Глава четвёртая

Обоюдное признание и попытка дружбы

– Викинг!.. Гляди, как тесен мир!
– Убью мерзавца!
– За что?! – изумился Юлиан, не ожидавший такой экспрессии от «викинга». Ведь их единственный, к тому же немой диалог состоялся три месяца назад, да и тот проходил на порядочном расстоянии друг от друга.
– Ты знаешь! – рыкнул де Фокс. Вытащив меч, он двинулся вперёд, полный решимости поквитаться за насмешки родичей. Уж они вдоволь поиздевались над ним, перед тем как сдаться на уговоры и уехать.
Поняв, что «викинг» не шутит, Юлиан перестал улыбаться и попятился назад.
– Эй-эй! Успокойся, придурок! Мы даже не знакомы! – воскликнул он, лихорадочно соображая, что делать. Но как назло ничего стоящего не приходило в голову, и он решил положиться на импровизацию.
– А вот за придурка ты мне заплатишь вдвойне, – зловеще процедил «викинг» и играючи взмахнул мечом. Судя по лёгкости, с которой он управлялся с оружием, такие упражнения были для него не в новинку.
– Всемилостивый Аллах! Да что здесь происходит?! – не выдержала Цветанка. Она выскочила из-за спины Юлиана и широко распахнула глаза – с воинственным выражением на лице к ним приближался молодой человек, с которым она совсем недавно познакомилась в трактире. «О Аллах! Что ему нужно от Юлиана?» Не теряя времени, она робко улыбнулась и, прижав руки к груди, низко поклонилась. – Добрый вечер, господин Курт! – пропела она нежным голоском.
При виде девушки де Фокс встал, как вкопанный, и бросил на неё растерянный взгляд.
– О, сеньорита! – он опустил меч и, после лёгкой заминки убрал его в ножны. Черты его лица смягчились, и он со всей учтивостью поклонился в ответ. – Извините за неподобающий вид, но у меня есть некоторые разногласия с тем недоразумением, что прячется за вашей…
– Это мой муж! – быстро перебила его Цветанка. – На нас напали разбойники, и он ещё не оправился от тяжёлого ранения. – Она напряжённо улыбнулась. – Надеюсь, вы не собираетесь с ним сражаться?
– Ваш муж? – на лице де Фокса появилось недоверчивое выражение. – Тяжелое ранение, говорите? Что-то не похоже по его виду.
– Клянусь Аллахом! Если мне не верите, спросите госпожу Аделию! Мы только что от неё. Она удивительная лекарка! Буквально вытащила моего мужа с того света. – В поисках поддержки Цветанка обернулась к юноше. – Ведь правда, Юлиан?
– Нет! – отрезал тот. – Если твоему знакомому приспичило помахать мечом, то он в своём праве.
С тех пор как его фиктивная жена вступила в разговор с тем, кого она назвала господином Куртом, на его лице появилось непроницаемое выражение. Он обошёл девушку и, встав вплотную к де Фоксу, прямо глянул ему в глаза.
– Сударь, если вы порядочный человек, то сейчас объясните мне, в чём суть ваших претензий, – громко проговорил он, а затем, слегка подавшись вперёд, с нежной улыбкой на губах чуть слышно добавил: – Ах, милый Курт, только не говорите, что вас обидело моё восхищение. Этого не пойму не только я, но даже такая простушка, как моя спутница. Потому успокойтесь. Не стоит размахивать мечом, чтобы не пожалеть об этом впоследствии. Ведь вы совершенно не знаете, с кем имеете дело.
С чисто женской кокетливостью Юлиан взмахнул ресницами и двинулся дальше, перед этим заговорщицки подмигнув де Фоксу. Ошарашенный его неожиданной переменой – граф поклялся бы, что это переодетая женщина – он глянул вслед непонятному созданию, а затем вопросительно посмотрел на Цветанку.
– Сеньорита, – де Фокс замешкался, – видимо, я обязан именовать вас сеньорой, если вы замужняя дама, но несмотря на ваши уверения, что-то мне не верится, что это ваш муж. Случаем вы не разыгрываете меня? Сознайтесь, что это ваша подруга, переодетая мужчиной.
– Что вы, господин Курт! Зачем мне вас обманывать? Юлиан действительно мой муж!
При виде неподдельного изумления, написанного на лице девушки, озадаченный де Фокс переглянулся с ухмыляющимся Вагабундо. Не вмешиваясь в происходящее, приор безмолвно наблюдал за фарсом, разворачивающимся на его глазах. «Действуй!» – было написано на его разбойничьей физиономии и граф, взяв Цветанку за руки, мягко улыбнулся.
– Ах, моя бедная сеньора! Если это ваш муж, то я вам искренне сочувствую. Ведь в нём нет ничего от настоящего мужчины…
– Да как вы смеете! Юлиан настоящий мужчина! Рискуя собственной жизнью, он спас меня от разбойников!.. Немедленно пустите меня!
Рассерженная Цветанка отпрянула де Фокса и, закрывшись платком, бросилась к юноше, который стоял в коридоре, не заходя внутрь отведённой им комнаты.
Обескураженный граф посмотрел на непонятную пару и, резко развернувшись, зашагал прочь. Первым его желанием было отправиться в конюшню и, сев на коня, отправиться, куда глаза глядят. Сцена в коридоре постоялого двора задела его самолюбие – женщины редко отвечали ему отказом, и замужние в том числе. Но затем он передумал и повернул к своей комнате. Налив вина из графина, принесённого трактирным мальчишкой, он заходил из угла в угол, обдумывая произошедшее. Загадка юноши не давала ему покоя. Единственно, что ему приходило на ум, так это то, что он столкнулся с талантливым комедиантом. Взгляд де Фокса натолкнулся на сумку, забытую Вагабундо. Сейчас он был бы рад присутствию приора – несмотря на презрение к выскочке, он отдавал должное его уму – но тот почему-то не последовал за ним. Де Фокс походил вокруг сумки приора, а затем не удержался и с брезгливой гримасой взял её в руки. Внутри ничего не было кроме пухлой книги в потёртом кожаном переплёте и принадлежностей для ухода за лошадьми. Книга оказалась скучным философским трактатом с размышлениями об устройстве мира и он, презрительно фыркнув, кинул её в сумку, а ту в свою очередь пнул под стол.
Воспитатель, обучивший его воинским искусствам, привил де Фоксу привычку рано ложиться спать, и хоть сна не было ни в одном глазу, он совершил ежевечерний гигиенический ритуал и опустился на колени. Но на этот раз привычная молитва не оказала своего успокаивающего действия, и он снова заходил по комнате. Мысли де Фокса метались от генерала ордена, который дал ему неисполнимое задание – во искупление греха, которого он не признавал за собой – и снова возвращались к встрече в коридоре постоялого двора. Чёртыхнувшись, он достал нож и, положив руку на стол, растопырил пальцы. Игра в ножички, требующая неослабного внимания, тоже хорошо успокаивала его нервы.
Молодые люди не ведали о смятении графа, но тоже не забывали о нём.
Как только они оказались в своей комнате, Цветанка бросилась накрывать на стол (трактирщица успела расставить только посуду), а Юлиан сел на стул, предназначенный для ведьмы, и с облегчением прислонился к его высокой спинке. У него ничего не болело, но ощущения были препогаными – как будто он перенёс тяжёлое заболевание и только что пошёл на поправку. Впрочем, так оно и было.
Немного оклемавшись, он уставился на девушку, суетящуюся по хозяйству, и та под его неотвязным взглядом сразу же занервничала. Её движения стали скованными, и она чуть было не уронила тяжёлый поднос, который несла.
Насладившись этой маленькой местью, Юлиан наконец-то соизволил заговорить:
– Ну, и давно ты знаешь этого типа?
Цветанка обернулась.
– Господина Курта? – Комкая в руках чистую тряпку, заменяющую ей кухонное полотенце, она виновато улыбнулась. – Я помогала Рунике в трактире и он был настолько любезен, что защитил меня от нападок того мужчины, что был с ним в коридоре...
– Любезен говоришь? – протянул Юлиан издевательским тоном. – Ну-ну! У вас это так называется?
– Что?! – Намёк был более чем прозрачен и, охваченная волнением, девушка страшно смутилась. – Юлиан! Что такое ты говоришь?! Между мной и господином Куртом ничего нет! Клянусь Аллахом Всевидящим и Справедливым!
– О!.. Правильно говорят, что на воре шапка горит!
– Ты неправильно всё понял!
– Ой, вот только не нужно отпираться и лить крокодиловы слёзы! Иначе с чего бы этому господину Курту хватать тебя за руки, и это при живом-то муже!
Юлиан хотел было добавить, что встреча в коридоре была не случайной, и они сговорились его убить, но у него не повернулся язык произнести столь явную ложь. Видя, что девушка вот-вот заплачет, он стукнул кулаком по столу.
– Ну чего встала? Я есть хочу!
Цветанка вздрогнула от его окрика и бросилась к столу. Наполнив его тарелку разнообразными закусками, она попятилась прочь и застыла поодаль. Юлиан взялся за еду, но не предложил ей сесть, прекрасно зная, что она тоже голодна и еле держится на ногах после всего, что с ними приключилось за день. И хотя его мучили угрызения совести, – ведь своим вмешательством девушка спасла ему жизнь не только от разбойников, но и от воинственного «викинга» – внутренний бес заставлял его молчать.
Сам не понимая почему, Юлиан злился, а может, не хотел понимать. Перед его внутренним взором неотступно маячила картинка, где «викинг» и его фиктивная жена держатся за руки. Вот только он никак не мог понять, на кого из них конкретно злится, и потому сейчас отыгрывался на Цветанке. Наконец он не выдержал и приказал ей сесть за стол. Девушка подчинилась, но не прикоснулась к еде. Она сидела, опустив голову, но плечи держала прямо, и у него окончательно пропал аппетит. «Блин! Тихая, но упрямая как ослица!» – сердито подумал он и снова не выдержал характер.
– Да, ладно тебе дуться, цыплёнок! – в его голосе зазвучали жалобные нотки. – В конце концов, могу я хоть немного приревновать, как положено мужу? – Юлиан беззлобно улыбнулся. – Ладно, чего уж там говорить! Женщины такой народ, что их ни на секунду нельзя оставить без присмотра. Стоит только отвернуться и они уже строят глазки другому. Но от тебя, Цветана Ивьевна, я такого легкомыслия не ожидал. Не успели пожениться, как ты уже вовсю вертишь хвостом: то разбойники за тобой увяжутся, то придурковатые блондины!
Не поднимая глаз, девушка потянулась к плошке, от которой шёл одуряющий запах специй.
– Хочешь подливки? – тихо спросила она.
– Хочу! – обрадовался Юлиан, поняв, что им же нагнанная напряжённая обстановка понемногу рассеивается. – Лей больше! Я обожаю базилик, – распорядился он. А когда с едой было покончено, и Цветанка собрала пустую посуду со стола, он огорошил её неожиданным вопросом. – Слушай, а ты не хочешь развестись? Ведь у вас мусульман это просто, сказал три раза «талак» и вот она долгожданная свобода!
На этот раз он всё же добился своего, посуда вместе с подносом грохнулась на пол.
– Вот-вот! – понимающе закивал Юлиан. – Я так и думал, что ты втюрилась в Курта, – он усмехнулся, припомнив, какое впечатление «викинг» оказал на него самого. – Ну, да! В такого безумно красивого парня сложно не влюбиться, – мечтательно добавил он. Когда его взгляд сфокусировался на изумлённом личике девушки, он деловито добавил: – Ну, что? Кто скажет талак ты или я? Давай, это сделаю я. Ведь ты у нас скромница и будешь, бог весть, сколько ломаться, прежде чем признаешься, что неравнодушна к своему «господину Курту», – передразнил он и вскочил со стула. – Талак!..
– Нет! – выкрикнула Цветанка.
– Что, нет? – не понял Юлиан. С его точки зрения «викинг» был идеален как мужчина, и он был полностью уверен, что сравнение с ним явно не в его пользу. – Полно смущаться, цыплёнок! – проговорил он доброжелательным тоном. – Так называемый «господин Курт» положил на тебя глаз. Признайся уж, что он тебе нравится больше чем я, но тебе мешает наша дурацкая женитьба…
– Нет!
Юлиан начал сердиться, воспринимая упорные отнекивания девушки как жеманство скромницы.
– Нет да нет! Чего ты заладила, как попугай?! – проговорил он на повышенных тонах. – Не может быть, чтобы такой парень тебе не нравился! Вот лично я… – Спохватившись, он состроил несчастную мину на физиономии и уныло добавил: – В общем, кто я такой, чтобы стоять на пути твоего счастья? Короче, талак…
– Нет!.. Пожалуйста, не надо! – Собравшись с духом, Цветанка выпалила: – Поверь, мне никто не нужен, кроме тебя!
После этого полупризнания настала очередь Юлиана впадать в расстройство. «Блин! Так и знал, что вся эта авантюра не кончится добром. Не хватало ещё, чтобы девчонка влюбилась в меня. Тогда вовеки от неё не отвяжешься».
– С ума сошла? Знала бы, кто я на самом деле, бежала бы от меня без оглядки. – Снова плюхнувшись на стул, он исподлобья глянул на девушку, которая ползала по полу, собирая рассыпанную посуду. – Уверена, что не хочешь развода? – буркнул он.
Не оборачиваясь, Цветанка отрицательно помотала головой.
– Ну и дура! А тебя не напрягает, что я тебя бросил?
Девушка встала, но не повернулась к нему.
– Такое случается с ярмарочными невестами, не я первая, не я последняя, – проговорила она и, помолчав, тоскливо добавила: – Снова собираешься бросить меня?
Тогда Юлиан подскочил к ней и, повернув к себе, потребовал:
– Ну-ка, скажи, кого ты видишь! Только смотри внимательно, не торопись. Разве перед тобой мужчина? – получив утвердительный кивок, он закатил глаза и грустно констатировал: – Действительно, дура! Ты видишь красивую оболочку, за которой нет сущности мужчины... Думаешь, это метафора? Как бы ни так!
Черты прекрасного лица ужесточились, и оно сразу же утеряло всякий намёк на женственность.
– Ладно. Думаю, моя исповедь живо излечит тебя от романтических бредней. Ты лучше присядь, – посоветовал он девушке, и та беспрекословно опустилась на стул. – Ведь ты слышала мой рассказ Аделии и знаешь, что я из другого мира и сюда перенёсся при помощи демона, точней, это он при помощи меня… в общем, не важно. Есть ещё одна пикантная подробность, которую я опустил, болтая с ведьмой... – Юлиан замолчал и его янтарные глаза потемнели. – Видишь ли, от рождения я девочка, а не мальчик, а эту подлянку со сменой пола мне подстроил сволочной демон. Произошло это три месяца назад, когда я имел глупость пожаловаться ему на свои трудности. – Признавшись, он исподлобья глянул на девушку. – Вот такие дела. Теперь ты понимаешь, что в моём случае неоткуда взяться качествам настоящего мужика. Конечно, если не считать того, что в течение пяти лет я прикидывался тем, кем никогда не являлся. Сначала это была вынужденная роль, поскольку нужно было скрываться от бандитов, которые убили мою мать, а затем уже в силу привычки. Во время перемещений по мирам проще выжить, натянув на себя мужскую шкуру. Блин! Кто же знал, что она намертво прирастёт! – он криво усмехнулся. – Ну, что теперь скажешь? Всё ещё не хочешь расставаться со мной?
– Нет, – несчастным голосом ответила Цветанка и, вцепившись обеими руками в его подарок, добавила: – Я хочу быть с тобой.
– Но почему? – воскликнул удивлённый Юлиан. – Даже интересно, на что ты надеешься?
– Мне всё равно, кем ты был раньше. Сейчас ты настоящий мужчина.
– Ау, цыплёнок! Ты вообще слышала, что я сказал? Де факто я женщина!.. Слышишь, женщина, женщина!.. Я такая же женщина, как ты! – завопил Юлиан, расстроенный тем, что в гостинице он предстал перед девушкой во всей свой красе и сейчас ему не отвертеться от того, что он мужчина. Чем она не замедлила воспользоваться.
– Я собственными глазами видела, что ты мужчина, – тихо упорствовала Цветанка, не поднимая головы.
– Блин! Да пойми ты, дурья твоя голова! Конечно, сейчас я мужчина, но это же временное состояние! Как только Светозар вернёт меня на Землю, я снова буду женщиной!
– А если не вернёт? – огорошила его девушка вполне резонным вопросом и, подняв голову, перешла в наступление. – Каким образом ты попадёшь в Ночное королевство? Ты подумал? А ты знаешь, что установленный магический барьер не пускает с двух сторон? Не только вампиры не могут его пересечь, но и ты без помощи ведьм. Может быть, что ты уговоришь Аделию, и она тебе поможет, но всё равно, где гарантия, что ты не опоздаешь к их празднику Кровавой жатвы... – Цветанка испуганно вздрогнула, ей показалось, что при этих словах по её спине прошёлся ледяной порыв ветра. – Прости! Кажется, я болтаю невесть что.
– Да, нет! – призадумался Юлиан. – В твоих словах есть определённый резон.
«Да, дела!.. Действительно, а вдруг я здесь застряну на ближайшие сто лет?» – подумал он почему-то без особого расстройства и весело глянул на девушку.
– А что? Ты согласна рискнуть, надеясь на мою неудачу?
Девушка вскинулась.
– Да!.. Если позволишь, я буду рядом, пока ты не отправишься в свои земли.
– Правда? И ты готова следовать за мной хоть в рай, хоть в ад? – вкрадчиво поинтересовался Юлиан и пристыжено умолк, встретившись с огромными чёрными глазами.
– Да! За тобой я пойду куда угодно! – с неожиданной страстью воскликнула девушка и, соскочив со стула, наступила на длинный подол юбки.
– Ну что ты притихла? – улыбнулся Юлиан, не давший ей упасть. – И даже не надейся! Я не собираюсь целоваться с тобой.
Не делая попытки высвободиться из кольца поддерживающих её рук, Цветанка вскинула глаза.
– Тогда что мы будем делать? – спросила она с тихой насмешкой в голосе.
– Дай подумать! – отозвался юноша и, лучась самодовольством, воскликнул: – Ну, конечно! Мы будем танцевать! Как того требует настоящая сказка! – и, подхватив девушку за талию, он закружил её в танце. – И раз, два, три! И раз, два, три!.. Цветик, это же вальс – король танцев, а не ваша деревенская кадриль! Прекрати суетиться и прислушивайся к партнёру!.. О, боже! Сколько можно наступать мне на ноги! И раз, два, три! И раз, два, три!.. Ну, вот! Теперь совсем другое дело! Выпрями спину, выше подбородок и гляди мне в глаза!.. Замечательно! Ты прирождённая танцовщица, я это сразу понял! А теперь руку вверх и кружись! Смелей! Не бойся, не упадёшь. Если что, я тебя поймаю!
Чудесный танец ударил им в головы не хуже шампанского. Цветанка счастливо рассмеялась и вдруг поверила, что всё будет хорошо. Ну а юноша вообще ни о чём не думал и просто радовался жизни. Впервые за пять лет.

ФИО автора: Борисова Светлана Александровна д.р. 17.07. 19Х5г.
Email: raidelin@mail.ru
Псевдоним автора: Сафо Светлана
Жанр: фэнтези
Название произведения: "Инкуб", роман в трёх частях. Без права коммерческого использования
Объем: 44 а.л.
Возрастные ограничения: 16+

Оригинальные авторские выкладки только на следующих ресурсах:
- Проза. ру http://www.proza.ru/avtor/raidelin
- Самиздат http://samlib.ru/b/borisowa_s_a/





В редакции от 12.04.2013г.

Инкуб (рабочее название Магия крови «Фоллет»)

Вещь чудесная и почти непонятная — это инкубы, которых во Франции и Италии называют фоллетами, а в Испании — дуэндес. Они не повинуются заклинателям, не страшатся заклинаний и при приближении священных предметов не выказывают ни малейшего испуга в противоположность демонам, мучающим бесноватых. Потому что как ни упорны эти злые духи, как ни упрямы в своем нежелании повиноваться велениям заклинателя, приказывающего оставить тело одержимого — достаточно произнести Пресвятое Имя Иисуса или Девы Марии, или несколько стихов Священного Писания, или возложить реликвии, главным образом, частицу древа Святого Креста, или приблизить священные изображения. И тотчас можно услышать, как они зарычат устами бесноватого, и увидеть скрежет его зубов, волнение, дрожь, — словом, все признаки страха. Но на фоллетов ничто подобное не имеет никакого влияния: если они и прекращают свои преследования, то только после долгого времени и когда сами того захотят.

Людовико Мария Синистрари «О демониалитете и бестиалитете инкубов и суккубов» из главы VI. Духи “фоллеты”, не боящиеся заклинаний.


Часть I

Закрыты двери. От ворот
В грехах потеряны ключи.
Не остановишь ледоход
Теплом от пламени свечи.

Автор: Антон http://avtor.net.ru/page.php?id=18283

Предисловие с небольшой байкой о привидениях, не имеющих прямого отношения к основному сюжету


Стоило стрелкам на циферблате слиться в полночном экстазе, и несколько окон давно заброшенного особняка осветились ровным голубоватым светом. Это насторожило щуплого старичка, который нашёл себе приют в полуразвалившемся домике, изначально предназначенном для садовника. Свет в окнах всё горел, и ему вдруг стало не по себе – причём настолько, что он, поддавшись панике, выскочил наружу, и с давно забытой прытью бросился бежать. Но вскоре любопытство пересилило страх и старичок, вернувшись, притаился в густой тени разросшегося куста самшита – с этой позиции удобней всего было наблюдать за тем, что происходит в господском доме.
Как водится, за обезлюдевшей усадьбой, расположенной на окраине городка, закрепилась дурная слава, но бродяжка уже столько лет прожил здесь, что считал все россказни о ней досужей выдумкой. Тем не менее, он не решался жить в господском доме, хотя в его пристанище уже основательно протекала крыша, грозя однажды рухнуть.
Да и любой струхнул бы на его месте. Одичавший дом жил собственной жизнью и был полон таинственных шорохов и звуков, особенно, по ночам. В нём постоянно что-то поскрипывало и постукивало, а стоило дать волю воображению и вскоре казалось, что поблизости кто-то бродит, по-стариковски шаркая ногами. От невнятного бормотания невидимки пробегал мороз по коже, и волосы вставали дыбом. Но это были ещё цветочки. Когда наступала пора ненастья, и задувал порывистый холодный ветер, пронизывающий чуть ли не до костей, тогда по огромному дому разносились протяжные жалобные стоны и вскрики, полные нечеловеческой муки.
И хотя расстояние приглушало ужасные звуки, старичок не мог уснуть. Он растапливал небольшой камелёк и до рассвета жался к его вихрастому беззаботному пламени. Да и как тут уснёшь, когда на ум поневоле приходят байки о не упокоенных душах, что бродят по обветшалому особняку. И не важно, что большинство страшилок бродяжка придумывал сам, желая отпугнуть незваных посетителей. Из-за слухов о золоте, якобы припрятанном последним хозяином усадьбы, его то и дело беспокоили окрестные дети, и не только они. Время от времени заглядывали и взрослые охотники до чужого добра.
Но чем дольше старичок вглядывался в оконные провалы, вновь темнеющие первозданной тьмой, тем больше его одолевало беспокойство. Вокруг притихшего особняка витала какая-то гнетущая атмосфера, вызывающая подспудный ужас, а самое главное, не было слышно шума, сопутствующего нашествию искателей сокровищ. Ну а когда в одном из окон появился сначала колеблющийся свет свечи, а затем зловещий силуэт горбуна с непропорционально большой головой, бродяжка не выдержал и дал дёру. Вот поэтому никто не видел, как к особняку стремглав промчалось другое странное создание – тощее и высокое, в широкополой шляпе и бесформенном соломенном плаще. Всем своим видом оно напоминало неряшливо сделанное чучело, которое вдруг ожило и решило покинуть свой пост на поле – к великому огорчению ворон.
Фанат Страшилы из страны Оз в несколько прыжков преодолел выщербленные ступени, ведущие к входным дверям и, влетев внутрь огромного полуразрушенного холла, громко завопил:
– Эй, Светозар, я уже здесь!
На зов вновь прибывшего раздалось мерное цоканье, а затем в одном из проёмов второго этажа появился скособоченный жутковатый уродец. В когтистой волосатой лапе он держал толстую чёрную свечу, язычок которой горел ровным пламенем, несмотря на сильный сквозняк, гуляющий по помещению. Уродец подошёл к шаткому ограждению из сохранившихся перил и, подслеповато щурясь, смерил «Страшилу» злобным взглядом.
– Что ты орёшь, я не глухой, – произнёс он неожиданно густым басом, и повелительно рявкнул: – Живо за мной, смертное отродье! Учти, ещё раз опоздаешь, и тебе не жить!
– Иди ты в баню! Дай хоть отдышаться… уф! – «Страшила» со стоном плюхнулся на ступеньку лестницы, ведущей наверх, и та жалобно скрипнула под его тощей задницей.
– На том свете отдохнешь, жалкий червяк, – последовал безжалостный ответ.
– Полегче на поворотах, Светозар, я тоже могу разозлиться и послать тебя куда подальше! – возмутился «Страшила». Но заметив, что тёмные, глубоко посаженные глазки уродца полыхнули призрачным кровавым светом, он сразу же пошёл на попятный. – Ты хоть представляешь, как сложно пробираться к точке переноса в незнакомом мире? – жалобно воскликнул он и с жаром перечислил трудности, которые ему пришлось преодолеть. Но собеседник не проникся сочувствием.
– Знать ничего не хочу, это твои проблемы.
Уродец покосился на судорожно сжатые кулаки «Страшилы» и грозно рыкнул. Тот внял предупреждению и медленно разжал пальцы. Они чинно легли на острые коленки, демонстрируя многодневный траур под ногтями. Несмотря на въевшуюся грязь, руки были изящными и сильными, а загорелая кожа, пестрящая многочисленными царапинами, – гладкой и упругой. Всё это свидетельствовало о молодости и хорошей породе их обладателя.
Бунт был задавлен на корню и «Страшила», подняв голову, сверкнул белозубой улыбкой.
– Ладно, уговорил. Веди меня, адский Сусанин, что б тебе было пусто! – легко отозвался он и, вскочив, бросился следом за уродцем – тот уже успел скрыться в одном из проёмов, который вёл в длинную анфиладу комнат, расположенных на втором этаже. Несмотря на спешку и длинные ноги, он с трудом поспевал за своим низкорослым провожатым.
После стремительного марш-броска по полусгнившим половицам, то и дело грозящих провалиться и стать ловушкой, они оказались в небольшой комнате.
«Страшила» замер на пороге, и насторожённо огляделся по сторонам. Несмотря на многослойную пыль и общую запущенность, обстановка комнаты почему-то сохранилась в полной неприкосновенности – сундуки не разграбили, мебель не растащили, хотя она выглядела добротно и даже больше, её украшала искусная позолоченная резьба. Да и прочие предметы в комнате имели немалую стоимость, хотя бы те же канделябры, почерневшие от времени, но в них сразу же угадывалось благородное серебро. И всё же не промашка мародёров заставила его остановиться на пороге, а чувство безысходности и миазмы потустороннего холода, которые оставляют после себя убийства, жертва которых умерла в страшных мучениях. «Страшила» вздохнул – ему уже приходилось сталкиваться с таким – и перевёл взгляд на то, что имело непосредственное отношение к нему. На полу слабо мерцала октаграмма – восьмиугольная звезда, заключённая в идеально ровный круг.
– Н-да! Экспресс уже подан. – Он неохотно шагнул внутрь комнаты и снова остановился, явно не горя желанием приближаться к колдовской штучке.
– Не медли, смертное отродье, живо становись в центр! – подстегнул его уродец и злобно оскалился, когда «Страшила» двинулся к нему. – Рогатый предок! Куда ты прёшься в стоге сена? Учти, если ненароком сотрёшь линию, то улетишь в неизвестном направлении. И не думай, что в этом случае отделаешься от меня. Я обязательно отыщу тебя, и живьём сдеру шкуру, – злобно прошипел он.
– Понятно! Нефиг орать, – буркнул «Страшила». Он скинул импровизированный плащ из соломы и, надвинув шляпу на глаза, шагнул в центр октаграммы, стараясь при этом не наступать на её линии.
Уродец что-то нараспев проговорил и свеча, покинув его ладонь, поплыла по воздуху. Как только она коснулась пола, пламя ярко вспыхнуло и нервно заплясало на своём основании, хотя в затхлом воздухе не ощущалось ни малейшего дуновения ветерка.
Свеча опустилась у ног «Страшилы» и её свет дал возможность его рассмотреть. Это оказался юноша, к тому же очень симпатичный, если судить по видимой части лица. Одет он был в экзотические для данных мест потрёпанные джинсы и мешковатую куртку; и то и другое было украшено эмблемами известных торговых марок, но, судя по качеству, где-то внутри должна была найтись скромная этикетка с надписью «made in Cina».
Юноша нервничал, хотя старался не показывать виду. Засунув руки в карманы куртки, он с дерзкой усмешкой посматривал на гротескного уродца, суетящегося вокруг, но тот не обращал на него внимания, полностью поглощённый своими таинственными приготовлениями. И лишь когда с ними было покончено, уродец соизволил глянуть на своего компаньона. Молодой человек уже не улыбался. Он весь был как туго натянутая струна – челюсти крепко стиснуты, губы подрагивают от неимоверного напряжения, побледневшее лицо блестит от пота.
– Не бойся. Скоро это кончится, – проговорил уродец неожиданно мягким голосом.
Не дожидаясь реакции изумлённого юноши, он коснулся лапой октаграммы. В то же мгновение её линии засияли, наливаясь энергией, и загудели как линии высоковольтной линии в дождливую погоду. Ввысь ударил невыносимо яркий столб света, и ночное небо сначала раскрасилось багровыми всполохами, а затем выдало череду апокалипсических картин. Они не прошли не замеченными, и послужили в этом мире благодатной почвой для зловещих пророчеств, как правило, предсказывающих конец света.
Уродец не сразу отправился следом за юношей. Присев на корточки, он с задумчивым видом глядел на тошнотворную пространственную воронку, бушующую в центре октаграммы.
– Интересно, зачем ему понадобилась эта ошибка природы? К тому же из такой дали, – пробормотал он, наморщив лоб.
Видимо, так и не найдя ответа, уродец выпрямился – насколько позволяла его скособоченная фигура – и шагнул в центр октаграммы. Стоило ему пересечь линию, и его облик разительно переменился. Прекрасное существо не имело ничего общего с тем уродцем, которым оно раньше представлялось.
Как только оно исчезло, в комнате появился ещё один посетитель, удивительно похожий на юношу. Даже одежда на нём была та же самая – потрёпанные джинсы и мешковатая куртка.
– Вот и мне интересно, зачем Аспиду понадобился мой отпрыск, – проговорил он, задумчиво глядя на клок блестящих синих волос, оставшихся в центре октаграммы. Перед тем как окончательно схлопнуться, пространственная воронка успела прихватить кончик длинной гривы своего последнего пассажира. Так что промедление не прошло ему даром.
Близнец юноши (несмотря на его слова, они выглядели ровесниками) немного побродил по комнате, а затем исчез, как и появился – без сопутствующих красочных спецэффектов и колдовских прибамбасов – просто вот он был и вот его уже нет.
***
Когда непрошеные гости исчезли, по лестнице опустевшего особняка, радостно вереща, запрыгал лохматый шар. В холле он остановился, и из-под кустистых бровей глянули крохотные буравчики глаз. Затем появился другой житель дома – привидение страшно измождённой женщины. Она выглядела так, будто умерла голодной смертью, и тем не менее на ней было роскошное платье, говорящее о том, что она не нищенка, а очень даже состоятельная дама.
Стоя наверху лестницы, женщина-привидение умоляющим жестом протянула руки к голове, и издала душераздирающий стон. В ответ на это голова смачно плюнула и, попав себе на чёрную с проседью бороду, сердито зафыркала, а затем подкатилась к камину и сгинула в огромной дыре, прогрызенной крысами. Женщина-привидение заколебалась, не решаясь последовать за ней, а потом было уже поздно. Из дыры высунулась морда огромной крысы и, злобно вереща, оскалила вполне человеческие зубы. Несчастная женщина-привидение испуганно вскрикнула, и одним махом взлетела наверх – под довольное хихиканье головы, наблюдающей за её паническим бегством.
Спустя некоторое время из крысиной норы раздался звон монет, и в её темноте блеснуло золото. «Ходют, тут всякие, а потом деньги пропадают! Придётся провести ревизию», – ворчливо проговорил надтреснутый мужской голос. И после этого из норы доносился только мерный металлический стук, периодически прерываемый сухим стуком костяшек на деревянных счетах и скрипом гусиного пера.
***
Тем временем посетители, нечаянно нарушившие мирное существование привидений и бродяжки, счастливо переместились в другой мир – за исключением последнего. Куда делся близнец юноши, было не ясно, но он не последовал за ними.
Завершению магического переноса сопутствовал такой же столб яркого света. Правда, средь бела дня он был не столь эффектен как ночью. Когда свечение угасло, на раскуроченной поляне остался лежать юноша, основательно присыпанный землёй. Судя по страдальческой мине, застывшей на лице, ему пришлось очень туго, но беспамятство длилось недолго.
– Блин! Ненавижу перемещения между мирами! – простонал он, очнувшись. – О-ё! Мать твою перемать!.. Вот это звон в голове!.. Интересно, почему каждый раз возникает такое ощущение, словно меня только что хорошенько отпинали ногами? – приняв сидячее положение, он скорчился от рвотного позыва. – Чёрт! Не мешало бы накостылять по шее некоторым товарищам за такое халтурное колдовство!.. Фу, слава богу, отпустило! Светозар, ну что за отсталые методы работы? Какая-то древняя символика и невнятные завывания. Неужели ты, демон, не можешь создать нормальный магический портал?
– Ты это о чём? – с подозрением отозвался невидимый собеседник.
– Как о чём? Неужели не знаешь?
Пряча затаённое веселье, юноша уселся по-турецки и сделал замысловатый жест рукой.
– О бестолковый демон! О невежда из невежд! Знай, что есть такая удивительная дверца между мирами, и зовётся она магическим порталом! – начал он вещать высокопарным тоном и некоторое время распинался о достоинствах сказочного атрибута, но надолго его не хватило. Легкомысленно хихикнув, он добавил уже обычным голосом: – В общем, шагнул туда и вуаля! Сразу же оказался на месте. Фантасты такой процесс называют телепортацией. Правда, тогда для её изобретения, требуется куча аппаратуры и гениальные мозги, причём в немалом количестве. А вот в мире фэнтези всё гораздо проще. Там между мирами умеет перемещаться каждый дурак…
– Что за бред! – перебил его материализовавшийся демон. Он снова был в облике уродливого горбуна. Смерив своего неунывающего собеседника презрительным взглядом, тем не менее, он счёл нужным пояснить: – То что ты называешь пентаграммой на самом деле Звезда хаоса . А теперь слушай внимательно, жалкое отродье, – проговорил он тоном, не терпящим возражений. – Жду тебя через год в храме Рогатой Луны. В канун праздника Кровавой жатвы. Чтобы попасть в условленное место, ты должен отправиться в Ночное королевство. – Глаза демона недобро сверкнули. – И на этот раз лучше опаздывай, а то останешься здесь на целое столетие, – добавил он с мстительными нотками в голосе.
– Сдурел?! – возмутился юноша. – Я не собираюсь торчать здесь целый год, не говоря уж о целом столетии!
– Как я сказал, так и будет, – рыкнул демон, но юноша снова взбунтовался.
– Да пошёл ты!.. С этими перемещениями, я уже скоро загнусь! Не слишком ли большая плата за спасение? В конце концов, есть же другие живые ключи, открывающие путь между мирами!
– Есть, но ты универсальный, поскольку самый живучий, – сказал демон и оскалил жуткие зубы. Видимо это должно было означать улыбку. – Правда, до дома осталось уже немного, и я могу уважить твою просьбу. Разовых ключей довольно много. Но учти, если ты нарушишь договор, я верну тебя обратно, в руки тех же самых господ, от которых спас. Уж они с тобой развлекутся от души, перед тем как порезать на кусочки.
– Обманываешь!.. Интересно, сумел бы ты выбраться с Земли, если бы не я? – юноша с сомнением посмотрел на демона и снова пошёл на попятный. – Ладно. Тут ты прав. Никакая плата за жизнь не может быть чрезмерной. Вот только ещё парочка таких перемещений и я загнусь, а это, согласись, уже нечестно… – на его лице промелькнула робкая надежда. – Правда, если мне не послышалось…
– Не ной, это последнее перемещение, – перебил его демон. – Как только попаду домой, сразу же верну тебя на Землю, – пообещал он и, внимательно оглядев юношу, недовольно скривился. – На этот раз придётся тебе помочь, хоть это противно моей природе.
Не дав собеседнику времени на размышление, демон щёлкнул пальцами, и фигуру юноши охватило багрово-чёрное пламя – настолько сильное, что сбило его с ног. Он с воплями покатился по земле, но пламя исчезло так же быстро, как и возникло, не причинив ему видимого вреда.
– Повторяю, не опаздывай, ключ! – предупредил демон, снова ставший невидимым.
– Ты хотел сказать отмычка… насмешливо бросил юноша, протирая запорошенные глаза.
Странные ощущения и голос, понизившийся на октаву, заставили его вскочить на ноги.
– Эй-эй! Постой, Светозар! Ты это о чём?.. Что ты задумал, проклятый демон?
– Скоро поймешь, – прогрохотал демон.
– Иди ты на фиг, я не нуждаюсь в твоей благотворительности! – выкрикнул юноша, заподозривший недоброе.
Он растерянно похлопал себя по груди и расстегнул молнию на джинсах. Собравшись с духом, он глянул вниз. «Блин!» В его глазах хищной птицы загорелась ярость.
– Чтоб ты сдох, паскуда!.. Немедленно верни всё как было! – раздался отчаянный крик.
С высоты загремел издевательский хохот.
– Всегда знал что вы, люди, неблагодарные твари! – донесся снисходительный голос демона. – Полно расстраиваться, ключ! Всего-то и дел, что видимое стало реальностью. Зато теперь нет нужды опасаться, что кто-то разоблачит твой обман.
– Мерзавец! Выродок!.. – юноша даже взвизгнул от злости. – Сам ты неблагодарная тварь! Светозар, попомни моё слово, ты ещё пожалеешь о своей подлянке!
Он ещё долго бушевал и бегал по поляне, нелепо размахивая руками, но демон больше не отзывался. Тогда он упал на землю и бурно, совсем по-девчоночьи, разрыдался.

