ледяных городах Юрки «Снежка». Получалось у них это паршиво, если честно.
К тому году мы поделили меж собой материки планеты и старались не вмешиваться в чужие песочницы. Да и просто надоели друг другу за столько лет. Основной северный материк был поделен между Юркой и Серегой. Юрка «Снежок» чаще крутился на Северном полюсе. Я себе захапал жаркий тропический материк, покрытый сплошным ковром джунглей. Денису остался огромный каменистый и безлюдный… скорее остров. Размером где-то с Австралию.
Я почти не общался с ребятами, лишь Дениска иногда заглядывал ко мне. Любил полазать по моим тропическим лесам, поохотиться на зверье всякое с копьем или арбалетом. Просто как человек, безо всяких своих сверхспособностей тектоника, повелителя земли. Нравилось ему так, тоже игра.
Я же растил эльфов. Ну а что? Лес, растения, цветочки и прочая трава-мурава подчинялись мне, как отцу родному. Если я засыпал на пустой земле, то через пару часов просыпался в клумбе. Дениска даже обзывал меня «мэр лужков», паскудник.
А вот эльфов нет. Непорядок? А то! Фэнтези у нас или где? Выпросил у Сереги-императора несколько племен, склонных к земледелию, создал культ имени себя, Серебряного Альва. Ха… Да, не морщитесь, нагло упер чужую идею. Я просто очень об эльфах мечтал, а у нас тут только черные хоббиты.
Научил их строить дома на деревьях, плетеная такая архитектура. Выдумывал всякую ересь. Но мне важно концепцию дать, а они уже сами додумывали что куда… Так появились и подвесные мостики, и луки. Типа меткость, дальность, десять стрел в воздухе, все дела… Уже несколько лет ухаживал за эльфятами, лечил, учил… Мерли они, конечно, часто — климат у меня тот еще — влажные тропики, понимаешь. Но и плодились на зависть другим. А малышня уже впитывала Слово о Серебряном Альве с пеленок. Да и сложно тут не впитать, если сам Альв иногда по поселкам носится с вытаращенными глазами. Хе-хе.
Дениска предлагал махнутся материками, но его каменный заповедник меня пугал. Боюсь, тут даже моих умений к лесовосстановлению не хватит для этих пустошей. Да и азарт взял — хотел сработать в заданных условиях влажных субтропиков.
Интересно, как они сейчас там? Почти двадцать лет, как нет меня рядом. Вымерли, думаю, эльфята-бедолаги.
Однажды заметил, что стали пропадать юниты… тьфу… чернецы. Да не один-два, что немудрено — джунгли вокруг. А прям десятками, семьями. Разозлился тогда сильно — что это за новая напасть косит моих малышей? Альв я или корова чихнула? Устроил тотальное расследование. К сожалению, ничего нового не нашел — всё старые знакомые: Ледяной Юрка просто нагло тырил моих карликов. Они-де не выживают в его снежных замках, потому нужны ещё и срочно… Моих эльфят? (Хотя, если смотреть на цвет кожи, скорее дроу, но кому есть до этого дело, да?) Моё! Тащат!
Слово за слово — поругались мы тогда с Юркой крепко. Ну, как крепко? Я разнес к чертям собачьим почти всего его ледяные города на Северном полюсе. Закидал взрыв-семенами, задавил хрустальные башни-небоскребы лианами. Напустил ходячих дендроидов, что всё вытоптали до снежной каши. Недолго на морозе живут мои солдаты, но будет знать ур-р-род с кем связываться!
Уволок я оттуда остатки полуголодных и обмороженных чернецов к себе в тепло. Но за Юрку вписался его друг Серега-император. Тут же с моей стороны подключился Дениска-тектоник.
Вот такая себе войнушка была, первая мировая, да… Хорошо хоть чернецов никто не трогал — сами меж собой долбались… Где-то полгода гонялись друг за другом по всей планете.
Как оказалось, не настолько уж мы и бессмертны. Дениска тому пример… А вот меня парням грохнуть не получилось — к тому времени я набрал сил уже и как Серебряный Альв — мои эльфята реально сильный культ создали. Что-то там в небесной механике сдвинулось и закрыло меня от ударов друзей-приятелей. Те смогли лишь в Истинный Лед вморозить, твари.
Истинный лёд. Эта пакость окружает меня уже много лет. Я, как та «Моторолка», впаян в ледяную толщу накрепко. Снежком же и впаян. Вот такие у меня друзья-товарищи. Вот такие мои земляки-попаданцы, вот такие… Заковали, а теперь пытаются разговорить, помириться. Уже много лет пытаются. «Ой, заткнись, Димка! — рявкнул на себя. — Не трави демонов.»
