Олег присел на край дивана и включил телевизор. Ярость клокотала в нем, гнев дыбился и шипел, показывая оскаленную пасть. С этим что-то надо делать, думал он. Так жить дальше просто нельзя. Их семья катилась в пропасть; проблемы, словно пожар, сгрызали ее изнутри, грозясь оставить от нее лишь обугленный остов.
За окном стелилась ночь, забираясь в самые укромные уголки, заставляя кузнечиков стрекотать от страха. Где-то вдалеке лаяла собака на проезжавший мимо автомобиль. Сквозь форточку прохладный воздух наполнял комнату ароматом свежескошенной травы на лужайке перед домом, приправленной первыми нотками осенних заморозков.
Олег поежился, закрыл форточку и стал мерить гостиную широкими шагами, пытаясь успокоиться. Все наладится, говорил он себе, и тут же обрывал эту глупую иллюзию, осознавая, что все не наладится.
«Не наладится, если не предпринять решительных действий».
Олег остановился. Кто это сказал? Он оглядел комнату. Из телевизора прямо на него смотрел лысоватый, небольшого роста человечек с животиком. Он оживленно размахивал руками, то и дело повторяя эту фразу. Олег отыскал пульт и сделал погромче.
- Я знаю, как вы устали от постоянных ссор и ночей на жестком диване, - говорил человечек, и глаза его доверительно раскрывались, словно даря объятие, - знаю, как это тяжело - прожить с человеком много лет, и только сейчас узнать, какой он на самом деле. Но я у меня для вас хорошая новость! – человечек увеличился в размерах, и теперь его краснощекое лицо заполняло весь экран. – Есть решение. Это наша новая программа «Идеальная семья»!
Пересохшие губы Олега подали признаки жизни и зашевелились.
- Это то, что мне нужно, - прошептал он.
- Не упустите свой шанс! Измените свою семью к лучшему, устраните недостатки! – продолжал распинаться человечек, на этот раз уже обнимая красавицу жену на фоне летнего парка, облитого солнцем, с любовью глядя на двоих ребятишек, играющих с собакой. – Звоните нам в любое время, и мы поможем вам создать «Идеальную семью»!
На экране появились цифры, а человечек, между делом, сочно целовал жену. Через несколько секунд он с неохотой оторвался от нее и отчеканил прямо в камеру:
- Не надо ждать. Не надо терпеть. Звоните.
Ролик закончился, сменившись рекламой стирального порошка.
Олег наклонился к журнальному столику, нацарапал карандашом номер на краешке газеты и оторвал его. Сжимая в руках кусок серой бумаги, он глядел на заветные цифры. Это пропуск в новую жизнь, сказал он себе. Рука потянулась к телефону.
- Алле, - сказал он, когда на том конце подняли трубку. – Я звоню по поводу вашей программы «Идеальная семья». Что нужно сделать, чтобы стать участником?