Глава первая

Во имя Аллаха. Милостивого, Милосердного
Скажи, Мухаммед: «О, неверные!
Я не поклонюсь тому, чему вы поклоняетесь,
А вы не поклонитесь тому, чему я поклоняюсь.
Вам ваша вера, мне же – моя вера!»

В мире Тысяча и одной ночи

Плохо зная местные обычаи, юноша старался лишний раз не рисковать и шёл к своей цели – загадочному Ночному королевству – в обход оживлённых трактов. После целого дня утомительной ходьбы по бездорожью найденный заброшенный сарайчик показался ему царскими палатами. Одолеваемый усталостью, он соорудил себе лежак, но голод и ночная прохлада не дали как следует уснуть и до рассвета выгнали его на улицу.
Небольшая чистая лужа у хибары выглядела подходящей для умывания, и он плеснул в лицо пригоршню ледяной воды. «Б-р-р!» Выпрямившись, юноша озабоченно похлопал себя по карманам, а затем залез за пазуху и на его ладони появились несколько разнокалиберных монеток. «Н-да, не густо! – резюмировал он, перебрав их несколько раз. – Сколько не пересчитывай, больше всё равно не становится, – на заспанной физиономии появилось унылое выражение. – И почему у денег такое сволочное свойство? Сколько их не экономь, они всё равно заканчиваются». После этой философской сентенции, полезной для ума, но бесполезной для желудка, он тщательно припрятал свой драгоценный запас и огляделся окрест.
Богатое село, расположенное у оживлённого тракта, ведущего в Адис – столицу халифата Перси, внушало ему большие надежды по части скорой поживы. В синеющих предрассветных сумерках он крадучись пробрался к одному из добротных домов на окраине и, пригнувшись у высокого забора, насторожённо зыркнул по сторонам. Царящая кругом мирная сельская тишина, не нарушаемая пением горластых будильников, успокоила его, и он ловко сиганул во двор крепкого рубленого дома.
Но особо поживиться в хозяйских закромах ему не удалось. Вскоре на резном крыльце показалась растрёпанная рослая деваха в полотняной белёной рубашке. Она спустилась во двор и, зевая во весь рот, двинулась к укромным кустикам. Как вдруг её взгляд упал на незваного гостя, шарящего в летней кухоньке как у себя дома. Как только этот возмутительный факт дошёл до её сознания, сонные глаза сразу ожили и загорелись праведным гневом. «Держи ворюгу!» – заорала девка и, схватившись за дреколье, с оглушительным визгом ринулась на ворога.
«Ёпрст!.. кажется влип!» – подумал юноша и бросился наутёк.
Видя, что вражина бежит, местная валькирия взвыла от радости и прибавила ходу, но куда там! Длинноногого шустрого ворюгу было не догнать. Не обращая внимания на грозные вопли, несущиеся ему вслед, он ловко пропетлял между домами, а затем нырнул в густые заросли приречных кустов и был таков.
Уйдя от погони, юноша дожевал украденную горбушку хлеба и, напившись у колодца, не спеша зашагал к близлежащему кургану – за добычей посерьёзней, нужно было отправляться в город, и он надеялся, что найдёт там нужный обзор. Лысый склон был довольно крутым, но подвижность и лёгкий шаг выдавали в нём привычку к долгим пешим переходам. Оно и понятно. Когда Лидия Соколовская, владелица крупнейшей корпорации с миллиардным оборотом, скоропостижно скончалась, её единственной наследнице пришлось много и активно двигаться и, как правило, на своих двоих.
***
Участь бизнес-леди, тесно связанной с криминалом России, была решена, когда она, заботясь о будущем шестнадцатилетней дочери, начала переводить активы своей компании за рубеж. Не помогли даже щедрые отступные и взятки властным структурам, которыми она надеялась подстраховаться.
После убийства Лидии Соколовской, стандартно преподнесённого как несчастный случай, новый хозяин корпорации послал доверенных людей за юной наследницей. И хоть та сумела скрыться, никто не сомневался, что её поимка – дело скорого времени. Ведь это была самая настоящая принцесса, с пелёнок избалованная любящей матерью и не менее любящими слугами.
Но вопреки ожиданиям изнеженная хрупкая девочка, абсолютно не приспособленная к жизни, каким-то чудом сумела не только уйти от опытных ищеек, но и успешно скрывалась, хотя ничего не было пущено на самотёк. Доступ к банковским счетам, которыми беглянка могла бы воспользоваться, сразу же перекрыли; аэропорты, гостиницы и даже крупные супермаркеты находились под неусыпным наблюдением.
Хозяин корпорации забеспокоился. Наличие законной наследницы висело над ним дамокловым мечом, и тогда он удвоил и без того щедрое вознаграждение. И хотя его ищейки буквально рыли носом землю, беглянку удалось поймать лишь с помощью опытного психолога – скособоченного угрюмого человечка, который появился по истечении трёх лет безрезультатных поисков и сам предложил свои услуги. Его указания, где искать Юлечку Соколовскую и как она выглядит, были не менее странными, чем он сам.
Группа, посланная по наводке психолога, прибыла на место и с удивлением обнаружила, что это склад, и там нет никого, кроме бригады грузчиков, занятых своим делом. Среди компании кряжистых мужиков лишь один юноша более или менее подходил по возрасту, но и тот был на голову выше, чем их беглянка.
Поймав вопросительные взгляды своих людей, старший группы отрицательно покачал головой, но не спешил уходить.
Бывший майор, якобы перешедший на службу к частному бизнесу, а на деле так и оставшийся офицером безопасности, был опытным специалистом. В течение трёх лет он досконально изучил досье, собранное на Юлию Соколовскую и потому ни на грош не верил выкладкам сомнительного психолога. Многочисленные материалы и свидетели, опрошенные лично, рисовали портрет юной девушки, абсолютно не склонной покидать границы обитания золотой молодёжи. Все её увлечения исчерпывались светскими вечеринками, салонами красоты и посещением престижных магазинов.
Короче, Юлия Соколовская была такой же инфантильной и безответственной, как большинство богатых деток. При том по умению залечь на дно, она могла бы дать фору любому знаменитому шпиону, хотя ничто в её характере и складе ума не указывало на наличие нужных для этого задатков. Но на это у старшего группы было два вполне логичных объяснения.
Во-первых, девушке могло элементарно повезти. К тому же за ней водилась одна странность. Все свидетели отмечали её необъяснимое обаяние, которому почти никто не мог противостоять, особенно, в детстве. Небывало преданные слуги молчали до последнего, пока на них не надавили при помощи близких. Причём, серьёзно надавили, чуть ли не до летального исхода. Возможно, именно это умение очаровывать людей и помогало ей при игре в прятки.
Во-вторых, не исключалось противоположное развитие событий. При неординарной красоте и житейской неопытности девушка запросто могла попасть в беду. Эту версию тоже отрабатывали, но ни в моргах, ни в притонах не нашли никого похожего на Юлию Соколовскую.
Старший группы оглядел рослого юнца, снимающего со стеллажей тяжёлые ящики, и мысленно ухмыльнулся. «Если это наша беглянка, то я – английская королева». Тем не менее, его цепкий взгляд прошёлся по фигуре юноши, выискивая несоответствия.
В одежде зацепиться было не за что. На юноше были свободная куртка и поношенные джинсы из разряда юнисекс, на ногах такие же безликие кроссовки. Но такую одежду носили почти все мужчины и женщины из всех слоёв населения и всех возрастных групп.
В динамике движений то же ничто не указывало на переодетую девушку. Юноша переставлял тяжёлые коробки легко и свободно, и при этом во всех его движениях сквозила истинно мужская грация. Правда, голос был немного высоковат, но тут он, балагуря с товарищами, снял куртку и на обнажённых руках заиграли крепкие мускулы.
Давний приятель старшего группы, с которым он когда-то служил, и мнению которого безоговорочно доверял, настойчиво потянул его за рукав.
– Идём, Сашок! И так ясно, что козёл в белом халате облажался. Или ты собираешься опозорить парня и заставишь при товарищах снять штаны?
Но старший хмурился, не двигаясь с места.
– Погоди, Михалыч! – проговорил он и неохотно озвучил свои сомнения: – Помнишь, этот недомерок что-то бубнил насчёт шляпы. Мол, обязательно обратить внимание на эту деталь… Ладно, только для очистки совести.
Подойдя к юноше, он без лишних слов сдёрнул шляпу с его головы и поражённо чертыхнулся. С испачканного потного лица на него глянули приметные янтарные глаза, которые он узнал бы из тысячи похожих глаз. «Ах ты, сучка!» Сработали рефлексы, и его кулак врезался в поджарый живот мнимого юноши. Раскаяния он не почувствовал, хотя считал непорядочным бить женщину – без крайней на то необходимости. Просто в его сознании никак не укладывалось, что это чудовище, выполняющее тяжёлую работу наравне с грузчиками и глядящее на него с решительностью бывалого спецназовца, и есть та самая малышка из досье, которая сумела потеснить в его сердце незабвенную Одри Хёпберн.
Последний удар по образу беспомощной богатой красавицы, нуждающейся в защите настоящего мужчины нанесло всё то же чудовище. Перестав разевать рот, оно выпрямилось и с остервенелым видом набросилось на своего обидчика. С флангов его поддержали товарищи. «Мать вашу!.. Никак наших бьют!» – взревели грузчики и тоже полезли в драку.
Несмотря на отвагу трудового люда, победа осталась за профессионалами, и беглянка очнулась уже в камере, которую освещала тусклая лампочка, висящая под самым потолком. Единственный выход из бетонной коробки перекрывала мощная стальная дверь, из-за которой не доносилось ни звука.
«Блин! Кажется, влип по полной! А я уж было размечтался, что обо мне забыли!» Беглянка продолжала думать о себе в мужском роде, хотя в этом больше не было нужды. Но за три года она настолько вжилась в роль, что даже в мыслях не допускала думать о себе как о девушке.
Постанывая от боли в избитом теле, Юлия Соколовская заняла сидячее положение. Сняв шляпу, которая почему-то снова оказалась на её голове, она с чисто женской грацией взъерошила короткие волосы. Почистив пёрышки, она устремила взгляд туда, где по её ощущениям находились наблюдатели.
Михайлыч и его непосредственное начальство поражённо переглянулись. Внешне ничего не переменилось, одежда и облик остались теми же самыми, но юноша со склада бесследно исчез, уступив место необычайно привлекательной девушке, и это невзирая на следы побоев на лице.
Конечно, эта Юлия Соколовская резко отличалась от той девочки, что глядела на них с фотографий и съёмок трёхлетней давности. Теперь в отточенных экономных движениях девушки сквозило изящество хорошо тренированного тела, а на лице лежала печать непоколебимой уверенности в собственных силах. С некоторой долей холодной отстранённости. Возможно, такое ощущение возникало из-за глаз хищной птицы. Ведь по всему чувствовалось, что у девушки лёгкий нрав, её чётко очерченные губы в любой момент были готовы сложиться в улыбку – даже сейчас, когда они разбиты и кровоточат, а общее положение хуже некуда.
– Матерь божья! Свят, свят! Чур меня, нечистая сила! – Михайлыч истово перекрестился.
– Брось! – последовал снисходительный ответ директора отдела безопасности той самой корпорации, что де-юре принадлежала Юлии Соколовской и который лично возглавлял группу по её захвату. – Просто нам попалась гениальная актриса… – И тут немигающий взгляд девушки остановился прямо на его лице. Он замолчал не в силах отвести от неё глаз.
Девушка действовала по наитию, но угодила в самое уязвимое место. Ведь мужское сердце не камень, и на смену фантазиям о красавице Одри Хёпберн из фильма «Как украсть на миллион» тут же пришла не менее прекрасная Анжелина Джоли, в роли умной и решительной миссис Смит, которая гораздо лучше отвечала запросам слуги двух господ. Он впервые пожалел, что не отклонил заманчивое предложение, и потому теперь нет никакой возможности вывести девушку из-под удара. За те деньги, что давали за её поимку, его тут же выдадут и пристрелят за компанию.
Ошеломлённый директор прерывисто выдохнул, поняв, что слишком размечтался и пауза затянулась.
– Не грузись, Михалыч! – Он криво улыбнулся. – Честно! Не родилась ещё та юбка, которая сможет меня захомутать.
Михалыч отвёл взгляд и неловко заёрзал на стуле.
– Да ладно вам, Александр Владимирович! Разве я не понимаю? Ваше дело ещё молодое, а тут такая красота.
– Я себе не враг, да и жить этой красоте считанные дни, – глухо заметил директор, и тут зеркало, которое исправно давало обзор камеры пленницы, мигнуло и его затянуло громадным бельмом. Невозможный фокус для обычного поляризованного стекла.
Коротко выругавшись, директор вскочил на ноги.
– Живо группу к камере Соколовской! – рявкнул он и, схватив оружие, бросился вон из смотровой.
Михалыч очнулся от ступора и, выполнив приказ, кинулся следом за начальством.
Девушка тоже почувствовала, что рыбка сорвалась с крючка и приуныла. «Кранты тебе, мой мальчик! Как только вытрясут подписи на передачу зарубежных счетов, спасти тебя может только чудо…»
И тут, словно по заказу, прямо сквозь бетонную стену просочился мерзкий уродец – с предложением свободы за соответствующую плату. Мол, ему нужно попасть домой, и она ему подходит в качестве ключа, открывающего пути между мирами.
Иллюзий девушка не питала, зная, что наследнице Лидии Соколовской жить осталось считанные дни. И поскольку терять было нечего, она согласилась.
Пока уродец рисовал колдовские штучки на полу и при этом завывал страшным голосом, за дверью камеры сначала раздались беспорядочные выстрелы. Затем ненадолго всё затихло и после этого грохнуло несколько взрывов. Но дверь даже не шелохнулась. А после этого девушка стояла в центре Звезды хаоса, и ей было так плохо, что она уже ничего не видела и не слышала.
***
Карабкаясь по крутому склону, юноша горько усмехнулся, пришедшим на ум воспоминаниям. «Нечего терять? Оказалось, очень даже есть чего! Правда, самое тяжёлое, с чем пришлось расстаться, это уверенность, что мир крутится вокруг тебя».
***
Его двойник, находящийся в неимоверной дали, сладко потянулся.
– Ничего, мой мальчик! Дай время, и ты снова обретёшь уверенность в том, что мир крутится вокруг тебя, – пообещал он и, подавив очередной зевок, внезапно нахмурился. – Ничего не понимаю. Причём здесь какая-то Лидия Соколовская, а где же Мария? – двойник открыл начало книги с жизнеописанием юноши. При виде объёмной картинки, показывающей крадущуюся к роддому юную женщину с младенцем на руках, его лицо помрачнело. По мере просмотра происходящего оно мрачнело всё больше. Когда бандит открыл багажник и передал ребёнка просиявшей светловолосой женщине, он облегчённо выдохнул и поспешно захлопнул книгу. Оказавшись на столе, она снова приняла форму свитка.
«Чёрт! Кто же знал, что так обернётся!» При воспоминании о плачущем ребёнке, брошенном родной матерью, на лице двойника промелькнуло виноватое выражение.
– Вионет, присмотри за мальчишкой. Не хочу, чтобы он снова вляпался в какие-нибудь неприятности, – распорядился он.
– Слушаю и повинуюсь, Эль-Эльйон, – отозвался бесплотный помощник.
***
Не подозревая об интересе, проявленном к нему более чем странными существами, юноша взобрался на гребень кургана и, прищурившись, глянул перед собой – его надежда оправдалась, город лежал перед ним как на ладони. Правда, это не принесло ему особой радости. Тщательный осмотр показал, что сердце халифата Перси – его драгоценная жемчужина столица Адис, полностью скрыта за широкой зубчатой стеной из красного кирпича. К тому же она достаточно высока, и по ней разгуливают караулы стражников. Издалека они казались нарядными игрушечными солдатиками, но в лучах встающего солнца грозно поблескивало начищенное до блеска оружие и шлемы с шишаками. В общем, не было ни малейшей возможности проникнуть за стены Адиса, минуя при этом городские ворота.
На загорелом лице промелькнуло разочарование. Юноша хотел было спуститься вниз, но зрелище города чем-то его зацепило. Поняв, чем именно, он удивлённо хмыкнул.
И в самом деле, город с высокими белыми минаретами и квадратными приземистыми зданиями смотрелся чужеродно, находясь среди раздолья золотых полей и бескрайних лесов среднерусской полосы.
«Вот рубленые избы и церковки с круглыми маковками – это совсем другое дело. Они были бы на своём месте. Особенно, если добавить громадную лужу на центральной площади и несколько хавроний, принимающих грязевую ванну. Тогда бы я чувствовал себя, как дома», – насмешливо подумал юноша, любуясь прекрасным городом.
«Красота! Хотя со стороны выглядит, как компьютерная фэнтези-игрушка. И вообще, такое ощущение, будто я попал в сказку «Тысяча и одну ночь» и предо мной Багдад, перенесённый на русскую почву могущественным джинном. Может, составить конкуренцию местному голодранцу Алладину и поискать лампу с его постоянным пристанищем?» Представив себе владельцем синенького мультипликационного чудовища, он хихикнул. «Нафиг мне сдалось такое бестолковое чудо! И без него проблем хватает».
Очарованный открывшимся сказочным зрелищем, юноша не спешил уйти, а город тем временем постепенно просыпался и обретал житейскую реальность. Фонари погасли и народу сразу же прибавилось. С первыми лучами солнца засуетился пеший и конный люд, облачённый в непривычные одежды; замелькали расписные нарядные паланкины, несомые мускулистыми рабами. Их пронзительные крики «Пади!» были слышны даже на верхушке кургана. Степенные лавочники открывали двери и ставни своих магазинчиков; зевающие хозяйки с корзинками чинно шагали на базар. А когда с верхушки минарета раздался протяжный призыв муэдзина, правоверные развернулись в сторону Мекки, и дисциплинированно опустилась на заготовленные молитвенные коврики. В общем, город жил обычной повседневной жизнью, и его жители удивились бы, узнав, что кому-то она кажется загадочной.
Юноша сел на землю, и на его лице появилось задумчивое выражение. «Странный мир. Второй месяц тащусь по здешним местам, а до сих пор не понимаю, куда я попал. Очень похоже на Землю, но на каждом шагу попадаются вот такие подставы. Вроде бы я на родине – судя по схожести языков – и нахожусь примерно на широтах, на которых у нас располагается Московия, но что-то ничего не узнаю окрест. Да и местный люд выглядит непривычно. Бог с ними с сарафанами и косоворотками, хотя почти у всех блондинистый окрас. Вот только в лицах почти нет округлой плавности черт, присущей населению России из-за примеси татарской крови. И совсем уж удивительно, что вместо христианства здесь воцарилась какая-то разновидность мусульманства. Никак господа крестоносцы в этом мире здорово лопухнулись и крепко получили по шапке. По всей видимости, здешние арабские народы оказались воинственнее наших и не только завоевали всю Европу, но и дали отпор нашествию татар, а затем, как водится, частично смешались с местными славянскими племенами. То-то я гляжу, здесь редко встречаются курносые носы, зато нет-нет, да и промелькнут суровые иконописные черты лица и рублёвские глазищи…»
Оживление на тракте сбило созерцательный настрой, и юноша сладко потянулся. «Ай, да ладно! Честно говоря, глубоко по барабану исторические перипетии и религиозные увлечения местных граждан – у меня своя задача. Кровь из носу, но нужно добыть немного денег, а то я уже неделю нахожусь на подножном корму. Так недолго загнуться от голода, или нечаянно вырастить рога и копыта». В его памяти тут же всплыл соответствующий анекдот про Василия Ивановича, слышанный в детстве от бабушки и он тепло улыбнулся. «Эх, баба Тоня, как ты живёшь там совсем одна?.. Ладно, пока не будем о грустном».
Юноша вскочил на ноги. Медлить было больше нельзя. Городские ворота открывали лишь на время и тот, кто хотел попасть в Адис, должен был поторопиться. Перед тем как пуститься в путь, он бросил последний взгляд на прекрасный город и, заметив, что на его улицах появились не только прохожие, но и многочисленные стражники, тяжело вздохнул. «Вот чёрт! Хочешь, не хочешь, а придётся завязывать с воровством. Не дай бог, заловят, вмиг останешься без руки. Блин! Ну, что за варварство! За копейку готовы изуродовать человека на всю оставшуюся жизнь!» – возмутился он и зябко передёрнул плечами, когда перед его внутренним взором промелькнули не только отрубленные конечности местных нарушителей закона, но и изуродованные клеймёные лица с вырванными ноздрями и обрезанными ушами.
«Да-а! Средневековье – настоящий кошмар. Особенно, для простого человека. Жаль, что ещё далеко до поры ушлых адвокатов, которые и волка, только что вырезавшего овчарню, представят невинной овечкой – были бы только деньги. Впрочем, сами они порядочные волчары и не замедлят содрать с клиента семь шкур… Блин! И что же мне теперь делать, чтобы не умереть с голоду? Я бы предложил свои услуги в области руководящего менеджмента, да вот незадача, за неимением крупных корпораций они не пользуются спросом. Вот они минусы хорошего образования! – резюмировал юноша, направляясь к оживлённому тракту, ведущему в Адис. – Что ж, если воровство отпадает, остаётся только одно, воспользоваться своей внешностью и начать карьеру жиголо. Местные красотки явно неровно дышат ко мне. Думаю, дело пойдёт, но не напороться бы на ревнивого башибузука. Тогда кранты. Прирежут, и поминай, как звали».
Мысль о встрече с мужьями-рогоносцами его не особо напугала. Он решил, что это маловероятно, при должной осторожности с его стороны. А вот при мысли о встрече с самими женщинами на его лице промелькнула лёгкая паника. «Блин! А если не удастся отвертеться от постели?.. – в ужасе он замотал головой. – Нет, нет и нет! Я не согласен менять ориентацию! Да и Юлька мне этого не простит!.. Похоже, воздержание станет моим жизненным кредо, – ощутив бурный протест организма, он тяжело вздохнул. – Прости, брат, но придётся потерпеть. Надеюсь, Светозар вернёт мои женские причиндалы, и тогда все самые красивые мужчины снова будут у твоих… наших ног».
Несмотря на раннее время, дорога была уже основательно забита повозками. Опасаясь, что ему придётся стоять в длинной очереди, чтобы попасть в Адис, юноша перешёл на быстрый шаг и, сбежав с холма, направился в город по дороге, ведшей через Восточные ворота. Высокий и красивый он сразу же привлёк к себе внимание попутчиков, особенно, женщин.
Некоторое время он шёл сам по себе, но желание раздобыть полезную информацию, заставило его поискать подходящую компанию. В этом качестве ему приглянулась группка молодых крестьян, шедших поблизости. Поначалу он попытался завязать разговор с женщинами, но те, что постарше молчали и отворачивались, а молодые переглядывались и смущённо хихикали. Тогда он, поняв свою ошибку, обратился к парням, но было уже поздно. Они злобно косились в его сторону и на все расспросы отвечали крайне неохотно. И чем больше оживлялись девушки, поглядывая на красивого незнакомца, тем короче звучали ответы парней, пока окончательно не превратились в невнятное, но грозное мычание.
«Блин! Местные мужички как есть абреки, без признака славянского добродушия на мрачных физиях. Ещё сболтнешь что-нибудь не то, и тут же получишь режичком в бок», – опасливо подумал юноша и потихоньку отстал от своих недружелюбных попутчиков – от греха подальше. Несмотря на мирный вид и тележки с овощами, многие из парней были вооружены. После его ухода крестьяночки разочарованно переглянулись, а затем снова захихикали, оживлённо переговариваясь друг с другом. Не обращая внимания на кислые мины парней, они до тех пор обсуждали достоинства незнакомца, пока пожилая женщина не прикрикнула на них, обозвав бесстыдницами.
После неудачной попытки наладить отношения с крестьянами, юноша разговорился со словоохотливой женщиной, одетой в яркие шелка. Вызывающий вид и то, что она путешествовала в одиночестве, говорили о сомнительной репутации этой дамочки в местном обществе. Несмотря на открытые лица и более свободные нравы, добропорядочные женщины халифата Перси не появлялись в общественных местах без приличествующего сопровождения.
Увы! Попутчица хоть и болтала без умолку, но ничего полезного не сообщила, зато тут же назначила свидание в городе. «Нафиг ты мне нужна, тыква перезрелая!» Юноша фыркнул про себя, и сделал вид, что не понял двусмысленных намёков. Но не тут-то было. Женщина не угомонилась и тогда он, чтобы избавиться от её приставаний, состроил долженствующую трагическую мину и сообщил, что спешит на похороны бабушки. Он покосился на вытянувшееся комичное лицо с густо насурьмлёнными бровями и скорбно добавил – мол, ему очень жаль, что встреча откладывается, поскольку уважаемая ханум как две капли воды походит на его покойную бабушку и что только в её объятиях он забудет о горе и вновь ощутит себя любимым внуком.
Оскорблённая женщина проявила неожиданную прыть, и насмешник лишь чудом увернулся от её карающей длани. Под дружный хохот окружающих он бросился бежать, а она, уперев руки в боки, взялась его поливать отборной бранью, изобилующей чисто восточной цветистостью. Напоследок она плюнула ему вслед и, прокляв в седьмом колене, пожелала жениться на кривой и хромой ярмарочной невесте.
Это заявление вызвало у юноши живой интерес. «Напоследок хоть какой-то толк от жирной курицы, – подумал он, уже наслышанный кое о каких местных обычаях. – Ну что ж, если мне претит непыльная работёнка жиголо, тогда имеет смысл заключить фиктивный брак. Говорят, отцы семейств дают хорошее приданое за ярмарочными невестами. А когда денежки будут при мне, можно будет потеряться по дороге к дорогой жёнушке». Воодушевлённый идеей фиктивной женитьбы, он пообещал себе, что обязательно заглянет на городскую ярмарку и выяснит, можно ли провернуть эту афёру, желательно, быстро и без потерь.
Его решимость поживиться за счёт ярмарочной невесты окончательно окрепла после входа в Адис. Стражники не жаловали любителей дармовщинки и зорко следили за путниками. Пришлось ему доставать припрятанные денежки и платить положенную мзду. Ну а окончательно его ограбили священнослужители, сидящие за воротами. Проходя через их нескончаемый строй, юноша решил без нужды не нервировать граждан халифата Перси. С постной миной он опустил последнюю монетку в не очень чистую длань ближайшего товарища аскетичного вида, не забыв при этом повторить подсмотренный жест у впереди идущего путника. В благодарность за это его огрели по спине. Это можно было бы принять за особо сильное благословение – святыня чем-то смахивала на дубинку, но гримасы и яростная жестикуляция её обладателя противоречили этой благой мысли.
«Ишь ты, морда поповская, или как тебя там! Ещё и не доволен! Между прочим, не каждый может похвастать, что отдал твоему богу всё, что имеет». Обобранный до нитки, юноша стиснул зубы и, оказавшись внутри Адиса, первым делом отправился на розыски ярмарки невест.
***
Наш герой и не подозревал, что его судьба уже решена и направляется могущественной рукой. Но таинственный кукловод знать не знал, и ведать не ведал, с кем он связался. Первые проблески осознания того, кому он перешёл дорожку, появились совсем недавно и это открытие, мягко говоря, не вызвало у него восторга. Пустячное поручение с похищением смертной букашки оказалось чревато большими неприятностями. Впрочем, этого следовало ожидать, связываясь с принцем Хаоса – у того не было простых поручений для тех, кто хотел войти в его ближайшее окружение.

