Что-то у нас тихо. Выложу-ка я свой рассказик... Для интереса.

КЛАДБИЩЕНСКИЙ СМОТРИТЕЛЬ

Я работаю смотрителем на кладбище. Ну, знаете, – убирать могилы, протирать пыль на памятниках, ставить живые цветы в вазы и все такое прочее. Участок у меня большой – более ста захоронений, и за каждым требуется уход. Особенно перед посещением родственников. Кладбище-то наше непростое, что называется, не для всех, так что сами понимаете. Большинство родственников еще ничего, но есть такие… Чуть что – сразу жалуются директору: почему, мол, цветы несвежие, пыль не вытертая, листья валяются на дорожках? Хотя на самом деле все давно убрано и прибрано, а цветы я вообще меняю каждый день – так по правилам положено. Просто хочется им погонять смотрителя, норов свой показать. Пусть терпит и улыбается, работа у него такая...
Вы не подумайте, что я жалуюсь, нет, в принципе, всем доволен. Должность у меня хорошая, да и платят неплохо. Конечно, требуется терпение, выдержка, особенно при общении с некоторыми посетителями, но в каждой работе, согласитесь, есть свои трудности. А иначе бы деньги такие не платили.
С утра пораньше я беру тележку, щетки, тряпки, метелки – и вперед, на участок. Пока всё обойдешь, пока приберешься… А если в тот день еще и посещения, так вообще забот полон рот. Часа два уйдет, пока везде блеск наведешь. И перед уходом надо непременно проверить сенсорную панель голограммы, чтобы хорошо работала. А то как бывает: придет посетитель, а панель барахлит, изображение плывет. Скандал, да и только! Возмущение родственников очень понятное, ведь они за тем и приходят, чтобы пообщаться с усопшими, а не просто у могилы посидеть. За что и деньги немалые платят. Поэтому все должно быть на высшем уровне.
Пока родственники со своими близкими общаются, я тихонько в сторонке стою, не мешаю. В строгом черном костюме, белой рубашке и при темном галстуке. На лице – подобающее случаю скорбное выражение. А потом подхожу и вежливо спрашиваю, не надо ли чего, нет ли каких пожеланий. И обязательно провожаю клиентов до выхода, а потом, как правило, получаю чаевые. Но дают далеко не все – богатые, знаете ли, часто жадные... Но все равно я стою и кланяюсь - должность такая.

У каждого из нас, смотрителей есть свои любимые могилы. Нет, вы не подумайте, что это как-то связано с чаевыми. Тут совсем другое. Как бы вам объяснить? В общем, убираешь такую могилу, и чувствуешь вокруг нее какую-то особую ауру. Словами этого не передашь, это самому ощутить надо... У меня такая могила - семьи Имамота. Выглядит она скромно, я бы даже сказал, аскетично – черная базальтовая плита всего с двумя именами: Лиза Имамота, тридцать восемь лет, и Джек Имамота, десять. Мать и сын.
Я хорошо помню эту историю, о ней писали все газеты. Лиза и Джек погибли в автомобильной катастрофе - в их прогулочный мобиль на полном ходу врезался тяжелый грузовик. Что-то случилось у того с тормозами, не успел остановиться... В общем, двадцать пять тонн металла и бетона (а он перевозил балки для небоскреба) смяли в лепешку легкий мобиль.
Хоронить оказалось почти нечего - сплошное месиво из человеческой плоти и горелого пластика. Но все же захоронили, а потом господин Имамота приказал сделать голограмму. Очень, кстати, хорошо получилось, Джек и Лиза на ней как живые. Господин Имамота постарался, денег не пожалел. Посмертная голограмма – весьма дорогое удовольствие, не каждый может себе позволить, но он уже тогда был богатым человеком, президентом крупной корпорации. А потом поднялся еще выше, стал министром...
После похорон господин Имамота часто навещал могилу близких. Придет, бывало, сядет на скамеечке и разговаривает с женой и сыном. Час, два – как позволит время. Такому большому человеку времени всегда не хватает. А у ворот кладбища его ждал большой черный лимузин с шофером- везти на очередное заседание совета директоров или совещание правительства. Занятой был человек, что и говорить. Кстати, чаевые он давал мне всегда хорошие и никогда не забывал.

