Глава 1

Ник соскочил с кровати, ошарашенно пытаясь понять, где находится и откуда исходит мерзкий зум видеофона. Наконец, с третьей попытки, ему удалось нащупать сенсорную панель. Экран остался тусклым, и женский механический голос произнес:
— Стажеру, Нику Соболеву, явиться на командный пункт в 7:15 по внутреннему времени для получения инструкций, отбой.
Ник бросил взгляд на мерцающий в полумраке каюты циферблат, было 6:45. Сонное сознание еще пыталось цепляться за обрывки приятных сновидений, но они ускользали, распадаясь на разрозненные пазлы.
— Черт побери! — Ник помассировал ладонями лицо, пытаясь отогнать остаточную дремоту. — До вахты еще целых три часа! К чему такая спешка? - Хотел еще что-то добавить, но вспомнил вечно прищуренный взгляд Шефа, как за глаза все называли Капитана Базы, и послушно поплелся в ионный душ.
«Терпение, дружок, до отпуска осталось каких-то две недели! — подбодрил он себя, и сердце радостно подпрыгнуло. – Оторвусь по полной!»
Ему, как стажеру Курьерской Службы полагалось целых тридцать земных суток очередного отпуска. Ник загодя распланировал чуть ли не каждый день столь долгожданного события. В первую очередь он отправится, конечно, на Землю к родителям и бабушке. Бабушка была экзобиологом, хорошо известным в научных кругах. В молодости ей довелось поработать на многих планетах, изучая различные формы внеземной жизни. Сейчас она возглавляет Алтайский заповедник и время от времени принимает участие в различных научных симпозиумах. Как-то так само собой повелось, что место их семейного сбора всегда было именно в ее доме, расположенном на живописном берегу Телецкого озера. По давно заведенной традиции семейные застолья проходили на большой летней веранде, с которой открывался прекрасный вид на горный хребет Корбу.
Мама работала врачом-акушером в Восточно-Азиатском Центре репродукции человека. Космические перелеты не любила. Можно было по пальцам пересчитать, когда отцу удавалось уговорить ее провести совместный отпуск за пределами Земли. Его же работа была связанна с постоянными длительными командировками на населенные планеты. Служба в Галактическом Департаменте по Чрезвычайным Ситуациям отнимала много времени, поэтому в их семье так ценились те редкие моменты, когда, наконец, удавалось собраться всем вместе.
Не забыть бы навестить учителя. Сергей Павлович ему будет рад. Ник почувствовал, что краснеет, — он, единственный из их выпуска, кто забыл поздравить учителя с юбилеем. Помнил ведь, даже сочинил стих. Записал его на мнемо-кристалл с планеты Призрак, который, прямо скажем, с большим трудом выпросил у ребят из группы георазведки. Положил рядом с письмами для отправки по нуль-почте и забыл, ну просто как отрезало. Хорошо, что бывшие однокашники догадались устроить общую нуль-связь на следующий день и он все-таки продекларировал стихи. Там была одна строчка, «мы любим, ценим, помним и никогда не забываем», на что Ленка Синицына, естественно, не удержалась и ввернула, в своей вечно ехидной манере, что для человека, работающего военным курьером, опоздать с поздравлениями и на месяц, считается в порядке вещей.
Потом дружной компанией рвануть на Эксельсиор. Эта планета была открыта столетие назад и до сих пор являлась излюбленным местом отдыха туристов со всего обжитого космоса. По классификации ESI (индекс подобия Земле) она входила в редкую подгруппу «М» и была полностью пригодной для жизни. А вот по шкале Гаусса (индекс обитаемости планеты (PHI) не дотягивала и до единицы.
Несмотря на то, что Эксельсиор была не намного моложе Земли, а по космическим меркам их можно и вовсе считать погодками, полтора миллиарда лет назад биологическая жизнь планеты остановилась на простейших микроорганизмах. Одноклеточные формировались в гигантские колонии водорослей и дрейфовали по огромному океану, занимающему свыше девяноста процентов поверхности. Первые исследователи сразу окрестили океан Саргассовым. Видимо, по аналогии с земным Саргассовым морем.
Экзобиологов удивлял тот факт, что колонии простейших старались держаться подальше от суши и никогда не подходили к прибрежной зоне. Почему жизнь на Эксельсиор не развилась дальше и не вышла на поверхность, как это случилось на Земле? Этот вопрос уже сто с лишним лет ставит в тупик лучших земных специалистов.
Чтобы не нарушить уникальную экосистему Эксельсиора, но в то же время немного озеленить побережье, вдоль океана широкой полосой насадили псевдорастения, напоминающие тропические пальмы и мангровые заросли. После дождя деревья источали приятный аромат свежей зелени, цвели два раза в год и даже плодоносили. При этом в них отсутствовала и доля органики.
Мягкий ровный климат, чистейший океан и полное отсутствие какой-либо враждебной формы жизни привлекали на планету толпы туристов, предпочитающих спокойный и размеренный отдых. Однако все изменилось буквально несколько лет назад, как только на Эксельсиоре провели первый всепланетный фестиваль голографического шоу.
В прошлый раз Нику с друзьями попасть на него не удалось. Количество билетов было ограничено, а желающих слетелось со всей галактики. Полю, его другу детства, повезло больше. Ему удалось, что называется, краем глаза понаблюдать часть представлений. Правда, с самой дальней орбиты. Он в то время проходил стажировку на пассажирском лайнере «Орион», который как раз был одним из многочисленных кораблей, доставляющих туристов на Эксельсиор. По его рассказам, это было поистине феерическое действие и, никакое, даже самое продвинутое голо-ТВ не могло и на сотую долю передать царящую там атмосферу. «Кто этого не видел, тот не жил!» — обычно с пафосом любил он заканчивать очередной свой рассказ.
По правде сказать, слушать его было интересно. Несмотря на то, что события каждый раз обрастали все новыми подробностями и деталями и Ник уже не мог отличить, где правда, а где игра воспаленного воображения товарища. В общем, как говорится, лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать...
В этом году шоу обещало быть еще красочней и, по слухам, более экстремальным. Одно имя Рене Буатье, главного режиссёра и постановщика , говорило само за себя. Что именно покажет он в этот раз, держалось в строжайшей тайне. А слухи, словно случайно просачивающиеся время от времени в нуль-сеть, только подогревали всеобщий ажиотаж.
По некоторым данным, полученным из достоверных источников, пожелавших, тем не менее, остаться неизвестными, команда специалистов по спецэффектам планировала устроить чуть ли не кометную бомбардировку Эксельсиора, с последующим падением на нее довольно крупного астероида. Естественно, со всеми вытекающими последствиями. Даже приводилось название будущего шоу — «Гибнущая планета». Понятное дело, что пропустить это было просто непозволительно. Тем более что Сергей Павлович, каким-то чудом сумел достать ровно 30 билетов по числу своих выпускников. И не на какую-то там дальнюю орбиту, а в самый, что ни на есть эпицентр ожидаемых событий.
Отель «Gorbovsky», а именно там Сергей Павлович забронировал для своих воспитанников пятнадцать роскошных номеров, располагался на Большом Хребте, в самой его верхней точке, на высоте пяти тысяч двухсот метров. Большой Хребет был единственным горным массивом на планете, являясь естественным разделом, между океаном планеты и ее пустыней.
Как можно было догадаться, отель «Gorbovsky», расположенный на высоте более пяти километров, являлся лучшей площадкой для созерцания спецэффектов планетарного масштаба. «Если нам и будет суждено «погибнуть», то, во всяком случае, мы не пропустим самого интересного!» - подытожил общее мнение Поль.
Достать такое количество билетов, да еще и в один из лучших отелей, было просто чудом. Может, это объяснялось тем, что начальником службы безопасности на Эксельсиоре был бывший воспитанник Сергея Павловича Константин Климов? Но, как известно, в каждом чуде должна присутствовать доля загадочности, поэтому никто не стал чрезмерно любопытствовать, а учитель на все расспросы только скромно разводил руками.
Ну и, конечно, положа руку на сердце, была еще и вторая причина по которой его так тянуло в эту поездку - Ася по прозвищу Нефертити - отличница и, что, пожалуй, самое главное, первая красавица их выпуска. Она, как казалось Нику, весьма благосклонно принимала от него ненавязчивые знаки внимания, но в романтической обстановке, возможно, его могло ждать и нечто большее.
Резкий зум видеофона вновь вернул его в реальность. «Иду-иду», — пробормотал Ник, поправляя форму. Еще раз критически окинув свое отражение в зеркале, он быстрым шагом вышел из каюты.
Вот она, военная романтика! Хотя, конечно, курьерскую службу, куда он был приписан, с большой натяжкой можно было назвать военной. Да и сам военный флот, за ненадобностью, давно уже стал атавизмом.
Врагов, при этой мысли Ник позволил себе улыбнуться, у Земного Содружества не было. Колониями, разбросанными по всей обитаемой части Вселенной управлял Мировой Совет, опираясь на местные органы самоуправления. Что касается других встреченных землянами цивилизаций, то, на данный момент, были известны всего четыре гуманоидных расы. Они значительно отставали в своем развитии от Содружества. Только Альдебаранцы, названные так землянами из-за близости их звездной системы к Альдебарану в созвездии Тельца, начинали делать первые шаги по выходу за пределы своей атмосферы.
С открытыми цивилизациями Земля давно установила официальные дипломатические отношения. На их планетах трудились многие земные специалисты, в том числе и отец Ника Роман Соболев. Что же касалось не гуманоидных цивилизаций, то они жили в своем собственном замкнутом мире. Расширять свое влияние за пределы материнских планет никакого желания не выказывали. Что до контакта, то здесь было много открытых вопросов. Насколько знал Ник, восприятие реальности не гуманоидных рас разительно отличалось от восприятия среднестатистического землянина. Да и об их разумности до сих пор то и дело вспыхивали острые дебаты в научном мире. Поэтому так называемым контактом, занимался очень узкий круг специалистов.
В Мировом Совете время от времени поднимался вопрос по поводу окончательной ликвидации Военного Космического Флота и Военной Космической Академии, в частности. Но последнего решения по этому пункту так принять и не удавалось. Возможно, были еще сильны традиции, да и уж если честно говорить, из ВКА выходили лучшие специалисты в области звездоплавания. Не говоря уж о том, что и сам Галактический Департамент по Чрезвычайным Ситуациям больше, чем на две трети, состоял из выпускников ВКА.
Лет пятьдесят назад решено было переформировать Военный Космический Флот в обособленное подразделение ГДЧС, чем он собственно, и являлся до сего времени. На всех крупных космических базах, на одной из которых Ник и проходил сейчас свою первую стажировку, располагались подразделения быстрого реагирования. Если в их секторе происходили какие-нибудь непредвиденные ситуации, они бок о бок трудились с ребятами из ГДЧС.
Пневмолифт бережно подхватил его и через секунду аккуратно выпихнул в просторную приемную командной рубки. Там уже были двое — Эмиль, долговязый блондин, в явно коротковатой для него форме, и низкорослый Пауло. Они, как всегда, о чем-то оживленно спорили. Сейчас похоже каждый из них пытался доказать, чем его курьерский челнок лучше, челнока, на который был приписан оппонент. Эта парочка никогда не расставалась и всегда находилась в словесной перепалке. Что, судя по всему, их нисколько не утомляло, в отличие от окружающих.
— Твой «Винт», стар-р-ричок, это уже прошлый век, — чуть заикаясь, втолковывал долговязый парень своему визави, — пятьдесят парсеков за один нуль-прыжок, да это же тьфу! Так, пешая прогулка. Другое дело моя «Стрела» — сто парсеков в один присест и не больше суток подзарядки!
— Ну, это смотря какая там флюктуация, можно и на неделю застрять, — глядя снизу вверх, воинственно парировал коротышка, — а «Винт» и в пылевой туманности энергию насосет не хуже твоего пылесоса.
— Эк, как ты хватанул, скажи еще, что и от черной дыры дозаправится!
Ник улыбнулся, чем-то эта парочка напоминала ему любимых в детстве мультяшных героев.
— Шеф у себя? — наконец, решился он прервать двух закадычных друзей. — Мне назначено на 7:15.
— Да, — с видимой неохотой прервав свой спор, ответил Эмиль, - только у него там какая-то важная шишка,
— И мы сами его уже с шести часов ожидаем, — подтвердил Пауло и без перехода продолжил, обращаясь уже к долговязому: - а ты слышал, какой челнок нам, на запасную верфь, вчера пригнали?
— И какой же? — загоготал Эмиль, смешно закидывая голову, — Опять твою рухлядь из капремонта? Удивляюсь терпению Овсянникова, у тебя что не вылет, так катастрофа!
— «Валькирию»! — победоносно произнес коротышка.
— Ого! — мысленно присвистнул Ник — «Валькирия» была сверхсовременным легким челноком, по дальности прыжков почти не уступающая мощным звездолетам класса — «А», предназначенными для исследования Глубокого Космоса. Насколько он знал, «Валькирии» были выпущены штучной партией то ли в пять, то ли в семь штук, имели радиус прыжка до 300 парсеков. В общем-то на этом месте его познания и заканчивались. Как, интересно, Шеф сумел его отхватить?
— Не может быть! — выпучил глаза Эмиль и стал похож на выброшенную на берег глубоководную рыбину. — Ты ничего не пер-р-епутал?
— Сам ты пер-р-епутал, — коротышка в деланном негодовании поджал губы, — это ты волновой эмиттер от силового отличить не способен!
— Интересно, кто же будет тем счастливчиком, кому она достанется? — не обращая никакого внимания на реплику товарища, мечтательно протянул Эмиль.
— Да уж точно не тебе, — убежденно хмыкнул Пауло и почему-то подмигнул Нику.
— А это еще почему? У меня почти тысяча часов самостоятельных полетов, в отличие от некоторых...
— Да ты в неё просто не влезешь, стар-р-ричок, — передразнил Эмиля коротышка и, довольный своей шуткой, расхохотался.
В этот момент дверь с легким шипением отошла в сторону, и с той стороны послышались приглушенные голоса. Ник узнал знакомый баритон Шефа:
— Это где ж я вам, милостивый государь, тут столько профессионалов найду? Стоит только стажеру стать мало-мальски хорошим пилотом, как сразу его у нас переманивают, в том числе и ваша небезызвестная организация.
— Эх, Глеб, профессионалов во все времена не хватает, а у тебя, смотришь, вчерашний стажер, а сейчас уже пилот экстра-класса. И как тебе их так быстро растить удается?
— Ладно, Рудольф, умеешь ты подсластить пилюлю, — миролюбиво проворчал Шеф, — по поводу твоей просьбы вопрос уже можешь считать решенным. Только, никак я в толк не возьму, почему именно на него пал выбор? Если не секрет, конечно…
— А если я тебе скажу, что это не мое решение? — после непродолжительной паузы произнес незнакомый голос.
— Даже так? — Шеф был явно удивлен. — Тогда вопросов больше не имею.
— Вот и отлично, и еще раз прошу тебя, отнесись к этому со всей серьезностью, чувствую, в этом деле важны будут любые мелочи. Провожать меня не надо, связь через каждые двадцать четыре часа.
В дверях показалась высокая фигура. Мужчина, окинув курсантов цепким взглядом, скользнул к пневмолифту. У Ника почему-то зачесалось между лопатками. Он попытался присмотреться к незнакомцу, но тот, неуловимым движением, оказался у него уже за спиной. Когда Ник повернул голову следом, то увидел лишь закрывающиеся створки лифта. «Ого, лихо»!
— Спец! — с выдохом подтвердил его догадку Пауло.
— Ник, зайдите, не стойте истуканом! — Шеф, Глеб Иванович Шульгин, он же Капитан Космической Базы «Тау Кита-1», названной так по ее стационарной дислокации в созвездии Тау Кита, приглашающе махнул ему рукой.
Кабинет Шульгина был просторный. По центру находился большой овальный матовый стол из неотражающего материала. Всю дальнюю стену занимал 4-мерный голо-экран. На нем переливались мириады огоньков, пробегали, вспыхивали и гасли пунктирные линии различных цветов и оттенков. Так сказать, Вселенная в миниатюре. Естественно, мало-мальски изученная ее часть. Серая дымка, окаймлявшая всю эту проекцию, как раз и означала неизученный Глубокий Космос.
— Сесть не предлагаю, цейтнот! — Шеф, зачем то постучал по левому запястью. Часы он отродясь не носил. - Задача- доставить груз на исследовательскую базу в сектор F-14025. Подробные инструкции и точные координаты получишь, как всегда, у Петра. Вопросы есть?
Вопрос-то у него был, и причем только один. Маленький такой, просто малюсенький, о котором и говорить то, только людей серьезных смешить. А помнит ли уважаемый Глеб Иванович, что буквально на днях, а если уж быть совсем точным, позавчера, подписывал мне увольнительную?
Ник уже совсем собрался с духом, чтобы напомнить начальнику эту маленькую деталь, но что-то его остановило. Шеф выглядел как-то иначе, чем всегда, точнее, таким Ник его никогда не видел, жестким, собранным и встревоженным. С другой стороны, у меня есть в запасе две недели, можно попробовать уложиться.
— Никак нет! Разрешите идти?
— Иди, — шеф устало махнул рукой. — Нет, постой! Ты же проходил обучение на «Берсеркере»?
— 100 часов летного времени.
— Вот и хорошо. «Валькирия» в управлении ничем не отличается, только двигатель принципиально другой. Все, давай, Петр тебя уже заждался!
Наверное, у Ника был слегка ошалевший вид, потому что ни Эмиль, ни Пауло, нетерпеливо топтавшиеся в приемной, не задали ему ни одного вопроса, а только молча проводили взглядом.
«Вот дела творятся, честное слово, не понимаю, хорошо, что не ляпнул про отпуск, а то бы в два счета отстранили от задания. А тут так подфартило, что голова кругом. Кому рассказать, не поверят. Летал на «Валькирии»! Нет, не так, выполнял особо важное задание! Ну ничего себе, тут не то что стажеры курьерской службы, тут уж и опытные звездолетчики с уважением и неприкрытым интересом начнут расспрашивать о тех или иных особенностях челнока.
По возвращению обязательно ребятам голо-отчет скину! Особенно Полю, пусть обзавидуется. Хотя это, наверно, и запрещено. Тут эта секретность на каждом шагу, уже год как на службе, а все никак не могу привыкнуть. От кого чего секреты храним? Детские игры в альдебарантских шпионов напоминает. Но надо будет уточнить все же. И самое главное. Ник чуть не пустился в пляс — на таком корабле я и за пять дней туда-сюда обернусь. Как там Эмиль сказал? Это тебе не пешком ходить!
— О, черт возьми, совсем ошалел от радости, надо же Умку с собой взять, она заодно весь полет и зафиксирует. А то знаю я этих злословов-остроумов, вроде Ленки Синицыной. — «Никушенька, а ты случайно не перепутал «Валькирию» с маминым флайером? Да, да, да. С тем самым, который ты разбил об трехсотлетний дуб, гордость директора школы. При этом наврав всем, что прошел специальные летные курсы по вождения с закрытыми глазами. А может, это был и вовсе тот самый пятидесяти тонный робот-погрузчик, на котором ты умудрился перевернуться, практически на ровной дороге? Как сказал потом спасатель из группы чрезвычайного реагирования, до тебя этот фокус еще никому не удавался». Ха, ха, ха! Когда поток остроумия достигнет своего апогея, в этот момент я достаю Умку, и войаля! Главное не забыть заснять их лица в этот момент.
Пребывая в отличном расположении духа, Ник защелкнул на запястье Умку. Чуть помешкав прикрыл ее рукавом летного комбинезона. « Чего доброго Овсянников заметит, опять начнет по Уставу гонять, не остановишь». Придирчиво осмотрел себя в зеркале. Комбинезон сидел как влитой. Оставшись собою довольным, Ник улыбнулся отражению. «Ну, что стар-ричок? — Подмигнул он. — Последнее задание, и домой?»
Не дожидаясь, пока дверь каюты с легким шипением за ним закроется, Ник, чуть ли не вприпрыжку направился к лифтовой шахте. Всю дорогу до нижний палубы базы, идущие на встречу люди улыбались ему и провождали любопытными взглядами . «Я бы вам сейчас тройное сальто с места изобразил, но уже статус, простите, не позволяет», — ехидно подумал он и игриво подмигнул слишком уж серьезной девушке из отдела информатики.

Млин, у самого с таким названием книшка вышла

Я тоже об этом подумал, когда название прочитал.

Это пока рабочее название. Подумывал назвать "Курьер" , но очень уж с одноименным фильмом коррелируется

Вот еще кусочек. Буду признателен услышать ваши мнения и рекомендации.


Более нудного человека, чем Петр Овсянников, Ник в своей жизни не встречал. Ухудшало положение то, что именно он был руководителем Курьерской Службы и основным начальником стажера Ника Соболева.
Петру на вид было лет шестьдесят, не больше. Он обладал крупной комплекцией, что, правда, ничуть не сказывалось на быстроте его реакции. В этом Ник неоднократно убеждался в тренировочных спаррингах по суб-бою. В общем, Петр Овсянников был, что называется, мужчина в расцвете сил. Да и его послужной список впечатлял. И если бы не это непроходимое занудство, то служить под его началом было бы, весьма престижно. Петр в молодости работал с самим Альберто Старджони, участвовал в знаменитой Третьей экспедиции к Черному Пульсару. Тогда их экипажу впервые за все исследование космоса удалось осуществить захват изначальной кварковой материи.
До перевода в Курьерскую службу на Базу «Тау Кита-1» Петр проходил службу в группе быстрого реагирования и снискал славу бесстрашного и опытного пилота. Рассказывали, как он с риском для жизни совершил посадку на ближайший спутник загадочной планеты Призрак и успел вывезти с гибнущей исследовательской базы восьмерых ученых. Потом вернулся обратно, чтобы забрать и ценнейшие пробы грунта. Героический по сути человек. Но занудой был, таких еще поискать надо!
Каждый раз перед очередным вылетом, одно и то же. «Стажер Ник Соболев, назовите параграф 174, пункт 8 инструкции по техники безопасности межзвездных полетов на кораблях типа «А».
Какие такие, черт побери, полеты? Да меня на звездолет типа «А» и на пушечный выстрел не подпустят. Знает же, что у меня максимальный допуск на челноки типа «Д». И то второй месяц только пошел, как к самостоятельному пилотированию допустили.
Какие ваши действия, курсант, в случае попадания метеорита в отсек жизнеобеспечения? Таких случаев, после повсеместного внедрения анти метеоритной локационной системы «ОКО», уже лет двести, как не случалось. И так далее и тому подобное…
В общем, изгалялся так каждый раз перед очередным вылетом, а их уже за сотню, поди, перевалило. Ник поначалу думал, что Петр одного его так полюбил. А нет, всем доставалось.
— Настоящий космолетчик должен всегда быть готовым к непредвиденным, нештатным ситуациям! — любил повторять Овсянников. А потом, со вздохом, чуть понизив голос, добавлял:
А они, стажеры, рано или поздно имеют такое свойство случаться. И скажу я вам, как раз в самый неподходящий момент.
После этого Нику почему-то становилось немного жалко Петра. Ему казалось, что именно с Овсянниковым как раз эти неприятности и происходят. И, по меньшей мере, пару раз на дню.
В этот раз обошлось без нотаций. Петр был, как всегда, угрюм. Он кивком ответил на приветствие и, не оборачиваясь, пошел к ангару. Ник также молча последовал за ним, высматривая глазами легендарный челнок. Когда же Овсянников наконец остановился перед одной из многочисленных и ничем не отличающейся от других лётной машиной, Ник едва сумел скрыть свое разочарование. Шеф был прав, «Валькирия» ничем не отличалась от стоявших вдоль пусковых шахт рядов «Берсеркеров». Нику нравились стремительные и даже хищные формы этих челноков, но от «Валькирии» он подспудно ожидал чего-то большего.
— Твоя задача в этот раз предельно проста, — доставить груз. Получатель - лично руководитель исследовательской базы Кротов. Проверка на идентификаторе обязательна. — Потом Петр нежно погладил матовые амортизаторы «Валькирии» и добавил: - И вернуться обратно целым и невредимым. — Нику сразу стало понятно, кого именно он сейчас имел ввиду.
— Задача ясна?
— Так точно! Доставить груз. Получатель Кротов. Обязательная проверка на идентификаторе.
— Вот и хорошо, теперь давай-ка сюда свои пальчики. — Овсянников уже доставал из нагрудного кармана портативный идентификатор.
Ник послушно протянул правую руку и положил ладонь в пятипалое углубление. Прибор чуть слышно загудел, и через секунду зажглась зеленая лампочка. Овсянников внимательно вгляделся в показатели, потом еще раз, с каким-то сомнением, посмотрел на Ника и только потом обронил: — Все в порядке. — В его голосе явственно просквозило разочарование.
— А что вы там, позвольте полюбопытствовать, ожидали увидеть? - не смог удержаться от вопроса Ник.
Петр пропустил его реплику мимо ушей и продолжил как ни в чем не бывало:
— Координаты точек выхода уже загружены в центральный компьютер борта 103. Тебе, по сути, ничего не надо будет делать, единственно - идентифицировать получателя, передать груз и вернуться на Базу.
Затем Овсянников, по своему обыкновению, сделал паузу, понизил голос и добавил: — И никакой самодеятельности. — После этого, естественно, последовал фирменный овсянниковский тяжелый вздох, но на этот раз Ник испытал одно лишь раздражение.
«Точно все с ума тут посходили с этой секретностью». Около двух месяцев назад на базе появились идентификаторы, приборы, как понял Ник, определяющие личность того или иного человека. А может, и еще чего-нибудь, и теперь каждый, по два-три раз в день, подвергался такой вот проверке. И главное, никто из руководства толком ничего не объяснил, ссылаясь на инструкцию Центра. Кто-то возмущался по этому поводу, кто-то иронизировал, кто-то принял это как должное: — надо — значит, надо — Центру виднее...
Ник привычно отсалютовал и встал на подъемник.
— Черт с ними со всеми и их секретностью! Через пару недель буду уже на Земле, в нормальном мире среди нормальных людей, без параноидальной шпионской мании.
Оказавшись в рубке управления, он совсем уже успокоился. Когда «Валькирия» плавно вышла из шлюзовой шахты в открытый космос и медленно начала удаляться от Базы, и вовсе выбросил разговор из головы.
Каждый раз во время от стыковки его охватывал внутренний трепет, вперемежку с необъяснимым детским страхом. Вот и сейчас он специально включил боковой обзор и, откинувшись в кресле пилота, наблюдал, как «Валькирия» бесшумно отшвартовывается от материнской Базы. Сначала она была везде, заполоняя все экраны, как бы нависая над ним всей громадой, а потом по мере удаления принимала свое гантелевидное очертание, вокруг которой, словно рой пчел, сновали туда-сюда огоньки кораблей - одни побольше, другие поменьше, создавая ложное впечатление некоего хаотичного движения.
«Валькирия» четко следовала по направляющему ее с Базы, лучу с заданным ускорением. У Ника было примерно около трех часов свободного времени, пока челнок не удалится на заданное расстояние и ему придется брать управление на себя. Хотя это, наверно, громко сказано, брать управление на себя. По сути, программа не давала особого свободного выбора.
«То ли дело раньше, — подумалось сейчас Нику, — когда существовала ГСП ( Группа Свободного Поиска). Прошел трехмесячные курсы летной и навигационной подготовки, бери корабль класса «Д» и лети куда глаза глядят. На свой страх и риск, разумеется. Вот раньше были времена! Но почему-то программа была закрыта с формулировкой нецелесообразности, больших ресурсозатрат и неоправданных человеческих смертей. Гибло, конечно, много народу, но открытия стоили того - за пятьдесят лет границы Глубокого Космоса были отодвинуты на тысячи парсек. До сих пор специалисты продолжают изучать сделанные тогда находки и открытия. А сейчас сижу, турист туристом, в рубке ультрасовременного корабля, последнего достижения человеческой мысли, и в видеоэкраны глазею, как дурак. И ничегошеньки от меня не зависит - координаты заданы, бортовой автопилот ведет его по заложенной айтишниками программе. Да, кстати, проверить-то курс не помешало бы, это-то я по инструкции сделать обязан.
— Штурман, выведи-ка мне на центральный экран наш расчетный курс, - распорядился он компьютеру корабля.
На экране тут же побежали столбцы малопонятных символов, Ник поправился: Графически.
— Ок, спасибо, так-то лучше.., а это что такое? Что это такое? Черт тебя возьми!
На экране высветился маршрут схематически изображенный изломанной линией, соединенной между собой пульсирующими четырьмя желтыми точками. От последней шла, забираясь значительно левее и вверх, прямая, раза в два превышающая расстояние между первой и четвертой точками. Она заканчивалась зеленым крестиком, обозначавшим конечный пункт назначения. Но не причудливая схема вызвала недоумение Ника, а то, что прямая линия начиналась у самой границы серой области, а заканчивалась где-то в ее глубине.
— Вот это да! Ай да Петр, ай да сукин сын! Да и Шеф хорош, хотя как он сказал? «Подробные инструкции и координаты получишь у Петра. Вопросы есть?» В такой Глубокий Космос Нику прыгать не приходилось. Да что там не приходилось, только один раз они с Колькой Сафроновым доставили груз в дальний сектор созвездия Персея, который, честно говоря, с большой натяжкой можно было отнести к пограничному сектору. Там больше десяти лет назад уже были налажены регулярные сообщения по нуль-тоннелям.
В его представлении для изучения Глубокого Космоса были предназначены хорошо подготовленные исследовательские звездолеты, с обученными специалистами на борту. Ну, или сорви головы из ГСП.
— А чего это ты так разволновался? - спросил он у себя. — Пять минут назад восторгался ребятами, прошедшими ГСП, и клеймил бюрократов из Мирового Совета, запретившую практику таких полетов, а теперь испугался, что ли, прыгнуть на 500 парсеков в глубину? Тем более что там уже висит исследовательская база. Специалисты с Земли что-то там нашли и исследуют. Это же, в конце концов, не прыжок в никуда, где случись чего, всю жизнь спасателей прождать можно. А точнее, пока система жизнедеятельности корабля свой ресурс не выработает. Ответ он знал, но не хотел его для себя формулировать.
— Штурман, сколько понадобится времени на осуществление заданного полета и возвращение на Базу?
— От 30 до 45 дней, в зависимости от уровня флуктуации в точках выхода, — доложил механический голос, разрушив еще теплящую в глубине надежду Ника.
— Дай мне расстояние до расчетной точки в парсеках, до третьего знака, пожалуйста.
— 1067,343 парсек.
— Это же максимум три нуль - перехода для этого типа кораблей, насколько мне известно?
— Координаты прыжков рассчитаны с наименьшими энергозатратами и безопасностью переходов, — невозмутимо ответил механический голос.
— Пересчитай возможные переходы в два конца, чтобы успеть вернуться максимум через 10 дней по локальному времени.
По экрану прошла рябь, и появилась немного более прямая траектория - две желтые точки вместо четырех и далее такая же пунктирная линия, завершаемая зеленым крестиком.
— Это расчет с 95,555% вероятности возвращения до заданного Вами времени, — доложил робот.
— Вот и чудненько, — не скрывая своего облегчения — откинулся Ник в кресло, — давай перепрограммируй, и вперед. До старта меньше часа осталось.
— Это вне моей компетенции. Координаты заложены Главным Информаторием Базы.
—Чья виза на ней?
У Ника еще теплилась надежда, что, возможно, координаты задавали айтишники из отдела Стива Паттерсона. Его он знал еще до поступления на службу. Тогда был вариант договориться.
— Завизировано личным кодом Начальника Курьерской Службы.
— Ну что ты будешь делать! Ну что за идиотизм - вечно усложнять простые вещи. Ведь достаточно одного, максимум двух прыжков до границы. Там день для полной подзарядки. Вон, по графику отчетливо видно. И безо всяких дополнительных расчетов ясно, что флуктуация там зашкаливает и задержки не будет. А там единственный прыжок, и мы на месте. Ну, Петр! Ну, Овсянников! Старый перестраховщик! - Он не заметил, как вскочил с кресла,- Спокойно, Ник, сосредоточься, надо просто немного подумать. Кто тебе запрещает воспользоваться Умкой?
— Штурман, напомни мне код полета.
— Зеленый код.
— Так, так, так… - забарабанил Ник по приборной панели пальцами, он всегда так делал, когда немного нервничал.
«Зеленый код» присваивался обычным, дежурным полетам. Был бы код «Желтым» или, тем более, «Красным», тут не посвоевольничаешь. По правде сказать, ему еще ни разу не доводилось летать под этими кодами важности. Ну, тогда вопрос, можно сказать, решен.