Первые годы я с ума сходил от ярости. Выпусти меня, так разнес бы весь Аурум вдоль и поперек. Больше всего обидно было, что Дениса потерял. Как-то накрыло осознание, что сказка закончилась, и теперь только кровь смоет мой проигрыш, мою ярость.
Серега-император, к слову, появляется у меня на вершине чаще, чем раз в год. Первое время так днями просиживал рядом с ледяной стеной — все просил меня успокоиться и попросить прощения у Снежка. Меня! Попросить! Прощения?! Это хорошо, что я закован в Лёд. Он сдержал.
А потом навалилась апатия ко всем и вся. Горите вы все синим пламенем, пацаны. Мне опостылел и этот Южный пик, на карнизе которого торчал кусок льда с моей тушкой. Мне противна была долина внизу. Я погрузился в какое-то мутное полусонное состояние, полное слез и жалости к себе. За глоток воздуха готов был целовать ноги Юрке «Снежку». Готов был на многое, лишь бы выпустили меня из ледяной клетки. Но обида и ярость вновь и вновь накрывала сознание, когда видел своих заклятых друзей, особенно ледяного полубога, подонка. Не дождетесь, твари!
Вот такое у меня получилось бессмертие вкупе с должностью Серебряного Альва — и не сдохнуть, и не шевельнуться.
* * *
— Ха, — удивленно воскликнул Серега, отшвыривая в сторону шампур с огрызками мяса. — А у нас гости.
О черт! Я даже знал, кто это! Ну вот балбес, а? Говорил же, чтобы неделю не появлялся даже рядом с Южным пиком… Придурок, а? Убьют же! Боже!
Юрка «Снежок» молча встал, глаза полыхнули синим огнем. Из-за тощих плеч вырвались метельные щупальца и белоснежными змеями рванули вниз меж скал. Наш толстый император тоже что-то азартно плел в воздухе. С улыбкой перебирал пальцами, сверкая многочисленными перстнями. Их оживляж понятен — вообще-то на время прилета друзей «в гости» вокруг пика поднимается полог отвода глаз разумных. Кто бы сюда случайно ни зашел, он убредет в другую сторону. И полог этот самый мощный в мире, почти божественный.
А теперь кто-то спокойно прошел и завесу, и все параноидальные сигналки Сереги. Немудрено, что парни заинтересовались неведомой зверушкой.
Вот одно из щупалец взметнулось вверх к голубому небу и в лучах полуденного солнца мелькнул темный силуэт маленького чернеца. Он тихо попискивал, сдавленный снежными кольцами. Ледяной полубог подтянул поближе улов и швырнул человечка в зеленой накидке рядом с костром. Оба приятеля с удивлением воззрились на непонятного местного.
Чернец пару секунд лежал, тяжело дыша. Потом медленно поднялся с камней и поклонился в сторону Сереги с Юркой — для него они великие белые боги, что уж там. А потом повернулся в мою сторону и поклонился еще глубже.
— Ты кто такой? — хмуро и повелительно спросил Серега, величественно садясь на складной стульчик у костра. Облако магических конструктов над головой убирать не стал. Параноик, да.
— Я последний жрец Серебряного Альва, Тори Тхе. Пришел просить вас, братья моего бога, отпустить Серебряного Альва из заточения. — И чернец снова глубоко поклонился.
Серега и Юрка лишь захлопали ресницами на такое заявление, недоуменно переглянулись. Потом дружно повернули головы в мою сторону.
Как нашел меня жрец, я и сам не понял, но на одиннадцатый год моего заточения Тори вскарабкался на карниз с ледяной глыбой. Измученный, тощий, в рваной зеленой одежде чернец нашел меня. Все эти годы юный жрец топал ко мне, слово вело его что-то свыше. Сначала пересек почти весь мой родной континент — через джунгли, зверье и ливни. Потом перебрался через море на основной материк и уже здесь пешком прошел всю империю Сереги. Долго брел среди гор, круч и пропастей. Безумный парнишка, фанатик, что там скрывать…
Этот маленький чернявый Тори Тхе вернул меня в реальность. Вырвал из лап полубезумного забытья. Своей историей, песнями обо мне, что слагал в дороге. Щенячьей фанатичной преданностью. Я не сразу отозвался на мольбы и призывы жреца. Просто не слышал их. Несколько месяцев он провёл в попытках разбить Лёд, то ломая о него кирки из разных металлов, то разводя костры один больше другого. Но Истинный Лед — не корова чихнула.