Затем господин Имамота начал бывать реже, иногда даже не появлялся по несколько месяцев. Все понимали – дела, заботы, надо думать о стране. Министр все-таки… Но в День поминовения он всегда приходил и возжигал свечи – как положено.
Однажды мне сообщили, что господин Имамота придет на кладбище в обычный, будний день. Я удивился – а как же его работа, он же занятой человек? Но потом понял, что господин Имамота, видимо, хочет пообщаться с Лизой и Джеком без лишних глаз. И ушей тоже. Хотя у нас и закрытое кладбище, посторонних людей не бывает, но все же…
В поминальные дни народа всегда много, как ни старайся, а все равно у всех на виду. В будни же почти никого, тихо, спокойно... Вот господин Имамота и выбрал такой день. Тем более что пошли слухи о его скором назначении премьер-министром, и внимания к нему ожидалось большое. Как тут спокойно поговорить с родными!
И вот я с утра ждал его. А до того еще раз прошелся тряпочкой по плите, подмел дорожки и освежил цветы. Потом переоделся в черный костюм и встал у ворот. Смотрю, в десять часов идет. Но не один, а с молодой, красивой дамой. Та цепко держала за руку и вела себя с ним так, будто имела какие-то особые права. Ну, вы меня понимаете…
Я поклонился и, как положено, проводил господина Имамота и его спутницу на участок. Молодая дама остаться у могилы не захотела – сразу пошла гулять по кладбищу. Что понятно: многие наши памятники – настоящие произведения искусства, их сделали самые известные скульпторы, причем за очень большие деньги…
Господин Имамота грустно посмотрел ей вслед, но ничего не сказал. Только вздохнул тяжело и вызвал голограмму жены. Он всегда так делал -сначала с ней беседовал, а потом уже с сыном. Такой у него был порядок…
Значит, вызвал господин Имамота Лизу, поговорил. О чем, я, разумеется, слышать не мог - нам запрещено подходить близко, чтобы не мешать посетителям. Однако заметил, что Лизе разговором очень не довольна была - хмурила брови, сердито поджимала губы. Но потом все же кивнула. А что ей делать? Голограммы ведь не для того создаются, чтобы спорить с родными, а чтобы общаться…
Затем господин Имамота вызвал сына. Тот ему обрадовался, начал, как всегда, что-то говорить, но господин Имамота его прервал. Опустил виновато голову и прошептал что-то. «Нет, ты не можешь!» - воскликнул Джек. Да так громко, что даже я услышал, хотя стоял на приличном расстоянии.
Господин Имамота снова вздохнул и развел руками – прости, мол, меня, сынок. Попрощался быстро с ним и выключил голограмму... А тут и его молодая спутница вернулась – нагулялась уже. Подхватила она господина Имамота под руку и потащила на выход. Тот шел и спотыкался, еле ноги переставляя, так плохо ему было. На выходе он даже забыл дать мне чаевые, впервые за многие годы. Впрочем, я был не в обиде – понимал, что ему сейчас не до меня. И даже жалел его…
Конечно, если разобраться господин Имамота был прав – жизнь есть жизнь, живые должны думать о себе, а не о мертвых. Но, так сказать... Одним словом, в тот день у меня на душе было очень грустно, как будто прошел серый осенний дождь.

