Дом на Чугунной улице

Дверь нисколько не походила на вход в солидную фирму. Павел отошел на несколько шагов, посмотрел на окна. Тьма нежилого дома глядела на него в ответ. Он вытащил телефон, позвонил.
Аппарат жалобно пискнул. Нет сети.
- Черт! - Павел нажал кнопку отбоя, едва не выронив скользкий как рыба корпус. Сунул его в карман.
А ведь географически здесь чуть ли не середина города. Промышленный район - старые здания, много машин и мало людей. За спиной - привокзальная территория, огороженная бледно-желтым забором.
Павел прошелся назад, потом вперед по улице. Как назло, ни одного прохожего. Даже спросить не у кого.
Рабочий день кончился. Все утекли по подземному переходу к метро. Еще и темень. Что поделаешь - осень: короткие дни, длинные ночи.
Павел закурил. Если по-умному, надо бы плюнуть на все, пойти к подземному переходу - и быстро домой. В конце концов, скорее всего, ничего хорошего в таком месте не продают.
Но он уже потратил целый час, чтобы добраться сюда. Надо хотя бы удовлетворить любопытство.
Ничего лучшего, кроме как обойти дом - авось вход все-таки будет - Павел не придумал. Что это был именно тот адрес, который он искал, он нисколько не сомневался. На самом доме номера не было, но предыдущий номер имелся до, а последующий - после. Это он уже проверил. За домом виднелись деревья и гаражи, над которыми горел единственный фонарь.
Там, за гаражами, правда, мог быть еще один дом, но идти туда проверять совершенно не хотелось. Во-первых, там наверняка непролазная грязь, может быть, лужи, во-вторых, собаки - в таких местах даже бродячие псы думают, что они сторожевые: порвут, если вообще не загрызут.
Лучше все-таки обследовать ближайший, а дальше - по обстоятельствам.
Павел направился против часовой стрелки. Прошел под окном с частично разбитыми стеклами. Несколько пересекающихся трещин образовывали треугольную дыру, в которую была забита посеревшая от пыли тряпка.
Словно кто-то наспех заткнул пробоину в корабле, чтобы не утонуть в хлынувшем внутрь воздухе.
Железные стоки подоконников торчали вниз острыми углами.
Павел остановился, едва не поранив кожу на лбу. Угол стока торчал над его переносицей. Он свел глаза, посмотрел на острый край - показалось, что с него стекает капля крови. Его крови.
Отшатнулся, провел ладонью по лбу - никаких ран, что за ерунда? Место, кажется, действует на него негативно. Осень, слякоть, тьма, дурацкая неудача с поиском фирмы - и вот, пожалуйста, уже мозги не на месте. Впрочем, место действительно неприятное. Отсюда он начинал свою сознательную жизнь. Устраивался в ПТУ, проходил медкомиссию. Если бы не обстоятельства, он сделался бы обыкновенным заводским мясом - и мышцы бы его трещали, производя втулки, стержни, обтачивая на станках конфигурации металлоизделий.
Но обстоятельства спасли Павла - гидра промышленного производства упустила очередную намеченную жертву: он увернулся от ее черных скользких щупалец.
Не сразу, правда. Достаточно для того, чтобы понять, что она собой представляет. Даже более чем достаточно.
Отступил от дома, продолжая внимательно смотреть на него - и едва не споткнулся о лежащий на дороге кирпич. Заметил только в последний момент - и перепрыгнул через него, как игривый мальчик. Странно он, наверное, выглядит. Сбрендил мужик, не иначе. Огляделся - никого.
Дойдя до угла, свернул в темноту, вытащил мобильник и воспользовался им, как фонариком. Пошел по асфальтовой дорожке меж домом и полосой насаждений. Нежилое было место. Ни пакетов с мусором, ни клумб, устроенных в шинах.
Рядом с ним вышагивала птица. Вроде бы ворона. Рассмотреть он не успел - птица нырнула в тень от дерева и там осталась.
Под ногой захрустело стекло. Разбитая пивная бутылка. Павел улыбнулся ей. Хоть что-то человеческое. Он пошел осторожнее, больше светя вниз, чем перед собой.
Затея была несусветной глупостью. Вся - начиная от решения поехать в эту глушь. А особенно чудовищные размеры приобрела уже на месте. Куда он прется? Ясно же, что ничего не найдет. Фирмы по продаже техники не располагаются в темноте. Неправильно записал номер дома - вот и все.
Он шел уже исключительно из упрямства. Ослиной дотошности.
Обратная сторона дома выглядела как обратная сторона луны в представлениях старых фантастов: совершенно не похожа на видимую. Такое впечатление, что дом начали ломать, да бросили. Ударили всего несколько раз.
Свет от фонаря над гаражами позволял рассмотреть все достаточно подробно. Не нужен был даже свет от мобильника.
Стена отсутствовала примерно на треть, торчала арматура, доски, кучками лежали кирпичи. На земле имелись глубокие следы от гусениц экскаватора.