И вот ради сумасшедшего Тори, ради всех моих эльфят, хотя и не знаем мы с Тхе, живы ли они, я решил вырваться на свободу.
Сейчас с тыльной стороны ледяной глыбы-клетки есть небольшой огородик, где Тори разводит самые упрямые и жизнелюбивые растения, что могут врасти даже в камень и разрушить его в пыль. Что-то у него получается, что-то нет. Но маленький жрец не сдается, подбирая растения, выводя новые сорта. Отлучается только в деревеньку соседней долины, чтобы достать немного еды. Я со своей стороны подпитываю растения силой. Крохами силы, если честно. Лед почти все блокирует. Надежда только на это «почти».
Мы с Тори надеемся, что еще лет пять потребуется, пока не взломаем клетку.
И вот теперь этот мелкий балбес так подставился, перечеркнув всё, чего мы достигли. Ну да, немного пока, но всё же. Просил же его скрыться и спрятаться на недельку, а лучше две, пока у меня тут будут гребанные «божественные» гости.
Юрка «Снежок» рассматривал чернеца, наклонив к плечу голову. Потом ледяной полубог спросил:
— Как ты прошел полог и сигналки?
Тори гордо выпрямился и важно выдал:
— Я жрец Серебряного Альва, а не корова чихнула! — но было заметно по дрожащим плечам и срывающемуся голосу, что чернецу безумно страшно.
Серега просто зафыркал от смеха. Даже Снежок криво улыбнулся:
— Какое знакомое выражение. Не корова, говоришь. А ты хоть знаешь, что такое корова?
Тори Тхе лишь пожал плечами и аккуратно расправил зеленую накидку, гордый и непреклонный:
— Великий Альв пока не наградил меня этим знанием.
Наш император просто заржал, чуть не сверзившись со стульчика. В тот же миг в воздухе мелькнуло белое щупальце и Тори с писком повис в воздухе.
— Димочка, — ласково заговорил Снежок и пошел в мою сторону, — а не расскажешь ли ты своим друзьям, откуда здесь взялся черненький жрец? Завел втихаря игрушку?
Я молчал, хотя внутри все скрутило от ярости. Игрушку, говоришь, да?! Для тебя все на Аруме игрушки, гадюка. Ты бы столько лет шел пешочком через пол планеты! Игрушка… Только тронь малыша…
Снежок помолчал, ожидая ответа, и почти пропел:
— Мы тоже хотим поиграть. Давай мы ему шейку свернем?
Ледяной полубог сжал снежные щупальца, и Тори зашелся в хриплом крике.
— Юр, — вдруг подал голос толстяк Серега, — может, не стоит…
— Тебе кто рот разрешил открывать? — вызверился на друга Снежок. — Не вмешивайся, жирный!
Император лишь поднял руки:
— Да не вмешиваюсь… Но мы же вроде помириться с Димкой хотели, а не…
— За-хлоп-нись! — членораздельно приказал Юрка и снова повернулся ко мне.
Пару секунд Снежок просто молчал, а потом Тори вновь захрипел, и тяжелые капли крови упали на снег.
— Прошу, — с трудом выдавил я слова, — отпусти парня.
— О! — подпрыгнул на месте полубог Юрка. — Великий немой заговорил! Вижу-вижу, что тебе дорога игрушка. Но за просто так сохранить ему жизнь? Разве мы не боги?
С этими словами Юрка подтянул к лицу еле живого жреца.
— Как там тебя? Шмори-чмори? Отгадаешь три загадки? Будешь жить!
Но Тори промолчал, вращая глазами от боли и с трудом сохраняя сознание.
— Прошу, не мучай чернеца, — глухо проговорил я, — или убей, или отпусти.
— Да отпущу-отпущу, — оскалился Юрка и выпустил из захвата моего жреца.
Тот хлопнулся на камни карниза и застыл истерзанной куклой. Еле дышащей куклой. У костра облегченно выдохнул Серега. Я же не мог оторвать взгляда от своего друга. Последнего настоящего друга, что сейчас умирает… На меня накатывало волнами почти забытое безумие, забытое со времен смерти Дениса.
— Но все имеет свою цену, Димочка… Проси прощения, дятел! Я жду!
— За что мне просить прощения? — зашипел я в ответ. — За то, что ты издевался над моим народом? За промороженных детей в твоих ледяных дворцах? За убитого Дениса? За что?
— Ну ты борзый, Димыч, — весело рассмеялся Юрка. Оглянулся на замершего у костра императора. Но тот не поддержал веселье, тупо глядя в огонь.
