Глава первая. Ягуар



До фермы Эльдар доехал к девяти утра, когда июньское солнце уже палило вовсю. Воздух дрожал от жары, а на капоте черной Волги можно было пожарить яичницу.
Он вышел из машины, чувствуя, как футболка неприятно липнет к вспотевшей спине. Проклятый зной! Сощурив глаза, Эльдар недовольно посмотрел на безоблачное небо и подумал, что к полудню жара сравнится с адским пеклом. Ну, ничего, к тому времени он уже будет дома, в своей двухкомнатной квартире в центре Тихой пади, где новенький кондиционер, два вентилятора и опреснитель воздуха создадут островок Рая в этом море летнего зноя.
Эльдару в марте исполнилось двадцать два, но выглядел он значительно моложе. «У тебя лицо мальчишки», - такие слова ему доводилось слышать не раз. Эльдару это нравилось – лицо мальчишки, как маска, скрывающая сущность хищника, ягуара, с которым он себя олицетворял. Черные, вечно всклокоченные волосы, по всей видимости, записавшие расческу в разряд злейших врагов, темные глаза, из глубин которых будто смотрели безумные чертенята – все это делало его внешность довольно примечательной. По поводу глаз одна молодая особа ему сказала так: «Когда я в них смотрю, то не знаю что от тебя ожидать в следующую секунду – то ли в морду дашь, то ли приласкаешь?» Тогда он ее приласкал, а в морду дал лишь спустя неделю.
Он взял с пассажирского сиденья небольшую спортивную сумку, захлопнул дверцу Волги и направился к дому. Туфли из змеиной кожи тут же покрылись слоем пыли. Чертовому фермеру следовало бы проложить дорожку к крыльцу, подумал Эльдар. Некоторые люди просто наплевательски относятся к собственному комфорту.
Справа, в сотнях шагов от дома находился свинарник, возле которого стояли синий трактор и какой-то ржавый агрегат. За свинарником начиналось картофельное поле. А вдалеке, в дрожащем мареве виднелись деревенские дома и водонапорная башня, похожая на причудливый гриб.
Эльдар поднялся на крыльцо и постучал. Дверь открыл невысокий жилистый мужчина в выцветшей зеленой рубахе и просторных штанах. Его кожа была коричневой от загара, в коротких каштановых волосах пробивалась седина, а в бледно-голубых глазах ощущалась тоска, будто в них поселилась частичка осеннего пасмурного неба.
- Эльдар? – с волнением в голосе проговорил он. – Я знал, что ты приедешь. Когда Черномор не захотел со мной говорить по телефону, я понял: жди гостя.
Эльдар изобразил на лице сочувствие и печально улыбнулся:
- Мне жаль, Иван Сергеевич, но ты сам во всем виноват.
- Входи, - фермер открыл дверь шире, пропуская гостя в дом.
Внутри было не намного прохладней, чем снаружи. Пахло земляникой и выпечкой. Из кухни, вытирая руки полотенцем, вышла хозяйка – полная румяная женщина с волосами пшеничного цвета.
- О, у нас гости? – радушно сказала она.
- Это ко мне, по делу, - ответил Иван Сергеевич.
Эльдар заметил, как быстро веселые искорки в глазах женщины погасли, сменились тревогой. Растерянно она спросила:
- Хотите квасу?
- Не откажусь, спасибо, - ответил Эльдар.
С опаской косясь на гостя, женщина ушла на кухню, а гость и фермер проследовали в гостиную и уселись за стол, над которым нависал старомодный желтый абажур.
- Пусть она уйдет, - тихо произнес Эльдар.
Иван Сергеевич вздрогнул, будто на него повеяло холодом.
- Что?
- Скажи жене, чтобы вышла из дома.
- А, да-да, хорошо, - кивнул фермер.
Хозяйка принесла кружку с квасом и поставила ее на стол рядом с гостем.
- Слушай, Зин, - Иван Сергеевич коснулся локтя жены, - у нас тут разговор будет серьезный. Нам бы наедине…
Женщина посмотрела на Эльдара, потом на мужа, уже открыла было рот, чтобы что-то сказать, но передумала. С поникшими плечами она покинула гостиную, взяла в коридоре ведро и вышла из дома.
Эльдар выпил полкружки кваса, вытер губы ладонью.
- Итак, Иван Сергеевич, мне нужен твой палец, - проговорил он.
- Палец, - обреченно повторил фермер. – Черт возьми! Мне нужно поговорить с Черномором, - он с надеждой посмотрел на Эльдара. – Я объясню ему. Давай прямо сейчас поедем к нему…
- Мы никуда не поедем! – резко перебил его Эльдар. – Он не хочет с тобой говорить. Время вышло.
- Да у меня уже на следующей неделе будут деньги. К чему такие крайности? – у Ивана Сергеевича на лбу выступили крупные капли пота.
- Крайности?! – Эльдар хлопнул ладонью по столу. – Мать твою, фермер, я помню, как ты явился к Черномору и попросил в долг до пятнадцатого числа. До пятнадцатого! – он поднял палец вверх. – Он дал тебе эти десять штук без лишних разговоров, причем с копеечным процентом. Вот честное слово, не понимаю таких людей как ты. Божился, что отдашь деньги в срок, и на тебе – кинул!
- Обстоятельства, - поморщился Иван Сергеевич.
- Что?! Обстоятельства?! – выкрикнул Эльдар. Он чувствовал, как в нем пробуждается ягуар. Нужно взять себя в руки. Сейчас не время и не место. Он быстро допил квас и уже спокойно сказал: - Ты ведь знал что будет, если не отдашь долг в срок, верно?
- Знал, - мрачно подтвердил фермер.
- Мог бы трактор продать, или еще что. О чем ты вообще думал? Надеялся, что Черномор даст отсрочку? Войдет в положение? Да не такой он человек. Черномор не терпит, когда не держат обещания. И знаешь, я с ним согласен. Нет ничего хуже, чем подорванное доверие. Это сродни предательству.
- Какой палец заберешь? – Иван Сергеевич посмотрел в глаза Эльдара и тут же отвел взгляд, будто обжегся.
- Это тебе решать.
- Тогда – мизинец. Мизинец на левой руке.
Эльдар расстегнул свою сумку, вынул и положил на стол нож в чехле, шприц, бинт, бутылочку с перекисью водорода, ампулу с обезболивающим и небольшую разделочную доску. Ампула, перекись, бинт – Эльдар считал, что должник, конечно, должен быть наказан, но не обозлен до предела. Обозленный человек может наделать глупостей. А так фермер хоть и лишится пальца, но и почувствует толику благодарности из-за того, что с ним не обошлись как с последним ничтожеством, медицинскую помощь оказали. Психология.
- Не понимаю, - усмехнулся Эльдар, - почему все выбирают мизинец? Как по мне, так средний палец самый бесполезный, - он отколол ампулу и набрал в шприц обезболивающее.
Иван Сергеевич смотрел на его приготовления с ужасом, а потом собрался, взял себя в руки и ужас сменился суровостью.
- Ничего, - с вызовом произнес он, - палец не рука. Переживу.
- Правильно мыслишь, Иван Сергеевич. На жизнь нужно смотреть с оптимизмом, - Эльдар обошел стол и вколол обезболивающее в основание мизинца фермера. – Вот так. Отлично, - он положил шприц на стол и взял нож. – Сам себе отрежешь или я?
- Отрезай ты, я не смогу, - Иван Сергеевич положил ладонь на разделочную доску, и Эльдар ощутил, как в предвкушении крови внутри зашевелился ягуар.
Через десять минут он вышел из дома, а в сумке, в пластиковом пакетике лежал отрезанный палец. Дело сделано. Он знал, что фермер будет молчать. И его жена промолчит. Страх лучший стимул немоты, для возмущенных правдоискателей. Перед уходом Эльдар сказал Ивану Сергеевичу, что приедет через неделю, если тот не отдаст долг. Приедет и отрежет уже два пальца. Впрочем, он не сомневался: фермер найдет деньги. А теперь пора домой, пока солнце не превратило мир в раскаленный Ад.
Эльдар сел в машину и поехал прочь от дома фермера, поднимая колесами облака пыли.
До города он добрался за сорок минут. Проехал мимо поста ГИБДД, свернул на улицу Лесной бульвар, где вдоль дороги выстроились однообразные кирпичные пятиэтажки. Тихая падь был небольшим городом – двадцать минут пешком от северной окраины до южной. Маленькое королевство Черномора, как про себя называл его Эльдар. Он проехал мимо кинотеатра «Звездочка» и остановился возле единственного в городе супермаркета. Нужно было купить пару бутылок минералки.
Эльдар вышел из машины, и тут его внимание привлекла кошка. Рыжая, облезлая – она лежала на бетонном бордюре, в тени ветвистого тополя.
Он подошел к ней, присел на корточки и погладил. Кошка замурлыкала.
- Хорошая, - ласково произнес Эльдар, и это так не сочеталось с безумными чертиками в его глазах. – Хорошая. Голодная, наверное? Подожди меня здесь.
Он поднялся и быстрым шагом направился в супермаркет. Вышел через пять минут с минералкой и колечком дорогой копченой колбасы.
Кошка набросилась на колбасу с жадностью, с урчанием, а Эльдар с довольным видом смотрел на ее трапезу и думал, что кошкам в Тихой пади живется не плохо. Ведь в городе почти не осталось бродячих собак – он, Эльдар, их всех перебил. Ночная охота на мерзких псин было для него делом привычным и приятным. Ягуар терпеть не мог собак.
Зазвонил телефон.
Эльдар вынул из кармана сотовый и, не отрывая взгляда от кошки, произнес:
- Слушаю, Черномор.
- Уже вернулся?
- Да, все сделано.
- Отлично. У меня к тебе будет еще одно задание, - Черномор говорил ровно, неторопливо. – Разыщи мне Воя. Привези этого урода ко мне к вечеру. Скажи, я хочу с ним всего лишь поговорить.
- Привезу, - ответил Эльдар.
Единственно, кого он опасался в Тихой пади, так это Воя, Семена Войнова. Вой – человек резкий, если что, мог и в морду дать, к тому же, у него была собака.

А чем ему собаки не угодили?

Бррррр... Но могло быть и хуже. Я, чесно говоря, уже думала, что он кошке палец скормит...

А почему он на Волге ездит ?

Мне не понравилось про "безумных чертенят". С одной стороны - заезжено, с другой - не вписывается в образ. Какие ещё "безумные чертенята" у ягуара ? Замечу кстати, что обычно "безумные чертенята" водятся в глазах у героев положительных, хоть и со странностями.

Также не понравилось про глаза фермера: "будто в них поселилась частичка осеннего пасмурного неба". Как образ - как раз ничего, и понятно что это противовес летней жаре, но всё же об это спотыкаешься. Какое ещё осеннее небо ? Невольно начинаешь думать, а что, там уже осень наступила ?

Пока больше ничего сказать не могу - это ведь самое начало ?

Это тоже написано было к конкурсу о жаре ?

Я так понимаю, что он отождествляет себя с кошками

Да, все правильно, он себя с ягуаром отождествляет, а ягуар, какая-никакая, а кошка.


Потому что я вообще не разбираюсь в машинах. Волга - мне кажется, это круто!


А он не совсем отрицательный герой. Что-то хорошее в нем будет. Но про чертенят - согласен, уберу.


Над этим я подумаю, мне казалось, что сравнение неплохое.


Не, это ни к какому конкурсу отношения не имеет.

Касторка спасибо!




NatashaKasher спасибо!

Пока про чертенят оставю, пока в голову ничего не приходит, как их убрать без последствий.

Глава вторая. Вой


Вой испытывал благоговение, когда находился на этой поляне посреди заповедника. Здесь могучим исполином стояло самое странное дерево на свете – окаменевший дуб, чьи навечно застывшие ветви сплетались в причудливой вязи, а кряжистый ствол порос лишайником. Глядя на Дерево, Вой частенько отправлялся мыслями в прошлое, в те давние времена, когда люди молились языческим богам, уважали духов лесов, рек и полей. Он представлял себе обряды, которые проводили седобородые волхвы на этой поляне, представлял девушек с венками на головах, приносящих дары к каменному дубу. Здесь Вой чувствовал себя другим человеком. Он забывал о проблемах, забывал о городской суетности. Здесь ему было легко.
А еще Вой ощущал в Дереве тайну. Тайну древнюю, от которой будоражило разум. Он мечтал ее разгадать, но и боялся, как боялись его отец, дед и прадед. Предки верили: каменный дуб – это оберег. И если, не дай Бог, с ним что-то случится, то придет беда, зло, у которого есть имя: морбесты. Кто такие морбесты Вой понятия не имел – эти знания канули в бездне времени. Остались лишь слово, страх и вера.
К Дереву не раз приезжали исследователи. Под присмотром Воя, они замеряли электромагнитный и радиационный фон, брали почву и образцы камня на анализ. Все сходились во мнении, что само каменное дерево, это, безусловно, феномен, но никаких физических аномалий на поляне нет. А почему дерево окаменело? Произошло замещение древесины кварцем с примесью оксида железа. Как это произошло – загадка. В природе такое встречается только с древесиной, которой миллионы лет, а тут целое дерево, с ветвями – явный феномен.
Вой считал, что это просто отлично, что на поляне нет аномалий. В противном случае от исследователей покоя не было бы. Хуже дело обстояло с сектантами. Вот их-то ему и леснику Серову приходилось гонять не раз. Они как тараканы, по одиночке или группами пробирались в заповедник на поляну и чуть ли не шабаши порой устраивали. И все норовили отколоть от Дерева кусочек, на амулеты. Правда, в последнее время сектантов стало меньше.
Вой открыл крышку фляги и выпил воды, которую набрал в роднике, в северной части заповедника. Отличная вода, не то, что городская водопроводная. Он сидел на бревне на краю поляны, а над ним нависали ветви клена. Рядом лежал беспородный лопоухий пес по кличке Морок. Пес был молодой, с серой шерстью и размером со взрослого ретривера. Высунув язык, Морок наблюдал, как возле его лапы ползет жук. Вой посмотрел на часы. 11.30.
Он сидел здесь больше часа, а казалось, прошло минут пятнадцать. Возле дерева всегда так, подумал Вой. Время летит незаметно. А так бы и сидел до самого вечера, слушая, как шумит в листве ветер. Но пора возвращаться в город. Дела. Со своим другом Игнатом он пять лет назад открыл кузницу в южной части Тихой пади. Ковали заглушки на столбы, элементы орнамента, балясины, подсвечники, оправы для зеркал, ну и, конечно же, холодное оружие – все это уходило влет, и по хорошей цене. Сейчас, летом, работать начинали в пять вечера, а заканчивали в полночь. Успевали. Справлялись. И все бы хорошо, если бы не Черномор: пять лет приглядывался, а теперь захотел процент с прибыли. Игнат, скрипя зубами, согласился – испугался, у него семья, - но Вою такой расклад пришелся не по душе. Вчера, когда двое парней Черномора явились с угрозами, он им вломил как следует, долго теперь будут раны зализывать. Вой понимал, что перешел черту и Черномор все это так не оставит. Но тут уж ничего не поделаешь – воевать, так воевать. Вызов брошен. В конце концов, и у него в Тихой пади есть друзья, которым Черномор поперек горла. Авось поддержат, не испугаются.
- Ну что, пойдем домой? – обратился он к Мороку.
Пес тут же вскочил и завилял хвостом.
Вой поднялся с бревна. Он был похож на былинного богатыря, каких рисуют в детских книжках: крепкий, широкоплечий, с короткой бородой. От переносицы по щекам разбегалась россыпь веснушек, голову венчала черная бандана, из-под которой торчали прямые русые волосы. На плече была татуировка – славянский символ рода, а на жилистой шее поверх серой футболки висел оберег в виде серебряной пластинки с рунами. Порой друзья над Воем посмеивались, называли язычником, но для него это было – нет, не вера, - а увлечение всей жизни. И это увлечение к его тридцати пяти годам стало только сильнее.


Вой насторожился, когда увидел во дворе своего дома Эльдара. Тот сидел на скамейке с бутылкой минералки в руке, и, казалось, дремал, откинувшись на спинку. Но нет, не дремал – он повел носом, будто принюхиваясь, открыл глаза и уставился на Воя. Какое-то время они смотрели друг на друга, и в их взглядах дружелюбия было меньше, чем в раскаленной лаве. А потом уголки губ Эльдара дернулись и поползли вверх. Морок зарычал – ему этот человек очень не нравился, пес чуял в нем опасность.
Эльдар поднялся. Он был доволен собой, ведь ему даже не пришлось разыскивать Воя. Внутренний голос, голос ягуара, сказал идти сюда, к дому этого язычника, и ждать. Так просто. После телефонного разговора с Черномором Эльдар поехал домой, принял душ, начистил до блеска туфли и отправился сюда.
- Привет, - произнес он, даже не думая протянуть руку для рукопожатия.
- Какого лешего ты тут делаешь? – Будь глаза Воя пистолетами, мозги Эльдара уже разлетелись бы по округе. Он терпеть не мог этого парня с детским лицом, глазами маньяка и прической похожей на воронье гнездо.
- Нужно поговорить.
Неподалеку на детской площадке гомонила детвора, чуть дальше, там, где начинался забор территории школы, суетились дорожные рабочие в оранжевых спецовках. Пахло горячим асфальтом.
- Ну, давай поговорим, - согласился Вой, но в его голосе сквозил вызов.
Эльдар посмотрел на Морока – на миг в его глазах вспыхнул гнев, - а затем перевел взгляд на хозяина собаки.
- Знаешь, ты зря меня считаешь своим врагом.
- Я тебя считаю долбанным психом, и поверь, не я один.
Эльдар примирительно поднял руку:
- Послушай, я ведь не ругаться пришел. Если хочешь знать, мне не по душе, что Черномор позарился на твою прибыль. Ты в городе человек уважаемый и, думаю, ему не следовало с тобой сориться.
- Да мне плевать, что ты думаешь, - Вой прищурил глаза. – И вообще, не ходи кругами, говори, зачем пришел?
Эльдар открыл крышку на бутылке и сделал глоток.
- Хочешь? – предложил он.
- Нет, не хочу, - с легким раздражением ответил Вой. – Говори уже. Тебя Черномор прислал?
- Ага, - Эльдар улыбнулся. – Он хочет с тобой поговорить.
- Знаю я его разговоры!
- Может, он с тобой желает помириться? – развел руками Эльдар.
Вой невесело усмехнулся:
- Это после того, как я набил рожи его быкам?
- Знаешь, а почему бы и нет? – Эльдар посмотрел на свои туфли и нахмурился, заметив на правой пятнышко грязи. – Ты продемонстрировал силу, а Черномор силу уважает.
- Неужели?
- Так и есть. Он пригласил тебя к себе в особняк, а это хороший знак. Я говорил с ним вчера по поводу твоей кузницы и Черномор согласился, что в чем-то был не прав. Для него ведь это мелочь, в смысле доля прибыли с кузницы. А лишние конфликты и шумиха ему ни к чему, - Эльдар присел, стер пальцами пятно с туфли и поднялся. – В общем, решай сам. Если что, я на машине, отвезу. А хочешь, позвони ему, может, он согласится встретиться на нейтральной территории, в кафе каком-нибудь. Но как мне видится, он всего лишь желает сделать жест доброй воли, так к чему все усложнять?
Вой не знал, что и думать. Эльдар говорил складно и, похоже, не лгал. С одной стороны, ехать в особняк опасно, а с другой… может, Черномор и, правда, желает примирения? Тех, кого собираются наказать, обычно не приглашают так обыденно в гости. Странно это все, конечно. А может, и правда, позвонить и договориться о встрече в каком-нибудь кафе? Нет, это попахивает трусостью, а он уже дал ясно понять, что не боится Черномора. Рискнуть стоит. Ему, Вою, конфликт с местным царьком как кость в горле, так что положение нужно исправлять. Надо принять приглашение, поговорить, возможно, извиниться за набитые морды Черноморовских ребят. Да, рискнуть стоит, хотя бы ради друзей – Игната, и ребят, которые работали в кузнице. А если что – есть крепкие кулаки и неплохие боевые навыки.
- Хорошо, я поеду, - согласился он. Подождешь минут пятнадцать? Я собаку домой отведу.
- Нет проблем, - пожал плечами Эльдар, а потом посмотрел на Морока, скорчил рожу и шутливо зарычал, показав ровные зубы.
Морок зарычал в ответ и хотел броситься на Эльдара, но Вой удержал пса за поводок.
Дома Вой насыпал Мороку собачьего корма в миску, умылся и позвонил Игнату.
- Слушай, - сказал он, когда друг взял трубку, - Я пока не уверен, но ситуация с Черномором может измениться. Я сейчас еду к нему. Он хочет со мной поговорить.
Несколько секунд Игнат молчал, обдумывая услышанное.
- Мне кажется, это неразумно ехать к Черномору, - наконец произнес он. – Это, как сунуться в логово зверя.
- А я думаю, неразумно не принять его приглашение, - парировал Вой. – Если не приехать, он вконец обозлится.
- Черт! Может… может, мне с тобой?
Вой понимал, что Игнату эти слова дались нелегко.
- Нет, братишка, я один поеду. Твоя жена меня убьет, если… - он замолчал, потому что краем зрения заметил какое-то движение справа. Повернул голову и…
От того, что Вой увидел, его челюсть поползла вниз, глаза округлились. На стене, между репродукцией картины «Три богатыря» и коллекцией ножей, висела большая фотография каменного дерева – застекленная, в деревянной рамке. Так вот дерево – шевелилось. На фотографии! Шевелилось! Ветви раскачивались, по стволу ползла паутина трещин, а внизу по земле стелилась черная дымка. Вот отвалился сук, за ним еще один и еще, от ствола откололся кусок…
На кухне Морок гремел миской, в телефонной трубке Игнат спрашивал «Эй, куда ты пропал?», но Вой этого не слышал. Его внимание приковала фотография.
Ветви падали и исчезали в черной хмари. Ствол трескался, от него отваливались куски, будто их высекал невидимый лесоруб. Вой почувствовал, как внутри холодной волной начал подниматься страх. «Этого не может быть!» - пронеслось в сознании.
Дерево полностью лишилось ветвей, ствол раскололся на множество частей, словно фарфоровая ваза, по которой ударили молотком. Вой зажмурился. Он слышал, как в висках стучит кровь: тук-тук, тук-тук, тук-тук…
- Семен, что там у тебя? Да отвечай же! – голос в трубке вывел его из оцепенения.
Он открыл глаза.
Фотография. Каменное дерево. Целое! Целое и невредимое! Вой тряхнул головой. Что это было? Галлюцинация?
- Семен, мать твою…
- Да, Игнат? - в горле пересохло, и голос прозвучал хрипло, а потом он сообразил, что держит трубку на уровне груди. Поднес к уху и повторил: - Да, Игнат?
- Куда пропал? У тебя там все в порядке?
Вой не отрывал взгляда от фотографии, с тревогой ожидая, что снимок снова оживет.
- Да… да, все в порядке. Слушай, мне пора. Я потом позвоню, - он повесил трубку.
Из кухни, виляя хвостом, прибежал Морок. Вой потрепал ему шерсть на голове и проговорил:
- Кажется, у твоего хозяина только что крыша поехала, - он покосился на фотографию. Галлюцинация? Но какого лешего? С ним в жизни ничего подобного не случалось. Как же все это странно! Вроде, не переутомлялся? Может, от жары? Или это первый симптом какой-то психической болезни? Черт! От этих мыслей Вою стало еще больше не по себе.
Морок лизнул его в нос, будто говоря: «Не отчаивайся, хозяин!»
Ладно, решил Вой. Будет еще время обо всем этом поразмыслить.

Так дерево окаменевшее.

Как-то не почеловечески. Или так и задумано?

И "мальчишеское лицо" - вот мне лично не понятно. Это как? Если у взрослого человека лицо ребенка, то это наводит на мысль о даунизме или чего-то подобного.

Думаю, что имеется ввиду, то что называется по английски "Baby Face".
Обычно подразумеваются слащавенькие физиономии с большими глазами, маленьким/курносым носом, иногда ямочками на щеках.
Простецкая такая, слащаво-детская красота.

Понравилось! Особенно про дерево.

Но вот это показалось лишним:





Это очевидно, только лишний пафос.



Тут какая-то мешанина мыслей героя и речи автора.

Ой, извините что долго не отвечал, с компом были проблемы.

Касторка спасибо большое!



Так он же сидел на краю поляны под сенью клена.


В Эльдаре есть что-то мистическое, у него почти звериное чутье, это потом ему жизнь спасет.


Пожалуй, я изменю внешность Эльдара. Будет у него обычное лицо, тем более на сюжет это не влияет. Просто хотелось сделать его оригинальным, запоминающмимся.

NatashaKasher большое спасибо!



Согласен. Особенно первое предложение шаблонное. Уберу его обязательно.


Тоже согласен. Изменю это предложение.

Глава третья. Дочь Черномора


Тьма. Абсолютная. Безграничная.
Элла смотрела на «Черный квадрат» Малевича, но видела тьму, которая затягивала как трясина, затягивала, затягивала… и это было ужасно. Но другого пути попасть в Страну Чудес не существовало. Нужно только прорваться через эту трясину, выдержать, не отступить.
Она сидела без движения в инвалидной коляске. Черные прямые волосы точно оправа обрамляли ее узкое бледное лицо. Зрачки были расширенные и застывшие. Она не моргала. Если закрыть глаза хотя бы на миг, то ничего не получится, путь в Страну Чудес перекроется. А если так, то придется все начинать сначала. Нет, она выдержит, не моргнет, за долгие месяцы научилась. Главное, чтобы никто не отвлек.
Элле было семнадцать. Полтора года назад ее сбила машина. Девушка тысячи раз прокручивала в голове события того весеннего вечера и думала как много может изменить одна секунда – все перечеркнуть, исковеркать, расколоть жизнь на «до» и «после». Всего одна ничтожная секунда - ничто по меркам вселенной – и ее велосипед разминулся бы с тем «Фольксвагеном». Да, она сама выскочила на проезжую часть, но неужели кто-то там, на верху, не мог хотя бы бросить взгляд на нее, сжалиться и дать лишнее мгновение, чтобы избежать столкновения. Такая мелочь! Та страшная секунда отпечаталась в ее сознании как фотоснимок, на котором были ужас водителя и красный отблеск заходящего солнца на капоте. А потом – визг тормозов, удар и непонимание, что произошло. Ей не было больно, пока – нет. Кто-то закричал. Она видела испуганные лица на фоне предзакатного неба. Кто эти люди и почему в их лицах страх?
- Все хорошо, - сказала она, или подумала, что сказала.
Пахло сиренью и жженой резиной. Небо становилось алым, по нему будто ползла раскаленная лава. Откуда на небе лава? Откуда?! Случилось что-то страшное!
И с этим пониманием пришел Ад.
Он был пронизан воем сирен и болью, болью, болью, невыносимой болью…
Отец не жалел денег на лучших хирургов, но операции не принесли результатов. Перелом позвоночника. Инвалидное кресло. Ненависть к запаху жженой резины. И страшный фотоснимок в сознании, на котором всегда будет ужас в глазах водителя и отблеск солнца на капоте.
Через полгода после аварии к ней в спальню как-то зашел отец. Она лежала на кровати лицом к стене. За окном лил дождь – монотонный, по-осеннему печальный. Отец стоял возле ее кровати и молчал. Элла чувствовала его взгляд, слышала дыхание, но не желала поворачиваться. Она смотрела, как по стене движутся тени – отголоски Страны Чудес, которую ей еще предстояло открыть. А потом Элла учуяла запах алкоголя. Странно, равнодушно подумала она. Отец не любил выпивать. Видимо что-то случилось.
Она услышала, как отец пошел к двери, сделал три шага и остановился.
- Я отомстил за тебя, - услышала Элла тихий голос отца. – Мы с Эльдаром живьем закопали того парня, что сбил тебя.
Не сразу до Эллы дошел смысл этих слов, а когда поняла, отца уже не было в комнате. Она даже не шелохнулась, продолжая смотреть на тени, но видела их уже через призму слез. Внутри что-то оборвалось. Она понимала, что сама виновата в той аварии, но, тем не менее, желала, чтобы водитель был наказан. И вот он наказан – люто, бесчеловечно. Отец закопал его в землю заживо. Зачем он рассказал? Это неправильно рассказывать дочерям такое. Он ведь колебался, но все же решился и возможно, теперь уже жалеет. В Элле боролись торжество и жалость к человеку, что сбил ее, и жалость проигрывала битву. Девушка слушала, как шумит дождь и думала о цене, которую приходится иной раз платить за справедливость. А в ее случае – извращенное чувство справедливости.
А на следующий день она открыла путь в Страну Чудес.
Вышло это случайно. Сиделка Мария везла Эллу из гостиной в комнату, и внимание Эллы вдруг привлекла картина, которая висела в коридоре. «Черный квадрат». Отец плохо разбирался в искусстве, но руководствуясь принципом «Если знающие люди говорят, что это шедевр, то пускай этот шедевр будет и у меня», развесил по стенам множество копий знаменитых картин.
Раньше Эллу не интересовал «Черный квадрат», она считала, что только психически больной человек мог написать подобный «шедевр». Но в этот раз захотелось рассмотреть картину. Позже Элла решит, что желание было зовом Страны Чудес. Девушка попросила Марию остановиться. Она смотрела на «Черный квадрат» не больше минуты, а потом случилась удивительная вещь: Элла увидела очертания города – островерхие башни, каменные стены, у подножия которых росли корявые, окутанные темой хмарью деревья.
Видение длилось несколько мгновений, но их оказалось достаточно, чтобы Элла поверила и твердо сказала себе: там что-то есть! Она была ошеломлена. Ей открылась тень тайны, которую предстояло отгадать. Жизнь снова обретала странный, но все же смысл.
Элла попросила отца повесить картину в ее комнате. Он так и сделал.
Вечерами девушка смотрела на «Черный квадрат» в надежде снова увидеть город. И однажды ей это удалось. Она даже почувствовала запах другого мира – запах прелой листвы. На следующий день видение повторилось, а потом еще и еще. Нужно было только сосредоточиться и смотреть, смотреть, не моргая и отстранившись от всего. Это походило на медитацию.
Но пришел день, когда Элла решила: одного вида города недостаточно. Ей хотелось попасть туда, переступить черту, за которой тайна откроется полностью.
И она переступила черту, но лишь спустя две недели. Чтобы сосредоточиться Элла придумала что-то вроде заклинания, мантры. Слова пришли ей в голову сами собой, будто только и ждали своего часа:
«Там седые туманы и темные леса. Там вечная луна освещает землю призрачным светом. Ветер колышет океаны трав, а воздух пропитал запахами осени. Там в глухих чащобах живут чудесные звери, и в их глазах мерцает древний дикий огонь. Там замки, чьи башни касаются звезд, а по улицам городов бродят тени».
Она повторяла эти слова вновь и вновь, представляя себе то, о чем говорила. И вот тьма окутала разум – липкая, холодная. Путь в Иное не был легким. Хотелось отступить, но Элла терпела и повторяла заклинание, словно от этого зависела ее жизнь…
Это был мрачный мир, но Элла видела в нем особую красоту. Каждый камень, каждое дерево было пропитано темным волшебством. Из окутанного седым туманом леса, вышли чудесные звери, чтобы приветствовать ее, и в их глазах мерцал древний огонь. Она шла по лунной дороге через море трав, и ветер развивал ее волосы. Она шла и наслаждалась каждым шагом. Вдыхала прелые ароматы и смеялась. Огромные черные птицы кружили в небе, пронзая криком простор. Элле чудилось в этом крике слова: «Мы ждали тебя! Мы всегда тебя ждали!» Она была счастлива, ее душа ликовала. Элла слышала музыку звезд и ощущала дыхание этого мира.
С тех пор прошли месяцы. Время от времени Элла приходила в Страну Чудес, но не так часто, как хотелось бы. Не всегда получалось настроиться и прорваться сквозь липкую тьму.
Но сегодня ей удалось, и она увидела то, что ее напугало…
Элла стояла возле городских ворот, а вокруг метались тени. Она ощущала их страх. Сквозь рваные клочья туч иногда показывалась красная, будто залитая кровью, луна. Вдалеке, со стороны леса приближались черные силуэты. Они двигались мелено. Элла почувствовала тревогу. Что-то в этих фигурах было не так. Они казались чужими для Страны Чудес.
Тени зашептали:
- Бойся их, Элла, бойся их, - голоса теней походили на шелест листьев. – Это морбесты. Они уничтожат все, все… все…
- Морбесты? – чувствуя, как накатывает волна страха, спросила девушка.
- Да, Элла, они уничтожат все, все… все…
Черные фигуры были уже близко. Тени в панике метались. Тучи неслись по небу, как волны мрачного океана. Элла почувствовала запах жженой резины, земля уходила из-под ног. Все закружилось…
Она очнулась в своей инвалидной коляске. Ее руки дрожали. Бледное лицо блестело от пота. Сквозь занавески пробивалось солнце – в косых лучах сонно кружились пылинки. Элла долго сидела, слушая собственное сердцебиение и пытаясь привести мысли в порядок. А потом в дверь постучали.
- Эллочка, - голос Марии, - в саду накрывают стол к обеду, я зайду за тобой через пять минут, хорошо?
- Хорошо, Мария, - ответила девушка. Затем посмотрела на «Черный квадрат» и задумчиво прошептала: - Морбесты.

