Кубик нашел и вынес из Зоны человек по кличке Черный Сталкер.

Ну, насчет «человек» – дело темное, а вот черным он был безо всяких там метафор. Он был негр.

На этот счет существовало много сугубо сталкерских апокрифов, приколов и разводок для салаг, но не жестоких, типа «сунь член в «пустышку», а так – страшилки, фольклор, байки из Саркофага.
Причем, половина этих баек содержала единственно верную версию происхождения Черного Сталкера: кто он, что он, откуда взялся в Зоне. Абсолютное большинство этих версий рассказчики почерпнули из личных воспоминаний легендарного негра – их, естественно, лучшего друга и лепшего кореша.

Он родился в Эпицентре, быстро там вырос и возмужал на мутагенных флюидах, почернел от радиации, некоторое время томился духом, не зная, куда приложить свои сверхспособности (тут следовал отдельный слой мифов, круто замешанных на Фрейде), а потом пошел в сталкеры.
Почему в сталкеры? а куда ему еще идти? в менеджеры по продажам поддельных артефактов?..

Еще он был воплощенный Отелло (это мавр такой, если кто не знает). Тут рассказчики отталкивались от известного факта материализации литреальности в Подземной Библиотеке, хотя изо всех объектов официально задокументирован был один лишь полупрозрачный Мак Сим, а прочих лжедмитриев и джекилхайдов оперативно изолировали в лечебных учреждениях закрытого типа. С соответствующим диагнозом: ролевая паранойя третьего рода. Мак же еще некоторое время фестивалил на свободе таким как бы неуловимым джо: бил гопников, блестяще уходил от спецслужб и задумчиво посматривал в сторону Останкинской башни… Она его тревожила и будоражила. Чувствовалась в ней какая-то первичная несправедливость, древнее темное зло и черное лесное говно… Ну, что там у него в мозгах творилось – тоже вопрос медицинский, потому как и врачам, и журналистам сам он уже вряд ли что расскажет. Вменили гражданину Каммереру такой букет террористических статей, что сидеть ему по совокупности – аж до полудня тридцатого века.

Кстати, нашел Мака именно Черный Сталкер. Их поэтому и классифицировали одинаково – поначалу.
Но в отличие от полупрозрачного, мавр был, во-первых, черным, как совесть олигарха, а во-вторых, разговаривал без авторских выгибонов и строго по делу. Дело было так: сидит на Свалке полуголый качок и лыбится. Окрест, прошу заметить, радиация, гейгеры стрекочут невменяемо, а у него – лыба во весь фейс лица. А мавр был нормальной ориентации, вполне традиционной, то есть если и придушить кого за подозрительную лыбу или там платочек сопливый – то строго лиц противоположного полу! А не параллельного, как этот мутант без противогаза.
Поэтому мавр не купился на явно провокационный эксгибионизм. Зона умеет и не такие шутки шутить. А когда мутант, приложив руку к груди, сквозь которую просвечивала близлежащая территория, затеял контактный диалог: «Я! Мак! Сим» – мавр вполне логично ответил: «Да и хрен с ним».

Нормальный такой ответ, единственно верный. Мавр вообще по-русски говорил на все шесть падежей, два спряжения и сто сорок три мата. Так что вряд ли он был Отеллой, тот все больше ямбом норовил. Врут сталкеры, чешут боевым подругам: дескать, Отелла, у нас там в Зоне – что ты! каждый второй – мавр и мачо! страсть африканская аж до радиоактивности и потенция аж… ты не знаешь, что такое потенция? нет, крошка, это не просто «стояк»! это типа как артефакт – словами не расскажешь! только показать можно, и то не всем… ты как, мм?..

Сталкеры, в своем подавляющем большинстве, живые люди.
И им не чуждо. Это самое.
Ну, вы поняли.

