Аннотация

Середина XXI века. Разрушительные изменения климата и свирепые вирусные эпидемии угрожают гибелью всей цивилизации Европы. Некогда благополучные страны переживают эпоху кризисов и социальных катаклизмов.
Последней надеждой было открытие французского ученого – препарат, вызывающий к жизни неизвестные ранее возможности человеческого организма. Но в результате диверсии ученый погиб, а его работа была уничтожена. Тем временем борьба за власть и ограниченные жизненные ресурсы приняла крайние формы…

От высокого давления кружится голова. Жжет глаза, першит в горле, – похоже, установленные в здании воздухоочистители не справляются с чудовищной плотностью ядовитого смога, окутавшего город. Там, на улицах, падают люди, надышавшись едкой раскаленной субстанцией, которую уже с трудом можно назвать воздухом. Смерть вернулась.

«Беда не приходит одна», – вспомнила Элен Ремакль.

Что-то странное почудилось ей в голосе Кристабель, произнесшей эти слова. Вглядевшись, Элен чуть не вскрикнула. Картина оставляла мало места для сомнений: густой бордовый румянец на скулах, остекленевший взгляд, пересохший рот…
- Ты больна и никуда не пойдешь, – сказала Элен со всей твердостью, на какую была способна. – Обследование нужно начать прямо сейчас. Я подготовлю все для госпитализации.
- Да, – Кристабель поднялась, с видимым трудом сохраняя равновесие. – Ты, кажется, права. Но на этом совещании мне надо быть, живой или мертвой. Если ты дашь мне лекарство, чтобы продержаться, обещаю, я вернусь и сразу же…
- Нет, ты не понимаешь, – Элен силой усадила ее обратно. – Если вирус пробил защиту, ему хватит трех-четырех часов, чтобы убить тебя. И отсчет уже начался.
- Я не могу… – Речь Кристабель становилась невнятной и замедленной, взгляд тускнел, голова клонилась набок. – Если я не явлюсь, они придут за мной сами… они давно хотят моей крови… и Соланж нет в городе… только бы у нее все получилось, тогда еще есть шанс… ой, как мне плохо… пожалуйста, Элен, помоги… пожалуйста.
И, нарушив должностную инструкцию, доктор Ремакль сделала то, о чем ее просили. Она сделала укол, и Кристабель ушла. Не такой это был человек, чтобы отпустить руль перед опасным поворотом.
Назад ее привезли через три часа – уже без сознания.
С того дня прошла неделя.

Время тянется медленно.
Фелипе Оливера смотрит в окно, за которым не видно ничего, кроме белой шевелящейся массы.
- Безумие, – повторяет он, – безумие.

- …Я хочу добраться до нашей береговой базы, – объясняет Соланж. – Доплыть до Гран-Терр и запросить оттуда спецрейс до Парижа. Когда закончится этот буран, может быть уже поздно.
- Плохие новости?
- Все как я предупреждала еще весной. – Она устало пожимает плечами. – Везде пожары. Дефицит воды. Новые эпидемии. Скоро начнутся беспорядки… если еще не начались. Кристабель свалилась с чем-то серьезным, и с тех пор в нашем гадюшнике – мир и согласие. В последний раз такое было, когда судили Дармона.
- Кристабель больна? – встревоженно переспрашивает Оливера. – Что с ней?
- Знаешь, очень похоже, что ее намеренно заразили. Чем больше я об этом думаю, тем меньше верится, что это все случайность, – хотя она и сильно сдала за последние месяцы. Все было продумано. Кристабель вынудили санкционировать введение чрезвычайного положения – хотя я была против, – а потом сделали так, чтобы она не могла контролировать ситуацию. Сначала ей устроили травлю, а когда этого оказалось недостаточно, перешли к более радикальным мерам. Да… она была права, когда говорила, что это банда, организованная преступная группировка, готовая и способная на все. Я должна вернуться – пока еще есть куда.
Молчание.
- Ты мне не веришь, – резкий голос Соланж нарушает затянувшуюся паузу. – Думаешь, я сгущаю краски. Это так?
- Нет, Соланж. У меня нет причин сомневаться в твоих словах… но, ради всего святого, подожди чуть-чуть. Этот маршрут небезопасен и при тихой погоде, а соваться туда сейчас – верная смерть. Дождись хотя бы небольшого затишья. Даже если все так, как ты говоришь, несколько дней не решат ничего.
Она качает головой.
- Я чувствую, что могу не успеть. А это будет похуже, чем погибнуть в буране.
- Тогда, может быть, поехать с тобой?
- Исключено. Я оставляю группу на тебя. И очень прошу: в ближайшие недели, что бы ни происходило в центре, держись от этого подальше и ребят держи. – Она пристально смотрит ему в глаза. В который раз он поражается силе ее взгляда. – Договорились?
Оливера медленно кивает.
- И… еще, – произносит Соланж, немного запинаясь. – Я знаю, что со мной бывает нелегко. Но я всегда считала тебя другом. Не держи на меня обиды, если что, ладно?
- Да ну… брось, о чем ты, – Фелипе осторожно обнимает ее за плечи. Она чуть ниже его ростом – на пару сантиметров. Ее обветренное лицо напоминает выбитое в камне изображение какого-то древнего божества, надменного и грозного. – Сделай их всех.