Ну и ладно, я все равно выложу продолжение.


Глава четвертая. Чаепитие


Эльдар дождался, когда охранник откроет ворота, и заехал на небольшую парковку, на которой стояло два джипа.
- Приехали, - буркнул он. – Добро пожаловать в терем-теремок. Ты бывал здесь раньше?
- Случалось, - ответил Вой, открывая дверцу машины.
Он вышел и посмотрел на особняк. Терем-теремок, как выразился Эльдар, выглядел внушительно: здание было двухэтажным, с аркообразными окнами и крышей покрытой серой черепицей. Широкая мраморная лестница, вдоль которой высились колонны, вела к массивным дверям. Над лестницей нависал полукруглый балкон, украшенный с обеих сторон скульптурами купидонов. Справа от здания находился яблоневый сад, между деревьями виднелась беседка. Слева – аккуратные хозяйственные постройки и оранжерея, сверкающая стеклами на солнце. Над разбросанными тут и там палисадниками порхали бабочки, жужжали пчелы. Вой знал, что за домом находится еще и пасека, Черномор увлекался пчеловодством.
- Пойдем, - сказал Эльдар. – Сейчас время обеда, хозяин в саду.
***
Стол был накрыт в беседке. Элла, Мария и Черномор уже пообедали и теперь пили чай. На застеленном белой скатертью столе стояли большой медный самовар, пиалы с вареньем и печенье в фарфоровом блюде. Здесь же в беседке на табуретках сидело двое крепких белобрысых парней с угрюмыми лицами и фингалами под глазами. Между парнями на тумбе стоял патефон с огромным раструбом.
- Гости к нам пожаловали? – добродушно сказал Черномор, когда Эльдар и Вой зашли в беседку. – Мария, будь добра, налей гостям чаю, - он привстал из-за стола и указал на свободные стулья. – Присаживайтесь. Жаль вы к обеду не успели. У нас был отличный мясной рулет с чесночным соусом.
- Ничего, я уже пообедал, - проговорил Вой и уселся за стол. От него не осталось незамеченным, с каким презрением на него смотрят парни с фингалами.
А Эльдар обратил внимание на Эллу. Девушка с отрешенным видом глядела на свою чашку и будто не замечала, что за столом стало на два человека больше. Ему нравилась эта девчонка, и он, как и ее отец, почувствовал себя обязанным отомстить тому типу, что приковал ее к инвалидному креслу. Эльдар часто возил девушку на стрельбище, учил стрелять из пистолета, чуть реже – в кино. Он испытывал к ней братские чувства, и порой ему казалось, что в ней скрывается такой же зверь, как и у него, только не столь свирепый.
- Жаркий сегодня денек, - заметил Черномор, а затем обратился к Вою: - Ты угощайся, Семен. Попробуй варенье из алычи, я сам готовил, - он подхватил пальцами блюдце с чаем, поднес к губам и с хлюпаньем сделал глоток.
- Спасибо, - сказал Вой, принимая у Марии чашку с горячим чаем. Он подумал, что начало этой посиделки обнадеживающее. Может, Черномор и, правда, желает примирения? Вой искоса посмотрел на хозяина, пытаясь понять, что у того на уме, но увидел лишь благодушие. Маска? Возможно. Нужно быть начеку, не стоит расслабляться.
Черномор относился к тому типу людей, глядя на которых веришь: это неплохой человек. Добродушное чуть полноватое лицо, открытый взгляд, в уголках карих глаз – лучистые морщинки, густые темные с проседью волосы зачесаны назад. Казалось, Черномору чужда жестокость, и если бы он был актером, с такой внешностью, ему доверяли бы только роли добрячков. Но те, кто хорошо его знал, понимали, насколько обманчива бывает внешность. Большинство людей в Тихой пади относились к Черномору хорошо. Еще бы, на его деньги построена местная церковь, отремонтирован Дом культуры, содержится собачий питомник в пригороде. Не человек – золото, меценат, благодетель. Да еще и книги пишет – недавно издали его двухтомник про развитие бизнеса в России. Правда, по странному стечению обстоятельств, за год до выхода книги в соседнем городе безвести пропал известный писатель публицист, и злые языки поговаривали, что сидит, мол, теперь этот бедолага в подвале Черномора и кропает нетленки для удовлетворения писательских амбиций хозяина. Слухи – постоянные спутники значимых людей. Если Черномор и обращал на них внимание, то вида не подавал, главное, большинство его уважало. То большинство, что с радостью закрывало глаза на оборотную сторону благотворительности: криминал. То большинство, что не желало ставить на одну чашу весов церквушку, а на другую грязные деньги, на которые она была построена. Большинство – вассалы маленького королевства.
Вой глотнул чая и решил сделать шаг к примирению:
- Хочу извиниться за вчерашнее. Не хотел я их так сильно, - он кивнул на парней, а те в ответ попытались испепелить его взглядами.
- Забудь, - махнул рукой Черномор. – Сами виноваты. Я ведь их не драться с тобой посылал, а поговорить. Велел быть вежливыми, но настойчивыми. Видимо, на первое они решили наплевать. Ну, ничего, - он подлил из чашки в блюдце чаю, - я их сам наказал. Теперь они у меня понижены в должности до охранников патефона.
Эльдар рассмеялся, а Вой снова взглянул на парней и изобразил на лице сочувствие.
Элла встрепенулась, будто очнулась от сна, с легкой растерянностью посмотрела на гостей, потом залпом допила чай и обратилась к Марии:
- Отвези меня домой. Что-то я устала.
- С тобой все в порядке? – нахмурился Черномор. – Ты не заболела?
Элла выдавила улыбку.
- Все хорошо. Просто не выспалась.
«Ее что-то тревожит, - с уверенностью подумал Эльдар. - Нужно потом с ней поговорить».
Мария вывезла девушку из-за стола и спустила коляску по специальному скату на мощеную плиткой дорожку. Дальше Элла поехала сама, толкая обруч на колесе, а Мария пошла рядом.
- Ну что ж, теперь можно и о делах поговорить, - произнес Черномор. Он сунул в рот ложку варенья, прожевал и продолжил: - Я рад, Семен, что ты приехал. Правда – рад. Теперь сложности быть не должно.
- Так что мы решим? – спросил Вой, отодвинув чашку.
- Что мы решим, - медленно повторил Черномор. Он уже собирался взять блюдце, но увидел, что в чай попала муха. Она барахталась в блюдце и пыталась взлететь.
Черномор застыл. Он смотрел на муху с таким напряжением, будто в его блюдце плавала миниатюрная вражеская подводная лодка. Лицо покраснело, на лбу вздулись вены, дыхание участилось.
- Ах, ты, падла! – с хрипом выдавил он. – Ах ты, тварь поганая!
Все с тревогой смотрели на хозяина.
Черномор медленно перевел взгляд с мухи на Воя.
- Ты спрашиваешь, что мы решим? Да кем ты себя возомнил, хорек паскудный?! – с его губ сорвались капельки слюны, в глазах горел гнев.
Вой оценил ситуацию. Никакого примирения не было и в помине.
- Успокойтесь! – резко сказал он.
- Что? Успокоиться? – Черномор пожирал его глазами. – Ты что же думал, я все оставлю как есть? Попьем чайку и пожмем друг другу руки?
Эльдар сидел хмурый. Ему очень не нравилось происходящее. Хозяин оказался полон сюрпризов.
А вот белобрысые парни были довольны. На их губах играли зловещие улыбки.
- Да что ж вы за человек-то такой?! – Вой хлопнул по столу ладонью и поднялся. – А я уж поверил… Будет мне урок!
- Урок? Да, тебе будет урок! Ты даже не представляешь, какой! – Черномор вскочил с места, опрокинув стул.
- Плевать я на тебя хотел! Думаешь, я тебя боюсь? – Вой с вызовом смотрел на хозяина. – Если желаешь войны, будет тебе война!
Черномор усмехнулся.
- Вот дебил. Герой выискался. Воевать со мной собрался? Ну-ну. Но только я вот что тебе скажу: никакой войны не будет! А знаешь почему? Потому что ты тихо, мирно отдашь мне свое вонючее предприятие, а потом свалишь из города навсегда.
- Да неужели? – Вой чувствовал себя полным кретином из-за того что послушал эту сволочь Эльдара и приехал сюда.
- Ты так сделаешь, - стальным голосом заверил Черномор. – В ином случае, пострадают твои друзья. Их же у тебя много в городе? Дело ведь не в кузнице, для меня это мелочь, а в том, что ты взбесил меня. Это мой город и я не желаю тебя в нем видеть. Совсем не желаю! Я бы мог тебя просто напросто грохнуть, но у меня на этот счет есть свои принципы.
- Если что-то случится с моими друзьями, - сквозь стиснутые зубы процедил Вой, - я тебе глотку перегрызу!
- Говоришь, как придурошный герой из боевика, - ухмыльнулся Черномор. – Мог бы сказать что-то не столь шаблонное.
- Я тебя предупредил!
Черномор развел руками.
- Ох, и дурак же ты, парень! Я что, по-твоему, просто стою тут перед тобой и языком треплю? Ты свалишь из города униженный. Сначала я взорву то каменное дерево, которое для тебя дороже всего на свете, а затем…
Вой взревел как зверь, схватился за край стола и резко перевернул его. Эльдар упал вместе со стулом, рядом грохнулся самовар, блеснув на солнце медным боком, затренькали чашки, блюдца, ложки. Вскочили белобрысые парни, опрокинув патефон. Вой ринулся на Черномора, размахнулся, ударил. Но тот с неожиданной ловкостью увернулся – кулак пролетел в сантиметре от его носа.
- Мать твою! – воскликнул Эльдар. Варенье заляпало ему лицо.
Один из парней споткнулся об патефон. Рука другого нырнула в карман пиджака.
- Прибью, тварь! – глаза Воя пылали яростью. Его кулак опять прошел мимо цели. И откуда в Черноморе такая прыть?
В следующее мгновенье Воя тряхнуло так, что в глазах потемнело, тело пронзила боль. Белобрысый парень вдавил ему в шею контакты электрошокера. Вой захрипел, чувствуя, как скручивает мышцы. Внутри все стянуло в тугой клубок. В голове будто взорвался вулкан.
- Психовать вздумал?! – выкрикнул Черномор. – Не вышло мне врезать, а? Думал, я беспомощный старичок?
Вой этих слов уже не слышал - он рухнул на дощатый пол беседки.
Эльдар поднялся, стер пальцами варенье с лица и брезгливо тряхнул рукой.
- Вот же ж, хрень какая! Ненавижу малиновое… попил чайку называется…
Черномор склонился над поверженным Воем.
- Наивный дурачок, - почти добродушно проговорил он. – Мириться со мной приехал. Э-эх, глупый ты человечишка. А вот за беспорядок заплатишь. За все заплатишь, - Черномор погрозил пальцем, будто отчитывая нерадивого мальчишку.
Один белобрысый парень поднял и поставил на тумбу патефон, а другой, с сосредоточенным видом начал прикреплять к аппарату отлетевший раструб.
- Не уследили все-таки, гаденыши! – воскликнул Черномор и всплеснул руками. – Ничего вам доверить нельзя. Это же антиквариат! Знаете, сколько я заплатил за него? Если пластинки крутить не будет, вычту из вашего жалованья, обалдуи!
Эльдар, уже носовым платком вытирая лицо, спросил:
- Что с Воем будем делать?
- С Воем? – Черномор пригладил свои растрепавшиеся волосы. – Свяжем ему руки, погрузим в джип. А потом мы все вместе поедем в заповедник. Хочу посмотреть, какое у этого дурачка будет лицо, когда мы разнесем то дерево.
- А может, не стоит трогать древо? – нахмурился Эльдар. Он чувствовал, как в сознании недовольно ворочался ягуар. Зверю не нравилась идея Черномора. – Это все же достопримечательность. Она сотни, если не тысячи лет уже стоит…
Черномор раздраженно махнул рукой.
- Ничего ты не понимаешь! Нет ничего занимательней, чем уничтожить легенду. Или ты веришь в бредни, что каменное дерево оберег? А если даже так, тебе не любопытно узнать что будет, если его уничтожить?
- Совсем не любопытно, - признался Эльдар.
Черномор покачал головой.
- Скучный ты человек. Нет в тебе авантюризма, - он повернулся к белобрысым парням, которые все еще пытались приделать раструб к патефону. – А как вам моя идея?
Парни дружно закивали.
- Хорошая идея!.. Просто отличая!
Черномор улыбнулся.
- Вот видишь, Эльдар, они тоже любят авантюры.
Он не стал говорить, что дело вовсе не в любопытстве, и даже не в том, чтобы наказать Воя. Дело было в навязчивой мысли, которая засела в сознании неделю назад. Она взялась будто бы ниоткуда. Или была частью сна, из-за которого он проснулся в холодном поту. Эта мысль не давала покоя, зрела как чирей, превращаясь в зудящую уверенность: если дерево не уничтожить, случится что-то очень не хорошее. Внутренний голос был настойчив: «Сделай это! Сделай, сделай!» Черномор привык прислушиваться к внутреннему голосу, в ином случае он не добился бы в жизни ничего. Ему начало казаться, что дерево всегда вызывало в нем отвращение, и даже страх. Конечно же, этот дуб никакой не оберег! Напротив, он как источник скверны. А Вой просто глупец, не видит очевидного: дерево – зло! Хотя нет, размышлял Черномор. Вой и его предки знали про дуб все! Точно, знали. Они как какие-то языческие жрецы оберегали его. В тот момент, когда Черномор пришел к этому умозаключению, он и решил уничтожить дерево на глазах Воя. Пусть видит, как рушится алтарь темного божества. Пусть видит! А потом убирается из города как побитый пес. Таким, как он, в королевстве нет места.

Понятное дело, что к вспотевшей. Просто - к спине.

Ему - лишнее. Это ясно и так.

От чего еще она будет коричневой, если он не негр? Просто - загорелая.

Нелепое обращение, убрать бы...

Кстати, тоже.
В целом, очень хорошо написано, интересно. Прочел пока половину.

Пишите естественно, проще, как мыслите и говорите. Не будет подобных конструкций: "с которым он себя олицетворял". Вероятно "отождествлял", впрочем, повторю: пишите проще. Не стыдитесь молодости, пишите о тополях, весеннем ветре, красоте и любви. Все эти зловещие Черноморы, у которых отбирают прибыль(гы!), будут потом, а пока постарайтесь подольше остаться в чистом и светлом мире юности.

Monk БОЛЬШУЩЕЕ СПАСИБО!

Со всеми замечаниями согласен. Буду исправлять.



А это я у себя в оригинальном тексте уже исправил.

Вообще, это будет маленький апокалипсис в маленьком городке.

Ра солнценосный спасибо!



Не-не-не, мне такой совет не подходит. Я буду писать до ужаса ужасные ужасы, а про любовь пусть Стивен Кинг пишет.


А вот это исправлю.


Возраст не позволяет, я бы остался.

Глава пятая. Поляна


«Какой же я идиот!» - злился на себя Вой. Ему хотелось кричать от бессилия. Это надо же самому, по доброй воле, сунуться в ловушку? Что теперь делать? Он судорожно пытался найти выход из положения. Хоть какой-то вариант. Нет, Черномор не остановится, осуществит задуманное. Оставалось только смотреть, как белобрысые ублюдки закладывают у основания каменного дерева взрывчатку. И откуда Черномор ее достал? Хотя, для таких как он, ничего невозможного нет. Все ведь продумал, скотина. Заранее подготовился.
Вой сидел на земле, на окраине поляны, почти в том самом месте, где еще утром наслаждался лесным спокойствием. Руки и ноги были обмотаны скотчем. Ноги связали после того, как пришли на поляну и Вой вдарил мысом кроссовки в пах белобрысому парню, а потом попытался убежать.
Рядом стоял Черномор в штанах цвета хаки и белой рубахе с коротким рукавом. Эльдар с недовольным видом сидел на бревне и вытирал платком с туфли грязь, которую можно было разглядеть только под лупой. Как только выехали из особняка, Эльдар заявил, что хорошо бы заехать к нему домой, чтобы он смог переобуться. Жалко ведь туфли. Но Черномор был против: «Времени не будем терять», - сказал, как отрезал.
Джип оставили на лесной дороге, в полукилометре от поляны, так что оставшийся путь Кириллу и Эдику – белобрысым парням – пришлось тащить ящик со взрывчаткой. По дороге Вой пытался вырваться, ему даже удалось двинуть плечом Эльдара и пихнуть Кирилла и Эдика так, что те уронили ящик. Но Черномор опять проявил чудеса ловкости: подскочил сзади, сделал удушающий захват, а тут уж и остальные опомнились, завалили, скрутили и надавали тумаков.
Сейчас, сидя связанным на краю поляны, Вой с отчаянием думал, что еще в машине нужно было устроить потасовку. Вдарить головой по затылку Кириллу, который сидел за рулем. Кто знает, может, тот крутанул бы руль, съехал бы в кювет, врезался в дерево. А теперь, когда шанс упущен…
- Вы скоро там? – крикнул Черномор. Он стоял, скрестив руки на груди.
- Уже скоро, - весело откликнулся Кирилл. Эдик, который ему помогал укладывать взрывчатку, был не столь радостным – давала знать боль в паху.
- Смотрите, ничего там не перепутайте.
- Все будет как надо.
Вой напрягся, пытаясь разорвать путы и наперед зная: ничего не получится. Его лицо стало пунцовым.
Черномор усмехнулся, заметив его старания.
- Ни как, да? Ты бы лучше расслабился. Наслаждайся природой. Смотри, какой тут воздух, - он прикрыл глаза, раскинул руки и сделал глубокий вдох. – Красота! Просто чудо какое-то. Всегда мечтал жить в лесу, в избушке. Знаешь, Семен, я, наверное, так и сделаю. Брошу все к чертовой матери, и уеду в глухую тайгу жить. Эй, Эльдар, не хочешь поехать в тайгу?
- Нет, спасибо, мне и здесь хорошо, - угрюмо ответил тот. Он закончил чистить туфли и теперь, приставив козырьком ладонь ко лбу, смотрел на небо поверх деревьев. – Кажется, дождь будет. Вон тучи ползут.
- Дождь, это хорошо, - заметил Черномор.
Отчаяние Воя достигло предела.
- На кой черт тебе дерево-то взрывать?! – заорал он. – Ну, хочешь меня наказать – накажи, но дерево-то тут причем?!
Уголки губ Черномора поползли вверх. Некоторое время он с умилением смотрел на Воя, а потом изобразил ногами что-то вроде чечетки и нараспев проговорил:
- Де-рево, де-ре-во. Что за чудо-де-ре-во. Мы его сажа-ли, мы его расти-ли, - отплясывая он повернулся на месте. – Выросло оно большое и краси-во-е. Де-рево, де-ре-во, - Черномор хлопнул в ладоши и остановился.
- Да ты псих! – выдавил Вой. – Тебе место в психушке!
- Был я там, - продолжая улыбаться, ответил Черномор. – По молодости. Э-эх, моя молодость! – он тряхнул головой. – Как вспоминаю, так содрогаюсь.
Эльдар невесело усмехнулся, а Вой постарался взять себя в руки и успокоиться. Нужно во что бы то ни стало убедить Черномора не взрывать дерево. Но как?
- Послушай меня, - торопливо заговорил он. – Ну, зачем тебе это? Сам посуди, люди в Тихой пади и деревнях вокруг относятся к дереву как к святыне. А когда они узнают, что именно ты его уничтожил? Зачем тебе портить репутацию?
- Резонно, - буркнул Эльдар.
- Ты-то помолчи, - осек его Черномор и обратился к Вою: - А с чего ты взял, что люди узнают? Я никому не скажу, Эльдар не скажет, олухи белобрысые – тоже. Ты расскажешь? Вряд ли, ведь за это твои друзья поплатятся.
Вой поморщился, словно раскусил жгучий перец, и натужно проговорил:
- Но зачем? Это же все бессмысленно, - его гнев начал уступать место страху. Перед глазами встала фотография, на которой каменное дерево разрушалось, а обломки ветвей и ствола падали в стелющуюся по земле мглу. Это же было предупреждение! Никакой не симптом начинающейся болезни, а мистическое предупреждение. Знак. Каменное дерево, которое простояло многие века, пережило тысячи ураганов и студеных зим, будет разрушено. Оберег будет уничтожен. Морбесты! Слово ворвалось в сознание Воя, причинив боль. Он застонал.
Черномор склонился над ним и шепотом, будто доверяя тайну, произнес:
- Это не бессмысленно. Я еще в жизни ни делал ничего более важного. Ты ведь все понимаешь, верно? Все понимаешь, - Вой видел, как блестят его глаза. – Но я знаю, почему ты так дрожишь над этим деревом. Знаю правду.
- Что ты несешь?! – прошипел Вой. – Ты хоть сам понимаешь, мать твою, что ты несешь?!
Черномор выпрямился и приставил палец к губам.
- Тс-с-с… Помолчи, Сема. Помолчи. Скоро все закончится, - он повернулся и посмотрел на приближающиеся тучи. Иссиня-черные, подсвеченные в авангарде солнцем, они с мрачной неумолимостью пожирали синеву неба. – Будет гроза, - тихо проговорил Черномор.
Подтверждая его слова, раздался далекий рокот грома, будто утробно заурчал огромный зверь. Начал подниматься ветер.
Вой с надеждой посмотрел на каменное дерево, прошелся взглядом по его ветвям. Этот дуб для него всегда олицетворял вечность, то, что было и будет всегда. Как звезды. Как время. Может, он выстоит? Может, дуб бережет какое-то волшебство, и нет на земле силы, способной разрушить его? Вой понимал, что цепляется за соломинку, но больше ведь ничего не оставалось, как надеяться на чудо.
- Все готово! – с довольным видом выкрикнул Кирилл, и похлопал ладонью по каменному стволу. Эдик раскручивал небольшую катушку с запальным шнуром.
- Наконец-то, проворчал Черномор.
Эльдар вздохнул. Ягуар внутри тревожился. Что-то давило на сознание, и это было не ощущение грозового фронта, не приближение бури, а нечто иное. Подобное он испытывал два года назад, когда убил ту светловолосую девушку в Москве. Девушку, которая разозлила ягуара. Свидетелей убийства не было и по всему выходило, что Эльдара никто не заподозрит, но ягуар тревожился, он чувствовал: нужно бежать из Москвы! Эльдар помнил ту тяжесть, давящую на сознание, будто могильная плита. Тогда ему казалось, что некое вселенское око шарит своим взором по поверхности планеты Земля, выискивая его и ягуара. Тяжелое было ощущение, почти как сейчас. Но почему? Чем вызвана тяжесть на душе? Что в этот раз тревожит ягуара?
- Может, все-таки оставить дерево в покое? – спросил Эльдар. Он знал, каков будет ответ, но не мог ни сделать попытку.
- Все будет, как я решил, - с недовольством посмотрел на него Черномор. – А если и дальше станешь сомневаться в моих решениях, уволю к чертовой матери. Понял?
- Понял, - хмуро проговорил Эльдар.
- Вот то-то.
Подошли Кирилл с Эдиком.
- Ну что, остается только фитиль поджечь, - улыбнулся Кирилл. – Мы сделали так, чтобы взрывчатка рванула одновременно во всех местах.
- Ничего не напутали? – строго спросил Черномор.
- Все четко, - всплеснул руками Кирилл. – Все по инструкции, как знающие люди рассказали.
Над лесом прокатился рокот грома. Ветер усилился. Тень от плывущих по небу туч двигалась по поляне, накрывая каменное дерево мрачным саваном.
- Тогда не будем медлить, - Черномор вытер ладонью испарину со лба. – Только отойдем подальше. Кирилл, Эльдар, оттащите Воя.
Через минуту Черномор, Эльдар, Вой и Кирилл были в достаточной безопасности, метрах в пятидесяти от каменного дуба и под прикрытием древесных стволов. А Эдик стоял возле запального шнура, ожидая команды.
- Поджигай! – крикнул Черномор, и когда уже Эдик чиркнул зажигалкой, замахал руками: - Нет, постой! Погоди пока!
Он быстрым шагом направился к каменному дереву.
- Будь ты проклят, урод! – бросил ему вслед Вой.
- Лучше не зли его, - буркнул Эльдар. – Мало ли что.
- Пошел ты, гнида!
Черномор подошел к дубу и помочился. А когда вернулся, снова скомандовал:
- Поджигай!
Эдик запалил шнур, секунду смотрел, как он горит, после чего со всех ног бросился к остальным.
Из груди Воя вырвался стон. А Черномор задрожал от возбуждения. Скорчив гримасу, он с пылом произнес:
- Эх, щас рванет!
Задрожал и Эльдар, но по другой причине: тревога нарастала с каждым ударом сердца. Ягуар внутри издал рев…
- Убью вас, твари! – сквозь стиснутые зубы выдавил Вой.
Раздался взрыв, еще один и еще - алые вспышки, пронзенные каменным крошевом. Грохот поглотил тишину леса, устремляясь волной в разные стороны, взметнув слой земли и сорвав с растущих вокруг поляны деревьев листву. Заклубилась серая пыльная мгла, сквозь которую проступал силуэт оседающего, будто уходящего в недра дуба. Эхо взрыва словно застыло на одной гудящей ноте, в которую вплетался скрежет ломаемого камня. Дерево рухнуло, врезалось в землю осколками ветвей и, подняв еще одно облако каменной пыли.
Эхо растворилось в лесной дали, и теперь только ветер шумел листвой. Под его порывами пыльная мгла над поляной начала быстро рассеиваться.

Все долго молчали, глядя на каменные обломки, которые походили на разрушенный скелет древнего чудища. Вой не мог поверить своим глазам: вот только что дуб стоял, как вечный незыблемый монолит, и вот его нет! Останки, хаос. Это зрелище казалось нереальным, миражом, который скоро рассеется. В голове гудело после взрыва, в отличие от остальных, у Воя не было возможности закрыть уши. «Дерево больше нет! - сквозь колокольный звон ворвалось в сознание. – Я не смог его уберечь. Не смог!»
- Вот это да! – захлопал в ладоши Черномор. – Как рвануло, а? Это было что-то!
Он пошел к поляне, а за ним двинулись Кирилл и Эдик. Кроны деревьев озарила вспышка молнии, и через несколько секунд пророкотал гром.
Вой поднялся на ноги, в два прыжка добрался до клена и прислонился к нему плечом.
- Разрежь скотч, - мрачно обратился он к Эльдару, который ссутулившись, задумчиво смотрел на землю перед собой. – Хотя бы на ногах.
Эльдар посмотрел на Воя и нахмурился.
- Не стоило мне сегодня эти туфли надевать, - тихо проговорил он, после чего поджал губы и тоже направился к поляне.
А через несколько секунд произошла странная вещь: у Черномора, Эльдара, Кирилла и Эдика одновременно затрещали сотовые. У кого в кармане, у кого в чехле на поясе, они начали издавать резкий звук, похожий на приглушенные автоматные выстрелы.
- Что за черт? – Черномор настороженно взглянул на парней, и первым вынул из кармана рубашки телефон. Его примеру последовали остальные.
У всех на экране сотовых было одно и то же: серая рябь, на которой мелькали белые и черные точки. Треск то становился сильнее, то почти стихал, будто внутри телефонов шла отчаянная перестрелка с паузами на перезарядку оружия.
- Странно, - уставившись в экран, произнес Черномор.
- Это, должно быть, из-за грозы, - предположил Кирилл.
- Возможно.
Тучи вспыхнули грозовыми всполохами.
Эльдар полностью отключил свой сотовый и сунул обратно в карман. Потом оглянулся и посмотрел на Воя, который скачками приближался к поляне. Ягуар внутри все еще тревожился. Что-то было не так. Он чувствовал в воздухе напряжение. Телефоны трещали из-за грозы? Чушь! Дело не в грозе. Ягуар чуял опасность. «Оно приближается», - Эльдар содрогнулся от этой неожиданной мысли. Но что «оно»? Словно отвечая на его вопрос, ягуар заставил его резко повернуться и уставиться в центр поляны. «Оно уже близко! Уже здесь!» Волосы на затылке Эльдара зашевелились, от лица отхлынула кровь…
«Уже здесь!»
В следующую секунду из земли, заваленной обломками каменного дерева, взметнулось что-то фиолетовое, полупрозрачное, похожее на лепесток гигантского цветка.
Эльдар попятился. Вой споткнулся и упал. Черномор, Кирилл и Эдик застыли как вкопанные, ошарашено глядя, как из-под земли один за другим вытягиваются, будто сотканные из жидкого стекла, испускающие бледные фиолетовый свет, лепестки. Раздался звук похожий на стон, воздух задрожал.
- Что это?! – выдохнул Черномор. Он с такой силой стиснул в руке мобильник, что тот хрустнул.
Лепестки медленно извивались, с меланхоличной грацией поднимаясь все выше и выше. Они образовывали конструкцию, напоминающую бутон громадного тюльпана. Сквозь лепестки просвечивалась черная сердцевина – она шевелилась, пульсировала. Тяжелый вздох повторился, и лепестки завибрировали, на их поверхности как на фотопленке проявились темно-синие нити, похожие на вены. Бутон стал вышиной с деревья, что росли вокруг поляны.
Эльдар чувствовал, как по спине текут струйки пота. Ноги, словно сами по себе, делали шажок за шажком, отступая. Взгляд был прикован к черной сердцевине в бутоне. Вспышка молнии отразилась в глазах Эльдара, заставив его вздрогнуть.
- Нужно убираться отсюда, - услышал он хриплый голос Воя.
Бутон поднимался и оседал, вздымался и оседал – казалось, что он дышит. Воздух наполнился сладковатым запахом, какой бывает от подгнивших фруктов.
Вой поднялся на колени и с трудом отвел взгляд от бутона. «Эта штука невероятно красива, - подумал он. – Но опасна!» Лепестки ему напомнили фосфоресцирующих глубоководных существ, плывущих во мраке океана, которых он видел в документальных фильмах. Те существа всегда вызывали в нем страх.
- Боже мой! – в глазах Черномора горело восхищение. – Это… это чудо! – он выронил телефон и начал медленно приближаться к бутону. – Боже мой, Боже мой… - его голос дрожал.
- Не приближайся, - еле слышно произнес Эльдар, даже не понимая, что его никто не услышал.
Кирилл и Эдик так и стояли в оцепенении. Ветер теребил их светлые волосы и гонял возле ног каменную пыль. По небу ползли тяжелые тучи, шумел лес, но они ничего этого не замечали, заворожено глядя на испускающий фиолетовый неоновый свет бутон.
Раздался очередной вздох и по лепесткам, снизу вверх прошла рябь, а потом они начали медленно опускаться, раскрываясь. Черномор отступил, освобождая им место.
- Боже мой, - ему казалось, что он уже видел этот цветок в своих детских снах. Частичка грез, которая стала реальностью. Вот что держало в заточении проклятое каменное дерево, вот что он освободил. Чудо. И теперь это прекрасное вселенское чудо расцветает на его глазах.
Лепестки плавно опустились на землю, открыв сердцевину – сгусток мглы, в которой извивались толстые лоснящиеся жгуты.
- Развяжи меня! – крикнул Вой.
Эльдар медленно, не моргая, перевел на него взгляд:
- Здесь… здесь плохо пахнет, - отстраненным голосом прошептал он.
Вой дернулся, попытался встать, но не удержался и упал на бок.
- Черт бы тебя побрал! – резко выпалил он. – Возьми себя в руки и перережь скотч! Достань паскудный нож и перережь…
Грохот грома заглушил его голос.
А затем произошло то, что заставило Воя на время позабыть все слова на свете…
Из сгустка мглы вырвалось множество черных жгутов. Как бичи, со свистом рассекая воздух, они заметались над поляной.
Черномор вскрикнул, когда несколько жгутов с ошеломляющей скоростью обвились вокруг его тела, подняли вверх и втянули в темную сердцевину. Лепестки всколыхнулись над землей, подняв волну пыли. Раздался чудовищный рев, будто мощный поток ветра мчался по огромной трубе.
Эдик и Кирилл бросились прочь, но не успели пробежать и нескольких метров, как жгуты оплели их и потащили к цветку. На мгновение Вой увидел полные ужаса глаза Кирилла, а потом обоих парней затянуло в сгусток мглы.
Черный бич летел прямо на Эльдара, но ягуар отреагировал, заставил отпрыгнуть – жгут врезался и вспорол землю
Вой вскочил, сделал несколько прыжков – бич просвистел над головой, - упал и покатился.
Цветок ревел будто зверь, лепестки колыхались. Небо озарила вспышка молнии.
Эльдар побежал. Справа мелькнула тень. Он бросился влево и пригнулся. Жгут захлестнул молодое деревце и вырвал его с корнем.
- Сука! – заорал Вой, заметив убегающего Эльдара. В следующий миг он увидел два беснующихся черных хлыста. Не найдя жертвы, они подхватили бревно, на котором лежала кожаная сумка Кирилла, и бросили его через всю поляну с такой легкостью, будто оно было из пенопласта. Сумка же отлетела в сторону Воя, упав в кустарник совсем рядом. Он точно знал: в ней лежит перочинный ножик, которым Кирилл нарезал шнур для взрывчатки.
Эльдар споткнулся, но удержался на ногах. Жгут ударил в плечо, прожужжал как пчела возле уха. Ягуар бросил тело вперед, заставил сделать кувырок. Вовремя. Жгут, яростно вращаясь как штопор, пролетел в сантиметре от Эльдара и врезался в дерево, выбив чешуйки коры.
Вой вскочил на ноги, сделал несколько прыжков и спрятался за толстым стволом клена. Над головой зашумело, раздался треск. Вой посмотрел вверх, увидел жгуты, извивающиеся среди ветвей, будто черные змеи. Он сделал три глубоких вздоха, чувствуя себя на краю пропасти, и запрыгал к кустам ежевики, в которых лежала сумка. Перед ним упала обломанная ветка. Перепрыгнул. Паника нарастала. Краем зрения заметил несколько жгутов справа – они кружились в воздухе, скручиваясь в единый толстый лоснящийся бич. Небо прорезала молния, и цветок отозвался на вспышку протяжным ревом.
Эльдар бежал, опасаясь оглядываться. Он затылком чувствовал, как за ним, огибая деревья, движутся жгуты. Вокруг шумел лес, позади ревело фиолетовое, похожее на цветок нечто. Эльдар перепрыгнул через кустарник, пробежал десяток шагов и, почувствовав, как неведение разрывает его изнутри, оглянулся. Он судорожно всматривался в лесной сумрак. Жгутов не видно, за ним никто не гнался. Эльдар почувствовал дрожь в ногах и опустился на колени. Он тяжело дышал, лицо блестело от пота, а в глазах плескался страх.
Толстый скрученный бич обрушился на землю в том месте, где секунду назад находился Вой. В воздух подлетели куски дерна, обломки веток и листва. Паника готова была прорваться, вспыхнуть в сознании, еще немного и конец! Вой взревел, бросая вызов самому себе, сделал большой прыжок, упал на колени и схватил ручку черной сумки зубами. Шипы на ветках ежевики вонзились в лицо. От громового раската задрожала земля. Вой увидел, как с треском падает опутанное жгутами дерево. Сжимая челюстями ручку сумки, он запрыгал вправо, прочь от цветка. Над головой промелькнула тень. Вой споткнулся и покатился, на мгновение, увидев черные извивающиеся хлысты. «Мне конец!» - ворвалось в сознание. А потом он покатился вниз, в овраг. Ударился головой о трухлявое бревно, но сумки не выпустил. Упираясь в землю ногами, Вой пополз. К расцарапанному лицу прилипли листья, футболка порвалась. Он заметил, как сверху над оврагом пролетел толстый жгут, а через секунду раздался треск ломаемых ветвей.

