но если в этом отрывке будет что-то такое, чего нельзя, у меня убедительная просьба к администрации просто стереть отрывок, а не лепить мне предупреждения или там предварительные баны.\
1 ГЛАВА
Раум Мастема прекрасно знал, что киборгам в этот район Нидрэда соваться не следует. Здесь безраздельно хозяйничают химеры. И самое плохое, сплошь молодые, созданные в год восшествия на престол Императора Велиара или чуть раньше. Химера-двухлетка - это хуже, чем обезьяна с гранатомётом. (Каламбур в том, что при создании многих из них использован генетический материал обезьян). Однако юный киборг с видимым безразличием шагал по улице, сжатой серыми коробками полузаброшенных домов с заснеженными крышами, не обращая внимания на изредка доносящееся шипение, улюлюканье и обидные оклики тварей, наблюдавших за ним из разбитых окон и с карнизов.
- Вали отсюда, хрен железный! - подлаивало несколько голосов из чёрных провалов окон.
- Пошли на хер! - Раум показал средний палец куда-то вверх, не поднимая головы. Ему надо вперёд, и он идёт. Ему нужны деньги.
- Уж не на твой ли, кибер? А не боишься?
Раум не отвечал, хотя молодая кровь так и кипела. В спину полетели мелкие камешки.
- Ну давай, постреляй в нас! - подзадоривали химеры парня, прекрасно зная, что у него нет не то что дикрайзера - с недавних пор запрещённого кибер-оружия, но даже захудалого самопального огнестрела. Свободным киборгам запрещено носить любое огнестрельное оружие. Их, правда, унизительно называют бесхозными. Вот правительственным солдатам или наёмникам Мастеров можно носить даже дикрайзеры!
Когда Император Велиар пришёл к власти, и в стране некоторое время царила неразбериха, Раум бросил Академию, не дотерпев до выпуска каких-то четыре года, и потому не имел права вступать в ряды правительственных кибер-отрядов. Можно было, конечно, податься наёмником, но на шестнадцатилетнего мальчишку смотрели как на пустое место и не воспринимали всерьёз. Очень зря. Раум уже успел доказать в Колизее, что может расправиться с противником голыми руками.
Знали это и молодые химеры, улюлюкающие и обзывающиеся сейчас с безопасного расстояния.
- Ну, кибер, давай, доставай свою пушку!
Раум, остановившись перед массивными железными дверьми Колизея, вдруг резко развернулся и ядовито усмехнулся:
- Зачем? Скоро сами окочуритесь!
Киборг играл с огнём, напоминая химерам, что их создавали изначально с ограниченной продолжительностью жизни. Самые юные из них не переживут его, хотя даже здоровый киборг прекращает существование на сорок шестом году жизни, а зависимый от Топлива, такой, как Раум - и подавно.
Ударенные по больному месту, химеры взвились, осыпая дерзкого мальчишку самыми грязными ругательствами, тот лишь победно усмехнулся и рывком открыл дверь.
Колизей представлял собой полуразрушенный и немного перестроенный для нынешних нужд завод на одном из средних уровней города Нидрэда. Несколько зданий были соединены многочисленными мостами и арками, к которым вели пожарные лестницы. Постройки громоздились неправильным многоугольником, окружая обширную забетонированную площадку.
Прошагав через проходную, Раум успел поздороваться за руку с несколькими здоровенными мужиками, покрытыми шрамами и татуировками с символикой гладиаторов. Все - люди. С химерами Раум отказывался разговаривать сам. Эти существа, искусственно вылепленные из настоящего коктейля генов, по мнению юного киборга, заслужили не рукопожатия, а хорошего апперкота.
Со стороны арены доносился многоголосый протяжный вопль болельщиков и рёв моторов - наверняка сейчас там байкеры из разных племён двинулись в сёдлах верных «железных коней» стенкой на стенку. Раум неоднократно слышал это словосочетание – «железный конь», но всё никак не мог понять, что такое «конь».