Женя лежала на кровати в своей комнате и мурлыкала знакомую мелодию. Как же сильно изменилась ее семья за последние пару недель, думала она. Мама с папой совсем перестали ссориться, в доме уже который день царили мир и покой, ранее редко посещавшие это место.
Легкий ветерок ворвался в комнату сквозь приоткрытое окно и едва заметным движением оживил разливающуюся по подушкам копну русых волос. Женя улыбнулась - а может, оно и к лучшему? Того и гляди дела у родителей пойдут на лад, мама хорошеет день ото дня, папа всем доволен. Идеальная семья, да и только.
Все бы ничего, но… Снизу послышался грубый хлопок входной двери, словно собака огрызнулась на прохожего. Как же можно было забыть про эту маленькую ложку дегтя. Это был ее старший брат, Артем.
Женя открыла глаза, приподнялась на локтях и прислушалась. Сегодня она видела Артема за школой в компании старших ребят. Они курили. Заметив Женю, Артем подбежал к ней и пригрозил хорошей взбучкой, если та хоть слово родителям скажет. Женя смолчала, но отца-то не проведешь.
До ее слуха донеслись звуки зарождающейся ссоры. Отец очень громко интересовался, что за запах исходил от Артема. Артем выпалил что-то в ответ, отчего отец разошелся не на шутку. Его голос, как наждачная бумага, стирал едва успевший зародиться в доме мир.
Женя слезла с кровати, на цыпочках подкралась к двери и осторожным движением повернула ручку. Дверь медленно открылась, и она, стараясь ступать по нескрипучим половицам, пробралась к лестнице и присела на ступеньку.
- Да ты что себе позволяешь? – ревел отец, и от звука его голоса, казалось, дрожали стены. – Как ты вообще смеешь разговаривать со мной таким тоном?!
- Я тебе не раб, чтоб перед тобой отчитываться! – огрызнулся Артем.
Жене послышалось, как отец буквально захлебнулся от ярости. Она живо представляла, как он стоит там, багровый от гнева, сжав кулаки, поедая взглядом прикрытое нахальством лицо Артема.
- Да как ты смеешь, щенок? Я обеспечиваю тебя всем, плачу за всех твоих репетиторов и покупаю тебе все эти безделушки… - отец запнулся, чтобы глотнуть воздуха. – Ты просто свинья неблагодарная!
- Да мне плевать! – выкрикнул Артем.
Шлеп! На мгновение в доме воцарилась тишина. Артем молча взлетел по лестнице вверх, и наткнулся на Женю. Левая щека горела красным, в глазах стояли слезы. Он оттолкнул сестру и, ворвавшись в свою комнату, захлопнул дверь. Женя вздрогнула. За эти пару недель она отвыкла от подобных сцен.
Она прижалась к перилам и снова прислушалась. Около дома проехал автомобиль и на мгновение заглушил доносившиеся снизу звуки.
Отец с шумным выдохом опустился на диван, застонавший под его весом.
- Я… Я не знаю, что мне делать, дорогая, - сказал он.
- Ты сделал все правильно, - впервые нарушила молчание мама. Странно, подумала Женя, раньше она всегда вступалась за них с братом, когда отец выходил из себя.
- Как же я не доглядел, упустил его…
- Но ты же объяснил ему, что к чему. Не волнуйся, дорогой, я думаю, он все поймет. Просто дай ему немного времени.
- Нет, - сказал отец. – Боюсь, что этого времени у нас уже нет. И с каждой минутой его остается все меньше.
- Что ты имеешь в виду?
Отец ответил не сразу.
- Мне нужно позвонить. Ты не видела телефон?
- Он на кухне, на столе, - ответила мама.
В ее интонации сквозило нечто непривычное - невыразимая легкость, с которой она соглашалась с отцом, податливость.
Отец поднялся, и, шаркая ногами, поплелся на кухню.
Женя вернулась в комнату. Что-то странное было во всем этом. Не как всегда. Она выглянула в окно. Солнце ослепило ее на мгновение, и она опустила глаза. На старой сосне рядом с домом, день за днем прогрызавшей корнями упругую почву, стучал дятел. Женя сразу заметила его красную головку среди изумруда иголок. Тут что-то серое мелькнуло у нее перед глазами, и дятел, упав с ветки, камнем полетел вниз. Придя в себя у самой земли, он энергично замахал крыльями, взмыл ввысь и улетел.
- Ты что, придурок?! – закричала Женя. Она знала, что это был Артем. Он частенько гонял птиц с сосны, бросая в них что под руку попадется.
Артем ничего не ответил, только слышно было, как отчаянно задребезжало стекло в рамах, когда они ударились одна о другую. Артем закрыл окно.
Женя с грустью посмотрела на теперь уже пустое дерево, на его растопыренные артритные ветки кофейного цвета, бросавшие причудливые тени на покрытый оспинами ствол. Море травы бурлило под ним, взрываемое внезапными налетами ветра.
- А ведь только все стало налаживаться… - сказала Женя сама себе, и ветерок, подхватив слова, унес их с собой, окунул в набегающие зеленые волны и потопил в глубине летнего дня.



