!

Крутой рассказ! Особенно название понравилось. И главное, ни единой лишней буквы!

)))))
По технически причинам удалился текст, вечером верну... Не знаю как тему удалить...

Зачем удалять? Можно ведь и сюда вернуть. А вообще, можно поискать справочную информацию на форуме или обратиться к модераторам.

Ура-ура. Выкладываю текст.






Вроде ничего не забыл. Все по списку. Хоть в нем всего двенадцать пунктов, а тележка переполнена. Ольга звонила три раза, просила взять то молока, то горчицы, то детского питания. Почему нельзя было сразу включить все это в многострадальный список?
Прохожу мимо мясного ряда. Семь килограммов шашлыка уже покоятся под грудами консервов и овощей. Новый мангал неудобно выпирает из массы продуктов в тележке, приходится применять сноровку, чтобы удержать равновесие.
Книжный отдел. Бесконечные пустые романы. Хотя, может, новая книга о выживших после ядерной войны людях (в метро) окажется интересной. Иду к кассе. Сколько же придется отдать? Треть зарплаты, не меньше…
Чувствую вибрацию в кармане рубашки. Звонит жена. Уже в пятый раз. В какой отдел снова придется ехать?
- Да, зай! – стараюсь скрыть раздражение в голосе.
- Дим, я совсем забыла сказать, чтобы ты еще купил большое ведро майонеза… Только не такого жирного, как в тот раз… Хорошо?
- Да, зая… Может быть, еще чего-нибудь, а то я уходить собираюсь?
- А как ты думаешь, нам пива хватит на всех? – задумчиво бормочет Ольга,- в прошлый раз Игорь один целый ящик выпил…
- Не Игорь, а Паша… А ты ему помогла, потом тебе плохо было, вспомни!
- Да, ты прав… Ну ты мне все равно возьми что-нибудь…
- Хорошо, бензина тебе возьму и каминную зажигалку! – зачем нужно по телефону в сотый раз объяснять одни и те же вещи?! – Все, мне пора уже, дома через час буду!
Отключаю связь. Пихаю телефон в борсетку: хоть там я не услышу его хотя бы десять минут. Вы не подумайте плохого, я очень люблю свою жену. Но временами она начинает надоедать своей забывчивостью, желанием всем угодить, продумать каждую мелочь. В итоге ничего хорошего не получается. Например, в прошлом месяце к приезду гостей она постелила новые коврики в туалете. Наш друг семьи решил посетить сие помещение, там поскользнулся на коврике и разбил себе скулу. В тот же вечер она попробовала приготовить курицу по новому рецепту и сплошь засыпала ее солью. Историй миллион. Что придумает на этот раз? Ведь завтра мы с друзьями едем с палатками на речку – купаться и кушать шашлыки.
Касса. Кладу на ленту продукты, которые Ольга просила купить. Детское питание… У ребенка и так целый ящик этого добра, зачем еще? Два десятка яиц. Молоко. Замороженная рыба. Стиральный порошок. Специи, уголь. И майонез. Наверное, нужно все это смешать и залить майонезом, не иначе. Беру чек длиною с галстук. Кошелек полегчал, лишившись пары оранжевых бумажек. Вздыхаю, толкаю тележку в сторону автостоянки.
Женщина, идущая впереди меня, громко отчитывает ребенка за какой-то проступок. Ребенок корчит рожицы, но слушает покорно. Я замечаю, как из кармана курточки женщины бесшумно выпадает блестящая цепочка и оказывается на полу. Женщина ничего не замечает и продолжает свой путь. Я оставляю тележку, быстро подхватываю цепь, бегу за парой. На ходу рассматриваю находку – вещица на вид старинная, качественно сделанная. Даже гравировка на замочке имеется. Приглядываюсь – «Щѣерема». Так до революции писали… Догнал женщину. Окликнул, тронул за плечо.
- Если я еще раз увижу, что… - в этот момент она прерывает урок нравственного воспитания ребенка и замечает меня.
- Женщина, у вас из кармана выпала! Возьмите, будьте аккуратны…
Она непонимающе смотрит на меня, осматривает карманы. В ее глазах неподдельный ужас.
- Хам! Учить еще меня будешь?! Небось украсть хотел! Сейчас милицию вызову!
Она выхватывает из моих рук цепь и быстрым шагом идет к выходу из торгового центра. Я не ожидал такой негативной реакции, и поэтому еще несколько секунд смотрю ей в след. Милицию она позовет… Милицию уже лет пять как переименовали!
Бреду обратно к тележке. Она скрипит и явно противится выполнять возложенные на нее функции. Странно, ощущение, будто бы она стала тяжелей на десяток килограмм.
Ничего! И не такое бывало, с мужиками на работе в таксопарке и не такое видали. На прошлой неделе троллейбус толкали, который сломался аккурат посреди ночной дороги. Руки, правда, до сих пор болят.
Не успеваю насладиться воспоминанием, потому что в эту секунду тележка надрывно трещит, ее переднее колесо надламывается и укатывается к стенке. Тележка кренится, я с трудом удерживаю ее, чтобы не упала. А вот и охранник бежит. Ну все, сейчас еще и за «порчу имущества магазина» заставят платить… Попал.
Внезапно тот резко останавливается, будто врезался в невидимую стену. Его взгляд направлен куда-то сквозь меня, его лицо полно удивленного ужаса. Что это с ним?!
Оборачиваюсь. Замечаю витрину с булочками. За ней вижу стойку, столики. За стойкой девушка наливает кофе. Подставка с меню. И что там страшного?!
Охранник что-то быстро бормочет по рации, ближе не подходит. Господ полицейский вызывает?! А мне что делать? Не тащить же все продукты в руках!
Снова рассматриваю кафе. Сколько раз здесь был, ни разу его не замечал. Странно, мы с женой любим перед дорогой домой попить кофе… Опускаю взгляд, вижу колесо от тележки. Позвольте, оно же только что отскочило от стены… Которая была на месте этого кафе?!
Ничего не понимаю. Смотрю на вывеску: она выполнена «под старину», имперским шрифтом выведено «Трешъ-кафе».
Мне всегда казалось, что треш, trash - это мусор по-английски. В этом кафе продают мусор?
Охранник отходит, подзывает товарища, вместе они что-то обсуждают. Люди проходят мимо меня, словно не замечая. Ясное дело, никто не хочет неприятностей... Опять поворачиваюсь к витрине.
Из дверей выскакивает молодой парень – так, будто ему отвесили хорошего пинка. Паренек лохматый, в мятой футболке. Озирается. Видит меня.
- Слушай, мужик… Что это за место?!
Удивленно рассматриваю гостя. Наверное, в этом кафе амстердамские пирожные продают.
- Торговый центр… «Спутник»…
- Откуда он… Мужик, только ты не удивляйся, - глаза паренька бегают, будто пытаются рассмотреть каждую деталь интерьера, - а какой сейчас год?!
Наверное, в этом кафе еще и чай из конопли заваривают. Надо точно с Ольгой сюда сходить.
- Две тысячи четырнадцатый! – еле удерживаюсь от соблазна назвать цифру побольше.
Впрочем, эффект от сказанного потрясает меня. Парень густо краснеет, покрывается гусиной кожей, делает шаг назад, сталкивается с витриной. Потом, будто ошпаренный, отпрыгивает вперед и оказывается за моей спиной. Охранники в это время пораженно рассматривают нас.
- Му-мужик! Слушай! – от волнения парень начал заикаться, заламывать себе руки, - а ч-то п-произошло з-за последнее время в м-м-миире?!
- Ну… Крым отобрали у Украины… На очереди Луганск, Донецк… В Ираке американское правительство выгоняют… Мы с Беларусью, Арменией и Казахстаном мутим Евразийский союз…
Лицо гостя сделалось таким белым, как отштукатуренная стена.
- О нет! Нет! Как это может быть?! – кричит он и пулей несется к выходу. Охранники выходят из оцепенения и бегут за ним. Любопытные покупатели останавливаются, рассматривая необычную сцену.
Парень выбегает на улицу и скрывается за поворотом.
- Вам чем-нибудь помочь?
Оборачиваюсь. Около меня стоит мужчина представительного вида и атлетического телосложения, в белой рубашке, с рацией в руках. Лицо вежливо-добродушное, а взгляд так и хочет во мне дыру проделать.
- Да тележка сломалась! – показываю рукой на свой агрегат, - просто катил, а колесо откатилось!
- Ничего страшного, такое бывает. Не успели еще заменить старье. Вы на машине? Позвольте вам помочь!
С этими словами он и еще три таких же бугая подхватывают тележку и тащат к выходу. Мне ничего не остается, как следовать за ними. На улице откуда-то взялся полицейский фургон, отряд в бронежилетах забегает внутрь мимо меня.
Что тут происходит?!
- Где вы припарковались? – не дает мне рассмотреть сцену один из амбалов.
Они любезно доносят продукты к машине, сами упаковывают их в багажник. Я уже хочу сесть за руль, когда один из них шепчет мне на ухо:
- Я думаю, вам не стоит распространяться на счет того, что произошло внутри. А еще лучше – забудьте об этом. В интересах следствия. Все произошедшее - важная полицейская операция, поимка преступника.
Не дожидаясь моего ответа, он направляется обратно легкой и быстрой походкой.
Сажусь все же за руль, перевожу дух. Что сейчас произошло?!
Хочу закурить. Зажигалка в борсетке… Достаю, щелкаю, закуриваю. Рассматриваю телефон: три пропущенных вызова от жены. Ничего, подождет.
Затягиваюсь, пытаюсь успокоиться.
Сигарета тухнет. Что за наказание?! Лезу в карман, но кроме зажигалки нахожу еще пластиковую визитку с портретом какого-то дворянина в камзоле. Едва сдерживая дрожь в пальцах, читаю: «Трещь-кафе. 140 лет радуем Вас! Не только вкус пищи найдешь – смысл жизни поймешь! Кто к нам заходит – счастье вдруг находит!»



