В процессе написания.
Используется скандинавская (в основном берутся норвежские вариации) мифология. Но хорошо известных асгардских здесь нет. Зато в наличии линормы, драуги, хавфруа, ниссе, фоссегримы и иже с ними. Полный набор низших духов и нечисти.
Критиковать можно и нужно)





- Берите, господин, не пожалеете, - тихий голос Хишакха словно обволакивал медовым дурманом, не давая отвлечься на что-то ещё. – Вещь древняя, дорогая. Нашим мастерам такое не под силу сделать, не то, что раньше… Простые люди не поймут, а вы – господин благородный, сумеете оценить.
Осенний туман сизым маревом скрывал верхушки деревьев, в лесу тепло и влажно, хоть бери лукошко и иди за грибами. Только лес – не место для торговли, и Хишакх явно что-то не договаривает. Южные торговцы хитрее лисиц и сладкоголосы, с соловьем не сравнить, только доверять им – дело пропащее.
- Ну, как?
А вещица и впрямь древняя. На моей ладони лежал серебряный кинжал. Лезвие тонкое, прямое, по левой стороне вьётся рунная вязь. Как будто запретное заклинание на клинке. Древние и не таким баловаться любили, сильный народ был. До тех пор, пока не покинули долину Раудбрёмма и не отправились к северным островам. Рукоятка кинжала чёрная и тяжёлая. Ощущение, что внутри что-то спрятано, но только увидеть нельзя.
- Не так много прошу, господин, - вкрадчиво проговорил Хишакх, поправляя тёмно-синий шарф, обычно скрывающий нос и подбородок, но сейчас опущенный на плечо. У южан принято прятать нижнюю часть лица от любопытных глаз, но здесь север и приходится следовать местным традициям.
- Как знать, - задумчиво произнёс я, краем глаза уловив движение сбоку, и услышал странный шорох листвы.
Хишакх чуть нахмурился, но через секунду снова улыбнулся – чересчур наигранно. Торговец мне не нравился. Чего стоил один только взгляд – цепкий, внимательный, ещё чуть-чуть и вывернет душу наизнанку. Черты лица острые и мелкие, губы тонкие, чуть искривлены в улыбке. Только не улыбаются так доброму другу и старому знакомому. И глаза… Как шлифованный оникс в моём перстне – полночно-чёрные, таящие злобу пополам с презрением. По сине-серому одеянию вовек не скажешь: богатый перед тобой человек или так себе. Складки ткани ловко прикрывают саблю на боку и заткнутые за пояс ножи. Незнающий человек может поверить, что видит перед собой безоружного, однако это не так. Совсем не так. Да, ведя беседу с таким, лучше с коня не слезать.
- Откуда такой товар, уважаемый Хишакх? – вежливо поинтересовался я, перекладывая кинжал в другую руку, делая вид, что полностью поглощён рассматриванием.
- С юга, господин, - мягко ответил торговец, - много таких вещей у нас.
В старые времена постоянно шли войны, поэтому неудивительно, что трофеи теперь развозят по разным странам. А потом продают в качестве сувениров «благородным господам». Но приманку Хишакх выбрал верную – за вещью Древних я пойду на край Мрака.
Вокруг было спокойно: щебетали птицы, перепрыгивая с ветки на ветку, слабый ветерок шевелил волосы, донося приятный аромат хвои, чуть поодаль виднелись серые стены давно разрушенного храма. Подозрение, что за деревьями и кустами прячутся соратники Хишакха, крепло с каждой минутой. Плохая работа, в отличие от них мой Йорд, следовавший за нами, не выдал себя ни звуком. Хотя и рождён троллем-рисе, по случайности поступившим мне на службу. Хишакха я встретил на постоялом дворе. Там же разговорился и узнал, что у него есть хранилище с диковинками. Почему торговец решил мне продать что-то из припрятанных вещей? Зачем сюда позвал? Ах, да. Сказал, что уважает ценителей хороших вещей, тех, кто знает историю и может оценить его товар по достоинству. Только что я ценил? Заметил у торговца необычный посох из тёмного дерева да окованный железом.
Сейчас я очень сомневался, что познакомился с ним случайно. Да, и посох, и разговоры сладкоголосого южанина тоже неспроста. Но волноваться мне не к чему, а полюбопытствовать не грех. К тому же вот-вот должен появиться Йорд.
Хишакх был самой любезностью, однако я чувствовал, как его раздражает моя медлительность. Но торопиться всё равно не буду.
- Господин…
Раздавшийся откуда-то справа слабый стон оборвал его на полуслове.
- Что это? – я не стал дожидаться ответа и, развернув коня, направил его к серым руинам.
- Верно, ветер, - пробормотал торговец, следуя за мной.
Угу, конечно. Уж не думаешь ли ты, что я не могу отличить человеческого стона от голоса ветра?
Бронза и багрянец причудливым дорогим убранством украшали Раудбрёммский лес. Оранжевые, красные и жёлтые ягоды на фоне тёмно-зелёных листьев казались ярким ожерельем.
На вкус они кисло-сладкие, хорошо утоляют жажду. Местные из них приловчились делать замечательный сок.
Неподалёку раздался цокот копыт и треск веток.
- Господин Оларс! – хриплый голос Йорда разбил напряжённую тишину.
Зов стал негласным сигналом. Они выскочили из укрытий и бросились на меня. Аян заржал, поднявшись на дыбы. Своенравное, не любящее чужаков животное лишний раз доказывало, что под копыта соваться не стоит. Выхватив меч, я одному из соратников торговца снёс голову и, удерживая коня, блокировал удар следующего. Утбурд, сколько же их тут? Раз, два, третий за спиной… Быстрый удар, сдавленный крик, я резко развернул Аяна. Хишакх пытался своей саблей отбиваться от булавы Йорда. Слуга мой приземист, широк в плечах и обладает такой силой, что один на один с ним лучше не выходить на бой. Секундная задержка, неприятный свист, и в моё плечо вонзился нож. Перед глазами тут же встало серебристое марево, а в ушах появился звон. Дышать тяжело, воздух с хрипом вырвался из лёгких. Будто из ниоткуда донёсся почти забытый голос:
Раз, два,
Жизнь – вода…
Обрадованный противник выскочил из-за дерева, даже не подумав, что что-то здесь не так. Не может раненый человек сидеть в седле, даже не покачнувшись. Он подлетел ко мне и замахнулся коротким мечом. Наклонившись, я ухватил его за шею и сжал пальцы. Послышался неприятный хруст, безжизненное тело тут же было отброшено в сторону.
Три, четыре,
В другом мире…
Голос окреп, набирая звенящую силу. Пришлось опереться о шею Аяна и мотнуть головой, чтобы прогнать стоящий перед глазами туман.
Пять, шесть…
Погоди, родная, не пришло ещё твоё время.
- Господин Оларс…
Ручищи Йорда помогли мне спуститься вниз.
- Главный ещё живой.
В такие моменты он немногословен. Хишакх лежал рядом с убитым воином, пальцы торговца были в крови. Йорд – опасный противник, долго торговец не протянет. Я опустился на одно колено, оглядывая его с ног до головы.
- Кто вас послал?
В ониксовых глазах мелькнули ненависть и страх. Нож пробил плечо, но кровь так и не появилась. Чтобы её увидеть, нужно что-то посерьёзнее.
Я подобрал валявшийся в листве кинжал, выпавший во время схватки. Оставлять в живых пытавшегося тебя убить человека – крайне неразумно.
- Так кто? – терпеливо повторил я вопрос.
Чёрные глаза словно хотели прожечь насквозь, бескровное лицо превратилось в маску, но через секунду губы Хишакха дрогнули:
- Сирген Бессмертник.
Имя ни о чём не сказало, но это лишь означало, что у меня на одного врага стало больше.
Неожиданно снова раздался тихий стон, который немногим ранее заставил меня двинуться в засаду.
- Вы очень любезны, - криво усмехнулся я. – Буду иметь в виду.
Хишакх захрипел, через секунду нет, не глаза - чёрное стекло глядело в осеннее небо. Больше вопросов ни к чему.
- Господин, нож, - напомнил Йорд, подходя ко мне.
- Пошли, посмотрим, тут кто-то есть, - пропустил я его слова мимо ушей и быстро поднялся. Конечно, будь мы в деревне, так разгуливать было б нехорошо.
Долго искать не пришлось. Совсем рядом обнаружилась повозка Хишакха, к которой был прикован цепью худой измождённый человек.
- Раб, - озвучил мои мысли Йорд.
Рабство – часть нашей жизни, но всё же на севере оно не так распространено, как на юге. Беднягу, вероятно, хотели продать в ближайшем городе. Я присмотрелся. Мальчишка в грязной рваной одежде, тощий, светлые волосы спутаны, на руках и ногах кровоподтёки. И без сознания. Сволочи.
- Бери его, отвезём в деревню.
Йорд не задавал лишних вопросов, молча отстегнул цепь, взял пленника и понёс к лошадям.
Я поднял голову и посмотрел в серое небо. Ах да, нож. Вынимается на удивление легко, значит, простой, чар на себе не имеет. Только с меткостью у убийцы явно проблемы. Что ж, давно меня не пытались убить.
За это время почти удалось забыть, что я – не человек.

