...
Тонда, крепкий, еще нестарый фермер из Земли Ивановка, был человек работящий, но невежественный, и жена частенько пилила его за то, что в кино он не ходил уже лет десять, а в театре и вовсе не был никогда.
- Да с тобой показаться стыдно! - зудела она. - Спросят у тебя что-нибудь, а ты ни бе, ни ме! Хоть бы телевизор посмотрел, что ли, умных людей послушал!
- Больно надо! - отмахивался Тонда. - Что меня твой телевизор — репу сажать научит? Это я и без него умею. А остальное все — баловство, и не нужно. Отец жил без театров, и я проживу.
Но вода камень точит, и однажды Тонда задумался: а действительно, не окультуриться ли ему слегка? В конце концов, он не какой-нибудь забулдыга, а владелец двухсот гектаров земли; может быть, таким людям и правда полагается быть в курсе последних мод? Он заказал подшивку журналов, посвященных живописи, литературе и синематографу, изучал их всю неделю и, наконец, объявил жене, что на выходных летит в самое культурное место во Вселенной — на родину Фотурианцев, в благословенную Землю Тилод.
Сказать по правде, Тонда рассчитывал, что там, в оплоте вселенских наук и искусств давно уже открыли способ делать культурным сразу, без просмотра множества непонятных фильмов и чтения множества непонятных книг. Ему мерещилась некая волшебная таблетка, приняв которую, он разом обретет светский лоск, манеры, подобающие человеку из высшего общества и способность судить о чем угодно столь же легко и небрежно, как это делают столичные снобы.
И вот Тонда, обычно скуповатый, снял со счета кругленькую сумму, купил билет и несколько дней спустя стоял на космодроме Города Будущего (так называлась столица Земли Тилод). В одной руке Тонда держал чемодан со сменой белья, в другой у него был список запланированных дел. За неделю — именно столько Тонда отвел себе на окультуривание — он рассчитывал обзавестись самыми передовыми убеждениями из области политики, науки, искусства и нравственности — такими, которые в его провинциальной Земле еще долго считались бы вершиной современной мысли.
«Нет уж, больше ты меня не попилишь!», - думал он злорадно, представляя, как вернется домой и предстанет перед женой просвещенным божеством, которому не попеняешь за чавканье и разбросанные повсюду носки.
- Ага, турист! - прервал его размышления звонкий голос. Тонда повернулся и увидел молодого служащего в Фотурианской форме. - С чем прибыли в нашу славную Землю? Не продолжайте, я и сам все знаю. Конечно же, вы хотите приобщиться к последним достижениям человеческой мысли, проникнуться идеологией Фотурианства и в перспективе — на этом мы, разумеется, не настаиваем! - внести некоторое денежное пожертвование на нужды Упорядочивания Вселенной!
- Ну да, - согласился несколько ошеломленный Тонда. - Я, собственно...
- Ни слова больше! - служащий поклонился и откуда-то — Тонда не понял, откуда — выудил толстую пачку цветных листовок. - Вот, здесь все наши достопримечательности! Берите, берите, это совершенно бесплатно, все в рамках нашей культурной программы «Фотурианское гостеприимство»! Каждая листовка здесь — бесплатный пропуск на семинар, лекцию, ознакомительную экскурсию, перформанс и одновременно талон на вкусный, полезный и питательный обед из трех блюд в любом Фотурианском ресторане! Новинки Фотурианской кухни — ну, просто пальчики оближешь!
- Обед — бесплатно? - Тонда засомневался. - А не жирно ли? Где подвох?
- Никакого подвоха! - заверил его служащий. - Есть только одно условие: получая бесплатный пакет пропусков категории «Ультра-гость», вы обязуетесь посетить все, без исключения, заявленные мероприятия!
- Ну-у... - протянул Тонда.
Не волнуйтесь, не волнуйтесь, все они чрезвычайно интересные и увлекательные! Знаете что? Давайте отойдем в стороночку, я вам сделаю еще предложение.
Увлекаемый служащим, Тонда отошел за фонарный столб. Служащий наклонился к нему и зашептал:
- Вот что, дядя, это все бесплатно, тут без вранья. А вот если ты мне, бедному человеку, дашь четыреста тысяч, я тебе точно скажу, куда ходить не надо, и купоны дам только хорошие, чтобы ты, дядя, не мучился зря. Ну, давай, не тяни резину, открывай мошну! А то тебе тут такого напоказывают — сам рад не будешь. Не хочешь четыреста — давай триста! Ну, двести, сто! Мне семью кормить надо!