- Здесь вам не равнина, здесь климат иной, - пробормотал Павел и принялся прыгать по кучам мусора, как кузнечик.
Смерть подобралась к дому очень близко, лизнула его шершавым языком, но доедать не стала - невкусный дом, пропитанный горечью промышленной зоны.
Завернув за угол последний раз, выйдя на финишную прямую к Чугунной, Павел вдруг почувствовал: что-то не так. Эта сторона дома была цела, неправильность состояла в другом.
Прислушался. Тишина как на старом кладбище. Даже еще тише. На кладбище хоть птицы поют, да деревья скрипят суставами, а тут - только шелест осенних листьев по асфальту.
Пошатнулся, чиркнул плечом о стену.
Снова воспользовался мобильником, как фонариком. Шел быстро, почти бежал. Тишина издевательски подчеркивала каждый его шаг, каждое движение.
Выбежал на улицу и остановился. Никого. Ни прохожих, ни автомобилей. И вокзал молчит. Невозможное безмолвие. Равнодушно глухое. Бросился в одну сторону, в другую - все то же.
Замер у стены дома, прислонился спиной к нему.
Почувствовал, как гидра промышленного производства со скрежетом повернула голову и уставилась на него слепыми глазами-люками.
Шелест осенних листьев - единственный звук. Вкрадчивый, как шорох плаща могильщика. Странный, будто не ветер, а кто-то живой ползет на мягком брюхе, как червяк - волнообразными движениями. Он приближается. Со всех сторон.
Павел попятился к дому. Ему показалось, что в окне появились отблески. Приблизившись, понял, что они действительно есть. Уцепился за сток подоконника, попытался подтянуться. Сорвался - и поранил об острый край пальцы. На краю стока появилась капля крови.
Его крови.
Отблески продолжали манить. Не обращая внимания на боль, он снова подтянулся, задыхаясь, вытянул шею, заглянул в окно. Как оказалось, отсюда дом был виден насквозь - на той стороне по-прежнему проезжали автомобили, свет фар метался по узкой улице, заставлял шевелиться тени деревьев.
Павел соскочил с подоконника, упал на асфальт. Вскочил, снова побежал вокруг дома к другой, разрушенной его стене. Добежал - ничего. Все те же доски, арматура, кучи кирпичей. За ними гаражи и деревья, что были раньше. Вернулся на улицу, ухватился за подоконник, подтянулся, заглянул - и снова увидел проезжающие по Чугунной автомобили.
У дома словно бы осталась только одна сторона, как у ленты Мебиуса. Ремонтники сломали одну стену - и нарушили геометрию пространства, из четырех поверхностей оставили три, и пространство попыталось восстановиться.
Полный бред, конечно, но ничего другого в голову не пришло.
Павел дернул закрытую дверь, к которой подошел с самого начала, - она не поддалась. Только шелест осенних листьев стал громче.
С шелестом в душу вползала гидра промышленного производства, хрипло дыша гниющими легкими заводских помоек, передвигаясь с лязгом на костылях из костей мертвых рабочих. Павел словно воочию видел ее лицо, изрезанное металлической стружкой, в кровавой пене и лохмотьях кожи.
Она приближалась.
Наверху вдруг раздался скрип - и вниз полетела пыль. Окно открылось.
- Иди сюда, - послышался детский голос. - Сюда.
Голос раздавался сверху. Павел поднял глаза - и увидел мелькнувший золотистый локон. Раздался быстрый топот маленьких ног и заливистый смех.
- Девочка, - от неожиданности хрипло, позвал Павел. - Девочка, что ты тут делаешь?
- Тебя жду, - сказала невидимая девочка. - Ты идешь?
Павел протянул руки вверх, ухватился за железный сток подоконника, подтянулся, елозя ботинками по стене. Когда нашел ногами опору, еще немного протолкнул тело вверх, чувствуя, что рвет куртку.
Рама с разбитым стеклом была открыта внутрь. Ухватился за нижнюю часть рамы, царапая кожу - опять до крови. Темно, ничего не видно.
- Ты где? - позвал девочку.
Снова смешок.
- Да здесь я. Какие вы, взрослые, слабые и неуклюжие. Нормальный мальчик давно бы взобрался, а ты все возишься.
Она была права. Во всем виноваты лишние килограммы.
- Я сейчас, - сказал Павел.
Оперся носком на что-то, показавшееся надежным, подтянулся, лег грудью на железный сток, врезавшийся в кожу. Преодолевая боль, протолкнул тело еще немного вверх, чтобы почувствовать край стока животом. Хорошо, теперь будет легче. Центр тяжести уже в правильном месте. Еще чуток - и перевалился через подоконник внутрь дома, почувствовав лицом неровности пола первого этажа.
- Ты здесь? - пробормотал сквозь пыль.
- Дурак, - послышалось сверху.
Удаляющиеся шаги. Он пополз за девочкой, ничего не видя.
Шелест осенних листьев затих. Гидра перестала преследовать Павла. Он ощущал, как его лицо озаряется улыбкой.
