Мутю новую тему!
Впервые в истории человечества!
Я решил заняться исследованием половой жизни одноклеточных организмов. И мечтаю стать Великим Профессором в этой области. Сначала для своих исследований я использовал простую лупу, потом купил микроскоп, потом телескоп. Мне нравится наблюдать за брачными танцами и сентиментальными ухаживаниями одноклеточных организмов: амеб обыкновенных, инфузорий неадекватных, плотоядных вирусов и однояйцовых микробов. Это целый мир под нашими ногами, который мы упорно (даже находясь в очках) не замечаем! А какие меж ними завязываются отношения! Здесь и ревность, и разбитая любовь, и безудержный секс. Да, именно! Почему, вы думаете, микробов так много, а людей так мало? Вывод, к которому я пришел, должен перевернуть научный мир – они ведут более активную половую жизнь!
Нет, нет! Я пока не претендую на Нобелевскую премию…
Хотя, чего врать-то? Именно на нее я и претендую! А подать ее сюда!
Сразу скажу: все деньги пойдут на покупку новых микроскопов и телескопов. Чтобы мир романтических отношений братьев наших меньших, одноклеточных организмов, стал доступен каждой российской семье.
И еще: я опровергаю утверждение Дарвина, что мы произошли от обезьян. Люди появились из человекоподобных амеб. Мною доказано, что в процессе эволюции одна из амеб страдала сильным ожирением, растолстела во все стороны, и таким образом появился первый человек, Адам. Даже само имя АДАМ аббревиатурится как Адинокий Доисторический Амебоподобный Мужик! ЕВА, соответственно, Его Верная Амеба.
Попробуйте опровергнуть эту аксиому! Слабо?
Кстати, с этими выводами согласны и другие ученые с мировым именем: Леха Сизый, Андрюха Рябой, Баран и Игнат Матвеич с пятой квартиры. Он, паразит, все сотку мне никак не вернет…
Пошел я спать!

Ну если про клетки интересно-
"В жидкой питательной среде бактерии развиваются сначала как одиночные, подвижные клетки, и постепенно занимают всю толщу бульона. Когда в среде становится мало кислорода, получают преимущество бактерии-мутанты, образующие пленку на поверхности среды.
Эти мутанты выделяют вещества, способствующие склеиванию клеток. Такие бактерии после деления не могут «отклеиться» друг от друга. Фокус тут в том, что одиночные клетки плавают в толще бульона, а склеившиеся всплывают на поверхность, где кислорода гораздо больше. Производство клея — дело дорогостоящее, однако общая награда (кислород) с лихвой покрывает расходы.
Возникновение таких колоний — само по себе большое эволюционное достижение. Но до настоящей социальности, тем более до настоящего многоклеточного организма тут еще очень далеко. Такие колонии недолговечны, потому что они совершенно беззащитны перед микробами-«обманщиками», которые начинают паразитировать на этой колонии. Проблема тут в том, что естественный отбор в такой колонии по-прежнему действует на индивидуальном, а не на групповом уровне. И отбор благоприятствует клеткам-«обманщикам», то есть мутантам, которые перестают производить клей, однако продолжают пользоваться преимуществами жизни в группе. В этой системе нет никаких механизмов, которые препятствовали бы такому жульничеству. Безнаказанность способствует быстрому размножению обманщиков, что приводит к разрушению колонии. Дальнейшая эволюция альтруизма и кооперации в такой системе оказывается невозможна из-за обманщиков.
Этот пример наглядно показывает, в чем состоит главное препятствие на пути эволюции кооперации и альтруизма. Это общее правило: как только начинает зарождаться кооперация, тут же появляются всевозможные обманщики, нахлебники и паразиты, которые во многих случаях просто лишают кооперацию всякого смысла, система разрушается, и происходит возврат к изолированному существованию особей.
Чтобы социальная система смогла развиться дальше самых первых начальных шагов, главное что ей необходимо – это выработать механизм борьбы с обманщиками. И такие механизмы у многих живых существ действительно вырабатываются. Часто это приводит к так называемой «эволюционной гонке вооружений»: обманщики совершенствуют способы обмана, а кооператоры совершенствуют способы выявления обманщиков, борьбы с ними, или пытаются не допустить самого появления обманщиков.

Что скажете, android01, на такой вот не лишённый искромётного юмора ответ?

А меня порицают за разнузданность... Видимо, я инфузория.

Ида Филофья, а это была она — печальная тридцатилетняя еврейка, мелькавшая тут и там в аудиториях университета в узкой черной юбке с разрезом, села напротив и спросила своим томным, немного хриплым голосом:
— Что происходит?! Душно?
— Да, не! Все нормалек! — внешне он обмяк, расслабился, хотя внутренняя стальная сущность продолжала хладнокровно фиксировать странную власть этой женщины.
— Вы не стесняйтесь! Паранойя — это здесь модно, — сказала она и как бы невзначай повела плечом, с которого упала бретелька.
— Медленно! — прохрипел привязанный. — Только медленно... Не-спе-ши! — произнес он по слогам.
Однако она уже склонила голову, пышные волосы заслонили быстрые движения, и когда нежная мучительница вновь вскинула прекрасное бледное лицо...
...из расстегнутого платья ему навстречу рванулись промельки розового, растворенного в молочно-белом.
— Ах, негодяй! — вскрикнула она; с подбородка текло.

А если вы начнете пинать ее со скоростью автоматной очереди, то лица и задницы станут мелькать перед вашим взором с такой частотой, что вы перестанете отличать одно от другого. И жизнь ваша станет почти равномерной, укатанной как асфальт...