Я ВЫЖИВУ!
Штат Монтана 2016 год
Что вы знаете, нежные, избалованные, хрупкие незабудки? Вы красивые, да? Скажу честно – я вам завидую. Но я вас не боюсь, а вы меня – боитесь. Как сбежавшая из клетки канарейка боится воробьев. Ваша красота внешняя, она рассыпеться в пепел при первом же дыхании смерти… Вы прожили хорошую жизнь? Нет, это не жизнь. Вы ничего не знаете… Я — трава — многое вам раскажу.
***
— Ой, милый, как тут все заросло! Придется поработать газонокосилкой, — Женщина озадаченно потирала подбородок.
— Да тут никакая газонокосилка не возьмет… — Мужчина почесал затылок. А всё равно – участок хороший!
Траву, если надо – выжжем. И корни выполем.
— Не всю, — жена хитро, но по-доброму улыбнулась, -
оставим немного зарослей, пусть дети играют в индейцев.
***
Я знаю, каково это упасть одним зернышком на сырую холодную землю. Почти мертвую после долгого перекапывания и обработки ядом… И сразу же уцепиться за неё, вгрызться изо всех сил, пустить липкие, только родившиеся, но уже сильные корни. Ведь медлить нельзя – завтра упадут другие зерна! Земли на всех не хватит. Жизни и счастья никогда не хватает на всех. Нужно выгрызать их у других живых тварей, часто похожих на тебя самого… А земля холодная и сухая, и яд жжет невыносимо, и хочется сдаться и уснуть… Но я не сдалась и уснула и не умерла. К вечеру пролился теплый весенний дождик и мои корни насытились жирными парами земли… Да. Тогда здесь еще жили молодожены, а с ними сын. Ещё собачка. Дом был большим, красивым, пах качественной краской и улыбался блестящими стеклами окон. А дерево, да, это самое дерево, оно было еще совсем молодым.
***
— Милая, подключи электричество.
— Сейчас…
— Поехали!
Жестокая машина зарычала, зло и весело. И вгрызлась в зеленые заросли с хищным упорством. Во все стороны полетела мокрая живая пыль, еще пахнущая как свежее утро. Тысячи крохотных брызг взвились в теплом воздухе и осели на джинсах Мужчины. Газонокосилка кашлянула вонючим дымом и чуть приостановилась, пробуксовала. «А ну, не капризничай мне тут!» — парень улыбнулся, — «Давай работай» Смачный хруст возвещал о начале маленького Армагеддона!
***
Да, помню… Это было не просто больно, это было жутко. Ощущение, когда в тебя вгрызаются тысячи железных зубов – не с чем нельзя сравнить. Я исчезала, из меня вырывали куски тела и души… Ведь у нас, у растений, тело неразделимо с душой, потому что для нас имеет значение только одно – жизнь. Сок брызгал фонтанами, мой, живой, напитанный ароматами сок лета! Боль стала самою мной, я превратилась в боль! Бездна резкой, пронзающей и разрывающей боли. О, это было невыразимо ужасно! Да… К вечеру, когда на землю опустились абрикосовые лучи солнца, я наконец, снова почувствовала что жива. Корни по-прежнему пили соки земли, в сосудах ещё текла горькая жидкость, а в огрызках стеблей оставались запасы жирных веществ — жизненной силы… А эти, двуногие, всё обустраивали своё жильё. Красили стены, ставили стекла в окнах, подстригали кусты… Словно они здесь хозяева! Эх, была бы я хищной, как те щупальцевидные растения с далекой звезды – я бы им показала… А о далеких звездах мне рассказал их сын. Я понимала язык детей, но, в отличие от цветов, только слушала – не отвечала.
***
Мужчина вытер платком загорелый, покрытый потом лоб, и глубоко вздохнул. «Хорошо поработали сегодня!»
После нескольких дней честного труда участок и дом преобразились!
***
Тем летом меня выкашивали еще десять раз! И я каждый раз возрождалась. Меня перелопачивали эти рычащие монстры, не помню, как их называли: то ли «электро-лопаты» то ли еще как. А затем настала зима. Поздней осенью мне подбросили Чужаков. Мы уснули все вместе, как друзья и родичи. Но я их запомнила…
***
— Я посеяла пионы астры и георгины, — Женщина приобняла мирно сопящего мужа, — Весной у нас будет красота!