Ярмарка невест

«Ну, вот! Гол как сокол, но не сказать, что свободен как ветер», – иронично подумал юноша, когда со всеми формальностями у ворот было покончено. Утренняя прохлада и тянущая пустота в желудке заставили его поежиться, и он бросился вперёд, обгоняя крестьян и торговцев с караванами, бредущих с восточной неторопливостью. Спешка оказала ему дурную услугу, он чуть было не угодил под копыта несущихся всадников в богатых одеждах. Никто из них даже не обернулся, чтобы посмотреть, что сталось с бродягой, которого они сбили. Покряхтывая, юноша поднялся и похромал в переулок, где было не так много народу. Оценив свои убытки от столкновения с лошадью, он тяжело вздохнул. К счастью, он не слишком сильно пострадал и отделался лишь ушибами. А вот его одежде повезло гораздо меньше, она украсилась новыми прорехами. Но хуже всего было с обувью – кроссовки уже дышали на ладан и грозили вот-вот развалиться.
«Ладно, это ещё одна причина, по которой нужно поспешить на ярмарку невест», – подумал юноша и, чтобы понять, где находится, огляделся по сторонам. К его разочарованию город с изнанки утратил своё сказочное великолепие. Как водится, достаток прятался за высокими каменными заборами, а нищета, наоборот, выставляла себя напоказ. Но он уже привык к средневековой скверне. Тем более что Адис был далеко не худшим из городов, которые ему приходилось видеть в этом и других мирах. К тому же за порядком в халифате Перси следили строго, потому даже самые убогие мазанки были побелены и утопали в зелени и цветах.
Заметив аккуратно одетую моложавую женщину, которая во дворе такого же ухоженного дома занималась стряпнёй, юноша решил спросить у неё дорогу. Он подошёл поближе, и на него пахнуло дымом и свежеиспечённым хлебом. Желудок громко заурчал, и он чуть было не подавился мгновенно набежавшей слюной. Заметив, что женщина выпрямилась и насторожённо глядит в его сторону, он снял шляпу и, улыбнувшись, облокотился на невысокий забор, слепленный из глины и камней. Судя по множеству посуды, расставленной по всему двору, это был дом горшечника.
– Уважаемая ханум, не подскажете, где мне найти ярмарку невест? – спросил он напрямик.
Разглядев незнакомца, женщина заулыбалась в ответ.
– Это недалеко. Свернёте направо, пройдёте квартал медников, и от мечети снова свернёте направо, – охотно сообщила она и, вытерев передником руки, испачканные в муке, протянула ему испечённый пирожок. – Хотите?
– Хочу, но заплатить мне нечем, – сознался он.
Женщина засмеялась и, взяв за руку, вложила пирожок в его ладонь.
– Спасибо будет достаточно, – мягко проговорила она, не сводя глаз с прекрасного лица. – Как жаль, что такая красота достанется не приличной девушке, а какой-то ярмарочной невесте! – вырвалось у неё. – Мой господин, не женитесь по корысти, выбирайте жену по сердцу. Иначе не видать вам счастья. Потом пожалеете, да поздно будет, – сказала жена горшечника, и в её голосе прозвучала неподдельная печаль. Она хотела ещё что-то добавить, но тут распахнулось окно, и раздался раздражённый мужской голос. Не оборачиваясь, она легонько толкнула юношу в грудь.
– Уходите, а то и вам достанется! – Видя, что он колеблется, женщина криво улыбнулась. – Нечего, я справлюсь, мой господин. Он больше лает, чем кусает. Ступайте, ступайте! И пусть всемогущий Аллах дарует вам счастье, соизмеримое с вашей красотой!
Прикрыв лицо краем платка, жена горшечника бросилась к дому. Как только она скрылась внутри дома, раздался глухой удар и сдавленный женский вскрик.
С ощущением, что поступает подло, юноша попятился и, резко развернувшись, бросился прочь от дома, в котором был достаток, но не было счастья. Ему было жаль жену горшечника, которой так не повезло в замужестве. Он расстроился настолько, что даже не почувствовал вкуса съеденного пирожка. «Разве такая добросердечная женщина заслуживает, чтобы её били как собаку? – сердито думал он, шагая по указанному пути. – Вот урод! Чтоб ему было пусто!»
***
И надо же было такому случиться! Горшечник занёс руку для удара, но жена вдруг перестала плакать и, глядя в его глаза, твёрдо произнесла: «талак!» Услышав начало грозной формулы мусульманского развода, тот опешил, а затем, отступившись, забормотал, что погорячился и что она сама виновата. Мол, зачем кокетничала с сопляком?
Женщина тепло улыбнулась, вспомнив прекрасного юношу. «Талак! Талак!» докончила она развод и, подбоченившись, добавила, что сейчас же уходит к родителям, да не просто так, а забирает своё приданое. И пусть только он попробует его не отдать, она пожалуется братьям и тогда ему придётся несладко.
Пришлось горшечнику, чтобы не потерять всё, унижаться и чуть ли не на коленях вымаливать прощение у жены. Но больше всего его покоробило не это, а равнодушие, с которым она глядела на его муки. А тут ещё вдруг выяснилось, что он уже привык к её любви и заботе, и без этого ему как-то неуютно. Причём настолько неуютно, что он готов на всё, лишь бы вернуть прежний свет в глазах жены.
В общем-то, горшечник был неплохой мужик и сумел понять свою ошибку.
Правда, потом он ещё долгое время разыскивал юношу, – с намерением хорошенечко намять ему бока.
«Чтобы этот смазливый сопляк даже походя не смел совращать порядочных женщин», – ворчал он в компании приятелей, удивлённых его резкой переменой в отношении жены.
Как только пренебрежение и колотушки остались в прошлом, жена горшечника сразу же расцвела. На зависть соседкам она сияла так, будто снова стала той девкой, которая без памяти любила соседского парня и мечтала лишь об одном, выйти за него замуж.
Вот такая сказочка о горшечнике и его жене и о том, какой поворот в судьбе могут произвести капелька понимания и сочувствия.
***
Как ему было сказано, после квартала медников юноша направился к мечети, а затем повернул направо и вышел туда, куда стремился – к ярмарке невест. Весёлая праздничная суета и пёстрые краски осени вызывали душевный подъём и он, оказавшись на базарной площади, кишащей народом, повеселел. Вокруг происходило так много интересного, что неприятная сцена с женой горшечника сгладилась и отступила на задний план. Со временем эта встреча стала бы одной из многих, но слова женщины о том, что корысть и счастье несовместимы, крепко засели в его памяти.
Юноша завертел головой, соображая, куда ему двигаться дальше. Даже находясь на месте, чужаку было сложно сориентироваться в базарной круговерти, хотя со всех сторон неслись пронзительные вопли, призывающие взглянуть на самые лучшие товары. Вот только от зазывал не было никакого толку: они перекрикивали друг друга и в результате их голоса сливались в единый невнятный хор. Но тут запело предчувствие удачи и юноша, расталкивая встречных, двинулся туда, куда его вёл внутренний компас. Правда, он зря торопился, нужный ему товар запаздывал к месту своей распродажи.
***
Тринадцать ярмарочных невест вышли ещё затемно. Выстроившись гуськом, девушки следовали за свахой – высокой полнотелой женщиной неопределённого возраста. В зависимости от настроения и времени суток ей можно было дать от сорока до пятидесяти лет. Нарядная одежда из дорогих тканей и обилие золотых украшений на руках и шее говорили о том, что она – не последний человек в Адисе.
В ответ на поклоны и заискивающие улыбки горожан – наверняка это были родители, имеющие дочерей на выданье – сваха с важностью кивала головой и шла дальше, ведя за собой выводок ярмарочных невест.
Тётка Гашиха не зря задирала нос: её услуги пользовались спросом не только в Адисе, но и широко окрест. Правда, самый жирный кус всё же доставался не ей, а конкуренткам, и виновата в этом была её собственная жадность.
Дело в том, что самые знаменитые свахи упорно воротили нос от ярмарочных невест, заявляя во всеуслышание, что это ниже их достоинства. Но тётка Гашиха была не настолько глупа, а главное, не настолько богата, чтобы отказываться от денег, что сами плывут в руки. И хотя её дела улучшались с каждым днём – ведь осень это время, которое традиционно считается временем свадеб – она по-прежнему держала дом у Западных ворот, где давала приют несчастным девушкам, от которых по тем или иным причинам отказывались близкие родственники. Как правило, из-за того, что это был порченый товар и у себя дома их никто не взял бы замуж. Конечно, тётка Гашиха не уставала повторять, что возится с ярмарочными невестами исключительно из-за сострадания, но когда доходило до дела, была весьма и весьма разборчива. Не желая портить репутацию удачливой свахи, она соглашалась взять на своё попечение только самых красивых девушек, которых чужестранцы охотно брали замуж даже при небольших деньгах; а вот дурнушек привечала только тогда, когда за ними давали по-настоящему богатое приданое, часть которого, разумеется, оседала в её карманах.
Несмотря на ранний час, на улицах Адиса было видимо-невидимо народу, но сваха шла как мощный флагман, ведя за собой остальную флотилию. Она решительно отодвигала зевак со своего пути, и при нужде не лезла в карман за острым словцом. Крикливая и развязанная она была в своей стихии. А опаздывали они оттого, что тётка Гашиха то и дело цеплялась языком, встречаясь со своими хорошими знакомыми. После радостных объятий и бурных приветствий – со стороны это выглядело так, будто они не виделись целую вечность – начинался оживлённый обмен сплетнями.
Скромно потупившись, девушки терпеливо ожидали, пока сваха наговорится, а затем снова шли за ней. Все они были хорошенькими и, за исключением одной, светлокожими и светловолосыми.
Самой последней в цепочке ярмарочных невест шла невысокая худенькая девушка со смуглой кожей и огромными цыганскими глазами на треугольном личике. Буйная копна кудрявых иссиня-чёрных волос то и дело норовила выбиться из-под головного убора, состоявшего из круглой шапочки и цветастого платка. То и дело замирая на месте, девушка с восторгом глазела по сторонам, а затем, заслышав грозный окрик свахи, поспешно догоняла остальных, но при этом не переставала без устали вертеть головой.
Да и как тут удержаться, если Цветанка впервые оказалась в таком большом городе и всё что она видела, поражало её до глубины души. И никогда не виданные высокие каменные дома в целых четыре этажа, которые нависали над узкими мощёными улочками; и нарядные паланкины на центральных проспектах в сопровождении важно подбоченившихся верховых; и множество людей в необычных одеждах, которые болтали на непонятном языке и смеялись так громко, что становилось неловко за них.
А тут ещё появились странствующие комедианты, которые ехали в расписной кибитке и на ходу давали кукольное представление. Грубоватый юмор героев разыгрываемого спектакля заставил девушку покраснеть, но куклы были такими забавными, что она не удержалась и захлопала в ладоши.
Поймав весёлый взгляд чужестранца в широкополой шляпе, Цветанка сконфузилась и спряталась за платком. Но они быстро разминулись и девушка, позабыв о смущении, открыла рот при виде совершенно чёрных полуголых мужчин, которые вели невиданных животных, огромных как горы. Задрав длинные носы, они трубно ревели – на радость ребятне, визжащей от радостного испуга.
Такое столпотворение в Адисе случалось не часто, но сегодня был особый случай. Гости из далёких мест и жители окрестных сёл и деревенек стекались на Осенний Сабантуй , посвящённый богине цветов Деве Санбель. В её честь в столице ежегодно устраивали шумное празднество с богослужениями и весёлой ярмаркой на огромной городской площади.
Возбуждённая увиденным, Цветанка не обращала внимания на ругань свахи, когда та в очередной раз обнаруживала что она, зазевавшись, снова отстала. Но пьянящая радость, вызванная праздничным настроением окружающих, резко пошла на убыль, когда они оказались на месте.
Тётка Гашиха усадила питомиц в кружок на невысоком помосте, а сама, тяжело отдуваясь, опустилась на табурет за их спинами. Но она тут же поднялась и зорко глянула в толпу. Отыскав зазывалу – невысокого вихрастого паренька, который уже приплясывал от нетерпения, ожидая её сигнала, она согласно кивнула, и тот пронзительно завопил, расхваливая достоинства ярмарочных невест.
Цветанку передёрнуло, когда она заметила, что их расписывают в тех же красочных выражениях, что и коров, находящихся поблизости. Краснея от стыда, она опустила голову, а когда решилась её поднять, облегчённо вздохнула. Смеяться было некому – на них никто не обращал внимания. Вокруг шла обычная базарная суета: нараспев кричали торговцы, завлекая покупателей; мычал скот; заполошно кричали куры и гуси. В общем, никому не было дела до ярмарочных невест. Люди запасались провизией на долгую зиму, готовясь без потерь пережить суровое время.
Но зазывалу не зря называли Удильщиком. Мальчишка, не ограничиваясь словами, то и дело нырял в толпу и тащил за собой покупателей, которые не слишком сильно сопротивлялись его усилиям. Постепенно у помоста с ярмарочными невестами образовалась небольшая толпа мужчин и подростков. Они критически поглядывали на девушек и, не стесняясь, вслух обсуждали их достоинства. Особенно, старались подростки.
«Товар есть товар, как его не назови», – тоскливо подумала Цветанка, запасаясь терпением.
Как пойманная птица девушка замерла на неудобном стуле. От хорошего настроения не осталось и следа. Зябко кутаясь в нарядную накидку, она щурилась от утреннего солнышка, бьющего прямо в глаза и изо всех сил старалась не обращать внимания на гнусности, говоримые о ней – мол, и черна как галка, и худа как палка; а раз тощая, то не работница, взять такую в жёны, только зря хлеб переводить. И это были ещё приличные выражения.
Заметив, что горожане, проходящие мимо помоста с ярмарочными невестами, делают знаки, отвращающие сглаз, Цветанка совсем поникла. «О Всемогущий Аллах! Ещё и ведьмой ославили!» Несмотря на звание столицы, в Адисе проживало не так уж много народу и, как водится, все друг друга знали. А уж такая одиозная личность как тётка Гашиха и вовсе была у всех на виду.
Девушка сглотнула горький комок. Как она ни крепилась, от обиды на несправедливость окружающих у неё сдавило сердечко и от еле сдерживаемых слёз задрожали губы. Ведь она никому не сделала ничего плохого, так за что же её так ненавидят? А тут ещё желудок воспользовался случаем, чтобы напомнить о себе. Сваха, подняв их спозаранок, оставила без завтрака. На робкую просьбу одной из девушек дать им хоть по чашке чая она громогласно заявила, что на пустой желудок невесты выглядят послушными скромницами – как им и положено – а не сытыми коровами. При этом сама она не забыла плотно позавтракать, нисколько не смущаясь завистливыми взглядами ожидающих девушек.
От многочисленных чайных, расположенных на открытых помостах, умопомрачительно пахло выпечкой и жареным мясом со специями, и у Цветанки от переживаний и голода закружилась голова. Она пошатнулась, но услышав очередную гадость в свой адрес, выпрямилась на стуле и сердито посмотрела на обидчика. Тут же пальцы свахи, унизанные кольцами, с силой впились в её плечо.
– Ну-ка, опусти глаза, бесстыжая! – приказала тетка Гашиха и, видя, что девушка не смирилась, исподтишка ущипнула её за бок. – Я кому сказала?.. Ах ты, задавака! Не забывай, что ты никому не нужный перестарок, и я взяла тебя исключительно из милости…
– Из милости? Это при плате в пятьсот золотых монет?! – возмутилась Цветанка, за что немедленно схлопотала полновесный тычок в спину.
У свахи оказалась тяжёлая рука, и девушка ласточкой спорхнула с возвышения. Вытоптанная земля не блистала чистотой и она, упав, угодила ладонями в свежую коровью лепёшку. Это оказалось последней каплей и Цветанка, не удержавшись, всхлипнула. «Бурдюк с салом! Змеища подколодная! Только и знает, что издеваться!» Действительно, тетка Гашиха держала своих подопечных в большой строгости. Чуть что не так, она тут же пускала в ход хворостину, а уж шустрой Цветанке и подавно доставалось больше всех.
Глотая слёзы, девушка кое-как оттёрла руки о землю. Но запах, конечно же, никуда не делся. Она выпрямилась и гневно посмотрела на группку мальчишек-подростков. Хохоча, они показывали на неё пальцами и с издёвкой выкрикивали:
– Дерьмовая невеста!
– Смотри-смотри как глазищами зыркает! Того гляди, что съест! У, черномазая ведьма!
– Уродина! Уродина!..
Цветанка не удержалась и с кулаками набросилась на мальчишек.
– Ах вы, окаянные!.. Ну, погодите у меня! Сейчас я покажу вам дерьмовую невесту!
Поддразнивая девушку, хохочущие подростки ловко уворачивались от её ударов и даже успели сбить шапочку, а затем стащили платок с головы. Она гневно вскрикнула и, желая отомстить за это новое оскорбление, снова набросилась на обидчиков. Но сваха не дала ей разойтись и отвести душу. Как только тётка Гашиха заметила, что мужчины с восхищением посматривают на мечущийся разноцветный вихрь в ореоле распущённых тёмных кудрей, она сползла с помоста и, влепив смутьянке полновесную пощечину, водворила её на место.
Прищурив заплывшие глазки, сваха склонилась к уху девушки и злобно прорычала:
– Ну погоди у меня, черномазая кошка! Если к концу вечера не найдётся на тебя желающего, Аллахом клянусь, что отдам тебя замуж за раба. Давно бы так уже сделала, не будь за тобой хорошего приданого. Ведь сплошная головная боль с тобой! Того и гляди, что вместо прибытку останешься внакладе!
Пухлая блондиночка, сидящая по соседству с Цветанкой, зажала нос и с брезгливой миной на симпатичном личике отодвинулась подальше от растрёпанной насупившейся девушки, от которой за версту благоухало свежим навозом.
– Вот-вот! На такую уродину только раб может польститься, – ехидно прогундосила она. – Будут на пару убирать дерьмо за скотиной. Правда, лично я ни за что бы не доверила хозяйство этой порченой. От её рожи у коров молоко свернётся.
Рассерженная Цветанка злобно зыркнула на соседку.
– Заткнись, пышка! Уж кто порченая так это ты! Всем известно, что дома только ленивый не валял тебя на сеновале! – выпалила девушка, доведённая унизительными смотринами до белого каления. Повернувшись к свахе, она мстительно добавила: – Не имеете права, ханум! Отец под расписку заплатил вам сто золотых алтын, чтобы я вышла замуж только за свободного. Посмеете нарушить условия договора, и я подам жалобу кади, а нужно будет, и до халифа дойду!
– Фу ты, порченая! – буркнула недовольная тётка Гашиха. – Гляди ж, какие беды от ума! Не иначе твоего уважаемого батюшку сглазила эдайновская ведьма. Иначе с чего он вздумал девку грамоте учить?
Сваха призадумалась, и в её заплывших глазках промелькнул недюжинный ум. Найдя выход, она победно улыбнулась и елейно пропела:
– Так тож, мой пеклеванчик, если тебя возьмут замуж в течение месяца, а уже второй пошел. Хошь обижайся, хошь нет, но теперь я имею полное право отдать тебя за любого, на своё усмотрение.
– Так нечестно, ханум! – с отчаянием выкрикнула Цветанка, повернувшись к свахе. – Вы выставляли меня на смотрины только три раза, да и то ненадолго! За такое время и писаная красавица не найдёт себе жениха!
– Эх, деточка! Поверь, я и рада бы чаще тебя выставлять, но даже приезжие знают, что ты порченая. Сама же видишь, когда ты сидишь на помосте, мужчины не хотят подходить к другим невестам. Эти дураки боятся твоего сглаза.
– Тетёнька Гашиха, это неправда! Никакая я не порченая! Наше хозяйство процветало, когда я вела дела в отсутствие отца!
Спрятавшись за шалью, наброшенной на плечи, девушка горько заплакала. Со свахи разом слетела недоброжелательность, и на одутловатом лице появилось неподдельное участие. Хоть она нещадно гоняла непоседу, но в душе привечала больше остальных питомиц, ценя за острый ум и прилежание. Цветанка не бездельничала, как другие девушки, прихорашиваясь, в ожидании жениха, а всячески помогала по дому, хотя никто её не заставлял. Нахальная сваха немедленно свалила на неё большую часть своих забот и ни разу не сказала доброго слова. На то были свои веские причины, ей не хотелось, чтобы пошли гулять слухи, что она пользуется не только деньгами, но и трудом своих подопечных. Это плохо сказалось бы на репутации.
– Нехорошо быть на людях простоволосой, деточка, а то ещё подумают, что ты гулящая, – сказала тётка Гашиха с мягкой укоризной в голосе. Она заботливо прикрыла платком голову девушки. – Что поделаешь, если мужики боятся умных жен, почитая их за распущенных ведьм Эдайна, – она тяжко вздохнула. – Всё я знаю, мой пеклеванчик. Пока мы уговаривались с твоим батюшкой, он все уши мне прожужжал, рассказывая, какая ты умница-разумница, добрейшая душа и работница. И то верно, не чета некоторым давалкам, – сваха покосилась на блондинку и та, фыркнув, тут же отвернулась.
Подобревшая тётка Гашиха снова поправила сбившийся платок на голове девушки и успокоительно похлопала по спине.
– Не бойся, Цветанка, будет и на нашей улице праздник. Кровь из носу, но я сыщу тебе принца и не хуже, чем у остальных. Клянусь Аллахом, Всевидящим и Справедливым!
***
«Верно говорят, язык до Киева доведёт», – ухмыльнулся юноша. Расспросы подтвердили, что он не сбился с пути и идёт в нужном направлении.
Поскольку было с чем сравнить, вскоре он пришёл к выводу, что ярмарка в Адисе мало чем отличается от восточных базаров на Земле – если только своеобразным местным колоритом. Всё также под ритмичный стук барабанов и жалобное пение славянской сопелки по еле заметной на фоне неба верёвке, расхаживали канатоходцы, демонстрируя чудеса ловкости и храбрости. Внизу их товарищи в пёстрых трико крутили сальто; а полные таинственности, местные последователи Кио удивляли наивный средневековый люд совсем простенькими фокусами.
И всё равно весёлая ярмарочная круговерть завораживала юношу не меньше, чем ту темноглазую, цыганского типа девчонку, что с таким восторгом глазела по сторонам. Его позабавило, как она сконфузилась и спряталась за свой платок, заметив, что за ней наблюдают. «Совсем как любопытная устрица, которая чуть что сразу же прячется в свою раковину», – насмешливо подумал он.
Оказавшись у развилки в торговых рядах, юноша заколебался и свернул туда, где впритык друг к другу стояли полосатые шатры и у гостеприимно откинутых низких пологов дымились многочисленные плошки. Он сразу же пожалел о своём решении. Как только он оказался среди шатров, к нему начали приставать подозрительные личности с ненормально блестящими глазами. Они теребили его со всех сторон, предлагая всё, что угодно – от напитков и расшитых золотом шелков, до опиума и прочих запретных удовольствий. Причём их совершенно не смущал его потрёпанный вид. Когда несколько слащавых личностей с вкрадчивыми повадками, стали уж слишком приставучими, обещая отвести туда, где его красоту оценят по достоинству, он надвинул пониже широкополую шляпу на глаза и рванул прочь.
Неожиданно из толпы выступил мужчина и схватил его за рукав. Вырваться не удалось, и недовольный юноша поднял глаза. Несмотря на красоту, черноволосый незнакомец с тёмно-зелёными глазами очень ему не понравился. Одетый во всё чёрное, он резко выделялся на фоне светловолосого местного народа и выглядел настоящим чёрным колдуном из арабских сказок.
– Чего тебе, любезнейший? – сердито спросил юноша. – Тоже будешь предлагать всякую ерунду? Можешь не стараться, у меня нет ни гроша.
Незнакомец осклабился, сверкнув белейшими зубами с чрезмерно выдающими острыми клыками, и вложил в его ладонь небольшой кожаный мешочек. Затем, не сказав ни слова, он змеиным движением скользнул обратно в толпу.
– Эй! Постой, чёртов магрибинец! Это ещё что за шутки? – воскликнул юноша. Наученный горьким опытом, он собрался уже выбросить подозрительное подношение, но тут его пальцы нащупали округлые бока двух увесистых монет. «Ёпрст!..» Он заглянул внутрь мешочка и, уловив золотой блеск, потуже затянул шёлковый шнурок.
«Вот это да! Что называется, не было ни гроша, да вдруг алтын! Надо же, даже здесь встречаются чудаки-меценаты!» – с насмешкой подумал юноша, пряча за пазуху неожиданно свалившееся богатство. Решив, что ему уже достаточно подфартило и можно позабыть об афёре с фиктивной женитьбой, он двинулся к ближайшей чайхане, как вдруг услышал пронзительный мальчишеский голос:
– Добрые люди, а вот наши дорогие невесты! Кто ещё не женился, смелей подходите! Смотрите, какие нежные персики! – невидимый в толпе ярмарочный зазывала смачно причмокнул и снова звонко заголосил: – Знайте же, правоверные, что каждая из них жемчужина из жемчужин! С кровью от сердца отрываю и отдаю другим таких писаных красавиц! Совсем уж ни к чему их почтенные отцы дают за ними немалое приданое. Подходите и сами убедитесь в моих словах! Смелей, правоверные! Чтобы разбогатеть и обзавестись послушной красавицей-женой всё, что вам нужно, это подойти и сказать да… Господин, идёмте я вас отведу! Ну, что вам стоит посмотреть и прицениться? А вдруг это ваша судьба?.. Уже есть жена? Так Аллах всемилостив и разрешает правоверным… уже четыре? – расстроился зазывала, но тут же нашёлся: – Так разведитесь! Зачем вам старшая жена? Ведь старая кошёлка не согреет постель. Всего-то дел сказать ей, что твоя спина для меня как спина моей матери… ой-ой! Биби-ханум, я пошутил!
Удильщик сыпал льстивыми комплиментами старшей жене, которая на его несчастье оказалась поблизости от мужа, а удивлённый юноша покачал головой. «Правду говорят, если уж везёт, то везёт во всём». Он немного подумал и расплылся в широченной улыбке. «Раз уж фортуна сменила ракурс и благосклонна ко мне, то просто грех не воспользоваться её милостями. Если помимо меценатского пожертвования удастся разжиться приданым ярмарочной невесты, то можно больше не думать о хлебе насущном, а, значит, не бояться за сохранность конечностей. Пожалуй, даже куплю себе лошадь… нет! Найму самый красивый паланкин с самыми мускулистыми носильщиками и как самый наикитайский мандарин пропутешествую до самого Ночного королевства!»
В глазах юноши, размечтавшегося об удобствах, сопутствующих богатству, вспыхнул хищный огонёк и он, не колеблясь, двинулся на голос зазывалы. И тут на его пути встретилось неожиданное препятствие – молодой человек, совершенно неотразимый для женского сердца. Белокурый и синеглазый, он выглядел необычайно мужественно в своём средневековом наряде. Облегающие брюки и куртка, длинный дорожный плащ и высокие сапоги с отворотами, а в довершение романтического облика несколько готических драгоценностей и устрашающий набор холодного оружия на широком кожаном поясе, плотно охватывающем гибкую талию. Молодой человек сидел на породистом вороном коне и с надменным видом посматривал по сторонам, не обращая внимания на свиту из четырех всадников, неотступно следующих за ним.
«Вот это да! Просто вылитый киношный викинг! – Застигнутый врасплох, юноша с чисто женским благоговением уставился на харизматичного незнакомца. – Ах, какой красавец! Настоящая белокурая бестия! Если бы не подлянка Светозара, обязательно познакомилась бы с этим чудным самцом», – подумал он с восхищением, меняясь буквально на глазах. Его мужская суть стремительно ускользала, уступая место девушке в маскарадном наряде, и это сразу же привлекло внимание окружающих. С проницательностью, заложенной на уровне генов, мужчины пытались заглянуть в его лицо, прикрытое широкополой шляпой, а женщины отворачивались и с презрением плевались.
Молодой человек, поразивший воображение юноши и послуживший причиной происходящей с ним метаморфозы, спешился с коня и, похлопав его по шее, повернулся к своему сопровождению. В отличие от своего предводителя они были смуглыми и темноволосыми и всё же, несмотря на иную масть, все они походили друг на друга как щенки одной породы.
– Возвращайтесь, и передайте отцу, что я не нуждаюсь в няньках, – не сразу пробился к сознанию очарованного юноши резкий голос «викинга», который почему-то говорил на странном, но, несомненно, испанском языке.
На горбоносых тонко вылепленных лицах, правда, не столь эффектных, как у их белокурого родственника, появилась одинаковое выражение, говорящее о такой фамильной черте характера, как упрямство.
Несмотря на ругань и уговоры, четвёрка не трогалась с места. Чувствовалось, что они не хотят уезжать не столько по приказу, сколько по велению души. Самый старший из четвёрки тоже спешился и, бурно жестикулируя, начал уговаривать упрямца – мол, ему обязательно понадобится защита, когда он окажется на проклятых землях королевства Эдайн, населённых ведьмами, – ведь кто-то должен его охранять, чтобы порождения тьмы не украли его бессмертную душу, соблазнив нечистой красотой. Но тщетно. «Викинг» был не менее упрям, чем его смуглые родичи. Он не соглашался взять их с собой, мотивируя свой отказ тем, что они увязались за ним по доброй воле – мол, если они боятся ведьм, то сейчас самое время одуматься и повернуть домой.
Спустя некоторое время «викинг» заметил, что пока он препирается со старшим, остальной его эскорт как-то неадекватно ведёт себя. Молодые люди многозначительно переглядывались и, периодически прыская, давились от еле сдерживаемого смеха. Он стремительно развернулся и, найдя причину их веселья, скрипнул зубами. Окинув хохочущих родственников негодующим взглядом, он неторопливо двинулся к юноше, который по-прежнему глядел на него с неприкрытым восхищением. Судя по решительному воодушевлению, появившемуся на его лице, «викинг» был совсем не против отвлечься от бессмысленного спора и дать выход долго сдерживаемому гневу.
Беспокойная жизнь выработала в нём повышенную чувствительность к опасности, но юноша не сразу выпал из созерцательно-восторженного состояния. «Стоп, мой мальчик! Харэ глазеть на красавчика! – наконец спохватился он, и бросил оценивающий взгляд на приближающегося «викинга». – Блин! Как-то он недобро пялится на меня. Интересно с чего бы это? Ага, понятно! Его товарищи ржут, как лошади, и тычут в меня пальцами. Вот уроды!.. Эй, придурок, за каким … ты сюда прёшься?.. Э нет! С таким зверским выражением на физии, ты совсем не в моём вкусе!» – подмигнув молодому человеку, который произвёл на него такое сильное впечатление и который был уже на расстоянии вытянутой руки, он ловко ввинтился в самую гущу народа. «Викинг» рванулся за ним, но было уже поздно.
С привычной сноровкой юноша оторвался от погони и, ощутив себя в безопасности, обернулся. Из чистого озорства он поднял руку и помахал своему преследователю. Встретив гневный взгляд синих глаз, он снял шляпу и с умильной миной приложил её к сердцу. После краткой пантомимы с закатыванием глаз и воздушными поцелуями, он не удержался и, хихикнув, показал язык опешившему «викингу», а затем снова бросился бежать, бесцеремонно расталкивая народ на своём пути.
«Викинг» вытащил метательный нож и примерился к шляпе, мелькающей в толпе, но затем передумал и, усмехнувшись, убрал оружие на прежнее место – за голенище сапога. Как только он это сделал, рядом с ним возник плотный, жуликоватого вида коротышка, до самых глаз заросший буйной бородой.
– Простите за беспокойство, сеньор, но меня прислал ваш батюшка. Я ваш новый слуга, Жоло Вагабундо, – представился он и, немного подумав, стащил с головы засаленную шляпу.
«Викинг» смерил подошедшего внимательным взглядом, и на его лице появилась неприязнь.
– Пошёл вон, жульё! Я тебя не знаю…
– Не горячитесь, граф! Подумайте хорошенько, ведь мы с вами уже встречались… на собраниях ордена, – уточнил коротышка многозначительным тоном и, воровато оглянувшись, сделал своеобразный жест рукой.
При виде этого условного знака, известного только братьям ордена, молодой человек скривился так, будто выпил уксусу вместо вина.
– Следуй за мной! – приказал он слуге-самозванцу.
В пустынном переулке он ухватил его за шкирку и прижал к стене.
– Ах ты, скотина! Живо отвечай, кто ты такой, или я перережу тебе горло!
– Извольте обращаться вежливо с тем, кто выше вас по званию!.. Вот! Читайте! – прохрипел коротышка.
Заранее приготовленный пергаментный свиток с печатью спас ему жизнь. Граф де Фокс не слишком жаловал собратьев по ордену, но убийство приора могло ему дорого обойтись. На себя ему было наплевать, но он был очень привязан к родителям и к своим многочисленным родственникам. Да и набожность не позволяла ему взять грех на душу. Наглый плут из простонародья ещё ничем перед ним не провинился. Конечно, кроме того, что смел командовать им – благородным потомком де Фоксов. В общем-то, это само по себе уже являлось немалым оскорблением, но к великому сожалению не в глазах генерала ордена, фанатично преданного идее равенства.