***

После этого господина Имамота долго не появлялся у нас, лет пять, наверное. В поминальные дни вместо него приходил специальный помощник – возжигал свечи на могиле и следил, чтобы все было, как надо. Да и так все было, как надо – я прилежно исполняю свои обязанности, тщательно и аккуратно. За что меня и ценит начальство…
Но накануне очередного Дня поминовения мне сообщили, что господин Имамота собирается посетить кладбище. Я очень обрадовался – давно пора, а то Джек с Лизой стали скучать. Конечно, голограммы чувств не имеют, это так, но я замечал, что, если могилу не посещают, то они как бы тускнеют, выцветают. И дело тут не в дефекте техники…
В десять часов утра я снова был у ворот кладбища. Вот появился господин Имамота, а с ним – девочка лет четырех, маленькая и хорошенькая. И очень на господина Имамота похожая. Я проводил их до могилы, а затем встал неподалеку, чтобы послушать. Впервые за много лет нарушил строгую инструкцию…
Господин Имамота сначала вызвал жену, Лизу. Та бросила короткий взгляд на девочку, понимающе кивнула и попросила выключить ее голограмму. Что господин Имамота и сделал. Затем он вызвал Джека. Тот также посмотрел на девочку, но улыбнулся и произнес:
- Здравствуй, как тебя зовут?
- Юми, а тебя? - спросила малышка.
- Джек.
- Джек, ты любишь мороженое?
И они стали беседовать. Я хотел послушать, но меня неожиданно вызвало начальство, а я когда я вернулся, Джек и Юми уже прощались:
- Пока, приходи еще! – махал рукой Джек.
Юми кивала – конечно. Джек, видно, ей очень понравился. Господин Имамота был очень доволен этой встречей, просто сиял, как начищенная медаль. После этого он часто стал бывать у нас, и почти всегда - с маленькой Юми. Лиза держалась с девочкой прохладно, а вот Джек болтал с ней всегда охотно и подолгу.

***

Прошло несколько лет. Юми потихоньку выросла, господин Имамота поседел, только Лиза и Джек не менялись, оставались все теми же. Мертвые, знаете ли, не стареют. Новая подруга господина Имамота так ни разу с семьей на кладбище не появилась – наверное, некогда ей было.
Затем господин Имамота вновь надолго пропал, на целых полгода. Я уже стал волноваться – не случилось ли с ним чего? Хотя, с другой стороны, в газетах написали бы, ведь он человек богатый, известный. Наконец господин Имамота появился, и я заметил, как он сдал. Наверное, долго болел. И жизнь опять вошла в привычное русло…