Вечер. Наконец-то смогу уйти в интернет. Ольга слишком волнуется из-за завтрашней поездки, уговорила меня подготовить машину, вещи и продукты заранее. Впрочем, еду и выпивку на сегодня я смог отвоевать. Перед любыми мероприятиями у моей жены просыпается дикая неуклюжесть. На сей раз она выразилась в трех разбитых тарелках и бутылочке для ребенка. Ребенка завтра с утра заберет моя мама, и вместе они уедут на дачу. Лучше бы сегодня, а то Ольга еще и сына прибьет случайно… Хотя что-то было в ее детской наивности и веселой неуклюжести… Наверное, за это она мне и понравилась.
Час назад в гости нагрянула ее подружка Ксюша и утащила в бутик с заходом в кино. Ребенок уже спит, поэтому в квартире воцарилась непривычная тишина.
Поборов желание выпить бутылочку пива и пересмотреть запись вчерашнего полуфинала Чемпионата мира по футболу, я зашел на поисковую страницу. «Трешъ - кафе» - набираю я уже в предвкушении разгадки. Однако… Я потерпел фиаско. Несмотря на все свое долгое (если верить визитке) существование, собственного сайта кафе не имело. Не находилось даже ни одного упоминания заведения с подобным названием. Лишь пара ссылок о доме-музее, построенном полностью из мусора. Нашлась еще и статья под названием «Треш-кафе в городе Дмитров». В ней рассказывалось о плохом обслуживании в одной из кафешек города.
Слово «trash», помимо значения «мусор», обозначало направление в рок-музыке и кино «с плохим качеством игры актеров». Но как все это связано со злосчастным кафе, мне все еще было неясно. Фан-клуб плохого кино?
Новый и новый поиск. После определения «треш – быстрая и резкая последовательность событий, оказывающая на участников яркое эмоциональное воздействие, несущее за собой неприятные и долгие последствия» я понимаю, что все бессмысленно.
Ну что же, нужно попробовать поискать другим способом. Захожу на сайт нашего торгового центра, ищу в списке бутиков и магазинов заветное кафе. Пусто. Ничего похожего. Смотрю планировку каждого этажа, где обозначены магазины. Первый этаж, где я и был сегодня. Супермаркет «Никитория», зоомагазин «300 любимцев»… Они бы еще тракторный салон открыли… Салон часов, книжная лавка. И еще ряд прачечных и небольшая пиццерия. Все. Никакого кафе на схеме нет. На том месте, где сломалась моя тележка, обозначена стена. Странно.
Смотрю на сына. Мне бы так крепко спать…
Интересно, а тот лохматый паренек меня разыгрывал? Спросил меня, какой сейчас год… Если розыгрыш, то игра просто великолепная. А его глаза? Я бы так не смог подделать эмоции… Интересный сегодня день, определенно.
После получаса поисков нахожу сайт строительной компании и местного краеведческого музея. Из первого источника узнаю, что торговый центр построен на месте старого, еще советского универмага для всей семьи. Владелец нового здания - некий Т.И. Шереметев. Знакомая фамилия, недавно где-то слышал… А второй сайт поделился краткой исторической справкой – до революции в районе с торговым центром и жилым комплексом располагалось владение дворянина Трефова. И известен Трефов (вместе со своей семьей) оказался благодаря вещам нехорошим. Несколько веков здесь было старое кладбище. Земли эти считались проклятыми Церковью - во время нашествия Наполеона уставшие и голодные французы из-за отсутствия продовольствия ели друг друга, устраивали бои между собой, погибшие тоже шли на мясо.
Морщусь от отвращения. Вот она, культурная Европа, воспитала своих сынов. Видимо, це они хорошо скакали в те времена.
Оказалось, что и сам Трефов был нрава лютого, со своими крестьянами обходился жестоко, наказывал за любые проступки, мучил крепостных и издевался над ними. В неделю минимум троих изводил. За что и прозвали его Трешка Дьявол.
Да, в интересном месте живу. Исторически-культурном. И Наполеон тут ходил, и дворяне-дьяволы имения строили. И мистическом. Возникающие из пустоты кафе находятся.
Интересно, почему охрана торгового центра так испугалась? Еще и угрожали. Может, и правда забыть про все это, ведь и так дел полно. После выходных пять ночей подряд работать. И кататься в аэропорты нашей необъятной столицы. Ночные таксисты, конечно, люди не бедные, зато нервы у всех потрепаны. Как попадется человек, на самолет опаздывающий… И вечно стоящая Ленинградка! Пробка на пробке. Приятного мало, но все лучше, чем местных алкашей по домам развозить.
Кстати, вот машиной надо будет заняться. Аккумулятор уже староват, но пока держит, хотя уровень электролита стоит проверить. Скоро еще и масло менять. Да и педаль сцепления в последнее время меня беспокоит…
Просматриваю все-таки из любопытства краеведческий сайт. Узнаю много нового о своем районе. Оказывается, в 1920 году революционные отряды расстреливали на полигоне за лесом белогвардейцев, а в 1938 году солдаты НКВД расправлялись с репрессированными. Но и это еще не все. В годы Великой Отечественной войны войска Вермахта держали на пустыре пленных советских воинов. Но после наступления Красной армии немцы перебили всех до единого заключенных. В память об этом событии даже стела стоит. Десять лет назад сам президент цветы возлагал.
Эх я, неуч, даже этого не знаю…
В общем, местность у нас не самая радостная. Куда ни глянь, всюду замученные и расстрелянные. Удивительно, что призраки еще по комнатам не летают.
Хотя согласно поверью, и в нашей стороне случаются чудеса – больные выздоравливают. Даже Елизавета Вторая на этом месте хотела лечебницу строить. В общем, полный набор историй и легенд, а не район.
Снова вибрирует телефон. Беру его в руки, откладываю в сторону злополучную визитку. Любимая жена спрашивает разрешения купить новое платье «цвета моих прекрасных глаз». Чего это ее на романтику потянуло? Разрешил купить - при условии, что поедет завтра в нем.
Рассматриваю визитку. На ней напечатано стихотворение. Ужасное, но шрифт красивый. И еще - портрет какого-то мужика, похожего на дворянина.
Дворянина?!
Снова краеведческий сайт, листаю страницы… Где-то тут была картинка… Нахожу портреты представителей рода Трефовых. Теперь сомнений нет. На визитке изображен глава именно этой дворянской семьи.
Сынишка проснулся. Как раз вовремя: я уже начинал подумывать о том, чтобы перенести его в машину и еще раз скататься в торговый центр. Посмотреть на это кафе еще раз.
Снова звонок от любимой. Наверное, туфли под цвет платья нашла.
- Да, зай!
- Алло, - послышался голос Ольги, неожиданно взволнованный, - ты телевизор не смотришь?!
- Нет, зай, а что произошло, у тебя все в порядке? – чувствую, как немеет спина.
- Мы с Ксю хотели в кино сходить, новый фильм про «Людей Х», он все еще идет… Там же Хью Джекман играет, как на такое не посмотреть и не посмеяться…
- Оль, очень интересно, но что случилось?! – манера жены трещать о чем угодно, кроме сути, всегда немного раздражала.
- Ой, мы приехали, а центр… Ну, «Спутник»… Все оцеплено, везде полиция. Говорят, бомба заложена! Люди в огромных скафандрах ходят! Телевидение приехало, но у них камеры выбивают из рук…
Глотаю слюну. Нашла приключения на свою голову… Впрочем, я и сам сегодня в ударе.
- Любимая, уходите оттуда, приезжайте домой! Я фильм вам лучше сам скачаю…
Закончив разговор, я смотрю на сына, который уже сидит у стенки кроватки и весело мне мигает.
- Прости, Колька, но поездки в «Треш» сегодня не будет… Нас уже опередили…
Коля нашел эту новость довольно смешной. Наверное, он прав. Лучше смотреть более приземленные и правильные вещи. Например, футбольный матч. Со счетом 7-1.
Беру сына на руки, включаю запись. Это можно смотреть бесконечно.
Телефонный звонок. На этот раз, домашний. Беру трубку.
- Господин Гудовской? – спрашивает пустой, глухой голос.
- Я вас слушаю.
- Вас же предупреждали, что следует забыть все то, чему невольным свидетелем вы стали. Ну что же непонятного?!
Ошеломленно замираю с трубкой в руках. Одинокие шипения на линии терзают слух.
- С кем я говорю?! Откуда вам известно, что я делал?! – почти кричу в трубку.
- Предупреждаю вас, Дмитрий Иванович, в последний раз – забудьте все, что видели, иначе вам придется забыть вообще обо всем, что окружает вас сейчас.
Короткие гудки. Смотрю на свое отражение в зеркале. Кажется, сегодня у меня появился первый седой волос.
Открылась дверь, в квартиру шумно ввалились Ольга и Ксюша, волоча за собой груды пакетов с вещами. Все равно нашли способ отовариться…
- Любим, с тобой все хорошо?! – Ольга даже застыла на пороге, - ты весь бледный! Ты не заболел?! Иди, сядь, я тебе сейчас чаю приготовлю…
- Зай…- тихо говорю я, - все нормально… Закрой дверь… Идите в комнату, располагайтесь…
Притихшие девушки раздеваются и семенят в гостиную. Слышу, как радостно встречает Коля маму. А я сам запираюсь в ванной и сую голову под струю холодной воды.



Сижу под деревом, смотрю на воду. Где-то в стороне народ пытается поставить палатки. Пусть тоже потрудятся. Я уже отстоял свои шесть часов в пробке, в то время как мои пассажиры нагло дрыхли.
Неподалеку сопит Паша, водитель второй машины. Ольга активно руководит женской частью команды, они пытаются разжечь костер. Хоть газету положили бы. Горит лучше.
- США обвиняет ополчение в катастрофе малазийского Боинга… - слышу Пашу.
- Убрал бы ты этот телефон подальше! В машине, что ль, новостей не наслушался?
- Если начнется война, хочу знать об этом первым!
- Ну, ты не президент, тебе это не грозит…
Внезапно Паша срывается с места с безумным криком:
- Вы там обалдели?! – он уже бежит к брезенту, из которого должна получиться палатка. - Это мои шампуры, а не клинья! Идиоты? Идиоты!
Усмехаюсь, ищу сигареты. Пачка пустая. Лень идти за новой к машине.
Мимо задумчиво проходит мой старый товарищ Игорь. Замечает меня, садится рядом.
- А вот ответь на вопрос, - начинает рассуждать он, - ведь у тебя есть воспоминания, которых ты стыдишься, которые тормозят и мешают жить?!
Игорь всем известен своей необычайной способностью попадать в нестандартные ситуации с катастрофическими последствиями для всех ее участников. Затем ему обязательно нужно об этом поговорить. Хм, как это называется? Треш…?
- Ну конечно, есть, - отвечаю я, - у каждого человека есть.
- И ты, наверное, хотел бы избавиться от этого?
«У меня есть две пилюли, красная и синяя», блин…
- Нет, а зачем?
- Как зачем? – удивленно смотрит на меня. - Чтобы жить свободней!
- Я и так живу хорошо! Все, что было, оно прошло, оно остается в прошлом! Зачем за него цепляться?! Это необходимый опыт, а назад в прошлое не вернешься!
- Да? – Игорь ставится похожим на карикатурный образ философа. - А давай рассмотрим случай! Ты попадаешь в плен к…
Не успеваю даже вообразить этот случай, в котором я пленен, потому что со стороны пляжа раздается страшный грохот и матерная ругань. Не сговариваясь, срываемся с места и бежим на крик. Видим, как по проселочной дороге быстро несется джип, скрываясь в туче пыли.
- Козел! – ругается и кричит вслед джипу брат жены - электрик Паша. - Вырулил черт знает откуда, сбил мусорные баки и удрал! Прибью урода!
Осматриваю дорогу: теперь она усыпана пакетами с отходами, бутылками. Вот и еще один треш.
Делать нечего, начинаем уборку.

Отдохнуть на берегу до вечера не удалось. Приходится самому ставить палатки, потому что Игорь и Паша очень заняты доказательством друг другу своей правоты в вопросе об использовании новых шампуров в качестве клиньев. Костер развожу тоже я, так как женское население нашло у кого-то в вещах бутылку мартини.
В общем, треш-поездка.