Вероятнее всего, Черный Сталкер происходил из той зонированной на всю голову орды, что обложила периметр в год срыва покровов и всеобщего достояния. Тьфу, даже вспоминать противно эту запредельную риторику, вонь, бум и пожар в бардаке, СМИ истерили так, что телевизоры дымились от валтасаровых рун последних пророчеств…

Хотели ведь как? Тихо, по-семейному: известный начальник сливает вероятному противнику схему прослушки его логова в нашем, на то еще время, Нерушимом. Начальник этот (корпоративная кличка «Баба Катя») был – кто? Угадайте с трех раз?..
Ладно, предатель – это и ежу ясно, но кроме того он был еще и идиот. Клинический дилетант и патологический даун, и это не я придумал, это не мои, так сказать, ненормативные эмоции – сам же вероятный противник дал ему примерно такое же определение, когда расковырял герб, висевший на стене над креслом посла в его рабочем кабинете. Расковырял – и весьма удивился. Весьма и весьма удивился, просто аж до полной прострации!

Там история вообще интересная была.
Геральдику эту послу подарили незамутненные советские пионеры. Пионеры, понятное дело, были не в курсе, хотя их потом и записали в агенты, сексоты и жертвы кровавой гэбни – в зависимости от степени недержания демократической фантазии. Подарили и подарили, жест доброй воли, песенку спели про взвейтесь кострами, а геральдика заняла почетное место в целевом кабинете и стала исправно гнать в 12-й отдел все разговоры. Гуд джоб, выражаясь языком того самого противника.

В герб был вмонтирован не секретный электронно-лучевой микрофон на микрочипах (такие штуки были установлены в других местах и тоже приносили пользу), а «мембрана Мебиуса» или «резонатор» – один из немногих (считанных) артефактов, которые удалось временно, но очень эффективно, утилизировать. Сталкеры же называли его «попугаем».
Вот тогда-то ребята из Империи Добра поняли, что либо пионеры шибко уж талантливо использовали популярный конструктор «Сделай сам», либо у Советов появился неизвестный кладезь паранормальщины, откуда они таскают стратегические ништяки, не имеющие аналогов и даже теоретически не возникшие еще в силиконовых мозгах американской науки.

Вероятный противник очень возбудился, Карибский кризис показался детским садом, было большое искушение превентивно жахнуть чем-нибудь высокотехнологичным и нейтронно-ядерным, но всеобщий наш перестроечный раздрай, когда на любой жах с их стороны мог последовать отнюдь не адекватный ответ в виде случайного залипания красной кнопки… Ну, не то чтобы они испугались, а слегка, скажем так, наложили в штаны. А самое главное: страна, из приготовленной к вдумчивому и противоестественному соитию шлюхи третьего мира, превратилась вдруг – в неопределенную величину. У нас был старший козырь, причем, непонятно какой масти и из другой колоды, где количество карт определяется неизвестно как.
Янки вжали яйца и подступили к «попугаю» с лазерными скальпелями.

Орешек знанья тверд. Но все же,
Мы не привыкли отступать!
Нам расколоть его поможет
Киножурнал «Хочу! Все! Знать!»

Прилетает ракета, из нее вылазит пионер, достает карманную кувалду – и с трех ударов раскалывает орешек знанья. Veni, vidi, vici – методология!
Может, все дело в пионерах?

Кувалда у американцев была, а вот пионеров не было.
Но что такое кувалда? всего лишь инструмент! Ее следует давать только специально обученным людям, и не ученым, я настаиваю! И даже не пионерам! забудьте уже о пионерах! они не при делах и вообще – эвфемизм! Сосредоточимся на методологии.