Зазвонил телефон. Рука Павла дернулась к карману. Но это был не его мобильник. Телефон звонил где-то в доме.
Перестал.
- Здравствуйте, - произнес знакомый голос. - Вы позвонили в фирму по продаже компьютерной техники Цифра-Один. Оставайтесь на линии. Вам ответит первый освободившийся оператор.
Значит, они все-таки здесь, а по виду дома не скажешь. Как же он умудрился не найти вход?
Нет, этого не может быть - он же дважды обошел дом.
- Оставайтесь на линии. Вам ответит первый освободившийся оператор, - повторил автоответчик.
Павел поднялся на колени, встал. Попытался отряхнуться. Неудобно в таком виде перед людьми. Вывалялся в грязи, как свинья. Руки в крови, одежда порвана. Да его в метро не пустят. Загребут в отделение для выяснения личности. А у него, как назло, паспорта с собой нет. Домой надо пешком идти - ничего страшного, да и не так уж далеко: доходимо. Часа три - и в теплую ванну.
- Оставайтесь на линии... - Голос не договорил, раздались короткие гудки.
Клиент нетерпеливый: положил трубку.
Наверное, сейчас в офисе никого нет. Нечего даже идти на голос. Тем более, в таком неприглядном виде.
Павел стоял в коридоре. Вдоль коридора, справа были входы, но никаких дверей, только пустые проемы. Напоминало квартиру на капитальном ремонте. Скорее всего, так и есть. Жильцы уехали, а фирма временно сняла помещение. Поставили телефон с автоответчиком, а достаточно работников не набрали. Парень, с кем Павел разговаривал, отработал свое время, да и ушел, закрыв дверь. А на клиента ему плевать. У нас ведь всегда так: зачем что-то делать, когда можно не делать?
Домой надо возвращаться, вот что. Домой пешком - и без вариантов.
Павел устремился по коридору к источнику света, как ночной мотылек.
Увидел фигурку девочки в платье.
Фигурка тускло освещалась приглушенным пыльными окнами светом уличных фонарей. Неподвижная, с неестественно вытянутыми руками, вся какая-то неуклюжая, непропорциональная. Только золотистые волосы шевелятся.
- Дальше не ходи, - сказала девочка и вся повернулась к Павлу. Повернулась, не двинув ни единой частью тела.
Лицо ее было как будто восковым, а вверх от головы тянулось что-то, похожее на веревку, свитую из жил.
- Дальше не ходи, - повторила она, но губы ее при этом остались закрытыми.
Павел посмотрел вниз и увидел, что стоит на краю темного провала. Пол тут отсутствовал, дна не было видно. До окон на Чугунную улицу не дойти.
Он отступил на несколько шагов, схватился за косяк отсутствующей двери. Там была не комната, а лестница вниз. Павел вытащил мобильник, осветил ступеньки, стал спускаться. Как ни странно, внизу был не подвал, а еще одна коммуналка. Длинный коридор с закрытыми дверями. Больше похожий на жилой, чем наверху.
Павел сделал первый шаг - и заметил, что коридор будто бы удлинился. Вытянулся, как кишка.
В противоположном конце Павел увидел дверь: закрытую, но со светящимися щелями по периметру.
Свет облизывал стены коридора, осмысливая бесформенные тени, творя быт: сундуки, раздвижные лестницы, шкафы, вешалки, обувные полки - все призрачное, неустойчивое, колеблющееся в принятии определенных форм.
Так было на самом деле или так казалось - это уже не имело значения.
"Домой, домой", - шептали стены и двери, скрипели доски пола и шуршали одежды на вешалках.
Павел шел вперед, к светящемуся черному прямоугольнику, рвался к нему, спешил изо всех сил, надрывая в волевом усилии душу, но физическое его тело не желало подчиняться. Он шел будто под водой. Даже не знал - дышит или нет. Ноги становились с каждым шагом все тяжелее и тяжелее. Он едва не падал.
Поднял голову вверх и увидел ступни висящей девочки.
- Не останавливайся, - сказала она с закрытыми губами.
Впереди был черный прямоугольник двери, над ним - светящиеся уличным светом окна первого этажа.
Дошел, дотронулся до ручки, которая оказалась неожиданно теплой и влажной, потянул дверь на себя. Ручка дернулась, Павел почувствовал, как что-то крепко ухватило его за запястье. Он тянул в одну сторону, а дверь - в обратном направлении. Как будто ее открывали с другой стороны. Павел ослабил хватку - и дверь открылась внутрь.
Красный свет ударил по глазам. Ничего не видно.
Мягкие прикосновения не испугали. Павел будто бы ждал этого.
Свет стал меркнуть, тьма сделалась осязаемой. Она наползала, окутывала, втекала в рот и ноздри. Заполнила легкие, вошла в кровь, достигла сердца, которое сжалось в последний раз - и превратилось в комочек неподвижной плоти.
Павел больше не дышал. Когда тела нет, можно не дышать.