— Сам придумай причину, друид-во-льдах, — развел руками полубог, — Или твоему жречику амбец, да…
Повисли тягостные секунды. Ветер все так же подвывал в каменных щелях Южного пика, потрескивал костерок. Хрипло дышал мой жрец…
— Хорошо, — принял я, наконец, решение, — хорошо, Снежок…
— Нет! — вскрикнул Тори, диким усилием воли поднимаясь с камней. — Не смейте! Из-за меня! Альв! Не надо!
В воздухе мелькнуло длинное лезвие ритуального ножа, и маленькая черная фигурка яростно бросилась в сторону полубога. Н-да… С кем-то другим, может, это и сработало бы — чернец был превосходным бойцом, а иначе и не выжил бы в дальней дороге.
Снежок лишь бровью повел, и горсть ледяных игл впилась в жреца, словно в куклу Вуду. Малыша ударом отшвырнуло в сторону пропасти, и он без крика и шума скрылся из виду.
Он умер еще в полете, это я ощутил всем телом. Как и ощутил его предсмертную радость, что избавил своего бога, своего Серебряного Альва от унижения. Глупый маленький фанатик… Он умер, оставив мне душу. Как глоток теплого воздуха, как луч солнечного утра, она растворилась во мне, наполняя силой…
Огромная, сокрушающая волна безумной ярости и ненависти к убийце просто разодрала меня на куски. И Истинный Лед пошел трещинами! Давай, паскуда! Микросекунда, и глыба взорвалась осколками, расшвыривая в стороны моих заклятых друзей, взметая высоко в небо искры костра. С эхом грохнуло, звуковая волна полетела в разные стороны, сшибая с горных вершин шапки…
Я заорал, ощущая свободу каждой клеточки тела. Взлетел в воздух, выгибаясь в морозном воздухе. Свобода! Свобода, мать ее! Но… Но нельзя Снежку дать ни секунды для подготовки отпора. Потянулся аурными нитями к огородику Тори за спиной. Все семечки, чахлые листики и ягодки пошли в дело. Новый взрыв бахнул у вершины Южного пика, спуская снежные лавины. Только теперь — зеленый, яркий взрыв, разламывающий день сочными росчерками лиан, прокалывающий ледяную белизну ядовито алыми цветами.
Снежок пытался сопротивляться, порхая в воздухе на белоснежных крыльях, что тебе серафим… Крутился нервной мошкой, пулялся смешными сосульками. Сбежать пытался.
Но я прихлопнул безумца, словно комара. Разорвал полубога на тысячи маленьких полубожков… Скормил их моим гигант-мухоловкам. Я не дам тебе шанса вывернуться, урод ледяной, не дам. Ради моих друзей.
Все произошло настолько быстро, что я даже почувствовал разочарование. И это всё? Хм… Меня переполняла странная обжигающая сила, рвалась наружу. Где-то далеко-далеко за морем, на краю сознания, радостно загомонили мои люди, радуясь пробуждению Альва. Живы, ребята!
А где наш толстенький император?
Серега стоял по колено в грязи у подножия горы. Он не собирался воевать со мной, сопротивляться. Он просто стоял и ждал… Смерти? Все его подбородки слегка тряслись от страха, и камешки на грязной одежде не сверкали. Но Сережка внезапно вспомнил, что он император многомиллионной страны. И негоже императору…
Я же опустился недалеко от него на землю. Да какое там на землю? В грязь опустился, в мокрую, ледяную осеннюю грязь босыми ногами. А вы думали, во льду я в костюме-тройке был?
Минуту спокойно и равнодушно изучал напряженное лицо бывшего друга. Странно, но злости или ненависти к Сереге у меня не было. Обида была, но не более того… Просто я больше не хотел его видеть. Лет десять хотя бы… У него тоже есть обязанности — те миллионы людей, что под рукой Императора. Те, кто ему присягнул, кто ему поверил, кого он честно защищает. Это я видел сейчас отчетливо. Я покачал головой и отвернулся от толстяка.
Мои лианы отыскали среди камней и щебня изломанное тело Тори-жреца. Тихо поднял чернеца на проклятую площадку, где решил соорудить из ветвей и камней небольшую часовенку, что ли… Или усыпальницу. Что получится.
А потом… Потом надо к моим людям нестись… И на Полюс заглянуть надо — вдруг там кто у Снежка остался. Может, живы еще.
Москва, сентябрь 2015
ИМХО, неудачный прием. Лучше бы его заморозили, как Хана Соло из "Звездных войн". Это было бы логичнее, не считаете? Этакий ледяной памятник.
И в этом рассказе боевка мне не понадобилась. 