Ночь выдалась холодной. Женя проснулась – у нее заледенели ноги. Она неохотно выбралась из-под нагретого одеяла и закрыла форточку. Вся дрожа, она уже было добралась на кровати, но тут остановилась и прислушалась. Из коридора доносились звуки чьей-то суетливой возни.
Луна смущенно заглянула сквозь крону внезапно почерневшей сосны и вспрыснула пол серебристыми пятнами, превратив его в смутное подобие шахматной доски. Женя сделала несколько шагов по проверенным «клеточкам» и остановилась перед дверью. Опустившись на колени, она вгляделась в замочную скважину. Это был отец. Он стоял на коленях спиной к ней и ковырялся в замке, очевидно, пытаясь открыть дверь, которую Артем запер изнутри. На голове у него висел фонарик, который то и дело выключался. Не выдержав, отец тихо выругался и выключил его совсем.
Женя буквально вжалась в дверь. В коридоре стало совсем темно, шахматная доска позади нее расплавилась и расплылась, оставив после себя только угрюмые потрескавшиеся половицы. Отец сделал еще несколько движений, и дверь поддалась. Он аккуратно приоткрыл ее, поднял с пола какой-то предмет и вошел.
Женя затаила дыхание; ноги ее уже успели покрыться холодной испариной. Тишина длилась недолго. Из комнаты Артема послышалось шуршание одеял и истошный скрип кровати. Через мгновение все смолкло так же внезапно, как и началось.
Заскрипел пол. Отец вышел из комнаты, неся Артема через плечо. Свободной рукой он закрыл дверь и обернулся. Женю словно кипятком обдало. Она рванулась обратно к кровати и залезла под одеяло, не издав, по счастливой случайности, ни одного звука.
Негромкий щелчок, и дверь в ее комнату, издав слабый стон, слегка приоткрылась. Всем телом она почувствовала, как отец внимательно изучает ее взглядом. По спине пробежал холодок, и она зажала рот рукой.
Отец перевел вес тела на другую ногу, и под ним всхлипнула половица. Он постоял еще немного, потом тихонько закрыл дверь и спустился по лестнице вниз. Женя выдохнула через нос. Рука все так же зажимала рот, а из глаз на простынь брызгали обжигающие слезы.
Ее затрясло.



Проснувшись наутро, она бесшумно оделась и вышла в коридор. Дверь в комнату Артема была закрыта. Воспоминания о пережитой ночи снова ожили у нее в голове, и коварные паучки внутри зашевелили маленькими лапками, вышивая паутину страха.
- Дорогая, ты уже встала? – голос матери вывел Женю из оцепенения.
Она рассеянно повернулась. Мама стояла внизу в переднике и с лопаткой в руке. Знает ли она о том, что произошло?
- Разбуди брата, пожалуйста, и спускайтесь завтракать, - сказала она, и, прежде чем Женя успела открыть рот, растворилась в утреннем аромате оладий и кофе.
Женя снова посмотрела на дверь перед собой. В нерешительности она занесла руку, чтобы постучать, но передумала. Ладонь сама обхватила холодную сталь ручки. Легкое движение, и пространство перед ней удлинилось, превратившись в комнату брата. Женя вошла.
Артем лежал на постели, руки поверх одеяла, глаза закрыты. Ничего необычного или подозрительного. Женя медленно подошла к нему и боязливо ткнула пальцем в плечо. Артем скривился и открыл глаза. Проморгавшись, он сел на постели и прищурился. Свет яркого утреннего солнца располосовал его лицо, и глаза, привыкшие за ночь к темноте, нехотя фокусировались на окружающих предметах.
- Ты в порядке? – спросила Женя, буквально осязая любопытным взглядом лицо брата.
- Да, все нормально, - ответил Артем и потянулся. – Что случилось?
- Мама попросила тебя разбудить. Пора завтракать. – Женя прикусила губу и, набравшись смелости, спросила: - Слушай, а что это было сегодня…
- Вы уже встали? – голос папы за спиной прозвучал неожиданно, и Женя вздрогнула.
- Ага, - Артем снова потянулся и зевнул. – Женя как раз меня разбудила. Спасибо сестренка, - он дружески потрепал ее по плечу. - Кстати, что сегодня на завтрак?
Женя развернулась и посмотрела на отца. Тот стоял в дверях, испытующе глядя на нее, и теребил в руках ключи от машины.
- Оладьи с медом, – сказал он и, заметив выражение лица дочери, спросил: - Родная, с тобой все в порядке?
- Да, все нормально, - Женя надела дежурную улыбку, искусством ношения которой женщины владеют с рождения, и добавила: - Пойду, помогу маме.
Она ловко юркнула под мышкой у отца и засеменила вниз по лестнице.
Ладони у нее вспотели, а в животе урчало. Что-то точно произошло этой ночью. Еще вчера Артем выгнал бы ее взашей, зайди она в его комнату без приглашения. И что это было: «Спасибо, сестренка»? Женя скривилась - Артема будто подменили. Это был не ее брат, кто угодно, но точно не он.
Сама того не заметив, Женя оказалась на кухне.
- Дорогая, помоги накрыть на стол, пожалуйста, - сказала мама.