В зале не умолкал гомон голосов, шустрые подавальщики шныряли туда-сюда, подливая гостям вина и принося новые блюда. Огонь потрескивал в камине, полненькая хозяйка — рыжеволосая матушка Гутрун энергично отдавала распоряжения, не давая прислуге ни на минутку присесть. Вокруг царил дурманящий запах сушёных трав, жареного мяса и амра — местного напитка, который готовят из амрийского корня, орехов и хмельной настойки.
Сидя за столом, я развернул и придавил углы карты, так и норовившей стать опять свитком. Еду уже принесли, но порой любопытство сильнее любого голода. Взгляд упал на верхнюю часть карты.
Къёргарские горы — откровенно паршивое место. Дорога к ним старая, тянется вдоль берегов реки и теряется в туманах мрачных предгорий. А река — бурная и неприветливая, немало в ней народу утонуло. Она начинается сразу, стоит только выйти из Раудбрёммского леса. Но это ещё не беда. А вот, чем дальше на север — тем опаснее. За горами — снежная пустыня, Озеро Льда и Ущелье инеистых снов. А потом — море. Бездонное, бескрайнее, всегда холодное, серое, как колдовское серебро, и негостеприимное. По нему как раз и можно доплыть к Островам-призракам, где расположена Цитадель Хозяина Штормов.
Я отпил вина и поставил чарку назад. Так-то оно так, но чтобы туда добраться, нужно много времени. А это в мои планы не входит.
— Вам поесть нужно, — сказал Йорд, уже около часа наблюдавший за моим молчаливым изучением карты. Принесённое мясо с травами и свежая выпечка пока что исчезали исключительно благодаря ему.
— Да, сейчас, — отмахнулся я, продолжая рассматривать горные районы. — Тут больше нормальных дорог и нет. Безобразие! Неужели за столько времени нельзя было что-то придумать?
— Так мало кто туда ходит, — спокойно возразил Йорд, откусывая сдобу. — К тому же зимой здесь мало ездит. Край суровый, предпочитают набрать запасов и сидеть дома возле печи.
Я отложил карту в сторону и принялся за еду.
— В твоих словах есть резон. Но нам пересидеть не удастся.
— Меня это радует, — слуга обнажил в улыбке белые зубы.
Да уж, рисе и есть рисе, даже, когда улыбается.
— Да, у тебя очень специфические поводы для радости, — заметил я, беря кусок сочного мяса. Готовить здесь умели: мясо сначала вымачивали в ягодном вине, потом рубили на мелкие кусочки, посыпали специями и жарили на огне. Потрясающая вещь, жаль, что нечасто себя можно таким побаловать.
Йорд сделал вид, что его это не касается. Впрочем, если вы когда-нибудь имели дело с кем-то из тролльего народа, то осуждать меня не станете.
— Нам нужен проводник, — я задумался, — хотя бы вдоль реки. Дальше придётся искать кого-то из местных.
— Думаете, кто-то откажет Посреднику?
Я откинулся на жёсткую спинку стула, сложив руки на груди.
— Понимаешь, мне не хотелось бы связываться с нечистью. Конечно, если она со мной и вступит в сделку, то не сможет предать в отличие от человека…
— Какая переборчивость, — хмыкнул он, — я бы наоборот не советовал связываться с людьми.
— Ещё бы! Однажды они тебя чуть не приговорили к смертной казни, — заметил я, поймав взгляд хозяйки и махнув ей рукой.
— Это были неправильные люди, — ни капли не смутился Йорд, забирая карту себе. — Но почему всё же люди? И что мы будем делать со спасённым мальчишкой?
— Выясним, кто такой для начала. Может, пригодиться чем.
Правда, в последнем я сомневался. Если мальчишку привели из далеких земель, то лучшим вариантом будет оставить его здесь. Коль свой ум есть, сумеет найти себе дело. А нет… Ну, тут ничего не поделаешь.
— Чего ещё изволите, господа? — рядом прозвучал грудной голос хозяйки.
— Две кружки амра с орехами и… как себя чувствует привезенный юноша?
— Лекарь сказал, что пришёл в себя. — Гутрун бросила на меня взгляд. — И что серьёзных повреждений нет. Раны поверхностны, приготовил нужные снадобья, всё заживёт через время.
Я кивнул.
— Отлично.
— Я ещё нужна, господин? Или… желаете пройти к нему?
— Да. Но можете быть свободны, Гутрун, дорога мне известна.
Стоило только ей отойти, я встал из-за стола.
— Навещу нашего спасённого. Но не будем его пугать, схожу пока я один.
Йорд явно был не в восторге. Хмыкнув, рисе снова принялся за еду, всем своим видом намекая, что раз он большой и страшный, то и есть должен соответственно.
— Мою порцию амра не трогать, — бросил я и направился к ступенькам.
Рисе вообще-то с рождения положено устрашать людей. Все горцы суровы и внушительны. Есть великаны, есть ростом с человека, а есть и вовсе карлики. Мой Йорд едва достигал мне плеча, правда, был силищи такой, что мало не покажется. На лицо не принц Раудбрёммского замка, но и при встрече с ним заикаться от страха прохожие не начинают.
Ступеньки жалобно скрипнули, надо бы хозяину что-то с ними сделать, а то не ровен час, какой-нибудь особо резвый гость провалиться вниз. Юношу уложили в комнате у лестницы.
Спасённый пленник, чистый и частично «подлатанный» выглядел куда лучше. Даже сидел на постели. Бледно-голубые глаза опасливо смотрели на меня, но это было, пожалуй, единственное, что выдавало его беспокойство.
По виду и не определить откуда он взялся. Ясно, что северянин: кожа белая, глаза бледно-голубые, намного светлее, чем у меня. Прямой нос, упрямый подбородок, правда, до мужественного ему ещё далеко. Щека и скула в царапинах и ссадинах. Золотисто-русые волосы подстрижены неровно и явно наспех. На меня юноша смотрел, нахмурив брови и, явно пытаясь понять, что происходит. Перед ним серьёзный вопрос — что произошло: попал он к новому работорговцу или же судьба улыбнулась, и ему удалось спастись?
Я подошёл и присел на край постели.
— Не бойся, я не причиню тебе вреда. — Даже при попытке говорить мягче, мне всё равно это слабо удалось. — Хишакх тебе больше не опасен.
Юноша не шелохнулся, внимательно посмотрел на меня и медленно покачал головой. Хмуриться он перестал, однако говорить явно не спешил.
— Кто ты и как попал в плен?
Опять тишина. Потом, словно сообразив, что дальше тянуть нельзя, он поднял руку и коснулся своего уха и снова покачал головой.
Через секунду до меня дошло, что он имеет в виду, и стало немного не по себе.
— Ты не слышишь?
Утбурды всех веков, зачем я задал этот вопрос? Если он глух, то ответа ждать бессмысленно. Почему мне об этом ни слова не сказали ни лекарь, ни хозяйка?
Я потёр виски. Почему-то начала сказываться дневная усталость. Вот так подарочек судьбы, как теперь быть?
Юноша вдруг заозирался, голубые глаза горели каким-то неестественным воодушевлением. Увидев стоящую рядом на деревянной тумбочке глиняную миску с водой, в которой видимо, лекарь разводил лекарство, он тут же потянул её к себе. Худая рука чуть подрагивала, но держала крепко.
Я молча наблюдал за его действиями, решив не торопить и не отвлекать. Если юноша глух с рождения или даже несколько лет, то всё равно намного лучше меня знает, как и что объяснить.
Длинные белые пальцы пробежали по водной глади, в голубых глазах заплясали серебристые искорки. Бескровные губы дрогнули, словно желая что-то произнести. Через секунду послышалось журчание ручья, тишина комнаты растаяла и исчезала, будто сдалась под его напором.
Изумлённо распахнув глаза, я молча смотрел на мальчишку. Воды в комнате не было, можно было даже не пытаться найти источник странного звука. Он и так был передо мной. Губы движутся, произнося неслышные заклинания, журчание ручья с каждой секундой громче и торжественней.
Вот тебе и на. Никак у Хишакха в плену оказался юный фоссегрим — дух водопадов и бескрайних вод. Но водопадов здесь нет, они только в Къёргарских горах. Значит, мальчишка оттуда?
В его руках появилась переливающаяся серебром и небесной голубизной флейта. Волшебный инструмент, нечеловеческий. Каждый фоссегрим имеет свой собственный, ведь именно в нём может жить его душа.
Я смутно догадывался, что именно он хочет сделать. Лишь бы не помешали. Впрочем, за окном давно ночь, только звёзды сияют с чёрно-синего бархата ночных небес. Внизу веселье и шум, никто подниматься сюда не станет.
Первые звуки флейты прозвучали тихо и немного неуверенно, будто фоссегрим давно не брал её в руки. Но спустя мгновение это прошло, еле слышная звенящая мелодия заполнила всё вокруг. В какое-то мгновение показалось, что звёзды стали ближе, а холодный воздух обдал лицо. Мелодия словно убаюкивала, шептала, плела загадочный узор, утягивая в своё прозрачное кружево. Комната перед глазами дрогнула, развеялись висящие на деревянных стенах шкуры, потом исчезли и сами стены. Пол под ногами разошёлся, оконные стёкла звякнули и будто лёд, растаявшими прозрачными струйками стекли вниз. Голос флейты стал громче и уверенней, наконец, обретя нужную силу.
Ещё какой-то миг — я стою на палубе некогда великолепного драккара, небо сплошь заволокло грозовыми тучами, безостановочно вспыхивают ослепительные зигзаги молний. Ледяные волны северного моря злобно и беспощадно бьют в борта, играя кораблём, как жестокие дети. Бешеный ветер рвёт белые паруса с кобальтово-синим гербом, кажется, ещё чуть-чуть, он перевернётся и пойдёт ко дну. А может и станет забавой для гигантских кракенов, живущих в этих водах. Но вот беда — гребцов всего несколько человек — они ранены и избиты, одежда превратилась в лохмотья, волосы спутаны, почти у всех на лицах и руках черная корка запекшейся крови. Юный фоссегрим, белый от ужаса и напряжения, пытается попадать в ритм, но всё время сбивается. Статный мужчина на носу корабля отдал команду, но ветер заглушил его слова, хохоча и завывая демоническими голосами.
Мелодия флейты задрожала: ветер стих, голубые глаза вожака безнадёжно смотрели вокруг. Тишина перед бурей — хорошего не жди. Синий герб мне знаком — знак Хозяина Штормов — повелителя Островов-призраков. Только вот те, кто на борту ему явно не служат. Пленники, беглецы, каким-то чудом сумевшие обмануть всевидящих стражей и морских псов, увести корабль, выйдя в открытое море. Но северное море — это почти всегда смерть. Заблудиться и потеряться можно на раз. Потому столько дикой тоски в глазах вожака, потому так отчаянно работают вёслами гребцы.
Голос флейты взвился резко и громко, полный бессильной ярости и неслышной мольбы. Словно осатанев из-за первой неудавшейся попытки, ветер ударил по воде, заливая палубу и людей. Снова ударил сильнее, с треском надломилась мачта, сорвал парус и унёс прочь. Огромные волны смыли уже несколько человек за борт, только фоссегрим, вожак и двое гребцов остались на корабле, вцепившись в промокшие доски в безумном желании выжить. Хозяин Штормов не прощает побегов.
Сверкнула молния, на мгновение ослепив меня, — флейта печально вздохнула. Высокая фигура в серых одеждах и скрытой капюшоном головой стояла напротив. Медленно прошла мимо, направляясь к вожаку.
Даже зная, что нахожусь всего лишь в чарах фоссегрима, я заледенел от накативших страха и ненависти. Но больше, конечно, ненависти.
— Думали сбежать от меня? — его голос прозвучал негромко и почти ласково, беглецы, скорчившись и вжавшись спинами в борт, не произнесли ни слова.
— Забрал людей Раудбрёмма, Ванханена и Къёргара. Даже увёл маленького Арве, соблазнив свободой? — глухой голос Хозяина Штормов сплёлся с плачем флейты, заглушая его.
Он согнул локоть, серый широкий рукав соскользнул вниз, оголяя костлявую руку с длинными когтями. Удар за ударом волны били драккар, не давая ни минутки передышки. Но что волны и ветер тому, кто ими владеет?
— Я не умею прощать. — Послышался хрип — когти впились в горло вожака, сдавливая, пробивая кожу и мышцы.
Мои ладони взмокли, дыхание стало частым. Ужас мальчишки передался мне. Сейчас я не мог сдвинуться и смотрел этой твари в спину, но одновременно видел его глазами онемевшего от ужаса фоссегрима. Видел разорванное горло мужчины, видел капающую с когтей кровь Хозяина и как он подходит, чтобы убить следующего.
Мелодия флейты задрожала, словно умоляя о пощаде.
— Теперь ты, Арве, — голос прозвучал почти по-отечески, — последний. Ты так меня разочаровал. Дурная наследственность.
Ставшая алой рука протянулась к мальчишке, попытавшемуся отползти в сторону. Он безумно оглядывался по сторонам, будто на что-то ещё мог надеяться.
Тихий смешок из-под капюшона. Но неожиданно Хозяин резко обернулся и посмотрел на меня. Ветер рванул его одежду, на секунду показались жуткие холодные глаза, в которых никогда не отражается солнце. Но откуда… Наваждение исчезло в ту же секунду, когда на горизонте показался чёрный корабль. Словно смоляной дым, он на невероятной скорости нёсся вперёд, как стрела, пущенная рукой Гунфридра — Морского владыки.
Шторм начал стихать, песня флейты была измученной и выстраданной, но по-прежнему продолжала звучать.
— Я тебя ещё найду, — хрипло сказал Хозяин и, подхваченный слабеющим ветром, поднялся вверх, оставляя драккар.
Осторожный стук в дверь отвлёк мальчишку, и мелодия оборвалась. Я мотнул головой, приходя в себя. Нельзя так резко выходить из чар в реальность.
— Господин, разрешите? — голос Йорда окончательно вернул меня в этот мир.
— Заходи, — ответил. Чтоб тебя всю ночь раудбрёммские девицы дразнили, а ты не мог их поймать. Надо ж всё так испортить!
Дверь тихо отворилась, Йорд протиснулся в узкий проём.
— Я несильно помешал? И вы мне не оставили денег, чтобы рассчитываться за амр, — мягко напомнил он с лёгкой укоризной в голосе.
— Ах, да.
Я протянул ему кошелёк и перевёл взгляд на парня. Флейта исчезла, лишь мокрые ладони напоминали, что только что он держал волшебный инструмент. Значит, Арве. Хорошее имя, у меня так младшего брата звали…
Отсчитав нужное, слуга вернул деньги.
— Как вы тут? — спросил он и тоже глянул на мальчишку. — Готов к подвигам, малец?
— Он глухой, — мрачно сообщил я.
— Вот те раз, — появившаяся было на губах улыбка, тут же исчезла с лица рисе.
— Но он фоссегрим. — Скрывать было не к чему, к тому же от Йорда у меня секретов нет. — Часть его истории мне известна. Было б известнее больше, но вошёл ты.
Слуга проигнорировал моё замечание, делая вид, что его это совершенно не касается. Второй раз за вечер, кстати.
— Прелесть в том, что он сбежал от Хозяина Штормов.
Йорд удивлённо взглянул на меня:
— Какое совпадение, однако!
— Не то слово. Знаешь, даже не удивлюсь, что наш друг Хишакх имел с ним не одно дело. Он и его товарищи пытались сбежать с Островов-призраков.
Я вкратце изложил «увиденную» историю. Йорд задумался. Арве переводил взгляд то на одного, то на другого, однако я чувствовал, что он не боится. Мои опасения касаемо вида рисе не оправдались.
— Чёрный корабль… Это мог быть один из тех, на котором любят бороздить море парни Фъялбъёрна Дьявола.
— Кого?
Со двора раздался душераздирающий женский вопль.
— Помогите! Кто-нибудь! Скорее! Помогите! Ярни убили!

