Меня зовут Бен.
Я не живу здесь.
Это случилось тридцать лет назад, все они умерли.
Я спасся.… Но почему мне захотелось вернуться в это место?
Наверное, я хочу разобраться, понять….

Может что-то не так со мной?




Часть 1

Глава 1

12:00 AM

Бен вышел из машины за несколько кварталов до места, решив проделать оставшийся путь пешком. Его поступок объяснялся желанием воскресить в памяти переживания детства, связанные со здешними местами. Он как будто снова возвращался в прошлое, оглядываясь по сторонам.
День выдался ясный и безветренный, в небе ни облачка, и, казалось, в этот полуденный час город словно вымер. Лишь однажды мимо Бена с оглушительным грохотом пронеслась какая-то старая колымага. Колымага неожиданно вынырнула за его спиной, описала круг на широкой площади перед зданием местного муниципалитета и скрылась в переулке.
Бен обошел здание муниципалитета стороной и вошел в узкую тенистую аллею, образованную двумя рядами мощных вязов с раскидистыми кронами. Аллея тянулась почти на сотню ярдов и упиралась в высокий забор с калиткой. Дальше начиналась территория приюта, в котором прошло детство Бена, и в который теперь он стремился попасть.
Калитка с натужным скрипом пропустила Бена и под действием пружинного механизма с шумом захлопнулась за его спиной. Бен оказался в саду из полутора десятков яблоневых деревьев и кустов акации. Сад выглядел очень запущенным.
Сделавшаяся совсем узкой тропинка вывела его к деревянному двухэтажному зданию, больше похожему на здание тюрьмы, чем на детский приют. Не нарушаемая ничем тишина вокруг только усиливала это впечатление.
Входная дверь оказалась незапертой, чему Бен в первую секунду удивился и отчего, признаться, даже встревожился. Покинутое здание вполне могло статься прибежищем для бездомных, чьи нравы были ему известны по службе в полиции. «Как хорошо, что я догадался захватить с собой револьвер!» – подумал Бен. «Незнаю почему, но я не расстаюсь с ним ни при каких обстоятельствах в последние годы….»



Помещение приемной заливал яркий свет из окна с распахнутыми настежь рамами. Свободно разгуливающий по комнате ветер играл обрывками бумажек и семечной шелухой на полу. Кое-где на полу поблескивали осколки стекла и белели куски осыпавшейся штукатурки.
Мебель в помещении была представлена широкой деревянной скамьей по типу садовой и высокой этажеркой – тоже деревянной – с полочками под книги. Очень жесткая на вид с установленной почти отвесно спинкой скамья производила впечатление какого-то чудовища, рожденного пьяной фантазией неумелого подмастерья. Этажерка имела не лучший вид.
Из других предметов интерьера внимание заслуживали картина на стене с изображением какого-то всадника да вывеска над входом с текстом следующего содержания:

Приют Шеппарда – где мы заботимся о всеобщем будущем.

Еще стояло одинокое растение в горшке на полу возле книжной этажерки. Когда-то это было цветущее растение, теперь же просто мертвая ветка.
Подняв глаза, Бен уставился на картину с всадником, которая почему-то всегда казалась ему лишней в этом месте, и тут заметил, что она висит криво. В следующую секунду, не успел он моргнуть, картина сорвалась со стены и с громким стуком упала на пол. На том месте, где только что висела картина, Бен увидел карту здания, которая могла здорово пригодиться ему в блужданиях по приюту. Бен убрал карту к себе в рюкзак и повесил картину на место.
Окинув взором полки этажерки, он обнаружил две книги – Библию и словарь. Эти две книги всегда стояли здесь, сколько Бен помнил. У него не возникло желания взять их в руки, тем более убрать к себе в рюкзак. Эти книги вызывали у него отвращение.
Похоже, он все здесь осмотрел.
Из передней вели две двери: одна в офис, куда детям в приюте строго-настрого запрещали входить, другая – в коридор.
Для начала Бен решил заглянуть в офис.



Офис представлял собой просторную светлую комнату с высоким потолком и стенами в ярко-голубых с крупным цветочным рисунком обоях. Признаком роскоши в кабинете являлся белый паркетный пол, застланный посередине ковром с длинным ворсом и бахромой по краям. В центре комнаты находился письменный стол, по сторонам от него располагались стулья. Двое стульев впереди, на одно из которых Бен едва не налетел, казались очень неудобными на вид и предназначались, по-видимому, для посетителей. Третий стул, в самой глубине комнаты, казался более комфортным и принадлежал когда-то хозяину офиса.
Громоздкий платяной шкаф слева у стены и картотека справа от письменного стола довершали интерьер.
Платяной шкаф оказался на поверку пустым, как и картотека, где они хранили файлы на всех детей в приюте. Бен подумал, что кто-то, верно, позаботился обо всех документах, когда покидали это место. Впрочем, его ожидала находка – компас, который Бен с радостью убрал в рюкзак. С компасом, картой и револьвером он чувствовал себя теперь неуязвимым.
Еще одна деталь привлекла внимание Бена, когда он уже собирался покинуть это место, а именно – картина на стене по центру, прямо над креслом хозяина офиса. Сюжет картины банальный: мальчик с санями на снежном холме, но почему-то она вызывала у Бена беспокойство. Он приблизился к картине вплотную и внимательно ее осмотрел.
Краска на картине разваливалась, но Бен не мог видеть стену позади картины. Он попробовал ее снять и обнаружил сейф. Хм, это любопытно, но Бен не знает комбинации, для того чтобы открыть его прямо сейчас.
….Еще раз он оглянулся, прежде чем выйти и в следующую секунду закрыл за собой дверь.

Глава 2

12:35 AM

В начале коридора было еще светлее, чем в приемной. Падающий с улицы через окно свет был нестерпимо яркий и не позволял увидеть то, что делается снаружи. Свет загораживал собой поворот впереди по коридору, за которым находилась дверь в столовую.
Бен успел поравняться с поворотом, когда до его слуха донесся звук, как если бы кто-то включил микрофон и задышал в него. В следующую секунду тишину в коридоре прорезал голос, от которого у него по спине пробежали мурашки. Подхватываемый эхом в гулком помещении голос многократно отражался в стенах и медленно таял.
- Ты оставил это в ящике с одеждой. Разве ты не помнишь, Бен?
- Что? Кто здесь?! – воскликнул Бен, озираясь по сторонам.
Ответа не последовало….
Коридор на всем протяжении выглядел пустынным. Впереди за поворотом он тонул в полутьме, которая по мере удаления от окна за спиной Бена все более сгущалась и в самом конце становилась почти неразличимой. Бен находился на границе как бы между светом и тьмою и видел на полу перед собой только собственную удлинившуюся тень.
«Похоже, мне просто показалось. Этот голос раздался в моей голове. В моем разыгравшемся воображении. Оно не удивительно. Так много воспоминаний вокруг….»
Спокойствие приходило с опозданием и некоторое время еще его колотил озноб. Кроме того, Бена терзали смутные сомнения. Он собрался уже продолжить путь, когда внезапная догадка заставила его замереть с поднятой в воздухе и согнутой в колене ногой. «В здании приюта ящики с одеждой могли быть только в детских спальнях на втором этаже!» Бен взглянул на карту. Лестница находилась в конце коридора. Если верить карте, путь до нее был неблизкий….



Бен не прошел и половины этого расстояния, как уткнулся в стену за следующим же поворотом. Коридор на бумаге в действительности оказался глухим тупиком. Единственным украшением здесь были старинные напольные часы с гиревым механизмом высотой в человеческий рост. Часы стояли вплотную у стены, которая преграждала ему путь, и как бы разделяли ее на две равные половины.
Еще имелась дверь сбоку, которая вела в столовую. Подозревая какой-то подвох, Бен поначалу стал ломиться в нее, но дверь не сдвигалась с места, как он не пытался на нее надавить. Как будто что-то тяжелое прижимало ее изнутри. Дверь вела на кухню и, очевидно, использовалась когда-то, а потом о ней постарались забыть. Как бы там ни было на самом деле, путь Бена лежал мимо нее.
«Но куда? Впереди меня только стена и часы! Часы и стена….» Тщетно пытаясь найти объяснение увиденному, Бен переводил взгляд то на одно, то на другое.
Какое-то неразрешимое противоречие. Загадка сфинкса! Признаться если поначалу блуждания по приюту доставляли Бену только любопытство, то сейчас он был близок к отчаянию. Что же делать? Повернуться и уйти? Но ведь в плане недвусмысленно указано, что коридор имеет продолжение, а стены с часами и в помине нет. Так может что-то с картой не так?! Но это исключено!
Бен перевел взгляд снова на часы. Может разгадка кроется в них?
Часы на первый взгляд казались неработающими. Циферблат с привычными цифрами отсутствовал, вместо него имелся круглый металлический диск с устройствами похожими на зажимы – по-видимому, для цифр. Каждый раз, когда Бен нажимал на эти зажимы, они легко опускались в своем гнезде, издавая характерный щелчок. Но стоило ему отпустить палец – срабатывал возвратный механизм и зажим возвращался в первоначальное положение.
Так продолжалось до тех пор, пока Бен не обнаружил зажим, возвратное устройство которого не сработало, после того как он отнял палец. Осененный догадкой, пока еще для него самого неясной, Бен стал сосредоточенно искать зажим, который не сработает подобным образом вслед за первым. На это потребовалось некоторое время. Запоминая положение зажимов, а самое главное – их очередность, Бен, наконец, нашел искомую комбинацию. Когда последний зажим оказался в своем гнезде, раздался скрежет, стала быстро опускаться одна из гирь часового механизма, а сами часы медленно стали двигаться в сторону. Обнажилась узкая, но достаточная для того, чтобы в нее пролезть расщелина в стене. Проход был найден! Но, сколько времени Бен потерял…



«Все же странная эта история с часами…. Что-то я не помню, чтобы они стояли здесь. Не помню и прохода за ними….»
- Хватит жить Бен.
«Что? Снова этот голос. Он в моей голове!»
- Почему ты не идешь плакать в душевую, как сделал это той ночью?
- Но…? Что…? Кто…?
- Ты выглядишь бледным.
Бена охватил трепет. Трепет еще более сильный, чем тогда, когда он услышал этот голос в первый раз. Не от того, что голос снова зазвучал в его голове, а от упоминания о трагических обстоятельствах той ночи, о которых он хотел бы навсегда забыть….
….Это случилось тридцать лет назад здесь в приюте. В ту роковую ночь в своих кроватях были зверски убиты все дети. Только Бену и, кажется, еще кому-то удалось спастись. Незадолго до трагедии Бен спустился в подвал и закрылся в душевой комнате.
Он смутно помнил обстоятельства той ночи, но случившееся глубоко запечатлелось в его памяти. Когда Бен поднялся наверх, в приюте царила настоящая неразбериха. На втором этаже, где располагались спальни, оказалось полным-полно незнакомых ему людей. Двое из них, в белых халатах, выносили из комнаты на носилках тело ребенка, накрытое простыней. Простыня в нескольких местах была пропитана кровью. Бена увела воспитательница, а на следующий день за ним приехал отец. После этого Бен ни разу не был здесь. Вплоть до сегодняшнего дня. Только сейчас он набрался решимости и приехал сюда, чтобы разобраться, что на самом деле произошло в приюте….

Глава 3

13:40 AM

В спальню Бен вошел со смешанным чувством тревоги и любопытства. По причинам понятным выше он готовился к самому неожиданному повороту событий, которое уготовило для него провидение. Что ждало его за дверью в спальню – было известно одному Богу. Бен же, обычный смертный, подготовился к этой встрече, сжимая в руке револьвер, готовый воспользоваться им при первых признаках опасности. Револьвер не был заряжен и он рассчитывал применить его исключительно для острастки.
Мгновение спустя он оказался в совершенном одиночестве посреди просторной и пустой комнаты с видом из единственного окна на яблоневый сад внизу. Комната имела жалкий вид, придававший ей сходство с армейской казармой или тюремной камерой, что, впрочем, соответствовало действительности. Двухъярусные кровати с железными спинками и громоздкий деревянный ящик составляли весь ее антураж.
Спартанскую обстановку спальни несколько скрашивали расклеенные на стенах возле кроватей фотографии. На черно-белых снимках были запечатлены не по возрасту серьезные лица детей – прежних жильцов комнаты. С подступившим комом к горлу и готовыми вырваться из глаз слезами Бен узнавал Леонарда, который спал над ним, Джорджа и Томаса, занимавших кровать напротив. Все они были убиты в этих своих кроватях тридцать лет назад. Бен не был в своей кровати в то время, он был в душевой…. «Но я не могу вспомнить почему….»
Из плена задумчивости, навеянной фотографиями и связанными с ними воспоминаниями, Бена вывел удар о край ящика, который в других обстоятельствах показался бы ему досадным, а сейчас оказался просто необходимым. Бен мгновенно встрепенулся, вспомнив, где находится и зачем. Виновник случившегося, впрочем, тотчас понес заслуженное наказание. Воскресив в памяти подробности первой встречи с таинственным обладателем Голоса на первом этаже, Бен принялся обыскивать ящик.
На первый взгляд, ничто как будто не указывало на хранящуюся в нем тайну. Это был обычный, ничем не примечательный комод из массивного прочного дерева с потемневшей от времени поверхностью и коваными в виде дужек ручками. Комод, или ящик, имел полки, в которые дети складывали весь свой нехитрый скарб. Первые три полки оказались пустыми, а когда Бен выдвинул самую нижнюю полку, то обнаружил настоящий тайник.
Господь всемогущий, чего здесь только не было! Изумленному взору Бена предстали целые россыпи из пуль и автоматных патронов, походные аптечки в нераспечатанных упаковках, складной перочинный нож с универсальной рукояткой и, наконец, зажигалка. Зажигалке Бен обрадовался больше всего. Как известно, с помощью огня человек превратился в царя природы и повелителя стихий….
Вместе с тем к радости от бесценной находки примешивалась горечь каких-то дурных предчувствий. Бен не мог отделаться от мысли, что обнаруженные предметы свидетельствуют о серьезности чего-то предстоящего. Но что могло ожидать его впереди в заброшенном приюте, где живут одни привидения и воспоминания?!
Пополнив содержимое своего рюкзака парой-тройкой новеньких аптечек и солидным запасом пуль для своего револьвера, Бен двинулся в путь, обещавший показаться для него если не адом, то преддверием к нему. А если серьезно, ничто не мешало теперь ему вернуться снова на первый этаж и возобновить прерванные возле столовой поиски.
Как уже случалось в приюте не раз, все самое интересное судьба приготовила для Бена напоследок. У дверей спальни он едва не растянулся, споткнувшись о какой-то мягкий предмет, показавшийся ему живым и оттого сильно его напугавший. С удивительной для своего возраста прытью, какую Бен не подозревал за собой и в юные годы, он отскочил далеко в сторону от подозрительной вещи, а когда увидел, что составляло его испуг – облегченно расхохотался. Предметом испуга были обыкновенные детские ботинки из красной кожи с перевязанными для чего-то шнурками. Ботинки выглядели почти как новые, и только старомодный фасон выдавал их истинный возраст. Это были ботинки из его детства.
Все-таки им явно здесь не место, заключил Бен и поставил ботинки возле кровати, которая была когда-то его. После чего распрямился, подхватив с пола рюкзак, направился к двери и на этот раз действительно вышел.



