Жозе подцепил последний камень, напрягся и выдернул валун из кладки. Несколько соседних тут же рухнули внутрь, в непроглядную темноту. Симон уронил кайло на сухую землю и вытер пот с морщинистого лица, оставив на щеках грязные разводы. Дыхание его стало совсем сиплым, свистящим, как у порванного кузнечного меха.
– Я уж думал, она никогда не поддастся, – выдохнул он, опершись об наклонную стену гробницы. – В следующий раз деревянную найдём. Или глиняную. Покойники, они везде покойники, а я уже не молод для таких занятий.
– Если здесь до нас никто не побывал, то следующего раза не будет, старина. – Жозе достал крохотный фонарь, отрегулировал фитиль, зажёг и шагнул внутрь. – Тот, кто навёл меня на это место, мелко не плавает.
Слабый огонёк заплясал множеством отсветов по голым стенам. Внутри было пусто, даже старая паутина в углах не висела. Только гладкий, словно отполированный, камень, в одинаковых по размерам блоках. Это же сколько труда надо, чтобы их из обычных булыжников вытесать? – подумал Жозе, подняв фонарь над головой и поведя рукой из стороны в сторону.
Помещение, в котором они оказались, было не больше обычной кладовой, десять на десять футов. В противоположной стене проход. Жозе двинулся туда, старательно прислушиваясь. Узкий коридор шёл прямо, не отворачивая и не разветвляясь, тишину нарушало лишь шарканье ботинок и надсадные вздохи Симона. Никто, вопреки опасениям, не восстал из мёртвых и не пытался прогнать грабителей. Если и были когда-то у этого места стражи, то теперь они стали прахом, мелкой пылью, разлетающейся из-под ботинок. Жозе не был суеверен, к тому же профессор Феран из университета Орфи, снабдивший его указаниями о том, где в Западном море можно найти острова со старыми захоронениями, уверял, что дело совершенно безопасное. Но когда влезаешь в гости к мертвякам, всегда не по себе. Кто знает, что за сюрприз оставлен для непрошенных гостей? Жозе вытащил из-за пазухи медальон и поцеловал наудачу.
Коридор кончился, выйдя в обширный зал. Тусклый свет не доставал до потолка и дальних стен, большая часть зала осталась во мраке. Но Жозе и так увидел то, за чем пришёл.
Ближе к центру широким кругом расположился ряд приземистых постаментов. Не очень похожие на обычные гробницы, если только мертвецов здесь не замуровывали в цельный камень. Не знай Жозе заранее куда попал, то принял бы это место за святилище древних богов. Он провёл ладонью по холодной поверхности, стирая пыль, и крупный красный камень сверкнул в центре плиты. Симон наклонился, прикоснулся кончиками пальцев к камню.
– Похож на рубин, – пробормотал он. – Не меньше четырёх дюймов в поперечнике. Даже представить не могу, сколько он стоит, и кому мы его продадим.
– Это уже моя забота, – с трудом подавив дрожь в голосе, откликнулся Жозе. – Твоё дело – упрятать это богатство на корабле, да так, чтобы ни одна крыса не пронюхала. А вернёмся домой – я покупателей сыщу.
Симон разогнулся и обвёл взглядом постаменты. Огонь фонаря освещал не меньше двух десятков. Если они на самом деле идут по кругу, то ещё столько же остались в темноте.
– Больше десятка мы на корабль незаметно не пронесём, – сказал Симон. – Остальные придётся оставить здесь.
Жозе нетерпеливо отмахнулся. Им уже овладел азарт от предвкушения невиданной раньше добычи.
– Нам этого десятка хватит, чтобы всю оставшуюся жизнь в роскоши купаться! – Он вытащил из-за пазухи небольшой нож с тонким лезвием и придвинулся к камню.
– А что там дальше? – спросил Симон, вглядываясь во мрак. – Кажется в самом центре ещё что-то стоит. Настоящий памятник, побольше этих будет.
– И пускай себе стоит, – резонно ответил Жозе. – Нам этих рубинов за глаза хватит.
– Хватит, хватит, – ворчливо согласился Симон. – Я только одним глазом взгляну…
Жозе лишь пожал плечами в ответ и попытался всунуть остриё ножа в щель между постаментом и рубином. Но камень сидел плотно, словно одно целое с плитой, в которую вмурован. Жозе придвинул фонарь ближе, и внутри камня заплясали огоньки. Настоящее сокровище, с восторгом подумал Жозе. Ради такого стоило два месяца болтаться в трюме проклятого корабля, постоянно блюя от непрекращающейся качки. Жрать солонину, постоянно врать, выдавая себя за другого. И то, если бы не старый знакомый Симон, бывший на корабле помощником капитана, Жозе отправился бы за борт недели через две после отплытия. Трудно быть матросом, если ты всю жизнь был вором. Но этот камешек стоит любых лишений. Как отражается в нём огонь фонаря… Будто с той стороны, внутри постамента, горит другой огонь, ярче и сильнее.
Жозе приставил лезвие и ударил по рукояти основанием ладони. Симон что-то сказал издалека, но Жозе не расслышал – так увлёкся. Рубин начал наконец поддаваться, ещё несколько ударов и острие зацепилось за край камня. С каждым движением отражение фонаря внутри словно разгоралось сильнее.
– Эй Жозе!
Вор поднял голову. Симон стоял на границе освещённого круга. Что-то было за ним, что-то большое, но очертания скрыл сумрак.
– Слушай Жозе, здесь кажется тоже есть камень, только странный и раза в два больше!
– Сейчас подойду! – крикнул в ответ Жозе и со всей силы нажал на нож.
Камень со вспышкой вылетел из гнезда, ударив Жозе в грудь. Облако пыли и дыма окутало постамент. Жозе упал на спину, скорчился на мгновение в нелепой позе, словно окоченевший труп, потом закашлялся и отполз в сторону.
– Эй Жозе, всё в порядке? – спросил Симон.
Жозе похлопал себя по бёдрам, потом по бокам, ощупал лицо и ту его взгляд упал на лежащий рядом рубин.
– Опаньки! – произнёс он с таким безмерным удивлением, словно драгоценный камень был последним, что он ожидал увидеть.
– Эй Жозе, ты как? – обеспокоенно повторил Симон.
– Жозе?.. Это я – Жозе? – ошалело пробормотал вор. Он поднял камень, перевёл взгляд на изувеченную гробницу. – Что ж, неплохое имя… Пускай буду Жозе. – И заливисто рассмеялся. – Со мной всё прекрасно! – воскликнул он и тут же понизил голос почти до шёпота. – Я даже не знаю сколько веков со мной всё не было так хорошо.
В голове Жозе происходило странное, прежнюю память теснили новые образы, спутанные, отрывочные и порой откровенно бредовые. Но Жозе это не удивляло. Прежнего Жозе больше не было.
Он встал и огляделся. Незнакомое место. Как он здесь оказался? Сколько столетий спал в саркофаге? Кто его туда заключил и почему так легко позволил выбраться? И вообще, тот ли это мир, в котором он прожил прежнюю жизнь? Память неспешно разматывала столетия воспоминаний, и кто его знает, все ли они принадлежали одному и тому же человеку? Нет, даже и не человеку, а… ну, скажем, существу. Жозе облокотился на постамент, который раньше был его тюрьмой, бросил взгляд на другие гробницы. Стоят кругом, словно охрана… кого? Жозе посмотрел в центр, туда, где возился его товарищ. Сторожат того, кто заключён в большом камне. Видимо из-за этого Жозе и выбрался так легко – если он здесь в качестве охранника, то должен проснуться моментально. А рубин – что-то вроде сигнализации, которая сработает при попытке вырваться того, кто заключен в центре. Только прежний хозяин этого прекрасного тела, такого энергичного, такого… м-м-м… живого… включил сигнализация с помощью обычного ножа. Довольно глупо с его стороны. И вообще странно, что эти двое так легко проникли сюда. Толку с охраны, если два глупых существа могут прийти и расковырять ножом столь сложные механизмы.
– Эй, ты там! – крикнул Жозе своему товарищу. – Поосторожнее с этой штукой, не вздумай её сломать!
Мысли, тем временем, перескочили на развернувшиеся перспективы. Он ведь теперь свободен! Может идти куда угодно. Если это тело испортится, он найдёт новое, лучше прежнего. Сколько перспектив сразу открылось ему в этом мире! Можно стать королём или императором, или как здесь называют самого главного? Исполнять любую свою прихоть, наслаждаться жизнью, нет, множеством жизней!
Раздавшийся шум вырвал Жозе из власти грёз. Его напарник, пытался раскачать монумент, весящий не меньше тысячи стоунов. И это у него, как ни странно, почти получалось. Массивное сооружение скрипело, с хрустом врезалось углами в плиты пола, но большие размеры не давали опрокинуться. Обычный человек не смог бы даже пошевелить каменную громадину, а память прежнего Жозе ничего не знала об исключительных способностях Симона.
– Эй, друг, прекрати! – крикнул Жозе. – Не трожь эту штуку, он опасна!
– Не могу… выбраться… – прохрипел Симон таким жутким голосом, что до Жозе не сразу дошел смысл сказанного.
А когда дошёл, Жозе по-настоящему испугался. На миг он остолбенел, а потом бросился бежать. Сзади раздался новый, непонятный шум, что-то упало с потолка перед входом в коридор. Жозе затормозил, не сразу сообразив, что это что-то у входа – Симон, который сделал гигантский прыжок, которому любой кузнечик позавидует.
– Куда это ты собрался? – с издевательским тоном спросило нечто в теле старпома. – Я думал, твоя работа – охранять меня.
– Я в отпуске, – пятясь, пробормотал Жозе.
– Ну, я не против, – недобро ухмыльнулся Симон. – Поможешь только мне выбраться и гуляй, где хочешь.
– Да пошёл ты! – огрызнулся Жозе.
– Неправильный ответ, – улыбка Симона стала ещё шире. – Я сильнее тебя. В одиночку ты немного стоишь, тем более в таком хилом и глупом теле.
– Убьёшь это – найду другое, – пообещал Жозе. – Их там целый корабль.
– А если я раздавлю это? – Симон показал рубин, который прежний Жозе выковырял из гробницы.
– Тогда проснутся все остальные. И тебе не поздоровится.
– Хуже мне уже не будет, я и так выбраться не могу. А вот тебя после этого заново упрячут в камень. Может на века, а может и навсегда. В небытие, которое ничем не отличается от смерти. Ты умрёшь, а я останусь. И буду ждать. Так ради чего ты пожертвуешь своим существованием? Ты даже не знаешь, кто я. Попробуй вспомнить, разве мы были врагами?
Старая память ещё не вполне приклеилась к новому телу, но Жозе помнил, что стражем стал не совсем по своей воле. Нет, конечно, он должен… он обязан… Но там лежит целый мир, а здесь заточение в камне.
– Чего ты хочешь? – спросил он.
– Я не могу, как ты, уместиться в одном человеке. Мне нужны другие… Ты оставишь часть себя в камне, чтобы я был уверен, что ты вернёшься и приведёшь мне людей.
– На корабле их несколько десятков, – заметил Жозе. – Разве этого мало?
– Нет. Но они все одинаково примитивны. Ты приведёшь ко мне особенного человека. Такого, в котором я смогу реализовать все свои способности.
Жозе понимал, о чём речь. Сам-то он на такое не решился бы, но этот…
– Что с тем, кто был в твоём теле до тебя? – спросил Жозе. – Он был старпомом на корабле.
– Я верну его на место, – сказал Симон. – Немного исправленным. Лишних вопросов он задавать не будет.

Через четверть часа Жозе выбрался наружу. За ним вывалился Симон, всё ещё похожий на ожившую куклу, но с каждым шагом становившийся прежним. Ну или почти прежним.
Жозе огляделся. В полумиле от гробницы, на безжизненный берег плескал солёной волной океан. Далеко за холмом справа виднелись мачты их корабля. Не самое радостное место, решил Жозе. Что ж, не стоит тогда здесь задерживаться.
– Пойдём, кукла, – сказал он телу, которое было когда-то старпомом, и зашагал к кораблю.

Это начало? Неплохо, но где и когда всё происходит? Неплохо было бы и упомянуть, откуда Жозе узнал про это место, и чем он думал оно является.

Пролог.

Там же, где в любом фэнтези. Проще всего сказать - в моей голове.

Так там прямо написано, что это гробница, он её разграбить явился. А откуда узнал, мне кажется неважно, к сюжету это никакого отношения иметь не будет. Какой смысл давать лишнюю информацию? Или вы о том, что с ней можно немного мир раскрыть?