Тонда растерялся. Четыреста тысяч тилодских драхм — этой валюты, которую Фотурианцы печатали по двести тонн в день - для него были не деньги, но платить какому-то мошеннику, вымогателю — и за что? - за то, чтобы добровольно ограничить свое пиршество духа? — нет, это для Тонды было уже чересчур.
- Дай сюда! - он бесцеремонно вырвал у служащего листовки. - Без сопливых разберусь!
- Как знаешь, - расставшись с надеждой выманить у Тонды хоть что-нибудь, служащий мгновенно утратил доброжелательность и смотрел на фермера с плохо скрываемым презрением. - Сам напросился.
С этими словами он сплюнул себе под ноги и удалился, гордо держа на плечах маленькую шишковатую голову.
Тонда остался один, с пачкой листовок в руках. Только теперь он удосужился взглянуть на них поближе, и чем дальше он листал свою немаленькую стопку, тем больше охватывали его недоумение и какой-то мистический ужас.
Мероприятия - культурные, модные и современные - были такие:
ГОМОСЕКСУАЛИЗМ КАК СЛЕДСТВИЕ УВЛЕЧЕНИЯ ВОЛШЕБНОЙ СКАЗКОЙ, лекция, вед. - проф. Г. Ф. Дунко, почетный уранист, лауреат 13-х Сатурналий и профессор эрекционизма.
БАЛЕТ «ДАНКЛИГ НА ЛЬДУ», представляет труппа гомункулов из Земли Кумон, в завершение — фуршет (чай и крекеры).
ВЫСТАВКА-СВЕТОВОЕ ШОУ «БУДЕТ, БУДЕТ ДИВНЫЙ МИР» (СЛАДОСТНЫЕ КАРТИНЫ ИЗ ЖИЗНИ ЗЕМЛИ УРБОН, ВОЗМОЖНО ПРИОБРЕТЕНИЕ В СОБСТВЕННОСТЬ ЗЕМЛИ, МОРЯ, ВОЗДУХА БУДУЩЕЙ ПЛАНЕТЫ! БЕЗ ОБМАНА, ТОЛЬКО НАЛИЧНЫЕ, ВОЗМОЖНО КРЕДИТОВАНИЕ! ЛУЧШЕ НАШИХ УСЛОВИЙ — НЕТ! )
ВЫСТАВКА «КУКЛЫ ВЫДАЮЩИХСЯ ФОТУРИАНЦЕВ», в натуральную величину, анатомически подробные, покупайте сегодня, завтра не будет, десять по цене одной, Фотурианские мантии в комплекте.
ЗАПИСЬ НА СОБЕСЕДОВАНИЕ ПО ВОПРОСАМ ПРИЕМА В ФОТУРИАНСКИЙ ОРДЕН, ведет Фотурианец Ардлак. По результатам собеседования выдаются дипломы трех степеней. ВНИМАНИЕ (дальше мелким шрифтом) — диплом не гарантирует поступления в Фотурианский орден, права владеть Предметами Нид, называться Фотурианцем и носить Фотурианскую мантию, а также не обеспечивает бесплатный проезд в общественном транспорте и не служит защитой от созданий Мифа.
СТУДЕНЧЕСКИЙ ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЙ СПЕКТАКЛЬ-МОДЕРН «ДЕСАКРАЛИЗАЦИЯ САКРАЛЬНОГО И ДЕКОНСТРУКЦИЯ МИФА», никаких муляжей, только НАТУРАЛЬНЫЕ ощущения.
«ГЛИПО МНЕВЛО ОПОЗО», творческий вечер поэзии БУДУЩЕГО
«ПЛЮНЬ В ДРАКОНА», зоо-представление с живыми тварями Мифа
«КОЛДОВСТВО И ЕГО РАЗВЕНЧАНИЕ», семинар, вед. мастер-иллюзионист Прим Тим Прам, приобретайте набор книг, 10 за 1.
РОЛЕВАЯ ИГРА «ТИРАНИЯ: ПАЛАЧИ И ЖЕРТВЫ», опыт коллективного обезглавливания.
Экспресс-курс ЯЗЫК ТИЛОДа: найден способ общаться с существами СКАЗКИ!
и прочее, в таком же духе.
