Лемма I: Как объять необъятное или чем определяются форма и размеры Вселенной

Алла Ивановна ловко перемещалась по крошечной кухоньке двухкомнатной «хрущёвки». Это была симпатичная женщина неопределённого возраста с идеально круглой головой, на которой красовалась не менее идеальная круглая кичка, собранная из длинных русых волос. В общем-то, вся она казалась собранной из шаров различного размера; даже её туловище приближалось к идеально круглой форме и там, где должна быть талия, как по линии экватора, проходил поясок безупречно белого фартука с оборочками.
Видимо, женщину нисколько не раздражала полнота. На обтягивающем цветастом платье красовались всё те же шарообразные фигуры, замаскированные под буйно растущие розовые пионы, гигантские размеры которых вызывали оторопь у неподготовленных зрителей.
Вскоре все четыре конфорки на плите были заняты разнокалиберными кастрюльками. В них что-то смачно булькало и шипело, испуская при этом невероятно вкусные предсмертные ароматы, от которых во рту мгновенно скапливалась голодная слюна.
Стрелки древних часов с обязательной кукушкой неуклонно приближалась к двум часам пополудни, и обеспокоенная Алла Ивановна заглянула в комнату сына.
С её последнего визита там ничего не переменилось. Лёва по-прежнему лежал на диване, имеющем крокодилью окраску, и упорно таращился в потолок. На всякий случай она проследила за направлением его взгляда и определила приблизительную точку фокусировки. Как и ожидалось, там ничего не было, кроме потемневшей от времени побелки, украшенной вязью мелких трещин, и пыльной люстры, оккупированной скальными пауками.
– Лёвочка! – рискнула позвать она сына. – Деточка, пора кушать.
К радости Аллы Ивановны на этот раз он отреагировал на её призыв. Его отсутствующий взгляд сначала уставился куда-то в район идеально круглой кички на материнской голове, а затем переместился в район переносицы, осёдланной круглыми очками в роговой оправе, которые придавали его родительнице совиный вид.
Как оказалось, Алла Ивановна рано обрадовалась.
– Мам, ты знаешь, что такое ошкуренный шар? – спросил сорокалетний отрок потусторонним тоном.
У женщины побежали мурашки по спине, но она не хотела терять контакт с сыном.
– Наверно это похоже на очищенную картошку, – нашлась Алла Ивановна и глянула на свою руку, в которой держала вышеозначенный овощ, превращённый её стараниями в идеальный шар.
В пронзительном взгляде Лёвочки, устремлённом на материнскую переносицу, промелькнуло одобрение.
– Молодец мать! Ухватила самую суть! – проговорил он и с умиротворённым видом сложил руки на груди.
Спустя некоторое время взгляд Лёвочки снова покинул потолок и, обращённый на Аллу Ивановну, повторил прежний путь от кички к району переносицы. – Мать, а ты знаешь, что всякое односвязное компактное трёхмерное многообразие без края гомеоморфно трёхмерной сфере?
– Ну да! – неуверенно ответила Алла Ивановна.
Лёвочка поморщился.
– Звучишь неубедительно, родительница, – сказал он недовольным тоном и его туманный взор опять уплыл во вселенские просторы. – Если наша Вселенная обладает всеми свойствами односвязного компактного трёхмерного многообразия без края, то она и есть трёхмерная сфера?.. Может быть. Но как это доказать? – озвучил он работу своего отлично тренированного серого вещества.
– Да проще простого! – оживилась Алла Ивановна и с готовностью протянула сыну резинку для волос и слегка потемневшую очищённую картофелину. – Вот, держи! Этого будет вполне достаточно.
Поначалу взгляд Лёвочки просветлел, но затем гениальный отрок свёл брови в единую линию.
– Нет! Этого недостаточно! Из-за проклятого подобия я не могу доказать, что наша Вселенная именно шар, а не пирамида или куб.
Алла Ивановна тяжко вздохнула.
– Лёвочка, Лёвочка! Что же здесь сложного?
Она достала из кармана фартука нож, острый как ятаган, и картофелина под её ловкими руками в мгновение ока приобрела форму куба.
После этой незатейливой манипуляции с овощем окружающий мир мигнул, как лампочка, готовая вот-вот перегореть, и… перетёк в иную реальность.
Конечно, изменения были, но не такие уж кардинальные. Комната осталась комнатой. На полу всё также висела пыльная люстра, оккупированная кубопауками. Диван, главный рабочий инструмент хозяина комнаты, тоже никуда не делся и старательно цеплялся ножками за потолок.