Стоя на коленях, старик размеренно кланялся в сторону очага, слегка касаясь лбом пола. Через каждые пять поклонов он поднимал нож к ладони, делал крохотный надрез, капля крови летела в огонь и с шипением сгорала.
Никому не нужна твоя кровь, старик, ты ничего не изменишь, – подумал Олег, но вслух ничего не сказал.
Старик всё бил поклоны и что-то бормотал. На кровати за его спиной лежал на боку Гаммел и огонь отражался в его глазах. Глаза были на удивление живыми, с лихорадочным блеском. Лоб над ними пересёк кое-как сшитый порез, выглядящий очень страшно, но на деле не слишком опасный. В отличии от тех ран, что скрыты покрывалом. Олег, Отто и Марко тащили Гаммела трое суток на носилках, каждый час ожидая, что тот умрёт, но бедолага словно ждал, когда окажется дома. А теперь он и здесь не торопился отдать богу душу. Уже почти сутки старик молился, стучал лбом в пол и делился кровью с огнём. Откуда в нём столько крови? – задумался Олег. Или это просто фокус? Всё равно это не поможет.
Гаммел дышал часто и неглубоко, на лбу блестели капли пота. Через три проникающие раны в его спине потихоньку вытекала жизнь. Раньше Гаммел стонал, но теперь молчал, хотя боль конечно никуда не ушла. Только смотрел в огонь, может пытался увидеть испаряющуюся кровь, безвозвратно исчезающие крупицы чужой жизни. Где-то за ним, в темноте комнаты сидела мать Гаммела. Олег не слышал ни рыданий, ни даже коротких всхлипов. Муж этой женщины умер почти десять лет назад, теперь ей предстоит похоронить единственного сына. Остаться одной, с дочкой-подростком. О чём она сейчас думает, если не плачет? Прокручивает в голове все лишения, которые ей предстоят? Спрашивает у бога, за что он забрал у неё последнюю опору и надежду, её плоть и кровь? Или вспоминает, как умирающий парень был крохотным младенцем, кричал и тянулся к её груди? Потом делал первые шаги, начинал лопотать, рос год за годом… А теперь у неё останутся только горькие воспоминания и чувство потери в довесок.
Гаммел моргнул, перевёл взгляд на старика и через мгновение глаза его остекленели. Всё, – подумал Олег, но остальной мир как будто ничего и не заметил. Старик всё также стучал лбом о пол, из-за закрытых окон пытались пробиться лучи солнца и дневной шум.
– Всё, – неожиданно охрипшим голосом сказал Олег. – Можешь не молиться, старик, твои слова и кровь никому не нужны.
Старик замер, оглянулся и поднёс пальцы к лицу Гаммела. Олег встал и вышел на улицу. Мать так и не заплакала.
Отто сидел, прислонившись спиной к стене дровяного сарая и перематывал плечо. Ещё дальше, прямо на земле, спал Марко. Олег подошел и слегка пихнул сапогом Марко в зад.
– Хоть бы перевязать помог, – сказал он заворочавшемуся товарищу.
– Он перевяжет… – скривился Отто. – Если только на сразу на шее.
Марко поглядел вокруг мутным взглядом.
– Что там? – спросил он после долгой паузы.
– Всё, – просто сказал Олег.
Отто и Марк тихо забормотали молитву. Никому ваши слова не нужны, – подумал Олег, но вслух, как всегда, этого сказал. Из дома вышел старик и Олег пошел к нему. Дед задрал голову и посмотрел бесцветным взглядом в глаза Олегу.
– Скажи, за что он умер? – с горечью в голосе спросил старик.
– Понятия не имею, – ответил Олег, гася просыпающееся раздражение. – Я наёмник и убиваю за деньги. А вы, крестьяне, умираете просто так, потому что решил ваш хозяин, что сидит в замке.
Старик испытывающе смотрел снизу-вверх в глаза Олегу.
– Ты ведь совсем ещё мальчик, – вдруг сказал дед. – Ты даже младше Гаммела. Хоть и большой, но юный.
Олег сжал кулаки и поднёс к лицу старика, давая оценить, какой он мальчик. Тот не отодвинулся, даже не моргнул.
– Кто ты этой женщине? – спросил Олег, кивнув в сторону дома.
– Отец, – тихо сказал дед.
– Скажи любому здесь, что если её с дочкой кто-нибудь тронет, то вот этими руками я сверну шею половине вашей дерьмовой деревни.
Губы старика раздвинулись в вымученную улыбку.
– Ты уйдёшь и не вернёшься. Наёмник. Как тебя зовут, юноша?
– Олег.
– Северянин, – теперь старик не пытался скрыть горечь в голосе. – Скажи, зачем ты, такой молодой, ушел из своих беспросветных лесов, взял в руки оружие и несёшь смерть по земле?
– Я не ушел, – терпеливо ответил Олег. – Меня продали. И ваших баронов я воевать друг с другом не заставляю. И твой внук умер бы в любом случае, просто никто не принёс бы его домой. Лежал бы куском падали в траве, и звери дрались за его кости. По-твоему, я виноват, что вы живёте как скот и безропотно идёте на убой?
– Не мы определяем, каким быть этому миру, юноша.
– Тогда и меня не вини, я живу, как умею.
Сзади подошел Отто, молча взял старика за руку, развернул ладонь и насыпал монет.
– Это семье, – сказал он. – Извини, отец, так вышло.
Олег достал кошель и добавил сверху свою часть. Старик, ссутулившись и опустив плечи, смотрел на горку монет в ладони. Молчание снова повисло между людьми. Олегу больше нечего было сказать этому человеку, слова сочувствия всё равно не помогут, да он и не мастер красиво говорить. Олег развернулся и зашагал к сараю, под стеной которого снова дрых Марко. Через несколько секунд к нему присоединился Отто.
День едва успел начаться, летнее солнце не успело накалить воздух и от земли тянуло прохладой. Олег сомкнул веки, тут же навалилась болезненная, горячечная дремота. Когда он нормально спал последний раз? Наверное, ещё до того, как подрядился к этому кретину-барону.
– Что будем дальше делать? – спросил Отто. Он был самый старший из их троих, не такой высокий, как Олег, но коренастый и широкоплечий. По хмурому, изрезанному шрамами лицу возраст не определить, может тридцать лет, а может и сорок. Правильный ответ скорее всего где-то посередине. Тогда он Олегу вполне и отцом мог бы быть.
– А что мы обычно делаем? – Олег нашёл силы на усмешку.
– Обычно мы не вляпываемся в настолько дерьмовые истории. Ты, что, не заметил, как ведут дела местные барончики? Наберут людей, наобещают с три короба, потом устроят бездумную резню и заново людей набирают. В каком месте нужно вставить слово «деньги», как думаешь?
Олег хотел сказать, что он не крестьянин, которого можно повести на убой, как скот, но вспомнил, что за сегодня уже не раз говорил, а может просто думал, такое. Он потёр разнывшийся висок, сплюнул на землю и посмотрел, сколько в плевке крови. Ничего страшного, через неделю всё будет в порядке. Кажется, даже рёбра не сломаны, только бок отбит.
– Нам здесь не заплатят, – повторил Отто. – Трупам никто не платит.
– Надо хоть какую-то часть денег взять, – рассудил Олег. – Зря мы что ли деревенских олухов лупили?
– Ничего нам не заплатят, вот увидишь, – пробормотал Отто.
Олег не стал спорить. Он снова закрыл глаза и наконец провалился в беспамятство.

Кто-то ударил его по ноге. Кажется, прошла всего секунда, как он уснул. Олег открыл один глаз и посмотрел вверх. Над ним возвышался сотник, неведомо как их нашедший. За его спиной маялись два здоровых увальня в затёртых кожаных доспехах. Явные деревенщины. Сотник снова пнул Олега в голень.
– Подымайтесь, неудачники! Ещё не время разбегаться.
Олег поднялся. Справа зашевелился Марко и с трудом разлепил глаза.
– Смотрикась, этот мудак всё-таки явился, – проворчал он. – Где ты был, когда мы по твоей милости в передрягу попали?
Сотник покраснел и выпучил глаза не хуже, чем рак.
– Встать! – гаркнул он с такой силой, что с ближних деревьев разлетелись воробьи.
Марко демонстративно почесал зад.
– Не ори, – процедил Олег. – Голос тебе ещё понадобится. Ты лучше скажи, зачем ты нас послал в ту деревню? Не был бы Марко такой глазастый, нас всех бы положили.
Сотник аж задохнулся от злости.
– Ты, что, щенок, учить меня будешь?
– Я может и щенок, – сдерживаясь сказал Олег, – да побольше тебя видел, тупорылый крестьянин. Ты слышал, что такое разведка? Не догадываешься, для чего она нужна? Ты нас в засаду завёл, а где сам при этом был? Мы половину твоих олухов с того света вытащили, кретин!
Сотник выругался последними словами и широко размахнулся. Но у Олега руки были куда длиннее, и он просто ткнул кулаком в лицо сотника. Тот взмахнул руками и опрокинулся на спину.
– Мятеж! – взвизгнул он, ворочаясь в пыли.
Его подручные тут же потянулись к мечам. Что за идиот, подумал Олег и вдруг увидел, как в глазнице того остолопа, что справа, появилась рукоять метательного ножа. Через мгновение левый деревенщина охнул, схватился обеими руками за глотку, словно решил задушить себя и медленно завалился на землю. Сотник всё ещё барахтался в своих неподъёмных латах на земле, Отто подошел к нему и просто перерезал горло, как свинье. Сотник разве что не захрюкал, для полного сходства.
– Надо же было сначала деньги забрать, – укоризненно сказал Олег, глядя на багровую лужу, растекающуюся из-под трупа.
– Вот и заберём, – по-деловому ответил Марко, выдернул нож из глаза охранника и тут же полез в его карманы.
Отто принялся снимать с сотника доспех и тут же примеривать на себя. Отто был не суеверный.
– Надо нам валить отсюда, – глубокомысленно изрёк Олег. – Что ты там, Отто, на счёт новой работы хотел сказать?
Марко перевернул труп на другой бок, на секунду задумался и критически оглядел товарищей.
– Здоровые вы гады, так бы я вас кошельки научил срезать. Нормальная работа, только осторожности требует.
Отто сжал свой кулак, посмотрел с неожиданным интересом, потом показал его Марко.
– Не для тонкой работы, да, – вздохнул тот.
Олег тоже сжал кулаки, оценивая. Для чего они могут ещё сгодится, кроме войны? Можно помощником кузнеца заделаться, или разнорабочим у каменщиков. Олег представил себя, целый день таскающего и отёсывающего булыжники.
– Да ну на хер, – вслух сказал он.
Отто посмотрел на него с любопытством, потом перевёл взгляд на Марко.
– Вы никогда с пиратами в море не ходили, мужики? – спросил он.

Да, о том!

Мне лично понравилось. Хотя не знаю, как подать эту идею свежо. Единственно так с размерами у меня возникли проблемы. Во первых рубин в диаметре 10 сантиметров (4 дюйма) - это простите что-то невообразимое. Это ведь еще после огранки. Во-вторых комната, которую эти двое пересекали всего 3 на 3 метра (10 футов на 10). Тут простите мало, что есть пересечь.

Вторая часть понравилась, Олег хорошо обозначен.

Я попробовал, изменил там малость, ближе к началу, но скорей всего это не слишком что-то изменит.

Я и не пытался. Ради интереса написал немного чисто форматного.

Ну так он же магический!
Телепортироваться герои не умеют. Так что пусть даже малые расстояния своими ногами одолевают.

2-я часть хуже, вероятно оттого, что уже не калька; вульгарность речи персонажей отталкивает, имя Ольгерд подошло бы больше, иначе ушки квасного патриотизма выглядывают слишком нарочито; призрак попаданства будит во мне тошноту.

с призраками внутри вашей головы вы уж боритесь сами, здесь вам не помогут.