Глава вторая

Авантюрная женитьба

Поскольку никто не выказывал особо интереса к ярмарочным невестам, тётка Гашиха от нечего делать разговорилась с соседкой, торгующей поблизости деревянными поделками. Обмен сплетнями был в самом разгаре, как вдруг сваха умолкла и вперила орлиный взгляд в запримеченного молодого человека – тот с явным интересом прислушивался к разговорам зевак, обсуждающим размеры приданого, даваемого за девушками, а затем имел неосторожность приблизиться к помосту с невестами.
В мгновение ока сваха оказалась рядом с юношей.
– Не жену ли ищете, мой господин? Если да, то лучшей чем, тётка Гашиха вам никто не предложит! – вкрадчиво пропела она, таща его за собой. Он несколько опешил от такой прыти толстухи, но не особо сопротивлялся.
– Вот смотрите, мой господин, какая красотка. Жена будет вам под стать! – Сваха указала на кокетливо улыбающуюся блондиночку. – Берите, не пожалеете! Клянусь Аллахом! Приданое за ней дают не очень большое, но ведь какая горячая штучка. В холодную ночь она согреет вас без костра…
– Думаю, за ней дают мало денег, надеясь на внешность, – прозорливо заметил юноша. – Нет, мне это не подходит.
И тут совершенно некстати ему вдруг вспомнилось напутствие жены горшечника, мол, жену нужно выбирать по велению сердцу, а не из корысти. «Фиктивная женитьба по любви? – Он ухмыльнулся. – Ну ладно. Раз такое дело, поищем в жёны более подходящую кандидатуру, чем этот наглый бройлер с ужимками проститутки».
Юноша высвободил потрёпанный рукав своей видавшей виды куртки из цепких пальцев свахи, обезоружив её при помощи обаятельной улыбки, и пошёл вдоль прилавка с живым товаром. Несмотря на жалкий вид и опущенную голову, он сразу же узнал ту девушку, с которой случайно повстречался по дороге на ярмарку. «Ну надо же, устрица на распродаже!» – подумал он с весёлым изумлением, обрадовавшись девушке, как старой знакомой.
Делая вид, что раздумывает над выбором, юноша несколько раз прошёлся вдоль помоста с невестами и, остановившись, неожиданно для всех ткнул пальцем в Цветанку.
– А как обстоят дела с приданым этой мелочи? – поинтересовался он и наклонился, пытаясь заглянуть в лицо девушки. – Привет, устрица! – чуть слышно проговорил он. – Не знаю как ты, а я так очень рад, что мы снова встретились.
Быстро глянув на него, девушка окончательно съёжилась. Натянув платок до самых глаз, она ещё ниже опустила голову.
«Так! Либо не помнит, либо не рада, – обескуражено подумал юноша и тихонько фыркнул. – Эх ты, глупая устрица!.. Впрочем, какой из тебя деликатес? Сейчас ты больше похожа на жалкого цыплёнка, на которого никак не найдётся покупатель».
Видя, что юноша не собирается отходить от той, которую все считали порченой и почти что ведьмой, зеваки затаили дыхание, а тётка Гашиха не сразу поверила своей удаче. Если удастся сбыть такой залежалый товар как Цветанка, от которой отказались другие свахи, то ей больше не о чем беспокоиться. Наплыв клиентов будет обеспечен ей на всю оставшуюся жизнь.
Заплывшие глазки женщины загорелись нехорошим блеском.
– Мой господин, а вы не промах! Если вас интересуют деньги, то вы сразу угодили в цель! Это самая богатая невеста из всех, что были у меня на Ярмарке! – воскликнула она с радостным воодушевлением.
Не желая упустить удачу, сваха мёртвой хваткой вцепилась в юношу и подтащила его поближе к помосту. Как только девушка оказалась в пределах досягаемости, она сдёрнула её с помоста и с нескрываемым торжеством пропела:
– Поклонись молодому господину, деточка, да поприветствуй его как положено! Вспомни, чему я вас учила. Видишь, мой пеклеванчик, тётка Гашиха держит своё слово.
Сваха с такой силой нажала на худенькое плечо девушки, что та поневоле присела.
Немного опомнившись, Цветанка склонилась в низком поклоне и, судорожно вздохнув, постаралась вспомнить нужную фразу.
– О, господин! Пусть Всемогущий Аллах не оставит вас своей милостью… – начала она неуверенным голоском. – Пусть ваш дом будет полной чашей… Пусть ваши чресла будут изобильны… Пусть ваша супруга подарит вам множество сыновей…
– Что? Множество сыновей? От моей супруги? Спасибо, коль не шутишь! – Лицо юноши странно скривилось, но он недолго крепился. – Да, ты продолжай, продолжай! – сказал он, отсмеявшись. – Ну что ты замолчала? Я тебя внимательно слушаю, – добавил он и состроил серьёзную мину.
Цветанка немного помолчала, а затем упавшим голосом всё же договорила конец приветственной фразы:
– А те в свою очередь подарят вам множество внуков. Пусть ваша жизнь будет долгой и счастливой и убитые горем близкие ещё не скоро воскурят жертвоприношения на вашей могиле.
Безжалостный смех убил робкую надежду на благополучный исход сватовства, и к сердцу девушки снова подступила жгучая обида. Стиснув руки на груди, Цветанка исподлобья глянула на очередного обидчика – а то что это так она нисколько не сомневалась – и наконец узнала молодого человека, который наблюдал за ней в городе. «Понятно, он тоже решил посмеяться над деревенской дурочкой. – Утвердившись в этой мысли, она поспешно отвернулась. – О Аллах! В чём я провинилась перед тобой? Прости, Милостивейший, за то что ропщу, но разве я настолько хуже остальных? Надо мной так и будут смеяться, и оскорблять все, кому не лень?»
Лишь слепой не понял бы, что девушка плачет. Сваха расстроилась, народ зашушукался и на лицах тех, кто постарше, впервые появилось сочувствие к «порченой». Мужчины стали бросать косые взгляды на юношу. Одно дело, когда они сами обижают землячку и совсем другое, когда над ней издевается какой-то неверный чужестранец.
Удильщик насупился и схватил палку, но сваха ухватила его за шкирку и грозно цыкнула. «Не лезь! Может, ещё сладится!» Остальные тоже это поняли и, успокоившись, стали ждать дальнейшего развития событий.
Юноша не замечал перемен в настроении толпы. Со странным чувством узнавания он глядел на несчастную девчонку в дурацком цветастом наряде. Он не знал, что именно привело её на Ярмарку невест, но то что она находится в беде, он знал совершенно точно. Да и что это такое – быть изгоем ему было знакомо не понаслышке. А ещё он подумал, что дать за этой наивной дурочкой богатое приданое это примерно то же самое, что завещать ещё одной дурочке миллиардную корпорацию.
«Вот бестолочь! – обругал он себя. – Ведь слышал, что цыплёнок находится в аутсайдерах. Само собой она обиделась, когда я начал ржать», – подумал юноша с запоздалым сожалением. Испытывая смесь неловкости, жалости и ещё чего-то такого, чему у него не было названия, он протянул руку и коснулся плеча девушки.
– Эй!.. Ну, хватит! Пожалуйста, не плачь! Честное слово, это я не над тобой, это я над собой смеялся. Слушай, между прочим, я с тобой разговариваю.
Девушка повернулась, но по-прежнему пряталась за платком и упорно не поднимала глаз. Но теперь, благодаря тонкой нити, протянувшейся между ними, ему не нужно было видеть её лица, чтобы понять, что она чувствует. «Ах, так! Значит, злимся на меня? Ну тогда не обессудь! Ты сама напросилась на неприятности. Если не я, то кто-нибудь другой обязательно тебя облапошит».
Юноша оглядел значительно подросшую толпу зевак, и на его лице появилось лукавое выражение.
– Эй, цыплёнок, ты выиграла! – объявил он во всеуслышание. – Звонкая монета сказала своё веское слово, и чаша весов склонилась в твою пользу…
И тут отвергнутая блондинка подалась вперёд и сбросила шляпу с его головы. Довольная собой, она подбоченилась.
– Ну-ка, посмотрим, что за дурак готов жениться на порченой.
Толпа зевак издала всеобщий изумлённый вздох, и на лице просчитавшейся блондинки появилось кислое выражение. Шустрый мальчишка поднял шляпу и после усердной чистки рукавом протянул её хозяину. Золото было надёжно припрятано, и юноша насмешливо фыркнул, когда чумазая физиономия юного профессионала разочарованно вытянулась. Вытащив его руку из своего кармана, он поблагодарил воришку за оказанную услугу и вновь надвинул шляпу на глаза.
Цветанка тоже успела разглядеть жениха и от волнения у неё подкосились ноги. Юноша с янтарными глазами хищной птицы был необыкновенно красив и совсем не походил на крестьянина. «Милосердный Аллах! Никак ещё один богатенький сынок ищет себе приключений, переодевшись нищим, – девушка окончательно расстроилась. – Не может быть, чтобы такая уродина как я приглянулась знатному господину, даже за моё богатое приданое!.. Шайтан побери всех этих праздношатающихся Гарун-аль-Рашидов!»
Действительно, высокий стройный юноша хоть и не чинился в общении с народом, но при такой красоте явно был не из простых. В общем, как сказал бы Ивин Медуница, это породистый скакун – норовистый и непредсказуемый, а не кряжистый бык – трудолюбивый и надёжный. Конечно, такая сельская девушка как Цветанка – будь она свободна в выборе – хотела бы в мужья честного труженика полей, но никак не капризного богатенького сынка, которому не каждая красавица-жена может угодить.
Ну а поскольку Цветанка была практичной и очень неглупой девушкой, то первым делом решила прикинуть свои шансы на замужество, – ведь юноша ещё не дал обещания жениться на ней. Она окинула его внимательным взглядом, и результаты осмотра показались ей обнадёживающими. Красивое лицо загорело от долгого нахождения на солнце и выглядело сильно осунувшимся. Как-то было не похоже, что он купается в достатке, да и глаза в тени полей шляпы горели голодным блеском. Потрёпанная коричневая куртка и дырявые странного фасона штаны явно повидали виды и находились на последней стадии издыхания. Какая-то невиданная пёстрая обувка тоже того и гляди развалится. Судя по обращению с одеждой – она вспомнила, с какой аккуратностью он высвобождал рукав куртки из пальцев свахи – это вряд ли был маскарадный костюм.
«Похоже, господин без гроша в кармане», – пришла Цветанка к выводу и воспрянула духом, поняв, что у неё есть шанс на замужество. И тут наглая блондинка соскочила с помоста и бросилась к юноше. Ни аханье кумушек, потрясённых таким возмутительным поведением, ни увещевания свахи, пытающейся её усовестить, не помогали.
– Шайтан вас забери, ханум! Почему такой красавчик должен доставаться какой-то порченой? Отойди, он мой! – завопила блондинка и, отпихнув, Цветанку, впилась в губы юноши страстным поцелуем. – Оцените, что теряете, мой господин! – проговорила она и, не выпуская его из объятий, победно поглядела на потупившуюся Цветанку.
Но нахалка рано радовалась. Опомнившийся юноша рванулся прочь.
– Отвали, корова! – рявкнул он и, оказавшись на свободе, с брезгливой гримасой вытер губы и, не удовольствовавшись этим, смачно сплюнул. – Вот шалава, присосалась как пиявка! Не хватало ещё какую-нибудь заразу подхватить. Потом замучаешься бегать по врачам, – пробормотал он с нешуточным расстройством.
Блондинка где-то с минуту то бледнела, то краснела, а затем визгливо завопила:
– Молокосос! Недоумок! Что бы ты понимал в настоящих женщинах!
– Что там понимать? Бл… везде одинаковы, суть их жизни исключительно в процессе размножения, – холодно бросил юноша. Судя по некоторым высказываниям, общение с грузчиками не прошло для него даром и наложило оригинальный отпечаток на его лексикон.
От непонятного оскорбления блондинка окончательно пришла в бешенство. Скрючив пальцы, она попыталась вцепиться в лицо обидчика, норовя при этом выцарапать ему глаза. Но не тут-то было. Юноша перехватил её запястья и, с лёгкостью удерживая на расстоянии, дождался подхода подкрепления. Увернувшись от руки свахи, намеревавшейся влепить ей оплеуху, блондинка под улюлюканье зевак вскарабкалась на помост и застыла на нём с видом оскорблённой королевы.
Народ зашумел, а тетка Гашиха, сложив руки на обширном животе, насторожёно посмотрела на юношу. Но тот не обманул её надежд и, подойдя к Цветанке, растеряно хлопающей глазами, крепко ухватил её за руку.
– Мадам, куда нужно пройти, чтобы заполучить денежку и этого цыплёнка в придачу? – спросил он, нетерпеливо глядя на сваху. – Давайте как можно быстрей покончим с формальностями, а то жрать хочется, нет мочи.
Сияющая тётка Гашиха воздела руки к небу и, чтобы не испытывать терпение жениха, вознесла Аллаху наикратчайшую благодарственную молитву. Затем она оставила остальных невест на попечение Удильщика и потащила парочку в мечеть.
Составление брачного договора заняло немного времени. После невнятного бормотания важного тощего старика в чёрном халате и огромной зелёной чалме, который исполнял роль духовного посредника при заключении брака, молодожёнам выдали свиток с печатью устрашающих размеров и кожаные мешочки с деньгами. Остальные формальности закончились, когда они уплатили положенную мзду муфтию, чиновникам, выступающим в роли свидетелей, и свахе.
Видя, что муж не умеет читать, Цветанка взяла на себя все переговоры по выплачиваемым суммам. В результате жарких торгов расходы молодожёнов уменьшились втрое, против того, что с них запрашивали в самом начале. Опять же по указке девушки, они положили часть денег на хранение в местный аналог банка, а затем вышли из приятной прохлады каменного помещения и очутились на душной улице, – полуденное солнце опаляло город последним жаром бабьего лета.
Оставшись с мужем наедине, Цветанка смущённо покосилась на него. По своей инициативе женщины халифата Перси не имели права вмешиваться в денежные переговоры. Они были прерогативой мужчин.
– Извините, господин, я не давала вам слова сказать, – пробормотала она, совершенно уверенная, что тот сердится.
– Брось! Ты молодец! Я бы не сумел так ловко торговаться, – ответил муж к её великой радости. Он смерил задумчивым взглядом возбуждённую всем происходящим девушку и неожиданно тепло улыбнулся.
– Слушай, может, познакомимся? А то этот желчный тип, заменяющий вам попа, так невнятно гундосил, что я ничего не понял.
Девушка робко улыбнулась.
– Цветана, дочь Ивина Медуницы.
– Красивое имя, мне нравится, – весело произнёс юноша и, сбив шляпу на затылок, протянул руку. – Что ж, будем знакомы, Цветана Ивьевна, а меня зовут… – он призадумался. – Ладно, пора завязывать с псевдонимами, меня зовут Юлиан. Да что там мелочиться! Можешь звать меня Гай Юлий Цезарь! – он засмеялся, когда девушка принялась энергично трясти его руку. – Эй-эй, Ивьевна, прекрати! А то ненароком оторвёшь мне конечность!
– Ой, простите, мой господин! – воскликнула девушка и поспешно выпустила его руку из своих ладоней. – Юлиан… Гай Юли Цэзар. Так?
Цветанке явно не давалось имя знаменитого римского цезаря, и она виновато посмотрела на смеющегося мужа.
– Извините, мой господин. Можно, я буду звать вас Юлианом? – набравшись смелости, спросила она.
– Да, нет проблем!
– А? – девушка растеряно приоткрыла рот.
– Это значит, что я согласен, – произнёс он снисходительным тоном и весело добавил: – На самом деле я Юлиан Соколовский,– уголки его губ снова дрогнули в неудержимой улыбке. – Давай перейдём на «ты». Хорошо?
– Хорошо!
– Вот и славненько! Думаю, ты уже догадалась, что в ваших местах я на положении иностранца...
Не давая Цветанке задать вопрос, что значит слово «иностранец», юноша принюхался и озадаченно спросил:
– Слушай, от кого из нас так несёт дерьмом? Вроде бы я искупался перед входом в город.
«Конечно, если лужу можно счесть за ванну, а пару пригоршней воды в физиономию – полноценным мытьём», – насмешливо подумал он.
Алая краска густо залила щеки девушки, и она отступила назад.
– Это от меня, – чуть слышно пробормотала она и, поколебавшись, добавила: – Мы поругались с тёткой Гашихой. Она рассердилась и столкнула меня с помоста, а я угодила руками в коровий навоз…
– Бывают в жизни огорчения, не бери в голову! – с сочувствием проговорил Юлиан и ободряюще коснулся плеча девушки. – В чём дело? – спросил он с недоумением, когда от его безобидного жеста она нервно вздрогнула и окончательно смутилась. На его лице промелькнула досада. «Во, блин! Вечно я забываю о своей новой диспозиции в штанах!»
– Полно смущаться, цыплёнок! – он подмигнул своей неожиданно приобретённой жене. – Идём, поищем приличную гостиницу и закажем роскошную ванну. Я тоже не откажусь помыться в цивилизованных условиях, а то уже достало плескаться на природе.
Они попали в густую толпу, обильно нашпигованную промышляющими воришками, и Юлиан крепко ухватил Цветанку за руку, которая в свою очередь крепко вцепилась кошель. Когда они оказались на относительно свободной площади, он повернулся к девушке и с озабоченным видом предложил отдать ему кошелёк, уверяя, что так он будет сохраннее. Та бросила на мужа откровенно недоверчивый взгляд и решительно отказалась от помощи. Смерив её обиженным взглядом, тот кисло поморщился, но не стал настаивать и устремился вперёд. Цветанка бросилась следом, стараясь не отставать.
«Ну-ну! Мой господин, можете даже не мечтать! Денег вы не получите и, следовательно, не сбежите», – злорадно подумала она, правильно расценив досаду юноши, и порадовалась своей предусмотрительности. Девушка была уже наслышана о коварстве мужей, которые зачастую бросали своих жен, приобретённых на Ярмарке невест, как только в их руки попадало приданое. В казначействе, мило улыбнувшись, она успела выхватить из рук муженька мешочек с деньгами, отставленный на текущие расходы, и сразу же припрятала его на груди.

Жена не рукавица, с белой ручки не стряхнешь да за пояс не заткнешь

Юлиан недолго злился. Он снова подхватил девушку под руку и потащил её к двухэтажному зданию, выкрашенному в тёмно-зелёный цвет.
– Кажется, где-то рядом с гостиницей я видел вывеску с кабанчиком на вертеле и венок с плющом. Не знаю, что он у вас означает, а у моих доисторических предков это знак того, что здесь подают выпивку, а я сейчас не отказался бы перекусить и напиться до поросячьего визга.
В ответ он получил удивлённый взгляд.
– У нас не принято пить вино.
– Ясно. Сухой закон. Теперь понятно, отчего у вас мужики такие угрюмые, – фыркнув, прокомментировал Юлиан.
Они вошли в холл гостиницы, показавшийся им довольно тёмным после улицы, и осмотрелись по сторонам. Внутри просторное помещение оказалось не только чистеньким и уютным, но и было отделано с большим вкусом и пышностью.
– Ёшкин кот! Кажется, мы угодили в пять звезд, – опасливо прошептал Юлиан, склонившись к уху девушки. – Может, стоит поискать что-нибудь попроще. Вдруг мы не потянем эту роскошь? – Он потянул её за рукав по-цыгански пёстрого платья. – Идём отсюда, пока нас никто не видел…
– Нет! Подожди здесь! Сейчас я всё узнаю, – вырвавшись, девушка бросилась к небольшой дверце, расположенной у широкой лестницы, ведущей на второй этаж.
– Надеюсь, мы не останемся без штанов после постоя в этом средневековом Хилтоне, – пробормотал юноша. С независимым видом он засунул руки в карманы и задрал голову, рассматривая высокий расписной потолок. «Знакомые библейские сюжеты. Выходит, что здешний хозяин христианин. Похоже, здешнее мусульманство веротерпимо к другим народам и религиям», – уважительно промелькнуло в его мыслях. При виде роскошной хрустальной люстры с газовыми рожками он удивлённо присвистнул.
– Ого! Оказывается, и в этот мир вступила госпожа Цивилизация. Правда, её присутствие замечаешь только при наличии денег, – он тяжко вздохнул. «Увы! Вот их в моих карманах не прибавилось. А малявка-то оказалась не промах».
Цветанка вернулась в сопровождении худенькой моложавой женщины с задорным выражением на симпатичном личике. На её пышных пепельных волосах, убранных в косы, красовалась кокетливая кружевная наколка, да и одета она была во вполне европейский наряд без малейшего намёка на восточные мотивы – в жемчужно-серое платье с накрахмаленным снежно-белым передником.
«Гляди-ка, настоящая французская субретка!» – восхитился юноша. Он поймал себя на том, что пялится на ножки женщины в изящных туфельках и сердито поморщился. «Блин! Опять гормоны разыгрались!»
Не смущаясь обтрёпанным видом будущего постояльца, горничная жеманно поклонилась и повела их к широкой лестнице, застланной серо-зелёной ковровой дорожкой. На втором этаже им выделили роскошный номер с ванной и даже унитазом к большому удивлению юноши. Пока он с радостными возгласами бегал по номеру, заглядывая во все подсобные помещения и шкафы, девушка о чём-то пошепталась с горничной и та, получив немалые чаевые, согласно кивнула головой. Напоследок смерив парочку удивлённым взглядом, она удалилась, бесшумно закрыв за собой створки тёмных резных дверей.
– Эй, Ивьевна… тьфу не выговорить! Цыплёнок, чур, я первый на помыв! О, кей?– завопил юноша из чуланчика, отведённого под ванну, и категорическим тоном добавил: – А то я знаю ваши средневековые штучки! Наверняка придется на пару плескаться в одной и той же воде, а я после твоих навозных ручек мыться не буду.
– Я уже вымыла их с мылом у ханум Мейгерен, – обиженным тоном отозвалась девушка.
– Ладно-ладно! Не злись, всё-таки я пойду мыться первым. Хорошо?
Цветанка смиренно поклонилась и тихо сказала:
– Конечно, Юлиан, ступай первым в ванну. Ведь ты мужчина.
– Вот и славненько! Знаешь, с некоторых пор мне начали нравиться миры сплошного патриархата! – радостно воскликнул юноша. «Блин! Теперь понятно, почему мужики изображают из себя глав семейства! Очень неплохо, когда жена изначально воспитана в подчинении!» Наблюдая за его суетой, девушка удивлённо хлопала глазами. Наконец, Юлиан нашёл на полке шкафа большое полотняное полотенце, вышитое задорными петушками, и с радостным возгласом извлёк его наружу. Весело болтая, он спокойно покидал одежду на пол, и насмешливо глянул на остолбеневшую девушку.
– О, прости! Вылетело из головы, что мы разнополые!.. Впрочем, привыкай, цыплёнок. Замужняя дама должна знать, как устроен противоположный пол. Жди, я быстренько! – бросил он на ходу и, сверкнув напоследок белозубой улыбкой, скрылся за дверью чуланчика.
Минут через двадцать раздался стук.
– Эй, Цветик, готовься, я заканчиваю! Не мешкай со сборами, а то водичка чуть тёплая. Похоже, наш Хилтон экономит на дровяной энергии, – выкрикнул Юлиан.
Выскочив из ванны, он удивлённо воззрился на девушку.
– Пардон, за задержку, но фиг ли ты до сих пор при полном облачении? Я же кричал. Учти, пока ты выпутаешься из чёртовой прорвы своих одёжек, вода совсем остынет.
– Не страшно. Как старшая, дома я мылась одной из последних, – чуть слышно ответила девушка и поспешно бросилась к ванной. По дороге она не знала, куда девать глаза, чтобы не глазеть на обнажённого мужа.
– Ну, ладно, твоё дело, – с насмешливым удивлением Юлиан посмотрел ей вслед.
«Вот дура и чего смущается?.. – он нерешительно хихикнул. – Блин! Неужели с ходу втрескалась? Н-да, дела! Может, стоит предложить свои услуги и потереть спинку?..»
Неожиданно юноша болезненно сморщился и расстроено глянул вниз.
«Ёпрст!.. Опять начинается! – согнувшись, он застонал и плашмя бросился на кровать. – Чёрт-чёрт! Только этого не хватало для полного счастья! Ну погоди, подлый демон! Только попадись мне в руки, я из тебя кастрата сделаю!.. Нет! Убью гада!»
Скомкав испачканное полотенце, Юлиан с брезгливым видом забросил его под кровать. Сев на кровати, он угрюмо нахохлился. «Зря я забываю про сволочной подарочек Светозара. К сожалению, чёртов маскарад не ограничился сменой ролей и имеет свои физиологические неудобства. Впредь нужно держаться подальше не только от мужчин, но и от женщин. Ненавижу!» В полном отчаянии юноша заколотил кулаками по подушке. «Вот дурак! Обзавестись женой в такой момент далеко не лучшая идея!..» Но его бурное расстройство длилось недолго. Он решил не паниковать и довести игру до конца и всё-таки выманить у девушки деньги. Уж очень ему надоели ночёвки в лесу и неотвязные думы о хлебе насущном, ему хотелось комфортно путешествовать в паланкине и больше ни о чём не думать.
«Зря я всполошился, – на его лице появилась ухмылка. – Думаю, в сексуальном плане девчонка полный ноль. Насколько можно разглядеть под кучей разноцветных тряпок она так себе и наверняка с каким-нибудь телесным изъяном. Иначе с чего бы так обрадовалась сваха, сбыв её с рук? Может, у неё ноги кривые и волосатые как у царицы Савской?.. Прекрасно! Обожаю сатиров, но не в женском исполнении…»
Неунывающий по натуре Юлиан снова растянулся на кровати, и на его лице появилась блаженная улыбка. «Кайф! Чистота и настоящая постель! Даже не верится! Эх, будь здесь жратва, была бы не жизнь, а сказка!..»
В дверь номера кто-то поскрёбся, и юноша сдёрнул с кровати чистую простыню. Изобразить из неё тогу на манер римских сенаторов, было делом одной минуты.
– Заходь народ! – выкрикнул он и, не дождавшись ответа, с недоумённым видом выглянул за дверь. – Эй, кто там такой вежливый?
В комнату с трудом протиснулся запыхавшийся мальчик с огромным подносом, до отказа нагруженным затейливыми плошками разнообразных форм и размеров.
– Господин, ваша ханум распорядилась доставить еду в номер! – выпалил он скороговоркой, не сразу отдышавшись после быстрого подъёма. На его физиономии появилось вопросительное выражение.
– Можно накрывать на стол?
Янтарные глаза юноши хищно полыхнули. Он нетерпеливо подтолкнул мальчика в спину.
– Ты ещё спрашиваешь! Не медли, пацан, приступай к делу!
По комнате поплыли соблазнительные ароматы мяса и чудесных подливок с пряными специями. Не дожидаясь, когда накроют на стол, Юлиан наугад поднял крышку одной из кастрюлек и радостно вскрикнул. Он немедля оторвал от курицы аппетитную ножку и вгрызся зубами в коричневатое мясо. – Божественно! Мр-р, какая вкуснятина! Правда немного жестковато, чувствуется, что не бройлер. Слава натуральному продукту! Последний раз я ел такую курятину у бабушки Тони в деревне.
Жмурясь от удовольствия, Юлиан подошёл к чуланчику и, постучав, громко выкрикнул:
– Эй, цыплёнок, большое спасибо! Ты моя спасительница! Честное слово, ещё немного и я умер бы голодной смертью, как несчастный господин Блок! Думаю, тебе это имя ничего не говорит, но знай, что это был великий поэт…
Шустрый мальчишка быстро сделал своё дело и подбежал к юноше. На сей раз на его физиономии появилась просительная мина.
– Понял, не дурак! Тебе нужны чаевые, – догадался он и крутанулся в поисках одежды. – Погодь минутку! Ивьевна, куда ты дела мои шмотки?.. А, нашёл!
Тщательная ревизия карманов куртки и джинсов ничего не дала, кроме сохлого коричневого комка неизвестного происхождения и обширных дыр, обнаруженных в самых неожиданных местах. «Чёрт! Не дарить же мальчишке золотой! Я-то думал, что хоть какая-то мелочь завалялась. Увы!» Юноша бросил ищущий взгляд по сторонам и досадливо прикусил губу.
– Эй, жёнушка! Могла бы оставить немного денег и не позорить меня перед персоналом гостиницы! – сердито выкрикнул он.
Цветанка выскочила из чуланчика и, придерживая скрученные на макушке мокрые волосы, норовящие свалиться, поспешно достала из кошеля мелкую монетку.
– Вот получи.
– Спасибо, ханум! – поблагодарил мальчишка и предусмотрительно проверил серебряную монетку на зуб. Перед уходом он, как и горничная, стрельнул глазами в сторону парочки и, хихикнув, быстро убежал.
Юлиан, с невиданным аппетитом сметающий со стола одно блюдо за другим, наконец, обратил внимание, что девушка топчется на месте, не решаясь подойти. Он поднял голову и с недоумением произнёс:
– Что ты жмёшься как сирота казанская? Я же вижу, что ты голодна. А, знаю! У вас не принято есть за одним столом с мужчинами! – догадался он и снисходительно добавил: – Забудь! Сегодня я за доброго патриарха семейства. Ну, долго ещё ждать? Живо за стол! Не переживай, у нас принято есть всем семейством.
Личико Цветанки осветилось неподдельной радостью.
– Спасибо, мой господин! – опустившись на стул, она молитвенно сложила руки и закрыла глаза.
Ой, цветок, мой цветочек,
Моя душа, моя радость!
Будь украшением розового мира,
Будь ребенком розового Солнца!
Привычными движениями она ловко слепила из хлеба подобие цветка и, положив в рот, с выражением благоговения на лице, медленно разжевала. Наблюдающий за ней Юлиан не удержался и хрюкнул от смеха. Поймав косой взгляд девушки, он состроил серьёзную мину на физиономии, и в качестве извинения вывалил ей на тарелку полкастрюльки овощей с мясом, чудом уцелевших от его набега. Не забыл он вручить ей тёплый хлеб и ложку. Цветанка робко запротестовала. В ходе короткой дискуссии выяснилось, в чем дело. Оказывается, в халифате Перси жена может принять приглашение мужа за стол, но обязана всячески угождать ему и гостям, а сама может поесть только в последнюю очередь, когда все остальные будут сыты. Снова хрюкнув от смеха, Юлиан высокомерно задрал нос. «Это моё дело, как поступать за столом! Сегодня я ухаживаю, и не спорь!» Пряча улыбку, девушка опустила голову и аккуратно принялась за еду.
У обоих оказался здоровый аппетит, и вскоре многочисленные плошки опустели. Когда они подмели всё до крошки, Юлиан отвалился на спинку стула и, довольно отдуваясь, погладил себя по животу. Без капли огорчения он подумал, что такого количества еды никакая диета не выдержит. Правда, сработали прежние стереотипы. Но тщательное изучение в зеркале поджарой фигуры, его успокоило. Юлиан решил, что при таких голодовках и постоянной физической нагрузке вряд ли ему грозят лишние килограммы.
Цветанка с любопытством наблюдающая за его перемещениями, тоже поднялась из-за стола, но он замахал руками, и та снова опустилась на место. Юлиан уселся напротив и потребовал рассказать, кто она такая и почему оказалась на городской Ярмарке невест, имея такое богатое приданое. Девушка помялась, но не посмела отказаться.
Оказывается старшая из пятерых детей в семье Ивина Медуницы, Цветанка засиделась в девках. А всё потому, что единственная из дочерей она имела несчастье уродиться в мать, которую отец привёз из далёких жарких мест. Своей внешностью она настолько выделялась на фоне местного народа – рослого и светловолосого, что когда подросла и вошла в брачный возраст, окрестные парни обходили её стороной. В их глазах тощая чернявая девчонка не очень высокого росточка, в чём-то похожая на шустрого галчонка, была далеко не красавица. Ими считались грудастые высокие девахи с румянцем во всю щёку и толстой русой косой через плечо. Не было у неё и близких друзей. В детстве девочка часто болела и подолгу находилась дома – опять же сказывалась материнская кровь, привычная к более тёплому климату.
Потому на деревенских танцах, устраиваемых по воскресеньям в большом амбаре, бедная Цветанка простаивала в одиночестве и совсем терялась на фоне своих жизнерадостных сестёр, которые полностью соответствовали местному стандарту красоты. Их наперебой приглашали парни, а она сиротливо жалась к стене, не зная, куда деваться от стыда. Цветанка с удовольствием не ходила бы на танцы, но её заставляла многочисленная родня Ивина – в надежде, что какому-нибудь парню она всё-таки приглянется или он польстится на её богатое приданое.
Отец девушки держал постоялый двор у оживлённого тракта, и их семья имела немалый достаток. К тому же все знали, что он не поскупится ради старшей дочери, которая с малолетства ходила у него в любимицах. Уезжая по делам, Ивин всегда мог на неё положиться. Ведь Цветанка разумела грамоту и прекрасно управлялась со счетами и постояльцами в его отсутствие. Особенно её помощь стала неоценимой, когда Миланика, мать девушки умерла, родив последнего ребёнка. На девушку в одночасье свалилось немалое домашнее хозяйство вместе с заботой о малолетних братьях и сёстрах.
Но время не стояло на месте. Цветанке исполнилось семнадцать лет, и по сельским меркам она перешла в разряд перестарков. Это вызывало насмешки односельчан, и жалость родни. Недовольная тем, что из-за девушки к младшим сёстрам не сватаются женихи старшая сестра отца, Рувима потребовала, чтобы он отдал её в монастырь или на Ярмарку невест. Да и то, что сам Ивин не женится, будучи не в силах забыть свою покойную жену, ей тоже не нравилось. Ну, а поскольку Рувима была негласной главой их обширного семейства, многочисленная родня начала усиленно ей подпевать.
Ивин Медуница сдался далеко не сразу. Жалея старшенькую, единственную из детей похожую на его горячо любимую жену, он дошёл до того, что пошёл на поклон к местной шелупони. Но сколько он не уговаривал, голь перекатная кочевряжилась, набивая себе цену. Конечно, дело было не в том, что Цветанка считалась некрасивой. Многим жадность застит глаза и кому-то под звон золотых монет сущая крокодилица покажется писаной красавицей. К сожалению, за девушкой закрепилась дурная слава. Из-за схожести с матерью, которую односельчане считали ведьмой и её ранней смерти поползли слухи, что у девушки тоже плохая кровь и она не жилица на белом свете. Ещё большим препятствием к замужеству оказалось знание ею грамоты, которую в селах разумели лишь единицы и все они поголовно были мужчинами. Чтобы девка умела читать и считать – это было неслыханное дело.
«Ну, конечно, она порченая», – дружно решили местные кумушки и тем поставили крест на девушке. Даже деньги не могли исправить сложившееся положение. Практичные крестьяне не желали брать Цветанку в жёны, опасаясь за своё потомство.
В конце концов, Ивин не выдержал натиска родственников и, скрепя сердце, отдал дочь не в монастырь, а на городскую Ярмарку невест, хотя та пользовалась дурной славой. Местные остряки называли её последней надеждой и распродажей залежалого товара. Но так у Цветанки был хоть какой-то шанс выйти замуж за кого-нибудь из пришлых авантюристов.
Рассказав о себе, Цветанка опустила глаза. Она умолчала о том, что девушки на выданье боялись Ярмарки невест как огня. Ведь оказаться в её рядах означало, не только что они с дефектом. Самое страшное – это было лишиться всех связей с родным домом. Вышедшую замуж ярмарочную невесту никогда не принимали обратно в семью, она в любом случае должна была следовать за мужем, каким бы подонком тот не оказался.
– Наверно, теперь ты будешь презирать меня, ведь я порченая, – страшно волнуясь, добавила девушка в заключение. Юлиан насмешливо фыркнул, но при виде её понуро опущенной головы на его лице появилось сочувствие.
– Во блин! Цыплёнок, не будь дурой! – воскликнул он с участием. – С чего бы мне презирать грамотного человека? Наоборот, я считаю, что ты молодец, взяла да выучилась считать и писать. Что касается предрассудков, то наплюй. В стаде тупых баранов всегда ищут крайнего. Только попробуй чем-нибудь выделиться на фоне общей серой массы, тут же сделают козлом отпущения. Конечно, если не дашь сдачи. Если обобьешь некоторым рога, бараны тебя зауважают – проверено на опыте. Правда, с бабами сложнее, эти суки любят действовать исподтишка. В глаза они лебезят, а за глаза – обливают помоями. Относительно ранней смерти – тоже бабушка надвое сказала. Не бойся, обычно такие тощие живчики как ты живут очень долго. И твоя матушка здесь не показатель, она взрослый человек и потому тяжело переносила непривычный климат и многочисленные роды.
Теребя край платка, Цветанка бросила на юношу быстрый недоверчивый взгляд, но тот говорил совершенно серьезно.
– Неужели ты на самом деле так считаешь?
– Ну, да! Что в этом такого?
– Я… знаешь, Юлиан, впоследствии отец очень жалел, что научил меня читать… – растерянно пробормотала она и умолкла на полуслове.
– Я же говорил, не обращай внимания на всяких идиотов! – горячо воскликнул юноша. – Такое всегда происходит во времена средневековья. Но рано или поздно все женщины у вас тоже будут знать грамоту. У нас в стране именно так и случилось. Слишком накладно быть безграмотной. Думаю, ты и сама это знаешь.
«Во завернул! Интересно, клякса что-нибудь поняла из моих речей?» В янтарных глазах снова появилась смешинка.
– Д-да, – нерешительно протянула девушка, но её личико оживилось. Она явно воспрянула духом.
– Умница! – одобрил Юлиан и, заговорщицки подмигнув, добавил: – Но даже в просвещённые времена лучше делать вид, что ты махровая безграмотная дурочка и никогда не спорить с мужиками. Тогда ты точно не останешься внакладе. Знаю это по собственному опыту…
«Блин! Опять меня куда-то не туда понесло. Лучше лишнего не болтать», – Юлиан лениво потянулся и расчётливо глянул на девушку.
– Слушай, может, ты и меня научишь грамоте? А то ваш диалект я освоил, а вот письменности обучиться было не у кого, да и не досуг.
– С удовольствием! Можем начать хоть сейчас!– радостно воскликнула Цветанка.
– Э нет! Не так быстро! У нас нет ни бумаги, ни ручки с чернилами. И вообще, я ещё не знаю…
В этот момент снова раздался стук в двери, уже третий или четвёртый за время их разговора.
– Войдите! – выкрикнул Юлиан и, повернувшись к девушке, насмешливо подмигнул. – Интересно, кто на сей раз заявился? Цыплёнок, тебе не кажется, что наш люкс пользуется нездоровой популярностью? Эка невидаль! В одной постели грамотная девка и её корыстный бой-френд, мечтающий прикарманить немалое приданое!
Дверь распахнулась, и вошёл степенный хорошо одетый мужчина средних лет. В руках он держал небольшую шкатулку. По его распоряжению мальчишки-подмастерья внесли в номер молодоженов несколько огромных сундуков.
– О, никак выездная торговля на дому! Цветик, я тебя люблю! – радостно завопил Юлиан и бросился к открытому сундуку с одеждой. Упав на колени, он с загоревшимися глазами вытащил красивое светло-коричневое платье, украшенное вышивкой. – Класс! Хочу такое!
– Мой господин, я рад, что вам понравился мой товар. Замечу без лести, что у вас прекрасный вкус. Ханум будет выглядеть в нём райской пери, – вкрадчиво произнёс торговец, склонившийся над его плечом. Услышав его слова, юноша поскучнел. Он выпустил платье из рук и, вскочив на ноги, повернулся к Цветанке.
– Извини. Наверно ты хочешь выбрать что-нибудь на свой вкус, – произнёс он бесстрастным тоном.
– Нет-нет! Оно мне нравится! – порывисто воскликнула девушка и бросилась к сундуку. – Могу я его примерить? – обратилась она к торговцу.
Тот согласно кивнул головой, но её остановил повеселевший голос Юлиана.
– Ну, нет! С ума сошла? С твоей цыганской внешностью нужны более яркие цвета, – безапелляционно заявил он и снова склонился над сундуком. – Вот, держи! Это то, что нужно!
Юноша швырнул Цветанке платье насыщенного бордового цвета. Не успела она опомниться, как оказалась с огромным ворохом разноцветных тряпок на руках. Выглянув поверх него, она жалобно взмолилась:
– Юлиан, думаю, уже хватит. Я же не перемерю всего до самого вечера.
– А ты куда-нибудь торопишься?
Вытянув из вороха отобранных нарядов огненно-красное платье с воланами, напоминающее одеяние испанки, он придирчиво его осмотрел.
– По-моему неплохо, – на его лице появилось воодушевлённое выражение. – Прелесть! Сейчас посмотрим, как ты будешь смотреться в образе незабвенной Кармен. Ну-ка, бросай шмотки и айда мерить.
Когда Цветанка вышла из небольшой гардеробной, её встретило одобрительнее цоканье и восхищённые возгласы. Сконфуженная девушка засияла как солнышко, впервые купаясь в лучах мужского внимания.
– Вылитая Эсмеральда! Я же знал, что ты очень даже ничего. Всего-то и нужно, что приодеть тебя по-человечески! – хлопая в ладоши, воскликнул жутко довольный Юлиан. «Блин, не знал, что наряжать других женщин это так интересно!» Он тут же сунул девушке другое платье.
– Ну-ка! А теперь одень вот это. Думаю, такой смуглянке, как ты желтый цвет будет к лицу… эй, цыплёнок! Куда ты поскакала? Здесь переодевайся, а мужики отвернутся. Будешь носиться взад вперёд, мы точно до утра не управимся. Ну, в чём дело? А-а, пардон! Извини-извини! – давясь смехом, Юлиан тоже отвернулся. «Блин, что за глупости! Как будто я увижу нечто новое».
Наконец-то, долгая примерка закончилась и Цветанка с облегчённым вздохом стащила с себя последнее платье. Войдя во вкус, Юлиан сам отобрал остальные аксессуары, включая обувь и нижнее белье, проявляя при этом недюжинный вкус и познания. Особенно долго он перебирал местную косметику, и придирчиво расспрашивал торговца, из чего она сделана. Особенно его смущали белила. Он только тогда успокоился, когда тот поклялся, что все мази натуральные, а белила рисовые и в них нет ни грамма свинца.
Видя, что Юлиан ничего не выбрал для себя, Цветанка заставила торговцев показать имеющуюся в наличии мужскую одежду. При виде душегреек с кучей прорех; пёстрых брюк с ленточками, распадающихся на половинки (причём, каждая штанина имела свой цвет и, похоже, свой размер); неимоверно пышных беретов с перьями и прочих предметов совсем уж непонятного назначения глаза юноши поползли на лоб. Но торговец начал его уверять, что это последний писк заморской моды. На этот раз уже понадобилась помощь девушки, которая сразу же отвергла заморские диковинки и подобрала ему неброские практичные вещи. Единственно, что он выбрал сам это несколько свободных рубашек из тонкого полотна, тёплую куртку с капюшоном и крепкие кожаные сапоги, доходящие до колен.
После ожесточённого торга, они наконец сошлись в цене и ударили по рукам. Охрипшая Цветанка расплатилась с торговцем, но тот не ушёл и открыл шкатулку, которую ни на минуту не выпускал из рук. Как и ожидалось, там оказались драгоценности.
– Мой господин, может, желаете приобрести подарок невесте? Если да, то поверьте, вы не пожалеете! Все скажут, что у Рушима-торговца самые лучшие украшения в Адисе, – обратился он уже непосредственно к Юлиану. И когда он бросил вопросительный взгляд на Цветанку, у торговца чуть приметно дрогнули губы. Но его презрительная усмешка не укрылась от внимания юноши. Покраснев, он решительно протянул руку.
– Давай сюда свои цацки, почтенный. Я не жмот. Для любимой женушки мне ничего не жалко.
В шкатулке действительно лежало целое богатство. Причём драгоценные камни изумительной огранки, оправленные в золото, перемежались с недорогими безделушками; поэтому при желании можно было выбрать украшения на любой вкус и достаток.
После придирчивого осмотра драгоценностей, которые имели баснословную стоимость и были ему не по карману, Юлиан нечаянно вытянул кулон в форме кровавой капли. При виде него девушка ахнула и судорожно прижала руки к груди. Заметив её реакцию, он внимательно осмотрел затейливую, но вроде бы не особо дорогую вещицу. Шлифованная рубиновая капля, оправленная в золотой чашелистик, висела на цепочке, звенья которой состояли из тщательно проработанных серебряных фигурок волков, вытянувшихся в беге. У зверей были крошечные кроваво-красные глаза, и это вызывало неприятное ощущение их потусторонности. Несмотря на тонкую ювелирную работу, кулон ему не понравился, но девушка не сводила с него глаз и он, немного поколебавшись, протянул ей подарок, который никогда не выбрал бы сам.
– На, держи!
Цветанка вскрикнула от радости, и потянулась было к кошельку, но Юлиан предостерегающе поднял руку.
– Я сам заплачу! – он полез за пазуху и вытащил из потайного кармана кожаный мешочек. – Надеюсь, этого хватит? – процедил он сквозь зубы и, удивляясь самому себе, протянул торговцу золотые монеты, которые до этого решил держать в качестве неприкосновенного запаса.
– Постой, Юлиан, это слишком много!.. запротестовала Цветанка. Золотые монеты даже на вид выглядели необычайно увесистыми. Но янтарные глаза рассерженно сверкнули, и она прикусила язычок. Муж либо не знал цены деньгам, либо был расточителен по натуре, но как бы то ни было, она не имела права подрывать его авторитет и выговаривать ему на людях.
При виде золотых монет глаза торговца вспыхнули алчным блеском. Схватив их, он тщательно осмотрел на аверсе выгравированную волчью голову в короне и метнулся к столу. Монеты звонко звякнули о столешницу, сигнализируя, что они не подделка, но торговец, прежде чем спрятать их в шкатулку с драгоценностями, попробовал их на зуб и взвесил на небольших весах. Наблюдая за его манипуляциями, девушка окончательно расстроилась, поняв, что монеты сами по себе представляют немалую ценность.
Наконец, угодливо кланяясь, торговец и его подручные скрылись за дверью, и Цветанка, не привыкшая сидеть без дела, подхватила охапку купленной одежды, чтобы сложить и убрать её в шкаф.
– Эй, цыплёнок, наверно я переплатил, судя по твоему недовольному виду. Не злись, ладно? Я же видел, что ты сразу же прибалдела, как только увидела этот дурацкий кулон.
– Я не злюсь. Просто нужно было дать мне расплатиться с торговцем. Совершенно ни к чему попусту транжирить деньги, – сдержанно отозвалась девушка, радуясь про себя, что муж не сердится, что она снова нарушила правила приличия и вмешалась в мужской разговор.
– Блин! Не мог же я окончательно дискредитировать себя и как последний альфонс приобрести подарок на твои же деньги, – проговорил Юлиан с обидой в голосе. – Знаешь, как было противно? Я же видел, что эта сволочь презирает меня, увидев, что ты распоряжаешься нашими финансами…
Видя, что многозначительная пауза никак не подействовала и девушка оставила его слова без внимания, юноша не на шутку расстроился. «Вот скупердяйка! – обижено подумал он и окончательно приуныл, осознав, что снова остался без гроша в кармане. – Чёрт! Опять я полный банкрот, только зря потратил золото». Взгляд Юлиана заскользил по комнате, разыскивая то, на что было потрачено неожиданно свалившееся богатство. К его удивлению кулон сиротливо валялся на столике. Несмотря на всю свою радость, девушка почему-то не спешила его одевать. Он взял кулон в руки и снова ощутил идущие от него неприятные флюиды. «Не стоило брать эту дрянь, да ещё платить за неё такие деньги», – промелькнуло в его мыслях и он разжал пальцы. Серебряные звенья мелодично звякнули, ударившись о столешницу, и ему показалось, что рубиновая капля мигнула – как глаз монстра, недовольного грубым обращением.
– Эй, цыплёнок! Чего ты зашвырнула мой подарок? Между прочим, я старался угодить.
– Ой! Извини, я отвлеклась! – Цветанка бросилась к столику и поспешно надела кулон на шею.
– Может, я неправильно понял и он тебе не нравится? Тогда давай его выбросим к чёртовой матери, ну или продадим, мне он тоже…
– О нет! – девушка сжала в ладони рубиновую каплю и виновато улыбнулась. – Раньше никто кроме родственников не дарил мне подарков. Поэтому даже не знаю, что сказать… большое спасибо! – от полноты чувств её губы дрогнули и она, опустив голову, бросилась к гардеробной.
– Эй, цыплёнок, не вздумай реветь! – встревожено выкрикнул Юлиан, прислушиваясь к доносящимся всхлипываниям. Он дёрнул запертую дверь. – Слушай, Цветик, прекрати распускать нюни! Учти, я на дух этого не переношу!.. Эй! Терпеть не могу, когда из-за всяких глупостей льют крокодиловы слёзы!
«Ага! У меня просто гигантский опыт по части ухаживания за девчонками!.. Блин! Вот дожил! Делать мне нефиг, кроме как утешать всяких дурочек! И зачем я только ввязался в эту дурацкую авантюру с женитьбой? Сейчас бы спокойно топал к Ночному королевству и денежки были бы при мне», – с расстройством подумал Юлиан и в сердцах врезал по двери, совсем позабыв, что он босиком.
– Ой-ё! Мать вашу перемать!.. И как только сволочные герои сериалов сносят целые перегородки одним ударом!
После серии стонов и громких оханий, перемежающихся неприличными выражениями, за дверью воцарилась тишина, и встревоженная Цветанка выглянула из гардеробной. У неё упало сердце. В комнате было пусто.
– Юлиан, ты здесь? – спросила она, уже ни на что не надеясь.
– Ну да! А куда я денусь, раненый и без гроша в кармане? – унылым голосом отозвался юноша, и его взлохмаченная голова показалась из-за бархатного тёмно-синего балдахина. – Ой, больно! – простонал он, баюкая несчастную конечность, пострадавшую по дурости своего хозяина.
– Ну-ка, покажи!
Обрадованная тем, что он не сбежал, Цветанка присела рядышком с юношей, и осторожно прикоснулась к его слегка опухшей лодыжке. В ответ на это снова прозвучала целая серия преувеличенных стонов. «Обманщик!» – она критически хмыкнула про себя, но решила поддержать игру и с озабоченным видом покачала головой:
– Плохо дело! Погоди, Юлиан, сейчас я намочу полотенце и положу тебе на ногу. Должно сразу же полегчать, а если нет, тогда придётся звать костоправа. – Она ободряюще улыбнулась и, взяв из стопки чистое полотенце, побежала в чуланчик и вскоре вернулась с тазиком, наполненным холодной водой.
Пока девушка занималась лечением, меняя компрессы, пациент усиленно капризничал и с удовольствием гонял её то за одним, то за другим. Поначалу Юлиан затребовал холодной воды, но затем отставил принесённую кружку и, покашляв для убедительности, заныл, что у него першит в горле и по такому случаю ему хотелось бы горячего чаю. Девушка безропотно кивнула и через четверть часа вернулась с подносом, на котором дымился пузатый чайник и горкой высились сласти. Здоровье больного сразу же пошло на поправку. Тарелка с фруктами, сваренными в меду, вмиг опустела, но он по-прежнему был жутко придирчив. Видите ли, чай слишком горячий, а сласти слишком приторные и, вообще, ему хочется фруктов, да не каких-нибудь, а с витаминами.
Само собой, Цветанка слыхом не слыхивала, что это за чудо такое – витамины, но постеснялась спросить, а про себя решила, что это какие-то господские причуды. Потому, не мудрствуя лукаво, она принесла яблоки. Все они были как одно – наливные краснобокие красавцы, уж Цветанка постаралась выбрать самые лучшие. Но куда там! Юлиан не удостоил яблоки даже взглядом и с ходу заявил, что хочет виноград. Она снова побежала на первый этаж и умолила кухарку дать ей этот заморский деликатес. Но её усилия снова пропали даром. Он отщипнул ягоду и, сморщившись, заявил, что не любит виноград с косточками. После этого единственным желанием девушки было взять поднос и стукнуть его по голове. Но паршивец словно почувствовал её настроение и со стонами схватился за ногу, а для усиления драматического эффекта скорчил жуткую гримасу, свидетельствующую о нестерпимой боли.
В общем, бедная Цветанка замучилась бегать взад вперёд по лестнице, ублажая капризулю.
Когда Юлиан смилостивился и дал ей возможность попить чаю, сомлевшая девушка прикорнула на стуле, наивно полагая, что с заботами покончено. Но не тут-то было. Заскучавший пациент смерил её шкодным взглядом и вкрадчиво поинтересовался, умеет ли она танцевать. Сдуру она ответила, что умеет. Тогда Юлиан погнал её переодеваться в платье Эсмеральды, как он его обозвал, и, напевая какую-то незнакомую ритмичную песню, заставил её танцевать.
Поначалу Цветанка стеснялась, но затем вошла во вкус, – ведь она с малолетства обожала танцевать – и исполнила нечто, похожее на вариант испанского фламенко. Правда, одобрения она не дождалась. Чем больше страсти она вкладывала в свой танец, тем больше хмурился её единственный зритель, пока наконец не выдержал и резким тоном не велел ей прекратить давить ему на психику. Не понимая, что с ним происходит, но видя, что ему действительно нехорошо, девушка испугалась и, не зная что предпринять, снова помчалась за компрессом. Скукожившийся на стуле Юлиан, сначала истерически хихикнул, когда она поинтересовалась, куда ему поставить примочку, а затем так рявкнул, что она не заметила как снова оказалась в гардеробной. Сидя на стульчике, Цветанка обескуражено подумала, что эта небольшая комната уже становится для неё привычным убежищем, хотя муж ей попался не злой и колотушки ей вроде не грозят.
Спустя некоторое время полностью одетый Юлиан постучался к ней и сухо сообщил, что хочет прогуляться по городу. Он не предложил составить ему компанию, а Цветанка не осмелилась просить его об этом, хотя ей очень хотелось, чтобы они пошли вместе. Перед уходом она отдала ему кошель с оставшимися деньгами, за что просиявший юноша тут же сменил гнев на милость и, чмокнув её в щёчку, благонравным тоном поинтересовался, что нужно купить в городе. Цветанка сказала, что пусть решает сам, а лично ей ничего не нужно. Тогда он пообещал скоро быть и исчез за дверью. Провожая его тоскливым взглядом – Юлиан шёл не спеша и всё же вот-вот должен был исчезнуть за поворотом коридора – она краешком сознания отметила, что поганец совсем не хромает.
Сдерживая подступающие слёзы, девушка тихо прикрыла дверь. Подозрение, что её не просто так гоняют то за одним, то за другим, сразу же получило подтверждение, стоило только открыть дверки шкафов. Вещи, кое-как распиханные по прежним местам, красноречиво свидетельствовали, что в её отсутствие Юлиан пытался найти деньги. В общем, чуяло её сердце, что муж не вернётся с прогулки.
Так оно и вышло. Вот уже и муэдзины прокричали с минаретов, призывая правоверных на вечернюю молитву, а его всё не было. И всё же, вопреки здравому смыслу, Цветанка продолжала надеяться, хотя ожидание превратилось в самую настоящую пытку. Ну а где-то пополуночи она поняла, что муж уже не вернётся и проплакала до самого утра. Но как только засинели ранние сумерки, она утёрла слёзы и забегала по комнате, собирая в дорогу самое необходимое. Оставшиеся вещи не давала бросить привычка к бережливости и девушка, перед тем как уйти, обратилась к хозяйке гостиницы. Торговаться она не хотела и отдала их по той цене, на которую та согласилась, хотя ей было очень обидно отдавать совсем новые вещи чуть ли не задаром.
По дороге к городским воротам Цветанка заглянула в казначейство. Увесистый кошелёк с золотом и несколькими переводными векселями устроился на привычном месте, и девушка, полная решимости, отправилась на розыски сбежавшего супруга.

