После вечернего намаза Аскер направился в пустыню. Эти ежедневные прогулки стали для него привычными, чем-то вроде приема пищи или утреннего туалета. Без них уже не представлял своего существования. Никакое иное время, по его мнению, не могло сравниться с этими волшебными минутами.

Лачуга давно скрылась из вида, а он все шел и шел вперед, по щиколотку увязая в песке. Он не боялся заблудиться, пустыня стала родным домом, где знал каждый уголок. И хотя Аскер жил один в своей глинобитной кибитке, и на протяжении многих километров не существовало другого жилья, он не был одинок. Всегда и везде охотника сопровождали его же мысли.
Постепенно пустыня из алой превратилась в темно-багровую, а потом в бурую. У подножия барханов тень сгустилась до полной непроницаемости. Солнце окончательно ушло на отдых. На темно-синее небо высыпали крупные звезды. Наступало время ночи.
Аскер остановился и, опустившись на теплый песок, замер. Вот совсем близко проползла самая опасная змея песков - эфа. Хотя змеи в темноте он не увидел, но как будто различил зловещий знак на ее приплюснутой голове - белый крест. Вот где-то пискнул и замолк песчаный заяц-тушканчик, возможно, став добычей той самой эфы. Через минуту послышалось тихое сопение - это бесстрашный ежик-ушастик бежал по следу змеи. Мысленно Аскер пожелал маленькому охотнику удачи.
«Вот так же и среди людей, - подумал он - Кто-то становится жертвой кого-то», - но подумал без былой злости, обида на людей давно перегорела.
Новый звук заставил его вскочить на ноги. Звук как будто был незнакомый, и в тоже время показалось, что где-то и когда-то уже слышал его. На душе стало тревожно и неуютно. Поспешно запахнув халат, Аскер быстрым шагом направился на крик о помощи, а то, что кто-то в ней нуждался не вызывало сомнений.
Обогнув бархан, он еще издали увидел источник странного звука. На песке лежал маленький темный комочек, явно живой, так как продолжал шевелиться и голосить. Писк стал слышен отчетливей и Аскер вспомнил, где и когда его слышал. Младенец! Откуда он здесь? Последние метры охотник преодолел бегом.
- Откуда ты здесь? - растерянно спросил Аскер, как будто ожидал услышать от младенца ответ.
Охотник огляделся, но в сгустившихся сумерках никого не заметил. Где-то завыли волки, им завторили шакалы. Ему пришло в голову, что опоздай он хоть на минуту, и живому комочку пришел бы конец. Аскер больше не колебался:
- На все воля твоя, - снимая халат, прошептал он.
Завернув трепещущее тельце в халат, Аскер поспешил в мазанку.