«Нужно бежать к джипу», - подумал Эльдар, а потом вспомнил, что ключи были у Кирилла. Проклятье! Черномор мертв, Кирилл мертв, Эдик мертв, Вой… он не мог выжить, у него не было шансов. Ни единого. Надо было развязать его раньше. Они с Воем, мягко говоря, недолюбливали друг друга, но такой смерти язычник не заслужил. Эльдар застонал и тряхнул головой, ощутив редкое для него чувство вины. Долбанный Черномор! Все из-за его глупости. Взбрело ему, видите ли, поразвлечься, взорвать каменное дерево. А Вой был прав, он ведь предупреждал. Дуб действительно оказался оберегом. Но от чего он оберегал?
- Что вообще это было? – прошептал Эльдар. Перед глазами встал образ фиолетового цветка. Да, это нечто было красиво. На какое-то время оно зачаровало не только его, но и ягуара.
Он слышал, как ревет цветок – словно далекий гудок тепловоза. Этот звук сливался с шумом ветра и вибрировал в нервах Эльдара.

Вой, упираясь ногами, полз вдоль оврага, с ужасом ожидая, что в его ненадежное убежище вот-вот ворвутся жгуты. Он слышал, как они со свистом рассекали воздух совсем рядом. Вой с хрипом дышал, по подбородку текла слюна. Он так сжимал в зубах ручку сумки, что почти перекусил ее. Наверху метнулась тень. Вой застыл, чувствуя, как сердце грохочет, словно паровой молот. Пополз дальше и уперся спиной в корягу. «Нужно перерезать путы прямо сейчас», - решил он.
Разжал челюсти, и сумка упала на ноги. Он сбросил ее на землю, а потом немного отполз, развернулся, нащупал пальцами замок на сумке. Полыхнула молния, заставив нервы стянуться в тугой клубок. Ветер швырнул в овраг ворох листьев, ветки и сор. Вой зажмурился, пальцы уже судорожно шарили внутри сумки. Связка ключей, маленькая книжечка, изолента. Ага, нож! Вой вынул его из сумки. Открыть лезвие даже в таком положении не составило труда.
Сверху раздался треск. Вой вскинул голову и от увиденного у него перехватило дыхание…
По нависающим над оврагом ветвям ползали черные толстые черви. Они извивались среди трепещущей на ветру листвы и маслянисто блестели. Некоторые вытягивались, делая волнообразные движения, будто пробуя воздух на ощупь.
Вой не решался пошевелиться. Цветок перестал реветь и теперь снова издавал тяжелые вздохи. Загрохотал гром, черви в ветвях задергались, листва зашуршала, будто плеснули воду на раскаленную сковороду. Вой повернул в ладонях нож и начал резать скотч. Запястья напряглись, взгляд был прикован к черным хлыстам наверху. Все, руки свободны. Стараясь не делать резких движений, он перерезал путы на ногах. «Проклятый Эльдар, - подумал Вой. – Этот урод даже не попытался помочь, а ведь делов-то – полоснуть ножом по скотчу!»
Капелька пота попала в глаз, и Вой зажмурился, увидев сквозь веки грозовую вспышку. Нужно убираться отсюда, решил он. Открыл глаза. Жгуты продолжали ползать среди ветвей, но один свесился вниз, как лиана. Его острый конец извивался. Он был совсем рядом. С ветки начал сползать еще один жгут.
Вой чувствовал, как внутри разливается холод. Тень паники опять коснулась сознания. Он стиснул зубы, тело напряглось. Грянул гром. Жгуты дернулись. Вой как черт из табакерки выскочил из оврага и побежал. За спиной раздался треск, шелест, цветок взревел. Вой перескочил через поваленное дерево и тут же услышал грохот позади. «Только бы не споткнуться!» - мелькнуло в голове. Он поднырнул под ветвью, полыхнула молния, на мгновение залив лес серебром. Прорвался через молодую поросль, выскочил на узкую тропу, за долю секунды сориентировался и помчался по тропе сквозь ветреный сумрак. Он чувствовал, что спасся. Невероятно, но спасся! Из груди Воя вырвался крик – нервное напряжение нашло выход.

По просьбе многочисленных читателей, выложу-ка я продолжение.

Глава шестая. Анна


Хлам. Хлам. Опять хлам. О, вот неплохая вещичка, электробритва. Конечно же, сломанная, но зато пластмассовый черный корпус почти не поцарапан. Красивая штука.
Анна с удовлетворением хмыкнула, сунула находку в пластиковый пакет и продолжила рыться в мусорном контейнере. Вокруг летало полчище мух и ей приходилось то и дело отмахиваться от этих назойливых тварей. Мухи так и норовили сесть на лицо, а когда им это удавалось, их мерзкие лапки неприятно щекотали кожу. К жуткой вони Анна давно привыкла, а вот мухи по-прежнему раздражали.
Она выудила из контейнера плафон от светильника, стряхнула с него картофельные очистки и покрутила в руках, рассматривая. Он был когда-то ярко-желтым, решила Анна. Теперь же пластмассовый плафон выцвел и стал оттенка пожухлой травы. В разряд хороших вещичек его трудно отнести, но с другой стороны…
Поколебавшись, Анна сунула его в пакет.
Она посмотрела на темное, затянутое тучами небо. Порыв ветра едва не сорвал с головы зеленую вязаную шапочку, Анне пришлось придержать ее рукой. Под ногами зашуршали пакеты, почти забитые хорошими вещичками. «Вряд ли удастся еще что-нибудь найти», - подумала она. Анна не выглядела как представительница людей, обычно лазающих по помойкам: чистые каштановые волосы локонами выбивающиеся из-под шапочки, тонкий нос, ухоженное лицо, едва тронутое морщинками, а глаза такие зеленые, будто в них находились изумрудные залежи.
Анна отбросила в угол контейнера две пластиковые бутылки и прогнала наглую муху, севшую на кончик носа. «Проклятые насекомые, даже ветер для них не помеха. Может, все-таки хватит на сегодня?» – подумала она. Уже набралось два пакета вещичек, среди которых штук пять, несомненно, хороших, таких, как электробритва. Да, на сегодня хватит, хотя… А вдруг в контейнере под толщей мусора лежит что-то ну очень хорошее? Такие сомнения мучили Анну всегда, и чаще всего она продолжала поиски. Вот и сейчас, сказав себе: «Еще пять минут», вздохнула и принялась снова копаться в контейнере.
Хлам. Хлам. Опять хлам. Она перебирала мусор осторожно, ведь часто попадались стекляшки, о которые немудрено порезаться. Хлам. Хлам. Кружка с отколотой ручкой и крохотной трещинкой. Взять? Нет, пожалуй, не стоит. Хлам. Тряпье какое-то. Ничего хорошего. А это еще что?..
Ей хватило одного взгляда, чтобы понять: обнаружена хорошая вещичка! Сердце зачастило. Анна вынула из груды мусора небольшой радиоприемник с обломанной антенной. Черный, красивый. Отличная находка. Вот что значат, совсем не лишние, пять минут поиска! Вот что значит усердие!
А теперь точно на сегодня достаточно. Вон какая-то тетка с собачкой сюда идет. Анна не любила, когда кто-то видел, как она роется в помойке. Все эти косые взгляды, отвращение на лицах. Ведь никому же невдомек, что она, сорокалетняя женщина, бывшая учительница, никакая не бомжиха, не опустившийся человек. А то, что копается в мусоре? Так не с голодухи же? Дело в вещичках, которые отслужили свой срок, но до сих пор радующих глаз. Вещичках, которым не место на городской свалке, совсем – не место!
Она взяла пакеты и направилась домой. Небо озарили грозовые всполохи, а к контейнеру, с ближайших деревьев тут же слетелись вороны, провожая женщину карканьем.
Анна зашла в подъезд, поднялась по лестнице и…
«Проклятье!» - мысленно выругалась она.
На площадке возле окна стояла и курила соседка – дородная тетка в красном махровом халате и крашеными хной волосами, собранными в пышный пучок. Она меланхолично подносила сигарету к ярко-накрашенным тонким губам, делая неглубокие затяжки, и выпускала дым через ноздри. На подоконнике стояла банка из-под кофе, полностью забитая окурками.
Анна ускорила шаг, поднимаясь по лестнице. Она очень надеялась, что в этот раз Анфиса промолчит, не выдаст какую-нибудь колкость. Но надеждам не суждено было оправдаться: соседка нацепила на себя маску брезгливости, выпустила из уголка рта сизую струю дыма и проговорила:
- Не все еще помойки облазила?
«Не отвечай ей!» - чувствуя, как зарождается гнев, приказала себе Анна. Она миновала площадку, заметив, как соседка демонстративно отшатнулась от нее, будто от чумной.
- Позорище! – не унималась Анфиса. – Не стыдно в отбросах копаться? Посмотри, как от тебя воняет… дышать невозможно! Тухлятина какая-то!
Анна знала, что никакого неприятного запаха нет. Анфиса лгала, но как же мерзко было слышать ее слова! «Просто, иди вперед, - сказала себе она. – Не давай гневу вырваться наружу». Анна уже поднялась на следующую площадку, как услышала то, что заставило ее застыть на месте:
- Помойная крыса!
Несколько секунд Анна стояла, чувствуя, как разум затуманивает гнев. Совсем как тогда, когда она ударила своего ученика и в итоге поставила крест на педагогической карьере. Гнев. С тех пор она так его боялась! Но вот он, выполз точно ядовитая змея из-под камня, вызванный словами этой сучки Анфисы. «Помойная крыса!» - слова, которые хуже пощечины. Соседка всегда говорила гадости, но не переходила определенной черты.
Анна выронила пакеты. На висках пульсировали вены. Она повернулась к соседке и резко проговорила:
- Что… Ты… Сказала?!
- То, что слышала! – ничуть не смутившись, ответила Анфиса. Над ее головой витало облачко дыма. Она сделала затяжку и стряхнула пепел на пол.
Анна начала спускаться по лестнице. «Возьми себя в руки», - сделал попытку вмешаться внутренний голос, но гнев безжалостно подавил его.
На лице Анфисы появилось недоумение с примесью страха.
- Эй, что это ты? – она попятилась и уперлась задом в подоконник.
Анна быстро прошла последние ступени, и словно разъяренная кошка бросилась на Анфису, вцепившись ей в волосы. Облачко дыма закружилось, как миниатюрный смерч. Сигарета красным метеором очертила в воздухе дугу и упала на пол, выбив сноп искр. Блеснула молния, осветив стены подъезда призрачным светом.
- Помойная крыса?! – закричала Анна, рванув волосы соседки. Потом еще раз, и еще…
Анфиса взвизгнула и попыталась высвободиться. Анна разжала пальцы и сделала замах для пощечины, но… ее ладонь застыла, словно наткнулась на невидимую преграду. «Что я делаю?!» - с ужасом подумала Анна. Анфиса тут же воспользовалась ситуацией, метнулась в сторону и побежала вверх по лестнице, оставив на площадке тапок. Ее прическа походила на гнездо, которое свила безумная птица. Она плечом распахнула дверь своей квартиры, метнула на Анну яростный взгляд и выкрикнула:
- Бешеная сука! Теперь ты точно угодишь в психушку! Обещаю! – она плюнула себе под ноги, нырнула в квартиру и громко хлопнула дверью, оставив после себя гуляющее по подъезду эхо и запах сигаретного дыма.
Анна посмотрела на свою ладонь с осуждением, как на причину всех бед. Гнев прошел, растворился в нахлынувшей волне сожаления. Она снова не сдержалась. Поддалась этому подлому порыву. Ну почему всегда находится тот, кто старается вызвать в ней гнев? Такие, как Анфиса?
На улице пискляво залаяла собачонка, прогрохотал гром, заставив окна задрожать. Анна встрепенулась. Она тяжело вздохнула, подняла тапок Анфисы и положила его на подоконник. Затем, с поникшими плечами и печалью в глазах, пошла наверх, к своим пакетам с хорошими вещичками.
Анна поднялась на третий этаж, открыла дверь и вошла. В коридоре висело множество полок, на которых лежали хорошие вещички: сломанные фотоаппараты, отработавшие свой срок часы, будильники, настольные лампы, телефоны, вазочки наполненные шариками от подшипников, пустые флаконы, шахматные фигурки и многое другое, что Анна нашла на свалке. Предметы были чистые и лежали не кое-как, а аккуратно расставлены, разложены на небольшом расстоянии друг от друга.
Положив пакеты возле стены, Анна сняла кеды и направилась в ванну мыть руки. Пятью минутами позже, она, переодевшись в серые домашние брюки и просторную клетчатую рубашку, расстелила на полу гостиной газеты, уселась в кресло и начала выкладывать из пакетов сегодняшние находки. Да, урожай сегодня неплохой, подумала она. Испорченное Анфисой настроение немного улучшилось.
В гостиной, как и в коридоре, находилось полно хороших вещичек – на полках, в шкафу, на тумбочке, подоконнике, рядом с цветочными горшками. Лишь на одной стене не было полок – стене памяти. Анна полностью оклеила ее конфетными фантиками, обертками от шоколадок и вкладышами от жвачек. Среди этой пестрой красоты висели фотографии Артемки, мальчика, который умер пять лет назад, едва ему исполнилось восемь. Его убила пневмония. А с ним погибла и Анна. Та Анна, что смотрела на жизнь с оптимизмом, веселая, здравомыслящая. Она погибла и воскресла уже иной. Это уже была другая женщина. Анна-тень. Депрессивный человек, часами, со слезами на глазах, перебирающая вещи сына. День за днем, месяц за месяцем. Роман, ее муж, хотел чтобы прежняя Анна вернулась, а Анна-тень злилась на него: почему он не страдает, как она? Почему? Анна-тень кричала на него, винила в том, что он потащил Артемку на рыбалку, где малыш простудился. Она понимала, как это подло обвинять мужа, но совладать с собой уже не могла…
- Я не хочу тебя видеть! Артемка был бы жив, если бы не ты! Жив! Жив! И теперь ты запрещаешь мне страдать? Хочешь, чтобы я стала прежней? Да будь ты проклят!
- Думаешь, мне не больно? Я каждую минуту думаю о нем! Я закрываю глаза и вижу его лицо. Но пойми же, жизнь продолжается. Семь месяцев уже прошло, пора взять себя в руки и подумать о будущем…
- Будущем? Без него? Ты бездушный сукин сын! Я не желаю тебя видеть!
- Прекрати истерику!
- Пошел во-о-о-он!
Тем же вечером, когда она уснула, Роман собрал вещи Артема и вынес из дома. Анна-тень была в бешенстве:
- Куда ты их дел?! Куда?!
- Выкинул. Я не могу больше смотреть, как ты перебираешь его вещи. Ты ведь сходишь с ума. Нужно избавиться от прошлого…
Анна-тень перерыла все помойки в округе, даже ездила на городскую свалку, но вещи сына не отыскала. Зато нашла на свалке ножку стула. Ей она ударила мужа по голове, когда вернулась домой.
Они развелись через два месяца, а еще через месяц Анна-тень дала пощечину своему ученику и лишилась работы.
С тех пор прошли годы. Она научилась подавлять гнев, но порой он все же прорывался, как гной из перезревшего чирея. Анна больше не винила мужа в смерти Артемки и жалела, что Романа нет рядом. Но у него теперь была новая семья, он стал прошлым, еще одним воспоминанием. Анна нашла новую работу в интернете, писала рекламные статьи для торговых компаний. Она так искусно и с душой описывала качества товара, хороших вещичек, что работодатели чуть ли не молились на нее.
У нее теперь была спокойная безбедная жизнь с примесью тихой тоски и одиночества, без планов на будущее и желания что-то менять. Она перестала быть тенью, но и прежней Анной не стала, та женщина навсегда затерялась среди призраков прошлого. Прошлого, которое Анна каждый день ходила искать. Она понимала, что вещи Артемки давно превратились в прах. Конечно, понимала. Но… может, произойдет чудо? Оно ведь иногда случается. Боже, как ей хотелось снова подержать в руках игрушки сына, прикоснуться хотя бы на миг к тому, что он так любил, ощутить прошлое кожей, почувствовать запах. Она искала его, искала каждый день… но находила лишь вещи, которым не место на городской свалке.
Анна выложила на газеты находки. Справа – хорошие, слева – не очень. Теперь их предстояло рассмотреть внимательнее и большинство, как обычно, отправится обратно в мусорный контейнер. Жаль, конечно, но квартира не резиновая, полки уже вешать некуда. Но Анна уже точно знала: приемник и бритва останутся. Она их почистит и найдет им достойное место.
Сверкнула молния и через секунду, под аккомпанемент грозового раската, по металлическому карнизу забарабанили капли дождя.
Анна взяла приемник, покрутила в руках и выдвинула панельку сзади. В нише находились две пальчиковых батарейки. Она закрыла панель, нажала на кнопку включения. Тишина. Хотя Анна не удивилась, если бы приемник заработал. Она уже приносила со свалки приборы, которые работали.
За окном, среди серой пелены дождя, гудел ветер. После очередной вспышки гром ударил так, что стены содрогнулись, а на улице завыла сигнализация припаркованных во дворе машин. Лампочка в торшере мигнула, потом еще раз и еще…
- Этого еще не хватало, - проворчала Анна. Она поставила приемник на подлокотник кресла, поднялась и подошла к торшеру.
Лампочка мигала и мигала, за окном выла сигнализация. Порыв ветра ударил в окно, заставив форточку с треском распахнуться. Занавески вздулись, как паруса. Анна охнула, а лампочка с глухим звуком «пок» лопнула, погрузив комнату в трепещущий сумрак.
- Ах ты ж… - Анна подбежала и закрыла форточку на шпингалет, но ливень успел швырнуть в лицо прохладные капли.
Она поправила занавески и услышала за спиной треск, будто ломалось множество льдинок. Анна вздрогнула, повернулась и от того что увидела, ее брови поползли вверх от изумления…
Приемник не только издавал треск, но к тому же от него исходило бледное зеленое свечение. Призрачный свет вздрагивал, будто пытаясь вырваться за границы давящего на него сумрака.
Анна часто заморгала и прикоснулась пальцами к виску, почувствовав биение пульса под кожей. Она смотрела на приемник и думала, что такого не бывает. Это все не реально. Здравый смысл говорил, что приемники, найденные на свалке, не могут светиться как призраки из голливудских фильмов. А может, это фосфор? Да, объяснение должно быть.
Сигнализация на улице стихла, и теперь исходящий от приемника треск слышался более четко. Он походил на приглушенные автоматные выстрелы.
Анна чувствовала, как от волнения внутри все дрожит. Она сделала шаг от окна, еще один. В сознании проскользнула безумная мысль: «Я нашла то, что искала!» Но здравый смысл подавил ее: «Это фосфор!» Она услышала, что сквозь треск пытаются пробиться еще какие-то звуки. Что-то невнятное, но похожее на… голос? Конечно, голос. Это ведь приемник. В нем имеются батарейки. Он ловит радиостанции…
- …беги из… - тонкий голосок пробился сквозь треск. - …они идут…
Анна остановилась, чувствуя, как кожа покрывается мурашками. Это не радиостанция! Это…
Вспыхнула молния и тут же загрохотал гром.
-… мамочка, беги из города! Они идут, мамочка!..
Ноги подкосились, и Анна упала на колени.
- Пожалуйста, мамочка, беги из города! Они уже близко! Беги…
Она задрожала, из груди вырвался стон, глаза наполнились слезами. «Это он! Прошлое вернулось! Вернулось!» Анна хотела что-то сказать, но слова превратились в тихое рыдание.
- Морбесты уже близко, мамочка! Беги из города…
Детский встревоженный голос заглушил треск. Анна замотала головой.
- Нет, не уходи! – сквозь всхлипы проговорила она. В ее глазах отражался призрачный зеленый свет. Она подползла, схватила приемник и прижала к груди. – Не уходи, прошу тебя. Вернись, Артем! Вернись!

Очень хорошо, чувственно и атмосферно! Читаю с интересом. Вот есть же идиоты, что говорят, будто у нас ужасы писать не умеют... У вас, Трэш-кин , в принципе есть все: динамика и саспенс, характеры и мотивация. Продолжайте в том же духе - и получится отличная книга.

Monk большущее спасибо!



Пока написано три авторских листа. Дописал уже до захвата города и истребление жителей. Дальше будет много динамики.

Глава седьмая. Гроза


Лес шумел, как штормовой океан. В сумрачном небе бесновались молнии, громовые раскаты сотрясали землю, будто в день страшного суда. Деревья стонали под порывами шквального ветра – их кроны гнулись, склоняясь под натиском стихии. Ливень яростно хлестал по листве, вспененные потоки прокладывали себе путь среди вздыбленных корней, коряг и стволов.
А на поляне в центре заповедника дышал чудовищный цветок. Его темная сердцевина с гулом вздымалась и опускалась, вздымалась и опускалась. Излучающие фиолетовый свет лепестки волнообразно шевелились. От сердцевины тянулось множество черных жгутов – они извивались в потоках воды, среди обломков каменного дерева, и исчезали в темноте леса.
Лепестки задрожали, всколыхнулись, сгусток мглы начал пульсировать, будто внутри заколотилось громадное сердце. Раздался протяжный глухой рев, перекрыв своей мощью шум ветра. Вспыхнула молния. По лепесткам прокатились мерцающие фиолетовые волны. Во мгле сердцевины показался силуэт человека – он будто выплывал из толщи илистой воды. Вот из мглистой хмари проявилось бледное лицо с открытым, будто в безмолвном крике, ртом, и черными провалами глаз. Выплыла и опустилась на лепесток босая нога.
Черномор вышел из сердцевины под струи дождя, сделал глубокий вдох и с хрипом выдохнул. Волосы маслянистыми патлами липли к черепу, на шее – рана размером с кулак. В ней шевелились и слегка пульсировали черные лоснящиеся нити. Такие же нити, как клубок червей, ворочались в глубине пустых глазниц. От рубахи остались грязные лохмотья, штаны были разорваны в нескольких местах. Черномор поморщился и провел серым, будто рыбье брюхо, языком по губам. А потом его начало трясти, словно через тело пропустили электрический разряд, из глаз вырвались нити – они яростно извивались, будто пытаясь увернуться от струй дождя. Это продолжалось около минуты, после чего дрожь унялась, нити исчезли в глазницах. Черномор сорвал с себя лохмотья рубашки и прохрипел:
- Мерзкая, мерзкая погода. Очень мерзкая!
Он тряхнул головой и пошел по лепестку, который слегка пружинил под его босыми ногами.
В сердцевине показался еще один силуэт. Из сгустка мглы выплыла рука со скрюченными пальцами, а за ней и тело Кирилла. Его глаза были целы, вот только они походили на две черные капли смолы. Правая рука представляла из себя оторванную по локоть культю, в ране шевелились и маслянисто блестели нити. Появление Кирилла ознаменовалось вспышкой молнии и громовым раскатом. На краю поляны, не выдержав натиска ветра, с треском упало дерево. Кирилл судорожно задышал, а потом с утробным ревом выблевал себе под ноги сгусток темной слизи, которую тут же размазал по лепестку ливень.
Черномор поднял с земли обломок каменного дерева и поднес к лицу.
- Долго же мы ждали, - прошипел он.
Эдик выполз из сердцевины на четвереньках. У него были такие же черные блестящие глаза, как у Кирилла, а спина выглядела одной сплошной раной. Из нее будто выдрали куски плоти. Среди месива лоснящихся нитей проглядывали кости позвонков и ребер. Эдик медленно поднялся на ноги и тут же упал, сбитый порывом ветра. Снова поднялся. Задрожал. Нити вырвались из ран на спине, как иглы, и через мгновенье снова втянулись.
Кирилл подошел к Черномору, а за ним и Эдик. Какое-то время они стояли возле цветка, не обращая внимания на ливень, затем направились в сторону Тихой пади. Они уверенно шли через темный лес, вдоль извивающихся жгутов, а над ними шумели деревья, метались сорванные ветром листья. Молнии резали небо на части, грохотал гром, будто там, в вышине, сталкивались и раскалывались исполинские камни.
Три тени вышли на лесную дорогу, по которой бежали пенистые потоки. Здесь стоял Джип похожий на огромного жука. Крыша была смята тяжелой обломанной ветвью, на капоте блестели осколки лобового стекла, колеса наполовину погрузились в клокочущую под напором дождя лужу. Тени прошли мимо машины, быстро двигаясь по грязевому месиву.

Элла уже больше часа смотрела на «Черный квадрат», но не могла сосредоточиться, мешала гроза. А попасть в Страну Чудес было необходимо как можно скорее. Элла чувствовала: мрачному миру запределья требовалась помощь. Те странные существа, что она видела, морбесты, они могут навредить Стране Чудес. Проклятая гроза! Когда очень нужно, всегда что-то мешает сосредоточиться. Что же делать? Элла нервничала. Она в очередной раз попыталась расслабиться, закрыла глаза, сделала несколько глубоких вздоха, медленно в уме досчитала до десяти…
Удар грома заставил ее встрепенуться. «Спокойно, спокойно», - сказала она себе и снова досчитала до десяти. Потом открыла глаза, уставившись на картину, и начала шептать заклинание:
- Там седые туманы и темные леса. Там вечная луна освещает землю призрачным светом. Ветер колышет океаны трав, а воздух пропитан запахами осени. Там в глухих чащобах живут чудесные звери…
Она повторила заклинание семь раз и очередной громовой раскат даже не заметила. Ее зрачки то сужались, то расширялись. Сознание погружалось в черную вязкую пучину. Теперь нельзя отступать, нужно прорываться, во что бы то ни стало. Страх накатывал липкими волнами, ощущение бездны давило на разум. Элла всегда боялась затеряться и остаться здесь навсегда. Она двигалась по невидимой тропе, которую нащупывала внутренним взором, шестым чувством. Тропа была такая зыбкая, ненадежная. Сколько раз Элла поддавалась панике и возвращалась, опасаясь, что тропа ускользнет, растворится во мраке. А потом корила себя за трусость, ведь приходилось начинать путь сначала. После неудачи редко получалось настроиться, сосредоточиться.
Сейчас помогала злость. Она подавляла страх, и Элла двигалась и двигалась вперед с упорством рвущегося в бой солдата. Вот мрак стал не таким плотным и липким, он превращался в серый туман. Элла почувствовала свои ноги – для нее это было всегда особо волнующе. Голые ступни касались прохладного камня, такое естественное и в то же время чудесное ощущение.
Туман стал белесым, его невесомые пряди медленно клубились вокруг. Элле казалось, что она идет среди облаков по небесному мосту. С каждым шагом туман становился все прозрачней. Наконец, он распался на седые клочья, и Элла обнаружила, что шагает по широкому каменистому плато, залитому лунным светом. «Все как прежде, - подумала она. – Ничего страшного в Стране Чудес не произошло». Элла сделала глубокий вдох. Пахло прелой листвой и… чем-то сладким, будто подгнившими фруктами.
Элла часто попадала на это плато. С него открывался прекрасный вид: леса под лунным светом, будто залитые расплавленным серебром, огромный город, Запределье до самого горизонта. Но сейчас было страшно подходить к краю плато. Все из-за запаха. Он чуждый. Совсем-совсем чуждый, как те силуэты, которые она видела в прошлый раз. Морбесты. Элла чувствовала себя как в детстве, когда услышала ночью под кроватью шорох и вообразила себе чудовище, затаившееся внизу во мраке. Тогда она так и не решилась заглянуть под кровать – накрылась с головой одеялом и дрожала, пока ужас не достиг предела и не заставил опорожнить мочевой пузырь.
Она остановилась в нескольких шагах от края, с трудом сдерживая дрожь. Неожиданно захотелось сбежать, вернуться в чертово инвалидное кресло, в свою комнату. Ведь это было так легко, всего лишь отстраниться разумом от Страны Чудес и ты уже там, в мире тоски, в проклятой опостылевшей реальности, в которой мечта сделать хотя бы шаг, так и останется мечтой. Нет ничего проще, чем сбежать, но сможет ли она потом вернуться? Элла посмотрела на луну, будто прося у нее поддержки.
- Пусть все будет хорошо, - прошептала она, а потом сжала кулаки, решительно направилась к краю плато и…
Той Страны Чудес, что она знала, больше не было. Страшные ожидания оправдались. Повсюду, насколько хватало обзора, землю покрывали огромные, похожие на угрей тела. Они медленно извивались, отражая лунный свет, сплетались друг с другом. Город внизу превратился в развалины, обломанными костями торчали башни, вокруг домов с проваленными крышами ворочались жирные щупальца – Элла слышала приглушенное расстоянием влажное чавканье. Леса превратились в бурелом, лишь редкие деревья еще стояли, как обгорелые спички на полной змей болотной жиже. Но среди черных лоснящихся тел Элла увидела и еще кое-что… множество громадных морских звезд, от которых исходило бледное фиолетовое сияние. «Нет, не звезды, - подумала она. – Раскрытые бутоны, чудовищные цветы».
Элла дрожала. Что за сила могла превратить Страну Чудес в Ад? Хотелось кричать от отчаяния. Она перевела взгляд на луну и теперь смотрела на нее с осуждением и болью, будто та была виновата в происходящем, за ее равнодушный призрачный свет. Сейчас Элла чувствовала себя так же, как в тот день, когда узнала, что больше никогда не сможет ходить. Все рушилось. Неведомая сила снова меняла жизнь. Глаза наполнились слезами. Элла подошла к самому краю плато. Один шаг и страдания останутся позади. Ее обнаружат в настоящей реальности в инвалидном кресле мертвой. Всего один шаг. Зачем она только вернулась сюда? Ну, зачем? Лучше бы не знала ничего, надеялась бы, что Страна Чудес такая же, как прежде.
Она увидела раскрывающийся среди развалин города фиолетовый бутон – из его черной сердцевины выползали щупальца.
Элла почувствовала злость.
- Мразь, - прошипела она. А потом отступила от края, пылающий гневом взгляд заметался по земле и наткнулся на камень размером с кулак. Элла подбежала, схватила его и швырнула в пропасть. – Вонючая мразь! Хочешь, чтобы я сдохла?! Ты этого хочешь?! – она сжала кулаки до боли в костяшках. – Не дождешься! Это моя Страна Чудес! Моя!
Снизу поднялась волна теплого, пахнущего гнилью воздуха. Волосы Эллы взметнулись. Раздался звук, словно тяжело вздохнула сама земля. Змеевидные отростки встрепенулись, задергались, а потом, извиваясь, потянулись вверх.
Элла увидела, как от горизонта по небу плывет что-то огромное, заставившее ее подумать о скате. Оно двигалось неторопливо, величественно, отбрасывая на землю тень, которая с мрачной неумолимостью пожирала лунный свет. Тяжелый вздох повторился. Щупальца внизу вытянулись во всю длину и теперь раскачивались из стороны в сторону, как водоросли в тихой реке.
Затаив дыхание Элла смотрела на плывущее по небу, подсвеченное лунным светом нечто. Злость сменилась благоговейным страхом. Мир внизу накрывала тень, в которой бледно сияли фиолетовые бутоны.
- Пожалуйста, уходи, - теперь уже жалобно прошептала Элла. – Оставь Страну Чудес. Она моя, моя. У меня больше ничего нет. Совсем ничего…
Ответом ей стал тяжелый вздох и волна теплого воздуха. Элла попятилась, обреченно опустив голову. «Как же все несправедливо», - подумала она. Тяжесть потери давила на сознание. Элла чувствовала себя марионеткой, над которой издевался безумный кукловод, всесильный извращенец, проверяющий предел ее прочности. Когда-то он украл секунду, а теперь лишил целого мира. Элла посмотрела на небо. Похожее на ската исполинское существо медленно приближалось, поглощая искры звезд. Скоро оно скроет луну, и Страна Чудес погрузится во мрак.
Ноги начали неметь, терять чувствительность. Элла поняла, что больше никогда не сможет сделать и шага. Полтора года назад это понимание едва не свело с ума, а сейчас вызвало лишь тоску. Жизнь теперь станет прежней, пустой без волшебства, бессмысленной без Запределья. Инвалидное кресло ждет. Инвалидное кресло и гроза за окном. Элла закрыла глаза и сквозь веки увидела, как гаснет лунный свет. Навсегда. Еле слышно она зашептала:
-Там седые туманы и темные леса. Там вечная луна освещает землю призрачным светом… - глаза щипало от слез. В сознании всплыли образы чудесных зверей, которые жили в глухих чащобах. Образы всплыли и погасли, а Элла продолжала шептать заклинание, но уже не могла представить то, о чем говорила. Это были теперь просто слова. Волшебство исчезло.
Она сидела в инвалидном кресле и слушала шорох дождя. Глаза по-прежнему были закрыты, из-под сомкнутых век катились слезы. Гроза уходила – раскат грома донесся издалека, словно отголосок прошлого.