При помощи среднего жвальца Лё Во Чка ощупал свою верхнюю конечность, приобретшую квадратную форму, и уважительно посмотрел на породившую его Синоскулярную оторопелость – она по-прежнему была здесь и взирала на него с боруарной снисходительностью в квадратных оптических уловителях.
– Спасибо, родиловка! Так гораздо лучше, а то жвантурная шарообразность мыслегона уже давно действовала мне на дудели.
Синоскулярная оторопелость до отказа распахнула ротовую заслонку.
– Ах, мой дорогой! Ради своего ненаглядного кубика-рубика родиловка готова на что угодно, лишь бы ему, родненькому, было хорошо, – проскрипела она и озабоченно захлопала боковыми сверхчувствительными слуховыми уловителями. – Солнышко, ты не проголодался? – робко добавила она.
Лё Во Чка прислушался к передней грани среднего куба и его верхняя конечность согласно запрыгала. Он отпихнул старый плед, который безобразничал, потихоньку общипывая недовольно визжащую подушку, и плюхнулся на нижнюю плоскость. При его приближении люстра вздрогнула и, изогнувшись, зашипела, но Синоскулярная оторопелость подкинула ей новую порцию кубопауков и она умиротворённо засветилась.
В кухне Лё Во Чка кирдыкнулся и перетёк в одномерный квадрат после чего Синоскулярная оторопелость скрутила его в трубочку. Невзирая на протестующую дрожь, она на целый час засунула его в микроволновку, сдирающую ограничивающие пределы, после чего он с трудом принял прежнюю форму.
Вернувшись в свою комнату, перекормленный Лё Во Чка вскарабкался на диван, который был ничем иным, как его симбионтом, и его мысли приняли прежнее направление.
Он отпихнул назойливую подушку, которая норовила улечься ему на голову и та, обиженная его пренебрежением, выпустила струйку перьев. Исключительно в знак протеста.
– Родиловка! – сдавленно пропищал Лё Во Чка.
В ответ на его панический призыв Синоскулярная оторопелость просочилась в комнату и укоризненно пощёлкала головой. Первым делом она вытряхнула шустрые перья из ротовой заслонки своего ненаглядного кубика-рубика, которому они успели основательно подъесть его голосовые мембраны, и погрозила подушке жвальцем. Проказница виновато съёжилась и распалась на квадратные кругляши: таким образом она просила прощения у любимой хозяйки.
Синоскулярная оторопелость обратила оптические уловители к своему гениальному отпрыску и в них засветилась неистребимая материнская любовь.
– Родиловка, давай строгай пирамиду, – распорядился Лё Во Чка и она с готовностью достала из кармана неизменного белого фартука квадратную картофелину и нож.
Окружающий мир взорвался массой треугольников, и они со злобой набросились на квадраты. Не желая признавать явного родства, они безжалостно распиливали их по диагоналям.
Лёёёвооочкааа свёл глазные щели к одной из граней своей пирамидальной головы и, ощупав остриё макушки, окружённое венчиком кудрявых волос, удовлетворённо закачался на своём основании, снабжённом множеством ложноножек.
– Ну вот, что и требовалось доказать! Теперь нет сомнений, что форма Вселенной напрямую связана с формой емкости для размещения мыслящего вещества.
Но тут глазные щели Лёёёвооочкиии сфокусировались на Той, что была до него, и от сильнейшего возмущения его малая головная пирамида провалилась во внутреннюю камеру туловищной пирамиды. При помощи венчика щупальцев, которые заменяли ему руки, он с большими трудами вытянул её наружу и с потрясённым видом уставился на Ту, что была до него. В нарушение его стройной теории у неё была цилиндрическая голова, увенчанная идеально круглой кичкой из длинных русых волос.
– Ты!.. Немедленно отвечай, что это такое! – продудел он донельзя возмущённый.
– Прости, мой ненаглядный, но жизнь не абстракция и порой в ней встречаются исключения, – огорчилась Аллла Иввваннновввннна.
С неистребимой материнской любовью к Тому, кто будет после неё, она зашаркала пирамидальной подошвой по только что посыпанному на пол свежему песку. Смягчившийся Лёёёвооочкааа посмотрел на серп и картофельную пирамидку в её щупальцах, и его глазные щели заняли вертикальное положение, что говорило о небывалой напряжённости мыслительной мышцы.
– Ладно, Та, что была до меня! Давай вернёмся к исходной Вселенной. Возможно, я найду там то, что упустил.
С неистребимой материнской любовью к Тому, кто будет после неё, Аллла Иввваннновввннна взялась строгать картофелину, которая под её точно рассчитанными движениями медленно, но верно превращалась в идеальный шар.
