Наконец-то у меня появилось достаточно материала по этому произведению, чтобы выложить его на форум. Изначально я планировал обсудить текст, когда будет дописана первая часть произведения( из 4), но возникло опасение, что чего-то тут не хватает, но вот чего - я пока еще не понял. Потому и прошу помочь разобраться неопытному новичку!



Виктор Факелов приоткрыл дверь станции «Заря» и вышел наружу, где сразу же чувствовался резкий холод. Он был укутан в полярное снаряжение, под которым скрывался, термоскафандр призванный защитить от переохлаждения при работе на открытой местности.
Стояло раннее утро, и звезда Рея медленно вставала из-за горизонта, освещая бесконечные белые равнины, промороженной планеты бескрайних арктических пустынь. Из-за нескончаемых морозов ее просто так и назвали – Зима. Единственными плюсами этого мира являлись кислородсодержащая атмосфера, пригодная для дыхания, и сходная с земной сила тяжести. Именно эти два фактора и послужили основанием для терраформации с последующим заселением.
Виктор был планетологом, посланным на планету собрать необходимые для дальнейших преобразований данные. Его в составе группы ученых забросили сюда вместе с семью другими людьми пять лет назад. За долгое время пребывания здесь, Факелов особенно плотно сошелся в крепкой дружбе с Евгением Трофимовым, геологом, человеком широкой души, невероятно компанейским и радушным. Он быстро стал душой компании, сплотив вокруг себя коллектив. Сегодня он отправился к подножью гор изучать особые трещины в ледовом покрове, Трофимов был глубоко убежден, что где-то там внизу скрывается необнаруженный источник тепла, который вполне можно использовать в своих целях, и активно развивал свою гипотезу в течение последних нескольких месяцев. Пожалуй, самым забавной чертой в этом интересном человеке являлась его преданность к архаичному карманному фонарику, переданному ему еще бабушкой; он постоянно носил его с собой
Жилой модуль экспедиции располагался на восточной оконечности огромной равнины в экваториальной зоне Зимы. Самой заметной рельефной формацией в данном районе служил Перевалочный хребет, расположившейся еще ближе к восходу. Туда-то Виктор сейчас и направлялся, чтобы проверить работу автоматических систем регистрации метеорологической станции.
Жить в суровых арктических условиях было трудно во всех аспектах. Существовали большие трудности с энергией, так как сильны ветра в арктическом климате являлись большой редкостью, а солнечные панели не выдавали достаточной мощности. Единственным спасением служило использование компактного ядерного реактора, встроенного в спускной модуль «Зари»
Другим фактором, усложнявшим быт, являлась постоянная нехватка места, вызванная ограничением по массе для материнского корабля. Еще приходилось вести постоянную борьбу за каждый джоуль тепла, уж на какие-только не приходилось идти ухищрения ради него: термос-стены построек, усложнение теплообменников в атомной установке для дополнительного отбора полезной мощности на отопление и многие другие мелкие детали, значительно мешавшие нормальному существованию.
Впрочем, Виктор не жаловался на жизнь, ибо интересная работа с лихвой все компенсировала. Сейчас он упрямо шел к своей цели, пробираясь через лабиринт льда. Наконец, ученый достиг склона хребта и приступил к подъему.
Карабкаться вверх по гладкой поверхности – очень тяжело, к счастью, в этом нелегком деле ученому помогало традиционное снаряжение альпинистов. Да, наука – далеко не всегда тихая академическая рутина!
Спустя пару часов уже заметно уставший путник все же достиг более-менее ровной поверхности, где смог перейти на обычный шаг. Где-то впереди маячило здания станции.