Глава 2

Сознание не хотело возвращаться, ужасно тошнило, во рту явственно ощущался железный привкус крови. Ник с трудом открыл глаза. Было ощущение, что ему бросили в лицо пригоршню песка. Он попытался проморгаться и скривился от боли. Рубка двоилась и расплывалась. Ник попробовал сфокусировать зрение на пульте управления. Там тревожно мерцали красные огоньки. Пахло горелой проводкой и чем-то кислым. «Меня все-таки вырвало», — подумал он, и эта мысль, как ни странно, вернула его к действительности.
— Умка, доложи обстановку, — прохрипел он, губы едва слушались, все лицо свело словно судорогой.
— Системы жизнеобеспечения в норме, энергоемкость 2%, наши координаты не установлены. Есть сбои в работе 4, 7, 9 и 12 контурах. Произвожу дальнейшую диагностику.
«4-й — это эмиттер силового поля, — лихорадочно соображал Ник, — 7-ой батареи энергонакопителей, 9-ый — сканы дальней разведки, 12-ый — это аппаратура нуль-связи».
— Так, а что у нас с навигационной системой?
— Все показатели в норме.
— Ты же сказала, что координаты не установлены?
— Навигационная система работает в штатном режиме. Координаты не установлены, так как невозможно определить контрольные точки отсчета.
— Что за ерунда? — Ник похолодел. — В таком случае, где мы находимся?
— Мы находимся в звездной системе, не зарегистрованной ни в одном каталоге. Продолжаю сканирование. Пытаюсь установить контакт с контрольными навигационными маяками.
Ник отстегнул ремни и тяжело вылез из кресла. «Надо привести себя в порядок и собраться с мыслями». Ужасно хотелось пить. Ник отправился в кухонный отсек. Только выпив не меньше литра освежающего напитка, отдаленно напоминающего апельсиновый сок, он почувствовал себя лучше. «Сейчас бы принять настоящий душ, смыть с себя липкий пот, кровь вперемежку с собственной рвотой», — Ник мечтательно представил, как стоит, под холодными водяными струями, запрокинув голову. Но такой роскоши на челноке, естественно, не было, и ему пришлось ограничиться ионным душем. Поставив интенсивность на максимум, Ник через какое то время почувствовал себя несколько бодрее.
«Будем действовать поступательно, — решил он, — первым делом восстановим, что же собственно произошло».
— Умка, дай запись рубки управления за минуту до последнего прыжка. В восьмикратном замедлении желательно, — добавил он.
На экране тотчас же появилось изображение. Ник увидел себя сидящим в кресле пилота. Проекция была взята со стороны и чуть сверху, так что отчетливо можно было видеть показания всех приборов. Вот он беззвучно дает команду о готовности, одновременно пристегивается. Умка начинает отсчет, это видно по меняющимся цифрам в правом верхнем углу экрана. 9,8,7,6,5, вот экран покрывается рябью, и одновременно изображение начинает вытягиваться, очень напоминая комнату смеха с кривыми зеркалами. 3,2… уже нельзя различить ни одного предмета, настолько они вытянулись в виде разноцветных линий. Последнее, что видно на экране, — это радуга и сразу чернота...
Нику не один раз доводилось просматривать запись нуль-перехода. Ничего необычного и в этот раз. Он знал, что через секунду все до мелочей повторится, но только в обратной последовательности. Экран начал проясняться, вот уже можно различить пульт управления, очертания приборов, вот он сам, откинувшийся в кресле. Ник уже собрался ускорить воспроизведение, как вдруг центральный экран озарила нестерпимо яркая вспышка. Ник непроизвольно откинулся, что есть силы зажмурив глаза.
— Стоп запись, уменьшить яркость, верни до вспышки, еще раз, стоп! — скороговоркой прокричал он.
Когда в глазах перестали плясать радужные круги, уже спокойнее скомандовал:
— Включай, Умка, и дай 16-кратное замедление.
На этот раз свет от вспышки медленно заливал рубку управления. Умка немного затемнила изображение, и сейчас глаза не резало ослепительной болью. Все внимание Ника было приковано к центральному экрану. Сейчас стало заметно, как системы жизнеобеспечения пытаются снизить яркость излучения, включая один за другим световые фильтры. Но автоматы явно не успевали. Один за другим на панели управления вспыхивали красным цветом тревожные индикаторы. Нику не надо было всматриваться в их показатели. Было и так понятно, что корабль подвергается мощнейшему внешнему воздействию. Хорошо, что запись производилась в замедленном режиме. Звука не было. Ник представил себе одновременный вой датчиков тревоги, который еще недавно наполнял рубку и поежился.
Весь экран как будто залило море огня, ничего нельзя было различить в этом адском пламени. Но вот автомат стал отщелкивать изображения на удаление. Картинка постепенно уменьшалась, яростное сияние словно стекало с периферии к центру экрана.
— Вот это да! — только и мог выдавить Ник.
В центре экрана, взметая, словно щупальцами, огненными протуберанцами, величественно полыхала Звезда. Зрелище было настолько завораживающее своей красотой и не реальностью, что чувство опасности куда-то отступило. Ник в ступоре смотрел в огненную пучину, в которую со скоростью 500 километров в секунду неотвратимо погружалась «Валькирия». Он почти физически ощутил, как гигантские гравитационные тиски звезды пытаются смять защитное поле челнока, чтоб потом в один миг превратить ее в короткую вспышку фотонов.
Экран снова зарябило, очертания поплыли, словно размазываясь, затем наступила темнота. «Аварийный джамп-прыжок,» — понял Ник. В этой ситуации компьютер жизнеобеспечения принял единственно верное решение. Аварийный джамп-прыжок применялся настолько редко, что Ник знал о нем только из короткого технического курса, который им начитывали перед зачислением в Учебку. В критической ситуации, в которую он, похоже, и умудрился попасть, компьютер произвольно выбирал новые координаты выхода и без точных вычислений выбрасывал корабль из опасной зоны. Новая точка выхода могла оказаться на расстоянии от нескольких астрономических единиц до одного парсека. Правда, Ленька Пантелеев, рассказывал, что опытные звездолетчики между собой называли его «билет в один конец». Что, мол, при аварийном джамп-прыжке можно оказаться размазанным в подпространстве, как масло на хлебе. Так ли это было на самом деле или это была одна из многочисленных страшилок, передаваемая курсантами Учебки из выпуска в выпуск, Ник не знал. Но он был жив, и это его вполне устраивало.
Ник почувствовал, что опять на него наваливается усталость. Возможно, это была запоздалая реакция организма на пережитую опасность. Но расслабляться нельзя. Несмотря на то, что из отчета Умки следовало, что в данный момент кораблю ничего не угрожает, нужно было срочно прояснить сложившееся положение.
Мысли путались, Ник не знал, с чего начать. Корабли класса «Д», а «Валькирия» принадлежала к ним, а возможно и превосходила их по своей технической оснащенности, были полностью автономны и практически не требовали участия человека в их работе. В бортовых компьютерах хранились бесчисленные множества алгоритмов действий во всех ситуациях, которые когда-либо случались в истории космонавтики. Конструкторские особенности челноков предусматривали и определенный резерв для воспроизводства вышедшей из строя аппаратуры. Пилот был, по большей части, наблюдателем и в его задачи входила координация действий во внештатных ситуациях. Сейчас вмешиваться в работу систем корабля не имело смысла. Легкая вибрация и помигивание контрольных датчиков показывали, что «Валькирия» находится в режиме регенерации. Когда он закончится, Умка даст окончательное заключение о состоянии корабля.

**************

«Пожалуй, на данный момент главное-это установить мое местоположение. Ник не совсем понял, что имела в виду Умка. Как она сказала? «Координаты не установлены, так как невозможно определить контрольные точки отсчета». Никогда не слышал, что кто-то попадал в подобную передрягу. Ну не в том смысле, что никто до меня не оказывался в такой опасной близости от звезды. Вон, тот же Овсянников в экспедиции к квазару. Это еще похлеще будет. Но вот чтобы навигационные системы потеряли связь с нуль-пространственными маяками? Такого я что-то не припомню. Странно. Навигационная система же в норме? - размышлял Ник. — С другой стороны, вырваться из самого пекла звезды и без особых последствий? — Его, в который раз, пробил холодный пот. — Наверняка в навигационной системе все-таки произошел какой-то сбой».
— Дать внешний обзор! - скомандовал он и тут же поспешно добавил: — Затемнить пол.
В этот раз он был внутренне готов к «свободному» парению, но после всего недавно пережитого все-таки предпочел не только чувствовать, но и видеть привычное матовое покрытие рубки.
«Валькирия» висела в темноте космического пространства. Конечно, это была иллюзия, корабль летел с той же скоростью, какую имел до прыжка, около 500 км/с. Возможно, даже больше. Чудовищная гравитация местного светила, в опасной близости которого ему довелось оказаться, придала добавочное ускорение «Валькирии», затягивая ее в свою бездну. Но Ника сейчас это мало интересовало. «Валькирия», окруженная силовым полем, которое можно было заметить разве что по редким вспышкам сгорающих в нем мелких метеоритов, неуклонно удалялась от Звезды. Ник развернул кресло на 180 градусов. Сейчас она казалась маленьким желтоватым пятнышком размером не больше шарика для пинг-понга. Аварийный джамп-прыжок прошел безупречно. «Валькирия» вышла на безопасном расстоянии, но и не удалилась слишком далеко. «Хоть в чем-то мне сегодня повезло», — грустно усмехнулся Ник.
Что-то его тревожило, но он не мог понять, что именно. За последние часы произошло столько событий, что мысли разбегались в разные стороны, обгоняя друг друга, а он не мог сосредоточиться ни на одной из них. Откуда взялась здесь Звезда, да еще, по всей видимости, со своей звездной системой? Тут, в радиусе 100 парсеков, космических тел размером больше астероида просто не могло быть.
— Умка, проверь расчеты нашего прыжка в сектор F-1456/0002 с учетом скачка флуктуации в точке входа.
— Уже проверила. Флуктуация не превышала 23,5 единиц, поэтому погрешность точности выхода минимальна.
— Тогда объясни мне, любезная моя, как вдруг здесь оказалась эта звезда? — неожиданно для себя перешел на шутливый тон Ник.
— Судя по интенсивности и спектру излучения, она относится к звездам класса G2. Так что, мой дорогой Ник, она здесь уже не меньше пяти миллиардов лет.
«А почему, собственно, и нет? — теперь мысли побежали в одном направлении. — Что если, действительно, исследователи обнаружили в этой туманности Звездную систему, но по какой-то причине пока не занесли ее в Общегалактический Межзвездный Реестр? Дали мне безопасные координаты выхода, а я, безмозглый самонадеянный кретин, взял, да и по своему усмотрению их подкорректировал?
Мозаика, кажется, начала складываться, и Ник заметно повеселел. Если это так, а это именно так, а никак иначе, то остается только дать о себе знать или поймать сигнал с исследовательской базы. Жаль, конечно, что нуль-связь не работает. Но ничего, в радиусе звездной системы и лазерная связь сойдет. Конечно, это займет на порядок больше времени. Он поймал себя на мысли, что его уже не так беспокоит возможность опоздать на Эксельсиор. Главное — выполнить задание, а то, что ему пришлось недавно пережить, пожалуй, с лихвой заменит собой любое реалити шоу. Только надо будет не забыть сделать копию записи полета. А то наверняка после разбирательства с руководством все данные бортовых компьютеров изымут. А то, что будет разбирательство на самом верхнем уровне, Ник больше не сомневался.
— Умка, что в эфире? Никаких сигналов с принимающей базы?
— Нет, сканирую на всех частотах, в том числе и аварийных. Наши позывные так же идут с момента выхода корабля в этой точке пространства.
Ника немного раздражало, что ему приходится задавать Умке риторические вопросы. Конечно, если бы сканы запеленговали позывные исследовательской базы, то ему об этом сразу же доложили. Но просто так сидеть и ничего не делать он не мог.
Тут у него проснулось любопытство. Интересно, чем это так заинтересовал исследователей этот сектор и почему работы проводятся в такой секретности?
— Умка, есть уже какие-нибудь данные по этой звездной системе?
— Как я уже говорила, Звезда класса «G2», на данный момент я зарегистрировала пять планет-спутников находящихся от нее на расстоянии 0,3; 0,85; 1,2; 3 и 5,5 астрономических единиц соответственно. Более точные данные смогу привести после дополнительных расчетов их эксцентриситетов. К пятой, самой удаленной от местной звезды, планете мы приблизимся через 7 часов, если будем идти с той же скоростью. Далее располагаются два плотных пояса астероидов на расстоянии в 10 и 15 астрономических единиц. Первый , скорее всего, относится к смешанному классу SM, спектральный анализ показывает большое содержание как силикатов, так и металла, что касается второго пояса, то в связи с отказом в работе сканов дальнего действия…
— Постой, — прервал ее Ник, — астероиды — это конечно очень занимательно, но меня все-таки больше интересуют планеты. Есть в них что-нибудь необычное, ну или, скажем так, редкое? Что-то же должно было заинтересовать базу?
«Для оценки пригодности планет для жизни и вероятности её существования была разработана научная система ранжирования, которая состоит из двух индексов: индекс подобия Земле (ESI) и индекс обитаемости планеты (PHI).
Первый показывает схожесть планеты с Землёй и основан на сравнении физических параметров планеты с аналогичными параметрами Земли. ESI учитывает размер, массу, плотность, расстояние от звезды и температуру на планете.
Второй является показателем вероятности существования жизни на планете и вычисляется с помощью дополнительных факторов: тип поверхности планеты (скалистая или ледяная), наличие атмосферы и магнитного поля, количество энергии доступной для потенциальных организмов (свет солнца или приливное трение, разогревающее недра), наличие органических соединений и какого-либо жидкого растворителя.»
— В космосе много необычного, — Умку явно больше интересовали астероиды. — Две планеты, вторая и третья, если считать по удалению от их материнской звезды, можно отнести к редко встречающейся подгруппе «М». Точный индекс Гаусса, без дополнительных исследований, определить затрудняюсь, но, возможно, в диапазоне от 5 до 8.
Ник просто остолбенел. Еще не до конца поверив в услышанное, он тихим голосом переспросил:
— К какому классу относится эта звезда?
— Мне несложно повторить это и в третий раз, — в голосе Умки он уловил нотки раздражения, или ему это просто показалось? - Звезда класса «G2».
Это было невероятно. Ник с трудом сдержался, чтобы не закричать: «Бинго!»
«Конечно, это еще ни о чем не говорит, — мелькало у него в голове, — это, конечно, надо проверить, очень тщательно проверить и даже не один раз проверить. Это же надо, такое совпадение - звезда класса «G2», планета, точнее две планеты, подгруппы «М» и от 5 до 8 по десятибалльной шкале Гаусса!» Он отчетливо вспомнил, как их преподаватель по экзобиологии любил повторять:
«При всем бесчисленном многообразии Вселенной, найти звезду класса «G2», к которому, как вы все хорошо знаете, принадлежит и наше Солнце, очень не просто. Тем более если у этой звезды есть своя планетарная система. А если там вдруг окажется планета подгруппы «М», к которой относится и наша старушка Земля, то это просто неслыханная удача! На такой планете существует большая вероятность возникновения и существования биологической жизни. А чтобы определить потенциальную вероятность, и применяется метод Германа Гаусса».
— Начинаем торможение! Рассчитай кратчайшую траекторию возвращения к третьей планете.
— Расчет траектории готов. — Ник не переставал удивляться быстроте вычислений Умки. — Вывожу визуальный ряд на экран.
На экране появилась трехмерная проекция звездной системы с пятью разными по размерам и цвету шарами. Пульсирующей точкой была отмечена «Валькирия». Пунктирная линия расчетной траектории почти вплотную приближалась к последней, пятой планете, огибала ее и устремлялась в обратный путь к их новой цели - к голубоватому и пока безымянному шарику. Нику сразу стало понятно решение Умки. Гравитация пятой планеты поможет существенно снизить скорость «Валькирии», что позволит сократить время для осуществления маневра разворота.
— Расчетное время подхода к третьей планете через 19 часов.
— Отлично, Умка, выполняй!
По легкой вибрации Ник понял, что включился режим торможения - «Валькирия» меняла курс.
Только теперь он почувствовал, как проголодался. «Сейчас надо плотненько так подкрепиться, а затем хорошенько выспаться, - решил Ник.- Тогда я снова стану полноценным человеком.
Корабельный рацион был довольно разнообразным, но за год службы успел изрядно поднадоесть. Но в этот раз Ник с большим удовольствием соорудил себе несколько трехэтажных бутербродов, обильно полив их кетчупом, майонезом и горчицей. Дожевывая последний кусок уже в кресле пилота, промычал:
— Умка, буди меня, только если рядом рванет Сверхновая! — потом, немного поразмыслив, что машина может понять его буквально, добавил: — Приказ отменяется, работаем в штатном режиме. Кресло услужливо видоизменилось, приняв горизонтальное положение.
Уснул он мгновенно, словно ушел в нуль-прыжок. Сказались выпавшие на его долю усталость и тревога. Но в, отличие от состояния небытия при переходе, Нику снились сны, хаотично наплывая друг на друга и плавно переходя из одного в другой. Земля, родители, бабушка. Их дом на Телецком озере.
Вся семья сидела за большим столом. Мама что-то оживленно рассказывала папе, при этом активно, в так любимой отцом манере, жестикулировала. Бабушка молча смотрела и улыбалась. Нику было хорошо и спокойно. Наконец- то не надо никуда спешить, а просто можно вот так сидеть, не спеша смакуя из заиндевевшего бокала ягодный морс. Ник безмятежно улыбался, понимая, что выглядит сейчас не как космический волк, а как мальчишка, безмерно соскучившийся после долгой разлуки с родными. И ничего не мог с этим поделать.
Тут в дверь требовательно постучали, и, не дожидаясь ответа, в комнату вошел, как всегда мрачный, Овсянников. Почувствовав недоброе и чтобы понапрасну не тревожить родителей, Ник быстро поспешил к нему навстречу, улыбаясь во весь рот, немного невежливо развернул его и, кивнув успокаивающе своим, вывел Петра в сад.
Стояла темная ночь. Беспрерывно трещали цикады, а теплый ветерок доносил сладковатый запах цветов. Черное небо было сплошь усыпано яркими звездами. Они мерцали, переливались и как будто подмигивали Нику. «Ну, что за человек этот Овсянников? Одним своим присутствием ухитрился испортить такую идиллию!»
Петр, по своему обыкновению, тяжело вздохнул, ткнул пальцем в звездное небо и медленно с расстановкой произнес - Стажер, если ты сегодня же не доставишь «Валькирию» до пункта назначения, звезд тебе больше не видать! И уж точно, не из рубки управления каким бы то ни было кораблем.
— Звезды! — закричал Ник и проснулся. Сердце бешено колотилось. Он тупо уставился на циферблат часов. По ним выходило, что проспал он не больше двух часов. Звезды. От нехорошего предчувствия сердце сжалось. Ник уже знал, что увидит. Он все-таки помедлил, прежде чем отдать команду:
— Умка, полный обзор!
Он молча стоял в пустоте, глядя прямо перед собой. Где-то впереди мерцало защитное поле, еще чуть дальше по курсу плыл красноватый шар пятой планеты. Он уже был величиной с баскетбольный мяч. Через час диск планеты увеличится вдвое и можно будет уже невооруженным глазом рассматривать рельеф ее поверхности. Ник обернулся. Звезда казалась светящейся точкой, «Валькирия» удалилась от нее не меньше чем на 600 миллионов километров.
Ник безучастно огляделся вокруг. Сейчас он думал только о том, почему он не заметил этого сразу? Может быть, так устроен человеческий мозг? Если глаза видят, то чего не может быть, тогда разум не верит своим органам чувств и просто блокирует сигналы? Правда, в данном случае все было наоборот. Глаза не видели, то, что должны были видеть. Его окружала абсолютная, черная пустота. Привычной россыпи звезд не было. Только прямо по курсу висел красный диск приближающейся планеты, да позади еле тлел огонек неизвестной звезды. «Может, я еще сплю?» - пронеслась у него шальная мысль, но он ее тотчас отбросил.
— Умка, я правильно понимаю, мы находимся в неизвестной звездной системе, с неизвестными координатами и эти координаты невозможно рассчитать, так как нет контрольных точек отсчета? — Ник начал потихоньку заводиться. — А если перевести это на нормальный человеческий язык, то в радиусе видимости нет ни одного известного нам созвездия, чтобы мы могли выяснить хотя бы примерное наше местоположение. А если быть совсем уже точным, то нет ни одной, даже самой завалявшейся звезды! — он уже почти кричал. — Хотя нет, что это я, есть одна, в которую мы чуть не влетели. Ох, какое везенье! И вот нате вам, оказывается и она НЕ известная! — Скажи-ка мне, супермозг, как могло такое случиться, прыгнули по одним координатам, а вышли не то что по другим, а вообще ни по каким? Что это, другая Вселенная с одной звездой? Или Черная Дыра? Или, может быть, как там его раньше называли? Рай? — Ник понимал, что несет чепуху, но не мог заставить себя остановиться. — Что показывают твои хваленые супер датчики?
— Во-первых, что у тебя поднимается артериальное давление, — невозмутимо произнесла Умка.
— Во-вторых, это не Черная Дыра и не мини вселенная. Я не хочу даже дискутировать по этому поводу. В-третьих, прыжок прошел по заданным координатам. И если тебе это интересно, у меня есть кое-какие соображения, где мы находимся…
— Только соображения? Прекрасно! Я-то это уже знаю наверняка!
— И где же мы? — все так же невозмутимо поинтересовалась Умка.
— Где, где…— не выдержал Ник. — Чуть пониже спины! Только вот не знаю еще, у кого!
— Я ожидаю данных от зондов-разведчиков, чтобы полностью обобщить информацию, — не обращая внимания на его слова, продолжила Умка. — Но уже сейчас могу сказать, что это закапсулированная область пространства. Физические законы здесь тождественны законам нашей Вселенной, так что, спешу тебя успокоить, мы не в Раю. Единственно непонятно ведут себя квантово-волновые процессы. Возможно, в этом кроется причина практически полного отсутствия в этом секторе флуктуации поля.
— Отсутствует флуктуация поля?
— Да, натяжение поля в диапазоне от 0,001 до 0,003 террагерц.
— Еще один сюрприз, — с досадой проговорил Ник, — а у нас осталось всего 2% от мощности, все остальное ушло на переход и на эмиттеры защитного поля. Еще бы чуть-чуть, и превратились бы в фотоны этой звезды.
— Уже 1,5 %, — поправила его Умка. — Здесь расход энергии идет значительно быстрее.
— Какие варианты дозаправки?
— Один. Местное солнце. Но понадобится время.
— Сколько?
— Один, максимум два процента мощности в месяц и при условии полной гибернации.
Полная гибернация — Ника даже передернуло. Он представил себе «Валькирию» с погашенными бортовыми огнями, безжизненно вращающуюся вокруг местного светила и себя, замурованного в ней, — полумрак аварийного освещения, ионный душ раз в месяц, питание таблетками-концентратами.
— Это же как минимум полтора-два года, чтобы мы выбрались из этой западни? — на всякий случай уточнил он.
— Не могу ответить наверняка. Возможно, мы не сможем пробить это пространство. Я бы рекомендовала попробовать сначала вывести аварийный зонд передатчик. Сопоставив все имеющиеся факты, с большой долей вероятности, можно считать, что исследовательская база как раз и занималась изучением этого объекта. Только она находится за пределами пространственного кокона, а мы внутри него. И то, что здесь нет ни одного земного зонда, говорит о том, что кроме нас сюда попасть еще никому не удалось.
— Пространственный кокон, — как бы, пробуя эти слова на вкус, повторил за ней Ник. — Это какая же вселенская катастрофа должна была произойти, чтобы свернуть пространство вокруг целой звездной системы?
— Капсулирование этой звездной системы носит, скорее всего, искусственный характер. Технология, принципы и даже возможность осуществления такого масштабного действия мне не известны. Так же очевидно, что для поддержания этой системы в стабильном состоянии необходима постоянная подпитка ее энергией. Какая требуется для этого мощность, не известно. Чтобы это выяснить, потребуется узнать природу искривления пространства и тип наведенных полей, вызвавших эту капсуляцию. Такие данные в моей памяти не содержатся. Однако очевидно речь идет о мощностях порядка терраджоулей, так что местная звезда почти наверняка закольцована в этот энергетический контур.
Сказать, что Ник был ошеломлен, значит ничего не сказать. Слушая бесстрастный голос Умки, словно та рассказывала об очередной вспышке на солнце, он еще не до конца понимал, какой сюрприз преподнес ему его Величество Случай. Но то, что это далеко не заурядное событие не только для стажера Ника, но и для всего Человечества в целом, было уже ясно.
— Ты хочешь сказать, что мы наткнулись на сверх цивилизацию?
— Точнее, пока на следы ее деятельности. Ответ на твой вопрос может находиться, на одной из трех ближайших планет этой звезды. Об этом можно судить по экстраполяции векторного натяжения поля. Через 15 часов подойдем к зоне досягаемости наших радаров, тогда проведем сканирование. Возможно, что-то удастся прояснить.
— Будем вступать в контакт? — Ник пытался хоть что-нибудь вспомнить из курса лекций по возможным контактам с представителями другой цивилизации, но из-за волнения в голову приходили только несвязанные обрывки.
— Меня смущает, что кроме «кокона», других следов разумной деятельности мы пока не обнаружили. Я за все время не зафиксировала ни одного упорядоченного сигнала. Радио спектр низкий. Его дает местная звезда. Возможно, когда подойдем ближе к третьей планете, удастся установить что-нибудь еще. Если бы не повреждения сканов дальнего действия, мы бы уже знали намного больше.
— Да, это действительно странно,- Ник хорошо помнил из школьной программы, что радиоспектр планеты, освоившей радиовещание и телевидение, должен превышать радиоспектр материнской звезды. Цивилизация, сумевшая закрыть свою звездную систему пространственным коконом, не может не знать радиологию. Одни сплошные догадки. - Можно предположить все, что угодно, но ты права, надо подойти ближе. — Ник задумчиво почесал подбородок. — Значит, у нас примерно 15 часов в запасе. Давай поговорим о «коконе». Ты считаешь, что из кокона нельзя вырваться. Тогда скажи мне, как мы в него сумели попасть?
— Я это не утверждаю, а только предполагаю, основываясь на имеющихся данных. Натяжение здешнего пространства увеличивается в геометрической прогрессии с удаленностью от звезды и, наоборот, уменьшается к ее приближению. Возможно, нам просто повезло, что точка выхода была практически в ее кроне. — При этих словах Ник снова поежился. — В противном случае «Валькирия» попала бы в горизонт событий и навечно осталась бы в пространстве-времени кокона. Возможно, также, сыграл свою роль гипердвижок нового поколения корабля. Из-за нехватки данных, предположений можно настроить и больше. Но одно точно — без предварительных исследований и испытаний на зондах-разведчиках прыгать из кокона равносильно самоубийству.
— Получается, что земная исследовательская база, скорее всего, бьется над проблемой проникновения в это пространство, — вслух начал размышлять Ник. — Для этого, видимо, им и понадобилась «Валькирия». А я вместо того, что бы доставить ее специалистам, умудрился решить эту задачу кардинально, вломившись сюда, как слон в посудную лавку. А что теперь с этим делать, совершенно не представляю. Хорошенькая история получилась. Похоже, моя карьера в Космических Силах на этом и закончилась. — Ему стало жалко себя, стыдно перед отцом, так мечтавшим, чтобы сын пошел по его стопам. В этот момент он как-то не думал, что ему никогда не удастся выбраться живым из этой передряги. То ли молодость, то ли вера во всемогущество земной техники и людей, которые во что бы то ни стало придут к нему на помощь.
Наверняка база зафиксировала возмущение пространства кокона, когда его пронзала «Валькирия». Оставалось только ждать и по возможности исследовать эту загадочную планетную систему. Эта мысль немного приободрила Ника. Возможно, он первый вступит в контакт с новой разумной расой и его имя навсегда останется в истории освоения Космоса. А победителей, как говорили еще в стародавние времена, не судят.
— Умка, разбуди меня, когда подойдем на расстояние действия радаров. — Ник понял, что ему все же следует перво-наперво хорошенько выспаться. Мозг отказывался трезво анализировать поступающую информацию. Еще бы, он бодрствовал больше 40 часов. — Как много произошло за это время, — думал Ник, понемногу погружаясь в сладкие объятия Морфея.