Столовая оказалась полутемным и достаточно прохладным помещением, отчего Бен вдруг пожалел о том, что не захватил с собой из дома шерстяной свитер или на худой конец фланелевую куртку. Большую часть помещения столовой занимал громоздкий обеденный стол, накрытый скатертью, потемневшей от времени и пыли. Поверх скатерти в идеальном порядке были расставлены столовые приборы, или как их называли дети в присутствии воспитателей – куверты. В самом центре стола высился тяжелый бронзовый подсвечник – канделябр на четыре свечи, из которых имелась всего одна. Обеденная посуда была самая простая – со щербатыми краями и сколами на дне. Лучшие тарелки хранились отдельно, на подвесной полке, на стене. Помниться, детям никогда не разрешали из них есть и даже смотреть в ту сторону.
Помимо полки с дорогой посудой на стене висели два женских портрета. Бен вспомнил лицо одной из этих некрасивых пожилых женщин. Она была старшая медицинская сестра или что-то вроде того.
Стена напротив почти целиком была занята массивным деревянным буфетом, очень старым на вид, с ручной искусной резьбой, делавшей этот буфет настоящим произведением искусства. Верхние полки буфета за исключением всякой ерунды были пустые. Дверцы в нижней половине буфета оказались запертыми. Как Бен не пытался отжать дверцы найденным столовым ножом, у него ничего не получилось.
Помещение освещалось лишь двумя узкими полосками на окнах, образованными задернутыми занавесками. Окон в столовой было два. Стекла в них были настолько пыльные, что едва пропускали и тот минимум света, который задерживали занавески. Глядя на эти занавески, Бен невольно вспомнил, что тридцать лет назад детям не разрешали подходить к ним. Теперь, когда Бен думал об этом, возможно воспитатели просто не хотели, чтобы они смотрели наружу.
Его взгляд снова остановился на единственной свече в подсвечнике. Эта свеча выглядела довольно странно или Бену просто показалось. Кажется, что она не подходила к нему….
Бен вынул свечу и, приблизившись снова к окну, внимательно ее рассмотрел. Свеча имела странную утолщенную форму. Кроме того, она оказалась достаточно тяжелой на вес. Похоже, что-то имелось у нее внутри…. Хм…. «Однако, в забытом богом приюте загадки встречаются на каждом шагу. Пожалуй, эта свеча мне еще пригодится….»



С порога Бену бросился в глаза порядок, который царил на кухне. Без большого преувеличения порядок можно было назвать образцовым. Складывалось впечатление, что кухней регулярно кто-то пользуется, кого неплохо бы поставить в пример некоторым домохозяйкам. Сделанное открытие, впрочем, совершенно его не обрадовало. Дальнейшие блуждания по приюту уже не представлялись беспечной прогулкой, совершаемой в одиночестве.
Беспокойство Бена усилилось, когда он приблизился к занимавшей середину помещения духовке. От ее чугунной поверхности исходило слабое тепло. Похоже, что духовку недавно затапливали. Но кто? Зачем?
Может для того, чтобы разогреть себе пищу? Кастрюля под крышкой на духовке как бы указывала на догадку Бена. Он приподнял крышку и заглянул вовнутрь. В кастрюле оказался какой-то отвратительный на вид отстой. Ну и запах же он имел! Похоже, этот отстой находился в кастрюле в течение всех тридцати лет….
Открыв заслонку духовки, Бен обнаружил несколько поленьев, сложенных вперемешку с бумагой. Поленья выглядели достаточно сухими, чтобы разжечь их с первой спички. Как будто кто-то заранее приготовил их, чтобы растопить духовку в следующий раз.
Кроме духовки внимания на кухне заслуживали старый буфет у стены и чуть поодаль от него в углу посудный шкаф с перекошенными дверцами.
Посудный шкаф в углу, как видно из названия, предназначался для хранения в нем посуды. Прежде чем дети в приюте садились обедать, двое из них – чаще всего Бен и еще одна девочка – сервировали стол тарелками из этого шкафа. Перекошенные дверцы шкафа не сдвигались с места, как Бен не пытался на них надавить. Не сдвигались даже, когда он пытался дергать их изо всей силы, помогая себе при этом ногой. А помниться, он легко открывал этот шкаф маленьким мальчиком….
Закрывавший почти целиком одну из стен на кухне буфет выглядел старым и хрупким. Он совершенно не походил на своего царственного собрата из столовой. За исключением мышиных горошин полки буфета оказались пустыми.
Бен вернулся к духовке снова. Гипнотизируя ее взглядом, он вдруг подумал, что неплохо бы затопить ее. Бену пришла в голову идея, как узнать, что находится внутри свечи, занимавшей его любопытство. Для этого требовалось всего-навсего опустить ее в кастрюлю и дождаться когда отстой закипит, а воск расплавиться….
Развести огонь в духовке оказалось легче простого. С голодным завыванием в трубе огонь жадно пожирал сложенные вперемешку с бумагой поленья в топке. Языки пламени вырывались из трещин на чугунной поверхности и облизывали края кастрюли, в которой плавала свеча. Минут через пятнадцать-двадцать, когда духовка раскалится докрасна, все будет готово! А чтобы не терять время попусту, Бен решил отправиться наверх и осмотреть помещения на втором этаже: туалет, две оставшиеся спальни и комнату для классных занятий.

Глава 4

14:15 AM

- Помогите!
- Что? Кто это?!
- Э…. Эй! Здесь есть кто-нибудь?!
- Да. Я Бен! Кто ты?!
- Меня зовут Карен! Я кричу уже несколько часов! Я заперта в соседнем помещении! Похоже это кладовая.
- А, вот оно что! Выходит, мы можем говорить через вентиляционную систему?!
- Да, наверное! – голос Карен сильно дрожал, как и голос Бена, наверное. – Почему ты….вы здесь?!
- Я жил здесь тридцать лет назад! Я не знаю, почему я вернулся в при…. Постой! Ты сказала, что тебя зовут Карен?!
- Да!
- Я думаю, что я помню тебя! Ты была той тихой девочкой! Ты….тоже ушла той ночью, когда все были убиты.
- Кто был убит?! – в голосе Карен сквозило неподдельное изумление.
- Что?! – наступил черед изумляться уже Бену. – Тридцать лет назад в этом приюте все дети, кроме двоих, были убиты в своих кроватях. Кроме нас двоих, понимаешь?! Тебя и меня….
- Правда?! Я…. Я не помню….
«Тебе очень повезло, милая Карен! В отличии от тебя я все помню и что хуже всего, не могу забыть.»
У Бена возникла идея:
- Слушай! Я попробую пробраться к тебе! Держись!
- Пожалуйста, быстрее, Бен! Здесь очень темно и холодно….
Вот так дела! Бен наконец-то перевел дух. За все время разговора с Карен он почти не дышал, такое сильное потрясение произвело на него случившееся. Вместе с тем, он знал теперь, что, вернее кого искать. Вместо бесцельных блужданий по приюту с отгадыванием всевозможных ребусов, Бен получал возможность спасти человеческую жизнь. Тех убитых тридцать лет назад ему все равно не вернуть….
Правда для него оставалось не совсем понятно, каким образом Карен оказалась в кладовке. Точнее совсем непонятно, что она здесь делает….
Бен встал под вентиляционным коробом в том месте, где была решетка, набрал в легкие воздух и крикнул что есть мочи:
-Карен!
- Да, Бен! Вы уже нашли способ пробраться ко мне?!
- Э…. Нет! Пока еще нет! Но я хотел спросить, как ты оказалась там?!
Голос Карен вибрировал в вентиляционной трубе:
- Я не знаю! Просто я проснулась здесь!
- Ладно! Я иду, Карен.
Бен почесал затылок. И не сразу услышал, что Карен поблагодарила его. Карен всегда казалась Бену самой благодарной девочкой. Это именно с ней они сервировали стол тарелками из кухни. Бену всегда приходилось помогать ей, поддерживать…. И сейчас приходится!
Кладовка находилась в подвале, где и душевая. «Бр-р-р, этот подвал! Так не хочется спускаться туда. Там холодно и мерзко. Но я обещал спасти Карен. И свое обещание сдержу.»



В подвале стояла пугающая полутьма. Ступать вперед Бену пришлось на ощупь, держась руками стены. В одном месте стена оказалась влажной, что свидетельствовало о близости грунтовых вод. Словно бы в подтверждение его догадки, в нос ударил густой и ни с чем несравнимый запах сырой земли. Наконец, Бен почувствовал под ладонями шероховатые доски низенькой двери, за которой находилась кладовая. Ручка у двери на привычном месте отсутствовала, и Бен растерялся, не зная как открыть дверь. Для этого требовалось потянуть ее на себя.
- Карен! Карен! Ты здесь?!
Голос Карен раздался неожиданно у Бена за спиной, так что он вздрогнул:
-Бен….? Я слышу твой голос громко и ясно. Спасибо, что пришел за мной. Я прямо за этой дверью.
- Но…. Но, кажется, что твой голос слышен из-за двери напротив.
Бен имел в виду дверь в душевую. Других дверей в маленьком помещении не было. На несколько секунд в подвале установилась необычайная, и даже жуткая тишина. А потом Карен произнесла:
- Пожалуйста, поторопись, Бен….
Все это Бену не понравилось. Ни нарочитая мольба в голосе Карен, ни ее видный, даже невооруженным взглядом обман. Что она задумала? Все это напоминало какой-то злой розыгрыш или…. или ловушку.
Дверь в душевую ничем на первый взгляд ни отличалась от двери кладовки. В ней не было ничего особенного, но отчего Бен испытал вдруг смутное беспокойство? Глядя на эту дверь – его глаза успели окончательно привыкнуть к темноте – он поймал себя на мысли, что очень не хочет узнать, что находится за нею. Бен чувствовал, что случится что-то плохое, если откроет эту дверь сейчас.
Смутное неясное беспокойство, как это часто бывает, переросло в безотчетный страх и, обливаясь потом, Бен попятился к выходу отсюда, хватаясь руками стены. Почувствовав под ногами ступеньки, он развернулся и быстро помчался по лестнице наверх….



Страх подействовал на Бена столь решительно, что по возвращении из подвала он без колебаний направился к выходу уже из приюта с твердым намерением покинуть это место навсегда. Ни одна тайна на свете, никакая сила – даже великая сила любопытства – не могли удержать его больше здесь. «Прочь, прочь отсюда!» – шептал он, не смея обернуться или остановиться, не давая возможности себе хорошенько все обдумать и взвесить.
В таком состоянии Бен дошел до стены с расщелиной. Тут его ждало открытие, куда более неожиданное, чем недавно в подвале. Еще издалека Бен увидел, что расщелина в стене с обратной стороны загорожена часами. Каким-то образом часы оказались снова на исходном месте! Наверное, сработал возвратный механизм. Все пути к отступлению были для него отрезаны. Бен почувствовал себя загнанным в ловушку зверем.
Мысль покинуть здание через окно возникла уже в следующее мгновение. Единственное окно в этой части коридора приходилось напротив кухни. Но и тут его ждало разочарование! Подойдя ближе, Бен убедился, что на окно с наружной стороны крест-накрест наколочены доски. Изнутри же оконные рамы удерживали брусья толщиной в предплечье взрослого мужчины. Кроме того, размеры самого окна были явно недостаточными для того, чтобы в него мог беспрепятственно пролезть человек с его комплекцией.
Бен обреченно вздохнул и поплелся по коридору к лестнице. Ему оставалось только подняться наверх и продолжить свои поиски.

Глава 5

15:00 AM

Стены в туалете были испещрены в нескольких местах какими-то значками. Бен подошел ближе и увидел, что это выцарапанные на оштукатуренной поверхности неумелой рукой, по-видимому – ребенка, буквы и изображения животных. Его особенно умилили рисунки животных. С большой долей уверенности Бен мог назвать кошку, собаку и слона. Что касается букв, то неизвестный художник продемонстрировал полное знание родного алфавита.
Вспомнив, зачем он здесь, и какие обстоятельства привели его сюда, Бен огляделся. Обстановка в туалете была самая непритязательная. Кроме голых стен с испещренной поверхностью Бена взволновал вид неровного местами пола из выложенных в шахматном порядке черных и белых плиток-шестиугольников. Почему взволновал? Бен не знал. Взволновал и все. А вид туалетных кабинок с фанерными перегородками и вовсе бросил в дрожь. И вот почему….
Еще в первый свой визит сюда он обратил внимание на здоровущую цепь, пропущенную через дверь средней кабинки. Кабинок в туалете было три. Тогда за разговором с Карен он не придал увиденному значения, теперь же смотрел на эту цепь со все возрастающим изумлением. Очень длинная и со следами ржавчины цепь заканчивалась массивным тяжеловесным замком. Такие замки Бену приходилось видеть только в сельской местности. Нечего было и думать о том, чтобы открыть этот замок без ключа. Ключ к которому еще предстояло найти….
Бен заглянул в соседние кабинки. В них не оказалось ничего любопытного. Находившиеся там унитазы выглядели неработающими. Правда, в чаше одного из унитазов он обнаружил клещи с длинными ручками. Присвистнув от удивления, Бен оценил находку по достоинству. Клещи могли здорово пригодиться ему в блужданиях по этому адскому месту.
Закончив с кабинками, Бен перешел к осмотру той части туалета, которая примыкала к окну. Здесь стояли умывальник с раковиной и висело на стене зеркало. Еще издалека ему показалось, что раковина выпачкана в старой крови. А когда Бен приблизился, его глазам открылось омерзительное зрелище. На самом дне раковины лежали вырванные с корнем зубы. С трудом подавляя желание отвести взор в сторону, Бен насчитал четыре зуба. И кому могла прийти в голову мысль вырвать зубы в этом месте? Бен вдруг невольно покосился на клещи в своей руке. Что-то ему подсказывало, что они не случайно оказались здесь….
Он поднял взор и уставился в зеркало, висевшее над раковиной. Оно было слишком грязным, чтобы Бен мог что-то в нем увидеть. Мутные разводы на поверхности зеркала были сделаны выпачканной в крови рукой. Похоже, человек, сделавший это, не отдавал отчета в своих действиях.
Поднять взор еще выше – на вентиляционную трубу – Бен не решился. Ему казалось, что Карен сейчас наблюдает за ним через решетку. «Что ж держись, милая Карен! Кто-нибудь обязательно вызволит тебя. Кто-нибудь, но только не я….»



Осмотр двух спален на этаже оказался безрезультатным. Единственным трофеем пока оставались найденные в туалете щипцы. Определенные надежды Бен связывал с комнатой для классных занятий, которая находилась в конце по коридору, но дверь туда была запертой.
Ему ничего не оставалось, как возвратиться снова на кухню. Продолжавшееся свыше трех часов путешествие, наконец, завершилось. Бен горько усмехнулся от этой мысли. Изначально целью его пребывания здесь являлась попытка разобраться в событиях тридцатилетней давности. С этой точки зрения Бен не продвинулся на своем пути и на йоту.
В натопленной кухне сделалось жарко, и он невольно расстегнул верхнюю пуговицу своей рубашки. Из кастрюли, накрытой до середины крышкой, густыми клубами валил пар. Бен отодвинул кастрюлю на край духовки, где было не так жарко, и заглянул вовнутрь. Отстой почти выкипел, а от свечи не осталось и следа. Воск совершенно расплавился и перемешался с отстоем, отчего последний стал на вид еще отвратительнее, чем прежде.
Бен не прогадал, захватив из туалета найденные в одном из неработающих унитазов щипцы. Вооружившись ими, он стал шарить по дну кастрюли в поиске предмета, находившегося внутри свечи. Поиски его вскорости увенчались успехом. В хватательной части щипцов был зажат миниатюрный ключ.
При виде ключа Бен почему-то не испытал чувства удивления. Что-то подобное в этом роде он даже предполагал найти. Кроме того, он ничуть не сомневался, что найденный ключ подходит к замку с цепью в туалете. Желая скорее убедиться в своем предположении, Бен выбежал из кухни, направляясь к лестнице.
Ключ вошел в замочную скважину, как нож в масло. Провернувшись несколько раз, он, наконец, заставил замок издать щелчок, после которого замок открылся. Цепь, словно змея, сползла с лязгом на пол и замерла у ног Бена. Затаив дыхание, он распахнул дверь….
Что это? Бен невольно отшатнулся и закрыл глаза. Потом открыл, но ничего не исчезло. На стене в туалетной кабинке был нарисован знак. Какой-то очень странный знак. В виде круга с линиями внутри. Кажется, он выписан на стене кровью! Высохшей кровью.
Он дотронулся до круга ладонью и….
- Тебя не должно быть здесь, Бен. Ты должен быть мертвым.
«Снова этот голос…. В моей голове…. Или…. Нет…. Я не могу…. Стоять…. Ровно….»