Поздний вечер. Солнце постепенно скрывается за рекой. Уже прилично выпито, съедено, обговорено много политических, бытовых и философских проблем. Ольга с девчонками ушла в палатку смотреть альбом с фотографиями пашиной супруги. Периодически из палатки слышится истерический хохот.
А мы обсуждаем житейские истории.
- И этот мужик говорит мне, будто бы он электриком работал еще во времена войны в Корее, - рассказывает Паша, - а я на него смотрю, мужику явно не сто, даже не девяносто лет! А он орет, что сам все умеет делать. Я ему и разрешил, раз умный такой. Он и показал всю сноровку – вытащил стабилизатор, поменял минус на плюс, еще и реле замкнул. Ну и подал напряжение… А я в этот момент уже удрал… Пожарных в итоге вызывали. Надеюсь, у человека мозгов прибавится после этого…
Смеемся. Выпиваем за инструкцию. После этой - за технику безопасности. Вижу в небе мигающую точку. В мыслях всплывает неприятное воспоминание.
- Я тут на странное кафе наткнулся на днях, не слышали? В нашем торговом центре… Треш-кафе называется…
Даже во тьме замечаю, как изменились лица друзей. Будто бы обоим в эту секунду объявили смертный приговор. Лица испуганные, растерянные, напряженные.
- И где ты…видел? – первым нарушает молчание Игорь.
- В нашем торговом центре, говорю же!
Что не так с мужиками?!
- Который заминировали? – вяло интересуется Паша.
- Ну да…
Снова тишина. Что случилось-то?!
Паша уходит в кусты.
- Ты в это кафе заходил? – вдруг спрашивает Игорь.
- Нет… Оттуда какой-то смурной парниша выбежал… Охрана прибежала… Ну и тележка сломалась…
- А-а-а-а… Ну, ты туда не заходи… - друг как-то быстро умолкает.
- А что не так то?! Ты видел кафе это тоже?!
Игорь кривится, но отвечает.
- Да нехорошая слава у этого места. Будто проклятое оно. Кто туда заходит, проблемы сразу огребает… Ты потом аккуратно у Пашка-то спроси… Он не любит это вспоминать, видишь, даже плохо ему стало…
- А ты сам был там?! – спрашиваю я (и что у ребят за шпионские страсти?!)
- Был… - Игорь наливает себе рюмку, выпивает залпом. – Иду как-то… В плохом настроении, после той разборки с товарищем, девушка которого у меня пароли к видеокамерам ментовским украла…
- Так ты же их сам ставил?!
- Я, но фирма же не следит, кто еще имеет доступ, как… А девка еще и фотографии, где я с Людой, украла… Извращенка! А Люда в тот период сама их мне передавала…
Игорь снова морщится, но замолкает. Людой звали его бывшую девушку, к которой, по моим убеждениям, тот когда-то испытывал сильные чувства. Но люди оказались слишком разные, ничего хорошего не вышло. В прежние времена не проходило ни дня, чтобы Игорь не рассказывал всем подряд о своих отношениях.
- В общем, вхожу в кафе… И будто попал на другую планету! Шума на улице не слышно и не видно, стекла тонированные! Сажусь за столик… А за стойкой какой-то мужик доказывает кассирше, что кофе не может стоить двести тысяч рублей… А кассирша так вежливо отвечает, что они могут помочь оформить кредит… Пришла охрана и увела беднягу… - Игорь ненадолго замолчал. - Подходит официантка, спрашивает, чего я хочу заказать. Отвечаю, что двести тысяч, мол, это слишком большая цена за кофе. Та очень мило улыбается, говорит, что это цена только для того джентльмена… Для меня же цены стандартные… По сто рублей… Я и заказал…
- И что потом?!
- А потом я вижу, как в кафе входит Люда… Вместе с Сашей! Они меня не замечают, садятся рядом и начинают обсуждать все мои косяки, каждый мой шаг, вплоть до размера моего члена!
Игорь отпивает еще водки.
- И что ты сделал?! – спрашиваю я, и пытаюсь представить, что было бы, если бы все мои бывшие девушки собрались и начали обсуждать меня с интимными подробностями.
- Я? Подошел к ним… Впрочем, неважно… Устроили скандал, потом долго ходил к психологу…
Игорь пьет прямо из горла. Останавливаю его.
- Что тут случилось?... – Из леса на ватных ногах приходит Паша, плюхается рядом.
- Пахан! – почти кричит Игорь. - Расскажи ему про свой поход в Треш… В Треш…
Из палатки выглядывают наши женщины. Даша, жена Игоря, с громким ворчанием уводит мужа в сторону. Да, малость перебрали. Пора уже спать.
Тушим костер. Я решаюсь спросить у Паши о кафе.
- Да нечего тут рассказывать… Суп у них оказался с бензином и отработанным маслом…
- И ты этого не заметил?!
- Представь себе, нет! Врачи в больнице сказали, что, скорее всего, в кафе этом газ был, который обоняние отключает… Гады! Найду - убью!
С этими словами Паша исчезает в своей палатке. Игоря уже давно нет, этому во многом способствует Даша. Растерянно смотрю вслед. Действительно треш. Видимо, он теперь всегда со мной.



Знакомая мелодия. Подозрительно знакомая песня. Далекая, густая, тягучая… С трудом разлепляю глаза. Ничего не вижу, будто бы песок под веками. А… Почти так оно и есть… Откуда мелодия? Шарю по карманам, пусто. Вот наказание…
Телефон нашелся в кармане ольгиных шорт. Как он туда попал?
- Да, мам… Что случилось? – пытаюсь придать своему голосу бодрость.
- Дима! Приедешь сегодня? Нужно отцу помочь потолки навесить! – перешла мама сразу к делу.
- Какие потолки? С Сережкой все хорошо? – пытаюсь сесть, ударяюсь лбом о прут каркаса палатки.
- Спит твой Сережа! Говорю, помощь твоя нужна: потолки навесить, потом кухню красить! Через час будешь?
- Ты издеваешься, что ли? – Ненавижу, когда мама начинает выдавать подобные «приколы». - Мы в восьмидесяти километрах от Москвы! А до вашего дома так все сто двадцать! Я же тебя еще на той неделе предупреждал…
- Что, опять пьянствуете?! – я почувствовал себя школьником, который получил двойку, - у вас одни развлечения на уме! Нет бы работать, как отец! Вот Светочка - какая хорошая была девочка! Местная, трудящаяся! Знала всему цену, время зря не теряла! А Ольга твоя… Что она может?! Вот Света молодец, она всего достигла! Она…
Убираю трубку от уха, кладу ее рядом. Лезу в рюкзак, нахожу бутылку с водой, делаю жадный глоток.
У мамы снова плохое настроение, решила на мне его сорвать. Наверное, у отца просто заказ отменили. Он работает бригадиром в частной ремонтной фирме. Делает хорошо, на совесть. Только вот с заказами часто бывают перебои… Снова подношу трубку к уху.
- А вы нам когда пять тысяч отдадите?!
- Какие пять тысяч?! – удивленно спрашиваю я, о чем спустя секунду уже жалею.
- Как какие?! Когда вы в Алуште отдыхали, я перечисляла вам на карту… Вот Света такого не позволила бы тебе…
Далась ей эта Света. Света уже лет пять как замужем, родила второго ребенка. Мое юношеское увлечение в свое время закончилось крупной ссорой, небольшой разборкой… Неприятное воспоминание. Эта Света была еще той эгоисткой! Сколько она мне крови попортила! Сколько обид, измен, сколько раз мне приходилось все это прощать?! Но мама, конечно, не понимает, для нее Светик - это добрая работящая девушка… Из семьи «рабочего и колхозницы»! К слову, Света уже третий год не работает, сидит с детьми, насколько я знаю. И это ее наивысшее достижение в жизни…
- Мама, хватит! Я тебя предупреждал, что уезжаю на выходные за город! У меня окно в сменах в среду, вот тогда и приеду! Все, мама, пока!
Вешаю трубку. Грубо, но ничего с этим не сделаешь. Помогает только такой подход.
- Что случи-и-илось? – из-под одеяла показывается заспанное лицо жены.
- Мама звонила, поговорить хотела…
- Ничего не случилось с Сережей?
- Спит он… И ты спи. Восьмой час еще…
- Ладно…
Ольга сразу сопит. Мне бы такую способность отключаться. Работа за рулем портит нервную систему. Становишься дерганым, раздражительным. Из-за всяких ненормальных «водятлов» копится злость, и напряжение после трудового дня спадает медленно, часто мучительно. Но постепенно привыкаешь…
Выхожу из палатки. Чешу покусанную комарами спину. Вижу потухший костер; бутылки кто-то заботливо сложил в одну кучу. А, это Катя. Машу ей рукой, сажусь у воды, затем окунаю в мутную влагу лицо. Бр-р-р. Холодно, но свежо. Сколько же мы вчера выпили? О чем говорили? Ах да, Треш-кафе. Будь оно неладно! Треш - последовательность событий, оказывающая на их участников яркое эмоциональное воздействие, несущее за собой неприятные и долгие последствия. Вот звонок от мамы - это точно треш. Эмоциональные последствия…
Настроение ни к черту. Один треш кругом. А я в это кафе даже не заходил, в отличие от Игоря и Паши. Вот у них должен быть треш… А не у меня.
Хотя какие у них могут быть проблемы? Им грех жаловаться! Игорь на сеансах групповой психотерапии познакомился со своей будущей женой. А Паша в больнице попал в компанию любителей экстремальных походов. Экстрим странный: ищут под Москвой заброшенные бункеры и вход в правительственное метро. В регионах нашей необъятной Родины исследуют закрома советских ядерных убежищ. Пытаются искать объекты и современные, но сталкиваются со значительными трудностями. Как правило, трудностями в виде «зеленых человечков» с автоматами. А в больницу компанию с Пашей во главе увезли потому, что вся партия консервов, которую они брали в поход, оказалась просрочена… В общем, Паша нашел свое общество.
Получается, всем им только на благо вышло то посещение. Чего же они тогда кривятся?
Катя зовет меня: нужно заново разжечь костер, еды приготовить. Киваю, но продолжаю сидеть на берегу. Смотрю, как жучок бежит к самой воде. И слабая волна накрывает него и несет в реку. Он тоже встретил свой треш. Целое море треша.