фи

Сирин шёл по Большому Залу, покровительственно улыбаясь тем, кто уже успел собраться. Он привык улыбаться так, как бы говоря: «Я сын императора!» Привыкнуть к шёпоту за спиной: «Ты младший сын», было сложнее. Сирин никогда не оборачивался, но запоминал всех, кто имел глупость озвучить очевидное. Он не всегда будет младшим сыном, не сомневайтесь.
Время подходило к вечеру, но свечи ещё не горели. Близился день летнего солнцестояния, и светило не спешило уходить за горизонт, через открытые окна бросая лучи на мрамор и золото отделки. Одеяния придворных не уступали в роскоши обстановке. Самодовольные упыри, наступит время, и я вас всех задавлю своими руками, подумал Сирин и снова совершенно искренне улыбнулся. На этот раз распорядителю.
– Фелтер! – Сирин изобразил самый беззаботный тон, на который только был способен. – Мне сказали, я нужен отцу. На приёме будет происходить что-то важное?
Распорядитель покачал головой.
– Его величество ждёт вас для беседы наедине.
Безупречная улыбка так и застыла на лице принца, но словно появился кусочек льда. Неужели он был слишком беспечен и позволил заподозрить себя? Нет, Сирин вёл только ничего незначащие светские беседы, в которых бесчисленные намёки можно понять сотней разных способов. Любой разговор можно списать на банальное недопонимание. Если только отцу не известно о том насколько часто Сирин ведёт такие разговоры.
На негнущихся ногах он обошел трон и открыл ту дверь, из которой обычно выходил ко двору император. Стражи в коридоре даже не шелохнулись, старательно изображая статуи. Сирин шёл по императорскому крылу дворца в абсолютной тишине, только гудела под потолком муха, и с каждым шагом ужас наваливался со всё большей силой. Не может быть, что отец бросит его в пыточную, ведь Сирин ничего не сделал! Только бессмысленные разговоры глупого юноши. Так он скажет, если его припрут.
Сирин судорожно выдохнул и толкнул дверь в кабинет. Отец сидел возле окна и смотрел на город. Арвил лежал внизу, распростершись многочисленными кварталами вокруг холма, на котором стоял императорский замок. Городские стены отсюда казались тонкой линией. Из разноцветной россыпи домов, похожей отсюда на кучу рассыпанных пуговиц, выделялись размерами вытянувшиеся к небу храмы. На фоне опускающегося к горизонту солнца, каждая их линия, казалось, сияла золотом.
Отец повернулся, по старой привычке пригладил волосы, хотя их осталось так не много, что жест потерял смысл.
– Ваше величество, – Сирин поклонился.
– Не надо официоза, мальчик. – Император повёл рукой в сторону кресла напротив. Мы здесь одни, и разговор будем вести о делах семейных.
Он знает, подумал Сирин, садясь.
– Я чем-то вызвал ваше неудовольствие, отец? – спросил он, безупречно спокойным тоном.
– Дети всегда причиняют хлопоты родителям, – рассеяно ответил император. Я со своими братьями в твоём возрасте был куда беспокойнее.
Младшие братья Гардана Двенадцатого не долго прожили после его коронации, некстати вспомнил Сирин. С каким умыслом он их упомянул?
– Ты уже вырос, Сирин, – прервал молчание отец. – И это меня печалит. С одной стороны, это говорит о том, что я старею, а с другой, что приходится думать о твоём будущем. Мне было бы проще, окажись ты замкнутым юношей с любовью к книгам. Или полным кретином, способным только жрать и спать. Но твой ум остёр и при этом ты тянешься к власти. Ты смазлив и пользуешься успехом у женщин. Ты привык получать то, что хочешь. Сейчас тебе семнадцать и всё это не слишком бросается в глаза. Но что будет через пару-тройку лет?
Сирин упёрся взглядом в дорогой гелидский ковёр под ногами.
– Если я должен что-то изменить в своём поведении, отец, то скажите – что. Я не буду помехой братьям…
– Ты сейчас кому врёшь? – резко подавшись вперёд, перебил отец. – Мне или себе?
Сирин запнулся.
– Я…
– Не отвечай. Любой ответ будет плох. Ты всегда будешь мешать братьям, как и они тебе и друг другу. Тебе нужно куда-то приложить свои силы и для всех будет лучше, если ты их направишь не на соперничество с братьями. Ты должен научиться управлять людьми, вести их за собой, но здесь не то место, где можно ставить эксперименты.
– Тогда где? – осторожно спросил Сирин.
– На севере, в Осгурде.
– На севере!? – самообладание изменило Сирину, и он подскочил в кресле. – Вы отправляете меня в ссылку, отец?
– Я спасаю тебя от собственных глупостей, мальчик.
Усилием воли Сирин заставил себя успокоиться.
– Да, отец.
– Не веришь, – с сомнением произнёс император. – Думаешь о том, как будут смеяться за твоей спиной. Что все воспримут это как твой позор, поражение…
– Разве это не так? – Сирин не сумел сдержать обиды. – Пожизненная ссылка в заднице мира…
– Ты научишься там многим полезным вещам, в том числе и как управлять людьми.
– Какими людьми, отец? С такой же пользой можно отправить меня жить в свинарнике!
– Не забывайся! – голос Гардана Двенадцатого обрёл привычную силу, и Сирин снова испугался, будто по-прежнему был ребёнком, дрожащим от одной мысли о гневе отца. Император встал, по-прежнему крепкий и сильный, как будто и не жил последние два десятка лет в ленивом чревоугодничестве и крикливой роскоши. – Я это делаю не по своей прихоти. – Он резко повернулся и наклонился к Сирину. Голос его стал мягким и вкрадчивым. – Но, если ты хочешь, я могу дать тебе выбор. Ты можешь остаться здесь, в Арвиле. Дуростей, что ты учинил, хватит, чтобы обеспечить тебя собственной камерой и дыбой, в качестве развлечения.
Сирин, против воли, отстранился и побледнел.
– Я ничего не делал!
– Думаешь, это кого-то волнует? Я знаю, чего ты хочешь. Я даже знаю, о чём ты думаешь. – Император отвернулся и подошел к окну. – Впрочем, я тебя не виню. Все семнадцатилетние одинаковы. Я на твоём месте вёл бы себя ещё глупее.
Мысли в голове Сирина метались, сменяя одна другую. Отец отсылает его, на север, в глушь и забвение. Навсегда. Даже если он сейчас скажет, что это временно, это будет ложь. Его не вернут обратно. Он больше не увидит Арвил. Из центра цивилизации в леса или что там у них… Но страх заставлял быть рациональным. Долго ли прожили братья отца?
– Я приму любое твоё решение, отец, – выдавил он. – Если интересы трона требуют, чтобы я отправился в ссылку – я уйду.
Император ухмыльнулся.
– Ну так иди.
– Куда? – не понял Сирин.
– На корабль. Тебя уже ждут. – Император кивнул в сторону двери.
Сирин так многое хотел сказать, но лишь кивнул и поднялся. На глаза ему неожиданно навернулись слёзы. Отец молча стоял, опершись на подоконник.
– Должен ли я с кем-то попрощаться, кроме вас, ваше величество? – хрипло спросил Сирин.
– Нет. Те, кто захочет позлорадствовать, смогут это сделать и без твоего личного присутствия.
– Сестра, мать, братья?..
– Я им всё объясню.
«У тебя, что, совсем нет сердца?» – хотелось спросить Сирину. – «Ты даже не дашь сказать слова прощания матери?» На негнущихся ногах прошел к двери и взялся за ручку.
– Да и ещё, – сказал отец. – Запомни, это не ссылка.
Сирин замер, иррациональная надежда неведомо на что пробилась через стыд и разочарование.
– Ты будешь там в качестве наместника. Осгурд не просто дыра на севере. Серебро и меха оттуда делают эту провинцию стратегически важной. И не только для нас. Здесь, в Арвиле, это мало кому интересно, но тебе будет, куда применить свою энергию. А там мы посмотрим, в каком качестве ты возвратишься.
– Прощайте, отец, – сказал Сирин.
– Иди.
Сирин вышел, закрыл дверь и схватил зубами рукав камзола. Рванул так, что затрещала плотная ткань. Он был зол, но от пережитого стыда и унижения из глаз текли слёзы. Неужели он был так неосторожен, глуп и наивен? Сколько он успел наболтать, думая, что умнее других? Если узнал отец, значит ли это, что Марк с Орхусом тоже узнают? Тогда капля яда найдёт его даже на севере.
Сирин отпустил рукав и вытер слёзы. И только сейчас увидел стоящего недалеко Фелтера.
– Следуйте за мной, ваше высочество, – невозмутимо промолвил распорядитель. – Ваши вещи и слуги прибудут уже на корабль.
«Откуда он знает, что мой путь лежит не на дыбу?» – подумал Сирин. – «А, впрочем, не важно. Плевать на всё. Плевать на всех. Пусть Орхус с Марком перегрызут здесь себе глотки. Я ещё вернусь».
Фелтер повёл его через императорское крыло, потом куда-то вниз, скудно освещёнными ходами, дышащими сыростью и лёгким запахом гнили. Как преступника, бегущего из заключения. Все в Арвиле запомнят это. Да плевать. У меня тоже память хорошая, злорадно подумал Сирин. Вот и посмотрим, кому она потом больше понравится.
Ход закончился, Фелтер вышел наружу и отступил в сторону. Они вышли к морю. Не к порту Арвела, а к маленькому причалу сразу у скалы под замком. В небольшом заливе, образованном изломом скал, качался на волнах курьерский корабль. Сирин прищурился, ища название. «Серая лань». Грозное имя, с усмешкой подумал Сирин. Впрочем, для бегства подходит идеально.
– Идёмте, ваше высочество, – сказал Фелтер тем ровным тоном, который Сирин всегда слышал от него, с тех пор, как помнил себя. – Вас ждут.
– Теперь меня никто не ждёт, Фелтер, – сказал Сирин и начал спускаться вниз.

Прекрасно. Есть герой, есть мир, есть конфликт. Надеюсь, в процессе романа, герой изменится в лучшую сторону. А то у вас одни негoдяи пока.

Они не негодяи. Просто так сложились обстоятельства. Но да, раскрывать я их планирую больше с положительной стороны.

Море бежало навстречу, волны подкатывались к самым ногам, а едва выглянувшее солнце красило белые буруны багровым оттенком. Олег сошел к самой воде, пытаясь вглядеться в далёкий горизонт. Он не впервые видел море, но его, выросшего в лесах и привыкшего глядеть максимум на пару миль, каждый раз завораживал этот невероятный простор.
– Пойдём, – позвал Отто. – Опаздывать нельзя.
Они шли к порту, или к гавани, или чёрт знает, как это место называется. На порт это не похоже, просто стоянка для дюжины кораблей. Здесь, на Зубе, торговых кораблей нет, хотя некоторые из стоявших у причалов когда-то ими были. Только теперь ходили под пиратскими флагами. Для любого торгаша оказаться в этом месте – самая страшная участь. Потеря всего нажитого, кандалы на ногах и продажа в рабство. Впрочем, если ты очень богат, можешь и выкупиться – за золото для любого сделают исключение.
К гавани примыкал обширный квартал, на фоне обычных кабаков и приземистых складов в нём выделялись крупные здания грозного вида, почти что маленькие крепости. Отто поведал, что это вроде как штаб-квартиры для самых уважаемых и солидных команд. Там зачастую хранится то, что не удалось сбагрить перекупщикам, или то, что может пригодится в будущем. Но Олег не понял, кто же охраняет богатства, пока команда в море? Может пираты просто не грабят друг друга? Это ему показалось забавным. Презревшие законы и выкинутые из общества люди вынуждены заново устанавливать между собой те же правила и запреты, чтобы ужиться друг с другом. Задумываются ли они об этом? Наверняка нет, просто называют это каким-нибудь пиратским братством.
Олегу не нравилось здесь. Городок был вполне чист и ухожен для пиратского пристанища, но что-то отталкивающее было в самой атмосфере. И дело не в пьянице храпевшим под стеной, косых взглядах, бросаемых на Олега и товарищей, или шлюхах, таких страшных, что они могли бы сами подрядиться на корабль и захватывать купцов не используя оружие, справляясь одной своей внешностью. Из этого места, казалось, нет выхода. Попав сюда, ты как бы оказывался на дне. Вне закона. Лучше уж бить деревенщин за гроши, чтобы к старости дослужится до десятника или даже сотника, если повезёт.
Они подошли к одному из зданий-крепостей. Отто грохнул пару раз кулаком по двери и обернулся к товарищам.
– Говорить буду я. Брух нормальный парень, но малость вспыльчивый. Так что вы двое придержите языки.
– Обижаешь, – поморщился Марко. – Я человек добрый и воспитанный, культуре всякой обучен…
– Я даже ругаться не умею, – поддержал Олег. – Не хуже любого дипломата разговариваю.
Отто грозно сдвинул брови, но промолчал, только смачно сплюнул. Но дверь уже открылась и ему пришлось отвлечься, объясняя, кто он и зачем явился. Открывший дверь был стариком, не то что бы древним, но изрядно потрёпанным жизнью. Не хватало половины зубов, редкие седые волосы свисали до плеч, и на левой руке отсутствовали три пальца, от мизинца до большого. Сразу видно – человек прожил насыщенную жизнь, подумал Олег, уже идя за стариком по коридору. Когда-нибудь и я таким буду.
Они вышли в большую комнату, с застоявшимся запахом алкоголя, свернули направо, где-то недалеко раздались преувеличено жизнерадостные возгласы, потом открылась дверь, и они оказались в подобии кабинета, каким его, наверное, может представлять только моряк. Штурвал, прибитый к дощатой стене, вокруг него медные таблички с названиями кораблей, видимо захваченных этой командой. Ещё дальше пара абордажных палашей, на соседней стене стоящие в ряд глефы, пики и алебарды. Дрек вместо люстры. Наверное, морякам это казалось ужасно остроумным.
В кресле, больше похожем на трон, сидел массивный, можно даже сказать – мясистый человек лет сорока-сорока пяти. Видимо тот самый Брух. На стол у него фантазии уже не хватило, карты и бумаги лежали на скособоченном убожестве, которое и для кухни вряд ли сгодится.
– А, старина Отто, – сквозь неухоженную рыжую бороду Брух ощерился редкими зубами – это он расплылся в самой приветливой улыбке, на которую был способен. Будь здесь дети, наверняка бы разревелись от такого зрелища. – Давно я тебя не видел. Думал уже – убили тебя где-нибудь. Ну как тебе жизнь сухопутной крысы?
– Такая же дерьмовая, как у морской, – невозмутимо парировал Отто.
– Да ты садись, поговорим, – Брух кивнул в сторону стены, где стояли несколько табуретов, в красоте своей недалеко ушедших от стола.
Отто подхватил один из них, придвинул к столу. Олег последовал его примеру и уселся левее. Добродушный до этого Брух тут же нахмурился.
– Я только Отто разрешил сесть, – с угрозой сказал он.
Олег молча посмотрел в глаза капитану, давая понять, что плевать он хотел, кто там кому чего разрешил. Справа от Отто сел Марко, и Брух перевел налившиеся кровью глаза на второго наглеца.
– У меня ноги слабые! – нагло заявил Марко и завертелся, удобнее устраиваясь на колченогом сооружении.
– Где ты с такими недоумками связался, Отто? – проворчал Брух. – Если они о дисциплине не слышали?
Отто открыл рот для ответа, но Олег опередил его.
– Мы ещё на тебя не работаем, не торопись командовать.
Брух тут же взвился:
– Закрой рот сопляк!
– Подожди, подожди, капитан, – заторопился Отто. – Парень просто неправильно выразился…
– Выкинь их отсюда, если хочешь со мной говорить! – закричал Брух. – Или вас выкинут всех, только дохлых!

