Там не было солнца, а красное небо мерцало, там ноги мои утопали в густом тумане, размокая в его обманчивой мягкости, и горячий воздух обжигал лёгкие. Можно назвать то место преисподней...
Усилием воли выбросив из головы назойливое видение, я включил видеоролик пользователя doksuperdok, набравший за пару дней почти полмиллиона просмотров. И увидел себя бездыханного. Я лежал на грязном полу. Низкий мужской голос за кадром произнёс: "Сейчас душа этого человека покинет его тело. Зрелище незабываемое! Она..." Тяжёлые воспоминания нахлынули на меня. Я закрыл интернет-страницу. Сердце колотилось в моей груди.
А всё началось с собак...
Отличное утро с обязательной пробежкой не предвещало неожиданностей: проснулся, облачился в спортивный костюм и с Достоевским на поводке вынырнул из духоты однокомнатной квартирки в немую прохладу городского парка. Действия настолько привычные для меня, что скулы иногда сводило от скуки.
Достоевский однако нервничал сверх всякой меры - постоянно рычал на невидимых призраков и норовил сорваться с поводка в близлежащие кусты, словно те кишели его злейшими враги. Только парой пинков и грозным окриком я немного успокоил свою немецкую овчарку. Он притих, но продолжал зло озираться. А когда что-то заставило меня остановиться возле ржавого фонарного столба, он жалобно завыл, нагнав на меня мысли о волчьем происхождении псов.
Моё внимание привлекла приклеенная к столбу бумажка с написанным от руки текстом. Точно помню, ещё вчера столб был девственно чистым, и вот: «Требуются добровольцы для участия в медицинском эксперименте. Вознаграждение - 1000 евро за один сеанс. Тел. 64030482».
Тут я услышал до боли знакомый хриплый старческий голос за своей спиной. Он попросил меня не верить этой ерунде. Сразу узнав деда Илью, я неторопливо оглянулся и с улыбкой ответил, что желаю ему доброго утра, а потом спросил, с чего он взял, что я поверил этому объявлению. Илья, как и я, не пропускал ни одной утренней пробежки, мечтая, наверное, продлить старость и тем отсрочить смерть. Он презрительно бросил мне, что по глазам видит, и неторопливо побежал вглубь парка. Противный старикан.
Я вновь уставился на странный листок. Пара строк была криво выведена дрожащим пером какого-то запойного алкоголика. Да и сама величина вознаграждения выглядела фантастической: штука евро. Моя месячная зарплата. Раз за разом перечитывая текст, я искал между его строчек тайный смысл написанного на самом деле. В общем, рука сама нырнула в карман тренировочных штанов за мобильником.
Невероятный для меня факт - поверить явной ерунде, отдаться бредовейшей идее полностью, всей сущностью. Нет - не из-за денег, хотя сумма для меня очень приличная. Решающую роль сыграло моё природное любопытство. Или после долгих раздумий я поддался влиянию рукописного подобия двадцать пятого кадра?
Об этом я размышлял, стоя перед многоэтажной свечкой на окраине парка. Мрачное жилище маргиналов, к которым с полным правом относился и я, давило на психику беспробудной серостью стен. Достоевский сидел, плотно прижавшись к моей ноге, дрожал и обречённо скулил. Ему уже поднадоела чрезмерно затянувшаяся прогулка. Мы ждали Дока, как он сам попросил себя называть. Он задерживался. На семнадцать минут. Впрочем, меня данный факт нисколько не раздражал, а лишь подпитывал эфирным удобрением мою новоявленную одержимость.
Док оказался не таким, какими я представлял всех доков в мире - запущенных очкариков с мозгами, затуманенными излишним разумом, с плывущими взглядами, одетых в засаленные белые халаты. Он почти выбежал из подъезда с жизнерадостной коричневой таксой. Коротко стриженный, с аккуратной бородкой, облачённый в обтягивающий тело тренировочный костюм, он больше походил на классического немецкого педераста, чем на медицинского экспериментатора.