Изначально у нас раскалыванием артефактов занимались спецслужбы, и это было правильно. Спецслужбы – бдят и блюдут. Они функциональны и утилитарны. Их методология скрупулезно расписана в уставах, должностных инструкциях, режимных руководствах и внутренних директивах. А главное, они умеют работать с кувалдой и никогда, ни при каких условиях не выпускают ее из рук! И если привлеченные к сотрудничеству штатские ботаники проявляют излишнюю суету и инициативу: «А давайте стукнем вот сюда и глянем, что получится?!», – спецслужбы сразу стребуют с них 36 (тридцать шесть) обоснований и 48 (сорок восемь) объяснительных, и все равно в конечном итоге осуществлять стуканье будет именно сотрудник спецслужб с допуском в кармане, а не ботаник с очками на лице.
Если же объяснительные покажутся неубедительными, или в обоснованиях будут голые графики с дифференциалами, но без веских выводов, таковых специалистов – сведут в подвал и поступят с ними решительно. Например, лишат премии. Или еще чего-нибудь – решительно.
А потом привлекут других специалистов, которым эдак ненавязчиво поведают о судьбе предыдущей группы ботанических граждан. И эти новые уже не будут без спроса и раньше времени хвататься за крупнокалиберный инструмент, а будут – что? Правильно, они будут думать головой. А не кувалдой. И придумают таки, как соблюсти державный интерес, как извлечь реальную для страны пользу из неизвестного, но, тем не менее, находящегося в государственной собственности, объекта.
Премия – дело такое: жить всем хочется…

И вот, значит, подступил противник вражеский к советскому артефакту: лазеры наизготовку – сияют светом ядовитым, компьютеры злобно вентиляторами гудят да процессорами греются от ненависти – код двоичный тасуют, пускают меж серверами веером, как шулер колоду, снизу плита мраморная с пентаграммой чего-то демократического, а сверху выдвижная такая площадка нависает, на телескопической штанге. И стоит на площадке Главный Секретный Американский Ботаник, и своим указательным пальцем правой руки – нажимает Красную Кнопку!..

Эх, если б я не реальную историю рассказывал, а, скажем, книжку сочинял в стиле «боевой апокалиптической фантастики с элементами хоррора и секса», как это сейчас модно и выгодно, то непременно уконтрапупил бы своей авторской волей всю эту шатию – даже не за то, что вероятные противники, а за то, что идиоты. Очень большое искушение…
Но как я есть человек честный и относительно беспристрастный, то буду излагать события во всей их повседневной неприглядности, лишь изредка комментируя – в особо пикантных сюжетных моментах. А если кому мои замечания покажутся избыточными, то ради бога, пусть валят в архивы и читают там сорок бочек пропаганды – периодику тех лет, самостоятельно отделяя мух от котлет и рис от плевел.

Американцы, конечно, слажали – и слажали конкретно. Но истины ради, следует сказать, что лажа сия – следствие порочности научного метода познания в целом, а именно: не пощупав, не поймешь. Наука есть реверс-инжиниринг бытия, взлом смысла с его последующей сборкой в нечто непротиворечивое.
Объясняю на пальцах.
Допустим, есть объект познания – человек. Чтобы понять, что он такое, надо его разрезать, разобрать, поступить с ним решительно и эмпирически. Человека потрошат, вытаскивают всю требуху на разделочную доску и там раскладывают для измерения и классификации. А после того, как измерят общую протяженность кишок в понятной метрической системе, взвесят почки на аптекарских весах – зашивают все обратно в исходный объект и, удовлетворенно потирая вымытые руки, изрекают: «Се – человек!» То, что объект при этом необратимо умирает – не суть важно, зато он познан! Мертвый, но понятный.
Предварительные научные ласки (читай – эмпирическое щупанье) продолжаются ровно до того момента, пока возбужденный разум не теряет голову. А разум без головы, как секс без презерватива – стихиен и чреват! «Мембрана Мебиуса», казалось, заигрывала с ботаниками: вот она я, такая доступная, лежу, никого не трогаю, поддаюсь изучению… Ее просвечивали всем спектром известных науке излучений (в том числе и секретными Х-лучами) – она честно отображала на мониторах дыру радикального черного цвета. Ее сканировали и переводили в 3D-модель – она, опять-таки, честно моделировалась и шевелилась на картинке, правда, в силу своей нестандартной топологии – время от времени складываясь в некий неуловимо неприличный примитив. А тут еще и время поджимало, так как никто не мог точно сказать, продолжает или нет сей артефакт работать на русских и передавать секретную информацию.
То есть мало кто б не слажал в такой ситуации, разве что пионеры с допуском, но их, как уже говорилось, у американцев не было.