Меня зовут Бен.
У меня есть секрет.
Я не живу здесь.
Где я?
Я нахожусь в приюте.

Я больше не один….



Часть 2

Глава 1

Стоп! Что произошло? Где я?! Похоже, что на некоторое время я потерял сознание, и часть памяти просто стерлась. Как запись на магнитофонной ленте….»
Бен с усилием повернул голову сначала в одну сторону, потом в другую. Это оказалось не так-то просто. Каждое движение отдавалось глухой болью в затылке. Похоже, он сильно расшибся, когда упал.
Черт подери, что это за место? Бен обнаружил себя в помещении, залитом красным светом с кошмарной обстановкой вокруг. Помещение до боли напоминало уборную, где он потерял сознание. Это и была уборная, догадался, наконец, Бен, но что-то произошло, что из трех туалетных кабинок уцелела всего одна, зеркало на стене возле раковины оказалось разбитым, а стены и пол в уборной были забрызганы кровью. Бен мог поклясться, что не только красный цвет, который исходил от знака на стене, тому виной. Кровь как доказательство оказалась на его одежде, на коже рук и даже на волосах. Кровь не высохшая, нет, а самой что ни на есть свежая, с острым тошнотворным запахом. От этого запаха у Бена закружилась голова, его замутило. Он на четвереньках дополз до того места, где некогда находился унитаз, а сейчас зияла черная дыра. Наклонившись над дырой, он застыл в такой позе на некоторое время.
Стало немного легче. Совсем чуть-чуть. Бен внимательно всмотрелся в дыру, оказавшуюся так кстати поблизости. Что здесь произошло? Наверное, подобный вопрос он будет задавать теперь на каждом шагу.
Дыра была достаточно широкая, чтобы в нее мог пролезть человек. Пол вокруг дыры был особенно густо заляпан кровью, при виде которой Бен снова почувствовал тошноту. В неверном свете отчетливо были также видны глубокие борозды на плиточном полу, оставленые каким-то острым предметом. Бену почему-то показалось, что эти борозды оставлены ногтями. Ногтями человека, отчаянно пытавшегося зацепиться за что-нибудь, которого тащили в дыру. Если судить по свежести следов, случившееся имело место совсем недавно.
Бен поднялся и размял затекшие ноги. Одежда на нем, насквозь пропитавшаяся в крови, прилипала к телу. Бен взглянул на себя в зеркало на стене возле раковины. Каждый осколок разбитого зеркала был небрежно приклеен к стене. Из трещин между осколками сочилась кровь. Кровь стекала в раковину, на дне которой образовалось уже целая лужица.
Бен, казалось, ничему уже не мог удивляться. Увиденное никак не отразилось на его лице, которое имело отрешенное выражение. Он приблизился к единственной уцелевшей кабинке и попытался открыть дверцу, но дверца не поддалась. Она оказалась заперта, заперта изнутри! Отрешенное выражение на лице Бене уступило место страху. Страху столь сильному, что Бен почувствовал, как на затылке у него приподнимаются волосы. Похоже на то, что там… там в кабинке кто-то есть. Словно в подтверждении его догадки за дверцей кабинки послышалось шевеление….
Бен отшатнулся от дверцы, попятился к двери из туалета и через секунду оказался в коридоре.



Коридор представлял собой зрелище куда ужаснее, чем туалет. В мертвенно-бледном свете, который царил здесь, он казался плодом расстроенного воображения. Стены здесь имели цвет вареного мяса, а окна напрочь отсутствовали. Не понять – ночь или день царили снаружи. Время потеряло всякое значение….
А еще в коридоре откуда-то раздавался монотонный стук. Словно бы кто-то из озорства выстукивал ложкой по чугунной батарее. «В детстве мы часто предавали друг другу подобным образом сообщения. Но почему я вдруг вспомнил об этом?..»
Бен двинулся по коридору в самый конец. Ему показалось естественным продолжить поиски в приюте, двигаясь уже в обратном направлении. Чувство усталости при этом он как ни странно не испытывал. Несмотря на проведенный на ногах день, Бен полон был еще сил.
В конце коридора Бена ждало еще одно открытие. Там где раньше имелась только одна дверь, за которой находилась классная комната, теперь появилась вторая – напротив. Точнее сказать, не дверь, а решетка из толстых, хотя и со следами ржи, прутьев. За решеткой виднелись каменные ступеньки лестницы, ведущие наверх. На самом верху лестница терялась в непроглядной темноте.
Бен оторопел. Лестница на другой этаж? Но куда, на чердак что-ли? «Что-то я не помню лестницы в этом месте, да еще из камня….»
Сбоку на стене имелось блокировочное устройство для поднятия решетки. Блокировка представляла собой панель, вид которой Бену кое о чем напомнил. О чем же, Господь всемогущий?! Бен нахмурил брови и закрыл глаза, силясь вспомнить. Перед глазами промелькнули все события этого дня, начиная с момента, как он вышел из машины и направился к приюту. Потом была приемная, офис…. Стоп! Кажется, в офисе он видел что-то похожее. Сейф? Там был сейф…. Нет, не он. Картина с мальчиком и санками на вершине снежной горы?! Да-да, именно так!….
Бен открыл глаза. Воскресшее из памяти видение нисколько не помогло ему к разгадке секрета подъемного устройства. Но и Бен не пытался разгадать его секрет. Он не собирался идти наверх. Пока, во всяком случае….
Дверь в комнату для классных занятий все также не сдвигалась с места, и Бен направился к следующей по коридору двери, которая вела в спальню.



В спальне царила непроглядная темнота. Бену понадобилось воспользоваться зажигалкой, чтобы хоть как-то рассеять обступивший его мрак. В следующую секунду язычок пламени в его руке осветил внутреннее убранство помещения, некогда бывшее спальней.
Здесь царил полный разгром. То, что раньше было двухъярусными кроватями и комодом, теперь представляло собой нагромождение дерева и металла. Окно поглотила стена, как в коридоре…. О, Боже, что это! Бен едва не выронил из рук зажигалку, увидев какое-то ужасное существо, которое двигалось на него из глубины комнаты. Существо двигалось при помощи громадных клешней, которыми проворно отталкивалось от пола. Отшатнувшийся обратно к двери и готовый выпрыгнуть в коридор, Бен успел заметить, что оно имело весьма смутное подобие с человеком.
Существо находилось уже совсем близко. Еще чуть-чуть и оно дотянется до него своими ужасными клешнями. В одно мгновение Бен различил маленькие красные глаза на сморщенной физиономии, смотревшие на него со злым упорством.
Оставив всякую попытку к бегству, Бен, как в тире, широко расставил ноги и, выставив перед собой револьвер, выпустил одну за другой все пули в точку между этими глазами. Монстр замер и, словно подкошенный, рухнул Бену под ноги.
Бен с любопытством осмотрел труп поверженного чудовища. Страха он более не чувствовал, только омерзение. Существо действительно имело сходство, хотя и очень отдаленное, с человеком. Сходство особенно касалось его туловища и головы. Клешни же делали из «недочеловека» краба. Ничего подобного Бен в своей жизни никогда не видел. Приходилось только удивляться фантазии его создателей….
Невдалеке от места разыгравшейся трагедии Бен случайно обнаружил какой-то предмет, похожий на рычаг. При ближайшем осмотре предмет действительно оказался рычагом от какого-то устройства. Давно привыкнув к мысли, что каждый предмет в приюте имеет значение, Бен спрятал находку к себе в рюкзак. Как знать, может рычаг пригодиться ему в дальнейших блужданиях….

Глава 2


В спальне по соседству также было темно. Бен ворвался туда стремительно, как сквозной ветер. Памятуя о недавнем нападении, он сжимал рукоять револьвера в одной руке, держа палец на спусковом крючке. В другой руке, поднятой высоко над головой, он держал зажигалку.
Но опасения его оказались напрасными. В спальне царили запустение и разгром….
Следующая по коридору дверь оказалась запертой. Бен поравнялся снова с туалетом. Не испытывая желания возвращаться в залитую кровью уборную, Бен прошел мимо нее скорым шагом. Немного погодя, он добрался до лестницы, по которой перешел на этаж ниже.
Еще одна остановка ждала его возле кухни. Дверь туда тоже была заперта. Дверь не имела никакой ручки, зато имелись два странных отверстия: одно круглое и одно в форме полумесяца. Что бы это могло означать? Бен задумался, нахмурив брови. Возможно, к этим отверстиям что-то подходило, с помощью чего можно было открыть дверь. Бен чуть не вскрикнул. Рычаг! Рычаг, найденный в спальне! Как он сразу не вспомнил?!..
Через несколько мгновений на лице Бена появилось горькое разочарование. Рычаг не походил к отверстиям. Он уже порывался отбросить рычаг, как безделку, как вдруг услышал впереди по коридору какой-то звук.
Коридор впереди делал поворот. Неслышно ступая, Бен дошел до поворота и, вытянув шею, выглянул из-за угла. Ему открылось омерзительная сцена. В самом конце коридора около двери в столовую расположилось существо – точно такое же, какое он застрелил наверху в спальне. Бен застал его в самый ответственный момент, когда существо расправлялось с громадным куском истекающего кровью мяса. Отрывая куски помельче, отчего брызги крови летели далеко в сторону, оно тут же проглатывало их, после чего с шумом отрыгивало. Бена едва не вырвало при виде этой сцены. Не желая более испытывать свои нервы, он поспешно вынул револьвер из кармана и вышел вместе с ним из-за поворота, за которым скрывался.
- Ну, ты, чудовище, отвлекись-ка от своей трапезы и посмотри на меня!
Существо перестало терзать тушу и перевело тупой взгляд на Бена. В течение нескольких секунд монстр изучающее смотрел на человека, а потом, издав глухой рык и отбросив в сторону недоеденную тушу, ринулся по коридору к Бену, проворно отталкиваясь от пола своими клешнями. Бен выждал, когда чудище окажется достаточно близко и всадил одну за другой свинцовую пули в разевающую окровавленную пасть. Монстр затих, растянувшись на полу….
Бен брезгливо переступил сначала через труп поверженного врага, а потом через недоеденную тушу его обеда. Или ужина. Ужином оказалась коровья нога, хотя воображение Бена подсказывало ему кое-что другое….
Дверь в столовую не сдвигалась с места. За следующим по коридору поворотом находилась дверь в приемную. По всей видимости, монстр стоял на страже, охраняя вход в приемную. По-видимому, там находилось что-то важное, раз один из армии сатаны поплатился за это своей жизнью.
С револьвером наготове Бен открыл дверь и решительно шагнул вовнутрь….




В приемной было все перевернуто с ног на голову, к чему Бен успел привыкнуть за время блужданий по приюту. Этажерка оказалась на полу вместе с книгами: Библией и словарем. От скамьи остались только рожки да ножки, вернее – одна спинка. Над тем местом, где прежде стояла этажерка, с потолка теперь свисала колючая проволока. Проволока была в крови, чему Бен также не удивился.
Приемная была освещена наполовину со стороны коридора. Бен специально открыл дверь настежь и прижал ее к стене тяжелым рюкзаком, чтобы свет с коридора проникал сюда. В сумеречной части помещения он разглядел в углу что-то, что заставило его вздрогнуть. Ему показалось, что там стоит ребенок.
«Нет, это всего лишь кукла…. Кукла, словно взятая из детского кошмара. Глаза-пуговицы на круглой физиономии куклы будто подмигнули Бену, когда он взял ее в руки. «Но нет, этого не может быть! Кукла не живая! Это всего лишь плод моего воображения!» Бен, тем не менее, поспешил вернуть куклу на место.
Не сразу в сумерках он разглядел и дверь, ведущую в офис. Дверь как будто была поглощена стеной. Узкое пространство, оставшееся от двери, едва позволяло в него пролезть.
На том месте стены, где прежде висела картина, изображающая всадника, теперь зияло узкое отверстие. Похоже, в отверстие можно было что-то вставить, что привело бы в действие невидимый механизм, открывающий дверь в офис. Бен вернулся к рюкзаку и извлек рычаг. Рычаг легко вошел в отверстие, как будто находился в нем всегда, и только по случайному стечению обстоятельств, оказался где-то в другом месте.
Бен повернул рукоять рычага в сторону и на всякий случай отскочил от двери, которая стала медленно приоткрываться. В появившуюся щель из глубины офиса брызнул свет. Там явно что-то находилось. Что-то очень важное. Бен не ошибся в своих прогнозах. Ему казалось, что он продвинулся как никогда близко к разгадке мучавшей его тайны. Осталось сделать всего один шаг….



