ДОМ ПО ДУШЕ
Пэм
Мы осмотрели несколько домов в Хаттоне. Это респектабельный городок к северо-западу от Нью-Терлина. В нем проживают, по большей части, преподаватели и административный персонал терлинского университета.
Уютно. Двухэтажные, облицованные терракотовой плиткой коттеджи выстроились аккуратными рядами улочек. Лужайки разделены невысокими заборчиками скорее для декоративных целей, нежели из охранных соображений. Низкий уровень преступности приятно удивляет, самое серьезное происшествие за прошлый год – кража круассанов из булочной страдающим клептоманией дедулей Морзом, бывшим деканом факультета философии.
Даже собаки в Хаттоне вежливы и законопослушны. Мы с Сайфом ни разу не слышали, чтобы они лаяли на прохожих. Похожие на керамические изваяния, псы чинно лежат на ступеньках парадных и провожают вас холодным отстраненным взглядом. Ведь никому в голову не придет зайти на чужую территорию без разрешения хозяина.
Я с сомнением посмотрела на сенбернара Бадди. Мы оставили его в «мустанге», припаркованном возле ворот выставленного на продажу дома. Он пытался протиснуть рыже-белую морду в приоткрытое окно. Пролезал только нос. Бади обиженно скулил.
Добродушный и непосредственный в силу юного возраста, он привык к тому, что его любят, зазывают в гости, особенно соседи, у которых маленькие дети. С собачьей улыбкой, он сносил ласки мальчишек и девчонок, и лишь когда на него пытались усесться верхом или погладить брюхо, он ускользал. Такие вольности он позволял только нашей дочери Кэт.
Первое время с Бади будет трудно в Хаттоне. Пока не привыкнет к местным правилам
«Стоп, Пэм», – подумала я. – «Ты все-таки решила, что этот дом подойдет твоей семье?»
Коттедж, на крыльце которого я и Сайф ждали седоусого старичка, сотрудника риэлтерской фирмы «Виллы и з`амки», был уютным. Гостиная, столовая, спальня, детская, комната для гостей – не тесно и не слишком обременительно для наших счетов в отопительный сезон. Огромные дома трудно прогреть. В подвале газовый котел, бойлер и все коммуникации. Кухня напичкана техникой, только что сама не парит-варит. Под окнами первого этажа клумбы с китайскими розами. На заднем дворе вольер и утепленная будка.
– Что думаешь, Пэм? – спросил Сайф.
Ветер шевелил его светлые волосы. В черном длинном пальто он был словно создан для этого города, но я видела, ему не нравится. Слишком чопорно, строго и скучно. Мы привыкли к городкам, где люди знают друг друга с пеленок и могут прийти в гости без предупреждения, где чужого ребенка накормят и, если надо присмотрят за ним. При виде идеально расчерченной улицы и неправдоподобно ровных изумрудных газонов, на ум приходят слова: равнодушие, притворство, одиночество.
– Мистер и миссис Смит, я вижу, этот дом вам не по душе, – седоусый старичок наконец-то запер дверь и повернулся к нам.
– Вы пришли сюда не потому, что он вам нравится. Остальные вас устраивают еще меньше. Вроде бы и планировка такая, как нужно, и вид из окна хорош, и цена хоть и высока, но вам по силам.
Старичок, похожий на Эйнштейна, внимательно посмотрел на меня, потом на Сайфа. Глаза светились пониманием.
– Недалеко школа и детская площадка, удобный подъезд, приличные соседи. Можно очень долго перечислять достоинства, но душа не лежит.
– Да, да! – переглянувшись, заговорили мы.
Губы под седыми усами тронула улыбка.
– Многие покупают дома потому, что они соответствуют их представлениям о том уровне жизни, который они уже достигли или планируют достигнуть в ближайшем будущем. Но для вас это не вариант, как я понимаю. Вам нужен дом по душе.
– Слышали об «умных» домах»? Мой брат, как и я, занимается продажей недвижимости. Смарт хоум – его конек. Думаю, это то, что вам нужно.
Сайф нахмурился.
– Нам бы не хотелось высоких технологий, – начал он.
– Никакой электроники. Мы используем эмпатический блок. Это такая маленькая коробочка. Берем капельку крови у вас и вашей супруги и помещаем внутрь нее. С этого момента дом улавливает ваше настроение и создает для вашей семьи комфортную среду обитания. Нужно, конечно, научиться им управлять. Но вы ведь осваиваете нужные вам компьютерные программы.
Он протянул Сайфу визитную карточку. Золотой вязью блеснули слова: «дом по душе» и номер телефона.
– Брату нужны особые клиенты. Вы идеально подходите: молодые, любите друг друга. У вашей семьи хорошее будущее. С этого момента вас ждет идеальное будущее. А я получу свое вознаграждение.