В результате волюнтаристского стуканья, «попугай» поменял полярность и вошел в резонанс с самим собой («самовозбудился» на сленге сталкеров), после чего мощным биением магического пульса, неостановимо и неотвратимо, как расширение Вселенной, стал качать в окружающее пространство натуральный русский фолк. И когда, взламывая бетон перекрытий, смывая и стирая любые алерты и коды доступа, проникая процессоры компьютеров до самых первичных электронных фибр и заставляя их трепетать в нештатном режиме, растекаясь по организмам и вибрируя душами на неизвестной частоте, когда весь подземный бункер заполнило тоскливое, бескрайнее, бессмысленное и беспощадное«Средии долиины ровныяяя…» – вот тогда человек на выдвижной площадке спрятал свой указательный палец в карман. Он понял, что сделал что-то не так.

***

Сразу же, по факту события, никто не осознал масштабов катастрофы. А когда осознали и прониклись – было уже поздно.

Пение «попугая» посчитали за побочный эффект, но в процессе его изучения выявились удивительные подробности, как то: эмоциональная волна и проникающее звучание. Инициированный фолк (его назвали FAOE – Folk Area of Effect) равномерно накрыл область территории USA в радиусе три километра, совершенно при этом игнорируя любые преграды и глушилки. Буквально: трагическая история ямщика, замерзающего в fucking snows of Siberia, звучала так же внятно и рьяно, как и в эпицентре, и в конференц-зале, и в служебном туалете, и в жилых коттеджах персонала – не снижая ни громкости, ни градуса эмоций. При включении какого-либо стороннего музыкального источника, FAOE просто перемещался в центр головы шибко умного сотрудника и уже там безнаказанно продолжал свое разрушительное воздействие.
Вероятного противника сгубила его невероятная самонадеянность. Посчитав что закаленный качественной американской попсой личный состав легко превозможет какие-то варварские мантры, руководство базы упустило момент, когда еще можно было срочно эвакуировать всех и, возможно, после длительного психотерапевтического лечения, вернуть их в лоно либерально-демократических ценностей. «Попугай» пел, люди слышали это пение, а потом стали его слушать. А слушая – постепенно стали и задумываться о чем-то странном, задавать самим себе вопросы без ответов, проявлять склонность к немотивированным излияниям души первому встречному и локальному групповому пьянству в рабочее время.

Поговаривают, что среди этих несчастных был негр, очень похожий на Черного Сталкера. Чем похожий? Да такой же черный.

Кем он там работал или служил – это закрытая информация, да оно, собственно, не так уж и важно. Он был стандартный, стопроцентно американский негр. Гордился (без фанатизма) своей страной, ходил на службу, вечером смотрел в телевизор, а на уикенд звонил бывшей жене, чтобы очередной раз испортить настроение и себе, и ей. Что еще? чем там в Америке занимаются стандартные негры? зачем все это надо? – даже для него самого прошлая жизнь обрела некую призрачную второстепенность, словно это какой-то другой негр гордился, ходил, смотрел и ругался с женой… Он пытался совместить двух этих негров, синхронизировать их в пространстве своей души: вот он плывет в каноэ по Миссисипи с такими же черными надежными парнями, им вольно и весело – почему? думает негр – они удачно взяли банк, и теперь им весело. Ладно, допустим. А дальше? надо озаботиться легализацией капитала и его надежным вложением? – тут негра клинит, и его прошлое «я», бледнея от стыда, растворяется. Нет, они – гуляют! Негр еще не совсем точно понимает значение этого слова, но чувствует, как теплеет под сердцем и голову заливает бесшабашная вседозволенность. Негр улыбается, ему это нравится, он весел и счастлив. В каноэ – женщина. Она белая, красивая и тоже его приз. Но она какая-то странная: смотрит искоса, низко голову наклоня, и явно заявляет какие-то там права, это неправильно, это лишнее – и новый, свободный от условностей негр широким молодецким замахом бросает ее за борт на корм крокодилам!..