«О, Боже! Где я?!» Бен повернулся от двери, чтобы выйти отсюда, но усилием воли заставил себя остановиться, развернуться и оглядеться.
Он оказался в операционной зале, оборудованной из офиса. Возможно, с детства недолюбливавший докторов, Бен испытывал вполне понятный страх перед всеми атрибутами этой профессии, среди которых достойное место, конечно же, занимал операционный стол. Но более вероятно, Бена напугала самая возможность переоборудовать операционную из офиса. С какими целями? Зачем? Почему? Возможно, в этих вопросах зиждется объяснение странному поведению Бена.
Все же удивительно, какой резкий контраст представлял собой офис за прошедшие несколько часов. Письменный стол, за которым некогда с важным видом принимал посетителей директор, теперь превратился в широкий операционный стол. Платяной шкаф у стены справа превратился в выставку последних достижений подпольной медицины. На внезапных для платяного шкафа полочках аккуратно были расставлены банки и колбы с содержимым, при одном виде которых волосы на голове вставали дыбом. В одной из колб содержалось тело того, кто, возможно, был когда-то человеческим ребенком. Бен поспешил отвести взор от шкафа и увидел картотеку слева, которая трансформировалась в столик для хирургических инструментов. Ржавые, запачканные кровью, инструменты, похоже, недавно использовались. Внизу под инструментами стояла миска, в которой что-то плавало мерзостное….
Бен обошел стол, стараясь не коснуться его, и остановился напротив стены в глубине комнаты. Его заинтересовала надпись, выписанная на стене кровью. Кто-то, похоже, очень спешил – отдельные слова были написаны так близко, что наезжали друг на друга. При этом надпись была длинная. Бену страшно было представить, сколько крови пришлось истратить анонимному автору. Вместе с тем надпись содержала какую-то важную информацию, которую Бен поспешил перенести в свой блокнот.
Вот она эта запись:
«Это история о катании на санках:
На санках едем мы с горы, веселья полные штаны.
Мы заворачиваем только влево
И поворачиваем вправо смело.
С вершины этой долог путь, не раз придется завернуть и повернуть….»
Стихи, конечно, не отличались художественными достоинствами, но после прочтения первых строк у Бена защемило в груди. Появилось знакомое чувство тождества героев стихов и тебя самого. Стихи напомнили Бену о детстве. Также резво он скатывался на санках вниз с высокой горки, рискуя перевернуться на крутом повороте. Но Бен вернулся к чтению:
«Шесть поворотов мы прошли, два раза завернули мы.
Нам нужно гнать еще быстрее, какое классное веселье!
Адреналин играет, ни к чему здесь робость….
И с каждою минутой больше скорость.
Еще быстрей, в один мы поворот чуть было не вписались.
Но что такое вдруг? Чего я опасаюсь?
Моих деяний злых нахлынули воспоминания
И никому я в этом не давал признанья….»
«Ого! Любопытно. А стихи не такие простые, как показалось сначала.» Бен стал читать дальше:
«Испуг прошел, но вижу я – конец наступит для тебя и для меня.
Пришлось два раза завернуть, возможно, мы пройдем сей путь,
Осталось мало нам и вот – еще один лишь поворот.
Но слишком поздно, не успеть,
Расплатой будет наша смерть.»
В надписи содержалось какое-то предупреждение. Кроме того, здесь наличествовал какой-то шифр, программа действий. Но что за шифр, отчего? Возможно, злополучная картина с мальчиком и санями на вершине снежной горы могла бы разрешить все вопросы Бена. По всей видимости, она являлась ключом к разгадке.
Бен все также был далек от разгадки, как и прежде….
Рядом с надписью в стену была вмурована каменная табличка, имеющая форму диска. Бену почему-то представилась, что эта табличка находится здесь не случайно. Она могла подойти к двери на кухне, одно из отверстий на которой тоже имело круглую форму. Но как выковырять табличку из стены. Для этого требовалась исключительная сила. Или подходящий инструмент. Ни того, ни другого у Бена не было….
Бен решил вернуться снова в уборную. Ему пришла в голову мысль вырваться из этого страшного места, тем же путем, каким он попал сюда. Красный светящийся знак на стене в туалете был способен как-то отправить его назад….

Глава 3


В туалете Бен опасливо покосился на кабинку, в которой что-то было. От двери до светящегося знака на стене его отделяло всего несколько шагов, но пройти мимо этой кабинки было невозможно. «Что же, остаться здесь навсегда?», - со злостью подумал Бен, сделав первый шаг по направлению к знаку. В кабинке послышалось шевеление. Сердце Бена замерло, страх стиснул ему горло. Пожелай он закричать, у него ничего бы не вышло. Еще один шаг, потом еще. Бен оглянулся на пройденное с таким трудом расстояние и усмехнулся. Расскажи он об этом кому-нибудь – никто не поверит!
Наконец, он оказался перед знаком. От светящейся краски шло едва слышное потрескивание. Бен ощутил тепло, приблизив ладонь. Тепло показалось ему приятным. Оно подбодрило его….
….Снова он оказался в туалете, залитом солнечным светом. Ничто вокруг как будто не напоминало о недавнем кошмаре. Все находилось на своих местах, как и прежде. Бен готов был поверить, что это был сон. Что, он спал. Но кинув взор на свою одежду, Бен вздрогнул. Одежда оказалась в пятнах подсохшей крови. Кроме того, в револьвере, который Бен держал в руке, он недосчитался патронов. А еще эта надпись в блокноте. Бен вспомнил, зачем он здесь. Это не сон! Надо бежать скорее в офис….



Только переступив порог офиса, Бен понял, наконец, о каком шифре велась речь в надписи. Неизвестный автор, по всей видимости, имел в виду сейф в стене, который до поры до времени скрывался под картиной с мальчиком и санями. Настало время узнать, что же хранилось в нем все это время. На этот раз Бен не сомневался, что разгадка мучавшей его тайны совсем близко….
Кодовый замок, открывающий дверцу сейфа, состоял всего из шести значений. Имея в качестве руководства по открыванию сейфов надпись, сделанную в блокноте, можно было не сомневаться в скором успехе. Но Бен сомневался. Он не до конца был уверен в правильности своего предположения….
Сейф открылся неожиданно. Бен не успел даже понять, как это случилось. Записанная в блокнот надпись помогла ему не больше, чем какая-нибудь инструкция по использованию кондиционера. Помогло благоприятное стечение обстоятельств, его величество случай, благосклонность звезд. Но только не надпись! Хотя, возможно, Бен и был не прав.
В сейфе оказалось письмо. Сложенный вдвое лист, пожелтевшей от времени бумаги. С почти религиозным трепетом Бен взял письмо в руки, развернул его. Письмо было адресовано медсестре приюта – Элизе Корнвейл. «Вот как звали, значит, одну из тех некрасивых теток, портреты которых я видел в столовой….»
В письме говорилось:
«Здравствуйте, медсестра Элиза! В вашем приюте есть мальчик по имени Бен. Как вам известно, несколько недель тому назад Бен был исследован в нашей клинике. Результаты исследования оказались крайне удручающими. Я с сожалением вынужден сообщить, что мальчик был диагностирован с серьезной формой рака. Сообщите, пожалуйста, эту новость ему как можно мягче. Он такой милый мальчик. Если он выразит желания поговорить об этом с доктором, приведите его ко мне. Др. Грэм Нолан»
Письмо выпало у Бена из рук. Ошеломительная новость! Доктора Нолана он видел несколько раз в приюте. Этот благообразный старичок с пышными белыми усами тоже показался ему милым. Но Бену никто не сообщил тогда, что у него рак. Более того, в течение тридцати лет он даже не подозревал о существовании у него рака….
- Увидимся в душевой, Бен….
Бен вздрогнул. Голос как будто раздался у него за спиной. Но за спиной никого не оказалось, когда он резко повернулся. Он потрогал свой лоб. Лоб был горячий. Но Бен готов был отдать руку на отсечение, что ему не показалось. Голос раздался не у него в голове.



Прежде чем спуститься в подвал, Бен поднялся снова на второй этаж и направился к спальне. В спальне он пополнил содержимое своего рюкзака солидным запасом пуль. Осмотрев револьвер, Бен зарядил его и сунул за брючный ремень. Так было легче выхватить оружие и пустить его в ход. Найденными в тайнике салфетками он вытер пот со лба, несколько приводя себя в порядок.
Ну, в путь…. Бен не испытывал страха. Напротив, он пребывал сейчас в спокойной задумчивости. О чем думал он в эту минуту? Наверное о письме, найденном в сейфе. Дошедшее через тридцать лет оно порядком ошеломило его. Ни о чем другом Бен пока и помыслить не мог.
Вот и дверь в душевую. Странно, что она вызвала у него страх во время первого посещения подвала. Дверь, как дверь. Эту дверь он открывал несчетное множество раз, возможно больше чем кто-либо из живших в приюте. В душевую он часто приходил, чтобы поплакать. Только он не мог вспомнить, что было тогда причиной его слез.
Бен на секунду помедлил, прежде чем войти, а потом вздохнул, открыл дверь и вошел вовнутрь….




Мне…что-то нехорошо…
Мне нужно присесть…
Теперь я вспоминаю…
Тридцать лет назад я пришел сюда вниз…
…и плакал…
Я не чувствую своих рук…
Я засыпаю…

Меня зовут Бен…




Пожалуйста, папа!!
Мне жаль, Мун, но мы не знаем, что делать со всем этим. Это зашло слишком далеко…
Мам…?
…мы сожалеем, дитя мое…
Я… Я больше не буду этого делать…пожалуйста, я обещаю! Остановите машину…
Мы уже приехали. Эти люди будут заботиться о тебе.
Когда я снова вас увижу? Вы будете приходить ко мне?
Прощай, Мун…




Часть 3

Глава 1

«О, боже…. Здесь ничего не изменилось. Это было первое, что я увидела тридцать лет назад. Мне часто снилось это место…. Но почему?»
Мун стояла посреди приемной и растерянно оглядывалась по сторонам. Место, где она оказалась, пугало ее. Кажется, также она испугалась, когда родители привели ее, упирающуюся, сюда. Как она плакала тогда…. Ей казалось, что родители предали ее, оставив здесь с незнакомыми и злыми людьми.
Незнакомые и злые люди ушли, оставив ее одну. Мун хорошо помнила, что в этот день как из ведра лил на улице дождь. В окна заглядывал вечер. Мама и папа на машине были, наверное, уже далеко….
Тогда она забралась на эту деревянную скамью, которая теперь кажется маленькой, а тогда была просто огромной. Скамья была очень жесткой, но Мун этого не заметила. Убогость окружающей обстановки как нельзя лучше соответствовали ее настроению. Слезы уже не катились по щекам девочки, как прежде, но ее маленькое тельце все еще продолжало сотрясаться в беззвучном плаче.
Она просидела на этой скамье остаток вечера. Она просидела бы и целую ночь, и целую вечность, но вернулись злые люди. Мун увела за руку пожилая воспитательница с усталым и сердитым лицом. Мун пыталась вырваться из ее руки, но хватка у старухи оказалась железной….
В углу напротив скамьи стоял шкаф для книг. На одной из полок стояли две какие-то довольно толстые книги. Мун с любопытством взяла одну из этих книг в руки и стала перелистывать страницы. Это был словарь иностранных заимствований. Второй книгой оказалась домашняя Библия с цветными иллюстрациями….
Рядом с книжным шкафом на полу стоял вазон с мертвым растением, а чуть дальше находилась дверь, которая вела в кабинет директора приюта. Дверь имела маленькую табличку со стершейся надписью, от которой сохранилось всего несколько букв. Детям в приюте не позволялось входить в эту дверь под страхом сурового наказания. Мун, однажды, набравшись смелости, попыталась это сделать, но дверь в кабинет была закрыта….
Сейчас дверь в кабинет была открыта и Мун с любопытством перешла туда….



Не успела Мун переступить порог, как возле ее уха вдруг раздался голос. В царившей здесь тишине, голос казался громовым и заставил Мун смертельно побледнеть:
- Кто-то уже взял то, что тебе нужно. Иди, поищи его.
«Кто это?» – хотела спросить Мун, но у нее не получилось. Вместо этого вышло невнятное мычание. Несмотря на то, что она была сильно напугана, голос показался ей почему-то знакомым. Где она могла его слышать раньше? Кажется, голос принадлежал женщине….
Помещение офиса казалось разгромленным. Все как будто стояло на своих местах – и гардеробный шкаф в углу, и письменный стол в центре и картотека в другом углу, но что-то здесь неуловимо свидетельствовало о недавнем присутствии кого-то постороннего. Мун запоздало увидела открытую дверцу сейфа в стене. Кажется, до ее прихода сюда нанесли визит грабители. Или тот, кого ей следовало отыскать. Знать бы еще, откуда именно ей начать поиски. Здание приюта достаточно большое. И найти в нем кого-то не так-то просто….
Из офиса Мун вышла обратно в приемную, а оттуда направилась в пугающий неизвестностью за каждым новым поворотом коридор. Мун помнила, что коридор словно опоясывал здание приюта и заканчивался у лестницы, которая вела в подвал и на второй этаж. По пути к лестнице она сделала две остановки – возле столовой и кухни. Там не оказалось ничего любопытного, кроме старого хлама. Наконец, она дошла до лестницы и остановилась перед выбором. Куда направиться – наверх или вниз? Первый вариант казался предпочтительнее, потому как Мун пугала самая мысль спуститься подвал. Но она все-таки выбрала подвал.
Там оказалось не так темно. Свет проникал сюда по лестнице из коридора и позволял оглядеться. В подвале было две двери, одна из которых вела в душевую. Что-то подсказывало Мун, что она на верном пути. Дверь в душевую была приоткрыта. Мун вздрогнула. Кажется, там горел свет….
С готовым выпрыгнуть из груди сердцем, она вошла в душевую и замерла в дверях….



- Что за….
- Мун…. Познакомься с Беном….
- Кто здесь?! Вы сделали это?!
- Ты должна открыть эти оковы, Мун. Сделай это для меня еще раз….
- Но…. Как вы узнали….?
- Я оставила кое-что для тебя в шкафу в моем мире. Это должно помочь….
- Кто ты?!
…Мун обнаружила себя в залитом электрическим светом помещении бывшей душевой комнаты. Стены и пол в помещении были выложены плитками цвета морской волны, в которых отражался свет от лампочки, свисавшей с потолка на длинном и тонком проводе. На полу возле одной из стен головой к выходу и лицом вниз лежал человек, которого звали Бен. Мун вспомнила его, хотя прошло больше тридцати лет. Кажется, Бен был самым младшим из ребят и все время болел. А потом случилась эта история с убийством детей в приюте, и больше она ничего о нем не слышала. Вплоть до настоящего утра она полагала, что он погиб тогда с остальными детьми.
Бен был убит от удара в затылок. Убийство, по всей видимости, произошло вчера или позавчера – тление еще не коснулось его. Убийца, вероятно, рассчитал все заранее. Зная, что Бен войдет, он спрятался за дверью, которая раскрывалась вовнутрь, а потом набросился на него сзади и ударил в затылок чем-то тяжелым и острым.
Рана на затылке уже давно запеклась, но под головой Бена натекла целая лужа крови. Мун хотела приподнять ему голову, чтобы убедиться, что это Бен, а не кто-то другой, но вид крови заставил ее испуганно вскрикнуть и отпустить ее. На этот раз лицо Бена оказалось повернутым в сторону двери. Взор его остекленевших и широко открытых глаз был устремлен куда-то Мун за спину, словно бы он увидел там что-то до крайности его изумившее.
На расстоянии вытянутой руки в сторону от Бена на полу лежал рюкзак. В рюкзаке оказалось полным-полно вещей, которые могли пригодиться Мун в предстоящем путешествии по приюту. Судя по печальной судьбе ее предшественника, оно не обещало быть безопасным. «Надеюсь, Бен не обидится за то, что я присвоила его вещи» – подумала Мун, натягивая лямки рюкзака на плечи.
Пистолет и карту Мун благоразумно переложила из рюкзака по карманам. Эти предметы могли понадобиться в любую секунду, особенно пистолет. Навыками стрельбы из пистолета Мун владела достаточно хорошо. В детстве она каждое лето проводила в лагере бойскаутов, где ее научили обращаться с оружием. Печальный пример Бена, кроме того, убедил Мун отнестись к происходящему со всей серьезностью. Вкупе с навыками владения оружием это могло сделать ее положение в приюте прочным….