Положив на топчан необычную находку, наконец, замолчавшую - наверное, ребенок пригрелся и уснул, Аскер зажег керосиновую лампу, что делал крайне редко, и поспешно развернул халат, боясь, как бы младенец не задохнулся. А, развернув, опешил. Еще там, в пустыне, почувствовал, что-то было не так, но что именно не мог понять. Возможно, загрубевшие за долгую и трудную жизнь руки да темнота были виновны в этом? Почти все тело ребенка покрывала светлая короткая шерсть! Не редкие волоски, как иногда бывает у человеческих новорожденных, а самая настоящая шерсть, как у детеныша животного. Чистыми оставались лишь лицо, кисти рук и нижняя часть кривых ножек. На пальцах рук и ног вместо ногтей были загнутые коготки, а изо рта выглядывали маленькие, но острые клыки. И когда Аскер понял, кого принес в дом, он потянулся за ружьем, но в этот момент детеныш снова жалобно запищал, и охотник безвольно опустил руки.
Нишати - полузверь-получеловек - рос удивительно быстро. Аскер понимал, что должен уничтожить это исчадие ада, но что-то его останавливало. Подсознательно чувствовал: убив зверя, тем самым убьет какую-то часть себя. Маленький зверёныш будто бы заимел власть над охотником, и все больше подчинял его себе.
Маленький нишати внешне и по повадкам был очень похож на волчонка, по крайней мере, иногда и, Аскер подумал, что его можно попытаться приручить. Но после того, как звереныш прокусил ему руку, глядя с каким вожделением тот слизывает с пола кровь, Аскер понял, что вряд ли удастся приручить это дикое существо. Нельзя изменить того, что заложено природой от рождения. В его подопечном просыпался древний инстинкт всех нишати - жажда убийства.
Теперь Аскер редко уходил в пески, только по необходимости, когда требовалось свежее мясо. И даже по вечерам часто оставался дома, большую часть времени, проводя в обществе необычного питомца. О чем думал он в эти минуты, вглядываясь в злобные глаза зверя, как будто ища в них ответ на давно мучавшие вопросы? Но не находил в этих глазах ничего, кроме неукротимой злобы. Иногда с уст срывался вопрос: «И зачем тебя создал Всевышний?» - ибо был уверен: все, что творится на земле дело рук Его.
* * *
Аскер поселился в пустыне, когда ему еще не исполнилось и тринадцати лет. Случилось это так. Он рос единственным ребенком в семье, и родители отдали ему всю нерастраченную любовь, на которую были способны. Он платил им тем же. Отец учительствовал в местной школе. Мать тоже, до замужества, работала учительницей. Жили не в очень большом достатке, но и не бедствовали.
Однажды ночью в их дом пришли люди в форме. Перевернув все вверх дном и ничего не найдя (что они искали никто не объяснил), увезли с собой родителей. Позже мальчик узнал, что их обвиняли в антисоветской пропаганде. Но Аскер был уверен, что они ни в чем не виноваты. Родители были добрейшими людьми и никому не могли причинить вреда. Кто и зачем донес на них властям для него так и осталось тайной.
Аскер попробовал обратиться к многочисленным родственникам, соседям, но везде перед ним закрывались двери, никто не хотел приютить сына врагов народа. Не нашлось ни одного человека, кто пожалел бы его. Каково в двенадцатилетнем возрасте остаться одному?! Только позже он понял, что многие просто боялись. У всех были семьи, и никто не хотел рисковать. Страх перед властью порой заставлял людей совершать некрасивые поступки, идти наперекор совести и воли.
Даже сверстники бросали в него камни и обзывали обидными словами. И однажды, проплакав всю ночь, к утру, Аскер принял решение. Захватив отцовское ружье, которое чудом уцелело после обыска, и еще кое-какие пожитки, он тайком, незамеченный, ушел в пустыню, подальше от человеческой черствости и этого несправедливого мира.
Поначалу туго мальчику пришлось среди раскалённых песков. Положение его было сравнимо с положением потерпевшего кораблекрушение и выброшенного на необитаемый остров мореплавателя. Разница заключалась лишь в том, что вместо океана его окружала безжизненная пустыня. Но это оказалось не совсем так. Присмотревшись, Аскер заметил, что и здесь есть жизнь, пусть не в том объеме, к какому привык, но все же... Открытие немного приободрило, если в пустыне кто-то живет, значит и он не пропадет.
Сначала Аскер страдал от жажды, но изо дня в день, наблюдая за жизнью пустынных жителей, научился, так же как и они обходиться минимальным количеством жидкости. А позже вырыл неглубокий колодец, в котором за сутки воды скапливалось едва ли с полведра, но и этого ему было вполне достаточно.
В первое время, как он поселился вдали от людей, самая большая трудность заключалась в отсутствии простого житейского опыта. Он многого не умел и не знал. Но всё приходило с опытом, да и от отца научился некоторым вещам. Аскер построил крошечную глинобитную кибитку, которую на следующий год расширил и усовершенствовал. Руки уже не дрожали от напряжения, когда поднимал старинное отцовское ружье.