*******************************

В этот раз он спал без сновидений, и как только мелодичные звуки колокольчиков достигли его сознания, он открыл глаза.
— «Молодец Умка», — похвалил ее про себя Ник. Он терпеть не мог корабельные будильники, своим визгом напоминающие аварийную сирену.
Ник чувствовал себя превосходно и первым делом отправился на кухню. Традиционно, после пробуждения он пил кофе. К нему он пристрастился от бабушки. Удивительно, что когда-то натуральный кофе считался вредным для здоровья. Как, впрочем, и шоколад. Ника всегда удивляло, как медики разных эпох диаметрально противоположно трактовали воздействие на организм одних и тех же веществ.
— Ну что там у нас? — с набитым ртом спросил Ник.
— Даю не полную панораму, — тот час же отозвалась Умка. — Мы находимся на расстоянии трех миллионов километров от третьей планеты. Час назад перешли в режим торможения. Через два часа можем встать на орбиту. Я выслала четыре зонда-разведчика, скоро начнем получать изображение ее поверхности.
— Немало ли зондов?
— К сожалению, на «Валькирии» не предусмотрено больше десяти зондов. Шесть в данный момент изучают пояса астероидов. Вернутся не раньше чем через пятьдесят часов.
— Сдались тебе эти астероиды, — проворчал Ник, но потом миролюбиво добавил: — Ну, хорошо, в нашем положении спешить некуда.
Жуя бутерброды с консервированной бужениной и прихлебывая неторопливо кофе, Ник осматривал окрестности. Собственно говоря, смотреть было не на что. Вокруг простиралась чернота, только впереди желтела звезда. Планету, к которой сейчас стремительно неслась «Валькирия» видно не было. Ник добавил увеличение, но безрезультатно. Та находилась в апогее от корабля и, вдобавок ее сейчас скрывал диск материнской звезды. Нику не терпелось поскорее рассмотреть планету, и он уже собрался спросить у Умки, когда та наконец появится в зоне видимости их сканов. Но машина вновь его опередила.
— Начинаю получать сигнал, перевожу изображение на экран.
Главный экран разделился на четыре квадрата. Три продолжали рябить, однако на четвертом начало проявляться изображение.
— Ого! — помимо воли вырвалось у Ника. — Плывущий в темноте голубоватый шар неизвестной планеты пронзительно напомнил ему Землю. — Ого-го! — Ник непроизвольно подался к экранам.- Там еще и облака? Если состав атмосферы хоть на четверть окажется сходным с земным, я станцую ча-ча-ча!
— Есть данные спектрального анализа атмосферы, — невозмутимо сообщила Умка.
— Ну? — только и смог промычать Ник.
— Даю данные до второй цифры после запятой. Более точные сообщу после забора атмосферы.
— Давай, Умка, не тяни, — с мольбой в голосе попросил Ник.
— Азот — 75,03 %. Кислород — 21,08%. Аргон — 1,01%. Углекислый газ — 0,04%.
— Вот это попадание! — еще до конца не веря, воскликнул Ник.
— Идентичность с земной атмосферой — 98,9 %. Есть превышение инертных газов, но для человеческого организма — в пределах нормы. Радиоактивный фон также не превышает земной. Период обращения вокруг материнской звезды — 324,56 дня, оборот вокруг своей оси — 22 часа 16 минут.
— Это просто невероятно! Она же близнец Земли! — запричитал Ник. — Этого просто не может быть! Вот это удача! Это как же меня так угораздило то, а?
— Кто-то обещал ча-ча-ча, — бесстрастно отозвалась Умка.
— Да я б тебя всю расцеловал! — захохотал Ник, пускаясь в пляс.
На экранах тем временем пошли изображения не много с других ракурсов. Зонды специально вышли на разные орбиты. Нижний находился на высоте 50 000 км от поверхности и давал более четкую картину. На экране возникло изображение плотного слоя белых перистых облаков. Изредка в них попадались разрывы, и тогда можно было рассмотреть зеленые равнины, перемежающиеся с густыми лесами.
— Остальные три зонда проводят топографию поверхности планеты, скоро у нас будет более-менее подробная ее карта.
— Меня интересуют в первую очередь постройки искусственного происхождения.
— Запасись терпением, если бы у нас не были повреждены сканы дальнего действия, мы бы еще 20 часов назад имели полную информацию по этой планете. Начиная от состава и температуры ее ядра до бактерий, живших здесь миллион лет назад.
— Регенерация не удалась?
— Нет, требуется полная замена всех сверхчувствительных датчиков. Силовое поле не смогло полностью погасить жесткое излучение звезды.
— Ну что же, будем довольствоваться тем, что имеем. Ты говорила, что тебе неподконтрольны часть систем «Валькирии?»
— Большая часть, — поправила его Умка.
— Судя по всему, если мое предположение на счет «Валькирии» верно, — начал размышлять вслух Ник, — тогда наверняка она должна быть оснащена оборудованием для работы в этом секторе пространства. Конечно, ученые с исследовательской базы не могли точно знать, что здесь найдут, но, как раз поэтому, возможно, попытались предугадать различные варианты развития событий. В любом случае надо попробовать активировать недоступное тебе оборудование.
— Это возможно сделать только одним способом.
— Да, Умка, придется отстранить тебя от управления кораблем, — уже подойдя к панели, сказал Ник.
Отсоединив клеммы, он аккуратно достал Умку и, немного подумав, начал медленно ее растягивать. Обычно он носил ее как браслет на левой руке, но сейчас, растянув до нужной длины, защелкнул вокруг шеи. Теперь Ник мог отдавать ей команды, даже не произнося слова вслух, а для получения ответов не надо было подносить устройство к уху. Затем так же аккуратно он водрузил на место бортовой компьютер «Валькирии».
— Компьютер борта 103 готов к работе, — тут же донеслось из динамиков. — Сканирование автоматических систем корабля показывает многочисленные сбои в работе контуров….
— Отставить доклад, — перебил его Ник. Ему сейчас совершенно не хотелось выслушивать длинный перечень повреждений «Валькирии». Тем более, что большую их часть можно было исправить или заменить только на стационарной верфи Базы.
— Что ты можешь сообщить мне по сектору пространства, в котором мы сейчас находимся? — не особо надеясь узнать что-нибудь новое, задал вопрос Ник.
— Предположительно, мы находимся в звездной системе Z-2, сектора F-14025,подсектор — А133. Звезда относится к группе G2, в ее планетарную систему входят 5 планет….
— Стоп, стоп, стоп — скороговоркой прервал его Ник — Значит, система Z-2 сектора F-14025 подсектора А133? Насколько мне известно, в навигационных картах не значатся ни система Z-2, ни подсектор А133. Сектор F-14025 есть, пожалуйста, а подсектора А133 в секторе F-14025 нет. Что ты мне на это скажешь?
— Вам необходимо активировать код доступа к закрытым файлам. Введите пароль.
— Что ты несешь! Какой еще пароль! — в недоумении воскликнул Ник. — Я, в этом полете, исполняю обязанности командира челнока «Валькирия», борта 103. Я обладаю полномочиями задействовать любые системы корабля.
— Вам необходимо активировать код доступа, чтобы получить расширенные полномочия, — голос компьютера был совершенно бесстрастным.
Ник был обескуражен. Ни с чем подобным ему до этого сталкиваться не приходилось. Но и злиться на машину было бессмысленно. «Надо попробовать зайти с другой стороны», - решил он.
— Тебе поставили блокировку к доступу к дополнительным файлам?
— Да.
— И активировать их возможно, только зная код доступа?
— Нет, не только. Должно иметь место и другое условие.
— И какое? — Нику казалось, что он общается с умственно отсталым человеком, а не с квантово-волновым компьютером с разрешающей способностью 10 в 32 степени операций в секунду.
— Переход «Валькирии» в подсектор А133.
«Люди, которые закладывали ограничители доступа к секретным файлам, — думал Ник, — не были глупцами. Скорее всего, они продумали и даже проиграли возможные варианты на специальном аналитическом суперкомпьютере, который, как знал Ник, на порядки превосходил бортовой компьютер «Валькирии». Их цель была пресечь любую утечку информации, пока
«Валькирия» не окажется в звездной системе Z-2. И, признаться, им это удалось. Но, видимо, в миллиардах различных вариантностей не была учтена глупость и самонадеянность стажера Ника Соболева. И теперь все они находились в патовой ситуации. «Валькирия», можно сказать, благополучно добралась до подсектора А, а он не имеет доступа с секретным файлам и не может активировать программу, для которой собственно она и предназначалась.
— Умка, — мысленно проговорил Ник. Конечно, Умка не могла читать его мысли, но тончайшие ее сенсоры безошибочно считывали рефлекторные напряжения его голосовых связок и переводили их малейшие вибрации в слова. — А не попробовать ли нам взломать код доступа? У нас это раньше неплохо получалось. — Ник даже улыбнулся. Он вспомнил, как в восьмом классе, с помощью Умки подобрав пароль, они вдвоем с Полем угнали флайер его мамы. В Южной Африке, на самом высоком из земных водопадов, Анхель, проходило шоу экстремалов. Вид сплавляющихся на самодельных конструкциях с километровой высоты смельчаков, привел их тогда в неописуемый восторг. Так как в Москве в это время была ночь, они, никем не замеченные, ухитрились вернуться домой засветло.
— При попытки взлома программы предусматривается самоликвидация «Валькирии». — Как бы из далека прозвучал голос Умки.
«От кого же могут быть такие секреты? — изумился Ник. — Вот так просто взять да уничтожить чудо техники?» В этот момент он как-то не подумал, чем бы это закончилось лично для него.
— Получены первые топографические данные поверхности, — вывел его из задумчивости механический голос.
— Дай изображение на экран.
— Обследовано 10% поверхности суши с возможностью идентификации объектов диаметром от 500 метров.
— Выводи на экран, — Ник понимал, что это не даст ему даже общего представления о планете, но ему хотелось переключиться с тяжелых мыслей.
На экране появился объемный шар. Несмотря на то, что в основном он был белого цвета, так компьютер показывал еще не исследованную область, местами угадывались контуры материков. Как и ожидал Ник, Северный и Южный полюса были на своих местах. Их покрывали торосы снега, возможно, льда. Размеры пока точно установить было нельзя, но ему показалось, что и здесь неизведанная планета, словно в насмешку, копирует Землю.
— Замечен квантовый резонанс, — резанул слух машинный голос.
«О, это уже что-то», — про себя подумал Ник.
— Запеленговал координаты?
— Да, меняю траекторию зонда-3. Он пройдет над этой областью через 18 минут. Изображение получим через 19 с половиной минут.
— Сейчас что-нибудь можно сказать про природу этого явления? — Ник прекрасно знал, что квантовый резонанс может быть только искусственного происхождения, но самому озвучивать это почему-то не хотелось.
— Характеристики напоминают биполярный квантовый резонанс с односторонней константой. Однако создающее его поле не идентифицируется.
— Попросту говоря, еще одно не известное нашей науке поле, — протянул Ник. — Можно определить какую-то родственную взаимосвязь с полем кокона?
— Мало данных, — металлический голос резал слух. — Замечен второй квантовый резонанс. Характеристики идентичны первому. Меняю траекторию зонда-2. Расчетное время 49 минут.
— Что дает проверка радиоспектра планеты?
— Весь эфир планеты во всех диапазонах покрыт «белым шумом». Компьютерная модуляция с 99% вероятности показывает, что «белый шум»– искусственного происхождения.
— Они что, специально создают радиолокационные помехи? — Ник всячески старался избегать выражений, указывающих на присутствие разумных аборигенов, но сейчас слово «они» вырвалось у него непроизвольно.
— Составляю радиолокационную карту планеты, она позволит определить координаты всех передатчиков радиопомех, — монотонно звучал голос и сразу без перехода. — Замечен третий квантовый резонанс. Зонд-6 пошел. Характеристики идентичны.
— Что тут, грибной сезон открылся? — не удержался Ник. Его настораживали все эти непонятные поля с их квантовыми резонансами.
— Не понял вопроса. — И опять без перехода. — Четвертый квантовый резонанс. Есть изображение первого объекта.
Одна четверть экрана перестала рябить. Сначала было видно только белое марево, и Ник не сразу понял, что это сильно приближенное изображение облаков. Потом в них замелькали прорехи, и, наконец, облака, словно сдутые ветром, исчезли с экранов. Ник подавил готовый вырваться вскрик. На равнине высилась и поблескивала, отражая солнечный свет, циклопическая пирамида, ярко янтарного цвета. Несмотря на увеличение, было трудно определить, цельной ли была ее конструкция, или по аналогии с пирамидой Хеопса сложена из исполинских блоков. Однако то, что она была огромной, не вызывало сомнений. По сравнению с ней редкие рощицы деревьев, словно разбросанные вдоль ее подножья, казались низкой травой.
— Вот эта махина! — выдохнул Ник. — Какие же ее размеры?
— Даю данные объекта. — Монотонно затянул компьютер. — Высота -1,778 километра. Длина сторон основания — 2,750 километра. Периметр - 11 километров. Площадь основания - 636 километров.
— С размерами достаточно, — прервал его Ник, — что еще?
— Установленный объект является эмиттером обнаруженного квантового резонанса. В том числе является мощным источником «белого шума».
— Что-то подобное я и ожидал, — задумчиво произнес Ник и добавил: — Есть какая- то взаимосвязь между излучениями?
— Пока не установлено.
— То есть «белый шум» может быть побочным явлением квантового резонанса, а может быть и самостоятельным направленным излучением, так?
— Требуются дополнительные исследования. Есть изображение второго объекта.
На этот раз изображение было мельче, зонд-2 находился на дальней орбите, но более четким. Облачность, как по заказу, стояла нулевая. Насколько хватало экрана, внизу простиралась белая снежная пустыня. Посреди нее торчала точная копия предыдущей пирамиды.
— Размеры? — быстро спросил Ник, уже зная ответ на свой вопрос.
— Полностью идентичны первому объекту. Излучения так же тождественны.
— Думаю, то же самое будет и с третьим и четвертым. Вот понять бы, для чего они предназначены?
— Недостаточно данных. Провожу анализ направленности квантовых резонансов. Смогу это определить, как только будут получены точные координаты третьего объекта, — сделав едва заметную паузу, компьютер закончил: — С пятипроцентной погрешностью.
— А сейчас с какой? — Ника раздражал этот его мертвый монотонный голос.
— С пятнадцатью процентной погрешностью.
— Слушаю тебя.
— Я бы предпочел дождаться отчета зонда-6. Он будет в районе пеленга через 37 минут.
— И тем не менее, — с каким то детским упрямством повторил Ник.
— Направления квантовых резонансов, с погрешностью 15,7%, указывают на точки Лагранжа.

Дальнейшие события слились в сплошной безумный калейдоскоп. Ник как следует, не успел оценить ценность этой информации, как пронзительно завыла сирена.
— Зонд-1 уничтожен. Зонд-3 уничтожен. Зонд-4 уничтожен, — бесстрастно бубнил голос.
Ник оторопело смотрел, как один за другим гаснут экраны. Вот и по четвертому пошла рябь.
— Координаты и тип атаки! — на автопилоте скомандовал он.
— Атаки импульсные, типа «космос-космос», — и как всегда без перехода: - Нас атакуют.
Центральный экран словно подернуло серой пеленой, и челнок ощутимо тряхнуло. Ник машинально защелкнул антигравитационные ремни, и в следующую секунду на «Валькирию» обрушились страшные удары. Все сочленения корабля жалобно застонали. По его корпусу как будто били гигантскими молотами, и от каждого такого удара «Валькирию» отбрасывало в разные стороны. Потом корабль начало бешено крутить, словно щепку, с размаху брошенную в гигантский водоворот. Все незакрепленные предметы сорвались со своих мест и принялись хаотично носиться по рубке управления, ежесекундно сталкиваясь и круша друг друга. Ник рефлекторно ускорился, секунды растянулись, и картинка словно застыла. Он услышал, как из динамиков, медленно, словно по буквам растягивая слова, шел все такой же монотонный голос бортового компьютера:
— Э-ва-ку-а-ци-я, го-тов-но-сть о- один…
Прежде, чем секунды опять побежали в своем привычном ритме, Ник увернулся от летящего ему в лицо увесистого кронштейна и в следующий момент почувствовал, как кресло, видоизменяясь, проваливается куда-то вниз. Свободное падение продлилось какую-то долю секунды, затем на него навалилась дикая перегрузка. Перед тем, как потерять сознание, Ник еще успел удивиться тому ускорению, которое придала спасательной капсуле погибающая «Валькирия». Антигравитационные ремни полностью гасили перегрузки до 30 g.
На месте «Валькирии» образовался ослепительный шар. От него в сторону спасательной капсулы устремились огненные языки, словно пытаясь поймать ускользавшую от них добычу, но в следующую секунду начали съеживаться и втягиваться обратно. Шар, сделавшись
ярко-малиновым, стал быстро уменьшаться, затем, мигнув, бесследно исчез.
Мозг корабля, за наносекунды до своей гибели, принял единственно правильное решение. Направив остатки энергии в гипердвигатель, он создал дыру в пространстве, которая, словно воронка, всосала в себя всю мощь третьего энергетического удара.
Этого всего Ник уже не видел. Спасательная капсула стремительно неслась к третьей планете.

Здравствуйте, Читатель!
Посоветовала бы вам подумать над собственным стилем, собственными метафорами. Вы злоупотребляете устовчивыми словосочетаниями, канцеляризмами, штампами, а в результате - довольно гладкий, но абсолютно безликий текст: то ли газету читаешь, то ли диктора по телевизии слушаешь... А ведь повестование ведется от лица молодого парня! Вот и представляется он читателю занудой страшной Или роботом))













И т.д. и т.п.

То же самое относится и к героям: все они какие-то типичные - ехидный шеф, красавица-отличница; друзья, напоминающие героев мультика...


Вот еще пример:

Простите, но ничего в этом предложении нет вашего - штамп на штампе((

Не чувствуется, Читатель, в вашем тексте авторской индивидульности, не слышен авторский голос...
Удачи!