В коридоре на втором этаже Мун развернула карту. Несмотря на то, что она помнила расположение каждой комнаты в здании, тем не менее, ее одолевали некоторые сомнения. В частности, сомнения касались странного указания в словах невидимой обладательницы Голоса, относившейся к Мун с явной симпатией. Что она имела в виду под загадочной формулировкой – «мой мир»? Как такое возможно?
Разумеется, на карте здания области с таким названием Мун обнаружить не удалось. Область, по всей видимости, находилась в выдуманном ей – Мун мире. «Кажется, я схожу с ума», – подумала она, – «раз придаю значение голосу, раздающимся у меня в голове, и – самое главное – следую его указаниям….»
Все-таки Мун не имела сил до конца освободиться от мысли, что Голос существует отдельно от нее. Последующий ход событий только убедил ее в собственной правоте. А события сменялись стремительно, как декорации на сцене провинциального театра, где мастерство художника-оформителя нередко компенсирует скудость фантазии постановщика спектакля. За следующей дверью по коридору она очутилась в залитой солнцем уборной. Едва оказавшись здесь, она первым делом, бросила взгляд за дверь, где по ее представлениям мог укрыться злоумышленник. Но опасения Мун пришлись совершенно не к месту. Кажется, до нее здесь побывал Бен. Уборная носила следы бесцеремонного присутствия в ней кого-то постороннего. В слое пыли на шахматном полу остались следы от башмаков, двери туалетных кабинок были распахнуты настежь…. Мун замерла. Что это? На стене в одной из кабинок она увидела нарисованный кровью знак. Знак был похож на какой-то сектантский символ.
Мун приблизилась и замерла в шаге от этого знака. Странное дело, ей казалось, что он манит ее. Знак словно протягивал к ней свои лучи, выходящие из центра окружности, символизировавшей целый мир. Мун вздрогнула. Мир! Значит, она не сошла с ума! Значит, все случившееся было правдой! Невидимая обладательница Голоса, относившаяся к Мун с явной симпатией, действительно приглашала ее в гости.
Мун коснулась кончиками пальцев стены в том месте, где был нарисован знак, и с удивлением обнаружила, что пальцы прошли сквозь стену, погружаясь, словно в воду, в пучину чего-то неведомого – пугающего и манящего одновременно. Сопровождавшие ее ощущения казались при этом скорее приятными, чем наоборот. В следующее мгновение, Мун без страха вошла в этот знак целиком….


Мои руки истекают кровью…
Они оставили меня в этом приюте…
…потому что я пыталась покончить с собой с тех пор, как мне исполнилось три года…
Я полагаю, что они устали от этого…


Глава 2

Мун с трудом приподняла голову и разлепила свинцовые веки. Она обнаружила себя застывшей в неестественной позе на полу посреди незнакомого помещения, освещенного тусклым светом, исходящим от знака на стене. Все тело у нее гудело, как после сильной тряски. Что с ней произошло?!
Кажется, она потеряла сознание в последнюю секунду. Когда она погрузилась в стену, как в воду, ее подхватил какой-то поток, показавшийся стремительным, и закружил на месте. Она не испугалась, почувствовав этот поток, и только сомкнула веки, доверившись его воле. Убаюканная качанием, она быстро заснула, а очнулась здесь, в каком-то незнакомом месте, кошмарном на вид….
Хотя не такое уж это место и незнакомое, если приглядеться внимательно. Вон стоит туалетная кабинка – единственная уцелевшая из трех. Остальные две разбиты в щепы, и щепою забито одно из отверстий, где прежде стоял унитаз. На заднем плане раковина с зеркалом, только они почему-то запачканы кровью. Да тут все, если приглядеться, в крови! Даже пол, на котором Мун лежит сейчас с видом загорающего бездельника. Она вскочила на ноги….
Да, она находилась в туалете! В туалете приюта, который находился в ином мире, ином измерении. Мун приходилось что-то читать о подобном из газет и журналов и видеть по телевизору. Она, признаться, не очень верила прочитанному и услышанному, считая все это россказнями падких на сенсации журналистов, но позволяла себе сомневаться. А теперь сомневаться в существовании другого мира не приходилось!
Как же здесь ужасно! В туалете стоял запах, от которого у Мун в одночасье закружилась голова, едва она поднялась на ноги. Словно пьяная, Мун направилась к выходу из туалета. В одном месте она едва не потеряла равновесие и вынуждена была прислониться к стенке туалетной кабинки. В тот же миг Мун отпрянула от нее далеко в сторону, оказавшись прямо у двери. За фанерной перегородкой она явственно услышала чей-то тяжелый вздох. Кто-то находился там внутри.
Кто бы это ни был, но ей придется пройти мимо этой кабинки еще раз, когда она захочет вернуться в свой мир. Несмотря на сильный испуг, Мун не потеряла способность рассуждать. Поэтому, прежде чем выйти из туалета, она чуть слышно произнесла «Простите меня», обращаясь к неизвестному в кабинке. Кто бы там не находился, он обязательно ее услышит и запомнит. И не станет обижать. Успокоенная таким образом, Мун вышла из туалета в коридор….



В коридоре Мун некоторое время стояла неподвижно, прислушиваясь к стуку, доносившемуся откуда-то. Стук напомнил ей о чем-то, что имело место очень давно, когда Мун была еще совсем девочкой. Звук монотонно ударяющихся друг о друга металлических предметов был ничем иным как предупреждением. Предупреждением того, что сейчас из-за поворота впереди по коридору покажется кто-то. Мун выжидающе напряглась….
Из-за поворота никто не появился. Но стук не прекращался. В каждую секунду он заставлял Мун обмирать. Еще немного и она сойдет с ума! Если еще раньше не перестанет обращать на него внимание.
Бездействие и промедление также пагубно могли отразиться на ней. Мун решила направиться в сторону ближайшего помещения – спальни для мальчиков. Далее она предполагала осмотреть все спальни и классную комнату по коридору, после чего спуститься на первый этаж и продолжить поиски там.
В спальне оказалось темно и холодно, как в старом чулане. Мун споткнулась обо что-то у входа и вскрикнула от ужаса. Ей показалось, что она задела чьи-то ноги. Ноги лежащего на полу человека, который, возможно, находился без сознания или был мертв. Мун лихорадочно стала шарить по дну рюкзака в поисках зажигалки, которую видела среди других вещей в рюкзаке Бена. Как же она не догадалась переложить ее в карман! Потребовалось известное время, чтобы исправить эту оплошность. Наконец, зажигалка оказалась у Мун в руке, и взметнувшийся язычок пламени осветил помещение.
Мун обнаружила себя в комнате без окон, загроможденной сломанной мебелью. Полуразрушенные двухъярусные кровати у стен походили на остовы чудовищной величины существ, живших прежде на Земле и найденных в результате раскопок археологами. Отдельные косточки в виде оторванных стоек и решеток лежали рядом с кроватями на полу. На полу посреди царящего в комнате хлама с головой накрытый шерстяным покрывалом лежал кто-то, чьи высовывавшиеся из-под покрывала ноги так напугали в темноте Мун. Ноги неизвестного были обуты в красные детские ботинки со связанными вместе шнурками.
Господи, как же страшно. Мун стояла, не шелохнувшись, широко раскрытыми глазами глядя на человека под одеялом. Ей казалось, что неизвестный сейчас проснется, увидит ее и наброситься. От этой мысли Мун почему-то сделалось даже спокойно. Уж лучше бы он набросился на нее. Тогда бы она бы со спокойной совестью застрелила его. А так она не знала, как ей быть. Не могла же она убить человека единственно на том основании, что он до полусмерти напугал ее!
К Мун постепенно вернулось спокойствие. Неизвестный под покрывалом, по всей видимости, не собирался набрасываться на нее. Но она все еще не решалась шелохнуться и подойти ближе, чтобы рассмотреть красные детские ботинки с перевязанными шнурками на его ногах. Мун мучилась любопытством при виде этих ботинок. Каким-то смутным подозрением. Ботинки, казалось, о чем-то говорили. О чем?
«Ты должна открыть эти оковы, Мун. Сделай это для меня еще раз….»
Мун вспомнила. Конечно…. Об этом ее просила невидимая обладательница голоса в душевой, где она обнаружила тело Бена. Открыть оковы значило развязать шнурки. Нет ничего проще. Мун с радостью исполнит эту ее просьбу. Она нашла в себе силы, чтобы приблизиться к неизвестному и склониться над его ботинками. Интересно, мужчина или женщина лежит на полу? Под покрывалом не понять….
Развязать шнурки оказалось не так-то просто. Кто-то славно постарался, завязывая их на бесчисленное множество узлов. Легче было разрезать шнурки, но среди вещей в рюкзаке Бена не оказалось ножа или ножниц. Отчаявшись развязать ботинки, Мун решила оставить это занятие до лучших времен и отправиться на поиски ножа или ножниц….



Стук в коридоре усилился. Теперь он доносился откуда-то сбоку и походил на колокольный бой. Бой становился почти нестерпимым по мере того, как Мун приближалась к повороту впереди по коридору. В попытке спастись от назойливого музыкального сопровождения, Мун зажала уши и попыталась миновать это место как можно скорей.
Она сделала несколько шагов по коридору и тут увидела за поворотом Его…. Он стоял на четырех полусогнутых клешнях, разведенных в разные стороны, как у паука, и вытягивал в сторону Мун лысую голову на короткой шее, принюхиваясь к ней, двигая хоботом-носом. Хобот заканчивался двумя отверстиями, которые условно можно было назвать ноздрями, и имел в целом достаточно неприличный вид.
Мун завизжала. Увидев монстра, она зашвырнула в него чем-то, что находилось у нее в руке, и отбежала далеко назад. Собиравшееся ринуться за ней вдогонку существо остановилось и принюхалось к брошенному Мун предмету, который оказался зажигалкой. Потеряв интерес к зажигалке, существо отшвырнуло его, как недавно Мун, и бросилось за ней по коридору. Отталкиваясь от пола громадными клешнями, оно стремительно сокращало дистанцию, но Мун оказалась быстрее. Совладавшая, наконец, с собой она лихорадочно вынула из кармана пистолет, взвела курок и выстрелила. Потом еще раз и еще… Она нажимала на спусковой крючок, пока опустевший барабан не провернулся вхолостую. Из всех выпущенных пуль только одна достигла цели, но эта единственная пуля оказалась для монстра смертельной….
Мун еще долго не могла прийти в состояние, необходимое для продолжения путешествия. Пистолет вывалился у нее из ослабевших рук и с лязгающим грохотом замер на полу, сама она опустилась рядом на корточки. В таком положении она просидела четверть часа, все это время неотрывно глядя на поверженного монстра. Она все еще не могла поверить, что он мертв. Ей казалось, что его ужасные клешни продолжают шевелиться.
Наконец, Мун нашла в себе силы подняться и переступить через труп, продолжить начатый путь. Впереди ее ожидали новые повороты и, возможно, новые монстры. Всех этих тварей ей предстояло убить. А сейчас…. Сейчас она направится в спальню, которая была когда-то ее. Мун не забыла, что ей нужно найти что-то режущее.
Мун также не забыла подобрать зажигалку, которая заняла почетное место в правом переднем кармане ее брюк. Зажигалка эта вне сомнения сохранила ей жизнь. Тех нескольких секунд, подаренных зажигалкой, оказалось достаточно, чтобы собраться духом и выстрелить….



Впереди Мун ожидало разочарование. Итоги поисков на втором этаже оказались для нее неутешительными. В двух оставшихся спальнях по коридору отсутствовало что-либо, чтобы могло возбудить ее любопытство. Ведущая в комнату для классных занятий дверь была закрыта.
Она направилась к лестнице и спустилась на первый этаж. Миновав кухню по той же причине, что и классную комнату, она замерла против двери, которая вела в столовую. Ей почудилось, что оттуда доносятся чьи-то сдавленные всхлипывания. Мун обратилась в слух. Так и есть, она не ошиблась. В столовой действительно кто-то плакал. Обмирая от страха и любопытства, Мун подкралась на цыпочках к двери. В двери имелась замочная скважина, и она заглянула в нее….
В узкое отверстие она разглядела часть помещения столовой, озаренной светом от свечи, которая высилась в центре широкого обеденного стола, накрытого скатертью. Скатерть была в пятнах крови, которая капала на стол откуда-то сверху. Поверх скатерти спиной к двери сидел ребенок пяти или шести лет – мальчик с кудрявой светлой головой, при виде которого у Мун невольно сжалось сердце. Он сидел с подогнутыми ножками и громко всхлипывал, глядя куда-то в стену. Худенькие плечи мальчика то и дело вздрагивали. Он словно боялся обернуться, чувствуя что-то за своей спиной….
Мун передался страх малыша, и она невольно оглянулась, боясь увидеть кого-нибудь за своей спиной. Но сзади никого не оказалось, и она прильнула снова к замочной скважине глазом. Вид из скважины внезапно заслонило что-то. В следующее мгновение Мун с ужасом увидела в отверстии чей-то сочившийся кровью глаз. Это был глаз монстра, которого она видела наверху. Он находился всего в дюйме от нее за тонкой перегородкой. Мун вскрикнула и отпрянула от двери, выхватывая из кармана пистолет. Сунув дуло пистолета в замочную скважину, она лихорадочно надавила на курок. Грянул выстрел и за дверью грузно повалились на пол. Как и в прошлой встрече Мун оказалось достаточно одной пули, но на сей раз это была единственная потраченная пуля.
Кистью с зажатым в ней пистолетом Мун утерла испарину со лба и в следующую секунду настежь распахнула дверь в столовую. Переступив через труп монстра, она вошла в помещение и огляделась. Ребенок на столе исчез, словно он испугался стрельбы и спрятался под стол, но и под столом никого не оказалось. Как и скатерть на столе, пол был заляпан кровью, капающей сверху. Мун подняла взор и содрогнулась. С потолка на ржавых и острых крючьях свисали освежеванные туши. Мун боялась себе признаться, животных ли это туши или людей. Она поспешила отвести взор далеко в сторону.
Ее глазам предстала надпись на одной из стен, выполненная кровью. Кто-то написал: «Это все ее вина!» «Чья вина?» – подумала Мун. Отдельные буквы в надписи светились….
Напротив стена выглядела еще более удивительно. В этой части помещения царил полумрак, и Мун достала из кармана зажигалку. Ей поначалу показалось, что из стены кто-то выходит. Мун приблизилась и увидела, что стена в одном месте имеет контуры выходящей из нее девочки. Выглядело это чудовищно правдоподобно. Маленькая девочка была заживо вмурована в стену, а выступавшие из стены части тела обработаны строительными составами, придающими почти каменную твердость. На лице девочки было написано нечеловеческое страдание. Пластика застывшего в титаническом усилии человека передана с удивительной точностью. Даже рот у нее был приоткрыт в немом крике. Во рту у девочки что-то блеснуло, когда Мун поднесла зажигалку ближе. Это был ключ.
Мун с усилием разомкнула челюсти у девочки, и ключ оказался у нее в руках. Мун рассматривала его с все возрастающим любопытством. Точно такой же ключ она держала в своих руках, когда была совсем маленькой. Тот ключ подходил к массивному буфету, виденному в столовой в ее мире. Кажется, там было что-то для нее оставлено….
«Я оставила кое-что для тебя в шкафу в моем мире. Это должно помочь….»
Мун выскочила из столовой и бросилась по коридору в обратном направлении. Через несколько минут она уже находилась в уборной. Обойдя кабинку с неизвестным стороной, она оказалась подле светящегося на стене знака. Мун приблизила ладонь к стене и почувствовала бодрящее тепло….


Я хочу умереть.
Папа…. смотри…. я истекаю кровью….
Почему такое грустное лицо?