Вечер воскресенья. Угадайте, чем я занимаюсь? Подсказка – то же самое делают в данный момент около половины жителей Москвы и Подмосковья. Догадались? Верно! Я стою в пробке. В моей машине Ольга, Катя и Даша. Кому-то из них пришла в голову идея допить вино. Девчонки шутят между собой и весело смеются.
Стараюсь их не слушать. По радио – сплошные новости про «черные ящики разбившегося «Боинга», которые Киев требует передать в свое распоряжение». Выключаю. Я еще завтра во время рабочего дня наемся этой дребедени.
Эх… Сегодня я много ворчу, хоть и тихо. Мама своим звонком пробудила во мне неприятные воспоминания. Я сейчас словно вижу лицо Светки. Не очень красивое: маленькие (но выразительные) зеленые глаза, пухлые щеки и губы … Аккуратный нос. Сейчас бы я прошел мимо такой девушки и даже не обратил на нее внимания. Интересно, что я нашел в ней тогда.
Мы просто сидели с друганами и пили пиво. Мы с Игорем в тот день прогуливали школу, катались на электричке в Нару, чтобы тупо посидеть на лавочке и поесть местных пирожков… Вечером же собрались с друзьями. Света оказалась в нашей компании… Вроде бы к ней приставал Димка, мой тезка, рассеянный местный паренек, глуповатый, но добрый… Из-за этого его все звали Димасиком… А со Светой мы быстро нашли общий язык, через пару недель уже встречались. Димасик бесился первое время, но быстро остыл. Он привык к неудачам.
Первые полгода были сказкой. Но почему-то воспоминания об этих временах мало отложились в моей памяти. Я помню лишь какие-то постыдные глупости. Например, как Светка без конца пилила меня, пыталась рассорить с друзьями... Ревновала и проверяла мой телефон на наличие доказательств измен, а сама без утайки флиртовала с одноклассниками. Постоянные замечания о том, что я якобы «унылый». Блин, я не унылый, я серьезный!
Я не заметил, как с силой ударил ладонью по рулю. Девочки резко прекратили смеяться и посмотрели на меня.
Пытаюсь казаться веселым. Ситуация разряжается.
Как же медленно мы плетемся! Какого хрена этот умник на «Вольво» пытается влезть в левый ряд?! Слепой совсем! А эти придурки на обочине?! Вот из-за таких уже третий час тут стоим!
Я не унылый… Я серьезный. Я всегда серьезен в своих намерениях. Желаниях. Я женился на Ольге, у нас сын, свой дом. У меня неплохая работа. Я серьезен!
Интересно, что сказала бы она, Света, если бы сейчас меня увидела? Наверное, свое любимое: «И скольким ты жопу поцеловал ради этого?!» Коза! Как меня угораздило с ней связаться!
Длинный гудок выводит меня из задумчивого состояния. Оказывается, мы доплелись до перекрестка - целых двести метров свободной дороги!
На этом участке меня умудряется обогнать серебристый «Пежо». Люди внутри него вызывают у меня новый приступ раздражения – это выходцы одной из кавказских стран. Короли дороги, чтоб их… Когда же вы обратно уедете?! Слышал, что у России с Таджикистаном есть соглашение… В обмен на право размещения российских войск на своей территории правительство Таджикистана оставляет за собой право позволять своим жителям пересекать границу с Россией когда угодно и сколько угодно раз. Проклятая геополитика! Если бы мы все еще были одной страной, то о подобных соглашениях можно было бы и не думать! Построили бы там пару заводов, пусть там работают и сюда не лезут! А теперь поди выгони их отсюда! Дуралеи! Дуралеи всюду со своими договорами…
Я серьезен во всем! Даже в своих идеях…
Игорь прав. Во мне явно есть воспоминания, тормозящие мою жизнь, воспоминания, от которых неплохо бы избавиться.
Снова стоим. Пишу Игорю СМС. Сегодня он снова пассажир, не может сидеть за рулем после вчерашнего… Спрашиваю его о разговоре у реки. Как избавиться от воспоминаний?
Что-то я сегодня расклеился. Думаю о каких-то психологических шарлатанах. Как психологи могут помогать людям, если у них своих проблем хватает?!
Приходит ответ. «Нужно отдать ценную для тебя вещь, связанную с этим воспоминанием». Интересно, как мне это поможет?! Только хуже станет… Нашелся «специалист»!..
Выезжаю на обочину. Даша облилась остатками вина, все три звонко хохочут. Да, потрясемся на ухабах, но зато скоро будет съезд в деревню Гниловку, через которую можно быстро проехать к нашему шоссе. Мало кто вообще знает про эту хитрость…
Колеса поднимают тучи пыли. С удивлением замечаю за собой тот самый «Пежо» с кавказцами. А они откуда знают про дорогу?! Уже за ними едет и Паша. Мда, трио что надо…
Я хорошо управляюсь с трудной дорогой, вожу с шести лет. Меня еще отец учил. И я хорошо учу! Свету за два дня смог посадить за руль… Хотя у нее талант был, она села и поехала! Правда, на второй же день сбила забор местному авторитету, тот потом с компанией к моему дому приходил… Коза! Она в тот день удрала через заднюю калитку, а когда я лежал в больнице с побоями, ни разу не пришла… Неблагодарная су…
Руль резко выбивается из рук, машину заносит влево. Девочки начинают кричать. Я пытаюсь схватить руль и удержать авто, но не выходит, будто бы мы наехали на что-то скользкое. В эту секунду в бок на приличной скорости влетает «Пежо», нашу машину словно подбрасывает, относит в сторону, и я ударяюсь о стойку. Вижу, как Ольга медленно сползает в кресле с залитым кровью лицом. Тянусь к ней, но мои глаза застилают розовые звезды.
В ушах звон стекла, истерический крик. Не знал, что женщины умеют так материться… Срабатывает подушка безопасности, она больно бьет мне в голову, я начинаю терять сознание и не успеваю дотянуться до жены. Непонятно как отстегиваю ремень, дверь со скрипом отворяется - будто бы сама собой. На подушке кровавые следы. Не вижу, что с капотом. Ногой задеваю пустую бутылку из-под вина, вываливаюсь на землю. Кажется, меня тошнит. Хором бьют голоса Игоря и Паши. Но этого я уже не слышу.
Видимо, сейчас мне приходится отдавать важные для меня вещи в обмен на покой и легкость. Важные для меня вещи… Свою и ольгину жизни.



Кажется, все стихло. Нужно двигаться дальше. Конечно, затишье может быть обманкой, чтобы выманить нас, но это будет сложно. У нас всего трое «двухсотых» за эти недели. За тяжелые и жаркие недели.
Серега, наш худощавый командир (позывной – «Гвоздь»), дает условным жестом команду, и мы покидаем наше убежище – подвал помятой многоэтажки. Выходим на залитый солнцем двор. Мы уже привыкли к окружающей действительности, перестали обращать внимание на трупы на лужайке, на засыпанные грудами кирпичей и кусками бетона дороги, на брошенные и покореженные гражданские и военные машины, на лужи крови. Да, все мы знаем, что здесь сложили головы наши братья, друзья. Да, в более спокойное время мы даже не посмотрели бы друг на друга, не поздоровались. Но теперь…Теперь обстоятельства изменили всех нас.
Оружие наизготовку. Нужно осмотреть проход. Михан ловко подтягивается на балкончик второго этажа, через решетку перелезает за разрушенную стену. Достает бинокль. Я же своей оптикой высматриваю руины. Здесь раньше стоял детский садик, а теперь здесь могут засесть диверсионные группы или снайперы. Ничего не вижу. Михан показывает, что проход чист. Замечательно.
Командование приказало к вечеру захватить склад с припасами и продовольствие в глубине микрорайона. Мы покинули свое расположение утром, через час были в микрорайоне… Ух, не зря же сюда послали именно нас, элиту батальона! Враг засел в соседней застройке. Обстреливал «артушками» еще на подходе без всяких церемоний, затем отправил танки. Но и мы тоже не пальцем деланные: первый танк подорвался на «пластике»; второй сжег Игорь своим «домом профсоюзов». Так называется сложное и огромное устройство, которое он разработал еще в начале конфликта. Игорь предложил инженерам идею уничтожения вражеской бронетехники при помощи генерируемого заряженного пучка энергии, почти по принципу электрошокера. Сформировавшийся пучок обладает огромной напряженностью. Паша, в свою очередь, придумал схему на основе простейшего закона Кулона. Схема позволяет направленно запустить игорев сгусток в любом направлении. Не буду вдаваться в подробности, но обычно после одного выстрела на месте нескольких новеньких танков остаются куски паленого металла с зажаренными заживо экипажами. Это вам за Одессу, подонки…
После такой теплой встречи остальные танки ретировались. Я и Вадим вышли на передовую, обстреляли блокпосты «нациполяков», пока те отбивались от второго отряда.
Необычно жаркий октябрь каждый день ухудшал условия боев; очень хотелось пить… Может, на блокпосту найдется вода, ведь моя фляга уже пустая.
Мы подобрались ближе к врагам под прикрытием их собственных танков, отправили противнику «привет» самонаводящейся «теплухой». Улыбаемся, когда слышим взрыв и их крики боли: почувствовали, значит, вкус китайского социализма…
Накрыть бы их огнем, и можно двигаться к цели… Но нет! Все-таки зря Игорь применил свой «дом»! «Домом» надо палить по целой бригаде… Враги очень хотят получить такой гаджет себе, они уже неоднократно пытались похитить и его, и самого Игоря…
Слышу раскат. Я слишком хорошо знаю этот звук…
- Нейтроны на подходе, назад! – кричу я.
Гвоздь, морщась, дал команду, мы бросились в заготовленное заранее укрытие. Не оказалось бы слишком поздно…
Жаркая волна накрыла нас во внутреннем дворе; не сговариваясь, все бросились на землю и накрыли тела «урановыми плащами». Только так можно спастись от нейтронных бомб небольшого радиуса поражения… Которые, впрочем, уничтожают все живое за считанные минуты…
Помню гнусную ругань Игоря. Он явно не хотел отдавать свой «дом». Но и Гвоздь тоже не желает… Этого никто не хотел.
Со стороны улицы раздались оглушительные взрывы, я как будто затылком почувствовал в небе ракеты, которые превращают дороги в едва преодолимые овраги. Грохочет земля, трещит жилой дом у вражеских позиций, накрывая их смертельной лавиной. Жар от асфальта мешается с палящими лучами солнца. Так работает «Смерч». Изобретение Игоря не досталось врагу. Врага, скорее всего, уже тоже нет.
Хорошо, что мы успели сделать несколько таких «домов». Хоть и пришлось разобрать для этого местную электроподстанцию…
Ждем условленное время. Восемь минут. Колем себе антидоты. Срываем плащи, бежим в подвал. Через две минуты действие кончится, нейтроны сожрут нас, не задавая лишних вопросов.
Нужно ждать. Действие поражающих элементов скоро пойдет на спад. Так что мы сможем продолжить выполнение задания.