Огромный космический корабль-носитель «Сеятель» приближался к солнечной системе звезды Рея. Он тормозил своим главным соплом термоядерного двигателя в хвостовой части, развернувшись на 180 градусов.
Автоматика медленно активировала бортовые системы , выключенные на время перелета.
По бортам «Сеятеля» крепились шесть космолетов поменьше, предназначенных для перемещения между планетами. На них располагались внушительных размеров короба с линзами, с чьей помощью предполагалось увеличить количество лучей Реи, долетавших до Зимы.
Особенно трудно в столь дальних полетах - точно проложить курс, а потому приходилось постоянно поддерживать обмен навигационными данными с пунктом назначения
Бортовой компьютер уже получал шесть пакетов данных в течение полета, но теперь нужен был еще один сеанс связи., поэтому автопилот отправил на коммуникационный спутник планеты запрос на новые сведения.
Согласно данным хронометра отстыковка буксируемых аппаратов должна произойти через двадцать один час, если до этого времени с Зимы не отправят ответ, то случится проблема, вызванная свободным дрейфом грузовых челноков.
Естественно, подобный сценарий прорабатывался на Земле, так что программное обеспечение располагало алгоритмом сохранения оптимального положения в пространстве, однако лишние траты топлива никому не нужны.
Примерно в это же время Виктор завершил проверку приборов метеорологической станции – все было в полном порядке. Регистрационная аппаратура точно определяла параметры окружающей среды, и ничего особенного в показаниях не наблюдалось.
Вдруг игла сейсмографа резко подпрыгнула вверх, олицетворяя мощный подземный толчок. В тот же момент помещение встряхнулось, так что воздух наполнился пылью.
А еще через пару мгновений с улицы донесся протяжный гул сходящей лавины. Факелову необычайно повезло, что пласты снега под станцией оказались достаточно утрамбованы для того, чтобы выдержать и не обрушиться вниз.
Планетолог звучно выругался внутрь своего шлема, выражая обуревавшие его чувства. Только что он чуть было не погиб просто так на ровном месте. Хотя на Зиме подобные события – в порядке вещей, ведь это суровый мир, где постоянно приходилось бороться за свое выживание.
« Ну ничего, мы пока только обороняемся от этой зверской планеты, но скоро придет время нанести ответный удар,» - злорадно подумал ученый.
Наконец его эмоции пришли в относительный порядок, так что можно было продолжать работу. Между делом огромная волна снега и льда продолжала катиться вниз, издавая протяжный гул.
Коммуникационное устройство издало раздражающий писк, засвидетельствовавший о неисправностях на пятой навигационной установке, расположенный дальше в горах Перевалочного хребта. Она использовалась для точной триангуляции, а теперь ее передающая антенна вышла из строя.
И это была серьезная проблема, так как без адекватной работы всех систем второй корабль экспедиции, находившийся на подлете, не получил бы полной информации, а следовательно могла бы возникнуть ошибка в прокладывании подлетного курса, что бы стало фатальным провалом.
Теперь ключевую роль играла как можно скорейшая починка неисправных систем, а поскольку Виктор территориально оказался ближе всех остальных участников экспедиции - именно ему пришлось отправиться на ремонтные работы.
Факелов постарался как можно быстрее взять весь необходимый багаж из аварийного запаса метеостанции, заранее оставленного на подобный случай.
Затем планетолог взвалил на себя рюкзак с грузом различных инструментов и спешно вышел в путь. Нужно было спешить.


Трофимов Евгений занимался изучением характера ледниковых трещин у подножия Перевалочного хребта на момент подземного толчка, заставшего его врасплох.
Из-за сильной встряски геолог, потеряв равновесие, провалился вглубь изучаемой трещины, сильно ударившись локтем о дно расселины. Буквально, сразу со стороны склона послышался грохот сползающей лавины.
В ужасе Евгений моментально вскочил и сильно вжался в кромку поверхности провала, превозмогая боль благодаря всплеску адреналина. На его счастье, слой льда оказался неожиданно тонким и треснул под тяжестью тела, пропустив Трофимова внутрь пещеры.
Последовало еще одно падение, на этот раз несчастный ученый грохнулся на спину, но ничего себе не сломал. « Да я в рубашке родился» - флегматично подумал он, медленно вставая с пола. Через пару мгновений потолок подземной полости завибрировал, а единственное отверстие для света завалило снегом – снежный обвал докатился досюда, отрезав обратный путь.
Геолог зажег фамильный карманный фонарик, от всего сердца хваля свою бабушку, таки впихнувшую ему эту старинную вещь, которая наконец-то пригодилась, и стал оглядываться вокруг, обдумывая свои дела. Его положение, мягко говоря, являлось затруднительным: дороги назад не было, впереди ждала неизвестность, а запасы пищи и питья отсутствовали, одно только радовало, что лютый ночной мороз не заберется под поверхность планеты.
Делать было нечего, так что Евгений медленным шагом, экономя силы, отправился вглубь пещеры, надеясь на наличие другого выхода из подземных расселин.
Система туннелей оказалась очень обширной и запутанной. Трофимов старался припомнить снимки спутниковой разведки, регистрировавшие подобные полости в толще льда. Кажется, что он припоминал наличие выхода в районе Перевалочного хребта, но, к сожалению, ему не удавалось определить точное направление.
Здесь было довольно тепло, в сравнении с поверхностью, но без полярного снаряжения выжить все равно не представлялось возможным. Ученый решил сделать зарубку на стене, с помощью кошек скалолаза, на случай хождения кругами.
Неровный проход все уходил дальше и дальше, постоянно петляя и меняя форму, местами он был достаточно широким для колонны по 3 человека, а местами приходилось ползком пролезать под прогнувшимся сводом, надеясь не застрять.
Спустя пару часов непрестанной ходьбу в кромешной темноте, лишь немного разгоняемой тусклым светом фонарика, Евгений окончательно выбился из сил, рухнув на пол пещеры. Его моментально поглотило мучительное забвение.