Оч. хорошо, стиль, фокал; выход на портрет сделан весьма изящно. Читаю дальше...
Этот абзац сыроват: "Бронза и багрянец причудливым дорогим убранством украшали Раудбрёммский лес. Оранжевые, красные и жёлтые ягоды на фоне тёмно-зелёных листьев казались ярким ожерельем. На вкус они кисло-сладкие, хорошо утоляют жажду. Местные из них приловчились делать замечательный сок."
Про лес еще ничего, только убрать клише "причудливым дорогим убранством", а развитие про ягоды уводит в сторону. Немного не отсюда, немного бузина, когда в Киеве дядька. Не знаю, надо ли, но первый раз уточню, а потом спрашивайте, если что непонятно. Итак, гг в пикантной ситуации, ожидает нападения, и про ягоды в такой момент надо тоньше. Типа осыпались гроздья, раскатились яркими горошинами в жухлой траве. Там, где в тенистой зелени притаились враги. Увязать с опасностью не только на уровне цвета, хоть это художественно и глубоко символично.

Не частите с нзнакомыми читателю именами и выражениями: "Утбурд, сколько же их тут?" - только что случился Аян - конь или кто он там, слуга Йорда, сам герой Оларс... реже на единицу текста, приучайте читателя постепенно.

Схватка так себе, лишь рифмованное заклинание вытягивает сцену. Передвижение и рубка переданы неотчетливо, вчерашние школьники вас за такое распнут. Есть ценители и немало.

Ну что ж, первая часть практически без нареканий: драматургия разумная, блестящий крючок в конце. Динамичное развитие без провисаний, никаких занудных описаний, нарочитых портретов - входы в сеттинг и портрет торговца сделаны тонко, не без изящества. Весьма приятно такое искусство видеть.

У вас тут критиковать особо нечего. Очень хорошо читается. Если только специально придираться, можно найти мелкие косяки,
которые вы и сами нашли бы при вычитке:


Не очень уместно.


Непонятно, глаза и до этого горели или только сечас загорелись?


исчезла




надломив мачту

Ра солнценосный,
О, спасибо за такой большой отзыв) Очень приятно: и за добрый слова, и есть над чем подумать и поправить) Ещё раз спасибо)

devastator squad,
спасибо большое и вам!)
пролог переписывался, но, видимо, косяки у меня неизлечимы. Поправлю))

Прочитала с удовольствием, Sworn

По тексту. Ниже мощный повтор. И вообще любите очень, я смотрю, "так" и "такие".

Удобные словечки - универсальные, удобные, и скрываться за ними может все, что угодно. И объяснять ничего не надо - так))
Каких вещей? - А таких! Как себя чувствуешь? - А так... Так сильно, так здорово... Так все-таки, как?


Наловчились?

fotka, спасибо! Косяки поправлю)