Вот мы на пустом шоссе. Без противогазов тут делать нечего, легкие в момент забьются бетонной пылью. Сквозь стекла видна мрачная картина: покореженные, черные от огня танки, куски металла, которые раньше были грузовиками… Крышка одного из танков печально дымится у бордюра. Изрешеченная пулеметом кабина КАМАЗа. Умело сложенная баррикада из бетонных перекрытий (покосилась и частично разрушена - артиллерия поработала как надо).
Обходим холмы из камней, даже не смотрим на тела врагов. Собакам – собачья смерть.
Высотки рухнули идеально, я даже радуюсь, что в последние годы за качеством бетона не сильно следили, дома складываются, словно карточные. Чего не скажешь о советских монолитах…
Огромные разрушения. Асфальт превратился в «стиральную доску». Соседний район уничтожен, похоже, полностью… Благо нам идти в другую сторону. Не завидую я тем, кому придется через эти руины потом пробираться.
Переходим шоссе. Снова дворы.
Стрекот. Что это?.. Вертушка?!.
Над нами из-за дома появляется вертолет - гражданский, с журналисткой меткой на корпусе. Андрей с подозрением опускает ПЗРК, я сам недовольно смотрю на гудящую машину. Кто пустил их в район боевых действий?! Обрадовались журналюги небось, что наша артиллерия зачистила район! Пока никого нет, погнались за сенсационными картинками! Сволочи, лучше бы в Ростов летели снимать, вот там бои… Шакалы…
Все же продолжаем движение к цели. Вертолет делает пару кругов над микрорайоном. Когда же им надое…
Со стороны Знаменки гордо поднимается в небо огненная точка, оставляя за собой пышный бурый хвост. Секунда – и вертолет с оглушительным грохотом разрывается на тысячи осколков, горящим вращающимся шаром падает на землю. Оглушительный взрыв; последние уцелевшие окна дома осыпают нас стеклянным дождем.
- Засада! - кричит Гвоздь, - все на позицию тридцать три!
Но мы ничего не успеваем сделать: в небе с гулом летят «сушки». Бросаемся врассыпную; шипящий шум, взрыв. Меня подбрасывает воздух, швыряет спиной на брошенный грузовик, лицо обжигает огнем. Где то вдали слышу крики ужаса нашего отряда. Я еще жив, я могу выполнить задание. Стрекочут автоматы, где-то рядом скрипят об остатки асфальта вражеские колеса.
Нет! Я не умру во второй раз!..
«..Ведь Петр Порошенко на заседании Верховной Рады заявил о планах денонсировать соглашение между странами и о неядерном статусе Украины из-за так называемой «агрессии России». «Россия ведет военную игру на территории нашей страны, мы вынуждены проводить ядерную оборонную политику», - заявил с трибуны президент Украины. К другим новостям. Следственный комитет нашел новый способ борьбы с поддельными страницами в социальных сетях…»

Открываю глаза. Мой дворик. Срываю с ушей наушники, бросаю их на лавку. С какого это перепугу на «Релакс ФМ» крутят новости?! Отдохнул, блин… Даже задремал… Смотрю, как детишки весело играют на детской площадке. Они не обращают внимания на БТР у разбитого подъезда, на машину пехоты у самой песочницы…
Мотаю головой. Какой БТР?! Какие военные?! Морок исчез. Все встало на свои места – подъезды целые, на месте и лавочки с неизменными бабушками. Мирная жизнь продолжается.
Вижу свою недопитую банку пива. Делаю глоток.
Видимо, я переутомился. Последние две недели стали сущим адом для нашей семьи… Сами мы несильно пострадали в аварии под Гниловкой – я сломал несколько ребер и руку, Ольга отделалась небольшим сотрясением мозга. А вот машине нужен долгосрочный и дорогой ремонт. Кроме того, кавказцы из «Пежо» требовали с нас возмещения и своих убытков. Местные полицаи оказались в доле от рыночного бизнеса этих «черных», поэтому любезно вынесли свое заключение – я превысил скорость на дороге, вызвал аварийную ситуацию. В состоянии алкогольного опьянения. Та бутылка вина на дне машины сделала свое дело. Меня лишили прав, уволили с работы… Но не все так плохо: независимый адвокат провел свою экспертизу автомобиля, и выяснилось, что у всей серии оказался брак в рулевой системе, поэтому причина вовсе не во мне. А опьянение еще надо доказать, ведь никакого анализа крови у меня взято не было. Впереди были долгие судебные разбирательства…
Но беды не оставляли нас. Мать Ольги, которая все это время мирно жила в Крымске, слегла от инсульта. Оля в тот же день отправилась к ней в родной город. Я помню усталые и посеревшие глаза жены. Она вся будто бы ссутулилась, сникла, похудела всего за один день. Я предложил поехать с ней, но та отказалась. Попросила меня остаться здесь. Слишком тяжелым оказалось для меня испытание - видеть Ольгу в таком виде.
Все валилось из рук; из-за длинных бесед с адвокатами и всякого рода «экспертами» я практически перестал спать. Мама перестала меня пилить, даже предложила отдать ей на время сына, пока мы не решим свои проблемы. Но их количество не уменьшалось, наоборот, проблемы все добавлялись и добавлялись. Например, вчера в квартире прорвало трубу с горячей водой. Пьяный сосед заблевал всю нашу входную дверь. Я умудрился отравиться несвежей колбасой…
Теперь же мне снятся кошмары про войну и вертолеты. И на фоне войны все окружающее – только «пшик». Я точно знаю, что мне нечего терять. Теперь впереди только горы и океаны треша.
Сую наушники в карман. Выбрасываю банку в урну. Иду мимо цветущих клумб - прямо по газону. Вдыхаю полной грудью свежий чистый воздух (лес совсем рядом). Вижу над собой голубое чистое небо и улыбаюсь ему. И получаю ответ облачком в виде «смайлика». И сам смеюсь, улыбаюсь всем прохожим, бродячим кошкам, детям, лопающим на ходу мороженое. Иду мимо школы, иду через дворы и по маленьким улочкам. Каждый шаг наполняет меня радостным спокойствием. Теперь я могу осуществить задуманное.
Огромная парковка, ряды иномарок. Не обращаю внимания на глазеющих на меня охранников у входа в торговый центр. Шушера. Они даже не похожи на «нациполяков» из моего сна.
Я уже слышу оклики и топот ног за спиной. Но я настойчиво иду вперед. Я не погиб в аварии и даже во время авиаобстрела (пусть он был и во сне). И я дойду до цели.
Меня пытается остановить знакомый амбал с рацией в руке. Мы с Гвоздем положили сотни и не таких «бойцов». Я улыбаюсь ему прямо в лицо. Пока тот в замешательстве, я правой, здоровой рукой открываю тугую дверь под злые оклики и крики охраны. Дверь под вывеской в имперском стиле «Трещъ-кафе».