Тонда был мирный человек, он не воевал на фронтах Первой Вселенской, не сражался с созданиями Мифа, не знал жестоких чудес и не страдал от ужасных тираний, столь свойственных неупорядоченным Землям. Зато он успешно принимал роды у овец и помогал тушить пожары, что в целом обличало в нем человека мужественного. И вот, собрав все свое мужество, Тонда взял себя в руки и выбрал для начала «ДЕСАКРАЛИЗАЦИЮ», ибо из всех представленных слов это было самое умное, а значит, рассудил фермер, оно и обогатит его больше.
- Ну, посмотрим, что это такое, - сказал себе Тонда и приказал первому попавшемуся таксисту доставить себя в театр «Авангард», где студенты, если верить проспекту, творили подлинное искусство, противопоставляя свои искренность и открытость прогнившему буржуазному мирку Вселенной.
Театр располагался в промышленном квартале, в ветхом кирпичном здании, точнее — в его подвале. Это было прокуренное помещение, стены его покрывали многочисленные плакаты с расплывшимися от сырости физиономиями Фотурианцев, у кресел не хватало подлокотников, у табуретов — ножек, и Тонда мог поклясться, что по одному из столов с остатками еды прополз жирный черный таракан. Народу, впрочем, было достаточно, и все это были туристы, которые в ожидании спектакля хлопали, улюлюкали, щелкали камерами и дудели в дудки, которые на входе продавал юнец с каплей из носа. Дудку Тонда покупать не стал и равным образом отказался от радужных бус, рубашки невероятной расцветки и пакетика с подозрительным порошком, который ему пыталась вручить напарница юнца, голая по пояс девица с грудью, раскрашенной в черно-белый горошек.
- Десять тысяч, десять тысяч! - кричала она и тащила Тонду за рукав в сторону подвального туалета. Тонда, однако, был тверд и не поддался на сомнительные призывы. Вместо этого он смирно уселся на свое место и стал ждать начала, стараясь не обращать внимания на окружающих.
Наконец, после часа духоты, воплей и обещаний вот-вот начать от руководителя труппы занавес на маленькой, грязноватой сцене дрогнул и разъехался, открыв взорам зрителей поразительное создание — какой-то гибрид дракона, мамонта и циклопа, с толстым ватным хвостом и пузырем вместо головы. Кадавр этот сидел на табурете и курил самокрутку, отчего пузырь понемногу заполнялся дымом.
- Се есть создание Мифа! - продребезжал из ржавого динамика взволнованный голос. - Вглядитесь в его величественные черты! Здесь, на этой сцене оно воплощает собой все сказки и мифы, которые мы, господа грядущего мира, вознамерились ныне перерасти! Все эти образы — героев, чудовищ, богов, волшебников и жрецов - сопутствовали нам в младенчестве, но теперь, когда мы достигли вершин цивилизации, познали истину человеческого существования, выраженную в блистательном Фотурианском кредо, они пережили свою полезность и стали вредными, тормозящими гуманистический прогресс! Сегодня, здесь и сейчас, мы предадим их ритуальному поруганию, разберем сказку на части и из ее строительных материалов выстроим новое здание всеобщего блага! В лице этого существа мы низвергаем нашу детскость и незрелость, и вступаем во взрослую, полноценную и полнокровную жизнь. Но чем же мы принизим эти милые детские образы? Каким смеховым элементом раздробим мы формулу инфантилизма? Что есть лучшее вещество для унижения отживших, потерявших силу истин? Конечно же, это кал, дорогие друзья! Я заранее извиняюсь перед вами за недостаточное количество — все-таки нас в труппе всего пять человек — но вот за качество ручаюсь собственной головой. Это отборный продукт, произведенный лучшими людьми нашего времени. Внесите же ночной горшок, коллеги, и покажите его почтенной публике!
