Если в марте…
Черный кот на снегу оставляет следы – белые на белом. Соседский питомец: настырный, хитрый, себе на уме. Крадется к лазу в заборе, озираясь, словно обожрал кладовую. С чего бы? Зимой подходы к запасам перекрыты.
Кот-пройдоха пробрался в гараж, а муж, не заметив, закрыл ворота и уехал. Из гаража по лестнице можно попасть на второй этаж, где никто не живет. В пыльных шкафах хранятся консервы, одежда для выезда в лес и старые журналы.
Желтоглазый проныра хозяйничал наверху весь день. Вечером, отперев дверь и пережив легкий шок от брызнувшей в лицо бестии, супруг обнаружил на втором этаже следы пребывания не вора, но весьма интеллигентной личности.
Журналы аккуратной стопочкой лежат на столе. В последнем номере карандашом заложена статья об оборотнях. Под стулом пластиковые сланцы, хотя я помню, что они стояли в углу. Ни тебе царапин на мебели, ни кучек по углам, ни кошачьего запаха.
– Странный кот. Ругать не за что, – говорит муж, пройдясь по комнате. – Хотя без спроса брать журналы все же нехорошо.
В руках у него номер с «закладкой».
Отодвигая шторку, мы выглядываем во двор. Зверюга крадется к развлюхе напротив. Домик наполовину ушел в землю, и окно почти у земли.
– Надо сказать соседу, чтобы смотрел за ним, – я слежу, как черной стрелой кошак взбегает по стене и исчезает в открытой форточке.
Сквозняк выдувает на улицу прозрачную занавеску. Она парит на ветру словно облако.
– Думаешь, он не в курсе, чем занимается его любимец?
Из окна на нас смотрит сквозь очки зловещими желтыми глазами сосед. Дужки обмотаны синей изолентой.
Муж достает из журнала обрывок липкой ленты.
Со второго этажа улица Рыболовная как на ладони: из слухового окна дома Стрижей выглядывает рыжая кошачья морда, лысый египетский кот сидит на подоконнике в спальне огромного коттеджа Мануловичей, за стеклопакетом в кирпичном особнячке Дымовых пятнистый котенок обкусывает листья традесканции.
– Они тоже? – в моем голосе звучит неуверенность.
Вокруг дома сжимается кольцо из кошек и котов.
– Зимой нельзя знать наверняка, – муж задергивает занавеску.
– Подождем до марта, – соглашаюсь я.
Достаю из шкафа две жестяные банки, и мы спускаемся вниз. На этикетке написано: «Мясо говядины для собак крупных пород».
Вспарываю банку консервным ножом. Внутри мяса нет, но это ничего.
Если в марте сумеем прорваться сквозь кольцо, нас ждет лес.
Вроде собирались в лес, да и журнальчики у них подходящие: 