Я тронула Сайфа руку. Она была горячей. Мне хотелось сказать, не бери карточку. Нам не нужен никакой особенный дом.
– Вы шутите? – в голосе Сайфа прозвучали язвительные ноты. – Капелька крови, эмпатический блок…Это работает? Что же внутри?
– Магический артефакт североамериканских индейцев: оберег для вигвама в виде тряпичной куколки. Просто позвоните, – риелтор-Эйнштейн подмигнул.
Хелен
Мой дом немного странный. Конечно, почти всем свойственно в мыслях приукрашивать свою крепость. В детстве, к примеру, перевернувшись, смотреть на потолок и воображать, что это пол. Посередине растет люстра, а окна находятся на такой высоте, что можно шагнуть и выйти… Куда выйти – это отдельный разговор. Из дома родителей всегда можно выйти в вечерний парк, окрашенный закатным солнцем, и никогда – в парк утренний.
Но у меня теперь свой дом. Он чувствует мое настроение и меняется. Иногда это расстраивает домочадцев и близких. Кому понравится, когда твоя комната вдруг поменяла цвет потому, что вчера ты поссорился с одним из его жителей.
У каждого есть свой уголок. Наша дочь Лиззи живет в мансарде. Окна здесь выходят на юг. Можно подсмотерть, что происходит в огороженных садиках соседей: дедуля и бабуля Стрижи варят варенье на летней печке, близнецы Алекс и Роман что-то прячут под яблоней. Над зеленой линией леса у горизонта много-много неба.
Лиззи вешает на стену картины из песка, собирает фарфоровых кукол. Под ее кроватью живет лохматый игрушечный спаниель.
Настоящий пес Тимка спит в холле на первом этаже. Дальше лестницы ему ходить нельзя. Дом, улавливая мой приказ, отгоняет его ультразвуковым сигналом, как только он пытается пересечь границу.
В комнате дочери ясно даже в зимние бури. На улице метет метель, а здесь в окне всегда лето. Иногда, устав от мороси или снегопада, я прихожу сюда и любуюсь на синее небо, вдыхаю запах земляничного варенья, которое варят Стрижи.
Время здесь течет медленно, жизнь кажется бесконечной, так и должно быть в детстве. Это рай. Здесь ничто никогда не изменится, и никто никогда не умрет.
Через стенку – пределы Дэна. Летом в комнате сумрачно, а вот зимой, когда солнце очень быстро переваливает на эту сторону и листва не препятствует лучам, довольно уютно. У Дэна много книг: в шкафу, в коробках, на полу, на столе и под кроватью. Он ими не дорожит, как я, а любит меняться. Это вип-клиент букинистической лавки.
Все в его комнате подвижно, изменчиво и зыбко. Сегодня кресло стоит у окна, а завтра на его месте диван. Это происходит потому, что Дэну некогда осваивать возможности, заложенные в эмпатическом блоке.
Самая пугающая вещь – сейф в углу. Раньше, там хранилось ружье, и на нашей кухне появлялись чирки и зайцы, которых мне приходилось запекать в духовке. Мне это не нравилось, и дому тоже, ведь на несколько дней он оставался без хозяина.
Однажды дом взбунтовался. Огонь затухал на плите, как только на столе появлялся полный ягдташ. Нельзя было даже вскипятить чай. Так ружье исчезло из сейфа. Теперь там живет его призрак.
Я прихожу в комнату Дэна, если мне хочется новых мыслей. Верчу глобус, просматриваю книги и всегда заглядываю в сейф. Зная, что все в комнате Дэна изменчиво, я жду, что однажды призрак материализуется. И этот страх, который я испытываю при виде холодного, как прозрение, отблеска на смертельном металле, это главное, ради чего я сюда прихожу.
Мое логово над гаражом. Сюда никому нельзя, даже Лиззи. Окна выходят на три стороны света, и солнце можно наблюдать от зенитной точки до заката. Если распахнуть раму и сделать шаг навстречу миру, то из северного окна можно попасть в город. Вечером светятся окна высоток. Западные и южные окна выходят в наш сад. Я и Лиззи тоже варим там варенье из яблок и земляники, как наши соседи Стрижи, или играем с близнецами в Остров сокровищ.
А вот восточное окно дом создал только для меня. На нем нет занавесок. Зато между рамами много странных вещей, которые я извлекаю из того мира. Там лежат фотографии людей, которые появятся на свет через много-много лет, ракушки из морей, которых давно нет, растения, которые, возможно, никогда не существовали. Они меж рамами за стеклом, и никто не может до них дотронуться, даже я. Внезапно появляются, и также внезапно исчезают. Там вещи, чье время еще не началось или уже закончилось.
Поверх ракушек и сушеных листьев, лежит ружье Дэна, зажигалка «Зиппо» с царапиной на боку и кружевной чепчик и пинетки.
Вчера в окне не оказалось зажигалки, а в ванной я учуяла запах сигарет.