Глава восьмая. Возвращение



Эльдар вернулся домой мокрый, грязный, но довольный, что вообще выжил. В лесу во время бури его едва не придавило падающим деревом, если бы не реакция ягуара, лежать бы ему сейчас на раскисшей дороге со сломанным позвоночником. Можно сказать, в рубашке родился. Да и когда вышел из леса на трассу, опять-таки повезло: остановился старичок на древнем как мир «Запорожце».
«Проклятые туфли!» - думал Эльдар разуваясь. С одежды текла вода, образуя на паркете грязную лужу. Прежде чем идти под горячий душ, он зашел на кухню, развел в стакане с водкой чайную ложку красного перца и залпом выпил.
Через полчаса, приняв душ, переодевшись в чистые джинсы и съев два бутерброда с ветчиной, Эльдар сидел на кухне за чашкой чая и думал, что делать дальше. Черномора больше нет, от него не осталось даже праха. Зато в лесу есть фиолетовое нечто, которое убило четырех человек. Сообщить в полицию? Это было бы разумно. Он представил себе лица служителей закона, когда те увидят чудовищный бутон. Хотя нет, вряд ли теперь возможно подойти к нему близко, там ведь по лесу расползлись черные жгуты – схватят и утащат в сердцевину любого смельчака.
- Фух… - его передернуло. Ягуар внутри нервничал, чувствовал, что опасность не миновала. Да, цветок в лесу, на большом расстоянии от города, но кто знает, на что он способен?
Дождь за окном стал тише. Настенные часы показывали 18:45. Эльдар допил чай и подумал, какими словами будет рассказывать в полицейском участке о том, что произошло: Черномор взорвал каменное дерево, а потом появился громадный фиолетовый цветок и утащил неизвестно куда и Черномора и Кирилла и Эдика и, по всей видимости, и Воя. Бред! Хотя если полицейские не поверят, то могут поехать в заповедник и увидеть доказательство. Но вернутся ли они? А пока будут выяснять, не посадят ли его в «обезьянник»? Им только дай повод. У Эльдара случались конфликты с местными стражами порядка, и выручало лишь заступничество Черномора. А теперь, как пить дать, запрут в клетку. Нет, это недопустимо, пока ягуар чувствует опасность!
Полиция подождет, решил Эльдар. Но Элле нужно все рассказать. Девчонка должна знать о гибели отца. Нелегкий шаг, но он должен его совершить, не то перестанет сам себя уважать. «Расплата за то, что я бросил Воя», - подумал Эльдар и тяжело вздохнул. Ягуар внутри не противился такому решению, значит, так тому и быть: он сегодня же все расскажет Элле. Эльдар вдруг поймал себя на мысли, что она единственный человек на свете, к которому испытывал теплые чувства. Ему нравился вызов в ее глазах, внутренняя борьба. А главное, она была полной противоположностью той девушки, что однажды убил ягуар…
Это случилось осенним вечером в пригородной электричке. Эльдар был единственным пассажиром в вагоне. Он сидел в полусонном состоянии и смотрел на мельтешение огней в темноте за окном. Когда до Москвы оставалось ехать не больше получаса, в вагон зашла девушка. Эльдар подумал, что она похожа на привидение. У нее было худое изможденное лицо с запавшими глазами, грязные белокурые волосы, а во взгляде ужасающая пустота. Девушка устроилась на сиденье в начале вагона, уставившись в пол перед собой. Ее трясло, лицо то и дело морщилось. Она вынула из кармана куртки смятую пачку сигарет и закурила, причем зажигалку смогла зажечь только с пятого раза.
Эльдар чувствовал, как начинает злиться ягуар, зверь чуял запах смерти, исходящий от девушки. Она относилась к тому типу людей, которые опустившись на дно, не пытались подняться, готовых на все ради минут сладостного забвения. Обычно ягуар относился к таким людям более спокойно, но в тот вечер зверь разозлился, пустота в глазах девушки привела его в бешенство.
Она сидела и курила, поднося сигарету к потрескавшимся губам. Дым кружил вокруг головы и казался частью спутанных белокурых волос.
Ягуар заставил Эльдара вынуть из внутреннего кармана кожаного пиджака складной нож, подняться и пойти к девушке. Она все так же смотрела в пол, мерцающий красным огоньком окурок выпал из пальцев и покатился под сиденье. Эльдар подошел и молча вонзил лезвие ей в сердце. Он потом вспоминал, как легко оно вошло в плоть, не зацепив ребра. Все произошло так обыденно. Девушка не издала ни звука, лишь посмотрела на Эльдара, а он увидел в ее глазах свое отражение, ягуара с белыми блестящими клыками. Она завалилась на сиденье, будто усталый путник решивший вздремнуть под мерный стук колес электрички.
Злость в звере стихала. Эльдар погладил девушку по голове, думая, что совершил правильный поступок, возможно, самый правильный в своей жизни. Она не должна была рождаться, и он исправил эту ошибку. Теперь ей не придется самой убивать себя день за днем. Она свободна. Ему вдруг очень захотелось узнать ее имя, но ягуар запретил лезть к ней в карман в поисках документов. Нужно было уходить.
Эльдар проследовал в другой вагон и на первой же станции вышел. Он никогда не жалел о содеянном. А когда познакомился с Эллой, увидел в ней полную противоположность той опустившейся девушки. В дочке Черномора была сила, которая заставила ягуара почувствовать уважение. После того, как Элла попала в аварию, в ее глазах тоже начала появляться пустота, но Эльдар видел, как девушка с ней боролась. И победила. Теперь ее ожидает новое страдание и новая борьба. Что ж, такова жизнь. Но она должна знать о гибели отца. Если он ей не скажет, это будет сродни трусости.
«Нужно идти», - подумал Эльдар и, быстро допив чай, вышел в коридор. Мысленно воздав хвалу человеку придумавшего удобную обувь, надел кроссовки, кожаный пиджак и уже собирался покинуть квартиру, но его остановил ягуар. Зверь сказал, что неплохо бы прихватить пистолет, ведь тревога не желала отступать.

Черномор, Кирилл и Эдик остановились на опушке. Их лица кривились, будто от невыносимой муки, тела сотрясала дрожь. Эдик упал на колени и захрипел, загребая скрюченными пальцами грязь. Рядом извивались жгуты – один поднялся над землей, заметался, а потом его разорвало, как дуло неисправного ружья. На месте разрыва, яростно пульсируя, начала набухать фиолетовая почка. Она вздувалась, росла, на ее поверхности прорезались тонкие красные линии похожие на сосуды. Бутон достиг размера баскетбольного мяча, а через несколько секунд уже стал не меньше колеса грузовика. Снизу бутона выползли и вошли в землю бледные корни.
Листья на растущих радом кустах ежевики начали темнеть, сворачиваться, ветви поникли. По стволам деревьев потянулись трещины, кора крошилась, облетала, устилая землю трухой. Бутон тянулся все выше и выше, как пиявка, вытягивая жизненные силы из всего вокруг. Деревья трещали, лишаясь соков, листва опадала серыми струпьями. Бутон стал огромным, а затем лепестки с гулом раскрылись, будто челюсти чудовища. Из сердцевины выскочили жгуты и быстро поползли вдоль опушки.
Черномор, Кирилл и Эдик перестали трястись. Получив от цветка силы, они продрались сквозь молодую поросль, и вышли на трассу, где в нескольких сотнях метрах в сторону города виднелся пост ГИБДД, с припаркованным рядом автомобилем.

Молодой сержант Ахманов затушил в пепельнице сигарету, не отрывая взгляда от страниц книги «Участь Салема» Стивена Кинга. Сейчас он читал до того захватывающую главу, что не замечал ворчания лейтенанта Куценко, который, сидя за столом, менял батарейки в рации.
- Охренеть! – прошептал Ахманов, быстро перевернув страницу.
Куценко недовольно покосился на сослуживца, вздохнул и пробормотал:
- Хорошо хоть дождь прошел. Ненавижу слякоть. По мне, так лучше бы всегда была жара, как в пустыне. А в Лондоне, говорят, постоянно дожди идут. Я бы не смог там жить. Не-а, такой климат не для меня, - он отложил рацию и постучал пальцами по столу, задумчиво глядя на ползающую по стене муху. – А ты, Ахманов, хотел бы жить в Лондоне? – сержант не ответил, целиком погрузившись в чтение. Куценко покачал головой: - Вот дал мне Бог напарничка… Скучно с тобой. Вообще, день сегодня скучный, - будто в подтверждение своих слов, он широко зевнул, показав ровные зубы цвета слабого кофе.
Дверь в помещение с грохотом распахнулась, в проем вошел человек, у которого из всей одежды были только грязные штаны. А его лицо…
Куценко почувствовал, как на затылке зашевелились волосы. Ахманов выронил книгу и захлопал глазами. Ему казалось, что чудовище из романа Стивена Кинга, каким-то образом, стало реальным. В пустых глазницах вошедшего человека ворочались черные черви.
- Привет, ребята, - прохрипел Черномор. – Как служба? Не скучаете?
Вошли Эдик и Кирилл.
Ахманов открыл, было, рот, чтобы что-то сказать, но слова застряли в горле. Черномор в мгновение оказался возле сержанта, схватил за горло. Ахманов дернулся, пытаясь вырваться, локоть задел пепельницу и та упала на пол, окурки разлетелись в разные стороны.
Куценко метнулся к автомату, который лежал на тумбочке у противоположной стены, но не успел сделать и шага – из обрубка руки Кирилла вырвались черные нити. Они обвились вокруг головы лейтенанта, как тонкие арканы. Куценко закружился на месте, закричал, но тут же подавился нитями, которые лезли в глотку. Он упал на пол, пытаясь отодрать от лица эту гадость и чувствуя, как по пищеводу будто течет расплавленный металл, заполняя легкие и желудок.
Тем временем нити выскочили из глазниц Черномора и блестящими иглами вонзились в лицо Ахманова. Они ползли под кожей, вспарывая плоть. Сержант заорал, схватился руками за нити, но те опутали пальцы и стянули так, что хрустнули фаланги. Черномор приоткрыл рот и зашипел, будто змея, из носа потекла серая слизь.
Эдик стоял возле выхода и смотрел черными, как деготь, глазами на мучение полицейских. Его дыхание было тяжелым, крылья носа вздувались. Внезапно он разразился диким хохотом, похожим на карканье ворона.
Нити, одна за другой, втянулись в культю Кирилла. Куценко лежал на полу и дергался в припадке, изо рта текла пена, глаза темнели, словно заполняясь болотной мутью.
Ахманов стоял, обессилено опустив руки, рот был открыт в безмолвном крике, под кожей словно ползали черви, из ран на лице текли струйки крови. Черномор толкнул сержанта в грудь и тот безвольной куклой упал в кресло и задрожал.
- Замечательно, - проговорил Черномор. Он развернулся и пошел к выходу.
Они сели в полицейский автомобиль – ключи оказались в замке зажигания – и поехали к Тихой пади. За рулем сидел Черномор. Минут через десять, в пригороде, он остановил машину, молча дождался пока выйдет Эдик, и поехал дальше. Эдик быстрым шагом направился к собачьему питомнику, который находился возле гаражей, в сотне метрах от дороги. С другой стороны шоссе, на опушке, вверх тянулись фиолетовые лепестки очередного бутона, убивая все живое вокруг. По небу ползли тучи, над землей клубилась туманная дымка, а издалека доносился тихий рокот уходящей грозы.

Вой вышел из заповедника километрах в десяти севернее Тихой пади. Долго по шоссе идти не пришлось, подобрал рейсовый автобус. Зайдя в салон, Вой заметил, как на него посмотрели немногочисленные пассажиры… Хотя, что тут странного, подумал он. Футболка порвана, джинсы грязные, лицо и руки в ссадинах.
- Случилось что? – участливо спросил водитель – щуплый мужичок в сером пиджаке и клетчатой кепке, из-под которой выбивались прямые седые волосы.
- В яму свалился, - хмуро ответил Вой и добавил: - Спасибо, что остановился.
- Пустяки, - водитель усмехнулся и закрыл двери. Автобус тронулся.
Вой устало опустился на сиденье. В салоне находилось всего три пассажира: рыжеволосая женщина с сыном лет семи, и старушка, у которой на коленях лежала небольшая корзинка, прикрытая белой тряпицей. Вой посмотрел в окно на лес. Никогда он не казался ему столь недружелюбным. От воспоминаний о черных щупальцах по спине пробежал холодок.
- Тебя будто волки трепали, - добродушно заметила старушка.
Вой повернулся к ней и подумал, что нападение волков – мелочь, в сравнении с тем, что довелось пережить.
- Просто денек был трудный, - он постарался выдавить улыбку.
Старушка откинула тряпицу с корзинки, вынула бутыль с жидкостью винного цвета и протянула Вою.
- Попей, сынок. Это морсик клюквенный.
- Спасибо, бабуль, - Вой с благодарностью принял угощение, вынул пробку из бутылки и сделал несколько больших глотков. Морс оказался кислым, прохладным, как раз то, что нужно. Будь воля, он выпил бы его весь, но постеснялся. Закрыв, Вой вернул бутыль старушке. – Очень вкусный.
- Это дочка мне клюковку из Архангельска присылает, - с улыбкой поведала старушка. Она сунула бутыль в корзинку и прикрыла тряпицей. – Раньше и в наших краях клюква водилась, на торфяниках, а потом исчезла…
Автобус проехал указатель «Тихая падь».
«Скоро буду дома, - подумал Вой. – Морок, небось, извелся». Пес привык, что его выгуливают в одно и то же время, а «одно и то же время» закончилось два часа назад. В голову лезли мысли о фиолетовом нечто, Черноморе с Эльдаром, и о том, что делать дальше, но Вой пока гнал эти мысли прочь. Мозгам требовался отдых, не то можно умом тронуться. Он коснулся пальцами ссадин на лице и поморщился.

Водитель автобуса Литвинов Сергей Павлович смотрел на исчезающее под колесами омытое дождем шоссе и думал, что неплохо бы сегодня после работы сходить в гараж, забрать из погреба баночку маринованных огурцов и пару бутылок вишневой наливки. А потом, конечно же, к соседке! Если она окажется в настроении, может и на ночь оставит. Хорошая баба, размышлял Литвинов. Жаль только нерешительная. Сколько раз предлагал ей жить вместе, так нет, все отговорки находит. А ведь не молоды уже, оба вдовцы, одиноки…
Литвинов увидел как справа, среди деревьев мелькнуло что-то яркое, фиолетовое. Промелькнуло и исчезло. Ну и Бог с ним. Может, показалось. Далее дорога делала поворот. Он медленно вывернул руль и…
Перед его глазами словно вспыхнула молния – черный блестящий жгут врезался в лобовое стекло, которое взорвалось тысячью осколков. Литвинов зажмурился, чувствуя, как обожгло болью лицо. Нажал на тормоз. Тело бросило вперед, грудь ударилась о руль.
Старушка и рыжеволосая женщина закричали. Вой, который до этого сидел с закрытыми глазами, швырнуло в спинку переднего сиденья. Потом его занесло в сторону, и он упал на пол.
Автобус врезался в опрокинутую, лежащую поперек дороги «Газель» и, издавая жуткий скрежет, протащил ее несколько метров.
- Мама-а-а! – орал мальчишка. Его мать визжала, ударившись и разбив в кровь лицо о затылок сына. Старушка хрипела, вытаращив расширившиеся от ужаса глаза – она лежала возле сиденья с неестественно вывернутой рукой.
Литвинов застонал и поднял голову от руля. Тут же почувствовал, как в шею вцепилось что-то холодное, жгучее, липкое…
Вой поднялся на ноги – в голове будто бил колокол – и увидел водителя, вокруг шеи которого обвилось черное щупальце. Секунда – и водителя выдрало из сиденья в лобовое окно, ударило в покореженный корпус «Газели» и швырнуло в сторону.
- Только не это! – выдавил Вой.
Стекло на заднем окне с хлопком разлетелось и в салон, корчась, как брошенный на сушу угорь, ворвался жгут. Женщина и ее сын продолжали кричать.
- Уходим! – заорал Вой, мельком заметив в окне возле деревьев огромные фиолетовые лепестки.
Жгут захлестнул сиденье в конце салона и выдрал из пола, затем бросил его и хлестко ударил по потолку, оставив вмятину в металле. Снаружи раздался рев. Со скрежетом перевернулась «Газель».
Вой схватил мальчишку, пробежал вперед, услышав, как завыла от боли старушка. Слева в окне мелькнул хлыст. Вой взревев, ударил ногой в полураскрытые после аварии двери – один створ с грохотом слетел с шарниров, освободив проход. «Только бы успеть!» - сквозь нарастающую панику проскочило в сознании. Вой вытолкнул мальчика наружу, повернулся и столкнулся с рыжеволосой – тяжело дыша, она отстранила его, проскользнула в проем, схватила сына и побежала.
В салон ворвался еще один жгут – как копье он пробил в дыру в стекле и закружился среди сидений. Старушка пыталась подняться, не прекращая выть от боли. В тот миг, когда к ней устремился Вой, черный хлыст обвился вокруг ее плеч и потащил. Она закричала, а потом старушка врезалась в стекло, разбив его. Вой слышал, как хрустнули ее кости и застонал от отчаяния.
Нужно было убираться. Он выскочил из автобуса и побежал, заметив, что не только «Газель» потерпела аварию. На шоссе и обочине находились помятая «Волга», красные «Жигули», лежащие на боку, и мотоцикл с коляской. Позади раздался скрежет металла. Вой увидел, как рыжеволосая, держа сына, мчится по шоссе, а потом заметил слева движение – из-за дорожной насыпи, на фоне гнилых деревьев, взметнулись фиолетовые лепестки. «Еще один!» - подумал он, и закричал:
- Беги направо! Направо! – Вой бросился в противоположную от бутона сторону, перепрыгнул насыпь и побежал вдоль дороги.
То ли женщина услышала его слова, то ли сама заметила опасность, но она побежала вправо, поднялась на насыпь, споткнулась и покатилась с пригорка. Вой подхватил перепуганного мальчика. Тяжело дыша, он выкрикнул:
- Я его понесу, а вы не отставайте!
Рыжеволосая быстро закивала.
И тут над насыпью, как вставшие в стойку кобры, взметнулись жгуты. Женщина вскрикнула.
- Бежим! – Вой, прижимая к себе мальчика, помчался в лес, через заросли высокой мокрой крапивы. Продрался через мелкую поросль, слыша, как женщина бежит следом. «Да что же это творится?! – подумал он. – Сколько же расплодилось этих адских цветов?» Они пробежали метров двести, и Вой решился оглянуться. Женщина едва его не сшибла.
Преследования не было.
- Кажется, спаслись, - прохрипел Вой и опустил мальчика на землю. Тот, всхлипывая, бросился к матери, у которой все же нашлись еще силы обнять сына. Она с шумом дышала, кровь на лице смешалась с грязью, руки тряслись.
- Спа… спасибо, вам, - выдавила она. – Сам Бог вас послал.
Вой хотел что-то ответить, но передумал и лишь пожал плечами. А потом поморщился, вспомнив, как щупальца выдернули несчастных старушку и водителя из автобуса. «Кошмар, который начал Черномор, продолжается».
- Что это было? – с дрожью в голосе спросила женщина. Она стояла на коленях, и мальчик тихо плакал, уткнувшись лицом ей в плечо.
- Я не знаю, - ответил Вой. – Но сегодня мне уже пришлось спасаться от этих жгутов.
- Так вот почему вы… - она не договорила.
Вой кивнул.
Со стороны шоссе донесся грохот и железный скрежет.
- Нам нужно идти, - проговорил он. – Тихая падь совсем рядом. Я понесу мальчика.
Женщина пригладила волосы сына.
- Его зовут Дениска. Меня – Рита.
- А меня – Семен, - Вой подумал, что женщина держится хорошо, учитывая обстоятельства. Но стресс, конечно же, придет, когда снизится адреналин в крови.
Она с трудом и неохотой оторвала руки сына от своей шеи и тихо сказала:
- Тебя дядя Семен понесет, хорошо?
Денис захлопал мокрыми глазами и кивнул. Его выпяченная нижняя губа дрожала. Вой взял мальчика на руки, подождал, пока поднялась Рита, и они двинулись через лес к городу.
Через некоторое время Вою отчаянно захотелось рассказать, что сегодня случилось в заповеднике. Поделиться хотя бы с посторонним человеком страшным знанием.
- Все эти фиолетовые бутоны и щупальца появились после того, как один идиот со своей компанией взорвал каменное дерево, - он произнес эти слова с нескрываемой злостью.
- Каменное дерево? – Рита на секунду остановилась и пошла дальше. – Я всегда верила, что каменное дерево – оберег. Но кому вообще пришло в голову…
- Черномору! – сказал Вой, будто выплюнул сгусток желчи. – Знаете такого?
- Кто ж в Тихой пади не знает Черномора? – Рита выглядела озадаченной. – Вроде бы хороший человек. Это ведь на его деньги построили церковь, и содержится собачий питомник. Я всегда была о нем хорошего мнения.
Вой невесело усмехнулся.
- О, да, он был еще тот артист!
- Был?
- Черномор и двое его помощников погибли, поплатились за свою глупость, - ровным голосом ответил Вой. – Щупальца утащили их в сердцевину цветка.
Некоторое время шли молча, а потом Рита спросила, ни к кому конкретно, в общем-то, не обращаясь:
- Что теперь будет?
Вой тяжело вздохнул.
- Я не знаю.
Скоро они вышли к гаражам, а через пять минут уже следовали по улице Мира. Ураган оставил в городе свой разрушительный след: вдоль дороги лежал поваленный тополь, чудом не задевший припаркованный рядом автомобиль. Возле парикмахерской в луже валялся синий рекламный щит. Везде были разбросаны обломанные ветви.
- Спасибо вам за все, Семен, - сказала Рита, когда они дошли до больницы. – Вам тоже не мешало бы в скорую…
- Позже, - с трудом улыбнулся Вой. – У меня собака целый день одна дома. А вы в скорой все расскажите. Вряд ли вам поверят, но полицию вызовут. А потом…
- Что потом? – с пылом спросила Рита.
Вой нахмурился.
- Я не знаю, но на вашем месте, я не выходил бы в ближайшее время из дома, - он потрепал мальчика по голове: - Пока, Дениска, ты храбрый пацан.
Мальчик хлюпнул носом и прижался к ногам матери. «Надеюсь, с ними все будет хорошо», - мысленно пожелал Вой, повернулся и зашагал в сторону своего дома.

Глава девятая. Вторжение


Эдик вышел из бытовки сторожа и направился к собачьим вольерам. Он улыбался, но улыбка была странная, словно нарисованная темно-синей краской на серой стянувшейся коже лица. Он слышал, как позади в бытовке хрипит бьющийся в конвульсиях пожилой сторож. Но через несколько секунд хрипы заглушил яростный лай собак. Эдик остановился, с хрустом в шейных позвонках покрутил головой, на его спине между ребер в сгустках темной слизи извивались блестящие нити.
Собаки, словно обезумев, носились по вольерам, надсадно лая, некоторые скулили, забившись в угол и дрожа всем телом.
Эдик открыл рот, из горла вырвалось утробное урчание, по нижней губе и подбородку потекла пузырящаяся жижа. Он прошел еще немного, зайдя в лужу, в которой отражались плывущие по небу тучи, и резко согнулся, будто получив удар в живот. Нити в спине издали чавкающий звук, извиваясь в слизистой массе, а потом начали вытягиваться. Эдик отрыгнул в лужу сгусток темной желчи. В глубине его черных глаз горели бледные огоньки. В следующее мгновение он задрожал, захрипел. Нити, как стрелы, метнулись в разные стороны. Пролетев сквозь сетки вольеров, они вонзались в тела собак, проникали под кожу. Собаки визжали, катались по земле и старались зубами вырвать нити.
Молодая крупная дворняга из крайнего вольера металась, обезумев от ужаса. Она бросалась на сетку, отпрыгивала, снова бросалась. Черная нить настигла ее в прыжке – обвилась вокруг шеи, швырнула на землю и вонзилась в ухо. Дворняга засучила лапами, из пасти потекла пена, глаза начали затягиваться темной пеленой.
Бультерьер, у которого не было одной лапы, вцепился челюстями в нить и, яростно рыча, замотал головой. Пасть и язык жгло, но он не ослаблял хватки. Сквозь сетку влетела еще одна нить. Бультерьер бросился в сторону, сбив миску с водой. А потом его швырнуло вверх, спину пронзила боль, брюхо стянуло. Он упал и, вспарывая когтями землю и вытаращив глаза, пополз. Из оскаленной пасти текла густая слюна. Через секунду пес коротко, по-щенячьи, взвизгнул, затрясся. Челюсти разжались, вывалился распухший окровавленный язык.
В соседнем вольере резко прервался отчаянный визг болонки, когда нить вонзилась ей в глаз. Собаки в дальних клетках надрывались от лая. Эдик, согнувшись, стоял в луже и медленно крутил головой, на напряженной шее пульсировали жилы. Он зашипел, раскрыв до предела рот, и в жижу на спине, как по команде, втянулись нити.
Эдик разогнулся, сплюнул густую слюну и направился к следующим вольерам. А из бытовки, шатаясь, вышел старик сторож. Одежда была в крови, щека разодрана. Как пьяный он проковылял несколько шагов, рухнул на колени и, задрав лицо вверх, издал звук похожий на рев и вой одновременно. Из блестящих черных глаз вдоль переносицы текла серая слизь. Кисти рук бешено тряслись, будто существуя отдельно от тела.
Тем временем Эдик снова согнулся, и нити метнулись к новым жертвам.
Повизгивающая от страха такса быстро рыла передними лапами землю, в попытке сделать подкоп, но нить обвилась вокруг ее длинного тела, вырвала из уже довольно глубокой ямы, и вонзилась в живот. Такса трепыхалась, дергая лапами, а потом ослабла, обмякла, жалобно скуля.
Старая слепая овчарка с белесыми глазами носилась по вольеру, чувствуя опасность, но, не понимая, откуда ее ждать. Нить вонзилась в бок, зазмеилась под шкурой среди ребер. С яростью овчарка вцепилась в нить, взметнула голову и выдрала из тела источник боли. Отскочила в конец вольера, рыча и скаля пасть. Она слышала, как визжат собаки вокруг, как скулят щенки в соседней клетке. А потом… сердце не выдержало. Она умерла мгновенно. Нить, которая неслась к ее голове, отпрянула, будто почувствовав, что от мертвой собаки больше нет толка.
Сторож поднялся, покрутил головой, осматриваясь, и пошел открывать вольеры. Эдик продвигался по питомнику, методично заражая собак. Иногда он морщился, словно испытывая боль, и шипел, как змея. Вокруг, рассекая воздух, свистели черные нити, в спине пузырилась слизь. Возле последних вольеров он тяжело задышал, жадно хватая ртом воздух. Ноги подкосились, и Эдик рухнул на бок. Пальцы судорожно сжимались и разжимались, загребая грязь. Нити безвольно опустились на землю и начали выцветать, превращаясь в бледные, сонно шевелящиеся волокна. Внезапно Эдик поднял голову и издал вопль, полный мучительной боли, огоньки в глазах погасли, как свет уходящей в ночь электрички. Тело дернулось несколько раз и обмякло.
Старик прошел мимо мертвого Эдика, широко улыбнулся и заразил последних собак в питомнике. А из первых вольеров уже выходили трясущиеся псы с черными, как частички ночи, глазами.