Так и жил Аскер один среди песков и их обитателей. Одиночество не тяготило, скучать было некогда, все свободное от охоты время уходило на работу. Отшельника иногда безудержно влекло к людям, но, вспоминая, как те обошлись с ним, Аскер останавливал себя, ибо в нём вновь закипала злоба и обида на весь человеческий род. Однако постепенно исчезло и это чувство, и он уже с равнодушием вспоминал о прошлой жизни, как о чем-то нереальном, как будто все это происходило не с ним. Он до того привык к одиночеству, что даже находил в нем удовольствие и уже не представлял, как можно жить среди себе подобных. Похоже, про него все забыли, во всяком случае, что касалось сильных мира сего - точно. А Аскер был только рад этому, и напоминать о себе не собирался.
Слух о нем все же распространился. Говорили, что где-то в песках живет таинственный человек. Отшельник якобы понимает язык птиц и зверей, может излечить от любой хвори, и даже способен превращаться в кого угодно. В общем, молва наделила Аскера колдовскими способностями.

Однажды, когда Аскер уже собирался ложиться спать, в дверь лачуги тихо постучали. Это была девушка из соседнего села, которую звали Овезгуль. У нее болела мама. Врачи были бессильны чем-либо помочь, и девушка решилась обратиться к колдуну. Любовь к матери пересилила страх. Отважная девушка проплутала весь день, и только когда стемнело и взошла луна, наконец, набрела на домик отшельника.
Аскер удивился: «Кто бы это мог быть?»
Стук повторился.
- Аскер-ака, откройте это я, Овезгуль! – крикнула девушка, как будто хозяин мог знать кто такая Овезгуль.
Он удивился ещё больше: «Кто мог знать его имя?!»
Аскер прислушался. Его питомец за перегородкой вел себя тихо, возможно, спал. Охотник открыл дверь:
- Чего тебе?
От неприветливого тона Овезгуль смутилась еще больше.
- Я... я... вот здесь вам принесла, - не смея поднять глаз, произнесла она, протягивая узелок.
Аскер чуть смягчился:
- Ну, если уж пришла - проходи.
Овезгуль робко переступила порог. Еще больше смутилась оттого, что назвала этого бородатого, но, в общем-то, не старого и крепкого мужчину - ака. Видя ее смущение, Аскер как можно мягче спросил:
- Так какая беда привела тебя ко мне, девушка?
Ласковый тон, которым был задан вопрос, немного приободрил ее, но все еще не знала с чего начать. Аскер терпеливо ждал, по-доброму глядя на девушку. Наконец, Овезгуль решилась и подняла запылавшее лицо к колдуну. Но не успела и рта раскрыть, как за перегородкой послышался громкий шум, затем ворчание и оттуда вырвался огромный волк с обрывками веревки на шее и бросился на нее. Все произошло так стремительно, что Овезгуль не успела испугаться. Спасло только то, что на шее у девушки было широкое металлическое украшение, но уже в следующую секунду она должна была погибнуть. В этот момент громыхнул выстрел. Зверь громко взвизгнул и рухнул на земляной пол.
Когда рассеялся пороховой дым, охотник подошел к поверженному зверю, и прикладом ружья потрогал безжизненное тело.
- Ну, вот и все! – он тяжело вздохнул. Затем повернулся, к забившейся в угол, Овезгуль. - Не бойся, девушка, он уже не причинит вреда людям - он мертв, - охотник снова тяжело вздохнул. Вновь потрогал зверя и утёр набежавшую неведомо отчего слезу.

В ту же ночь Аскер похоронил своего питомца неподалёку от мазанки и вернулся в родное село, где остался навсегда.

Лишнее - повествование идет ведь от лица героя


Лачуга давно скрылась из вида, а он, увязая по щиколотку в песке, все шел и шел вперед. Заблудиться не боялся - пустыня стала родным домом, где известен (знаком) каждый уголок.

что за казенные обороты!
на много-много километров или на многие километры... Кстати, а он километрами меряет? Может, на многие дни пути?


Вот так же и у людей, - подумал он, - кто-то жертва, кто-то охотник..."
Проще, проще выражайтесь, легче...






Беда у Вас с местоимениями - щедрой рукой разбрасываете))


Зачем уточнять? раз снял халат - значит, в него и завернул...