Тут старый негр возвращается, вздрагивает и звонит жене, чтобы убедиться в ее неизбывном и склочном существовании. Так, на всякий случай.

Негр наблюдает за людьми. Он видит их, как электрические светильники – и они изменились. Раньше они распространяли ровное матовое свечение, скучный плафонный свет, искусственный и неестественно белый, теперь же плафоны треснули и даже разбились у некоторых: обнаженные лампочки горят тревожным светом, мерцают, как small wood chips – luchinushki, тянутся своими трепещущими огоньками к другим людям. Негр замечает, как обретают новый смысл привычные сущности, как на дежурное, не предполагающее осмысленной реакции «how are you?» следует вдумчивый и обстоятельный рассказ о том, что именно «хаваю», где, как и с кем. Все это, как правило, сопровождается походом в ближайший бар с последующим распитием большого количества спиртных напитков – и либо братскими объятьями в конце вечеринки, либо безобразной дракой, равно необъяснимыми и противоестественными.
Негр начинает понимать, что кроме американской мечты и католического Бога, существует какая-то высшая правда. Но он не может ее сформулировать, потому что трезв. И он идет в то место, где с недавних пор собираются люди-лампочки, и говорит бармену пароль: «Хаваю, бро?» Бармен почему-то дергается и отвечает совсем уже невообразимое: «Не бро ты мне, гнида черножопая!» Возникает неловкая пауза, только щелкают, лопаясь, пузырьки достигшего точки кипения абсурда, словно политкорректный гей сделал комплимент проходящей девушке, а та оказалась трансвеститом, потом бармен дергается в обратную сторону – и суетливо проставляется за счет заведения. Они садятся оба в уютный угол, виноватый белый бро предлагает афроамериканцу накатить за дружбу, смачно звякает горлышко о стеклянные края, лампочки согласно перемигиваются – и немедленно выпивают, да…
А тем временем, песни продолжают звучать в их головах, заполняя душу и замещая обыденную реальность, и они тоже поют, и пьют, и снова поют. Они понимают, каково это, быть бесприютным бродягой, бегущим с Сахалина глухими звериными тропами, сострадают ему и, одновременно, завидуют его полной и окончательной свободе от кабальных кредитов и корпоративной этики, и негр уже сам наливает по второй и говорит дрогнувшим голосом: «И сказал Господь, что это мы хорошо сидим, правильно!..»

Негр поет русские песни, и это смешно лишь до того момента, пока он остается негром и налогоплательщиком, но постепенно он перестает им быть – и едет по бескрайней степи на каком-то уродливом почтовом дилижансе, причем, у него нет GPS, ни точного представления, куда ехать и зачем, даже почты у него нет, бляха-муха! – и когда к горлу, как спазм, подкатывают заветные слова «Налейте, налейте скорее вина, рассказывать больше нет мочи!», сердце негра взрывается – и он окончательно перестает быть. Быть тут, в этом выдуманном баре, в сферическом городе, в демократическом вакууме. Он понимает, что совершенно не важно, куда ехать, что нужно просто ехать куда-то, без дорог, без надежды, без почты, и гнать лошадей сквозь вьюгу и волчий вой, и дорогая не узнает, и черный ворон не дождется, сука пернатая!.. Его уже не смущает резкий ветер с запахом крови и лошадиного пота, даже Клинт Иствуд, сидящий посреди прерий в обнимку с кактусом и рассказывающий о своем странном сне, не кажется ему чем-то диким и неправильным, ветер рвет лошадиную гриву, пляшут бешеные звезды и смерть встает за левым плечом – «ОК, да пропадет, он говорил мне, твоя буйна голова!..» – бездна! бездна распахивает навстречу негру свои объятья, но он не чувствует ни страха, ни сожаления, только выворачивающий душу гибельный восторг – негр бьет кулаком по столу и плачет, мотая своей черной буйной головой…