Спасибо Fotka за то что уделили время на прочтение текста. Отдельная благодарость за подробный его критический анализ.
Вы действительно правильно подметили, что ГГ производит впечатление некоего слишком правильного " зануды". Он такой и есть. Положительный. В дальнейшем будет происходить его взросление. Надеюсь у меня получится это показать.
Еще раз спасибо! Буду признательным за дальнейший "разбор"

Глава 3

Охотники шли молча. Силы были давно на исходе, но никто не предлагал сделать привал. Лес был уже далеко, но ощущение его тяжелого взгляда продолжало гнать людей дальше и дальше. Из пятнадцати опытных охотников, в живых остались только пятеро. Да и назвать живым человека, лежащего на носилках, сейчас никто бы не решился.
Сит нес носилки сзади, стараясь не сбиваться с ритма широких шагов Рона. От усталости гудели все мышцы, а кисти рук просто задеревенели. Раненый был крупным мужчиной. Но спина впереди идущего Рона выражала такое презрение, если не ненависть, что Сит только еще крепче сжимал деревянные оглобли.
«Я все сделал правильно — в который раз возвращаясь к последним событиям, подумал он. — Все, как учил меня Шептун».
Хотя чувство необъяснимой тревоги не оставляло его ни на минуту, с того самого дня, когда в их деревне появился нарочный Хранителей. Вроде и нечего было волноваться, а совсем наоборот, полагалось радоваться, что Хранители обратились с просьбой именно к их деревне. Случалось такое не часто.
Последний раз это было почти год назад. Хранителям, по одной им ведомой причине, понадобилась самка бородавочника. Охотники тогда почти две недели выслеживали ее. Живой довезти не успели, но так это-то и понятно, вне Леса твари долго не живут. Но, как Рон рассказывал, Хранители все равно остались довольны. Оказалось, что самка вот-вот должна была изойтись.
В тот раз каждый из охотников получил в подарок по металлическому ножу в локоть длиной, а Рону, как старшему, вдобавок дали саженец пьяного дерева. К всеобщей радости мужского населения деревни, брага из него получалась отменной. Правда, не прошло и месяца, как деревце зачахло. То ли от каждодневного использования, то ли, как шептались мужики, от рук новой подружки Рона, которой быстро надоели частые вечерние посиделки.
Сит больше всего любил рассказы охотников, побывавших в Городе. Это была его мечта. Не жить, конечно, в нем, нет. Об этом он даже и не думал. А просто хотя бы одним глазком взглянуть. Поэтому, когда Староста сообщил им с Шептуном о новой просьбе Хранителей, Сит испытал противоречивые чувства. В этот раз требовалось найти и принести грибницу. А чтобы она не истлела по дороге, прилагалась, какая-то коробка, выстланная внутри живым мхом. Шептун еще называл ее странным словом «контейнер». Староста добавил, что Хранители очень заинтересованы в получении грибницы и будут в этот раз особенно благодарны. Они также дали понять, что с этой просьбой обратились еще к нескольким деревням, находящимся на южной стороне Леса. Так что мешкать было нельзя.
Шептун тогда попросил Сита выйти, и они со Старостой долго спорили по этому поводу. По доносившимся до него фразам он понял, что Шептун против этого похода. До Сита долетали отдельные его слова: — «Око Доминии становится все больше, споры грибов очень активны сейчас.., уже скоро Исход.., и без этой грибницы все и так понятно.., идти придется глубоко в Лес.., пусть южане этим и занимаются.., жадность до добра не доведет…»
В ответ слышался басовитый голос Старосты: — «Нам сейчас, как никогда нужна благосклонность Хранителей…, я дам лучших охотников..,, не преувеличивай.., сколько ты его еще оберегать собираешься?»
Когда, наконец, раскрасневшийся от жаркого спора Староста вышел со двора, Шептун молча поманил Сита к себе.
— Сит, мальчик, садись-ка поближе, — впервые за время обучения он услышал ласковые нотки в голосе учителя. — Вижу, ты слышал наш разговор. Врать Шептуну было невозможно, Ситу иногда даже казалось, что старик читает его мысли. — Сразу скажу, что я не одобряю затею нашего Старосты. Но грядет Исход, и нам сейчас необходима благосклонность Хранителей. Здесь с ним не поспоришь. Я бы сам отправился с охотниками в Лес, но добыть грибницу надо до конца декады. А я уже не так быстр, как раньше.
— Я могу пойти, я знаю дорогу к Зеркальному Озеру, — начал Сит.
— Не перебивай, — все так же мягко продолжил Шептун. — Да ты прав, назревшую грибницу в эту пору ближе всего можно раздобыть там. Но все не так просто. Поверь мне, не зря же Хранители обратились за помощью не только к нам, но и к южанам. А они, как ты знаешь, искусные охотники, не хуже наших. — Старик на минуту замолчал, как бы задумавшись — Да дело даже не в них, — чуть позже продолжил он. — Что ты знаешь о грибницах?
— Грибницы они и есть грибницы, — не задумываясь, ответил мальчик. — Ну, на них еще растут дымовики, — Сит улыбнулся, вспомнив с каким удовольствием, при случае топтал эти желтые шары. Они с мелодичным звуком лопались под ногами и при этом окутывались желтоватым дымком. Дымовики не представляли никакой опасности, но и пользы от них было как от ленивцев мяса.
— Понятно, — вздохнул Шептун. — Нет времени тебе сейчас растолковывать, да и не поймешь… — Он предостерегающе выставил руку, жестом останавливая уже готовые сорваться с губ Сита заверения в обратном.
— Хочешь пойти? Так стремишься попасть в Город? - При этих словах Сит покраснел. Он и не подозревал, что старик догадывается о его давней мечте. — Молодость, молодость, — проворчал тот, ожесточенно теребя бороду. Верный признак, что старик нервничает. Это-то Сит уже хорошо усвоил за годы своего ученичества. — Ну хорошо, так тому и быть. Тогда слушай меня и хорошенько все запоминай. И да пусть будет к тебе благосклонна Доминия!
Сейчас, обливаясь потом и с трудом переставляя гудящие от напряжения ноги, Сит, пытался вспомнить тот момент, когда он вдруг почувствовал, что что-то пошло не так.
До Зеркального Озера они добрались, как и планировали, на четвертый день. Никаких сколько-нибудь серьезных происшествий в дороге не было. Если не считать Валу, который сел на подгнивший пень, чтобы перевязать разбухшие от влаги сандалии, и не заметил, что тот изъеден ядовитым мхом. Под сальные шуточки и веселые взгляды охотников Ситу пришлось обработать мазью его пятую точку. Валу стоически терпел, хотя, как Сит по себе знал, боль от ожога ядовитого мха была сильной.
По дороге охотникам время от времени попадались небольшие стайки вечно голодных пожирателей. Когда их мало эти твари особой опасности не представляют. Треснешь хорошенько копьем одному по башке, они и в рассыпную. Хотя странно конечно, до Исхода еще далеко, а они уже тут как тут в стаи собираются.
Несколько раз охотники замечали иглоплюев, всегда пасущихся парочками. Их длинные иглы, красивым веером торчащие из хвостов, пользовались большой популярностью у женщин деревни. Но у охотников была сейчас другая цель. То, что не представляло непосредственной опасности для них, они не трогали. Убивать даже смертельно опасных тварей ради развлечения или сиюминутной прихоти было не в почете. Да и гневить Лес лишний раз было незачем.
На третью ночь недалеко от их временной стоянки послышался рев и топот дерущихся стинхов. Рон, старший отряда, даже подумывал, не убраться ли им подальше от этих гигантов. Но шум борьбы вскоре удалился, и решено было остаться.
Ситу выпало дежурить во вторую очередь и он, сидя у огня, внимательно вслушивался в Лес. А тот жил своей обычной буйной ночной жизнью и никак не реагировал на непрошеное вторжение людей. Ну и хвала за это Небесной Доминии! Мальчик все же еще раз прошептал положенные Слова не сводя взгляда с неподвижно висящего в ночном небе полумесяца. Доминия, все так же безучастно светилась своим холодным, чуть зеленоватым светом. Как тут поймешь, благосклонна она к ним сегодня или наоборот?
Старики поговаривали, что в стародавние времена люди умели с ней разговаривать. Ну, не все конечно. А только те, кто знал Истинное Слово. Ну, это то и понятно. А сейчас нет. Даже Шептун не может. А Шептун то ого-го! Всем шептунам шептун! Даже Лес его за своего принимает. Как он говорил? Если хочешь что-то получить от Леса, представь это себе хорошенько в голове, а потом и проси. Да не так как все люди просят, а самим сердцем своим проси. – Сит вздохнул. — Легко сказать, да трудно сделать.- Может так и у Доминии надо спрашивать? Дурь конечно, но что не попробовать? Он задрал голову вверх, пристально вглядываясь в зеленый полумесяц и чуть слышно прошептал – Всевидящее Око, ответь, что день грядущий нам готовит? Что ждать нам радость иль беду?
Вдалеке протяжно заревел стинх. Тут же заухали шатуны. Где-то неподалеку зарыдал бородавочник. Затем раздался нарастающий стрекот, треск, шум борьбы. Совсем рядом, что-то громко чавкнуло и все смолкло. Как отрезало.
Сит покрутил головой прислушиваясь. Явной опасности не было. Рон выбрал хорошую поляну для стоянки. До ближайшего дерева не меньше тридцати шагов. Крупной твари незаметно не подобраться. Трава молодая, не кусачая. Земля, правда, временами вспучивается бугорками. Видать рыхлитель где-то залег неподалеку. Так- то не страшно, медлительный он больно. Пока прокопается, нас уже здесь и не будет.
Однако треск какой-то совсем нехороший был. Так только желтобрюхи трещат. Хотя какие сейчас тут желтобрюхи? Нечего им тут совсем делать. Вот когда Доминия свое Всевидящее Око откроет, тогда да. Тогда держи ухо востро! — Тело мальчика пробила предательская дрожь. — Словно в ответ на лике Доминии появилось темное пятно, живо напомнившее человеческий зрачок. Хотя нет. Всевидящее Око сейчас скорее походило на прищуренный глаз лесной твари изготовившейся к смертельному броску. Сходство было настолько велико, что Сит непроизвольно вскочил на ноги, что есть сил, сжимая в руке короткое копье. Спавшие рядом охотники сонно зашевелились. Риго даже привстал, облокотившись на локоть, но убедившись, что им ничего не угрожает, улегся обратно, укоризненно окинув мальчика взглядом.
«Что-то я совсем плохой стал!- Сит сел на корточки, безуспешно пытаясь унять бьющую все тело дрожь. — Надо же такому привидится. Обычное облако. Скоро начну от своей тени шарахаться. Хорошо, что только Риго меня таким увидал. Он не расскажет. А вот если бы зловредный Гоби, то да, до самого возвращения шуточек бы мне с головой хватило. Хотя, и впрямь, вид у меня тот еще был!- Сит непроизвольно улыбнулся, представив себя со стороны. Взлохмаченный, с бешеными глазами и с судорожно отведенным для броска копьем. — А что бы сказал Шептун?- Сит вздохнул. С учителем бы сейчас было намного спокойней.
Старики, бывало, вполголоса рассказывали, что по молодости Шептун запросто уходил в Лес и чуть ли не жил там месяцами. А когда все уже его считали погибшим, как ни в чем не бывало, возвращался с одними ему ведомыми кореньями и травами. Многие его не то что не любили, а побаивались. Но когда кто-нибудь в Долине заболевал или получал травмы на охоте, первым делом бежали к нему за помощью. Надо отдать ему должное, в ней старик никому не отказывал.
Шептун жил обособленно, с самого края деревни. Почему он выбрал своим учеником Сита, никто не знал. Может, потому что Сит был подкидышем, без роду и племени. Его грудным ребенком нашли у ворот деревни. Может быть, потому что Сит не отличаясь особой силой и выносливостью, рос сообразительным мальчиком, имел хорошую память и был очень любознательным. А может быть, просто потому, что годы уже брали свое, и пора было задуматься, кому передать свои знания.
Давно, лет двадцать, если не больше, тому назад, был у него ученик. Как говорили старики, очень Шептун его любил, как собственного сына любил. Учил всему, что сам знал. Гордился сильно им. Подолгу брал с собой в Лес. Но как-то раз вернулся один, чернее тучи. Ни с кем больше года не разговаривал. Да и сейчас разговорчивым его не назовешь. Никто так тогда и не решился спросить, что произошло. Решили, что Лес забрал. С тех пор он уже далеко и подолгу в Лес не ходил.
Три года назад, на их деревню выпал жребий Приношения Даров. Шептун, будто нехотя, сообщил Ситу, что первый этап его обучения закончен, и приказал собрать все необходимое в дорогу. Как подозревал Сит, их путь лежал к Каменным Вратам, туда, где из года в год приносятся дары Лесу и где, как он очень надеялся, и произойдет его посвящение.
Целый день Шептун отбирал лучшие плоды, которые со всех окрестных деревень свезли к ним собиратели. Сит ходил за учителем по пятам, стараясь ничего не пропустить и все хорошенько запомнить. Тот не спеша бродил между рядами. Что-то шептал себе под нос, смотрел плоды на свет, нюхал и чуть ли не пробовал на вкус. Иногда он откладывал особо понравившийся в сторону, чтоб через какое-то время снова к нему вернуться.
Плоды были один лучше другого. Это то, как раз и понятно. Каждая деревня собирателей стремилась, что бы именно ее плоды были принесены в Дар. Поэтому привозились самые отборные. Под конец дня Шептун наконец отобрал двенадцать лучших. Сит, набравшись мужества, все-таки задал учителю мучавший его весь день вопрос — чем привлекли его именно эти? На что Шептун, в своей немногословной манере, ответил, что надо прислушиваться к своему сердцу. Сит весь остаток вечера старательно прислушивался, но так ничего и не услышал. Наверное, это умение придет к нему после Посвящения, решил больше не мучить себя мальчик.
Конечно, он знал много Слов и мог заговорить любого случайно встреченного перевертыша или даже пару иглоплюев. Мог правильно попросить и взять у Леса побег, корешок или саженец. Но это умел делать почти каждый опытный охотник его деревни. А вот попросить Лес, как это делал Шептун, расступиться и показать самую короткую потаенную тропинку или заставить свернуть с пути бегущую во всю прыть голодную стаю ложеножек, на это Сита не хватало.
Уже начало смеркаться, когда, наконец, Шептун огласил свой выбор. Столпившийся народ, уже порядком подуставший от томительного ожидания, с радостью приветствовал победителей. Из почти тридцати поселений собирателей, принявших в этом году участие в Праздновании, только восемь оказались победителями. А четыре из них даже дважды. У них Шептун отличил аж по два лучших плода.
Кого на этот раз благословление Доминии миновало, не очень долго печалились. По старой традиции, победители должны были всю ночь на пролет поить доброй брагой и угощать проигравших всевозможной снедью, привезенной с собой. А так как наперед никто не знал, чьи плоды будут выбраны, то каждая деревня собирателей везла с собой лучшие угощения. Обычно праздник, затягивался на три дня.
Люд нестройной толпой потянулся к центру деревни, где женщины предусмотрительно накрыли столы. Шептун же вместе с Ситом отправились к себе заканчивать последние приготовления. К каждому дальнему походу в Лес Шептун всегда готовился основательно. Всю ночь они нараспев читали Слова и обкуривали себя благовониями из кореньев ветвистой мандры. Только на рассвете, когда Доминия закрыла свое всевидящее изумрудное Око, а ласковые лучи Орфиуса чуть тронули землю, они отправились в путь. Дорога была дальняя. Тогда-то Шептун и поведал ему Истинное Предание.
Сит в детстве наслышался много разных историй и небылиц, которые рассказывали старики, коротавшие вечера у центрального костра. Ему, как и всем его сверстникам, нравилось слушать нескончаемые предания о событиях большой давности. Он почти все их знал наизусть, но то, что поведал ему учитель, выслушал, затаив дыхание. На этот раз обычно немногословный Шептун превзошел сам себя.
«Когда-то, давным-давно, — глядя куда-то вдаль, затянул Шептун своим монотонным c хрипотцой голосом, — люди пришли в этот Мир, спасаясь от демонов. Они искали убежище, и Лес дал им его. Он пропустил бегущих людей, а перед демонами закрыл своими могучими ветвями дорогу.
В то время многие из людей знали Истинное Слово. Лес внемлил им и охотно делился своими плодами, ничего не требуя взамен. Все, что было надобно для жизни, брали у Леса. Пищу, одежду, кров, все это люди находили в его ветвях. Сейчас те слова, которыми пользуемся мы — всего лишь отблеск лучины, зажженной от костра Истинного Слова.
Но с каждым поколением людей рождалось все больше и больше. И в какой-то день им стало тесно в Лесу. Многие ушли и построили Город. Часто в преданиях, которые ты наверняка слышал от наших стариков, его называют Старым, или Затерянным Городом. Люди стали возделывать поля и растить саженцы плодоносных деревьев. Так появились собиратели. Когда им требовались еще саженцы, люди шли и брали их у Леса. Так появились охотники. Это было счастливое время, эпоха всеобщего благоденствия. И если бы не человеческая жадность, то жили бы мы в мире и согласии до сих пор.
Но людям нужно было все больше и больше. Они стали брать у Леса все, что им хотелось, не спрашивая на то его разрешения. Тогда-то и появились первые твари. С той поры, только помнящие Истинное Слово могли беспрепятственно входить в его владения. Но таких оставалось уже очень мало. Чтобы сберечь его, они передавали его из уст в уста своим избранным ученикам. Так и появились шептуны. Жаль, что изначальные, верные слова забылись от многократного пересказа, — в словах учителя Сит услышал столь редкие для того нотки сожаления, — а может, мы их просто разучились правильно произносить? Этого уже никто не узнает.
Но и тогда люди не остановились перед своей алчностью. Они решили наказать Лес. Хорошо вооружившись, а в то время оружие было не чета нынешнему, воины вошли в него и принялись уничтожать тварей. Одну за другой. Шли не спеша, шаг за шагом проверяя каждый кустик, заглядывали под каждый корешок. Когда находили их гнезда, убивали всех. Кого убить не могли, мечом, выжигали огнем. Долго продолжалась эта бойня. Не один раз всходил Орфиус на небосклон, а когда темнело, людям подсвечивала своим зеленым светом всевидящая Доминия. Так, уничтожая все на своем пути, воины дошли до Лесного Озера, прародительницы Леса. И вот тогда, когда победа, казалось, была окончательной, и случился Первый Исход.
Мириады тварей живой волной прокатились по людям и хлынули дальше в сторону Города. Больше половины воинов погибли сразу. Те кому посчастливилось выжить, повернули назад, ужаснувшись участи, ожидавшей их семьи, оставленные без защиты. Старый Город не имел таких неприступных стен, какими окружен сейчас Великий Город. Однако небольшой гарнизон, оставленный на страже, бился до последнего. Сражаясь и умирая с оружием в руках, они, ценой своей жизни, выпросили у Ушедших Богов немного времени. Благодаря этому старики, женщины и детей успели укрыться в подвалах домов и переждать нашествие. Вот с тех самых пор раз в десять лет и происходит Исход. А чтобы он не был такой сокрушительный, как тот, Первый, люди накануне его прихода и приносят дары Лесу».
— Все, привал! — вывел его из задумчивости голос Рона. Орфиус, завершая свое привычное шествие по небосклону, медленно опускался за Костяной Хребет.
«Скоро стемнеет, надо успеть подготовить стоянку», — подумал Сит, с трудом разжимая занемевшие кисти рук. Немного размяв пальцы, он заставил себя осмотреть раненого.
Риго был еще жив, но тело на ощупь казалось деревянным и холодным. Рана на бедре уже не кровоточила. Укус желтобрюха вызывал сворачивание крови, она становилась густой, как смола, и человек неизбежно погибал. Сит беспомощно смотрел на умирающего. Он ничего не мог поделать. Если бы желтобрюх ужалил того в руку или ногу, тогда можно было сделать перетяжку выше укуса. Яд распространялся бы по телу значительно медленнее, и тогда была бы еще надежда успеть донести его в деревню живым. И если бы я не потерял мешочек с противоядиями, который мне собрал в дорогу Шептун.
Тут Сит украдкой бросил взгляд на Рона. Охотник обходил по кругу поляну, где они решили сделать привал. Он то и дело тыкал копьем в подозрительные выросты на деревьях. Ищет ложных меховиков, устало подумал Сит. В этом весь Рон. Как бы ни был утомителен переход, а безопасностью он никогда не пренебрегал и от других требовал того же. Жесткий человек был Рон, но охотники его уважали и слушались беспрекословно. Все знали, что для Рона жизнь соплеменника , что своя собственная.
Что сейчас творилось у старшего на душе, об этом Сит даже и думать боялся. «И когда же я мешочек-то упустил?» Сит еще раз покрутил в пальцах обрубок ремешка. — Видать желтобрюх его клешней то своей и срезал. Просто чудом, как меня не зацепил. А то лежал бы себе сейчас у Зеркального Озера, и ничего бы меня уже не тревожило. «Эх, был бы Шептун сейчас здесь, он бы помог», — в который раз Сит вспомнил учителя.
Став на колени, он кончиками пальцев коснулся висков Риго и закрыл глаза. Единственное, что Сит еще мог для него сделать, это уменьшить боль, погрузив раненного в глубокий сон. Если Риго и умрет, то пусть это будет во сне. Когда легкое покалывание в пальцах исчезло, Сит тяжело поднялся.
Валу и Гоби сидели, привалившись к большому дереву, даже не сняв наплечные мешки. Рон, напротив, стоял, широко расставив ноги, и буравил колючим взглядом Сита.
— Я все сделал правильно, — ответил Сит на его немой вопрос. — Лес согласился отдать нам грибницу. Это я почувствовал точно.
— Тогда почему он на нас напал? — на скулах Рона ходили желваки, он едва сдерживал свою ярость.
— Я не знаю, — Сит робко развел руками. — Это был кто-то другой. Я не могу объяснить. Как будто кто-то их позвал.
Рон длинно сплюнул под ноги и отвернулся. Несмотря на душившее его бешенство из-за неожиданной гибели десяти его людей, он сумел взять себя в руки. Рон был опытным охотником и всегда отличался хладнокровием в самых гибельных ситуациях. Недаром его всегда выбирали старшим отряда. То, что они еще живы, была в первую очередь его заслуга.
Когда вокруг начал твориться кромешный ад, он вместо того, чтобы искать спасение в плотных зарослях мандры, бросил отряд вдоль кромки Зеркального Озера. Это было почти безумием. Перепрыгивая с кочки на кочку, остатки отряда проскочили опасную топь и выскочили на спасительную каменистую почву. Буквально через мгновение серебряная гладь озера вспучилась и, словно гигантским языком, слизнула стаю желтобрюхов, преследующих по пятам охотников.
Переводя дух после сумасшедшего броска, люди смотрели, как озеро втягивает в себя попавших в липкую западню тварей. Стоял дикий треск от сотен клацающих клешней. Некоторым желтобрюхам все же удалось выбраться на спасительную сушу. Тогда, не сговариваясь, охотники с дикими криками набросились на выживших и принялись добивать быстрыми ударами коротких копий. Не дожидаясь пока последняя тварь перестанет сучить мохнатыми лапами, Рон, не теряя драгоценных минут, повел отряд дальше. Серебряный перешеек озера, всего локтей на двести, может быть, триста, отделял охотников от снующих по берегу голодных бестий.
Краем глаза Рон заметил, что не меньше сотни желтобрюхов отделилась от основной стаи и быстро засеменила в обход озера, явно пытаясь отрезать людей от спасительных зарослей мандры. Это его очень удивило. Желтобрюхи не отличались сообразительностью и всегда лезли напролом. Но размышлять тогда времени не было. Сейчас же Рон прокручивал в голове события минувшего дня.
«Мальчишка в чем-то прав» — признался он себе — Точно. Тварей кто-то словно навел на нас. И откуда в этих краях, да еще в это время, взяться такай огромной стае желтых убийц? Они преследовали нас, словно мы разорили их гнезда. Даже когда мы укрылись в густых ветвях мандры, многие из них последовали за нами. Хотя для желтобрюхов это было равносильно погибели. Странные дела творятся…
— Надеюсь, грибницу ты не потерял? — спросил Рон жестко, но уже без прежнего гнева. — Вдовы погибших заслуживают хорошего вознаграждения. И я собираюсь получить его с городских сполна.
— Здесь она, — стаскивая с плеч мешок, проворчал Валу. — В целости и сохранности, будь она не ладна! Давно я так не бегал, даже задница прошла.
Сит улыбнулся, вспомнив опухшую и от того сделавшуюся еще больше пятую точку здоровяка.
Первым начал тихо смеяться Гоби, потом его подхватил Валу, чуть морщась от боли. Рон сначала непонимающе смотрел то на одного, то на другого, а потом захохотал своим зычным голосом. Сит пытался удержать улыбку, но через мгновение смеялись уже все, вытирая катившиеся из глаз слезы, и никак не могли остановиться.
— Рон, дружище, — чуть отсмеявшись, спросил Валу, — как ты догадался, что мы успеем проскочить под самым носом у Озера?
— До зарослей, даже если напрямик, мы точно не успели бы, а так… — он помрачнел, — в детстве мы с Риго так на спор играли.
Некоторое время все молчали. Становилось все темнее. Сит встал.
— Пойду за хворостом, — произнес он, и в этот момент в небе словно лопнул гигантский пузырь.
Все моментально вскочили, непроизвольно схватив оружие.
— Вон там, смотрите! — тыча копьем в небо, заорал Гоби. Но все и так уже увидели.
Высоко в небе со стороны Леса появилась раскаленная точка, которая, сначала, казалось, медленно плыла, а потом вдруг быстро начала соскальзывать, словно с горки, вниз, оставляя за собой яркий огненный хвост. Уже настолько стемнело, что небо было почти черным, поэтому людям показалось, что кто-то гигантским огненным ножом режет его пополам. Тем временем точка превратилась в шар, а еле слышный свист перешел в мощный рев. Охотники замерли. Теперь стало понятно, что что-то, с огромной скоростью, падает на землю. Вдруг шар словно набух, а потом разлетелся огненными брызгами во все стороны. Через секунду земля содрогнулась, а охотников обдало волной ветра и грохота. От яркого света Сит зажмурил глаза, а когда к нему вернулась способность видеть, небо было как прежде черное.
— Что это было? Да хранят нас Ушедшие! – Только и смог проговорить Рон.
— У меня в ушах шумит, — пожаловался Гоби. — Как будто стадо стинхов в них протрубило.
Из-за тучи выглянула Доминия. Поляну залил ее изумрудный свет.
— Бывает, иногда с неба падают камни, — тихо сказал Сит, — мне об этом Шептун говорил.
— Откуда на небе камни?– усмехнулся Гоби. — Если, конечно не Шептун их туда забрасывает.
— Старики говорят, что это осколки звезд падают, — вступился за Сита Валу.
— Старики, — передразнил Гоби. — Вон мать моей Скади, сколько себя помню, все ждет возвращения Ушедших. В сундуке хранит всякий хлам, кубики какие-то, пока с ними не наговорится по вечерам, спать не ляжет.
Охотники засмеялись. В деревне все знали полоумную тещу Гоби.
— Ладно, пока Доминия не спряталась за тучами, давайте готовиться к ночлегу, - сказал Рон, открывая свой мешок. — Сит, ты, кажется, шел за хворостом?
Облаков сегодня действительно было много. Они то и дело закрывали Всевидящее Око, и становилось сразу темно. В этом лесочке светляки не водились, и только деревья еле светились, отдавая накопленные за день лучи Орфиуса.
— Ушедшие Боги! — вдруг воскликнул Валу, задрав голову вверх. По поляне пробежала гигантская тень, и Сит, подняв глаза, увидел что-то темное, летящее над деревьями. Это было похоже на огромную шляпку дымовика, к которой какой-то шутник-великан зачем-то привязал веревочки, связав их внизу. Охотники, остолбенев, проводили ее взглядом, пока она, издавая легкий шелест, не скрылась за верхушками деревьев.
Все посмотрели на Рона. Видно было, что старший колеблется. Им нужен был отдых. Несмотря на то, что отряд значительно удалился от Леса, идти по саванне ночью было небезопасно. Если учесть, что двоим из них придется нести носилки, а не копья, опасно вдвойне. Но и ночевать поблизости от неизвестной опасности совершенно не хотелось.
— Сделаем так, — решился, наконец, Рон, — Гоби, Валу и Риго, остаетесь здесь, – он с нажимом произнес имя Риго, как бы давая всем понять, что продолжает считать его полноценным членом отряда. — Огонь не жечь. Я и Сит пойдем на разведку. Надо получше рассмотреть, что это такое. Надеюсь, это не летуны. Если к рассвету не вернемся, не мешкая, отправляйтесь в деревню. За главного остаешься ты, Валу. Донесите Риго домой при любом исходе.
Дождавшись, когда Валу молча кивнул, закончил : — С грибницей ты — знаешь что делать. Бросив быстрый взгляд на Сита, он подхватил копье и, не оборачиваясь, нырнул в высокую траву. Сит так же молча последовал за ним.
До пролеска они добрались быстро. Рон какое-то время размышлял, не обойти ли его в обход, но, видимо, решил, что нет смысла тратить время. Пролесок был редкий, даже при слабом освещении хорошо просматривался, поэтому идти было легко и довольно безопасно. Только при выходе, когда деревья совсем поредели, они пошли осторожнее.
Почва становилась влажной, и, судя по поднимающейся дымке, впереди начиналась болотистая местность. Рон молча вытянул руку, указывая Ситу направление. Когда порыв ветерка немного рассеял белую пелену, Сит увидел впереди небольшой холм. Осторожно ступая, они двинулись к нему. Проверяя дорогу копьями, охотники без особого труда добрались до холма. Теперь они старались слиться с его рельефом и практически ползком начали медленно подниматься. Когда до вершины было уже рукой подать, до них донесся посторонний звук. Охотники замерли, прислушиваясь. Шум шел с противоположной стороны холма. Раздавались какие-то чавкающие звуки, будто кто-то тяжелый ворочался в болоте. У Сита на голове зашевелились волосы. Он с ясностью представил, как шляпка гигантского дымовика превращается в такого же огромного перевертыша. Ему уже казалось, что он слышит, как склизкое чудовище медленно ползет по склону. Если бы не присутствие Рона, то мальчик давно бы бросился отсюда сломя голову.
Вдруг снизу что-то в очередной раз чавкнуло, и до них донеслись человеческие ругательства. Человек ругался долго, основательно, нисколько не беспокоясь, что тем самым может привлечь к себе нежелательное внимание. Только через какое-то время до Сита дошло, что он ни слова не понимает, что слышит. Нет, то, что это были ругательства, не было никакого сомнения, но ни одно слово Ситу не было знакомо. По растерянному выражению лица Рона было понятно, что и он находится в полном замешательстве.
Повинуясь внутреннему порыву, Сит высунулся из-за края холма и посмотрел вниз. Буквально в ста локтях спиной к ним стоял человек. Он был буквально с ног до головы перепачкан болотной тиной. В руках он держал веревки, которые тянулись от него и скрывались в болоте. Там кое-где еще виднелись части полотна, цветом напоминающие живот желтобрюха. Его видимо, и пытался вытащить незнакомец. Судя по всему, это ему плохо удавалось. Вдруг человек резко повернулся, и их глаза встретились.
Некоторое время они неподвижно смотрели друг на друга. Потом незнакомец широко оскалился, даже в полумраке болота Сит разглядел, его крупные белые зубы, и медленно подняв руку, помахал ему. Сит лихорадочно соображал, что делать дальше. Чтобы немного выиграть время, он также помахал рукой незнакомцу. Рон замер не двигаясь. «Правильно», — подумал Сит, — пусть этот думает, что я один. Но что делать дальше? –Вот кого-кого, а встретить в этой глуши ночью одинокого человека, этого Сит просто не ожидал. Мысли в голове бежали обгоняя друг-друга. — Может, это мерзляк? Да нет, вроде не похож. Да и уж мерзляка он точно почувствовал бы. Человек. Но кто? Откуда? Южанин?»
Тем временем незнакомец сделал шаг навстречу и еще раз помахал рукой. Сит уже понял, что никакого гигантского дымовика, а тем более перевертыша внизу нет, да и не было. Как-то это было связано со странным незнакомцем, но как именно? Это надо было выяснить. Ведь за этим же они с Роном сюда и пришли. Спускаться вниз не хотелось. Но незнакомец, сделав шаг навстречу, явно приглашал его на контакт. Руки он держал на виду. Оружие у него если и было, то спрятанное под одеждой. «Хотя в такой- то одежке и ножа не утаишь, — мелькнула у Сита мысль, — странная какая-то одежка, никогда такую не видел».
Тактически было лучше самому спуститься, чем дать незнакомцу подняться к ним. Рону, если что, легче будет сверху его подстраховать. Сит незаметно коснулся плеча товарища. Рон в ответ утвердительно кивнул. Тогда Сит медленно выпрямился и, подхватив копье, начал неторопливо спускаться. Мужчина тоже сделал несколько шагов навстречу. «Что он все скалится?» — думал Сит, осторожно ступая по скользкой земле. Его обостренные чувства ловили любое постороннее движение вокруг. На болоте было тихо. Только далеко, со стороны Леса, доносилось уханье шатуна. Когда до незнакомца оставалось уже не больше двадцати локтей, у Сита под ногой предательски поплыла глинистая кочка, и он, не удержав равновесие, стремительно заскользил вниз. Сит уже приготовился со всего маха влететь в болотную жижу, как его подхватила крепкая рука и, немного подержав в воздухе, поставила на землю.
Оказавшись прямо перед незнакомцем, Сит невольно отступил на несколько шагов. С холма тот не казался таким большим. Мужчина был широк в плечах, а ростом, пожалуй, не уступал здоровяку Валу. Незнакомец же тем временем тыкал пальцем то на себя, то на мал ьчика и все также скалил свои белоснежные зубы. Сит не сразу сообразил, что теперь так же, как и тот, весь обляпанный мокрой глиной, и неожиданно для себя, улыбнулся. Тогда незнакомец ткнул пальцем себя в грудь и сказал:
— Ник.
— Ник, — повторил Сит за ним, а когда тот энергично закивал головой, спохватился, показал на себя:
— Сит.
Что-то незнакомца очень развеселило. Тот начал хохотать, то и дело показывая то на себя, то на Сита, при этом повторяя: — Сит, Ник, Ник, Сит.
«Может, он из отверженцев?» — подумалось Ситу. В детстве он слышал, что далеко на границе со степняками есть поселения, где живут уроды. С двумя головами или с восьмью лапами, как у желтобрюхов. Сит считал, что это все взрослые придумали, чтоб расшалившихся детей пугать. Но, может, действительно, хотя бы часть правды в этих историях и была? Так вроде все сходится. Здоровенный детина, а хохочет как ребенок. Вроде что-то говорит, а ни слова не разобрать. С головкой точно у него не все в порядке. Как его тут еще не сожрали, только диву даешься. И что теперь с ним делать?
Тут он услышал голос Рона:
— Сит, поднимайся, оставь его! — Рон, сверху наблюдавший за происходящим, видно тоже пришел к такому мнению. — И копье подбери, не забудь, — с ехидством добавил он.
Сит покраснел. Мало того, что он так нелепо скатился под ноги чужаку, так еще и копье выронил. Странно, но здоровяк не вызывал у него опасения. Тем не менее, он быстро подхватил валяющееся неподалеку копье. Потом, не надеясь, что тот его поймет, сказал:
— Жди здесь. — И быстро вскарабкался наверх.
— Что будем с ним делать? — чуть запыхавшись, спросил он у Рона.
— Оставим здесь, — не задумываясь, ответил тот. — Не хватало мне еще тащить с собой умалишенного.
— Он здесь и ночи не протянет, вон слышишь, как бородавочники всполошились?
— Не забывай, мы еще в двух днях пути от деревни. А с Риго, даже в трех. Нет, это исключено!
Сит понимал, что Рон прав. Неизвестно, что можно было ожидать от слабоумного человека. Саванна, конечно, не Лес, но опасности и здесь хватало. Однако просто так оставить одинокого человека он не мог.
— Подожди, Рон, я хотя бы дам ему воды, — пробормотал Сит и, не обращая внимания на его укоризненный взгляд, спустился к чужаку.
Тот стоял на том же месте, где Сит его оставил.
— Хватит скалиться, — миролюбиво произнес Сит, снимая со спины мешок. — На вот, это вода, — он протянул ему бурдюк.
Тот взял и принялся с любопытством разглядывать. Тогда Сит длинно вздохнув, отобрал бурдюк назад. Расшнуровав горлышко, он сделал добрый глоток и, протянув его снова, сказал:
— Вода. Пить.
— Вода. Пить. Вода. Пить. Пить вода, — быстро затараторил незнакомец. Потом поднес ко рту и, немного отхлебнув, протянул ее обратно.
— Это тебе, на! Бери, — Сит вытащил из мешка лепешку и, отломив половину, вложил ее в его свободную руку.
Потом развернулся и побежал по склону вверх.
— Тебе. Бери. Бери. Тебе… — слышалось ему за спиной.
Уже наверху он посмотрел вниз. Незнакомец стоял на том же месте и смотрел на него. В одной руке у него был бурдюк, другая сжимала лепешку. Кивнув ему на прощание, Сит побежал догонять Рона.
В лагере их ждали. Валу натаскал хвороста и соорудил костер, но не разжигал, ждал их возвращения. Гоби дремал, но, услышав их приближающиеся шаги, быстро поднялся. Пока Сит возился с Риго, Рон коротко рассказал о странной встрече. Все были настолько усталые, что обсуждать взаимосвязь таинственных происшествий с незнакомцем не стали. Рон вызвался дежурить первым, и остальные сразу уснули.
«Может, все обойдется?» — уже засыпая, подумал Сит о найденыше. Что именно обойдется, он так и не успел додумать.