— Угу…
***
Сначала я изучила их сильные и слабые стороны… Растут довольно быстро, но корни — хилые. Плохо переносят холод, жару – легче… С первыми весенними оттепелями, когда журчащая талая вода напитала землю, Цветы проклюнулись и потянулись к свету. Живенько так потянулись. Но их корни нашли лишь пресный, выжатый грунт. Я уже успела поработать. Но они, нужно признать их силу воли, не сдались. Мы боролись целый месяц… А затем эта, как её там, пришла и начала меня Выдергивать. С корнями! А сочащиеся раны – брызгала шипучей мерзостью! Я кричала, как сумасшедшая, никто не слышал… Цветы только глупо улыбались. Их еще и подкормили – каким-то подозрительно пахнущим веществом. Нет, не признаю я людские подкормки, неправильно они пахнут…
Так и прошло лето. Меня выкорчевывали – я возрождалась. Цветы разрослись по всему газону! Разноцветные, сладко пахнущие, с зелеными-зелеными стеблями и мягкими, блаженными листьями… Как же я их ненавидела! Нет, я не злая… Честно-честно. Пусть бы эти изнеженные цветочки росли в своих горшках, на подоконниках. Там они никому не мешали бы. Я бы не держала на них зла, возможно, мы даже подружились. Они роняли пыльцу на мои заросли, я дышала им свежим запахом Жизни… Но здесь моя территория. И только моя! Никого не пущу… НИКОГО… А людишки жили себе, надстраивали второй этаж дома. Он так и блестел, их Дом! У этого, который со щетиной, появился новый монстр – не слишком мощный, но надежный и вычищенный до блеска. Назывался «Джип». Вонял не сильно, и рычал негромко. Однажды выперся прямо на середину газона… Его круглые лапы оставили на моем теле глубокие следы. Но ещё больше пострадали Цветы… Ох, и кричала тогда та – вторая! Они жутко поссорились, я ощущала запах их злости… К началу осени меня выжигали. Но о подобных ужасах не хочу вспоминать… Возродилась из нескольких уцелевших зернышек. Кстати, серый пепел оказался прекрасным удобрением!
С первыми заморозками я уснула. Год прошел не зря, научилась переваривать Яд, и досконально изучила своих противников. Решила – весной проснусь раньше – эдак на месяц. Зима. Летаргический сон. В сырой земле, под снежными сугробами тихо и тепло. И спокойно… Бескрайний, глубокий, непостижимый покой, хранящий память обо всех существах, когда-либо живших и дышавших. Даже время теряло силу… Но вот — журчащие ручьи талой воды возвестили о начале Весны.
Ужасно тяжело просыпаться раньше срока, когда душа спит и видит далекие звезды, а корни слушают дыхание Земли… Так не хочется просыпаться! Но – другого выхода нет. Я четко решила их ЗАДАВИТЬ. Всех до последнего!
***
— Да, не растут здесь цветы, — Женщина, грустно и задумчиво глядела в окно — на газон. Сынишка играл в «Супер-Марио», муж читал газету. В доме тихо и уютно… Октябрь ронял огненно-рыжую листву, солнце уже не дарило тепло, улыбалось тихо и прохладно. Небо искрилось бездонной осенней синевой. А заросли бурьяна все так же зеленели, словно и не выпалывали их сотри раз, словно не травили мощными ядами самых известных фирм… Наглотавшись этих ядов, заболел пес – еле откачали.
Сынишка плакал – думал пес умрет… Он выжил, но по-прежнему рылся на дворе, в неистребимых зарослях. Зеленых как глаза русалок, и густых как волосы рок-звезд. Да ещё и прочных как… Короче – нехорошая трава. Разрослась далеко за пределы газона. Проросла в гараже, между каменных плит, оккупировала некогда чистые мощеные дорожки. Весь участок утопал в море зеленого Чудища. Да что там – проникла через трещины в бетонном полу, зазеленела в холле!
— Наверно её папа Дункан Маклауд – отхлебнув чаю, сказал Мужчина.
— Да… И останется кто-то один. Или мы её или она нас. – молодая женщина взяла мужа за руку. –
Не унывай. Мы её уничтожим!