***

Кому повем печаль мою?.. В голове, отскакивая от виска к виску, прыгает эпическое «Тьма, пришедшая со стороны Атлантического океана, накрыла ненавидимую автором базу…», но совесть ловит эту тьму и прячет ее в основание спинного мозга. Пусть полежит, потом вставлю куда-нибудь. Например, когда у меня в истории появятся евреи, а они появятся обязательно! Они – как пионеры, всегда всплывают в неожиданный момент, а у меня – раз! – для них уже и фраза превентивно есть!..
Вот вероятный противник не озаботился превентивностью – и поимел ментальную мутацию локальной группы американских граждан. Ну и как всегда, церебральное дублирование, две не ведающие друг друга руки любой структуры: левая дрочит, а правая в носу ковыряется. Отчеты непосредственно по эксперименту, предварительная аналитика, протоколы измерений и прочая ботаническая ботва – шли по одному каналу, и их вычесывала частым гребнем орда спецов, мимо которых и вошь не проскочит, хоть эмпирическая, а хоть и сенситивная; в то время как рапорты секьюрити про общее положение дел – шли по другому каналу, и там сидели другие спецы, которые, конечно, бдели, но – в другую сторону. Поэтому и промухали тенденцию: служебные документы тоже потихоньку мутировали, обрастали метафорами, беллетризировались. А на входящих сидели, повторюсь, не эстеты, но спецы, им некогда и незачем было вникать и оценивать художественное послевкусие, они так прямо и указали – не умничать и писать по шаблону.
И тогда Центр получил последний рапорт, состоящий из единственной фразы: «У нас все зашибись!» – после чего связь с базой прервалась.

Эта сакральная формулировка – «zashibis» — произвела сильный эффект. Если сравнивать его с разорвавшейся бомбой, то бомба скромно курит в уголку. Какой там мэйдэй, о чем вы…
Утечка, к тому же. Ушлые журналисты отследили звонок на SomaFM: спотыкающийся в мягких и артикулирующий фрикативные нетрезвый голос требовал поставить «Tanks rumbled across the field».
Возникла сначала сенсация, а затем и скандал, с разоблачениями и сенатскими запросами: власть потеряла инициативу и сильно сузила пространство маневра. Решить вопрос хирургическим путем, например, с помощью опыления миротворческими ОВ нервно-паралитического действия, уже не получалось никак. Медиа-вброс был такой силы, что знаменитая озаряющая мир статуя аж присела, бросив факел и в ужасе обхватив голову руками.
Что, кстати, избавляет меня от необходимости излагать подробно и лить читателю в уши эту сомнительную публицистику, лишенную сладких звуков и молитв, невидимых миру слез и пылающих глаголов. Обозначу лишь некоторые, наиболее ключевые моменты.

Людей вынимал спецназ в тяжелой химзащите, периметр обложили мобильными генераторами белого шума, с воздуха 2-е, 5-е и 509-е крылья восьмой армии ставили помехи, имея еще и полную загрузку пирогелевого мизерикорда в фугасной упаковке. Операция называлась «Энеида. Закат». Кодовое название было взято отнюдь не с гуманитарного потолка, в нем зашифровано нечто очень стратегическое, но это – закрытая информация, и я ее вам не раскрою. Потому что сам не знаю.
Действия военных и прочих структур, участвовавших в операции, можно оценить, как достаточные, а саму операцию – как состоявшуюся. Персонал базы и прилегающих к ней второстепенных инфраструктур был спасен, вывезен из области распространения FAOE, дезактивирован и законсервирован в карантине. Вследствие неизвестной природы фолк-вируса, к пострадавшим применялись стандартные методы эпидемиологической диагностики и лечения, после чего некоторые из этих пострадавших выжили.