Не знаю, почему такое уютное место может вызывать всякие неприятности. Тонкое сочетание интерьера трактиров царской России, советских кафе и, наконец, немного холодного современного, «техногенного» стиля. Делаю шаг вперед. Шум за дверью куда-то пропадает, будто невидимый пульт выключил звук. В кафе мирно сидят посетители, и я даже не удивляюсь их необычности: за первым столиком вижу мужчин, одетых в шикарные фраки дореволюционного покроя. Один мужчина протирает пенсне, второй пьет вино из блестящего хрустального кубка. За барной стойкой вижу оборванца – типичного крестьянина, будто бы Тургенев или Толстой в своих романах описывали именного этого человека. Тот сидит не один: он что-то горячо объясняет молодому парню в синем комбинезоне, испачканном будто бы машинным маслом. Около парня я замечаю кожаную сумку с торчащим из ее гаечным ключом. На сумке выдавлен герб завода АЗЛК.
Люди улыбаются, кивают мне. Здороваюсь в ответ. Молодая девушка со странной прической – будто бы ее русые волосы сплели в грубую косу и каким-то образом заставили держаться вертикально - улыбчиво указывает мне на дальний свободный столик в небольшом зальчике с серебряными стенами и руническими рисунками. Вежливо благодарю, следую именно туда. По пути рассматриваю фотографии в рамках, развешанные по стенам.
Вот кафе на углу улочки, мощенной камнем, в кадре видна карета. А вот оно же; на переднем плане вижу толпу бедно одетых людей с транспарантом «Вся властъ совѣтам». Позвольте…этот лысый низкий мужчина в кадре… Ленин?!
- Все верно, это Владимир Ильич! – произносит веселый бородатый господин за столиком, будто бы прочитав мои мысли. - Он сюда захаживать любил! Вот кто самый главный треш-то устроил! До Ники ему, конечно, далеко…
Господин смеется и пьет пиво из запотевшего стакана.
На другом снимке худощавый среднего роста усач, памятник которому я часто видел на Лубянке еще в детстве. Вот фотография интерьера кафе, за столиком сидят чуть ли не в обнимку красноармейцы и ребята в форме Третьего рейха. «Солдаты братских народов после подписания пакта о ненападении, дружбе и сотрудничестве. Брест, 23 августа 1939 года». Да, вот это действительно треш.
А это что? Подозрительно знакомая ракета… «Восток-1»?
В задумчивости делаю шаг и чуть не налетаю на столик с лампой под зеленым абажуром. На меня недобро глядят трое военных, сидящие за этим столом. Я вижу на столе пачки документов, карты с росчерками и линиями.
- Иван Христорофорович! Почему нельзя было обсудить наши дела во Власихе?! Там не ходят всякие! – возмущается один из военных.
- Поверьте, Андрей Андреевич, - отвечает лысый статный мужик с усами, с генеральскими погонами на плечах, - это место надежней ваших подземных песочниц! Давайте не будем отвлекаться? Кеннеди не сможет сразу ответить жестко, даже если и заметит «Анадырь» у себя под носом…
Кружится голова. Мимо меня проходит пышная красивая девушка в необычно ярком и блестящем платье. Стоп! Я могу поклясться, что она не идет, а… летит?!
Едва не сбив со стены целый стенд с фотографиями Ельцина и Горбачева у прохода в туалет, сажусь в мягкое кресло в «технологическом» стиле. У стенда замечаю женщину в лохмотьях. В одной рукой она держит рюмку, второй придерживает огромный, на вид переполненный, баул. Женщина замечает меня, подмигивает, улыбается беззубой улыбкой. Залпом осушает емкость. Из туалета выходит мальчик лет восьми в поношенной одежде. Я замечаю второй баул, поменьше. Вздрагиваю, отворачиваюсь. Капитализм, чтоб его. Вместе со свободным рынком…
Хорошо, что я не пошел в свое время в челноки…
Оглядываюсь в очередной раз. Прямо надо мной висит пурпурный флаг со странной восьмиугольной фигурой в углу. Что-то есть в этом флаге советское, определенно. Ниже вижу металлическую вывеску: «ЕАС покажет ВСЕМ прогресс!». И много-много фотографий, открыток, какие-то дипломы, документы, карты… «Евразийский союз молодежи», цветок из пересекающихся стрелок. Усмехаюсь заголовку газетной вырезки: «Летающие танки – гарант мира в пылающей Европе».
- Здравствуйте! Что Вам угодно? – обращается ко мне официантка в милом костюмчике - облагающая кофточка и широкая юбка до колен. Почему-то в голову пришли ассоциации с комсомолом…
- Мне бы кофе... Нет, лучше пива! И… А можно мне меню?
- Конечно, можно! В каком виде вы желаете меню? Электронное, голографическое, ментальное?
Что у них за приколы?
- А может, лучше… бумажное?
- Бумажное - хорошо! – девушка снова добродушно улыбается. - Пиво какое желаете? «Жигулевское», «Белорусское чудо», «Марка Новороссии», «Оболонь», «Крымская победа»… Или желаете импортное?
- А…Новороссии? – произношу слово, которое давно у всех на слуху. В голове проносится недавний сон.
- Хорошо, сейчас принесу! – отвечает девушка, пока я думаю, как бы возразить. Ну да ладно.
Официантка уходит, остаюсь снова один. Нестандартное место. Хотя, в принципе, обычное кафе, только вот обстановка и антураж заставляют открывать рот от удивления. В стену ввинчен светильник. Над ним привычный всем знак беспроводного интернета. Только волны идут не из точки, а из схематичного изображения лампочки. И буквы другие – “Li-Fi”. И уже более мне привычное - и приятное - «Free». Бесплатный интернет из лампочки?! Жаль, не могу проверить. Телефон забыл дома…
Дверь отворяется, в кафе заходит представительного вида мужчина в пальто, под которым заметен вполне современный костюм. Мужчина небрежно стряхивает снег с плеч, подбежавший лакей помогает снять пальто, затем уносит одежду куда-то в подсобку. Появление господина вызывает фурор среди гостей: каждый из них почитает за честь встать и лично пожать руку нового гостя. Один лишь я спокойно (почти спокойно) наблюдаю за посетителем, стараясь не думать о том, откуда летом мог взяться снег.
Ко мне подходит официантка с дымящимся стаканом на подносе. Она ставит его передо мной, рядом появляется меню. Ну… вздрогнули?
- Позволите мне присесть?
Статный господин оказался у моего стола. Несколько секунд оцениваю гостя. Где я его уже видел?!
- Пожалуйста, садитесь…
- Благодарю вас.
Господин заказывает себе кофе, мы начинаем рассматривать друг друга. Аккуратно стриженный, гладко выбритый, костюм - с иголочки. Я чувствую себя бродягой в своих широких летних шортах и старой футболке.
- Как же холодно на улице, вы бы знали! – первым начинает разговор господин. - А вот и кофе! Спасибо, Лидочка!
Господин делает несколько глотков, его лицо расплывается от удовольствия. Мне вдруг кажется, что на улице действительно зима и холод, настолько неподдельно выглядят его эмоции.
- Простите… Но на улице, вроде как август… Или уже нет? – вспоминаю я паренька, спросившего меня, какой сейчас год. Уж не в машину времени я попал?!
- Нет-нет, не беспокойтесь! У вас все еще лето, светит солнце… Вот у меня середина февраля, все дороги замело, пришлось на метро ехать!
- Метро? Здесь? – метро до нашего города обещают продлить только к в двадцатом году, не раньше.
- Здесь. Но я же не представился! Простите меня. Мое имя Иван Павлович Трефов, можно просто Иван, а вас…
- Дмитрий Иванович… Гудовской. Можно просто Дима…
- Очень приятно, Дима! Как вам кафе?
- Очень необычно, - озираюсь по сторонам, - колоритно, даже шокирующе!
Иван лучезарно улыбается. Я делаю глоток пива. Какое необычное, как будто бы острое…
- Неплохое пиво, правда? Технологи ОНР и КНР на «Оболони» придумали необычный рецепт: в нем как бы заключена вся острота целей воинов-ополченцев, вся боль, через которую пришлось пройти многим…
ОНР? КНР? Китай что ли?!. Что вообще происходит? Блин, где я уже видел этого…господина?!
- Иван… Павлович, не хочу показаться грубым, но кто вы такой?
- Ну что же, перейдем сразу к делу. Я владелец этого кафе.
Я ерзаю в кресле. Какая великая честь.
Мимо меня проплывает официантка.
- Что-нибудь хотите заказать?
- Нет пока, - отвечает за меня Иван Павлович, - как будем готовы, позовем.
Она улыбается, исчезает. На меня со стенда смотрит черно-белый оскаленный лик единственного президента СССР. Упитанный седой мужик ехидно ухмыляется, стоя на танке.
В какую же историю я влип?
- Чем же я обязан такой чести? – спрашиваю господина.
- Хотел лично вас увидеть, пообщаться.
- Почему я вас заинтересовал? – пью из кружки.
- Вам неизвестно? Что же… Постараюсь объяснить на.. своем примере. Когда я открыл трактир, мне все местные помещики говорили, что я - помешавшийся дурак, что в гиблом месте нельзя строить увеселительные заведения… Надо мной даже станционные смотрители потешались, а большего позора быть не может…
- Вы надо мной издеваетесь?! – чуть не вспылил я. Ерунда какая, станционные смотрители, помещики, - вы еще скажите, что Александра Второго кормили?!
- Вот его нет… Обоих Николаев приходилось… О чем очень жалею, но выбор был не мой…
- Ха-ха! – смеюсь я в голос, - вы считаете, что я поверю в эту чушь?!
- Поверите, куда денетесь… Позвольте, я продолжу? Мой трактир изначально занимал пару аршин земли, на один стол. Но очень скоро дело пошло в гору – дорога пустая, извозчиков много. Кушать хочется. И идут ко мне. Я сколотил капитал, построил еще одну комнату, украсил ее портретом Николая, развесил атрибутику времени, как сейчас модно выражаться. И тут ко мне пришел он…
- Сам Николай? – язвлю я.
- Если бы, - грустно отвечает собеседник, - с виду обычный холоп… Деревенский… Но когда он начал говорить…
Иван Павлович поморщился, отпил кофе.
- Если бы я знал… Что это за места… Если хотите, это духовный центр всей нашей Родины! Да-да, не смотрите на меня так! Здесь еще первые славяне свои поселения ставили! Какой там Киев?! Какая Москва?! Современные историки даже трети правды не знают о нашей планете! Именно здесь всегда решались, решаются и будут решаться судьбы нашей страны! Нашей земли! Отечества, если желаете!
Пришла моя очередь отхлебнуть своего напитка.
- Что же вам сказал… холоп?
- Сказал, что стране нравится мой подход… Что мой трактир отличное место для общения духа и предводителей… Вернее, не так… Для выбора предводителей, для выбора вождей народа! А я с той поры обязан следить за всем этим местом, как владелец. Инициатива, знаете ли, наказуема. Так что пока существует страна, существуют эти земли, наш русский дух, существует это проклятое кафе… жив и я.
- Сколько же вам лет? – делаю очередной глоток. Реальность происходящего начинает медленно плыть.
- Сто пятьдесят четыре.
- Хорошо сохранились.
- Зарядка и упражнения, вот и весь секрет. Вскоре после ухода того холопчика, - продолжает он, - в моем трактире появились еще две комнаты… Поверьте, я узнавал о них чисто случайно. Возвращаюсь с охоты. Вижу – зал. Висят портреты князей, мне они были известны… Львов с Милюковым, потом Керенский нарисовался. И все ко мне приезжали, всей компанией! Целых полгода захаживали… До тех пор, пока еще один зал не возник. Весь такой из себя красный! Как сейчас помню, был конец февраля семнадцатого года. Как только Львов свои указы о восстановлении партий подписал. Ульянов с Троцким… он же Бронштейн… Все сюда захаживали. Не только они, самые разные люди! Много чего мне повидать пришлось! В том числе вещи кровавые, жестокие… Вы читали в интернете, вы знаете!
- Знаю, - отвечаю я, уже ничему не удивляясь, - почему же название - «Треш-кафе»? В девятнадцатом веке было в ходу такое слово?
- Ну и вопросы у вас! Я думал, будете спрашивать о лидерах, о Сталине… а вы о треше… Трешка – прозвище мое было! Давно еще! Подумаешь, часто крестьян менял, искал подходящих… Трех в неделю… Вот и назвал… А то, что желаемых посетителей кафе иногда начинают преследовать неприятные события, да еще и с характерным названием треш…В вашем случае лишь совпадение, не более.
- То есть я… - перебираю в уме все беды, обрушавшиеся на меня за последнее время, - я – этот желаемый посетитель?!
- Безусловно. Вы же здесь.
- И мои друзья, Игорь и Паша? Они тоже?
- Ваши друзья должны были помочь вам сделать выбор. Без них вы бы не решились. Они свое дело сделали. За это Кафе их наградило – решило их проблемы. Улавливаете суть?
- Кажется, да… - вздохнул я. Намечается сделка с дьяволом?.. - Чего вам от меня надо?!
- Посмотрите вокруг, - Иван Павлович жестом окинул зал, в котором мы сидели рукой, - флаг Евразийского союза, фотографии, лозунги… Новый мир! Новая эпоха, идея! Хотите верьте, хотите нет… Но три недели назад этого помещения не было.
- Как это - не было… Откуда же…
Перед моими глазами встает тот злополучный день. Супермарет, покупки, продукты, сломанная тележка. Женщина, потерявшая цепочку…
- Вы очень любезно помогли бывшей жене господина Шереметева, владельца торгового центра… А они оба люди злые и вредные. Как думаете, сколько просроченных продуктов в его супермаркете? А вы все равно помогли. Вернули ценную вещь женщине. А ведь могли бы оставить и себе. В ломбарде неплохую бы сумму отдали. Ипотеку бы выплатили. Дух этого кафе, дух этой страны не мог вас не заметить. Он наконец решил, что пора входить в новую эпоху. На основе тех чувств, которые вы проявили.
Меня мутит. В глазах круги. Такое хмельное пиво?
Он абсолютно прав – инициатива наказуема. Делаешь добро, а становишься вторым Нео…

- Но я же не знал, кто это! Неужели добро больше никто не делает?!
- Ну и что? – невозмутимо отвечает Иван Павлович, - добро - оно и есть добро. Для меня это отличное начало новой эпохи. Хотите знать, с чего начинались предыдущие исторические перемены? Нет? Вот и правильно, ужасы вы всегда можете и в телевизоре увидеть. Добра много, но все чего-то хотят взамен… А если и не хотят, то держат за пазухой скрытую злобу. Нет, не спорьте, Дима. Вы лучший претендент.
- Я не могу в это поверить… Я что, новый… Ленин?!
- Вот тот вопрос, которого я так ждал. Могу сказать, что вы потенциальный новый лидер, новое знамение. Тот, кто поведет страну на новый виток развития… Этого не случалось уже много лет! Знаете ли, предыдущие четыре президента в этом кафе никогда не были… Мне кажется, они по этому поводу сильно комплексуют, раз так рьяно его ищут… Те, кто остался, разумеется.
- Я уже начинаю уставать от всего этого, знаете ли… - недоверчиво смотрю в глаза собеседнику, - Вы мне это можете доказать, хоть одно доказательство у вас имеется, кроме ваших рассказов?! – злюсь я.
- Конечно. Вот, возьмите.
Мой необычный собеседник лезет во внутренний карман пиджака, достает две смятые купюры, протягивает мне. Я с подавленным видом рассматриваю необычные деньги – бежевого цвета, знакомого размера. Номинал – пять ЕВРАЗов. Половину купюры занимает улыбающееся лицо Гагарина, указаны годы жизни. В углу вижу объемно нарисованную советскую звезду. Купюра охраняется Банком Евразийского союза. Ниже красуется двуглавый орел. На обороте виды города Астана. Что за ядреное сочетание?! Шероховатая бумага, все известные мне степени защиты на месте. А вот вторая купюра повергает меня в шок. На ней красуется целая гравюра – мужчина в простой одежде с мужественным выражением лица поднимется по лестнице из танков и бронетехники к небесным созвездиям, которые сияют на фоне карты России. Присматриваюсь, узнаю в этом «лидере» свое лицо, только сильно приукрашенное, более идеализированное... Со вздохом роняю купюру на стол.
- ЕВРАЗ, значит?
- Не нравится название? Люди между собой называют Евразийским рублем… Хотите, назовите так. Как вам угодно. Я же не последняя инстанция.
- Значит, теперь я в одном ряду с Гагариным? – с иронией спрашиваю я.
- Ну, пока нет… Но я видел, вы можете держаться достойно.
- Где видели?!
- Там, - Иван Павлович указывает мне на входную дверь.
Мы помолчали. Я долго верчу в руках деньги. Деньги нового времени, новой истории. Той национальной идеи, которую современное правительство так и не смогло найти. Сколько же людей погибнет за нее? Что я смогу подарить стране, миру? Новый коммунизм? Мифическое светлое будущее? Я, обычный таксист… Простите, уже бывший таксист.
- А эти ужасные события в моей жизни… Они будут продолжаться? – спрашиваю я.
- Вы про аварию? Есть проблемы? Могу помочь.
- Разумеется, не просто так?
- Конечно, нет. Если согласитесь попробовать выполнить свою миссию, то все средства кафе – ваши. А это, поверьте, намного больше, чем все средства на счетах наших всенародно избранных депутатов, вместе взятые.
- То есть… Я еще могу и отказаться?! – удивленно смотрю на помещика.
- Разумеется. Но кафе вряд ли одобрит такую идею. Вас будут вынуждать сделать свой выбор. Выбор в пользу страны. Родины, - Иван Павлович пьет третью чашку кофе.
- А если я все же не соглашусь? – улыбаюсь я, глядя на деньги.
- Тогда можете сменить фамилию на Трешов. Ведь треш, проблемы и заботы будут преследовать вас до конца. До тех пор, пока вы не согласитесь… Подчеркиваю, попробовать.
- Выходит, это сделка, от которой нельзя отказаться?!
Иван Павлович ухмыляется, встает с кресла.
- Возьмите мою визитку. Как только надумаете, заходите сюда. Вы поймите. Совершенно необязательно все будет так, как выглядит сейчас. Эти деньги, флаги, фотографии. В конце концов, это ваша жизнь! И ваши же поступки определяют события! И только вы выбираете, что будет висеть на этих стенах. Но вы просто обязаны попытаться!
- Да это же получается, шантаж?! Куда же вы?! Стойте!!!
Он добродушно смеется.
- А ваше поведение – чистый эгоизм. Страна нуждается в вас, люди хотят видеть лидера, а вы обрекаете их… на что? На сериалы про золушек и сказки из Дома правительства? Все честно, Дмитрий Иванович. До свидания.
Он исчезает в подсобке. Я же остаюсь здесь, остаюсь с тяжелым чувством безысходности смотреть на две странные купюры и визитку того самого знакомого дворянина. В конце концов, Сталин был, по-моему, всего лишь священником… Или просто учился на него. Забыл.
Семья челноков не торопясь идет к выходу. Белокурый официант приносит целый самовар к столику с военными.
Нет, это еще не конец истории. Страна может ошибаться. В очередной раз.