Кое-что о происхождении жены, с которым некоторым оболтусам не стоило бы шутить

Несмотря на бессонную ночь по утреннему холодку шагалось легко. Следуя за крестьянами, покидающими ярмарку, Цветанка миновала городские ворота, и в растерянности огляделась по сторонам. Она не знала, куда ей податься. Но долго раздумывать не пришлось. Несмотря на раннее время, дорога была забита повозками и пешим людом, в основном, спешившими в город на осеннюю ярмарку. Ну, а среди них, как истари повелось, промышляли лихие люди, ища себе лёгкую поживу. Поймав несколько заинтересованных взглядов, девушка сделала вид, что дожидается родных, а затем пристала к кучке степенных крестьян, вышедших из ворот. С ними она прошла пару вёрст, а затем отстала у развилки.
На перепутье сходились три дороги. Не зная, по которой из них пойти, Цветанка вспомнила о подарке Юлиана. Она присела на скамеечку и сжала кулон в руке. На её лице появилось задумчивое выражение. Девушка немного поколебалась, а затем приложила кулон ко лбу жестом, подсмотренным у матери. Ожидая отца из долгой поездки, Миланика всегда знала, когда он будет дома и маленькой Цветанке эта загадка долго не давала покоя. Однажды поздним вечером она подсмотрела, как мать взяла в руку один из амулетов отца и поднесла его ко лбу, а затем поутру радостно сообщала, что с Ивином всё в порядке и к вечеру он будет дома.
Холодный камень коснулся лба девушки и, закрыв глаза, она сосредоточилась на образе Юлиана. Поначалу ничего не происходило, но затем перед её внутренним взором возникла чёткая картина. Юноша лежал под раскидистым дубом и беспокойно метался во сне – его терзали кошмары. Вдруг он резко сел и в упор посмотрел на неё своими янтарными глазами. Её сердце дрогнуло, таким она ещё Юлиана не видела. На его лице лежала печать душевной боли и потерянности.
Вдруг, что-то зашевелилось на её шее. Распахнув глаза, Цветанка с изумлением увидела, что кулон тянет её в сторону одной из дорог. Как только она ступила на указанный путь, тот упал ей на грудь. «Слава Аллаху Милосердному и Всемогущему! Теперь я уверена, что найду Юлиана».
Девушка не знала, что с началом сеанса ясновидения в глубине рубиновой капли живым огнём загорелась предательская искра, которая погасла, как только она открыла глаза. Не видела она и ликующей улыбки, озарившей лицо темноволосой красавицы-колдуньи, находящейся в Ночном королевстве. Её радость вызвала ответно загоревшейся кроваво-красная капля в огромной грозди себе подобных свисающих из центра храма Луны. Давно угасшая, она впервые отозвалась на зов Царицы вампиров.
«Ах, Миланика! Моя дорогая отступница, вот и настало время платить по долгам! Какая всё-таки ты глупышка! В своих прятках ты дошла до абсурда и ничему не научила дочь. Она даже не умеет закрывать сознание. Что ж, тем лучше! По-любому ей быть главным блюдом на жертвенном алтаре во время Кровавой жатвы».
Красавица-колдунья захохотала и ударилась оземь. Белая волчица с тёмным пятном во лбу, напоминающим корону, мягко ступая огромными лапами, вышла на открытую террасу, огороженную белой балюстрадой. Южная ночь, наполненная безмятежным покоем, сразу же насторожилась и притихла. Смолк мирный стрёкот насекомых. Замолчали птицы и животные, и только ночные цветы по-прежнему источали свой одуряющий аромат.
Над горизонтом выплыла огромная луна. Волчица подняла морду к золотому диску и её глаза полыхнули кровавым светом. По окрестностям разнёсся заунывный вой, которому слаженно ответили многочисленные природные собратья и двуногие перевёртыши. Властительница Ночного королевства готовилась выйти на охоту. От волчьей переклички у обитателей окрёстных сёл и городов, расположенных вблизи храма Кровавой Луны пробежал озноб по спине. Близилось время легендарной Кровавой жатвы – великий вампирский праздник, посвящённый матери-луне. Он отмечался раз в сто лет. И хотя люди были настороже и крепко запирали двери с наступлением сумерек, они прекрасно понимали, что спасения нет. Для вампиров, рыщущих в ночи никакие запоры не преграда.
В ответ на долгое сольное пение белой волчицы светлый лик ночного светила подёрнулся красной дымкой и в мёртвой тишине, легшей саваном на окрестности, она вышла на охоту.

Бесшумный бег в ночной темноте. Среди лесной чащи белой молнией мелькает сильное тело. Вслед Царице вампиров испуганно блестят глазки-бусинки. С её приближением жизнь в лесу замирает. Всё живое, способное чувствовать, прячется по своим норам и убежищам. Но Царица вампиров нет дела до затаившейся мелочи, её привлекает другая более соблазнительная добыча – люди, такие слабые и беспомощные, и в то же время хитрые и изворотливые. В них всегда присутствует жажда жизни и потому Царице вампиров никогда не надоедает с ними играться. А ещё она любит вначале поманить их надеждой, а затем понемногу её отнять, с удовольствием наблюдая, как жертва скатывается в бездну отчаяния. Это доставляет живущему в ней Зверю неизъяснимое удовольствие. Страх человека тешит её самолюбие и даёт возможность полнее отнимать его жизненную силу, до которой она не менее падка, чем до его плоти и сладкого сока, текущего по венам.

Царица вампиров остановилась на окраине небольшой деревушки и вслушалась в тишину, наполненную учащённым сердцебиением напуганных людей. Молчало всё, не лаяли даже брехливые сельские дворняги. Да что там! Утих даже ветер. В одном из домов она уловила сдвоенное биение сердец – молодой матери и её маленькой дочери. Что-то в нём было необычно и это привлекло её внимание.
«Как символично! Мать и дочь – как раз то, что нужно!» – насмешливо подумала Царица вампиров и, перекинувшись из звериного в человеческий облик, деликатно постучала в закрытую дверь.
– Открой, милая Дарина, тогда я сохраню жизнь твоей маленькой Лике, – ласково пообещала она.
Молодая женщина с безнадёжным выражением на миловидном лице деревянной походкой двинулась к двери. Открыв её, она крепко прижала к груди маленькую дочь.
Царица вампиров скользнула внутрь и, пройдясь по комнатам, иронично хмыкнула. Обстановка дома оказалась на удивление роскошной для сельской глуши. «Неплохо. Даже я могла бы здесь остановиться на какое-то время, вообразив, что нахожусь в путешествии». Она приподняла опущенную голову женщины и мило улыбнулась.
– Счастливица! Похоже, у тебя заботливый муж, Дарина. Вижу, ради семьи он трудится дни и ночи не покладая рук. Не так ли?
– Госпожа, делайте со мной, что хотите, только не трогайте доченьку! – взмолилась женщина, падая на колени перед страшной гостьей.
– Встань, детка! Ну, что ты право! Я не желаю тебе зла. Неужели нельзя просто по-соседски заглянуть на огонёк? – огорчённо воскликнула Царица вампиров. – Не бойся, и прости за непрошеный визит. Понимаю, что пришла не вовремя, но больше нет сил терпеть одиночество. Ведь я такой же человек, как и ты, – она вздохнула и в певучем голосе зазвучала искренняя тоска: – О, моя милая Дарина, как же я устала от непонимания! Поверь, всё чего мне хочется это получить хоть капельку человеческого участия. Пожалуйста, милая, не будь заносчивой индюшкой, и немного поболтай со мной. Давай, я подержу малышку, а ты пока собери на стол. Вести задушевные беседы лучше всего в приватной обстановке. О, какая пухленькая девочка! Ах ты, моя сладкая!.. Ой! Не плачь, моя хорошая! Тётя не хотела тебя укусить – это вышло случайно. Сейчас я слижу кровь, и тебе не будет больно. Не пугайся, Дарина. Если ты так переживаешь, можешь забрать своё сокровище. Я же не зверь…
Ближе к рассвету Царица вампиров покинула несчастный дом. На его полу остались лежать два обескровленных трупа. Бледный свет луны проник в окно и, миновав цветущую герань в горшке, просочился в щель между кружевными туго накрахмаленными занавесками. Тонкий лучик отразился в распахнутых глазах мёртвой Дарины, на лице которой навеки застыл непереносимый ужас.
«Приличная добыча! Кто бы мог подумать, что в девчонке окажется столько жизненной силы. А уж малышка – и вовсе сказочное блюдо!» – с удовольствием подумала Царица вампиров. Опьянённая кровью, она жадно облизала испачканные липкие пальцы и вспомнила о Миланике.
«О! Как я жду момента, когда дочь предательницы окажется на жертвенном алтаре! Наслаждаясь её ужасом, я по капельке выпью её жизненную силу, а затем прокушу шею. В мире нет ничего вкусней вампирской крови. Иди ко мне, девочка! Я жду! Всё равно ты никуда не денешься, мой зов у тебя в крови». Прекрасное лицо осветилось восторгом. Лежавшие без сна жители деревеньки застонали от страха, услышав доносящийся с улицы безумный нечеловеческий смех.
Раймонд, муж Дарины, ещё на подходе к дому узнал о страшном несчастье, постигшем его семью. Об этом ему сообщили встреченные пастухи. Убитый горем, он поднялся в гору, в кратере которой пылало пламя. Это было непростое место. Здесь жители окрестных деревень и городков сжигали трупы умерших, причём, в обязательном порядке – чтобы не плодить вампиров.
Мужчина долго стоял, глядя в преддверие ада, и огненные блики отражались в его широко распахнутых немигающих глазах. Опомнившись, он достал из сумки припасённые подарки. В ненасытную пасть горы полетело коралловое ожерелье для его милой хлопотуньи Дарины, и нарядная фарфоровая кукла для его маленькой хохотушки Лики. Затем он спустился в деревеньку и, не переступая порога родного дома, осквернённого присутствием Царицы вампиров, запалил его с четырех сторон.
Затем ни разу не обернувшись, мужчина вышел из деревеньки и исчез на дороге к перевалу. Никто не видел, как в горах его облик и повадки разительно изменились. Понимая, что у него немного времени он устремился к спасительному барьеру, с кошачьей лёгкостью прыгая по камням.
К следующему полнолунию Царица вампиров проснулась от краткой спячки. Она сердилась. Какая-то неясность не давала ей покоя. Могущественная колдунья призадумалась, что же привлекло её в недавней кормёжке и, догадавшись, вскрикнула от досады. По земле и воздуху верные слуги устремились на поиски мужа Дарины, но того и след простыл. Удалось лишь выяснить, что каким-то чудом он прорвался сквозь магический барьер, установленный Ведьминым Кругом.
И тогда разъярённая Царица вампиров уже в который раз помянула недобрым словом своих могущественных противниц, которые заперли её в границах Ночного королевства, не давая выхода в остальной мир. И хоть она сдерживала аппетиты своих детей, растущее племя вампиров грозило однажды вырезать обычных людей и этим обречь себя и её на голодную смерть.
Одно время Царица вампиров подумывала уйти в долгую спячку, но ей претила беспомощность этого состояния. К тому же она понимала, что бдительных ведьм не удастся обмануть. Прежде чем снять магический барьер они обязательно её найдут и уничтожат.