Весь день Женя была как на иголках. Уроки проходили мимо, словно прохожие, тянули время, его теплую упругую резину, размазывали его тонким слоем. Мысли роем носились в голове, догадка за догадкой рождались на свет, одна хуже другой, эдакий цирк уродов, затеявший представление у нее в голове.
Папа забрал их из школы. Деревья, отражаясь в стеклах, пробегали мимо, искривляясь и уменьшаясь, уступали место домам, светофорам, и потом снова вливались в гонку.
- Ну, дети, как дела в школе?
Женя оторвалась от стекла и покосилась на брата.
- Отлично. Три пятерки, наша команда выиграла в баскетбол. Догадайся, кто самый результативный игрок? – ответил Артем и подмигнул сестре.
- Да ладно, быть не может! Молодец, весь в меня! – Отец улыбнулся и посмотрел в зеркало заднего вида. – Ну а тебя, родная, как прошел день?
- Как обычно, - тихо сказала Женя. – Ровно.
- Хо-хо, ровно. Разве у такой умницы день мог пройти просто «ровно»? Что-то ты темнишь. Ты, часом, не заболела?
- Нет, пап, все нормально. Просто устала.
- Плохо спала ночью?
Вопрос выстрелом прозвучал в воздухе, и Женя почувствовала, как у нее похолодели руки.
- Нет, - ответила она, стараясь изо всех придать голосу будничный оттенок, - просто много всего было в школе.
- Ясно.
Остаток пути они проехали молча.
Машину забила дрожь, когда колеса въехали на гравийную дорожку, ведущую во двор. Навстречу им шла мама.
Машина остановилась, и Женя вышла, накинув на плечи портфель.
- Вы уже приехали? – мама поравнялась с ними; ее внезапно холодные губы, прикоснулись к лбу дочери. – А я вот на рынок собралась, за овощами.
- Тебя подвезти? – спросил папа.
- Нет, не нужно, любимый. Я сама дойду. Здесь недалеко.
- Ладно, только не задерживайся.
- Как скажешь, - мама подошла к отцу и поцеловала его в губы. Его рука скользнула к ее талии, и мама, стыдливо ее убрав, прошептала: - Не сейчас. Вечером.
Отец сглотнул слюну.
- А вы чего стоите? – спросил он детей. – Марш мыть руки. Будем обедать.
Женя побрела к дому вслед за Артемом. Эта сцена у автомобиля казалась фальшивой, как кусок пирита в изношенных руках искателя. Она хорошо знала родителей, помнила их постоянные ссоры, крики, наполнявшие дом, и ставшие такой же неотъемлемой его частью, как старая сосна, давно уже запустившая корни в фундамент. Но в какой-то момент все начало меняться. Словно какая-то неведомая сила повернула их семью в обратную сторону.
Женя поднялась к себе и, не снимая обуви, упала на кровать. Теплый летний воздух омывал ее лицо, окутывал ее ароматом сосновой смолы, шевелил локоны.
Снаружи послышался назойливый стук – это вернулся дятел. Сколько его ни гоняй, он всегда прилетал обратно. Нужно прогнать его прежде, чем Артем запустит в него чем-нибудь.
Женя высунулась в окно и прошипела:
- Кыш! Лети отсюда, ненормальный, а то опять достанется. Кыш, говорю!
- Зачем ты его прогоняешь?
Женя повернул голову. Из соседнего окна торчали костлявые плечи и лохматая голова Артема.
- Чтоб ты над ним не издевался!
- А зачем мне над ним издеваться? – удивился Артем. – Он же, наоборот, хорошее дело делает. Червяков из сосны достает. Пусть себе стучит.
Женя аж рот открыла от удивления. Она хотела возразить, но передумала, слезла с подоконника и ворвалась в комнату к брату.
- Да что с тобой происходит? – спросила она, понизив голос. – Ты же был совсем другим. Я видела, как к тебе ночью заходил папа и уносил тебя куда-то. Он вскрыл твой замок. Зачем? Что он с тобой сделал?
Артем только пожал плечами.
- Я не понимаю, о чем ты говоришь. Я всю ночь был здесь, в своей комнате, спал.
- Я своими глазами видела и слышала, как папа пробрался к тебе в комнату и вынес тебя.
- Даже если так, - сказал Артем и сделал шаг к сестре, - то чего же ты не вступилась за меня? Почему не помешала папе?
- Я…я… я испугалась. Я боялась, что он что-то со мной сделает. Что-то плохое.
Артем сделал еще шаг.
- Папа не может сделать нам ничего плохого, - начал он таким тоном, каким объясняют элементарные вещи непонятливому ребенку, - он же нас любит. Разве может любящий отец сделать больно своим детям?
Еще шаг. Женя попятилась к двери.
- Тогда почему ты так странно себя ведешь? – спросила она, и в голосе ее прозвучала едва заметная дрожь.
Снова шаг вперед.
- Я веду себя вполне нормально, а вот ты ведешь себя действительно странно. Неужели ты сомневаешься в том, что папа нас любит?