С абзаца




Ясно, что звереныш маленький; избегайте повтров


Странное сравнение для жителя пустыни - небось, о море даже и не вспоминает))


Воды! Жидкость явно не из лексикона героя


Смотрите, что у Вас получилось:
Это же Овезгуль - девушка из соседней деревни! Кто бы это мог быть? Эй, кто стучит?

Не думайте, strong, что это все - еще править и править

Начала читать, но тут же прикололась... Уж простите, автор, но это:
"Каждый уголок" пустыни, это сильно!

Высокий советский, как я скучал! Неужель вновь излил ты на меня свои чеканные бесхитростные фразы?

Fotka, я так понимаю, если вы со мной возитесь, значит не всё уж так безнадёжно. Спасибо. С местоимениями просто беда. Выпалываю, а они всё лезут.
NatashaKasher, особенно большое спасибо за картинку. Уголок пустыни — наверное, в переносном смысле. Но если вас «прикололо», конечно же, исправлю.
Нур, все мы родом оттуда. И у всех, в той или иной степени, ностальгия…

Не дотянул автор. Не чувствуется напряжения финала. Да и конец кажется слитым. Не описаны эмоции, мотивы, все очень скудно.
И еще. Может, я ошибаюсь, но вряд ли. Кибитка - это старинная повозка, но никак не дом. Странно, что этого никто не заметил. Поэтому сочетание " глинобитная кибитка" вызывает смех.

Монк, смейтесь-не смейтесь, но там где я живу, маленькие домики называют именно так.

Именно так


А Вы приглядитесь: где-то они просто лишние, и можно безболезненно выкинуть; где-то предложение с личным местоимением можно заменить на безличное. Не везде и не всегда обязательно указывать: кто именно, чего и как, тот или этот...

Когда Вы успеваете столько всего писать и выкладывать? Я и читать не успеваю *погружается в чтение*

Ещё раз спасибо. Сейчас вот замахнулся на целый роман. Рабочее название «Катарсис» Очень надеюсь, что ошибочек там будет поменьше. Я быстро учусь.

Дело в том, что всё это написано давным –давно. У меня ещё с десяток рассказов, повестей. Наверное, я графоман. Всё пишу и пишу. Правда, в отличии от графоманов, наверное, многим это покажется странным, не стремлюсь где-то издаться.

Удачи!
Кстати, в романе "ошибочки" не так бросаются в глаза - в рассказе же все, как под увеличительным стеклом)) Рассказ вообще более сложная и ответственная форма. Кстати, в романе будут к месту Ваши отсылки в прошлое, которые Вы так любите) Некоторые Ваши рассказы очень похожи на неразвернутую повесть...
И да. Хорошо, что много пишете: долго мусолить одно и то же произведение бессмысленно - все равно что топтаться на месте. Лучше вернуться спустя время, когда научились чему-то еще, и переделать с учетом, так сказать, новых знаний. А еще лучше - переписать по памяти, как изложение

Я не оттуда, strong. Я мог бы быть оттуда по возрасту, но не жил там... Я прежде всего намекал на тот особенный стиль в советской прозе, что делал её Прозой с большой буквы.

Что есть, то есть))

Сейчас сараями называют сами знаете что, а раньше этим словом называли дворцы. Понимаете, о чем я? Вы пишете о прошлом, а не о том, что сейчас.
Погуглите слово "кибитка". Это либо повозка, либо временное жилище кочевника из шкур и т.п. но никак не глинобитное, как у вас. Учите матчасть.

У меня слово кибитка тоже сразу ассоциируется с чем-то мобильным, передвижным. Однако в Средней Азии также назывались маленькие халупки из сырца.
Но я думаю, что это слово лучше заменить на какую-нибудь мазанку или что-то подобное.