Трое товарищей вывалились из здания, и минута ушла на то чтобы Отто витиевато выругался.
– Я же сказал вам помалкивать! – нашёл он наконец цензурные слова. – Что вы за люди такие, никогда промолчать не можете? Не понимаете, что ли, что нельзя каждому начальнику дерзить?
– Ладно извини, – примирительно сказал Олег, хотя сказать хотел совсем другое и другим тоном. – Буду молчать впредь. Иди, разговаривай.
Отто грозно поглядел на Марко, но тот своей натуре не изменил и скорчил невинную физиономию.
– Я всё равно с тобой пойду, – заявил бывший вор. – За дверью постою.
– Зачем это? – опешил Отто.
– Вдруг он снова выкамариваться начнёт? Отделают тебя там, потом и нам достанется. А так я запрыгну внутрь, прирежем его по-быстрому, да ограбим.
– Пиратского капитана? – не веря своим ушам переспросил Отто.
– А чего такого? Уйдём обратно в леса. Не будут же моряки за нами по суше гонятся?
Отто перевёл взгляд на Олега, потом снова на Марко:
– Как я с вами умудрился связаться?
Олег и Марко одновременно пожали плечами.
– Я пошел, а вы здесь ждите! – рявкнул Отто и хлопнул дверью.
Марко выждал минуту, потом сказал неопределённо:
– На всякий случай, – и исчез в здании.
Олег тяжко вздохнул. Мысль о том, что придётся подчинятся рыжебородому уроду, его убивала. Как он вляпался в такое дерьмо? Занимаясь самобичеванием, он не сразу заметил, что его окликнули.
Рядом стояла проститутка. На удивление, не страшная и не запущенная. Больше тридцати лет на вид не дашь.
– Пойдём? – просто сказала она.
Олег прошёлся взглядом по её выпуклостям.
– У меня с деньгами неважно, – сказал он с сожалением. – Если только ты благотворительностью не занимаешься…
Шлюха покачала головой. Теперь уже она придирчиво рассматривала Олега.
– Как тебя зовут?
– Олег.
– Странное имя. Меня Фернандой кличут. Откуда ты?
– С севера.
– Из нордов что ли? А почему не белобрысый?
– Нет с другого севера. Не с западного, а с восточного. Там у нас моря нет.
– Да? И как там? – заинтересовалась Фернанда.
– Да также, как и здесь. Только немного по-другому.
Шлюха кивнула:
– Везде одинаково. А чего ушел оттуда?
– Да я не ушёл, меня продали.
Фернанда вздёрнула бровь.
– О как! Суровые у вас там нравы.
– На самом деле не очень. Просто семья большая, я самый младший, в наследство всё равно ничего не получу. Меня ведь не в рабство продали, бароны с юга у нас нередко мальчишек берут. Растят, обучают, потом вроде как своей гвардией делают, личной охраной. У нас порода подходящая для этого, выносливая, крупная.
– Да уж, заметно, – покосилась на него шлюха. – Что же ты не остался у своего барона? Лучшей жизни думал найти?
– Скорее интересной. У тамошнего священника книги не только церковные были, я в одной про разные страны читал. Вот и захотел сам увидеть.
Фернанда изумлённо вытаращилась на него:
– Ты что, читать умеешь?
– Выучился в детстве. Святой отец постарался.
– Как же ты, такой смышлёный засранец, в этой дыре оказался?
– Само собой вышло, – пожал плечами Олег. – Наверное, где-то не туда свернул на жизненном пути.
– Это мне знакомо, – вздохнула Фернанда. – Помниться сама лет десять назад решила, что хватит с меня на поле гнуться. Оказалось – гнуться везде приходиться.
Олег хмыкнул.
– Да, не мне перед тобой плакаться, – сказал он. – Жаль, помочь ничем не могу.
Фернанда развела руками и изобразила виноватую улыбку. Потом глянула себе за спину и запустила пальцы в гриву тёмных волос.
– Слушай, а зачем тебе к этому рыжему ублюдку идти? Здесь есть ребята получше. Всякое отребье они не берут, но к тебе-то это не относится. Хочешь познакомлю с одним? Его Ригом зовут, он тебя оценит.
Олег посмотрел на дверь, за которой его ждала служба у Бруха. Выбор небольшой.
– Пошли, – сказал он.
Через пять минут они подошли к другому зданию-крепости, ничем не отличающемся от других. Фернанда повела его мимо главного входа и постучала в боковую дверь. Пошепталась с открывшим. Дверь снова закрылась, через минуту вышел другой человек, в черной кожаной безрукавке и таких же чёрных штанах. Высокий, ростом с Олега, но жилистый. Волосы почти чёрные, на руках от локтей до кистей тоже темная поросль. Первый же взгляд на худое лицо со строгими внимательными глазами, позволил Олегу понять, почему Фернанда привела его к этому человеку. Этот капитан даже не думал принимать грозный вид, но вряд ли кто-то решился бы ему дерзить. Даже Марко. Пират прищурился и через мгновение протянул руку.
– Риг.
Олег ответил на рукопожатие и назвался. После серии коротких вопросов и быстрых ответов Риг удовлетворённо кивнул – Олег с двенадцати лет учился военному делу и мог в равной степени как показать это на практике, так и блеснуть познаниями в тактической подготовке. Отсутствие мореходческого опыта капитана не смутило, по его словам, сносного моряка найти здесь куда легче, чем хорошего воина. Конечно Олегу в случае абордажа придётся идти в первых рядах, но это его точно не смущало.
– Он ещё и грамотный, – добавила под конец Фернанда, желая показать, какого ценного рекрута она нашла.
– Да ну? – удивился Риг. – Что, и карты читать умеешь?
– Морские видеть не приходилось, – уклончиво сказал Олег. – А для тех, на которых суша, много ума не требуется.
Риг задумчиво поскрёб щетину.
– Люди с хорошими мозгами ещё большая редкость, чем люди с хорошими руками. А найти таких, чтоб и то и другое имелось – совсем удача. Зови своих друзей, если они тебе хоть в чём-то под стать – то день у меня сегодня определённо удачный, – капитан перевёл взгляд на Фернанду, едва достававшую ему до плеча и легонько подтолкнул её к двери. – А ты внутрь заходи, чего стесняешься?

Западный край неба потихоньку окрашивался в бирюзовый цвет. Солнце приближалось к горизонту, и моряки попеременно кидали на него тревожные взгляды. Тут даже Олег понимал причину беспокойства: в темноте добыча может ускользнуть. Он, как и все, после крика вперёдсмотрящего, глазел на юго-восток, высматривая чужой корабль. Заметил в итоге чуть ли не последним. После чего нацепил кольчугу, проверил меч и принялся ждать, вместе со всеми кидая взгляды то на корабль, то на солнце. Широкоплечий норд с непроизносимым именем, которого все называли просто – Гурди, бывший командиром абордажной команды, сразу посмотрел на кольчугу Олега неодобрительно и предложил сменить её на лёгкую кирасу, вроде тех, что были у остальных членов команды. В его словах был резон, так как эти кирасы состояли из двух половин и легко расстёгивались с левой стороны. Упав в воду, можно было легко избавиться от доспеха и выплыть на поверхность. Но у кирасы были два недостатка. Во-первых, она оставляла руки открытыми, а Олег считал, что без рук жить куда тяжелей, чем с оными. А во-вторых, родная и привычная кольчуга была гибче, и почти не сковывала движений. Поэтому Олег просто сказал, что тонуть ему, и Гурди махнул на него рукой. По правде сказать, меч Олега тоже был слишком длинным и тяжёлым для абордажного боя, но после первых же тренировок, устроенных Ригом, все согласились, что менять ему оружие не надо, главное, чтоб не лупил сильно во время учебных схваток. Гурди на такие упрёки только одобрительно подмигивал Олегу и подзадоривал, мол, не жалей этих слюнтяев. Олег не жалел, и не столько ради одобрения квартердек-мастера, сколько от того, что матрос из него получился никудышный, а казаться бесполезным он не хотел.

Ловкий Марко, в отличие от него, словно оказался в родной стихии. Лазал по мачтам и такелажу так споро, как будто всю жизнь этим занимался. Впрочем, неудивительно, Марко как-то признался, что подростком ему и акробатом пришлось быть, правда без особого успеха. Отто ходил в море и раньше, а вот Олег не чувствовал себя созданным для этого дела. Риг правда учил его и другим премудростям, и здесь дело обстояло куда лучше. К своему удивлению, Олег узнал, что пиратство – это не просто «разбой, чинимый на море». То есть, так чаще всего и бывало, и таких называли флибустьерами. Но, оказалось, что пиратствовать можно и против определённой страны, пользуясь при этом покровительством другой. Чем они сейчас, а именно корсарством, и занимались. Незадолго до их похода здесь прошла остхэмская эскадра, якобы гоняясь за пиратами, но на самом деле высматривая сторожевые корабли сарейцев. После чего эта информация оказалась у Рига. В ином случае никто из пиратов, если только он не свихнулся, не вышел бы на торговые пути вдоль западного побережья Сарейского полуострова. Какая бы не была здесь жирная добыча, шансы попасть в серьёзную мясорубку с запасом перевешивали возможный улов.

Один из двух кораблей, вышедших в рейд, «Белый Дракон», шел почти сразу за эскадрой остхэмцев, намного южнее и восточнее их «Сгоревшей Звезды». Он первым засёк сарейский корабль и устремился в погоню. Сарейцы, уходя, отклонились на запад и вышли прямо на «Сгоревшую звезду». Ловушка сработала, как и задумано, но добыча оказалась неожиданно резвой. Это оказался сарейский военный курьер, и все усилия загонщиков оказались бы напрасными, если бы «Сгоревшая звезда» тоже когда-то не была таким курьером. «Белый Дракон» быстро отстал, но свою задачу выполнить успел, заставив курьера сменить курс и выйти прямо на корабль Рига. Сарейцы оказались в весьма невыгодном положении, расстояние между кораблями постепенно сокращалось, но сдаваться пока никто не думал.

Воздух разорвал пронзительный свист, позади громко затрещало ломаемое дерево. Олег оглянулся, увидел вонзившуюся в палубу стрелу, размером с черенок лопаты и поспешно припал к фальшборту. Потом, как и все, подтянул к себе свёрнутый матрас и поставил вертикально, как защиту от обычных стрел. Заскрипел носовой скорпион «Сгоревшей Звезды» и отправил убегающим ответ в виде такого же черенка с массивным стальным наконечником. Через несколько минут к скорпионам присоединились луки и арбалеты. Становилось жарко, свист стрел и болтов слился в одну протяжную ноту. Кто-то уже стонал и матерился. Уткнувшись в фальшборт и сжимая абордажную кошку, Олег было подумал, что лучше бы им попался самый обычный купец, но тут Гурди истошно заорал: «на абордаж!» и для мыслей в голове места не осталось. Кошка полетела в сторону корабля, стараясь оставаться за матрасом, Олег что было сил тянул за трос, ему кто-то помогал, потом через фальшборт полетели мостки. Олег подхватил тяжёлое подобие щита, с которым невозможно было сражаться, но зато и шанс получить из арбалета в живот снижался почти до нуля. Первым вскочив на ближние мостки, он пригнулся и ринулся на другую сторону.

Это был самый опасный и страшный момент. Главное завязать бой, нападавших больше, ведь команда набиралась именно с расчётом на абордажный бой, к тому же потом подойдёт «Дракон», но для идущих первыми это не имеет значения, все силы оборонявшихся сейчас против них. Щит дёрнуло несколько раз, прямо напротив лица вылезло острие болта и отколовшейся щепой ударило в щёку. Всего несколько шагов, таких длинных и долгих, и отчаянным прыжком, даже не думая поднять меч, Олег врубился в строй врага. Сейчас главное сократить до минимума дистанцию, задавить физически, не дать выстрелить в лицо или ткнуть пикой. Через мгновение справа и слева будут уже свои, главное не сдохнуть в эту треклятую секунду.
Справа с диким криком в толпу врубился Гурди, у которого кроме немалого роста и широких плеч имелось завидное пузо, в целом норд тянул не меньше чем на два десятка стоунов. Слева тоже кто-то заорал, и Олег отскочил назад, разрывая дистанцию. Метнул в сторону сарейцев свой щит, в котором кроме болтов торчало даже увесистое метательное копьё, и выхватил трёхгранный стилет. Едва успел поднять левую руку и принять на специально нашитые толстые пластины удар тяжёлого палаша. Махнул в ответ своим клинком, более длинным и тяжёлым. Назад выдернул уже наполовину обагрившееся лезвие.