Виктор упрямо шел к навигационной станции, здание которой уже виднелось впереди. Его от нее отделяла лишь небольшая впадина, которую огибал скалистый отрог.
Другого пути не предвиделось, так что Факелов направился к узкому и скользкому карнизу, приготовившись к тяжелому преодолению препятствия.
Рея стояла в наивысшей точке над горизонтом, а значит; надо было поторапливаться, так как на Зиме дни коротки, и темнело быстро. Ночью же никто не мог спастись от всепожирающего мороза, набиравшего особенную силу в темное время суток.
Прошло несколько часов, прежде чем планетологу удалось миновать опасный участок пути, в течение этого срока он раза три чуть не сорвался.
Когда ученый достиг своей цели, его тело уже слегка подустало, но он, уже привычный к различным тяжбам и невзгодам, проигнорировал желание отдохнуть, сразу же приступив к устранению неполадок на станции. Все поломки оказались устраняемыми с помощью уплотняющего геля и полупроводниковой интеллектуальной пены, встраиваемой в структуру микросхем, эффективно устраняя все повреждения. Однако ремонт все равно занял приличное количество времени.
Наконец-то все снова заработало, и Виктор решил поскорей отправиться обратно к «Заре», так как звезда уже клонилась к горизонту. Попутно он, намереваясь перекусить в пути при помощи встроенной системе подачи пищи, закинул в термоскафандр пару упаковок с жидкой едой, хранившихся на станции на черный день. Дорога предстояла нелегкая, а времени было в обрез, так что свежие силы не повредили бы.
Снаружи уже слегка стемнело, Зима, как будто дразнила ученого, предлагая тому поиграть вперегонки со смертью. А у него попусту не было иного выбора, а потому он максимально ускорился, силясь сократить время в пути.
Отсюда со скалистого склона Перевалочного хребта открывался фантастический вид на великие экваториальные равнины: бескрайняя плоская поверхность пылала алым огнем, отражая лучи заходящей Реи.
В воздухе закружились первые снежинки – необычайно редкое явление для Зимы, где практически не было ветров и облаков, способных их породить.
Однако у Факелова совершенно не было желания любоваться суровой красотой этого мира, так как все его внимание уходило на одну единственную проблему: как бы успеть вернуться домой до наступления ночи.
Прошел еще один час, и вечер уже подкрадывался все ближе и ближе. Обильность снегопада резко возросла, так что продвижение заметно осложнилось, но Виктор уперто тащился вперед, уже чуть ли не падая вниз.
Еще спустя один час началась настоящая метель, окончательно разбившая надежды ученого на благополучный исход погони за возвращением.
Из-за вьюги уже никакое полярное снаряжение не спасало от лютого мороза, так что тело планетолога начало потихоньку окоченевать. Да вот только Факелов не сдавался, проявляя не дюжую силу духа.
И вот его твердость оказалась вознаграждена: чуть впереди показался зев пещеры, где, как казалось, можно было попробовать пережить надвигавшуюся темноту.
Усталый путник моментально ринулся к спасительному разлому в коре планеты, прекрасно понимая, что это – единственный шанс на спасение.
Склон тоннеля оказался очень крутым, так что Виктор моментально покатился кубарем вниз. Глубоко под землей холод заметно отступал, что не могло не радовать стонавшего от боли и отчаяния планетолога, отбившего себе бока в ходе падения.
« Мне нужен огонь, огонь, но где его достать?» - едва находясь в сознании, помыслил планетолог, начав рыться в своем рюкзаке. Там нашлось несколько пиропатрон, еще с метеорологической станции, да личный дневник.
Ученому пришлось смириться с мыслью о разлуке с своими заметками, но топливо сейчас было крайне необходимо. Натужным движением руки он стал молотить пироболтом об ледяную стену. И-раз! И-два! На третий раз тот раскололся, высыпав кучку взрывчатого вещества на пол. Накидав листки из записной книжки на реагент, Факелов воспользовался вторым патроном, надеясь с помощью искры воспламенить самопальный костерок. К счастью, у него это получилось и на считанные секунды под сводом пещеры взвилось пламя, привнесшее хоть немного драгоценного тепла в кости замученного планетолога. Правда очень быстро все прогорело и вновь потухло, впрочем Виктор остался довольным, и тут же рухнул спать.