Но вот настал день, который я ждал и которого так боялся. Юми пришла на могилу вместе с матерью, и обе они были в траурных платьях. Я низко поклонился и, как всегда, проводил до могилы.
- Ты уверена, что тебе это надо? – нервно спросила госпожа Имамота.
- Да, - твердо ответила внезапно повзрослевшая и очень серьезная Юми, – это моя обязанность, мой долг.
- Ну, как хочешь, - пожала плечами госпожа Имамота.
Юми осталась одна. Она подождала, пока мать отойдет подальше, а затем вызвала голограмму Лизы. Та мельком взглянула на ее траурное платье, черную вуалетку и все поняла.
- Где его похоронили? – только и спросила она.
- На городском кладбище, - тихо ответила Юми. – Мама не захотела хоронить его здесь. Но вы не волнуйтесь – отец заплатил за вашу могилу на десять лет вперед, а затем буду платить я.
- Зачем тебе это? – грустно улыбнулась Лиза. - Ты молода и, очевидно, скоро забудешь о нас. У тебя своя жизнь, свои друзья. Зачем тебе чужие мертвецы? Да и твоя мать будет против...
- Нет, - упрямо повторила Юми, - я стану навещать вас. А мать не в силах мне запретить - это ей невыгодно, она потеряет много денег.
- Разве не она унаследовала все состояние? – удивилась Лиза.
- Нет, я единственная наследница, - ответила Юми. – И, по условиям завещания, сама распоряжаюсь деньгами. Такова была предсмертная воля моего отца. Мать это знает и препятствовать мне не станет. Понимает, что ей лучше со мной не ссориться...
Лиза кивнула:
- Хорошо, пусть будет так. Ты, наверное, хочешь поговорить с Джеком?
- Да, если вы не против.
- Как я могу быть против? – горько усмехнулась Лиза. - Я голограмма, видимость. Разговаривай, сколько хочешь, я только буду рада.
И Юми вызвала Джека. Тот очень обрадовался, заулыбался, замахал руками. И они начали беседовать. А я стоял в сторонке и тихо плакал. Но не от горя, от счастья. Я очень был доволен тем, что у Джека и Лизы появился новый опекун. Значит, они не останутся одни. Никто не должен быть один на свете, ни в этом мире, ни в том…
После прощания Юми дала мне чаевые, и хорошие - как ее отец. Госпожа Имамота скривилась, заметив это, но говорить ничего не стала. Кстати, она больше на кладбище не бывала, а вот Юми стала приезжать довольно часто. Конечно, не каждую неделю и даже не каждый месяц, но в поминальные дни и праздники - обязательно. Разговаривала с Джеком и с Лизой, а я, как обычно, стоял недалеко и ждал, не будет ли каких приказаний. Но их обычно не бывало.
Шло время. Юми сменила короткое школьное платье на форму престижного столичного университета, а затем - на деловой костюм одного из богатых банков. Значит, у нее все было хорошо.
Затем Юми надолго исчезла, ее не было пять или шесть лет. Я уже было подумал, что она забыла о Лизе и Джеке. Возможно, вышла замуж, уехала, появились свои дети... Жизнь-то идет. А мертвые… Что мертвые? Они подождут, никуда не денутся. В конце концов, у них есть я, их верный смотритель.
Но однажды Юми вернулась. Я, как обычно, прибирал могилу семьи Имамота, когда неожиданно появилась она. И не одна, а с девочкой лет трех-четырех. Очень хорошенькой... Юми вежливо поздоровалась со мной, потом вызвала Джека.
- Смотри, Лизи, - сказала она, - это твой дядя Джек. Поздоровайся с ним!
- Здравствуй, дядя Джек! – прощебетала малышка. – Ты любишь мороженое?

Интересно, сколько лет самому смотрителю? Мне понравилось. Свежо, я бы сказал. Спасибо.

О, Граф, так это ваш рассказ?
Хороший, мне понравился.

Ой, она дочку назвала Лизой!

Хороший рассказ про хороших, нормальных людей... Спасибо, Граф!

Всегда пожалуйста.



Да, это неслучайно.

Еще раз скажу, что мне очень понравился рассказ. Переживала за его судьбу.

Все вспоминается рассказ...


В неожиданном месте девочка нашла настоящую мать и брата

Братья, fotka, спасибо за поддержку!

Да о чем вы, Граф? Мне стыдно стало - давно не была на кладбище, маму не навещала

Ну вот, становлюсь старой и сентиментальной - пустила слезу...

А про возраст смотрителя и у меня возник вопрос

Полагаю, что в начале рассказа ему лет 25, в конце - около 60. Всего действие охватывает 30-35 лет.

Автор довольно хорошо представил тему. В Японии действительно принятно общаться с умершими, как с живыми. Отчитываться перед умершими за какие-то дела и т.д. И вполне вероятно в будущем действительно продвинутые японцы будут делать для каждого умершего голограммы, хотя дело это недешевое. Но погребение в Японии действительно дело очень сильно дорогое.

Так, по мелочи.
В Японии есть совершенно очевидное обращение: сан. Не господин, а Имамота-сан.
Японцами принято при встречи кланяться. При любой встречи, даже вторичной. Не просто улыбаться, как америкосы, но обязательно кланяться.


Думаю, вначале она бы сменила на форму престижного колледжа, а потом уже университета. У японцев многоступенчатая система образования.


я бы написала - солидный, престижный, крупный. Не думаю, что бывают бедные банки.