Женя почувствовала спиной дверной косяк. Она выскользнула в коридор. Артем медленно приближался к ней, и на его лице сияла добродушная улыбка.
- Знаешь что, - предложил он, не отводя своих серых, острых как бритва глаз от Жени, - давай спросим у папы про это. Он должен знать. Я уверен, он сможет нам помочь.
Артем протянул вперед руку, и Женя отпрянула к лестнице. Он попытался схватить ее снова, но не смог. Женя увернулась и попробовала проскочить у него под рукой, но поскользнулась на гладком полу и упала. Артем крепко схватил ее за предплечье.
- Не бойся, - проговорил он со всей той же улыбкой, - папа не причинит тебе зла.
Женя начала извиваться, но Артем держал ее мертвой хваткой. Она изловчилась и укусила Артема за руку. Зубы прошли сквозь кожу и с силой врезались в твердую кость. Женя рванула голову назад и ударилась затылком о пол. Артем отпустил ее и тупо уставился на свою руку.
Женя, скривившись от боли, встала на четвереньки, и попыталась отползти. Она взглянула на Артема и замерла. На месте укуса зияло темное пятно. Пятно тускло-серого материала напоминавшего металл, опоясанного нитями проводов и грязно-желтых трубочек. Артем поднял на нее глаза.
- Ты испортила папину работу, - произнес он тихо.
Женю затошнило. Она стала отползать назад, и в этот момент Артем схватил ее за лодыжку. Женя вскрикнула от боли - пальцы Артема словно ножи впивались в кожу через кеды. Она дернула ногой, но не смогла вырваться. Он держал слишком крепко. Женя извернулась, оказалась на спине, и пнула согнувшегося Артема свободной ногой в грудь. Тот ослабил хватку. Женя повторила удар, и Артем отпустил ее ногу. Он зашатался и сделал шаг назад. Нога нашла под собой лишь пустоту, и он кубарем покатился с лестницы.
Женя зажмурилась, уши ее наполнил звук хрустящих суставов и разрывающихся связок. На веках заиграли радужные кружочки, из глаз прыснули слезы.
Все стихло. Женя с трудом открыла глаза и осмотрелась. Она все так же лежала на полу, одна. Привстав, она на четвереньках подползла к краю лестницы. Артем лежал внизу. Его неестественно вывернутая шея развернула голову на сто восемьдесят градусов. Глаза были закрыты, из уголка рта на спину стекла какая-то прозрачная синеватая жидкость. Руки плетьми развалились по бокам.
Это все отец. Нужно позвать на помощь. Мама, подумала Женя, глотая слезы, нужно найти маму. Она подавила в себе зародыш истерии и стала медленно спускаться вниз. Ступеньки вздыхали под ней, ноги стали ватными, со лба на глаза накатывал ледяной пот. Ее била мелкая дрожь, коварная и ненасытная падчерица страха, тошнота волнами подкатывала к горлу.
У подножия лестницы, Женя аккуратно обошла Артема и, шатаясь, направилась к выходу. Прямо перед ней в дверях возник отец с барсеткой под мышкой. Он посмотрел сначала на вспотевшую и заплаканную Женю, потом перевел взгляд на изломанное тело у лестницы.
Женя попятилась назад и бросилась в кухню. Она слышала за собой тяжелые шаги отца, его участившееся дыхание. Женя обежала столешницу и выхватила из подставки нож.
- Отойди от меня! – крикнула она, когда отец вбежал в кухню, и наставила на него лезвие.
- Дорогая, я не сделаю тебе больно, обещаю. Я даже не буду ругаться. – Отец примирительно поднял руки и сделал шаг навстречу дочери.
- Не подходи ко мне!
- Доченька, мы просто сядем, поговорим, обсудим, что случилось. Я обещаю, что все будет хорошо.
Он подходил все ближе и ближе. Женя почувствовала, что уперлась спиной в холодильник. Отец сделал быстрый выпад в ее сторону и схватил ее за запястье. Женя закричала и уронила нож на пол. Холодная сталь нервно звякнула, и этот звук смущенным эхом отозвался в ее разуме, ударился о его твердую стенку, срекошетил и резонансом заполнил все ее существо. Весь мир вокруг нее зазвенел.
- Я же попросил, давай просто поговорим. Я хочу тебе помочь, - пыхтел отец, выворачивая руки извивающейся дочери.
Лицо его приобрело малиновый оттенок, а вздувшиеся вены на лбу и шее напоминали стальные прутья, готовые вот-вот разорвать тонкий слой кожи.
Женя скользнула вниз и с силой ущипнула отца за коленкой. Послышался сдавленный стон едва сдерживаемой боли. Женя успела нагнуться и поднять с пола нож. Развернувшись, она полоснула отца по кисти и, когда ее рука оказалась на свободе, нырнула вниз под столешницу и выбежала в коридор.
Отец услышал только, как громко хлопнула входная дверь.