*****************

Лучи Орфиуса грели лицо. Сит сел, пытаясь протереть глаза. Тело после вчерашнего перехода нещадно ломило. Костер давно погас. «Почему меня не разбудили?» — он должен был дежурить последним. Сит быстро осмотрелся. «Хвала Ушедшим! Все было в порядке. Охотники мирно спали, а Валу, по своему обыкновению басовито храпел. Видно, Гоби заснул на посту. Вон, спит сидя, положив копье на колени. Получит он нагоняй от Рона, — лениво подумал Сит. — Да уж, вчерашний день всех потрепал изрядно». Тут Сит почувствовал на себе взгляд. Он нащупал подле себя древко копья и резко оглянулся. Под соседним деревом сидел вчерашний незнакомец и смотрел на него. Увидев, что Сит его заметил, он оскалил зубы и затараторил:
— Ник, Сит, вода пить! — С этими словами он вскочил и, как-то вдруг сразу оказавшись перед мальчиком, протянул ему его же бурдюк.
Сит оторопело выпил, чуть не закашлявшись. В следующий момент все пришло в движение. Гоби вскочил на ноги, Валу, еще толком не проснувшись, стоя на одном колене, водил своим здоровенным копьем из стороны в сторону. Рон стоял, прижавшись спиной к дереву. Все во все глаза глядели на чужака. Тот, словно не замечая вызванного им переполоха, повторил:
— Ник, Сит, вода, пить. — Потом повернулся к Валу, ткнул себя пальцем в грудь: — Ник.
То же самое он проделал с каждым. Рону он, правда, еще и махнул рукой. Может, узнал его? Хотя вряд ли он мог вчера ночью его разглядеть. Воцарилась тишина. Сит, чтобы как-то ее сгладить, по очереди указывая рукой, представил охотников:
— Валу, Гоби, Рон.
— Да разрази меня гром! Что здесь происходит? — заорал Гоби.
— Это я у тебя хотел бы узнать! — резко осадил его Рон
— Это тот дурачок с болот? — догадался Валу.
— Валу дурачок, дурачок Валу! — во весь рот заулыбался незнакомец.
— Он дурак или издевается? — заревел Валу.
— Дурак, дурак. — поспешил встрять Сит.
— Ду-рак, ду-рак… — будто пробуя слова на вкус, подтвердил Ник.
Потом он вдруг опустился на колени, схватил обломанную ветку, затем разгреб в сторону остатки хвороста и принялся что-то рисовать. Охотники на это молча взирали. Сначала он нарисовал колесо, но почему-то без перекладин внутри. Затем сверху четырех человечков с палками в руках, рядом пятого, но как бы лежачего. Каждого человечка он назвал по именам: Сит, Валу, Рон и Гоби. Потом ткнул в пятого и развел руками в стороны.
Охотники молчали, никто ничего не понимал. Тогда Ник поднялся и, показывая по очереди на них, сказал: «Сит, Валу, Рон, Гоби». Потом подбежал к лежащему на носилках Риго и снова развел руками.
— Риго, — первым догадался Сит.
— Риго, Риго! — словно обрадовался незнакомец. Он снова опустился на колени и ткнул пальцем в нарисованное колесо. Потом снова развел руками.
— Точно дурачок, — сказал Валу, — похоже, он и впрямь из этих. Отверженцев.
— Это колесо, — все-таки предположил Сит.
— Колесо! Колесо! — казалось, что незнакомец, именующий себя Ником, сейчас пустится в пляс. Он снова разгреб хворост и чуть ниже нарисовал что-то напоминающее наконечник копья. И снова развел руками.
— Он с нами играет, что ли? — удивился Гоби.
— Так, все! Пора собираться! — Рон смахнул ногой непонятные картинки. — Орфиус уже высоко, а я хочу засветло добраться до Костяного Хребта.
Сит подошел к Риго и сел перед ним на корточки. Цвет лица умирающего приобрел уже землистый оттенок. «День, — подумал Сит, — максимум два. Если успеем донести его за это время в деревню, шанс на выздоровление у раненого оставался. У Шептуна для таких случаев были заготовлены различные противоядия. Он бы, возможно, и помог. Рон прав, надо спешить.
Собрались быстро. Потухший огонь просто забросали мокрой травой. Тратить время, чтобы полностью скрыть следы их ночной стоянки, не стали. Валу и Гоби подхватили носилки. Рон ушел вперед, а Сит замыкал шествие. Незнакомец шел чуть поодаль. Сит краем глаза следил за ним. Тот легко ступал бесшумным шагом, то пропадая на время, то неожиданно появлялся впереди. Сит считал себя неплохим охотником. Он хорошо слышал Лес. Заранее замечал приближение опасных и не очень зверей. Шептун научил его за пятьдесят шагов чувствовать злобу исходящую от притаившихся тварей. Но чужак умудрялся неожиданно появляться то тут, то там. Вот и сейчас, идет себе, скалясь во все зубы на расстоянии вытянутого копья. А ведь только же шел впереди рядом с носилками. Это его манера незаметно подкрадываться слегка раздражала мальчика.
Найденыш, как не сговариваясь окрестили его охотники, жестом остановил его и показал на висящий на ремне нож Сита. Мальчик недоуменно поднял брови. Тогда тот показал на свисающие лианы, потом подбежал к носилкам, сделал движение, как будто обвязывает их. Потом на мешок несущего их сзади Гоби и затем на свою спину. Все остановились и молча смотрели на него. Тот снова повторил свое действие.
— Что там у вас? — донесся спереди голос Рона. — Чего встали?
— Да Найденыш вроде как свою помощь предлагает, — ответил за всех Валу. — Кажись, собирается Риго на своем горбе тащить.
Тем временем Ник вытащил у опешившего Сита нож, ловко вскарабкался на дерево и принялся срезать лианы. Нарезав, таким образом, восемь штук примерно равной длины, он плотно, в трех местах привязал безжизненное тело Риго к носилкам. Потом, убедившись, что лианы крепко держат его, ловко соорудил что-то похожее на заплечные лямки мешков. Все это происходило под молчаливые взгляды четырех охотников. Только когда он осторожно закинул носилки себе за спину, все одновременно выдохнули.
— Ну, может, и получится, — высказался за всех Валу.
— Сколько он сможет его так тащить? — с сомнением произнес Рон. — Ладно, идем, может, хоть какой-то толк от него будет.
Какое-то время все шли не спеша, поминутно поглядывая на чужака. Тот шел, широко шагая, казалось, не замечая веса человека за своей спиной. Через какое-то время Рон махнул рукой, и они пошли быстрым походным шагом. Все немного повеселели. Теперь они точно успеют дойти до Костяного Хребта засветло. А там еще один день пути, и они доберутся до Долины.
Сит не завидовал Рону. Ему придется лично сообщать семьям погибших охотников об их гибели. Это была большая утрата для всей деревни. Гибель десяти крепких мужчин будут долго вспоминать и наверняка свяжут и с его именем. Как же, ученик Шептуна, и не смог отвести от отряда тварей. Зачем тогда он вообще нужен? То, что тварей были сотни, не такое уж большое оправдание для овдовевших женщин. Рон, конечно, все честно расскажет, не скрывая ничего. Скорее всего, всю вину возьмет на себя. Только Ситу от этого не станет легче. Одно утешение — задание они выполнили. Грибница приятно оттягивала его заплечный мешок. Остается надеяться, что Хранители их хорошо отблагодарят и семьи погибших долгое время не будут ни в чем нуждаться.
Пролески стали попадаться реже, трава постепенно редела, уже кое-где появлялась каменистая почва. Скоро вдали должен показаться Костяной Хребет. Сит в который раз бросил взгляд на Найденыша. Тот все так же неутомимо шел своей размашистой походкой. Казалось, он даже не замечает веса, притороченного к его спине раненого охотника. «Может, и впрямь он из отверженцев или вообще из степняков? Надо будет его Шептуну показать. Пусть со старостой решают, что с ним дальше делать. Но здоров парень, как стинх, — с завистью подумал Сит, — уже полдня идем, а он даже не запыхался».
Идущий впереди Рон несколько раз останавливался и знаком просил всех замереть. Что-то его беспокоило. Он подолгу прислушивался, а один раз не поленился влезть на дерево. Что-то все пытался высмотреть. Сит ничего подозрительного не слышал. Лес был уже далеко. Хотя он и чувствовал иногда присутствие скрывающихся в траве тварей, но большого опасения те у него не вызывали. Вряд ли они отважатся напасть днем.
«Твари остались далеко позади. Осталось пройти между гнилыми болотами, появившимися после последнего Исхода, и мы выйдем на открытое пространство - размышлял Сит. — Там уже подкрасться незамеченным к нам даже ночью никакой гадине не удастся». Наверное и Рон так же думал, не сбавляя темп отряда. Вот и последний пролесок. Здесь они ночевали в первую ночь их похода. Сит вздохнул. Тогда их еще было пятнадцать, и никто не мог предположить, чем все это обернется...
Пройдя еще добрую тысячу шагов, охотники, наконец, вышли из зарослей на широкую поляну. Там их уже ждали. «Южане», — сразу понял Сит. Те не признавали одежду из нитей шелкопряда, которые носили в северных деревнях, а делали ее из шкур убитых тварей.
Охотники остановились. Раньше северяне и южане враждовали между собой. Дело доходило до открытых вооруженных столкновений. В их конфликт тогда вмешались Хранители и четко поделили между ними территорию. С тех пор каждая сторона старалась не пересекаться друг с другом во время охоты. В общем-то Лес был большой, места в нем для всех хватало.
Но сейчас их явно ждали. Десять вооруженных мужчин стояли посередине поляны и угрюмо, исподлобья смотрели на охотников. Пятеро были вооружены увесистыми сучковатыми дубинками. Четверо держали в руках короткие луки. Плохое оружие. К Лесу с таким даже и приближаться не стоит. Однако вот, стоят. Стрелы на тетивах. В готовности.
Чуть впереди них седовласый мужчина. На плече у него сидел молодой ядоплюй. Тварь, не моргая, смотрела на замерших охотников, время от времени отвратительно шипя. «Ведун», — неприятный холодок пробежал по спине Сита. Седовласый, словно услышав его мысли, поднял, руку и громко произнес:
— Я Уло, старейшина племени Вакхов. Мы не хотим вашей смерти. Нам нужна только грибница.
Охотники стояли, тяжело дыша после утомительного перехода. Четверо изможденных воинов, один из которых еще подросток, против десяти вооруженных южан. Расклад сил был явно не в их пользу.
— Так пойдите к Зеркальному Озеру и возьмите, — спокойно сказал Рон. Он попытался выиграть немного времени. То, что беспокоило его во время последнего перехода, а возможно, подспудно и раньше, обрело форму. Они попались в заранее расставленную ловушку. Теперь Рон был уверен, что за ними по пятам идет еще один такой же отряд. А эти просто поджидали их здесь. Может, день или два, а, возможно, все это было спланировано заранее. Загребать жар чужими руками было в духе южан.
— У нас мало времени, охотник, — чуть прищурясь, произнес седовласый. В этот момент Сит почувствовал, как что-то коснулось его в районе висков. Он запоздало попытался закрыть свое сознание, но седовласый уже показывал на него пальцем:
— Мальчик, принеси-ка мне свой мешок, — и, заметив колебание Сита, жестко добавил: не заставляй меня ждать!
Рон лихорадочно соображал. Оказать сопротивление — значит погибнуть. Опытный охотник это прекрасно осознавал. Возможно, удастся ранить двоих или троих южан. Если повезет, то и отправить кого-то вслед за Ушедшими. Но люди его будут убиты. О себе он в этот момент не думал. Отдать же грибницу означало провалить задание, за которое отдали жизнь девять его друзей. На это он тоже пойти не мог. Был один шанс — вступить в неравный бой, отвлечь на себя вакхов и дать время Ситу скрыться. Возможно, мальчик сумеет убежать от преследователей. Тогда Рон не опозорит своего имени. Все решено. Рон уже собирался условным и неприметным для непосвященного жестом отдать приказ о нападении, как в тот же момент его виски словно стиснуло тисками, а мышцы одеревенели. Он буквально не мог пошевелить пальцами. Охотников словно парализовало.
— Не надо геройствовать, — с усмешкой проговорил ведун, — если бы мы хотели, вы были бы уже мертвы. Зачем портить добрососедские отношения? — добавил он с издевкой в голосе.
У Сита ломило в висках, но мышцы слушались его. По взгляду Рона он понял, что хотел от него охотник. Вздохнув поглубже, он бросился бежать в сторону чащи. Когда до спасительных зарослей оставалось уже несколько шагов, один из южан несколько раз крутанув над головой силок коротким взмахом метнул его, вдогонку мальчику. Веревка с привязанными на концах грузиками, подвывая, рассекла воздух и, сделав несколько оборотов, захлестнулась на ногах Сита. Мальчик, нелепо раскинув руки, рухнул в сухую траву. Южане дружно загоготали.
— Принесите мешок! — приказал седовласый, и двое сразу направились к упавшему Ситу. Он сделал попытку подняться, но ноги, сведенные судорогой, не слушались. «Все пропало!» — пронеслось в голове.
Лучи Орфиуса били лежащему навзничь мальчику прямо в глаза. Он различал только приближающиеся темные силуэты. Вдруг дорогу южанам преградила широкая фигура. Найденыш! Сит про него уже и думать забыл. Тот что-то им быстро говорил на своем непонятном наречии. Вроде южане решили просто оттолкнуть ненормального с дороги, но только в следующий миг оказались на земле.
Сит прикрыл от режущего света глаза ладонью. С ревом, поднявшись, вакхи с двух сторон накинулись на чужака. Когда Ситу уже казалось, что две дубинки одновременно обрушатся на голову Найденыша, тот неуловимым движением словно скользнул в сторону. Послышался глухой треск, вскрик, и южане медленно стали оседать. Один держался за разбитое плечо, второму повезло гораздо меньше. Дубинка соплеменника размозжила ему голову.
В следующую секунду, с треньканьем захлопали спущенные тетивы. Вакхи не дожидаясь приказа, выстрелили в Найденыша.
— Теперь нас точно всех поубивают, — отчетливо понял Сит. Он зажмурился, чтобы не видеть гибель встреченного им на болотах чужака. Что-то просвистело у него над головой. Раздался шелест, словно стрелы ушли в заросли. Сит осторожно приоткрыл глаза.
Ненормальный был все еще жив и вроде даже невредим. Вот он не спеша, подходит к южанам и протягивает одному из них его же стрелу. Ведун что-то коротко кричит, и тогда уже все воины скопом набрасываются на него. Все происходило настолько стремительно, что у Сита в памяти остались лишь отдельные разрозненные картинки. Он запомнил только, как чужак, словно танцуя, стал быстро кружиться между нападающими и как бы подхватывая, опускал их одного за другим на землю. Сит потом мог бы поклясться, что он это делал аккуратно, словно заботясь, чтобы те не сломали себе шеи при падении. Через секунду все кончилось.
Найденыш стоял, опустив руки, и молча смотрел на седовласого. Тот в замешательстве сделал несколько шагов назад, и в этот момент ядоплюй выпустил короткую густую струю. Найденыш, явно не ожидавший этого, уклонился, но часть яда, видимо, попала ему на лицо. Он схватился за щеку, с недоумением глядя на зверька. В ту же секунду воздух разрезал короткий свист, и копье Рона с хрустом вошло в грудь ведуна.
— Болотный бородавочник! — прорычал Валу, бросаясь к седовласому. — Ты нас оморочил, трусливое отребье! - Он явно собрался довершить дело Рона, для верности пронзив ведуна и своим копьем. Однако, поймав взгляд Найденыша, остановился, будто натолкнулся на стену. Уло судорожно обхватив древко, торчавшее у него из груди, начал биться в предсмертных конвульсиях. Копье Рона пробило его насквозь.
Рон осторожно приблизился к лежащим на земле южанам и, по очереди склоняясь, приложил к их шеям ладонь.
— Они живы, — больше ответил, чем спросил он у Найденыша, нисколько не беспокоясь, что тот его не поймет.
В ответ Ник быстро закивал головой. Потом, закрыв глаза, сложил вместе ладони и, чуть склонив голову, прижал их к щеке. Так он проделал несколько раз, пока Рон не спросил:
— Они спят?
— Спят, спят, спят, — радостно закивал тот головой и по своей дурацкой привычке опять оскалил зубы. Правда, бросив взгляд на мертвого ведуна, тут же закрыл рот.
Тем временем Сит, распутав наконец ноги поднялся и заметно прихрамывая, подошел к раненому южанену. Тот сидел на траве, сжимая здоровой рукой перебитую ключицу. Его явно мучила страшная боль, но он старался этого не показывать. Только раскачивался из стороны в сторону, не произнося ни звука.
— Рон, что будем с ними со всеми делать? — озвучил мучавший всех вопрос Гоби. - Перережем глотки?
Рон некоторое время молчал, переводя взгляд с одного охотника на другого. Потом все же сказал:
— Не знаю, сколько они так проваляются. Но думаю, что после случившегося, — он как-то странно посмотрел на Найденыша, — они вряд ли бросятся за нами в погоню. Скорее, дождутся второго отряда. Нам надо к этому времени быть как можно дальше от сюда. — Потом взглянул на Гоби и чуть тише произнес: — Довольно на сегодня смертей. А Уло сам напросился. Никому не позволю наводить на себя морок, словно на тварь лесную. Потом подошел к Найденышу и, глядя прямо тому в глаза, сказал:
— Не знаю, откуда ты, но за помощь спасибо. — Потом стукнул кулаком себя в грудь: — Друзья зовут меня Рон! Можешь называть меня так.
— Ник! — ткнул себя в грудь чужак. На этот раз он не улыбался.
Стараясь долго не мешкать, отряд продолжил свой путь. Сит, правда, ненадолго задержался. Подойдя к раненому, он немного поводил руками вокруг опухшего плеча, шепча слова и снимая ему боль. Этого должно было хватить на несколько часов. Южанин так и не проронил ни слова, но в его глазах Сит прочел благодарность.

Второй отрывок


Захватить. А что, материю разве захватывают?


Прославился


Повтор


Тире используется, когда говорят вслух! Мысли, внутреннюю речь заключают в кавычки


Слишком далеко отнесли придаточное: впечатление, что оно относится к "очертанию"


Запятая здесь не только лишняя, а еще и путает читателя!


Многоточие - полностью самодостаточный знак: если стоит многоточие, то других знаков не требуется...


Вспоминается:

Глава 2


Штамп





Повторы




Цифры пишутся словами

Еще "быльё":



однокоренные слова рядом

Кроме "было", очень автор любит словечки "что", "это", "так", "то" - хорошо бы немного проредить Вот несколько примеров:

Спасибо Fotka! Текст редактировать и редактировать. Времени катастрафически не хватает. Скорее всего отдам на пофессиональную редактуру.
А вот что касается выражения "во рту явственно ощущался железный привкус крови- Штамп" не согласен. Просто это так и есть. Те кто когда-нибудь получал прямой по физиономии со мной согласятся

Я не знаю. Но с моей дилетантской точки зору - штампы иногда нужны - их используют все,даже великие.

Дело, конечно, ваше, но работа редактора - подправить мелкие погрешности и ляпы. Мелкие! Чем больше правит редактор, тем меньше это будет ваш роман...


Я не про вкус, а про словосочетание "явственно ощущался"


Во-первых, сколько штампов: если немного, то ничего страшного в этом нет. Во-вторых, именно "великие" их в свое время и придумали - это были их находки. Штампами они стали после многократного повторения подражателями.