Внутренний документооборот подразделений базы, записи телефонных переговоров и видео с камер наблюдения, устные показания самих инфицированных, переведенные в цифровой формат – вся информация по инциденту была систематизирована базу данных и загружена в нанокомпьютерный кластер Массачусетского Технологического, умеющий обрабатывать очень много операций в секунду и считать так быстро, что, по оценкам некоторых экспертов, его быстродействие превосходило даже скорость размножения китайцев (!), хотя это и попахивает недобросовестной рекламой. Массачусетский кластер две недели переваривал данные, выжрал все лимиты электрической энергии штата, а потом выдал резюме: «Это было страшно…» – и сгорел.
Насчет «попугая» было много споров в узком кругу причастных лиц, чья компетенция не вызывала сомнений, особенно после того, как из этого круга окончательно и без права переписки удалили авторов проекта «орбитального захоронения»: предлагалось вывезти артефакт как можно дальше в безвоздушное пространство – и там сбросить к чертовой матери в космические пучины, так бы и сделали, но вовремя отработала служба внешней разведки (отдел аналитической физиогномики), отметившая подозрительно радостное оживление российских публичных политиков, с элементами предвкушения и потирания рук. Так что решили не изобретать себе новые проблемы, пробурили в пустыне Невада штольню глубиной в 12 км. (двойной запас по радиусу FAOE) и закопали нашу птичку, вечная ей память…

Американское правительство выступило с резким заявлением. Тут нюанс: оно бы и не выступало, все эти «резкие заявления» и «ноты протеста» власть предержащих подобны ритуальным танцам сексуально возбужденных самцов, где в роли самки выступает электорат, иногда еще называемый нацией или народом. Гораздо проще (и дешевле) можно все решить под ковром, так оно и решается всегда, так оно и решилось в этот раз. Вероятный противник продавил на личном уровне нечто вообще немыслимое: все архивы 14-го Управления, курирующего Зону, были переданы в Ленгли… Разное говорят: и насчет персоналий, и насчет цены – но смысл теперь-то табуретки ломать? Страну оптом продали, чего уж там – архивы…
А политическая джига Госдепа имела своим следствием как раз то самое шоу, что развернулось потом вокруг Зоны: с международными наблюдателями, миссией ООН, врачами без границ, боями без правил, всеобщим сумасшествием медийных говногенераторов, дистанцированием мировых религий, паломничеством неофитов, имя им – легион.
Нет, вру. Имя им другое было. Но это уже потом, когда Зона схарчила процентов девяносто дебилоидов, массово собравшихся со всего мира. Ей ведь, Зоне, глубоко и параллельно, шпион ты с легендой или буддист с поиском вертикального пути, она сама выбирает, кому жить, а кому гнить размазанной кляксой на стене или резиновыми костями в канализации.
Статистика утверждает, что на пике паломничества и миротворческого присутствия общее количество людей в пределах внешнего периметра составляло немногим более населения солидного мегаполиса, еще шутка такая ходила, анекдот типа: сидит в Эпицентре Главный Мутант и говорит: я вас, (censored), целый год в одном месте собирал!.. А уже буквально через пару месяцев поголовье этих ковбоев сократилось до средних размеров ОПГ. Выжившие полностью ассимилировались (потому и выжили), освоили сталкерский сленг и влились в дружную семью изначально сугубо славянской диаспоры, хаживали за колючку в паре с другими профи, так же ненавидели патрули ВС Украины и ООН, пили ту же паленую водку на белых кактусах и пели те же песни про тучи над Зоною встали.