Глава 3

Мун действовала решительно. Оказавшись в своем мире, она выбежала из туалета и пулей понеслась по пустынному коридору в сторону лестницы. Несколько мгновений спустя, тяжело и часто дыша, она вошла в столовую и направилась к старинному буфету, занимавшему половину помещения. Дверцы в нижней половине буфета не сразу поддались ей после того, как она открыла замок ключом. Пришлось воздействовать грубой физической силой, чтобы добиться желаемого.
В буфете оказались аптечка и ножницы. Ножницы! То, что ей нужно….
- Ты пришла, Мун…. Теперь заверши то, что начала….
Мун вздрогнула. Голос снова раздался над ухом, заставив ее вздрогнуть. Невидимая обладательница хрипловатого дисканта, к которому Мун еще не могла привыкнуть, будто следила за каждым ее шагом и направляла все ее действия. Тем не менее, Мун нашла в себе силы, чтобы задать вопрос:
- Что это за место?
Ответа Мун не дождалась…. Хотя и так было ясно, как должен выглядеть ее маршрут. Конечной точкой маршрута должна была стать мальчишеская спальня в параллельном мире, где она повстречала незнакомца с красными детскими ботинками на ногах. Мун содрогнулась при мысли, что ей опять предстоит столкнуться с ним. На всякий случай она проверила свой револьвер. Револьвер оказался в порядке, и впервые за долгое время она почувствовала облегчение.
Прежде чем отправиться ТУДА, Мун решила нанести визиты в спальни и классную комнату ЗДЕСЬ. Двигало ей скорее любопытство, чем необходимость. Она не рассчитывала что-нибудь там найти, и потому была сильно удивлена, когда увидела, что заблуждалась….
Уже первая по коридору спальня, в которой спали мальчики, заставила Мун вскрикнуть от изумления. В глаза ей бросились красные детские ботинки, стоявшие под кроватью. Шнурки на ботинках были туго связаны. Такие ботинки она видела на ногах незнакомца. Не было сомнений, что эта спальня являлась тем местом, где она должна довести свою миссию до конца. Лезвия ножниц в руке Мун с легкостью сомкнулись, перерезая шнурки. Следом раздался голос:
- У меня есть кое-что для тебя в моем мире….
….В спальне по соседству, которую Мун делила когда-то вчетвером с девочками, она заметила под одной из кроватей белый тетрадный лист. Лист был неровно вырван из тетради по урокам латыни, которые преподавали в приюте. Мун узнала свой почерк. Это была домашняя работа, за которую она получила впервые хорошую отметку. Мун и запомнила тот урок, потому что никогда не хватала звезд с неба по учебе, особенно в изучении древних языков. Как она радовалась тогда…. Правда, радость оказалась преждевременной. Эта домашняя работа так и осталась высшим ее достижением. Странно, что лист с ней оказался здесь под кроватью. Мун догадывалась, что он лежит здесь неспроста. Она свернула лист и сунула в рюкзак. После чего выбежала из спальни.
В последней спальне по коридору оказалось пусто, а дверь в комнату для классных занятий была закрытой. Мун возвратилась в туалет….



Незнакомца в спальне не оказалось. Шерстяное одеяло, которым он с головой укрывался, лежало далеко в стороне от того места, которое он занимал. Складывалось впечатление, что неизвестный был внезапно разбужен и, резко вскочив, бросился куда-то сломя голову. В спешке незнакомец выронил ключ. Или…. или специально оставил. Для Мун! Хм….
Ключ имел бирку – прямоугольный кусочек кожи со стершейся местами надписью. Мун посветила зажигалкой ближе: «…. ссная комн…. а» Комната для классных занятий! Она выбежала в коридор и помчалась в самый конец его, где находилась эта комната. Когда Мун поравнялась с дверью в классную комнату, с нее катил градом пот. В параллельном мире было довольно-таки жарко. Наверное, ад с раскаленными жаровнями находился где-то поблизости! Кроме того, Мун начинала испытывать усталость от бесконечной беготни взад-вперед по приюту….
Ее ждало разочарование. Хотя ключ и подходил к двери, дверь не подходила к ключу…. А если серьезно, дверь не желала открываться. Наверное, все против нее в этом мире, подумала Мун. А может, ей просто нужно вернуться в свой мир.
Мун так и сделала….
Открыв дверь классной комнаты, Мун невольно зажмурилась от яркого солнца, которое заглядывало в просвет окна. Оконные рамы были распахнуты настежь и врывающийся вместе со светом ветер трепал светлые ситцевые занавески. Занавески были далеки от идеальной белизны, но выглядели все равно мило.
Мун приблизилась к окну и выглянула наружу. Из окна открывался живописный вид на яблоневый сад внизу. Далее виднелись черепичные крыши домиков, которые спускались вниз по холму, на самой вершине которого и находился приют. Мун вспомнила, что этот холм носил название Безмолвный, и пользовался среди горожан недоброй славой. Сейчас Мун была готова в это поверить.
Вниз по стене от окна спускалась пожарная лестница. Мун сначала прикрыла рамы, а потом захлопнула их полностью, защелкнув на шпингалеты. Вид открытых настежь оконных рам мог привлечь внимание незваных гостей, а спускающая по стене пожарная лестница могла помочь им в осуществлении неясных намерений.
Обстановку комнаты делали столы. Пять ученических столов, расположенные в два ряда и учительский стол возле грифельной доски. В глубине комнаты высился шкаф, заставленный книгами. Книгами были школьные учебники и словари.
Доска была исписана мелом. Мун приблизилась. Какой-то недоконченный текст. Урок латыни. Мун вздрогнула. Она узнала этот текст. Это был текст ее домашней работы. Она лихорадочно нашарила тетрадный лист, найденный в спальне, и вперилась в него взглядом. Потом перевела взгляд на доску.
Суть упражнения состояла в том, чтобы вставить в латинский текст пропущенные слова. С этим текстом она справилась тогда прекрасно, не подкачает и сейчас. Вооружившись куском мела Мун вписала недостающие слова, которых оказалось всего два. Одним из этих слов было слово dedit. Но что оно означает?
Мун вздрогнула. Голос снова раздался возле ее уха:
- Мун, у меня есть сообщение для тебя в моем мире.
Снова в мир иной? В который уже раз? Сколько возможно?! Пора заканчивать!! Мун поклялась, что это будет последняя авантюра, в которую она впуталась. Потом она вернется домой и постарается обо всем забыть, как дурной сон….



Мун преследовали дурные предчувствия всю дорогу до классной комнаты в ином мире. Что-то подсказывало ей, что визит ее сюда на этот раз не закончится ничем хорошим. Но ведь столько раз она уже оказывалась здесь, и ничего с ней не произошло, пыталась она убедить себя. Успокаивая себя подобным образом, Мун дошла до классной комнаты….
Дверь на этот раз открылась без труда. Но то, что Мун увидела за дверью, заставило ее в первый миг измениться в лице и отступить назад в коридор. В душе у нее снова зашевелились недобрые предчувствия. Зря она возвратилась сюда….
Мун обнаружила себя в очень странном месте, которое совершенно не напоминало комнату для классных занятий в ее мире. Помещение, в котором она оказалась, не имело окон, единственным источником света здесь являлось маленькое круглое отверстие высоко в потолке. Падающий из отверстия свет казался нереальным. Прямо под отверстием, в центре образованного этим светом круга на полу стояли стол и стул. Они равно были залиты кровью. В красных лужицах на столе плавали клочки бумаги с неразборчивыми каракулями. Мун не сразу разглядела торчащий из поверхности стола громадный ржавый гвоздь, который также был в крови. Развитое воображение Мун подсказало ей, что здесь произошло совсем недавно. Похоже, что кому-то приколотили руки к парте, но так или иначе, бедняга сумел освободиться, хотя это и далось ему нелегко. Мун содрогнулась при мысли, какую боль ему пришлось вытерпеть….
Рядом со стулом на полу лежала записка. Она тоже плавала в луже из крови, которую словно реки море питали ручейки, стекающие по ножкам стола. Записка не успела намокнуть и Мун отчетливо разбирала каждое слово:
«Я сожалею обо всем, что я натворила», - говорилось в записке. «Мне известно, что случившееся полностью лежит на моей совести. Вина за случившееся мучила меня с тех пор, когда я была совсем ребенком и мучает меня до сих пор. Долгое время я пробовала расставить все по своим местам. Вы просто устали от меня, но как вы могли понять, что я чувствовала? Со временем я забыла то, что должна была сделать, но теперь все начинается сначала. На этот раз я сделаю это правильно. Сделаю то, что должно быть сделано. Я оставлю эту жизнь, и все будет снова хорошо. Я знаю, что так будет лучше для всех, и глубоко внутри вы все действительно именно этого желаете. Тому, кто найдет эту записку – моя жизнь закончилась в уборной. Прощай, мама. Прощай, папа. Мун всегда любила вас!»
- Что?! Я никогда не писала это! – воскликнула Мун. – Какая-то идиотская шутка! Она отшвырнула записку и выбежала в коридор, направляясь в уборную. Она покинет это место сейчас же. И больше никогда не ступит сюда ногой!
Вот и дверь в уборную. Кажется, она чуть приоткрыта. И за ней кто-то есть. Или ей только кажется….
Мун вошла, не оглядываясь….




Привет, Мун….
Кто…. Кто ты?
Меня зовут Алесса….
Не подходи ко мне!
Не бойся меня, Мун. Ты должна почувствовать это….
Нет!!! Отойди от меня! Убирайся про….




Я Карен.
Я не знаю, как я попала сюда….
….но я, кажется, заперта….
….в приюте, где я жила тридцать лет назад….




Часть 4

Глава 1

Карен не могла сказать определенно, с какого момента она оказалась здесь. Последнее по времени воспоминание относилось к ее разговору с Беном через вентиляционную трубу. Бен обещал в скором времени вызволить ее из этого места, но по каким-то причинам задерживался. А потом она впала в сонное забытье, которое продолжалось неизвестно сколько времени. Может быть час, а может целую вечность. В душной полутемной кладовке без окон и с закрытой дверью время не существовало….
Единственным утешением для нее в долгие томительные часы заточения являлась мысль о том, что Бен наверно уже спешит на помощь и отыскал, наконец, средство разбить дверь ее темницы. Она то и дело прислушивалась к тому, не раздастся ли знакомый голос в подвале. Потеряв всякую надежду, она склонила голову, устроившись на мягком и удобном ложе из пустых картофельных мешков на полу, и мгновенно уснула. Переутомленные тягостным ожиданием чувства Карен требовали отдых.
Однажды ей показалось, что голос Бена раздался совсем близко, но она отнесла это на действие сна – единственной утешительницы несчастных. Мало ли что могло пригрезиться ей в таком состоянии….
Карен обвела глазами помещение, в котором находилась. В слабом свете от древней керосиновой лампы, которую она обнаружила здесь и которая стояла теперь в изголовье ее постели, помещение кладовой выглядело довольно уютно. Вдоль стен на длинных полках были расставлены банки, бутылки, канистры и фляги с непонятным содержимым. Карен равнодушно пробежала взглядом по бесконечным рядам стеклянного воинства. Гораздо больший интерес для нее представляли громадные сосуды с вином и мешки с крупами на нижней полке. При первых признаках голода, Карен полакомилась сушеными фруктами, найденными в одном из мешков, и запила их вином из сосуда. Силы и бодрость вернулись к ней….
Еще в кладовой находился буфет. Прежде Карен видела этот буфет на кухне, но потом по каким-то причинам его перенесли сюда. Дверь в нижней части буфета была сломана и висела на одной петле. Там была отвертка. Подумав, Карен взяла отвертку себе….
Лампа закашлялась, распространяя вокруг чад. Масла в лампе осталось совсем чуть-чуть. Не желая находиться еще и в задымленном помещении, она тотчас затушила ее. Помещение погрузилось во мрак. Карен опустилась на картофельные мешки, приняв излюбленную позу для сна – на боку и смежила веки. Сон явился к ней сразу....


….ты, действительно, моя сестра?
….но мама сказала, что ты умерла.
Я никогда не знала….


Карен вздрогнула и присела на мешках, повернула голову в сторону двери и прислушалась. Во сне она услышала отчетливо позади себя какой-то скребущий звук, который и заставил ее проснуться. Наверное, это Бен наконец-то явился за нею! Но почему он не входит? Почему стоит за дверью, которая чуть приоткрылась, образуя полоску света? Эту полоску света, идущего из коридора, кто-то заслонял. Без сомнения, это был Бен! Так чего он боится? Может, стесняется увидеть ее здесь обнаженной?
Карен невольно улыбнулась от последнего предположения, но улыбка скоро сошла с ее лица. Она увидела, что тот, кто стоял за дверью – отошел в сторону, вслед за тем услышала звук поднимающихся быстро по лестнице шагов. Кто-то торопливо удалялся из подвала. Карен недоумевала. Если это Бен, то она решительно отказывалась понимать его поведение.
Наконец она поднялась с картофельных мешков и направилась к приоткрытой двери. В узкую щелку из подвала просачивался бледный электрический свет. Источник света находился в душевой, дверь в которую была настежь распахнута. Оттуда доносился какой-то гул, будто там под высоким напряжением гудели провода. У Карен невольно сжалось сердце от предчувствия чего-то нехорошего. Она с трудом заставила себя выглянуть из-за двери, за которой остановилась, не решаясь войти.
Она не поняла сначала, что это лежит там черное и бесформенное на полу возле стены в глубине помещения. А когда пригляделась – пришлось даже выйти из-за двери и приблизиться, увидела, что это целый рой мух, которые облепили останки того, кого раньше можно было назвать человеком. При ее приближении рой с недовольным жужжанием взвился под потолок, оставляя внизу страшное пиршество. Труп уже разложился настолько, что невозможно было с определенностью сказать, принадлежит он мужчине или женщине….
Карен вскрикнула и выбежала из душевой, с грохотом захлопнув за собою дверь. В подвале, где она прерывисто и тяжело дыша, остановилась, воцарилась пугающая полутьма. Зрелище полуразложившегося трупа до сих пор стояло у нее перед глазами. Это было так ужасно! Карен хотелось немедленно покинуть это место….
Она добрела в полутьме до лестницы и начала восхождение, но вдруг остановилась и снова прислушалась. На самом верху лестницы ей почудился звук поднимающихся шагов. Кто-то будто специально действовал на нервы Карен. Она была уверена, что это точно не Бен. Но кто тогда? Она позвала:
- Эй-эй, кто вы? Откликнитесь!
Ответа Карен не дождалась. Тогда она сделала попытку выглянуть в узкий просвет между лестничными маршами, но тщетно. Один раз ей показалось, что там промелькнуло чье-то лицо, но Карен склонна была приписать увиденное своему воображению. Потом на самом верху лестницы кто-то отчетливо вздохнул и все замерло….
Она поднялась по лестнице на второй этаж, все прислушиваясь и вздрагивая при малейшем шорохе. Звук шагов еще раздался несколько раз впереди по коридору. Кто-то словно звал ее куда-то за собой. Карен не имела сил противиться этому зову. Ей было любопытно, куда он приведет. Вскоре она уже совершенно привыкла к этим звукам и перестала вздрагивать. На ум ей пришла одна песенка, услышанная недавно, и она стала напевать ее. Там говорилось про маленькую девочку, которая не хотела выходить из дому, потому что у нее выпали зубки, и она стеснялась. Эта песенка очень нравилась Карен. Успокаивая себя звуками собственного голоса, она в то же время надеялась, что песенка понравиться и ее невидимому проводнику. Может тогда он смягчится к ней и не обидит….
Она достигла поворота, за которым увидела первую по коридору дверь, которая вела в уборную. Ей показалось, что дверь в самый последний момент захлопнулась, будто туда кто-то вошел. В этот раз зрелище было слишком отчетливо, чтобы приписать его игре собственного воображения. Скорее заинтригованная, чем напуганная, Карен почти добежала до этой двери и рывком распахнула ее. В туалете никого не оказалось. Она разочарованно обвела глазами помещение и тут увидела знак на стене в средней кабинке. Знак алел свежей кровью….
Будто в оцепенении Карен приблизилась к знаку и замерла на расстоянии вытянутой руки от него. Этот знак она уже видела где-то…. Кажется, он ведет куда-то, нужно всего лишь прикоснуться к нему рукой….
Карен так и сделала….