В школьные годы мне всегда казалось, что проблемы людей вокруг меня зачастую надуманны. Бросила девушка? Их же много вокруг. Не заводится скутер? Потрать пару дней, почини двигатель. Украли велосипед? Собери друзей, найдите вместе гада и пересчитайте ему ребра… Я относился ко всем окружающим меня вещам очень легко и просто. Я не привязывался ни к кому и ни к чему, легко менял друзей, подруг, увлечения. На всякого рода неприятности я закрывал глаза, проблемы рассасывались сами собой.
Мне казалось, что так будет всегда, что мне известна формула жизненного счастья. Как же это было прагматично…
Встреча со Светой нанесла значительный удар по моим принципам. Она наполнила мою жизнь неким контрастом. Если раньше любые дни виделись мне в одинаковом цвете, то теперь жизнь разделилась на дни со Светой и без нее. Без Светы я чувствовал себя лишенным чего-то важного, неполноценным. А с ней… Возможно, счастливым. Нужным, востребованным. Я увидел в ней первого человека, потеря которого не станет мне безразлична…
Я начал ценить каждый миг, каждую минуту. Но уже задним числом… Я трепетно храню по сей день ее подарки, некоторые фотографии, памятные вещи. Я спрятал их в самый дальний угол моего гаража, чтобы у Ольги не возникало лишних вопросов. Мне просто важно знать, что эти вещи существуют и хранятся у меня. Но я крайне редко вынимаю их из старого рюкзака, по очереди рассматриваю, снова переживая те дни, которые убили во мне…эгоиста?
Иван Павлович назвал меня именно этим словом… Как же давно я не слышал его! Света считала меня именно эгоистом, хотя все мои поступки, все мысли были только о ней! Какая же она глупая, неблагодарная!
Да и владелец этого эпохального кафе совсем не знает меня! Что эгоистичного в том, что я хочу для себя и своей семьи спокойной и размеренной жизни? Любой семьянин мечтает о таковой. У всех есть свои идеалы, ценности, каждый человек хранит и оберегает их каждый день. И, исходя из этого, строит свою судьбу! Вот, например, я… Мне нравится водить машину, я прошел долгий путь от развозчика пиццы до таксиста… Много часов за рулем… Я не очень люблю путешествовать, поэтому я построил всю свою жизнь так, чтобы мои дела протекали в двух-трех местах. Мне нравятся мои воспоминания, мой опыт. Я не хочу избавляться от них, тем более отдавать что-то ценное за это, как советует Игорь. Какой в этом смысл? Отдавать, чтобы потерять…Я достиг многого. Но счастлив ли я сейчас, в данный момент, среди следов прошлого?
Я убираю рюкзак обратно, с грустным видом смотрю на свою разбитую машину. На следующей неделе ее увезут в мастерскую, ремонт влетит мне в копеечку. Правда, что толку…Прав все равно пока что нет.
Почему я попал в такую аварию? Неужели из-за того, что во время движения думал о старых обидах? А если бы я думал о чем-то другом, то ничего бы не произошло? Что ж, возможно! Тогда сделка уже приобретает другой вид – отдать ценную вещь, чтобы сбросить якорь, стыд… Что же, это выглядит симпатичней. Но мне нечего стыдиться.
Закрываю ворота гаража, вижу знакомых мужиков, которые что-то активно «химичат» с беспроводным модемом.
- Здорово, мужики! Вы тут что, станцию ПВО собираете? – шучу я.
- Да почти! Слышал новости? Донбасс обстреляли какими то ракетами, парочка залетела на двести километров - в Россию… А в Киеве теракты на Майдане… Говорят, мэрию обстреляли, Кличко убит! До мэра Львова пока не добрались! Сейчас будет выступление президента, а связи нет! Вот, ловим!
- Да что он скажет-то?! Что страна «глубоко озабочена» залетевшими ракетами?! Ерунда все это! Сильные лидеры не так поступают! Настоящий мужик уже давно бы «кузькину мать» показал!– показался из соседнего гаража механик Серега.
- Если ответим тем же, то в нас полетят уже не хохляцкие «пукалки», а кое-что посерьезней! А это уже третьей мировой пахнет! А она нам разве нужна?!
- Этой «пукалкой» «Боинг» сбили, хочу заметить! Кривые руки даже вместо «БМВ» сделают мусор.
Мусор. Треш.
- Ну не обязательно стрелять и вводить войска, - вырываются из меня слова, - можно проникнуть к ним на территорию страны, устроить несколько диверсий на ключевых объектах, типа водохранилища или электростанций… Они же сами у себя на Юго–Востоке уничтожают все без разбору. А зима не за горами, кушать в тепле захочется всем! А теперь это невозможно, все в руинах… Скоро ощутит на собственной шкуре вся страна, чего натворили! А мы, простые энтузиасты, могли бы это понимание донести побыстрей, в тылу врага, по-тихому… Дело сложное, но при грамотной расстановке сил все можно сделать, они в итоге сами белый флаг поднимут!
Наступает тишина. Ребята удивленно смотрят на меня.
- Ну, это я так говорю, просто! – спешу оправдаться я.
- А что, дельная мысль! Трешовая идея!– говорит Колян, - как я сам не додумался!
- А я бы в этом поучаствовал! Надоело мне тут сидеть! Всяким мажорам папенькины «мерсы» ремонтировать - это дело разве?! – подходит ближе Руслан.
- Диман, а какие, например, объекты?!
- Ну… Запорожская атомная станция вот… А есть еще одна станция, я название забыл… Есть Днепропетровская ГЭС… В воду можно что-нить подсыпать… Даже не обязательно подсыпать, - быстро оговариваюсь я, видя странные лица товарищей. - Пусть просто думают, что они сорвали попытку диверсии! Пусть очко зажмут! Пара средних хлопушек у внешнего корпуса атомного реактора – так его остановят на следующий же день! Все шесть блоков, за милую душу! А запустить обратно – дело дорогое! Да и опасно, вдруг чего рванет? Ни один специалист по атомным делам сюда не приедет - хотя бы потому, что большинство из них в СССР остались! Второго Чернобыля Европе не надо. А на замерзающих «свидомитов» ей и так плевать. И к кому несчастным украинцам в итоге обращаться за помощью? В общем, взвоют они, мириться придут!
Обсуждение уже идет без моего участия. Но каждые две минуты вся компания смотрит на меня, будто ждет одобрения. Я лишь пожимаю плечами, но им достаточно и этого. Вот они уже решают, как пробраться к границе, как найти химикаты и взрывчатку… Сколько же у людей скрытой энергии?!
Нет! Так нельзя!
Резко встаю с места, иду в сторону дома. Мужики что-то кричат мне в след, но я лишь небрежно машу рукой. Какой из меня лидер? Какой боец? Мне это не нужно! Я не хочу лишаться комфорта, не хочу отнимать у своей семьи спокойную обычную жизнь. Этим спокойствием и обычностью она, жизнь, и прекрасна. Зачем мне войны, риски, страх за будущее?! Я все понимаю, в правительстве действительно сидят не самые разумные и мужественные люди… Которые не могут убедить народ даже вовремя ходить на работу, не то, что устраивать вторую индустриализацию. Но причем же тут я?
Вхожу в квартиру. Как же грязно здесь, прибраться надо… Подошел к телефону. На автоответчике целых тридцать пропущенных вызовов…Что случилось?!
- Сообщение номер один, - кисло произносит аппарат. - Алло, Дима, где ты?! Почему твой телефон не отвечает?!
Действительно, почему?! Достаю мобильник. Телефон почти разряжен, ведет поиск сети. М-да, дела.
- Маму перевезли в больницу в Анапу, там врачи хорошие, я поехала за ней…
В голосе жены проскальзывают истерические нотки, на фоне голоса я различил беспокойный гам, крики, странные звуки…
- ..Но дорогу обстреляли, попали в наш автобус! Почти все погибли, я и еще несколько человек, что сидели в конце, живые…
Как сквозь толщу воды до меня доносятся эти ужасные слова. Обстрел, смерти... Но она жива!
- Меня везут в госпиталь, здесь столько мертвых!.. Телефон отобрать хотят! Не бросай меня, перезвони!
Резко срываю трубку; сбиваясь, набираю номер Ольги. Это выходит у меня с третьего раза. Звонок не проходит, видимо, линии перегружены.
Включаю компьютер, открываю новостной сайт. Узнаю, что украинские военные подогнали под Мариуполь установки залпового огня и открыли огонь в сторону России. Даже вроде как «по ошибке». Угодили в курортные города, снесли часть Анапы. Президент все еще готовит обращение…
Ничего себе ошибка! Может, наши тоже «ошибутся», отправят на Киев «Тополь»?
Звоню каждые тридцать секунд. Дозвона нет.
Как могло так совпасть, что обстрел начался именно тогда, когда туда поехала Ольга?! Она туда катается два раз в год! Что за треш?!
Треш?! Достаю из кармана мятую визитку. Жаль, что купюры пришлось отдать за пиво…
Внезапно мой телефон, который так и не нашел сеть, завибрировал. «Входящий вызов». Номер из одних семерок.
- Да?! Кто это?! – кричу я в трубку.
- Дмитрий Иванович! Вы можете сейчас же все это прекратить, - слышу в трубке знакомый спокойный голос.
- Это все ты сделал, поганая тварь, погоди, я до тебя доберусь, кишки пущу!
- Если это значит, что вы согласны, милости прошу, вас уже ждут.
- Шантажировать меня вздумал! Да пошел ты! Хрен тебе! Хренушки!!!
С силой бросаю трубку в стену. Наверное, этого делать не стоило, телефон еще может пригодиться…
Снова набираю номер жены на стационарном телефоне. Мое сердце радостно стучит, я слышу гудки.
- Алле! – раздается незнакомый мужской бас.
- Э-э-э... Это номер моей жены! Откуда у вас ее аппарат?!
- Вы муж Ольги Александровны Гудовской?
- Да…- отвечаю я упавшим голосом, - что случилось, она в порядке?!!
- Здравствуйте, я врач, главный хирург Городской больницы города Анапа. Вашу жену только что привезли к нам с огнестрельными ранениями, множественными ушибами, переломом руки… Сейчас ее готовят к операции, и вам повезло, что ее телефон был у меня в руках. Скажите, где вы находитесь?
- В Москве! Как это произошло, в каком она состоянии?! – Я срываюсь на ор. Бросаю взгляд на телевизор, вижу картинку пышного кремлевского кабинета, из позолоченных дверей появляется фигура президента.
- ..Машина с пострадавшими после первого обстрела попала под второй… На сей раз совершенного неизвестными лицами из автоматического оружия. Потом накрыло второй волной артиллерии… Ваша жена родилась под счастливой звездой, после такого даже до больницы не доезжают.
- В каком она состоянии?!
- В стабильно тяжелом. Простите, мне пора готовиться к операции. Не могли бы вы оставить свои контактные данные?
- К черту данные!! Я сам к вам приеду!!! Говорите адрес!