Вообще-то в таких случаях стараюсь не лезть не в своё дело, но здесь сидеть на месте было нельзя. Убийство — само по себе плохо, а тут ещё и такое.
Встав, я подошёл к окну и глянул вниз: из дома уже повыбегали люди с факелами, собралась целая толпа, слышался возбуждённый говор и тихий женский плач.
Ярни — хозяин постоялого двора и старший брат Гутрун. Человек исключительной доброты и широты души. Никогда не отказывал в помощи. Во всяком случае, мне. Даже отыскал лекаря для фоссегрима и не задавал лишних вопросов.
Я повернулся и направился к двери, по пути бросив Йорду:
— Я посмотрю, что там. Пригляди за мальчишкой.
Рисе возражать не стал, а разглядывать выражение лица Арве не было времени. Мальчишка не мог не понять, что я их оставляю вдвоём. Но даже, если такая перспектива не радовала, ничего другого я предложить не мог.
Спуск и выход на улицу заняли немного времени. Однако каким-то образом я умудрился выйти чуть ли не позже всех. После разморенного и уютного тепла комнаты холодный ночной воздух заставил вздрогнуть и поднять воротник.
— Задушили, задушили, — тем временем тарахтела неугомонная подавальщица рядом с угрюмым полным мужчиной. Кажется, таким же постояльцем, как я. — Шею будто синие ленты обвивают, и ни капельки крови нигде нет. А сам бледный-бледный. Я только одним глазком глянула и сразу сюда побежала. Страшно стоять рядом, ой, страшно. Сразу же ясно и дураку, что душу у него забрали, ой, забрали…
Задушили? Это интересно. И вообще очень интересно, кому мог Ярни перейти дорогу. Пробираться через толпу оказалось не так просто, однако останавливаться я не собирался. Нужно во всем убедиться собственными глазами, потому что слова посторонних — крайне ненадёжная вещь.
— Да ты говори толком, — хмуро произнёс мужчина. — Сама что ли нашла его?
— Не я, не я, а Кэйа, — она неопределённо махнула рукой. — Её ж крик и был слышен. А…
— Где сейчас Кэйа? — спросил я, весьма невежливо оборвав говорливую подавальщицу. Она было набрала воздуха, чтобы возмутится, однако, встретившись с моими глазами, передумала. Довольно живо развернувшись, указала на сарай.
— Там. Вместе с Гутрун и лекарем. Лекарь тоже один из наших постояльцев, скользкий тип, но оказался тут как тут, только приключилась беда…
Не став слушать дальнейшую болтовню подавальщицы, я пошёл к сараю. При этом появилось отвратительное ощущение, когда вдоль позвоночника пробегает холодок, а спина ощущает чужой взгляд. Нечеловеческий, злобный и мерзкий. И при этом понятия не имеешь, кому он может принадлежать. Хотя я готов был поклясться, что кроме меня, Йорда и мальчишки в доме нечисти не было. Или я просчитался?
Кстати, подавальщицу ещё и вспомнил незлым тихим словом. «Там» оказалось достаточно широким понятием. Поэтому пришлось ещё потерять драгоценное время на поиск. Ярни же находился за сараем, как раз возле забора. Странное место, с чего бы это хозяин постоялого двора решил полюбоваться ночным лесом? Для таких чужаков как я странного нет, конечно, но для уроженцев Раудбрёмма, уважающих традиции и поверья — очень даже. Здесь считается, что Лес — живое существо, и если ночью смотреть на него, да ещё и во время нарождающейся луны, то он может вытянуть всю душу.
Рядом с телом присел лекарь, осматривая его. Вероятно, именно он и приходил к Арве. Что там подавальщица говорила? Скользкий тип? Лет за тридцать, темноволосый и темноглазый, возможно, такой же южанин, как не к ночи будет упомянутый покойный Хишакх. Но скользкий? Нет, обычный человек. Разве что выглядит поприличнее деревенского, ну, так это не преступление. Только сейчас я заметил Гутрун. Она держалась — не плакала и не стенала, лишь побелела, как полотно, и непрерывно сминала в руках края белого передника. Глаза пустые, будто не видит перед собой ничего, но плакать себе позволит потом, когда все разойдутся. Кэйа стояла рядом.
— Что произошло? — спросил я, подходя ближе. Девушка вздрогнула, но Гутрун кивнула, словно разрешая говорить. Меня она знала, и то, что я в состоянии помочь.
— Я нашла хозяина здесь. До этого заходил к нам на кухню, сказал, что мигом на конюшню и вернется.
— Зачем?
Кэйа посмотрела на меня непонимающим взглядом, но потом словно осознала, что ей задали вопрос.
— Он всегда…
— Всегда следил за всем происходящим, — пришла ей на помощь Гутрун. — Я везде успеть не могла, а он… — Женщина бросила взгляд в сторону тела брата, её грудь резко поднялась, словно она хотела сделать вдох поглубже и успокоиться. — Ярни не чурался никакой работы. Господин Глёмт…
На этот раз вздрогнул я, не люблю, когда произносят моё родовое имя.
— Оларс, никаких господинов. Я уважал и ценил Ярни, так что возьмусь за это дело. Дайте мне немного времени.
Они не возражали. Гутрун снова уставилась на тело брата, а Кэйа растерянно переводила взгляд с меня на свою хозяйку. Оставив женщин, я подошёл к лекарю. Ощущение, что кто-то сверлит мне взглядом спину, только усилилось. Ну, найду этого шутника — точно мало не покажется. Обычно такое молчаливое разглядывание очень здорово действует на нервы.
Мотнув головой, я взглянул на лежавшего хозяина постоялого двора. Ярни… Сразу и не разглядеть жутких синих полос на шее. Кто же тебя так? Вопросов тьма, ответов — увы, ни одного. Чересчур бледный мёртвый хозяин постоялого двора застывшим взглядом смотрел в ночное небо.
Я присел рядом и тут же почувствовал пробирающий до костей холод, исходивший от его тела. Вот так новости! Протянув руку, медленно провёл ладонью над его головой и плечом. Ощущения были, будто руку захлестнул ледяной смерч.
Лекарь искоса глянул на меня, но ни о чём спрашивать не стал. Судя по огоньку, зажегшемуся в его тёмных глазах, он понял, кто именно перед ним находится. Надо же, сообразительный. Тем временем, мою ладонь прошила острая боль. Скрипнув зубами, я убрал руку, не рискнув продолжать. Так-так, люди тут не при чём, кое-что поинтереснее. Но и магии нет и следа. Если быть точным — человеческой магии. Но есть то, что людям не свойственно.
Лекарь встал вместе со мной, глядя так, будто я мог сию секунду назвать убийцу. Сзади неслышными шагами приблизилась Гутрун.
— Перенесите тело в какую-нибудь из комнат, где окна выходят к лесу. Приведите в порядок и оставьте, — в моём голосе появился чеканный холод, словно скрытая сущность, почувствовав, что в ней нуждаются, начала прорываться наружу.
— Да, господин Посредник, будет сделано, — ответила она, чуть наклонив голову.
— И пусть уже все разойдутся, не на что больше смотреть.
Я не следил за тем, что происходило дальше. В Гутрун сомневаться не приходилось. Даже во внезапном горе, она не теряла духа и находила в себе силы. Мой путь лежал к лесу. То, что убило Ярни, пришло оттуда.
Задетый носком сапога камешек полетел вперёд. Вот тебе и спокойное местечко, Оларс.
Посредники — древняя профессия, которой могли овладеть сильные маги и ведьмы. Быть Посредником — значит постоянно держать связь между миром мертвых и живых. Чувствовать, понимать и принимать решения. От такого постоянно «подвешенного» состояния, Посредники вечно растрачивали собственные силы, в результате чего жили меньше обычных смертных. Старый Посредник — большая редкость. Если, занимаясь своим делом, он сумел долго прожить, то значит, был не только хорошим учеником, но и от рождения обладал редкостным даром. Слишком уж серьёзная и тяжелая работа — держать одной рукой мёртвых, а другой — живых. Обычно к таким как мы обращались желавшие услышать волю покойного или при расследовании убийств. Чего не говори, это никогда не было лишним. Соотвественно, из-за этого у нас есть как друзья, так и злейшие враги. Наша работа всегда считалась семейным делом, если Посредником становился человек со стороны, то либо просто не было ближайшей родни, которую можно обучить, либо…
Я обернулся, взглянув на жёлто-рыжий свет в окнах. Голосов со двора слышно не было — Гутрун и лекарь быстро управились, молодцы. Значит, быстрее сделаю работу. А о Йорде и мальчишке волноваться не стоит. Даже, если эта гадость доберётся до них, рисе сумеет постоять и за себя и за пленника.
Выйдя за калитку, я снова зашагал к лесу, стараясь не оступиться на узкой тропинке.
Так вот. Обычно второго «либо» просто не бывает. На своём веку я знал лишь двоих Посредников почтенного возраста. Моя бабка — Ингва Глёмт и её учитель. Впрочем, его я видел ещё, будучи ребёнком, поэтому не мог утверждать, что он жив, здоров и благополучен, не рискну. Кстати, уже тогда ему было за восемьдесят.
Бабушка прожила семьдесят два года. Кто его знает, возможно, это был бы не предел, но в одну из ночей, когда произошло нападение на наш дом — её убили. Как и всю мою семью. Меня, кстати, тоже жалеть никто не собирался.
Где-то заухала сова, живущие на постоялом дворе собаки жалобно завыли. Пришлось остановиться и оглядеться. Собаки, в отличие от человека, способны увидеть беспокойный дух мертвеца. На меня-то они особо не реагируют, так как привыкли давно. Да и наполненная магией и чарами плоть надёжно прячет суть йенгангера. Старое слово, которым местные жители любили обозначать вернувшегося к живым мертвеца, ещё обращаясь к нему — приходящий снова. Эти слова давали понять, что погибший от чужих рук человек, который стал в загробном мире йенгангером, будет возвращаться до тех пор, пока не завершит оставленные здесь дела. Только в отличие от меня приличный йенгангер — это дух. А вот со мной всё сложнее.
Я, наконец, остановился, решив, что расстояние уже достаточное. Вообще-то, те, кто пришёл убивать мою семью, не собирались делать такой подарок — оставлять мне жизнь. Но они не могли предположить, что умирающая Ингва сумеет доползти к пронзённому стрелой внуку и, наложив на него печать мести, отдаст последние силы. До сих пор не знаю, что делать — благодарить её за это или проклинать? Теперь я полумертвец-полуживой. При этом полуживой лишь до той поры, пока не сумею отыскать виновника гибели рода Глёмт и уничтожить его. Понятия не имею, что будет дальше. Спрашивать было уже не у кого — остались лишь тела. Отец, мать, младший братик с сестрёнкой и бабушка. А также почти сожженное дотла имение на западной окраине Ванханена, где кроме скал и беснующихся морских волн ничего уже и нет. Убийцы пришли с моря. После того, как запылал дом, я видел их — бегущих к призрачным кораблям. Тогда непогода разгулялась не на шутку, море штормило, волны зло били о берег. Но моим врагам это было не серьёзней детской игры, казалось наоборот — чем сильнее буря, тем лучше они себя чувствуют. Тем не менее, получилось разглядеть на парусах знак, который, как я узнал позже, принадлежал Хозяину Штормов.
С тех пор мне часто снится сон — на разбитой лодчонке я пытаюсь скрыться от фигуры в серых одеждах, которая, заливаясь злобным смехом, бежит за мной по волнам. Бежит очень легко, словно играючи. И каждый раз догоняет, каждый раз костлявая рука с острыми когтями тянется к моему горлу. Обычно в этот момент я и просыпаюсь.
Невдалеке слышались шорохи и глухой треск — лес жил своей ночной жизнью, а собаки больше не выли. Я посмотрел на небо — молодой месяц и россыпь горящих белым серебром звёзд. Хороша ночка для колдовства, жаль, что и в такие совершают убийства.
Я вскинул руки, хриплым голосом начиная произносить древние слова, не предназначенные для человеческих губ. Странно и чуждо они звучали неподалёку от людского жилища. Мертвец, желающий слышать своих собратьев, но живой, не отпускающий мира людей. Окунуть пальцы в ночную тьму, начертить руны призыва на прозрачном полотне холодного осеннего воздуха. Застыть и замереть, но слово за словом повторять забытые слова, неведомо кем принесённые в этот мир. Забытые всеми и всюду. И Оларс Глёмт тоже Забытый. И таким и будет всегда.
В один миг звёзды стали ближе, перед глазами заискрилось серебристое марево, а сердце застучало в висках. Царившая вокруг тишина тут же сменилась гулом голосов: низкие и высокие, глухие и звонкие, мужские, женские, детские…
— Обрётшие покой, взываю к вам и прошу помощи. — Мой собственный голос звучал негромко и как-то неуверенно. Никогда не получается сразу перестроиться после произнесения призыва.
Гул стал тише. Некоторое время меня словно изучали, пытаясь понять, откуда такой взялся. Однако это длилось недолго.
— Йенгангеры в наших краях, — мужской голос рассмеялся, — вот и дожили до такой радости. А ты мне говорила всё, Райге, что ни один в Раудбрёмм не забредет. А вон видишь как!
Женский визгливый голос, видно принадлежавший той самой Райге, попытался что-то возразить, но я начертил в воздухе новую руну, и они тут же смолкли.
— Прошу прощения, уважаемые бестелесные, но дело не терпит отлагательств.
— Спешка хороша лишь в определённых случаях, — ехидно заметил дребезжащий старческий голос, но обращать внимание на это не стоило.
— Но он хорошо воспитан, — заметила та самая Райге.
— Да ну тебя, — буркнул старик.
— Здесь, на постоялом дворе, произошло убийство. Беглый осмотр показал мне, что здесь присутствует скрёмт.
— Не было тут скрёмтов отродясь, — заявил женский голос.
Повисла напряжённая тишина, но я чувствовал, что духи совещаются. Помогать Посреднику будет любое мёртвое существо — таков закон. Ведь только Посредник в состоянии дать мёртвому, пусть и ненадолго, своё тело. Вселяясь в него, дух может вновь ощутить себя живым. Конечно, с такими делами старались не шутить, мало ли что в голове у этих мёртвых. Но всё же закон есть закон.
— Погоди, Райге, — задумчиво произнёс старец. — Среди наших точно нет. Но ещё же есть пришлый.
— Да, но за всеми не уследить, — со вздохом ответила она, — пришлый, что ветер залётный, появился, натворил бед и поминай как звали.
— А как звали?
— Сирген, — ответил мужской голос. — По кличке Бессмертник.