***
Они меня не уничтожили! Еще шесть лет продолжалась борьба. И не раз всем казалось – я сгинула, засохла, сгнила, исчезла… И на моей – МОЕЙ территории нежились на солнце целые созвездия цветов. Хрупких, нежных, самодовольных, самых разных по форме, иногда и вовсе диковинных созданий. Но внутренне они все были одинаковы. Их запаха я не знала… И возрождалась снова и снова. А дом ветшал и оседал. Они – люди, всё подкрашивали, латали, укрепляли… Но их жилище убивало не время – уныние. Люди отчаялись, им надоело созерцать заросли неистребимого бурьяна. Еще больше надоело этот бурьян искоренять. Дерево, то самое, которое я помню еще юным саженцем – оно единственное не давало мне почувствовать себя победительницей. Его корни, крепкие, цепкие корни – оплели мои заросли и иссушали землю…
***
Иногда я вспоминала детство. Это было давным-давно. Как будто во сне. Залитый светом, утопающий в росе луг. Журчание талых ручейков… Мириады росинок, чистых как слёзы Неба, и лучи солнца искрящиеся в них… И я – лишь маленькое зернышко дышащее парами земли… А затем – сильные человечьи пальцы, покрытые второй искусственной кожей. Меня положили в холодную, лишенную запахов коробку… Затем — чистая, светлая комната, невкусный грунт и суровые лица с глазами закрытыми зеркальным стеклом. Острые железные иглы, яды… Я почувствовала в себе новую, неведомую прежде жизнь. Не растительную, и даже не животную. РАЗУМ. Я начала мыслить. До этого были лишь ощущения, и образы - теперь же появились МЫСЛИ. Я стала намного-намного сильнее. И услышала голоса! Они говорили о непонятных мне вещах, тем не менее их слова каким-то чудом доходили до моего зорождающегося сознания. В их голосе и запахе ощущалась агрессия: «Мы делаем это ради будущего. Ради наших детей. Ради мира, который не смогут захватить миллиарды китайцев и индийцев!» - сказал старший двуногий. Сухое неживое жужжание. «Да. Трава задавит их рисовые поля за два года. И спихнем всё на радиацию» - ответил младший. Так прошел год, и я уснула… А проснулась – уже в полете! Земля терялась далеко-далеко внизу… Слышался гул стального монстра. Почему-то он не спешил меня переваривать…«Высота – шесть миль. Курс – север-запад-запад» Усталый вздох. «Ничего – перемахнем Тихий океан, сделаем дело – и отпуск!» И внезапно — удар молнии. Нет, не просто молнии! Такие удары случаются раз в триста-четыреста лет, во время жутких солнечных бурь. А в те годы самодовольное светило и вправду разошлось не на шутку. Вся земля изнывала от жары… «Боб, дружище, мы падаем! Прыгай с парашютом!» Волна огня… «Никаких парашютов, Сэм. Мы не ддолетим до Китая. Задание провалено!» Отчаянная борьба, шипение огнетушителя. «Служба спасения, прием! Мы терпим крушение над штатом Монтана!» Треск ломающихся металлоконструкций… «Никто нас не услышит, Сэм. На этом летающем боксе даже радиосвязи нет! Полная секретность, грызи её черти!" Грязная ругань. "Нужно взорвать этот чёртов самолёт, вместе с травой. Иначе пострадают граждане Америки! Запускаю самоуничтожение» Шквал огня… Я обгорела, но выжила. Так, много лет назад, началась моя история.
***
Они уехали! Эти самодовольные люди, а с ними – их тупой пес. Прощайте. Я отстояла свою территорию. От сотен цветов не осталось даже перегноя. Дом превратился в развалины – темные, обшарпанные, унылые. Темные окна бессильно скалились осколками выбитых стекол. Покосившийся забор покрыли названия рок-групп и ругательства… Всюду пепел минувших лет и тени несбывшихся мечтаний. А железные монстры, что постоянно меня перелопачивали – ржавеют на заднем дворе. «Это нехорошее место, милый. Не нужно было выбирать этот участок! Наверно тут находилось древнее индейское кладбище» Они уехали далеко-далеко… Да, я теперь всё понимаю! С каждым годом становлюсь всё умнее. И сильнее. И только дерево – уже старое, иссохшее дерево, еще продолжает безнадежную борьбу… Ну что, нежные, легкие незабудки? Как вам моя история? Что? Пожалеть вас? Еще чего! Вас сюда никто не звал. Случайно здесь выросли? Никто не виноват. Мир принадлежит таким как я. А вы… Вы в этой жизни проездом…
***
Сорок лет спустя.
— Привет, аборигены! – ушлое зернышко быстро пустило корни на покинутом участке.
— Места для новенького не найдется?
Ранняя весна. В лучах полной луны полуразрушенный дом казался замком с призраками… Но он не был мертв – всюду скрытая жизнь.
— Какой ещё новенький? Я тебя не знаю!
Я расту здесь уже сорок лет.
— А я выпал с железной птицы, что прилетела из-за моря. Нас много-много высыпалось… Слышь, аборигены, потеснитесь, а? По хорошему прошу…
— Это моя территория. Я её отвоевала у целой людской семьи. Я – здесь хозяйка, территория – моя. И ты скоро сгинешь, понял, детка? Территория только моя. МОЯ!
— Была.
И такого в тексте немало. 