Мечусь по квартире, собираю вещи, кидаю их без разбора в чемодан. Трачу большие деньги на билет на ближайший самолет.
- Соседнее государство совершило акт агрессии по отношению к жителям приграничных районов Российской Федерации; нанесен значительный ущерб гражданской инфраструктуре, - вещает с экрана президент, тщательно проговаривая слова в свойственной ему манере.
Вставляю старую сим-карту в еще более старый телефон. Сигнала по-прежнему нет. В интернете пишут, что внезапный пожар на подстанции уничтожил все оборудование.
- Систематические попытки нарушить суверенитет нашей страны больше не могут оставаться безнаказанными. Мы много раз делали предупреждения нашим соседям, мы старались разрешить все спорные моменты при помощи дипломатических методов. Однако нам приходится делать вывод, что другая сторона понимает лишь язык силы. Кроме этого бесчеловечного поступка, на территорию Российской Федерации был отправлен диверсионный отряд, в который входили в том числе солдаты блока НАТО. Уважаемые сограждане! Я хочу успокоить вас – диверсанты уже уничтожены нашими пограничными службами. Но я обязан добавить: так будет с каждым, кто покусится на жизнь и здоровье любого жителя России. И подчеркиваю: такой акт агрессии не должен остаться без ответа. В связи с этим я как верховный главнокомандующий уже подписал указ о проведении ограниченных военных действий российских войск на территории…

Да, лететь самолетом сейчас опасно, но я не думаю об этом. Хотя могут и сбит… Чего доброго!.. Но что стоит моя жизнь без Ольги, без этого дома, без сына, без столь дорогих для меня людей и вещей?!
Делаю последние звонки. Прошу маму уехать вместе с сыном куда-нибудь подальше, чтобы возможная война не настигла их.
Выключаю телевизор, перекрываю воду, щелкаю тумблерами в щитке.
Хочу я того или нет, но спокойная жизнь рушится. Все давно летит в трубу. Но я сам должен решать проблемы.
Во дворе собрание жильцов. Попросили меня рассказать свое видение ситуации: вдруг оказалось, что я «хороший, надежный и грамотный человек». Я посоветовал всем держаться вместе, создать отряд для установления порядка, сделать запасы самого необходимого, распределить обязанности, назначить ответственных исполнителей... Я говорил минут пятнадцать и мне даже похлопали. Но я оставил своих соседей, мне нужно на самолет…
Гришка с пятого этажа вызвался меня подвести до аэропорта.
На перекрестке вижу мужиков из гаража; они тоже замечают меня.
- Я слышал, ты поехал на место обстрела?! Прям так сразу?! Ну ты герой! Молодец! Ты нам свистни, как там, Серега уже много необходимого нашел! Мы сразу же приедем! Покажем этим гадам, кто такие русские партизаны!
Мужики исчезают за поворотом. Как быстро я смог расшевелить людей всего несколькими словами… Может быть, у меня талант? Вряд ли, у них и без меня было много интересных и конструктивных идей. У них в наличии даже силы и энергия на реализацию этих идей. Только теперь все это не будет распыляться понапрасну… Надеюсь.





Улицы бывшего курортного города пусты и невзрачны. Звук двигателя моей машины сейчас кажется единственным признаком жизни.
Ольга стонет на заднем сидении. Поворачиваюсь к ней.
- Потерпи, моя радость… Мы почти на месте…
- Куда мы едем? – спрашивает она слабым голосом.
Она еще совсем никакая после операций.
- Это самое надежное место! Там помогут, я уже договорился…
Объезжаю огромную яму: шальной снаряд снес сразу три дома.
За прошедшие три дня вся область изменилась до неузнаваемости. Украинские военные решили устроить серию «актов возмездия», устроив обстрел российских территорий. Одним из таких «актов» стала попытка ввода войск в Крым. Возможно, взрыв в Верховной Раде и гибель нескольких видных политиков, в том числе мэра их столицы, подтолкнули противника на столь необдуманный поступок. Этот «акт возмездия» получил неоднозначную общемировую оценку. Пока Евросоюз и США спорили с Азией и Латинской Америкой, Россия под молчаливое одобрение Китая уже зачищала Днепропетровскую и Херсонскую области от «военных агрессоров» с помощью растущего с каждым днем ополчения. Но, к сожалению, на нашей границе окопалось множество диверсионных групп, с которыми оказалось не так просто бороться. Они умело маскировались под беженцев, которые буквально эшелонами переселялись вглубь России.

Я нашел жену в травматологии, куда перевели всех раненных в более-менее стабильном состоянии. Все больницы области оказались переполнены.
По дороге в Анапу мне пришлось возглавить отряд добровольцев, которые желали бороться с «интервентами». Эти добровольцы контролировали все дороги в город, поэтому пришлось поделиться с ними своими соображениями и мыслями. Кроме того, в местных краях завелись «предатели». Кто-то из них давно мечтал продать родину, кто-то неожиданно для себя перешел на сторону врага, соблазнившись деньгами. Специально для них мы всем штабом составляли агитационные листовки, в которых кратко описывали ситуацию и давали понять, что будет с предателями, если они не прекратят пополнять бандитскую армию.
Многое я успел за эти три дня. Расчищал завалы, перераспределял запасы, составлял списки разрушений, направлял группы беженцев. Хорошо, что хоть выявлять среди них диверсантов – не моя задача. И всюду я оказывался нужным, востребованным, каждый прислушивался к моим словам. Впервые я ощутил себя по-настоящему счастливым человеком, живущим полноценной жизнью.
Конечно, на фоне тревоги и смертельной опасности это звучит странно. Но не я же устроил такую ситуацию… Устроила ее экономическая и политическая нестабильность, ложные идеалы. Люди все равно не хотели им верить, жить по указке невидимых манипуляторов.
Возможно, я слишком наивен в своих рассуждениях. Но мне хочется, чтобы было именно так.
Ольге же становилось все хуже. Врачи давали плохие прогнозы. И мне пришлось сделать свой выбор.
Говорят, что решения сделаны не нами, а мы просто пытаемся их осознать. Пусть так. Но я нашел свою истину и свое счастье.
В течение всей жизни мы непрерывно теряем, отдаем частицы себя и своего прошлого. Взамен же обрастаем новыми знаниями и опытом. Это и есть развитие. Такова жизнь.
А если же мы годами храним в себе старые обиды, воспоминания и переживания, то нет ничего удивительно в том, что мы замираем в прошлом. И тогда не стоит поражаться тому, что для следующего шага рано или поздно придется отдавать… практически все. Или вообще все. Все, что нас окружает. Гниющие, омертвевшие куски кожи застоялого существования.

Еще один поворот, переулок. Черт. Дальше машина не проедет. Придется идти пешком…
- Зай, ты сможешь идти?
- Не… не уверена… Прости меня…Глупая, поехала сюда… - шепчет жена.
- Это ты меня прости… Все эти годы я думал не том. Поэтому в наказание… я донесу тебя на руках до места!
Она тихо смеется, я осторожно беру ее на руки. Как же она похудела…
Она стонет от боли, раны не успели зажить. Я сам морщусь от зудящей боли под своим гипсом, но что такое боль? Лишь реакция организма на перемены. Пусть сегодня они станут самыми лучшими.
Мы идем по грязной улочке. Я обхожу стороной какие-то палатки, лужи, тела. Где-то впереди гудит вертолет.
Не могу сказать, что я знаю, как все исправить. Напротив, я один ничего не смогу сделать. Только вместе с единомышленниками - простыми, но упрямыми людьми - мы сможем позаботиться о себе. Сможем построить то будущее, которого заслуживаем. И я верю, что такой настрой спасет всех нас.
Мы постараемся сделать так, чтобы таких картин больше не видел род человеческий.
А если не получится у нас… Помогут другие. Нам стоит лишь попросить. И все эти погибшие несчастные люди забудут о том, что с ними произошло (погибшие – забудут?!). Потому что день их смерти никогда не наступит. А разрушения, паника и стрельба покажутся нам лишь простым сном. Мир снова встретит новый, лучший, чем вчерашний, день.

Меня больше нет. Где-то позади, в тумане воспоминаний, исчезает лицо Светы. Рюкзак в углу гаража потерялся в прежней жизни. Сделка совершена. Спасибо, Светик. Спасибо, Игорь, спасибо, Паша. Вы все помогли мне стать тем, кто я сейчас. Но нам рано прощаться.
Все только начинается.
Есть только мы. Нам предстоит многое проделать. Возможно, я не справлюсь. Но я теперь не один. И мы уже делаем первый шаг.

Мы стоим перед чистым и белым зданием, нетронутым бомбежкой. Красивые барельефы, резные подоконники. Напоминает сталинский ампир. Могучий, крепкий монолит. Над широкой дубовой дверью я с легкой улыбкой рассматриваю футуристическую светящуюся вывеску «Трещъ-кафе».

Чхе.

Много ваты. И человечины. Идея хороша, но отягощена лишним.

Деньги делают из ткани.

А где-таки наш политически активный?