– Ты куришь? – спросила я Дэна.
– Дом наябедничал? – усмехнулся он.
Я пожала плечами и отправила мысленный сигнал вентиляторам, чтобы они включились на максимальную мощность. Они взвыли, вытягивая канцерогены, потом подключились увлажнители и ионизаторы, ароматизатор добавил толику морского запаха. Наконец, технике удалось приблизить атмосферу дома к морской.
– Хелен! Почему всегда морской воздух? Может, для разнообразия научишься делать горный коктейль «а ля Швейцария»?
– Я люблю морской воздух, – сказала я.
– Тебе не кажется, что иногда можно сделать что-нибудь, что нравится мне.
– Тебе нравится богатый кислородом воздух Швейцарских гор?
– Да я к примеру. Можно добавить запах хвои и смолы.
– Добавь.
– Как?
– Если бы ты чаще был дома, то давно разобрался, как можно им управлять. Дом любит того, кто любит его.
– Между прочим, я работаю, как вол, чтобы зимой этого монстра можно было протопить. Хочешь сказать, что я его не люблю?
– Если бы любил, не называл бы монстром?
– Это, действительно, монстр. Вчера вечером я полчаса не мог открыть дверь.
– Значит, он уловил запах алкоголя, при ноль четыре промилле замок автоматически фиксируется.
– Так что же мне теперь ни выпить, ни выкурить сигарету?
– Это нужно?
– Может, и не нужно. Но я так хочу! Ясно тебе? Ясно?!!
– Эй, дом, в тебе и моя кровь, – подняв голову, Дэн кричит в потолок. – Так почему ты слушаешь только ее?
Я посылаю сигнал дому, и он глушит звуковые помехи. Классическая музыка льется из колонок, и Дэн захлебывается ей. Еще немного, и он будет спокоен. Скоро из школы вернется Лиззи, в доме должно быть тихо и уютно. Каждый квадратный метр станет воплощенной мечтой о счастливом быте счастливой дружной семьи.
Ро и Эван
– Эван, я съездила в эту фирмочку «Дом по душе» и смотри, что привезла.
Ро, прищурив глаза, смотрела на красивого мужчину, которого назвала Эваном. На мужчине была клетчатая, испачканная машинным маслом рубаха, он надевал ее, когда возился гараже. Капот белого «ниссана» был открыт.
Эван взял тряпку с верстака и стал вытирать руки.
– Ро, я же просил тебя не приходить сюда. Соседи увидят, расскажут Нине. Она в последнее время и так подозревает, что я с кем-то встречаюсь.
– Вообще, я продаю твоей Нине косметику. Кстати, а вот и фирменный чемоданчик. Зашла предложить товары, на которые объявлена пятидесятипроцентная скидка.
Ро отставляет ножку в белой босоножке. Внимание Эвана приковывает серебряный браслет на щиколотке, и он смягчается.
– Так что ты привезла? Косметику из риэлторской фирмы?
– Делать мне нечего! Я привезла эмпатический блок. Тебе в подарок.
– Я все равно не смогу установить его. Нина против этой технологии: ни одну семью она не сделала счастливой. Разве краснокожие могут придумать что-то хорошее, говорит она.
– Зачем устанавливать в дом? Поставишь в гараже. Здесь твоя территория, не нужно у нее спрашивать согласия.
– Да, верно. Она почти сюда не заходит. Слава богу! Все время жалуется на меня своему папаше, а он грозится урезать мое содержание.
Он оживляется:
– Ро, а это идея! Блок будет охлаждать воздух, открывать и закрывать ворота, проигрывать музыку, пока я здесь. Иллюзия того, что у меня есть свой дом.
Эван, притянув Ро к себе, целует в шею.
– Неужели, ты согласен ютиться здесь, словно изгой?
– А что я могу сделать? Имущество записано на Нину. Моим оно станет только в случае ее смерти. Она все время шантажирует, что вычеркнет мое имя из завещания, как только узнает, что я ее не люблю.
– А ты ее любишь?
– Ро, детка, я люблю тебя.
– А эмпатический блок любит того, на чью кровь он настроен. Он исполняет желания хозяина. Ты поставишь его сюда, потом позовешь Нину и очень сильно разозлишься на нее.
Ро кладет ладони Эвану на плечи и смотрит в глаза:
– Понимаешь?
Она улыбается.
– Никто еще не додумался использовать для этого эмпатический блок. И вряд ли полиция догадается, что было орудием убийства.
Эван смотрит в черные зрачки Ро, в голове проносится тысяча вариантов, как все устроить.
– Знаешь, Ро. Нина – расистка. Она не права. Порой, индейцы, изобретают полезные вещи.
Он заглядывает в чемоданчик, где лежит коробочка с тряпичной куклой внутри. Хранительница индейского очага ждет, когда на нее упадет капля кров