Он был вороной, прячущейся в тени дерева, девочкой с золотистыми волосами, веревкой из свитых жил, держащей девочку, телефоном в одной из комнат, автоответчиком, стенами, крышей, кирпичами и досками у полуразрушенной стены, всем остальным, что находилось возле дома и внутри дома.
Он чувствовал радость. Человек попался хороший. С гнильцой немного, но совсем малость, только для вкуса, как плесень на сыре для людей – для пикантности. А не как сотня последних, уже наполовину переваренных молодым, но ненасытным зверем промышленного производства, который жрал всех подряд, а если не мог сожрать, калечил, отрывая или сплющивая конечности, сдирая кожу или ослепляя.
Когда дом был молод, он тоже не брезговал тухлыми подневольными людьми, вырос на них, как животные на молоке, возмужал, став из землянки сначала одноэтажным домом из бревен, постепенно дотянулся до третьего этажа, а потом и перестроился, сделавшись полностью кирпичным.
Три осени назад люди бросили его. Твари из железа, порожденные зверем промышленного производства, пытались убить его, но они не могли двигаться без людей, а с людьми дом умел управляться - и он остался существовать, покалеченный, но живой, приспособившись к новым условиям.
Людей ловить оказалось еще проще, чем прежде.
Зазвонил телефон.
- Здравствуйте. Вы позвонили в фирму по продаже компьютерной техники Цифра-Один. К сожалению, мы уже закрыты. Мы работаем с одиннадцати до двадцати часов. Позвоните завтра.