То, что я задумал, лучше сделать в помещении. Для колдовства всегда нужен своеобразный "купол", который защитит и не даст прорваться непрошенным гостям. Вот и отыскали комнатку. Спасибо, что не сарай.
За окном глубокая ночь, все приличные люди давно спят. Только не йенгангеры. Да и Посредникам спать в такое время тоже не положено. Что-то не то творится в Раудбрёмме. Только вот узнать так сразу не выйдёт.
Сирген Бессмертник. Почему имена скрёмта и того, кто натравил на меня южных убийц, одинаковы? Скрёмт приказывать живым существам не может. Просто не услышит никто. За то и зовут ещё их Безмолвными.
В комнатушке горит несколько свечей, но они не в состоянии развеять мрака и безнадёжности. Я отошёл от окна.
Скрёмт убил человека. В голове не укладывается. Разве что кто-то невероятно сильный сумел наложить на него чары. Но кто и зачем?
Ярни лежал на столе, руки сложены на груди в ритуальном жесте; между большим и указательным пальцами зажата медная монета — именно её должен бросить покойник проводникам смерти, помогающим ему добраться в царство мёртвых. Глаза закрыты, кожа белее, чем полотно рубахи, сеть морщин в уголках век, рыжие волосы словно присыпаны белым пеплом. По местной традиции покойник обряжён в светлую одежду, горло закрыто, поэтому синих полос не рассмотреть.
Половицы жалобно скрипнули, стоило сделать несколько шагов. Как оказалось, найти комнатку, чтоб из окон был виден лес, было не так уж просто. Хорошо, что Гутрун вовремя вспомнила о старой части дома, куда давно уже никто не ходил. Прибрать на славу у них не вышло, однако в более-менее человеческий вид комнатку всё же привели. Я и покойник один на один, а кругом свечи и тишина.
Сцепив пальцы за спиной, нетерпеливо отмерил расстояние из одного угла в другой. Какой утбурд унёс Йорда? Попросил же только принести воды!
Тем временем тучи затянули небо, закрывая луну и звёзды. Отвратительно, ненавижу такие ночи. Если скрёмт не пожелает говорить начистоту, то придётся его ловить, а здесь уже приятного мало.
За дверью послышались тяжёлые шаги и проклятия.
— Утбурд знает что, а не двор, — ворчал Йорд, распахивая ногой дверь и входя в комнатушку. Вместе с ним ворвался пробирающий до костей холодный ветер. — Безобразие како…
Тирада оборвалась, рисе зацепился ногой о порожек и рухнул вниз. Метнувшись к нему, я чудом сумел выхватить одной рукой глиняный кувшин, а другой ухватить слугу за шиворот.
— Осторожнее. Я не смогу сейчас следить за тобой.
Рисе не ответил, деловито поправил одежду и отошёл в сторону. Правда, взгляд оказался красноречивее слов.
— Там есть табурет в углу. Посиди, возможно, мне понадобится твоя помощь.
За спиной тут же раздался грохот. Кажется, он не только нашёл, но ещё и умудрился его уронить. Со всей присущей Йорду троллиной грацией.
Я взял кувшин и налил воды в глиняную миску. Даже если имеешь дело с мертвецами, необходим элемент жизни. Вода — самый распространённый из всех. Его можно найти где угодно, с ним не так сложно работать. К тому же и новичок, и опытный Посредник с водой справятся одинаково хорошо.
Мои пальцы коснулись водяной глади. Глубокий вдох. Нужно сосредоточиться и отбросить всё лишнее.
Линия за линией, руна за руной. Они тут же вспыхивали лиловыми искорками. Лиловый — цвет Глёмтов. Через секунду я убрал руку, но руны уже пришли в движение, сменяясь в живом танце, перетекая как жидкий металл. Непрестанно меняющиеся на воде магические символы разгорались ярче и ярче. И сквозь них почти невозможно было рассмотреть худое бледное лицо с резкими чертами. Угольно-чёрные волосы, среди которых выделяются седые пряди. Тускло-серые глаза, уставшие настолько, словно видели времена, когда мир только рождался. Прямой нос, поджатые от напряжения губы, узкий подбородок. Йенгангер. Лишь немного похож на остальных членов рода Глёмт. И меньше всего на беззаботного мальчишку — Оле Глёмта — любимца родителей и младших брата с сестрой. Когда люди видят меня в первый раз, не сразу понимают в чём дело. А те, кто знают, предпочитают держать язык за зубами. Да и Посредник — не та работа, благодаря которой можно приобрести здоровый цвет лица.
Я произнёс несколько слов. Вода взметнулась вверх, мгновенно замерзая и превращаясь в ледяные веточки. Они тянулись вверх, переплетались друг с другом, создавая причудливое хрустальное полотно, подсвеченное лиловым.
За окном завыл волк. Я глянул на лежавшего Ярни. Хорошо бы его душа нашла способ как-то подсказать, что я иду верным путём.
Сплетённое полотно слабо замерцало, становясь вдруг гладким как зеркало. И тёмным. Ни единого дрожащего огонька свечей в нём не отражалось.
Сухие губы покойника дрогнули. Мои пальцы впились в ладони. Ещё чуть-чуть и получится.
Порыв ветра ударил с такой силой, что деревянные стены могли не выдержать. Во время колдовства природа всегда бунтует. Как бы стёкла не вылетели.
— Он пришёл из леса…
Голос странный, шелестящий, приходится прислушиваться, чтобы не упустить ни единого слова. На Ярни сейчас лучше не смотреть. Ужас липкими щупальцами пополз по позвоночнику. Спокойно, Оларс, спокойно. Смотри только в зеркало, не переводи взгляда на покойника. Даже Посреднику не нужно видеть всё, что он вызывает оттуда.
— Быстрый, холодный. Не сказал ни слова… Кинулся...
Вой повторился снова, на этот раз куда злее и громче.
Тьма в зеркале затрепетала, будто ветер сумел проникнуть в комнатку и пытался сорвать покров.
— Сдавил горло. Но не руками…
Звон разбившегося стекла оглушил, осколки впились в спину. Но физической боли я не ощутил. В темноте зеркала метнулась какая-то фигура. Попался! Я подался вперёд, но, услышав леденящий душу свист, лишь чудом увернулся от вылетевшего из тьмы тонкого кинжала. Рассмотреть особо не удалось, но, кажется, очень похож на тот, который продавал мне Хишакх.
— Да заберут его боги! — голос Ярни уже не был похож на человеческий.
Пора заканчивать его здесь удерживать, иначе горящая жаждой мести душа может кинуться к убийце. Тогда нужно будет ловить двоих.
— Заберут!
Одним движением руки я сбросил миску на пол и рванул в задрожавшее темное зеркало. Сзади лишь послышался глухой стук, плеск и взволнованный голос Йорда:
— Господин Оларс!

А вот теперь медлить нельзя. Бегом, не останавливаясь, я нёсся за мелькавшей впереди высокой фигурой. Скрёмт не настроен на мирные переговоры, а попытка убить наглого Посредника провалилась. Он явно не в восторге.
Ветер трепал мои волосы и плащ, ударял когтистыми лапами, желая сбить с ног. Ночной лес не желал выдавать своего жителя. Волчий вой слышался совсем близко, но теперь это был не одинокий голос. Четыре или пять, может быть и больше. Рядом снова мелькнула высокая фигура. Пытается сбить с толку. Ну, уж нет. Я бежал, никуда не сворачивая, зная, что скрёмт всегда мчится в своё логово. Потому что именно там есть возможность не только спрятаться от врага, но и неплохо им отобедать.
Нога зацепилась за корягу, я едва не упал, но сумел удержать равновесие. Впереди колючие заросли амра. Но сворачивать нельзя.
Краем уха я услышал треск. Скрёмт шмыгнул через заросли. Я — за ним. Он вылетел на залитую лунным светом опушку. Я — за ним. Дышать уже было больно, воздух вырывался с хрипом. Сердце стучало как бешенное. Скрёмт исчез. Я огляделся, пытаясь понять, куда он мог спрятаться.
Над головой хлопнули сильные крылья. Я глянул вверх: сверкнув жёлтыми глазищами, в небо поднялась огромная сова. Дочь утбурда, тебя ещё не хватало! Проклятое место.
Я бесшумно двинулся в обход. Осторожность подсказывала, что дальше идти не стоит. Казалось, воздух замер. Нигде не было и намёка на движение. Если скрёмт прекратил движение, значит, его логово рядом.
Тучи вновь начали затягивать небо. Опушка казалась необъятной. А ещё снова появилось чувство, что кто-то сверлит мне спину взглядом. Видит, не спрятаться. Но магию применять нельзя — я понятия не имею, какие тут могут быть ловушки. Уничтожить скрёмта можно только двумя способами: обратить в пепел, использовав мощь Посредника, или просто… простить. Прощение может быть любым. Обычно это связано с его прошлой жизнью. Получив прощение, мятежный дух скрёмта обретает покой. Но тут… Скрёмт не нападает на людей. Тут произошло что-то странное, раз он пошёл на убийство. Это вам не йенгангер.
Я замер. Крылья совы хлопнули совсем близко. Неужто выслеживает? Тварь крылатая.
Вполне может быть. Ночные птицы и звери всегда помогают нашему брату. Правда, именно этого скрёмта братом звать мне совсем не хотелось.
Я медленно отошёл к старому тису, прижавшись спиной к стволу. Отсюда опушку видно лучше всего. Но медлить нельзя.
— Давно меня ждёшь? — раздался голос над ухом.
Я вздрогнул от неожиданности. Рядом никого не было… кроме целившегося мне в грудь кинжала. Серебряный, с прямым лезвием — точь-в-точь как мой, оставшийся на постоялом дворе.
Кинжал молниеносно метнулся вперёд. Я рванул в сторону. Скрёмт явно не любит долгих разговоров. Будь в его руках не оружие древней расы, я б не испугался. Но так…
А вот то, что на нём чары невидимости — это плохо. Это значило, что невидимость здесь может быть где угодно. Утбурды всех мастей, не зря я почувствовал, что место проклятое!
Кинжал взлетел совсем рядом, оцарапав мне щеку. Я отшатнулся, но тут же наугад перехватил невидимую руку. Получилось. Скрёмт дернулся и замер. Прошипел какое-то проклятие, и неожиданно ринулся с такой скоростью вперёд, что я не удержался на ногах.
Это не скрёмт, что-то большее. Но что?! Я зажмурился — твёрдая земля и сухая трава — ощущения не из приятных. При этом ещё добавляется чувство, что на земле лежит лишь часть моего тела.
Снова раздался волчий вой. Скрёмт неожиданно замер. Я выхватил кинжал, но враг не мешкал. Единственное, что я мог — выбить оружие в сторону. Не лучший выход, конечно. Замахнулся и всадил кулак в живот. Послышался стон. Снова замахнулся, но удар попал в пустоту. Неожиданно земля под ногами разошлась, туман наваждения мгновенно растаял. Передо мной разверзлась пропасть.
Я невольно сделал шаг назад и уперся спиной во что-то твёрдое.
— Хорошо полетать, — хрипло шепнули мне на ухо и столкнули вниз.

Неудобно читать кусками, общий рисунок теряется. В принципе из этих двух глав лучше сделать одну - слишком мало действия. Место для флешбэка кмк неудачное. Идет множество обьяснений про Посредника, про Йенгангера, про скрёмта, и без того довольно путанных, а тут еще и воспоминания. То что герой - Посредник и Йенгангер узнаем только в третьей части, а ведь это важнейшие черты его портрета. Получается, читал про одного, а тут раз, - вместо него другой. Нельзя ли ружьишко в первой части повесить? Чтобы, скажем, тороговец гг назвал Посредником или чего-нибудь вроде этого. Без объяснений, просто чтобы в голове сразу отложилось. Да и заманухой будет неплохой.

Крайне неудачная фраза.
В остальном соглашусь с высказавшимися. Действительно, написано неплохо. В дебюте перебор в названиями и именами, разве что.
Пишите дальше.

А как же быть с кусками? Насколько знаю, когда выкладываешь много, тоже не очень. Как быть?
В начале говорится, что не человек. Тут сложная ситуация, если всё кидать в первую часть - получится перегруз объясняловом. Тоже не айс. Посредником Хишакх его не назовёт, ибо не знает. Разве что слуга.
Спасибо, подумаю, что можно сделать)

Monk, спасибо за отзыв!
Перебор ещё и от того, что названия не столь широко известны. Были б, например, драконы, гномы и т.д. - вопросов не возникало б. Буду думать)

Монк, к примеру, желающим высылал весь роман сразу. Правда каким способом, я не знаю.

Я и не предлагаю обьяснять. Просто поименовать в каком-то месте. Даже если гг сам себя назовет посредником, это будет воспринято как его профессия. Лично я, прочитав такое, просто принял бы к сведению, что он какой-то там посредник, не требуя объяснений. Вот Йенгангер - другое дело. Тут без пояснений не обойтись.

Если слуга его будет так называть, это тем более будет странно выглядеть. Еще и в устах тролля.
А почему Хишакх не знал, а Гутрун знала?

Как каким? Ясен пень, ментальным... вы же знаете, что мысль материальна? Ну, вот... Могу еще на мыло выслать...

devastator squad, тролль там ещё то создание
Гг Гутрун знает давно, а вот торговца - один раз увидел. И то... неудачно для торговца. Но пояснение будет чуть позже)
Если есть желание, конечно, могу и файлом прислать. Только не всё, конечно, текст в процессе)


Monk, без метального способа нынче никак нельзя

Давайте, что есть, мыло в личку кинул.

Есть. Не так много пока, только четвёртая алка пошла, но пишется довольно быстро) А вот переписываться и правиться будет долго

А какой удобный способ зато)

Я поняла: следующий шаг - ментальные форумы. Прочитал - и сразу автору на мозги капать

Всё, получил. А Монку не посылайте, пусть он своим способом читает.

Так тогда и за интернет платить не надо будет...

devastator squad,
Хорошо, потом скажите, что об этом думаете. В личку или как будет удобно) А Монк же и интересовался вроде.

Когда это случится, мы все будем жить в одном доме... с желтенькими стенами...

А здесь, по-старинке почитаю.

А я спойлерить буду!