Открылась незаметная боковая дверь, и Тонда понял, о каких именно НАТУРАЛЬНЫХ ощущениях говорилось в брошюре. Даже его, человека, привыкшего в навозу, затошнило от вони, заполнившей зрительный зал. В первую минуту он даже позавидовал химере, сидящей на сцене, ибо ее нос был надежно защищен пузырем с намалеванным на нем глазом. Удивительно было, что гнусный горшок несла девушка, юная и даже, несмотря на излишнюю худобу, красивая. Глаза ее горели восторгом, она, вероятно, чувствовала себя участницей священнодействия. «Подкормить бы тебя», - подумал о ней с жалостью Тонда, но тут вернулся голос из динамика:
- Что такое Миф? - спросил он публику. - Я говорю не о сказочных существах — драконах, феях, злых колдунах, вервольфах и прочих — нет, я спрашиваю вас, что такое Миф вообще, как философская категория? Миф — это наше прошлое, о котором мы либо ничего не знаем, либо знаем то, что подсунули нам заангажированные историки. Миф — это то, что некогда было для нас священным, внушало благоговение, трепет, страх, придавливало к земле грузом традиций, обрядов, правил и норм. Ныне мы сбрасываем с себя этот груз и, оскверняя прежние святыни, освобождаемся от их лиходейской власти. Что было святым — теперь для нас не свято. Что пугало — вызывает смех. Прежнее величие представляется нам мелким и достойным лишь насмешки. Но кто наши герои, ниспровергатели тирании Мифа? Поприветствуем их, друзья – та, что держит благословенный сосуд, символизирует Будущее, да-да, то самое Будущее, ради которого существует Земля Тилод. А это – его верные акушеры, отважные Фотурианцы, поаплодируйте им – может быть, они и плохо знают текст, но это хорошие ребята, охламоны и троечники, на которых держится все веселье нашего факультета!
Открылись еще одни двери, и на сцену вышли двое юношей с сальными волосами, одетые в подобия Фотурианских мантий. По-видимому, пошили их из старых занавесок, ибо Тонда, приглядевшись, различил рядом с намалеванными языками пламени маленькие, совсем не Фотурианские цветочки.
- Не волнуйтесь за вашу одежду, друзья! - продолжил голос. - Эти ребята знают свое дело: то, что они сейчас сделают с этим уродливым созданием Мифа, позавчера они сделали с домом декана, и, уверяю вас, все снаряды попали точно в цель! Ну, братцы, покажите этой твари, кто хозяин в Упорядоченной Вселенной, кто здесь воплощает все достоинства цивилизации!
Едва прозвучали эти слова, один из юнцов, постарше, с усиками, щедро зачерпнул добра и не слишком изящным броском швырнул его в химеру. Шлеп - и дерьмо заляпало циклопий глаз, а бедняга внутри нелепого костюма заблеял жалобно: «Бее-е-е-е-е».
- Слышите? Это Сказка предчувствует свой конец! - завопил голос, и на чудовище обрушился целый шквал, сопровождаемый улюлюканьем и визгом. Студенты старались на славу, и скоро бедный костюм весь вымок, а уж от запаха Тонда спасся лишь тем, что заткнул ноздри разорванным надвое буклетом, приглашающим на выставку «Пожирателей Бытия».
Наконец, не выдержав поругания, создание Мифа встало на четвереньки и обхватило голову руками, защищаясь от ударов Людей Будущего. Оказалось, что на спине у него — картонный гребень и маленькие крылышки, и все это было заляпано нечистотами и трепыхалось самым жалким образом. Странно, но Тонде, который обычно любил грубые зрелища и хохотал, наблюдая дерущихся петухов или свинью, застрявшую в заборе, смеяться здесь почему-то не захотелось. В этой сцене унижения, исполненной глупыми студентами и расчитанной на людей, презирающих Сказку, оказалось вдруг что-то такое, что тронуло его, достучалось до сердца сквозь толстый слой житейского шлака.