Время почти застыло, Олег отчётливо видел лица напротив, оскалившиеся, ощерившиеся от ненависти и боевого ража. Заходящее за спиной солнце высветило яркими, праздничными красками каждую морщину, каждую черту на этих лицах. Олег был для них сейчас исчадием ада, пришедшим забрать жизнь и скинуть в море, на корм рыбам. Военные моряки, они не дрогнули, но силы были неравны. Сражение закипело, с каждым мигом всё больше разделяясь на отдельные схватки.
Олег так и держался рядом с Гурди. Тот орудовал абордажным топором, пробивая с первого раза даже кирасы. Несколько раз и ему основательно досталось: на шлеме и кирасе появились вмятины, по левой руке бежала кровь. Олег тоже почувствовал на себе чужие клинки, но тяжёлую кольчугу пробить не так уж и просто, если только у тебя не тяжёлый двуручник или топор. После более слабых ударов тело болело, но как известно – болеть может только у живого.

Постепенно на полуюте сарейцев почти не осталось, но при этом они сдаваться по-прежнему не собирались. Гурди знаком показал – вниз, и Олег снова в числе первых пошел в атаку. Теперь уже шансов у оборонявшихся не осталось, их брали числом, не церемонясь. На нижней палубе бой превратился в бойню, растянувшись по времени только из-за большого количества естественных препятствий, которые могли использовать сарейцы. Не успев толком передохнуть, Олегу пришлось лезть ещё и в трюм. Здесь уже сопротивления никто оказать не пытался, но пара трупов всё-таки добавилась к тем, что уже лежали наверху. В наступившей на миг тишине Олег прислушался, пытаясь на слух определить, не спрятался ли ещё кто-то в засаде. Но его товарищи просто вышибали двери и ломились внутрь с оружием наизготовку. В таком шуме можно подкрасться к любой засаде, решил Олег и осторожно пошел дальше. В одном из последних помещений горел свет, пробивавшийся через небольшую щель. Олег не рискнул приблизиться вплотную к двери, но издалека смог разглядеть только бессмысленное мельтешение. Находившийся в комнате старался не шуметь, но при этом нельзя сказать, что он пытался спрятаться, ведь фонарь его выдавал издалека. Да и какой смысл прятаться на корабле? Всё равно найдут. Но что же он там мельтешит? Может пытается спрятать деньги или драгоценности? Олег наконец решился и придвинулся к щели.
Меньше всего он ожидал, что парень внутри окажется голым. Только потом увидел лежащую на полу дорогую одежду, да не просто дорогую – роскошную. Парень тем временем натягивал на себя какую-ту рванину. Зачем? – недоумённо подумал Олег. У богатого больше шансов выжить, бедняка могут и зарубить в горячке боя, а вот богатого всегда для выкупа приберегут. Судя по той одежде, что валялась под ногами парня, его и пираты в задницу целовать должны, она, наверное, как этот корабль стоит.

Олег осторожно открыл дверь – юноша, а парень был молод, даже моложе Олега, и не подумал обернуться. Шум производимый пиратами заглушил скрип двери, а скудный свет фонаря освещал только часть помещения. Олег прислонился к косяку, спокойно ожидая, когда богатенький сосунок натянет на себя свой бедняцкий маскарад. Безумие боя уже выветрилось из головы, и Олег принялся размышлять, можно ли что-то выгадать с этой нежданно привалившей тайны. Может холеный баронский сынок просто сбрендил с перепугу и решил, что судьба простолюдина в пиратском плену будет легче? Возможно, но маловероятно. Что-то здесь есть ещё, чего Олег не смог ухватить. Вот, например, одежда, она даже для барончика дороговата. В этом нужно будет спокойно разобраться, без лишнего внимания.
Юноша закончил переодевание, и Олег нарочито громко хлопнул дверью. Сосунок обернулся и тут же получил бронированным кулаком в челюсть. Бесчувственное тело сложилось пополам и растянулось на дорогих тряпках. Олег поднял его, запихал ногой роскошную одежду подальше и поволок новоявленного простолюдина наружу.

Из первой части:
сигнализациЮ.

Из второй:
Подчеркнутое - лишнее.
Слова "так" не хватает, чтобы предложение было логически полным. Фраза вообще неуклюжа. Может сократить её: "умираете, потому что так решил ваш хозяин"?
Подчеркнутые слова как-то сразу выбрасывают в наше время. Не гармонирует с описываемой обстановкой.

исправил, спасибо.

Да можно и сократить, я особенно ещё не вычитывал текст. Просто набиваю руку на незнакомом жанре, отрабатываю, так сказать некоторые сюжетные ходы. Меня больше интересует, как воспринимается весь сюжет, где скучно, а где динамично, чего не хватает, а чего в избытке.

Справедливо замечено. Поменяю мужиков на парней или что-нибудь в этом роде.

С описанием не наших мест и сообществ вообще беда. Сленг, привычные обороты речи так и лезут сами. Мне-то вот легче, я сразу заявил, что пишу о слегка подправленной окружающей реальности.

А чо сюжет? Закрутил лихо. Не мой любимый жанр, т.е. я не из твоей ЦА, но и для меня читаемо. Хотя я вообще читать люблю ("чукча не писатель, чукча - читатель").

Замечание на будущее.
Если Риг так качественно отличается от остальных, то он не совсем пират. Так ведут себя люди, для которых место альфа-самца необходимо, но не достаточно. Бывший военный, скорее всего, но этого мало.

Ну то что без чистки не обойтись, я не сомневался. Но это потом.

Я как бы и сам к другим форматам склонен. Это просто эксперимент с целью опробовать кое-какие моменты. На родном и лелеемом сильно не оторвёшься, да и глаз замылен. А тут никого и ничего не жалко.
Это тоже верно, но фокал в данном случае от лица Олега, а для него в тот момент все пираты.

Сирин осторожно потрогал разбитую губу и зубы. По счастью, выбитым оказался только один, хотя соседние шатались так легко, что могли вылететь от неосторожного плевка. Но кроме уцелевших зубов хороших новостей не было. Его заперли в какой-то комнатушке в трюме. Он в руках пиратов.
После отплытия из Арвила, Сирин до самого Тавенера упивался собственным позором, в красках представляя торжество тех, кого мог причислить к своим недругам. Да, его судьба выкинула порядочное коленце, и с этим уже ничего не поделать. Но когда корабль обогнул южную оконечность Сарейского полуострова и устремился на северо-запад, к Осгурду, настроение Сирина постепенно начало меняться. По крайней мере он теперь в относительной безопасности. Пусть старшие братья забудут о нём и вцепятся друг другу в глотки. А у него будет настоящая власть, пусть и в захолустье. Из Осгурда в Арвил течёт постоянный поток денег, значит часть их можно употребить себе на пользу. Приблизить к себе тамошних флотских и армейских командиров. Они наверняка не больше Сирина довольны службой в таком месте. Сдружиться с ними, проявить некоторую щедрость, говоря по-простому – дать взятки. Потом осторожно, намёками, пообещать хорошие должности, если Сирину повезёт обыграть своих братцев. Отец ведь не вечен, это все понимают. Ещё можно будет приблизить отдельных купцов, дать им некоторые привилегии. Из купцов получаются самые лучшие агенты, ведь сама их работа подразумевает умение вынюхивать где можно нажиться.
Чем дальше уплывала «Серая лань» от родных берегов, тем уверенней чувствовал себя Сирин. В конце концов, всё могло сложиться для него куда хуже, ведь он лишь третий сын императора. Да, теперь он неизвестно сколько лет не увидит ни матери, ни младшей сестры – единственных членов семьи, с которыми ладил. Но зато в его руках будут ресурсы, которые дадут возможность обратить поражение в победу. Он был слишком самонадеян, думая, что сможет что-то сделать под носом у отца. Теперь жизнь его кое-чему научила, и даже в Осгурде нужно быть осторожным.
Но примерно на середине пути все планы рассыпались, безо всякой надежды что-то исправить. Сначала появился один пиратский корабль (почти у самых берегов Сареи!), а когда они ушли от него, то оказалось, что их поджидает новый, и самое страшное – такой же быстроходный, как «Лань». Пираты оказались слишком умны, предусмотрительны и сильны. Мог ли принц Сареи представить, что его, на одном из лучших кораблей флота, в тех водах, что всегда считались безопасными, так легко захватит какое-то отребье? К счастью, он успел переодеться – узнай пираты, кто им попался в руки, то продали бы его за огромные деньги кому-либо из врагов отца. А став заложником, он либо сгниёт в подземелье, либо его по частям отправят в Арвил, пытаясь шантажировать отца. Вот только Гардана Двенадцатого бесполезно шантажировать здоровьем третьего сына, ведь у него есть ещё два. Третий был лишним, подстраховкой на случай если первые двое умрут в детстве. Они конечно могут и взрослыми умереть, но вряд ли сразу оба. Тот, кто станет императором после отца, будет просто сидеть на троне и раздавать указы. Не слишком опасная работа, если подумать. Так что у Сирина был только один шанс – выдать себя за другого. Пусть его продадут в рабство, у любого раба есть возможность выкупиться, нужно только убедить хозяина, что он достаточно ценен. А с этим проблем не возникнет.
Единственное, что страшило теперь Сирина – не проговорятся ли члены команды о том, кто был их единственным пассажиром. Где они, выжил ли хоть кто-нибудь? Почему его посадили одного? Может пираты уже знают о его происхождении?
Загремел засов, и дверь скрипнула, оторвав Сирина от мучительных дум. Слегка пригнувшись, в импровизированную камеру вошел пират. Сирин почти сразу узнал его – именно этот ублюдок дал ему в зубы. Сирин уже всей душой ненавидел этого парня, ненамного отличавшегося от него возрастом. Хотя умом понимал, что его могли и зарубить без особого разбору, так что ему бы спасибо сказать этому бандиту. Но эмоции всё равно захлёстывали любой довод разума – этот вонючий смерд посмел его ударить! Его – сына императора! В другой жизни эта сволочь прошла бы через все пыточные приспособления в государственной тюрьме Арвила. Но то в другой жизни. Сирин сдержал тяжкий вздох.
Его тюремщик приподнял фонарь, осветив все углы, и заставив Сирина прикрыть глаза рукой. Потом принюхался к чему-то.
– Ты что, нагадить уже успел?
Сирин не ел больше суток, поэтому изначально решил, что его пришли кормить. Такой оборот дела оскорбил его.
– У меня здесь даже ведра нет, куда мне тогда отлить? – огрызнулся он.
– Это не мои проблемы, – хладнокровно парировал пират. – На корабле должна быть чистота.
Он закрыл дверь, лязгнул засов, и Сирин снова оказался в темноте. Не успел он как следует обдумать, какое наказание его ждёт, как дверь открылась, вошел давешний пират и поставил перед ним ведро.
– Чистота на корабле – первое средство от лихорадки и чумы! – произнёс он наставительно. – Если не хочешь, чтобы я вымыл всё здесь твоей кровью, наведи такой порядок, чтобы наш капитан мог тобой гордится.
Пират так ехидно ухмылялся, что Сирин едва сдержался, чтобы не кинуть проклятое ведро ему в морду. Деревенщина явно наслаждался его унижением, но Сирину приходилось играть свою роль. Он достал из ведра тряпку и шлёпнул её на пол.
– Что ж ты её не выжал, недотёпа! – искренне огорчился пират. – Ты что, ни разу тряпки в руках не держал?
– Не всем быть поломойками… – сквозь зубы процедил Сирин, водя тряпкой по полу.
Пират скорчил умную рожу, задрал подбородок и почесал щетину на нём.
– Не все родятся с такими талантами, – заявил он глубокомысленно. – Зато всех можно научить нужному делу, применяя в равной степени побои и унижение.
Сирин глянул на пирата исподлобья, и тот с готовностью объяснил:
– Должна же быть от тебя какая-то польза. Всех остальных уже убили, ты один остался.
– Всех? – переспросил Сирин со смешанными чувствами. Теперь он остался один, и ждать помощи не от кого, но и выдать его никто не сможет.
– Конечно всех. Если бы мы решили продать сарейских военных моряков в рабство, рано или поздно ваш флот узнал бы, кто так дерзко напал на один из лучших его кораблей. Нам не хочется играть в прятки с парой ваших эскадр, жаждущих мести.
Сирин склонил голову, задавив рвавшийся вопрос: а почему он жив? Неужели кто-то перед смертью выдал его тайну? Но пират сам ответил на незаданный вопрос.
– Ты – другое дело. Я же вижу, что ты не из моряков, сам видать попался на чём-то. Так и сказал капитану. Но тебе придётся отработать свою жизнь. Будешь всё время убираться, выносить дерьмо, и конечно же терпеть побои, без них никуда.
Представив эту картину, Сирин не смог сдержать гримасу.
– Что-то не так? – участливо спросил пират. – Ты чем-то не доволен? Может мне сказать капитану, что я обознался и тебя надо скормить акулам?
– Нет, – выдавил Сирин.
– Тогда прояви хоть толику энтузиазма!
Сирин тёр проклятой тряпкой проклятый пол и беззвучно ругался. Прошло уже минут пять этого постыдного действа, наследный принц Сареи залез в каждый угол, отскрёбывая застарелую грязь, но деревенщина даже не думал прекращать это унижение.
– Ты вообще знаешь, что тряпку нужно время от времени мочить в ведре? – наконец спросил он. – Ты же просто грязь размазал…
Сирин не выдержал и выругался вслух, а пират довольно рассмеялся.
– Ты только на рыбий корм сгодишься, парень, – сообщил он.
Сирин уже с трудом удерживал внутри ярость, и в эту секунду ему было плевать, что с ним сделают. Он бросил тряпку в ведро, выпрямился и посмотрел в глаза пирату. Тот даже не пошевелился, так и сидя на табурете, поставленном в проходе. Свет от стоящего рядом на полу фонаря бросал через лицо пирата причудливые тени, придавая образу что-то демоническое. Но даже ярость не помешала увидеть Сирину главное. Пират не смотрел на него, как обычно смотрят на тех, кто ниже по положению, со спесью и надменностью. Сирин прожил всю свою жизнь при дворе и знал, что такое спесь, мог уловить любой её оттенок. Не пытался пират и запугать Сирина, не делал даже малейшей попытки принять грозный вид. И не получал никакого удовольствия от издевательств. Он просто изучал. Цепкий, внимательный взгляд подмечал каждое движение и эмоцию Сирина. Каким бы он не был деревенщиной и дикарём, но он был умён. Он наверняка увидел тогда неубранную одежду Сирина на полу и сразу всё понял.
– Что ты хочешь? – спросил Сирин.
Пират улыбнулся.
– Ты меня радуешь. Не хотелось иметь дела с тупицей. Для начала скажи – кто ты?
Сирин молчал. Сказать правду было огромной глупостью, но как соврать себе на пользу? Кем назваться? Пират явно хотел в одиночку получить выкуп за богатого пленника. Но кто ему даст выкуп за неизвестного или выдуманного человека?
– Красноречивый ответ, – кивнул пират с невозмутимым видом. – Другого я и не ждал, если быть честным. Давай я тебе помогу. Ты настолько богат и знатен, что являешься единственным пассажиром этого судна, а у капитана есть особый приказ на счёт тебя…
Сирин аж подпрыгнул от поразившей его мысли – у капитана были документы, говорящие о том, кто он!
– Вижу кое-какие детали твоего незавидного положения ускользнули от тебя, – хмыкнул пират. – А я о них подумал сразу. Пусть грамотных здесь немного, но бумаги наверняка бы изучили, просто для того чтобы знать, куда шел корабль, и какие ценности на нём хранились.
– Ты знаешь, кто я, – сказал Сирин.
– Ага.
– Что тебе надо?
– Будто не знаешь! – засмеялся пират.
Сирин помолчал, обдумывая свои слова. Теперь, когда его тайна оказалась так быстро раскрыта, он, к своему удивлению, больше не чувствовал страха. Наоборот, пришло облегчение, как будто половина дела уже сделана. Теперь нужно было только подобрать ключик к своему тюремщику.
– Ты хочешь получить выкуп один, поэтому сохранил моё имя в тайне? – спросил он.
– Что? Нет конечно. Если остальные узнают, кто ты, то сразу убьют. Подумай сам – хоть ты и стоишь дорого, но деньги за тебя ещё надо получить. А как после этого сохранить в тайне наше нападение? Уже не на сарейский курьер, а на самого принца! Думаешь, нам позволят жить после такой дерзости? Любой, самый малый намёк на то, кем ты являешься на самом деле – и можешь сразу считать себя трупом.
– Почему тогда ты не убил меня?
– Думаешь, я самонадеянный идиот, и решил, что смогу всех перехитрить? – усмехнулся пират. – Ладно, не отвечай, я и сам бы так подумал. Я тебе объясню. Я сам здесь новичок, и мне тут не нравится. Наверное, не так, как тебе, но тем не менее. Я не хочу себе такой судьбы, а другой не нашлось. Ты – мой шанс изменить её. Не выгорит – так тому и быть. Не велика потеря. Мне не нужны баснословные богатства, хватит нескольких сотен золотых. Чтобы стать хозяином самому себе и не торговать своей жизнью за гроши. Теперь ты понял, почему ещё живой?
Сирин кивнул. В чём-то он понимал этого человека. Конечно, пара-тройка сотен монет – смехотворная мечта, но быть хозяином, хотя бы самому себе – достойный повод для риска.
– Что я должен делать? – спросил он.