Не терпелось поскорее выскочить на арену и вломить очередной зверюге, как Раум называл химер. Говорят, сегодня призом выставлена настоящая биологическая женщина. Раум уже предвкушал, как запустит пальцы в густые локоны, рванёт к себе и хорошенько потискает мягкое, такое непривычное и незнакомое тело. Это круто, когда у тебя первый раз - с самкой... Конечно, к симпатичному мальчишке с классическим сочетанием голубых глаз и чёрных волос, поставленных хулиганскими «перьями», клеилось много малолетних транссексуалов, или сучек, и даже влиятельные взрослые мужчины предлагали ему свою благосклонность. Но Раум не спешил расставаться с девственностью. Он хотел чего-то необычного и запоминающегося для самого первого раза. Биологическая женщина - идеальный вариант. Раум понимал, что заранее лучше не загадывать. Но ничего не мог поделать со своим буйным юношеским воображением.
Сегодня он просто обязан победить!
Быстренько заскочив в одну из многочисленных раздевалок, юный киборг пересёк обширное помещение с низким потолком, на ходу скидывая потёртую куртку в нашивках и заклёпках и расстёгивая ремень.
- Не обращайте внимания, - весело сказал он, застукав на лавке одного из знакомых гладиаторов и какую-то сучку не первой молодости, - я только переоденусь.
Гладиатор мельком глянул на него, но не сбил ритма. Сучка, правда, ругнулась от неожиданности и даже позабыла привычно смодулировать «женский» голос. Но потом сильные ритмичные толчки заставили её снова закатить глаза и плюнуть на присутствие постороннего.
Юный киборг расторопно скинул дутую зимнюю куртку, видавший виды свитерок, пиленые джинсы, и, чуть наклонившись, стащил плавки. Гладиатор, погладив взглядом его острые лопатки, желобок позвоночника, взбугренный хромированными навершиями стабилизаторов, и крепкие, как орешек, ягодицы, несколько раз вставил до упора и проговорил совершенно спокойным голосом, не отвлекаясь на сучку, извивающеюся под ним то ли от наслаждения, то ли от боли:
- Эх, Ра, сколько тебя вижу, столько и думаю - загнать бы тебе по самые гланды...
Киборг оглянулся, распрямившись и впрыгивая в обтягивающие виниловые штаны, а затем лукаво подмигнул:
- А я сколько тебя вижу, Бигги, всё думаю - не надо столько трахаться перед боем, а то как бы тебе самому химеры на арене не загнали.
- Иди ты к чёрту, кибер долбаный! - добродушно усмехнулся гладиатор, всё так же выдерживая ритм.
Раум быстро обвёл глаза жирным чёрным карандашом, нарисовав длинные стрелки до висков на древнеегипетский манер, запихнул ворох одежды и потёртый кожаный рюкзак в кабинку, запер её и повесил пластинку электронного ключа на шею. А затем нетерпеливо рванулся на арену. Чёрт, холодно зимой-то полуголым и в виниле. Но ничего! Искусство требует жертв.
Коридор, по которому он двигался, заканчивался решёткой, и лучшие места, позволявшие рассмотреть всё, что происходит на арене, оказались уже заняты. Но Раум поработал локтями и пробился. Голос ведущего, который орал в микрофон во всю глотку, всё равно терялся в рёве многотысячной толпы. Он объявлял о начале следующего шоу, а сверху на цепях уже спускалась клетка с «призом».
Биологическая женщина, точнее, девчонка лет тринадцати, голая и чумазая, как помойная зверушка, прижималась спиной к ржавым прутьям и молча хлопала стеклянными от ужаса глазами, трясясь от холода и страха.
С тех пор, как сменилось правительство, количество государственных Оазисов, в которых держали женщин, предназначенных для размножения, по непонятным причинам сократили. Хотя ни о каком перенаселении речи не шло. Большинство женщин стерилизовали и буквально выкинули на улицы, в жестокий, враждебный мир, так отличавшийся от сытого и беззаботного житья в Оазисе. Некоторым повезло - им удалось стать домашними животными тех или иных сильных покровителей. А некоторые по наивности попытались бороться за место под солнцем и в большинстве случаев погибли жестокой и нелёгкой смертью.