Глава третья

Знакомство с ведьмами королевства Эдайн. Возвращение блудного супруга

Прошло три месяца с тех пор, как Юлиан сбежал от Цветанки. Верный договору со Светозаром он упорно двигался на юго-запад, надеясь, что внутренний компас не подводит, и каждый шаг приближает его к Ночному королевству. Сомнения отпали, когда он оказался в Эдайне. Оба королевства имели между собой общую границу – во всяком случае, так утверждали местные жители.
«Ну вот! – обрадовался Юлиан. – Всего-то дел – добраться до Ночного королевства, найти там храм Рогатой луны, и при этом не опоздать к празднику Кровавой жатвы, что бы ни значило это дурацкое название».
Правда, торговцы – самые осведомлённые люди в практической географии – малость подпортили ему настроение, сообщив, что нужно от края до края пересечь территорию Эдайна, чтобы добраться до границы Ночного королевства.
«Подумаешь, – быстро утешился он, – ещё какая-то пара тысяч километров и, считай, золотой ключик уже наш!» Гораздо больше его удручало другое обстоятельство. Несмотря на жесточайшую экономию, деньги, полученные от девушки, потихоньку таяли.
Чтобы оттянуть неприятный момент полного безденежья, Юлиан ночевал, где придётся. Это мог быть стог сена, дерево в лесу, заброшенная сараюшка, сеновал или другая хозяйственная постройка, куда ему удавалось забраться потихоньку от хозяев. Благо затянувшаяся тёплая осень ещё позволяла такие ночёвки на свежем воздухе, впрочем, не доставляющие ему никакого удовольствия. Вот и сегодня, проснувшись, он почувствовал, что тело привычно ломит от лежания на жёсткой лесной подстилке.
Утренний философский настрой, ставший уже привычным, дал о себе знать и на этот раз. «Эх!.. Хорошо! Солнышко светит, птички поют, да и травка не подвела, зеленеет зараза». Сонно зевая, Юлиан сел и с удовольствием потянулся, чувствуя, как возвращается жизнь к онемевшим конечностям. Зачесался живот и он чертыхнулся, обнаружив на теле многочисленные растительные отпечатки, в основном, от лапника, который служил ему лежаком.
«Блин! Конечно, апартаменты в лесной гостинице обширны, но набор удобств оставляет желать лучшего: ни тебе горячего завтрака, ни тёплой воды, чтобы помыться по-человечески Интересно, почему всегда находятся дураки, которые бредят романтикой пеших путешествий? Вот лично я всё бы отдал за комфорт цивилизации, – грустно подумал он и, припомнив свои мечты о паланкине и прилагающихся к нему мускулистых носильщиках, тяжко вздохнул. – Хорошо, что жёнушка хоть напоследок расщедрилась. Но кто же знал, что с женитьбой выйдет такой облом? Мало того, что не сумел объегорить сельскую девчонку, так ещё как последний дурак потратил на неё все свои деньги. Впрочем, чего жалеть? Легко пришли, легко ушли. Пусть хоть что-то останется на память цыплёнку. – Перед его внутренним взглядом промелькнуло восторженное личико, очарованное ярмарочными чудесами, и он тепло улыбнулся. – Надеюсь, с ней всё в порядке. Цветик – хорошая девчонка и заслуживает лучшей доли, чем быть обобранной до нитки первым же встречным авантюристом».
К удивлению Юлиана девушка почему-то не забывалась и даже больше, когда его одолевали кошмары, она всегда приходила ему на помощь. И за это он был ей очень благодарен. В последнее время стоило только закрыть глаза и его осаждали разнообразные чудовища. Причём не сказать, что бы они вели себя агрессивно. Скорей наоборот. Усевшись в отдалении, монстры с почтением взирали на Юлиана. Да и выглядели они не так уж страшно. Конечно, зрелище было не для слабонервных, но среди них встречались очень даже симпатичные – особенно те, что были в облике фантастических зверей. Но от всех чудовищ исходила такая сильная эманация потусторонней жути, что он не выдерживал и просыпался в холодном поту. К счастью для него стоило девушке появиться, и они сразу же ретировались. Правда, иногда она опаздывала и тогда начиналась изматывающая игра в гляделки, во время которой у Юлиана возникало неотвязное ощущение, что чудовища чего-то ждут, вот только он никак не мог понять, чего именно.
К счастью сегодня Цветанка появилась вовремя и, благодаря этому он хорошо выспался.
При воспоминании о девушке Юлиана кольнула совесть. «Может, не стоило оставлять её одну? Вдруг эта дурочка попала в беду?» – промелькнула у него беспокойная мысль. Поймав себя на том, что неотвязно думает о ней, он рассердился. «Да, что ей сделается? Конечно, Цветанка сельский наивняк, но она же местная и при деньгах. К тому же не дура. В случае чего, вернётся домой, к папеньке под крыло».
Он вскочил и, активно размахивая руками, занялся зарядкой. «Ну нет, мой мальчик! Даже не думай! ты сделал всё правильно. Куда уж тебе заботиться о спутнице! Не забывай, что в этом средневековом мире женщина ждёт от мужчины защиты, материальной и физической, а ты чего? Да ничего! Нечто среднего рода – ни мужчина, ни женщина. Конечно, при случае можно кулаками помахать, но не факт, что удастся отбиться. Ведь практического опыта – кот наплакал. Последняя крупная драчка была перед встречей со Светозаром. Так отделали, что совершенно не хочется повторения, и страшно подумать, что будет, если дело дойдёт до холодного оружия. Ведь я в жизни не держал ничего острее кухонного ножа, ну и маникюрных ножниц в бытность Юлечкой, а для мужиков в этом мире орудовать мечом – привычное дело. Мигом порубят как капусту. Да и в остальном полный лох. Всадник из меня тоже аховый, несмотря на уроки верховой езды. К сожалению, Юлька до дрожи боялась лошадей, и это вышло мне боком. Недавно сдуру спёр лошадь, но увы! Слава богу, страха перед животиной нет, но езда на местных мустангах, к тому же без седла, похоже, абсолютно не моё призвание. Блин! Как был богатенькой дурочкой, которая ничего не умеет, так ею и остался! Да и учиться некогда при такой спешке».
Пытаясь убедить себя, что он не в ответе за обманутую им девушку, Юлиан всё равно расстроился. Он знал, что Цветанке, оставшейся соломенной вдовой, придётся очень нелегко. Учебники утверждали, что в мире средневекового патриархата женщина кругом виновата – что бы с ней ни случилось – и его собственный опыт, приобретённый в скитаниях, подтверждал этот постулат историков.
«Хватит заниматься самоедством! Далась тебе эта дурочка! Лучше о себе побеспокойся. Денег кот наплакал, а когда они закончатся, что будешь делать?.. Да, ладно, что-нибудь придумаю. – Но тревога почему-то не уходила и Юлиан, злясь на себя, стал рыться в вещевом мешке. Но расчёски нигде не было. Огорчённый потерей, он запустил пальцы в сильно отросшие волосы. – Вот гадство! Даже волосы нечем причесать и голова уже грязная, пора мыть. Слава богу, хоть вшей на постоялых дворах не нахватал».
С превеликой неохотой юноша побрёл к небольшой речке, которая шумела на каменных перекатах, как пригородная электричка, и этим навевала ностальгические воспоминания о цивилизации и о Земле. Продравшись сквозь прибрежные заросли, он хмуро посмотрел на тёмную заводь с цветущими кувшинками. Летом купаться здесь было бы одно удовольствие, но сейчас вода была ледяной, а лодочки желтых листьев, плавающие по поверхности, недвусмысленно напоминали, что это ещё цветочки: не за горами уже осеннее ненастье, с его затяжными дождями, холодом и слякотью.
Порадовавшись, что ему везёт с погодой, да и дорога всё время ведёт на юг, Юлиан разделся и зябко поёжившись, бросился в воду. Он прошёлся брассом от одного конца заводи до другого и, решив, что с него достаточно, выскочил на берег. Стуча зубами от холода, он забегал кругами – чтобы согреться и быстрей обсохнуть, а затем стремглав понёсся к месту ночёвки.
– Блин, до чего уже достало мыться в ледяной воде! – пробормотал он, натягивая на себя одежду. – Может, я один такой дурак, что лезу мыться в первую попавшуюся лужу? Вон мои доисторические предки не заморачивались с гигиеной и ничего. Правда, умирали рано, зато какая у них была насыщенная жизнь! У костров плясали, мамонтов жрали, друг с другом воевали. С другой стороны, хочешь, чтобы пустили за стол в таверне, либо разоряйся на общественную купальню, либо из экономии мойся на природе.
Конечно, больше сказывалась привычка к чистоте, чем какая-то особая неприязнь к неопрятным бродягам, принятая в королевстве Эдайн, хотя в приличное заведение могли и не пустить, куда по старой привычке стремился Юлиан – причём, не столько за едой, сколько послушать, что говорят о Ночном королевстве. В последнее время его беспокоили дичайшие слухи, которые ходили о его жителях. Конечно, это могли быть обычные выдумки – они всегда возникают, когда соседнее государство держит границы на замке, если бы не одно «но». Народная молва утверждала, что это Эдайн держит соседей в изоляции – при помощи мифического барьера, установленного ведьмами – а всё потому, что жители Ночного королевства якобы имеют нездоровое пристрастие к питью свежей крови. В комарах такая привычка никого не удивляла, но двуногие кровопийцы почему-то всех пугали.
Раньше Юлиан не обращал внимания на весь этот бред, воспринимая его как сказки, порождённые буйной фантазией людей, имеющих сочинительскую жилку. Но только до тех пор, пока воочию не столкнулся с эдайновскими ведьмами, россказни о которых он тоже считал выдумкой. Вообще-то, его вера в материализм окружающего мира дала трещину ешё после встречи со Светозаром, но окончательно её порушили именно они – ведьмы Эдайна. Вопреки ожиданиям это оказались не просто знахарки, хотя врачеванием они тоже занимались.
Впервые представительницу этого славного племени Юлиан повстречал на третий день своего путешествия по Эдайну и, нужно признать, она произвела на него неизгладимое впечатление. Он забрёл на городской базар, зная, что там всегда можно чем-нибудь поживиться. Но в этот раз ему не повезло. После безрезультатных хождений между торговыми рядами – никто не хотел давать ему работу даже за еду – он уже собрался уходить, как вдруг девчонка, находящаяся поблизости, сбросила на землю огромный заплечный мешок и, уперев руки в боки, бойко объявила, что она ведьма-практикантка.
На вид девчонке было лет шестнадцать. Сероглазая и рыжеволосая она была прехорошенькой и выглядела презабавно в своём модернизированном ведьминском облачении – полосатых чулках и огромной островерхой шляпе, прилагающихся к короткой чёрной юбчонке и куцей кофточке такого же цвета. Но это было ещё не всё, зарывшись в свой мешок, девчонка без всякого смущения продемонстрировала окружающим нарядные кружевные панталончики, находящиеся под короткой пышной юбкой.
К складному столику «ведьмы-практикантки», в мгновение ока заставленного разноцветными зельями, сразу же потянулись клиенты, а следом за ними двинулся и заинтересовавшийся Юлиан. Попутно он стащил яблоко у зазевавшейся зеленщицы и, хрустя сочной сладкой мякотью, встал в первых рядах зевак.
Юная ведьма не обманула зрительских ожиданий и устроила отменное представление, взявшись за омоложение толстой рябой тётки, которая решилась на этот эксперимент исключительно из-за того, что её муженёк сбежал к молодой соседке. Уж очень ей хотелось доказать своему благоверному паразиту, что он не прав, оставив такое сокровище.
Тётка взгромоздилась на хрупкий складной стульчик, и «ведьма-практикантка» рьяно взялась за дело. Зелья, слитые в одну посудину, полыхнули и, задымившись, обдали окружающих жутко вонючим запахом. Девчонка по-кошачьи чихнула и, заслышав льстивый хор мужских голосов с пожеланиями здравия, набрала побольше воздуха в грудь. Догадавшись, что сейчас последует, Юлиан предусмотрительно зажал уши, а остальной народ шарахнулся, когда она издала пронзительный крик, имитируя вопль баньши. Пока окружающие приходили в себя после её хулиганской выходки и снова подтягивались к месту действия, «ведьма-практикантка» довольно ухмыльнулась и, подмигнув Юлиану, снова занялась делом. Она забормотала колдовские наговоры (после общения со Светозаром некоторые фразы показались ему частично знакомыми), и по жидкости в посудине побежали разноцветные всполохи.
Тётка малость обалдела от происходящего, но не утеряла мужества и стойко выдержала все колдовские манипуляции. При этом она не теряла бдительности и сразу же почувствовала неладное, когда «ведьма-практикантка» засуетилась, пробуя всё новые вариации зелий и наговоров.
Но несмотря на все усилия девчонки, процесс омоложения дал сбой, и когда лицо тётки приобрело стойкий лягушачий оттенок, превратив её в воплощение Шрека, она сочла за благо слинять. Обернувшись кошкой, «ведьма-практикантка» молнией шмыгнула под крыльцо ближайшего дома. Видя такое дело, тётка взъярилась, и было отчего, – ведь на всех не наберешься любителей батрахологии ( а попросту лягушек), царевны они в своём болоте или нет.
Бросившись животом на землю, обманутая клиентка попыталась извлечь из-под крыльца ощерившуюся рыжую кошку. Но куда там! Невзирая на оглушительные вопли, мурлыка ни в какую не желала принимать рекламацию и платить неустойку за незадачливую ведьму, тем более своей шкуркой. Забившись в убежище, она разъярённо шипела и, сверкая серыми глазищами, отбивалась, как могла.
В результате победа осталась за кошкой. Нещадно оцарапанная тётка не выдержала и отступилась. Благо, зелёный окрас сам по себе начал сходить с её лица.
Юлиан хохотал вместе с прочими, убеждённый, что видит талантливо разыгранный фарс с сеансом внушения как у Вольфа Мессинга, но впоследствии засомневался в этом. И хотя он не исключал возможности наведённой галлюцинации, рыжая сероглазая кошка своим окрасом и поведением слишком уж походила на юную хозяйку.
Впоследствии он узнал, что ведьм в Эдайне довольно много и это грозная сила. Они имели собственную организацию, с влиянием которой считался сам король. Ведь это были не просто ведьмы, а жрицы Сьёфнейг, Всеобщей матери – древнего таинственного культа, зародившегося в незапамятные времена.
В общем-то, обители Ведьминых кругов по своему устройству мало чем отличались от христианских монастырей, да и в народе жрицы Сьёфнейг выполняли те же функции, что и прочие служители культов, разве что более эффективно.
Жители Эдайна свято верили, что ведьмы способны на то, что не под силу обычному человеку. По слухам, они умели влиять даже на погоду. Например, вызвать дождь или засуху для них это плёвое дело. Что уж говорить о такой мелочи как превращение в кошку. Для ведьмы это считалось само собой разумеющимся и не вызывало ни у кого из эдайнцев даже тени удивления.
Конечно же, обычные люди относились к ведьмам с опаской и, тем не менее, частенько обращались к ним за помощью – и не только лечебной, но и по хозяйству, особенно, если нужно было изгнать крыс из амбаров или насекомых, ополчившихся на поля. Однажды Юлиан сам видел такого Крысолова в юбке – цепочка грызунов послушно следовала за темноволосой изящной девушкой, которая шагала так легко, что казалось будто она парит над землёй. Кстати, внешность была ещё одним отличительным признаком эдайновских ведьм. Несмотря на разнообразную цветовую палитру, присущая им тонкая красота и воздушность свидетельствовали о том, что необычные способности возникают не на пустом месте, а передаются от матери к дочери. Юлиан сразу же это подметил и пришёл к закономерному выводу, что эдайновские ведьмы живут наподобие амазонок – признавая дочерей, они отказываются от потомков мужского рода.
«Если существуют самые настоящие колдуньи, почему тогда не быть вампирам?» – Озабоченный перспективой встречи с кровососущим населением Ночного королевства, Юлиан позабыл о девушке и тут вдруг лесную тишину нарушил отчаянный женский крик. Он перестал рыться в сумке и, выпрямившись, насторожённо прислушался.
Крик донёсся со стороны дороги, и это наводило на определённые подозрения. «Блин! Пора делать ноги! Похоже, поблизости ошивается банда соловьев-разбойников, – подумал он и, заслышав новый зов о помощи, без промедления покидал в заплечный мешок оставшиеся вещи. – Спасибо, что предупредила, дорогуша! Прости, но поблизости нема ни дураков, ни рыцарей, потому как-нибудь сама выпутывайся из неприятностей».
Совесть его не мучила. Перед тем как устроиться на ночёвку в лесу, Юлиан зашёл в трактир при постоялом дворе и там как раз обсуждали разбойников, которые с недавних пор завелись в округе. Завсегдатаи склонялись к мысли, что это пришлый люд: местные не рисковали заниматься разбоем вблизи Ведовской обители. Как бы то ни было, разбойники женщин не трогали – бывало что насиловали, но об убийстве даже речи не шло, несмотря на ожесточённое сопротивление. Конечно, если верить рассказам самих пострадавших.
«И чего ты так надрываешься, дорогуша? – насмешливо подумал юноша, уже наслышанный о вольных нравах эдайнских женщин. – Подумаешь, ребята слегка развлекутся. Главное при этом не нервничать и вовремя расслабиться…» – уверенный, что разбойники напали на крестьянку, идущую по своим делам, он уже нырнул в густой подлесок, обходя опасный участок дороги, как вдруг услышал своё имя.
Словно громом поражённый Юлиан застыл на месте – это был голос Цветанки, он не сомневался в этом. «Не может быть!.. Да откуда она здесь взялась? – задался он вопросом и, уже зная ответ, страдальчески возвёл очи горе. – Вот дурища! Всё-таки выследила!» Несмотря на злость, ноги сами понесли его к дороге. «Кретинка безмозглая! Дура деревенская! Надо бы тебя проучить и оставить банде на растерзание. Впредь была бы наука! Знала бы, как таскаться за мужьями-авантюристами и портить им жизнь!..» – ругался он на ходу.
Когда дорога была уже совсем близко, Юлиан упал на землю и осторожно выглянул из придорожных кустов. Это действительно была Цветанка – в окружении четверых здоровенных мужиков зверообразного вида. Мерзко ухмыляясь, один из разбойников её держал, а другой тем временем неспешно обыскивал на предмет ценного имущества. Причём оба попутно лапали девушку, что очень не понравилось её фиктивному мужу.
«Вот скоты! Оторвать бы им руки за такое дело! Это вам не распущенная эдайновская бабёнка, а настоящая мусульманка, воспитанная в скромности и целомудрии!» – поцедил Юлиан сквозь зубы, лихорадочно соображая, как выручить девушку из беды. В общем-то, выбора не было. За неимением оружия единственно на что можно было рассчитывать – это на фактор неожиданности. Пока не иссякла решимость, он пулей вылетел на дорогу и что есть силы пнул по лодыжке бородатого мужика, державшего Цветанку.
Разбойник взвыл от боли, и пока он баюкал родную конечность, Юлиан схватил девушку за руку и потащил её за собой.
– Не тормози! Иначе соловьи-разбойники догонят и от души навешают нам… да я это я! Хватит уже таращиться! – прикрикнул он на девушку. – Блин! Ещё успеешь налюбоваться! А сейчас будь добра шевели конечностями, – проворчал он и, не выдержав, улыбнулся. – Привет, цыплёнок! Давно не виделись.
– Да… давно. – Выпав из транса, Цветанка просияла и попыталась поклониться на бегу. – Здравствуй, Юлиан!.. я уж думала, что никогда тебя не увижу… Как ты здесь оказался?
– То же самое хотел спросить у тебя! – Юлиан решил без промедления расставить все точки над «i» и свёл брови к переносице, но тут вмешались разбойники. Опомнившись, они с рёвом пустились в погоню. Встревоженный он оглянулся и с новой силой потащил вновь обретённую жену за собой. – Давай оставим разговоры на потом, а сейчас бежим!.. Быстрей! Что ты тащишься как улитка?!
– Не бойся, я не отстану! Не для того я столько тебя искала! – выпалила девушка и её глаза наполнились слезами.
Глянув на неё, Юлиан подавил тяжёлый вздох.
– Не реви! Просто старайся не отставать. Хорошо? – мягко проговорил он.
Цветанка с готовностью кивнула.
– Хорошо!
И всё же она не сдержала своего обещания. Видя, что ей не угнаться за легконогим юношей, она остановилась и, задыхаясь, прокричала:
– Юлиан, беги! Я слышала, женщин разбойники не трогают, а тебя они могут убить!
– Ну, нет! Бежим вместе! Мало ли что этим гадам взбредёт в голову! – юноша покрепче перехватил руку Цветанки и снова потащил её за собой, и той не оставалось ничего иного, кроме как повиноваться.
Они то и дело оглядывались на бегу, но увы! Привычные к бродяжничеству разбойники не отставали и даже больше, расстояние между ними и беглецами неуклонно сокращалось. Будь Юлиан один, он легко ушёл бы от погони, но только не вместе с девушкой, хотя она старалась изо всех сил и даже не замечала, что от его хватки у неё уже посинели пальцы на руке. Конечно, Цветанка была по-крестьянски выносливой, но бегать она не привыкла, вдобавок ей мешала длинная юбка из плотного полотна, которая путалась у неё в ногах.
– Всё! – выдохнула она, остановившись. – Пусти! Я больше не могу!
Судя по запалённому дыханию это действительно было так. Тогда Юлиан подхватил девушку на руки и велел ей заткнуться, когда она запротестовала. Казалось, спасение было уже совсем близко – перед беглецами замаячил лес, где юноша почему-то надеялся укрыться, как вдруг в его предплечье вонзился острый нож.
Сгоряча Юлиан не почувствовал боли, но рука сразу же онемела. «Блин! Кажется, хана!» – мелькнула у него обескураживающая мысль, и в довершение несчастья он споткнулся. Раненая рука больше не повиновалось ему, и он не смог удержать девушку и, падая, та сбила его с ног. При попытке подняться у него сразу же вызвездило перед глазами, и он в ярости стукнул здоровой рукой.
– Цветанка, хоть ты спасайся!.. Не стой, дурища! Беги!
– Нет! – выкрикнула девушка и, схватив палку, заслонила его собой. – Не подходите, гады! – она замахнулась на подоспевших разбойников и гневно взвизгнула, когда один из них выкрутил ей руку вместе с палкой.
Бородатый мужик с двумя недостающими зубами на верхней челюсти мерзко ухмыльнулся и начал подступать к Юлиану, при этом многозначительно поигрывая ножом.
– Дяденьки, будьте добреньки, не троньте моего мужа! – взмолилась остервенело брыкающаяся Цветанка, под довольное ржание разбойников.
– Не беспокойся, красавица, мы его не тронем. Правда, парни? – процедил щербатый разбойник. – Твой муженёк слишком молод и красив, чтобы портить такой ценный товар. Мы только кое-что ему отрежем, перед тем как продать работорговцам. Поверь, при его внешности это лишнее, зато он будет пользоваться большим спросом в халифате Тавис. Ихние богатеи любят услаждать свой слух нежными мальчишескими голосами.
Он наклонился над Юлианом и тот ударил его в подбрюшье ножом, выхваченным из предплечья.
– Аминь! Не то чтобы я очень дорожил своим хозяйством, но пока оно в моём ведомстве, никакой гад не смеет на него покушаться, – злобно прошипел он и, побелев как полотно, закрыл глаза. Из-за резкого движения из его руки с новой силой зафонтанировала кровь.
– А-а! – завопила обезумевшая девушка, с недюжинной силой вырываясь из рук пожилого разбойника. – Дяденька, миленький! Вы же хотели сохранить ему жизнь! Пожалуйста, перевяжите рану, не дайте Юлиану умереть! Я всё отдам, что есть! Честное слово! Я дочь Ивина Медуницы, торговца из Ладуни, у меня есть деньги!
Удивительно, но её слова возымели действие. Один из разбойников наморщил лоб.
– Да, что-то я слышал о таком… ё!.. Не тот ли это Ивин, о котором ходили слухи, что он женат на ночной охотнице?! – воскликнул он и быстро обменялся многозначительными взглядами со своими товарищами.
Разбойник аккуратно поставил девушку на ноги и вежливо пробормотал:
– Звиняйте, барышня, вышла небольшая ошибочка. Будьте добреньки, не серчайте на старину Хрома. Хорошо? Мы ж не со зла. С кем не бывает? Ну, малёк перепили и решили малость пошутковать. Правда, парни? – его подельники согласно закивали головами. – Так мы пойдём, милостивая госпожа? Здравия вам и вашему достопочтенному мужу.
Ошарашенная девушка ничего не понимающим взглядом смотрела на то, как здоровенные мужики, глупо ухмыляясь, сначала осторожно попятились, а затем дали дёру, оставив на произвол судьбы своего товарища, скорчившегося на земле.
Сгоряча Цветанка бросилась следом за разбойниками.
– Эй, дяденьки, вы куда? А деньги? А раненый?.. Вернитесь! Одной мне не справиться с двоими! – завопила она, размахивая руками.
Куда там! Увидев, что девушка гонится за ними, разбойники припустили с такой скоростью, что только пятки засверкали.
– Ай да ну вас к шайтану! Какие-то зайцы, а не разбойники! – в сердцах воскликнула Цветанка и бросилась к Юлиану. Увидев, в каком он состоянии, она сама побелела как полотно. От огромной кровопотери он уже стоял на грани между жизнью и смертью. Знаменуя о скором конце, черты прекрасного лица заострились и обрели неземное выражение, превращая юношу в небожителя, недоступного для простых человеческих чувств.
Как могла Цветанка перевязала рану на предплечье, которая уже не так бурно кровоточила и, опустившись рядом, растерянно посмотрела на своё недавно обретённое сокровище. Судя по всему, муж снова готовился сбежать, причём туда, откуда нет возврата.
– О, Великий и Милостивый Аллах! Услышь мою молитву, подскажи, что мне делать? – взмолилась она, ломая руки.
И тут неожиданно перед глазами девушки замелькали картинки из детства, показывающих, каким образом Миланика лечит её братьев и сестер: как от сильнейших простуд, так от переломов конечностей. Не раздумывая, она положила ладонь на лоб Юлиана и слова наговора сами собой всплыли в её памяти:

Мать Небес, не будь скупа,
Ты отдай мне звёздный ковшик.
Я за это тебе дам золотой свой грошик…

К концу простенького речитатива лицо юноши порозовело, и он начал ровней дышать. Страшно обрадованная Цветанка затараторила все наговоры, что она слышала от матери.

Солнце, ласковый цветок,
Подари мне лепесток,
Он здоровье принесёт.

На последнем стишке тёмно-рыжие ресницы заметно дрогнули и, Юлиан, слегка улыбнувшись, открыл глаза.
– Цыплёнок, что за ахинею ты бормочешь? И это вместо того, чтобы рыдать над раненым бойцом, грудью вставшим на твою защиту? Чем заниматься всякой ерундой, лучше принеси мне попить, а то я просто умираю от жажды. Родник недалеко, вон за тем камнем, похожим на медведя.
– О Аллах!.. Спасибо тебе, Всемогущий!
Счастливая Цветанка подхватилась с места и в мгновение ока вернулась с полным ковшом. Юлиан жадно выпил ледяную воду и сразу же почувствовал себя значительно лучше. При помощи девушки он поднялся на ноги и… с трудом удержался в сознании – ранение давало о себе знать сильнейшим головокружением и острой дёргающей болью в предплечье.
– Давай-ка, Цветик, попробуем добраться до цивилизации, – чуть слышно пробормотал он. – Неподалёку отсюда есть постоялый двор. Только сначала будь добра, подбери моё барахло и где-нибудь припрячь. Хорошо? Мы с тобой не настолько богаты, чтобы разбрасываться нужными вещами. А я тем временем пока постараюсь немного прийти в себя. Нет! Садиться я не буду. Помоги мне добрать до дерева, я постою, пока ты занимаешься делом.
Цветанка не стала спорить и заодно собрала свои пожитки, разбросанные на дороге. Сделав, как просил Юлиан, она подставила ему плечо, и они с грехом пополам двинулись в путь.
Постоялый двор оказался совсем недалеко от того места, где они находились и девушка поняла, что он тянул её к людям, а не к лесу, как она подумала.
Всю дорогу Юлиан старался бодриться и не слишком опираться на неё, но его запал быстро закончился. Под конец пути он находился уже в полуобморочном состоянии и, тем не менее, нашёл в себе силы дойти самостоятельно.
На пороге аккуратного двухэтажного дома с открытой террасой, увитой цветущими розами, их уже поджидала хозяйка постоялого двора – красивая блондинка лет под тридцать, которая впоследствии назвалась Руникой. Поняв, что юноша ранен, она разохалась и бросилась им навстречу.
Помощь пришлась очень кстати, девушка уже еле передвигала ноги, сгибаясь под тяжестью своего рослого спутника.
Как только выяснилось, что один из разбойников тоже пострадал и лежит у дороги, хозяйка постоялого двора послала за ним своего работника. С извиняющейся улыбкой она сообщила гостье, что за выдачу преступного элемента – не важно, живым или мёртвым – власти королевства Эдайн дают очень хорошие деньги. Девушке не было до этого никакого дела, но она согласно кивнула, при этом мечтая только об одном: поскорей добраться до места.
Взобравшись по лестнице, они втащили чуть живого юношу в отведённую хозяйкой комнату и вдвоём уложили его на кровать. Как только промокшая от крови повязка была поменяна на свежую, девушка расспросила хозяйку, где можно найти кого-нибудь из ведьм-лекарок, которыми славилось королевство Эдайн. К счастью, поблизости оказалась обитель Ведьминых кругов, и ей не пришлось бегать по округе в поисках бродячей целительницы.
Выйдя к указанному ориентиру, Цветанка задрала голову и с опаской посмотрела на высокие сосны, шумящие на ветру. Лесная тропинка, ведущая к Ведовской обители, пролегала через бор, казавшийся мрачным и тёмным. Несмотря на страхи, по дороге ей никто не встретился: ни зверь, ни человек. В чистом лесу было на удивление спокойно и даже солнечно. Куда не кинь взгляд, простирались огромные заросли черничника, соседствующие с мшистыми полянами, на которых то тут, то там выглядывали нарядные шляпки крепеньких сыроежек. Казалось, лес принял её, и успокоенная девушка спокойно шагала по лесной тропинке, ровной как ковровая дорожка.
Вскоре она вышла к стене, окружающей Ведовскую обитель и, пройдя вдоль неё, оказалась у высоченных ворот. Собираясь с духом, – всё-таки было немного страшно входить в обитель легендарных ведьм, – она остановилась у небольшой дверцы, проделанной в воротах. Не успела Цветанка постучать, как вышла высокая темноволосая девушка, которая по виду была её ровесницей или немного постарше. Несмотря на обычное крестьянское платье с первого взгляда было ясно, кто она такая: лишь ведьма могла быть настолько захватывающе красивой.
– Какая нужда привела тебя в нашу обитель? – мягко спросила ведьма, глядя на оробевшую посетительницу удивительными ярко синими глазами.
Приветливое обращение подбодрило Цветанку, и она облегчённо перевела дух. «Слава Всемилостивейшему Аллаху! Кажется, никто не собирается сажать меня на лопату и отправлять в печь на жаркое». Она низко поклонилась, но не успела открыть рот, как дверца в воротах отворилась и оттуда выскочила девочка лет десяти. Не обращая внимания на девушку, она обняла синеглазую ведьму и заглянула ей в лицо.
– Ма-а-м! Когда ты снова приедешь? – протянула она жалобным голоском.
– Аннет, кажется, я ещё никуда не уехала.
– Мамочка, а я уже соскучилась по тебе! Не уезжай или забери меня с собой! – выпалила девочка, ещё крепче прижимаясь к синеглазой красавице-ведьме, и та в притворном удивлении подняла брови.
– Да ты, моя милая, порядочная капризуля! Сама знаешь, что я не могу остаться, а ты должна учиться…
Глядя на милую семейную сценку, Цветанка запоздало удивилась. «Не зря говорят, что ведьмы выглядят моложе своего возраста», – подумала она, и у неё защемило сердечко при воспоминании о собственной матери. Миланика любила её, но старалась этого не показывать и ровно относилась ко всем детям. Но ведь сердце не обманешь. Ласковый взгляд, нежное прикосновение – этого было достаточно, чтобы девочка чувствовала себя защищённой, несмотря на все свои детские невзгоды.
Цветанка сморгнула набежавшие слёзы и заметила, что девочка тоже накуксилась, собираясь заплакать.
Видя, что поучительные нотации не возымели нужного действия, ведьма поставила свой сундучок на землю и подхватила дочь на руки.
– Аннет, прекрати! Я тоже тебя люблю и не хочу с тобой расставаться, но у каждой из нас есть свои обязанности, которые мы никому не можем перепоручить, да и что сказал бы их велич… – ведьма покосилась на Цветанку, – детка, не нужно огорчать своего papa. Как думаешь, что бы он сказал, увидев, что ты распускаешь нюни, как обычная дворовая девчонка?
– Что ему стыдно за меня, – девочка всхлипнула. – Мам, но ведь ты ему не скажешь?
– Нет, конечно! – ведьма поставила дочь на землю и подтолкнула её к воротам. – Аннет, ты же знаешь, долгие проводы это долгие слёзы. Беги внутрь, пока наставница тебя не хватилась.
Девочка бросилась к воротам, а затем снова вернулась к матери.
– Ну, в чём дело? – нахмурилась та.
– Мам, наклонись!.. Забыла сказать, что я тебя люблю! – заговорщицки прошептала девочка и, развернувшись, скрылась за воротами.
Глаза ведьмы подозрительно заблестели.
– Ах ты, глупенький зайчонок! Я тоже тебя люблю, – пробормотала она и виновато глянула на Цветанку. – Извини, за задержку, дорогая. Как я понимаю, тебе нужна лечебная помощь. К счастью, всё нужное у меня с собой, и мы хоть сейчас можем пуститься в путь.
– Спасибо, госпожа! – Цветанка снова низко поклонилась. – Это вы извините, что я побеспокоила вас.
– Ничего страшного, детка. Как тебя зовут?
– Цветана, дочь Ивина Медуницы.
– Ну а ты можешь звать меня Аделией, – в свою очередь представилась ведьма.
– Рада знакомству, ханум Аделия, – уважительно отозвалась девушка и снова отвесила глубокий поклон. В спутнице, помимо ошеломляющей красоты, было нечто такое, что вызывало у неё невольное почтение. Возможно, такое действие оказывала её королевская осанка и надменность, то и дело проскальзывающая, если не во взгляде, то в повороте головы. А ещё были утончённо-изысканные манеры, о которых она, казалось, не забывала ни на мгновение – будто привыкла жить под постоянным прицелом недобрых глаз, ищущих в ней недостатки.
– О! Так ты из халифата Перси? – ведьма удивлённо приподняла брови и Цветанка растеряно моргнула.
– Да, госпожа, – созналась девушка, и они, больше не медля, двинулись в путь.
Спустя некоторое время Аделия покосилась на свою спутницу и та робко улыбнулась, перехватив её оценивающий взгляд. Она была не менее проницательна, и в свою очередь отметила, что одежда на девушке очень хорошего качества, да и внешне она держится с достоинством. Это говорило о том, что она выросла в достатке, и у неё нет нужды пресмыкаться из-за куска хлеба. Что касается робости и поклонов, то они говорили лишь о дани традициям, впитанным с молоком матери, но никак не об ощущении собственной приниженности.
Видя, что девушку распирает от любопытства, Аделия улыбнулась и первой начала разговор.
– Не подскажешь, что тебя привело в наши края? Ведь халифат Перси – неблизкий свет.
Цветанка потупилась и покраснела. Замешательство на её личике говорило само за себя, и она спрятала понимающую улыбку.
– Извини! Кажется, я лезу не в своё дело. Хотя догадаться не сложно. Так уж издревле сложилось, что большинство женщин перемещается по миру, следуя за мужчиной. Видимо, ты тоже не исключение.
– Да, ханум, – не стала отпираться Цветанка и поспешно добавила: – Нет, но вы не думайте! Я не какая-нибудь легкомысленная искательница приключений!
– Правда? – Аделия смерила спутницу лукавым взглядом; её приятно удивил литературный оборот в её речи. За непритязательной внешностью крестьянки пряталась образованная девушка.
– Честное слово! Юлиан мой муж!
– Верю! Значит, вы – супружеская пара, находящаяся в путешествии. Насколько я знаю, имя твоего мужа не характерно для ваших мест, – мягко заметила Аделия. – Интересно, как вы познакомились! Может, расскажешь, чтобы веселей шагалось? – попросила она и её глаза загорелись девчоночьим воодушевлением. – Знаешь, я просто обожаю любовные истории! Это же такая романтика! Нечаянная встреча взглядами и ноги подкашиваются от слабости, а в мыслях только одно: «Это он!» Прелесть! Не говоря уж о первом поцелуе при свете луны, когда украдкой сбежишь из дома на свидание с милым сердцу рыцарем.
Услышав просьбу, Цветанка снова покраснела.
– Что вы, ханум! В нашей женитьбе не было ничего романтического, я же ярмарочная невеста, – грустно сказала она, поправляя сбившийся головной платок.
Но слово за слово Аделия всё же вытянула из девушки историю её замужества и что из этого вышло. Услышав слова, сказанные убегающими разбойниками, она посерьёзнела и смерила её насторожённым взглядом. Стараясь не привлекать внимания спутницы, она коснулась своего ведовского амулета. В ответ на это синий камень полыхнул жаром и чуть слышно зажужжал, словно рассерженный шмель.
«Слава богам, девочка человек! – Готовая к бою, Аделия расслабилась, но её не сразу отпустило внутренне напряжение. – Скорей всего слухи о вампирах всего лишь очередная выдумка, но всё же не мешает проверить целостность барьера, – озабоченно подумала она и чуть слышно вздохнула. – Наверняка Эвальд будет против и заявит, что я паникёрша. Конечно, границу с Ночным королевством по-прежнему патрулируют, но боюсь, что без ведьм в их составе от этого мало проку. – Она зябко передёрнула плечами. – О, боги! Если магический барьер ослаб и вампиры просачиваются во внешний мир, то это катастрофа! Никому не известно, насколько они сейчас расплодились. О чём только думали предки? Нужно было не огораживаться от тварей, а сразу их уничтожить!..»
Из невесёлых раздумий её вывел встревоженный голос девушки.
– Госпожа Аделия, что-то случилось?
– Нет-нет, детка! Просто задумалась о неотложных делах.
– Очевидно, они доставляют вам немало хлопот, – робко заметила Цветанка, сразу же заметившая отчуждённость ведьмы.
– И не говори, дорогая! Если задуматься, то одна головная боль, – рассеяно отозвалась Аделия и, бросив взгляд на дорогу, добавила: – О, кажется, мы уже пришли! Сейчас за поворотом будет трактир Руники.