Э, нет. Я не к тому сказал. Если (по вашим же словам) ни один персонаж не должен появляться просто так, значит, будет движение и по Ригу. Вот я и говорю на будущее, чего следует от него ждать.

Вышло продолжение? О! Посмакуем...

А зачем он его унизил, зная кто он. Можно ведь предположить, а скорее знать, что знатные люди такого не прощают. Перед тем, как убить, можно поизмываться, но перед тем, как заключить договор?

Так он не унизил, он проверял. Смотрел, как будет реагировать. Как унижение это воспринимал сам Сирин.

Ну и люди это жёсткие конечно. На "вы" не разговаривают. Субкультура такая.

Ага. Я так и знал, что это Сирин. Интересно, кто наводку на него дал...

Вот тут не понял. Какую наводку?

Пиратские корабли на "Серую Лань" кто-то навел. Щас не помню, но вроде был на это намек.

Так там не на конкретный корабль навели. Это стандартное каперство, когда пиратствуют против одной страны под прикрытием другой. В данной случае парень просто оказался не в том месте и не в то время. Конкретно на него никто не охотился. Пока.

Аудитории в университете Орфи были солидных размеров. В каждую могло бы вместиться не менее двух сотен студентов. Через высокие окна на ряды парт падал яркий свет, но почти все места были пусты – в учебном зале находилось не больше трёх десятков человек. На высокой кафедре над ними возвышался профессор Феран в просторной чёрной мантии – немногочисленные оставшиеся волосы у него уже давно стали абсолютно белыми, а кожа на лице и шее заметно обвисла. Студенты поочерёдно отправлялись к нему на интеллектуальную экзекуцию.
Для чего такие размеры? – задумался Жозе, окидывая взглядом аудиторию. Ведь детей и подростков, способных учится здесь, на весь мир наберётся не больше сотни. Да и трудно понять, как можно учиться магии. Или у тебя есть к этому способность или её нет. Зубрёжкой прописных истин ничего не изменить. Спросите у Жозе и он за пять минут научит вас таким вещам, о которых вы и не слышали…
– А теперь – студентка Азалия, – громко произнёс профессор Феран и не удержался, чтобы не поморщиться.
Вот интересный факт – в последнее время любое упоминание Азалии сердило профессора, уж неизвестно отчего. Если раньше он относился к её упрямству и своеволию так же, как и остальные, иногда терпимо, иногда пытаясь принудить к дисциплине, то после его путешествия за Мажей, к островам на юго-западе, что-то изменилось. Теперь от Азалии не требовалось ничего делать, чтобы вызвать неудовольствия профессора. Если бы кто-нибудь спросил, что думает об этом Жозе, то он сказал бы, что, возможно, в голове профессора есть что-то, незаметно влияющее на его мысли, эмоции и поступки. Но у Жозе ничего не спрашивали, и он тихо сидел в самом конце аудитории, подглядывая, подслушивая, изучая реакции каждого, кто имел отношение к профессору.
Азалия вылезла из-за парты и подошла к кафедре. Довольно высокая и стройная, при этом ещё не до конца избавившаяся от подростковой угловатости. Внешность её говорила о присутствии гелидских кровей. Может кожа и не такая смуглая, зато волосы настолько чёрные, что, кажется, отдают синевой. Такой насыщенный цвет присущ только гелидам, притом южным, чистокровным.
Феран открыл гербарий, показал открытую страницу классу, потом повернул к Азалии.
– Что скажете об этом растении?
Студентка едва заметно скривилась, показывая профессору своё отношение к его приказам, потом стала рассказывать. Жозе не было дела до всей этой магическо-научной ерунды, поэтому он пропускал слова мимо ушей, пытаясь понять главное – та ли это жертва, которую он должен привести в гробницу, чтобы получить свободу? Три дня он уже следил за выпускным классом университета Орфи, изучая кандидатов на заклание. Сначала исподволь, не попадаясь на глаза Ферану, собирал о каждом информацию: характер, привычки, меру отпущенного таланта. Эта девочка без сомнения подходила лучше всех. Отнюдь не первая по успеваемости, ещё и сама не осознавшая свои способности, которые без опыта пока что не выглядели впечатляюще. Но в ней была та искра, позволяющая чувствовать и изменять мир. Именно то, в чём нуждался заключённый в монументе, чтобы выбраться наружу, не потревожив охрану. И похоже, что Феран не зря её невзлюбил – это было знаком для Жозе – на кого обратить внимание. Вряд ли тот, что в монументе, мог сильно влиять на профессора, иначе Жозе ему и не понадобился бы, но вот так подспудно внушить какие-то эмоции – хорошая подсказка.
Студентка похоже рассказала, что от неё требовали, и профессор нехотя отправил её обратно на своё место. Следующим вышел долговязый нескладный парень, к которому и профессор и Жозе были в равной степени равнодушны. Феран снова показал некий цветок, после чего парень принялся старательно тараторить вызубренную главу. Потом его сменила милая полная блондинка, а потом Жозе задремал. Всё-таки учёба – это такая скука.
Разбудил его звонок. Студенты поднимались и один за другим исчезали в коридоре. Жозе тоже встал и пересел за ближнюю к профессорской кафедре парту. Феран закрыл дверь в аудиторию и вернулся.
– Зачем вы пришли сюда? – спросил он строго. – Я не на шутку испугался, когда увидел вас здесь.
– Если не скрываться, то никто ничего и не заподозрит, – легкомысленно ответил Жозе. – В конце концов, мы с вам ничего незаконного и не делаем. Я участвовал в экспедиции, которую оплатил ваш университет, почему бы нам не уточнить некоторые сугубо научные моменты?
– Научные аспекты вашего путешествия мне уже известны, – сварливо сказал профессор. – Это первый случай, известный науке, когда под воздействием океанического землетрясения из морских глубин поднимаются острова. Вряд ли вы сможете добавить что-то ценное для науки об этом явлении.
– Самое главное, что эти острова, когда-то населялись людьми, – заметил Жозе.
– Да-да, – пробурчал Феран, очевидно недовольный, что его учит очевидным вещам какой-то жулик. – На островах множество развалин. Это мне известно и без вас. Лучше скажите, вы нашли гробницу?
Жозе кивнул.
– Как раз в том месте, на которое вы указали. Не такая уж большая, если смотреть снаружи. Ничем не примечательная с виду. Разве что кладка очень прочная. Не знай я где искать, прошел бы мимо. Но позвольте узнать, профессор, откуда вам стало известно о ней, ведь эти острова были под водой неисчислимое количество лет?
– У меня свои источники, друг мой, – после небольшой запинки сказал Феран. – Не забывайте, что в нашем университете самая большая и самая старая библиотека в мире.
– Из книжек? – разочаровано вздохнул Жозе. – Как банально. А я вот слышал, что во время землетрясения вы были на островах южнее Мажея, и вас едва не смыло огромной волной. Там ведь не так уж и далеко от наших новых островов. Миль пятьсот, не больше.
– Думаете, я могу увидеть что-то на расстоянии пятисот миль? – усмехнулся профессор. – Да ещё и сквозь стены гробницы?
– Ну вы же профессор, – изображая простодушие, сказал Жозе. – Всяким магиям обучены…
– Если бы это нам давало такие возможности, стали бы мы сидеть взаперти, обучая неофитов азам?
– Но какие-то секреты у вас всё-таки есть? Не может быть, чтобы лучшие умы человечества не отличались от сельского знахаря.
Феран покровительственно улыбнулся, но потом на его лице проступило недоверие.
– Вы как-то изменились, Жозе. Раньше вас интересовало только количество монет за выполнение моих поручений. Что случилось?
– Ничего. – Жозе для убедительности пожал плечами. – Наверное, это просто сказывается общение с людьми вроде вас. Умные слова сами застревают в голове, знаете ли. Попробуй их потом оттуда вырвать. А за словами и мысли лезут. До нашего с вами знакомства я о многих вещах и не подозревал, но у вас ведь всегда задания такие, что сначала нужно мозг сломать, прежде чем сделать.
– Что верно, то верно, – самодовольно изрёк профессор. – Это хорошо, что вы растёте, Жозе. Умнеть никогда не поздно, если только не хотите так и помереть жуликом. Но давайте к делу, что вам удалось найти?
Они вышли из аудитории и Феран повёл Жозе через головоломное сплетение коридоров – ещё одно свидетельство того, что университетское здание строили, не руководствуясь законами логики. Хотя, возможно у строивших была какая-то своя логика, недоступная простому смертному. Наконец они попали в кабинет профессора. Ничего экзотического при себе Феран не держал, даже книг на полках было не много. Жозе открыл сумку и достал свои находки. Самого главного, рубина, там конечно не было. Тот остался в залоге у заключённого в монументе. Жозе обыскал всю гробницу, нашёл с полторы дюжины побрякушек, некоторые из которых могли сойти за амулеты. Но улов всё равно получился скудный .
Профессор вытащил из стола большую лупу и склонился над артефактами. Жозе сел напротив и закинул ногу на ногу.
– Я сегодня у вас студентку заприметил, – скучающим голосом сообщил он. – Кажется она из гелидов. Вы ей были очень недовольны, хотя она отвечала хорошо. Почему так?
– Азалия что ли? – пробормотал Феран, не отрываясь от изучения амулетов. – Невыносимая особа.
– Что с ней не так?
– То же, что и с остальными подростками: считает себя умнее других, не хочет подчиняться правилам, каждое замечание считает посягательством на свою свободу.
– Но с остальными учениками вы не так строги, – заметил Жозе.
– Всему есть предел, – строго сказал профессор. – Большинство его не переходят.
– А эта значит никаких рамок не признаёт, – подытожил Жозе. – И как давно с ней такое? Не ухудшилось ли её поведение после вашего возращения из экспедиции за Мажей?
Феран оторвался от своих безделушек и нахмурился.
– Да, возможно, – пробормотал он. – Раньше она вела себя куда лучше, всё-таки одна из лучших учениц… Но скорее всего это просто подростковые глупости. Может влюбилась или ещё чего…
Как же, как же, – довольно подумал Жозе, глядя, как профессор снова вернулся к изучению находок. – Во всём, как обычно, виновата любовь. Ну, или то, что проникло в твою лысую голову.
– А камня там не было? – спросил Феран, осмотрев артефакты. – Большого драгоценного камня?
– Увы, – развёл руками Жозе. – Кто-то побывал там до нас.
Феран прищурился и упёрся в Жозе пытливым взглядом.
– Вы не обманываете меня?
– А какой в этом смысл? – изобразил удивление Жозе. – Если бы там действительно были камни, и я не захотел бы с вами делиться, то что мне мешает просто уехать с полученным богатством куда-нибудь на восток? Ведь даже один камень сделает меня баснословно богатым. Зачем же мне приходить к вам, врать и при этом отдавать эти побрякушки?
– Вы правы. Печально, если всё так, – промолвил Феран, опустив взгляд на древние находки. – Эти вещи тоже интересны, возможно получится извлечь из них кое-какую пользу. Но они не сравнятся с теми камнями.
Пора закидывать наживку, решил Жозе, глядя на понурившегося Ферана.
– Послушайте, профессор, – Жозе придвинулся ближе и понизил голос. – Там, на острове, были ещё гробницы. Я со своим компаньоном забрался вглубь острова дальше остальных. И увидел несколько похожих сооружений. Не могу утверждать, что они тоже не взломаны, но там явно может найтись то, что вы ищете. Я с Симоном не мог их обследовать – это привлекло бы внимание. Другое дело – вы, профессор. Вы можете собрать небольшую экспедицию, снарядить корабль…
– Вы знаете сколько это стоит? – воскликнул Феран. – Нанять корабль, чтобы совершить путешествие по меньшей мере на тысячу миль?
– Так и вы не бедны, уважаемый профессор, – мягко сказал Жозе. – У меня тоже есть сбережения. Продадим эти безделушки, – Жозе показал на амулеты на столе Ферана. Наверняка некоторые из них хорошо оценят коллекционеры древностей.
Профессор взял со стола тускло-серый диск, размером с большую монету, повертел в пальцах.
– Да, – задумчиво сказал он. – Если наплевать на их научную ценность и просто продать, то цена может быть очень высокой. Даже представить себе не могу, с наследием какой культуры мы имеем дело. Посмотрите, непонятно даже, из какого материала сделан этот диск. Не похоже ни на металл, ни на камень. Такое может стоить очень дорого.
– Я знаю людей, которые охотятся за подобными штуками, – вкрадчиво сказал Жозе. – Только скажите и у нас будут деньги на корабль. А там даже один камень покроет нам расходы вдесятеро большей прибылью.
При упоминании о камнях, глаза Ферана влажно заблестели.
– Обыскать весь остров… Там ведь можно найти вещи, о которых мы и малейшего представления не имеем…
Жозе понимающе улыбнулся.