P.S. Лично у меня возникло ощущение, что не получается заставить читателя сопереживать главным героям, возможно, из-за неправильного угла освещения происходящих событий, а может быть по какой-то другой проблеме. Очень нужна критика.

Lost Planet 3 по-русски.

Стрелка сейсмографа?

Арсеньев, да и только.

Вернее, наверно, сказать игла.
Losp planet? Ну нет, у меня же нет жуков, тараканов и прочей нечисти. Я хочу писать про сложности терраформации и научных экспедиций в другие солнечные системы при реально правдоподобном механизме перелета( в не отдаленном будущем)

Я же и говорю. Скорее так, Lost Planet а-ля Тарковский.

Вы мне льстите - тут до Тарковского очень и очень далеко.

Я имею в виду саму артхаусность идеи.

Немного подправил некоторые предложения + улучшил тех. часть в некоторых местах.

Мне вот интересно, а с какой скоростью он приближался?
У вас, простите, какие-то детские представления о космосе, а собираетесь НФ писать.

20% скорлсьи света, ттх корабля основаны на реальных концептах.
Полет из 4 фаз:
1) первпя четверть — разгон до крейсерской скорости.
2) вторая четверь — полет по инерции.
3) третья четверь — разворот и инерция.
4) четвертая четверть — торможение.

Реальные концепты таковы - что вам не развернутся будет, пожалуй, на такой скорости. Состаритесь...

Почему? Анабиоз, а если вы про релятивистские эффекты - то да, действительно на Земле пройдет еще больше времени( билет в один конец по сути). А что мешает кораблю потратить целую фазу на разворот? Естественно все происходит медленно, так как масса большая и еще перегрузки не должны превышать должное. Поэтому и торможение идет десятками лет, все растянуто во времени. Так что не понимаю смысла ваших заявлений.

Это долго объяснять. Звездолёт не машина - на нём невозможно развернуться мгновенно. Даже на скорости 60 000 км/сек это уже серьезная проблема. Попробуйте придумать другой способ торможения. И да. С такой скоростью полёт в системе подобен смерти.

Понятно что мгновенно не получится, но я предполагал разворот в течение десяти лет. А к моменту входа в систему уже значительная часть скорости сброшена( напоминаю, что торможение тоже растянуто на четверть полета). Если условно полет занимает 40 лет именно бортового времени, то из них 10 уходят на разгон, 10 на медленный разворот( выполняется побочной тягой с выключенным двигателем), 10 на инерциальный полет с накоплением топлива( магнитная ловушка подбирает свободный водород заряженный) и 10 лет на торможение.
Таким образом корабль движется со скоростью 20% скорости света лишь 20 лет, во время входа и выхода из солнечных систем параметры его скорости - сильно меньше.
Конечно, можно рассмотреть вариант наличия еще одного сопла в лобовой части и систему подачи струи плазмы именно туда, но это сопряженно с техническими трудностями при конструировании, поэтому у большинства кораблей по типу термоядерного двигателя на DD-синтезе предусмотрена продолжительная фаза разворота, начинающаяся на второй четверти пути.
Если сделать простые рассуждения(без учета внешних сил):
Пусть длина корабля будет 10 км( хотя это перебор, но да ладно - пусть), тогда найдем необходимую угловую скорость w= угол/время= п/10 лет. Далее по формуле v=wr получаем v=п/10 *r=п/10 *5= п/2 года = п/365*3600*24= 4,97843734145104e-8 м/с. Это вообще мизер, а не скорость. Теперь вспоминаем закон второй Ньютона в релятивистком виде:
F= ma/(с^2 - v^2/c^2)^1/2; подставляем все и получаем, что не такая уж большая сила нужна. ( естественно считаем, что в идеале движение будет равноускоренным). И это даже при том, что брать массу корабля за 10000 тонн, что уже очень много. Поэтому именно угловая составляющая скорости - вообще мизер и не суть большая беда.

начинаешь читать. начинаешь с фразы

ладно, называть героя сразу по имени-фамилии в первой же строчке книги - дело вкуса, некоторые по ФИО даже к соседям обращаются. Спорить не буду

но в остальном...
холод, который укутан в полярное снаряжение (дальше описание... вы бы ещё накладную на него предоставили). Запятые... случайным образом запятые. нет, я пойму ещё опечатку в середине. Но первый абзац должен быть вылизан! Хотя бы вордом проверили, не говоря уж про орфо или орфограмку.

В общем понимаешь после первого абзаца, что даже заценить идею - не тянет. Слишком уж коряво. И занудно - первые пара абзацев как выдержка из энциклопедии.