Сказка, сказка, они посмеялись над сказкой, унизили ее, выпачкали в дерьме — ее и все те сказки, что Тонде рассказывала в детстве мать — о хитрых лисицах и глупых волках, о принцессах, стеклянных башмачках, щелкунчиках, рапунцеле и отравленных яблоках, о страшных чертях и свирепых людоедах, а равно и о молодцах, обводивших их вокруг пальца — но даже оскверненная, сказка не сделалась презренной, вызывающей смех. Низвергнутое, растоптанное существо Мифа — пусть это и был всего лишь актер, добровольно согласившийся играть свою роль — почему-то вызвало у Тонды сочувствие, жалость, желание помочь и презрение к трусам, что горазды были только кривляться на сцене. Невежественный фермер, он нутром понял, что десакрализация — что бы это ни значило - не вышла. Студенты словно бы перестарались, перегнули палку, и зрители в зале вспомнили, что все, подлежащее развенчанию, потому-то и низвергается с пьедестала, что когда-то было святым. Весь этот каскад нечистот, задуманный как зрелище остроумное, дерзкое и насмешливое, превратился в мученичество. Не Фотурианцы, всесильные и всезнающие, наступали на прогнивший порядок вещей — нет, на сцене страдала старая добрая Сказка, которую оскверняли невесть откуда взявшиеся проходимцы. По-видимому, Тонда почувствовал это не один, ибо мужчина, сидевший за соседним столиком — тоже не ценитель современного искусства — вдруг грохнул пивной кружкой и крикнул хрипло:
- Да что ты лежишь? Наподдай им как следует! Вот этот усатый — разве он боец? Ты, да, ты — я к тебе обращаюсь! Тебя чему в институте учат — дерьмо кидать? А ты заткнись! - прорычал он голосу из динамика, который, пытаясь спасти представление, принялся было толковать о том, что и в поверженной Сказке можно найти какое-то величие, и потому-то подвиг Фотурианцев замечателен, и даже... - Бей их, ребята, бей!
Положение, что и говорить, сложилось критическое — десакрализация угрожала уже не созданию Мифа, но отважным Фотурианцам, и если «продуктом» публика брезговала, то дубинок у нее отчего-то нашлось в избытке. Позднее Тонда узнал, что орудия раздавали в доме напротив, и спонсировал побоище хозяин подвала, которому студенты уже третий месяц платили за аренду одним своим бессмертным исскуством.
- Ввы-вы-вы не посмеете! - крикнул один из юнцов, выставляя перед собой, словно щит, злополучный горшок. - Мы — Люди Будущего!
- Вот твое будущее! - показал ему сучковатую палку лысый бородач, и в следующее мгновение горшок разлетелся на куски, и содержимое растеклось по поддельной Фотурианской мантии. Несколько секунд студент стоял в растерянности, разглядывая испорченный костюм — Тонда понял вдруг, что он, этот десакрализатор - совсем ребенок, вчерашний школьник с едва заметным пушком над губой — затем бородач толкнул его в грудь, и он повалился на столик. Сигнал к расправе был дан: бестелесный голос из динамика молил о пощаде, девица визжала, студентов лупили кто хотел и чем попало, пожилая туристка пнула под зад создание Мифа, и оно с блеяньем убежало на четвереньках за кулисы. Посреди этого безумия Тонда, которому из-за детскости студентов расхотелось мстить им за поруганную Сказку, вспомнил, что в конце представления их должны были покормить. Под ложечкой засосало, и, протолкнувшись сквозь публику, крушащую столы и сцену, Тонда открыл служебный вход и вышел в подвальный коридор. Поворот, другой — и фермер застыл перед хлипкой дверью, из-за которой слышался взволнованный мальчишеский тенорок. Тонда толкнул дверь, вошел и увидел ведущего — тощего белобрысого студента, перед которым на облезлом столе стоял допотопный микрофон. Рядом с микрофоном помещалась миска с какой-то вязкой полупрозрачной субстанцией, в которой плавали обрывки газеты.
- Это что? - ткнул Тонда пальцем в миску.
- Ф-фуршет, - оторвался парень от микрофона. - Мы под конец готовили. П-пощечина общественному вкусу, насмешка над буржуазией. Рыбий жир и рубленые «Фотурианские вести». Никакой химии, мы за б-б-безопасность окружающей среды!
- Ешь, - велел Тонда, и студент покорно зачерпнул ладонью самую гущу. - И чтобы это было в первый и последний раз.
- Мгм, - промычал студент и поспешно закивал головой.
Уже на улице, оставив позади разгромленный подвал, избитых актеров и загаженную сцену, отдышавшись и тщательно надушившись припасенным тройным одеколоном, Тонда задумался, что ему делать дальше. Здравый смысл, котором он вполне доверял в таких сложных вопросах, как обустройство теплиц и посадка акаларонских томатов, советовал ему делать ноги, но тщеславие и желание умыть нос жене победили. Тонда развернул брошюры веером, вытащил одну наугад и обнаружил, что идет на вечер Поэзии Будущего под странным заглавием «ГРИПО МНЕВЛО ОПОЗО» - впрочем, успокоил себя фермер, идет не прямо сейчас, а после того, как подкрепится в каком-нибудь ресторанчике, который не стремится низвергать ничьи вкусы, а честно готовит стейки, как ресторану и положено.