Сны из прошлого

Боль… море боли… она как палач немного утихает, обещая прекращение пытки, а затем принимается грызть с новой силой. Девушка взмолилась: «Господи, дай мне умереть! Это невыносимо!» Боль слегка отпустила, и к ней с новой силой вернулась жажда жизни. Распухшим языком она облизнула пересохшие покусанные губы и почувствовала, что они раздулись до безобразия. В висках грохотом отдавалась пульсация крови. С тревогой она поняла, что не ощущает своих безжалостно перетянутых верёвками конечностей. «Плохо! – решила она. – Если выживу, как минимум светит гангрена». Резкий рывок в попытке освободиться и перед закрытыми глазами вспыхнули звёзды. Она снова потеряла сознание от боли.
Спустя некоторое время её отпустило. Девушка перевела дух, с тоской ожидая нового витка боли. При мысли благодаря кому она оказалась в столь плачевном состоянии, в ней полыхнула жаркая ненависть. «Мерзавцы!.. Если бы не эти подонки, убившие мою Лидочку, то я никогда не попала бы в руки подлого демона, и сейчас не умирала бы, корчась от мучительной боли и потеряв всякое человеческое лицо! Но помните, твари, однажды я вернусь и так вам отомщу, что небу и аду будет жарко!..»
– Ты ори не стесняйся, будет легче, – посоветовал сухой бесстрастный голос. – Здесь тебе не перед кем выпендриваться и демонстрировать свой героизм.
– Да пошёл ты, сука! – прошептала девушка, и добавила несколько совсем уж непечатных словечек. За три года скитаний в народе её словарный запас пополнился такими ругательствами, что услышь она их раньше, непременно изобразила бы обморок. Конечно, на руках ближайшего кавалера. Вообще, если бы не полученная закалка во время пряток от убийц, та рафинированная изнеженная девчонка, какой она была раньше, уже билась бы в истерике, а может быть, и давно загнулась от невыносимой боли.
– Ну, гляди-ка, ожила! – удивился демон. – Ну, что ж! Если ты ругаешься, как сапожник, значит, ещё не на пределе возможностей и можешь добавить энергии в переход. – Спустя некоторое время он спокойно добавил: - Мужайся, человечишка. На всякий случай говорю: «прощай», вряд ли ты выживешь.
– Скотина безрогая! А-а-а!.. Чтоб ты попал в ад!.. Чтоб тебя сварили в расплавленной смоле! А-а-а!.. А-а-а!..
Сквозь пелену боли девушка услышала снисходительный смешок.
– Дура! Рога с копытами, как и крылья с нимбом это не проблема. Между прочим, у себя дома я решаю, кому предоставлять персональный котелок со смолой, а кому – нет.
– Чтоб у тебя зенки повылазили и лопнули!.. А-а-а!.. Чтоб у тебя … почернел и отвалился!.. А-а-а!..
– Заткнись, кретинка! Ишь, куда хватила! Да за такие пожелания я сам тебе зенки повыдавливаю!.. – разозлился демон и, несмотря на боль, девушка порадовалась, что ущучила своего мучителя. Но её радость длилась недолго.
– Хватит болтать! Я хочу домой. Сейчас подновим стёртые линии и поддадим жару. Готово! Поехали! Девочка, не стесняйся, выдай всё что можешь! – с затаённой надеждой выдохнул ненавистный голос.
То, что последовало за этим, не поддавалось никакому описанию. Пентаграмма, на которой была распята девушка, загудела как трансформаторная будка, и хлестанула такой болью, что предыдущая показалась ей райским отдохновением. Казалось, что в несчастном теле разом прищемили каждый его нерв. Выдержать такое было не в человеческих силах. Разум покинул её, и остались только животные инстинкты. Последнее, что она слышала перед смертью – это чей-то жуткий нечеловеческий вопль, но как-то не соотнесла его с собой.
Блаженное небытие …нирвана… рай, но…что-то назойливо мешало эйфории. «Чёрт! Опять боль!» Не такая страшная, как раньше, но она опять пульсировала в несчастном теле. Девушка свернулась в клубочек. «Нет! Не хочу возвращаться! Умерла, так умерла!..»
– Но-но! Не спеши. На тот свет никогда не поздно.
«Кто это?.. Знакомый голос… ненавистный голос… а, вспомнила!.. Мерзкий уродец из неизвестного подраздела нечисти, которого я сама причислила к демонам, а тот не опроверг моего убеждения».
Девушка встрепенулась. «Чтоб ты сдох, Светозар! – от души пожелала она. – Интересно кому стукнуло в голову дать безобразному коротышке такое красивое имя?»
– Моей мамуле. Она у меня романтичная натура и любит всё красивое, – с гордостью отозвался уродец.
«Мамуля? Ой, не могу!» – она истерически хохотнула. Вместо смеха из пересохшей глотки вырвался хрип, сменившийся сильным кашлем.
– Скажи ещё, что ты копия своей романтичной мамашки, – просипела она сорванным голосом и злобно окрысилась: – Отвянь, гад! Как человека прошу, дай хоть умереть спокойно!..
– Угадала! Все говорят, что я очень похож на маму, и этим горжусь. Она общепризнанная красавица…
– Скособоченная и мохнатая с зубами в пол-аршина, красавица, блин!
– Спокойней-спокойней, человечишка, не перенапрягись от смеха, а то ненароком отдашь концы и нарушишь мои планы. Вот уж не ожидал, что ты выживешь. Но это обнадёживает. Похоже, мы всё же доберёмся до нужного места, – проговорил явно довольный демон.
Застучали когти, и в горло девушки полилась живительная влага. Захлёбываясь, она всё пила и пила. Наверно она выхлебала бы целое море, не отбери демон посудину с водой.
– Хватит, а то загнёшься. Вдруг ты Универсальный ключ, тогда мне небывало повезло. При помощи тебя я смогу пройти в любой мир, – размечтавшийся демон мерзко хихикнул. – Ну, а если это случайный вероятностный выброс твоего везения, ещё разок ты пригодишься и, прежде чем сдохнешь, откроешь для меня следующий переход. Правда, поначалу придётся тебя подлатать.
«Накось выкуси! Даже не надейся! Фиг с маслом ты получишь, а не ключ!» После слов демона девушка твердо решила сбежать. «Если не выйдет… что ж, тогда хана, – она приуныла. – Блин, даже подумать не могу, чтобы вновь пройти через муки того, что эта тварь называет переходом».
От плавного размеренного шага демона, девушку начало подташнивать. В этом было что-то несуразное. «Я у Светозара на руках? Не может быть!.. Обычно мелкий уродец сам использует меня в качестве ездового средства. Ведь по росту мы с ним соотносимся примерно как крокодил Гена и Чебурашка из известного мультика. Причём, я выступаю в роли Гены».
Она нерешительно хихикнула, а спустя некоторое время её посетила новая тревога.
«Боже мой! Неужели я превратилась в горбатую карлицу, обросшую коричневой шерстью, как як? Хочу видеть, что он со мной сотворил». От ужаса стать такой же, как демон, девушка настолько пришла в себя, что попыталась поднять неподъёмные веки. Перед глазами всё поплыло, и она с трудом сфокусировала взгляд на белеющем овале лица. Кажется, её что-то удивило, но что именно она не успела осознать. Веки отяжелели, и она закачалась на волнах сна. «Аллилуйя!» Желанное небытие отключило болевые рецепторы её тела, истерзанного магической пыткой…
Но это длилось недолго. Вскоре всё повторилось – и боль, и переход.
***
«Проклятье!» – даже находясь на грани смерти, Юлиан не мог избавиться от воспоминаний своей неразлучной спутницы. Давя на психику, они совсем некстати перекликались с его настоящими болевыми ощущениями.

Дела трактирные. Отцы-иезуиты, резвящиеся на воле

Хозяйка постоялого двора, которую из-за питейного заведения чаще звали трактирщицей, сидела у кровати юноши. При виде ведьмы она радостно вскрикнула и вскочила на ноги.
– Здравствуйте... – смутившись, она споткнулась на полуслове и присела в низком поклоне. – Ой! Простите, госпожа Аделия! Я страшно рада видеть вас в своём скромном жилище.
В ответ та сердечно её обняла.
– Здравствуй, Руника! Давно собиралась тебя навестить, но сама понимаешь, проблема со временем. Дай-ка посмотреть на тебя. О! Жизнь на свежем воздухе пошла на пользу, выглядишь просто замечательно! Кстати, что это за ужимки с книксенами? Дорогая, от тебя я такого не ожидала.
– Спасибо вам на добром слове, госпожа, – пробормотала растроганная трактирщица. – Я всё понимаю, но до сих пор не могу привыкнуть. Не каждая на вашем месте отнеслась бы столь снисходительно к панибратству со стороны простолюдинки, тем более…
– Прикрывающая, прекрати нести чушь! – фыркнув, перебила её Аделия. – Ведь было время, когда я жизнь доверяла тебе и этим всё сказано.
Сияющая трактирщица повернулась к Цветанке.
– Деточка, тебе необыкновенно повезло! Ты нашла самую лучшую лекарку королевства Эдайн, да что там, на всём белом свете! И не протестуйте, госпожа, это чистая правда. Теперь я спокойна за жизнь молодого господина, – она состроила скорбную мину и озабоченно добавила: – Ой, простите, что я отвлекаю вас от дела, но он совсем плох. Вскоре после того как девочка ушла, он впал в беспамятство и до сих пор ещё ни разу не приходил в себя. Слава Всеобщей Матери, что мальчик ещё дышит, а то я уж боялась, что он не доживёт до вашего прихода.
Юноша действительно выглядел очень плохо. Со стороны казалось, что он уже не дышит.
– Юлиан! – испуганная Цветанка порхнула к кровати и рухнула на колени.
– Ничего не понимаю! Всё же было хорошо! Мой господин, не смейте умирать! – захлёбываясь слезами, выкрикнула она.
– Отойди-ка, детка! – решительно сказала Аделия. Отодвинув замешкавшуюся девушку в сторону, она всмотрелась в бледное лицо раненого, и в её руках появился ведовской амулет. – Ума не приложу, как твой муж дошёл до трактира в таком состоянии… а, понятно! Ничего удивительного, что он в таком состоянии. Судя по всему, закончилась магическая подпитка, держащая его на ногах. Плохо дело! Даже не знаю, удастся ли его вытащить, слишком уж сильно он истощён, – с сомнением проговорила она. – Ладно, попытка не пытка.
Взгляд ведьмы нечаянно упал на девушку. Зажмурив глаза, она скороговоркой бормотала:
– Мать Небес, не будь скупа…
« О! Кажется, нашлась та колдунья, что буквально вытащила парня с того света. Однако ж! Какой сильный природный дар!» – промелькнуло в её голове. Она подскочила к девушке и закрыла ей рот.
– Немедленно замолчи! – увидев её молящие глаза, Аделия пояснила: – Своим неумелым колдовством ты убиваешь его. Ясно?
Цветанка согласно затрясла головой, с трудом удерживаясь от желания укусить руку ведьмы. Хмыкнув, та поспешно её одернула.
– Простите, ханум! Честное слово, я хотела помочь! Умоляю вас, пожалуйста, спасите Юлиана! Я отдам вам всё, что у меня есть! – выкрикнула она, ломая руки.
Женщины понимающе переглянулись. Трактирщица подхватила девушку под руку и потащила её прочь из комнаты.
– Ну-ка идём, красавица! Незачем здесь торчать, мешая госпоже Аделии заниматься своим делом.
У выхода из комнаты они всё же застряли. Цветанка уперлась, явно не желая никуда уходить, но трактирщица была неумолима и, вытолкнув её за дверь, снова потащила за собой.
Когда они оказались в зале, Руника нырнула под стойку и извлекла из-под неё здоровенный гроссбух.
– Вот! Держи мою бухгалтерию! Скоро ко мне нагрянут сборщики пошлины, а здесь ещё конь не валялся, – сказала она и, правильно поняв удивление девушки, пояснила: – Твой муженек, перед тем, как окончательно отрубиться, хвастался что ты великая грамотейка и в своё время заправляла отцовским трактиром. Вот и помоги разобраться со счетами, а то нашего писаря не докличешься. К тому же он редкостная свинья и больше норовит залезть под юбку, чем занимается делом.
Цветанка удивлённо посмотрела на трактирщицу.
– Вы нанимаете человека со стороны для ведения счетов? Мне кажется, это накладно.
– Не то слово, деточка! А что делать, если я не разумею грамоту, – скривившись, отозвалась она и опрометчиво дунула на папирусный переплёт. – Тьфу! Пылищи-то!
Когда обе откашлялись, трактирщица с надеждой спросила:
– Ну, как разберёшься?
– Вроде бы всё понятно, – с некоторым сомнением отозвалась девушка, навскидку полиставшая любимый документ современных налоговиков. Она немного поколебалась, а затем согласно кивнула и, немедля, вооружилась пером и чернильницей, предварительно вытряхнув из неё дохлых мух. Довольная трактирщица выдала ей пузырёк с припасёнными свежими чернилами. Это был подарок писаря очень рассчитывавшего на свою обычную работу. Затем она повернулась к залу и окинула его орлиным взором. Только что подошёл богатый караван, и многочисленные посетители громко стучали кулаками по столам, требуя еду и выпивку. Хорошо, что массивные дубовые столешницы были привычны и не к такому обращению.
Предвкушающая хорошую выручку Руника оживилась, но тут же нахмурилась при виде служанок. Вместо того чтобы работать они любезничали с молодыми людьми. Трактирщица подбоченилась и, перекрывая галдеж, поднявшийся в зале, звонко выкрикнула:
– Эй, Рузи, Марьяна! Пошевеливайтесь, бесстыжие! Арон, принеси господам у окна заказанное жаркое. Живей, мой мальчик, хватит считать ворон! Эй, кто-нибудь уберите посуду со стола у выхода, там уже поели!..
Заслышавшие повелительный хозяйский голос служанки сразу же засуетились. Они забыли о кокетстве и поспешно бросились принимать заказы у посетителей.
Трактирщица выскочила из-за стойки и, на ходу раздавая указания работникам, устремилась к хорошо одетому солидному мужчине, появившегося у входа.
– О господин Рудштейн! Не передать словами, как я рада вашему визиту! – пропела она елейным голоском и нежно взяла его под локоток. – Проходите-проходите, не пугайтесь, я провожу вас!
– Может, я зайду к вам попозже, достопочтенная госпожа Клейн? – притормозив, нерешительно спросил господин. Его явно нервировали шум и гам, воцарившиеся в трактире. Он подслеповато щурился, неодобрительно глядя на караванщиков. На этот раз среди них было много южан, которые во время еды привыкли оживлённо болтать и жестикулировать.
– О нет! Я не отпущу вас, уважаемый господин Рудштейн! Как можно оставить вас без обеда? Посмотрите, вот и ваш любимый столик у окна освободился. Идемте! Что вы будете пить, пока готовится луковый суп и шницель с жареным картофелем? Как всегда красное рейнское или хотите что-нибудь новенькое попробовать?..
Усадив дорогого посетителя, трактирщица принялась сама его обслуживать, отмахиваясь от нетерпеливых караванщиков, пытающихся привлечь её внимание. С беззлобной улыбкой она шлёпала по тянущимся к ней рукам. Перекрывая шум и гам, по залу разносился её веселый голос:
– В болото вас, парни! Не умрёте! Можно подумать вы всю дорогу голодали. Потерпите, всё равно на такую ораву приготовленной еды не хватит и вам придётся подождать… Девушки, живо пива! Тут посетители жалуются, что у них пустыня во рту!.. Руки, красавчик! Я тоже от тебя без ума, но вряд ли твоя жена обрадуется пополнению в доме… ну, да, ну, да! Все вы холостые, как только оказываетесь за порогом родного дома!.. Милый, может, охладишь свой пыл? Попробуй моего домашнего винца. Божественный напиток! Выпьешь и сразу окажешься в раю! Тю, на вас, жеребцы! Хватит ржать! Ну, так как, нести вино?.. Э, нет, дорогуша, за такие деньги я и ослиной мочи тебе не продам! Гони ещё три крейцера.
Спустя некоторое время запыхавшаяся трактирщица подскочила к стойке.
– Ну, как дела, девочка?
– Всё готово! – деловито отозвалась Цветанка, захлопывая обширную книженцию. Она тщательно вытерла гусиное перо, перед тем как поставить его в стакан и вопросительно посмотрела на Рунику. – Вижу, вам туго приходится. Может, нужна моя помощь?
– Рыбонька! – воскликнула та, просияв. – Ты даже не представляешь, как выручишь меня, если поможешь с разноской! Племянницы уже сбились с ног!
– Нет проблем! – весело воскликнула девушка, повторив фразу, услышанную от Юлиана.
– А?
Поймав недоуменный взгляд трактирщицы, она сконфузилась и, хихикнув, сказала:
– Я хотела сказать, что согласна.
– А! Теперь ясно. Вот тебе фартук и поднос. Эта еда для компании у третьего окна от входа, а эта для парочки оглоедов поблизости от них, – видя, что девушка озадаченно смотрит, ища клиентов дополнительного заказа, хозяйка нетерпеливо пояснила: – Видишь, белокурого красавчика со зверообразным коротышкой? Это для них. Всё! Я побежала на кухню.
Ориентир оказался верным, взгляд Цветанки сразу наткнулся на красивого молодого человека. Она подхватила тяжёлый поднос, оставленный трактирщицей, и поспешила к указанным столам. Вдруг шум на дороге усилился. Раздались крики погонщиков и храп осаживаемых коней. Вслед за тем прозвучал залихватский свист. Кто-то громко выкрикнул на непонятном языке, а затем раздался дружный хохот.
Трактирщица подскочила к окну и при виде парней в экзотической одежде, суетящихся у телег с грузом, сокрушённо воскликнула:
– О боги! Не может быть! Пожаловал ещё один караван! Да, что ж это за напасть сегодня такая? Нужно срочно посылать за продуктами. А-арон! Где ты шляешься негодник?
Заслышав зов, мальчишка попытался ускользнуть к выходу, прячась за спинами посетителей, но фокус не удался. Трактирщица ужом скользнула следом за ним и, догнав, крепко ухватила за ухо.
– Ну-ка, постой, паршивец! Живо дуй в деревню и кровь из носу найди дядьку Ганса! Скажи, что у меня остановился второй караван. Он знает что делать. Учти, если по дороге заиграешься с мальчишками, то не посмотрю, что ты родной племянник, выгоню взашей. Понял? Пусть твоя мать, кошка загульная с вами сама с утра до ночи валандается. Настрогала тут кучу племянников на мою бедную голову! – с досадой воскликнула она и в сердцах влепила мальчишке звонкую затрещину, но тот не обиделся. С умильным выражением на хитрой рожице, он быстро затараторил:
– Тётушка, не злитесь, я всё сделаю! Честное слово! Только ничего не говорите мамке! Она же злющая и обязательно меня выпорет!
– И поделом тебе, бездельник!.. О, боги, значит, сестрица опять залетела! Вот ведь курва гулящая!..
Продолжения разговора Цветанка уже не услышала. Заметив, что еда на подходе компания, к которой она направлялась, довольно загомонила. Предварительно протерев деревянную столешницу, залитую пивом, она сноровисто принялась выставлять принесённые блюда. Несмотря на то, что работа в трактире была ей не в новинку, девушка нервничала. Она старалась не обращать внимания на пьяные возгласы и заинтересованные взгляды мужчин. Их поведение резко отличалось от поведения жителей халифата Перси, которые почти не употребляли спиртного и в общественных местах держались степенно и с достоинством. Получив деньги, она облегчённо вздохнула и подошла к столу, за которым сидел белокурый молодой человек и его напарник – низкорослый крепко сбитый мужчина, до самых глаз заросший кудрявой чёрной с проседью бородой. Коротышка сразу же смерил её заинтересованным взглядом.
– Какие здесь хорошенькие служанки! Одна другой краше, скажи, Курт! Неужели ты пропустишь такую цыпочку? – произнёс он. Смачно чмокнув губами, коротышка улучил момент и ущипнул Цветанку пониже спины. Недолго думая та развернулась и стукнула его подносом по голове.
– Ты что это вытворяешь, сучка? – злобно ощерился коротышка под хохот сотрапезников. Вскочив на ноги, он замахнулся на девушку, но белокурый молодой человек стремительным движением перехватил его руку и толкнул обратно на стул.
–Успокойся, Жоло! – проговорил он красивым голосом, под стать его внешности. – Не мешай служанке. Видишь, в зале куча народу, ей некогда любезничать с тобой.
– Это ещё почему? Я требую, чтоб со мной обращались как с дорогим гостем! Спрашивается, за что чёрномазая гадина ни с того ни с сего съездила меня по кумполу?.. Сучка! Гордиться должна, что я оказал ей внимание.
– Простите, господин, я не хотела вас обидеть! Это вышло случайно! – низко кланяясь, залепетала девушка. У себя дома она не привыкла иметь дело с пьяной публикой и сейчас не знала, что ей делать.
Молодой человек поднял глаза и приветливо улыбнулся.
– Не переживайте, сеньорита! Всё в порядке! Вы никому ничего не должны! Особенно таким скотам, как мой слуга, – в синих глазах промелькнула странная печаль. – Пожалуйста, не бойтесь Жоло! Если он будет вас доставать, только скажите и я оторву ему голову, – пообещал он, не обращая внимания на злобно скалящегося коротышку и, нерешительно добавил: – Откуда вы?.. Извините, что спрашиваю, но вы не похожи на местную. – Он помедлил. – Да и на служанку вы тоже не похожи.
– Из халифата Перси. Я действительно не служанка, просто помогаю Рунике, – пролепетала девушка, прижав руки к груди.
– О! Тогда вдвойне прошу вас простить нашу грубость! – привстав, молодой человек учтиво поклонился. – Курт де Фокс к вашим услугам, – представился он.
– Цветана, дочь Ивина Медуницы, – выпалила девушка, не подумав, что не слишком хорошо знакомиться с первым встречным.
– Рад знакомству, Цветана, дочь Ивина Медуницы. Подождите немного, сеньорита, сейчас я расплачусь. – Не спуская глаз с Цветанки, молодой человек стал шарить по карманам. Наконец, он протянул ей испанский серебряный реал. – Простите, что задерживаю. Надеюсь, этого хватит?
– Конечно! Обед стоит шесть крейцеров.
Цветанка двинулась было прочь, но де Фокс поймал её за руку.
– Постойте! – Он виновато улыбнулся и разжал пальцы. – Я хотел сказать, что сразу подумал, что вы из халифата Перси. Только там девушки столь скромны и воспитаны. Мы совсем недавно из ваших мест и почему-то мне кажется, что я уже видел вас…
– Типун тебе на язык! Эту стерву ты называешь воспитанной? – вскинулся коротышка. – Куда ты так много платишь за обед? Хватит полреала.
Он собрался было отобрать деньги у девушки, но де Фокс ударил его по руке.
– Не смей ублюдок! Ещё раз протянешь к ней свои грязные лапы, и я отрежу тебе их по самые плечи!
– Эй-эй! Нечего распускать руки! А то получите сдачи! – возмутился коротышка, но заметив, что синие глаза недобро блеснули и де Фокс положил ладонь на рукоять меча, сразу же сбавил тон. – Да ладно вам, господин! Чего вы горячитесь? Было бы из-за чего! – пробормотал он примирительным тоном. – Я же хотел сэкономить ваши деньги.
На лице де Фокса заходили желваки.
– Что-то ты слишком забывчив для слуги, – процедил он вполголоса. – Я ведь тоже могу быть забывчивым. Оплачивай свои расходы сам.
– Ну, что вы, сеньор граф! Бедному слуге уж и пошутить нельзя? – коротышка расплылся в льстивой улыбке. – Разве я плохо ухаживаю за вашим конём?
– Только из-за него терплю тебя, – буркнул де Фокс и улыбнулся девушке. – Не беспокойтесь. Деньги ваши, сеньорита.
– Спасибо!
Видя, что страсти поулеглись, Цветанка спрятала деньги в карман фартука и, воспользовавшись моментом, ускользнула от стола. Коротышка со смаком облизал ложку, и смерил де Фокса ехидным взглядом.
– Нужно было сразу сказать, что ты положил глаз на черномазку, тогда бы я не стал перебегать тебе дорогу. Только нафиг она такому красавчику как ты? Давай доедем до деревни. Она большая и молодых баб там как грязи. Выбирай себе любую. Ты же знаешь, что благодаря ведьмам в королевстве Эдайн не очень строгие нравы, – он хитренько улыбнулся. – Надеюсь, ты не забудешь брата и дашь пару монет, а то без денег эти курвы долго ломаются. Это на тебя они вешаются гроздьями и готовы даже приплатить ради твоих прекрасных глаз.
– Ты мне не брат, – холодно произнёс де Фокс и принялся за еду.
В движениях графа сквозило изящество и неосознанная привычка к хорошим манерам – предмет постоянной зависти приора Вагабундо. Вздохнув, он постарался не очень громко чавкать.
Когда тарелки опустели, коротышка вопросительно глянул на того, кто числился его хозяином, а на деле был его подчинённым. Вот только управлять им не было никакой возможности.
– Поедем в деревню, или здесь заночуем? – спросил он.
– Заночуем на постоялом дворе. Правда, я не уверен, что удастся снять комнату, – отозвался де Фокс.
– Не беспокойся, у меня уговор с трактирщицей. – Вагабундо ухмыльнулся. – Тебе осталось всего ничего, только оплатить нашу ночёвку. – Приложившись к кружке с пивом, он разочарованно вздохнул. – Эх! Похоже, сегодня будет некому согреть мою постель. Трактирщица баба в самом соку, но уж слишком кочевряжится и своим девкам не даёт ходить на сторону. Оказывается, они её племянницы. – Он бросил заговорщицкий взгляд на молодого человека, чья красота словно магнитом притягивала женские взгляды. – По-моему, цыганка не относится к её родне, потому можешь смело действовать.
Де Фокс нахмурился, но промолчал. У стойки он заплатил трактирщице, и поднялся на второй этаж, где ему отвели комнату под ночлег. Коротышка тенью следовал за ним. Когда они оказались в небольшой уютной комнате, его поведение разительно переменилось. Если до того приор держался в тени графа и старался не слишком высовываться, то теперь всем своим видом давал понять, что среди них он главный.
Вагабундо с важным видом прошествовал к кровати и, откинув покрывало, прямо в сапогах развалился на чистом белье. Видя это, де Фокс поморщился. «Вот свинья! Ведь в каждом движении сквозит, что это быдло из простонародья, но при этом корчит из себя господина. Зачем только такие скоты нужны Инквизиции?» – возмущался он про себя. Словно прочитав его мысли, коротышка повернул голову и из-под нависших бровей остро блеснули умные глазки.
– Настоятельно советую заняться черномазкой. Желательно, чтобы она влюбилась в тебя как кошка. Впрочем, не мне учить тебя обращаться с женщинами.
– Зачем? Совсем недавно ты уговаривал меня ехать в деревню на поиски более подходящей грелки, – холодно отозвался де Фокс.
– Она нужна нам для дела. Видишь ли, я тут кое-что вспомнил. Та троица разбойников, перед тем как неудачно напасть на нас, болтала о встрече с интересной девкой, и твоя цыганка подходит под их описание.
– И что такого интересного в сеньорите? – не удержался граф.
Глазки приора торжествующе блеснули.
– А вот чего! По словам разбойников, она дочь ночной охотницы, которая прорвалась из-за ведьминского барьера. Один из них клялся и божился, что по молодости лет был лично знаком с отцом девушки. Они шли с караваном, и он исподтишка подпоил парня из халифата Перси – тот действовал ему на нервы своей трезвостью и бесконечными молитвами. С непривычки, тот быстро захмелел и рассказал свою историю знакомства с женой. В полуживом виде он якобы подобрал её у самого ведьминского барьера и еле выходил, настолько девица была изранена. Когда же дурень из халифата прочухался, то на коленях умолял никому ничего не рассказывать. Тогда разбойник хорошо поживился за его счёт, содрав кругленькую сумму за своё молчание, – последние слова приор произнёс с нескрываемой завистью.
– Если ты подслушал разбойников, то какого чёрта меня предупредил? – спросил граф ледяным тоном. – Знай, я о них заранее, они не застали бы нас врасплох.
На физиономии приора появилась постная мина.
– Прости, брат, но я не знал, что они лихие люди. Случайно наткнулся, отойдя по нужде. Да, простит Господь их душам содеянные грехи, – проговорил он и с лицемерным благочестием перекрестился.
– Всё равно не понимаю, какой толк от девушки, если она родилась и выросла вне Ночного королевства, – упорствовал де Фокс.
– Нужно быть дальновиднее, брат, – в голосе приора зазвучали назидательные нотки. – Без содействия проклятых ведьм нам никак не обойтись, и цыганка будет нашей платой за их помощь.
– Ну, не знаю! С чего вдруг Ведьмины Круги поверят нашей истории?
– Может, не поверят, – согласился приор. – Но это лучше, чем ничего. По-любому мы должны добраться до артефакта, дающего силу ведьмам, который они называют Источником. Все наши агенты склоняются к мысли, что он находится на территории Ночного королевства.
– Тогда какой смысл связывать себя попутчицей? – возразил де Фокс. – У нас и без неё достаточно проблем.
– Либо ведьмы окажут нам помощь и в обмен на девчонку дадут нам возможность проникнуть на территорию Ночного королевства, либо она сама послужит нам проводником.
– Чушь! – безапелляционно воскликнул молодой человек, и приор ехидно улыбнулся, чувствуя, что он колеблется.
– В чём дело, Курт? Я же вижу, девчонка запала тебе в душу. Всё что от тебя требуется, это капелька внимания, и она побежит за тобой как собачонка. – Видя, что уговоры не действуют, приор злобно прошипел: – Брат, я приказываю!
Побледнев как смерть, де Фокс подскочил к ненавистному коротышке и вышвырнул его постели.
– ;Con mil diablos! Как смеешь ты, безродная дворняжка, приказывать мне, благородному дворянину! – прорычал он, продемонстрировав волчий оскал.
Спасаясь от разгневанного графа, испуганный приор на четвереньках заполз под стол и, оказавшись в относительной безопасности, просипел оттуда срывающимся тонким голосом:
– Терциарий, вы забываетесь! По уставу ордена вы обязаны беспрекословно мне подчиняться!
Синие глаза молодого человека потускнели.
– Извините, приор, я погорячился, – буркнул он.
Мрачный как туча, он улёгся на кровать, на которой до этого валялся приор и, подложив руки под голову, невидящим взглядом уставился в потолок.
– Чёртов еретик! – чуть слышно буркнул приор, выползая из своего убежища, но де Фокс его услышал.
– Жоло, убирайся на сеновал! – приказал он. – Пришла пора указать тебе на место. Впредь я не собираюсь делить с тобой комнату. И с этого момента называй меня сеньор. Не приведи Господь, услышу, что ты обращаешься ко мне по имени, пеняй на себя. – Граф поискал взглядом приора. – Не стоит обижаться, «брат», – сказал он с издёвкой в голосе. – Конечно, господин приор заслуживает всяческого уважения, но мой слуга Жоло должен знать своё место и делать то, что ему прикажет господин. Таковы наши роли, согласно распоряжению генерала ордена, приор. Поэтому нечего злобно сверкать на меня глазами.
– Как прикажете, сеньор, – пробормотал коротышка и, смиренно опустив голову, попятился вон из комнаты. «Ну что ж, «брат»! Когда-нибудь и на моей улице будет праздник. Святая инквизиция однажды выйдет из подполья и тогда Господь с моей помощью полной мерой воздаст мерзкой семейке де Фокс, за все её вольнодумство. Тогда ты очень пожалеешь о сегодняшнем дне, граф Курт Огюст де Фокс! Клянусь, ты умоешься кровью и будешь на коленях молить меня о пощаде…»
Негромкий голос молодого человека перебил его сладкие мечты о мести:
– Жоло, можешь сколько угодно крыситься. Только имей в виду, что у тебя руки коротки, чтобы дотянуться до семейства де Фокс.
– О сеньор! Даже в мыслях не держал что-либо злоумышлять против вас и вашей достойной семьи! – заюлил приор, уже знакомый с бешеным нравом потомка де Фоксов. – Господь мне свидетель! Если вам претит заниматься цыганкой, тогда я сам поищу к ней подходы...
– Послушай, жаба! – Молодой человек вскочил и у горла приора оказался кинжал. – Слушай сюда внимательно! Если жизнь тебе дорога, даже не смей приближаться к девушке! Иначе пожалеешь, что родился на белый свет. Понял?
– Что ж здесь непонятного, сеньор? – усмехнулся коротышка и его глубоко сидящие умные чёрные глазки сверкнули неприкрытой ненавистью. – О да! Понимаю ваше горе! Я тоже заметил, что девчонка имеет определённое сходство с вашей безвременно почившей невестой. Как её там? Кажется, Вероника де Коста…
– Не смей!.. – де Фокс задохнулся. – Не смей, скотина, марать это святое имя своими подлыми устами!
Приор довольно ощерился при виде побледневшего от ярости графа. Пытаясь удержать на лице маску дружелюбия, он вкрадчиво произнёс:
– Ах, сеньор! Кто же знал, что она окажется ведьмой. Что поделаешь, в Кордовском халифате колдовство не в почёте и ведьм принято сжигать. Жаль, что вы оказались столь опрометчивы в выборе невесты и, благодаря вам, уважаемая семья де Фокс попала в опалу у их величеств. Ведь общение с ведьмой, это слишком тяжкий грех, – наглея на глазах, он добавил: – Граф, знаете, что братья поговаривают? Будто бы вы с умыслом вступили в наш орден, чтобы обелить себя и семью. Думаете, их преосвященству понравится такой корыстный мотив вступления в наше братство? А где же бескорыстное служение Господу?
Расслышав нешуточную угрозу в голосе приора, граф неохотно убрал кинжал. При виде этого глазки-буравчики вспыхнули нескрываемым торжеством.
– Сеньор, я приму ваши условия, если вы в свою очередь выполните моё требование. Делайте, что хотите, но чтобы завтра же девушка следовала нами. Вы поняли?
– Да, – помолчав, неохотно оборонил граф.
Издеваясь, приор приложил ладонь к уху.
– Что? Ну-ка, повторите! Я не слышу!
Синие глаза де Фокса похолодели, и он многозначительно положил руку на кинжал.
– Жоло, если хочешь, я могу прочистить тебе ушные раковины. Гарантирую, с их отсутствием отпадет надобность в мытье и твой слух резко улучшится.
– Что вы, сеньор! Какой вы право нервный! Я же шучу! – воскликнул приор и натянуто улыбнулся. – Всё же постарайтесь не забывать, что послушание, одна из добродетелей братьев нашего ордена. В конце концов, если вы дадите пару дублонов, то я мигом избавлю вас от своего общества.
Смерив приора презрительным взглядом, граф бросил ему деньги.
– Хватит с тебя пары реалов.
– Скряга! – буркнул тот, ползая в поисках закатившейся монеты.
– Ты что-то сказал?
– Нет, сеньор! Я читаю молитву, в которой говорится о грехе скупости.
– Вот тебе дублон. А теперь убирайся!
– Спасибо, сеньор, за вашу неслыханную щедрость!
При виде монеты, закатившейся в щель между досками на полу, глазки приора радостно блеснули. Выхватив небольшой нож, припрятанный в тупоносом сапоге, он выковырял реал и засунул его в кармашек на поясе.
– Ну, я пошёл? – Вагабундо небрежно поклонился и по-воровски выскользнул за дверь.
Оставшись один, молодой человек с нескрываемым облегчением на лице бросился на кровать. «Вот ведь мерзкая жаба!.. Ну, погоди! Я снова загоню тебя в грязь, из которой ты имел наглость выползти. Даю слово де Фокса».