Но "железный привкус крови" не штамп. штамп - "соленый привкус крови". А если штамп создан без передираловки? У меня допустим их хватает. Но это моё. КАК ТОГДА?

Виктор, прежде чем спорить, прочитайте внимательно!
Во-первых, я главным образом не про вкус говорила, а про "явственно ощущался", во-вторых, фразу всегда можно перестроить - это наша работа

Зачастую у многих людей в повседневной жизни присутствуют устоявшиеся стереотипы -"штампы". Например- кровь-соленая, мурашки по коже, страшно до липкого пота, волосы дыбом и т.д. Когда же обыватель, что называется, лицом к лицу сталкивается с реальной для него опасностью,он впоследствии, вспоминая свои ощущения , возможно даже с некоторым для себя удивлением осознает, что эти забитые от частого употребления "штампы" как раз лучше всего и описывают его тогдашнее состояние.

Так оно и есть, только почему не написать просто "почувствовал"? Почему обязательно "явственно ощутил"? Считаете, второй вариант лучше передает ощущение?
Получается, один рисует, а другой вырезает и вставляет чужие картинки. На мой взгляд, интереснее искать свое, чем клеить готовое... Нет?
Впрочем, дело ваше))

Если честно, то просто не задумывался. Может быть я хотел сказать, что ГГ слышал, что так бывает( железный привкус крови), но до этого ничего подобного не испытывал. А когда это с ним случилось, он "явственно" и ощутил этот самый привкус. Возможно краем сознания был даже удивлен, что кто-то до него так метко описал это ощущение

Точно! Это ведь можно и обыграть - уже интереснее)))
С другой стороны, кто-то когда-то "метко описал", а мы чем хуже?

Глава 4

Ник сидел на крыльце хижины Шептуна. Настроение было паршивое. Да и чему собственно радоваться. «Вот и слетал на Эксельсиор»… - в который уже раз Ник горько усмехнулся. После того как он принял решение изменить заданный маршрут, события стали развиваться слишком стремительно. Он просто не успевал осмыслить одно, как наступало другое. Ситуация будто развивалась сама по себе, отведя ему роль постороннего наблюдателя. Особенно эта неожиданная атака на «Валькирию». Сейчас Ник понимал, что он чудом уцелел. Энергетический удар, уничтоживший корабль, должен был обладать огромной мощностью. Смять, словно скорлупу, защитное силовое поле «Валькирии» можно было только импульсно-волновым оружием. «Как еще спасательную капсулу не зацепило?» — Ник непроизвольно поежился. Он вспомнил, что мозг корабля с огромным ускорением выбросил его в сторону планеты.
Потом произошел еще один неприятный сюрприз. Пожалуй, здесь он мог погибнуть уже и во второй раз. При входе в плотные слои атмосферы отказали антигравитационные двигатели, что само по себе было неслыханным делом. Прекрасно зная принцип их работы, Ник, как ни пытался, не мог мысленно смодулировать ситуацию, приведшую к сбою в их работе. Как говорят местные аборигены — «Хвала Ушедшим Богам!» Правда, лучше сказать — «Хвала Неизвестному Конструктору!» По возвращении обязательно выясню, в чей светлый ум пришла идея оснастить, казалось бы, абсолютно безопасную спасательную капсулу давно устаревшей парашютной катапультой.
«По возращении» - Ник в который раз поймал себя на мысли, что никак не может заставить себя реально оценивать сложившееся положение. Он полностью оказался отрезанным от своего привычного мира. Закапсулированная звездная система. Гибель «Валькирии». Он без каких-либо технических средств на чужой планете.
Даже с Умкой и той происходит что-то странное. После аварийной посадки ему только два раза удалось с ней коротко пообщаться. По ее словам, произошел сбой в субквантовом процессоре. Дестабилизировались почти все волновые связи. Как он понял, она пытается себя переформатировать, но, похоже, ей плохо это удается. Как это могло произойти?
Сплошные вопросы. Да и с местной цивилизацией не все понятно. Правда, приняли его хорошо. Народ хоть и дикий, но гостеприимный. Ник задумался. Ему никак не удавалось определить ступень развития их общественной формации. Возможно, потому что он пытался провести параллель с историческим развитием земной цивилизации? Немного поразмыслив, он понял, что нет, тут что-то другое. Возьмем все по порядку.
Налицо явно племенное устройство социума. Есть разделения на собирателей и на охотников. Это тоже проверенный факт. Только вот собиратели не совсем собиратели, как успел заметить Ник. Их можно было бы спокойно отнести к этой категории, если бы они не возделывали свои поля. Значит что, они крестьяне-землепашцы? Тоже нет. Как оказалось, это ему с большим трудом удалось выяснить у Сита, саженцы, которые они культивируют, приносят из леса охотники. А те же охотники — не совсем охотники, во всяком случае, не в том смысле, какой вкладывал Ник в это слово. Когда Ник спросил у мальчика, какие звери съедобные, то не получил вразумительного ответа. Чуть больше он смог добиться от Рона. Оказывается, здесь на зверей охотятся не для того, чтобы использовать их в качестве пищи. Ну, если только в случае крайней необходимости. Вот, правда, для чего, Ник так и не понял. Видимо, сказывался его еще скудный словарный запас.
Ну ладно, пусть пока будет так — охотники охотятся в лесу за саженцами, а собиратели эти саженцы выращивают и кормят себя и охотников. А что? Жизнеспособная модель жизненного уклада. Здесь еще более-менее логично. А вот с орудиями труда была полная неразбериха. Тут словно кто-то разом перемешал несколько исторических эпох. Еще в лесу, когда он шел вместе с отрядом Рона, Ник обратил внимание, что у Гоби и Валу копья имели наконечники, изготовленные из кости какого-то животного, а у того же Рона был явно железный. Что касается кинжала Сита, то он был и вовсе довольно искусно сделан. Ник не был специалистом по древнему оружию, но то, что кинжал был выкован из закаленной стали, не вызывало сомнений. Ник обошел всю округу, но не нашел ничего, что могло бы хоть отдаленно напоминать кузницу.
Посуда аборигенов в большинстве своем была деревянная или вылепленная из обожженной глины. Но встречалась и керамическая, а также, что самое интересное, сделанная из толстого матового стекла. И она была небьющейся! Это Ник, улучив момент, пока никто на него не смотрел, специально проверил, несколько раз незаметно долбанув по тарелке камнем.
Но больше всего Ника поразила находка в доме Шептуна. Да что там поразила, у него чуть глаза на лоб не вылезли. Ник случайно заглянул в ящик, который накануне старик вытащил из своего подвала. К слову, это было единственное место в доме, которое он всегда держал под замком. Так вот, Ник без заднего умысла заглянул туда и остолбенел. Там аккуратными стопочками были разложены чашки Петри.
Поморгав с минуту, безуспешно ожидая, что наваждение исчезнет, Ник достал одну из них. Сомнений не было, это действительно была чашка Петри. Раньше, на Земле, она широко использовалась в микробиологии для культивирования колоний различных микроорганизмов.
Посуда, названная так в честь ее изобретателя, немецкого бактериолога Рихарда Петри, была настолько универсальна и практична, что до сих пор встречалась в современных лабораториях.
Ник еще долго крутил ее в руках, тщетно пытаясь придумать какое-то другое, более соответствующее местному уровню развития, предназначение находки, пока не вернулся Шептун и не уволок свой ящик в подвал. На все его расспросы старик делал вид, что не понимает Ника. При этом его умные глаза хитро блестели из-под кустистых бровей.
Шептун был интересной личностью. В деревне все относились к нему с уважением. Он тут был то ли шаманом, то ли колдуном. Держался от всех обособленно, но в то же время принимал активное участие в жизни племени. Сит был у него вроде ученика. Работа по дому целиком лежала на мальчишке, но того, судя по всему, это особо не тяготило.
Шептун в первый же день приставил мальчика к Нику, обязав всячески помогать тому поскорее освоиться в деревне. Сит воспринял это задание с большим воодушевлением и ни на шаг теперь не отходил от него. Мальчик говорил без остановки, и временами Ник уже не знал, куда ему от него скрыться, чтобы в тишине сосредоточиться на своих мыслях. Однако в этом был и большой плюс. Обучение местному языку шло ускоренными темпами.
Ник с улыбкой вспомнил, как глупо он выглядел, когда, в тот первый день, пытался установить контакт со встреченными им в лесу аборигенами. Тогда он нарисовал круг, подразумевая их планету, а треугольниками изобразил пирамиды, наивно считая, что уж такие огромные сооружения они наверняка встречали или хотя бы что-нибудь о них слышали. Охотники его, естественно, не поняли, а он долгое время продолжал считать, что их планета называется «Колесо». Только недавно выяснилось, что настоящее название планеты Териус, а тогда в лесу мальчик решил, что Ник нарисовал им колесо от повозки.
Так что Ник усердно учил местный язык. Удивительно, но для столь примитивно развитого социума охотников он был очень богат и описателен. То и дело Нику встречались слова, смысл которых никто ему объяснить не мог. Приходилось идти к Шептуну за разъяснениями. Но и это не всегда помогало. Зачастую то ли Шептун сам не знал точного значения слова, то ли у Ника пока не хватало достаточного словарного запаса, чтобы понять объяснения. Вот, например, Ник полдня пытался добиться от Сита, что обозначает слово «звезда», «звезды». Оно довольно часто встречалось в устойчивых выражениях типа: «Пропал, как звезды», что означало — безвозвратно исчез, потерялся, заблудился и так далее. Или существовала присказка «когда звезды на небе зажгутся», что, как понял Ник, означало невозможное в будущем событие. Вроде земного выражения «когда рак на горе свистнет».
Понятно, что Ник не ожидал от мальчика определения наподобие того, которое дает Большой Всепланетный Информаторий: «Звезда́ — небесное тело, представляющее собой массивный светящийся плазменный шар, в котором идут, шли или будут идти термоядерные реакции...» Нет, конечно. Но хоть что-нибудь! Хоть Бог охоты, к примеру. Или забытая свеча Ушедших Богов, или что-то еще в том же духе.
Нику, как воздух, нужна была информация. Любая. Мифы, легенды, сказки, все, что угодно. Их, во всяком случае, можно было попытаться интерпретировать в нечто более-менее вразумительное. Что-то ведь на этой планете произошло. И это что-то не могло не оставить свой след, если не в документальных источниках, то уж в устных преданиях точно. Но пока он не получил даже наводящей информации ни от Сита, ни от других членов племени. Ничего.
А гигантские пирамиды? А боевая орбитальная станция, в конце концов? То, что она боевая, сомневаться не приходилось, и то, что она не одна, тоже. На это указывало то, что все зонды-разведчики, находящиеся на разных сторонах планеты, были сбиты практически одновременно. Не говоря уже о пространственном коконе, закрывшем их планетную систему от всей остальной Вселенной.

— Один сплошной ребус, — подвел итог своим неутешительным раздумьям Ник и почесал Бантика за ухом. Точнее, там, где, по его мнению, оно должно было располагаться. Ну, во всяком случае, ядоплюю это нравилось. Он начинал по-особому шипеть и раскрывал свой шипастый воротник, который и становился похожим на большой оранжевый бант.
Бантик оказался смышленым зверьком. В Нике он сразу признал хозяина и на руки шел только к нему. Правда, иногда мог залезть на колени к Шептуну. Отношение к Ситу у него было особенное. Зверек словно чувствовал его страх. Он любил незаметно подкрасться к мальчишке, потом громко зашипеть, приняв угрожающую позу. Сит непременно вскакивал и, ругаясь, отбегал в сторону. Вообще-то, слюна ядоплюя, как смог Ник убедиться на собственном опыте, имела нервнопаралитическое действие. Плюс к этому сильно обжигала попадая на кожу. Плевался он им прицельно метров на десять - пятнадцать. В природе, скорее всего, ядоплюи использовали его только в целях обороны. Они были травоядные животные. Как предположил Ник, токсины играли большую роль в их метаболизме. Поэтому они атаковали только в случае крайней необходимости. После этого, чтобы восстановиться, целый день объедались травой или корой деревьев.
В который уже раз Ник с теплотой вспомнил о бабушке. Вот бы ее сюда. Да еще и с современной аппаратурой. Она бы быстро разобралась в местной экосистеме. Как успел заметить Ник, на этой планете очень тесно переплетались понятия флоры и фауны. С первого взгляда, было просто не понять, что или кто перед тобой. Некоторые представители, как например, бородавочники, возможно, и вовсе являлись странным симбиозом животного и растения. Часть времени они предпочитали проводить в болотистых местностях, где пускали корни и питались таким способом, как обычные деревья, беря необходимые питательные вещества из почвы. В обычном же состоянии были весьма опасными хищниками. Зачастую, собравшись в стаю, не боялись нападать и на людей.
«Надо все-таки насесть на Сита и убедить его больше времени уделять изучению письменности и чтения». Ник подозревал, что мальчик и сам не очень-то в этом силен, поэтому и старается всячески избегать этой темы. Но ничего, Ник знал, чем его можно уговорить. Сит, как и любой подросток его возраста, хотел научиться хорошо драться.
После той памятной стычки в лесу он каждый день приставал к Нику с просьбой обучить его тем приемам. Ник сначала отнекивался. В тот злополучный вечер он невольно стал причастным к гибели трех людей из другого племени. И даже теперь, когда ему объяснили, что их самих не оставили бы в живых ни при каких условиях, вспоминание об этом вызывало приступы тошноты.
В школе, в младших классах, у них была любимая игра в салочки. Правила были простые. Двое или трое игроков пытались коснуться водящего, а тот должен был как можно дольше не позволять им этого сделать. Кто осалит первым, становился водящим. И так далее. Специальное устройство подавало сигнал, так что фиксировалось любое, даже самое легкое прикосновение. Аппарат также засекал и время. Кто дольше продержится, тот и считался победителем. Уже потом, когда стал ходить на занятие по суббою, он с удивлением узнал, что детские салочки являются одним из видов тренировки ближнего боя. Так быстрее достигалось состояние спидинг-ап.
В тот вечер, на поляне в лесу, Ник инстинктивно не дал себя коснуться, и произошла трагедия. То, что вакхи собирались его убить, причем без какого-то видимого повода, он хорошо понимал, но до сих пор не мог себе этого объяснить и соответственно принять. Похоже на этой планете не очень-то ценилась человеческая жизнь. Аборигены набросились на него, ни слова не говоря, словно дикие звери. Потом практически в упор выстрелили из луков, метясь точно в грудь. Он еще как-то попытался показать свои миролюбивые намерения, вернув одному из нападавших его стрелу. Но сделать это ему не дали. Просто набросились все вместе. Пришлось отключить их одного за другим.
«Планета сумасшедших, — с грустью подумал Ник, — и я таким же скоро стану. По возвращении точно понадобится курс психической реабилитации».
Тут он увидел вышедшего из-за поворота Сита. Мальчик был явно чем-то взволнован. Ник уже научился определять его настроение по походке. Сейчас тот шел торопливо, чуть подпрыгивая на ходу.
Приблизившись, он сначала подозрительно покосился на Бантика. Ядоплюй лежал на скамейке, греясь в лучах Орфиуса, всем своим видом давая понять, что пришедший его совершенно не интересует. Все же, держась от него в некотором отдалении, Сит быстро проговорил:
— Мы идем в Великий Город! И ты идешь! — потом добавил. — Скажи спасибо Шептуну, это он настоял. Староста поначалу ни в какую не хотел соглашаться. Ты же знаешь, — чуть потупившись, добавил он, — тебя тут многие считают странным. Ну и Рон поддержал. Сказал, что без тебя грибницу бы не донесли.
Он что-то еще говорил. Ник, по правде, половину не понимал, но главное уловил — появилась возможность попасть в их чуть ли не мифологический город. Все о нем знали, бывали там единицы, но что-то конкретное никто сказать не мог. Возможно, это все было из-за языкового барьера. Ник постоянно ругал себя за свое тугодумие, но ничего поделать не мог. Он уже практически свободно общался на бытовые темы с селянами, но когда речь заходила о лесе, о животных, его населяющих, или, например, как сейчас о городе, тут начинались какие-то иносказательные повествования, и Ник сразу терял нить разговора. «Ну что ж, — подумал он, — как говорится, лучше один раз увидеть…»
Тем временем Сит продолжал тараторить:
— Рон хочет выторговать у Хранителей побольше железных наконечников для копий и, главное, ножи. Но не такие ножи, как мой, а такие… — он развел руки в стороны. — Вот такие, длинные. Не помню, как называются, надо будет у Рона еще раз спросить. Ну и, конечно, саженцы. — При этом мальчик смешно округлил глаза. — Знаешь, какие у них саженцы? Таких даже в Лесу нету. То есть, конечно, есть, но не такие, а гораздо вкуснее. Мы их потом собирателям дадим. Они знают, как их сажать. Потом целый год разных вкусностей есть будем! — Тут он бросил в сторону Ника хитрый взгляд. — Ну что тебе рассказывать, все равно ты вкуснее перевертыша ничего не ел. Или ел? Что вы там у себя в степи едите, колючки, что ли, разные?
Ник поморщился. Как он ни пытался кому-либо объяснить, откуда он, все решили, что он из какой-то далекой степи. Один Шептун только заинтересовался. Сказал, что вернется к этому разговору, когда Ник получше их язык выучит.
— Подожди, подожди Сит! — решил он, наконец, прервать словесный поток мальчика, — ты-то вроде за другим в город-то мечтал попасть?
— Ну, да, — потупился тот сразу, — ну интересно же посмотреть?
С этим трудно было не согласится.
— А далеко находится этот город? — Ник решил перевести тему. Сит как-то разоткровенничался и рассказал ему, что часто видит этот город во сне. Когда Ник спросил его, а что в этом особенного, Сит поведал ему, что его сны часто совпадают с описанием охотников, побывавших в нем. Вот он и хочет сам побывать там и убедиться. Или наоборот. Ник тогда промолчал. Мог бы сказать, что так бывает. Может, Сит в детстве слышал уже эти рассказы, а потом забыл, что слышал, и теперь воспоминания приходят к нему через сны. Такое в медицине называется «déjà vu». Хотя это-то как раз он объяснить ему вряд ли смог бы. Ну да ладно в любом случае, зачем расстраивать мальчика. Больше они к тому разговору не возвращались.
— Дня три пути, не меньше. Мы с собой еще и повозку возьмем. Чтоб побольше всего из Города привезти. Староста сказал, что поговорил с собирателями из Ближней Долины. Вроде, старый Иго, обещал ему двух ленивцев для похода одолжить. Ленивцы медлительные, конечно, но все лучше, чем на себе тяжесть то обратно тащить.

Я извиняюсь fotka. Как то пропустил эту часть коммента. Теперь - внимательно. А "Стажёр" мне нравится. Пока рецензий не даю. Но название я бы поменял. Вспомните Стругацких. У них есть "Стажёры". И знаю ещё пару - тройку фант произведений с таким названием (уже в единственном числе). Хотя. Как знать.

А знаете. Самая сильная у человека - память запаха и вкуса. Индейцы майя носили на поясе мешочки с пахучими веществами и травами с разным запахом. И когда они хотели детально запомнить какое - то событие, они при совершении этого события нюхали какой либо из мешочков - чтобы потом воспроизвести этот эпизод жизни в памяти. Интересно да. Я пробовал. Фантастика. Вспоминается всё до мелочей.

Сборы были недолгими. У Ника из его пожитков был только небольшой сверток. Шептун настоял, чтобы он переоделся в одежду людей Прилесья. Специально для него лучшие прядильщицы деревни сшили широкие штаны и свободную рубаху без рукавов. Он подпоясал ее веревкой, подсмотрев, как делают это охотники. Рубашку можно было также застегивать с помощью специально нашитых петелек. Нику одежда показалась вполне сносной. Тело поначалу чесалось, но потом кожа привыкла, и зуд прошел. Это, конечно, не лётный костюм из высокотехнологичной наноткани. Но с местными обычаями приходилось считаться. Поэтому Ник свернул его и убрал в заплечный мешок. Многие местные жители носили на шее что-то, напоминающее обереги, поэтому на Умку никто внимания не обращал. Благо она, еще в первый день их пребывания на планете, мимикрировала под фактуру распространенной в этой местности растительности. Аборигенам должно было казаться, что у Ника на шее обычный коричневатый ремешок из древесной лианы.
Единственно, что его очень расстроило, это то, что Бантика пришлось оставить в деревне. В этом все были категоричны. Как понял Ник из объяснений, существуют кордоны, через которые нельзя провозить даже семена местных растений. Не говоря уже о лесных зверях.
Сейчас, следуя за повозкой, Ник опять попробовал вызвать Умку. В ответ почувствовал лишь слабое покалывание в области шеи. «Что могло произойти со столь совершенной машиной? — в который раз задал себе этот вопрос Ник. — Какая-то дестабилизация квантовых полей. И что-то она говорила про утечку заряда из энергонакопителей». Ник уже и не помнил, когда в последний раз заряжал ее. Да этого и не требовалось. Умка подзаряжалась от любого открытого источника энергии. А уж энергии местного светила для нее было более чем достаточным. Напрашивалась аналогия с той же проблемой, обнаруженной еще на «Валькирии». Практически полное отсутствие флуктуации в этой звездной системе. Плюс, искусственно наведенный кем-то квантовый резонанс и его явная связь с гигантскими пирамидами. Можно добавить к этому и сбой в работе антигравитационных двигателей спасательной капсулы в верхних слоях атмосферы. Ник чувствовал, что все это звенья одной цепи. Но не знал, с какой стороны эту цепочку лучше ухватить. Да и как дальше ее разматывать, было вообще не понятно.
Одно только совершенно ясно - случайно встреченные им на болотах аборигены не имеют ничего общего с этими загадками. Надо все-таки определить для себя какую-то реальную цель и двигаться в ее направлении. Ну, что бы я хотел сейчас получить? Помощь с Земли отбрасываем сразу. Это от меня не зависит. Ну, тогда, например, вступить в контакт с существами, создавшими пирамиды. Очевидно, тут он поправил себя, возможно, они были созданы как раз для получения эффекта квантового резонанса. Нет, не так. Скорее квантовый резонанс является побочным эффектом. Он возникает обычно при искривлении пространственного континуума. Насколько помнил Ник из общеобразовательной программы, КР считается одним из негативных факторов в работе с настройками субполей и, например, влияет на точность джамп-прыжка. Существа, создавшие пирамиды, естественно, знакомы с волновой теорией поля. Тогда… Что тогда? Дальше он заходил в тупик. Точнее, появлялось бесчисленное множество вероятностей. Ник несколько раз пытался провести экстраполяцию какой-нибудь, на первый взгляд, понравившейся гипотезы, но залезал в такие дебри противоречий, что, в конце концов, решил бросить это занятие. «Все, хватит! — Остановил он себя. - Надо просто найти ближайшую пирамиду. А там будет видно».
Как ни странно, ему стало легче. Мысли перестали хаотически скакать как молекулы при броуновском движении. Мозг начал ставить конкретные вопросы. Первым делом надо найти информацию о пирамидах. Любое их упоминание. У Умки могли сохраниться в памяти точные координаты этих гигантов. Хотя нет. Когда зонды-разведчики засекли эти объекты, она уже не управляла «Валькирией». У нее, как и у меня, остался только визуальный ряд. Но и этого для Умки было вполне достаточным, чтобы по косвенным данным рассчитать хотя бы приблизительные их координаты. Я же не могу с определенностью сказать, на каком полушарии нахожусь, Северном или Южном? Сколько на планете материков? На каком континенте я? Мысли опять побежали, обгоняя друг друга. «Так, спокойнее, — остановил Ник себя, — так не пойдет. Нельзя понять все и сразу. Будем действовать поступательно. Пока надежда на город. Города подразумевают сосредоточение знаний и технологий. Во всяком случае, так было на Земле. Будем надеяться, что и здесь с этим так же обстоят дела. Вот и хорошо, — он немного повеселел, — мы туда как раз и направляемся».
Помимо Шептуна и Сита, к большой радости Ника, в дорогу с ними отправились Рон и Валу. Гоби остался в деревне. Его жена была на сносях и вот-вот должна была родить. Риго, благодаря вмешательству Шептуна, медленно шел на поправку. Правда он был еще настолько слаб, что о его участии в этом походе в город не могло быть и речи.
Долина осталась далеко позади. Пейзаж как-то резко изменился, без заметного перехода. Вроде только что ноги ступали по мягкой траве, а колеса повозки неслышно катились по ней, если не считать легкого скрипа. А сейчас стучат по сухой каменистой почве. Наверное, этот звук и вывел Ника из задумчивости. Он оглянулся назад. Так и есть. Трава резко заканчивалась, словно ее срезали гигантским ножом или какая-то невидимая стена не пускала ее дальше. И так было на всем протяжении, насколько хватало взгляда. Дальше практически без всякого перехода начиналась каменистая безжизненная почва. Ник даже хотел вернуться и рассмотреть эту естественную границу, но, взглянув на равнодушное лицо Сита, решил отложить исследования на обратный путь.
Шептун полулежал в повозке, откинувшись на мешки. Глаза его были прикрыты. Казалось, он спал. Сит бодро вышагивал справа от повозки, держа наперевес длинную жердь. Ей он время от времени бил по чешуйчатым спинам ленивцев. Тогда они начинали быстрее переставлять свои тяжелые когтистые лапы. Рон с Валу шли впереди на значительном удалении. Ник замыкал шествие. Делать было совершенно нечего, и он решил использовать время для добычи информации.
— Сит! — позвал он мальчика. — А ты раньше здесь бывал?
— Конечно! — тот удивленно взглянул на него, — раз в десять лет мы все здесь проходим. Перед каждым Исходом. Странный ты все-таки какой-то. А у вас, у степняков, Исхода нет, что ли? Да нет, такого не бывает. Видимо, ты заболел сильно, вот и не помнишь ничего. Даже как на болота попал. Повезло еще тебе, что я тебя нашел, а то бы всё, того. Шептун рассказывал мне, что если человеку по башке сильно треснуть, то он может все забыть. Вот ты, Ник, не помнишь? Может, тебе кто по башке стукнул, вот ты все и забыл? Хотя если тебе по башке кто-то и стукнул, то ты и этого не должен помнить. Фу-у-ух, запутал ты меня совсем. Но так вроде бы все сходится. Но ты, Ник, это, не переживай сильно. Шептун говорил, что бывает, что и вспоминает кто потом.
«Вот так всегда, — размышлял Ник, — как на что-то интересное натолкнешься, то начинается чепуха какая-то. Вот возьмём их «исход». Все о нем говорят, а спросишь про него, ничего толком объяснить не могут. Какие-то общие, ничего незначащие фразы. Или как сейчас. Мол, по голове стукнули. Нику порой начинало казаться, что так оно и есть. Однако сейчас делать было нечего, идти, судя по всему, еще не один день. Да и Ситу деваться некуда. Не убежит, как всегда, когда Ник слишком уж допекал его своими расспросами, сославшись на неотложные дела.
— Сит, — начал он издалека, — возможно, ты и прав. Может, меня кто и по голове стукнул, может, я сам головой ударился. От этого много чего и забыл. Так?
— Ну вот, я же тебе об этом и талдычу всю дорогу, — радостно закивал мальчик. Видно было, что гордится собой. Надо же, сходу такой правильный диагноз поставил. Не зря учеником Шептуна считается.
— А вот я тоже слышал от Шептуна, — тут Ник слукавил, — что людям с таким, м-м-м, с такой болезнью надо все объяснять, как, скажем, ребенку маленькому. Тогда они быстрее смогут все и вспомнить.
— Ну… — Сит явно задумался, — так я ж тебе и так все объясняю. По несколько раз объясняю. А день проходит, ты опять за свое. Может, ты забываешь, что я говорю? Вот сейчас говорим, а завтра ты опять меня об этом спрашивать будешь, да, Ник? Надо сказать Шептуну, пусть он тебя в Городе целителю какому-нибудь покажет. Там знаешь какие там целители? Кого хочешь вылечат. Шептун в Городе многих знает. Как доберемся, я сразу его попрошу. Чай не ты, не забуду.
«Вот и поговорили, — Ник, все же он заставил себя ему улыбнуться. Обогнав повозку, он зашагал впереди нее своим размашистым шагом. — Даже в сложной ситуации есть позитивные моменты, надо просто постараться их разглядеть», — вспомнил он слова отца. Наверно, тот знал, что говорил. Больше тридцати лет заниматься гуманоидными цивилизациями, хочешь — не хочешь, научишься. — А ведь мы с ним так редко общались, — с какой-то тоской вдруг подумал Ник, — даже когда он прилетал в свой очередной отпуск. Домашние посиделки всей семьей за круглым столом, где все обмениваются общими фразами, не в счет. Сейчас бы, ой как кстати, пригодились его советы.
Хотя, — Ник вдруг взглянул на ситуацию с другой стороны, — любой сотрудник Комитета по Контактам, начиная от захудалого стажера, заканчивая самим Епифанцевым, не раздумывая, поменялся бы с ним местами. Ник усмехнулся, вспоминая курс лекций «Поведенческие аспекты при контакте с представителями разумной гуманоидной расы. Теория и Практика». Он прослушал 40 часов занятий, плюс 100-часовой ускоренный гипнокурс. Там было собрано великое множество рекомендаций от специалистов самых высоких научных степеней и званий. А также воспоминания звездолетчиков — первооткрывателей внеземных цивилизаций, имена которых Ник знал с самого детства. Даже описывались весьма занятные курьезные случаи при первых контактах. Заканчивался же курс довольно лаконичным параграфом № 747- А из Устава Звездоплавания.
«При обнаружении на планете признаков деятельности (в т.ч. бывшей деятельности без срока давности) инопланетного разума предписывается в кратчайший срок покинуть объект, предварительно уничтожив все следы своего пребывания».
Далее следовало, что о находке полагалось немедленно сообщить куда следует, а именно в Комитет по Контактам или его ближайший филиал. Одним словом, надо было сразу бежать, как от чумы, предоставив разбираться со всем этим профессионалам. Становилось сразу понятно, что весь прослушанный курс лекций и выеденного яйца не стоит. Предсказать, как, где и когда, а, тем более что нужно будет делать в конкретной ситуации, было не под силу ни одному специалисту.
Вот и сейчас Ник шагает по доселе неизвестной планете, вращающейся вокруг никому не известной Звезды, а рядом преспокойненько идет представитель разумной гуманоидной цивилизации и доводит его своей тупостью до белого каления. Надо будет порекомендовать специалистам разработать дополнительный курс по контактам. Так часов на десять, нет, лучше двадцать. Я даже название уже придумал. — «Как не выглядеть дураком в глазах тринадцатилетнего гуманоида». Нет, слово «дураком» лучше изменить на семантически близкое - «идиотом».