– Мать, ты чего натворила?! – завопил Лёвочка, когда они оказались в родной реальности.
Он подошёл к древнему шифоньеру, собранному из прессованных опилок, и его мутное зеркало отразило щуплого неандертальца, облачённого в драные синие джинсы и футболку поносного цвета.
Удручённый непониманием происходящего, Лёвочка плюхнулся на диван, который исхитрился обзавестись шкурой и лапами натурального крокодила, причём, не убиенного, а вполне себе живого. Недовольный вторжением на его законную территорию, сородич мультипликационного Гены распахнул гигантскую пасть, оснащённую устрашающими зубами, но удар кулаком заставил его вспомнить, кто в доме хозяин.
Присмиревший крокодил услужливо подвернул хвост и Лёвочка завозился на его спине, занимая наиболее удобную рабочую позу. Наконец она была найдена (к их обоюдному с диваном удовольствию) и он уставился на потолок.
Когда мощное сопение Аллы Ивановны, расстроенной до слёз, стало напоминать паровоз, идущий на всех парах, взгляд Лёвочки нехотя покинул горние высоты чистой науки и переместился на её растрёпанную кичку, утратившую свои идеальные шарообразные очертания. Вот тут-то его и осенило. Острый как бритва его взгляд без остановки миновал переносицу родительницы и вместе с телом метнулся к её мускулистой руке, сжимающей картофелину.
– Ну-ка, дай!
Он схватил картофельную горошину и тщательно её осмотрел. При виде крошечной заусеницы его глазки под мощными надбровными дугами, которые в зоркости не уступали звериным, засветились победным огнём.
– Вот оно что! – вскричал он и, радостно ухая, схватил крокодила за шкирку и швырнул его в потолок. – Я так и знал, что дело не в теории, а в чистоте эксперимента.
Обиженный крокодил заполз на шифоньер, а обескураженная Алла Ивановна всплеснула руками. С точностью микрохирурга она удалила заусенец на картофельной горошине, после чего её облик вновь приобрёл идеальные шарообразные очертания, а диван обзавёлся потёртой матерчатой обивкой болотного цвета и облезлыми лакированными подлокотниками.
– Я же говорил! – воскликнул довольный Лёвочка.
Он бросился к письменному столу, приткнувшемуся у окна и, схватив основательно погрызенную шариковую ручку, начертал на тетрадке в клеточку: «Теорема Пуанкаре-Перельмана не даёт возможности определить, как выглядит каждая отдельно взятая Вселенная, но я утверждаю, что она имеет форму сосуда, в который заключена мыслящая материя, присущая данной отдельно взятой Вселенной. Подтверждением этого эмпирически выведенного постулата служат следующие математические выкладки…»
Когда порхающие страницы в клеточку, густо исписанные формулами, устлали пол и погребли под собой диван, на лице Аллы Ивановны, помимо неистребимой материнской любви, появилась гордость за своего гениального отпрыска. Чтобы не мешать творческому порыву Лёвочки, она на цыпочках двинулась к двери.
На кухне Алла Ивановна заглянула в ящик для овощей. Обнаружив на его дне единственную картофелину, да и ту гнилую, она засобиралась на Сытный рынок. Когда трамвай довёз её до нужного места, она не пошла к рыночным рядам, где царило южное изобилие, а остановилась у ворот, ища знакомую бабку, которая уже ни один десяток лет торговала здесь уникальным овощем, выдавая его за обычную псковскую картошку.
На этот раз старушка почему-то отсутствовала, и Алла Ивановна хотела было уйти, но купилась на белозубую улыбку кавказца неопределённой национальности. Сыпля комплиментами, он насыпал ей полную авоську голландской картошки и, глядя абсолютно честными глазами, содрал с неё вдвое большую сумму, чем полагалось. Но это были ещё не все потери. Уже дома Алла Ивановна перебрала картошку и половину выбросила из-за зелени и гнили. Решив, что у лживого продавца и овощи такие же, она не стала рисковать.
Остатки картошки-переростка, превращённые в пюре, вместе с парной котлеткой упокоились в желудке Лёвочки. Правда, горец и здесь дал о себе знать, и Алла Ивановна впредь зареклась покупать что-либо у непроверенных товарищей.
Весь вечер Лёвочку мучила сильнейшая отрыжка и понос, вот потому знаменитая формула, простая, как всё гениальное, появилась на свет несколько позже, чем это случилось бы при более благоприятных обстоятельствах.
Когда кукушка откуковала двенадцать пополуночи, страдалец, бледный как смерть, собрался с силами и вывел трясущейся рукой:

Вб.*h = Вк.*h
Где:
Вб. – бесконечная Вселенная;
Вк. – конечная Вселенная;
h – коэффициент, означающий наличие разумной материи и имеющий значение отличное от нуля.
Данное равенство является основополагающим для теоремы Пуанкаре-Перельмана. Без него данная теорема не имеет смысла, и я плюну в морду лица тому, кто утверждает, что это не так. Нельзя говорить о форме Вселенной и лепить весь этот вздор, если она бесконечна.
С чувством, знакомым всем ответственным людям, которые добросовестно выполнили порученное дело, Лёвочка проглотил таблетку фталазола, принесённую Аллой Ивановной, и в полном изнеможении рухнул на диван. Он с ходу провалился в сновидение, где за ним гонялся гигантский воздухоплавающий медведь, питающий в его отношении недобрые намерения, и от которого он нигде не мог спастись.
Слушая жалобные взвизги сына, Алла Ивановна с неистребимой материнской любовью во взгляде гладила его по голове и тихонько напевала колыбельную песенку:

Спи, моя радость, усни,
В доме погасли огни.
Дверь ни одна не скрипит,
Мышка за печкой спит.
Кто-то вздохнул за стеной,
Что нам за дело, родной?
Глазки скорее сомкни,
Спи, моя радость, усни!


S. Safo
Санкт-Петербург, 8 ноября 2013 года от Рождества Христова.

P.S. Для тех, кто не понял, о чём весь этот бред, даю наводку – это дилетантская импровизация по мотивам знаменитой теории Пуанкаре-Перельмана. Её основой послужила статья, находящаяся по адресу: http://vikent.ru/enc/2213//
Читайте и обрящете нужный заворот мозгов, что позволит вам без труда написать сколь угодно абсурдную вещицу. ))

Nice.

Тяжелый случай.

Забавно! Гораздо лучше вашей фэнтезятины.

Странно, что вы умеете так весело и динамично писать, а по большей части выкладываете какие-то скучные наукообразные вещи.