Да уж) мы одной крови..)
Питерской, отравленной.
Прекрасная вещь. На мой вкус безупречная. Жаль, что ее не было на дуэли.
Узнала Чугунную сразу. Я там тоже блуждала, и тоже, представьте, искала фирму. Слава богу, день был светлый. Но глубоко понимаю такой разворот событий, и сейчас помню масляные пятна , обожженый асфальт, равнодушные слепые заборы. Противоположность среды и человека.

Хорошо пишете, Неманис! Простите, немного не дочитала - увязла... не захватило...
При такой манере, как у Вас, бросаются в глаза лишние словечки:








Предложения начинаются с имени ГГ - несколько раз подряд. Разбавьте...


Кто свел глаза, откуда капало? Он, его, он, с него... перебор местоимений


Обстоятельства спасли - Павел увернулся


на него, через него... Опять автор - и читатели - топчутся в местоимениях... Разберитесь - это очень тонкая работа, раз уж взялись)))




Долой!






Сколько раз он уже подтянулся?




Опять подтягивается...

Чего? Случалось работать токарем, но не знал, что обтачивал "конфигурации"

В ответ на что?

Почему же сразу жертву? Тысячи людей работают и радуются. Если не миллионы.

Тогда уж как скалолаз.

Вот прочел начало - и тоже стало так казаться... Потому что к чему все эти перипетии, непонятно. Скучно очень.
Дом-убийца... Не знаю, мне вот было очень скучно. Мотивация героя не прописана. Если бы дом заманивал людей такими девочками, то он оставался бы голодным, потому что нормальный человек ( но не ваш герой ) за этой девочкой ни за что бы не пошел. Зачем? Ну, разве что если извращенец был.
Резюмируя: без обид, но нелогично, скучно, нестрашно, много ненужных аляповатых красивостей... и в общем, слабенько. Не ожидал.

Спасибо. На дуэли ее не могло быть, потому что она написана на конкурс 2009 года форума Стеллалибра, "Страх - это двери дома". Соответственно, там и опубликована.

Вот придираются! Отличная вещь! Мне вот только не хватило развития темы про Мебиуса. А то финал простой получился - скушал и все.

Спасибо за ловлю блох, это очень полезное занятие для обеих сторон. Некоторые замечания учту. Например, подтягивался герой действительно слишком много. Но за то, что не дочитали - незачет. Всего-то 15000 зн. Я понимаю, роман не дочитать, например "Мир пауков" или "Приключения Иеро", все-таки немаленькие вещи. Но увязнуть в малюсеньком рассказе - это надо совсем уж с автором не совпасть.

Незачет? Надеюсь, автору?
Сегодня дочитала
Не сказала бы, что не совпали - скорее ждала чего-то большего. Экскурса в историю, что ли? Вместо этого, к примеру:

Может, люди пропадали еще сто лет назад. Да мало ли...
Медленно-медленно идет действие, показан каждый шаг ГГ, а потом - раз... и все объяснение в двух абзацах.
Смазана концовка, поторопились, на мой взгляд.

Спасибо за внимание

Не за что. Это я сам перед собой оправдываюсь, что не смог прочитать. Я про оригиналы говорю, если что. Уилсона и Ланье.

Уилсон мне очень нравился - потому и взялась писать. Ланье - наоборот, решила поспорить
А это ваш рассказ в "Эре Эроса"?

Мой. "Лучшая пара". Рассказ очень старый. Опубликован был в журнале Питерbook в 1998 году. Когда он еще в бумажном виде выходил.

А чего вы ожидали? Что вам может понравится? Это вряд ли. Совсем по-другому видите литературу. Мне ваши вещи тоже не нравятся, за исключением некоторых.


С точки зрения токаря, это, разумеется, . Но тут другая точка зрения - человека, который занимается компьютерами. Неправильность нарочитая.

Очень милая вещь))

+1