Настроение, как ни странно, улучшилось. Впереди показалась небольшая деревушка. «Весьма кстати, — подумал Ник. Начинало темнеть. — Рон, скорее всего, специально подгадал, чтобы успеть добраться до нее засветло».
Когда они подъехали, Валу уже договорился с местным старостой насчет ночевки. Рона видно не было. Наверное, уже прошел в одну из хижин. Шептун, кряхтя, выбрался из повозки и, ругаясь про себя, начал растирать затекшие ноги. Сит тем временем распряг ленивцев и повел их на задний двор к стойлу. Ник вздохнул полной грудью. Воздух пах чем-то цветочным и был слегка сладковатым, как на пасеке где-нибудь на Алтае. «Что-что, а с экологией здесь на пять с плюсом», — констатировал Ник.
— Давайте сюда! — повернувшись на голос, он увидел Рона. Тот стоял на крыльце бревенчатого дома и махал им рукой.
Ник закинул за спину довольно внушительный мешок Шептуна и не спеша зашагал к нему.
Дом имел два этажа и отличался от соседствующих с ним хижин размером и какой-то солидностью. Он напоминал постоялый двор, во всяком случае, как представлял себе его Ник. Внизу располагалась просторная зала. Посередине стояли три длинных грубо сколоченных стола, с такими же длинными скамьями. По углам находились еще четыре столика с массивными стульями. В правом дальнем темном углу виднелась лестница, которая, как понял Ник, вела на второй этаж.
Навстречу им вышла дородная пожилая женщина с длинной седой косой и молча, кивнув головой, направилась наверх. Все сочли это за приглашение и также последовали за ней. Один Валу, как ни в чем не бывало, уселся за самый большой стол, не удосужившись даже снять заплечный мешок.
— Пак, дружище! — во всю глотку заорал он. — Кто-то в прошлом году проспорил мне бурдюк медовухи! — В тот же момент из-за неприметной дверки показался щупленький мужичок неопределенного возраста с взлохмаченными волосами.
— Валу, толстяк, ты еще жив? А мне давеча рассказывали, что тебя сожрал бородавочник. То-то я не поверил. Такого толстопуза, как ты, ни одной твари не переварить!
По тому, как они начали ржать и хлопать друг друга по спине, стало понятно, что состоялась долгожданная встреча давних друзей. Уже поднявшись наверх, Ник услышал, как мужичок фальцетом причитал:
— Осторожней, жирный стинх, ты так мне все кости переломаешь!
Женщина, все так же молча, указала охотникам на две свободные комнаты и заторопилась вниз. Одна была чуть попросторнее. В ней решено было разместиться Шептуну, Ситу и Нику. Другая комната досталась Рону и Валу. Побросав прямо на пол свои нехитрые пожитки, все поспешили спуститься в залу. У Ника заурчало в животе. Из кухни доносился аппетитный запах жарившегося мяса.
Ужин удался на славу. То ли сказался длительный переход, то ли еда и впрямь была вкусной, но смели ее в один присест. Потом хозяин, старый знакомый Валу, выставил на стол бурдюк с золотистой жидкостью. Напиток оказался весьма недурственен. По вкусу он в лучшую сторону отличался от браги, которую гнали в Долине из пьяного дерева. Ближе к ночи в дом ввалилась другая группа охотников. По приветственным возгласам Ник понял, что это люди из соседней с ними деревни. Они, наоборот, держали обратный путь из Города и, судя по восторженным выкрикам, были полны впечатлений. Столы сразу сдвинули вместе, и трапеза продолжилась с новой силой. Ник время от времени ловил на себе любопытные взгляды, но никто так ни разу к нему не обратился.
— Я слышал, что ты со своими ребятами отправил к Ушедшим Уло, старейшину вакхов? — сказал один из них, глядя на Рона.
— Да, это верно, — нехотя подтвердил Рон.
— Когда придете в Город, держите ухо востро. Там целая делегация южан. Как мы слышали, к самим Хранителям пожаловали. Требуют справедливого возмездия.
— Справедливого возмездия! — тут же встрял в разговор Валу. — Эти лживые детеныши желтобрюха заманили нас в ловушку, и если бы не этот Найденыш, наши души собирали бы сейчас нектар на Доминии.
— Не кипятись, Валу. Вы же у нас герои, добывшие грибницу. Я просто предупредил. Ты же знаешь мстительный характер вакхов. Кстати, — меняя тему, продолжил он, — городские предсказатели на каждом углу кричат о необычайно сильном Исходе в этот раз.
— О! Да вернутся Ушедшие Боги! — Валу деланно поднял глаза к потолку. — Ты что, не знаешь горожан? Чуть что — сразу в панику! У меня племянник, сын двоюродной сестры, в городской кузне работает. Так он рассказывал, что после Исхода те месяц из дома нос показать боятся, не то что за стены Города выйти.
Все загоготали в один голос. То ли от удачной шутки Валу, то ли, что скорее всего, над ним самим. Все знали, что у здоровяка чуть ли не в каждой деревне Долины, а может, и за ее пределами есть внебрачные дети. Причем, всех их Валу неизменно звал племянниками или племянницами.
— Ну не знаю, в Башнях работа уже вовсю кипит. А стражники на Переправе всех проверяют, как никогда. Вон, Руби, до исподнего раздеться заставили.
Все снова загоготали.
— Что, Руби, показал им своего ядоплюя? — подлил масло в огонь Рон.
От хохота, казалось, рухнет крыша. Ник не заметил, как стал смеяться вместе со всеми. В кругу этих простых, беззлобных, но мужественных людей он на время перестал ощущать свое одиночество.

Глава 5

Верховный сидел во главе большого овального стола. Тот был инкрустирован причудливой мозаикой. Считалось, что этот стол стоял здесь еще со времен Арчи Мудрого, то есть уже больше трех столетий. Верховный по привычке разглядывал его узоры, иногда проводил пальцами вдоль их шершавой поверхности. Это его почему-то успокаивало. Он уже давно смирился, что так и не поймет, что именно хотел изобразить старинный мастер, но глаза сами собой пытались вычленить, хоть одно мало-мальски узнаваемое изображение. «Может, мастер был сумасшедшим? Или, напротив, гением? Что он хотел этим показать? То, что жизнь нельзя полностью осмыслить и надо ее принимать такой, какая она есть? Не по частям, а в целом?»
«Как мне все надоело! — вдруг подумал он. — Особенно эти…» — Верховный попытался подобрать определение помягче, но в голову, кроме грязных ругательств, ничего не шло.
— Мы провели тщательный анализ данных образцов, — вывел его из задумчивости гнусавый голос. — Сказать с полной определенностью, что активность возросла, мы не можем.
— Алхимик, — перебил его лысый толстяк, сидевший напротив, — сколько лет тебя знаю, ты ни разу ничего определенного не сказал. — И по слогам добавил: Ни ра-зу.
— Это тебе не воров на виселицу тащить да отверженцам головы рубить, — огрызнулся гнусавый. — Это на-у-ка, — так же по слогам произнес он.
— Ха-ха-ха! — Не унимался лысый. — Если бы это было так, как ты про меня говоришь, то добрая половина твоих подмастерьев, если, с позволения Ушедших, так можно назвать этих бездельников, уже побывали бы на эшафоте.
— Великорожденные! — поспешил остановить их извечную перебранку Верховный. — Давайте все-таки ближе к делу. Хочу напомнить, что речь идет о десятках тысяч человеческих жизней.
— Человеческих, — проворчал лысый.
— Да, человеческих! — с нажимом повторил Верховный и прямо посмотрел тому в глаза. Лысый, по обыкновению, быстро отвел взгляд и торопливо забарабанил толстыми пальцами по столу.
— Как у тебя идет подготовка? — Верховный кивнул в сторону крепкого с военной выправкой мужчины.
— Все согласно ранее утвержденному плану, — начал четко докладывать тот. — Ремонт Башен полностью завершен, сейчас занимаемся доставкой горючей смеси. К заданному дню гарнизоны будут полностью укомплектованы.
— И усилены?
Военный скосил глаза на сидевшего в самом конце стола сухонького старичка. Все тоже посмотрели на него. Тот сидел с отсутствующим видом. Казалось, он просто присел на минутку передохнуть и заснул.
— Казначей! — повысил голос Верховный.
— А? Что? Это вы мне? — спохватился старичок.
— Вы решили со Стражем вопрос о дополнительном довольствии?
— Ваша Великосветлость! — казначей быстро засучил своими стариковскими ладошками. — Вы же знаете, на носу празднование Первого Исхода. А если учесть, что многие горожане считают по старому стилю, то это вообще юбилейная дата. Получается, ровно пять столетий тому назад. Мы не можем экономить на таком событии. Вы же понимаете?
— И все же постарайтесь изыскать возможности, — спокойно ответил Верховный.
— Эти вояки, — старичок бросил надменный взгляд на Стража, — уже забыли, как оружие в руках держать, а хотят двойное довольствие за каждый день дежурства в Башнях. И еще набираются наглости просить деньги вперед! — Казначей перешел на фальцет — Вот я помню, во времена моей молодости со степняками воевали, так никто о деньгах даже не заикался! А степняки — это вам, уважаемые, не эти безмозглые лесные твари!
— Ну, знаете ли! — не удержался Страж. — У меня в каждый Исход почти четверть личного состава гарнизонов гибнет. Я уж не говорю о раненых и покалеченных.
— Так я же и говорю, что воевать совсем разучились, — невозмутимо парировал старик. — Вот я помню…
— Так, хватит! — Верховному давно надоел весь этот сыр-бор. Он мог наперед с точностью предсказать, что, кто и кому что дальше скажет. Эти диалоги повторялись каждый раз с удивительной точностью. Зачем все эти совещания? Дань какой-то древней традиции? Но он заставил себя продолжать дальше: — Вы все прекрасно осведомлены, об этом докладывают многие проверенные источники, что активность Леса возросла. Если мы не хотим повторения событий столетней давности, а уж тем более времен Арчи Мудрого, то надо хорошо подготовиться.
— Помнится, в прошлый раз мы тоже готовились — переготовились, а Исход дальше Прилесья и не пошел. Также как и предыдущие разы, собственно — Лысый потянулся в своем кресле. — Я вообще считаю и вам всем об этом уже неоднократно говорил, что, похоже, уже наступила Эра Равновесия, предсказанная небезызвестным пророком Синг-Сином.
— Если ты так увлекаешься древними пророчествами,– вступил в разговор до сего молчавший сухопарый человек с длинным, чуть сгорбленным носом, — то должен знать, что до Эры Равновесия должен сначала случиться Страшный Исход. А если уж совсем углубляться в древние трактаты, то можно вспомнить и о приходе Мессии, или Человека из Далека, или Посланца Ушедших Богов. Можешь выбрать любое название на свой вкус.
— Слушай, Лесничий! — повысил голос Лысый. — Если ты такой у нас умный, то почему до сих пор не разобрался с тварями? Деньги-то на исследования регулярно из казны получаешь. А куда они утекают? Надо было бы уже давно моему ведомству с этим вопросом разобраться.
— Это те жалкие крохи ты называешь деньгами? — вскочил со своего места сухопарый. — Да если бы мы снарядили экспедицию к Старому Городу, как я прошу уже который год, то давно бы получили ответы на многие вопросы. Так нет, большая часть денег уходит на содержание твоих агентов-провокаторов и стукачей всех мастей. Они уже каждого новорожденного готовы записать в отверженцы, лишь бы только их не лишали премиальных.
— Так, все! — Верховный почувствовал, что у него начинает раскалываться голова. Верный признак надвигающейся многодневной мигрени. — На сегодня хватит. Собираемся тем же составом через декаду. Все свободны. Лесничий и Алхимик, останьтесь.
Когда троица важно удалилась, Верховный позволил себе помассировать пальцами виски.
— Когда твой человек появится? — поморщившись, обратился он к Алхимику. — У меня уже два месяца как травяной сбор закончился, мигрень постоянная, ночью заснуть не могу.
— Должен сейчас на пароме плыть, — прогнусавил тот, — значит, завтра днем уже в Городе будет.
— Хорошо, до завтра дотерплю. — На лице Верховного промелькнуло подобие улыбки. — Ну, что там все-таки с Исходом? Что говорят ученые мужи?
— С точностью на этот вопрос ответить сложно, — начал Алхимик, но увидев нетерпеливый жест Верховного быстро продолжил: — мои архивариусы из магистратуры раскопали в библиотеке один интересный манускрипт, датированный началом второго столетия, по всей видимости, как раз времен Арчи Мудрого. Так вот, там оказалась интересная сравнительная таблица значений активности подпочвенных спор. Вообще-то этот манускрипт мне попадался и раньше в руки, но подлинность его мы смогли установить совсем недавно. Вы же знаете, как много развелось за последнее столетие подделок.
— Прошу тебя, — поморщился Верховный, — избавь меня от ненужных подробностей.
— Простите, мне показалось, что это важно. Так вот, чтобы быть совсем кратким, мы сопоставили значения таблицы трехсотлетней давности с данными, полученными от недавнего образца. Я, конечно, не знаю, какой именно методикой расчетов пользовался мой неизвестный предшественник, но надо заметить, что и тогда каким-то образом умудрялись достигать весьма недурственных результатов. Возможно, в арсенале ученых той поры были какие-то утерянные со временем реагенты или даже приборы, позволяющие…
— Алхимик! — в очередной раз прервал того Верховный.
— Давай лучше я, — пришел к тому на помощь Лесничий. — Данные той таблицы практически идентичны с полученными нами. Точнее сказать, наши цифры по ряду показателей даже превышают старые значения.
— И? — нетерпеливо протянул Верховный.
— Из различных летописей той поры мы знаем, что как раз тогда и происходили сильнейшие Исходы.
— И?
— Можно ожидать, что-то подобное, — осторожно закончил Лесничий.
— Вот как? Значит, можно ожидать? — Верховный взглянул на него из-под своих кустистых бровей. — А также можно не ожидать?
— Все-таки лучше ожидать, — неуверенно проговорил тот.
— Почему вы оба не можете это озвучить на общем собрании? Вы все привыкли возлагать ответственность на вашего Верховного? Вот Страж, например, уверен, что его доблестные воины отразят любое нападение на гарнизоны. Естественно, если получат двойное довольствие. — Он недобро усмехнулся... — Судья, тот вообще, решил, что живет в Эру Равновесия. Хотя, судя по тому, что у него слуг вдвое больше, чем у меня, а про количество жен и малолетних содержанок я вообще молчу, то да, он живет даже не в Эру Равновесия, а в Золотом Веке, по меньшей мере! — Верховный постепенно распалялся. — А я вам отвечу, почему. А потому, что вам всем просто все равно, что происходит за Быстрой Водой. Когда вы последний раз сами были в Лесу? А? Экспедиция! — передразнил он Лесничего. — Где ты был, когда мой сын семь лет назад ушел с группой добровольцев в Лес и не вернулся? Где?
— Но Вы же сами были против этого, — залепетал сухопарый. — Я не решился ослушаться.
— А, видимо, надо было. — Верховный как-то сразу сник. — Идите, — махнул он рукой.
Уже когда они были в дверях, он окрикнул:
— Алхимик! Стой! Что там с твоими хвалеными приспособлениями, как их там? Огнебросами?
— Огнеметами, Ваша Великосветлость!
— А попроще никак нельзя было назвать? — проворчал Верховный и, остановив взмахом руки готовый политься на него поток ненужных объяснений Алхимика, продолжил: — Пусть будет огнемет. Ну, так и что с ними, когда будут доставлены к Башням?
— Уже доставлены, — поспешил заверить его Алхимик. — Третий день как уже начали их монтировать на стенах. Я сам лично отправлюсь после Празднования проверить, как они пристрелены.
— Вот это правильно. Вы вдвоем лично за это отвечаете. Поручать это Стражу не хочу. Вечно его вояки все напутают.

Когда его в два голоса заверили, что непременно так и будет и, наконец, за ними закрылись тяжелые распашные двери, Верховный позволил себе откинуться в кресле и закрыть глаза. Эта чертова мигрень, преследовавшая его с того самого дня, когда ему сообщили о гибели сына, совершенно выбивала из колеи. Помогал только отвар лесного сбора, который доставал для него Алхимик.
«Интересно получается, — подумал он о жителях Прилесья, — несмотря на постоянные опасности, таящиеся в Лесу, практически полное отсутствие всяческих удобств, которых в изобилии хватает в Городе, они здоровые как стинхи. Да и шептуны Прилесья не чета местным доморощенным костоправам. Если верить Судье, так каждый сотый ребенок рождается с дефектами. Мы все, всегда и во всем виним Лес. А может, прав был Лео, когда говорил, что причина кроется в нас самих?» Он почувствовал легкий сквозняк от открывающейся двери и приоткрыл глаза.
— Клео, девочка моя, это ты? Иди, обними своего старика.
— Отец, — девушка внимательно посмотрела на него, — опять эти бездельники довели тебя до мигрени?
— Да заберут их Ушедшие, — с улыбкой проговорил он. — Когда я вижу тебя, у меня все как рукой снимает. «Вылитая мать, — открыто любуясь ей, подумал он. — Такая же густая копна каштановых волос и неуловимая плавность в движениях».
— Что на этот раз? — положив ему руки на голову, спросила она. — Опять грызню между собой устроили?
— Их сейчас больше волнует подготовка к Празднованию, — Верховный скривил губы в недоброй усмешке. — Можно подумать, им и так праздников не хватает.
— Ты же знаешь, народ любит зрелища. И тебя любит, — она погладила его по голове, — а это дорогого стоит.
— Нехорошие у меня предчувствия, дочка, — вздохнул он, — сам не пойму, что со мной. Эх, если бы была жива твоя матушка. Вот у кого был настоящий Дар предвидения! Не то что у этих площадных крикунов, величающих себя оракулами и провидцами. Им только на ярмарках выступать да людей пугать очередным Последним Исходом.
— Так всегда перед его приближением, папа. Мне тоже последнее время сны неприятные снятся. — Она замолчала, потом добавила: — Лео снился…
— Давай не будем об этом, — сжал он ее ладонь.
— Не вижу я его мертвым, отец! — Она выдернула свою руку и отошла на шаг. — Как ты этого не можешь понять!
— Дочь, прошло семь лет. Семь!
— Да, я понимаю. Но ведь никто так и не нашел их тела.
— Это Лес. Там и месяц — огромный срок. Не мне тебе это объяснять, — он старался говорить спокойно.
— Ты всегда говоришь, что я похожа на мать в молодости. Может быть, у меня нет того Дара, что был у нее, но и я могу слышать сердцем.
— Хорошо. — Верховный о чем-то задумался. — Ты уже выросла. Как же быстро бежит время! — Было видно, что отец хочет что-то сказать, но не решается. — Я тебе раньше об этом не говорил. — Он опять замолчал, — помнишь, мы снарядили тогда спасательную экспедицию?
— Конечно, и что?
— Тогда ничего не нашли. Только место последней стоянки. Вещи кое-какие. — Он опять замолчал.
— Отец, что? — Клео уже почти кричала.
— Была еще одна экспедиция, — через силу проговорил он.
— Еще одна? — она непонимающе захлопала ресницами.
— Да. Еще одна. Спустя год после его…- он запнулся, словно подбирал слова. — После их исчезновения. Я попросил об этом одного человека из Долины.
— И что? Он их … — она не решилась закончить.
Вместо ответа Верховный грузно поднялся из кресла и прошел в дальний угол к несгораемому шкафу, искусно задекорированному под общий интерьер залы. Клео знала, что отец хранит в нем важные бумаги. Верховный открыл один из ящиков и поманил ее к себе.
— Охотник мне рассказал, что в этот раз он углубился в Лес так далеко, как никогда прежде. С большим трудом ему удалось обнаружить еще один их стояночный лагерь. Там было все перевернуто и разбросано в разные стороны. Конечно, все уже густо заросло, но кое-что он все же нашел. С этими словами Верховный протянул в ее сторону руку и разжал ладонь. Клео ахнула. Эту вещь невозможно было ни с чем спутать. Это был кулон Лео. Точно такой же, как тот, что висел сейчас у нее на груди. Два одинаковых кулона. Подарок матери, сделанный незадолго до ее смерти. Клео никогда его не снимала, даже когда ложилась спать.
— Открой его, — отец внимательно следил за дочерью и догадался, о чем она боялась спросить. — Охотник нашел его высоко привязанным к ветке дерева.
Клео дрожащими пальцами нажала на скрытый механизм. Крышка кулона съехала в сторону, и в ее ладонь скользнул сложенный вчетверо затертый листочек бумаги. Она осторожно его развернула. Сомнений не было. Размашистый почерк брата не узнать было не возможно. Клео начала быстро читать.
«Нас осталось трое. Вчера похоронили Шона. Его укусила какая-то болотная тварь. Но смерть его была не напрасной. Шон нашел неопровержимое доказательство, что здесь раньше жили люди. Мне трудно это описать. В одной старой книге я видел похожие картинки. Там была изображена большая самодвижущаяся машина. Она ездила по двум специально проложенным, скорее всего, железным полотнам. Так вот, Шон нашел остатки этой дороги. Я еще больше убеждаюсь, что Старый Город — не миф. Сегодня мы отправляемся в путь. Решено идти вдоль нее. Да помогут нам Ушедшие Боги!»
Клео еще несколько раз прочитала письмо. Потом аккуратно свернула его и спрятала на место. Слезы душили ее. Верховный хотел обнять дочь, но она отстранилась.
— И ты все это время скрывал от меня?
— А что ты хотела? — Верховный избегал смотреть на дочь. — Я потерял жену, потом сына, потерять еще и тебя? Прости, но это было выше моих сил.
— Ты обязан был мне все рассказать! — ее глаза были полны гнева.
— Да? Чтобы ты взяла своих дружков и рванула на его поиски? Я прекрасно помню, как мы с Гунн-Терром искали тебя в землях степняков. А тебе было тогда всего одиннадцать лет. Что вы в тот раз хотели найти? Книгу Пророчеств?
— Книгу Просвещения, — поправила она, — и не одиннадцать, а двенадцать.
— Это все Лео со своими вечными фантазиями о прошлой жизни. Видишь, куда это его завело?
— Я, если честно, ему не верила, — Клео сглотнула слезы, — наверно, просто больше подыгрывала ему. А он верил. И оказался прав.
— Ценой своей жизни, — Верховный не удержался, но под взглядом дочери осекся. — Только прошу тебя, не предпринимай ничего без моего ведома. Обещаешь?
— Ты сведешь меня с тем охотником? — вопросом на вопрос ответила девушка.
— Да, давай так договоримся, — отец посмотрел ей в глаза. — Через декаду начинаются Празднования. Потом будет Исход. Как все закончится, мы вернемся к этому разговору.
— Я согласна, отец. Но только не думай, что сможешь уйти от этого разговора.
— Вылитая мать, — Верховный улыбнулся, — давай ступай, тебе еще к Ритуалу готовиться. Не забыла?
— Тебе что, так не терпится меня посватать? — наигранно насупилась Клео.
— Не говори глупостей! — расхохотался Верховный. — Со времен Арчи Мудрого никому еще не удалось победить в Большой Охоте. Мне вообще кажется, что этот Ритуал выдумала его младшая дочь назло всем мужчинам. Она была до того страшная, что даже запрещала себя рисовать. Несмотря на своего влиятельного папашу, ее никто в жены не брал. Так, говорят, девицей и померла.
— Мне мама рассказывала, как ты этот шрам получил, — Клео коснулась лба отца.
— Молодой был, — деланно вздохнул Верховный, — думал, что только так и смогу обратить на себя ее внимание.
— Ну, так удалось же? — улыбнулась Клео. — Мама говорила, что когда увидела тебя в луже крови, то дала себе слово, что если ты выживешь, убить тебя собственными руками.
— Да? Вот как? — поднял брови Верховный. — Она мне этого не говорила. — Потом, рассмеявшись, добавил: - Вообще-то, она всегда сдерживала свои обещания.
— Это любовь, да, папа? — Клео немного погрустнела — Мне кажется, я так сильно не смогу никого полюбить.
— Ну-ну, — Верховный нежно похлопал ее по спине, — я еще внуков понянчить собираюсь.
— Ну, этого уж точно не дождешься! — фыркнула девушка и, поднявшись на цыпочки, поцеловала отца в лоб. — Все, мне пора идти готовиться, вдруг найдется смельчак вроде тебя. Я должна быть неотразима!
— Беги, беги, — улыбнулся отец и уже вдогонку прокричал: — я слышал, тетушка Лу тебе с нарядами помогает?
— Потом все узнаешь! — уже из-за двери донесся голос Клео.