Точно, лучше уж "дедовским" методом)))

Cильно?)
fotka, Monk, дедовским - надёжнее)

Sworn, извините, что нафлудили

Ради бога) Не всё же беседы о тексте, чуть отдохнуть можно)

Я начал читать, и чего подумал:

Не лучше ли:
- Приятного полета!

Хм, будем думать. Вполне)

Начну бить превентивно.
У гг постоянно чей-то взгляд уперся в спину. Надо бы поменьше этих взглядов.
Не надо постоянно напоминать, что он не совсем живой. После -надцатого раза это начнает раздражать.
Главный злодей пока выглядит картонным. Его ненависть к Сигрид и Сиргену в принципе обоснована, хотя... я думаю, вы сами понимаете, что отказ выйти замуж - это довольно банально. А вот насчет его вражды с семейством Оларсов вообще ничего непонятно.
Заканчивать главу и начинать следующую посреди диалога - это, прямо скажем неожиданно. Даже очень неожиданно.

А я думаю, плохо. В контексте времени выражение "приятного полета" не катит. Тогда не летали, как сейчас, а потому заложенный во фразе сарказм не звучит... по крайней мере, для меня. Уж очень он "современный" и в общем, довольно примелькавшийся.

В пропасти люди летали, что тогда, что сейчас, совершенно одинаково.

Вопрос. Sworn, вы читали "Горм, сын Хёрдакнута"?

Ну что, прочитал я отправленное. Заранее говорю: автор выпей валерьянки, я сейчас буду деклассировать произведение.
1 Глубина прорисовки мира. Я не зря вспомнил во время чтения "Горм, сын Хёрдакнута". Мир должен быть понятен читателю, иначе он словно висит в пустоте, из которой вылетают какие-то отрывочные фрагменты, с громадным трудом складывающиеся в единую картину. У вас нет мифологии. Вроде бы обозначен один из богов - Владыка морей, но больше никого нет. При этом Гунфридр активно учавствует в жизни людей, своимим потомками обзавелся, а об остальных даже не слышно. Противоречие. Хозяин Штормов - он кто? То он воспринимается, как еще одна сверхсила, то как норвежский вариант тёмного властелина Саурона.
Дальше. Георгафия мира. Да, вы в самом начале написали примерный путь гг: лес, река, озеро, горы, океан. Наверняка в вашей голове даже самая мелкая деталь прорисована. А вот в моей - нет. Что там за народы живут, какие особенности тех мест? Я понял только, что это суровый край, и туда мало кто ходит. Прямо скажем, немного. Вы конечно даете и описания мест и даже какие-то исторические справки, но когда в голове нет цельной картины мира, это уходит в никуда. Не забывайте, что пишете не обычную эльфятину со знакомыми всем архетипами.
2 Сюжет. Мотивация героя понятна, а вот враг у него вышел картонным. В принципе для фэнтези такой вот злодейский злодей типичен, но всегда хочется большего. Первый сюжетный поворот с проклятым замком был интригующим и хорошо добавил тексту атмосферности. Правда отказ выйти замуж за злого волшебника и последовавшее проклятие... мне это не понравилось. Я допускаю, что для определенной ЦА (женское фэнтази и т.п. ) это может быть завлекательным, но не для меня. Можете считать это вкусовщиной, но я ждал каких-то рамсов между Гунфридром и Хозяином Штормов.
Второй сюжетный поворот меня уже не так впечатлил. Прежде всего из-за того, что он по сути является повторением первого. Я так понял, гг и дальше будет встречать на своем пути слуг злодея, и они будут отдавать ему свои силы, чтобо он отомстил за них? Надеюсь, все-таки, что повествование не свалится к банальному "шли, шли и пришли".
3 Текст. Что хорошо: вы держите заданный темп, все время что-то происходит, нет ни одного места, которое хотелось бы перескочить. Но некоторые описания сумбурны и скомканы, а экшн у вас, прямо скажем, слабенький. По сценам схваток можно понять, что писала девушка, даже не заглядывая в профиль.
Итог: читается легко и приятно, атмосферность присутствует. Но похоже, что вы больше поднаторели в работе над малой формой. Одни сцены и красивы и интригующи, прямо готовые миниатюры, а про другие сразу думаешь, что здесь автор просто хотел перевести гг из пункта А в пункт Б. Хотя,может здесь я и придираюсь, все-таки лишь четверть книги прочитал.
Как-то так.

О, спасибо, что потратили время и дали такой отзыв!)

Теперь по полочкам)

Нет, не читала. Стоит?



Тут не соглашусь. Мифология есть. Вы имеете в виду, что мало данных о пантеоне богов. О них будет позже, потому что традиционного пантеона здесь действительно нет, но есть Древняя раса. О Хозяине тоже будет позже, сейчас сказывается незнание самого Оларса о природе происхождения хозяина.



Между Гунфридром и Хозяином Штормов ещё тоже будет. Но не скоро, во второй части книги, ибо Оларсу придётся обращаться к сильным его мира. Замужество тоже... Хозяину не нужна жена, но Сигрид это знала, от того и лютует он. Плюс дети Гунфридра, которому можно насолить. Зачем Хозяину именно Сигрид - будет дальше.



На протяжении этого куска их только две, но спорить не буду. Над остальным будем думать)


Именно Автор вообще любитель малых объёмов и концентрата. Но тут как-то потянуло сделать больше))

Спасибо ещё раз) Есть пища для размышлений)

Кстати, мне тоже интересно, почему Сигрид? И зачем ему жена в целом.

Она: 1. Дочь бога; 2. Пророчица... Вот подбиваешь меня на спойлер!)))) Наследник ему нужен. Только не каждая может родить. Но поступить с Сигрид, скажем, как с той же Хильдой он не мог. Деревенская девочка и дочь бога.

Это называется не спойлер, а крючок.) Теперь еще больше вопросов.))) Жду продолжения.)

Я не знаю ваших вкусов, но попробуйте. Посмотрите, как Воробьев создает атмосферу скандинавского фэнтази, как использует византийские мотивы. Повествование там довольно рванное, но вот в плане атмосферы... Пальчики оближешь.

Тогда вы сильно усложняете себе задачу. И мне непонятно, как люди в этом мире живут, не зная собственных богов? В кого они верят? В инопланетян?



Вот за что я себя все время бью по рукам (безрезультатно кстати), так за склонность к излишней мистификации. И вообще, как я заметил здесь, на форуме, это болезнь всех начинающих авторов. Дескать, чем меньше расскажу, тем интереснее читателю будет. Закручу интригу. Это портит даже очень сильные произведения. Но к сожалению, это так легко увидеть только в чужих текстах.
Хоршим примером, как надо, мне была недавно прочитаная "Хонориада" Д. Вебера. Там он в самом начале показывает читателю, что произойдет, а потом всю книгу ведет героиню к запланированному концу. Более того, он даже не скрывает способ, с потомощью которого гг вывернется. И ведь читая, оторваться не можешь. Я не утверждаю, что вам надо делать именно так, а не иначе. Мое мнение - только мое мнение. Но вы подумайте.

Как удобно, кстати: на одном сайте общаешься, на другом подробный профиль разглядываешь.

Будет!)

devastator squad,

Уф, далеко заходите) К тому же по тексту упоминаются Госпожа Смерть, Госпожа Зима, Госпожа Ночь. Не всех называют по именах, но богов знают.
"Хонориаду" не читала, определённого ничего сказать не могу. Но вот точно скажу, что, увы, не мой способ. Ни как автора, ни как читателя.
Ну, и опять же. Мало рассказано о Хозяине Штормов, потому сам гг ещё мало знает)

Я неправильно выразился. Вместо "показывает" следует читать "дает понять".

Никогда не говори никогда.

Это на каком?

На том, где вы все части романа уже выложили.

А, там основное место, и первоочередные пинки именно там и получаю. Потом сюда_)