Малышка в клетке предпочла сдаться стае химер и не сопротивлялась ни многочасовому буйному «пусканию по кругу», ни запихиванию в клетку. Есть шанс, что победитель, натешившись с ней, не убьёт, не продаст и не выкинет, а оставит при себе, будет кормить и защищать в обмен на секс.
Раум придирчиво оглядел «приз» и остался доволен. Хотя, конечно, предпочёл бы заполучить его нетронутым. Опять чёртовы химеры испортили праздник!
- ...Свеженький, несмятый цветочек, сочный и чистый, - продолжал тем временем «конферансье», широкими красочными жестами указывая на клетку, - достанется только одному...
«Несмятый, ага!» - ехидно скривился Раум. Впрочем, ему было всё равно.
Наконец, болтовня ведущего потонула в рёве нетерпеливой толпы, и ему пришлось объявить, даже толком не дождавшись, пока с арены уберут обломки мотоциклов и растерзанные останки проигравших байкеров:
- Бой насмерть голыми руками! Существует только одно правило - никаких правил! Каждый сам за себя и против всех!
Самый опасный и хаотичный вид боёв. И самый любимый Раумом. Он аж подпрыгнул от нетерпения и адреналиновой лихорадки.
- Ну давай, выпускай! - орал он хриплым мальчишеским голосом. Кроме юного киборга никто не хотел бороться за самку, гладиаторы предпочитали дождаться следующих боёв, в которых было хотя бы чуть-чуть больше правил. Они похлопывали Раума по плечам и желали удачи.
На противоположном краю арены из-под нескольких арок доносились воинственные вопли. Ведущий подскочил туда и сунул микрофон через решётку.
- Назовите свои имена! Может, в последний раз в жизни...
Его ехидство никого не тронуло, и бойцы проорали свои имена или прозвища. Как только участники представились, «конферансье» дёргнул за рычаг, и решётка поднялась. На арене становилось всё многолюднее. В этом бою хотели принимать участие почти одни химеры. Вероятно, рассчитывали впоследствии полакомиться нежной печенью самочки. Несколько здоровенных мужиков человеческой расы решили составить конкуренуию «зверям» то ли по глупости, то ли из-за чрезмерной самоуверенности.
Раум подпрыгивал от нетерпения, и когда микрофон ткнулся ему под нос, крикнул:
- Я Ра, Бог Солнца!
На трибунах заржали, но те, кто слышал это хвастливое самоименование уже не в первый раз, смеяться не стали. Участие мальчишки в предстоящем побоище заранее делало зрелище ещё интереснее.
Самочка в клетке потихоньку хлюпала носом.
Химеры на «трибунах» дружно загудели и заулюлюкали, а некоторые даже принялись швырять в ненавистного кибера мусор и бутыли. Были, конечно, и болельщики, но ненавистники составляли всё же абсолютное большинство. Рауму это даже нравилось. Он любил думать, что ненависть - это лицо страха.
- Итак, перед нами четырнадцать соискателей руки прекрасной дамы, - ведущий издевательски поклонился клетке, - но получит её только один, выживший.
Он поднял кулак, и многотысячная толпа, расположившаяся на уступах, карнизах, в проёмах разбитых окон, начала слаженно орать обратный отсчёт. Ведущий, потихоньку пятясь к стене, палец за пальцем разжал кулак.
- Пять! Четыре! Три! Два! Один! - выла толпа.
И вот четырнадцать мужчин одновременно ринулись друг на друга.
Девочка в клетке испуганно зажмурилась.
Химеры сшиблись, сразу же пуская в ход когти и острые зубы. Раум умело лавировал между страшных ударов, чудом избегая свистящих в воздухе когтей.