Я пожал его тёплую влажную ладонь. Наши животные принялись обнюхивать друг друга, разгоняя хвостами ветер. Док улыбнулся, я тоже...
На низком стеклянном столике, ветхом и залапанном, вытянулась тонкой ровной линией длинная дорожка из белого порошка - сантиметров тридцать или даже все сорок. Нельзя было и вообразить, что можно вогнать её целиком за один раз в ноздрю. Док хотел именно так. Его объяснение, что полный эффект проявится только при одновременном всасывании целой - точно просчитанной долгими бессонными ночами - дозы вещества и всасывании её именно через носовую полость, как-то не выглядело вразумительным. Я собрался уже уйти и глянул на привязанного к ручке входной двери Достоевского. Поглощённый таксой, тот явно не хотел расставаться со жгучей подругой. Док быстро понял природу моих сомнений и небрежно бросил на стол перетянутую резинкой пачку мелких купюр. Тысяча. Штука. Да за такие деньги и ведро жидкого дерьма выпить не жалко, не то что... Длинная белая дорога в неизвестность. Для галочки я спросил Дока, не смертельный ли это яд? Он ответил, устало улыбнувшись, что это даже не кокаин. Я попросил купюру для трубочки, он протянул мне клок старой газеты. Никакой романтики.
Я свернул из газеты подобие трубки, больше похожее на дедушкину козью ножку. Такой и до носа дотрагиваться было противно, а использовать по прямому назначению и вовсе гадко. Перекрестившись мысленно, я начал втягивать в себя неизвестный порошок. Вопреки ожиданиям моя носоглотка не забилась насмерть этой дрянью, наоборот, она прочищалась тем сильнее, чем больше порошка попадало в неё. Когда он всосался весь до последней крупинки, я с превеликим удовольствием свободно задышал носом. С моим хроническим насморком такое явление чуда я ощутил впервые за довольно продолжительный кусок времени. Эйфория переполнила меня и погнала к дальнейшим действиям. Я затрясся в предвкушении мощного всплеска психической и двигательной активности.
Док удовлетворённо кивал головой. Дурачище, разве он понимал, что я ощущал и как я чувствовал? Он отступил от меня на пару шагов. Улыбка плавно сошла с его лица, естественные для человека телодвижения переросли в судороги больного столбняком. Он протяжно закаркал на древнем наречии давно вымерших жителей древней страны, существующей лишь в воображении неизлечимых сумасшедших. Его голова развернулась вокруг собственной оси на 180 градусов и уставилась на меня коротко стриженным затылком, а потом мой мозг пронзила стрела. Мгновенная боль, и свет погас...
Мои ноги тонули в оранжевом тумане. Не двигаясь, как обычно волочатся за ветром его клочья, он застыл, отлитый кипящим свинцом в ледяную форму. Сквозь подошвы кроссовок пробирался холод, они будто примёрзли к земле - не оторвать.
А небо, небо-то какое! Тяжёлым сводом висело надо мной. Мохнатые тучи сползали с него и срывались, и падали, разбиваясь о каменный пласт, которым была твердь. Оно казалось кровавым. Я задыхался.
Вдруг посреди безбрежного пространства туман надулся пузырём и лопнул, выплюнув взбурлившие в нём газы. В том месте, оголившись рваной дырой, серая гладь земли треснула с жутким хрустом. Несколько трещин погнались за позорно отползшим от места разрыва туманом. Оголившаяся поверхность покрылась паутиной разрывов. С острым звуком разбившегося стекла порода взорвалась, швырнув куски себя фонтаном. И прямо из кромешной тьмы поднялся демон - царь всего.
Природа человеческого страха всегда казалась мне понятной. Я легко мог объяснить любому учёному зануде, почему и чего человек боится в любой конкретной ситуации, будь то взрывной испуг при внезапной катастрофе или продолжительный страх, коверкающий не одну жизнь. Сейчас же я в панике остолбенел, не в силах сдвинуться с места и сбежать от того, кто почти уничтожил моё сознание одним своим видом. Моё существо отказывалось верить моим же глазам, не хотело оно и анализировать происходящее. Мне оставалось лишь наблюдать будто со стороны за тем, как кончается моя жизнь.