Женя бежала по улице с окровавленным ножом в руке. Кровь капала на землю, выстилая вишневую тропинку в придорожной пыли. Воздух был жарким, плотным, он смешивался с запахом пота, проникал в легкие и сжигал их, с шумом выходя из носа. Женя задыхалась, в глазах начинало темнеть, яркие фигурки выбирались из закромов сознания и принимались плясать по углам, мешая видеть.
Мама пошла на рынок совсем недавно. Она не могла далеко уйти. Мелкие раскаленные камешки под ногами разлетались в стороны, оставляя после себя только облачко серой удушливой пыли. Кругом не было ни души. Полуденный зной загнал всех в жилища, даже собаки, повысунув языки, лежали в будках, лениво оглядывая медленно прожаривающийся мир.
Впереди показались какие-то неземные цвета. Женя подумала, что теряет сознание. Но нет, ноги все еще бежали, легкие все еще работали. Это была мама.
- Ма… - Женя сорвалась и закашлялась. – Мама! Мам, постой!
Женя ощущала глубокое жжение в груди, ей не хватало кислорода. Она чувствовала, что вот-вот упадет.
Мама обернулась и с недоумением посмотрела на бегущую дочку. Последние несколько шагов показались вечностью, и вот Женя упала в материнские объятия и, задыхаясь на каждом слове, произнесла:
-Мама, там папа и Артем… Он что-то с ним сделал. Они напали на меня, говорили, что…
Издали послышался истошный крик. Отец. Женя обернулась и вцепилась в материнское платье, едва не разорвав его.
- Мама, спаси меня.
- Что же ты, Женечка, все будет хорошо. Папа не причинит тебе вреда. Мы сейчас спросим у него, что случилось.
Женя почувствовала, как у нее земля уходит из-под ног. Она отстранилась и всмотрелась в лицо матери искаженным от ужаса взглядом. Ее встретила теплая улыбка, небесно-голубые глаза и цепкая хватка, такая же как у Артема.
Женя вспомнила, что все еще сжимает в руке нож. Она резанула маму по оголенному плечу. Нож звякнул, и кожа на плече разошлась с противным звуком рвущейся ткани, обнажив механический сустав и плотные косички желтоватых трубочек, перегоняющих темную жидкость.
Что-то ударило Женю по затылку, и она потеряла сознание. Отец огляделся по сторонам в поисках свидетелей. Никого. Раскаленная дорога лентой уходила вперед, омываемая вдали жарким маревом, которое размазывало краски и отупляло очертания.
- Помоги донести ее домой, - обратился он к жене и поднял с земли нож, припорошенный прилипшим к крови песком.
- Конечно, любимый, - ответила она и взяла дочь на руки.