Спасибо, NatashaKasher. Как та пресловутая кошка из присказки, я ценю доброе слово. ))

Весело и динамично? Спасибо, silverrat!
Увы! Скучные наукоообразные вещи это тоже я. Но у меня есть оправдание - таковы требования конкурсов, для которых они писались. ))

Согласна. ))

Не за что! Про кошку не читала ещё... Я про "Предшественницу" мне она шибко не понравилась... Тоже удивилась, как и Сильверрэт, как это один и тот же автор выдаёт такие... Мммм... Разные вещи.

Вы имеете в виду "Интегральный блюз"? Но это тоже вполне читается легко и интересно.

Весело, легко и непринужденно.

Удачи автору,

И снова спасибо вам, silverrat.
После первоначальной ругани как-то даже непривычно получать положительные отзывы. ))

Ну так шесть лет прошло с той поры, когда была написана "Предшественница". Видимо, диалектика не врёт: действительно, всё течёт, всё изменяется. ))

Спасибо, karpa! И вам всех благ!

Во Вселенной любого размера найдется заботливая мать, готовая чистить сыну картошку заданной формы...)

И в лучшую сторону, вот что ценно.

И это самое главное - так сказать, начало начал. Всё остальное вторично. ))

Спасибо!

Значит, все-таки курица, а уж потом яйцо... )

Двойка вам по зоологии. Динозавры у вас что, сумчатые были, или уже с полноценной плацентой?

Вот именно! Если есть курица, будет и яйцо. Плевать на двойку по зоологии! ))

Осторожнее. Мракобесие и невежество могут привести к неприятным последствия и одного человека, и целый народ. Вспомните Третий рейх.

мм.... без петуха вряд ли что-то жизнеспособное получится... разве что "я и есть мой дед"...

"ПАРТЕНОГЕНЕЗ (от греческого parthenos — девственница и ...генез), девственное размножение, одна из форм полового размножения организмов, при которой женские половые клетки (яйцеклетки, яйца) развиваются без оплодотворения. Таким образом, партеногенез — половое, но однополое размножение, возникающее в процессе эволюции раздельнополых и гермафродитных форм. Значение партеногенеза заключается в возможности размножения при редких контактах разнополых особей (например, на экологической периферии ареала), а также в возможности резкого увеличения численности потомства (что важно для видов и популяций с большой циклической смертностью).

Ну, при чём здесь любимый предмет для спора греческих философов и Третий рейх? Знаете ли, сударь, это тоже попахивает мракобесием.

Именно поэтому я за курицу, а не за яйцо. Вылупится петух и прощай продолжение рода. А так курица за курицей. Вот и Альберт Садыков научно подтверждает. ))

И всё-таки яйцо было раньше. Теория эволюции, знаете ли - курицы не возникли с бухты-барахты, а планомерно развились из других яйцекладущих.

В любом случае, вначале было совокупление.

Так петух уже вылупился... Сынок-теоретик - чем не?..))

У меня вот улитки живут африканские. Так они могут и поодиночке жить и яйца откладывать, если уж приспичит. Гермафродиты...

У меня в огороде тоже много разных гермафродитов водится Но куры чего-то без петухов цыплят не выводят :-(( В любом случае кто-то кого-то в мезозое в кустах зажал - так яйцо и появилось. А из этого яйца, значит, петушок вывелся, да такой красивый и боевой, что просто слов нет. Как подрос тот петушок, так все местные недокуры только на него и смотрели, про своих мужиков недопетухов совсем забыли. Ну и там история дальше грустная - не хочу расстраиваться на ночь

А жаль, интересно стало... Зарезали и съели небось?

Хорош был тот, кто зажал\кого зажали... Куда нас тема завела, прямо слет генетиков-любителей

Я, как мог, попытался разрубить гордиев узел без попрания дарвинизма и без инопланетного вмешательства )))
Хотя, вот щас в википедии просветился, что у куриных известны партеногенетические популяции. Эх, пропал мой петушок (((

Я, конечно, изверг... но не до такой же степени!