В общем и целом, мне рассказ понравился. Хотя сама тема очень грустная. Навевает неприятные воспоминания.
Я так поняла, что этот рассказ с Чаши. Какой смысл представлять свой рассказ издаваемому писателю там на растерзание неких сильно злобных критиков? Которые по сути мало, чем могут помочь автору?

Там за один хороший рассказ платят столько, сколько некоторые не получают за целый роман.
Да и критики там не очень-то злобные. Такие же, как и везде.


Жаль, что в десятку не попали - хорошо смотрелись бы в сборнике.

Так в том-то и дело, что попасть в десятку там трудно. Даже хорошему автору. Там же я так поняла судьи ставят оценки. А уж как они ставят дело темное.

Нет, сейчас посмотрела. Этот рассказ попал в 10-ку. Был 7-м.

http://k-l-f.ru/threads/%D0%9E%D0%B1%D1%8A...ge-2#post-70038
Разве? Тут видно, что рассказ на 19ом месте.
Но он получил неплохие оценки. (Кроме необъяснимой двойки от некой Ингрид Вольф)


Ну, а что хорошего в конкурсах, в которых легко победить? Это уже не конкурс будет, а халява. ))

На самосудном этапе был 3 в группе (из 41) и 7 в общем списке (из 167). Потом оказался на 19 месте (из 40 финалистов).
И да - судейские оценки там... как бы помягче сказать... весьма странные. Жалею, что отдал рассказ на Чашку, лучше бы - на наш конкурс.

Очень много вопросов остается после чтения, и это не есть хорошо. Рассказ непродуман.
Автор не объясняет, что есть голограмма, есть ли в ней душа умершего - неясно. Вроде бы ведут себя как живые, но в тоже время сами себя называют голограммой...
Это нелогично.
Если их так запрограммировали, то зачем было делать так, чтобы искусственный интеллект не идентифицировал себя с личностью? Смысл этой голограммы как общения с родными отпадает. Я бы не хотел общаться с тем, кто называет себя голограммой, если даже это и правда.
С другой стороны, если голограмма - отражение души - то почему они зовут себя голограммой? Здесь нет логики.
Вывод: фразу
следует убрать. Она портит весь рассказ. В этом контексте выглядят смешно все чувства смотрителя и прочих.
Да, и фамилия Имамота звучит смешно. Имамото - так должно быть по-японски.

А вот и "злобный" критик появился!

Вряд ли у людей появится возможность переселять душу в программу или голограмму. Мы можем только запрограммировать личность умершего. Внешность, привычки, поведение, из которых складывается характер. Я для своего рассказа для дуэли тоже использовала создание голограммы человеком, который тосковал по умершей жене. Я не рассматривала, что в этой голограмме есть душа. Просто ГГ общался с голограммой, которая помогала ему справиться с его горем. Сейчас ведь тоже предпринимались попытки сделать голограммы известных личностей: Синатры, Тупака Шакура, Элвиса. Если бы была создана реальная голограмма Синатры, которая могла бы имитировать его выступление на концерте, то мне было бы интересен этот концерт, как воссоздание личности, а не потому что в голограмму переселилась бы его душа.

Это чистый фантдоп.

А у меня нигде и не говорится, что это Япония. Вы обратили внимание на другие имена? Лиза, Джек? Они как бэ тоже не совсем японские...

И фантдопа здесь совершенно достаточно, потому что это не научная, а социальная фантастика...

Как на мой взгляд, это вообще лучший рассказ Графа.

Поддерживаю.

Братья, ХФ, благодарствую!
*снимает шляпу и раскланивается*

Что вы называете фантдоп? Ситуацию без внутренней логики? Будем считать, что вам нечего ответить...

Я говорил, что Имамото - японец, а не то, что действие в Японии. А ведь он у вас японец - ибо и дочь назвал японским именем Юми. Или я не прав? А если прав, то Имамото звучит более по-японски, только и всего.