Опора мгновенно исчезла из-под ног, и я рухнул в сизый туман, скрывавший клубами дно пропасти. Сердце остановилось. Жуткий полёт длился лишь несколько секунд. Что-то большое и тяжелое с силой ударило меня в бок, отбросив к противоположной стороне пропасти. Руки вслепую ухватились за какую-то корягу. Глаза пришлось быстро закрыть, потому что тут же вниз полетели мелкие камешки и земля. Но падение прекратилось — коряга держала.
Совсем рядом кто-то ухнул, послышалось хлопанье крыльев. Кое-как успокоив дыхание, я краем глаза глянул в сторону: из пропасти в ночное небо быстро поднималась сова. Размышлять было некогда. Глубокий вдох. Сейчас, главное, ногу ставить в подходящие углубления и держаться крепко.
Только выбравшись на ровную поверхность, я сообразил, что пропасть не столь глубока, как показалось сразу. И вообще непонятно откуда она здесь взялась. А сова… Тут вообще загадка. Птица специально отбросила меня, давая возможность спастись, а сама улетела. В том, что специально, я был уверен. Но вряд ли она служит скрёмту. К тому же ясно, как солнечный день, что совушка непростая. А вот кто её хозяин — уже серьёзный вопрос.
Туман как назло поднялся выше, окутав всю опушку. Встав и кое-как отряхнув одежду, я выпрямился и чуть поморщился. Боли нет, но тело ломит не слабо. Йенгангера, в котором лишь часть жизни, да ещё и закованного в сильнейшие чары, нельзя уничтожить, сбросив в пропасть. Безусловно, если б я неудачно приземлился, были бы определённые неприятности вроде неестественно вывернутых рук и ног или чего похуже. Получалось, что скрёмт либо не знал с кем имеет дело, либо хотел посмотреть, на что я способен.
Я вдохнул холодный, чуть сыроватый воздух. Ещё темно, но скоро будет светать, а это плохо — с восходом солнца моё колдовство начнёт исчезать. Ладно, надо действовать, а не стоять.
Но стоило только обернуться назад, как я тут же замер как вкопанный.
Леса больше не было. Из тумана подобно чёрным скалам выступали высокие башни. Узкие окна, мощные стены, причудливые барельефы. Впрочем, через секунду я понял, почему они кажутся причудливыми. Изображения линормов — морских драконов обычно встречаются на севере. У нас в Ванханене дом был именно с такими. Но в Раудбрёмме линормов не почитают — слишком далеко отсюда ледяные волны Северного моря.
Слева от меня, соединяя два края пропасти, находился широкий деревянный мост.
— Плохи дела в раудбрёммских лесах, — пробормотал я под нос, осторожно приближаясь к нему.
Судя по всему, скрёмт израсходовал свои силы и не может больше скрывать чарами замок. Но не исключено, что колдовскую защиту нарушил я, когда вступил с ним в схватку. Невидимость — штука неверная: держится плохо и не долго, исчезая в самый неподходящий момент. Но, когда нет другого выхода, то вполне может сгодиться и она. Особенно, если вы намерены уничтожить незваного гостя быстро.
Мост доверия не внушал. Прогнившие доски, кое-где и вовсе зияющая пустота. Идти — опасно, но разворачиваться и возвращаться на постоялый дом — нельзя, работу надо делать до конца. Посреднику не нужно оружие: он сам и оружие, и орудующий. Меня учили с самых юных лет, что Посредник не должен зависеть от вещей, которые можно потерять, поломать или… В общем, не должен зависеть ни от чего.
Попробовав ногой доску, я с удивлением понял, что держится она крепко. Ещё одна иллюзия, чтобы не ходили чужие? Хотя, глупость говоришь, Оларс Забытый. Замок — настоящий. Другой вопрос, как он здесь оказался. Пока что загадка на загадке: скрёмт убивает человека и прячется в лесу, неизвестно откуда появившийся замок, странная сова. Что будет дальше?
Быстро перейдя мост, я остановился возле массивных дверей, окованных железом. Видно, не один ванханенский мастер работал над этим произведением искусства. Ручки выполнены в виде голов оскаливших волков, причудливые фигуры линормов, кажется, ползут вверх и к стенам. Посередине дверей — герб в вытянутом витом овале. Я присмотрелся: переплетённые металлические стебли с острыми колючками. Похоже на местный амр или…
Я нахмурился. Где-то я видел это растение ещё.
За спиной раздался волчий вой, словно подгоняя к действиям и напоминая о приближающемся рассвете.
Я осторожно положил ладонь на дверь — холодно, сыро, — приятного мало. Только одному мне её явно не открыть. Но чар нет, так что можно воспользоваться одним из бабушкиных уроков. Жаль, что достигнуть высот её мастерства мне никогда не удастся. Ингва Глёмт вообще была загадочной личностью. Даже мы, её семья, не всё о ней знали.
Резко вскинув руку, я начертил в воздухе тут же вспыхнувшую серебром руну, и, закрыв глаза, рванул вперёд. Послышался неприятный треск, дышать стало тяжело, но тут же всё исчезло. Рукав, зацепившись за одно из металлических украшений двери, порвался. Ладно, не беда. Главное, что я сам сумел пройти сквозь неё.
Я огляделся. Внутренний двор выглядит чисто, будто его только что вымели. Но через время стало ясно: не только чисто, но и пусто. Пройдя вперёд по выложенной камнями дороге, поймал себя на ощущении всеобщей обреченности и усталости. Чувство, что кто-то смотрит в спину, не исчезло. Однако теперь не было ни злобы, ни ненависти. Бесконечная усталость и дикая тоска. Такая, что хочется выть волком. Может, не зря сопровождали меня волчьи голоса, едва я начал ворожбу?
Вскоре добавилась ещё одна неприятная неожиданность. В сам замок попасть оказалось невозможно. Ни одной двери. Только безмолвные черные провалы окон, словно глаза Госпожи Смерти. Прикасаться к шершавым стенам я даже не стал — магия чувствуется, стоит лишь немного приблизиться. Да и такой силы, что неизвестно чем может всё закончиться.
С моих губ сорвалось весьма крепко словцо, потому что, оглядев здание ещё разок, я пришёл к выводу — проникнуть внутрь никак. Зато в моём распоряжении были двор, пустой сад и конюшня. Точнее, то, что от неё осталось.
Вернувшись в сад и опустившись на деревянную скамью, я уставился невидящим взглядом перед собой. Усталость всё же начинала сказываться. Думай, Оларс, думай. Скрёмт может наблюдать за моими действиями из укромного уголочка и даже не высовывать носа. Хотя странно, почему он ещё не предпринял новой попытки оторвать мне голову. Я откинулся назад и тут же, тихо вскрикнув, выпрямился. Оглянулся. Высохшие кусты амра, а колют — мало не покажется! Я протянул руку, чтобы коснуться высохшей веточки. Но нет! Мои пальцы замерли, так и не коснувшись изогнутой тёмно-коричневой веточки и продолговатых зелёных листьев. У амра шипы не такие! Более широкие и тупые, больше похожи на наконечник стрелы, а эти — узкие и длинные.
Бессмертник… Боги пресветлые, нельзя же быть таким глупцом!
Вскочив на ноги, я быстро прошёлся вдоль сплетённой, некогда живой, изгороди. Бессмертник — вечнозелёное северное растение. В Ванханене встречается очень редко, но всё же есть. Раньше его высаживали возле могил. Считалось, что бессмертник может защитить от злых сил и сохранить покой умерших. Я аккуратно отодвинул ветки в сторону, пытаясь понять, есть ли что-то за зарослями. Возможно, не могила, но что-то же… да и на гербе на воротах. На нём тоже изображён бессмертник.
Есть! Во тьме белела часть стены из светлого камня. Усыпальницы и склепы у нас обычно строили из мрамора. В том, что замок не принадлежит к раудбрёммским местам, я уже уверился.
В очередной раз обругав садовников и преодолев колючую преграду, я услышал шелестящий вздох. Очень тихое, но всё же отчётливое:
— Не ходи туда…
И не пошёл бы, да с пустыми руками возвращаться никак нельзя. Покой мёртвых тревожить не люблю, однако мёртвые с завидным постоянством тревожат мой.
В самом неприметном углу находилось два склепа. Скромных, но очень аккуратных, будто это было единственными местами, где по неведомой мне причине сохранились и чистота и какое-то необъяснимое ощущение покоя. Склепы совсем рядом, перед ними давно высохший фонтан и расположенные полукругом резные скамьи. Вероятно, когда-то здесь были навесы, укрывающие от солнца и ветра, но теперь от них ничего не осталось.
Возле входа в каждый из них стояли вырезанные из белого камня статуи.
Такие должны были быть и у моих родственников, да только нет больше имения Глёмтов. Да и последний из них не совсем живой.
Та статуя, что была ближе ко мне — высокий широкоплечий мужчина в одежде моряка. Одной рукой он держит меч, другая протянута в сторону. Если судить по телосложению, в его венах течёт кровь исключительно северных людей. Черты лица прямые, грубоватые, но при этом наделены какой-то диковатой красотой. Стянутые за спиной в хвост волосы, борода, как принято носить у северных моряков. Нахмуренные брови, сжатые губы, а взгляд… всего лишь статуя, а ощущение, что пытается вывернуть душу наизнанку. Я взглянул на вторую статую и понял, что рука мужчины на самом деле протянута к ней, а не просто отставлена в сторону. Но эта вторая…
Я подошёл ближе, но прикоснуться не решился, будто передо мной творение бога. Кто сотворил тебя, прекрасная? Высокая женщина в длинном просторном платье с накидкой на плечах. Вырезавший её мастер даже сумел повторить узор-оберег на рукавах — ванханенский вытянутый ромб, чередующийся с зигзагами. Не хрупкая, как хульдеэльфе из детских снов, а настоящая богиня из огня и снега. Жаль, что каменная. Лицо — изумительно правильный овал, черты лица крупные, но ни капли её не портят. Высокий лоб, широкая лента опять же с узором-оберегом придерживает заплетённые в косу волосы. Высокие скулы и аккуратный подбородок. На губах можно даже заметить едва наметившуюся улыбку. Взгляд… взгляд такой же, как у статуи рядом, но чувствуется в нём что-то ещё. Будто может она видеть не только внешнее, но и внутреннее. Вот уж загадка, настолько талантлив был скульптор, или же та, что покоится в этом склепе, была столь необычной женщиной? Одну руку она робко протягивает к мужчине, вторая лежит на загривке большого волка.
Я замер. Волк был не из камня. Живой зверь внимательно смотрел на меня. Но двигаться и не пытался. Зверь, на которого не действуют чары? Или хранитель этого места? Час от часу не легче…
Мой взгляд скользнул по двери за спиной статуи: ванханенская рунная вязь. Символы сливаются в имя — Сигрид. Волк тихо, но настойчиво зарычал. Я сделал шаг назад.
— Не переживай, не трону твою хозяйку.
Зверь замолчал, словно поняв сказанное, и посмотрел на статую. Холодные недвижимые губы будто ответили ему улыбкой. У меня вдруг появилась смутная догадка.
Скрёмты, спасибо всем богам, не умеют принимать облик животных, или чей-либо еще, кроме того, что был у них перед смертью. Поэтому я смело направился к склепу мужчины. Так и есть — на двери написано второе имя — Сирген.
Ещё раз посмотрев на них обоих, я понял, что похожи они не только взглядами. Телосложение, черты и выражения лиц… Родственники? Ладно, это можно легко выяснить. Я уверенно шагнул вперёд, поднимая руку, чтобы призвать разрушительные силы.
— Стой! — Хриплый знакомый голос.
Проигнорировав его, я уже направил руку на дверь, чувствуя, как воздух резко стал гуще прежнего, а дверь начала обволакивать смолянистая тьма.
— Стой! — на этот раз в крике уже не было приказа. Почти просьба, рожденная ненавистью и безысходностью. И снова тот взгляд в спину, словно выжигает безумным огнём.
Я молчал, внутри тьмы уже как живые начали вспыхивать пурпурные и серебристые искорки.
— Дух, ставший скрёмтом, клянёшься ли ты бессмертником и камнями севера, что не причинишь мне вреда? Если я получу клятву, твоя телесная оболочка останется целой.
Поклясться бессмертником — уберечь после смерти свой покой и покой близких людей. Камни севера — то, на чём все ванханенцы дают нерушимые клятвы. Считается, что они были принесены морским владыкой Гунфридром в древние времена.
В ответ — тишина. Он не знает, можно ли мне доверять. Но пока я не услышу клятвы, не обернусь и не отзову чары назад.
— Что тебе моя клятва?
Звучит устало, хотя ещё слышна клокочущая в голосе ненависть.
— Это моё дело.
Тьма на мгновение замерла, но по моему велению снова принялась уничтожать дверь.
За спиной вздох — испуганный и безнадёжный. Если исчезнет тело, то скрёмт не сумеет никогда обрести покой.
— Клянусь, — голос неожиданно стал уверенным и спокойным. — Клянусь бессмертником и камнями севера, что не трону тебя, Оларс Глёмт. Теперь за тобой слово Посредника.
Однако он понимает, с кем имеет дело. И знает, что честью ни один Посредник разбрасываться не будет. Слишком многие за это поплатились собственной головой.
— Твоё тело останется целым. Я его не трону.
Тьма начала таять, пока вовсе не исчезла.
— Слово Посредника.
На мгновение повисла напряжённая тишина. Я начал медленно оборачиваться. Но тут же был сбит с ног оглушающим ударом.