Черномор высадил Кирилла возле полицейского участка и поехал дальше. Его лицо походило на каменную маску с черными дырами глазниц. Он вел автомобиль не спеша, вцепившись напряженными бледными пальцами в руль. На лобовом стекле мелькали тени от ветвей тополей, растущих вдоль проспекта. Мимо промчалась «скорая» и уголки губ Черномора подскочили вверх.
- Прекрасно, - прохрипел он, и свернул на улицу «Школьная». Проехал глубокую лужу – справа несколько человек живо обсуждали происшествие: упавшее на автобусную остановку дерево.
Через десять минут он выехал на узкую дорогу в пригороде, вдоль которой стояли фонари, будто позаимствованные у улиц Лондона середины девятнадцатого века. Это была идея Черномора установить на ведущей к особняку дороге фонари такого декора, чем он и гордился, считая себя человеком, не лишенным художественного вкуса. Но сейчас чудовищу за рулем полицейского автомобиля было плевать и на фонари, и на художественный вкус. Черномору казалось все его прошлое существование бессмысленным. Теперь же, он по-настоящему жил. Жил ради великой цели: очистить территорию для Красоты. Той Красоты, к которой он прикоснулся, и которая стала частью его самого. Ей тесно, всегда тесно, ей нужно пространство. Внутри чудовища все ликовало, несмотря на боль, пульсирующую в каждой клетке тела. «Боль – ничто», - думал он. Всего лишь мерзкое человеческое чувство. Скоро оно исчезнет, Красота позаботится об этом. Несомненно. Он подарит ей свое Королевство, со всеми подданными, а потом… целый мир.
- Прекрасно, - проговорил Черномор, и подумал, как будет счастлива Элла, когда тоже прикоснется к Красоте. О, да, он, как любящий отец сделает ее причастной к вселенскому чуду. Это ведь и есть истинное проявление добра, верно? Она станет свободной, свободной, свободной…
Голову пронзила жуткая боль. Черномор захрипел, нажав на тормоз, и начал трястись. Машина вильнула и остановилась, едва не врезавшись в фонарный столб.
«Свободной… - проносилось в сознании. – Свободной… Я дам ей территорию… Красота позаботится обо мне… позаботится!..»
Боль отхлынула, дрожь прошла.
Некоторое время Черномор сидел без движения, а потом вывел автомобиль на середину дороги и поехал дальше. Показались ворота особняка. Рядом с охранной будкой, выполненной в виде небольшого бревенчатого домика, стоял молодой охранник. Увидев полицейскую машину, он нахмурился, сделал глубокую затяжку и щелчком отправил сигарету в придорожные кусты.

Элла сидела возле окна, задумчиво смотрела на деревья за оградой. Позади, в центре комнаты валялись кусочки черного и белого картона – все, что осталось от репродукции картины Малевича. Элла старательно и безжалостно порезала ее ножницами, а тонкую металлическую рамку согнула и засунула в ящик тумбочки. «Мосты сожжены». Странная, но прекрасная частичка жизни стала прошлым. А что теперь? Элла задавала себе этот вопрос без отчаяния, но с тихой грустью. Она чувствовала какую-то старческую усталость, с долей смирения перед неприглядным будущим.
Она увидела, как к воротам подъехал полицейский автомобиль. Из него вышел… Отец?! Нет-нет, что-то не так! Не так! Сердце будто сжали ледяные плиты. В сознании промелькнули образы темных силуэтов, выходящих из леса Страны Чудес. Она наклонилась вперед, прильнув к окну, и ощущая, как свело от страха живот.

- Привет, дружок, - проговорил Черномор, надвигаясь на охранника. Тот пятился, вытаращив глаза, и мямля что-то нечленораздельное. Дойдя до бордюра дороги, он споткнулся, упал и пополз, отчаянно упираясь ногами в землю, и не отрывая взгляда от дыр на лице чудовища. А потом охранник закричал.
- Спокойно, парень. Спокойно. Это же я, неужели не узнал? – с наигранной обидой произнес Черномор. – Хозяина не узнаешь? Ай-я-яй! – он покачал головой. – Нехорошо это. Очень нехорошо, - внезапно его мозг пронзила боль, по лицу прошла судорога.
Охранник уперся спиной и затылком в стену будки и попытался подняться. Он больше не кричал, но дышал так, будто ему не хватало воздуха. Рука метнулась к кобуре под пиджаком…
Боль прошла столь же резко, как и началась. Черномор усмехнулся, верхняя губа нервно дернулась. Изо рта и глазниц черными струями вырвались нити, вмиг опутав голову охранника лоснящимся коконом.
Выстрел.
Пуля пробила Черномору легкое, но тот лишь дернулся, продолжая заражать жертву.
Еще выстрел. И еще…
Пули прошли мимо. Черномор выбросил вперед руку, схватил и с хрустом вывернул запястье охранника. Пистолет, описав в воздухе дугу, упал в цветочную клумбу.

Элла, дрожа всем телом, смотрела, как чудовище похожее на отца отошло от охранника, поднялось по маленькой лестнице в будку, и через несколько секунд створ ворот поехал на шарнирах, открываясь. Она сжала подлокотники инвалидной коляски до боли в суставах.
Чудовище вышло из будки и последовало по грунтовой дорожке в сторону дома. Элла видела дыры вместо глаз и ухмылку на лице псевдо отца.
- Боже! - прошептала она. У нее возникло чувство, что все происходящее не реально. То, что казалось удивительным, но все же приемлемым для Страны чудес, здесь, в нормальном мире, выглядело чуждо, неправильно. Морбест – чудовище, принявшее вид отца, явилось продолжить ее страдания. Она ощутила себя персонажем ночного кошмара.
Элла тряхнула головой, внезапно осознав, что чудовище идет в дом. А потом…
«Что стало с отцом?!» - вопрос врезался в разум, как таран в ворота осажденной крепости. Отец уехал днем вместе с Эльдаром. Боже, подумала она. Что произошло? Что?!
Элла быстро отъехала от окна и услышала, как внизу открылась дверь.
«Оно уже здесь!»
Девушка теперь знала, что чувствуют звери, загнанные в ловушку. «Проклятые ноги!» Она застонала от отчаяния. Что же желать? В доме еще находится Мария. Возможно, она сейчас в своей комнате. Нужно торопиться.
Элла подъехала и схватила со стола крошечную рацию – такая же была у Марии. Нажала на кнопку…
Снизу раздался полный ужаса женский крик, который резко прервался. Что-то тяжелое упало на пол. От лица Эллы отхлынула кровь. Рация щелкала, будто внутри сталкивалось множество металлических шариков.
«Оно убило Марию! Чудовище, уничтожившее Страну чудес, убило Марию! Теперь мой черед!»
- Нет, - Элла замотала головой. Совсем недавно ей не хотелось жить, но сейчас мысль о смерти ввергала ее в панику. Рация выпала из руки. Мысли путались. «Что делать?! - вопил разум. – Оружие! Нужно оружие!» Она вспомнила: в кабинете отца есть пистолет. В верхнем ящике письменного стола. Это оружие она хорошо знала, брала его всегда, когда они с Эльдаром ездили на стрельбище. Отец – «Боже, да что с ним?!» - сказал, что однажды подарит этот пистолет ей. Что сейчас делает морбест? Есть ли время добраться до кабинета? Нужна всего минута. Одна паршивая минута!
Она подъехала и открыла дверь – та предательски громко скрипнула, словно специально, чтобы привлечь внимание. Впереди находилась площадка с перилами, справа – полукруглая, ведущая вниз в гостиную лестница, слева – спальня отца, а далее кабинет. «Хорошо, что двери в доме не запирались на ключ», - подумала девушка. Гостиная внизу была погружена в полумрак. До ушей Эллы донеслись чавкающие звуки, а потом – хрипы.
Она покатила коляску по площадке, держась возле стены. «Чудовище внизу что-то делает с Марией! Боже, Боже, Боже!..» Колеса бесшумно ехали по ковровой дорожке. Элла миновала дверь спальни. Ее подмывало повернуть голову и вглядеться сквозь балясины в сумрак гостиной…
«Что там происходит?»
…но боялась, что от увиденного потеряет самообладание.
- Элла, - услышала она хриплый голос, совершенно не похожий на голос отца. – Нам нужно поговорить, дочка.
Что-то зачавкало, затем раздались звуки похожие на шелест листвы. Элла почувствовала явственный запах гнилых фруктов. «Запах гибели Страны чудес». Она подъехала к кабинету, повернула дверную ручку…
- Мы поговорим по-семейному, - голос звучал уже ближе. – Поговорим, как отец и дочь. А потом я сделаю тебе подарок…
Она открыла дверь и торопливо въехала в кабинет.
- Скоро ты будешь счастлива, дочка. Да, дорогая, все беды останутся в прошлом. Я обещаю.
Коляску занесло назад, и Элла тихо вскрикнула, испугавшись, что упадет. Но обошлось. Чувствуя, как от затылка вниз по спине бегут мурашки, она объехала массивный стол орехового дерева и резко открыла ящик. Пистолет лежал поверх стопки бумаг. Рядом – обойма. Элла схватила ее и уже потянулась к пистолету…
«Чертова обойма пуста!»
Внутри что-то оборвалось. Она мысленно взвыла. Кто-то наверху лишил ее последнего шанса. С гневом схватила бесполезный пистолет, слыша шаги на лестнице. «Как же хочется жить! Даже с этими никчемными ногами!» - эта мысль прибавила злости. Нет, морбесту она так просто не достанется! Кинет в него пистолет, потом тяжелую пепельницу, настольную лампу… а еще есть зубы! Нервы напряглись до предела, разум – ясен, как никогда.
Чудовище приближалось к кабинету. Элла слышала тяжелую поступь.
«Сейчас оно появится!» - подумала она, затаив дыхание.
Но звук шагов прекратился. Возникла давящая тишина. А потом хриплый голос произнес:
- Я знаю, что ты пережила, девочка, - она слышала в голосе морбеста тоску. Такое человеческое, близкое ей чувство. – Сколько лишений… никто этого не заслуживает, а тем более ты. Жизнь такая несправедливая штука. Но все наладится, поверь. Выход есть, - голос стал походить на шелест листвы. – Выход есть, девочка. Скоро ты будешь счастлива и познаешь силу истинной Красоты. Я помогу тебе.
И снова тишина надавила на разум Эллы. Девушка сидела и всматривалась в полумрак за дверным проемом, ожидая, что морбест вот-вот войдет в кабинет. А затем она услышала то, что заставило ее сердце сжаться:
- Там седые туманы и темные леса. Там вечная луна освещает землю призрачным светом. Ветер колышет океаны трав, а воздух пропитан запахами осени, - чудовище проговаривало слова медленно, монотонно. – Там в глухих чащобах живут чудесные звери…
- Замолчи! – выкрикнула Элла, чувствуя, как щиплет глаза от слез. Ей было невыносимо слышать волшебное заклинание от того, кто причастен к гибели Страны чудес.
- Хорошо, - согласился голос. – Как скажешь, девочка. Я не хочу причинять тебе боль. Мир твоих грез не погиб, он стал иным. Он стал лучше. Нужно только разглядеть Красоту, принять ее. Скоро ты все поймешь.
- Нет! – Элла тряхнула головой.
- Страданий больше не будет.
- Нет!
- Все хорошо. Ты не должна бояться.
- Будь ты проклят!
- Боли не будет.
Элла увидела, как в дверном проеме возник черный силуэт. Чудовище медленно приближалось. Вот его лицо попало в узкую полосу тусклого света из окна. Взгляд девушки приковал шевелящийся мрак в глазницах псевдо отца. Ей казалось, что она смотрит в самые темные глубины Ада. Внутри все похолодело, тело, будто сковало льдом.

Если бы не ЕГО реакция ягуара. Думаю, так лучше, ведь ягуара там не было?

Сухо, как в сводке происшествий, не художественно. Фамилию можно было и потом дать. Или не давать вообще - смысл, если его на второй строчке убивают? Просто: водитель автобуса...

Сами представьте, как можно так говорить после бегства и спасения от смерти? Ну, неестественная же речь! Для авторской речи - нормально, но не для прямой речи.

А от живых какой толк? Непонятно, зачем нити убивали? Ради жизненной силы или удовольствия - пока неясно. И такие слова вносят еще большие непонятки. Упоминалось некое заражение, но пока неясно, что оно такое...

В принципе, это лишнее. Саспенс у вас и так неплох.

Вторая запятая не нужна.
В целом хорошо, особенно описания - это ваша сильная сторона, только надо стараться избегать избитых шаблонов и штампов: глубины Ада, будто сковало льдом, последний шанс... и тому подобных, экшен тоже хорош, диалоги послабее.
Удачи.

Ягуар - это второе "я" Эльдара. Это вроде психического расстройства. По крайней мере, сам Эльдар думает, что именно реакция ягуара порой спасает ему жизнь.


Согласен, исправлю.


Мертвых невозможно в чудовищ превратить. Морбесты не убивают, они делают из людей и животных таких же монстров, как и они. Вон, старик сторож в питомнике уже превратился.


Согласен, буду обращать на это внимание.

Спасибо большое Monk! Полезные замечания. Все учту.

Я это понял сразу, тем не менее, мне предложение все же кажется неправильным. Ну, как хотите.

Анна сидела в кресле с закрытыми глазами и прижимала к себе приемник, словно мать младенца. Как же ей хотелось снова услышать голос сына. Она помнила ту бессмыслицу, что он сказал: «Беги из города! Они уже здесь! Морбесты…» Странные слова, похожие на предупреждение. Анна испытывала одновременно и смятение и радость. Прошлое вернулось, вот только у него ощущался привкус тревоги. Ну, ничего, думала Анна. Все еще наладится. Она заслужила то, чтобы серая жизненная полоса сменилась чем-то светлым, радостным. Без сомнения – заслужила.
Она улыбнулась и нежно погладила приемник. Сейчас он для нее был самой ценной вещью на свете. Даже не вещью, а чем-то одушевленным, сосредоточием духовной силы. Поиски полезных вещичек в мусорных контейнерах оказались не напрасны. Она нашла чудо, частичку волшебства.
Анна услышала вой сирены скорой помощи. Неприятный звук, заставивший ее поморщиться. У кого-то случилась беда - сердце прихватило или во время бури кто-то пострадал. Она посочувствовала этому неизвестному человеку и подумала, что давно никому не сочувствовала, если только самой себе. Возможно, теперь и гнев останется в прошлом.
Она вспомнила сегодняшний инцидент с Анфисой и испытала неловкость. Подумалось, что если бы соседка оскорбила ее сейчас, то она смогла бы сдержаться. Анна представила, с какой яростью налетела на Анфису. Настоящая фурия. Хоть соседка этого и не заслуживает, но при случае можно все-таки извиниться, перешагнуть через себя, бросить вызов гневу, этому чудовищу, живущему в сознании и только и ждущего удобного момента, чтобы показать свой оскал. Сколько горя он ей принес! Она вспомнила тот случай в школе, когда ударила ученика. Будь у нее в тот момент какое-нибудь оружие, могла ведь и прибить того малолетнего поддонка. Гнев ослепил, затуманил разум. Ладонь от пощечины потом горела, будто ее ошпарили кипятком, а испуганный, но не утративший доли дерзости взгляд мальчишки еще долго стоял перед глазами. А хуже всего то, что не было раскаяния. После того, как ее со скандалом выгнали с работы, она мечтала о том, чтобы с мальчишкой, его высокомерным папашей и с истеричным директором школы произошел какой-нибудь несчастный случай. Казалось, это было бы справедливо.
С улицы донесся еще один звук, заставивший Анну вздрогнуть и открыть глаза: пронзительный женский крик. Она нахмурилась, поднялась с кресла и подошла к окну, не выпуская из рук приемник.
Хватило мимолетного взгляда, чтобы понять: во дворе творилось что-то неладное! Голый по пояс мужчина прижимал к стволу дерева девушку. Та кричала и пыталась вырваться. Рядом, возле скамейки лежала и дергалась в припадке старушка, ее рот был широко открыт, а руки и ноги тряслись, будто через тело проходил электрический ток. А потом Анна с изумлением увидела двух полицейских. Один безучастно наблюдал за мужчиной и девушкой, другой же направлялся к подъезду соседнего дома. Через двор стремительно промчалась крупная взлохмаченная собака. Вдалеке раздался приглушенный расстоянием визг тормозов и глухой удар.
- Да что же это такое происходит, Артемка? – прошептала Анна. Она была испугана и озадачена. Почему полицейский стоит, как истукан и не пытается оттащить того типа от девушки?
Тем временем старушка перестала дергаться и, как ни в чем ни бывало, поднялась на ноги и покрутила головой, осматриваясь. А мужчина отпустил девушку – та упала на землю и затряслась. Ее тело выгнулось дугой, будто от мучительной боли. «Что этот урод с ней сделал?!» - подумала Анна. На мгновение ей показалось, что все происходящее, это какой-то безумный спектакль.
Старушка довольно резво для своего возраста зашагала через двор. Внезапно она остановилась и ее стошнило. Седые волосы были растрепаны, серый плащ блестел от грязи.
Анне пришла в голову мысль, что полицейские не настоящие. Это хоть как-то оправдывало их безучастность. А если так, то нужно позвонить и вызвать наряд нормальных служителей закона. Пускай приезжают и разбираются. Заодно можно вызвать и скорую.
Она прошла в прихожую, сняла трубку со старомодного черного телефона и, держа приемник под мышкой, набрала номер полиции. Из трубки доносилось слабое потрескивание, никаких гудков.
- Что за черт! – Анна нервно нажала несколько раз на клавишу телефона, но треск не прекратился.
Впервые пожалев, что у нее нет сотового, повесила трубку и вернулась в комнату, к окну, подумав, что ни она одна была свидетельницей происшедших во дворе событий. Крик девушки наверняка слышали многие и, без сомнения, позвонили и в полицию и в скорую.
Старушки и полуголого мужчины во дворе уже не было. Девушка лежала возле дерева и тряслась. Анна увидела, как из ее рта течет пена. Полицейский стоял, склонив голову к плечу, и, казалось, к чему-то прислушивался. Но вот что-то привлекло его внимание. Он повернулся.
Во двор въехала белая «Газель». На мгновение Анну ослепил отблеск вечернего солнца, отразившийся от лобового стекла. Автомобиль быстро проехал вдоль дома и резко затормозил у дальнего подъезда, едва не столкнувшись с припаркованной «Ладой». Водитель – парень в джинсах и синей футболке – выскочил из «Газели» и побежал к полицейскому, что-то крича и отчаянно жестикулируя. «Не подходи к нему!» - мысленно сказала Анна, прильнув к окну и до боли в костяшках, стиснув приемник.
Водитель увидел девушку, которая корчилась возле дерева, и остановился. Он переводил взгляд с нее на полицейского, видимо, растерявшись. А потом Анна вздрогнула, когда в доме напротив, на втором этаже разбилось стекло, осколки посыпались вниз, а в оконном проеме мелькнул темный силуэт. Водитель что-то крикнул и кивнул в сторону девушки. Полицейский всплеснул руками и направился к нему.
- Беги, дурак! – прошептала Анна. У нее мелькнула мысль открыть окно и заорать эти слова во все горло, но страх привлечь к себе внимание остановил ее. «Почему не едет полиция?! – с отчаянием подумала она. – Неужели никто не удосужился позвонить? А может, телефоны ни у кого не работают? Да что же это происходит?!»
В следующее мгновение у нее перехватило дыхание. Она увидела, как изо рта лжеполицейского вылетело что-то, похожее на блестящие струи черной жидкости. Водитель отшатнулся, выставив перед собой руки…
Анна зажмурилась. Она не желала этого видеть. К горлу подступила тошнота. В сознании возникли давешние слова сына: «Беги из города! Они уже здесь!» Артемка знал, что произойдет что-то страшное. Он предупреждал! По телу пробежала дрожь. Появилась уверенность, что во всем городе творится неладное, и она стала свидетельницей лишь крошечного эпизода всеобщего кошмара.
Она отпрянула от окна и резко задернула шторы. Нужно сидеть тихо, никому дверь не открывать, больше не подходить к окну и тогда все обойдется. Анна стояла без движения, затаив дыхание. В тусклом, проникающем сквозь занавески свете, ее лицо походило на каменную маску.
- Все будет хорошо, Артемка, - прошептала она, но в голосе не было уверенности.
Анна ощутила ладонями легкую вибрацию в приемнике и вздрогнула. Из динамика донесся тихий шорох, будто вдалеке волны накатывали на берег, ворочая гальку.
- Ну же, скажи что-нибудь? – руки Анны задрожали. Она поднесла приемник к уху, прикрыла глаза и вслушалась в шорох. – Пожалуйста, скажи что-нибудь… пожалуйста.
Ей показалось, что слышит слабый детский голос, но потом поняла: она обманывает саму себя. Ну, ничего, рано или поздно чудо снова произойдет. Возможно, Артемка даже укажет, что делать в сложившейся ситуации.
Вибрация и шорох прекратились, но она не спешила отнимать приемник от уха. С улицы донесся полный боли пронзительный женский крик, а затем – звуки похожие на далекие выстрелы.
«Здесь я в безопасности, - постаралась успокоить себя Анна. – Буду сидеть тише воды, ниже травы. Здесь я в безопасности. В безопасности…»

Бах! Бах!
Тьму за дверным проемом озарили вспышки. Элла вскрикнула. Черномор взревел и резко повернулся.
Бах!
Часть перил на площадке разлетелась в щепки. Пуля задела голову Черномора, разорвав ухо и раздробив скулу. Он отпрянул внутрь кабинета, а потом, как огромная жаба, запрыгнул на стол, сбив лампу.
Элла закричала и, что есть силы, швырнула в него пистолет. Она слышала быстрый топот ног на лестнице. Челюсть чудовища с хрустом хрящей поползла вниз, из глотки вырвался глубинный животный рев. Девушка толкнула коляску прочь от стола – рывок оказался слишком сильным, она опрокинулась на пол, ударившись плечом о тумбочку.
В кабинет вбежал Эльдар. Ему хватило секунды, чтобы сориентироваться. Рука с пистолетом метнулась в сторону Черномора, но тот, оттолкнувшись от стола, прыгнул в окно. Выстрел, звон стекла, и треск рамы раздались одновременно. Сорванные занавески упали на подоконник. Через несколько мгновений с улицы донесся полный ярости хриплый крик, похожий на гомон вороньей стаи.
Эльдар бросился к Элле. Девушка смотрела на него так, будто видела ангела, сошедшего с небес. Он взял ее на руки, кинул встревоженный взгляд на разбитое окно и двинулся из кабинета.
Элла находилась в шоке. Она дрожала и все еще не могла поверить, что чудовище сбежало. Смерть была так близко! «Опасность не миновала! – пронеслось в сознании. – Морбест не отпустит нас!»
Эльдар сошел по лестнице. Из глубины сумрачной гостиной послышался стон. Элла подумала, что Мария еще жива, а если так, то ей требуется помощь. В следующее мгновение перед ними возник черный силуэт. Эльдар остановился.
Мария стояла, сгорбившись, как древняя старуха. Она исподлобья смотрела на Эльдара и Эллу сквозь растрепавшиеся, падавшие на лицо волосы. Ее руки мелко дрожали, горло испещряло множество круглых ранок, верх светлого платья блестел от темной слизи. Внезапно, взгляд ее черных глаз растерянно заметался.
- Бегите! – с болью в голосе выкрикнула она. – Спасайтесь! – Мария сделала несколько порывистых вздохов и издала стон, наполненный такой мукой, что Элла внутренне застонала сама.
Эльдар на приличном расстоянии обошел сиделку, не спуская с нее глаз. В правой руке он сжимал пистолет, готовый пустить его в ход в любую секунду. Стрелять с девушкой на руках было неудобно, но думать об удобстве в таких обстоятельствах не приходилось.
- Мария, - сказала Элла. – Пойдем с нами.
Сиделка покачала головой, а потом внутри нее что-то заурчало, живот вздулся, но через секунду снова стал нормальным. Не говоря ни слова, она пошла вверх по лестнице, опираясь трясущейся рукой о перила.
- Мы позовем помощь! – крикнула Элла, когда Эльдар уже выходил из дома. «Потерпи, Мария, - подумала она. – Скоро здесь будет и полицая, и медики, и вся королевская рать». Впрочем, она не забывала, что морбест, принявший облик отца, находился где-то неподалеку.
Эльдар спустился по мраморным ступеням и направился к своему «Ауди» Он смотрел по сторонам, как и Элла, опасаясь, что Черномор не даст им так легко уйти.
Но до машины дошли без проблем.
И уже когда Эльдар изловчился и открыл дверь, усадил девушку на переднее сиденье и начал обходить «Ауди», чтобы занять свое место за рулем… ворота поехали на шарнирах, закрываясь.

Мария чувствовала жгучий холод. Он сворачивал внутренности в тугой глубок, наполненный болю. Но хуже было то, что творилось с рассудком. В мозг будто заползла склизкая змея, и теперь ворочалась там, подавляя волю и проникая все глубже и глубже. Она заражала разум, предлагала не сопротивляться и впустить что-то древнее, темное и мерзкое.
- Господь простит меня, - морщась от боли, прошептала Мария. Она поднималась по лестнице на чердак. – Дьявол не получит мою душу… нет-нет, не получит.
Как же было трудно сопротивляться. Ледяная скользкая тьма накатывала волнами, стараясь пробить последние барьеры в сознании. «Я долго не выдержу. Змей слишком силен. Господь простит меня…»
Теряя силы, Мария прошла по чердачному помещению, отворила люк на крышу и, едва не крича от телесных и душевных мучений, выбралась наружу. «Бог простит. Он милостив. Он видит, что у меня нет другого выхода!»
Она подошла к краю крыши, поднялась на парапет. Сопротивляться тьме уже не было мочи. «Главное не медлить, не то змей пожрет душу!..»
Расправив руки, словно крылья, Мария зажмурилась и подалась вперед…
«Господь простит меня! Господь…»

- Проклятье! – прошипел Эльдар. Быстрым шагом он пошел к будке охранника. Держа перед собой пистолет, проскользнул в дверной проем. Справа заметил движение, мгновенно направил оружие и нажал на спусковой крючок…
Пуля попала в плечо охранника, но тот будто бы и не заметил боли. Он сделал глубокий шумный вдох, а на выдохе из его рта вылетели нити.
Реакция ягуара не подвела – Эльдар пригнулся и бросился в сторону. Нити пролетели там, где мгновение назад была его голова, и с влажным чавканьем врезались в стену. Он выстрелил. Пуля пробила дыру чуть выше левой брови охранника – тот рухнул на пол, как подкошенный. Нити начали втягиваться в его рот, но вдруг обмякли и замерли.
Эльдар сглотнул сгустившуюся в горле слюну, глядя, как чудовище, бывшее совсем недавно парнем по имени Андрей, бьется в предсмертной агонии.
Он вынул из подсумка на поясе обойму и вставил в пистолет. Потом, удерживая кнопку на пульте возле окна, открыл ворота.
Элла с облегчением выдохнула, когда из будки вышел Эльдар. Его лицо было бледным и сосредоточенным. Он подбежал к машине, сел на водительское сиденье и завел двигатель.
- Все, убираемся отсюда! - в его голосе сквозили нервные нотки.
Элла кивнула и посмотрела в сторону сада. Ей показалось, что среди деревьев промелькнула тень. Но теперь все было спокойно. Верно, почудилось. Она перевела взгляд на свои дрожащие руки и сжала ладони в кулаки.
Эльдар вывел «Ауди» за ворота и объехал полицейский автомобиль. «Неужели обошлось?!» - подумал он, чувствуя, как ягуар внутри втягивает когти. В голове роились десятки вопросов, которые обобщались одним: какого дьявола происходит? Не зря ягуар беспокоился. Зверь и в этот раз не подвел. Эльдар посмотрел в зеркало заднего вида на удаляющийся особняк. Черномор где-то там. Он не погиб, после того как жгуты утащили его в сердцевину цветка. Не погиб! Более того, он стал… а кем стал Черномор?!
Будто прочитав его мысли, Элла тихо произнесла:
- Это не мой отец. Отец мертв, - она вытерла пальцами выступившие слезы.
Эльдар нахмурился и искоса взглянул на девушку. До него вдруг дошло, что именно из-за нее он сунулся в особняк и рисковал жизнью. Наперекор ягуару, который предпочитал избегать опасных ситуаций. Это из-за зверя вышла заминка – еще немного и Эллу не удалось бы спасти. Увы, порой осторожность ягуара граничила с трусостью. «Инстинкт самосохранения», - подумал Эльдар. Красивое сочетание слов, которым прикрываются пугливые особи. Он вспомнил, как стоял в тени деревьев и смотрел на выходящего из полицейской машины Черномора. А потом с ужасом наблюдал, как тот расправился с охранником. Ягуар вопил: «Беги!» Разумный вариант. Зверь всегда мыслил четко и категорично. Эльдар едва не послушался его, ведь никогда не претендовал на звание героя. «Черт возьми, там девчонка-калека, которая для меня как сестра!» - эта мысль поколебала чашу на весах сомнений. Пару минут он еще стоял в подлеске, чувствуя, как неумолимо уходит время. А потом подавил голос ягуара и побежал в особняк.
- Ты спас меня, - проговорила Элла, опустив глаза. Ей было трудно говорить из-за скопившейся в горле горечи. – Я… я не знаю, что… - она поморщилась, стараясь подавить рвущиеся из груди всхлипы.
- Теперь все позади, - сказал Эльдар. – Главное, мы спаслись. Сейчас приедем ко мне, вызовем полицию в особняк.
Элла кивнула. Она вспомнила шевелящуюся тьму в глазах морбеста, и ощутила тошнотворную пустоту в желудке. «Сегодня день потерь!» - эта мысль надавила на сознание тяжестью надгробной плиты. Страна Чудес, Отец – их больше нет. Элла почувствовала, как зарождается злость – спасительная преграда от сумасшествия. Неожиданно захотелось попросить Эльдара вернуться в особняк и встретиться с врагом лицом к лицу. У них ведь есть оружие! Проклятый морбест смертен, его можно убить, отомстить за все – за никчемные ноги, за Страну Чудес, за Отца!.. Она стиснула зубы и тяжело задышала. Потом взглянула на Эльдара и подумала, что было бы не честно просить его вернуться. Он и так много для нее сделал. Ни один человек не сделал бы больше. «Время на месть еще будет!» - Элла удивилась, насколько уверенно прозвучала в сознании эта мысль.
Эльдар тяжело вздохнул.
- Я пытался отговорить твоего отца взрывать каменное дерево, но ты ведь знаешь: если ему в голову что-то взбредет – не отступит.
- Дерево? – озадаченно спросила Элла.
- Да, тот окаменевший дуб в заповеднике. Я сразу сказал: это плохая идея. Вот только Черномор не слушал ни меня, ни Воя. В общем… когда дерево взорвали, появился огромный цветок…
- Фиолетовый, - перебила его Элла, – похожий на морскую звезду.
Эльдар ошарашено посмотрел на девушку.
- Откуда тебе это известно?
- Я… трудно объяснить, - она никому и ни когда не рассказывала о Стране Чудес. Это было настолько личным знанием, что сама мысль о том, чтобы поделиться им с кем-то, казалась кощунственной. Но теперь все изменилось. Тайна потеряла смысл. Впрочем, рассказ о Запределье прозвучал бы для Эльдара, как бред. Лучше пока все упростить. – Этот цветок я видела во сне, - сказала она.
- Вот как? Хм… Получается у тебя был вещий сон? Я слышал о таком.
- Расскажи, что было дальше?
Эльдар пригладил всклокоченные волосы, бросил взгляд в зеркало заднего вида и продолжил:
- Из цветка вылетели черные жгуты. Они… дьявол, они были быстры, как молнии! Схватили твоего отца, Эдика, Кирилла и утащили… я не знаю, куда они их утащили. В какой-то темный туман в середине цветка. Все произошло за секунды. Сам я чудом спася. Думал, что твой отец и остальные погибли. А что мне оставалось думать?
- Отец стал чудовищем, - задумчиво проговорила Элла.
- Да, но где он был?
- В ином мире.
От слов девушки Эльдар вздрогнул, будто на него повеяло холодом. Элла так уверенно это произнесла, словно точно знала, о чем говорит. Она всегда была немного странной, и Эльдар уважал эту странность, но сейчас… не повредился ли у нее рассудок, после того, что довелось пережить?
- Иной мир, - тихо повторил он и почувствовал, как ягуар снова напрягается, будто готовясь к прыжку.
Они выехали с «Дороги Английских фонарей» на улицу «Победы». Проехали мимо рыночной площади…
Из-за поворота вылетел синий микроавтобус. Эльдар увидел, каким ужасом перекошено лицо водителя. Раздался визг тормозов. Микроавтобус занесло – он рухнул на бок и, высекая искры, с жутким скрежетом, протащился метров двадцать, пока не врезался в припаркованный у обочины «Москвич».
Эльдар вывернул руль, нажал на тормоз.
- Вот черт!
А потом они с Эллой увидели, как из окон автобуса вырвалось множество извивающихся нитей. Кто-то из пассажиров попытался выбраться – показалась окровавленная рука, затем голова, - но нити, с неумолимостью злого рока, утащили его вглубь салона.
- Смотри! – сдавленным голосом сказала Элла, указав пальцем вправо.
Эльдар повернул голову и увидел то, что вызвало в нем настоящий ужас. Ягуар внутри яростно зашипел…
На бегущих возле пятиэтажки трех человек, налетела свора собак. Псы сбили людей с ног. Из вспененных пастей, глаз, ушей выскальзывали нити, пронзая плоть своих жертв.
Эльдар и Элла увидели огромную грязную дворнягу, которая мчалась в их сторону. А из микроавтобуса, тем временем, вылезала жирная ухмыляющаяся женщина в разорванном платье. В ее покрытых слизью волосах блестели осколки стекла.