Их называли – пиндосталкерами. Они не обижались. Даже если и были натуральными пиндосами, неграми, евреями, японцами или даже арабами с эталонно террористическими мордами. И все по одной простой причине: завтра надо идти с напарником в Зону, а там решает не морда, но карма.
Что такое «карма», никто не знал, но портить ее тоже не хотел никто.

***

Так и случилось, что в Зоне появился бывший негр. Ничего удивительного.
Бывают бывшие зэки, бывшие менты, бывшие нарки, бывшие негры.

Только сталкеры не бывают – бывшими. Почему?
Карма такая.

Фрагмент текста в проект S.T.A.L.K.E.R.
Форма – фантастический роман, ориентировочный объем – примерно 10-12 а.л. (больше не смогу, тупо надоест)

Подразумевается три совершенно разных (как стилистически, так и сюжетно) истории, связанные общим местом и неким загадочным Кубиком, принцип действия которого я пока еще сам переставляю смутно… Это начало третьей истории, причем, лишь пролог к ней, а почему он так бесцеремонно развернулся – разговор отдельный.

Коль скоро это фрагмент, то особой завязки в начале и морали в конце тут нет. Но сама история получилась вполне самодостаточная, поэтому выкладываю как рассказ. А выкладываю по причине того, что надо прояснить для себя некоторые нюансы восприятия текста сторонним читателем со свежей головой.

Интересуют следующие моменты:

1) Сама стилистика.
Я когда пишу – краев не вижу совершенно: это касается всяких формальных рюшечек и блескучей метафорической лапши, обильно развешанной по тексту. Но если ее убрать совсем – то там ничего и не останется. Проблема разумной достаточности, так сказать. Сам я своим замыленным авторским глазом определить не могу, надо чтобы кто-то стукнул по рукам.

2) Соответствие корпоративным стандартам (кто в теме, тот поймет) и формату проекта.
Укладывается ли этот вольный полет моего подсознания в требования к “остросюжетной фантастике” в смысле его (потока) перегруженности разного рода карманными фигами, ассоциациями и прочими авторскими понтами? Не в сравнение, но в сопоставление: вот Пелевин куда как замечательный писатель, но можно ли назвать его тексты – остросюжетными?

3) В тексте много отступлений и попутных моделек, но основное лично для меня — это история негра, она переводит повествование из иронической плоскости — в философскую, если угодно. Она мне нравится, и негр мне нравится. Из совершенно необязательного, мимолетного персонажа, он занял и в тексте и в моей душе значительное место. Что с ним теперь делать — даже не знаю :)

4) Некоторые отступления (например, про Мака или Массачусетский Технологический) суть мои личные тараканы из старого спора с героями Стругацких: как автор, я понимаю, что они лишние, но как спорщик, не могу их не вставить :)

5) К моему величайшему сожалению, в тексте имеет быть принципиальная ошибка, которую я заметил слишком поздно (тупо недоработал вопрос). Консультировался со специалистами — они сказали, что глаз не режет, да и вопрос такой… очень специальный. Поэтому я и хочу лишний прокачать текст на непротиворечивость — в этот раз уже на обычном читателе, не спецах.

6) Ну и все ненормативные слова (их хотя и немного, но таки было) я заменил эвфемизмами или убрал вообще. Текст от этого проиграл минимально (разве что в анекдоте хотелось бы оставить ключевое обращение), но уважая Правила ресурса, решил не лезть со своим Уставом.

Апните темку через пару недель, хорошо?
1) - присутствует
2) + 1) выбивается из типовых книг серии "Сталкер с точками"
3) 4) 5) - после внимательного прочтения
6) Если надо, то тут особо не ругаются. Ибо "надо, так надо".

С интересом уделю более пристальное внимание, ибо одно время фанатствовал по всему этому делу.

Для глухих повторяем: Гарри, кончайте дурить.
Если не поймете по-хорошему, ваши тексты будут вынуты из архива и вывешены для свободного разбора всеми желающими.

Уважаемые, я ушел из форума. И никаких больше записей от меня не будет.