— Уло! Нет! — тут же раздался хрипловатый крик.
Спустя секунду я понял, что лежу на земле, придавленный весом огромного волка. Ещё недавно он сидел возле воплощённой в камне Сигрид.
— Уло, оставь его, — уже спокойно, но твёрдо повторил скрёмт.
Жёлтые глаза внимательно изучали меня, оскал совсем не походил на дружелюбную улыбку. Шевелиться не стоило, я молча смотрел на волка. Страх и паника исчезли, хранитель рода не станет причинять вред без веской причины. Будто почувствовав, что я не боюсь, волк недовольно заворчал и отпустил меня, отходя в сторону.
Я сел на земле, глядя на приблизившегося скрёмта. Очень похож на статую. Точнее, статуя на него. Только лицо будто скрыто серой тенью.
Он протянул мне руку:
— Уло не любит чужаков.
Я размышлял лишь долю секунды, отказываться от помощи не нужно. Клятву нарушать он не станет, а хранитель рода меня не тронет. В том, что волк не простой зверь, сомнений уже не было. Предательство всегда оборачивается против нарушившего данное слово.
Рука скрёмта оказалась на удивление крепкой.
— Уло — хранитель рода?
Лишнее уточнение не помешает.
— Да.
Серые глаза неотрывно смотрели, изучали моё лицо. Было видно — пытается понять, какие я преследую цели. Тишина начинала затягиваться, но, если взял паузу, — держи. Масса вопросов, которые нужно задать отступила на второй план. Спрошу позже. Разглядывая его, я отметил несколько странных особенностей. На скрёмте была та же одежда моряка, что и на статуе, но только сейчас cтало ясно, что такую давно не носят.
Первым нарушил молчание скрёмт:
— Идём в замок. Скоро наступит утро.
Ничего не оставалось, как следовать за ним. Раз приглашает в своё жилище, значит готов говорить. Я бросил мельком взгляд на возвышающуюся чёрную громаду башен и стен. Неприветливое место. Но кто знает, возможно, раньше тут всё было иным?
Волк трусил рядом со скрёмтом, порой оборачиваясь на меня и сверкая жёлтыми глазами. Он явно показывал: ты — чужак, я тебе не верю. Эх, волче, мало кто йенгангеров любит.
Стоило только Сиргену подойти ближе к замку, как исчез морок, открыв взору массивные двери. Они сами распахнулись перед ним, будто почуяли приближение хозяина. Уло обогнал скрёмта и вбежал внутрь первым.
— Будь гостем, Глёмт, — глухо произнёс Сирген. — Хотя давно замок Бессмертника не принимал их.
Да уж. Если всех гостей сбрасывать в пропасть, то неудивительно.
Даже если скрёмт и заметил искривившую губы усмешку, то не подал виду.
— Ты убил Ярни?
— Да.
Прямой, но немногословный.
— Зачем?
— Узнаешь.
Широкий просторный зал замка, потолка не видно, словно специально строили так, чтобы, подняв голову, ничего нельзя было разглядеть. С какой целью — непонятно. Не зря говорили, что ранее в Ванханене жило много потомков древней расы. Вот и строили себе дома не так, как обычные люди. На стенах удивительная роспись. Вероятно, приглашали искусных южных мастеров.
Нужно было следовать за Сиргеном, но я остановился, не в силах оторвать взгляда от невероятных рисунков. Вот здесь мощные корабли с высоко поднятыми носами — каждый с головой линорма; здесь — шумные торги северян: ванханенцы и невероятные лаайге — народ шаманов и погонщиков оленей, которые предпочитали не покидать своих родных мест. Лаайге невысокие, но крепкие и жилистые люди. У них необычный узкий разрез глаз, резко выделяющийся на фоне моих соотечественников. Высокие скулы, широкие лбы, мелкие, но правильные черты лица. Одеты в меха и кожу, причудливые головные уборы расшиты деревянными бусинами и бляшками. А здесь…
Я чуть нахмурился. Высокая женщина в синем праздничном наряде. Золотые косы короной уложены вокруг головы. Возле её ног — огромные серые волки. Рядом с ней Сирген Бессмертник. Он держит руки женщины в своих. Через секунду я понял, что это Сигрид. Как-то странно он на неё смотрит. Неужто муж и жена могли обладать таким поразительным сходством?
— Слышал ли ты о Волчьей пророчице, йенгангер?
Я вздрогнул, голос скрёмта вывел меня из какого-то странного оцепенения. Что ж, кажется, Сирген собирается поиграть по своим правилам. Если это будет недолго, то можно и выслушать.
Я повернулся к нему. Скрёмт сидел напротив в вырезанном из ванханенского черного дуба кресле. Волк положил ему голову на колени, словно не грозный лесной зверь, в котором живёт хранитель рода, а преданный пёс.
— Сядь, нам предстоит долгий разговор. Утаивать правду я не собираюсь.
Приглашающим жестом он указал на стоящую рядом скамью. Судя по изяществу, с которым она была выполнена, здесь могли сидеть только уважаемые гости.
Волчья пророчица… пророчица… В голове что-то крутилось, но точно вспомнить я не мог. Только обрывки старой легенды о том, как женщина из сгинувшего гордого рода могла говорить с волками и предсказывать будущее.
— Кое-что, легенду.
В серых глазах Бессмертника появилось какое-то странное выражение. Он глянул на женщину на стене, потом снова на меня. Выражение тут же исчезло.
— Четыреста лет назад это не было легендой.
Я замер. Четыреста лет! Значит, предположение оказалось верным. И замок, и одежда Сиргена, и…
— Четыреста лет назад род Бессмертников владел третью всего Ванханена. Слава о нашем флоте разнеслась как на север, так и на юг. Мы открыли торговый северный путь. Мы сумели заинтересовать лаайге.
Я знал эту историю, но почему-то никаких имён толком не сохранилось. Бабушка рассказывала о прошлом Ванханена, но не называла род Бессмертника. Старая Ингва Глёмт считала, что имена могут привести к беде. Особенно, если с этими именами связаны тёмные истории.
— Женщина, которую ты видел возле склепа и здесь. — Он махнул в сторону росписи. — Сигрид — моя родная сестра.
Сестра. Значит, внешнее сходство — не прихоть судьбы, а наследственность. Но взгляды… Невольно я снова взглянул на неё. Может, мне уже после бессонной ночи кажется всё?
— У неё был дар, — тем временем продолжал Сирген. — Видеть то, что скрыто от простых людей. Слышать голоса, которые никогда не были человеческими. Я никогда не мог понять её. Но у меня был другой дар — слышать море. Куда бы я не вёл корабль, он приходил в целости и сохранности. Бури обходили нас стороной, а морские жители не строили козней. Торговля была успешной, после каждого похода мы возвращались с полными трюмами. Казалось, что сам Гунфридр — владыка морей, черпал со дна сокровища и благодать, осыпая ими мои корабли. Злые языки говорили, что наша мать не зря ходит в одинокий храм на скале и вовсе мы не дети Ансуна Бессмертника — бесстрашного воина и хозяина замка. Говорили, будто продала она душу и тело Гунфридру и родила от него «проклятых близнецов».
Хриплый голос словно вернул на родные берега, дал возможность увидеть аквамариновые волны, бьющие о скалистый берег и высокие мощные стены замков. Одинокий храм на скале. Я часто там бывал: деревянные стены, маленький алтарь, окружённый плоскими камнями. На камнях высушенные травы и матовый жёлтый янтарь, там всегда запах хвои и моря. Изображение Гунфридра находится на стене, но можно разобрать человекоподобную фигуру в сплетении водорослей. Говорили, что его подняли со дна моря. В этом храме никогда не было служителей и жрецов. Если человек хотел поговорить с богом, он приходил сюда. И никто не задавал вопросов, что происходило дальше. Это личное дело каждого.
— Мы не обращали внимания. Сигрид я всегда понимал лучше кого бы то ни было. Так же, как и она меня. Порой на нас бросали косые взгляды, но нас это не волновало.
Я удивлённо изогнул бровь, но промолчал. В конце концов, было ли у них что-то или нет — это не моё дело.
— Беда пришла в тот год, когда сестру посватал Хозяин Штормов. Наших родителей уже не было в живых.
По телу пробежала дрожь. Ненавистное имя заставило сжать кулаки. Убью.
Повисла тишина, я вдруг сообразил, что Сирген, прищурившись, смотрит на меня. Волк тоже поднял голову и глянул в мою сторону. Ждут реакции, утбуржьи дети.
Губы Сиргена чуть дрогнули в улыбке, будто он остался доволен увиденным.
— Сигрид перед его приездом бросала руны. После этого она сказала, что скорее бросится со скалы в море, чем станет женой чудовища. Я был единственным защитником сестры и никогда не отдал бы её против воли даже самого могущественному и богатому жениху.
И почему я чувствую, что главные здесь слова «никогда не отдал»? И неважно кому.
— Хозяин Штормов был оскорблён. И хоть отказ принял с достоинством, но перед уходом сказал, что уничтожит нас всех, если Сигрид не изменит решения. Угрозы слышали мы часто, но почему-то именно в этот раз почувствовали, что быть беде. Ночью сестра пришла ко мне…
Волк почти по-человечески вздохнул и неожиданно тихонько заскулил.
Сирген погладил его по голове:
— Тише, Уло, тише. Я знаю.
— Хозяин Штормов держит свои обещания.
Скрёмт хмыкнул:
— Да. Хотя сразу казалось, что он про нас забыл. Прошло восемь месяцев. Я вышел в плавание. Наши корабли шли к лаайге. И в первый раз за всё время мы попали в бурю. Безумную, ледяную, не дающую передышки. Наш драккар носило по морю очень долго. Очень…
Серые глаза смотрели куда-то сквозь меня. Сейчас Сирген смотрел в прошлое, ничего не видя и не слыша.
— Моя команда погибла. На борту не осталось ни единого живого человека. Не знаю, сколько всё это продолжалось. Порой мне казалось, что я сам давно мёртв. А потом произошло что-то странное. Я увидел Хозяина Штормов, он ничего не говорил, лишь криво улыбнулся и вдруг рукой сделал жест — нарисовал в воздухе кольцо, а потом скрестил руки, развёрнув ладонями к себе.
Мне стало не по себе. Старый жест, сильный, пришедший к нам ещё из тех времён, когда на земле почти не было людей. Как Посредник я знал его очень хорошо. Круг в воздухе — мир живых, скрещённые руки — запрет на жизнь, развёрнутые ладони — служба тому, кто сделал человека мертвецом. Не каждый может воспроизвести этот жест. Нужны огромные знания и опыт, чтобы самому не угодить в ловушку. Ведь можно сделать так, что сам окажешься на службе у убитого тобой существа.
— После этого корабль сквозь шторм и дикий ветер стрелой помчался вперёд. Спустя время я понял, что оказался возле родных берегов. При этом не чувствовал больше боли и усталости. Было странное ощущение, будто я вмиг сумел исцелиться. Единственное, что не давало мне покоя — странное спокойствие. Будто всё уже произошло, а я знал, что ничего не изменишь.
Уло снова заскулил, но тут же умолк.
— Единственным живым существом, встретившим меня, был он.
Пальцы чуть сжали густую шерсть зверя и тут же погладили.
— Никого… ни слуг, ни гостивших в замке южан, ни… Сигрид. Обойдя весь замок, я отыскал два склепа. В моём… да, там ты сможешь увидеть тело, принадлежавшее Сиргену Бессмертнику. Представляешь, Оларс, как это смотреть на себя мёртвого? — на губах скрёмта появилась кривая усмешка. — Склеп Сигрид оказался пуст. Не знаю, сколько времени я так провёл… Много… Хуже всего было то, что я не мог добровольно покинуть замок. Мне не нужны были пища и сон. После этого несложно было догадаться, что каким-то образом Хозяин Штормов сделал меня скрёмтом. Потом явился и он сам. Сказал, что пока не отслужу положенный заклятьем срок, буду привязан к замку. Сигрид он забрал с собой, даже не стоит надеяться увидеть её ещё раз…
Да, хоть и сильно заклятие, но нельзя сделать так, чтобы тебе служили вечно.
Он замолчал, потом внимательно посмотрел на меня:
— У тебя свои счеты с Хозяином Штормов?
Вопрос, как удар хлыстом.
— Если ты знаешь моё имя, то должен знать и остальное.
Он ухмыльнулся:
— Два месяца назад он приходил снова, — хриплый голос стал низким и глухим. — Сказал, что осталось сослужить последнюю службу.
— Перенёс даже сюда твой замок? — покачал я головой. Кажется, неприятности куда ближе, чем я думал.
— Да. И дал последнее задание. Сказал, если я выполню, буду свободен.
— И какое же?
Впрочем, я и так знаю, но молчать почему-то не получается.
— Убить…— Тишина, резкий вдох. — Убить Оларса Забытого.
— Но тогда почему не убил?