Эльдар нажал на газ в тот момент, когда огромный грязный пес прыгнул на капот. «Ауди» рванула вперед. Элла вскрикнула. Морда собаки, с оскаленной пастью, врезалась в лобовое стекло, когти заскребли по металлу.
- Вот черт! – выкрикнул Эльдар и крутанул руль.
Пес слетел с капота, кувыркнулся несколько раз по мокрому асфальту, тут же вскочил и зашипел – из вспененной пасти вырвались десятки черных нитей. «Ауди», набирая скорость, промчалась по луже, обдав брызгами жирную женщину, которая вылезла из перевернутой «Газели».
- Гони! Гони! – проскулила Элла. Она оглянулась и увидела, как нити втянулись в пасть пса – он тряхнул головой и бросился вдогонку, шкура на правом боку была содрана до мяса, слипшаяся шерсть на холке стояла дыбом, глаза блестели черными маслянистыми каплями.
Стиснув зубы, Эльдар бросил взгляд в зеркало заднего вида и подумал, что самый ужасный его кошмар стал реальностью. Ягуар внутри нервно урчал.
От своры возле пятиэтажки отделились три собаки и помчались наперерез «Ауди», последним бежал бультерьер, у которого не было одной лапы. У Эльдара тяжело застучало в висках, на лбу и переносице выступили крупные капли пота. «Будь все проклято!» - мысленно закричал он, чувствуя, что нервное напряжение почти достигло предела. Ну почему именно собаки?! Откуда только взялись эти паскудные твари?!
В следующий миг он охнул, увидев впереди ползущего по дороге мальчишку в разодранном джинсовом комбинезоне – его руки упирались в мокрый асфальт и подтягивали тело, губы кривились в жутком подобии улыбки, по подбородку текла темная жижа. Эльдар вывернул руль, объезжая маленькое чудовище, в салоне запахло жженой резиной. Машину вынесло на тротуар. Элла онемевшими пальцами вцепилась в ремень безопасности. Она успела заметить раздавленные ноги мальчишки, в открытых ранах которых, среди черной слизи белели обломки костей.
Эльдар, сбив мусорную урну, снова вывел машину на дорогу. Слева мелькнула тень. «Проклятые псы догнали!» Он бросил взгляд на бегущих возле «Ауди» собак.
- Они от нас не отстанут!
Элла повернула к нему бледное лицо. Перед глазами девушки все еще стояло страшное зрелище раздавленных ног мальчика – морбеста. Сейчас она чувствовала себя той маленькой перепуганной девочкой, которая верила, что под ее кроватью по ночам появляется чудовище.
Один из псов – серый кобель с исцарапанной мордой – обогнал «Ауди», развернулся, скользнув мощными лапами по грязи у края дороги и едва не упав. Черный язык заметался в пасти, а потом вмиг вытянулся, превращаясь в подобие гибкого копья – он ударил в лобовое стекло, оставив сеть трещин.
- Ах, ты, падла! – Эльдар направил машину на пса и через мгновение скорее почувствовал, а не услышал хруст костей под колесами. «Ауди» подбросило. На короткий миг в глазах Эльдара мелькнуло торжество – одной тварью меньше! К ягуару возвращалось самообладание и воинственный настрой. Элла взвизгнула, ощутив, как ремень безопасности больно стянул грудь.
Несмотря на гибель собрата, остальные псы не собирались отступать, лишь бультерьер, оставшись далеко позади, остановился, принюхался и заковылял в сторону дворов.
Эльдар увидел микроавтобус, который стоял у обочины дороги. Появилась идея.
- Держись! – сказал он Элле, и в тот момент, когда машина и собаки почти поравнялись с микроавтобусом, крутанул руль. «Ауди» резко ушла влево. Лязгнул металл, одного из псов закрутило между машинами, ломая и выворачивая кости, сдирая мясо. Губы Эльдара сложились в хищную улыбку. Он вжал педаль газа, но через несколько секунд скорость пришлось сбавить – дорога делала поворот.
- Они отстали! – воскликнула Элла. Она перевела возбужденный взгляд с зеркала заднего вида на Эльдара. – Отстали!
- Ух! – выдохнул он и тряхнул головой. Через минуту он с пылом сказал: – К черту этот город! Мы убираемся отсюда!
- Убираемся?
Эльдар посмотрел на девушку, как на умственно отсталого ребенка.
- А ты хочешь остаться? Еще час назад в городе все было спокойно, а теперь это Ад какой-то! Я, лично, еще жить хочу, и оставаться здесь не собираюсь!
Он объехал лежащую на дороге обломанную ветку.
- Гляди, - Элла указала на здание аптеки, в широкую витрину которой въехала машина скорой помощи.
- Вот об этом я и говорю, - Эльдар поморщился. – Чертовщина какая-то творится.
Впереди дорогу перебежали мужчина и женщина. Увидев приближающуюся «Ауди», женщина замахала руками.
- Мы должны их подобрать, - твердо сказала Элла.
Теперь руками махал и мужчина. Он выскочил на дорогу и что-то кричал. Эльдар, прибавив скорость, проехал мимо.
- Ты что?! – воскликнула Элла. Она оглянулась и увидела, как мужчина со злостью плюнул себе под ноги. А потом он и его спутница снова побежали и через несколько секунд скрылись в подворотне. – Ты почему не подобрал их? – в ее глазах вспыхнул гнев.
- Сама подумай, - буркнул Эльдар.
- О чем? Им же помощь была нужна!
Он ударил ладонями по рулю.
- Да что ж это такое? Она мне еще высказывать будет… А вдруг это ловушка? Ты об этом не подумала? Что если они, как те псы, или как твой отец?
Элла заерзала на сиденье.
- Это не так, - глядя исподлобья на паутину трещин на лобовом стекле, сказала она.
- Ты в этом уверена? Я вот – нет! Мне больше не хочется рисковать. Хватит. Целый день только и делаю, что жизнь рискую, - он свернул на улицу «Победы».
Справа из ресторана «Звездочка» выбегали люди. Раздались звуки выстрелов. Кто-то кричал. По дороге на бешеной скорости промчался мотоцикл – водитель был без шлема, его длинные черные волосы развевались, как пиратский стяг.
- Прости, наверное, ты прав, - проговорила Элла, а сама подумала, что остановиться все-таки следовало. Те мужчина и женщина не были морбестами. Она успела заметить их глаза – глаза испуганных людей.
- Бензина нам до Серпухова хватит, - размышлял Эльдар. – Там у меня один знакомый живет, у него пока остановимся. Через час, думаю, будем на месте.
Элла кивнула, глядя в окно на бегущего по тротуару и испуганно озирающегося парня в джинсах и черной футболке с надписью «AC/DC». А потом она увидела впереди полицейского, и ее сердце екнуло: что-то с этим человеком было не так. Он шел, сгорбившись, руки, как плети, свисали вдоль тела, а пальцы шевелились, будто лапки паука. Парень заметил полицейского и тоже видимо заподозрил неладное, так как резко повернул вправо и скрылся в проеме между домами.
- Что теперь станет с городом, с людьми? – тихо произнесла Элла.
Эльдар вздохнул.
- Думаю, скоро прибудет спецназ. Черт, возможно, войска введут. Кто знает, может, прямо сейчас сюда направляются ребята на БТРах и вертолетах.
- Все это похоже на фильм ужасов, - мрачно заметила Элла. – Я любила смотреть такие фильмы: кровь, сотни жертв, монстры, - она покачала головой и опустила взгляд на свои никчемные ноги. – Мерзость!
- Мерзость, - повторил Эльдар и вдруг заметил впереди то, что заставило его нажать на тормоз.
- Что случилось? – настороженно спросила Элла.
Несколько секунд он сидел молча, нервно барабаня пальцами по рулю, а потом сказал:
- Я сейчас вернусь.
- Ты куда собрался?!
- Я быстро, - он открыл дверцу, вышел из машины и осмотрелся. Людей поблизости не было. Эльдар подбежал к тротуару и посмотрел вверх. Там на ветке тополя сидела рыжая кошка. Он поднял руки и жестом ладоней поманил зверька:
- Иди сюда. Ну же, давай!
Кошка мяукнула. У нее были красивые изумрудного цвета глаза и густая чистая шерстка. Элла с изумлением смотрела из машины на Эльдара, все еще не понимая, что тот задумал.
- Да спускайся же! – нетерпеливо сказал он. – Здесь не безопасно!
Кошка будто поняла его. Она прошла по ветке и, цепляясь когтями за кору, начала спускаться. Эльдар подхватил ее, прижал к груди и побежал к машине. Когда садился за руль, положив кошку на заднее сиденье, встретился глазами с глазами Эллы и увидел в ее взгляде то, что расценил как восхищение.
- Люблю кошек, - смущенно проговорил он.
Впервые за целый день девушка улыбнулась, но через секунду вздрогнула, так как услышала крики и звон разбившегося стекла. Звуки доносились со стороны дворов. Она вгляделась и увидела на затененной домами детской площадке движущиеся силуэты.
Эльдар нажал педаль газа и скоро они уже ехали по пригороду, мимо гаражей, а еще через пару минут миновали фабрику по производству мебели, пилораму, и свернули на тянущееся вдоль опушки шоссе. От близости леса Эльдару стало не по себе – где-то там, в глубине заповедника начался весь этот кошмар. В сознании всплыл образ бутона, фиолетовые лепестки которого раскрывались, застилая усыпанную обломками каменного дерева поляну.
Успокоившийся, было, ягуар внутри вдруг насторожился. Он снова чуял опасность. Эльдар вел машину, с тревогой глядя на лес. Его напряжение передалось и Элле.
- Что-то не так? – спросила она.
Только сейчас он заметил: деревья за стеной молодой поросли местами выглядели мертвыми – серые стволы, лишенные коры, голые, как обглоданные кости, ветви.
- Пока не знаю, - ответил Эльдар.
Вдруг он заметил среди деревьев движение – что-то черное мелькнуло и исчезло. Показалось? Когда целый день нервы натянуты до предела, всякое может привидеться. «Нет, не показалось!» - услышал он мысли ягуара. А через несколько секунд увидел подтверждение…
На опушке, среди бурелома, взметнулись огромные фиолетовые полотнища. Раздался мощный звук похожий на гудок тепловоза. Кошка на заднем сиденье зашипела, шерсть встала дыбом. У Эллы перехватило дыхание, она подалась вперед, уперев вмиг покрывшиеся гусиной кожей руки в приборную панель. В глазах отразилось неоновое свечение лепестков чудовищного бутона.

Ай! Я выложил две главы, пропустив одну. Втиснул недостающую главу, хоть и не туда куда надо.

Прочел. Для рассказа многовато. Это уже повесть получается. Или роман?

Роман. Чудовища только начали захватывать город. Пока написано четыре а.л. События описанные в Территории будут происходить в течение суток, а еще ночь даже не началась.

Кстати, тогда это не может называться романом... по классическому определению. Ведь роман должен охватывать продолжительное время, года, а то и целую эпоху... Ну, это я так, размышляю. Сейчас все романы другие. Пора, видимо, определение менять.

Сомневаюсь, что это так. В толстенном романе "Кусака" Маккаммона, события происходили в течение короткого времени. Много детективных романов: преступление, расследование и наказание преступника - все это происходит чуть ли не в течение суток. Примеров много.

Так это и есть пример того, что классическое определение романа устарело.

Оно не устарело, а эволюционировало.

Не, устарело как раз определение, а романы как раз эволюционировали. Литература живет и меняется. Наверно, это хорошо.

Черномор находился в бешенстве из-за этого щенка Эльдара, который посмел стрелять в него; из-за дочери, не пожелавшей принять Красоту; из-за набожной крысы Марии, разбившей свою тупую башку о кирпичный обод цветочной клумбы; а главное, он был в бешенстве от собственной уязвимости. Если бы Эльдар вышиб ему мозги… Дьявол! Прикормил гаденыша на свою голову! И появился этот ублюдок в самый неподходящий момент. Какого черта он вообще приперся в особняк? Сейчас Элла уже была бы причастна к Красоте.
После того как дочь и Эльдар сбежали, Черномор прошел по мощеной плиткой дорожке через сад, открыл аркообразную дверь в ограде, и вышел с территории особняка. Он направлялся к лесу самым коротким путем. Ему нужно было пополнить силы, впитать свежую энергию Красоты. Она пока не могла войти в город, в нем мало растительности, пищи, которая ей необходима. Сейчас территория королевства доступна только для ее слуг, думал Черномор. Но скоро все изменится. О, да, очень скоро. Сеятель изменит ситуацию. Когда он выйдет из кокона, все вокруг будет пропитано энергией Красоты. Конечно, придется постараться - для создания кокона потребуется много сил, много обращенных, и нужно действовать быстро…
Черномор почувствовал острую боль в голове и скривился. Мысли закружились в сознании, как хлопья снега во время бури. Он захрипел, широко раскрыв рот, из глазниц выдавились слизистые клубки черных нитей, будто изнутри черепа на них надавила какая-то сила. А потом боль прошла, мысли обрели четкость. Тяжело дыша, Черномор постоял еще несколько секунд и пошел дальше. Лес уже был рядом, между стволов мертвых деревьев колыхались фиолетовые лепестки. «Как же я все-таки слаб! - стиснув зубы от злости, подумал Черномор. – Ну, ничего, когда появится Сеятель, боль исчезнет, а сила будет постоянно струиться по жилам».
Он прошел небольшую пустошь, на которой среди обломков битого кирпича и мусора пробивались пучки чахлой травы, зашел в лес и приблизился к бутону. Похожие на вены прожилки в огромных лепестках пульсировали, из сгустка тьмы в центре цветка тянулись змеевидные отростки – они медленно извивались, теряясь среди деревьев и шурша по облетевшей коре.
Черномор почувствовал, как каждая клетка тела завибрировала, внутри разливались теплые волны, энергия заструилась по венам, подобно мощному, пробившему плотину, потоку. Черномор раскинул руки. Ему казалось, что еще немного и его ноги вот-вот оторвутся от земли, и он взмоет ввысь и полетит над своим королевством – всемогущий и яростный, как ураган. А потом в сознании возник образ другого мира, территории, на которой зародилась Красота и откуда она начала свое шествие по тысячам мирам и измерений. Черномор ощутил благоговейный трепет. «Спасибо, что позволила прикоснуться к тебе! – мысленно сказал он. – Спасибо, что сочла меня достойным!»
Перед его внутренним взором бушевал безбрежный черный океан. В фиолетовом свете тусклого крошечного «Солнца» волны вздымались гигантскими лоснящимися лапами. Их захватывал ветер, и они становились частью круговерти смерчей, которые носились над океаном, как само воплощение ярости. А по небу, среди рваных клочьев облаков, плыли гигантские существа, похожие на медуз. В потоках ветров их водянистые щупальца тянулись на огромные расстояния, от полупрозрачных тел исходило слабое свечение. Все здесь единое целое, думал Черномор. И только посвященный может почувствовать невообразимую Красоту в этой мощи.
Поверхность беспокойного океана закружилась. Густая точно патока черная вода взрывалась языками буйных волн. Воронка расширялась, открывая темную бездну неведомых глубин. Океан изрыгал звериный рев, ветра выли – они носились вокруг исполинского водоворота, подхватывая маслянистые брызги.
Черномор ощущал себя частью этого океана, ветров, фиолетового света далекой звезды. «Я буду вечно служить древней, как мир, Красоте! – с трепетом думал он. – Она заключила меня в свои объятья, сделала причастным. Великая Праматерь!»
Из глубин воронки, которая стала такой огромной, что в ней поместились бы все континенты Земли, начали вылетать сотни, тысячи черных сгустков. Вращаясь, они взмывали к небу и разлетались в разные стороны. Черномор знал, что это споры, из которых вырастут чудесные цветы. Они летели в другие измерения за свежей энергией для океана.
Образ иного мира померк. Черномор снова видел перед собой фиолетовые лепестки, среди мертвых деревьев. Он сделал глубокий вздох, чувствуя, как сила разливается по телу, вызывая жажду действий.

Вой забежал в подъезд своего дома и остановился, переводя дыхание. Все оказалось хуже, чем он ожидал. Кошмар, который начал Черномор, теперь в городе. Люди становились непонятно кем… Чудовищами? Вою вспомнилось слово, в детстве бросающее его в дрожь: морбесты. Теперь ему казалось, что он всегда знал его значение. Морбесты – размытые образы из страшных детских снов обрели четкость, воплотились в реальности. Вот чего боялись предки. В глубокой древности они знали правду. А теперь печать сорвана…
- Печать сорвана, - прошептал он, сжав кулаки.
Вой сделал несколько шагов по лестнице и услышал грохот наверху, кто-то вскрикнул, а потом раздалась серия глухих ударов и треск дерева – звуки разносились по подъезду звонким эхом. Вой побежал, перепрыгивая через ступени. Он заметил: двери в некоторые квартиры были открыты, а одна, на втором этаже – сорвана с петель, возле порога лежали щепки и вырванный замок.
Он миновал лестничную площадку, усыпанную осколками стекла, взбежал на четвертый этаж к своей квартире. Дверь была нараспашку, дверной косяк разломан, коврик для ног лежал у противоположной стены, а возле порога блестела серая слизь. Сверху, с последнего пятого этажа, продолжал раздаваться грохот.
- Вот черт! – Вой замешкался, прежде чем войти в квартиру. Он чувствовал, что не увидит там ничего хорошего.
Теперь шум раздавался и снизу – звуки, будто ломали мебель. Кто-то надсадно закашлял, а потом по подъезду разлетелся тяжелый стон.
Вой болезненно поморщился, переступил порог и прикрыл дверь.
Морока он обнаружил в гостиной. Пес лежал возле шкафа и мелко дрожал, из приоткрытой пасти текла слюна, образуя на паркетном полу лужу.
Вой опустился возле Морока на колени, положил ладонь на его шею и ощутил, как под шкурой что-то шевелится. Пес, почувствовав хозяина, вильнул хвостом, а потом приподнял голову и зарычал. В его глазах клубилась темная дымка.
- Братишка, - только и смог выдавить Вой. К горлу подкатил горький комок.
Морок поднялся, тряхнул головой и на дрожащих лапах отошел к дальней стене. Оттуда, из полумрака, он посмотрел на хозяина, с челюсти тянулись блестящие нити слюны, нос подрагивал. Морок протяжно заскулил, и Вой услышал в этом звуке боль и тоску. Верный друг стал чудовищем, в нем еще теплилась частица прежнего Морока, но скоро и она угаснет.
- Друг мой, - прошептал Вой. Он не отрывал взгляда от влажных глаз пса, сознавая, что тот обречен стать его врагом. Морбестом.
Морок вильнул хвостом, из последних сил пытаясь выразить хозяину свою любовь. Его сознание боролось с зарождающимся внутри чудовищем. Из пасти выскользнули черные нити, но через мгновение втянулись обратно. Пес тяжело задышал и снова заскулил, будто умоляя помочь. Глаза Воя защипало от слез. Когда-то он подобрал на улице тощего, изголодавшегося щенка, который стал прекрасной собакой. А теперь…
Вой вскочил, подбежал к Мороку и обнял, наплевав на то, что пес может быть опасен. Морок коротко взвизгнул, совсем как щенок, которому не терпится отправиться на прогулку, чтобы набегаться вдоволь. Он приподнял переднюю лапу, будто давая понять, что, несмотря на чудовище внутри, все еще помнит одну из трех команд, которым научился.
В прихожей раздался шум. Морок зарычал, дымка в глазах закружилась, как миниатюрный смерч. Вой отошел от собаки, взгляд заметался по стене, на которой красовалась коллекция холодного оружия.
Морок бросился в прихожую. Через мгновение оттуда донеслись рык, шипение и грохот.
Вой сорвал со стены собственноручно выкованный меч. Вынул из ножен – сталь блеснула, отразив тусклый свет из окна, - рукоять привычно легла в ладонь. В прихожей мелькали тени, послышался пронзительный визг, который перешел в звериный рев. Вой содрогнулся. Он разглядел, как в полумраке гостиной Морок сражался с человеком в спецовке и желтой строительной каске. Это был бой чудовищ. Черные нити с шорохом рассекали воздух, сплетались и рвали друг друга. Язык Морока стал невероятно длинным – он выскользнул из вспененной пасти и, пробив плотную спецовку, вошел в живот врагу. Тот не остался в ответе: овитые нитями пальцы сомкнулись на шее собаки, вонзились в плоть, лицо морбеста дрожало от напряжения, вытаращенные глаза походили на темные шары, внутри которых метались искры.
«Ты и будешь так стоять?!» - мысленно закричал на себя Вой, сбрасывая оцепенение. Он ворвался в прихожую. Пространства для замаха не было – вонзил острие меча в грудь врагу. Выдернул и ударил в глаз, почувствовав, как сталь раздробила кость. Ногой отбросил морбеста. Тот влетел боком в стену и завалился на пол, цепляясь и сдирая с вешалки одежду. Каска съехала на лоб, прикрыв козырьком глаза, нити, шурша по ткани, втянулись в рукава спецовки. Язык Морока исчез в пасти. Пес бросился на уже мертвого врага, челюсти сомкнулись на горле – Вой услышал, как с хрустом лопнул кадык морбеста. Рывок, и Морок выдрал кусок плоти.
А потом он повернулся к хозяину, из оскаленной пасти сочилась темная жижа, шея выглядела как одна сплошная рана. Пес зарычал, опустив голову.
- Спокойно, Морок, - Вой выставил перед собой руку. – Спокойно. Это же я, - он попятился.
С лестничной площадки донесся звук разбившегося стекла и хриплый хохот. Морок встрепенулся, повернул морду и принюхался. Его глаза стали совсем черными. Продолжая тихо рычать, он дошел до приоткрытой входной двери и выскользнул в подъезд.
- Прощай, братишка, - прошептал Вой, и подумал, что правильней было бы убить Морока, раскроить череп мечом. Правильней, милосердней, ведь с минуты на минуту чудовище полностью подчинит себе его сознание. От прежнего добродушного пса не останется и следа. «Я бы предпочел смерть!» - осознал Вой и почувствовал стыд: у него не хватило духа убить друга, избавить его от мучений.
Он прошел в комнату, поднял с пола ножны и пристегнул их к поясному ремню. Посмотрел на стену: два боевых топора, секира, кистень, кольчуга, круглый щит, над которым веером висели ножи. Появился соблазн надеть кольчугу, взять щит, но подумав, решил, что с этими атрибутами защиты он станет менее поворотлив. Взгляд задержался на фотографии Каменного дерева. «Печать сорвана. Врата Ада открыты!» - безжалостно промелькнуло в голове. Можно ли еще что-то исправить? Сказать «нет» значит смириться.
- Никогда! – со злостью проговорил он, и с мечом в руке двинулся в прихожую, перешагнул труп морбеста, вышел на площадку…
По ступеням поднимался старик в изодранном спортивном костюме. Он смотрел исподлобья на Воя и кривил синюшные губы в улыбке, больше похожей на звериный оскал, кожа на правой стороне лица была содрана.
- Кто тут у нас? – его дребезжащий голос походил скрежет ржавого железа. – Да-да, теперь вижу… Ну здравствуй, Семен. Здравствуй, паскудный защитничек печати, - улыбка сползла с лица, верхняя губа задрожала.
Вой с трудом узнал в старике соседа с первого этажа. «Убить!» - пронеслось в сознании. Меч описал дугу, лезвие врезалось в основание шеи морбеста, но чудовище все же успело выплюнуть нить – она скользнула по щеке Воя и обожгла кожу. Старик, вскинув руки, осел на ступени и покатился вниз, почти отделенная от тела, держащаяся на одних сухожилиях голова, моталась из стороны в сторону.
Краем зрения Вой заметил справа движение. Резко повернулся, занес меч для удара…
В дверном проеме стояла девочка лет десяти – светлые волосы заплетены в косички, платье в пятнах крови, на месте правого глаза зияла дыра, в которой извивались нити. На мгновение Вой опешил: «Ребенок?! Господи, это же ребенок!»
Нижняя челюсть девочки поползла вниз, из глотки вырвался пронзительный визг. Маленькое чудовище присело, выставив перед собой руки со скрюченными пальцами, и прыгнуло – из глазницы вылетели нити.
Вой бросился вправо.
Девочка врезалась в стену, оттолкнулась и ловко приземлилась на четвереньки. Она теперь не визжала, а шипела, оскалив ровные белые зубки.
«Это больше не ребенок!» Вой подскочил и, что есть силы, ударил ее ногой в лицо. Морбест кувыркнулся в воздухе и упал на ступени со сломанной шеей, скрюченные пальцы распрямились, из приоткрытого рта потекла струйка черной крови.
Вой с ужасом смотрел на маленький трупик. «Я это сделал! Боже мой, я убил ее!» Он застонал, хотя разум вопил от злости и отчаяния. Что-то внутри не желало принимать случившееся: «Неправда! Этот кошмар не может быть правдой!» Он знал эту девочку. Она приехала в Тихую Падь на летние каникулы к своей тетке. Та, как-то похвасталась Вою, что ее племянница вундеркинд: знает английский и французский языки, решает в уме сложные математические задачки, отлично рисует и мечтает стать архитектором. Теперь ее труп лежит на ступеньках, как символ несбывшихся надежд.
Он зашел в квартиру, в которой жила девочка, проверил комнаты, после чего вернулся на лестничную площадку и взял маленький трупик на руки. «У меня не было выбора!» - мысленно повторял он, пытаясь унять чувство вины. В подъезде царила тишина, видимо все чудовища покинули квартиры, и вышли на улицу охотиться.
Вой положил девочку на диван в гостиной и прикрыл цветастым покрывалом. С минуту он стоял с поникшей головой, думая, что еще не раз придется столкнуться с морбестами. Возможно, и с обращенными в чудовищ детьми. Он повернулся, чтобы уйти, но взгляд задержался на рисунках, которые висели над письменным столом. На них были изображены дома. Девочка действительно хорошо рисовала, выписывала мельчайшие детали: водосточные трубы, карнизы, перила у подъездов. Вой подумал, что если бы она провела летние каникулы в другом городе, то ее мечта наверняка сбылась бы, и она стала бы отличным архитектором.
Он заметил на столе, среди десятка разбросанных цветных карандашей, рисунок. Взял его в руки, рассмотрел и понял: на нем изображен Дом Культуры Тихой Пади. Рядом со зданием – черная сфера, будто опутанная паутиной. Странный рисунок, подумал Вой. Он перевернул листок, увидел слово, написанное красным карандашом, и прочитал его вслух:
- Сеятель.

Ужасная "гусеница". Начало неважное, а потом перечисления... Разбить бы на предложения покороче... Черномор был в бешенстве. Щенок Эльдар посмел выстрелить в него! А дочь не пожелала принять Красоту... Все из-за набожной крысы Марии... И так далее.
Не ожидал, что "обращенные" Красотой смогут идентифицировать себя как личность...

Согласен. Подумаю, как исправить.


Кое-что человеческое в них остается. Нехотелось мне делать из морбестов бездумных монстров, их сознание изменилось, но, хоть и извращенные, но все же человеческие чувства в них остались.

Спасибо Monk!

Продолжение:


Эльдар нажал на газ, искоса глядя на раскинувшиеся среди мертвых деревьев фиолетовые лепестки. Кошка на заднем сиденье больше не шипела, но ее шерсть стояла дыбом, глаза горели хищным блеском, а когти впивались в кожаную обивку.
Цветок остался позади и Элла, которая сидела затаив дыхание, облегченно вздохнула. Она вытерла пальцами испарину со лба и оглянулась.
- Как такое возможно? – мрачно проговорил Эльдар. – Эта чертова штука была в центре заповедника. Она что же…
- Распространяется, - закончила за него Элла. – Расползается, как какая-то зараза. Наверное, этих… цветов в лесу уже много. Смотри, там еще один!
- Вижу, - буркнул Эльдар.
Впереди на опушке колыхались лепестки огромного цветка, в воздухе, среди желтой трухлявой пыли кружились прелые листья.
«Что же ты наделал, отец», - подумала Элла, чувствуя, как страх сменяется злостью. Она всегда знала: он отнюдь не святой, но у нее не укладывалось в голове, зачем ему понадобилось взрывать Каменное дерево, которое для многих людей считалось святыней. Зачем? Показать свою власть и безнаказанность? А может, дело в чем-то другом? В последнее время он странно себя вел: разговаривал сам с собой; после пяти лет воздержания, снова начал курить. Что творилось в его голове?
- Вон еще один, - сказал Эльдар, глядя на очередной цветок. – Я бы сейчас ни за какие деньги в лес не сунулся.
- Деревья умирают, - заметила Элла.
- Верно. Эти штуки, как долбаные вампиры. Хм… интересно, они боятся огня?
Элла поежилась.
- А меня вот что интересует, - она мрачным взглядом проводила цветок. – Как далеко расползлась эта мерзость? Наш город окружен лесом, может, мы уже находимся в ловушке? Ты видишь, цветы в город не ползут, - она кивнула на другую сторону дороги, где, окруженные бетонными заборами, стояли серые здания промышленного района. – Видимо, чтобы расти им нужно… пожирать жизненные силы деревьев. Думаю, скоро они окружат город, если еще не окружили.
- Верно, - угрюмо согласился Эльдар. – Быстро ты все по полочкам разложила. В городе – твари, вокруг – эта фиолетовая хрень. Поганая вырисовывается картинка.
Промышленный район кончился. После небольшой пустоши вправо тянулась полоса леса, и Элла с Эльдаром увидели то, что погасило их надежду покинуть опасную территорию…
Поперек дороги лежал перевернутый лесовоз. Среди груды бревен высилась громада фиолетового цветка – лепестки раскинулись причудливыми стягами, накрыв и шоссе и придорожную поросль. Черные жгуты оплетали лесовоз, извиваясь, тянулись вверх и в разные стороны. В сотнях метрах справа, среди омертвевших, лишенных коры стволов, высился еще один бутон, а это означала, что версия Эллы подтверждалась: несущее смерть нечто окружало город.
Эльдар остановил машину на безопасном расстоянии от цветка. Солнце клонилось к закату. Мокрая после дождя, ведущая к гибели полоса асфальта блестела и отливала красным. Чудовищные бутоны издавали звуки похожие на стоны, над умирающим лесом колыхалось марево – дыхание влажного зноя.
Элла устало посмотрела на небо над верхушками деревьев. Там, среди розовых облаков летел серебристый авиалайнер. Такой далекий. Частичка нормального мира, в котором люди коротают летний вечер за просмотром телевизора, гуляют в парках и веселятся в клубах. И не подозревают, что в одном Подмосковном городке в это время бродят чудовища.
- Что будем делать? – тихо спросила она.
Эльдар рассеянно посмотрел на девушку, потом перевел взгляд на дорогу.
- Что делать, - он тяжело вздохнул. – Думаю, у нас нет другого выхода, как вернуться к плану «А». Черт, нужно было сразу ехать ко мне. Там двойная железная дверь, ни одна тварь не сломает. Все из-за этих псов, как увидел их…
- Что сделано, то сделано, - рассудила Элла. – Зато мы теперь знаем, что город блокирован.
Он с грустью усмехнулся:
- Вот только пользы от этого знания я не вижу.
Какое-то время они сидели молча и глядели на цветок, будто ожидая, что вот-вот появится спецназ и расчистит шоссе от этой чужеродной гадости. Кошка расхаживала по сиденью и нервно урчала, ей вторили ягуар внутри Эльдара и двигатель «Ауди».
- Почему отец взорвал Дерево? – Элла задала себе этот вопрос мысленно, но, помимо воли, произнесла вслух.
Эльдар подумал, что странно сидеть вот так спокойно, как они с Эллой, когда вокруг царит смерть. Что это? Последствие шока? Странная штука рассудок. Он посмотрел на девушку, решив, что ей впору паниковать, дрожать от страха, а она пытается найти смысл в поступках отца.
- Знаешь, - ответил он, - сначала я думал, что твой отец хочет взорвать Дерево, чтобы отомстить тому парню, который был утром у вас за завтраком, Вою. Но потом понял: дело не в этом. Прозвучит странно, но… кажется, он знал, что произойдет.
- Знал?
- Да, что-то было в его поведении… Трудно объяснить. Он и раньше совершал поступки, прямо скажем, не слишком хорошие, но они были… - Эльдар задумался, подыскивая нужное слово. – Логичные, для его образа жизни.
Элла подумала о том человеке, что сбил ее.
- По-твоему, закопать кого-то живьем, это логично?
Эльдар решил, что впору садиться за научный труд под названием «Психология чудовищ в человеческом обличье», причем пример можно брать с самого себя.
- Да, логично, - он понизил голос до шепота. – Жестоко, но объяснимо. А Дерево? До сегодняшнего дня я и подумать не мог, что твоему отцу придет такое в голову. Он назвал это духом авантюризма, а я скажу: это походило на одержимость!
Эльдар уже собирался развернуть машину и поехать в город, но в последний момент передумал: «Посидим еще минут пять». Он прикрыл глаза, стараясь не думать о том, через что предстоит им с Эллой пройти, чтобы добраться до его квартиры в центре Тихой Пади. Неожиданно в сознании всплыло лицо парня, которого они с Черномором казнили, закопали живьем. «Да, не лучшее воспоминание, чтобы отстраниться от тяжелых мыслей», - раздраженно подумал он. Но память, воскресившая призраки прошлого, была неумолима…
В тот день Эльдар впервые оказался в подвале особняка, и удивился, когда увидел в центре помещения огромный круглый стол, окруженный двенадцатью креслами, больше похожими на королевские троны. На стенах висели картины, с изображением замков, драконов, баталий. По углам, как грозные стражи, стояли отливающие серебром рыцарские доспехи. Свет стилизованных под свечи лампочек в массивных медных канделябрах, делал обстановку уютной и слегка таинственной.
- Как тебе мои чертоги? – поинтересовался Черомор, когда Эльдар осмотрелся.
- Странно здесь. Что-то из разряда: Камелот, Артур и рыцари Круглого Стола.
- Верно. Камелот, Артур и рыцари. Присаживайся, - Черномор указал на одно из кресел. – Мне нужно с тобой поговорить.
Они заняли места за столом, в полированной поверхности которого, как в зеркале, отражался потолок.
- Ты на меня работаешь не так уж и долго, - после минутного молчания начал Черномор, - но за это время я убедился: тебе можно доверять. Да и Элла тебе доверяет, а для меня это много значит, поверь. Ты видел моих родственничков? Приезжают, твари, слезу пускают, будто она умерла, а перед отъездом, как правило, деньги клянчат, якобы в долг. Из всего выгоду ищут, говнюки! Ей сейчас нужна поддержка, а не слезы, и уж тем более не эти траурные рожи. Я вижу, ты не равнодушен к ее… к нашей беде, - он пригладил волосы и вздохнул. – Вчера, когда ты с ней за ужином разговаривал, она улыбнулась. Улыбнулась! Впервые после аварии я увидел на ее губах улыбку.
- Мы с ней друзья, - сказал Эльдар, будто слово «друзья» все объясняло.
Черномор с грустью усмехнулся:
- Ты ее единственный друг. Помнишь, когда ты явился ко мне и предложил свои услуги? Хм… такой наглости я в жизни не видел, - он коротко рассмеялся, хотя глаза оставались печальными. – Это надо же было заявить, что стоишь больше, чем все мои помощники вместе взятые, потому что у тебя есть интуиция. Смело, весьма смело! Наверное, это меня и подкупило, хотя я видел: с тобой что-то не так. Ты был похож на загнанного зверька. Не работа тебе была нужна, а убежище. Я тебя никогда не спрашивал, отчего или от кого ты пытался скрыться, и спрашивать не собираюсь… главное, я в тебе не ошибся.
«Зачем он привел меня в эту комнату? – озадаченно подумал Эльдар. – Вряд ли хочет просто поговорить по душам».
Черномор поднялся с кресла, подошел к стене и некоторое время рассматривал картину, на которой был изображен расправивший перепончатые крылья дракон на фоне алого неба. Наконец, не поворачиваясь, он произнес:
- Я забыл, что такое покой. За ночь просыпаюсь по нескольку раз и долго потом не могу уснуть: перед глазами – искалеченная Элла на больничной койке. Вся в бинтах, как мумия. Когда мне позвонили и сообщили, что она попала в аварию, я стоял с этой чертовой телефонной трубкой в руке и не мог пошевелиться. Меня будто льдом сковало, - его голос дрогнул. – Я всегда был уверен: именно с моей дочерью не может случиться ничего плохого. С кем угодно, но только не с ней. Знаешь, какие у нее были глаза, когда она узнала, что не сможет ходить? Боже, я увидел в них нежелание жить! – Эльдар заметил, как его ладони сжались в кулаки. – Можешь себе представить мои чувства? – он резко повернулся и подошел к столу. – А ты знаешь, что неделю назад был суд над тем парнем, что сбил ее?
- Знаю, - ответил Эльдар. – Суд признал его невиновным.
- Верно. Все верно. Хотя, я мог бы сделать так, что бы его посадили. Легко! У меня везде свои люди, ты же знаешь. Подтасовали бы факты, пакетик с героином, или еще что… Но нет! Нет-нет-нет! Мне нужно было, чтобы суд признал его невиновным! – Черномор склонился над столом, внимательно глядя Эльдару в глаза. – А скажи-ка мне, ты считаешь его невиновным? – он сделал сильный акцент на слове «ты».
- Нет, не считаю, - Эльдар, не задумываясь, озвучил мнение ягуара. Здравый смысл подал, было, слабый голосок: «Все, что случилось – несчастный случай. Никто не виноват», но гневный рык зверя подавил его.
- Я знал, что ты так скажешь, - Черномор снова уселся в кресло и откинулся на спинку. – Догадываешься, что я собираюсь сделать?
- Отомстить, - уверенно ответил Эльдар.
- Точно! Тихая Падь – мое королевство! Мой Камелот! У меня свои законы! Я здесь судья, коллегия присяжных и, если надо, то и палач!
«Старик разошелся не на шутку», - заметил Эльдар. Впрочем, он частенько был свидетелем приступов мании величия Черномора.
- Как ты собираешься его наказать?
- Скоро узнаешь. Но прежде, хочу кое-что выяснить…
- Чтобы ты не задумал - я с тобой, - всплеснул руками Эльдар.
Черномор, прищурившись, улыбнулся.
- Это я и хотел услышать. Отомстить за Эллу должны те, кто ей дорог. В этом весь смысл, верно?
Ягуар выпустил когти, предвкушая свежую кровь. Эльдар хотел, было, спросить, почему Черномор не отомстил раньше, до суда, но потом понял, что знает ответ: старик неосознанно лелеял свой гнев. Потеряв покой – ждал. Страдал, но терпел, не желая расставаться с ощущением снайпера, который смотрит в оптический прицел на свою жертву: вот он видит, как объект, облегченно вздыхая – еще бы, ведь его оправдали, - выходит из здания городского суда. Объект думает, что все беды остались позади. Он улыбается, не догадываясь, что снайпер уже затаил дыхание, чтобы нажать на спусковой крючок. Выстрел! Башка жертвы разлетается на куски… А убийца чувствует пустоту внутри, ведь сладостные мгновенья охоты остались в прошлом.
- И, каков твой план? – спросил Эльдар.
- План? – Черномор часто заморгал, словно не понял вопроса. – Ах, план… Об этом не беспокойся. Маятник уже запущен, нам нужно лишь поставить жирную точку. Видишь дверь? – он кивнул в сторону стены справа.
Только сейчас Эльдар заметил почти неразличимую на фоне темных обоев столь же темную дверь.
- Вижу.
- Ты ведь у нас проницательный, - усмехнулся Черномор. – Догадаешься, что там?
«Особой проницательности тут не нужно, - подумал Эльдар. – Все просто, как дважды - два, учитывая тему разговора, слова про маятник и жирную точку». Он даже не пытался сделать вид, что задумался, подчеркнув тем самым простоту загадки:
- И сколько дней ты его там держишь?
Черномор коротко рассмеялся и хлопнул ладонью по столу.
- Не сомневался, что догадаешься! Ни секунды не сомневался! Ты спросил, сколько я его там держу? Неделю. После суда он будто почуял неладное и собирался смыться из города. Кирилл с Эдиком отловили его на автобусной остановке. Вот такие дела. А сейчас я решил, что пора наказанию свершиться. Ну, так как, накажем ублюдка?
Он поднялся с кресла и пошел к двери, Эльдар последовал за ним. «Что за наказание придумал старик? Вряд ли его удовлетворят переломанные руки и ноги».

Комната оказалась крохотная. Узник сидел на постеленном на бетонном полу матрасе, шею сковывал тонкий железный обруч, от которого к штырю в стене тянулась цепь. Рядом с матрасом стояли ведро и пластиковая бутылка с водой. Воняло мочой и чем-то, что ягуар расценил как запах страха.
Едва они вошли, парень весь сжался, будто пытаясь стать крохотным и незаметным. Глаза на узком лице болезненно блестели, подбородок и щеки заросли щетиной, светлые волосы слиплись от пота. На синей рубашке и джинсах темнели пятна, похожие на кровь, хотя Эльдар не заметил у узника следов избиения.
- Ну что, Максимка, соскучился? – почти ласково спросил Черномор. – А у меня для тебя хорошая новость: сейчас ты покинешь эту вонючую темницу и больше никогда сюда не вернешься.
- П-правда? – с надеждой в голосе и недоверием во взгляде, промямлил узник.
- Конечно, зачем мне врать, - с наигранной обидой ответил Черномор. Он вынул из кармана ключ, демонстративно покрутил его в руке, будто подтверждая свои слова, потом наклонился и открыл замок на ошейнике – тот, звякнув цепью, упал на матрас.
Максимка тут же прикоснулся пальцами к шее, на которой остался красный след. Губы парня задрожали.
- Вы меня отпускаете? – Эльдару показалось, что он вот-вот расплачется. Ягуар почувствовал отвращение.
- Да, но сначала мы с тобой кое-куда сходим, - ответил Черномор. – Ты ведь не против того, чтобы немного прогуляться?
Максимка захлопал глазами и отступил на шаг.
- Я вам не верю. Что вы собираетесь со мной сделать? – он замотал головой. – Нет, я вам не верю! Нет!..
Ягуар зашипел, зверь заставил Эльдара ударить парня под дых, еще и еще…
Максимка, вытаращив глаза и с хрипом хватая ртом воздух, рухнул на колени.
- Пожалуй, ты прав, Эльдар, - сурово проговорил Черномор. – Ни к чему нам этот спектакль, - он склонился над Максимкой и прошипел: - Ты будешь умирать медленно, тварь!

Эльдар особо голову не ломал, гадая, что задумал Черномор, но когда они пришли в оранжерею рядом с особняком, удивился. Оранжерея? Серьезно? Казнь среди орхидей и экзотических папоротников? Хотя, почему бы и нет… Странное королевство – странный эшафот.
Черномор повернул выключатель у входа – одна за другой загорелись ртутные лампы под стеклянным потолком, вырвав у ночи островок тропического Рая. В душном влажном воздухе стояли запах земли и сладковатый аромат цветов.
- Как же здесь чудесно! – Черномор демонстративно раскинул руки и сделал глубокий вздох. – Снаружи слякоть, а здесь джунгли. Красота!
Они прошли по мощеной плиткой дорожке в конец оранжереи – Эльдару даже не приходилось подталкивать Максимку, бедолага шел покорно, будто отстранившись от окружающего мира. С тех пор, как они покинули крошечную темницу, он не проронил ни слова.
- Вот здесь ты и закончишь свой путь, - Черномор кивнул на лишенный растительности участок земли, на которой лежал квадратный кусок фанеры.
- Путь? – прошептал Максимка, глядя замутненным взглядом на фанеру. – Какой путь?
- Жизненный, - Черномор усмехнулся и Эльдару это не понравилось. Если парню суждено умереть, следует проявить хоть немного уважения. Странно, но ягуар думал так же.
Максимка провел ладонью по лицу и нахмурился, будто недельная щетина вызвала у него недовольство.
- Хочу пить, - чуть слышно произнес он. – Можно мне воды?
«Какого черта?» - Эльдар уже, было, направился к вентилю в углу оранжереи, чтобы подать воду в свернутый кольцами зеленый шланг, но его остановил резкий оклик Черномора:
- Нет!
- Да пускай попьет, - возразил Эльдар.
- Я сказал – нет!
Неожиданно Максимка заорал во всю глотку и рванул к выходу. Эльдар бросился за ним, догнал и, схватив за волосы и руку, вернул на прежнее место. Он держал парня до тех пор, пока тот не перестал завывать и дергаться. Черномор все это время стоял спокойно, сложив руки на груди. От влажного воздуха на его лбу выступила испарина.
- Думаю, нам пора заканчивать, - проговорил он, пристально глядя на дрожащего Максимку. – Встань на эту фанеру.
Парень не сдвинулся с места.
- Эльдар, будь добр, подтолкни нашего друга.
Легкий толчок в спину и Максимка сделал шаг, другой, еще один…
В следующее мгновение произошли две вещи: раздался треск и Максимка провалился сквозь землю. От неожиданности Эльдар подпрыгнул на месте. «Что за хрень?!» Снизу послышался визгливый крик.
- Вот и все, - вздохнул Черномор.
Эльдар подошел к круглой дыре в земле и увидел сантиметрах в двадцати ниже поверхности, края железной трубы.
Черномор счел нужным пояснить:
- Глубина пять метров, - его голос звучал холодно, бесчувственно. – Он там даже присесть нормально не сможет. На дне лежит куча пластиковых бутылок с водой и груда крекеров. Здорово я все придумал, да?
Эльдар не ответил. Мысли путались. Крик Максимки доносился до ушей, будто из другой вселенной.
Черномор повернулся и, как фокусник из шляпы, вытащил из зарослей папоротника круглую железную пластину, с торчащей из нее трубкой, и саперную лопатку. Лопатку бросил под ноги Эльдару, а пластину погрузил в дыру в земле – железка звякнула, соприкоснувшись с краями трубы и накрыв ее полностью.
- Закапывай, - отряхнув руки, велел он.
Эльдар встрепенулся, словно очнувшись от сна.
- Что?
- За-ка-пы-вай! Что не ясно? – раздраженно повторил Черномор.
Чувствуя недовольство ягуара, Эльдар поднял лопату. На то, чтобы закопать небольшую ямку ушло секунд тридцать. Из земли осталась торчать лишь тонкая трубка, из которой доносились приглушенный крик и глухие удары. Эльдару показалось, что Максимка кричит «Нет – нет – нет!», но уверен не был.
- Все, пойдем отсюда, - Черномор пихнул ногой обломок фанеры и направился к выходу.
Эльдар кивнул.
- Да, я сейчас.
- Ладно, буду ждать тебя в подвале. Мне нужно срочно выпить, - прежде чем выйти из оранжереи, Черномор оглянулся. – А ты, часом, не сочувствуешь ему?
Эльдар услышал в его голосе толику насмешки. Будто речь шла не о живом человеке, а о выброшенном на помойку драном ботинке.
- Ничуть, - ответил он, еще не разобравшись в своих чувствах.
- Мы все правильно сделали! – эти слова Черномор произнес уже удаляясь от оранжереи.
В том, чтобы закопать человека живьем, Эльдар ничего правильного не видел. Он сам был убийцей, но к смерти относился с трепетом и уважением, воспринимал ее как переход, путь по которому кощунственно извращать страданием. Невольно он представил себя на месте Максимки: темнота, отчаяние на грани безумия, время, как застывший ледник, боль в суставах, мольба о смерти. Эльдару стало не по себе, он и сам не ожидал, что все это так его зацепит. По спине пробежал холодок, сердце бешено заколотилось от внезапного приступа клаустрофобии. А ведь он всего лишь представил положение Максимки!
Эльдар смотрел на торчащую из земли трубку, думая, что парень сейчас смотрит вверх, на светлую точку – ему суждено до конца жизни видеть только ее и ничего больше. Когда начнет сходить с ума, она станет казаться ему звездой, то исчезающей, то появляющейся на небосклоне. А потом звезда станет божеством. Он будет тянуться к ней, и умолять избавить от страданий.
- Да пошло все на хрен! – выдохнул Эльдар.
Чувствуя злость и, повинуясь внезапному порыву, он за считанные секунды размотал зеленый шланг, сунул его в торчащую из земли трубку и включил воду. А потом быстро пошел к выходу, думая, что ненавидит запах орхидей, тропическую жару и тесные помещения.

Голову Черномора венчала золоченая корона. Он сидел в кресле, а на круглом столе перед ним лежал короткий меч, и стояла полупустая бутылка водки. Эльдар слишком устал, чтобы удивляться, а потому и корону и меч воспринял как должное. Почему бы и нет? Власть рождает причуды, а водка их усугубляет. Быстро же старик ополовинил бутылку. Неужели спешит залить алкоголем совесть? Сомнительно.
- Выпьешь? – спросил Черномор. Его лицо раскраснелось, глаза блестели.
- Не хочу, - Эльдар уселся в кресло. Выпить хотелось очень, но дома и в одиночестве. Напиться в дребадан и вырубиться ни о чем не думая.
Черномор взял бутылку, сделал прямо из горлышка несколько глотков, довольно крякнул и поставил бутылку обратно на стол.
- Ты ведь никогда не предашь меня? Не выстрелишь мне в спину?
- Что за вопрос? – Эльдар изобразил на лице недовольство.
Черномор подался вперед.
- Нормальный вопрос! Просто ответь мне и, клянусь, я тебе поверю! Ну же…
- Я. Тебя. Никогда. Не предам! – расставляя акцент на каждом слове, произнес Эльдар, и мысленно добавил: «Я - не предам, а вот ягуар плевать на тебя хотел!»
Черномор вздохнул.
- Спасибо. Я тебе верю. Правда, верю. Ты, как никто, достоин стать рыцарем.
- Рыцарем? О чем ты?
- О посвящении!
«Старик совсем заигрался, - с легким раздражением подумал Эльдар. – Причуды берут верх».
- Ты серьезно хочешь посвятить меня в рыцари?
- Да!
- Хм… я даже не знаю, что сказать, - больше всего Эльдару не хотелось ввязываться в эту бредовую игру, но разочаровывать хозяина не стоило. Желает посвятить в рыцари – пускай посвящает.
- А говорить ничего не надо, - Черномор взял меч и вышел из-за стола. – Говорить буду я.
«Интересно, - подумал Эльдар, на мгновение мысленно вернувшись в оранжерею, - Максимка еще не утонул? Вряд ли. Должно быть, все еще цепляется за жизнь, барахтаясь среди всплывших пластиковых бутылок и размокших крекеров».
- Подойди! – слово прозвучало, как приказ.
Эльдар встал с кресла, подошел к Черномору, надеясь, что это фарс долго не продлится.
- Преклони колено перед королем!
Он приклонил. Лезвие меча опустилось ему на плечо. Неожиданно возникла мысль: «Старик знает, что я сделал в оранжерее! Сейчас он полоснет лезвием по шейной артерии…» Эльдар подавил приступ паники.
- А теперь встань рыцарем, сэр Эльдар! – торжественно проговорил Черномор. Он вернулся в кресло, положил меч на стол и крепко приложился к бутылке – водка текла по подбородку и капала на рубашку. На прежнее место бутылка вернулась почти пустая.
- Я, пожалуй, пойду, - выдержав долгую паузу после посвящение, объявил Эльдар.
- Иди, - согласился Черномор. Его язык слегка заплетался, глаза осоловели. – Знаешь, я уверен, с сегодняшнего дня я обрету покой.
- Надеюсь, что так, - искренне сказал Эльдар, и направился к выходу.
Прежде, чем отправиться домой, он зашел в оранжерею, выключил воду и свернул шланг кольцами. Из трубки в земле не доносилось ни звука.

- Смотри, кто-то едет! – голос Эллы выдернул Эльдара из омута воспоминаний. Он оглянулся и увидел зеленый «Фольксваген», который мчался по шоссе на всех парах.
- Придется ему обломаться, - цинично заметил Эльдар.

Пафосно и театрально. Вряд ли так говорят.

Ненужная фраза. Звучит так, будто Черномор сомневается и убеждает себя. Это на него непохоже, ведь так?

прЕдам Ай-я-я-й. Стыдно такие ошибки делать...
Ждем продолжения... А с прямой речью надо что-то делать, часто она ненатуральная, так сказать.

Monk, спасибо!

Над замечаниями буду думать.



Еще как стыдно! Сейчас исправлю быстренько.


Буду стараться.

Мне понравилось! Очень. Даже на форуме зарегистрировался, чтобы высказать своё одобрение автору и надежду на скорее продолжение.

Больше всего понравились герои, особенно Анна! Приятно, что автор много внимания уделяет психологии, мотивации героев, рассказывает истории из жизни.
Повествование хорошее, продолжать читать хочется, затягивает быстро и сюжет держит крепко.

Единственный вопрос, эти самые морбесты существа явно сверхъестественные и магические, а уничтожить их получается можно вполне обычным оружием?

Meddling Wizard спасибо огромное!



Про Анну будет следующая глава, сейчас она пишется.


Их можно уничтожить. Голова их слабое место, впрочем, как у большинства монстров. И они и сами могут умереть если растеряют энергию. Потому Черномор и ходил к цветку, чтобы подпитаться энергией Красоты.

Рад, что произведение нравится!

Выложу пока коротенькое окончание главы.


- Смотри, кто-то едет! – голос Эллы выдернул Эльдара из омута воспоминаний. Он оглянулся и увидел зеленый «Фольксваген», который мчался по шоссе на всех парах.
- Придется ему обломаться, - цинично заметил Эльдар.
«Фольксваген» сбавил скорость и, поравнявшись с «Ауди», остановился. Дверца со стороны водителя распахнулась, из машины выскочил рослый парень с рыжими волосами и бакенбардами, переходящими в аккуратную бородку.
- Что за нахрен! – во всю глотку заорал он и грохнул кулаком по капоту. – Вот сучество! Сучество! Сучество!
Цветок на дороге, будто отозвавшись на его слова, издал долгий рев, лепестки взметнулись над бревнами, и опали, подняв воздушную волну, в которой закружилась облетевшая кора.
- Думаю, нам пора ехать, - вздохнул Эльдар. Он взглянул на Эллу и ободряюще подмигнул. – Ничего, прорвемся!
Неожиданно кошка зашипела. Элла оглянулась и от того, что увидела через заднее стекло, едва не вскрикнула. По телу прошла дрожь, волосы на затылке зашевелились. А Эльдар почувствовал, как в животе все стянуло в тугой клубок – округлившимися от ужаса глазами он смотрел в зеркало заднего вида…
По шоссе шагали два лося. А точнее – чудовища, бывшие когда-то лосями. С них будто содрали шкуру: среди сочащегося слизью мяса и сухожилий извивались нити. Головы на мощных шеях раскачивались, словно никак не могли зафиксироваться в одном положении. Пасти скалились желтыми рядами зубов, длинные языки мотались из стороны в сторону. Плоть на головах местами была содрана до кости, а вместо глаз зияли дыры. Твари двигались, с силой впечатывая ноги в асфальт, каждое движение – нервное, резкое.
- А вот теперь нам точно пора! – с дрожью в голосе выпалил Эльдар. Его взгляд, как намагниченный, был прикован к зеркалу, будто стоит ему выпустить чудовищ из вида, и случится непоправимое. Нога впечаталась в педаль газа. Машина рванула вперед. Остановилась. Поехала назад для разворота.
Рыжеволосый, увидев чудовищ, на несколько мгновений застыл на месте, лицо побледнело. Когда пришел в себя, запрыгнул в «Фольксваген» и судорожно захлопнул дверцу.
Эльдар развернул «Ауди», переключил скорость. Элла вжалась в сиденье, чувствуя себя сплошным натянутым нервом. Кошка шипела, раздирая когтями обивку, хвост яростно мотался, шерсть стояла дыбом.
Чудовища приближались, отбрасывая на асфальт длинные тени.
- Прорвемся! – выкрикнул Эльдар и нажал педаль газа. Мотор взревел. Колеса взвизгнули, провернувшись по мокрому шоссе, машина сорвалась с места и начала набирать скорость.
Одно из чудовищ встало на дыбы и забило в воздухе ногами. Из пасти другой твари вместе с плотным потоком нитей вырвался трубный рев.
Тем временем «Фольксваген» развернулся. Лицо рыжего за лобовым стеклом походило на театральную маску, символизирующую страх.
Стиснув зубы, Эльдар гнал машину на чудовищ. Внутренний демон – ягуар сгруппировался. Элла зажмурилась и затаила дыхание. «Прорвемся! Прорвемся!» - мысленно кричала она.
Твари бежали вперед.
За мгновение до столкновения Эльдар крутанул руль. Одно из чудовищ прыгнуло на машину – плоть ощетинилась нитями. Мощный удар, скрежет металла. «Ауди» швырнуло влево. Элла взвизгнула, стекло с ее стороны разлетелось. Чудовище покатилось по шоссе, оставляя на асфальте сгустки слизи. Машина едва не вылетела в кювет, но Эльдар с трудом, но справился с управление.
- Да, сука! – заорал он и нервно захохотал.
Второе чудовище побежало было за ускользнувшей добычей, но передумало, переключив внимание на приближающийся «Фольксваген». А сбитая тварь поднялась на ноги, сделала несколько шагов и рухнула на асфальт. Снова поднялась и зашагала уже более уверенно, за ней черным шлейфом волочились нити.
Нервы рыжеволосого не выдержали. Он закричал и резко вывернул руль. «Фольксваген» занесло, колеса оторвались от земли, автомобиль кувыркнулся в воздухе, грохнулся на бок – брызнули осколки стекла, отлетел бампер. Сила инерции со скрежетом тащила его по асфальту.
«Конец парню!» - решил Эльдар, глядя в зеркало заднего вида. Несмотря на обстоятельства, он улыбался. Элла оглянулась – на ее правой щеке кровоточили две неглубоких ссадины – и увидела, как твари нависли над «Фольксвагеном». Морбесты нашли себе жертву.
Впереди показался целый картеж их автомобилей, во главе с белой «Волгой». Машины мчались так, будто за ними гнался сам дьявол. «Еще одни беженцы, - подумал Эльдар. – Спешат покинуть проклятый город. Сейчас они потеряют надежду». Машины уже снижали скорость, водители заметили: впереди ждет смерть.
Элла смотрела на вереницу машин. Видела за стеклами окон мужские и женские лица, которые объединяло одно: выражение страха. И как фон этого чувства – стена умирающего леса и нечто, похожее на цветы. Элле отчаянно захотелось попасть сейчас в прежнюю Страну Чудес, еще не разрушенную, не оскверненную. Хотя бы ненадолго, только чтобы душа отдохнула.
До перекрестка ехали молча. Когда свернули с шоссе на городскую дорогу, Эльдар почувствовал себя усталым солдатом, сменившим одно поле боя на другое. Впереди ждала опасность: улицы, по которым бегают кошмарные псы и безумные нелюди, а, возможно, и что-то более ужасное, то, с чем еще предстоит столкнуться. «Эх, сейчас бы увидеть в небе кучу боевых вертолетов!» - мелькнула мысль. На мгновение воображение даже сыграло злую шутку и Эльдару показалось, что он слышит шум лопастей… Но нет, всего лишь урчание двигателя «Ауди».
Они проехали мимо горящей легковушки – машина снесла фонарный столб и представляла из себя груду покореженного железа. Черный дым клубами взмывал в небо и растворялся в зачинающихся сумерках.
Элла взглянула на Эльдара. Ей очень захотелось поддержать его и себя словами, смысл которых вызывал сомнение: «Мы обязательно выживем». А почему бы и нет? Может, если произнести их вслух, сработает какая-то защитная магия? Волшебство ведь существует, кому как не ей, Элле, знать это. И она произнесла, уверенно и четко:
- Мы обязательно выживем!