Прочитал первую часть, мне понравилось, но только один вопрос. Если тот, кто в вселился в тело Жозе являлся ОХРАННИКОМ, а Симон неизвестно кем, то почему ОХРАННИК слабоее своего ПОКРОВИТЕЛЯ? Зачем тогда такому сильному покровителю охранники, если он и так могуч безмерно?

Охранник тут - это тюремщик. Сторожит заключённого. Один он намного слабее, вместе с остальными будет наоборот, намного сильнее. Это как у муравьёв или пчёл. Часть роя. Или стаи, если брать аналогию ближе к млекопитающим.

В опасный путь по мосткам Марко пошел первым. Он тащил за собой Сирина и пытался затянуть какую-то песню. Олег шел последним, контролируя остальных. Стоявший на часах матрос подбадривал их ехидными комментариями. Оказавшись на палубе, Марко попытался поставить Сирина вертикально, но получилось лишь частично. Принц повис на его плече, и пытался что-то сказать, но получалось лишь нечто, похожее на блеянье овцы.
– Вот это хорошо погуляли, – доверительно сообщил Марко Олегу нетвердым голосом. – Не знаю, как тебе, но по мне – вот этот момент самый лучший в любом морском путешествии.
Олег кивнул.
– Уложи нашего «друга», я немного наверху продышусь.
– Пойдём, мой хороший, – ласково сказал Марко Сирину, но тот и не думал приходить в сознание. Марко потянул принца за собой, тот накренился и ломаной походкой восставшего из могилы упыря потащился вослед. Олег отвернулся и опёрся на борт, разглядывая такие яркие в этих широтах звёзды. Свежий бриз понемногу выветривал из головы пьяный дурман.
Снизу неслись пьяные крики. Со стороны порта тоже неслись пьяные крики. Скажи кому, что это военная база, а не остров-бордель – не поверят. Впрочем, Олег против борделей на военных базах ничего не имел. Даже это можно обернуть себе на пользу. Сегодня Олег не столько пил, сколько пытался напоить Сирина. Но, если напоить получилось, то вытащить из юного «почти императора» какую-нибудь важную информацию не получилось. Маленький принц оказался крепким орешком. Будь он простым парнем, Олег без раздумий назвал бы его своим в доску. После того, как Олег сочинил историю про то, что Сирин сын бедного барона, отправленный в пожизненную ссылку за убийство на дуэли, Риг распорядился выпустить принца и отрядил в абордажную команду, как раз под крыло Олегу. Сирин принялся постигать азы морского дела, ни на что не жалуясь и схватывая новое для себя на удивление быстро. Олег ожидал проблем с изнеженным принцем и ломал голову, как сделать так, чтобы непривыкшие к телячьим нежностям пираты не выкинули лорденыша за борт. Но Сирин быстро стал своим и влился в команду, словно всю предыдущую жизнь только и делал, что готовился стать пиратом. У парня был характер.
Но Олег не мог понять, что на уме у принца. Сирин не давал даже повода заподозрить его в чём-то. А должен был. Его отец – повелитель одного из трёх самых больших и влиятельных государств мира. Все свои семнадцать лет Сирин смотрел на остальных сверху вниз. А теперь всё стало наоборот. Он должен ненавидеть каждого на этом корабле. Но он не дал даже повода так подумать. Что у него в голове – непонятно. И если здесь, на остхэмской базе ему деваться некуда, то в следующем порту он может выкинуть что угодно.
– Ты чего здесь делаешь? – раздался за спиной голос Рига. – Когда следующий раз сможем отдохнуть – никто не знает.
Олег обернулся.
– Я решил, что лучше раньше остановиться вечером, чем дольше мучиться похмельем с утра.
– Не пират ты, – неожиданно сказал Риг.
– Это почему?
– Потому что всё время думаешь о завтрашнем дне.
– Разве ты сам не так поступаешь? – удивился Олег.
Риг рассмеялся.
– Это моя работа. Но в чём-то ты прав. Пошли.

В капитанской каюте Риг расстелил на столе огромную карту, не какого-то отдельного моря, как обычно, а всего известного мира.
– Раз уж хочешь подумать о завтрашнем дне, вот тебе поле для мыслей.
Раньше Олег у капитана такой карты не видел. Весь мир на одном листе! Четыре известных континента: Денор в центре, самый большой и обитаемый, и три поменьше – Остхэм на северо-западе, Ормуз на юге, и самый дальний, Анаскар, на юго-востоке. Остхэм был самым маленьким, а восточная часть Анаскара на карте отсутствовала, так как её до сих пор толком не исследовали. Но все три малых континента едва-едва равнялись по площади с одним Денором, который расползся огромной тушей с востока на запад, да ещё как толстые щупальца, протянул на юг три огромных полустрова. Самый большой и восточный из них, похожий на коровье вымя, заняла гелидская империя. Средний, похожий на треугольник с равными сторонами – родина сарейцев. Последнее щупальце, не такое большое, и вытянутое не только на юг, но и немного на запад – это Ирманский полуостров, занятый множеством мелких княжеств и королевств. Ещё западнее, отделённый от него проливом шириной в триста миль, лежал Остхэм. Северная часть материка занята менее обжитыми землями, в основном лесами и болотами, а ближе к северу – тундрой. Где-то в тех непролазных чащах и родился Олег. Кто бы знал, как далеко его закинет судьба. Он пробежался глазами и нашёл место, где они находились сейчас – Южный Камень – небольшой скалистый остров к югу от Ирманского полуострова.
– Ты спрашивал меня, почему мы грабим корабли в интересах Остхэма, а не все подряд, – сказал Риг. – В этой карте можно найти ответ.
Олег смотрел на неё внимательно, но видел лишь части света, расположение которых знал и до этого. Что он должен увидеть?
– Что бы не происходило на просторах как Южного, так и Закатного океанов, какие бы пути не избирали торговцы, везя специи и золото из Ормуза, куда бы мы не направились, охотясь за ними, всегда, запомни, наши желания в этом случае имеют мало значения. Всё зависит от того, что происходит в больших державах. Если одна возвышается над другими, и её флот захватывает контроль над морскими путями, то пираты уходят оттуда, ведь не в их силах соперничать с многочисленными эскадрами. Если какая-то из империй ослабевает, то на её путях и начинается разбой, который обычно поддерживают соперники этой державы.
– Значит, Сарейская империя слаба? – спросил Олег.
Риг понимающе улыбнулся.
– Мало кто так думает, ведь это огромная страна, при этом занимающая выгодное положение, в самом центре всех торговых путей. Она имеет большую армию и не меньший флот. Но последнюю сотню лет они постепенно теряли своё влияние на западе. Посмотри, как далеко на северо-западе от нас Остхэм, и куда они смогли забраться, устанавливая свои морские колонии. Всё западное побережье Ирманского полуострова – их протектораты. Ты же сам видел, теперь их эскадры курсируют почти у самых берегов Сареи. Остхэм с каждым годом становится сильней, и всё время продвигается на юг и восток.
– Куда уж дальше на восток, – скептически сказал Олег. – Дальше Сарея.
– Это их не остановит. Они сильнее, а значит попробуют воспользоваться этим.
– Война? – спросил Олег.
Риг кивнул.
– Кто по-твоему победит, можно не спрашивать, – задумчиво сказал Олег. – Это ясно из того, чью сторону ты занял.
На губах Рига заиграла едва заметная улыбка и тут же пропала.
– Глупо быть сразу против всех. А если заранее занять выгодную сторону, то многие победы придут сами собой.
– И что, когда начнётся эта война?
– Точно не сейчас. Влияние остхэмцев здесь не так велико, как они хотят, поэтому они стараются подрывать сарейское могущество в этих водах исподволь. Флот сарейцев – это сила, с которой пока приходиться считаться, в том числе и нам. После нашего дерзкого рейда воды к западу от Сареи будут кишеть их кораблями, поэтому наш следующий маршрут лежит в противоположном направлении – сначала к Орфи, потом ещё дальше на юг, искать купцов, идущих из Ормуза с золотом, слоновой костью и пряностями.
– Орфи… – повторил Олег и нашел небольшой остров к западу от нынешнего местоположения. – Я слышал, там учат магии.
– Тогда у них это не очень хорошо получается, – хмыкнул Риг. – Они обязаны своим процветанием прежде всего своему порту и торговым путям. Ну и ещё тем, что они слишком малы, чтобы кому-нибудь угрожать. В любом случае, для нас эти воды будут самыми безопасными. К тому же, там хватает сарейских и гелидских купцов.
– А там есть посольство Сареи? – спросил Олег.
– Конечно, – удивился Риг, – только зачем оно тебе?
– Мне незачем, – соврал Олег. – Просто интересно, не могут сарейцы и послов своих к поискам привлечь.
– Для этого надо знать, кого искать. А так как захваченный корабль мы уже продали остхэмцам, то нет ни одной зацепки, чтобы подумать на нас.
Одна есть, мрачно подумал Олег. Да такая, что у всех глаза на лоб полезут.
Они обсудили ещё пару незначительных деталей, после чего Олег отпросился спать, сказав, что глаза слипаются и учёба уже не впрок. Наверху его ждал Марко. Они сошли с корабля и нашли тёмный угол в переулке. Уже перевалило за полночь, и шум в порту постепенно стихал.
– Как там наш золотой мальчик? – шёпотом спросил Олег.
– Спит, словно мёртвый. Ни слова из него не вытянул. Хоть он и изнеженный снаружи, но внутри кремень. Жаль, нельзя его взять в компанию, из него бы вышел толк.
Олег представил сына императора, ставшего жуликом или вором, и невесело фыркнул.
– Надо решать, что с ним делать, – напомнил Марко. – Слишком это опасный груз. Чем дольше держим в руках, тем больше шанс обжечься.
– Корабль пойдёт на юго-запад, следующий порт – Орфи. Там есть сарейское посольство. Вот только надо придумать, как взять деньги…
– Пусть мальчишка напишет письмо, – сказал Марко. – Что-то вроде долговой расписки.
– Думаешь, посол знает его подчерк? – с сомнением спросил Олег. – Наверняка на документе должна быть печать или что-нибудь в этом роде.
– Печать можно подделать, – убеждённо сказал Марко. – Я в этом не мастак, но за деньги всегда можно найти мастера. Тут главное знать, что подделывать. Если Сирин помнит, как должна выглядеть такая печать – проблем не возникнет.
– Главное – чтобы он захотел нам помогать. Он не дурак, и потребует гарантий, что останется жив. Надо всё устроить так, чтобы он согласился.
– Придумаем, – небрежно бросил Марко. – Главное, чтобы потом мы его надёжно… того…
– Думаешь, это необходимо? – поёжившись спросил Олег. Ему была неприятна мысль, что он нарушит слово и убьёт поверившего ему.
– А что нужно сделать? – удивился Марко. – Отпустить его и ждать, пока нас поймают и растянут на дыбе? Ты же сам понимаешь, что глупость сейчас сказал.
– Понимаю, – вздохнул Олег.