…За два года совместной работы и раньше бывало так, что Фелипе уступал решениям Соланж, сам не зная почему. Он был спокоен, когда она отправлялась в путь. А сейчас не находит себе места.

Нантер.
Дымящийся асфальт. Тусклое солнце. Непривычная тишина – движение наземного транспорта ограничено. По улицам ходят люди-тени в респираторах, не видя друг друга на расстоянии нескольких шагов.
У метро «Префектюр» – скопление теней. Многие просто спасаются здесь – в вестибюле станции работают кондиционные установки. Тут же расположился пункт экстренной помощи пострадавшим от жары, где выбиваются из сил работники городских служб и волонтеры – мужчины и женщины с одинаково изнуренными лицами и воспаленными глазами.
Никто из этих людей и не догадывается, что прямо у них под ногами, на шестидесятиметровой глубине, проходит рабочее совещание Комитета по особо важным вопросам национальной безопасности Франции.

Как-то сразу ведётся подача событий. Впечатление - будто это не начало текста, а кусок из середины.
Места по тексту незнакомые. Представить картинку не смог.
В целом текст вполне читаемый.

Спасибо:). Места - Париж (где жарко) и Антарктида (где идет снег). Насчет картинки - Вы правы, к сожалению. Описания - не моя сильная сторона. Работаю над этим.
По поводу начала - тоже подумаю. Хотя мне самой нравится, когда сразу попадаешь в гущу событий:).
Наверное, я напишу что-нибудь типа пролога.

Я сам сторонник прологов. У себя всегда использую. Но здесь нужно быть осторожным, чтобы не завалить читателя обилием информации и в то же время рассказать всё необходимое. У меня не всегда это получается.

Не люблю повествование в настоящем времени. Использовать его надо осторожно и по делу. Здесь, непонятно зачем используется.

Здесь - потому что будет много флэшбэков. Возможно даже, вложенных. Сюжет тут сильно нелинейный, так что основные напряги с временами у меня еще впереди
А вообще, с Вашим мнением не все согласятся. Некоторые (в том числе, насколько я помню, Юрий Никитин) советуют использовать настоящее время везде, где это возможно физически. Отчасти я с этим согласна, от всех этих "был" иногда тошнит.

Простите, хочется так и сказать, что Никитин не очень умный человек. От слова "был" можно прекрасным образом избавиться, если приложить немного усилий. И повторяю, использование настоящего времени выглядит неуместно. Особенно, когда вы смешиваете прошлое время и настоящее. И флэшбеки тут ни при чем.



В прошедшем:
От высокого давления кружилась голова. Жгло глаза, першило в горле, – похоже, установленные в здании воздухоочистители не справлялись с чудовищной плотностью ядовитого смога, окутавшего город. Там, на улицах, падали люди, надышавшись едкой раскаленной субстанцией, которую уже с трудом можно было назвать воздухом которая сейчас имела мало общего с живительным воздухом. Смерть вернулась.
«Беда не приходит одна», – подумала Элен Ремакль.

Где тут слово "был"?

А так, кстати, и выглядел первоначальный вариант. Спасибо, я еще подумаю.