Анна слышала шум в подъезде: крики, треск, звон разбившегося стекла. Она сидела в прихожей на пуфике, поглаживая пальцами приемник.
- Все будет хорошо, Артемка. Все будет хорошо, - почти беззвучно слетало с ее губ.
Вот за дверью раздался топот ног по ступеням. Пискляво затявкала собака. Потом на несколько секунд воцарилась тишина, за которой последовал такой душераздирающий женский крик, что Анна подпрыгнула на месте. Ей хотелось сейчас находиться в другом городе, в другой стране, на другой планете, лишь бы не в этом доме. За деревянной дверью своей квартиры она чувствовала себя незащищенной.
Чтобы успокоиться, она сделала несколько глубоких вздохов и мысленно повторила: «Все будет хорошо! Все будет хорошо! Главное сидеть тихо, как мышка, и все будет хорошо!» Сердце бухало в груди – Анне казалось, что его стук слышен за много километров.
Она взглянула на полки, заставленные хорошими вещичками: будильники, чье время осталось в прошлом; вазочки и светильники, которые когда-то радовали своих хозяев, но были выброшены на помойку. Все эти вещи, думала она, как кусочки мозаики составляли общую картину чьей-то жизни. Она спасла их, выдернула из небытия. Сейчас Анна смотрела на них как на что-то живое. Смотрела с надеждой, будто ожидая поддержки.
Анна услышала трель звонка у соседей. Потом – настойчивый стук, который перешел в грохот мощных ударов и треск дерева. Судя по тону, кто-то выкрикивал ругательства, но слов было не разобрать.
Она вся съежилась, будто пытаясь раствориться в полумраке прихожей. Затем услышала крик из соседней квартиры. Там проживала молодая семейная пара. Анна считала их хорошими людьми. Они были одни из немногих, кто не смотрел на нее косо. Странно, но почему-то именно сейчас она очень жалела, что за все время даже не удосужилась узнать их имен.
В подъезде так загрохотало, словно с лестницы сбросили массивный шкаф. Затем послышался детский плач, который прервался до жути резко. Внутри у Анны все похолодело. Она прижала к груди приемник, чувствуя, как к горлу подкатил горький комок.
В следующую секунду раздался стук в дверь. В ее дверь. Стук яростный, нетерпеливый, отозвавшийся в нервах и сознании Анны взрывом, диким воплем. «Уходите! – мысленно закричала она. – Проваливайте к чертям собачьим!»
- Я знаю, ты дома, помойная крыса! – прозвучал за дверью голос Анфисы.
Анна вскочила с пуфика и попятилась, спина уперлась в стену.
- Я до тебя доберусь! – орала соседка. Дверь затрещала под яростными ударами, над косяком осыпалась штукатурка. – Доберусь до тебя, помойная крыса!
Анна поморщилась. Страх сменился гневом – «Никто не смеет меня так называть!» - но через мгновение страх снова взял верх. Тело будто окаменело. В тот момент, когда она подумала, что нельзя вот так стоять, как перепуганная девчонка, и ждать смерти, дверь не выдержала. Часть косяка разлетелась в щепки.
В прихожую ворвалась Анфиса с перекошенным от злобы лицом. Тенью соседка буквально пролетела по коридору, схватила Анну за волосы и с легкостью швырнула ее в гостиную. Анна, вскрикнув, упала на ковер рядом с найденными утром вещичками. Только чудом она не выпустила из рук приемник.
- Я же сказала, что доберусь до тебя, сучка! – Анфиса ухмыльнулась. Ее била мелкая дрожь, в глубине черных, как деготь, глаз пульсировали белые огоньки. Сквозь бледную кожу проступала темная сеть сосудов.
Упираясь ногами в пол, Анна поползла. Быстро сунула приемник за кресло. Попыталась подняться на ноги, но Анфиса пнула ее ногой в плечо.
- Не рыпайся, крыса!
Мысли путались, в голове будто звенел колокол. Тяжело дыша, Анна снова поползла. Схватилась за занавеску – та сорвалась с петель, свет вечернего солнца разогнал полумрак гостиной.
Анфиса расправила плечи и ударила Анну ногой по ребрам.
- Жаль, мне нельзя тебя убивать. Красоте нужны слуги, а не трупы. Но ты испытаешь жуткую боль, уж поверь! – она обвела взглядом комнату. – Черт, сколько же дерьма ты сюда натаскала? Ну, точно – помойная крыса!
Сейчас Анна желала, чтобы гнев сменил чувство полной безысходности, но он затаился где-то в глубинах сознания.
- Я не крыса, - выдавила она и снова попыталась подняться.
- Ты что-то вякнула? – Анфиса прищурилась и хлестко ударила ее ладонью по щеке. – Голос подала, крыса?! – еще удар, и еще.
Анна выставила перед собой руки, пытаясь защититься. А потом вскрикнула и, скорее от отчаяния, а не злости, впечатала кулак в нос соседки. Та охнула, отшатнулась, из ноздрей потянулись струйки черной крови. Глаза округлились, превратившись в два чернильных озера, в которых плескалась ярость. Мышцы лица напряглись, черты обострились. С каким-то напряжением Анфиса раскрыла рот и зашипела. Из глотки, вибрируя, как струны, выползли нити. Шипение перешло в утробный рев.
Анна на несколько мгновений оцепенела от ужаса. Затем бросилась вправо, схватила с полки первое, что попалось под руку – стеклянный кувшин с отколотой ручкой – и швырнула в чудовище. Кувшин пролетел в сантиметре от головы Анфисы, врезался в стену и разлетелся на осколки.
В этот миг случилось странное: одновременно затрезвонили все пять найденных на помойке неподключенных телефонов; сработали вспышки в трех фотоаппаратах; загорелись фонарики; мигнули и лопнули лампочки; взорвались кинескопы в двух крохотных телевизорах. А корпус приемника окутало зеленое сияние.
Ошеломленная звуковым и световым хаосом, Анфиса попятилась, продолжая реветь разъяренным зверем. Нити яростно рассекали воздух.
«Вещи помогают мне!» - мелькнуло в сознании Анны. Она схватила с полки светильник, подскочила к Анфисе и, вскрикнув от нервного напряжения, ударила ее по голове. Пластмассовая подставка светильника раскололась на части. На мгновение Анна встретилась взглядом с глазами чудовища – будто заглянула в бездну.
Анфиса отступила к дверному проему, тряхнула головой и прыгнула на Анну. Она сбила ее с ног, навалилась всем телом, схватила за волосы и ударила затылком об пол.
У Анны потемнело в глазах. Светильник вылетел из руки. Она почувствовала, как что-то скользкое и жгучее пролезло в ноздри, скользнуло по небу, проникло в глотку. Анна вцепилась ногтями в лицо Анфисы, пальцы нащупали глазницы, надавили, проникли глубже - в теплую липкую массу.
Анна задыхалась. Внутри все горело. В сознании мелькали неясные образы. В попытке сделать вдох она захрипела, воздух казался огнем, а тело стало неметь, будто вокруг стояла лютая стужа.
Нити втянулись в рот Анфисы. Она поднялась на ноги, по щекам текла серая слизь – то, что осталось от глаз. Царапины на лице быстро покрывались черной коростой. Соседка с минуту стояла и смотрела, как Анна бьется в конвульсиях, а потом развернулась и вышла из комнаты.
Приемник за креслом излучал слабое пульсирующее свечение. Из подъезда доносились крики. А Анна лежала на ковре в лучах заходящего солнца среди разбросанных вещичек. На задворках ее сознания мелькнула мысль: «Я умираю». Она желала смерти – все что угодно, лишь бы невыносимая боль прошла. Разум погружался во тьму, но тьму не пустую и бессмысленную, а наполненную страшным знанием о всесильной сущности, которая покорила тысячи миров, выжала из них всю энергию, превратив в ничто. Анна ощущала эту мощь. Океан мощи! О да, сущность походила на безбрежный яростный океан. Она чувствовала его неутолимый голод, безумную жажду поглощения. Сознание Анны касалось его сознания – чуждого, липкого. Странно, но Океан не желал ей смерти. Он предлагал свободу, обещал избавить от боли. Океан доверял ей тайны, раскрывал свои планы. Нужно только довериться ему, сказать «Да, я с тобой навсегда!» и муки пройдут, наступит блаженство.
Он был настойчив, посылая волны боли: «Откажись от своей ипостаси! Стань моей! Стань частью меня! Ты ведь этого хочешь. Мы будем одним целым. В этом ведь нет ничего плохого, просто скажи «да»». Ей так хотелось согласиться, но глубоко в душе понимала: цена этого «да» будет хуже смерти. Впрочем, Океан сеял сомнения, подкрепляя их муками и новыми знаниями.
Она увидела цветущий мир с прекрасными диковинными деревьями и белокаменными городами, по улицам которых расхаживали странные создания. Мир, озаренный светом двух солнц. Вот небо начало темнеть, что-то черное похожее на исполинского спрута заслонило светила. Деревья умирали, среди них, как язвы на теле, расцветали чудовищные фиолетовые бутоны. По земле ползли змеи… нет, не змеи – склизкие извивающиеся лианы, источающие грязевую жижу. Мир погружался во тьму. Быстро, неумолимо.
Океан внушал Анне, что это хорошо. То, что выглядит адом, на самом деле благо. Нужно только сказать «да» и сомнения исчезнут. «Да! да! да! да!..» - пульсировала боль в каждой клетке тела, сознание коверкало, как груду железа под прессом.
И уже когда Анна готова была сломиться, вернулась Анна-тень в ореоле гнева. Вынырнула из небытия, как свирепая демонесса. «Борись!» - заорала она. – Прогони эту погань из сознания, ты, слабая сучка!»
- Мне бо-ольно! – завыла Анна.
«Сопротивляйся! Возьми мой гнев и сопротивляйся!»
Приемник засветился ярче. Из динамика раздался треск, сквозь который слабый детский голосок произнес:
- Борись, мамочка! Борись…
Анна услышала. Вскрикнула. Из всех пор ее тела сочился пот. Она открыла глаза, но все было как в тумане. «Скажи «да!» Стань частью меня!» - ревел в сознании Океан. «Прогони эту погань! Сопротивляйся!» - злобно шипела Анна-тень.
В зеленом свечении приемника замелькали искры. Анна скривилась от боли, приподнялась на локтях. Туман перед глазами рассеивался, предметы вокруг обретали четкость, но все выглядело как на черно-белой фотографии.
«Скажи «да!» Стань моей!»
- Не-ет! – Анна издала крик больше похожий на стон. В голове замелькали сотни образов: лица людей из прошлого, места, в которых Анна бывала. В сознании будто прокручивалась кинопленка, в попытке найти нужный кадр. И этот кадр нашелся…
Школьный класс. Мальчишка – ученик, как само олицетворение наглости и презрения. Он ухмылялся, перед этим плюнув Анне в лицо и сказав, что его папаша с ней разберется. И странно, сейчас глаза ученика были черны, как капли мазута. Его губы зашевелились – Анна почему-то знала, что сейчас услышит: «Скажи «да!» Скажи…»
Из зеленого ореола вокруг приемника вылетела крошечная молния и вонзилась в шею Анны. Электрический разряд прошел по телу, мышцы свела судорога.
Теперь перед учеником стояла Анна-тень. Она не церемонилась: размахнулась, выплеснув изрядную порцию гнева, и влепила подонку пощечину. «Она не скажет «да», тварь! Я не позволю!» В мгновение ученика охватило ревущее зеленое пламя. Языки огня пожирали его как тряпичную куклу. От тела отваливались куски плоти, обугливались и превращались в пепел.
Снова замелькала кинопленка памяти. Она остановилась на курящей в подъезде Анфисе. Соседка делала нервные затяжки, но вместо дыма изо рта вырывались нити.
- Ты согласишься, помойная крыса! – прохрипела она.
Из приемника вырвалась еще одна молния и ужалила Анну в руку.
Анна-тень схватила Анфису за волосы и начала бить головой о подоконник.
- Не-дож-дешь-ся! Она говорит «нет!»
- Не-ет! – закричала Анна и тут же почувствовала, как внутри что-то зашевелилось. Рвотные спазмы ударили в горло. Она повернулась на бок и раскашлялась от жгучей горечи во рту. А потом ее начало рвать. Потоки мутной жижи выплескивались на ковер и растекались зловонной лужей. На несколько мучительных секунд в глотке застряла липкая плотная масса. Анна захрипела и выблевала клубок лоснящихся извивающихся нитей.
Жадно хватая ртом воздух, она подползла к креслу, схватила дрожащими руками приемник и прижала его к груди. Изможденное лицо блестело от пота, доселе голубые глаза будто выцвели став светло-серыми.
Клубок нитей превращался в плоскую чавкающую массу – она брошенной на берег медузой растекалась по ковру. В сознании ликовала Анна-тень: «Мы справились! Мы уничтожили тварь!» Но Анна чувствовала: частица Океана все же осталась внутри. Остались боль и чудовищные знания.
Приемник больше не светился. Нити стали бледными, они шевелились все медленней, как умирающие трупные черви.
- Я справилась, - прошептала Анна. Она ощущала жуткую изжогу, кости ломило, мышцы болели, но в сравнении с теми муками, что доставил ей Океан, эта боль казалась пустячной. Зато сознание было ясным.
Анна понимала: борьба не закончена. Вообще еще ничего не закончено. Самое страшное – впереди. Она теперь знала тайны Океана, и знала, что случится с миром, если его не остановить. Шансы мизерны, но они есть. Одной, конечно же, не справиться, нужно найти тех, кто поможет. Найти как можно скорее, ведь времени очень мало. Возможно, морбесты уже плетут кокон, а когда из него появится Сеятель – всему придет конец!
Анна встала на ноги, шатаясь, подошла к тумбочке и вытащила из ящика пачку активированного угля. Проглотила пять таблеток, запив их водой из графина. Потом прошла в ванную, включила холодную воду и подставила голову под струю. «Боже, дай мне сил!» - подумала она.
Из подъезда по-прежнему раздавался шум. Косясь на проем с выломанной дверью, Анна зашла в кухню, взяла нож для разделки мяса – хоть какое-то оружие, с ним она почувствовала себя уверенней. Но хватит ли духу нанести в нужный момент удар? «Хватит!» - развеяла сомнения Анна-тень.

все замечательно, ждём продолжение...
Кстати, хочу поинтересоваться у автора, - роман полностью закончен?

Meddling Wizard спасибо большое!



Нет, пока есть только то, что я уже выложил. В тетрадке есть еще немного, на одну главу. К сожалению дело медленно идет сейчас. Весна.

Черномор направлялся к Дому культуры. Там, на площади, будет создаваться кокон, решил он. Место для этого подходящее. Скоро начнется превращение. Какая честь, что Красота выбрала для становления именно его королевство! Какая честь! Черномор находился в эйфории. Он считал себя королем, которому не зазорно быть слугой вселенской мощи.
Похожий на хищную птицу, он бодро шагал по расчерченной бордовыми предзакатными тенями улице. Из-за здания аптеки выбежала группа людей, они пересекла дорогу с брошенными, где попало, машинами и скрылись за забором строительной площадки.
«Им не скрыться, - с удовлетворением подумал Черномор. – Все в городе будут обращены!» И, как в подтверждение его мыслей, на улице появилась свора собак, которая мчалась в сторону скрывшихся людей.
Вдалеке прогремел взрыв и через несколько секунд над зданиями взвились клубы черного дыма. Черномор надеялся, что никто не погиб. Трупы Красоте ни к чему. Хотя их можно использовать для сотворения кокона, здесь даже мертвая плоть сгодится.
Лавируя между машинами, как корабль огибающий рифы, мимо проехал автобус, полный людей. Черномор успел заметить, каким ужасом искажены лица водителя и пассажиров. «Глупцы, пытаются убежать от собственного счастья. Как бежала Элла с предателем Эльдаром!» Как только он вспомнил, что Эльдар посмел стрелять в него, своего короля, Черномора передернуло от нахлынувшей волны злости. Вот уж кто недостоин стать обращенным! Если предатель еще жив, то было бы славно предать его мучительной смерти. Содрать с него кожу, вырвать глаза!.. Даже если он уже стал причастен к Красоте – все равно убить! Сделать исключение. Эльдар не заслуживает даже того, чтобы стать частью кокона. А вот Элла получит снисхождение. Она еще узнает, насколько милосерден ее отец.
Он остановился. Внимание привлек труп мужчины в разбитом «Москвиче». Черномор вдруг подумал, что негоже королю расхаживать полуголым. А у мужчины в машине, хоть и в пятнах крови, но все же приличный пиджак.
Через минуту Черномор уже шел в сером двубортном пиджаке, пустые глазницы прикрывали круглые черные очки, обнаруженные на приборной панели автомобиля.
Он глубоко вдыхал вечерний летний воздух – ему нравился запах перемен. Черномор чувствовал сущность каждого обращенного в городе и знал: с каждой секундой слуг Красоты становится все больше и больше! Они выходили из подъездов жилых домов, чтобы начать охоту. Врывались в квартиры, выслеживали людей в переулках и дворах. Кто-то прямо сейчас перерождался, испытывая дикую боль, но боль эта как очищение, как огонь, сжигающий гибельные эмоции.
Вот и Дом культуры. Площадь, окруженная клумбами и фонарями – место городских празднеств. Все выглядело здесь таким обыденным, мирным, словно застывшей во времени частичкой безмятежного лета. На стене объявлений висело красочное приглашение на распродажу обуви со скидкой в тридцать процентов. Рядом плакат с рекламой ночного клуба. Синее с желтыми буквами полотно, растянутое на фасаде Дома культуры призывало к грядущему празднованию дня города.
Черномор прошел площадь, поднялся по широкой лестнице и уселся на верхнюю ступеньку. Теперь ему оставалось только ждать и наблюдать. Скоро сюда начнут собираться обращенные – не все, а лишь те, чей разум не выдержал перерождения. Слабое, но, тем не менее, нужное для создания кокона звено. Они притащат трупы со всего города и сами принесут себя в жертву для общей цели. Станут частью Сеятеля!
А он, Черномор, будет наблюдать, мысленно отдавая приказы. Красота определила ему особое место в новом мире. Такая честь! Он посмотрел на небо и улыбнулся, в черных стеклах очков отразилось красное пламя заходящего солнца.



Эльдару пришлось вывести «Ауди» на тротуар, чтобы объехать затор на дороге: с десяток столкнувшихся машин, две из которых горели.
- Пожара только не хватает, - покачала головой Элла.
- А, возможно, хороший пожар мог бы стать спасением, - заметил Эльдар.
- Ты спятил?
- Я просто размышляю.
Они проехали мимо салона красоты, возле дверей которого лежал труп мужчины. Из подъезда жилого дома напротив выбегали люди. Элла увидела женщину с ребенком на руках – та пулей промчалась по тротуару и юркнула в переулок.
Эльдар свернул на улицу «Победы» и тут же нажал на тормоз, увидев, что творится впереди…
На рыночной площади шла настоящая бойня. Сотни людей и псов в жутком переплетении черных нитей. Крики боли сливались с ревом чудовищ.
- Вот черт! – Эльдар включил заднюю скорость и вывернул руль. Элла мельком увидела, как на площадь буквально влетел грузовик - как таран он врезался в людей и чудовищ.
Эльдар развернул «Ауди». Теперь вариант был один: ехать через дворы. Он взглянул на Эллу.
- Ничего, справимся.
Она кивнула и коснулась пальцами его руки, как бы говоря: «Конечно, справимся».
Свернули в переулок, проехали между домами. Эльдар думал о том, что ситуация становится все хуже и хуже. Немного обнадеживал лишь пистолет в кобуре.
«Ауди» въехал во двор. Эльдар настороженно смотрел по сторонам. В сумраке возле последнего подъезда пятиэтажки заметил движение. Человек. И не один.
- Это не люди! – прошептала Элла. – Похоже, мы попали в ловушку.
«Прорвемся, - подумал Эльдар. – Другого выхода нет!» Он вел машину вдоль дома, чувствуя, как нервничает ягуар. Твари – а их оказалось три – побежали через двор. Элла сжала кулаки, нервничая.
- Нам не уйти!
Эльдар выхватил из кобуры пистолет, снял с предохранителя. Скорость пришлось сбросить, чтобы сделать поворот. Чудовища были уже близко, они бежали через детскую площадку наперерез «Ауди».
«Действуй!» – приказал ягуар. Эльдар нажал на тормоз, распахнул дверцу и выскочил из машины. Прицелился…
Звук выстрела эхом отразился от домов. Одно чудовище рухнуло, как подкошенное.
Еще выстрел. И еще…
Твари засуетились, кинулись в сторону и укрылись за детской горкой. В обойме осталось пять патронов. «Всего пять!» - эта мысль заставила сдержаться и не нажать на спусковой крючок, хотя на попадание в тварь, что выглядывала из-за горки, был шанс.
Он запрыгнул в машину, мельком увидев: чудовища вышли из укрытия!
- Вряд ли они оставят нас в покое, - бросил Эльдар, нажимая на педаль газа. Он сам удивился, как спокойно прозвучал его голос, словно речь шла о чем-то неважном.
- Вряд ли, - выдохнула Элла.
Эльдар повернул руль и прибавил скорость. Посмотрел в зеркало заднего вида: за машиной следовало два темных силуэта. «Ауди» миновала узкий переулок. У Эллы возникло ощущение, будто они движутся по минному полю и в любую секунду могут взлететь на воздух. Сзади – опасность, но что ждет за углом? Сдобренное нервным напряжением чувство, что вот-вот разверзнется бездна, давило на сознание. Как же хотелось передышки! Элла оглянулась: морбесты бежали за машиной как привязанные – тени среди сумеречных бордовых теней. Кошка на заднем сиденье забилась в угол и дрожала, ее глаза горели изумрудным светом.
Еще один двор. Здесь пришлось сбавить скорость и маневрировать, чтобы объехать стоящий поперек дороги «Москвич». Эльдар понимал: теперь надеяться можно только на удачу. Пять патронов в обойме – жалкое подспорье, да и чутье ягуара бесполезно, если обстоятельства лишают выбора. Только удача! Пока она, хоть и с натяжкой, но сопутствует, черт возьми, ведь они с Эллой еще живы! Эльдар поймал себя на мысли, что не ощущает ни безысходности, ни страха. Словно в сознании щелкнул какой-то переключатель, отрезав губительные в нынешнем положении эмоции. Над покрытым трещинами ветровым стеклом болтался освежитель воздуха с надписью «Верь и надейся!» Эльдар бросил на него взгляд и не удержался от горькой усмешки: надпись выглядела и как издевательство и поддержка одновременно. «Верь и надейся!» А что еще оставалось? Он искоса посмотрел на Эллу и даже в сумерках заметил, что она бледная, как смерть, но в суровом взгляде – вызов…
Неожиданно она вскрикнула. Перед машиной, словно ниоткуда возник темный силуэт.
- Твою ж мать! – Эльдар даже не подумал нажать на тормоз.
Что-то крупное грохнуло по капоту и ударило в ветровое стекло. Эльдар выругал себя за секунды беспечности. Машина вильнула вправо, а потом ее подбросило – колеса наскочили на бордюр. Элла резко выдохнула, будто ее ударили под дых.
Эльдар вел вслепую. По ту строну стекла, из темной массы выскочило что-то белое. Кулак! Затем мелькнул серый овал лица с черными провалами глазниц. Тварь каким-то чудом держалась на капоте. В тот миг, когда она раскрыла пасть, Эльдар рискнул и вывернул руль влево…
«Ауди» на скорости врезалась в газетный киоск. Скрежет металла, звон стекла. Элла успела вскрикнуть, прежде чем ее голова ударилась о приборную панель. Морбеста смело с капота – кусок железного листа разворотил твари бок. А Эльдар успел сгруппироваться, но не избежал сильного удара плечом об руль. Осколки порезали шею и руки. Он застонал и тряхнул головой, перед глазами мелькали темные пятна. На мгновение зажмурился, чувствуя, как пульсирует боль в плече и порезах, а когда разомкнул веки первое что увидел - качающийся из стороны в сторону освежитель воздуха. «Верь и надейся! Верь и надейся!»
Заскрежетало железо – раненый морбест поднялся на ноги. Из рваной раны на правом боку текла темная пенистая жижа. Тварь задрожала и рухнула животом на покореженный капот. Поползла. Рука со скрюченными изодранными до кости пальцами потянулась к салону.
«Пистолет! - отголосок паники коснулся сознания Эльдара. – Где он?!» Взгляд, будто ведомый наитием, метнулся вниз. Там, возле педали газа, лежал пистолет. Рука морбеста схватилась за приборную панель и подтянула тело. Из глазниц твари вывалились нити, будто прощупывая пространство вокруг.
Эльдар нагнулся, схватил оружие и в упор выстрелил в лоб чудовищу. Морбест дернулся и распластался на капоте, с раскрытым в безмолвном крике ртом.
- Четыре, - прохрипел Эльдар, напомнив себе о количестве патронов в обойме. Он бросил взгляд на Эллу: девушка находилась без сознания, из порезов на щеке и лбу текла кровь, веки подрагивали, будто ей грезился кошмар. Эльдар вспомнил о двух преследователях и резко оглянулся. Никого. Но кто знает, возможно, твари крадутся среди припаркованных возле обочины машин? Он поморщился от боли в плече и выбрался из «Ауди» - пришлось постараться, чтобы открыть дверцу, которую заблокировал рифленый металлический лист.
Снова осмотрелся, держа палец на спусковом крючке. Вдалеке в сумерках мелькнула тень возле мусорных контейнеров. Показалось? Возможно, но нужно быть начеку!
Едва он сделал шаг, как из машины через разбитое окно выскочила кошка. У Эльдара от неожиданности перехватило дыхание.
- Вот сволочь! – тихо выругался он, глядя, как кошка со всех ног несется вдоль полосы придорожного кустарника. Мысленно же он пожелал ей удачи.
Эльдар обошел машину, открыл дверцу. Элла застонала, приходя в себя, разомкнула веки и коснулась дрожащей рукой лица.
- Что? – прошептала она. Ее глаза были подернуты мутной поволокой.
«Тяжело мне придется!» - подумал Эльдар и, сунув пистолет за пояс, принялся вытаскивать девушку из машины. Боль в плече тут же напомнила о себе, но хуже было чувство уязвимости, и Эльдар очень надеялся, что ягуар почует опасность, ведь зверь пока не подводил.
- Что случилось? – выдавила Элла.
Эльдар уже держал ее на руках и осматривался.
- Мы врезались в долбаный киоск, - ответил он, после чего быстро зашагал прочь от машины. Нужно было срочно найти укромное место и обдумать, что делать дальше. «Четыре патрона! Всего четыре!» - эта мысль звучала в голове тревожным набатом.
Справа раздался женский вопль и дикий нечеловеческий хохот.
Эльдар, едва не споткнувшись, подбежал к дому и прижался спиной к стенке. Теперь он четко видел: приближались две фигуры. Конечно – чудовища, ведь люди, если они еще в своем уме, сейчас или прячутся или убегают. Вдалеке что-то загрохотало, а затем пронзительно затренькала сигнализация. Элла, порывисто дыша, проговорила:
- Их всего двое.
«Всего двое, - мысленно повторил Эльдар, - и четыре патрона!» Твари уже были шагах в двадцати. Двигались, не таясь, будто уверенные, что сумерки на их стороне.
Эльдар положил Эллу возле стены. Вынул из-за пояса пистолет. Он понимал, что на промах не имеет права! Один выстрел – один труп. Прицелился в голову…
Твари бросились влево, к припаркованным машинам.
…выстрелил. Попал! Морбест, вскинув руки, рухнул на землю. Эльдар мгновенно сменил цель, нажал на спусковой крючок.
Поздно! Тварь скрылась за автомобилем. «Два патрона! Всего два!» Ждать, когда чудовище выйдет из укрытия нельзя, дорога каждая секунда! «К черту еще один патрон!» Эльдар бросился вперед, запрыгнул на капот, на крышу автомобиля. Вот и тварь! Сидит на корточках, прижавшись к бамперу. Он выстрелил почти в упор. Пуля разворотила чудовищу висок, и этот миг отозвался в сознании Эльдара взрывом злого ликованья.
Он спрыгнул с крыши, подбежал к Элле и взял ее на руки. Странно, но только сейчас он отметил, насколько она легкая. А может, адреналин добавил сил?
- Мы молодцы! – прошептала Элла, и Эльдар ощутил на лице ее теплое дыхание. «Она сказала «мы», - подумал он. – Хорошо, что она не считает себя обузой! Воли ей не занимать!»
Эльдар бежал, глядя по сторонам. Сумерки сгущались.
Элла заметила, что в это время давно уже должны гореть фонари. Но не сегодня. Все привычное и правильное словно унесло утренней бурей. Теплый свет в окнах, сидящие на скамейках «парочки», волшебная аура летнего вечера – все это осталось будто бы в другой жизни. Как же быстро был пройден рубикон, за которым началась территория кошмара?! Элла удивилась, когда жизнь висит на волоске, он размышляет о таких вещах.
Кто-то шел навстречу. Эльдар остановился. Женщина, она еле переставляла ноги и выглядела так, словно ей не было дела до опасности вокруг. Голова опущена, руки как плети свисали вдоль тела. Вот только пальцы шевелились, будто в тщетной попытке что-то выхватить из пустоты.
«Последний патрон!» Эльдар направил пистолет на женщину. Он чувствовал: даже с Эллой на руках не промахнется. Но чертов патрон последний! Впрочем, другого выхода все равно нет. Палец застыл на спусковом крючке – пускай цель приблизится, сделает еще несколько шагов.
Один шаг.
Два.
Три.
Неожиданно женщина дернулась и упала на асфальт. Она корчилась и извивалась, суставы хрустели от резких движений. Это походило на дикий танец, заставивший Эллу о впавших в безумный транс шаманах, которых она видела в одном документальном фильме.
«Патрон не пригодился!» - с невероятным облегчением подумал Эльдар. Он торопливо обошел женщину, не спуская с нее глаз. Еще одна такая встреча с чудовищем может оказаться последней, нужно как можно скорее найти убежище. Удача вещь капризная, а единственный патрон слишком слабый довод для сверхъестественных тварей.
Где укрыться?! Здесь район с домами, у которых железные двери с магнитными замками. Эльдар злился, чувство незащищенности достигало предела. «Может, разбить окно на первом этаже? Затолкать туда Эллу, а потом влезть самому? Да, это идея». Он понимал, что сделать это будет не просто, ведь окна находились на уровне человеческого роста.
Но тут Эльдар заметил впереди кафе с застекленной дверью и решил, что выломать ее не составит труда. Удача! Он поспешил к кафе.
- Там мы и укроемся, - его голос дрожал от напряжения. Элла кивнула в ответ. Она чувствовала легкую тошноту, голова кружилась.
«Грустный клоун», - прочитал Эльдар вывеску. Нелепое название. Он помнил, еще месяц назад заведение носило другое имя, хотя какое вспомнить не мог. До двери оставалось совсем немного…
И тут Эльдар услышал шипение, будто на раскаленные угли плеснули воду. Он оглянулся на звук и увидел фигуру, которая стояла на крыше припаркованного возле кафе автофургона – черный силуэт на фоне темной громады жилого дома.
«Стреляй!» - скомандовал ягуар. Эльдар вскинул руку, нажал на спусковой крючок.
Тварь дернулась, тряхнула головой и спрыгнула с крыши автофургона.
«Промазал?!» Никогда еще Эльдару так отчаянно не хотелось повернуть время вспять. На несколько секунд, только чтобы повторить выстрел. Он почувствовал, как в его руках напряглась Элла, ее дыхание стало порывистым. Что делать?! Драться?
Это был мужчина в цветастой рубахе и светлых шортах до колен. Он ухмылялся, несмотря на то, что пуля разворотила ему скулу.
- Не приближайся, не то я тебе башку разнесу! – Эльдар старался, чтобы голос звучал твердо. Он шел на блеф, ведь больше ничего не оставалось. На мгновение ему показалось, что блеф сработал, тварь как будто заколебалась… Но нет, чудовище сделало шаг вперед и всплеснуло руками.
- Думаю, у тебя кончились патроны, - голос твари был глухим и хриплым. – Я не ошибся, нет? Нет, не ошибся, вижу это по твоей перепуганной роже!
Эльдар попятился, искоса глядя на дверь кафе. Закрыта или нет? Выломать – не хватит времени! Даже если и открыта, что это даст? Мозг судорожно искал варианты спасения. Тщетно. Оставалось только драться. Пистолет может послужить кастетом.
Чудовище, видимо чувствуя себя хозяином положения, стало приближаться. Изо рта выскочил рассеченный на множество лоскутов язык и плетью хлестнул воздух. В ране на лице извивались нити. Эльдар уже собирался положить Эллу на асфальт и вступить в бой, как случилось нечто странное…
Дверь кафе распахнулась. Из проема выбежала рыжеволосая девушка в кожаном пиджаке. Точно бесстрашная фурия она подскочила к чудовищу, вскинула руку с зажатым в кулаке газовым баллончиком и выпустила изрядную порцию газа.
Тварь взвыла, нити в ране бешено задергались, из глаз потекла темная пенистая масса.
Девушка отступила и метнула победоносный взгляд на Эльдара и Эллу. А чудовище яростно замотало головой, продолжая выть. Трясущиеся руки потянулись к лицу, ногти стали раздирать кожу, оставляя глубокие, сочащиеся черной кровью, борозды. Тварь побежала, наткнулась на кузов автофургона, развернулась и замахала руками, рассекая растопыренными пальцами воздух. Вой перешел в булькающие хрипы.
- Что встали?! Быстро внутрь! – скомандовала рыжеволосая.
Эльдар нервно кивнул и нырнул в кафе. За ним последовала девушка – она закрыла дверь и повернула ключ, торчащий в замочной скважине.
«Мы спасены! - мысленно закричала Элла. – Спасены! Нам помог ангел!» А Эльдар подумал о смерти с косой, которая нанесла удар, но снова промахнулась. Сквозь щель в жалюзи на окне он увидел корчащееся возле фургона чудовище – оно сучило ногами и билось головой об асфальт, без сомнения испытывая адские муки. «Газовый баллончик? Неужели с тварью справился газ?!
- Иди за мной! – сказала рыжеволосая. Она сунула баллончик в карман пиджака и пошла между радами столиков. Эльдар незамедлительно последовал за ней, вглядываясь в темноту помещения.
Комната, куда они вошли, была крошечная, без окон. Из мебели только два кресла и стол, на котором лежала кипа пестрых журналов и стояла включенная лампа с накинутым на плафон полотенцем, очевидно, чтобы приглушить свет.
Эльдар усадил Эллу в кресло и только сейчас почувствовал насколько устали руки. А рыжеволосая деловито выдвинула ящик стола, вынула бутылочку с перекисью водорода и рулон ваты.
- Как знала, что эта фигня пригодится, - мрачно проговорила она. – Зашла недавно в аптеку за аспирином и, ни с того ни с сего, купила вату и перекись. Со мной такое случается…
- Спасибо! – сказала Элла и, потянувшись, коснулась ее руки.
Рыжеволосая захлопала глазами, будто не понимая, за что «спасибо», а потом встрепенулась и пожала плечами.
- Всегда - пожалуйста, - она оторвала от рулона кусок ваты, смочила перекисью и принялась протирать порезы на лбу Эллы.
Эльдар опустился в кресло и с облегчением вздохнул, разглядывая спасительницу: пышные, огненно-рыжие волосы девушки были собраны в «хвост», на шее красовалась разноцветная татуировка в виде стилизованных индейских символов, на правой брови блестели три золоченых колечка. Эльдар подумал, что девчонка едва ли старше Эллы. «Из породы бунтарей, - решил он. – Таких, как Вой». Люди с бунтарским характером любят украшать себя татуировками и разными железками. А как она напала на ту тварь со своим газовым баллончиком? Девчонка или полная дурра, или совсем жизнью не дорожит. Впрочем, Эльдар был ей безмерно благодарен в любом случае.
- Меня зовут Агата, - представилась девушка, смочив свежий комок ваты перекисью. В тусклом свете лампы ее волосы отливали червонным золотом. – Я хозяйка этой кафешки.
- Серьезно? – удивился Эльдар.
Агата наградила его сердитым взглядом.
- А что тебя удивляет? По-твоему, девчонка с железками на роже не может владеть кафешкой?
Эльдар вытер ладонью пот со лба. В других обстоятельствах он непременно съязвил бы по поводу «железок на роже», но не теперь. Сейчас хотелось расслабиться, пока есть возможность, а не отвечать на выпады воинственной амазонки.
- Я только рад, что ты владеешь этим кафе, - устало произнес он. – В ином случае, тебя могло здесь не оказаться, верно?
- Верно, - согласилась Агата. Она внимательно осмотрела лицо Эллы, удовлетворенно кивнула, подошла к Эльдару и принялась протирать порез на его скуле. Он почувствовал, как пенится перекись, реагируя на кровь.
Элла откинулась в кресле.
- Не представляю, как тебе хватило смелости напасть на ту тварь?
Агата невесело усмехнулась.
- Это была не смелость, а злость. Часа два назад двое зомби напали на меня и на Леху, моего друга. Я спаслась, он – нет. Мы с ним с детства были «не разлей вода». А теперь Леха наверняка тоже стал зомби. По мне, так лучше сдохнуть, чем превратиться в монстра! – ее лицо исказила злоба. – Я была уверена, что скоро наступит апокалипсис, но не думала, что это будет гребаный зомби парад. А то подготовилась бы.
- Апокалипсис, - тихо повторила Элла.
Агата закончила протирать раны Эльдара, закрутила колпачок на бутылочке и уселась на стол, обхватив руками коленку.

И дальше повтор и штамп к тому же:


Откуда мы знаем? Вы описывайте, что происходит, а выводы читатель делать будет.

Корявенько. Так он символизировал страх - или действительно боялся?

"кОртеж из..."

Сюда бы боевой вертолет! - вот так звучит намного лучше. И реальней.

Очень пафосно. Много ошибок. Не слишком удачный отрывок...