Он был высоким, но не выше самого высокого человека, которого я встречал в жизни. Его мускулистое тело, покрытое густой рыжей шерстью, пульсировало мощью, играя мышцами. Маленькая голова бугром выпирала из широких плеч и смотрела на меня единственным красным глазом. Из неё торчали два рога, закрученные в спирали. Подняв трёхпалую руку до уровня лица, он ткнул пальцем в мою сторону. Длинный коготь нацелился своим остриём прямо в центр моего лба. Он коротко мигнул единственным глазом. И вновь погасло всё видимое, исчезло то, что я ощущал. Меня не стало...
Я плавал в пустоте секунды, как мне показалось, насколько может чувствовать существо за гранью. Стал там просто телом с уровнем развития насекомого. Где? Может быть, во сне? В наркотическом кошмаре, в котором из меня высосали все соки? Слишком простое и лёгкое объяснение. Я знал это, возвращаясь к бодрости, из какой ушёл. Но останется ли она прежней? Не смел и догадываться.
Открыл глаза, налившись силой. Меня буквально оторвало от пола и подбросило куклой-неваляшкой. Поймав руками равновесие, я крепко встал на ноги. Что за лёгкость? Что за бурление крови в жилах? Хотелось бежать, лететь, петь... Довольно странное послевкусие внезапного провала в иную реальность и столь же неожиданного возвращения оттуда. Этот Док со своим чудным порошком сделает на нём состояние, если его наркотик будет действовать на организм без побочных эффектов, в обратном случае состояния быстренько склепают теневые производители чудного средства для развеивания урбанистической тоски... Вдруг завыл Достоевский.
Я заглянул в его влажные глаза. Странно, но он смотрел не на меня, а сквозь, словно я был прозрачный. Что-то за моей спиной привлекло его внимание, отчего он чуть не плакал. Да и могут ли животные плакать? Я оглянулся и обомлел, потому что увидел... себя, лежащего без движения возле журнального столика.
Но я живой! Живой! Стою на ногах, чувствую страх... Хочу чувствовать.
Я бросился к себе - к нему. Провёл рукой по своему - его - телу. Оно чужое мне... стало чужим, не моим, когда я покинул его. Вот и ответ на вопрос: как я так? Чёрт, неужели умер и выпрыгнул душой из тела, переступив его, как обыкновенный порог? И сразу поверилось, и быстро начал обретать себя нового - бестелесного и газообразного. А страха не было совсем, я его потерял там, где бескрайнее поле покрыто туманом.
Я услышал, как смеётся демон. Его смех зародился внутри меня, а потом быстро заполнил всю комнату и весь мир. Зло шло ко мне, чтобы забрать меня, и я шёл к нему, оно втягивало мою вселенную в себя, в вечность, которая всегда забирает без остатка отторгнутое светом. Я мусор теперь, труха... пыль...
А экспериментатор стоял в стороне, вжавшись в угол комнаты, будто в ней переливался тысячью огней огромный раскалённый шар, и Док боялся коснуться его. Он смотрел на меня... Тут бы окончательно определить, каким я был настоящим: тем, кто трупом валялся на полу или, кто призраком парил под потолком? Док направлением своего взгляда окончательно ответил на мучивший меня вопрос, ведь сам я разрешить эту проблему был не в силах. Он смотрел на меня призрачного. На его голову был надето приспособление, похожее на гибрид прибора ночного видения и шлема танкиста, на макушке которого торчала слегка погнутая антенна.
- Я вижу тебя, - сказал Док, справившись наконец с волнением. - И слышу... твоё дыхание.
"Что ты со мной сделал, сумасшедший?"
- Без паники, дружище! Скоро ты вернёшься в своё тело, возьмёшь денежки и продолжишь наслаждаться жизнью!
"Да я разорву тебя на куски, как только дотянусь до тебя!"