Ну-ну... посмотрим, как ты будешь изворачиваться дальше. После того, как загнал персонажей в угол. Сирину надо свалить, а это смертельная угроза для всех. Видимо, он это сам понимает. Ждать от него Олегу и Марку хорошего не приходится, отпускать его никак нельзя. И держать у себя смысла нет.

Да я уже вывернулся, у меня запас в несколько глав есть.

В детстве, когда ему было девять лет, он, вместе со всем императорским двором отправился на юг, в Тавенер. Была необычно холодная зима, и даже в тёплом Арвиле несколько раз выпадал снег. Тогда его отец-император решил переждать холодное время в более уютном месте, а заодно и размяться. Всего, вместе с придворными, слугами и охраной, в путешествие двинулись почти две тысячи человек. Император, не смотря на увещевания, ехал верхом впереди этого огромного табора. Марку тогда было уже двенадцать, а Орхусу и того больше – четырнадцать. Они гордо ехали сразу за отцом, и казались Сирину почти взрослыми. Ему тоже дали лошадку, небольшую и спокойную, но очень изящную. Ехал он немного поодаль, ему, в силу возраста, можно было пока не выпячивать грудь и не задирать надменно подбородок, а быть почти как обычный мальчишка.
Природа постепенно менялась, всё чаще попадались чудные растения: пальмы и огромные папоротники. Тавенер лежал на южной оконечности Сарейского полустрова, почти в пятистах милях от Арвила. Здесь говорили на том же языке, но Сирину казалось, что он очутился в чужой, безумно далёкой тропической стране. Солнце жгло, словно на дворе лето, от влажности одежда постоянно липла к телу. На деревьях скакали стаи маленьких обезьянок, большие попугаи, что жили в оранжереях императорского дворца, здесь летали на свободе, словно обычные вороны.
Но когда Сирин очутился в Тавенере, он забыл о чудесах природы. Это город был поистине чудовищных размеров – здесь жило по меньшей мере полмиллиона человек, в два раза больше, чем в Арвиле, который до этого был для юного принца сродни центру вселенной. Тавенер находился в центре мира, на пересечении главных морских путей. Местному порту не было равных по размерам и оживлённости. На торговой площади мог уместиться средних размеров городок. И девятилетний Сирин, глядя с возвышенности на сотни кораблей в Тавенерской гавани, как торговых, так и военных, в первый раз представил, как всё это будет подчиняться его воле. Третий сын императора забыл, что у него есть старшие братья, ведь перед его глазами стояли непобедимые эскадры сарейского флота. Они ещё пойдут в бой за него…
Сейчас, глядя на приближающуюся гелидскую каракку, Сирин не мог не усмехнуться злой иронии судьбы. Ты желал своей волей двигать навстречу врагу огромный флот? Получай! Теперь воля жалкого пирата кинет тебя, наследного принца Сареи, на сабли гелидов.
А ведь всё складывалось как нельзя лучше. Сирину нужно было лишь дождаться, когда корабль прибудет в Орфи. Там он обретёт долгожданную свободу. Нет, Олег со своими приятелями конечно попытаются его обмануть. Взять деньги, а потом убить. Как бы Сирин не пытался выказывать им расположение и играть роль своего парня, вряд ли они ему поверят. Они не дураки, а значит попытаются избавиться от него. Но Сирин и сам не дурак, просто так пираты от него денег не получат. Только когда он окажется в безопасности. И плевать, что они по этому поводу думают. Сирин вернёт им все долги, и не только те, которых они жаждут.
И вот, теперь им совершенно неожиданно попался этот треклятый гелидский торговец. Может его забросило в сторону от обычных путей штормом, может просто сбился с курса, но увидеть его здесь не ожидали и сами пираты. Это конечно не остановило их – купец шел с юга, вез из Ормуза пряности, а может и слоновую кость. Заполучить такую добычу – редкая удача, обычно купцы ходят в больших конвоях, не меньше чем по пять кораблей. И Сирину неожиданно пришлось по-настоящему играть роль пирата.
Теперь он сидел рядом с Олегом, прячась за скатанный матрас, в который уже воткнулись три гелидские стрелы. Они были в абордажной команде, а значит первыми пойдут навстречу смерти. Олег был спокоен и, кажется, даже скучал. Во всяком случае, в его взгляде была какая-то отрешённость. Сирин же проклинал всех богов, что есть на свете. Нет, он не боялся. Но как же глупо будет умереть, почти выбравшись из такой передряги!
Вдруг из-за спины раздался дикий крик, Олег подскочил, как ужаленный и метнул абордажную кошку. Адреналин ударил по мозгам, Сирин тоже схватился за канат и что есть силы потянул. Все вокруг что кричали, совсем рядом свистели стрелы, потом вдруг на борт полетели мостки, и стоявший рядом Олег первым кинулся на них. Сирин опешил сначала, а потом неожиданно для себя ринулся вослед. Короткий миг между двух кораблей, слепящее солнце в глаза, и звон стали впереди. Ещё шаг, и Сирин спрыгнул на палубу. В паре футов впереди стоял Олег, и у его ног валялся гелид, с почти отрубленной головой. Из разрубленной шеи толчками хлестала кровь. В следующий миг рядом упал ещё один торговец – это огромный пират, что командовал абордажной командой, удачно приложился топором по шлему защищавшегося. Сирин втиснулся между двумя пиратами и ловко ткнул остриём клинка в лицо сунувшемуся вперёд гелиду. Олег покосился на принца удивлённо, но при этом с одобрением. Всё-таки не зря его с семи лет учили фехтованию, успел подумать Сирин, а потом бой захватил его с головой.
Он принял удар на дагу, потом ударил в ответ. Отразил следующий удар клинком и ткнул в горло врага. Кровавая вакханалия вокруг стала до странного похожей на дикую пляску – сначала ты делаешь па, потом тот, кто с тобою в паре. Но вот тебе достаётся такой удар, что ты едва не теряешь равновесие, а боль волной растекается по телу. Нырок, обманный удар, и смуглый парень напротив тебя больше не танцует – с прижатыми к животу руками он валиться ничком на палубу. Почти сразу кто-то оказывается на его месте и всё начинается сначала, только непонятно, кто на этот раз упадёт, а кто продолжит кровавый танец.
Схватка закружилась, завертелась вокруг Сирина. Он бил и колол, в ответ его тоже били. Один раз его так приложили топором, что лишь прогнувшаяся кираса спасла от гибели. Кажется, они побеждали, они должны были побеждать, ведь теперь они не стояли, прижатые к борту. Гелиды отходили назад, но кажется их отнюдь не становилось меньше. Удары становились всё злее, и Сирин начал выдыхаться. Он удачно рубанул, отрубив противнику кисть, но на месте того оказался здоровый верзила с палашом. Выпад Сирина гелид легко парировал, под ответный удар принц подставил свой меч, но тот просто вырвало из ладони. Меч верзилы почти не отклонился и ударил сначала в шлем Сирина, а потом соскользнул на защищающую плечо кирасу. В голове у Сирина вспыхнуло маленькое солнце. Боль накатила, но тут же вместо неё пришло онемение. Сирин упал и через муть выступивших слёз увидел занесённый над собой палаш. Гелид махнул оружием, но клинок не успел опуститься – Сирин не сразу заметил, что в горле врага торчит длинный трёхгранный стилет. Судорожным движением гелид опустился на колени и задрал голову. По его шее стекала вниз струя крови. В следующий миг его наполовину заслонила чья-то спина в кольчуге. Воин упёрся ногой в грудь гелида и выдернул стилет. Потом обернулся, и Сирин узнал Олега. Тот схватил его за плечо и быстро оттащил назад.
Когда Сирин пришел в себя, схватка уже ушла дальше. Он попытался встать, но руки не слушались его, а ноги стали слабыми, как у столетнего старика. Он вспомнил ужасный удар и ему стало страшно. Меч, наверное, пробил шлем и сейчас его мозги пекутся на солнце вперемешку с костями черепа…
Сирин поднял руку и потрогал шлем. С облегчением нащупал там только глубокую вмятину. Ему даже стало стыдно за навалившийся панический страх. Видимо его меч всё-таки немного отклонил клинок гелида, и удар пришёлся в основном по касательной. Вторым ударом верзила всё равно бы прикончил его, но Олег подоспел как нельзя вовремя. Надо признать, этот деревенщина уже второй раз оказывается в нужном месте, в нужное время. Если бы не он, Сирина убили бы ещё при штурме «Лани». В другой жизни из него бы получился хороший страж для сарейского императора.
Туман понемногу выветривался из головы. Сирин наконец воздел себя в вертикальное положение, но бой уже закончился. Одни пираты выкидывали за борт трупы, другие уже тащили из трюма мешки. И те, и другие перекидывались весёлыми окриками. Судя по всему, штурм оказался удачным, с минимумом потерь. Сирин ни разу до этого не видел настоящего боя, но присутствовал при учениях, так что ему хватало знаний, чтобы оценить умения этого «сброда». Эти парни были хороши. Очень хороши. Он мог бы и раньше догадаться, ведь «Серая Лань» хоть и была курьером, но военным, с соответствующим экипажем. А её постигла та же участь, что и гелидов сегодня. Таких солдат неплохо бы иметь в своём распоряжении, подумал было Сирин, но тут же прогнал эту мысль. Они захватили его в рабство, он уцелел по чистой случайности. Сын императора не должен такое прощать.
Подошел Олег, утирая бегущий пот. С довольной ухмылкой хлопнул Сирина по плечу.
– А ты хорош, парень! Не ожидал, если честно, думал – прибьют тебя сразу. А ты, оказывается, не изнеженный кусок благородного дерьма, и сам чего-то стоишь.
Сирин против воли улыбнулся. Что бы он не думал об этих людях, но сказанные сейчас слова – как раз то, чего он хотел слышать от других. От отца, от братьев, от всех знакомых при дворе. Но на него всегда смотрели, как на младшего сына императора, чтобы он не делал. И только сейчас, в таком месте и такой ситуации, которая неделю назад приводила его в ужас, он добился признания.
– Умирать в мои планы не входило, – наконец нашелся он с ответом.
Олег засмеялся в ответ.
– Будем считать, что умение планировать – одно из твоих сильных качеств!
Олег уже ушел, а Сирин так и стоял, держась за борт и смотря на океан. Что-то изменилось в нём. Один короткий бой, который едва ли четверть часа продолжался, словно сделал его на десять лет старше и опытнее, а заодно на порядок увереннее. Сирин снял шлем и пощупал вскочившую на макушке шишку. Голова гудела, но похоже он легко отделался. Сирин дышал часто и глубоко, морской воздух сейчас действовал на него, как хорошее вино – он был и сладким, и терпким, и им невозможно было надышаться. Непонятно откуда взявшийся восторг охватил Сирина. Он был жив. Он никогда не был настолько живым, как сейчас.

Как выражается Сильверрат - канцелярит. Я бы использовал слово "предвидеть". Олег все-таки простолюдин, да и есть ли в их лексиконе такое слово "планировать".
"Умение предвидеть - твоя сильная сторона/у тебя не отнимешь/хорошее качество", как-нибудь так.

Корявая фраза, да. Причесал её немного.

Ну он всё-таки грамотный.

Грамотный не значит высокообразованный. Где ты видел людей, выражающихся таким способом, но которые пишут "исчо" и не на ты с запятыми? Да и образованный так не скажет.

В черновике всё равно другой вариант, так что уже наверное неважно.

Предлагаю эпиграф к твоему творению:
Ты не вейся, черный ветер
Над моею головой.
Черный ветер! Я не твой.