По просьбе посетителей форума выкладываю еще один отрывок "Стажера". Целиком, в полной редакции, прочесть книгу можно будет уже в начале следующего года на Амазоне,Литресе и других эл.магазинах.



Когда охотники сошли на берег, было уже темно. «Здесь быстро темнеет, — размышлял Ник, — наверно, я где-то в экваториальной зоне планеты. Что это мне дает? — спросил он себя и невесело усмехнулся: — Пока, ровным счетом, ничего».
Доминия освещала порт своим уже ставшим для Ника привычным изумрудным светом. Он мог хорошо видеть практически в полной темноте. Но добавочное освещение, которое давала вторая планета этой звездной системы, позволяло видеть гораздо дальше. Он с любопытством крутил головой во все стороны. Ник поймал себя на мысли, что похож сейчас на Сита. Мальчик с открытым ртом рассматривал неизвестные ему механизмы и погрузочные приспособления, которые в изобилии стояли на пирсе. Да и сам Ник не мог отделаться от ощущения, что они приплыли не на пароме, а как будто перенеслись на машине времени. «Из неолита прямиком в средневековье, — промелькнуло у него в голове, — какие сюрпризы еще готовит мне эта странная планета?»
Его заинтересовал корабль, лениво покачивающийся в самом конце причала. Он был одномачтовый. По бокам в ряд с равными промежутками шли отверстия, предназначавшиеся, скорее всего, для весел. По всей видимости, там шли какие-то разгрузочные работы. Ник разглядел механизм, напоминающий подъемный кран с длинной стрелой. Похоже было, что его приводили в действие с помощью сложной системы всевозможных лебедок и противовесов.
В этот момент со стороны корабля донесся громкий протяжный рев. Охотники тотчас же остановились и напряженно начали всматриваться в ту сторону.
— Рогач! — Валу непроизвольно схватился за висевший на поясе длинный нож.
— Взрослая тварь! — подтвердил его слова Рон.
— Мерзкие бородавочники! — выругался Валу в сторону оставшихся на пароме стражников. Он никак не мог смириться с тем, что их заставили оставить копья на том берегу.
— Зачем они его сюда привезли? — высказал общий вопрос Сит.
— К Большой Охоте готовятся, — ответил Шептун. — Празднование Первого Исхода уже скоро начнется.
— Нашли что праздновать, — проворчал Валу и, скривившись, добавил: — Горожане, что с них взять…
Тем временем с пирса что-то закричали, и послышался звук работающей лебедки. Над темнеющим бортом корабля медленно показалась огромная клетка. Послышался еще один душераздирающий рев, и клеть начало раскачивать из стороны в сторону. Теперь уже с баржи донеслись крики людей. До охотников долетали только обрывки ругательств. Сзади раздался топот. Мимо них пробежало не меньше дюжины стражников. У каждого за спиной болтался арбалет. Последним бежал, видимо, старший.
— Тысячу мерзляков вам в задницу! — орал он, подгоняя солдат. — Быстрее шевелите лапами, беременные желтобрюхи!
Тут он заметил замерших охотников и резко остановился перед ними.
— Чего глазеете, лесовики? — заорал он. — Своего сородича давно не видели? Пошли, пошли отседова!
— Уже уходим, уважаемый, уже уходим, — быстро залепетал Шептун и, обращаясь уже к охотникам, сказал: — Пойдемте, пойдемте. Что мы, правда, рогача никогда в жизни не видели?
Видимо удовлетворившись ответом, стражник окинул их напоследок недобрым взглядом и бросился догонять своих солдат.
Охотники немного потоптались на месте, еще раз посмотрели в сторону корабля. Стрела крана уже перенесла клетку на берег и, сильно треща, стала медленно опускать ходящую ходуном клеть.
— Все обойдется, — буркнул Шептун и пошел в сторону портовых ворот.
Охотники потянулись за ним.
У ворот их снова остановили два заспанных стражника. Один покрутил в руках подорожную и, зевнув во весь рот, вернул ее Шептуну.
— Что за манера по ночам шляться? — проворчал он, пропуская их к выходу. — Пошли отсюда! И не забудьте отметиться в дорожной канцелярии!
Когда ворота за ними с лязгом закрылись, все вздохнули с облегчением.
— Какие-то эти горожане все нервные, — подвел итог Валу, — никогда не любил сюда ездить.
— А где Город-то? - нетерпеливо поинтересовался Сит.
— Сегодня переночуем у одного моего знакомого, а завтра отправимся с утра пораньше, — сказал всем Шептун. — Если поторопимся, то уже до заката в Городе будем.
Дом знакомого Шептуна оказался, по счастью, недалеко. Старик как-то замысловато постучал в дверь, и вскоре она со скрипом отворилась. На пороге возник мужчина почтенного возраста. Он вместо приветствия кивнул и снова скрылся за ней. Шептун махнул охотникам рукой, предлагая следовать за ним, и прошел в дом.
Комната оказалась довольно просторной. Посередине стоял небольшой стол, уставленный нехитрой снедью. По всему было видно, что их уже ждали. Вдоль стен располагались три топчана. Валу первым делом направился к столу, откупорил стоявший там бурдюк и сделал три добрых глотка.
— Единственно, что мне нравится у горожан, так это их вино, — рыгнув, произнес он, — если бы в Долине такое делали, ноги бы здесь моей не было.
— Не увлекайся, Валу, — сказал Рон, отбирая у него бурдюк. Потом, тоже хорошенько отхлебнув, добавил: — Не забывай, мы тут по делу.
Охотники быстро перекусили и легли спать. Рон с Валу устроились на полу, подсунув мешки себе под головы, и дружно захрапели.
Сит, Шептун и Ник легли на топчаны. Они были жесткие и пахли травой.
«Что день грядущий нам готовит?» — на ум Нику вдруг пришли строчки когда-то услышанного стихотворения, и он провалился в сон.
Ему опять снились звезды. Было ощущение, что он стремительно летит в пространстве и его цель впереди — маленькая, еле мерцающая звездочка. Ник чувствует, как его скорость стремительно возрастает. Звезды вокруг него вытягиваются в тоненькие светящиеся нити. Звездочка, наконец, начинает приближаться, увеличиваясь в размерах. Потом она раздваивается, и Ник понимает, что это глаза. Ник всматривается в них что есть силы. В лицо ему начинает дуть ветер. Ник пытается прикрыться от него рукой, но руки не слушаются. Он летит все быстрее и быстрее. Постепенно вырисовывается какой-то силуэт, и ему приходится щуриться, чтобы разглядеть его получше. Тут время замирает, и Ник видит красивое лицо девушки, окаймленное густыми каштановыми волосами. Большие чуть раскосые глаза смотрят на него внимательно и как бы удивленно. Ее полные, чувственные губы складываются в улыбку и голосом Умки произносят: «Я жду тебя, Большой Человек».
— Вставай! Все уже заждались тебя! — Сит тормошил его за плечо. — Сколько можно спать?
— Что, уже утро? — Ник протер глаза. За окном светало. — Чертовщина какая-то! — по-русски выругался он.
— Что ты сказал? — Сит уже надевал свой заплечный мешок. — Догоняй давай! Скоро Город увидим!

**********************

Идти было легко. Дорога была ровная и широкая. За ней явно следили. По обе стороны ее на всей протяженности были прокопаны канавы. Ник, поразмыслив, решил, что это для стока воды. Дорога проходила вдоль людских поселений. Деревнями их назвать у Ника язык не поворачивался. Дома были добротные и, как правило, все в два этажа. Некоторые напоминали небольшие за́мки. Почти все были окружены высокими каменными оградами. Кое-где играла музыка, слышался детский смех.
Охотников несколько раз обгоняли повозки, запряженные четвероногими животными, очень напоминающими земных лошадей. Ник, как в первый раз их заметил, так чуть дар речи не потерял. Издалека их вообще было не отличить. Может быть, гривы были менее густые, да хвосты короче. Вот и все отличие. Да и мало ли разных конских пород на Земле. Может, и точно такие есть.
Потом он стал размышлять: а что, собственно, его так это поразило? Почему-то, когда он в первый раз на болоте увидел охотников, его совсем не удивило, что они как две капли воды похожи на среднестатистического землянина. Ну, может, пониже ростом, а так если помыть как следует, да и постричь, что желательно, так и не отличишь. «Вообще-то помыться и мне совсем бы не помешало», — скептически осмотрел себя Ник. Но все равно весь оставшийся путь у него в голове крутилась какая-то мысль, которая никак не хотела формулироваться. Из задумчивости его вывел восторженный возглас Сита:
— Город! Великий Город! — Мальчик, пока шли, все время вглядывался вперед и заметил его первым.
В течение последующего часа охотники миновали еще три контрольно-пропускных пункта. Проблем не возникало. Беглый взгляд на подорожную, быстрый визуальный осмотр, и они продолжали свой путь. Единственно на последнем, третьем, им пришлось с полчаса подождать. Там скопилась большая группа таких же, как и они, пеших путников и дюжина груженых повозок. Стоял шум голосов, звучала легкая брань. Торговцы, которым и принадлежали эти повозки, вели словесную перепалку со стражниками.
— А я вам опять говорю! — красномордый страж, то и дело поправляя висевшие у него на поясе внушительного вида ножны, пытался перекричать толпу. — Центральные ворота закрыты! И будут закрыты до начала Празднования. Что тут непонятного? Повозкам въезд через Западные, пешие идут через Восточные!
Толпа в ответ возмущалась, кто-то тянул ему какие-то бумаги, другие обещали пожаловаться на самоуправство. Шептун подал незаметный знак охотникам. Они, не останавливаясь, обогнули кричащую толпу и подошли к пропускному пункту с левого края. Старик ловко проскользнул прямо к здоровенному стражу, с безразличным видом взирающему на гомонящих торговцев, и протянул ему подорожную.
— А ну расступись! — бросив на нее один только взгляд, заорал тот. Толпа шарахнулась в разные стороны. Понизив голос, он уже тише добавил охотникам: — Проходите живее. Туда идите, через Восточные.
— Что это со стражей такое случилось? — удивился Валу, когда охотники отошли на почтительное расстояние. — Никак Ушедшие вернулись, что нас вперед всех везде пропускать стали?
Шептун в ответ только рукой махнул.
«А город-то и впрямь Великий, — думал Ник, глядя на возвышающиеся белокаменные стены. — Из чего они сложены, интересно? Как будто отполированный мрамор». С этого расстояния стены казались сплошным монолитом. Не было видно ни стыков, ни швов. «Высота не меньше тридцати метров, — мысленно прикинул Ник, — а с башнями и все сорок. Интересно, откуда строители взяли столько камня? Я еще ни одной мало-мальской горной гряды здесь не встречал…» «Ты многое тут еще не видел», — назидательно напомнил он себе.
Шептун уверенно вел их по узким улочкам. Видно было, что он чувствует себя здесь как рыба в воде. Чего нельзя было сказать об остальных. Каменные стены домов, возвышающиеся над их головами, и множество снующих по своим делам горожан действовали на охотников раздражающе. Да и они явно выделялись в этой суетливой, галдящей и пестро одетой толпе. Ник шел по скользкой брусчатке, аккуратно переступая через валяющийся под ногами и плохо пахнущий мусор, стараясь не задеть быстро идущий навстречу народ. «Муравейник просто какой-то». От этой суеты у него уже начало рябить в глазах. Охотники миновали большую оживленную площадь, потом прошли вдоль шумных торговых рядов и, следуя за Шептуном, свернули на узкую тихую улочку.
— Вот и пришли, — наконец произнес старик, останавливаясь возле небольшой двери, над которой был прибит кожаный сапог. — На всякий случай запомните, улица называется Скотобойная, а это сапожная мастерская Реда. Его тут все знают. — С этими словами он три раза постучал в дверь.
Дверь со скрипом отворилась, и на пороге возник кучерявый мальчуган.
— Здравствуй, Соня! — поздоровался с ним Шептун. — Отец дома?
— Здравствуй, Шептун, — быстро оглядев охотников, ответил на приветствие мальчик. — Заходите, он вас уже заждался.
К удивлению Ника, дверца вела не в дом, а в довольно просторный квадратный двор. Там стояло несколько станков, по всей видимости, с ножным приводом и еще какие-то не совсем понятные ему механизмы. В углу двора находились несколько больших чанов, соединенных между собой трубами. Рядом была навалена целая куча разной величины отрезков шкур.
— Приветствую тебя, Шептун! — навстречу им вышел невысокий мужчина с закатанными по плечи рукавами. На нем был надет основательно потертый кожаный передник.
— Приветствую тебя, Ред! — в тон ему ответил Шептун. — Вижу, мы оторвали тебя от работы?
— Не говори глупостей, — обнимая Шептуна, проговорил хозяин, — ты же знаешь, двери моего дома всегда открыты тебе и твоим друзьям. — И уже обращаясь к сыну: — Соня, а ну-ка дуй быстро к матери, пусть стол накрывает! Люди, поди, проголодались с дороги.

********

Шептун шел не торопясь. Перед выходом он сменил свою одежду и теперь походил на зажиточного горожанина, не спеша прогуливающегося по улицам Великого Города. Шептун никому бы в этом не признался, но, пожалуй, он любил этот город. Сейчас его ждала важная встреча. Ради нее он и проделал весь этот путь. Спутники были просто прикрытием. Все, кроме Ника. Неожиданно Шептун почувствовал слабость в ногах. «Ну-ну, — сказал он себе, — соберись, ты на верном пути. — Однако тонкий голос подсознания ехидно напомнил: — Двадцать лет тому назад ты точно так же шел по этим улочкам и думал: — Вот оно! Наконец-то это случилось! И что потом? Ты ошибся».
— Не в этот раз! — Шептун не заметил, как выкрикнул это вслух. Запоздалый прохожий испуганно шарахнулся от него. «Надо успокоиться, это никуда не годится. На карту поставлено слишком много». — Он вдруг улыбнулся неожиданному воспоминанию — можно сказать, с игры в карты все то как раз и началось.
Уже стемнело, когда Шептун подошел к нужному дому. Он специально так подгадал. Афишировать свой визит явно не входило в его планы. Он не спеша, прогулочным шагом обошел дом вокруг. Дом был большим. Его окружал высокий каменный забор с часто торчащими острыми пиками. По периметру дома шла плотная живая изгородь. У входных ворот несла караул вооруженная стража. Слышался лай собак. Шептун подошел к малоприметному проходу и, убедившись еще раз, что за ним никто не следует, нырнул туда. Калитка оказалась не запертой. Его ждали. Так и есть. Под навесом стоял слуга, держа в руке переносной фонарь. Он молча кивнул Шептуну, давая понять, что узнал его и, повернувшись, пошел по тропинке в сторону дома. Шептун так же молча последовал за ним.
В большой зале, потрескивая, горел камин. По стенам висели бездымные факелы, приглушенно освещая полумрак комнаты. Из-за массивного стола, стоящего в углу, вышел грузный, невысокого роста человек, и слегка гнусавым голосом проговорил:
— Здравствуй, Рич! Вот и опять свиделись. Не говори, что я еще больше потолстел и почти облысел. Я и сам это знаю.
— Привет, Фрайс! Время не остановить. Я тоже рад тебя видеть.
— Ну, давай, садись, устраивайся поудобнее. Вижу, с дороги ты, сейчас распоряжусь с ужином.
— Не утруждай себя, я не голоден, — остановил его Рич.
— Ну а бутылочку «Лаврейского», как в старые добрые времена?
— От «Лаврейского» не откажусь, — улыбнулся Рич.
— Пока Чет поднимет его из погребов, расскажи, как добрался? — Фрайс позвонил в колокольчик, который стоял на столе.
В дверях тотчас появился слуга.
— Чет, принеси-ка нам бутылочку «Лаврейского» урожая 170 года по старому летоисчислению, и фруктиков там организуй.
Слуга исчез в дверях так же молча, как и появился.
— Что рассказывать? — Поудобнее устраиваясь на мягком диване, начал Шептун. — Вояки на границе совсем обнаглели, жителей Прилесья совсем за людей не держат. Уже и подорожная от Арчи им не указ.
— Да, это может стать проблемой, — кивнул головой Фрайс. — Выписать тебе бумагу за личной подписью Стража мне труда не составит. Но люди Судьи сразу об этом пронюхают. Тогда каждый твой шаг будет под контролем его ищеек.
— То-то и оно, — охотно согласился Рич. — Пока как-нибудь сам. Шептуну многие стражники чем-то да обязаны.
— Наслышан, наслышан, — заулыбался Фрайс. — А правда, что ты начальнику пристани зелье от бессилия даешь?
— Это врачебная тайна! — в тон ему ответил Рич.
— То-то я смотрю, Арчи на молодухе жениться собрался! — загоготал Фрайс.
Сзади бесшумно появился слуга с большим подносом в руках. Поставив его на стол, он протер своей белоснежной салфеткой чуть подернутую старой пылью бутылку и ловко откупорил крышку.
— Все, Чет, свободен! — махнул рукой хозяин. — Дальше мы сами. Затем, обращаясь уже к Ричу: — Ну, что, как в молодые годы, до краев?
— Ты еще помнишь, как мы с тобой познакомились? — Рич улыбнулся.
— Точнее сказать, подружились, — наполняя бокалы, ответил Фрайс, — знакомы мы с тобой были, если мне не изменяет память, еще с первого курса магистратуры?
— Славное было время, — чуть отпивая из бокала, улыбнулся Рич. — Весьма недурственно!
— Недурственно! — с деланным возмущением воскликнул Фрайс. — Эта бутылка из погребов самого Арчи Мудрого!
— Превосходное вино! — успокоил хозяина Рич и, сделав большой глоток, спросил: — Вот, Фрайс, ты обратил внимание, что все более-менее ценное и полезное было сделано во времена Арчи Мудрого? А прошло уже триста с гаком лет.
— Нечасто хорошие правители рождаются, — со вздохом подтвердил Фрайс. — Да и времена были смутные, не чета нынешним. Череда сильнейших Исходов, постоянные набеги степняков, внутренние распри вдобавок ко всему. — Он махнул рукой. — Да что я тебе рассказываю, ты же не хуже меня знаешь историю.
— Боюсь, что грядут перемены, и не в лучшую сторону, — Рич отодвинул бокал.
— Ты об Исходе? — Фрайс залпом допил вино и тоже отодвинул свой бокал в сторону.
— Не только. Что показали исследования грибницы? — он внимательно смотрел на Фрайса. — Хотя я и без твоего ответа уверен, что Исход ожидается большой силы. Но насколько большой?
— Мнения, как всегда, расходятся. Я лично согласен, что готовиться нужно к худшему. Но вопрос стоит в другом — какие меры мы можем предпринять?
— Я тебе писал еще в прошлом году свои соображения, — Рич не сводил взгляда с Фрайса. — Ты довел их до остальных?
Фрайс встал и несколько раз прошелся по залу. Наконец, подбросив сухое полено в камин, он вернулся в свое кресло.
— То, что ты предложил, рушит многовековые традиции, — Фрайс поднял кулак, как бы намереваясь стукнуть им по столу, но посмотрел на него и медленно опустил. — Я уже не говорю, что это прямое нарушение основных законов.
— Эти законы писались во времена вашего любимого Арчи Мудрого. Они уже давно устарели и не отвечают сегодняшним реалиям.
— «Вашего», — скривился Фрайс. — Я смотрю, ты совсем перестал отождествлять себя с Городом? Сорок лет в добровольном изгнании не прошли для тебя даром? — Фрайс чуть было не перешел на крик, но совладал с собой. — Прости. Я не должен был этого говорить. Последнее время нервы подводят меня.
— Граница Леса приближается с каждым годом, — не обращая внимания на вспышку Фрайса, продолжил Рич. — Вам из Главной башни этого не видно, но мне, — это он выделил с нажимом, — жителю Прилесья, это очень хорошо ясно. Это простому горожанину, ни разу не бывавшему дальше Быстрой Воды, может казаться, что Лес слишком далеко, чтобы его взаправду можно было бы бояться. Хотя мне начинает казаться, что и Хранители не вполне отдают себе отчет, как на самом деле обстоят дела. Ведь так?
— Ну ты сказал! — Фрайс откинулся в кресле. — Мы со всей серьезностью относимся к любой полученной на этот счет информации. — Он помолчал. — И не только твоей, смею тебя заверить.
— Хотелось бы этому верить, — Рич чуть подался вперед и, глядя прямо в глаза Фрайсу, неожиданно спросил: — Ответь мне, когда были построены оборонительные башни?
— Позже правления Арчи Мудрого, — чуть задумавшись, ответил Фрайс. — Намного позже…
— Примерно сто пятьдесят лет назад. Плюс минус два десятка, — уточнил Рич. — А почему до этого их не было? А? Не думал об этом? Я тебе сам отвечу — потому что они были не нужны. Лес был так далеко, что охотники брали свой нехитрый скарб и просто отходили на безопасное расстояние. А после Исхода возвращались обратно в свои деревни. Некоторые и вовсе в схронах нашествие тварей переживали.
— Ну и что? Башни неплохо справляются с этим, — возразил Фрайс. — Насколько я знаю, охотников не меньше гибнет в Лесу в обычное время, чем при Исходе.
— Все ты понимаешь, — глядя в глаза Фрайсу, сказал Рич. — Ты можешь хорошо прикидываться глуповатым Алхимиком перед Верховным и его компанией, но я-то тебя хорошо знаю. Не перебивай, — Рич поднял руку. — Наступает время перемен. Хотим мы этого или нет.
Я вижу два пути развития событий. Первый — это то, что Лес будет все так же неспешно наступать. Тогда, быть может, ты спокойно доживешь до глубокой старости. Я знаю, что для тебя предпочтителен этот вариант. Но будешь ли ты спокоен за будущее своих детей? Не думаю. Не говоря уж о внуках. Первый путь даст отсрочку на двадцать, максимум тридцать лет. И даже если это так, то именно сейчас самое время начинать проводить преобразования.
— Второй вариант… — Рич тяжело вздохнул. — Мне кажется, что нам просто везло. Последние десятилетия Исходы были слабые. До башен докатывалась лишь слабая их волна. Я сам не сразу понял. А теперь просто уверен. Лес все это время копил силы. Представь, что случится, если Исход ударит по башням всей своей силой? — Рич еще раз тяжело вздохнул. — Да, ты прав, я сжился с этими людьми. Моим домом уже давно стало Прилесье. Но дело даже не в этом. Я давно еще, будучи студентом магистратуры, задумался об одной вещи. Тогда мне пришлось перекопать кучу архивных документов, но я нашел любопытные, подтверждающие мои мысли факты. Получалась интересная картина. С одной стороны, Город во все известные нам времена старался всячески дистанцироваться от жителей Прилесья. Как и сейчас, передача любых технических изобретений, машин и так далее, не говоря уже о снабжении современным оружием, преследовалась по Закону. С другой стороны, в тяжелые времена Город всегда приходил Прилесью на помощь. В приснопамятную эпоху Арчи Мудрого, после особо сильных Исходов, горожане помогали восстанавливать разрушенные поселения охотников и собирателей. Снабжали одеждой, давали различные орудия труда и так далее. Или, как сравнительно недавно, Город выступил примиряющей стороной в столкновениях северян с южанами.
Я задался естественным вопросом, почему так происходит. Ответ один. Городу выгодно использовать в качестве живой преграды людей Прилесья. Они в процессе своего существования сдерживают быстрое распространение Леса. То, что остается после очередного Исхода, или съедается, или выкорчевывается для дальнейшей культивации, или просто уничтожается. С другой стороны, Город всегда боялся, как бы охотники не позарились на его сытую жизнь. Вследствие этого всем известные запреты, облеченные в Законы. — Рич остановился, чтобы передохнуть. — Плесни мне еще вина Фрайс, давно не приходилось так много говорить.
— Ты умный, Рич, — с уважением проговорил Фрайс, наливая тому вина. — Не зря Главный Архивариус выделял тебя на нашем курсе. — Теперь послушай меня, — он секунду поколебался, потом наполнил и свой бокал. — Ты мой старый друг. Пожалуй, единственный. Поэтому буду честен с тобой. Хранители прекрасно понимают это. Но что должно произойти, чтобы изменили Законы, я не представляю. Наверное, если только Лес прорвется за Быструю Воду.
— Но тогда будет слишком поздно! — Не удержался Рич.
— Что вилять нам с тобой? — Фрайс одним залпом осушил свой бокал. — Люди давно уже проиграли эту схватку. После того самого Первого Исхода. С тех пор так и повелось. Лес наступает, люди отходят. Мы-то с тобой знаем, что это только вопрос времени. — Он плеснул себе еще вина. — По молодости казалось, что мы-то сумеем все изменить. Конечно, мы же такие умные! Найдем Старый Город, откроем всем глаза. — Фрайс глотнул еще вина и, с горечью в голосе, продолжил: — А сейчас я понимаю, что даже если бы нам тогда и удалось осуществить задуманное, то это ничего бы не изменило. Людям не нужна правда. А главное, никому не нужны перемены. Как столетиями праздновали Исход, укрывшись за высокими стенами, так и будем праздновать. А как же Старый Город, спросишь ты? А пусть он так и останется просто красивой легендой. Все это всегда держалось в строжайшем секрете от обывателей. И сейчас я уверен, что это правильно. Вот ты мне все пытаешься рассказать о надвигающейся угрозе со стороны Леса. Возможно, ты и прав. Да, да, я говорю совершенно серьезно. Тебе наверняка виднее, ведь ты прожил там столько времени. А знаешь ли ты, что существует и другая, еще более реальная угроза? – Фрайс принялся ходить взад-вперед. — Степняки расплодились уже настолько, что все пристальнее поглядывают в нашу сторону. Верховный, по подсказке Судьи, пытается приобщить их к ценностям Великого Города и таким образом избежать открытых столкновений. Все дороги забиты идущими туда обозами с дармовым продовольствием. Но мне кажется, что это заигрывание ни к чему хорошему не приведет. Это же надо, открыли границы, и теперь эти дикари целыми ордами заселяют Средние Земли. Как результат, коренные жители вынуждены уходить подальше от своих родовых мест. То там, то здесь вспыхивают вооруженные конфликты. Судья твердит, что это временно, что, мол, в скором времени произойдет смешение народов и настанет Эра Равновесия. Это же полный бред! Каждый ребенок знает, что у дикарей во все времена было табу на браки с иноземцами. Они искренне верят, что их прародительницей была священная Кобыла Лау-Тын, которая родила и вскормила первых степняков. И теперь в их жилах течет ее молоко. А кровосмешение с иноземцами есть страшный грех. — Фрайс остановился, чтобы перевести дух. — Так что неровен час, тут такое может начаться, что впору будет всем взывать к Ушедшим Богам и просить вернуться.