Он врезал кулаком в бок ближайшей химеры, с удовольствием ощутив, как сухо треснули от удара несколько рёбер. Химера взвыла и попыталась достать мальчишку, но тот отскочил и сразу же перекинул через себя противника на две головы выше себя и в два раза тяжелее. Покатившееся тело заставило замешкаться троих или четверых химер, и юный киборг воспользовался этим.
Одна химера рухнула на бетон, хрипя и держась руками за разможжённое горло. Вторая ринулась в атаку, но поскользнулась на чьём-то ухе, а упала уже с проломленным от прямого удара лбом.
Юркий мальчишка мелькал среди здоровенных мужиков, сверкая винилом и хромом стабилизаторов. Трибуны выли в исступлении, подбадривая или наоборот всячески оскорбляя Бога Солнца.
Раум не мог видеть, как внимательно и спокойно наблюдают за ним двое человек в тени одной из стен, окружающих арену.
Киборг расправился со всеми противниками, хотя те даже решились объединить силы против него, и лишь только потом разобраться друг с другом. Плечи и грудь Раума украшали глубокие царапины, кровь залила блестящие виниловые штаны. Но на лице сияла хищная белозубая улыбка.
Киборг оставил в живых последнюю химеру, заставив её выгнуться в болевом захвате. Толпа любит красочные финалы. Химера вращала прозрачными от бешенства глазами и тихонько, почти против воли поскуливала. Казалось, у искусственно созданных существ изначально присутствует подсознательное неверие в загробную жизнь, перерождения, душу и прочую чепуху. И именно у последней черты, когда им в глаза заглядывает Бездна, бесконечное Ничто, химерам становится страшно.
Раум, вдоволь насладившись ликованием толпы и мелкой дрожью обездвиженного противника, со всей силы опустил кулак на горло жертвы. Химера дёрнулась, захрипела, прыснув изо рта кровью тёмно-бордового цвета. Киборг отпустил противника, и тот рухнул вниз лицом, продолжая агонизировать даже тогда, когда победу Бога Солнца объявили официально.
Возможно, именно потому, что у противоестественной мешанины генов, какой является каждая химера, нет души, тело так отчаянно борется со смертью.
Ведущий, взмахнув рукой, подал знак опускать клетку. «Приз» тихо всхлипывал и сжимался в комочек.
Милый мальчик, которым ей сперва показался этот Ра, на деле явился кровожадным мясником. Уж неизвестно теперь, не была бы смерть предпочтительнее рабства у него...
Раум, ликуя, подпрыгнул, повиснув на клетке, как будто хотел ускорить её снижение. Девочка взвизгнула, шарахнувшись прочь. Юноша расхохотался.
Потом с победным видом обежал арену, срывая с трупов бирки электронных ключей - как победитель, он имеет право на имущество побеждённых. Конечно, у химер в кабинках скорее всего найдётся мало чего занятного. Но всё же какое-никакое «приданое».
Когда клетка глухо стукнула коваными уголками о бетонную поверхность арены, Раум горделиво подбоченился рядом, а ведущий выволок из неё пискнувшую девочку и вручил цепь киборгу.
- Поздравляю!
Трибуны улюлюкали. Потом стали звучать всё громче и громче возгласы:
- Трахни её! Трахни её прямо сейчас! Давай! Тра-хни! Тра-хни!
Раум повернулся к девчонке, та дёрнулась прочь и прикрыла растрёпанную светловолосую головку руками. И тут вдруг Раум представил, кого же она видит сейчас перед собой. Окровавленного убийцу с дикими сверкающими глазами. Не-человека. Машину.
Победный хищный оскал медленно сошёл с лица юного киборга.
Он опустил голову и зашагал к той арке, из которой выходил на арену полчаса назад.
- Пошли, пошли, не бойся, - сказал Раум, чуть подёргивая цепь. Девочка безропотно засеменила за новым хозяином, всхлипывая и оскальзываясь босыми ногами в лужах крови, которые уже начали подёргиваться тоненькой корочкой льда.
