ПАССАЖИР
В городе, даже таком малоэтажном, как Гринвилль, никогда нельзя быть уверенным, где садится солнце. Горизонт не виден за домами. Вот красный диск еще касался башни муниципалитета, а через минуту скрылся за крышами, и можно лишь догадываться, в каком месте он встретится с землей.
Дом Джонсов стоит на окраине Гринвилля. Мимо проносится трамвай. Останавливается напротив ворот Джонсов, когда кто-либо из пассажиров даст знать водителю. Остановка так и называется: «по требованию».
В комнате на втором этаже, где живет дедушка Юм, самый старый из Джонсов, распахнуто окно. Июньские сумерки вливаются вместе с запахами сада. Стрекочут цикады.
Юм качается в кресле-качалке и краем глаза поглядывает на внука Тэдди Джонса. Затаив дыхание, Тэдди следит, как уплывает красноватый диск.
– Да, да, очень важно знать, где садится солнце, – скрипящим голосом произносит Юм.
Даже в теплый вечер он кутается в клетчатый плед.
– Почему? – спрашивает Тэдди.
– Когда оно спрячется за горизонтом, с противоположной стороны в город войдет Мрак, – голос Юма больше похож на карканье.
Тэдди косится на книгу в узловатых руках старика. Витиеватыми буквами на обложке написано: «История голода и мора городов Старого света». Ниже нарисован всадник в плаще с накинутым на голову капюшоном. Люди в ужасе бегут прочь.
«Наверное, это и есть Мрак», – думает Тэдди о всаднике.
Со звоном проносится трамвай, освещенный ярким электрическим светом. Вечером никто не сходит на остановке, которую надо требовать.
– Солнце садится на западе, – говорит Тэдди. – Нам в школе рассказывали.
– Да-да, – кивает Юм. – Ты знаешь, где запад?
Тэдди испуганно смотрит на деда. Он сидит в кресле-качалке, нахохлившись, словно птица. В глазах, окруженных морщинами, дрожит отражение настольной лампы.
«Компас»! – Тэдди срывается с места и бежит в спальню, где готовится ко сну старший брат Аксель.
Старый Юм хохочет. Тень на впалых щеках делает его лицо похожим на череп. Скрип-скрип: отмеривает мгновения кресло.
Скрип-скрип…
Этот звук Тэдди слышит, пока Аксель ищет в ящиках стола компас. Этот звук доносится до них, когда они, стоя у калитки, всматриваются в летнюю ночь. Зловещие тени ползут по земле. Только на столбе у трамвайной остановки жиденьким светом горит фонарь.
– Что мы ищем? – Аксель вертит компас на ладони.
– Восток, – Тэдди оглядывается на дом.
Окна сияют. За прозрачными шторами снуют силуэты – родители хватились их.
– Но солнце садится на западе, – говорит Аксель.
– А гостей мы ждем с востока.
Скрип-скрип…
– Хорошо, – вздыхает Аксель.
Стрелка находит север. Аксель показывает на темный силуэт башни.
– Чуть левее запад, – говорит он.
Над башней плывут подсвеченные оранжевым светом облака.
– Восток там…
Мальчишки поворачиваются в противоположную сторону. Рельсы тянутся к горизонту. Там нет зданий, город закончился. Колышется под звездным небом трава. Трамвай, стреляя снопами искр, мчится к темной полосе леса.
– Мрак приходит с кольцевой остановки, – произносит Тэдди Джонс.
Он и Аксель переглядываются. Теперь они знают, почему трамвайный маршрут пролегает через поля – чтобы подобрать последнего пассажира.
Одинокий странник в черном плаще стоит под ночным небом. Капюшон скрывает костлявое, как череп, лицо. Когда последний всполох догорит на небе, трамвай развернется на кольцевой остановке и раскроет двери. Вышедший из темного леса путник сядет в освещенный ярким светом вагон и помчится навстречу городу.
– Дядя Квикс продаст ему билет, – замогильным голосом говорит Тэдди Джонс.
Он видит, как по лицу брата пробегает ужас.
– Может быть, у Мрака нет денег? – испуганно говорит Аксель.
Ему невыносима мысль, что странному пассажиру нужен билет, как и ему, Акселю.
– В черном плаще много карманов, обязательно найдется монетка, – Тэдди помнит, как дедушка Юм испугал его.
Ему хочется, чтобы старший брат дрожал от страха.
– Едет! Едет! – кричит Аксель.
Стреляя электрическими искрами, к дому летит трамвай. Через освещенные окна видно: салон пустой. Никого. Лишь кондуктор дядюшка Квикс клюет носом на высоком кресле.
– Тормозит, – шепчет Тэдди.
Звякнув, трамвай останавливается. Двери с шумом разъезжаются.
– Остановка по требованию, – Аксель толкает локтем брата. – В салоне никого нет.
– Я знаю, – говорит Тэдди.
Из средней двери вылетает билетик. Покружившись в воздухе, он падает на асфальт. Скрипит последняя ступенька, и кто-то спрыгивает на перрон. Ветер взметает пыль на остановке. Мальчики слышат отчетливый стук шагов.
– Невидимка!– кричит Аксель и бросается к дому.
«Мрак приехал из леса», – думает Тэдди.
На небе погас последний всполох. Тэдди прислоняется лбом к перекладине калитки и всматривается в сумрак.
«Скрип-скрип»… – дедушкина качалка отсчитывает мгновения на втором этаже.
Шлеп-шлеп… По перрону стучат невидимые шаги. Они все ближе и ближе. Шаги замирают напротив, и мальчик видит, как открывается калитка. Сердце в груди бешено стучит. Неужели, Мрак пришел за ним?
– Тэдди, где мои сердечные капли! – кричит дедушка Юм.
Очнувшись, мальчик поворачивается и бросается домой.
И пока он бежит, понимает, что одного звука в июньской ночи не хватает. Скрипа дедушкиной качалки. Он забегает на второй этаж и распахивает дверь. Книжка, которую читал дед, лежит на кресле. Комната пуста.
Тэдди выглядывает в окно и видит, как отъезжает трамвай. В салоне два пассажира. Свет настолько яркий, что можно разглядеть, как старый Юм Джонс, кутаясь в клетчатый плед, что-то рассказывает человеку в черном плаще.
– Мрак приходил не за мной, – радостно думает Тэдди.
В комнате тихо, кресло недвижимо. Тэдди становится стыдно.
– Дедушка, – произносит он.
сэнкс