Цена за лечение колдовством. Религиозные распри и последующий допрос пациента

Пока посланники религии, набирающей силу в их мире, воевали друг с другом, Аделия тем временем старалась вытащить Юлиана с того света. Она прикладывала максимум усилий, но все известные ей методы лечения оказались бесполезны. Внутреннее чутьё подсказывало, что это необычный пациент, но в чём его особенность было некогда выяснять. Время, отпущенное юноше, стремительно подходило к концу, и тогда она прибегла к колдовству, требующему наивысшего мастерства. Больше она ничем не могла ему помочь.
Прочитав наговор, Аделия впала в состояние транса и с опаской потянулась к Источнику. Она чувствовала себя непрошеной гостьей, да и верховные власти Ведьминых Кругов не поощряли такое безрассудство. Когда-то это была животворная сила, которая давала жрицам Всеобщей матери творить настоящие чудеса, – во всяком случае, так гласили легенды – но с некоторых пор они не рисковали к ней обращаться. В общем-то, понятно почему. Все кто в одиночку обращался к Источнику, вскоре пропадали при невыясненных обстоятельствах. Потому к нему всегда обращался конклав сильнейших колдуний Ведьминых Кругов, да и то не часто. В последний раз его использовали, чтобы оградить мир от вампирской заразы.
Конечно же, Аделия волновалась, но не столько за себя, сколько боялась, что всё зря и ей не удастся установить связь с Источником. Поначалу так оно и было. И когда она уже почти потеряла надежду, её поглотило бесконечное пространство, залитое нереально ярким светом, который пронизывал тело насквозь и жёг как огонь. Но самое ужасное, что под его воздействием её тело понемногу становилось прозрачным, как стекло. При виде своих рук, теряющих очертания, Аделия не выдержала и закричала.
В тот же миг жуткое свечение потускнело, и раздался звучный мужской голос:
– Ведьма, зачем ты потревожила мой покой?
И хоть Аделия удивилась – она не слышала, что Источник это нечто большее, чем мощнейший источник магической энергии – к ней быстро вернулось привычное самообладание.
– Простите, за вторжение, мой господин! Я всего лишь хотела помочь молодому человеку, который попал в беду! – воскликнула она и, осторожно подбирая слова, рассказала, что случилось.
– Что ж, достойное деяние, – одобрил Источник и поинтересовался: – Так в чём причина твоего милосердия? Ведь он тебе никто.
– Не стану скрывать, юноша мне интересен. Я ещё не встречала таких, как он. Но прежде всего он пациент, которого я хочу вылечить… – досадуя на себя, Аделия не удержалась и с замиранием сердца спросила: – Находите, что мои помыслы недостаточно чисты?
– Зря беспокоишься! Я тебе не судья. Честно говоря, мне уже давно нет дела до людских помыслов, – отозвался Источник, и всё же в его голосе Аделия уловила нотку печали, которая тут же сменилась беззлобной насмешкой. – Вот только не нужно анализировать мою душу, ведьма!.. Ладно, твоя взяла. Да, я не чувствую в тебе корысти. Одно лишь неуёмное любопытство и тягу ко всему новому и необычному. Что ж, я помогу тебе, но ты в свою очередь тоже окажешь мне услугу. Согласна?
– Конечно, мне жаль юношу… – Аделия заколебалась. – Вот только я не свободна в своих поступках. Думаю, вы знаете, что на меня возложены определённые обязательства…
– Кто сказал, что наша сделка в интересах твоего пациента? – проговорил Источник. – О нём вообще речи не идёт. Говоришь, на тебя возложены определённые обязательства? – в его голосе зазвучали ехидные нотки. – Тогда скажи, что случится с Эдайном, если рухнет магический барьер, который отделяет его от Ночного королевства?
– Что?.. Это угроза, мой господин? – спросила обескураженная Аделия. Такого поворота событий она не ожидала.
– Понимай, как хочешь! – В голосе Источника впервые прозвучали стальные нотки. Помолчав, он холодно добавил: – Успокойся! Я не враг Эдайну, но ты должна исполнить мою волю. Если откажешься, пеняй на себя. Клянусь, тогда я спущу с цепи ночных охотников, и вскоре они от края до края зальют кровью ваше королевство.
– Но это бесчеловечно! Знайте, я не буду молчать! Люди узнают, кто виновник трагедии!– воскликнула Аделия, возмущённая коварством Источника. Она понимала, что перечить такой силе – опасное занятие, но не могла удержаться от протеста.
– Не смеши, ведьма! Неужели ты думаешь, что мне есть дело до мнения людей? В общем, поступай, как знаешь, но это ничего не изменит лично для тебя. Как я сказал, так и будет.
Даже в молчании Источника чувствовалась его непреклонная воля и Аделия опомнилась.
– Простите, я погорячилась, – сказала она и, помолчав, добавила: – Единственно, чего не понимаю, как я могу преуспеть там, где вы бессильны?
– Увы! Есть ситуации, которые мне не подвластны, – Источник тяжело вздохнул и с затаённой надеждой спросил: – Ну что, ведьма? Надеюсь, теперь-то мы пришли к обоюдному согласию?
– Ну, да! А что ещё мне остаётся?! Ведь вы не оставили мне выбора.
– Вот и умница! А теперь послушай, что ты должна сделать в первую очередь…
Выслушав краткие инструкции Источника, Аделия многое не поняла, но никаких дополнительных разъяснений не получила. Мало того, пожелав удачи, он недвусмысленно дал понять, что она должна действовать на свой страх и риск, без оглядки на его помощь.
Вынырнув из транса, Аделия непривычно долго приходила в себя. Страшная головная боль и звон в ушах не давали ей осмыслить происшедшее. Вдобавок из носа обильно текла кровь, которую она с трудом остановила. Не совсем доверяя своим чувствам, она с трудом поднялась с пола и, пошатываясь, двинулась к кровати. Юноша спал безмятежным сном, и нежный румянец, окрасивший его щёки, говорил, что с ним всё в порядке.
«Что ж, как бы то ни было, но эту часть договора Источник всё же выполнил. Значит, мне тоже никуда не деться», – и тут Аделия поймала себя на мысли, что по-любому взялась бы помочь странному, но почему-то пришедшемуся по сердцу существу. Она не сомневалась, что, несмотря на всё своё могущество, Источник попал в беду, хотя ничто в их беседе не указывало на это и, тем не менее, она была уверена, что он надеется на её помощь.
– Бедная моя госпожа! Да на вас нет лица! – воскликнула неслышно вошедшая трактирщица. – Вам нужно обязательно поесть, – она поставила на стол принесённый поднос с едой. – Присаживайтесь, я вас покормлю. Смотрите, какой я вам принесла чудесный суп и жаркое с подливой как вы любите. Ещё есть овощной салат и чай с мёдом, а на десерт сдобные пирожки с ягодами. Вкуснятина! Уж они-то удались на славу…
По комнате поплыли чудесные ароматы, но не вызвали аппетита у Аделии.
– Спасибо, Руника, – вежливо поблагодарила она. – Извини. Что-то я вымоталась до предела и ничего не хочу. Мне бы поспать…
– Э нет! Так дело не пойдёт! Ну-ка, немедленно за стол, если не хотите, чтобы я кормила вас с ложечки как маленькую!
– Эй! Чем так вкусно пахнет? – вдруг донесся слабый голос из алькова.
– О! Никак наш умирающий очнулся! – весело воскликнула трактирщица.
– Ещё бы! Такие запахи мёртвого поднимут из могилы! – Юлиан приподнялся на локте и громко сглотнул слюну. В животе у него громко заурчало. – Чёрт! Если меня сейчас не покормят, то я точно загнусь от голода.
– Не бойся, не помрёшь. Чай, я не изверг, чтобы загубить труды моей бедной госпожи. Она сама чуть жива после того, как вытащила тебя почитай с того света, – сказала трактирщица, укоризненно глядя на юношу.
Намёк был понят. Юлиан повернулся к синеглазой красавице-ведьме и, прижав руку к сердцу, учтиво склонил голову.
– Страшно признателен вам, госпожа. Простите, за доставленные неудобства. При первой же возможности, я постараюсь искупить свою провинность. Если позволите, я буду вашим верным рыцарем!
Аделия неслышно вздохнула, припомнив, чем для неё обернулось его лечение.
– Ну, что вы, милорд! Не стоит благодарности.
– Прошу вас, госпожа, называйте меня Юлианом! – немедленно запротестовал юноша.
– Что ж, тогда я для вас просто Аделия.
– Рад нашему знакомству, госпожа! – церемонно произнёс он.
– Какой учтивый мальчик! – умилилась трактирщица. – Говорила же я вам, госпожа, что он из благородных. Можно я подвину столик к его кровати, и вы поедите вдвоём? Глядишь, аппетит молодого господина и вам придаст сил.
– Хорошо, – улыбнувшись, согласилась Аделия. – Заодно мы поболтаем о том и сём.
Последнее соображение пришлось не по душе Юлиану, но он промолчал, понимая, что в лице Аделии имеет дело со знаменитым племенем эдайновских ведьм.
Трактирщица засуетилась, устраивая их поудобнее. Она подвинула столик и накрыла его чистой накрахмаленной скатертью. Юлиан слегка приподнял бровь, заметив, что она ставит вычурные фарфоровые тарелки – из разряда тех, которые хозяйки достают только по случаю появления очень важных гостей – и рядом с ними кладёт начищенные до блеска увесистые серебряные приборы. Затем на столе появились массивные хрустальные кубки, тоже оправленные в серебро, изукрашенное растительным орнаментом и фигурками животных. В один из них трактирщица налила обычной воды, а в другой – густое почти фиолетовое вино, от которого терпко пахнуло незабвенной «Изабеллой». Приподнявшись в кровати, Юлиан сел и вопросительно посмотрел на ведьму, которая с усталым видом опустилась на стул, услужливо отодвинутый трактирщицей.
– Правильно я понимаю, что вино предназначено для меня? – Получив согласный кивок, он схватил кубок с вином и одним махом осушил его до дна. – О Господи! Я даже не подозревал, что меня так мучает жажда, – выдохнул он и его глаза довольно заблестели. – В чём дело? – спросил он с недоумением, видя, что женщины многозначительно переглянулись. – Прошу прощения, если я по незнанию чем-то нарушил этикет…
– Нет, вы ничем его не нарушили, – сказала ведьма, но в её голосе прозвучал заметный холодок. Она щёлкнула пальцами и по её знаку трактирщица подлила ему в кубок вина. – Да вы пейте, пейте! После такого тяжёлого ранения вам это полезно.
Юноша взял кубок и заколебался, глядя на женщин. Неизвестно почему их дружелюбие кануло в Лету, особенно это было заметно по лицу трактирщицы. Ведьма владела собой несравненно лучше, но он не обманывался. После его слов обе кардинально поменяли своё отношение к нему и явно не в лучшую сторону.
– Что случилось? – спросил он напрямик. – Честное слово! Я не понимаю.
– Юлиан, вы последователь Единого?.. Сознайтесь, вы католик?
– Нет, я православный, – ответил он осторожно. – А что? С этим есть какие-то сложности?
«Блин! Терпеть не могу все эти религиозные разборки! Но вроде бы я не замечал, чтоб в Эдайне как-то предвзято относились к христианской вере, – пронеслось в его голове. – С другой стороны, у ведьм могут быть конфликты с конкурентами…»
Последовавший ответ подтвердил его опасения.
– О нет! Только не с нашей стороны! – воскликнула Аделия с горечью. – Это христиане предвзято относятся к нашему многобожию. Особенно нетерпимы к нам католики. – Она с неосознанным высокомерием откинулась на высокую спинку стула и смерила его испытующим взглядом. – Православие? Что-то я ничего не слышала о таком религиозном течении. Скажите, в ваших местах тоже принято сжигать заподозрённых в колдовстве?
– А, понятно! Здесь та же песня на новый лад. Что, у вас тоже появилась своя инквизиция?
Женщины снова переглянулись, и трактирщица незаметно скользнула в сторону.
– О! Вы даже не скрываете, что знаете об инквизиции! А ведь этот тайный орден старается не афишировать себя… Странно! Очень странно, – протянула ведьма, не спуская с него напряжённого взгляда.
Поняв, что брякнул что-то лишнее, насторожённый юноша подался назад. Ему показалось, что ведьма как-то хищно подобралась, готовясь к нападению.
– Госпожа, вы неправильно меня поняли!.. – запротестовал он, но зашедшая сзади трактирщица схватила его за волосы и, оттянув голову назад, приставила кинжал к горлу.
– Шевельнёшься, прирежу! Сознавайся, гад, какое ты имеешь отношение к инквизиции? – злобно прошипела она.
– Эй-эй, спокойней, дамы! – воскликнул Юлиан, боясь пошевелиться. – Я вообще не из вашего мира и не имею никакого отношения к местным разборкам! Да, у нас тоже была своя инквизиция!.. Эти придурки здорово порезвилась в средние века… да отцепись ты меня, придурочная!.. Ладно-ладно! только не нервничай!.. В общем, что было, то было, наши инквизиторы спалили массу женщин, обвинив их в колдовстве! – Он скосил глаза на ведьму, застывшую на стуле и ему показалось, что её пальцы, лежащие на столе, несколько удлинились. – Госпожа Аделия, неужели вы не можете отличить ложь от правды? Я действительно не из вашего мира! Поверьте! Я с Земли, а сюда попал при помощи демона, чтоб его чёрти взяли!..
– Демона? – рассеяно переспросила ведьма. – Какого демона?
– Его зовут Светозар, если вам о чём-то говорит это имя!
– Светозар, сын Люцифера? – Аделия удивлённо хлопнула ресницами. – Откуда вам известно это имя? Ведь оно упоминается только в хрониках…
– Естественно, от самого Светозара! Редкая сволочь, доложу я вам! – с досадой воскликнул Юлиан и воспрянул духом, сразу же почувствовав, что ситуация изменилась к лучшему.
Ведьма некоторое время вглядывалась в его лицо, а затем сделала знак и трактирщица неохотно отпустила его волосы.
– Зря вы это, госпожа. Не верю я этому смазливому типчику. Наверняка это крестопузик. Именно таких болтунов чаще всего подсылают в наши земли. Может, для верности всё же стоит его прирезать? – проворчала она и, глянув на ведьму, спрятала нож. – Ну вот! Даже вас этот хитрый гад сумел объегорить! Знала бы, что это крестопузик, прикончила бы его до вашего прихода! Но вы не беспокойтесь, я пригляжу, чтобы он не совал свой нос, куда не нужно.
– Не горячись, Руника. Даже если это иезуит, то вряд ли он знает, кто я такая.
– Госпожа! – укоризненно воскликнула трактирщица и с тревогой покосилась на юношу. – Думаю, вам не стоит…
Аделия потёрла виски.
– О да! Что-то я плохо соображаю. Совсем Источник выбил меня из колеи.
Трактирщица замерла с открытым ртом.
– Источник?.. – чуть слышно выдохнула она. – Тот самый Источник, о котором вы рассказывали?.. О боги! Что же теперь будет? – с потерянным видом она подошла к ведьме и упала на колени. – Как вы могли, госпожа! – горестно пробормотала она, и на её глазах выступили слёзы.
– Не расстраивайся, прикрывающая! – Пряча досаду от того, что проговорилась, Аделия улыбнулась. – На самом деле Источник не злодей. В конце концов, в его поручении нет ничего такого, с чем бы я ни справилась…
– Все так думали, когда обращались к этому душегубцу! И все они бесследно сгинули. Ведь вы не станете этого отрицать, – горестно проговорила трактирщица и в следующее мгновение взвилась на ноги. Выхватив кинжал, она с жутким воплем метнулась к Юлиану.
– Нет! – одновременно выкрикнули Аделия и Цветанка, возникшая в дверях комнаты. Их совместный магический посыл ударил в трактирщицу, и частично задел Юлиана. В результате оба рухнули как подкошенные, а юноша ещё свалился и с кровати.
– О боги! – встревоженная Аделия бросилась к верной подруге и приложила ухо к её груди.– Жива! – Она повернулась к девушке. – Ну что, Руника его не поранила?
– Слава Всемилостивейшему Аллаху, это только царапина! – Цветанка положила голову юноши себе на колени и убрала встрёпанные тёмно-рыжие пряди волос, разметавшиеся по его лицу. – Юлиан!.. ты меня слышишь? – тихо позвала она.
– Ага, цыплёнок, ты вовремя. Ещё бы немного и мне каюк, – бодро отозвался юноша и сел на полу. – Вай! Бедная моя голова!.. Быстро же наступило похмелье. Вот что значит отсутствие закуски, – он покосился на валяющийся рядом кинжал. – Блин! Совсем тётка сбрендила! Или у вас мода такая – кидаться на людей с оружием?
Аделия ничего не ответила, лишь бросила на парочку насторожённый взгляд и Цветанка, перехватив его, отпихнула злополучный кинжал подальше от себя.
– Поверьте, ханум, мы вам не враги!
– С некоторых пор я не очень верю подобным заявлениям. Слишком часто те, кто так заявляет, ведёт себя хуже заклятых врагов, – холодно заметила ведьма, глядя на Юлиана и, переведя взгляд на девушку, значительно мягче добавила: – Не слишком надейся на колдовство. Твой муж слишком сильно истощен ранением, и часто недоедал в последнее время. Если не хочешь, чтобы он свалился от какой-нибудь хвори, постарайся, чтобы эту неделю он как можно больше отдыхал. В его случае сон – самое лучшее лекарство, – Аделия указала на накрытый стол. – Вы ешьте, не ждите меня.
– Спасибо, ханум! – Смущённая девушка покраснела, как маков цвет, восприняв её слова, как упрёк на свой счёт. Она поспешно вскочила и бросилась к столу. – Юлиан, ты сиди! Сейчас я тебя покормлю!..
– Не спеши, Цветанка! И вообще нет нужды кормить меня с ложечки. Я вполне способен сесть за стол и сам управиться со столовыми приборами, – упредил её холодный голос юноши. – Вот только, думаю, не стоит принимать пищу из рук тех, кто относится к тебе как к врагу. Идём отсюда! Поищем более гостеприимный кров, – пошатываясь, он поднялся на ноги. – Мадам, сколько я должен вам за лечение? – спросил он с вызовом в голосе.
Не отвечая ему, Аделия продолжала своё колдовское лечение. Но несмотря на её усилия, трактирщица никак не приходила в себя: от спонтанного посыла магии ей досталось гораздо сильней, чем юноше. Цветанка заворожёно следила за её действиями – они были ей знакомы. Миланика точно также шептала слова наговора, и её руки совершали плавные круговые пассы. Спохватившись, девушка повернулась к Юлиану и, чтобы не мешать лечению, тихо проговорила:
– С чего ты взял, что ханум считает нас врагами?
– Это ты у неё спроси! – громко ответил юноша. – Наша многоуважаемая ведьма почему-то решила, что я состою в инквизиции, с которой она ножах.
– О Аллах!.. – девушка сразу же поняла, что произошло, и бросилась было к ведьме. – Ханум Аделия, это чистой воды недоразумение! Отец говорил, что христиане досаждают Ведьминым кругам, но я клянусь…
Юлиан поймал её за руку.
– Стой, Цветанка! А вдруг мусульмане тоже относятся к их врагам.
– Нет! Халифат Перси в хороших отношениях с королевством Эдайн! Ведь правда, ханум?
– Так-то государственные отношения! – вмешался юноша в её монолог. – Это ещё не значит, что ведьмы терпят людей иной веры.
– Не неси ерунды! – девушка попыталась вырваться. – Пожалуйста, ханум Аделия! Я клянусь, что Юлиан не относится к католикам!.. Да он ни разу не перекрестился за всё то время, что мы вместе! – воскликнула она, умоляюще глядя на всесильную ведьму.
– Вот именно! Не несите чушь, молодой человек! – не утерпела раздосадованная Аделия. – С чего вы взяли, что в нашем королевстве предвзятое отношение к людям иного вероисповедания?
По-прежнему удерживая Цветанку, юноша смерил её насмешливым взглядом.
– Неужели не ясно? Разве не вы только что пытались прикончить меня за неосторожное «О Господи!» и упоминание инквизиции. Не так ли?
– Не знаю, с какой луны вы свалились! – взорвалась Аделия. – Это католики крайне нетерпимы к нам, ведьмам и ведут активную тайную войну не на жизнь, а на смерть! Вы знаете, сколько погибло совсем юных выпускниц наших Ведовских обителей от рук засланных эмиссаров инквизиции?.. Нет?! Тогда молчите, если ничего не знаете!.. Если дальше так пойдёт, то скоро нас совсем не останется!.. – уже раскаиваясь в своём порыве, она тяжело вздохнула. – Ладно, помогите мне перенести Рунику. Я бы сама справилась… в общем, помогите мне перенести Рунику в её комнату, если не хотите ночевать вместе с ней.
Ошарашенный горьким монологом ведьмы, идущим от души, Юлиан без раздумий двинулся ей на помощь. Совместными усилиями они перенесли трактирщицу в комнату, расположенную у самой лестницы, которая вела к трактиру, расположенному на первом этаже постоялого двора.
Никто не заметил, что следом за ними по коридору прошмыгнул Вагабундо, который до этого усиленно подслушивал у двери.
Приор спрятался в пыльном чуланчике, который находился поблизости от комнаты трактирщицы. Прикорнув среди метёлок и тряпок с вёдрами, он крепко призадумался. «Что же делать? Амулет показывает, что ведьма очень сильна. Может, того… свершить богоугодное дело? Как бы ведьмы ни пыжились, а против освящённых кинжалов они бессильны. С другой стороны эта Аделия не похожа на обычную ведьму. Конечно вряд ли она из верхов Ведьминых Кругов, иначе я бы её знал, но, видимо, она имеет кое-какой вес среди своих, если держится так, будто все ей должны. Тогда это то, что нужно. С ней можно будет наладить контакт. Думаю, если ведьму хорошенько припугнуть, что она пригрела у себя под боком одну из ночных охотниц, то она, чтобы скрыть этот скорбный факт от Ведьминых Кругов, пойдёт навстречу нашей маленькой просьбе и откроет проход в магическом барьере. Если дознается, кто мы – тоже не беда. Можно будет напомнить, что мы не всегда были врагами и оказывали им помощь в борьбе с вампирской заразой. Без нашего ордена Эдайн не выстоял бы. Что и говорить, немало наших братьев полегло на полях сражений с нечистью. Да упокоит Господь, их храбрые души! Ну, а если ещё намекнуть, что мы якобы охотимся на Царицу вампиров, то она с дорогой душой отправит нас в Ночное королевство… да, решено».
Приор набожно перекрестился и, приоткрыв дверцу, насторожённо огляделся по сторонам. В коридоре никого не было и он побежал к комнате, где остановился де Фокс. Проскользнув внутрь, он сразу же бросился в сторону и спрятался за стулом. И тут же в его деревянную спинку вонзился метательный нож, пущенный меткой рукой.
Вагабундо упал на пол и отчаянно завопил:
– Прекратите, сеньор! Я к вам по делу! Есть интересные новости о цыганке!
Заинтересовавшийся граф неохотно опустил руку со следующим ножом. Он приподнял брови в деланном удивлении, досадуя про себя, что не удалось прикончить надоедливого проныру.
– Это ты, Жоло! А я уж подумал, что в мою комнату забрался разбойник, – насмешливо ухмыльнувшись, произнёс он.
«Так я тебе и поверил, ублюдок!» – мысленно прошипел приор, осторожно приподнимаясь на четвереньки. Граф спрятал нож на поясе и, приободрившись, он вскочил на ноги.
– Оказывается, наша цыганка замужем. Кто её муж неизвестно и у нас могут возникнуть сложности.
– Ну, вот! Теперь ещё выясняется, что девушка – нелёгкая добыча. Я же говорил, что лучше её не трогать, – лениво произнёс де Фокс и, взяв пузатый графин с вином, приложился прямо к его горлышку.
– Муж сегодня есть, а завтра нет. Вдова нам тоже подойдёт.
Вагабундо досадливо крякнул – он с предвкушающей миной потянулся к графину, но де Фокс не выпустил его из рук и, сделав очередной глоток вина, поинтересовался:
– Так ты видел, её мужа?
– Нет, но слышал. – Вагабундо с озадаченным видом поскрёб в затылке. – Странный у него акцент. Похоже, что он не из халифата Перси, а из других земель. Может, глянем, что за зверь? Их комната недалеко отсюда.
Граф неохотно последовал за приором, выскользнувшим в коридор. Плотный и приземистый тот при всей своей внешней неуклюжести, двигался на удивление легко и бесшумно.
Тем временем Аделия и Юлиан постепенно разговорились, и это несколько прояснило возникшие между ними недоразумения. Поначалу ведьма с недоверием отнеслась к словам юноши, что он из другого мира, но постепенно пришла к выводу, что невозможно столь складно сочинять, особенно, на ходу.
Наивная! Просто она ещё не сталкивалась с земными сочинителями многосерийных фэнтезийных романов. Они бы ей и не такую лапшу повесили на уши, утверждая с пеной у рта, что всё сказанное ими – чистая правда.
Как бы то ни было ведьма ему поверила и Юлиан наконец узнал, что планета, на которую его забросила судьба, называется Ойкуменой . Цветанка таких вещей не знала, для неё существовали только её родной халифат Перси и государства-соседи, а всё остальное было просто мир. В словах юноши было так много невероятного, что ведьма забросала его вопросами, стремясь подловить на несуразностях. И несколько раз ей удалось поставить его в тупик. Слишком уж трудно объяснить человеку из средневековья некоторые современные понятия. Например, что земля круглая, а не плоская и никакие примеры с парусом на море не могли её убедить. Железный аргумент, что с шара любой предмет свалится, если его не прикрепить, перевешивал все остальные доводы. Не очень-то она поверила рассказам о полётах на железных птицах и езде на железных конях, но они захватили её воображение.
Увлекшись, Аделия с замиранием сердца слушала о жизни неведомого мира, называемого Земля, жители которого не знали, что такое магия, и тем не менее умели творить самые настоящие чудеса. Под конец она взяла с юноши слово, что он продиктует свои рассказы писцам. Тот удивился, узнав, что при наличии газового освещения и хорошей бумаги, они не знают печати и до сих пор пишут вручную. Как мог он пояснил, в чём заключается принцип наборного шрифта и Аделия захлопала в ладоши, сразу же высоко оценив удобство нового изобретения.
Видя сияющие глаза красавицы-ведьмы, позабывшей о своей неприязни к нему, Юлиан засмеялся и постарался припомнить все мелкие полезные изобретения своего мира, которые можно повторить в условиях средневековья.
Поколебавшись, Аделия спросила его об оружии. В ответ юноша поинтересовался, чем они воюют. Узнав, что в ходу только холодное оружие, он ни разу не обмолвился о порохе и рассказал то немногое, что знал о тактике боя. В качестве одного из примеров он привёл стратегию знаменитого карфагенского полководца Ганнибала в битве с римлянами при Каннах.
Здесь Юлиана ждал сюрприз. Выяснилось, что в этом мире плохо знают римскую империю. Насколько он понял, местность, где на Земле расположен Ватикан, тут оказалась в самом сердце Ночного королевства. «А как же всемирно известные завоевания римлян, их легионы, культура, мифы? Наконец, их знаменитый Брут и мужественные парни в пурпурных плащах?» – подумал он с удивлением.
Увы! О римлянах в Ойкумене почти ничего не было известно. Зато существовало загадочное королевство кровососов, которое по какому-то капризу мироздания оказалось на месте, где на Земле располагался Святой престол.
После долгого допроса, устроенного ему, юноша совсем обессилел. Видя это, Аделия смилостивилась и отпустила парочку, а сама осталась с трактирщицей, ожидая, когда та придёт в себя.
Молодые люди двинулась в свою комнату и за поворотом коридора первым делом натолкнулись на графа со слугой.
– Ты! Diablo encarnado! – яростно выдохнул де Фокс при виде Юлиана и схватился за оружие.

Переместил всё в одну тему. Если планируете дальнейшую выкладку, делайте это здесь. Под каждую главу создавать отдельную тему не нужно.

ОК!
Спасибо, Сочинитель.

Встретились две няшки, они нашли друг друга, я умилилась

А по тексту есть что-то?
Вообще-то я выполняю работу модератора, в чём вы нашли повод для умиления, не знаю. Да мне, в общем-то, и не интересно.

По тексту тоже самое: захлебнулась сиропом с первых строк.

Да? выполняете, как захочется, и ударит в голову. Вы же тоже человек, а не опция, в этом вам и оправдание.

Новый год не задался? Бывает.

Да, и вот, Господин Сочинитель, на вас упала булава, когда я пришла на форум, вы визгливо поддерживали домыслы, что я преследую вашего кумира Ра сопливого, теперь я достигла ума, что этого тролля забанили на РПК, не знаю за что, но вы то меня гоняли ни за что, за ник видите ли похожий на модера того форума. В своре такие смелые вы все.

Чож уныло так и банально? слабоватая попытка..

Поржать нат соченитилеме писетелеми достоевскими и поетами вроде вас не стыдно и в новый год,

Ну, что ж. С почином.
Бан на месяц.

Вот ведь приставучая девица! ))

Неужели не заметили, что я общалась в основном не с вами, а с модером? Озвучила свою имховую оценку его поведения чисто, как человека, вообразившего себя психологом, а не как модера.. озвучила/получила. Ну, а ваша тема случайно подвернулась.

Зарекся я комментировать девичью прозу, но пара бессонных ночей и разбуженные демоны сильнее моей воли. Гордиться тут не чем особо, но демонов надо кормить...



1. "Плохо зная местные обычаи.... юноша шел в обход".

Сам выбор причины - незнание обычаев - и следствия - не рисковать, идти скрытно, - несоизмеримы по силе.

Я не знаю, к примеру, японских традиций. Но окажись я в Токио, то явно не буду украдкой шмыгать по темным переулкам, чтобы не попадаться на глаза местным.

2. Все слова и словочочетания, выделенные этим цветом - лишние.

3. Тяга к болезненному словоблудию не превозносит вас над читателем, а демонстрирует полное отсутствие элементарного уважения к нему.

Вот наглядные примеры:
- зачем "старался не рисковать и шел в обход оживленных трактов" вместо "не рискнул идти по оживленному тракту"?

- почему бы вместо "после целого дня утомительной ходьбы по бездорожью" не написать "после дня пути...сарайчик показался царскими палатами"? И лучше бы "...хоромами", а не "палатами", чтобы усилить дистанцию между объектами, раз вам так нравится превосходная степень.

- зачем "одолеваемый усталостью", а не просто "уставший"?

- "выгнали на улицу" - серьезно, на улицу? Не на проспект, не в переулок, а именно на улицу?

- зачем "внушало большие надежды по части скорой поживы", а не "давало надежду на скорую наживу"

- и так далее...

4. Непонимание, какая лексика уместна, какая нет. "Разнокалиберный", "резюмировал", "сентенция" - слова из другой стилистики. Неологизмы, как та же "пожива"...

5. "Заспанная физиономия" у героя, которому "голод и ночная прохлада не дали уснуть".

6.


Вот это поворот! (с)

Неловкая попытка дальше как-то объяснить почему "юноша" - это "девушка" без слез читать невозможно. И это не слезы умиления, отнюдь. Хотя... читаем дальше, где опять юноша, потом опять девушка.... кто где-то, а? Я понимаю суть теории струн, но не могу врубиться в девичью историю...


Раз у вас хватило терпения написать 44 авторских листа маловразумительной ереси, то я надеюсь, что хватит терпения и понять одну простую, но вместе с тем гениальную мысль.

Не важно, насколько богат ваш словарный запас ad hoc. Важно как вы его используете.

Мой читательский вкус достаточно натренирован и изыскан, чтобы не шарахаться в сторону от обилия метафор, аллюзий и аллегорий. Наоборот, я сам люблю богатую на выразительные средства прозу, и как читатель и как писатель. И, честно говоря, никто кроме самого автора, не может установить ту меру прилагательных, которую стоит или нет использовать в тексте.

Но косноязычность ничем оправдать нельзя. И, поверьте, нет никакого желания вникать в суть текста, написанного откровенно плохо и неряшливо.

ОК! Мир, Ультрамарина. ))
Хоть мы и поцапались поначалу, но должна признать, что пишете вы хорошо.

Пламенный привет вашим демонам! ))

Спасибо, сударь, за добрые намерения (как видите, я оптимистка и обошлась без кавычек в предпоследнем слове).
Что ж, в ваших замечаниях есть рациональное зерно, но я никогда не буду строить фразы в предлагаемом вами ключе. На это есть ряд причин. Во-первых, у каждого свой стиль. Во-вторых, я это не вы. Это я к тому, что иное мышление предполагает иные приоритеты. Лишнее с вашей точки зрения, имеет смысл для меня.

И ещё одно. На мой взгляд, лучше живая косноязычность, чем мертвечина словесной пустоты - с пятёркой за правильность изложения.
Сударь, если всё время переживать за точность формулировок, то, как пресловутая сороконожка, можно и разучиться сочинять. Не трагедия, скажите вы, но вас это тоже касается. ))

*** Самое глупое в мире дело, когда на вполне внятную критику от читателя, автор отвечает репликами в стиле "сам дурак"...

Мир бывает после войны, но я с вами не воевала. Может быть, действительно получилось, что поцапались: поэтому просто забудем об этом, и признавать вы ничего не должны.