Думаю, наша беда в том, что стали мало читать классиков. Всё забили боевики; компьютерные игры, с оторванными головами и морем крови; вампиризм, зомбиризм…

Может, вы и правы. Чтобы не возникало вопросов — заменить это слово. Но с другой стороны, из песни слово не выкинешь. Я думаю, это слово осталось ещё с тех пор, когда они жили в войлочных юртаx.
Monk, неужто вы подумали, что я не знаю, что такое кибитка? А в Википедиию я, действительно, мало лазаю.

Я прощаю людям любое незнание, но не прощаю ослиное упорство. Знать все, конечно, нельзя, но признавать свои ошибки надо. Без этого нет движения вперед.

Ну, хорошо, специально для вас кибитку заменю на мазанку. Только я не совсем понял, в чём моя ошибка? Ведь простые люди здесь действительно их так называют.

Главное слово - "здесь". А мы, простые читатели, находимся не у вас в деревне, а в других местах, и судим по тому, что знаем мы, как до вас это не доходит? Я всегда знал, что кибитка - это повозка, это еще у классиков есть, у Толстого, у Лермонтова. После вашего заявления специально погуглил: все равно, кибитка = повозка. Соответственно, большинство людей подумают то же самое. А вы упорствуете. Дело ваше, просто ваш текст будет восприниматься, как глупый, вот и все.
Спорить больше не буду, устал доказывать очевидное, делайте, как хотите.

и там же:

и

Хотелось бы, чтобы автор объяснил, что в звереныше было человеческого - раз он получеловек.


Вернулся туда, где жили его родители и где он вырос? Немножко путано воспринялось - как будто он вернулся почему-то в соседнее село (не исключено, что вместе с Овезгуль). Наверное, оттого, что слово "село" ни разу не употребляется в описании детства Аскера, а только при рассказе о жизни в пустыне.
Вообще трудновато верится в выживание подростка в пустыне в одиночку. Сказано, что он наблюдал за жизнью других людей и учился по этим наблюдениям - скорее, все же контактировал с ними, м?
И да простит меня автор, но я не знаю, что означает "ака" - да и происхождение легенды о нишати тоже мне неизвестно. Может, делать ссылочки или сноски? Как у Вас было сделано в рассказе про Кербера.

Спасибо, Лидия.
«Ака» — это уважительное обращение к старшему. Да, иногда забываю, то что знаю я, как автор, зачастую неизвестно читателю. Нишати вроде оборотней, которые, по преданию живут в нашей пустыне. Существует множество страшненьких и даже красивых легенд про них. Правильно, надо вставить сносочку. Спасибо за идею. А история не выдуманная. Правда, без всяких нишати.
Будете смеяться, «в сказках» уже выложил новый рассказ.

Это, действительно, необычно для нас. Сноска в конце текста с разъяснением сняла бы вопросы. К тому же, это, действительно, интересно. Про кибитку я тоже ни разу не слышала.

Не буду) Вот читать - это да)

У Аскера был нишати он его любил...

такой неожиданный вопрос: чем по мнению автора, интересна эта история?

Спасибо, Ceniza. Сочинитель даже предложил открыть рубрику о жизни в Туркмении. Но боюсь, что не потяну. Времени совершенно нет. Попробую в своих рассказах вводить местные мотивы.
Кстати, в некоторых уже опубликованных рассказах действие происходит здесь… но адаптировал их к российским условиям. Думал, так будет ближе и понятней читателю.

Был у меня знакомый Аскер. Хотя... почему был? Есть. Только не туркмен

Всем ведь не угодишь. Кому-то нравится, кому-то нет. Если я написал рассказ, значит, меня чем-то привлекла эта история. Может быть, убив своего нишати, он убивает зверя в себе.

А вот чем привлекла?

История незатейливая. Наверное, привлекла меня возможностью подвести под неё какую-то философскую подоплёку.

Филосовские подоплеки я люблю. Но здесь не нашел. История действительно незатейлива

У Аскера был нишати он его любил
Тот набросился на бабу, он его убил.

стоило оно того, чтоб расписывать?

Ну, наверное, не сумел донести... Хотя кто-то что-то там рассмотрел.
А стоило – не стоило, думаю, вопрос не ко мне.