Я горжусь тобой, дорогая сестра.
Кто это….? Но я думала, что это был сон! Алесса!
Да, дорогая сестра, это я….
Почему…., почему ты гордишься мной?
За то, что ты сделала для меня, конечно же….
Сделала…. Что я сделала…. Я не понимаю!
Ты не помнишь? Ничего, очень скоро ты вспомнишь….
Вспомню что?
Что я должна вспомнить?
Алесса?
….



Глава 2

- Алесса!
Во сне она отчетливо произнесла это имя несколько раз. Во сне, последовавшем тотчас, как она прикоснулась ладонью к алеющему на стене знаку. В тот же миг Карен показалось, что ее ноги становятся ватными, а сама она теряет сознание. А потом Карен почувствовала необыкновенную легкость, будто ее душа отделилась от тела и устремилась ввысь. Желая продлить это радостное ощущение реющего полета, она устремлялась все выше и выше, пока не оказалась в узком и длинном тоннеле, похожем на коридор в приюте. Желая скорее найти выход из него, Карен устремилась по тоннелю, как ей казалось, с почти космической скоростью, но тоннель все не заканчивался. Он не имел, казалось, ни начала, ни конца и был нацелен в бесконечность. Один раз ей показалось, что впереди мелькнул свет, но видение тотчас пропало. То, что она приняла за свет, было отражением ее усталого, полуобморочного состояния. В следующую секунду, вконец обессилевшая, Карен упала камнем вниз, но вместо того чтобы разбиться при падении о твердый пол, оказалась в чьих-то объятиях. Спасительные объятия принадлежали ее сестре – Алессе. Сестре, похожей на нее, как две капли воды. Алесса! Во сне она произнесла это имя несколько раз. А потом… Потом она проснулась.
Карен обнаружила себя на полу лежащей ничком в помещении, озаренном красноватым светом, исходящим от знака на стене. В окружающей обстановке она не без труда узнала помещение уборной, с которой ее связывало последнее по времени воспоминание. Но, Господи, что должно было произойти, что уборная изменилась почти до неузнаваемости?! Из трех туалетных кабинок уцелела всего одна, единственное окно целиком поглотила стена, повсюду, на стенах, на полу, и даже на потолке – кровь, кровь, кровь! Повсюду следы насилия, имевшего места совсем недавно….
Карен едва не поскользнулась, вступив неосторожно в черную лужу, разлившуюся широко по полу. Даже в неверном свете было видно, что лужа все прибывала. Кровь сочилась из-под стенки уцелевшей туалетной кабинки, дверца в которую была приоткрытой. Не ожидая увидеть там ничего хорошего, Карен заглянула туда со щемящей болью в груди. В густой полутьме, которая царила здесь, она различила что-то на полу между унитазом и дальней стенкой. Что-то такое, отчего волосы на голове Карен пришли в движение. Любопытство, тем не менее, разбирало Карен, и она наклонилась, чтобы рассмотреть лучше. То, до чего она не докоснулась бы пальцем никогда в жизни, оказалось грудой безобидного ветхого тряпья. В следующую секунду, то ли под пристальным взглядом Карен, то ли под действием собственной тяжести, тряпье в одном месте медленно сползло набок и приоткрыло мертвенно-бледное лицо женщины. В темноте Карен показалось, что глаза у женщины широко открыты и устремлены на нее.
Карен с криком отшатнулась. Она выскочила из кабинки и остановилась, учащенно дыша, возле знака на стене. Она, не переставая, тряслась, думая о том, что увидела в туалетной кабинке….
Наконец, она успокоилась и даже посмеялась над недавними страхами. Увиденное зрелище в туалетной кабинке она посчитала игрой расстроенного недавними событиями воображения, однако, вторично заглянуть в кабинку, чтобы убедиться в своей правоте не решилась. Как бы там ни было, рассудила Карен, человек в кабинке был мертв и огромная, все прибывающая лужа крови являлась неоспоримым тому доказательством.
Тут она заметила, что в стороне от лужи лежит какой-то предмет, который прежде остался ей незамеченным по недостатку освещения. Опасаясь наткнуться снова на страшную находку, Карен приблизилась к предмету на цыпочках, затаив дыхание. Нет, это всего лишь оставленный кем-то рюкзак…. Рюкзак оказался под завязку набит чем-то и был довольно тяжелым. Карен не без труда проволочила его до того места, где свет был ярче. В следующую секунду она перевернула рюкзак и высыпала его содержимое на пол. Удивление и радость отразились на лице Карен при виде выпавшего одним из первых револьвера, который она тотчас сунула за пазуху. Теперь она чувствовала себя гораздо увереннее. Внушительный запас пуль, аптечки и зажигалка также давали основание для оптимизма. Последней из рюкзака выпала каменная табличка, имеющая форму полумесяца. В течение нескольких секунд Карен неподвижно смотрела на нее. Желание выбросить табличку, как ненужный груз, боролось в ней с намерением оставить ее. Карен склонилась к последнему варианту. Как знать, может табличка окажется полезной!
Она вздрогнула, услышав позади себя чье-то хихиканье. Резко обернувшись, она успела заметить, что дверь в коридор за ее спиной захлопнулась. В коридоре неизвестный шутник уже не стал сдерживаться и разразился гулким отпрыгивающим от стен хохотом. Хохот внезапно оборвался, словно шутника кто-то спугнул, и послышался топот бегущих ног, словно бы за ним кто-то погнался. Наконец, в конце коридора раздался шум борьбы и чьи-то сдавленные мольбы о помощи. Карен, не переставая, тряслась от страха, прислушиваясь к происходящему.
Когда все стихло, Карен собрала рассыпанные по полу вещи, подхватила рюкзак и с револьвером в руке направилась к выходу отсюда. Что-то ждало ее в коридоре….



Коридор выглядел пустынным. Казалось, ничто не свидетельствовало здесь о недавнем происшествии. Только в одном месте Карен заметила алое пятно на полу, как будто здесь недавно пролилась кровь. Потом она увидела еще один кровоподтек и еще один…. Похоже, она самонадеянно поспешила с выводами. Сомневаться не приходилось, что десятью минутами ранее здесь произошло преступление, о мотивах которого она могла только догадываться. Следы вели по коридору до поворота, а за поворотом началось что-то совсем ужасное. Кровь теперь встречалась не в виде отдельных сгустков, но целыми ручьями. Внезапно следы оборвались, Карен дошла до конца коридора. Она недоумевала, куда мог скрыться раненый и его преследователь…. Наверное, оба свернули в помещение классной комнаты, но дверь туда оказалась закрытой – Карен несколько раз дернула дверь за ручку.
Имелась еще одна дверь – точнее решетка из мощных прутьев, за которой расстилалась темнота. Приблизившись к решетке вплотную и вглядевшись в темноту, она увидела каменные ступени лестницы, ведущие наверх. Восходящая лестница? Карен недоуменно захлопала ресницами. Она решительно не могла вспомнить лестницу в этом месте….
Решетка имела подъемное устройство, представляющее собой хитроумный механизм, принцип работы которого предстояло еще выяснить. На это требовалось время, но Карен им не располагала. Подумав, она решила вернуться к решетке после того, как осмотрит все здание….
Она спустилась по лестнице на первый этаж и направилась по длинному страшному коридору в сторону выхода из здания. По пути она сделала остановку возле двери, которая вела на кухню. Дверь заинтересовала Карен странными отверстиями, одно из которых было в форме полумесяца. Она вспомнила про табличку в своем рюкзаке. Вот и пришло время принести ей пользу. Табличка легко вошла в отверстие. Полдела сделано! Карен довольно потерла руки. Она не сомневалась, что легко найдет и вторую табличку….
Еще одну остановку она сделала возле двери в столовую, но дверь туда оказалась также запертой. Она свернула за угол и вошла под темные гулкие своды помещения приемной. Приемная на вид здорово напоминала пещеру. Ссужавшиеся в глубину стены переходили в сводчатый потолок, с которого в нескольких местах свисала колючая проволока. Сходство с пещерой усиливалось благодаря царившему здесь холоду и сырости. В глубине пещеры имелось маленькое и узкое отверстие, едва достаточное для того, чтобы в него пролезть. В отверстие просачивался бледный электрический свет, который горел в помещении, располагавшемся за отверстием. Карен остановилась в нерешительности. Ей очень не хотелось лезть в пугающую неизвестность. Она с трудом заставила себя сделать это….
….Источник света от нее в комнате заслонила внезапно чья-то тень. Карен инстинктивно отшатнулась в противоположную сторону. Краем глаза она успела заметить, что надвигающееся на нее существо имеет сходство с человеком. Сходство, впрочем, весьма поверхностное. При ближайшем рассмотрении существо представляло собой редкостного монстра.
Монстр приближался к ней, двигаясь как-то странно боком. Одна его рука была маленькой, как у младенца, другая рука – выросшая до чудовищных размеров. Монстр имел всего один глаз, и этот глаз, устремленный на Карен, дышал тупой злобой. Существо судорожно подергивало всеми конечностями, будто находилось под действием электрического разряда.
Револьвер в руке Карен, с которым она не расставалась, с тех пор как обнаружила его в уборной, выстрелил. Пуля застряла в голени монстра и заставила его остановиться. Не сводя с Карен единственного глаза, монстр стал расковыривать рану в голени, добираясь до пули. Еще через секунду он продемонстрировал Карен сплющившийся кусочек металла, отбросил его далеко в сторону и жутко захохотал, дергаясь всем телом в конвульсиях. Чудовище снова двинулось на нее, вытянув в стороны руки, словно предупреждая возможную попытку проскользнуть мимо него.
Еще секунда и оно доберется до нее. Надо срочно что-то предпринять! Дрожащей рукой Карен вытянула револьвер, прицелилась монстру в центр груди, где по всем предположениям у него должно было иметься сердце, и нажала на спусковой крючок. В центре груди появилось отверстие, в которое Карен даже разглядела стену позади монстра. В следующий миг из отверстия фонтаном ударила кровь. Монстр осел, подогнув колени, и затем рухнул лицом вниз, так что его голова оказалась у самых ног Карен….
Карен пришла в себя и огляделась. Она с удивлением обнаружила, что находится в хирургическом кабинете, переоборудованном из офиса. Большую часть кабинета занимал широкий операционный стол, накрытый пропитавшимися кровью простынями. Поверх окровавленных простыней лежало обезглавленное человеческое тело. Когда-то оно принадлежало взрослому, еще нестарому и физически очень сильному мужчине. Тело покоилось на боку, с подогнутыми под себя ногами и руками, словно в последний момент жизни человек страдал от холода и по этой причине даже не заметил, как лишился головы. При этом в кабинете было достаточно тепло, если не сказать – жарко. Впрочем, это может Карен вследствие недавних событий вся взмокла….
Подняв взор, Карен уставилась на стену. В одном месте стена была вымазана кровью, в другом месте она увидела то, что искала – каменную табличку в форме диска. Карен обошла стол и приблизилась к стене. Табличка была вмурована в стенную нишу, и извлечь ее оттуда без помощи инструмента не представлялось возможным. Карен вспомнила про отвертку, найденную в кладовке, которую она захватила с собой. Отвертка лежала у нее в кармане. Сработало! Табличка опустилась на ее ладонь….
Вдруг она услышала скрип позади себя, который заставил ее замереть, а потом медленно обернуться. Она увидела, что обезглавленный труп приподнимается и садится, свешивая со стола ноги. Карен видела только его спину, необычайно широкую с бугристыми мышцами. С затаенным дыханием она следила, как человек встает на ноги, оказываясь просто колоссального роста. Выставив вперед огромные руки и, осторожно ступая, он направился к выходу. Карен молила Бога только об одном, чтобы ничто в пути его не задержало.
У выхода безголовый споткнулся о тело мертвого циклопа и едва устоял на ногах. Склонившись, он ощупал труп и отверстием в шее издал какой-то булькающий звук, выражающий очевидно удивление или тревогу. Переступив через труп, он собирался уже покинуть операционную, когда из ослабевших пальцев Карен вывалилась отвертка и с громким стуком покатилась по полу. Безголовый замер, резко обернулся и двинулся теперь в противоположную от выхода сторону. Карен перестала дышать. Глупая случайность обрекла ее на верную гибель. Как назло, рюкзак с револьвером она самонадеянно оставила у выхода, бросившись к табличке. Проскользнуть же мимо безголового не представлялось возможным – слишком длинными были у него руки. Он сгребет ее сразу в охапку и задушит. Маленький шанс к спасению давала предательски выпавшая из рук отвертка. Ей можно было нанести отвлекающий удар…. Карен нагнулась и бесшумно подобрала отвертку с пола, стиснула ее в руке.
Безголовый приблизился к ней почти вплотную. Карен пришлось вжаться в стену, втянув в себя воздух и перестав дышать. Теперь она могла даже разглядеть следы многочисленных порезов на его необъятной груди. Безголовый мучительно долго шарил ручищами по стене за ее спиной. Иногда его руки оказывались слишком близко от нее. Наконец, убедившись в том, что возле стены никого нет, он повернулся к ней спиной и стал медленно отступать снова к выходу. Не веря еще своей удаче, Карен проследила за ним взглядом до самого конца, пока он не исчез в узкой расщелине….



Карен едва могла дождаться, когда тяжелая поступь шагов безголового стихнет в коридоре, а его исполинская фигура скроется за поворотом. Когда это случилось, она неслышно двинулась вслед за ним, держась на достаточно почтительном расстоянии. По дороге до лестницы Безголовый несколько раз оборачивался и застывал в нелепой смешной позе, словно прислушиваясь к чему-то. Тогда и Карен замирала, опускаясь медленно на корточки и закрывая почему-то ладонями глаза. Она была уверена, что взгляд способен выдать ее с потрохами….
Наконец, он скрылся из виду, начав восхождение по лестнице, а Карен осталась стоять напротив двери, которая вела на кухню.
Она достала тотчас табличку в виде диска и вставила ее в зияющее круглое отверстие. Послышался звук, как будто заскрипели, протираясь друг о друга, большие каменные жернова. В следующую секунду между дверью и дверным косяком появилась щель, которая все больше стала расширяться. Наконец, представлявшая собой каменную плиту дверь распахнулась полностью. Из могильного полумрака в лицо Карен пахнуло сыростью и плесенью, а также еще чем-то, запах чего был ей незнаком, но вызывал резкое неприятие. Она с трудом заставила себя войти в помещение, держа перед собой в вытянутой руке зажигалку. Первый предмет, который попался ей, был старый уличный фонарь, подвешенный за ржавый острый крюк. Такие фонари давно уже вышли из употребления – они горели посредством налитого в них и зажженного масла. Кажется, в фонаре осталось еще чуть-чуть масла и можно поджечь его через тонкий и длинный похожий на мышиный хвост фитиль. Карен так и сделала. Через мгновение зеленоватый от стенок фонаря свет озарил небольшую комнату….
Карен вздрогнула. На кухню ли она попала? Не обманывают ли ее зрение, и не сошла ли она с ума? Ей показалось, что она находится в старом городском парке, в тихом уединенном месте. Вот стоит величественно дерево с раскидистыми ветвями, на концах которых вызревают крупные сочные плоды. Вот чугунная парковая скамейка с изогнутой спинкой и фигурными столбиками-ножками. А рядом со скамейкой находится детская коляска, оставленная кем-то из легкомысленных родителей. В коляске кто-то надрывно плачет. Карен в первый момент испытывает сильное желание приблизиться к коляске и покачать ее….
Но что-то ее отпугивает. Присмотревшись внимательнее, Карен видит, что дерево вовсе не такое безобидное, как показалось вначале. По его мясистому стволу откуда-то сверху густо сбегает кровь. Карен поднимает глаза, и смертельная бледность разливается по ее лицу. Она видит, что плоды на ветвях вовсе не плоды, а отрезанные детские головы, подвешенные за волосы. Выражение детских лиц все время меняется. Они открывают глаза, пытаются улыбаться, но улыбки эти выглядят чудовищно….
Теперь и надрывный плач из коляски не вызывает у нее чувство умиления. Сквозь детские рыдания прорывается обезумевший рев, и коляска начинает раскачиваться из стороны в сторону. Страшно приблизиться к ней, тем более страшно заглянуть в коляску.
В зеленоватом полумраке, Карен заметила что-то смутно белеющее на сидении скамейки. Сторонясь одинаково дерева с коляской, Карен прошла между ними и оказалась возле скамьи. Заинтересовавший ее предмет оказался детским рисунком. Рисунок едва ли просто так лежит здесь, подумала она и после некоторых колебаний убрала его в рюкзак. После чего, также держась на приличном расстоянии от дерева и коляски, двинулась в обратный путь до двери.
Она почувствовала облегчение, оказавшись снова в коридоре….
- Помнишь, когда ты была ребенком, мы часто говорили о том, что хорошо бы убежать от всего плохого и найти хорошее место?..
Карен устало улыбнулась:
- Извини, но я не помню большую часть своего детства….
- Ничего, ты вспомнишь…. Обязательно вспомнишь…. Когда-то ты дала мне обещание…. Я знала, что мы сможем все это осуществить…вместе….
- Прости, я не понимаю тебя. Про какое обещание ты говоришь? Выражайся, пожалуйста, яснее….
- Я нашла хорошее место, Карен. Я нашла его….
- О чем ты? Какое место? Я ничего не понимаю.
- Алесса!..
….