Я рванулся к нему, как коршун, пикирующий с запредельной высоты на полевую мышь, с огромным желанием задушить эту гадину, позволившую себе расчленить моё цельное "я" на материальную и духовную составляющие. Но ветром пролетел сквозь него, и ни один волосок не дрогнул на его теле... Униженный и оскорблённый своей беспомощностью я вынужден был вернуться на место, положенное мне по статусу. Призрак ночи, великий и ужасный.
Док усмехнулся:
- А ты действительно хочешь воссоединиться со своим трупом? - и ткнул пальцем в сторону моего тела.
"Полегче с формулировками!"
- Хорошо, хорошо! Пока мы тут болтали о пустяках я записал полёт твоей души на хард-диск этой штуковины, - сказал он и стукнул рукой по шлему. - Отличное видео получилось. Рассчитал нужную частоту и настроил на неё камеру, понимаешь? Я стану звездой сети! Можешь считать, эксперимент завершился удачей. Сейчас я верну тебя обратно. На секунду ты отключишься, а когда откроешь глаза, станешь прежним человеком. К тому времени меня уже здесь не будет. Деньги я засунул тебе в карман. Квартира эта арендована на сутки. Можешь оставить дверь открытой, когда будешь уходить, не страшно, потому что уплочено. Ты готов к обратному переходу?
Снова взвыл Достоевский. Похоже он крепко затосковал по своему хозяину, бедняга.
"Нет! Я не могу это просто так оставить! Я требую объяснений!"
- Извини, нет времени излагать тебе математическую составляющую происходящего, да тебе это и не нужно. Верь глазам своим!
"Постой! Что это был за порошок? Что за демона я видел? И..."
- Ах это... - устало вздохнул Док. - Молотый гриб пиньчушка. Древние сакуки использовали отвар из него в своих астральных практиках. Но я просчитал, что порошком через ноздри будет эффективнее. Редчайшее растение между прочим. Я два года шастал по степи в его поисках. А демоны твои... всего лишь сопутствующие видения. Это ж почти наркота! Открывает сознанию наглухо запечатанную в нём истинную сущность человека. Она у тебя, надо заметить, черна, ох как черна... Но это твоё личное дело и дело твоего психиатра, который будет копаться в твоих мозгах, когда ты свихнёшься. Я ответил на все твои вопросы? Больше отвечать не буду. Если я сейчас же не верну тебя обратно, ты зависнешь между потолком и полом навсегда!
"Давай, Док, если так, то действуй! К чёрту философию!"
- Я рад, что мы понимаем друг друга.
С этими словами он сорвал с головы шлем и склонился над моим телом. Я наблюдал за действиями Дока с ужасом и надеждой. Достоевский, казалось, разделявший мои чувства, прижал уши к телу и непрерывно скулил. Док закачал в большой шприц какую-то мутную жидкость из коричневого пузырька. Не отвар ли это той самой пиньчушки? Не долго думая, он всадил мне иглу в вену. После того, как жидкость смешалась с моей кровью, пузырёк со шприцом полетели в сторону. Я словно в замедленной съёмке наблюдал, как они ударились о стену и упали на пол. Док достал из кармана записную книжку, открыл её и начал читать вслух то, что можно было бы назвать заклинанием. Только читал он не на русском языке, а на неизвестном мне наречии. Каркающие звуки его голоса проникали прямо в моё сердце, которое я начал вдруг ощущать, как и конечности, и кожу. Я стал улавливать запахи, не очень, надо заметить, приятные. Я возликовал! Почти вернулся! Но эйфория моя длилась недолго. Картинка перед моими глазами начала тускнеть. Док не обманул, скоро она потухнет совсем.
"Безумец, я ещё доберусь до тебя! И тогда ты ответишь на все мои вопросы, на все".
И пока реальность не исчезла с моих глаз, я пристально всмотрелся в искажённое напряжением лицо Дока. Я должен хорошо его запомнить, прежде чем он уйдёт вместе со светом.

Отвечу сразу на главный вопрос: еще нет, еще молиться и набивать руку.

Будем набивать, без этого никак.