День выдался на редкость замечательный – не слишком жарко и не слишком холодно. Запах шашлыка разносился по округе, смешивался с ветерком и уходил все дальше и дальше, пока не растворялся в других, более привычных и сильных ароматах.
- Ну ты даешь, сосед! И как это у тебя выходит: жена красавица, сын умник, дочь просто прелесть? Даже завидно. Я вот бьюсь со своей уже двадцать лет, да все без толку.
Игорь с улыбкой слушал монолог соседа из дома напротив, лениво облокотившись на невысокий забор, и посасывал травинку.
А ведь этот парень прав, думал Игорь, он и впрямь построил идеальную семью. Никаких ссор, разногласий, ругани. Только мир, покой и любовь. Никто не раздражает, не выводит из себя глупыми разговорами или дурацкими выходками. И у жены голова никогда не болит. Он усмехнулся про себя. Что правда, то правда.
- Да вот, само как-то выходит, - протянул он и лениво зажмурился.
Сосед только глубоко вздохнул.
- Пап! – Игорь медленно обернулся – это была Женя. – Не можешь помочь? Я обожглась немного.
Он нехотя отлепился от забора и подал соседу руку.
- Ладно, - сказал он, – и у тебя все наладится. Ты, главное, будь построже со своей.
- Уж я-то буду, можешь мне поверить, - улыбнулся сосед и пожал протянутую руку.
Игорь направился к дому. Мягкая трава шаловливо щекотала ноги, где-то за домом, на старой сосне стучал дятел.
- Вот, - Женя указала на предплечье, когда Игорь подошел к ней. – Немного отвлеклась.
Он внимательно осмотрел рану. Кожа обуглилась по краям, серый металл слегка покрылся огарью, одна из трубочек расплавилась, и теперь на землю капала прозрачная синяя жидкость.
- Пойдем в дом, - сказал он и резко обернулся - не видел ли сосед, - но тот уже вовсю был занят поливкой огурцов. – Починим, не боись. Иди, приготовь инструменты.
Женя посмотрела на отца, потом встала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
- Ты самый лучший папа на свете! Как хорошо, что ты у меня есть.
Игорь довольно улыбнулся и шлепнул ее по попе.
- Давай иди, а то все вытечет.
Женя побежала домой. Игорь с жалостью поглядел на соседа.
Может, подкинуть ему телефончик? Утихомирит жену. Игорь ненавидел эту крикливую бабу с большим горбатым носом. Она напоминала ему ведьму из детских сказок.
Может быть, подумал он и улыбнулся, может быть… Идея-то хорошая.
Поднявшись по лестнице, он остановился и посмотрел через плечо. Артем внимательно следил за шашлыком, чтобы тот не пережарился. Его раскрасневшееся лицо то и дело мелькало около мангала, пока он обдувал угли. Даша лежала в гамаке и читала книгу. Из-под платья выглядывала хорошенькая ножка, скользившая по кончикам травы в такт покачиваниям.
«А ведь у меня и в самом деле отличная семья. Просто идеальная», подумал Игорь и зашел в дом.

51 просмотр и ни одного комментария. Интересно:)

А что вы хотите?
Я читаю:


Как человек, у которого в груди клочет гнев, который взбешен какими-то (какими?) обстоятельствами вдруг ощущает аромат (не запах даже, а аромат) свежескошенной травы? Я себе даже представить себе такое не могу.


Мне не нравится подобное сравнение. Пожар не может грызть. Он пожирает - да, сжигает - да. Не грызет.


коряво. Глаза доверительно не раскрываются, а наоборот щурятся, чтобы видеть лучше объект. И дарить объятья они не могут.





"Степфордские жены"?

Мне не понравилось в рассказе перескок фокала. Начало и конец со слова отца, хотя вначале он - Олег, а в конце - Игорь. В середине со слов Жени. Из-за этого возникает путаница.

Но вообще рассказ мне понравился. Единственно, что мне не нравится, так когда вначале сразу выдают характеристику - иди за мной, я тебе такое расскажу. Надо не говорить об этом, а показать. Например, какой-то жуткой ссорой с детьми, женой. Чтобы читатель сам сделал вывод, что ГГ не доволен семьей.

silverrat, спасибо. Подумаю на вашими замечаниями. По возможности постараюсь исправить.