Глава 3


Она поднялась снова на второй этаж. Безголовый ей не повстречался, чему она совершенно не расстроилась. Она дошла до конца коридора и остановилась напротив железной решетки, за которой расстилалась тьма с находившейся в этой тьме лестницей. Теперь Карен не сомневалась, куда ведет лестница. Наверное, в то самое «хорошее место», о котором так странно и бессвязно поведала ей сестра. Осталось только преодолеть решетку….
Она взглянула на блокировочное устройство, затем перевела взгляд на детский рисунок, который обнаружила на кухне, и который теперь покоился в ее ладонях. Плод творчества детского воображения удивительно напоминал хитроумное устройство подъемного механизма решетки, воспроизводил его в мельчайших деталях. Карен мгновенно сообразила, что надо всего лишь…. А впрочем, она уже закончила. Минуту спустя решетка со скрипом поползла вверх, пропуская вперед Карен. Последнее препятствие на ее пути исчезло….
Карен поднялась по лестнице и толкнула обитую железом дверь, которая вела на чердак. В следующее мгновение, она переступила через необычайно высокий порог и оказалась в огромном и величественном, как церковный неф, помещении с высоким сводом, поддерживаемом необъятными опорными столбами, похожими на колонны. Внушительный вид помещения еще подчеркивала царившая здесь пустота, а также безмолвие. Безмолвие изредка нарушалось звуком падающих капель по черепице крыши – кажется, снаружи собирался дождь. Кроме того, здесь было еще достаточно прохладно, виной чему оказывался ветер. Время от времени он проносился через все помещение, гоня и кружа перед собой сор, и резкие порывы его заставляли Карен вздрагивать. Она нашла себе укрытие от этих порывов за одним из могучих столбов и запахнула глубже полы курточки на своей груди….
- Наконец-то, ты здесь, моя дорогая сестричка! Теперь ты вспомнила? Вспомнила, как убила все те зародыши зла для меня? Для нас! Как обещала мне, что вместе мы очистим это место от скверны?!..
Голос раздался у нее за спиной. Карен оглянулась и увидела в некотором отдалении от себя округлой формы зеркало, высотой в человеческий рост. Зеркало стояло прислоненное к той части крыши, которая давала скат, и было задрапировано каким-то материалом, за исключение небольшой части в самом низу. Похоже, голос раздался оттуда. Наверное, Алесса прячется за зеркалом. По каким-то причинам она стесняется оставить свое убежище. Карен приблизилась к зеркалу, но за ним никого не оказалось. Тогда она перевела взгляд на зеркало и приподняла край накрывавшей его материи. В следующую секунду, она сдернула ткань целиком. С поверхности зеркала на нее смотрело точь-в-точь такое же лицо, какое она привыкла наблюдать в любое другое зеркало. Но это отражение было каким-то особенным. Карен не узнавала себя. Не узнавала родных черт. Это было не ее лицо, а лицо Алессы. Алесса улыбалась ей в зеркале, хотя на губах Карен отсутствовала улыбка. Она попыталась улыбнуться в ответ, но у нее не получилось.
- Узнаешь, дорогая сестра? – насмешливо бросила Алесса, встав в одну из тех поз, которые характеризуют крайне самоуверенного человека. Теперь она совсем не походила на «оригинал»….
Карен кивнула.
- А теперь, будь любезна, ответь на мой вопрос….
- Но…. Но я не убивала…. Я…. Я не…. Я не сделала все эти ужасные вещи…. Не могла сделать…. Нет!
Отражение в зеркале, будто не услышало ее. Стоило Карен умолкнуть, Алесса продолжила вещать беспристрастным тоном, словно какой-нибудь судья или пророк:
- Ты совершила достойный поступок, дорогая сестра. Тебе нечего стыдиться. Ты все сделала правильно! Я прекрасно понимаю твои чувства…. Но не могу понять единственно, почему ты выглядишь несчастной? Что заставляет твои глаза стыдливо отворачиваться?
Глядя на свое отражение, все меньше и меньше обретавшее с ней сходство, Карен залепетала:
- Да…. Я вспомнила, наконец…. Вспомнила, что случилось, той ночью…. Это была я! Я убила их всех! Но…. Но как я могла совершить такое?!
- Ты сделала то, что должна была сделать. – Отвечало беспристрастно отражение. – Ты выполняла свое обещание. Помнишь, как ты сказала, что найдешь хорошее место для нас. Помнишь, что ты подразумевала под этими словами?
Карен отрицательно покачала головой.
- Это такое место, где мы могли чувствовать себя в полной безопасности. Где никто не мог причинить нам боль. Слишком много страданий мы вынесли с тобой, сестричка, прежде чем нашли такое место. Ты ведь все прекрасно помнишь и понимаешь, о чем я….
На этот раз Карен согласно закивала.
- Я вижу, как слезы катятся по твоим щекам, и хорошо понимаю, что они означают. Ты была довольно скупа на них, несмотря на тяжелые жизненные обстоятельства. Должно было произойти что-то такое, чтобы ты разразилась плачем. Это вовсе не свидетельствует о черствости твоей души, нет-нет, это признак сильного, но весьма ранимого характера. Ты всегда была отзывчивой и доброй девочкой, любила животных и заботилась о тех, кто был младше тебя. Природа одарила тебя чересчур сострадательным сердцем, которое в итоге подвело тебя.
Людям, а особенности – детям, свойственна жестокость, которая иногда принимает чудовищные, почти звериные формы. В любом детском коллективе всегда оказывается тот, кто служит объектом для травли со стороны товарищей. В приюте объектом такой травли оказалась ты.
Днем это выглядело незаметно для непосвященного человека. Днем ты была обычный ребенок, ничем не отличающийся от прочих детей. Вместе со всеми ты рисовала, пела, играла, учила арифметику, ела за одним столом такой же ложкой как у соседа. С наступлением вечера и особенно после отбоя ночью различия между тобой и другими ребятами становились очевидными. Ты оказывалась не совсем такой, как все, точнее – совсем не такой….
Помнишь, как заканчивались для тебя такие часы после отбоя…. В комнату, где ты жила, набегали ребята из других комнат и начинали тебя дразнить, осыпая насмешками и награждая щипками. Ты поначалу оказывала сопротивление, пыталась увещевать их, но скоро убеждалась, что это бесполезно. В конце концов, они вынуждали тебя выбраться из постели и выбежать в пронизывающий холодом коридор. Стараясь не попасться на глаза воспитателю, который совершал обход по этажу, ты сбегала вниз по лестнице в подвал и запиралась в душевой.
Душевая с некоторых пор служила для тебя чем-то вроде исповедальной комнаты в церкви. В темноте и холоде, которые царили там, ты проводила долгие часы, которые казались тебе вечностью. А потом ты поднималась, полагая, что твои обидчики давно уснули….
Прошло столько лет, но ты до сих пор чувствуешь дрожь, оказавшись на лестнице. До тебя явственно доносится голос ребят оставшихся наверху, они спрашивают со смехом «Куда же ты, Карен? Разве ты покидаешь нас? Ты выглядишь бледной!» и тому подобное.
А ты сбегаешь вниз по крутой лестнице, перепрыгивая через ступеньки и рискуя каждый раз сломать себе шею. Спускаться тебе приходиться в кромешной темноте, потому что свет выключен, а дотянуться до выключателя ты не можешь. Ты доверяешься только собственной интуиции и опыту, который прибывает с каждым разом. Даже сейчас после стольких лет ты можешь безбоязненно спуститься по лестнице хоть с завязанными глазами….
Карен не имела сил ответить и только коротко кивнула.
- Но самое страшное случилось потом…. Помнишь, что произошло в уборной, куда тебя однажды загнали дразнящиеся дети? Стоило тебе вбежать туда, как они тотчас заперли дверь с наружной стороны и стали ждать чего-то, переговариваясь шепотом и обмениваясь сдавленными смешками. Ты до сих пор слышишь эти смешки и шепот. Они заставляют твои глаза наполняться слезами.
Ты хорошо помнишь, что случилось дальше. В одной из туалетных кабинок прятался Колин – дворник из приюта, страдавший слабоумием. Он давно уже поджидал тебя здесь. Наверное, он не случайно ждал тебя именно в туалете. По-видимому, все это было заранее подстроено….
Алесса на секунду умолкла, затем продолжала:
- История эта наделала много шума. На время все оставили тебя в покое. Но в твоей голове уже вызревал план отмщения своим обидчикам. Через полгода после случившегося в уборной, глубокой ночью ты расправилась с ними в их постелях, оставив жизнь только двоим из них – Бену и Мун. Бену ты подарила жизнь потому, что он относился к тебе лучше остальных. Незадолго до случившегося ты попросила его спуститься в душевую и переждать там. Что касается Мун, то она спаслась лишь по счастливой случайности. В тот день за Мун приехали родители и увезли домой….
Ты убила их, но стало ли тебе легче от этого? Нет, не стало! Нанесенная рана оказалась смертельной. Случившееся в уборной раскололо твою личность на две половины – на добрую Карен и злую несчастную Алессу. Алесса, вобрав все плохое, продолжала жить в приюте, который стал ее домом. Здесь она стала повелительницей и как настоящая повелительница, обзавелась сонмом слуг, готовых выполнить малейший ее каприз. Это ее мир, мир Алессы, то самое хорошее место, о котором мы так мечтали. Место, где уже никто более не осмелиться посягнуть на нашу жизнь….
Твоя же лучшая половина продолжала жить в обычном мире. Ты окончила школу, поступила в колледж, потом вышла замуж и нашла интересную работу. У тебя двое маленьких детей, мальчик и девочка, не так ли? Есть все основания чувствовать себя счастливой. О случившемся в приюте ты уже успела забыть.
Или нет? Не забыла! Иногда ты оказываешься в приюте в ночных сновидениях. Во сне однажды ты даже нашла дорогу в мой мир. Ты тогда ужаснулась сделанному открытию и попыталась закрыть дорогу в него для всех остальных. Та железная цепь с замком на дверце туалетной кабинки. Но это мало помогло….
Мщение не было бы полным без гибели оставшихся в живых участников тех событий. Я имею в виду Бена и Мун. В очередную годовщину тех событий каждый из них получил по странному письму с предложением посетить приют. Письма были подписаны от твоего имени. Нечего и говорить, что они отправились на эту встречу с тяжелым сердцем. Каждый из них чувствовал свою вину перед тобой.
Судьба каждого из них тебе уже известна. Вместе со мной ты также принимала участие в их убийстве. И теперь наша месть сделалась полной! Полной!!!
Воцарилась торжественная пауза. В этой паузе как-то жалко прозвучали слова Карен:
- Но почему ты их убила? Чем они провинились перед тобой? Столько лет….
- Они были частью зла! Ничтожной, но все же частью! Нельзя было оставить их в живых!!
Карен отступила от зеркала. На ее лице было написано крайнее негодование. Она словно встрепенулась от сладкого сна, навеянного словами Алессы. На лице ее сестры появилось, напротив, удивление. Она спросила, запинаясь:
- Ты хочешь что-то сказать? Что-то такое, что мне не понравиться?
Карен отступила от зеркала еще на шаг и почти с вызовом произнесла:
- Нет! Я никогда не хотела никого убивать! Это ты! Ты стояла за всем этим. Ты использовала меня, как орудие своей мести. Ты лишила меня воли и сделала своим инструментом. Ты, а не я нуждаешься в прощении, но прощения тебе не будет!!!
При последних словах Карен направила руку с револьвером на зеркало. Лицо ее сестры исказилось страхом….
- Нет-нет, ты этого не сделаешь. Не сделаешь никогда на свете. Постой, я скажу: если ты убьешь меня, то убьешь и себя, ибо мы одно целое. Остановись, безумная, опусти руку с пистолетом – еще никто в этом месте не пытался угрожать мне.
- Я буду первая! – на сделавшемся удивительно спокойном лице Карен появилась холодная улыбка. – Я буду первая, кто не только угрожал тебе, но и привел угрозы в исполнение….
- Нет!..
- Да….
Алесса вцепилась в рамы зеркала побелевшими от натуги пальцами, подтянулась, словно преодолевая какое-то невидимое сопротивление, и головой вперед стала выходить из его поверхности. Вид ее был ужасен. Всклокоченные волосы, налившиеся кровью глаза, губы сжаты в тонкую полоску. Еще миг – и она вылезет из зеркала совсем, тогда справиться с ней будет невозможно….
Грянул выстрел. Пистолет в руке Карен подпрыгнул, рождая огонь и свинец. Поверхность зеркала разлетелась на тысячу острых, как бритва осколков, одним из которых Алессе срезало голову. Разбрызгивая вокруг себя кровь из перерезанной осколком стекла артерии, голова несколько раз подпрыгнула на досках пола и покатилась, вращая страшно глазами и силясь что-то сказать, пока, наконец, не замерла возле ног Карен. Остановившиеся глаза теперь смотрели на нее будто с укором, а на губах навсегда застыла печальная усмешка. Алессы не стало….
Но в тот же миг и Карен стало плохо. Почувствовав головокружение и необыкновенную слабость во всем теле, она опустилась на корточки, потом замерла полулежа и, наконец, опустилась на пол совсем, приняв свою излюбленную для сна позу – на боку. Она смежила веки, и туман в ее глазах уступил теперь место мраку. Ее дыхание становилось все медленнее и глубже, пока не остановилось совсем. Карен спала. На этот раз – вечным сном….



Во сне ей показалось или кто-то действительно назвал ее по имени:
Карен….
Что хорошего в этом?
Пожалуйста, встреться со мной, ты знаешь где….
Мун хотела бы поговорить с тобой.



(продолжение следует….)

СХ отличная серия, вдохновляясь которой можно написать не одну отличную книгу. Но нельзя просто взять и переписать игру, как у вас. Просто с мясом, со всеми игровыми условностями перенести на бумагу. То, что приемлемо там, тут смотрится смешно. Про сам текст даже говорить не хочу. Что-то уровня школьного сочинения на тройку.