Это фантастическое допущение, которое не требует подробного объяснения или обоснования.
Например, ГГ изобрел машину времени. Вы что, будете требовать от автора, чтобы вам объяснили, как она работает? С подробностями, чертежами, схемами? Или прыжки космических кораблей через ПВ-туннели. Где научное обоснование? Где расчеты?
Я могу сказать: бред, такого быть не может! И попробуйте доказать обратное! Только - с цифрами в руках, заключением авторитетных академиков, а не просто: есть, мол, такая теория... Теории я и сам насочинять могу. Много.
Объяснять фантдоп не нужно. Для читателя важен сюжет, а не нудные и скучные описания (чем страдают многие МТА).
В моем случае фантдоп служит для построения сюжета. Он нужен, значит, пусть будет. А как работает такая посмертная голограмма, на каких принципах, я не знаю. Это меня не интетесует. Читателя, думаю, тоже.

И где у меня об этом говорится? Хоть одним словом, намеком?
Действие происходит в НЕКОЙ стране, где живут люди разных национальностей. И с разными именами - японскими, английскими, возможно, испанскими и русскими... Это глобальный мир будущего.

Граф, не обращайте внимания. Чтобы вы не написали, всегда найдется человек, которому не понравится.)

В этом случае я понимаю, для чего нужна машина времени. В вашем - я не понимаю, зачем делать такие голограммы. Только и всего. Вы не доходчиво объяснили, что это такое. Все равно, что сказать в сказке: вот, дали Ивану гусли-самогуды... И за всю сказку не объяснили, зачем они нужны. Что за самогуды, зачем, как они работают, для чего нужны? Вот у вас то же самое, мне не хватает информации, не складывается картинка.

Это следует из логики вещей. Если Иван назвал сына Колей, то какова вероятность, что он русский? Имамота назвал дочь Юми...

Вы меня упорно не понимаете. Я не спрашиваю о принципах работы. Я задал простой вопрос: зачем голограмме говорить, что она голограмма? Это неправильно, некрасиво и неэтично. Я придираюсь к одной вашей фразе, а не к вашему фантдопу.
Все знают, что это не души, а программа. Ладно. Но зачем программе об этом заявлять? В лоб, скорбящим родственникам? Я бы программисту гвоздь в голову вбил за такое.

Великолепный рассказ.

Спасибо!

Рассказ весьма и весьма неплох: чувствуются манера и стиль опытного, умелого писателя. Однако с точки зрения интонации, текст мононтонен, и звучит скорее, как ровная, заунывная церковная проповедь без логических ударений и всплесков, без соответствующих различий в скорости чтения от завязки к кульминации. Интересно знать, в каждом ли своем произведении Вы так злоупотребляете отрывистостью, ритмической несвязанностью, или это попытка имитации особенностей речи главного героя?
Меня лично рассказ не очень увлек. Чуток субъективизма: 4 из 5.

Просто интересно: насколько эмоциональным должен быть смотритель на кладбище? А?

Ну, это от человека зависит.

Также интересно, насколько стоит позаботиться об увлекательности любого произведения и с этой и с других точек зрения? И что весомее: заунывное повествование ради идеи или динамичное ради читателя?

Мне кажется, нельзя требовать от этого рассказа динамики. Таков сюжет. И заунывности я тут не заметил.

+1

Мягкое, лиричное повествование на вечные темы.
Голограмма? Это, пожалуй, то звено эволюции этого вопроса, которое даже не понял и сам автор. Главное, он назвал и применил этот фантдоп. Уже сейчас есть программы, имитирующие поведение и развитие личности на постжизненном пространстве. Сегодня это лишь программа, модель. Долго можно спорить о душе, но коль скоро она имеет материальный носитель (для человека это его биологическое тело), то почему бы не предположить и смену материального носителя с биологического на электронный? Ничему оно не противоречит (разве что теологии).
Рассказ удался автору во всех отношениях - он не только многоплановый, но и где-то даже прогностический. Биотехнологи должны радоваться.

Удачи автору,